Ява, вперед! 32 глава

http://proza.ru/2022/10/03/683


32

- Ты же знаешь Валерку. Всё он может и всё сам. Честно, если бы мы знали, кому и как, наверно… хотя, что ворошить. Он служит, я жду.

- И как? – как-то с хитринкой спросила Вера.

- Что «и как»? – переспросила Наташа.

- Получается ждать?

- А-а-а, ты про это. Получается.

- И не тянет?

- Иногда хочется, но я же замужняя.

- А он, скорее, так не думает. Вот мы, бабы, всегда так. Ждём, верим, надеемся, а они найдут себе какую-нибудь боевую подругу. Да ты и не узнаешь. Мужики одним миром мазаны.

- Валера не такой. Давай не будем об этом. Пожалуйста.

- Хорошо, о нём не будем. Так ты говоришь, что тебе и не хочется?

- Перестань.

- Нет, я в том смысле, что если не знаешь с кем, а хочется сильно. Я вон сейчас скажу ребятам, и всё будет нормально. Конечно, если ты сама скажешь. Они свои, проверенные. Никому и никогда ничего не растрепят. Тем более что вы друг друга не знаете.

- Вера, ты так говоришь, как будто меня уговариваешь. Я не хочу. К тому же я беременная. Потерять по глупости ребёнка, зачем? Зря к тебе приехала. Ты как-то изменилась.

- Сильно?

- Нет, внешне та же. Внутренне другая стала. Даже не знаю, как объяснить. Может, просто мне очень неприятна тема разговора, которую ты завела. Давай больше не будем.

- Хорошо, подружка. Больше ни слова. Тем более что ты ждёшь малыша. Молодцы вы, одноклассники. Я тебе завидую и всем сердцем желаю счастья. Забудь, что я здесь плела. Ничего не было. Пожалуйста, не обижайся. Кстати, Наташка, мы собирались в кино. В «Горизонт». На современную ленту про молодёжь. Ой, название вылетело из головы. Пойдём вместе? Начало в пять вечера. Мы потом в ресторан собрались. Если хочешь, давай с нами.

- В кино, пожалуй, пойду, а в ресторан нет. Завтра на медкомиссию. Устраиваюсь на работу...

- Ну, ты даёшь. Зачем?

- Какая-никакая, а своя копейка. Не хочу быть обузой Валеркиным родителям. К тому же стаж. Выплаты по декретному и родам. Хоть что-то.

- Я пока до этого не доросла. Меня «штрихи» снабжают регулярно. Так что гуляю. Ну, пойдём, познакомимся и будем собираться.

          После фильма Вера со своими знакомыми проводили Наташу до автостанции. Дождались нужного номера автобуса и распрощались. Яванская ехала домой и думала о подруге, о её стиле жизни. Где-то завидовала, где-то осуждала её. И всё время не выходили из головы слова о муже. Вернее, обо всех мужиках, которые одним миром мазаны: «Нет, мой Валерка не такой. Он другой. Он хороший. А вдруг Вера права? Чего я, в самом деле? Надо отбросить это».

          Мысли не покидали и ночью. С наступлением утра началась новая трудовая жизнь, поглотившая всё свободное время, не оставляя и минутки на вчерашние размышления. Без проблем она прошла медицинскую комиссию. И ровно через неделю приступила к трудовым будням. Ей нравилось общаться с новыми, интересными людьми. Коллеги к ней относились как к младшей сестрёнке. Это немного было неприятно, но со временем всё встало на свои места. Коллектив был замечательный. Друг за друга стояли горой.

          Праздники отмечали вместе. Поздравляли именинников. Весело провожали и встречали отпускников. Новая жизнь закрутила Наташу. Она справлялась со своими обязанностями. После окончания рабочего дня, спешила домой к Валеркиным родителям, которые для неё стали больше, чем друзья. Маришка была ближе и роднее всех. Муж писал в неделю по одному письму, юная жена перечитывала их по несколько раз. Ей нравилось, что супруг никогда в них не жаловался. Наоборот, он описывал всякие смешные истории, происходящие с ним и его товарищами. Все его послания она аккуратненько складывала в коробочку и хранила, как самое дорогое.

***

          Яванский-младший не любил сочинять, наверное, он просто не умел или не старался, но мама с первого класса постоянно заставляла его писать письма бабушкам, дедушкам, дядям и тётям. Она очень гордилась, что его рукой было исполнено несколько строк. Когда сын подрос, Нина Николаевна сделала обязательным написание родственникам целых рассказов о жизни семьи, хотя бы один раз в месяц.

          Валера пытался сопротивляться, но материнский авторитет всегда брал вверх. Наверное, по этой причине, став взрослым юношей, он перестал писать, кому бы то ни было.

          Отслужив чуть более двух месяцев, Ява отправил на Родину писем больше, чем за всё время с тех пор, как научился излагать мысли на бумаге. Рассказывал в них обо всём, что с ним происходило с ним и сослуживцами. Старался говорить только о весёлых моментах солдатской жизни. Однако иногда на него находила грусть. Со временем чиркнуть весточку переросло в острую необходимость.

          И, как ни странно, писать только домой стало мало. Захотелось общаться ещё с кем-нибудь, получать больше информации из других мест. Появилось желание узнать, как живут люди, его ровесники и ровесницы, в других городах большой страны.

          Подшивки журналов, которыми была заполнена ленинская комната, содержали рубрики знакомств и переписок по интересам. У многих его товарищей, курсантов учебной роты, записные книжки были переполнены именами одноклассников и сокурсников.

          Выбрав достаточное, количество адресов девушек, Яванский принялся за «творчество». Старался писать один раз в неделю, чтобы с той же периодичностью получать ответы.

          С чего начинать обращение к незнакомому человеку? Да с чего угодно. Была бы почва для фантазии. Иногда выдумывали тексты коллективно. Но индивидуальный стиль всегда пользовался стопроцентным успехом. Он был переполнен таинственностью об авторе. Порой и его чрезмерной простотой и глупостью. Первые письма были похожими, словно выходили из-под копирки:

          «Здравствуй, таинственная незнакомка!

          Пишет тебе боец невидимого фронта, волею судьбы заброшенный служить на одну из самых удаленных точек нашей многонациональной и необъятной страны. По независящим от меня причинам, сообщить точное место своей службы не могу. Не сочти это за грубость, но долг не позволяет мне разглашать военную тайну. Наверное, ты видела плакат и не раз слышала: «Язык мой – враг мой!», или «Болтун – находка для шпиона!».

          Так вот, враг не дремлет. И может из моего послания доподлинно установить расположение нашей части, солдаты которой круглосуточно охраняют твой покой. Обратный адрес на конверте не вымысел. Просто парни этого подразделения передают нам письма особой почтой, которая доставляется скоростными поездами по небольшим подземным туннелям. Они изрезали всё подземное пространство нашего государства и углубились далеко за его пределы, по всему миру. Ну вот, сам того не желая, выдал тебе одну из военных тайн. Ты только смотри, не выдавай меня. А то расстрел. И меня не дождутся родители.

          Милая незнакомка, если тебе не трудно и если ты не обременена томительным ожиданием друга из армии, напиши мне письмо. Оно скрасит моё одиночество в мужском коллективе, и согреет сердце во время несения службы на дальних рубежах».

          Были письма, навеянные трагизмом и патриотизмом:

          «О, милая, далёкая красавица!

          Хотел закурить и в окопной грязи увидел обрывок журнальной страницы. Уж было вознамерился разорвать его на самокрутку, как обнаружил твой адрес. Сколько осталось жить, не знаю. Отбили уже две атаки ненавистного врага. Из окопа слышно, как собираются новые тёмные силы. Нас осталось только трое. Моего товарища убили.

          Пишу тебе кровью на его сапоге. Больше нечего подложить под лист. Тешусь мыслью, если погибну, то хоть кто-то узнает о нашем подвиге. Прощай, очаровательное создание. Противник начал артподготовку. Нужно принимать позу страуса, зарывая голову в грязь. Прощай! Нет, до свидания! Надеюсь остаться в живых и получить твою весточку. Пиши о себе подробнее. Где учишься или работаешь? Чем увлекаешься? Могу ли я рассчитывать на долгую взаимную дружбу? Извини, эти гады уже возле самой кромки. Пора отражать нападение. Сейчас пойдём врукопашную».

          Иногда письма содержали просьбы о материально-натуральном:

          «Здравствуй, добрейшая из самых добрых, искусительница!

          Волею судьбы мне приходится отдавать почётный долг нашей Родине, проходя службу в глухой Сибирской тайге. На сотни километров от нас ни единого населённого пункта. Наша дивизия небольшая. Магазинов нет. Продукты завозят вертолётом один раз в месяц, только в хорошую погоду.

          Запасы курева заканчиваются в первую же неделю. Сладостей нет вообще. Кушать хочется постоянно.

          Помоги, пожалуйста, бедным соотечественникам. Не дай помереть от голода и холода. Вышли, пожалуйста, кусок сала, несколько пачек сигарет, побольше конфет или печенья. Навеки твой признательный защитник! Да, не забудь вложить в посылку тёплые шерстяные носки и варежки».

          Были и другие письма, навеянные романтикой, нежностью и любовью. Но в массе своей все они сводились к уже приведённым посланиям.

          Девушки попадались разные. Кто вообще не отвечал. Кто писал, убивая наповал и доводя до гомерического хохота всю роту:

          «Привет, боец!

          Обратный адрес твоей части мне уже знаком. Там служил одноклассник моего брата. Носков и сала не высылаю. Вкладываю в конверт рубль. Сходи в «Чипок», попей соку со сладостями. Привет, салага».

          Рубль проедали совместно или покупали что-нибудь перед нарядом. С некоторыми представительницами прекрасного пола переписка затягивалась надолго. В конверт с ответом на понравившееся письмо или написанное в шуточной форме, Валерка вкладывал фотографию. Нет, не свою. Кого-нибудь из своих товарищей. И просил девушку прислать её фотопортрет. Потом Ява передавал адрес в руки курсанта, фотографию которого он когда-то вкладывал в конверт. Портреты девчонок Валерий никому не отдавал и хранил у себя. Так, на всякий случай. Иногда переписка его знакомых перерастала в крепкую дружбу, и даже во взаимную любовь.

          Не верьте тем, кто в этом случае процитирует армейский афоризм: «Любить по письмам, что нюхать цветы в противогазе». В этих весточках люди как нельзя более полно раскрывают свой внутренний мир. Переписка ни к чему не обязывает, и в ней можно поделиться самыми сокровенными мыслями или спросить о том, что долго мучило и не давало покоя. Кто-то из сослуживцев общался с девушкой до конца службы и ехал к той, которая стала близким и любимым человеком, возвращаясь в родительский дом с невестой. Уже дома, потом после службы, Ява получил несколько сообщений, в которых «однополчане» благодарили его за знакомство и приглашали на свадьбы. Хотя всё начиналось с простой солдатской шалости в шуточной форме.


http://proza.ru/2022/10/03/686