Ява, вперед! 37 глава

http://proza.ru/2022/10/03/690


37

          Наташе работа нравилась. Сравнить было разве с практикой в период обучения в техникуме, а производство – это серьёзно. Коллектив третьего цеха, в основном, был женский. Так, иногда, для отгрузки продукции, приходила бригада парней. Они сразу обратили внимание на новенькую. Каждый клеился и пытался понравиться по-своему. Это было смешно и даже наивно, а когда они прознали, что красавица замужем, да ещё супруг в армии… Тут пришлось вмешиваться руководителю участка.

- Эй, кобели, марш отсель. Задарили мою воспитанницу сладким. Ей, между прочим, нельзя. Ребёнок сладкоежкой вырастет, беззубым будет.

- Какой? У кого? Когда?

- Я бы сама рада. Да как-то поздновато. Отженихалась она своё. Точка!

- Так, значит, это Натали беременная?

- Догадались. Валите бочком. Мало, что ль, свободных незамужних да разведённых.

          Отвадили грузчиков. Но, как пчелы на мёд, стали слетаться чужие. То водитель с РАЙПОвского гаража цветочки носит, то граждане, сдающие дары из леса и с дач, будь они неладны, с подарками пошли. Со своими как-то сразу разобрались, а вот с этими… Пришлось каждый вечер провожать будущую мамочку на автостанцию.

          В августе все проблемы отпали сами собой. Как-никак пятый месяц. Хочешь не хочешь, а животик выпирает. Платьице не приталенное, а просторное. И поступь не такая лёгкая. Лицо постепенно приобретало красоту, которая есть только у тех, кто в положении. Коллектив относился к Яванской по-домашнему тепло. Всячески оберегал.

          К концу сентября Наташенька принесла из консультации справки и оформила декретный отпуск. Людмила Николаевна с Василием Ивановичем легко согласились на такой ход событий. Ей и так нелегко. Что ж её ненужными заботами неволить.

          На зарплату отпускница приобрела немного вина, конфет, фруктов. В обед устроили пышные проводы своей любимицы.

- Вот, как времечко пролетело. Так и жизнь утекает. Не успеешь родиться, а уже и помирать пора, – философски заметила наставница. – Будто вчера с тобой познакомились. Скучно будет, звони.  Будешь в Елизово, заглядывай. Всегда желанной гостьей встретим.

- Чего о грустном? Совсем девочку нашу измучила своими нравоучениями, – зашушукали работницы. – Давайте лучше споём.

- Эх, молодёжь, – вздохнула женщина и необычно приятным и мелодичным голосом запела.

          Она исполняла красивую украинскую песню. Воспитанница слушала и понимала её только через слово или два. Ей слышались утки, гуси, и, судя по развивающимся событиям, там было про любовь. Закончив в полной тишине, начальница налила себе полный стакан красного вина и залпом осушила.

- У вас так хорошо получаются народные песни, что порой хочется плакать, но чаще становится легко на душе. Спасибо вам, милая Наталья Петровна, – Василий Иванович ловко и нежно подхватил её руку, элегантно наклонился и поцеловал.

- Ого! А вы всё себя со счетов списываете. Ишь, какого богатыря отхватили.

          Начальник отдела кадров слегка покраснел и отошёл в сторонку. Присутствующие захихикали.

- Цыц там. Чего удумали, моего заместителя на ха-ха поднимать, – сердито, но добродушно пожурила председатель. – Наташенька, ты ещё не знаешь, кто будет, лялька или нянька?

- Нет.

- А кого сама пророчишь?

- Даже не думала. Наверное, дочку.

- А папашка кого желает? Скорее, пацана? Они все о наследниках мечтают.

- В погоне за хлопчиками род мужской укрепляет позиции женского сословия, – заметил один изрядно подвыпивших.

- У меня Валера по-другому рассуждает, не так, как все. Он считает, что какая разница, главное это наша кровинушка.

- Завидую я тебе, – проговорила технолог Валентина.

- Чему? Пока молодые – любовь, а потом нудная семейная бытовуха, - подхватила мастерица.

- Не мерь других по себе. И не разевай роток чужому счастью, – шикнула на нерадивую руководительница. – У тебя, деточка, всё будет не так, как у других. Муж у тебя золото, сама бриллиант и детки у вас будут драгоценные.

- Не семья, а прииски. Ха-ха-ха!

- Так! Начинается пьяное хамство, и пошлости. Всё, мои дорогие. Проводили, отдохнули и честь знать пора, – командным голосом произнесла председатель. – Рано ей ещё про ваши жизненные неудачи слушать.  Наташенька, я сейчас попрошу Жору отвезти тебя домой. «Бобик» не «Жигулёнок», но на нём всё ж веселей, чем на автобусе. Ну, моя маленькая, иди я тебя поцелую, и побегу в кабинет. Не забывай. Заходи.

          Все вместе вышли на улицу. С противоположной стороны ожидала небольшая очередь, желающих сдать натуральные продукты. Из конторы вышел водитель.

- Присаживайтесь на переднее сидение.

- До свидания. Благодарю вас.

- Это тебе спасибо. С тобой и зимой – лето. Мы все по тебе будем скучать. Как родишь, дай знать. Придём поздравить, – смахнула слезу наставница. – Не серчай, доченька, побежала я. Видишь, сколько людей. Неудобно.

          Декретница заняла место в автомобиле. Помахала всем через окошко, и УАЗ покатился к воротам.

          Дома была Маришка, вернувшаяся из школы. Она в своей комнате усердно зубрила уроки. Невестка постаралась её не отвлекать, пройдя в кухню. Очень сильно хотелось чаю. Включила плиту и глянула во двор: «Вот и осень наступила».
На Камчатке она приходит быстро. Раз и всё желто-коричнево-красное. Бах и все деревья стоят голые, а листьями играет ветер. Бабье лето обычно тёплое. Однако короткое. Максимум неделя две, и то в редкий год. А в ноябре выпадает первый снег.

- Привет! – вошла Марина. – Чего сегодня так рано. Плохо?

- Нет, всё замечательно. Отработала последний день. Буду теперь тебя из школы встречать, задания проверять, – улыбнулась родственница.

- Ещё один контролер выискался, – сердито буркнула девчонка.

- Где потеряла настроение?

- А! – махнула рукой.

- Не отмалчивайся. Давай поговорим.

- Чего разговаривать?

- С Мишкой поругалась?

- Нет! Отшила его окончательно. Возврата в прошлое не будет.

- Ну-ну. Поделись опытом. Что же он такого натворил? За что женихов нынче бросают?

- Придурок… Поспорил с одноклассниками, что поцелует меня при всех.

- Это со многими случается.

- Да-а-а? Так он выиграл. И не просто, а взасос меня своими губищами. Идиот. Прямо во время учёбы.

- Как?

- А так. Разыграл меня, будто под партой мышка пробежала. Я вскочила и он. Я повернулась к нему, он меня заграбастал своими лапищами. Сдавил, как тисками. И, представляешь, целует. Я ни туда, ни сюда. В кабинете тишина. Потом все начали хлопать, смеяться и кричать: «Горько!». Мне было так стыдно. Я расплакалась и убежала.

- Дуреха... Радоваться надо, а она плачет. Да-а-а-а… Извини, я тебя перебила.

- … он за мной... Бежит... Прощение просит. Я молчу. Потом развернулась и влепила ему по щеке, чтоб не зазнавался. Он своими большущими ресницами хлопает. Глаза выпучил. Кучеряшки врассыпную... Мне его даже жалко стало. А он: «Если не простишь, выпрыгну в окно» и взобрался на подоконник. Я про себя посмеялась, мол, прыгай, ничего с тобой не станется, второй этаж только. Он постоял, подождал и…, – золовка заплакала навзрыд.

- Это что за истерика? Перестань. На, водички попей. Толком скажи, что произошло?

- Ногу поломал. Скорая в больницу увезла.

- Была у него?

- Нет.

- И чего выдрепениваешься? Одевайся, вместе прогуляемся. Отшила окончательно, возврата нет, – передразнила девушку. – Раз слёзы льёшь, значит, не всё потеряно.

- Устала ведь. Зачем?

- Ничего. Мне полезно быть на свежем воздухе.

          Через несколько минут они ехали в автобусе. Добрались до центральной районной больницы. Невестка решила не мешать золовке и осталась на улице, разместившись на лавочке небольшого парка. Утомившись в ожидании, она прогулялась по территории, собирая опавшие листочки. Полюбовалась воробьями, прыгающими по земле вдоль корпуса, собирая хлебные крошки и семечки, которыми сорили больные с первого и второго этажей.

- А вот и я, – школьница была радостная и вся сияла.

- Как пациент?

- Отлично. У него нет перелома… вывих. Врач определил недельку. Полежит, ума-разума наберётся, а я буду его навещать.

- Раз всё нормально, в обратный путь. Хоть разочек вспомнила, что я здесь?

- Прости, пожалуйста, я так увлеклась, что забыла.

- Целовались при медперсонале? – засмеялась Наташа. – Ладно. Не сопи. Я пошутила. Вот как раз, когда мы с Валеркой учились в восьмом классе, он тоже был... вон в том корпусе.

- Да-а? И вы встречались в палате?

- Один раз.

- Очень часто, – съязвила Маринка.

- Дурой была. Ещё похлеще тебя. Стеснялась приходить. Стыдно было.

- А что с братом было? Я не помню…

- У него на лбу ближе к виску прыщичек появился зимой. Он его даванул и гулять на мороз. С мальчишками в драку влез. Кто-то ему прямо в этот фурункул и попал кулаком. Утром проснулся, а лицо на половинки разделилось: левая опухла, глаз заплыл – прямо китаец, правая без потерь…

- Точно. Мне тогда или девять, или десять лет было. У него операция была. Он потом хвастал, как хирургом командовал со страха. И про уколы внутривенные смеялся, как практикантки ставили хлористый кальций. Ха-ха-ха! Он тебе рассказывал, как эти медсёстры мимо вены кололи? Предплечья синие были. Вот тоже, как мой. Все они с головой не дружат. И за что мы их любим?

          Так, за разговорами, они дошли до остановки и отправились в посёлок, где их ждали Нина Николаевна и Владимир Леонтьевич.


http://proza.ru/2022/10/03/697