Фануза Часть1

          Деревенька, в которой я родилась и выросла, была небольшой дворов на двадцать пять. Она входила в состав колхоза, центральная усадьба которого была в пятнадцати километрах от нас. Глухомань, кругом лиственный лес. Но места красивущие! Дубы, берёзы, липы, черёмушник, из кустов росло много малинника, в который приходили лакомиться медведи. Иногда деревенские сталкивались там с ними нос к носу, но расходились мирно, испугавшись друг друга. Зверьё было не пуганным.  Охотников в то время, было мало. Встретить в лесу зайца, лося или лису было в порядке вещей.  А волков сколько было!  Летом они ещё не попадались на глаза, а вот зимой приходили ночью в деревню и выли. Жители опасались лишний раз выйти на улицу. И обязательно утром, какой  ни - будь хозяин, не досчитается в хлеву овцы или  другой живности. Иногда задирали даже собак. Многие хозяева на ночь запирали свою собаку в хлев вместе со скотиной. Если волк пытался проникнуть в хлев, то собака встречала его громким лаем. Это  был сигнал хозяину. Он выходил на крыльцо и шумел, отпугивая  волка. А если было в доме ружьё, то стрелял в воздух. Тогда просыпалась вся деревня и шумом и гамом прогоняли волков.


          Деревня располагалась у подножья холма, и в ней не было колодцев потому, что вода находилась  глубоко под землёй. За водой ходили на  большое озеро, находящееся в километре от неё. Вода в нём была мягкая вкусная и всегда чистая. Её брали для еды,  а также на хозяйственные нужды. Озеро было длинным и широким, но не глубоким. Были глубокие места с омутом, но в основном они были далеко от деревни. Целые  заросли ивы, камыша и рогоза росли вдоль берегов. В озере водилось много разной рыбы. Иногда попадались  и большие особи рыб. Но местные не занимались рыбной ловлей.  Не многие  отважились ходить на него на рыбалку. Ходили слухи, что в озере водится чудище виде водяного или русалки. Даже якобы  кто-то его видел.  Поэтому оно пользовалось дурной  славой.  Хозяйки по одной за водой не ходили, а собирались по два - три человека. А подходя к озеру, старались громко разговаривать  или кричать. Набрав воды, быстро покидали это место. Скотина, приходившая на водопой, тоже вела себя беспокойно. Иногда хозяйки не досчитывались телят или овец, то говорили, что, наверное, водяной утащил их под воду. Некоторые жители  рассказывали, что видели его. Но каждый описывал его по своему, и им не очень - то верили, но лишний раз деревенские старались на озеро не ходить.


           Семья моя, на момент моего рождения, состояла  из шести человек. Два старших брата, сестра с матерью, да дедушка с бабушкой. Отца своего я не знала, он ушёл из жизни до моего рождения. Говорят, он был справедливым, прямым и честным человеком.  Не мог терпеть обмана и подлости. Часто говорил о человеке всё, что о нём думал, прямо в глаза. За это его многие не любили и часто угрожали ему. Его нашли в лесу, висевшим на дереве. Слухи ходили разные. Кто – то говорил, что его повесили, даже знали, кто это сделал.  Якобы он узнал про махинации, с колхозным зерном, которое начальство продало  налево.  В силу своего характера, он не хотел молчать и за это его лишили жизни. Кто- то говорил, что он повесился сам, поссорившись с женой, не выдержав её несносного характера. Тем не менее, расследовать не стали и списали всё на бытовую неурядицу в семье.  Дедушка ходил в милицию, пытался добиться расследования, но ему намекнули, чтобы он не ворошил это дело. Надо сказать, что у матери был не уживчивый характер. Она часто вымещала свою злость на муже и на детях.

          Я родилась после похорон отца месяцев через семь- восемь. Никто не ожидал очередного ребёнка. Это был нежеланный, ненужный в семье лишний рот. В деревне сразу же дали мне прозвище « вы****ок». Мать мало обращала на меня внимания. И если бы я умерла в то время, то она была только рада этому. Говорят, я очень похожа на дедушку. Да и воспитывали меня, в основном дедушка с бабушкой. В семье всем заправляла мать. Когда они поженились с отцом, то бабушка к тому времени уже болела. И все бразды правления перешли к моей матери. Вскоре дедушку забрали в армию и отправили на войну, и она осталась полновластной хозяйкой в доме. Дедушка пришёл с войны раненым и с боевыми наградами. Он был единственным фронтовиком, вернувшимся в колхоз живым. Дедушка не стал вмешиваться в быт и устои семьи, а выполнял мужскую работу по хозяйству, вместе с сыном. Сын был  единственной опорой у него в жизни. Бабушка была больна, и бог не дал им больше детей. Зато у него были внуки. Смерть сына резко подкосила здоровье стариков. Бабушка в основном лежала, либо  тихонько ходила по дому, по нужде. И у дедушки резко ухудшилось здоровье. Дома он был редко. В основном ухаживал за скотиной на подворье, заготавливал корма на зиму, пропадал на озере или в лесу. А с моим рождением взял всю заботу обо мне на себя. Мать сразу же невзлюбила меня,  По её мнению, я была лишней в семье. Да,  и деревенские  косо смотрели не неё. Родила без мужа, значит  «вы****ка». Эта кличка пристала ко мне на всё моё детство, пока я не подросла и стала давать отпор своим обидчикам. Дедушка воспитывал меня жёстко, но справедливо. Он многому научил меня. Единственный в семье знал русский язык, которому научился ещё на войне и старался научить меня разговаривать на нём. Но у меня не было желания учить его, и он перестал заниматься со мной. Деревня была чисто башкирская и русский язык мало кто знал. Только дети в начальной школе изучали  и немного понимали его, Это были в основном азы. А дальше редко кто продолжал учёбу. Мальчишки шли работать в колхоз, либо помогали родителям по хозяйству. А  девчонки,  зачем им учиться?  Все равно выходить замуж, рожать детей и работать по дому. Так рассуждали родители.  Писать, считать деньги научились  и дети, окончив начальную школу, оставались дома. Семилетка была в райцентре и далеко от дома, поэтому дальше редко кто продолжал учёбу.

           В семье я была изгоем. Видя, как относится ко мне мать, братья и сестра тоже обижали меня. И если я жаловалась на них матери, то поддержки не получала. Часто она оправдывала их  и всё равно я оставалась виноватой.  Со временем я перестала жаловаться на них, а пыталась сама защищаться.  Тогда я брала  всё, что  попадётся мне под руку и колотила этим  братьев и сестру. За это они прозвали меня «бешенная», но обижать  боялись, зная, что  обязательно получат сдачу. Вскоре и на улице перестали меня обижать и обзывать «вы****ком».  С ними я расправлялась так  же, как с братьями и сестрой.  Порой  от злости я входила в раж, и колотила обидчиков до синяков.  Тогда они жаловались матери, и она наказывала меня. Вдвоём со старшим братом они ловили меня и закрывали в подпол.  Так я отбывала наказание, пока меня не выпускали из него. Дедушка жалел и понимал меня. Часто он говорил мне: - « Не связывайся с ними, дочка». -  Но я была упрямой и не прощала обид. Внешне,  в семье я была не похожа ни на сестру, ни на братьев. Смуглая кожа, черные как смоль вьющиеся волосы, красивые косы, а за лето ещё загоришь и станешь ещё чернее. Если мне что ни - будь нужно, то я  своей настойчивостью обязательно добивалась своего. За все эти качества меня прозвали в деревне « башкирская цыганка». Прозвище так прилипло ко мне, что многие даже не знали, как меня зовут на самом деле. Когда я подросла, то меня стали нагружать работой по дому. Я делала всю работу, которую мне поручали. И была в основном, в подчинении у сестры, выполняла всё, что она мне велела.  Во избежание скандалов в семье, я смирилась. Да и дедушка часто говорил: - « Не перечь ей дочка, а сделай и  всё. Зачем нам лишний  шум  в семье? » -  А дедушку я уважала и прислушивалась к его мнению. И я смирилась с этим.

          Мне было лет шесть, когда дед стал забирать меня на рыбалку. И с наступлением сезона  рыбалки мы с ним жили на природе. Он построил просторный шалаш недалеко от озера. В нём мы и жили  весь рыбный сезон. Почему-то дедушка  не боялся рыбачить на озере. И когда его спрашивали об этом, то он усмехался и говорил, что дружит с водяным, поэтому тот не трогает его. А мне категорически запретил одной подходить близко к берегу, и пугал меня водяным. Он  ставил  сети на  озере. Рыбы ловилось много. Мелочь он отпускал обратно в воду. А вот крупную рыбу складывал в кузовок, перекладывая её крапивой. Потом мы с ним ходили в близлежащие  деревни обменивали её на продукты. Часто за рыбу нам давали сахар, муку и другие продукты. В семь лет я стала ходить одна. Дедушка уже не мог ходить далеко. Мать была довольная мною  и уже относилась ко мне, как к добытчице. Я не знала русский язык, а только башкирский. А деревни были русские, либо марийские. Я ходила от одного двора к другому и кричала « балык, балык» объясняя на пальцах, что мне надо за рыбу.

          Однажды  осенью я припозднилась и не заметила, как стало темнеть. Я прошла полпути, когда стало совсем темно. Накрапывал дождь, поднялся сильный, пронизывающий ветер мне было жутко и холодно. На пути я увидела стог сена и решила, дальше не пойду, а заночую в нем. Я подошла к нему, и мне показалось, что с одной стороны кто-то уже ворошил его. Когда я разворошила его в этом месте, чтобы сделать себе ночлег, то с удивлением обнаружила там щенят. Они лежали, прижавшись, друг к дружке. Увидев меня, бросились ко мне и стали лизать мои руки и лицо. Я легла между ними, а они прижались ко мне, согревая меня своим теплом. Я быстро согрелась и уснула. Проснулась я уже на рассвете, от жуткого воя.  Предо мною у стога сена стояли две большие,  серые собаки, и огоньки их глаз   смотрели на меня. Щенята тоже проснулись и с визгом побежали к ним. Собаки ещё немного постояли, посмотрели на меня, и ушли в сторону леса, уводя щенков с собой. Я даже не успела испугаться. Когда я вылезла  из этого логова, их уже не было. Я быстрее побежала на озеро к дедушке. Он не спал всю ночь, переживая за меня, и очень мне обрадовался. Когда я рассказала ему про собак, он сказал: - « Не собаки это были, а волки!  Удивительно, что они тебя не тронули. Ты уж больше так не задерживайся допоздна, дочка. Даже если и не распродашь всю рыбу. Бог с ней с этой рыбой!» -

          Я часто ходила в райцентр и как в прошлый раз я припозднилась, а рыбу всю не распродала.  Погода была дождливая и дождь всё усиливался. Я постучала в крайнюю избу и попросилась на ночлег. На моё счастье хозяйка дома марийка по национальности знала башкирский язык и разрешила мне остаться на ночь. Я отдала ей всю не распроданную рыбу. Мы разговорились,  и  она   спросила: - «Как тебя зовут?»  И я растерялась. –« Меня в деревне все зовут « башкирская цыганка» - ответила я. Она рассмеялась. –«Ну у тебя же имя есть. Как дома то тебя кличут?»  – Я задумалась. – Дома меня по имени никто и не называл, а так только ты принеси или ты подай. Дедушка звал меня дочка. – « Как это так? А  мамка как тебя зовет?»- Я вспомнила, что бабушка как то называла меня Фанузой. – «  Ну вот, у тебя красивое имя, но  я тебя буду звать  проще Фая.  Я кивнула головой. Это имя мне понравилось. Вот что ты завтра утром иди домой, а я продам или обменяю твою рыбу, а потом ты заберёшь деньги или продукты. И я осталась у неё на ночлег.               

          Тётя Роза жила одна.  Дети у неё учились в Уфе.  Муж умер, и она даже   была рада в дальнейшем, моему приходу. Я рассказала ей о своей жизни. Рассказала о встрече с волками. – « Ты если припозднишься, то приходи ко мне на ночлег» -  сказала она. Я часто навещала её потом, особенно когда стала учиться, в начальной школе. Домашние уже не беспокоились за меня, если я не приходила ночевать из школы домой. Особенно в непогоду. Знали, что я осталась ночевать у тёти Розы. Она учила меня всему, а я старалась ей помочь по хозяйству, когда была у неё дома. Мы с ней очень сдружились.  Тётя Роза сделала мне табличку и написала на русском языке слово «Рыба» и  научила меня произносить его. Теперь продавая её, я кричала на русском языке « Рыба, рыба» и торговля пошла  лучше. Как-то я продавала рыбу осенью. Стоял жуткий холод, а я была одета не по сезону. Да и одежды – то  тёплой у меня практически  не было.  Я всегда  донашивала обноски за сестрой. К тёте Розе я зашла погреться, а потом уже идти домой. Увидев меня всю замершую, одетую не по погоде, она пришла в ужас. -  «Как это тебя мать из дома-то отпустила в такой одежде? Холодина ведь на улице! Что у тебя нет, что ли тёплой одёжки?» - Я покачала головой. – « Вот что оставайся сегодня у меня!» - сказала она тоном, не требующим возражения. Тётя Роза принесла телогрейку, распорола её всю и из неё сшила мне маленькую телогрейку и  ватные штанишки. Она провозилась с этим шитьём всю ночь, утепляя меня. А на ногах у меня были лапти. – « У  вас в доме есть овечья шерсть?» - спросила она. Я кивнула головой. – « Вот,  принеси её сюда, в следующий раз. Мы свяжем тебе тёплые носки». -   Потом она учила меня прясть шерсть. У меня это плохо получалось. Нить получалась, местами тонко, местами толсто и очень не ровно. Но она терпеливо учила меня, не срываясь и не повышая голоса. Наконец-то у меня стала получаться ровная, красивая пряжа. Не знаю, кто из нас  был больше рад этому она или я.  Тётя Роза стала учить меня вязать носки. И  когда я связала себе первые тёплые носки, радости моей не было предела. Да многому она меня  научила, за это я ей благодарна всю жизнь.                .

          Однажды, в русской деревне мне за рыбу расплатились куском свиного сала.  Что это за продукт, я не знала. Придя к тёте Розе. Я показала ей это сало и спросила: - « Что это?»- « А это русские едят сало чушки.  Очень вкусно! Ты никогда не пробовала?» - « Нет». - Ответила я. А вот сейчас                и попробуешь!  Она нарезала чёрный хлеб, положила на него тонко нарезанное сало. Я стала есть. Поскольку я ходила вечно голодная, домой я приходила поздно и ела то, что оставалось от домочадцев, то мне показалось, что вкуснее еды, я ничего в жизни и не ела.  Видимо я так была голодна и наелась, как говорят «от пуза». Я очень обрадовалась, что накормлю своих  домашних такой вкуснятиной. Домой я пришла в приподнятом настроении.  Положила сало на стол и  торжественно произнесла: -  « Вот что мне дали за рыбу сегодня!»-  « И ты это ела?»   - спросила мать. Я утвердительно кивнула головой и сказала: - « Попробуйте  очень вкусно!» Коршуном подлетела она к столу, схватила шмат сала и выбросила  его в помойное ведро. А мне отвесила оплеуху по губам. Я не понимала, за что меня бьют. Удар по губам был такой силы, что разбитая губа долго потом болела, и шрам от удара остался на всю жизнь. Слава  богу, зубы остались целы. Я подбежала к ведру, схватила это сало и выбежала на улицу. Прижав его к груди, я побежала к дедушке в шалаш на озеро. Добежав до озера, я тщательно помыла это сало, завернула в листики травы и побежала дальше. Увидев  меня зарёванную и с разбитой губой, державшую в руках сало, дед понял всё. Я рассказала ему обо всём.
 – «Зачем ты понесла его матери?  Пришла бы ко мне сначала.»- сказал он.
 - «Так за что же меня била мать? Я так и не поняла.» - спросила я его.
 – « Да вот за сало и била. Ты принесла в дом нечистую еду. Мусульмане не едят чушку,  грех. Она считается грязным животным и ей не место у мусульман в доме.»
-  « Но вкусно же!»-  удивилась я 
 - « А ты, дедушка, ел когда ни - будь сало?» - спросила я
 - « Да приходилось  на войне, когда освобождали Украину, много ел. У хохлов это любимая еда. Давай сюда своё сало.» -
   Он нарезал хлеб домашней выпечки, сало, и мы с ним поели. Я была рада, что дед не ругал меня, а поддержал и даже ел со мной. В следующий раз, учил он меня, если  тебе за рыбу дадут сало, то неси его сюда в шалаш, или спрячь куда ни – будь, но в дом не носи. Да никому не рассказывай, что мы с тобой едим сало. Я кивнула головой. В дальнейшем, я так и делала, прятала сало, но домой не носила.  Были случаи, когда я забывала про него, и оно пропадало, особенно в теплые дни. Тогда мне приходилось выбрасывать его.  Летом мне исполнилось восемь лет, и я с нетерпением ждала осени, чтобы пойти со всеми ребятишками в школу.


«


Рецензии