Особенности формирования Руского языка. Глава 6

реклама

"Руский язык в топонимах Руского контекста" с картинками вы сможете найти на ЛитРес

черновик, не дописал, устал чёй-то

окончательный, гораздо более уже подробный вариант книги "Особенности формирования Руского языка" появится на ЛитРес ещё до конца октября
(каюсь, обещал ещё в сентябре, но, блин! не успеваю)


Особенности формирования Руского языка

Глава 6

Русь, Руский путь и пуп Руси

Формирование национального признака совместности у зырян и неформирование национального признака совместности у вар были следствием другого уже процесса, а именно формирование национального признака совместности у рус(ь)ы.

Ещё раз, примерно 15 - 20 тысяч лет назад (точнее сейчас это сказать пока невозможно) между зырянами и варами в контексте Урала возникает кооперация на основе процессов связанных с добычей и продажей соли. В результате этой кооперации зыряне заимствуют у вар знания, в том числе и вещественные. А именно, - дополнительно к соляным выработкам, что у них тогда уже были, они обретают для себя ещё и небольшие стада северных оленей, обладание которыми абсолютно меняет уже их образ жизни. Так они перестают быть одними из кам(ь)ы, в смысле прекращают уже совсем кочевать, и компактно селятся теперь на постоянной основе вокруг залежей каменной соли на берегах Камы и её притоков. Сама такая компактность и постоянство места проживания зырян, общая их жизнедеятельность с общим у них тогда капитальным имуществом в виде соляных выработок, всё это способствовало формированию уже их национального признака совместности. Но вот только “способствовало” вовсе даже ещё не значит, что национальный признак совместности у зырян именно тогда и сформировался, нет. Потому как это был очень длительный процесс, и за время, пока он шёл, произошло уже много чего. В результате этого “чего” только специалисты с Урала знают сегодня кто такие эти самые зыряне, в то время как рус(с)ких знают почти все и во всём мире
.

Проще говоря, с началом формирования у зырян национального признака совместности, роль варов в процессе доставки и продажи соли начинает постепенно падать, - везде там, где это было уже возможно, их постепенно начинают заменять зыряне. Обращаю внимание, начинают заменять именно в тех контекстах, где возможна была доставка соли северными оленями, а сама соль имела значение (необходимость). При отсутствии хотя бы одного из этих двух факторов в этих контекстах, зырянам там делать было просто нечего.

Ещё раз, - тогдашние коллективы древних человеков определял род их жизнедеятельности. А это значит, что национальности как национального признака совместности (в смысле как способа передачи, а значит и удержания таким образом генетической информации только внутри одного какого-то коллектива) у их членов тогда и близко не было. А это значит, что если какой-нибудь кам (собиратель в контексте Урала) решал однажды бросить так заниматься собирательством, и заниматься уже, например, ханты, то так он становился самым настоящим хантом. Или, если заниматься продажей и доставкой соли, то так он становился уже вар. Проще говоря, устойчивое выражение того времени “путь из варягов в греки” называло так путь, по которому древнему человеку можно было один контекст Среды поменять уже на другой контекст Среды, чтобы при этом у него появилась возможность изменения собственного рода жизнедеятельности, в нашем случае с “лесных варов” (варягов) на “речных охотников” (греков). Национальность же свою он при этом никак не менял хотя-бы потому, что таковой ни у него, ни у кого другого из древних человеков тогда просто ещё не было. Зыряне же таким образом были одними из первых, кто национальный признак совместности в своём коллективе начали тогда формировать.

Вары же никакого национального признака совместности тогда тоже не имели. Но, и мы знаем это сегодня из знаний топонимики, отсутствие этого признака совместности вовсе не помешало им к тому времени распространиться самим и распространить своё влияние достаточно уже далеко. (В этом легко убедиться, если отыскать на карте гидронимы, в названиях которых присутствует объединение “ва”.) И это при том, что в тех местах (контекстах) могло не быть даже такого фактора, как необходимости в соли. Потому как главным фактором, который и определял вообще тогда вар именно как торговцев (всё равно уже чем), была их способность (возможность) делать это с использованием северных оленей. А потому везде там, куда они проникали со своим товаром, они были именно варами и никем больше только потому, что проникали туда они на северных оленях.

Отсутствие же необходимости в соли в этих местах (контекстах), с одной стороны, вынуждает так вар заниматься там торговлей уже всё равно чем (любыми признаками действительности вообще, в том числе и искусственными), лишь бы сама такая торговля приносила им максимальную выгоду. А, с другой стороны, так соль теряет уже в этих местах (контекстах) свойство “золото”, и как товар мало кого вообще уже там интересует. Это свойство соли “золото” в этих контекстах переходит так уже к различным металлам и всяким другим признакам действительности. Собственно уже потому путь зырянам с их формирующимся национальным признаком совместности в эти контексты путь был так заказан. Но это вовсе не значит, что те же зыряне туда как-то (только не на северных оленях) не проникали, и по каким-то причинам там потом не останавливались навсегда, вовсе нет. Просто так они уже переставали быть зырянами. А это и есть подтверждение того утверждения, что в контекстах, где соль не являлась необходимостью и/или передвижение на северных оленях там было невозможно, зыряне в те времена быть просто не могло.

С варами всё обстояло абсолютно так же как и с зырянами. И невозможность варов по каким-то причинам проникнуть куда-то на северных оленях ограничивала так прежде всего их распространение туда именно как варов. Ведь даже если они куда-то и проникали, но уже не на северных своих оленях, то никакими такими варами в этих контекстах они уже так не были. Даже если при этом они и продолжали заниматься своей прежней жизнедеятельностью, т.е. торговлей солью в том числе. А потому те же вары, что сохранили так сам род своей жизнедеятельности, но при этом изменили уже сам способ её исполнения (проще говоря, пересели с северных оленей уже на лад(ь)ы), как это сегодня известно из знаний Древнего языка, стали называться тогда “варяг(ь)ы” (варяги).

В “прочтении” с Древнего языка значением объединения “варяг” - {”вар(ь)” “йаг”} будет [лесной вар]. Несколько странным на первый, взгляд кажется само это значение, если вспомнить, что тогда все древние человеки жили именно что в лесах. А потому значение объединения “варяг” так кажется ничем не отличается от значения объединения “вар”. В смысле его формирование с таким именно его смыслом (значением) само никакого такого смысла в Древнем языке тогда не имело бы. Но это именно что на первый взгляд.

Дело в том, что в вотском языке “йаг” (”яг”) и сегодня значит не просто [лес], а именно [сосновый лес]. Само такое значение древний вотский язык мог в своё время заимствовать только из Древнего языка. А это значит, что объединение “вар(ь)йаг” правильно “читается” с Древнего языка как [вар (из) соснового леса]. Осталось теперь только ответить на вопрос, почему же именно из соснового леса?

Дело в том, что варяги, - и мы знаем из Истории это точно, - путешествовали совсем даже не как вары, которые делали это на северных оленях и только зимой, а на ладьях и только теперь уже летом. Напоминаю, что дорог тогда в этом и похожем на него контекстах Среды не было, одни только болотистые и непроходимые леса. А потому все тогда путешествовали здесь только по рекам. И, - ещё раз, - делали они всё это очень и очень даже по разному.

Необходимость же для своих путешествий иметь ладьи (лодки)) вынуждала тогда варягов селиться в сосновый лесах, поближе к сырью, из которых они эти самые ладьи и делали. Потому как построить ладью из чего-то ещё кроме сосны, здесь было тогда невозможно. Отсюда, собственно и название их “варяги”, которое не столько отличало варягов от вар по месту их жительства, сколько по способу их путешествий. Потому как тем же варам было без разницы, в каком им лесу так жить. Лишь бы лес этот был возле реки, по которой они и ездили торговать на оленях.

Понятно, что столь разительное изменение в самом способе жизнедеятельности у вар, в результате которого некоторые из них так стали уже варягами, возникло вовсе даже не на пустом месте. Тому безусловно были причины, к тому же очень и очень веские. А именно, начавшееся в этих местах 12 тысяч лет назад глобальное потепление. В результате которого огромный (более двух километров высотой!) ледник, который располагался здесь на севере и тянул я так с запада на восток вдоль Чепцы и до Уральских гор, начал отсюда постепенно (на протяжении нескольких сотен лет) отступать. Чтобы лучше понять, как именно и почему некоторые вары в те времена от одного способа своей жизнедеятельности переходят уже к другому способу этой же жизнедеятельности, давайте обратимся к древнегреческому мифу о Хароне.

(Кстати, чтобы лучше представить масштаб того ледника, приведу такое сравнение для тех, кто однажды бывал на Украине в Крыму. Высота яйлы, где высится пик горы Ай-Петри, и которая обрывается буквально в самое море, чуть более километра. Уже сама по себе она представляет так грандиозное зрелище. А теперь представьте, как если бы на этой яйле стояла ещё одна такая же (высотой более километра) яйла. Т.е. два с лишним километра высотой! - на Урале облака высоко так не ходят. А это значит, что вершина ледника всегда была так окутана облаками, а потому и не видна. При невозможности охватить это грандиозное зрелище разом, трудно было древним человекам удержаться от придумывания различного рода мифов и домыслов. А они и не удержались, придумали. Я думаю, что и вера в богов пошла именно тогда и именно с этих самых мест.)

Ведь миф о том же Хароне формируется тогда из знаний, которые возникли в этом самом контексте Урала и Чепцы. Другое дело, что уже очень скоро, - я думаю, это была пара тысячелетий, не более, - эти знания вместе с их носителями - напоминаю, в те времена не только Интернета, но даже телефона ещё не было, - проникают уже в контекст Греции. Где в коллективном сознании Древних греков они окончательно формируются уже как миф о Хароне, который однажды мы оттуда и узнали.

Ещё раз, - сегодняшние лингвистики начисто лишённые знаний, что есть “знание”, “заимствование знаний”, “Язык”, “Древний язык”, “контекст”, и т.п. и т.д., даже не только представить себе не могут откуда и как мог появиться тот же санскрит в Индии, эта точная копия Древнего языка Руского контекста, но они даже не могут поставить сам такой вопрос! Чтобы как-то потом пытаться на него уже отвечать. Такая же ситуация у них со всеми подобными вопросами, что сегодня уже есть в Языке. Например, как и когда знания о Хароне, которые легли в основу древнегреческого мифа, однажды могли появиться в Греции? Что значит “Вавилон” в “прочтении” с Древнего языка Руского контекста и как само такое значение тогда и там у этого знания звучания могло появиться? Почему англичане для значения [охотник] используют знание звучания “hunter”, хотя ближайшие от них ханты камлают сегодня своих оленей за несколько тысяч километров от Англии? И т.д. и т.п., - продолжать можно бесконечно. Сразу предупреждаю слабых на голову подлизняков от лингвистики, - ни о каких таких совпадениях здесь речи не может быть вообще. А потому хватит уже так страусить (в смысле зажмуриваться каждый раз при встрече с непонятным, как если бы это непонятное вроде и не существует, когда его не видно), а набраться наконец уже необходимых знаний (связи) и смелости, чтоб правильно ставить хотя-бы уже сами эти вопросы. Ответы на них, как говорится, это дело техники. В смысле тех самых знаний связи, которых у вас сегодня нет ни чуть-чуть. Впрочем, я так отвлёкся, продолжаю...

(Кстати, имя Харон “читается” с Древнего языка как [один из объединения “хар”]. Сама конструкция слова “хар” вполне уже соответствует тем, что использовали в своей речи рус(ь)ы, торговцы солью. Потому значением того же “хар” было [мужик “х”], - так кам(ь)ы называли тогда уже ханты и всех прочих “несобитателей” (жизнедеятельность которых отличалась от их), которые древний звук “(к/г/х)” со значением [человек /(принадлежность человеку)] произносили как “г”. В то время как те же кам(ь)ы этот же звук произносили уже как “к”, почему они собственно и назывались тогда всеми “кам(ь)ы”.

Ещё раз, - значение для человеков тогда имел даже не столько сам этот звук “(к/г/х)”, во всех контекстах Древнего языка оно было у него абсолютно одинаковым - [человек /(принадлежность человеку)], сколько его знание звучания, оно-то было в разных контекстах уже  разным. Так у кам(ь)ы этот звук произносился как “к”, а у тех же ханты как “х”. В некоторых других коллективах он произносился как “г”. Так по произношению этого звука теми или иными человеками, можно было однозначно уже судить, с кем ты так имеешь дело.)

Из мифа (а он, получается, возник в этих местах около 11 тысяч лет назад) следует, что Харон камланием оленей так вовсе уже и не занимался, потому как постоянно, получается, летом жил возле озера. А значит ханты он никак уже так быть не мог. Как и не мог быть он вар, - те путешествовали только на оленях и только зимой. А занимался он частным извозом на своей лодке, понятно, что летом. Подобное занятие уместно исключительно только на озёрах, где нет течения. На реках же, которые здесь в те времена были особенно полноводными и с быстрыми у них течениями, лодки служили только для переправы с одного берега на другой. Плавать же против течения сколь-либо далеко на них было невозможно, скорость течения любой здесь реки всегда выше, чем возможная скорость плавания на лодке против течения. Потому, чтоб плыть потом против течения, приходилось всё время держаться так возле берега, - занятие это очень долгое и утомительное даже для плавания на современной байдарке.

А теперь представьте себе искушение древних человеков, которые уже научились строить лодки и даже плавать на них на недалёкие расстояния (это так, чтоб потом обязательно возвращаться туда, откуда и выплыли). С одной стороны у них так была возможность спуска на лодке по течению почти без всякого с их стороны на то усилий. Но, с другой стороны, начиная уже с не самого большого даже по тогдашним меркам для этого спуска расстояния (по суше сквозь лес в обратном направлении можно было продраться гораздо быстрее и легче), это была так абсолютная невозможность для путешественников потом вернуться назад. А ведь без самой такой возможности вернуться назад никакой речи об обретении таким способом соответствующих новых знаний в коллективные сознания всех этих древних плавателей даже быть не могло. В смысле с точки зрения коллективных сознаний подобные (безвозвратные) плавания были для них абсолютно бесполезны, потому как никаких таких новых знаний они их коллективным сознаниям ничуть не добавляли.

(Кстати, возникновение того же санскрита в Индии связано именно с таким вот безвозвратным путешествием. Сейчас трудно судить, какие именно утверждения существовали тогда у древних человеков в обосновании необходимости для них самого этого путешествия. Допускаю, что его осуществление в самом начале предполагало у них несколько возможных для этого путешествия исходов, одним из которых была и возможность не вернуться назад. (Примерно как на заре космонавтики не столько допускалась, сколько предполагалась возможность космонавтов не вернуться назад.) Как допускаю и то, что сама такая возможность если тогда и допускалась, то рассматривалась древними человеками она как некая трагическая случайность. В смысле путешественники изначально на что-то конечно же рассчитывали (на возможность существования в тех местах, куда они плыли, северных оленей, например), чтобы вернуться так однажды назад. Но в итоге их расчёты так и не оправдались, и они вынуждены были продолжить своё, теперь уже точно безвозвратное, путешествие дальше. Пока однажды некоторые из них не добрались так до Индии. Где они и распространили все свои знания, в том числе и знания своего языка. Обращаю внимание, похоже, что это был тогда у них вовсе даже не Руский язык, а Древний язык Руского контекста. Т.е. руский язык (с маленькой буквы), в смысле язык торговцев соли, без всякого на то национального признака совместности у его носителей.)

По этой причине, - ещё раз, - для коллективных сознаний путешественников на лодках по воде имели значения только путешествия с возможностью обязательного их потом возвращения назад. Именно знания таких (с возможностью вернуться назад) путей они и начали в те времена искать (формировать) у себя в коллективном сознании. И полагались они так уже на знания тех же варов, из которых сами однажды и вышли, и которые по тем временам совершали зимой на оленях путешествия уже совсем не на одну только тысячу километров. Понятно, что каждый раз они так возвращались, а знания, что они обретали в этих своих путешествиях, теперь надёжно хранились уже у них в коллективных сознаниях.

Задача же путешественников по воде была приспособить эти знания, что были у варов, уже именно для их собственных нужд. Именно тогда у них и возникает знание, что помимо ва, в смысле дорог с двумя только у них направлениями, в этом Мире могут существовать ещё и во, т.е. дороги замкнутые. Это, когда возможно уже было по реке на оленях проехать в одну сторону по замкнутому маршруту и вернуться так туда, откуда до этого выехал.

(Кстати, похоже, что первым во, о котором узнали древние человеки, был замкнутый речной путь из Камы и её притока Вятки. Дело в том, что тогда и Кама, и Вятка вытекали из озера Пудвай, которое было в этих местах во времена, когда здесь таял ледник. Таким образом тогда зимой вполне можно было проехать по этому замкнотому пути на оленях. Проблема в том, что летом это сделать на лодке было никак уже невозможно. Таким образом древние человеки о том, что во существуют, уже знали. Им так оставалось только найти способ, как саму эту возможность использовать.)

Но, повторяю, это зимой и на оленях, летом же на лодке этот маршрут можно было повторить только в том случае, если уже существовала возможность найти решение, как преодолевать участки этого во со встречным течением. И первым таким во стал тогда Руский путь, замкнутый маршрут по рекам Кама - Очёр - здесь небольшой сухопутный перевал длиной 1,4 км - Чепца - Пузеп - озеро Пудвай (этого озера с тех пор уже десять тысяч лет, как здесь нет) - Кама. Обращаю внимание, так Руский путь не был ни тогда, ни потом целиком и полностью замкнутым, на нём всегда был сухопутный участок длиной 1,4 км между истоками Очёра и Чепцы. Другое дело, что по сравнению с этим во, длиной более чем 2,5 тысячи километров, сам этот коротенький сухопутный участок так был абсолютно ничто. Это чтобы древние человеки однажды нашли так способ, как его следует правильно преодолевать. Как нашли они тогда же и способ преодолевать два небольших (каждый примерно по 80 км) участка этого во со встречным течением, - это реки Пызеп и Очёр.

Ещё раз, - Руский путь (замкнутый речной путь) стал первым тогда знанием подобного рода, имевшим практическое значение. Причём значение его было уже настолько большим, что в итоге привело к смене способа самой жизнедеятельности у некоторых из вар и зырян. Так все они предпочли оставить своих оленей, и пользоваться теперь только во, посредством плотов. Говорить, что так они стали уже варягами, ещё не приходится. Потому как варягами древние человеки становятся только тогда, когда уже используют не неуправляемые плоты, а именно что управляемые ладьи (лодки).

Но, если варяги так в этих местах тогда и не появились, то руские появились тогда здесь точно. Дело в том, что открытие Руского пути с его возможностями привело к усилению на порядки (в десятки раз) существовавшей уже тогда кооперации между зырянами и варами, занимавшихся солью. Естественным и вполне логичным результатом этой возросшей кооперации было решение тогда части зырян и вар поселиться в наиболее удалённом месте этого во (Руского пути). Чтоб уже оттуда продолжать торговать солью дальше, как обычно, в смысле уже на оленях. Это для того, чтоб у них так была уже всегда возможность вернуться назад.

А всё вместе это, - единое постоянное место проживания и единая общая жизнедеятельность со связанным с ней общим же имуществом, - и есть необходимые условия для начала формирования в таком коллективе национального признака совместности у его членов.
Проще говоря, так мы вполне можем утверждать, что примерно 8 тысяч лет назад на берегах Чепцы в месте Солдырь сформировался руский коллектив со своим национальным признаком совместности. А с этим признаком совместности сам этот коллектив был так уже народом Русь. Как и место, где жил этот народ, в соответствии со знаниями связей Древнего языка, наывалось тогда тоже Рус(ь).