***

Армянский чай.
Служил у нас как-то капитан Майдан, хороший парень, доктор опытный. Одна беда - зелёный змий своим хвостом уж больно часто щёлкал ему в районе кадыка!
То мы его извлекали из квартиры через окно, чтобы привезти горемыку на службу, то он держал пальцем дырку в трубе, предотвращая аварию на домашнем газопроводе. В общем, изобретательности было ему не занимать! Как-то он исправился и целую неделю не пил, вёл себя примерно и даже не опаздывал на службу, но начмед, как особист, всё внимательнее присматривался к Майдану, чувствуя подвох! И вот, как-то пришёл Майдан на службу с термосом, дескать, чаёк свежезаваренный. Идёт приём, всё нормально, капитан периодически отхлебывает чай из китайского термоса! Только постепенно он краснеет и шире улыбается, весёлый такой сидит.
Заходит начмед и говорит: «Что-то пить охота после вчерашнего, плесни чаю немного».
Майдан, заикаясь, говорит: «Сергеич, да там на дне осталось». А Сергеич: «Ничего, мне хватит». Через минуту улыбка улетела с лица капитана, судя по раздающиеся из кабинета начальника крикам, армянский чай не понравился!








 Несозревший гнойник



Как-то подошёл ко мне Кузьма, сержант, служивший при санчасти, говорит и со стеснением показывает на то место, что чуть пониже поясницы. На самом деле не Кузьма его звали, однако память только кличку сохранила, да ещё из Саратова он был, помню! Так вот, болит, говорит, там очень. Фурункул, наверное! Я как заправский хирург, мысленно проверил брюшко скальпеля ногтем и стал готовить хирургический стол, опытная дородная медсестра, она же прапорщик Погосян, внимательно смотрела за моими действиями! Шприц-двадцатка, стеклянный, скальпель, зажим-москит, йод, перекись и ещё один шприц. Смотрю, прапорщик Валя одобрительно кивает, но продолжает наблюдение. «Больно будет?» - спросил Кузьма, и под весёлый смех Валентины ,я добавил на стол флакон с новокаином!
Перчатки в те времена в операционных только видели, я, тщательно помыв руки и представляя себя не меньше чем Пироговым, вспомнил сцену из «Покровских ворот» - корцанг с дымящейся беломориной и фраза: «Резать! Не дожидаясь…». Кузьма вошёл в процедурный кабинет, он же перевязочная, и с сомнением посмотрел на меня: «Больно будет?» - опять спросил он. Я сказал: «Раздевайтесь, больной!» Кузьма нехотя потянул за бляху солдатского ремня. « Давай, давай»,- подбодрил я. В офицерском кителе, сняв галстук и расстегнув ворот рубахи, я начал набирать в шприц новокаин. Затем повернулся к наконец-то снявшему штаны Кузьме! « Ну, и где твой фурункул?» - спросил я, поднимая шприц повыше. Но, рассмотрев источник боли получше, я разочарованно сказал: «Кузьма, натягивай обратно штаны, «операция века» закончена!» Кузьма радостно натянул штаны, но в глазах остался вопрос. Предваряя оный, прикрикнул: «В палату!» Перехватив разочарованный взгляд Валентины, попросил выдать немного марганцовки и тазик Кузьме, после чего «зачехлил» скальпель, и подумал: « И в армии геморрой лечат!»









 Обед.
На утренней пятиминутке начмед приказал навести порядок в санчасти, так как к вечеру могла быть проверка! Надраив каждый свой кабинет, мы прогуливались вдоль санчасти, не желая нарушать стерильности. Поближе к обеду стали задумываться о еде, но в офицерскую столовку идти не решались, вдруг проверка раньше придёт! Заглянувший ненадолго Виктор сказал: «Что вы паритесь? Отличный сухожаровой шкаф стоит в кабинете, а вы голодные! Это ж лучше мангала!»
Отослав Кузьму за картошкой, мы вскоре лакомились запечённой памятью пионерского детства. Примерно в четвёртом часу к нам пожаловали несколько проверяющих офицеров и стали шерстить документы и задавать много вопросов. Мой кабинет был напротив комнаты начальника и первым, куда вся процессия зашла, было святилище стоматологии: новенькая ус-30, голубенький сухожаровой шкаф, загляденье! Начмед, подогретый, как потом выяснилось, «армянским», с улыбкой открывал шкафчики и демонстрировал, как чудо медицины поднимало и опускало пациента! Когда он взялся за ручку сухожара, я замер. Впопыхах мы забыли там остатки обеда. Бросившись чуть не под ноги начмеду, я схватился за ручку сухожара, стремясь продемонстрировать содержимое, глазами изобразил страшную опасность! Ничего не поняв, начмед вдруг сказал, что насколько он помнит, там ещё осталось! Вся компания быстро вернулась в кабинет начмеда, а я бросился доедать картошку.