Зона отчуждения

Новость распространилась по НИИ со скоростью чумной палочки.
- Трупп встречается с Людочкой.
- С какой Людочкой? С нашей Людочкой?
- Во первых, она - не наша, а из второго отдела. А во вторых, ваш Трупп - подлец. Мало в нашем отделе, что-ли, одиноких и интересных женщин.
Хотя, надо признаться: женщины сближались с ним неохотно. Звучит, как-то не очень: "я сплю с Труппом", или - "за мной ухаживает Трупп", "идём с Труппом в ресторан", "познакомлю с Труппом маму"...
Сам, Пётр Петрович Трупп, менять фамилию не спешил, она досталась ему от немецкого предка, по велению императора-реформатора переехавшего в дикую и неизведанную страну. И на языке пращура звучит более благообразно: Truppe (войско).
Людочка, Людмила Козлова, лаборант хим.анализа, сошлась с Петром легко и непринуждённо, разговорившись по дороге в метро. Трупп оказался заядлым книгочеем и посоветовал несколько авторов, а что-то категорически не рекомендовал к прочтению Людмиле. Жила она одна, в свои сорок два года ни семьи, ни детей у неё не было. Редкие ухажёры в жизни Людмилы не задерживались, а когда сожительствовали - доставляли лишь бытовые неудобства и хлопоты. В свои выходные, женщина любила понежиться голой в постели, а после - обнажённой приготовить себе нехитрый завтрак, сверкая соблазнительными формами, меланхолично задерживаясь у отражения в зеркале.
Первую ночь, когда доцент остался у неё, Людмила вспоминала с краской стыда и с неловкостью. Суетливая возня в кровати, неудовлетворённость и после - тревожный сон под храп кандидата наук.
Зато утром они вместе входили в институт атомных реакторов и Людмила чувствовала на себе ревнивые женские взгляды.
- Петруша-то наш, похоже - девственности лишился!
- Встретились два тихих омута...
Петра же, в  институтской курилке, одобрительно поддержали:
- А ты, Пётр Петрович - молоток! Аппетитную кобылку из стойла увёл!
А потом появилась Соня. Софья, Софочка... Практикантка-нимфоманка. Как она смотрела на него, как слушала про реакцию и полураспад, стержни и бассейны. Глаза крыжовенного цвета и конопушки...
- Что Вы говорите, Пётр Петрович, эффект Вавилова-Черенкова?
Фарфоровые пальчики расстёгивали ремень на штанах доцента и скрипнула молния.
- Реакция поддерживается постоянно? А насколько крепки стержни?
- Достаточно крепкие, Софья...
После сорока, Трупп, в сексуальном плане, пустился во все тяжкие, навёрстывая то, что упустил в аскетичной, университетской молодости. Словно в ребро вошёл пресловутый бес.

"В экстренных ситуациях предусмотрено экстренное сбрасывание стержней с поглотителями нейтронов в активную зону реактора для предотвращения взрыва. В этот момент все реакции в реакторе останавливаются." (из энциклопедии).
 
Так, за разговорами о полураспаде и занимаясь любовью в самых неожиданных местах с коварной искусительницей, Пётр запустил распад отношений с  Людой.
Как честный человек, Трупп сам признался в измене и ушёл с одним чемоданом, оставив у Людмилы даже бесценные научные издания с автографами советских учёных, стоящих у истоков ядерного синтеза.
С окончанием практики закончился и бурный роман с Сонечкой. Растворились конопушки, как в свечении Вавилова-Черенкова.
В конце апреля 1986 года, нескольких сотрудников НИИ атомных реакторов срочно командировали в зону аварии Чернобыльской АЭС. На сборы, Труппу, дали всего пару часов и военный борт с Кубинки, взял курс в сторону Украинской ССР.
Людмиле Козловой летом 86-го позвонили.
- Вы жена Труппа?
- Жена? Труппа? Ах, да...жена...
Трупп лежал в Киеве, в институте рентгенологии, радиологии и онкологии. 
На улице солнце заливало каштаны и золото церквей, а в палате за плотными жалюзи, Пётр напоминал высохшего страдальца  с полотна классической живописной школы.
- Значит, всё-таки - жена?
- Людок, прости. Я один, всё тонет в фарисействе...
Жалость, шевельнулась осиротевшим медвежонком внутри женщины, расцарапав ей сердце.
Потом, на протяжении лет, Трупп ещё несколько раз лечился в различных клиниках Москвы. Крайний раз, это был клинический онкологический диспансер.
Трупп смотрел на экран небольшого, переносного телеприёмника "Шилялис". Людмила купила его специально для больничной палаты в комиссионке за какие-то бешеные деньги.
По телевидению, в прямом эфире, последний кесарь Империи, росчерком пера остановил жизнь в агонизирующем организме. Страна словно сама наглотавшись графитовой пыли, умирала охваченная метастазами междоусобиц.
Кардиомонитор монотонно заныл, как от запавшей клавиши. Вошедшая сестра закрыла глаза  пациенту, как закрывают ставни в опустевшем доме в зоне отчуждения.
(2022 г.)