26. Папаха

К концу апреля 1944 года 152 стрелковая Днепропетровская  Краснознаменная дивизия из района Баштанка (Юго-Западный фронт), в составе 28 армии была переброшена по железной дороге в район Добруша (восточнее Гомеля) и сосредоточена в резерве Ставки Верховного Главнокомандования.
 
Здесь дивизия, получив личный состав для пополнения и материальную часть, в течение мая проводила обучение и сколачивание подразделений и частей для предстоящих боевых действий по освобождению белорусской земли. Дивизией командовал опытный, грамотный и высокой культуры полковник Кузин Андриан Тимофеевич. Он, обладая всесторонней эрудицией, умело и со знанием дела воспитывал весь личный состав. Его выступления и призывы перед строем солдат и офицеров, а также на собраниях и совещаниях (когда предоставлялась эта возможность) очень хорошо доходили до сердца каждого. Ко всему этому он был ещё отличным оратором.

Мне, как начальнику штаба – его первому заместителю, было легко работать с ним. Мы с полуслова понимали друг друга. Следует отметить, что после генерала ВЕХИНА, Андриан Тимофеевич был вторым замечательным, доброй души человеком и настоящим командиром дивизии. А ведь в мою бытность в должности начальника штаба дивизии, за два года восемь месяцев, сменилось шесть командиров дивизии. Полковник КУЗИН пришёл в дивизию в начале 1944 года во время тяжелых боев на Украине, после отстраненного от командования полковника Кулижского, который был в дивизии не более трех месяцев. Кузин, как и Григорий Иванович Вехин ценил труд подчиненных. Характерной чертой Андриана Тимофеевича было то, что он никогда не унывал. Был всегда весел и жизнерадостен. В то же время он был хладнокровным, уравновешенным и никогда не торопился принимать опрометчивые и скороспелые решения,    а это в бою имело немаловажное значение. С Андрианом Тимофеевичем мне довелось воевать вместе год. У меня о нём остались самые лучшие воспоминания. Жаль только, что пройдя вместе по дорогам войны Южной Украины, всей Белоруссии, пришлось с ним расстаться в Восточной Пруссии, ввиду его болезни, в январе 1945 года.

Мне сейчас вспоминается один любопытный случай. Находясь ещё в г. Добруш, 1 мая ко мне пожаловал полковник, одетый в парадное, в золоченых погонах. Мы,  фронтовики, были одеты в полевую форму. Можно было сразу определить, что вошедший полковник являлся тыловиком, как тогда таких называли .  Кто он и откуда я ещё  не знал, так как его видел впервые. Во всяком случае,  не представитель штаба 28 армии, ибо всех офицеров этого штаба я знал уже в лицо. В состав фронта ещё не входили. Можно было предположить, что угодно, но все догадки отошли в сторону, когда неизвестный сообщил,  что он командир 480 стрелкового полка и наконец-то встретил свою 152 стрелковую дивизию. Мне показалось, что передо мной какой-то провокатор, потому что командиром этого полка у нас был майор КРИВОБОК. Полковник (жаль только, что я  забыл его фамилию) сказал, что он сейчас является военным комиссаром Добрушского  райвоенкомата, что в начале войны вся 152 дивизия погибла в неравном бою с врагом под Смоленском, он оказался счастливчиком, остался в живых.

Тогда я не мог не поверить полковнику. При беседе с ним я заметил, что у него даже слёзы шли из глаз.  Он называл номера всех частей, которые носили тогда части дивизии. После всего  я пришёл к выводу, что это было вторым формированием 152 стрелковой дивизии, а то, что до этого существовала дивизия под нашим номером,  я получил подтверждение уже через четверть века. Об этом очень хорошо написано бывшим командующим 16 армией, куда входила 152 стр. див., генерал-лейтенантом в отставке ЛУКИНЫМ  М. в газете «Правда» от 17.07.1966г №198, в статье под названием «Три недели боев за Смоленск». Из этой статьи видно, что 152 стр. див., в составе 16 армии  героически дралась за Смоленск, нанесла большое поражение противнику, стояла насмерть, но не отошла. Остатки дивизии, попав в тяжелые условия окружения, ушли в партизаны.

Итак, сколотив наспех, как это часто бывало в период войны, части и подразделения дивизии, и, подготовив их к предстоящим действиям, 152 стрелковая дивизия выдвинулась к линии фронта западнее Гомеля. В июне, развернувшись на рубеже Паричи, и войдя в состав 1-го Белорусского фронта, приступила к подготовке исходного положения для наступления. Наличие сплошных лесов обеспечивало хорошие условия для маскировки и маневра войск. Но зато в значительной степени эти условия затрудняли наблюдение. В результате  мы были вынуждены наблюдательные пункты оборудовать на высоких деревьях.

Скажу прямо, что события в Белоруссии в 1944 году почему-то менее запечатлелись в  моей памяти. Возможно потому, что они протекали более динамично, чем на Украине. Здесь, в Белоруссии, наши войска действительно были оснащены и экипированы хорошо.  Были просчеты и у противника, а возможно, и не просчеты:  просто противник начал выдыхаться.  Мы же начали набирать силы  и становились сильнее. Надо заметить, что к прорыву обороны противника в Белоруссии мы подготовились отлично. Была достигнута полная внезапность. Розыгрыш операции был проведён представителем Ставки ВГК, Маршалом  Жуковым Г.К. На этот розыгрыш были вызваны, кроме командований трех фронтов и армий, командиры корпусов и дивизий, предназначенные для действий на главных направлениях. В этом участвовал и командир нашей дивизии, полковник Кузин А.Г.  Как помнится, артиллерийская подготовка планировалась продолжительностью более двух часов. Хорошо помню, как началась артиллерийская канонада. Через минут сорок после ее начала из полков стали поступать донесения о том, что наша пехота, не дождавшись конца арт. подготовки поднимается в атаку.
 
Таким образом противник, не выдержав нашего авиационного и артиллерийского ударов, остатками живой силы стал оставлять ранее занимаемые позиции, и бежать на Запад. Это  единственная операция, в которой нашим артиллеристам пришлось раньше срока прекратить артподготовку и перенести огонь в глубину. Так успешно начались бои по разгрому и изгнанию врага с белорусской земли.
 
Через два часа, я с данными об обстановке, явился к командиру дивизии на доклад о положении войск и с предложениями о дальнейших  действиях. Андриан Тимофеевич, прежде чем выслушать мой доклад, заулыбался и обнял меня. Я никак не мог понять, чем это вызвано, но когда он сказал: «Поздравляю, дорогой, с присвоением воинского звания – полковник!» Откровенно говоря, я даже и не подозревал об этом. Позже начальник отделения кадров мне показал приказ  Министра Обороны, но я был немного удивлен тем, что это звание присвоено ещё 23 февраля, а приказ нами был получен только 23 июня 1944 года, т.е. через четыре месяца. На фронте четыре месяца, конечно, время большое: чем это объяснялось - никто не мог разгадать. Впрочем, мало ли чего было на фронте непонятного иногда. Возможно, причиной тому явился переход дивизии с одного фронта на другой, нахождение в резерве Ставки, а возможно и ещё что-то. Единственно, отчего я пострадал – это начало срока ношения папахи отодвигалось до зимы следующего года. Это – мелочь!

Вернемся теперь к боевым будням. События разворачивались очень быстро. Наши части, во взаимодействии с соседями, громя противостоящего противника, стремительно преследовали его.