Лохи

Виктор Матюк

Лохи

Когда тобой руководят лохи, быстрее уноси ноги, всему приходят сроки,
У всего есть  начало и есть конец, я же скромный и неприметный поэт,
У меня таких денег в кармане нет, чтоб под звон монет
Перед тобой не забрезжил слабенький тюремный свет!
Коль ты скромно одет, а в голове беспросветный бред,
По своему разумению скромно живи, твоё спасение в тени
Земных событий, жить по наитию до полного всплытия нельзя,
Тут же превратишься в дикаря и получишь клеймо бунтаря!
Здесь моя земля, здесь родился когда-то я, здесь родные веси,
Широкие поля и огромные зелёные тополя, свои ветви долу наклоняя,
Инстинкт самосохранения, беспечно теряя, на промозглом ветру душу оголяю,
Но честь никогда не теряю, и всех к тому же призываю! Пусть властвующий хряк
Не пытается в грешную душу влезать, душа моя не приемлет ни чужого дыма, ни огня!
Мои слёзы ручьями излились, но продолжается смиренная жизнь и пока есть смысл
Себя взбодрить, не хочу в глухие дебри с закрытыми глазами на ощупь заходить,
Может прерваться тончайшая нить, соединяющая моё ЭГО и многозвучное эхо,
И земная суть заставит душу вывернуть за пару минут всю тоску и ночную грусть,
Так что забудь черпать вдохновение у слуг народа, там слишком много сброда,
И мало служителей Господа - бога, у нас разные пути - дороги, холода и тревоги,
До крови избитые ноги заставляют оступаться, падать и вновь спотыкаться!
Перо и его остриё – мой кинжал, я уже ни одного убийцу отыскал
И на три буквы послал, и пока перо остро, никто не погубит счастье моё,
Мимолётное вдохновение требует усидчивости и терпения на авторской стезе,
Тебе на ней мешают все, кто от зависти иль злости перемывает твои кости,
А после лебезит, стыд совесть не застит, другие попирают пенаты земные,
Они бы бессменно шныряли по бескрайней вселенной в поисках бесовских утех,
Следом за ними тайно следует грех из душевных мук и страстей, здесь же всё,
Как у людей! Вдохновение - мой гость унылый, прибавляющий мощь и силы
Не только мне, но и року и судьбе, мои сомнения по поводу искушения таятся вовне!
Объятые страхом внеземным, они мне кажутся псом сторожевым на фоне тех чудес,
Что двигают в ночи творческий процесс, в них беспредельная удаль есть,
Им дорога совесть и мила честь, хотя тьма окрест замедляет волю небес,
Я слышу треск  гремучих фраз, по околотку тут же разнеслась радостная весть,
Что даже здесь под запрет попал инцест! Пресс былого давит на слово,
Написанное бестолково, ничто не ново, прошлое мертво,
Да и оно уже не интересует никого!  Всё, что было, прошло,
В мутных водах бытия исчезло оно, и погребено на скифских холмах,
Крик и дрязг, и шелест исписанных мелким почерком бумаг на этот раз
Летел наугад, бог весть куда, непривычная среда обитания,
Толика уличного воспитания не смогли заранее сократить расстояние
До кельи изгнания! Они не позволяет во весь рост подняться,
Мысли внутри души толпятся, но не могут расширить грудь,
Солнце не освещает твой творческий путь! Искажена его суть,
Когда-нибудь ты сможешь толику свежего воздуха вдохнуть,
И всколыхнуть полынь-траву, и осознать наяву, что нельзя прекращать борьбу
За свободу свою, пока живу, творю, и творчество боготворю, не разлюблю
Вечернюю зарю, лишь отвергну чужую хулу,  любовь народа сохраню
До самой кончины! Есть весомые причины сидеть полночи у трепещущей лучины,
Мысли собранные воедино разрисовывают яркие картины моего воображения,
Бог требует смирения и долго осмысления поступков и дел, всему есть предел!
Я рад, что жив и цел и не сижу без дел! Ели, пили, веселились,
Посчитали грехи и потери – мигом прослезились, за голову схватились,
Бедным нацистам, провалившимся в походе в соседнюю страну со свистом,
Тяжко жить, они до самой смерти не смогут позор властей забыть,
Хватит изгородь городить, пришло время умерить собственную прыть!
Я же продолжаю плыть на высоких волнах вдохновения, есть стремление
Не впасть в искушение, чего только не ляпнешь в риторическом запале конца рабочего дня,
Грести всех под одну гребёнку нельзя, у нас разная творческая стезя, любой выбор
Требует мужества, а не овечьей покорности, чтобы избежать ошибок и добиться выгод,
Надо увидеть за изгибом стези свои будущие едва заметные следы! Делаешь глубокий выдох
И в один момент уходишь с миром на таинственный остров вселенной, там любовь
Главенствует во всём, семья и дом – не остаются на потом! Колокольный перезвон
Вновь растревожил моё вдохновение, вылезли наружу былые сомнения,
Смотрю на них пугливым оком, тебя бесы обложили огромным оброком,
Ты, как камень, источающий пламень, сглаженный потоком из фраз и слов!
Вытерта засохшая кровь  рук и ног, есть предлог, чтоб остановиться и на камень присесть,
Порох в пороховницах есть, надо написать в один присесть новую повесть,
В ней совесть играет главную роль! Господи, отведи и уволь быть с грехом поближе,
Мы же не в Париже, а в Камыш – Заре, все мысли о тепле, детях и жене,
Вот только думы бессвязные скучают наедине, им веселее жить в толпе,
Там они ос всеми на одной ноге! Слог одинокий, как рок жестокий
Может достигнуть гор высоких, а может случиться всё наоборот,
И моложавый на вид обормот сделает глубокий вдох с сигарой во рту,
И посмотрит с прискорбием в пустоту, он где-то оставил свою мечту,
Пытаясь скрыть её наготу! Он во цвете лет, но всенародной любви к нему нет,
В голове бред несусветный, мужчина многодетный садится на строптивого коня
По имени ПЕГАС, под глазом у него огромный бланш, враг попытался взять его на абордаж,
Он устоял кое-как на обеих ногах, тьма и мрак притаились в придорожных кустах,
А воздух здесь порохом пропах, несмышлёный поэт без коня совсем бы зачах!
Нас спасает всеобщий страх, он в недобрый час может прервать мой жалобный рассказ,
Подождёт, когда ты начнёшь молиться, пусть сильный вихрь вражды мимо нас промчится!
Без нужды молюсь и каюсь, с иноходи в галоп срываюсь, иду, как одноглазый циклоп,
Прикрыв широкой ладонью разбитый до крови высокий лоб! Отдохну в краю родном,
Что-то солидное напишу потом, жизнь прекрасна, как летаргический сон,
Его сценический клон вторил своему государю в тон: «Гойда! Гойда! Гойда!»
Призыв к совершению действа подобен открытому злодейству,
Путаются фразы, блуждают на переднем крае значимые слова,
Автору, быть может, не хватает поэтического мастерства,
Чтобы не попасть под каменные жернова лицедейства!
Выпей двадцать капель шнапса и согрейся, память выйдет из транса,
Для соблюдения баланса дозу повтори во имя Надежды, Веры и Любви!
Не суди и не судимым будешь, если разлюбишь минуты вдохновенья,
Навсегда потеряешь творческое озарение, душа придёт в смятение,
У разума уже нет склонности к осмыслению мирского бытия,
Неужто грешен настолько я, что чаша моя для питья, не отходя от кассы,
Помогает автору квасить три часа, ему же бухать давно уже нельзя!
У каждого своя стезя, слёзы в три ручья бегут по проторённой стезе,
Грех таится вовне, зато во внешней среде царит вселенский покой,
Хаос проходит стороной, он может вернуться в момент любой
И его глас внеземной блеснёт серебристой чешуёй, странно мелькнёт,
И вновь наберёт воды в рот, вместо того, чтобы вновь подняться
Над сутью творчества и не нажить себе коварного врага!
Творческая тропа трудна, мои года – моё богатство!
Автор спит или пишет, но ничего не слышит, еле-еле дышит,
Он ничего не видит, его вдохновенье на творческой волне колышет,
Когда он пишет скрипучим пером о грехе земном! Когда же грянет гром,
Молния осветит старенький и неказистый дом, а дождь окрасит его серебром,
Писец увидит, наконец, собственный венец за открытым настежь окном!
Стыд жжёт плоть огнём, тих речной затон, ветер ломится в дверной проём,
Ему не писан закон, вопли, крики и стон уносит старенький чёлн туда,
Где своим сиянием всегда привлекала она слезящиеся глаза старика!
Моё дело – сторона, но взбесившаяся от мании величия и ненаказуемости страна
В очередной ряж стремглав пошла, ей пришлось собирать объедки с чужого стола!
Противная сторона, стоит, как неприступная скала, тверда и черна, но горда, как никогда,
Она воюет за себя и за того парня, её желания оберегает заморская псарня,
Рядом пыхтит мокшанская мыловарня, странное создание посреди привольной степи,
Где-то горит хлебопекарня, от неё багровое пламя видно по всей округе,
Я же улыбаюсь ехидно, мне не обидно на великое огнище взирать,
Что же я могу своему закоренелому врагу в рожу сказать? Да, он оккупант,
Да, он солдат, почто же он собрался идти на рать и младенцев убивать?
Пусть каждая ****ь не пытается даже возжелать с честью смерть принять,
Дети пастухов с кавказских гор  хотели бы здесь слышать топот табунов,
Пусть их мечты остановит тоска иль грусть, я же застыл во вдохновении своём
Перед открытым настежь окном, чтобы в молчании роковом бить нахмуренным челом
Предкам своим, мы свою Отчизну отстоим, не отступим, назад не побежим,
И отомстим за всё, что было и что уже прошло, но зло ещё тогда было совершено!
На всё воля Бога, он – помощник автора стихотворного слога,
Бог приходит в его одинокую берлогу и помогает понемногу
Идти со временем в ногу, а в итоге фразы и слоги выстраиваются в словесный ряд,
Надо самую малость подождать, и нужные слова в дырявой памяти подыскать,
Чтобы в очередной раз не попасть впросак! Я к ней и так, и эдак, мой давнишний предок
Как-то сказал мне напоследок, чтобы я честь и совесть свою не терял никогда,
Даже в самые хмурые времена! Пусть мои враги захрапят и шарахнутся назад,
Увидев яркий звездопад, пусть его сопровождают крики и уличный мат,
Мне на всё плевать! Ночь объемлет всё, что спит, иль дремлет, я же встану на стражу,
Переложу свою поклажу из одной руки в другую, чтобы всуе земного жития
Моя многогрешная земля получила сполна тоны зерна, а не реки детских слёз!
Ну, что ж близок последний итог, кто смог, тот спасся, тот, кто трясся,
Не смог загодя в ситуации разобраться! В безумном восхищенье
Переживаю творческие мученья, прекрасны те мгновения,
Они дарят не только вдохновение, дарят мне терпение
И божественное откровение! После его посещения
Трепетный стих спокойно ложится на белоснежный лист,
Воздух тих. Опавший лист долго-долго до земли летит,
У земли в тот миг ослепляющий вид, здесь нет места для обид!
С уставшего лица долу медленно покатилась горькая слеза, на всё воля Творца,
Как небеса захотят, так и случится, с выводами не стоит торопиться! Презренные уста
Едва коснувшись божественного перста, вспомнили образ Христа на фоне старинного холста,
Трен и суета сует вместе встречают промозглый рассвет, в момент огромный короед
Гасит яркий свет очарованной светом душе, на том холсте образ Христа меняет окраску неспроста,
Чудеса возникают одно за другим, мы тоже за ценой не постоим, свою землю никому не отдадим!
Победим! На Золотую орду поглядим со стороны, пусть все вороны той земли роются в отбросах,
А потом летят с высокого откоса, кто – куда,
Пока не затмится на небосводе та судьбоносная звезда,
Что сюда эту собачью свору привела! Пусть они лежат в земле, костенея,
Пусть рядом валяются их портупеи, пусть их мучает гонорея, пусть они изнывают от безделья,
У меня иные цели, все мысли только о них, я буду рыться в толще старинный книг,
Пока жив и полон творческих сил! Жизнь на месте не стоит, они бежит быстрее лани,
О сколько дряни мелькает на телеэкране?!  Пакостить всем без исключения нельзя,
Вот потому эта безалаберная страна на долгую нищету и мучения обречена,
Её вина, она сама вставила свои ноги совсем не в те стремена, села на худого скакуна,
Теперь каждая душа скорби и гнева полна! О да, дамы и господа, вам всем – труба,
По вам уже давно звонят колокола, за дальним пригорком видна кладбищенская стезя!
Ни жезла вам, ни гвоздя не могу пожелать я, Бог - ваш судья, но не я, господа – бандиты,
Мы с вами квиты! Зов карпатской трембиты и господние молитвы встали на нашу защиту,
Ваши войска перебиты, а от элиты осталась одна труха, чего греха таить,
Ваш Бонапарт вдребезги разбит, ему претит своё реноме распотрошить,
Не жизнь, а маета, суета сует – всё суета!

г. Ржищев
4 октября 2022г.
21:05