Суперсерия-72. Первый поединок в Москве

Хотя я вроде как завершил свои репортажи о суперсерии-72 между сборными СССР и Канады, причем  четыре последних, что проходили в Москве, объединив в один репортаж, мои постоянные читатели в личных письмах попросили написать о каждом московском матче отдельно, что я и постараюсь сделать. Сейчас это нетрудно, материала в Интернете много, надо лишь обобщить и изложить в читабельной форме, что я и постараюсь сделать.

Перед первым матчем в Москве казалось, что  все в мире крутится только вокруг хоккея. Все остальные новости и мероприятия отходят на второй план. Канадцы продолжают знакомство с нашей страной, попутно поражаясь всем несоответствиям, на каждом шагу. Вот что они об этом писали в своих воспоминаниях: «Арена «Лужники» хуже, чем отель. Три маленькие раздевалки с небольшим количеством горячей воды — это самое лучшее в нем. Лед необычайно толстый. Проволочная сетка, а не обычное оргстекло, отделяет лед от трибун. Всякий раз, когда шлепающий удар попадает в сетку, шайба возвращается в игру. Несколько канадцев отмечают, что резкие отскоки могут стоить кому-то гола».

Пока канадцы готовятся к 5-й игре, Вик Хэдфилд из «Рейнджерс» узнает, что он не играет. Снова. Он дуется, затем спорит с Иглсоном и Синденом, говорит, что уедет домой, если не будет играть.

Некоторое время спустя Ричард Мартин из «Баффало» говорит, что тоже хочет домой. Он утверждает, что хочет вернуться в тренировочный лагерь «Сейбрз», чтобы быть в форме к началу сезона НХЛ. Оправдание неубедительное, учитывая, что у него была месячная фора перед своими одноклубниками. Хоккеист «Ванкувера» Жослен Гевремон, используя тот же предлог, также заявляет о готовности вернуться в Канаду.

Синден разговаривал с каждым из них, и пообещал, что такая возможность появится в самое ближайшее время.

22 сентября ледовая арена Дворца спорта имени Ленина в Лужниках, была забита до отказа. На матче присутствовал Леонид Ильич Брежнев, в сопровождении Косыгина, Подгорного, Шелепина, Полянского и других высокопоставленных членов ЦК партии.

Распространялись билеты на матч строго по организациям, прежде всего партийным и общественным. Поэтому в основном это были серьезные люди, с женами, для которых поход на хоккей – это было нечто модное здесь и сейчас, а канадские хоккеисты – звезды вроде Ромена Ролана или Жана Гобена. Многим из присутствующих хоккей был, как тогда выражались — «до лампочки», но пропустить мероприятие, значит проявить «политическую близорукость».

Среднестатистический советский болельщик практически не имел возможности видеть игры лично. Как утверждали канадцы билеты на хоккей в Москве стоили с рук – 100 рублей. Это больше, чем некоторые советские граждане зарабатывали в месяц. Конечно, возможно все, но думается, что эта цифра несколько преувеличена. Есть воспоминания Евгения Майорова, в которых он рассказывает, как посещал один из матчей. На вопрос, «кто помог с билетом?», Евгений Александрович отвечал, «Никто, купил за 10 рублей».

Но иные варианты, конечно, были. К администратору сборной СССР Анатолию Сеглину подошел невысокий человек в кожаной куртке и произнес: «Мне оставлены два билета и было сказано подойти к Вам». Жена Сеглина Нина Алекеевна – произнесла, «Толя, отдай ему все билеты». С просьбой к Сеглину подошел Владимир Высоцкий. Второй билет предназначался другу Владимира Семеновича Всеволоду Абдулову.

А вот канадцев поддерживали 3 000 преданных болельщиков (ранее я прочитал, что их приехало в СССР 5 тысяч), со всеми вытекающими отсюда последствиями. И во время матча создавалось полное впечатление, что игра проходит в Канаде.

Канадцы извлекли из последней встречи хороший урок. Плюс игры со сборной Швеции оказались очень кстати. По-прежнему не мог играть Серж Савар, но зато в состав вернулся Ги Лапойнт. Кроме того, Жан Ратель и Жан-Поль Паризе вышли вместо Билла Голдсуорти и уже упоминавшегося Вика Хэдфилда.

В нашей команде вместо пары Валерий Васильев и Евгений Паладьев, в составе Александр Гусев и Юрий Ляпкин. В линии нападения вместо Юрия Лебедева и Александра Бодунова играли Александр Мартынюк и Евгений Мишаков.

Забавный эпизод произошел еще на представлении команд. Русские и канадцы смеются, когда огромный Фил Эспозито спотыкается на льду во время представления игроков перед игрой, крутится на 360 градусов на пятой точке. После чего встает и отвешивает поклон. Вот что он вспоминал потом: «Я поднял глаза, и увидел, что Брежнев смотрел прямо на меня. Все в здании смеются надо мной, кроме него. Даже мне это показалось забавным. Но он просто смотрел. Поэтому я встал, поклонился толпе, а затем послал ему воздушный поцелуй. Мне это понравилось».

Канадцы применили новинку. Потеряв шайбу в зоне соперника, они не откатывались назад, а вступали в силовую борьбу, затрудняя советским хоккеистам «первый пас». Очень активен был Род Жильбер. В одном из эпизодов он отобрал шайбу на входе в зону советской команды, откинул шайбу Перро, который оттянул на себя трех соперников, сделал пас Паризе, и тот расстрелял ворота Третьяка практически без помех – 0:1.

Наши ребята не использовали несколько верных моментов, и первый период закончился с минимальным преимуществом канадцев. Через две минуты после начала второго периода Бобби Кларк с подачи Пола Хендерсона счет удваивает. В середине периода уже Кларк начал атаку, а Хендерсон удачно сыграл на добивании – 0:3. Более чем солидное преимущество.

Однако после этого эффективность канадского форчекинга резко упала. Как отмечал перед матчем второй тренер сборной СССР Борис Кулагин, канадцев не хватает на весь матч. У наших руки оказались развязаны, и «первый пас» пошел. Да и психологически они раскрепостились. Оставались двадцать минут матча.

В перерыве врач сборной Канады говорит Хендерсону, что у него сотрясение мозга и он не может вернуться. Доктор говорит, что он, возможно, не сможет играть и до конца серии. Хендерсон плачет, и утверждает, что может играть. Синден разрешает.

На 44-минуте матча Виктор Кузькин начал атаку, которую завершил Юрий Блинов – 1:3. И тут, наверное, настал самый сложный момент в матче. На волне игрового преимущества сборной СССР вновь отличаются Кларк и Хендерсон – 1:4. А до конца матча остается 15 минут.

Стрелки секундомера неумолимо отсчитывали время. Канадцы с середины периода ушли в «глухую» оборону. Десять минут до конца, Вячеслав Анисин после прохода Александра Якушева по флангу и броска Юрия Ляпкина подправляет шайбу в ворота – 2:4. Тут же вбрасывание, Владимир Шадрин выигрывает и после комбинации с Анисиным сближается с Тони Эспозито и посылает шайбу в ворота – 3:4. Наши давят!

Через минуту сдают нервы у Бобби Кларка, и он устраивает потасовку с Геннадием Цыганковым. Обоих усаживают на скамейку штрафников. За дело берется тройка Александра Мальцева. На 52-минуте наш центрфорвард выигрывает вбрасывание у Жана Рателя, отдает шайбу под бросок Александру Гусеву, но канадцы отбиваются. Пас направо Валерию Харламову, он на центр у синей линии Александру Рагулину, и тот снова под бросок Гусеву. Эспозито бессилен – 4:4.

Наши продолжают «кошмарить» канадцев. Снова звено Мальцева. Валерий Харламов опасно бросает, но шайбу отбивают в середину площадки, где Мальцев отбирает ее у Кларка и отдает Харламову. Тот борется у борта, и прокидывает шайбу вперед, и она после рикошета от борта оказывается у Владимира Викулова. Наш нападающий делает крутой вираж слева, обходя соперников, сближается с воротами и обыгрывает вратаря – 5:4.

И до конца матча остается еще пять минут. Канадцы злы, и стремятся вернуть преимущество. В одной из атак они затолкали в ворота Владислава Третьяка.

В нашей команде удален Александр Якушев. Две минуты, очень тяжелые, но наши выстояли. Дважды один на один с Третьяком выходил Иван Курнуайе, но наш вратарь был на высоте. Матч завершился победой сборной СССР.

После игры произошел исключительный случай – тренер канадцев Гарри Синден не пришел на пресс-конференцию. Он объяснил это тем, что не мог после такого матча покинуть свою команду: «Мои ребята не выдержали физически. Канадские профессионалы никогда не проводили в начале сезона столь серьезных матчей».

А вот тренер борной СССР Всеволод Бобров на вопрос, как он себя чувствовал во втором периоде, когда игра команды совсем разладилась, ответил: «Нервничал ли я? За свои 30 лет, проведенные в хоккее, мне приходилось сталкиваться и не с такими трудностями, и если бы я еще начал нервничать, то дело было бы совсем плохо...».