Аннотация
Простая история с непростым содержанием, где есть и любовь, и разлука, и трагедия, а также вопрос, мучающий разумных людей: «В чем смысл жизни?»
Если мы ставим вопрос о смысле жизни, то пора поставить и вопрос смысле смерти. Если смысл жизни в бессмертии, то в чем смысл смерти?
Рассказ разбит на 6 частей и эпилог.
Эпиграф
В этом замкнутом круге — как ни крути —
Не удастся конца и начала найти.
Наша роль в этом мире — прийти и уйти.
Кто нам скажет о цели, о смысле пути?
—Омар Хайям.
I
В этот послеобеденный час в самом своем зените палило сухожаркое августовское солнце Азии, расплавляя асфальт дорог города Т почти что в жидкую мякину, на поверхности которой выделялись следы от автомобильных протекторов, и даже следы от обувных подошв.
А попробуй в такое вот пекло проехаться в битком набитом автобусе! Ты, вероятно, проклянешь тот день и час, когда появился на свет! Автобусы, переполненные пассажирами, плетутся как черепахи — и это в 45-градусную-то жару, сопровождаемую давкой, толкотней, руганью и упреками, что кто-то из пассажиров кому-то наступил на ногу или кто-то кому-то ненароком ударил в нос локтем, или же наглый молодой человек не уступил место ветхой старушонке и т. д. и т. п. Нельзя также не упомянуть и о смешанном и густом амбре за день вспотевших тел, что так нещадно бьет в нос при этой тошнотворной духоте и спертости воздуха.
В эту пору лучшим транспортным средством может быть… Вы сейчас подумали о такси? Что вы, нет и нет! Лучшим транспортным средством в эту пору может быть только метро! Хотя и оно ведь тоже битком набито гражданами в этот час, зачем-то снующими по большому столичному городу.
Да, в подземке не жарко — местами даже прохладно! — и ветерок поддувает ароматами резины и солярки. Да, в подземке нет этого беспощадного солнца — глубина спасает! Нет и плавящегося под ногами асфальта. А как стремглав несутся подземные поезда! Несутся они подобно метеорам к светлому будущему!.. Правда, от такой езды и шум в ушах стоит такой, что невозможно вести полноценную беседу с рядом стоящим или сидящим приятелем во время езды. Но это ничего, главное — не жарко!
А вот и симпатичная девушка в белом летнем платье стоит в вагоне быстро несущегося поезда. Одна! Без кавалера! Вот бы к ней подкатить!
«Привет, красавица!» —«Извините, я не с незнакомыми не общаюсь» — «Так давайте познакомимся?» — «Не резон» — «Отчего же?» — «Меня молодой человек встречает».
А молодой человек или лучше назвать его джигитом, так как он восточной наружности, лет двадцати пяти-тридцати, можно сказать атлет с гипертрофированной мускулатурой, выпирающей из-под тонкой в полоску финки и джинсов-бананов на нем, припарковал свой красный «Жигули» неподалеку от станции метро.
Он вышел из автомобиля и встал прямо перед выходом из подземки. Стоять под палящим солнцем в эту пору смерти подобно — светило пекло;, до боли распекая открытые участки эпидермиса, а этому джигиту хоть бы хны. Он даже не вспотел, уже, между прочим, успев потерять литра два пота в сауне, которую он покинул бодрым и посвежевшим минут двадцать тому назад, чтобы оказаться в самый жаркий час там, где договорился о встрече с той самой несговорчивой красатулей в белом летнем платье.
—Привет, Джихангир!(1) — звонко поприветствовала джигита юная леди в белом легком платье, вынырнув из пасти метро. —Долго ждешь?
(1)ДжИхангир — искаженное звучание имени Джахангир древнеперсидского происхождения, первоначально использовавшееся как титул для завоевателей, позже перекочевавшее в имя собственное. Например, старшего сына Тамерлана звали Джахангир. У славян эквивалентом имени Джахангир служит имя Владимир. Джахангир — имя двухсоставное, переводимое как «взявший вселенную» или «вселенную завоевавший». «Джахан» означает «вселенная», а «гир» — производная форма от инфинитива «гирифтан» — «брать», — примеч. автора.
—Привет, Джихангир! — звонко поприветствовала джигита юная леди в белом легком платье, вынырнув из пасти метро. —Долго ждешь?—Не более пяти минут, — эхом отозвался в пространстве бодрый баритон атлета на фоне забивших курантов, отбивавших два часа дня.
—Ты, Лена, пунктуальна. Обычно твое племя позволяет себе опаздывать как минимум минут на пять.
—Ничего не могу с собой поделать, — также звонко прощебетала девушка, взяв джигита под руку. —Ну, что, в парк?
—Идем, моя прекрасная леди! — отозвался тот и парочка лебедями поплыла вдоль аллеи.
Джигит и юная леди минут через пять сидели в парке на одной из скамеек под сенью высоких платанов, обдумывая план проведения досуга.
—Когда кончится эта жара, черт бы ее побрал! — возмущалась леди в белом, обмахиваясь веером. —Уже почти середина августа, а ощущение, будто жарче чем в июле.
—А я, Лена, наоборот, люблю эту нашу жару, — сверкнув улыбкой ясною своею, молвил мо;лодец. —Видать, мои эритроциты генетически приспособлены к среднеазиатскому климату, нежели тебе, моя бледнолицая. Тебе бы в Англии жить… Или, на худой конец, в Питере.
—А ты похож цветом кожи на жителя Средиземноморья, — поменяла тему девушка. —Такой же бронзовый отлив кожи, как у сицилийца или островного грека. Мне так нравится такой цвет… Не то, что мой картофельный, — сказала леди в белом, глядя на свои бледные руки. —И ведь никакой загар меня не берет, разве что покраснею, как рак, а потом линяю, как змея.
—Так говоришь, «жара»? Ну, думаю, мороженое тебя охладит! Идем?!
Девушка кивнула белокурой головкой и оба направились в открытое летнее кафе.
***
В этот час кафе было заполнено в основном молодежью. Фоном наяривали звукозаписи русских шлягеров.
—Джихангир, — задумчиво обратилась девушка к парню, кромсая в вазочке мороженый шарик десертной ложкой, — меня вот уже почти месяц мучает один и тот же вопрос…
—А здесь, Лена, нажми на паузу! — перебил джигит собеседницу, глотнув из стеклянной кружки ледяного квасу. —Позволь мне догадаться, какой вопрос может мучить столь светлую головку, как у тебя. Окей? — девушка, улыбнувшись, кивнула.
Джигит, пристально глядя в глаза своей задумчивой спутницы, начал так:
—Думаю…Нет, даже уверен, твой вопрос связан с твоим будущим. Ты хочешь разобраться, есть ли смысл в этой жизни… Короче, сейчас тебя волнует вопрос о смысле жизни. О, я вижу по твоим глазам, что в точку G попал! Ну, это так?!
—Так… — изумилась девушка. —У меня что, на лбу это написано?
—В глазах, в умных твоих серых глазах, — бросил собеседник. — Лен, насколько я понял за последние несколько дней нашего знакомства, ты, надо признаться, человек пытливого ума… И потом, у тебя возраст такой, когда молодые люди, а тебе семнадцать, ища свой путь, едва ли не задаются вопросом «В чем смысл жизни?» и прочими не менее важными вопросами, вытекающими из первого.
—И в чем же, по-твоему, смысл жизни, Джихангир?
—Сразу я тебе не отвечу, Лена. Тебе придется набраться терпения. Буду отвечать окольно. Ты готова?
—А куда нам спешить?
—Ты сделала прекрасный выбор, Елена Прекрасная, — сказал джигит серьезно. —Итак… — начал он, после чего, как по волшебству прекратился кафешный гул, русский шансон будто подменили на восточную музыку. —Помню, когда я… Мне и семнадцати еще не было… Я стоял на краю крыши девятиэтажки и, невольно подражая Гамлету, принцу датскому, стоявшему на высокой скале над морем, задавался аналогичными вопросами: «Быть или не быть?», то бишь, есть ли смысл так дальше жить?… Как вдруг перед моим мысленным взором предстали двигающиеся и в то же время говорящие картинки, быстро друг друга сменяя. И было непонятно, то ли это были будущие события в моей жизни, то ли события, уходящие в глубь веков. Надо заметить представленные картинки были полны анахронизмов, скажем, я в облачении турецкого султана носил наручные часы фирмы «Омакс», а в гавани стояли катарги, галеры, с прикованными к балкам гребцами на борту из числа приговоренных к каторжным работам.
Я видел свою первую красавицу-жену, — кстати, она чем-то на тебя похожа, — такая же белокурая с пышными, развивающимися в стороны волосами. Видел общих детей с первой женой. Потом я увидел вторую жену — брюнетку и почему-то носившая на голове каре с густой и длинной челкой в стиле «Привет Аля-Чикаго 30-х годов!» Кстати, здесь такая же девушка сидит на нее похожая в ярко красном платье. В цвет платья у нее такой же ярко красный маникюр и педикюр. Она в красных туфлях на высоком каблуке. Курит дамские сигареты. Ее трудно не заметить в этом кафе и, извини за откровенность, трудно не влюбиться в нее. В ней есть шарм, впрочем, как и в тебе, Лена. Ведь я заметил, уже трое юношей на тебя засматривались в этом заведении, конечно же, мысленно мне завидуя. Я их понимаю, — улыбнулся джигит и продолжил свой рассказ:
—Ну, так вот, дальше я видел других своих жен и общих с ними детей. Кажется, в общей сложности, у меня было двенадцать жен и целая куча наложниц, обитавших в гареме. Боже, а сколько у меня было детей! А внуков! А у тех свои дети. Их всех была тьма тьмущая, что я потерял им счет и запутался в их именах, каждый раз спрашивая того или иного своего отпрыска: «Так, ты кто: Ахмет, Мехмет или Мурат?» И подле меня стоявший рыженький мальчуган в восточном наряде, отвечал: «Дедушка, я и ни Ахмет, и ни Мехмет, и ни Мурат, я Илкай, потому что я родился в первую луну». Я глажу мальчика по его рыженькой головке и говорю: «Расти большой, Илкай, и чти отца твоего». Мальчишка кланяется мне и его уводит служанка.
—А каким ты был в своих видениях… внешность? — спросила девушка.
—Я? — отозвался джигит. —Я был похож на… Биринджи Баязид Йылдырым, то есть, на Баязида Первого, по прозвищу Молниеносный, 4-ый правитель и 2-ой султан Османской империи. Баязид известен своими военными успехами, а прозвище Молниеносный он получил за быстроту перемещения войск. Был достойным противником Тамерлана. Вот, на кого я был похож. Однако в свои шестнадцать я еще не знал, как выглядел Баязид Первый. Это уже позже, когда я был в Турции, я увидел репродукцию его портрета, писанный художником флорентийцем Кристофано дель Алтиссимо.
Баязид умер в плену у нашего Тамерлана, как раз чей памятник воздвигнут здесь в центральном городском сквере уже как три года. Тамерлан побил Баязида в1402 году в Ангорском сражении.
—Одиозная личность, — сказала девушка. —И такому установили памятник…Он же после себя оставлял горы трупов с отрезанными головами, а из голов сооружал пирамиды.
—«Одиозная личность», — передразнил джигит и громко рассмеялся так, что присутствующие в кафе невольно обернулись на голос.
—Джихангир, ты бы не так громко восклицал! — вполголоса сказала девушка.
—Ладно, извини, Лена, — сказал джигит и полностью опустошил кружку с квасом, заказав новую. Да, что-то жарковато стало… Так, значит, Тамерлан одиозный был, то есть, неприятной личностью? Да, он был таким, но для врагов своих. А врагов у него было предостаточно, которые мечтали захватить и поделить Мавераннахр со столицей в Самарканде: и османский султан Баязид, и египетский султан Баркук, и золотоордынский хан Тахтамыш — три главных соперника Тамерлана, и целая куча помельче тварей. Конечно, захватили бы этот лакомый кусок — перекресток двух дорог — Великого Шёлкового Пути из Китая и Великого Пряничного Пути из Индии, если бы ни гений Тамерлана. За глаза они обзывали Тамерлана «хромой лисой», кстати, с легкой подачи султана Баркука — тот самый, что легким движением своей брови дал команду своим «волкодавам» схватить и обезглавить тимурова посла, тот самый без рода и племени черкес, возведенный на египетский престол своими же земляками-мамлюками, черкесами, тот самый, которому, все-таки, не удалось уйти от тимуровой кары — его отравили неведомым зельем в тот год, когда «хромая лиса» возвращалась в свою самаркандскую нору.
Вертается «хромая лиса» из Индийского похода с такой огромной добычей, которую еще долго придется вывозить из Индии в Самарканд и Бухару через Термез, наполняя ею сначала Сиабский базар, а потом множество прочих базаров и рынков за пределами Маверанахра. А Русь тем временем не только ополчается против Орды под предводительством Витовта, но и грезит дешевыми товарами из Индии: шелками, лалами и всякими прочими экзотическими штучками, ожидая караваны из далекого Маверанахра…
Вот лежит, покоится в мавзолее Гур-Эмир тело Хромца — Меча Аллаха, вноженного навечно в самаркандский саркофаг и охраняемое уже давно невидимой тимуровой стражей — грозными барласами в своих серовато-зеленных малахаях, со щитами и с копьями в руках. Они никого к саркофагу не подпустят без ведома своего владыки — они стерегут Тамерлана, как это бывало уже много-много раз, когда они вместе хаживали в походы, чтобы захватить и пограбить чужие разноязыкие народы; они стерегут его сон, где ему видятся в его нескончаемых сновидениях уже не сами войны и захваты новых земель, и не завоеванная им Поднебесная, но снятся ему его дети, внуки и правнуки; также ему снится его первая и рано ушедшая из жизни жена Улджай — его первая и последняя любовь, снится ему и его сын Джахангир, рожденный от его любимой жены и тоже рано ушедшим из жизни. Но в его сне Джахангир не умер от неизлечимой хвори, а, наоборот, он выздоровел на радость отца, а он, Тимур, наконец-таки, чувствует себя самым счастливым человеком на земле — ведь Джахангир и все дорогие его сердцу люди живы, здоровы, а он, Тимур, может обнять их и расцеловать, обнять и свою первую возлюбленную Улджай! Что еще нужно любящему мужу и отцу, как ни живые и здоровые его родные и близкие! Да и былые его увечья уже не мучают его — уже нет той невыносимой боли в ноге и руке. Да он более и не хромает, он шагает свободно, ощущая подлинную радость и полную свободу в движении… в движении!.. в движении!..
Сейчас Вселенная устала от бесконечных тимуровых войн — она решила малость передохнуть, а также перевооружиться, убрав гения войны с театра военных действий. Но, как всегда, то была временная передышка, ибо в недалеком будущем мы уже слышим отголоски новой битвы, битвы грандиозной по своим масштабам — отголоски битвы за Новый Свет, где уже в гуще военных действий мы слышим не только сабельный перезвон и скрежет, но и шум выстрелов из аркебуз, корабельных пушек и пищалей; это уже бьются две враждующие державы, Испания и Великобритания, схлестнувшиеся друг против друга на море за право обладания морскими путями — с Востока на Запад, ибо значение Великого Шелкового пути кануло в лету.
Европейским государствам нужно больше золота, ибо ширятся рынки, ширится и торговля, появляются мануфактуры, производящие больше товаров, нуждающиеся, еще больше, как никогда, в сбыте произведённого. Но это уже другая история…
—Что это было, Джихангир? — удивилась девушка.
—А, это? Это — отрывки из моих записей, Лена, — немного заторможено произнес джигит. —Скажи, Лена, тебе не жалко Тамерлана? Думаешь, ему было чуждо все человеческое?
—Кажется, я заблуждалась на его счет, Джихангир, — сказала девушка.
—Спасибо, моя хорошая… Не знаю точно, кто первым произнес эту мысль… Ее приписывают Геббельсу. В общем, звучит она так: «Ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой». Так что, ты, Лена, не виновата, что так думала об этом великом, но глубоко несчастном, человеке. Не знаю, почему, возможно, в силу моей сильной эмпатии, я будто чувствую его боль и страдания…Он рано остался без матери. В молодости подвергался преследованиям своих врагов, оттого не задерживался на одном месте более суток и оттого его называли Казахом, то есть, тот, кто не ночует на одном месте дважды. Получил такие раны в ногу и руку, которые мучили его всю жизнь. Потерял свою любимую жену Улджай, которая сопровождала Тимура в его вечных скитаниях и походах. Она умерла молодой. Видимо, ее отравили. Его первенец от Улджай, Джахангир, тоже умер молодым. Тимур чуть с ума не сошел после этого. Долго траур носил по сыну. Говорят, Джахангир был самый толковый из всех его детей и самый смелый из сыновей Тимура. А сколько неприятностей доставлял Тимуру другой его сын — Мираншах. Алкаш безмозглый. После смерти Тимура Мираншаху отрубят голову. Я, кончено, перечислил основные беды этого великого человека. А так их было немерено. Такое и врагу своему злейшему не пожелаешь.
Ну, а что касается пирамид отрубленных голов, то это, типа, черного самопиара, чтобы запугивать населения других государств, которые Тимур планировал захватить. Археологические раскопки не подтверждают наличие некогда подобных пирамид. Должны были бы остаться следы такого геноцида.
Удивительная вещь: Тамерлан был так велик и гениален, что у него до сих пор есть свои враги и завистники, распространяющие о нем небылицы, а простофили этому верят. Да возьми любого хорошего человека и пусти слух, например, что он гомик. Думаешь, люди не поверят? Еще как поверят, при этом говоря: «А я-то думал, что это он с девушками не встречается…Домой к нему приходят одни только парни! Вот оказывается, в чем дело!» У нас это называется «Махаллада дув-дув гап», (Об этом говорит вся махалля — квартал, район, даже целый город). О человеке, а тем более о великом, надо судить по его деяниям, а не сплетням и россказням. Чем человек заметнее в толпе, тем больше у него завистников-ненавистников. Чем мельче душа человека, тем он больше завистник и ненавистник, копающийся в недостатках тех, кто выше его самого на сотню голов. А найдя какой-нибудь мизерный, даже можно сказать, микроскопический огрех у великого или талантливого человека, ненавистник тут как тут сразу начинает раздувать его чуть ли ни до размеров слона, чтобы, в конце концов, придавить «слоном» того, чье величие или чей талант ему не дают покоя. Это – закон! Сколько история знает оболганных великих людей. Тьма! Натура человеческая такая — быть неравнодушным к чужому успеху. Все же хотят получить свое место под солнцем, распространяя свое семя на века и столетия.
—Ну, а дальше, что, Джихангир? Ты так и не до рассказал свое видение, когда ты стоял на крыше девятиэтжики…
—А, да… Ну, так вот… Дальше я возлежу на смертном одре в окружении своего потомства. И мне приходит мысль, что я, будучи мертвым, на самом деле, не умер, а я живу дальше, живу вот в этих моих потомках, которые вот сейчас стоят унылые, горем убитые, оплакивая мою начинающую разлагаться физическую оболочку. Я сознаю, что я умер, но почему-то я также сознаю, что я дальше живу. Но эта уже не просто физическое существование, а иное… Я вижу, как мои потомки умирают и рождаются: на место одного умершего приходят тринадцать новорождённых. И так до определённого предела, пока мои кровные потомки через сто лет не стали утрачивать сначала близкородственные связи, потом через двести — родственные, а еще через триста — и племенные... Семя мое помноженное на сто и тысячу слабеет, распадаясь на самые мельчайшие фрагменты, невидимые невооруженным глазом. Оно растворилось в этом великом и бурлящем море человеческих существ, вначале поделенные на двенадцать колен, из которых образовались двенадцать народов, говорящих на двенадцати языках, причем рождаются новые диалекты, говоры этих двенадцати языков. Так что, мои потомки уже не понимают друг друга без помощи толмачей. Они торгуют друг с другом, заключают временные унии или союзы, чтобы идти друг на друга войной. И все же им чего-то не хватает, чтобы поддерживать единство и порядок в своих государствах. Что это может быть? Кровные узы? О нет, они могут быть хороши разве что для верхушек королевств, образованные моими потомками, в жилах которых течет больше моей крови. Кстати, вот, откуда пошли правящие королевские династии в двенадцати государствах. Это те, кто ближе по крове мне — их прародителю.
И я, стоя на верхотуре дома, риторически задавался вопросом: «Неужели смысл в размножении, которое неминуемо приводит опять к конфликтам, вражде, войнам и борьбе? И что же это за замкнутый круг такой!» На ум пришел, как всегда, мудрец Хайям:
«В этом замкнутом круге — как ни крути —
Не удастся конца и начала найти.
Наша роль в этом мире — прийти и уйти.
Кто нам скажет о цели, о смысле пути?»»
—Ты понимаешь, Лена, — продолжал джигит, — в чем же смысл того, что мы живем?
—«Прийти и уйти»? — улыбаясь, спросила девушка. —И все же это не дает полного ответа.
—Не дает?! — сказал собеседник. —Ведь автор завершает свой рубаи вопросом: «Кто нам скажет о цели, о смысле пути?»
—Вот то же самое я у тебя хотела спросить, — сказала озадаченная девушка.
—Говорят, лучший учитель — время. Может, оно и подскажет о цели, о смысле пути?
—Возможно… — протянула собеседница.
—Ну, хорошо, — сказал джигит, отпив кваса, — пойдем чуть правее, а то я что-то шибко полевел, и ты расстроилась.
—Нет, Джихангир, я не расстроилась, просто я задумалась…
—Ну, так вот, мне пока что нет еще и семнадцати, я юный нигилист, на краю девятиэтажки задаюсь вопросом «быть или не быть?» Я понимаю, что когда-нибудь я умру, причем в окружении детей, внуков, правнуков, которым не счесть числа. Меня хоронят, устанавливают памятник. Проходит время, лет триста, все порастает быльем, а моя жизнедеятельность обрастает легендами, а на месте моего памятника вырастает курган из камней и валунов. Это дело рук моих потомков. Проходит еще лет триста, мои потомки уже не знают, как выглядел их прародитель, то бишь, я…
—Он был красавчиком! — радостно воскликнула белокурая слушательница, положив в рот ложку мороженого.
—Благодарю за комплимент, Ленсуя. Очень даже приятно такое слышать, тем более из твоих красивых уст, — ответил комплиментом на комплимент рассказчик. —Однако я продолжу. Итак, мои потомки, уже успев позабыть мою личность, что вполне естественно, все же помнили мои мысли, мою философию и по ней они воссоздают мой образ, но в их представлении почему-то идеальный на уровне небожителя или обитателя небес, которому рады поклоняться — и я знаю, почему они испытывают в этом потребность…
—И почему же?! — чуть ли ни прошептала, зачарованная рассказом джигита девушка, отложив в сторону вазочку с мороженым.
—Все очень просто, моя хорошая, — как-то по-доброму улыбнулся рассказчик. —Моим потомкам нужна была сказка, равно легенда, которая вновь их всех породнит. Ведь к тому времени мои потомки так размножатся, что потеряют родственные связи, они даже забыли своего прародителя. Таким образом, им понадобится хорошая добрая сказка. Это — как сказки про Деда Мороза или про Санта Клауса. Хорошие сказки подобно слезам или смеху, которые делают души детей добрее, а души взрослых чище. Общий смех или общее горе всех объединяют, делают ближе друг к другу. Короче, моя личность становится легендарной, а это уже само бессмертие. И вот моя уже бессмертная личность трансформируется в Бога, которому уже миллионы моих потомков, казалось бы, разделенные на разноязыкие народы, начинают поклоняться, и эта поклонение одному Богу их вновь объединяет, но уже не по кровным узам, а идеологически. Вера в Бога, то есть, в меня их цементирует, превращает в один единый организм, который если и болеет, то быстро восстанавливается, ибо только вера спасает человека и общество в целом. Однако! Рождается какая-нибудь сепаратисткая сволочь в моем же потомстве, типа, будущего Антихриста, имеющего злую сущность и намерение, чтобы попрать мой авторитет. Естественно, приход Антихриста сопровождается войнами: брат идет на брата. Погибает часть моих потомков в этой борьбе и, тем не менее, жизнь продолжается. Идет процесс очищения, восстановления и обильного размножения. Что касается Антихриста, то его можно сравнить с вирусом, попадающим в живой организм и под него подстраивающимся, чтобы на нем паразитировать. Но если у организма иммунитет сильный, то вирус ему ни по чем, а даже наоборот, вирусы способствуют выработке антител, то есть, усилению иммунной системы. Так и антихристы способствуют укреплению веры, разумеется, косвенно. Тут я намешал и аллегории, и медицину…
—А я думаю, ты прав, Джихангир, — именно так и рождались боги, как ты описал свое видение.
—Так рождались первые боги, — пояснил джигит. —Потом религиозные сюжеты настолько усложнились, что только богословы и религиоведы могут в этой апокрифической кухне разобраться и понять, откуда и как росли конечности.
—Однако, — весело продолжал джигит, — спустимся с крыши девятиэтажки на землю, забудем о принце датском, о Хайяме, а также о моем видении, и пройдемся по необъятному весеннему полю, где растут луговые цветы и прочтем мы такие стихи:
«Недолог век девичей красоты,
Но ты родная не грусти об этом,
Тебе цвести не ярким пустоцветом,
А приносить прекрасные плоды?!..»
—Боже, какие прекрасные стихи! — изумилась девушка так, будто, услышала откровение и, наконец-то, нашла ответ на мучивший ее столько времени вопрос. —Кто же это?
—Поэт Анатолий Парпара.
—Я даже и не слышала о нем.
—А я тебе подарю сборник его стихов.
—Спасибо, Джихангир. А ты можешь мне сейчас записать эти стихи?
—О, Лена, по твоим глазам, я вижу, ты удовлетворена…
—Правда, — улыбнулась девушка и прочла с бумажки последние две строчки:
«Тебе цвести не ярким пустоцветом,
А приносить прекрасные плоды?!..»
—А почему в конце стоит вопрос и восклицание? — спросила девушка.
—На самом деле, в стихотворении не было этих знаков препинания; это моя доработка, чтобы ты ответила сама на мой вопрос посредством последних двух строчек. Ну, так:
«Тебе цвести не ярким пустоцветом,
А приносить прекрасные плоды?!..»
—Да, Джихангир, — просто ответила девушка.
—Я так и знал, — одобрительно сказал джигит. —Есть кто на примете, с кем ты хотела бы затеять сие предприятие?
—Какое предприятие? — проявила наивность девушка.
—Ну, это… с кем ты будет создавать «прекрасные плоды»? В одиночку, как правило, это не делают…
—Ах, это! — громко рассмеялась девушка. —Пока не знаю. Но в перспективе он обязательно будет!
—Яхши ният — ярим давлат, ёки ярим мол, —сказал джигит почему-то на узбекском языке. Девушка вопросительно посмотрела на собеседника.
—Узбекская мудрость, — пояснил он.
—А в по-русски?
—«По-русски», говоришь? Ах, по-русски, по-русски, по-русски… — почему-то певуче заголосил джигит в узбекской манере и с акцентом, что сидевшие по сторонам посетители, невольно обернули свои критические взоры на шумного и веселого бугая.
—Чаво уставились? — крикнул джигит почему-то уже с рязанским прононсом. —А ну, свои зенки повернули в тарелки! — публика послушалась, раскусив в нем харизму. —Вот так! А то, знаете ли, как говорят англичане: «Curiosity killed the cat!» (Любопытство сгубило кошку).
“It is not “curiosity” that killed the cat but care!” (Да не любопытство убило кошку, а тревога!) — вдруг кто-то выкрикнул тенорком.
“And what about a cat has nine lives”? (А как на счет того, что у кошки девять жизней?) — спросил по-английски джигит.
“Well, even though it has nine lives, yet care would wear them all out?” (Что ж, хоть у нее девять жизней, но тревога все эти жизни свела на нет.) — не унимался тенор.
“Well done. I'm happy for you. Be healthy” , (Ну, тогда ты молодец. Я рад за тебя. Не болей.) — сказал джигит и расхохотался. —Видишь, Лен, какие в этом кафе есть умники… Аж, душа радуется.
—Ну и полиглот же ты, Джихангир! — улыбнулась девушка. —А сколько ты языков знаешь?
—Пока что семь.
—Семь?!.. И пока что?
—А что? Просто я большой лентяй, поэтому я знаю всего лишь семь языков.
—Бог ты мой, были бы все такими лентяями, как ты.
—Я вполне серьезно, Лен. Если бы я не был лентяем, я к своим двадцати шести годам знал бы в два раза больше, ибо языки мне даются без труда. Скажем, мне достаточно трех-пяти недель, чтобы разговориться на чужом для меня языке плюс еще столько же времени, чтобы привыкнуть к чтению и письму. В общем, полтора месяца мне достаточно, чтобы практически овладеть тем или иным языком. А я вместо того, чтобы пользоваться своими способностями трачу свое драгоценное время на всякую чушь — не буду говорить на какую.
—А какой язык для тебя родной?
—Что значит «родной»? Есть критерии родного языка?
—Язык, который ты впитал с молоком матери, как говорится.
—Язык, который я впитал с молоком матери… Пффф… даже трудно сказать какой… Я впитывал и узбекский, и таджикский, и русский, так как наша мама и на этих трех языках с нами детьми и общалась, уж не говоря об английском и французском языках, которые она преподавала в инязе… Ну, так вот, Лена, «Яхши ният — ярим мол» означает «Доброе намерение — уже половина дела». Или, как сказал Платон: «Хорошее начало — половина дела». Значит, и хорошая мысль подвигает к коммунизму.
—Да брось ты, Джихангир, — рассмеялась собеседница. —Народная мудрость и коммунизм совсем не вяжутся.
—Ну, хорошо, пусть не вяжутся, — согласился джигит. —Так вот, ты, будучи умной девушкой, не могла не задуматься о смысле жизни…
—Ты опять что ли вернулся к этой теме? — удивилась девушка. —Кажется…
— И ведь, это так очевидно для тебя! — продолжал оратор. —Тем более что большевики еще на заре зарождения советской власти вас женщин наделили двадцатью одною привилегию. Ну, сама знаешь, декретный отпуск, право на труд, право на учебу, включая равные с мужчинами избирательные права, а также право самим избираться во властные структуры. То есть, я хочу сказать, что все нынешние девушки, у кого хотя бы мало-мальски фурычат извилины в центральной нервной системе, задаются подобными вопросами. В этом нет оригинальности. Вот, почему мне было не трудно догадаться, какой вопрос тебя мучает! Не оригинальны и девушки с менее развитым воображением. Они тоже задаются вопросами, правда, в соответствии со их уровнем, типа: «С кем мне будет лучше: с Васей или с Колей?», «Кто из них побогаче?» Вторую категорию девушек, а их большинство, тоже можно понять: девушка требует к себе бо;льшего внимания и ухаживаний. Это связано с зачатием, с вынашиванием в череве матери плода, с совместным воспитанием детей и в том же духе. Если, скажем, Вася заботливый и добрый, то Коля, как правило, деятельный и зажиточный, но менее отзывчивый, а значит, не столь щедр, как Вася. Редко, когда два главных качества уживаются в одном одновременно: добрый и богатый или умный и богатый, или физически сильный и интеллектуально одаренный. Добрые, как правило, щедрые, а значит, небогатые. Зажиточные же, как правило, прижимистые, но богатые. А девушка с бедным воображением мечтает, чтобы ее Вася или Коля, во-первых, носил бы ее всю жизнь на руках, а во-вторых, был бы на белом стальном коне. Но разве такое бывает в жизни?! Если и бывает, то в виде исключения. В основном бывает так: жизнь ставит девушку перед выбором. Большинство девушек, в силу ограниченности ума и гипертрофированного материального инстинкта, падко на богатство, отчего многое и теряют. И лишь меньшинство выбирает надежного, перспективного — с кем и в горести, и в радости...И именно такие девушки способны добрых и надежных Вась выводить в люди, становясь для них и надежной опорой, и неуязвимым тылом! Как говорится, за каждым выдающимся мужчиной, стоит не менее выдающаяся женщина.
—Боже, — рассмеялась девушка, уже давно переставшая кромсать шарики мороженого, которые превратились в какую-то бурую жижу, — кажется, ты так все разложил по полочкам и внес ясность в это вопрос...
—Погоди, погоди, Лена, — перебил джигит девушку, — не торопись делать выводы! То ли еще будет!
Джигит резко встал из-за столика и уверенной поступью, яко пардус, направился, как видно, к сцене, на которой красовался черный микрофон. Пока наш «яко пардус» перемещался в пространстве, несколько женских, довольно симпатичных головок, сидящие спиной к джигиту, непроизвольно повернули своих головки на девяносто градусов, чтобы, во-первых, доставить своим глазкам некоторое эстетическое удовольствие, взглядом оценивая то, что мускулатурно выпирало из-под финки, при этом хищно облизываясь, и, во-вторых, напитаться новым впечатлениям, в чем так нуждается женская душа, которая, как говорят, вечно в потемках.
А между тем, наш герой уже о чем-то шептался с распорядителем музыкальных композиций, он же музыкант-гитарист, он же Стас, и совал Стасу в нагрудный карман финки что-то подозрительно зелененькое.
—Раз-раз-раз…Дамы и господа, парни и девушки, прошу вашего вынимания! — эхом пронесся баритон молодого человека почти что на весь парк культуры и отдыха. Присутствующие, навострив уши, бросили взоры на сцену. Наступила тишина, нарушаемая лишь чириканьем воробьёв и звуками мимо проходящих троллейбусов и автобусов. —Я хочу преподнести подарок моей девушке. Это необычный подарок. Это, можно сказать, больше, чем подарок. Это — песнь моей души и разума. Я продекламирую стихотворение «Псало;м жизни» известного поэта Генри Лонгфелло. Кстати, мою девушку зовут Лена. Вон она сидит в гордом одиночестве за столиком в белом платье. Ее, как всегда, трудно не заметить в толпе и даже в этом кафе, где присутствуют не менее красивые и очаровательные создания в женском обличье.
Головы присутствующих почти что синхронно повернулись в сторону девушки, отчего та застенчиво опустила взгляд в пол. Заметив такое смущение, выступающий сказал:
—Пардон, дамы и господа, мы смутили барышню своим особым к ней вниманием. И тем не менее, вы поняли о ком идет речь, и кому я посвящаю стихи, которые я продекламирую под гитарный аккомпанемент самого лучшего гитариста нашего города… Прошу любить и жаловать — Стас! — раздались жидкие хлопки. —Ну, что же вы, господа! — с поддельным упрёком в голосе продолжал выступающий. —Разве так встречают нынче лучших лобачей?! А вот, как надо! — и джигит показал, как надо. Раздались его громоподобные хлопки, поддерживаемые приятными для уха артиста аплодисментами. —Вот, это уж другой коленкор! — одобрительно заявил джигит. —И вам полезно, и артистам приятно. Ну, давай лобай, Стас! — сказал вполголоса джигит, обернувшись. Заиграла гитарная композиция, и на десятой секунде началась декламация.
Не тверди в строфах унылых:
«Жизнь есть сон пустой!» В ком спит
Дух живой, тот духом умер:
В жизни высший смысл сокрыт.
Жизнь не грезы. Жизнь есть подвиг!
И умрет не дух, а плоть.
«Прах еси и в прах вернешься», —
Не о духе рек господь.
Не печаль и не блаженство
Жизни цель: она зовет
Нас к труду, в котором бодро
Мы должны идти вперед.
Путь далек, а время мчится, —
Не теряй в нем ничего.
Помни, что биенье сердца —
Погребальный марш его.
На житейском бранном поле,
На биваке жизни будь —
Не рабом будь, а героем,
Закалившим в битвах грудь.
Не оплакивай Былого,
О Грядущем не мечтай,
Действуй только в Настоящем
И ему лишь доверяй!
Жизнь великих призывает
Нас к великому идти,
Чтоб в песках времен остался
След и нашего пути, —
След, что выведет, быть может,
На дорогу и других —
Заблудившихся, усталых —
И пробудет совесть в них.
Встань же смело на работу,
Отдавай все силы ей
И учись в труде упорном
Ждать прихода лучших дней!
По завершению декламации, раздались громкие аплодисменты, сопровождаемые бурными овациями «Браво! Браво! Браво!», какие, быть может, в этом кафе никогда и не звучали. В глазах слушателей выражался восторг и восхищение от удачного исполнения. Это было куда лучше, чем просто слушать механическую звукозапись какого-нибудь уже до боли в ушах избитого шлягера с пошлыми словами.
Удачное исполнение, видимо, объяснялось тем, что, во-первых, оно происходило живьем на глазах у зрителя, а, во-вторых, в самом деле, в хорошем, даже, можно сказать, профессиональном исполнении. Разумеется, громкие аплодисменты и бурные овации не могли не сопровождаться и провоцирующими улыбками молодых барышень в адрес выступавшего. Молодой же человек раза три поклонился публике, одновременно выражая ей слова благодарности и лукаво подмигивая той, кому был посвящен весь этот «концерт».
***
Пока джигит находился на сцене, один из присутствующих в кафе, кучерявый очкарик на вид лет восемнадцати, резко вскочил с места, бурно аплодируя. Он громко выкрикивал своим спутницам:
—Я тоже знаю эти стихи! Они же о смысле жизни… Мои любимые!
—Аркаша, — отдернула юношу темноволосая красотка в алом платье, — мы знаем, что ты эрудит, но зачем же это так выдавать?! Пригласим «артиста» к нашему столику, и мы мило с ним побеседуем. Ты поделишься своими впечатлениями о его декламации и осведомлённости по поводу стихотворения. Договорились?
—Извини, Маша, — оправдывался прыщавый кучеряжка, — ты права, я погорячился. Знаешь, я очень впечатлителен… А ведь здорово он под музыку декламировал! — все не унимался юноша. —В таком оригинальном исполнении эти стихи как-то особенно зазвучали. Вот, где настоящая и глубина…
—…и высота… и ширина… и толщина… — иронично продолжала мысль юноши девушка-шатенка из той же компании. —Ох, Аркаша, Аркаша, и в какого ты такой вумный…
—В дедушку по матери, конечно, — быстро протараторил «вундеркинд», не распознав в кафешном гаме и шуме женского сарказма. —Дело в том, что мальчики — продолжал «вундеркинд», —наследует гены своих дедушек по матери…
—Аркаша! — назидательно проскрежетала брюнетка.
—Всё-всё, понял, — осекся юноша.
—Молодой человек, — громко обратилась брюнетка к новоявленному декламатору, идущему мимо их столика. —Не могли бы вы… —он остановился и вопросительно посмотрел на брюнетку. — Не могли бы вы присоединиться к нам? У нас к вам много вопросов.
Молодой человек жестом указал на столик, где сидела его спутница: «Мол, не могу же я оставить свою пассию в одиночестве».
—Понимаю, — расшифровала брюнетка мимику и жест «артиста». —Я имела в виду и вашу спутницу.
Джигит кивнул и пошел к своему столику.
—Классно так все получилось, — радостно поделилась своим впечатлением Лена. —Спасибо за посвящение. Я тронута.
—А пожалуйста, — улыбнулся джигит и сел на стул. — Обращайтесь, если что... Да, кстати, Лен, кажется, мы начали здесь пользоваться популярностью.
—В смысле?
—Нас уже приглашают за другой столик. Во-он те молодые люди, — указал джигит большим пальцем в сторону. —Ты как, не против?
II
Новоиспеченная компания, состоящая уже из пяти человек, где двое представились троим, а трое — двоим, через каких-нибудь минут двадцать вела себя так же непринужденно, как если бы это были старые друзья-приятели, с жаром обсуждающие тему на злобу дня.
—Даша, — обратился джигит к шатенке, как видно, в чем-то с ней не соглашаясь, — так ты считаешь, что смысл жизни в самой жизни?
—Да, Джихангир, я так считаю, — твердо сказала шатенка. —Я просто в этом уверена.
—А ты знаешь, Даша, что Сократ говорил по поводу самоуверенности?
—Типа: «Я знаю, что я ничего не знаю»! — быстро вставил прыщавый. —Оно самое?
—Верно, Аркадий, — подтвердил джигит. —«…но мало кто и это знает», завершает свою мысль Сократ. Тоже самое и Хайям утверждает в своем Рубаи, а именно:
«Много лет размышлял я над жизнью земной.
Непонятного нет для меня под луной…
—«…Мне известно, — подвязался курчавый, — что мне ничего не известно! — Вот последняя правда, открытая мной».
—Да ты уникум, Аркаша, как я погляжу, — улыбнулся джигит. — Так ты тоже знаешь это рубаи?
—А то!
—Молодчик!
Кучерявый засмущался.
—А ты вот, Даша, категорично утверждаешь, — продолжал атлет давить на шатенку, — что смысл жизни в самой жизни…
—А я согласна с сестрой, — бросила брюнетка. —Без самой жизни, какой может быть смысл?! Поэтому, смысл жизни — в самой жизни.
—Ух-ты, какая постановка вопроса! — неожиданно для девушек изумился джигит, потирая мускулистыми руками. —А не плохо, в самом деле не плохо! Без самой жизни возможен ли смысл жизни? — перефразировал джигит вопрос брюнетки на свой лад.
—Кажется, я сказала иначе, — возразила брюнетка. —Без самой жизни, какой может быть смысл? Поэтому, смысл жизни — в самой жизни.
—Пусть будет по-твоему, Маша, — согласился джигит. —Я лишь дополню. «Без самой жизни, какой может быть смысл? Следовательно, смысл жизни — в самой жизни». Разумеется, без жизни никакого смысла уже нет, ибо жизнь своим наличием порождает смысл в стремлении себя обессмертить. Таким образом, можно пойти еще дальше, утверждая, что смысл жизни — в бессмертии. По сути, жизнь — это антипод смерти, а значит, из этого и вытекает понятие «бессмертие», которое зародилось уже в головах первобытных людей, верящих в загробную жизнь. То есть, с уходом из жизни человек продолжает жить, но уже, так сказать, в ином измерении, которое позже станет духовным или метафизическим с приплетением нравственного аспекта: тот, кто при жизни был хорошим, попадает в один участок измерения, а тот, кто плохим — в другой. Так и появились ад и рай. Рай — на небесах, ад под землей, где горит вечный огонь. Кстати, классная схема превратить людей в послушное стадо!
—О, да! — подтвердил кучерявый.
—Да, Аркадий. В детстве я был спокойным и уравновешенным малышом: не скакал как угорелый, не кричал, не вопил, как бешенный, ни совал себе в рот ракушки и бритвочки с иголками, также не совал мамины шпильки в электрические розетки, даже не задирался на своих сверстников, а, наоборот удивлялся, почему другие дети это делают. За это моя воспитательница в детсаде, Галина Ивановна, называла меня «куском золота». И каждый раз, когда меня мама приходила забирать домой, она неустанно твердила свою мысль, восхищаясь таким ребёнком как я, тогда как мой брат, который погиб в детстве, был моим антиподом. Метафора «кусок золота» родилась в голове у этой ненавистной всем детям воспитательницы детсада неслучайно. Она сравнила ребенка с редким и дорогим металлом. То есть, все дети — это неблагородные металлы, чего много в природе, что их можно даже не выделять, а вот этот, за которым не нужен глаз да глаз, благородный. Разумеется, если бы все были как я, ей и не нужно было бы напрягаться. А так, обычные, то есть, нормальные дети, заставляли эту бестию больше и усерднее работать, идя путем наибольшего сопротивления. Она, я думаю, сравнила меня с золотом еще и потому, что, видать, любила деньги. А золото – это всегда деньги! Так вот, я был, в отличие от своих сверстников, а также брата, чересчур уравновешенным, но моя бабушка по матери нам с братом внушала страх перед Богом, мол, если вы будете себя вести плохо, то Он вас накажет. Кажется, на моего брата такие слова действовали, но не на меня. Во-первых, сызмальства я был глух к страху, а, во-вторых, из-за моего атрофированного чувства страха, у меня не было потребности верить в сверхъестественные силы, то есть, верить в мною неосязаемого Бога. Это я уже потом понял, откуда берутся атеисты и верующие. Сегодняшние верующие или паства — это некогда беспокойные дети, а сегодняшние атеисты — это некогда спокойные дети с атрофированным чувством страха. Кстати, вот, почему до семи-восьми лет детей нельзя лишать естественного развития, запугивая их Богом или еще каким-нибудь чёртом в целях воспитания. Чтобы воспитать будущую паству, нужно детям в первые годы их жизни позволять грешить, то есть, развиваться путем ошибок и проб, после чего идет процесс упорядочения. По сути же, вера в Бога — это, по Фрейду, комплекс вины: и чем больше вина, тем сильнее вера. В дальнейшем своей верой в Бога и послушанием человек искупает прежние свои грехи, в первую очередь, перед своими родителями и воспитателями, которые их, маленьких балбесов, столько времени терпели, позволяя им быть бесшабашными и беспечными.
Процесс упорядочения поведения повзрослевших детей начинается уже в школе с семи-восьми лет. В школу мы идем как раз в этом возрасте. И начинается приучение нас к общей дисциплине; нам навязываются преклонение перед авторитетами, скажем, перед царем-батюшкой — если не пред ним, то перед Лениным, Сталиным или каким другим вождем, что приучает юного человека к вере в Бога. Фактически, есть два Бога: Бог на земле и Бог в небесах. Бог на земле — это вождь или царь. Например, Александр Македонский — это земной бог некогда всего эллинского мира. Чингисхан — это земной бог для всех, кого он завоевал. Боги могут карать и миловать, что и делали как первый, так и второй. Вожди и цари помельче подрожали Македонскому и Чингисхану. Например, Македонскому подражали первые цари Древнего Рима, а потом уже императоры Рима, а Чингисхану — все его потомки, включая и великого Тамерлана. Последний, составляя свою автобиографию, скопировал много деталей из жизни Чингисхана. В подробности вдаваться не стану. И все это были достойные земные боги, которым поклонялись и до сих пор поклоняются. Короче, те, кто в детстве развивался естественно, они больше подвержены обработке и социализации и им легче потом навязать религию, где есть ад и рай, и продолжение жизни в ином измерении, что говорит о том, что смерти нет, то есть, о бессмертии.
—Интересная гипотеза! — воскликнул кучерявый.
—О да, Аркадий! — улыбнулся джигит.
—Не вижу здесь никакой связи, — скептически отозвалась долго молчавшая шатенка.
—А по-моему, — задумчиво произнесла брюнетка, — в этом что-то есть. Никогда не слышала этой гипотезы. А ты что думаешь, Лена? — обратилась брюнетка к белокурой?
—Я согласна, что чувство страха в религии играет немалую роль.
—А я тоже хочу вставить свои три копейки, — сказал кучерявый.
—Валяй, Аркадий, — бросил джигит.
—Я в продолжении основной темы. Так вот, греки они разные были. Были и греки-ахейцы. Например, Одиссей, в конце концов, понял, что его бессмертие не в самих подвигах им совершаемых, а в том, ради чего совершаются подвиги, во-первых, и, во-вторых, подвиги ради потомства — гарантия бессмертия. Именно поэтому после всех своих первых скитаний и подвигов Одиссей спешил на родину к своей семье — жене Пенелопе и сыну Телемаху — продолжателя рода Одиссева. Да, бессмертие — в наших детях и внуках и так до бесконечности. Однако надо сказать, в этом смысле, природа за нас поработала, выработав в нас инстинкт размножения и инстинкт заботы о потомстве. Здесь не нужна какая бы то ни была философия, чтобы следовать природным инстинктам. Бараны, крокодилы, кошки тоже размножаются и им не нужны приключения Одиссея, чтобы следовать своему предназначению. Они размножаются без пафоса. Правда, люди, будучи извращенцами, никак не могут без него.
—Так, ты думаешь, Аркадий, — начал хихикать джигит, — люди придумывают сказки, легенды, небылицы, дабы увеличить свою эрекцию?
Маша и Лена невольно улыбнулись, понимая, что в вопросе «ритора» нет крамолы, а скорее, вопрос иронического свойства, подчеркивающий все то, что сказал Аркадий. И тем ни менее, наметилось противостояния: двое против трех. Девушки, впрочем, как и парни, проявляли терпение и женскую солидарность. Это было заметно даже по тому, как Маша и Лена, а также Даша, к ним присоединившаяся, уже успели попудрить свои симпатичные носики, а значит, обсудить своих интеллектуальных кавалеров.
—Возвращаясь к вопросу о смысле жизни, — говорила брюнетка некоторое время спустя, — скажу: каждая здравомыслящая девушка или женщина, видит смысл жизни в том, чтобы давать новую жизнь, продолжая тем самым род человеческий. И это нисколько не противоречит гомеровской идеи о смысле жизни, заключающийся в бессмертии. Надеюсь, парни, я понятно излагаю свою мысль? — осведомилась говорящая, стряхнув пепел от тонкой сигареты, которую она курила с неподражаемым изяществом.
—Да, да, — синхронно отреагировали на вопрос парни. Не согласиться с шикарной брюнеткой в сей час было бы сродни грубости и невежеству.
—Я рада, что вы со мной солидарны, а то бы я… — брюнетка вновь сладко затянулась ароматным дымком и выдохнула. —Впрочем, довольно, — она почему-то передумала развивать мысль в прежнем направлении, видя и без того в глазах собеседников согласие, хоть и временное.
Джахангир не любил уступать в спорах, даже барышням, а по сему, пока брюнетка спокойно выстраивала ход своих мыслей, копался в собственном мозгу, отыскивая подходящий контраргумент.
Тем временем, брюнетка, по всей видимости, знавшая предельно, для чего она живет на белом свете и в чем заключается ее миссия, как бы между прочим добавила:
—И вот еще что, мальчики: девушки просто так парням не задают вопрос о смысле жизни, —здесь брюнетка бросила взгляд на Лену.
—В смысле? — спросил джигит.
—Если девушка питает к парню глубокую симпатию и доверие, она может задать подобный вопрос, чтобы услышать то, что хочет услышать, как правило, избитую истину, типа: смысл жизни в любви, в детях, тем самым выявляя своего потенциального мужа. Разумеется, ей не нужны праздные рассуждения, мол, смысл жизни в преодолении трудностей, в труде и тому подобное. Ей нужна конкретика. И потому, когда парень отвечает на подобные вопросы, девушка…
«А этой брюнетке палец в рот не клади, откусит и не заметит, — размышлял джигит. —Определенно она мне кого-то напоминает… Черт, не могу вспомнить кого. И что-то в ней родное близкое есть…»
И чем дальше брюнетка разматывала клубок мыслей, тем больше она нравилась джигиту. Он стал различать ее большие светло-карие глаза, ее идеально ровные зубы, ее каре иссиня-чёрного цвета, даже фасон алого платья на ней, подчеркивающий ее зрелые формы… Она походила чем-то на барышню серебряного века. Лена же на фоне Маши блёкла, словно луна в лучах восходящего солнца.
Брюнетка Маша и шатенка Даша оказались родными сестрами. Маша старше Даши на четыре года. Ей двадцать три. Она уже успела пожить в гражданском браке и даже разойтись. У нее мальчик пяти лет от роду по имени Тимур. Тимура воспитывает бабушка — мать Маши и Даши. Обе сестры работают в книгоиздательстве: Маша в качестве художника-оформителя, а Даша в качестве дизайнера. В общем, обе сестры творчески одаренные личности.
Что касается прыщавого Аркадия, внешне похожего на ботаника, то он их сосед по подъезду и добрый приятель. Аркадий с Дашей ровесники, а всего пару лет назад были даже одноклассниками. Аркадий учится в Литературке . Отличает Аркадия его неугомонная эрудиция, а главная его особенность в том, что он постоянно сыплет цитатами великих. Кроме повышенной стипендии, которую он получает в институте, он также подрабатывает себе на жизнь как внештатный сотрудник в нескольких местных газетах. Он строчит преимущественно научно-популярные статьи. Это он умеет со знаком качества! Так что, этот почти что двухметровый астеник, может иногда позволить себе пригласить девушку в кафе, а еще лучше в ресторан, хотя к спиртному он равнодушен. Девушкам ничего не остается, как только его динамить, не подпуская к святому святых — к своим гениталиям. Маша и Даша — совсем другое; он относился к ним как к родным сестрам, равно, как и они к нему. Маша относится к Аркадию, как старшая сестра, а он к ней соответственно, как младший брат.
Аркадий же свою внешнюю непривлекательность компенсирует повышенным интеллектом. Как он думал, единственное, что его не предаст в этой жизни, так это знания и профессионализм, к чему он всегда стремится.
—Если парень вдаётся в абстрактные рассуждения о смысле жизни, — продолжала брюнетка, — то девушка, рано или поздно, будучи созданием практичным или, как вы мужчины, пренебрежительно заменяете слово практичность приземлённостью… так вот, будучи приземлённой, теряет к такому вот возвышенному «философу» всякий интерес. Горе-философ, как она думает, безнадежен для нее и для ее будущего потомства. В этой жизни, не взирая на гендер, я думаю, верх одерживают люди практичные, то есть, приземлённые, не витающие в облаках. Это как…
—Так, друзья-товарищи, — перебил Аркадий Машу, поправляя указательным пальцем очки на переносице, — позвольте мне высказать мою точку зрения по данному вопросу, а именно…
—Давай уж ты, Аркаша! — сказал джигит, хлопнув пятерней своего новоиспеченного приятеля по его хилому плечу, что тот чуть ли не впечатался в стул. —Я-то я успел запутаться в нашей беседе.
—Окей, я выскажу свое несогласие на сей счет…
—Валяй, Аркаша, я уже высказала свою точку зрения, — произнесла девушка каким-то непривычно сдавленным голосом.
—На первый взгляд, Маша, трудно с тобой не согласиться, — закартавил кучерявый. —Когда ты говоришь, что побеждают в этой жизни лишь люди практичные, не витающие в облаках… Да, это так, ибо, как сказал один из героев в к/ф «Апокалипсис сегодня»: «Рассуждая, мы проигрываем». Но, это в экстремальных ситуациях, скажем, на войне, в схватке с медведем в тайге… Но мы-то живем в иных условиях... Над нашими головами мирное небо…
—Ой ли! — сыронизировала шатенка.
—А что не так, Даша?
—Ты лучше продолжай, Аркаша, — строго сказала брюнетка, — а то тебя понесет в дебри… И говори по существу! Как можно, покороче. Мы тебя внимательно слушаем.
—Хорошо. Спасибо. Ну, так вот, уже великие философы античности задавались этим вопросом, решая по ходу пьесы, между прочим, и практические задачи. Я часто сам задаюсь этим вопросом… А иначе я не могу! Мой разум заставляет меня задаваться этим извечным вопросом, вернее, вопросами: «В чем смысл жизни?» и «Есть ли смысл жить вообще в этом мире?», то есть, гамлетовское «Быть или не быть?» Я думаю, только животное не способно задаваться этим вопросом, хотя, по сути, животное своей жизнью, своим существованием, да и любое растение, минерал, молекула, атом, реализуют чей-то замысел или чью-то программу, по которой все происходит, развивается, размножается, убывает, умирает и т. д. и т. п. в этом мире, придуманном, конечно же, не нами. Но это не значит, что мы люди, будучи разумными существами, не должны смотреть на вещи глубже и шире! Ведь тем мы и отличается от просто животных, от братьев наших меньших, что наделены разумом, который нас заставляет видеть жизнь объемно, многомерно, куда шире, чем, скажем, думать, что в размножении себе подобных и есть смысл жизни, что приобретение жизненного комфорта должно стоять во главе угла и все в том же роде…Но поймите, весь наш банальный прагматизм или голый расчет — это всего лишь влияние на нас материального бытия, бытия, давно расставившего все материалистические приоритеты, скажем, рождение детей, жизненный комфорт… Это то, что, с одной стороны очевидно, то есть, то, что и всякому менее развитому уму очевидно, тем более в эпоху победившего потребительства, когда материалистические приоритеты приобретают свою гипертрофированную форму, когда уже, в эпоху постиндустриального общества делают деньги из воздуха и когда деньги становятся по-настоящему золотым тельцом, мерилом всех жизненных ценностей, которому денно и нощно поклоняются, причем, можно сказать до изнеможения, до исступления, отупения, в конце концов, до маразма, когда в одном полушарии земли люди переедают, а в другом, наоборот, — недоедают, а в знаменателе, умирают: кто от переедания, а кто от недоедания. Ведь еще Исус Христос говорил, что человек — подчеркиваю Чело-век! — живет не токмо хлебом насущным, но и…
—О, не знала, Аркаша, что ты так набожен! Просто попик какой-то! — съехидничала Даша.
—Нет, Даша, я не набожен, ты это знаешь.
—Аркадий, ты не отвлекайся, развивай свою идеологию! — вмешался джигит. —Мне очень даже по душе ход твоих мыслей.
—Спасибо, Джихангир. Ну, так вот, я хочу сказать, не надо уподобляться уровню животного, надо быть человеком, вечно находясь в поисках истины, то есть, в поисках смысла или сути жизни. Во всяком случае, я не вижу смысла лишь в размножении себе подобных — сам смысл находится гораздо глубже или выше нашего практического представления о жизни вообще. И меня устраивает моя позиция по данному вопросу. А иначе я не могу! Я не хочу быть просто социальным животным или зомби. Я не хочу, чтобы материальная жизнь, от которой я в большей степени завишу, сделала бы меня абсолютным рабом потребительства. Я даже готов голодать — что я, в принципе, и делаю сознательно время от времени! Такая практика проясняет мое сознание! Зажравшиеся же люди, как правило, смотрят на мир с зашоренными глазами, не видя дальше своего носа. И потом, разве человеку много надо? Мне лично много не надо. Но я хочу внести и свою лепту в общественное развитие. И в этом я вижу смысл моей жизни, в частности. Когда-нибудь, когда я достигну духовной зрелости, возможно, я напишу книгу, которая сделает людей чище, человечнее…
—Ты, Аркадий, идеалист, — сказала брюнетка. —Но именно этим ты и привлекаешь людей к себе.
—Спасибо, Маша. И да, Даша, пусть я витаю в облаках! Пусть я пока не имею такого влияния, скажем, как промышленник Генри Форд, суперпрактичный человек, или тот же Томас Альва Эдисон — каждому свое, но я знаю, что великие люди, как, скажем, тот же распятый на кресте Иисус Христос или тот же пророк Мухаммед, купец-неудачник, но удачный основатель Ислама, тоже витали, так сказать, в облаках. Да, согласен, я и не Иисус, и не Мухаммед, но я хотел бы, чтобы во мне хотя бы была тысячная их доля. Это были глубоко духовные люди, за которыми, несмотря на то, что их давно уже нет на свете, за ними до сих пор идут миллионы приверженцев, которые не могут жить без веры, ибо, как ни крути, а человек нуждается в том, что выходит за рамки лишь материального — то, что мы называем духовным…
Юноша уже почти с минуту как закончил свою пламенную, наполненную пафосом речь, но никто из слушающих в течение почти минуты не то, чтобы что-то сказал, но даже не пошевельнулся — все словили паузу, пока, наконец, ее не нарушил Джахангир:
—Блин, кажется, мент родился!
Все разом рассмеялись.
—Ну, ты молодчик, Аркадий! Красава! У тебя душа красивая, да на распашку! А это гораздо круче, чем мясо, ибо оно подвержено увяданию и гниению, но не дух! Тела духовных людей, говорят, даже после смерти не гниют. Разве это не чудо! Так держать, Аркаша! Лучше и не скажешь!
—Да, Аркадий, — вступила в разговор долго молчавшая Лена, — у тебя здорово получилось. Жаль, твоя речь не записывалась. Но я надеюсь, что однажды ты напишешь свою книгу, которая станет полезной для многих людей, ищущих истину.
—Аркадий, ты меня удивил сегодня, — сказала брюнетка. —Красиво излагаешь мысль. Но, я думаю, вопрос этот еще открыт…
—А не чо так толкнул речь, — тоже одобрительно сказала шатенка.
—Я тобой горжусь, дружище Аркадий! — воскликнул Джахангир.
—Спасибо, друзья, за добрые слова, за поддержку. Видит бог, Маша, — обернулся Аркадий к брюнетке, — я не хотел тебе противоречить, я лишь…
—Знаю, знаю, Аркадий! Я даже рада, что ты высказал то, о чем думал. Наверное, долго думал над этим, не так ли?
—Все так, Маша, — скромно произнес парень.
—Ты нам обещаешь, что напишешь книгу, Аркаша? — спросила Лена.
—Если я ее напишу и ее издадут, то в acknowledgments будут выражены слова моей вам, друзья, признательности, в частности, тебе, Маша, всем вам, кто сегодня меня слушал и поддержал. Ей-богу, вы меня вдохновили! И ты, Джихангир! Я так рад, что все мы здесь оказались и что я услышал твою декламация моего любимого стихотворения, которое ты исполнил, как Бог!
—Ну, ну, ну, Аркадий, что-то ты зачастил о боге. Может, ты еще пострижешься в монахи?! — с иронией заметил джигит.
—Кто знает, пути Господни неисповедимы…
—Точно, ты уже готовый монах! — засмеялся джигит. —И речи толкаешь, как псалмы… Я тебя, Аркадий, так и вижу в черной рясе с большим жирным крестом на шее, наполовину прикрытый большой длинной бородой.
—И все же, — сказала брюнетка, если парень вдаётся в абстрактные рассуждения о смысле жизни вместо того, чтобы решать практические вопросы, то в этом есть что-то… В общем, в этой жизни, я в этом абсолютно уверена, верх одерживают люди практичные, не витающие в облаках в поисках смысла жизни или истины. Это как в бизнесе: все должно быть предельно просто и понятно…
—А я-то думаю, — иронично перебил джигит брюнетку, — почему мне всегда так скучно общение с бизнесменами! Впрочем… как и с людьми, у которых функционируют в голове лишь две-три извилины! Вот, оказывается, в чем дело — все должно быть предельно просто и понятно! Я общался с разного рода людьми и сословиями… бывало и с люмпенами — с теми же проститутками и бомжами. Например, я не вижу особой разницы между бизнесменом и… скажем, сантехником. Интеллектом они представляют собой тождество. Они даже антропологически схожи. Правда, бизнесмен, в отличие от того же сантехника, чтобы заработать, использует наёмный труд. Вовлечение наемного труда позволяет бизнесмену красть или паразитировать на чужом труде. Например, ЖЭКовский сантехник паразитирует на разделении труда, занимаясь грабежом населения средь бела дня, беря с жильца за копеечную работу во много раз больше. В этом смысле бизнесмен чуть получше такого вот предприимчивого деятеля, которого и рабочим классом-то не назовешь, разве что «предпринимателем», уровень сознания которого идет не дальше крысиного. Кстати, сказать, крысы умные твари! ЖЭКовские работники какая-то непонятная моему разуму каста людей, которые, в конце концов, как я думаю, эволюционируют в морлоков.
—В кого, в морлоков? А кто это такие морлоки? — спросила шатенка. Джигит посмотрел вопросительно на Аркадия.
— Морлоки, — начал объяснять Аркадий, — это гуманоидные подземные существа-каннибалы в фантастическом романе Герберта Уэллса «Машина времени», представляющие постчеловеческую расу, эволюционировавшую из промышленного пролетариата. Кстати, в романе были так называемые элои — представители другой существующей в этом мире расы, эволюционировавшей из буржуазии.
— Ты молодчик, Аркадий! — весело воскликнул джигит. — Спасибо тебе друг. Лучшего объяснения я бы и сам не дал. Я хочу, чтобы ты был моим другом.
—И тебе, Джихангир, спасибо за лестную оценку и за предложение дружбы. Я с большим удовольствием.
—Заметано! — сказал джигит и утопил в своей лапище мягкую ручонку своего новоиспечённого друга.
—Вот видите, что произошло с этими буржуями-бизнесменами! Они превратились в элоев, которых морлоки пожирали как скот.
—Фу, какая гадость! — брезгливо отреагировала Лена.
—Вот именно гадость! — подтвердил джигит. —И сегодня хватает гадостей. Только сегодняшние гадости завуалированы под благотворительность, гуманитарную помощь развивающимся странам, под программы борьбы с сепаратизмом или терроризмом… Много перечислять! Здесь также уместно сказать, что смысл жизни проявляется в борьбе, в частности, в классовой. Ведь для бизнесмена, он же гребанный капиталист, прибыль стои;т во главе угла. Бизнесмен покрупнее, объединяясь с такими же тварями, как и он сам, лоббируют в правительствах через своих прихвостней именно те законы, которые утоляют его алчность в противовес потребностям всего общества. Это, кстати, касается и лобби ВПК. Однако простой труженик тоже не дремлет, он борется за свои права и привилегии, объединяясь в профсоюзы — trade union. Правда, со временем в профсоюзы проникают продажные твари, которых покупают буржуи со всеми потрохами. Для этого у бизнесменов есть свои спецоперации по уничтожению рабочих движений, борющихся за свои права и свободы. А в итоге, что? Думаете, кризисы, инфляции, девальвации, а дальше фашизация в бизнес-экономиках, случайны? Отнюдь! Это есть следствие того, что, как говорит Маша: «Все должно быть предельно просто и понятно», тогда как жизнь, повторяю, не так проста и примитивна, какой ее хотят сделать эти гребанные бизнесмены и ими купленные холуи. Буржуазные государства, полагаясь на принцип «все должно быть предельно просто и понятно», особенно, в периоды общего кризиса, начинают выражать интересы наиболее реакционных и агрессивных сил империалистически-настроенной буржуазии. Идет повальная фашизация общества. У власти появляется террористическая диктатура самых реакционных сил монополистического капитала, которая, чтобы сохранить буржуазный режима, применяет крайние формы насилия подавляя рабочее движение, пропагандируя шовинизм, расизм. Широко используется государственно-монополистические методы регулирования экономики, идет максимальный контроль над всеми проявлениями общественной и личной жизни граждан ит.д. ит.д. Короче, пока будет существовать капитализм с его гребанными бизнесменами, войны неизбежны, потому что капитализм и конкуренция — это синонимы. А где конкуренция, там всегда работает принцип «человек человеку — волк».
—Джихангир, а разве ты не бизнесмен? — спросила Лена.
—Лена, я, можно сказать, инкорпорированный в бизнес спящий инсургент, нежели просто бизнесмен, у которого достаточно накопилось компромата на самых обжористых в бизнесе тварей, которые суют себе в рот по десять пальцев, — пояснил джигит. —Ну, а для таких тварей, как я, не прибыль любой ценой стоит во главе угла, а приносимая людям польза через бизнес, удовлетворяющий спрос людей на товары и услуги. Лично мне, как человеку, а я, прежде всего, человек, много и не надо. По нынешним расценкам я могу обойтись и сотней фунтов стерлингов в день, принося пользы в денежном выражении на три тысячи. Значит, 2900 фунтов стерлингов должны идти на развитие социальных программ: бесплатные детсады, школы, университеты, отдых в пионерлагерях, на курортах и т. п.
—Ничего себя, сто фунтов в день! — изумился Аркадий. —У нас люди целый месяц горбатятся, чтобы получить эти сто фунтов стерлингов, разумеется, если конвертировать в сумы. А тебе этого хватает в день… Да это же целое состояние!
—Это на первый взгляд, Аркадий, — сказал джигит. — Когда я в первый раз получил зарплату в пять тысяч фунтов стерлингов, я почувствовал себя миллионером. Ведь до этого я едва ли сводил дебит с кредитом. Через год моя зарплата удвоилась, а вот расходы у меня утроились. Разумеется, благодаря моей благоверной. И я пришел к выводу: чем больше ты зарабатываешь, тем больше ты тратишь, а чем больше ты тратишь, тем больше ты раб. А ведь многие наивные люди мечтают о богатстве, даже не предполагая, что, во-первых, богатство одного — это нищета сотен, возможно, тысяч других. Во-вторых, само материальное богатство не стабильно в мире ограниченных ресурсов и может одного в одночасье превратить в суперпупербогача, а тысячи других, кто стремился к богатству, в ничтожества. Вся эта протекционистская рыночно-государственная экономика, которую людям навязали гребанные бизнесмены в союзе с госчиновничеством, делает основную массу людей рабами системы. То есть, система работает не на всех сразу, а на меньшинство, нещадно эксплуатирующее большинство, где человека человеку уже не друг, а волк, где вместо соревновательности, рождается убивающая друг друга конкуренция. В идеале же, в обществе должны формироваться гармонично-развитые люди. Ну, вот, скажем, как Чехов: чтобы в человеке было всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Такие как Чехов — это люди будущего.
—А есть ли решение проблемы? — спросил Аркадий.
—Только социализм может решить эту проблему.
—Но ведь социализм уже был, — сказал кучерявый.
—Был, и что? Это был, если хочешь знать, первый раунд. Будет и второй, и третий, пока капитализм не исчерпает всех своих возможностей.
—Послушай, Джахангир, — сказала брюнетка немного раздраженно, — ты так быстро перехватил инициативу нашей беседы… Я понимаю, что тебе скучно с бизнесменами и сантехниками, ты любишь социализм, но такие разговоры нас могут занести в такие политэкономические дебри, что…
—Я тебя понял, дорогая Маша. Я согласен с тобой и приношу свои извинения.
«Определённо, в этой Маше есть какая-то загадка, — подумал джигит. —Мне это кажется или нет, я где-то ее точно видел… Но где?..»
—Короче, девушке не нужны абстрактные рассуждения о смысле жизни, — продолжала брюнетка, — она живет простой, приземленной философией, например, в семье должны быть дети, а дети должны быть обуты, одеты и сыты. Семья должна иметь хороший дом, уют и комфорт. Детям нужно дать хорошее воспитание и образование и т. д.
—Ну, женщины практичны, все это знают… Маша, я немного проявлю цинизма, процитировав Оскара Уайльда из его «Портрет Дориана Грея», цитата: «Мой мальчик, — обращается Лорд Генри к Дориану Грею, — женщины не бывают гениями. Они – декоративный пол. Им нечего сказать миру, но они говорят – и говорят премило. Женщина – это воплощение торжествующей над духом материи, мужчина же олицетворяет собой торжество мысли над моралью». Цинизм высшей пробы! — воскликнул джигит, рассмеявшись. —Он сравнивает женщину с полом, разумеется, с декоративным, а значит, женщина, согласно Лорду Генри, — приземлённое существо, примитивная материя, не наделенная духом и с духом воюющая, то есть, с мыслящим мужчиной, кто не допускает какую-либо мораль, ибо последнее ассоциируется с умственной ограниченностью. И, как я понял тебя, Маша, ты стоишь на позициях обывательских ценностей? Я правильно тебя понял?
—Да, правильно, — согласилась the lady in red (леди в красном). —Именно на обывателях все и держится.
—Все на обывателях держаться не может, — сказал джигит, — разве что лишь обывательская часть социального бытия, что составляет около 20%. Скажу прямо: обыватели, не будучи философами, учеными, деятелями искусства, культуры и литературы, а также бизнеса, ничего нового и прогрессивного не создают. Они лишь занимают первый уровень в антропологии, из которого в условиях рынка создали самых активных потребителей. А по уровню жизни обывателей, судят об уровне общества в целом. Обыватели даже не способны управлять общественными процессами. Кроме того, что они активные потребители товаров и услуг, они банальные исполнители, не более. Что им прикажешь сделать, сделают, куда им покажешь, туда и пойдут. Укажешь им на синагогу или церковь, туда и пойдут. Правда, надо им объяснить еще несколько норм общежития, чтобы они вели себя как подобает смирной пастве. В Германии обывателей называют бюргерами, а пренебрежительно — филистерами, то есть, червями ползучими. Многие люди, родившись в среде обывателей, так и умирают обывателями, не став на уровень выше. Да, кстати, среди атеистов вы не встретите ни одного обывателя, а это значит, что обыватели всегда были консервативны, не воспринимая какие бы то ни было производственные новшества или социальные изменения. Вот почему реакционные правящие элиты делают ставку именно на обывателей, чтобы ограничивать права и свободы. В политике обывателей используют как грубую массу против прогрессивно настроенных слоев общества. По сути, обыватели — это прикормленные рабы, которых устраивает сытое рабство. Две тысячи лет назад, когда в Риме вспыхнуло восстание рабов под предводительством Спартака, то восстали лишь 2% рабов, тогда как 98% были довольны своим рабством. Сегодняшние обыватели — это как раз те 98% сытых рабов Рима. И, кстати, чем развитее общество, тем меньше в нем обывателей. И, наоборот, большее количество обывателей в обществе, это регресс и, как следствие, войны, так как именно обыватели всегда поддерживали внешнюю агрессивную политику своих правительств. Именно обыватели становились в первые ряды конформистов. Именно у обывателей объем мозга сокращается, а количество извилин в сером веществе неуклонно падает, что создаёт впечатление, что они напрочь лишены мозга, благодаря которому человек способен критически оценивать все то, что его окружает и на него воздействует. И мне странно слышать от тебя, Маша, что ты, по образованию художник, так сказать, личность творческая, вот сидишь здесь напротив меня и пропагандируешь обывательщину. Меня со школьной скамьи тошнило от большинства моих же одноклассников, когда до меня дошло, что они полные ничтожества, ни к чему не стремящиеся — ни к открытиям, ни к усовершенствованиям, ни к изобретательству, ни к искусству, ни к устранению недостатков в чем-либо, а тем более к самообразованию… Вот, что им на дом задавали, то и делали. И еще это в лучшем случае. За рамки учебника — «Ни-ни!». Все строго по правилам, установкам, нормам! На контрольных, как всегда, списывали ответы у отличников. Бизнесмены, в отличие от просто обывателей, куда интереснее, ибо бизнесмены — это уже более высокий уровень, хотя, мне и с ними скучно сидеть рядом.
Образно, вернее, метафорически выражаясь, обывателя можно сравнить с плоской тарелкой. Себя же я сравниваю, скажем, с глубоким кувшином. Есть, конечно, и категория «кладезь», то есть, сам источник. Скажем, Пушкин или Толстой — это кладезь или небожители. Если я и обыватель пойдут учиться в учебное заведение, то я больше вмещу в себя знаний и навыков, будучи «глубоким кувшином», нежели обыватель, которого ни с чем иным, как только с «плоской тарелкой» и можно сравнить. Я это практически знаю, ибо даже в универе, в котором я учился, там опять торчали эти 80% обывателей! Массовка, одним словом! Они-то и «учились» ради корочки, а потом чтобы устроиться на какое-нибудь тёпленькое местечко. Думаю, вы тоже, по личному опыту, знакомы с подобными «плоскими тарелками». Ты-то, Аркадий, далеко не из таких. По твоим умным глазам видно, кто ты таков. Другая в тебе порода. Ну, что скажешь, Аркадий? Поддерживаешь меня, своего товарища?
—Я с тобой, Джихангир полностью согласен. Это, к сожалению, правда, — тихо произнёс парень. —Такие, как мы, не выбирают путей наименьшего сопротивления, мы выбираем…
—Да, Аркадий, — перебил джигит курчавого, —мы выбираем оптимальный путь решения проблемы. Более того, это такие как мы ставим перед собой задачу; обыватели же никогда этим себя не напрягают. Им нужно ставить задачу, и то, самую простую, примитивную. Ты меня прости, Аркадий, что я тебя перебил, — сказал джигит, повернувшись к кучерявому. —Ты продолжай.
—Да ты уже сказал за меня, — улыбнулся парень. —Единственное могу добавить еще, так это о горохе Парето.
—Что это за горох Парето? — поинтересовалась Лена.
— Итальянский экономист Парето однажды заметил, что 20% гороха, посаженного в его саду, дают 80% урожая. Это позволило ему сформулировать правило про 20% усилий, дающих 80% результата. В общем, так и с обывателями. Они оставляют в обществе 80%, но эффективность их работы равна 20%. Интеллектуальная элита составляет 20%, но их эффективность равна 80%.
—Браво, Аркадий! — воскликнули Лена и джигит в один голос.
—Да, Джихангир, вот, у кого ума палата, так это у тебя, — неожиданно для всех сказала уже с грубым, явным сарказмом Даша. —Я-то, наивная, думала, что Аркаша у нас самый умнейший умник на земле… Но как я ошибалась! Как я ошибалась! Да ты не просто самый умный на свете умник, ты еще и самый крутой говорильщик! Тебя сам черт не переговорит! Ты нас всех заговорил, что мы вот, как раскрыли свои рты от изумления, так до сих пор не можем их захлопнуть — судорога свела! И в кого же ты такой умный, — вот, в чем вопрос!
Пока Даша сидел и слушала «оратора», она мучилась и терпела. Мучилась, так как у самой не было, что сказать, а терпела, так как не время было проявлять своего от природы скверного характера. Она не хотела ссориться с сестрой Машей. Но терпелка, в конце концов, не выдержала — лопнула, а эта вот тирада была просто выплеском всего накопившегося в ней негатива. И потом, джигит на нее во время всего разговора не смотрел — в центре его внимания была лишь Маша и, казалось, он очень хотел ей понравиться. Ну, а если что и отвечал Даше, то, не глядя на нее, лишь употребляя ее имя, чтобы все знали, к кому он обращается. И девушка поняла это. И именно это-то ее больше и раздражало, а не то, что джигит много ораторствовал. Речь джигита даже, наоборот, была интересна и познавательна для его собеседников. Такими людьми обычно заслушиваются, так как они не банальностями сыплют, а источают собой свет, к которому тянется любая живая тварь. В зрелом возрасте такие люди становятся для кого-то наставниками.
—У меня тоже возник вопрос, Даша, — сказал джигит спокойно. — Откуда в тебе столько яда и невоспитанности?
—Ты что, на девушку бочку гонишь? — вскипел шатенка.
—«Катишь»,
—Что?!
—Я говорю, что «бочку катят», а не «гонят». Гнать можно, например, пургу. Есть такой фразеологизм, рожденный, кстати, в местах не столь отдаленных.
—Вот ты, Джихангир, пургу и гнал все это время.
—И в чем же была пурга?
—Во всем, что ты говорил… Да и лень мне распространяться… Опять уйдем в дебри с тобой... Ой, девушки, — вдруг обратилась шатенка к Маше и Лене, — а не засиделись ли мы в этом дурацком кафе? Может, пора и честь знать?
—Даша, — начала брюнетка спокойным и ровным тоном, — если тебе надоела компания Джахангира, то это не значит, что его компания надоела мне, а тем более нашему другу Аркадию, который с огромным вниманием слушает нашего гостя, не говоря уже о его подруге Лене… Джахангир, — резко обратилась говорящая к джигиту, —я прошу прощения, что о тебе я говорю в третьем лице в твоем же присутствии. Только не подумай, что это мое к тебе неуважение…
—Спасибо, Маша, за поддержку, — быстро произнес джигит.
—И тебе спасибо за понимание. Я впервые решила прилюдно проучить свою недовоспитанную сестру…
—Да ладно тебя, Маша, — огрызнулась на сестру шатенка. —То же мне, воспитательница нашлась.
—Видать, Даша, мои ранние попытки воспитать в тебе человека не увенчались успехом. Так вот, моя дорогая сестрёнка, если у тебя нет желания находиться в компании этого умного, достойного человека, отличного собеседника, эрудита, в конце концов, красавца, да еще с красивым и располагающим мужским голосом, то тебя никто здесь не держит… Убирайся на все четыре стороны. И хватит у меня торчать почти каждый день. Тебя есть, где жить и не надо меня стеснять! Если у тебя нет вопросов, иди, куда хочешь…
—Да пошли вы все к чёртовой матери! — совсем уж не сдержалась шатенка. Она резко встала с места и широким шагом направилась к выходу. Она была на высоких каблуках и в узкой юбке, отчего походка ее вышла какой-то неуклюжей, при этом бедра ее резко и некрасиво раздвигались в стороны. Девушки и парни заметили, как это выглядело далеко неизящно, отчего невольно по их лицах пробежала легкая, едва уловимая улыбка; Аркадий улыбнулся, но как-то грустно. На самом деле, не Даша ему нравилась, а Маша. Но Аркадий понимал, что для него Маша это все рано что небожитель и он не смеет даже помышлять о ней. Вот он и стал близко общаться с Дашей, чтобы хоть как-то компенсировать отсутствие близости с той, кого он так боготворил. Впрочем, Даша и раньше его разочаровывала своей невоспитанностью и грубым сарказмом, но он каждый раз внутренне ее прощал, чтобы не терять дружеской связи с Машей.
Но, в этот августовский день какие-либо отношения с Дашей закончились и, как говорится, свято место пусто не бывает и его сердце стало наполнятся новой любовью, но уже к белокурой особе, сидевшей скромно напротив него — к Елене. Это было видно по задумчивому и умному выражению его глаз, что не ускользнуло от глаз джигита. Он, будучи наблюдательным, это заметил и даже мысленно обрадовался за парня, ибо сам был влюблен, причем по-настоящему. И в кого бы вы подумали? Ну, конечно же, в брюнетку Машу! Ему казалось, что в ней есть что-то близкое, родное его сердцу… Да еще после того, когда она осудила невоспитанность ее сестры-грубиянки.
—Еще раз прости за Дашу, Джахангир, — сказала брюнетка. —Мне было стыдно за...
***
(Вариант сценки с узбекским акцентом)
—Ви мена простите, молодие луди, — вмешался мужчина среднего возраста, как видно, подшофе, —но я герешним образом подслушал вашу ученую беседу. —Ви не против, если я минут на пят присоединюс к вам и вискажу на этот шот (счет) свою мисл?
Этот плохо одетый мужчина с пыльными сандалиями на босу ногу сидел спиной к молодым людям и, оказывается, слушал весь их разговор. Пока он сидел и подслушивал, он попивал им приготовленный спиртной коктейль. Водку он принес в кафе с собой в плоской фляжке, которую он смешивал с заказанной Колой.
—А почему бы и нет, ака? — сказал джигит пьянчужке. —Присоединяйтесь!
Тот встал со своего места и подсел на освободившееся.
—Я обещаю, — начал низким, скрипучим голосом мужчина, да еще с акцентом, оглядывая своих визави, —я долго вас не задержу… Ах, да, прошу прощения, меня зовут Джурабай.
—Очень приятно, Джурабай-ака. А меня зовут Тиму… Джахангир. Вот эта красивая брюнетка — Маша, а вот эта красивая блондинка — Лена. Ну, а вот этот молодой человек приятной наружности — Аркадий. Они мои – самые лучшие друзья.
—Мине тоже отшен-отшен (очень-очень) приятно з вами познакомится, молодие луди, особно з вами, Джахангирбек, — почтительно произнёс новоиспеченный гость. —Ви отшен благовоспитанни. Хвала вашим родителям. Да всегда светит над вашей дорогой свет мудрости и знания. Видно, чито у вас ученая степен. Да и редко нинче увидиш такого палавана, как ви, да ешо такого интеллектуала, эрудита, да ешо так искусно декламируушева стихи. Мое вам почтение, ийгит-ака! Вы мина порадовали сегодня.
—Благодарю вас за добрые и учтивые слова, Джурабай-ака, — сказал джигит. —Но не пора ли нам услышать вашу истину? Мы с огромным удовольствием вас послушаем.
—Бемалол, йигит-ака. Так вотэ, — начал Джурабай, — само понятие «смисл» (смысл), будучи расионалним (рационлаьным) понятием, содержит в себе лишь расионалное, и если жизн рассматриват через призму смисла, то становится очевидним, чито в самой жизни смисла как такового нет, но ест лиш осеночное (оценочное) суждение чаловека как разумной твари о смисле жизни. Подчёркиваю, ест лиш осеночное суждение чаловека о смисле жизни. Чаловек питается (человек пытается) оправдат свое бессмисленное существование посредством им же найденного смисла. Я надеюс, я ясно излагаю свою мисл (мысль)? — спросил Джурабай, глядя на всех. Все кивнули головами, что означало, что вопросов пока нет.
—Вот, почему обватели (обыватели), мал-малски (мало-мальски) смислящие, — продолжал свою речь Джурабай, — приходят к виводу, чито смисл жизни — в самой жизни: «Мол, вот я живу и как харашо, чито я живу». На самом же деле, это ест следствие того, чито многие так и не разобралис в этой проблеме и в очередной раз попали в тупик своего баранего невежества. Вы меня, милые девушки простите, если я неучтиво гавару (говорю), — обратился Джурабай к Маше и Лене. —Это я так, образно, читоби било отшен понятно.
—Ну, таки вот, — продолжал мужчина, — если принят на веру суждение, чито «смисл жизни — в самой жизни», то недолго скатится до уровня барана. Судите сами, и безмозглий баран живет, ест, размножается. Значит, он своим существованием оправдивает вишеупомянутое суждение? Хотя, надо признат, с точки зрения чаловека, баран оправдивает свое существование и несет определённий смисл своей жизни (своею жизнью), ибо человек его кушает, наслаждаяс его плотеу (плотью). Но знает ли сам баран о том, чито он несет определённий смисл своего существования? Вряд ли. Для этого есть чаловек, поедаюший барана. Ведь, с точки зрения чаловека, миссия барана — кормит и насыщат хищника, то есть, чаловека.
Таким образом, с такой позисией, чито «смисл жизни — в самой жизни» приводит лиш к оскотиниванию чаловека. Хота нада признат тот факт, чито не всех людей можно назвать лудми, скорее, это скоти во плоти лудей. Ну, не совсем уж скоти, так как они ползуются газом, электришеством, горячей и холодной водой, подтирают свои попи салфетками после дефекасии и т. п. И все же, как и барани, они не обладают критическим мишлением, скорее, клиповым или кирисиным (крысиным), то ест, практическим. Кистати (кстати), с тех пор, когда меня погнали из Совета министров, лишили всех званий, регалий, орденов, это ешо при нашем уважаемом Горбачеве било, я наблюдаю за тем, как из людей далше делают баранов.
—А за что вас погнали из Совета министров, — спросил Аркадий.
—А за чито оттуда гонат, как ти думаеш, ийгит? — ответил вопросом на вопрос мужчина в пыльных сандалиях. — Хорошо, ешо не посадили в турму (в тюрьму).
—Проштрафились?
—А?! «Проштрафился»?! — улыбнулся мужчина. —За то, чито правду-матку лублу и не држу язык за зубами — вот за чито, молодой человек!..
—Ладна, бог со мной, — продолжал Джурабай. —Вернемся к нашим «баранам». Вы думаете, эти «бараны»… Посмотрите вокруг себя! Эти «бараны» даже не знают, чито они бараны… Я имею в виду не их внешност, а их сушност! Неужели ви думаете, чито этих скотов мучает вопрос о смисле жизни? О, нет, как би не так! Они могут лиш делится информасией, какая травка посвежее, посочнее и повкуснее, не более. Их интересуют лиш, какие автомобили лучче, какие дешевле. Тоже самое и с одеждой, едой и отдихом. Как раз для таких «баранов» и печатают развлекателные кинижки, снимают тупие сериали и ток-шоу, читоби не дай бог они не задумалис о смисле жизни! Думать о смисле жизни стало сегодня крамолой! И «барани» в силу своей интеллектуалной и духовной ограниченности смеются или злорадствуют над теми, кито в поисках истини. Кругом «барани»… И я, увидев вас… этот островка (островок) духовности, даже прослезился! Верите мне, нет?!.. Для «баранов» смисла жизни — лишь в ситости и удоволствиях.
Но, на этом не все! — наяривал Джурабай дальше. — Над «баранами» стоит пастух, а над пастухом стоит хозяин — это их президент, а читобы «барани» правильно себя вели, у прзидента есть охраняющие «баранов» алабаи — волкодави. Это — армия, милисия, турма (тюрьма). Но и этого мало! Нужно всех «баранов» напугать Богом. Так и появляется религия. Это очень болшой контрол над «баранами». Религия хороша, особно в те пори, когда фалсафа (философия) и наука переживает очередной кризис. И это является причиной того, чито «барану» трудно стать чаловеком, так как он не может освободится от контрола над собой со сторони сверхъестественних сил, в сравнении с которими он просто жалкая тля.
Истинно свободний чаловеку, которий видит смисл не в удовольствиях, за которие он, в конце концов, должен расплачиватся — как говорится, лубиш кататся, луби и санка (санки) возит, — а в том, читоби бит на одном уровне с Богом, нашим Творцом. А для этого надо трудится в поте лиса (лица) и тварит (творить), чего как раз «бараны» не могут. Животние живут толко инстинктами, но не чаловек. Чало-век! Это звучит… гордо! Ба-ран… Это звучит оскорбително. Когда я пьян… мине море по колено. Я могу говорит правду. Н-да… Чаловек… «Всё – в чаловеке, всё для чаловека!», — как сказал Сатин-ака из пьеси Горкого «На дне». Далше он говорит: «Сушествует тока чаловек, все же осталное – дело его рук и его мозга! Чало-век! Это – великолепно! Это звучит… гордо! Ча-ло-век! Надо уважат чаловека! Не жалет… не унижат его жалостею… уважат надо!»
—Так випием за чаловека, а? — предложил разговорившийся Джурабай слушателям.
—Да… Джурабай-ака, — с неподдельным изумлением сказал джигит, —не ожидал я от вас такой прыти! Как же вы вдарили! Не выпить за человека — это будет свинством с нашей стороны, оскорблением человека и, прежде всего, человека внутри нас. Выпьем, Джурабай-ака!
—А, маладес, ийгит-ака! Балли! Яшанг! — воскликнул оратор, чокнулся со всеми и опрокинул свой спиртной коктейль в себя. Другие же выпили, кто квасу, кто лимонаду, а кто колу.
—Хорошо это… чувствоват себя чаловеком, а не «бараном», — продолжал доморощенный философ. —Когда я иду по улисе, «пастухи», «алабаи», а также самие борзые «барани» смотрят на меня, как на неправилного «барана», отбившегося от стада… и сторонятся и оглядиваются… «Алабаи» лают на меня: «Алькаш!», а «барани» блеют мине вслед: «Шарлатан! Иди работай!». То есть, травку вме-е-е-есте с ним жеват. Это и есть у них, у «баранов» работа. Зачем мене такая работа? Я же не «баран»! Работать!.. Для чего? Читоби бит ситым? — мужчина засмеялся. —Я всегда презирал «баранов», которые слишком заботятся о том, читобы бит ситими… Не в этом дело, молодие люди! Не в этом дело! «Чаловек – више! Чаловек – више ситости!» — как сказал Сатин-ака. Ну, а если вы посмотрите на «баранов», то это — всего лишь паства, не более. И не важно, во што они веруют… Они не самодостаточни и трепешут всю жизн, думая о загробной жизни, также видуманной гением чаловека.
Джурабай замолчал. Наступила долгая пауза. Никто из молодых людей не рисковал вступать в разговор с «оратором», кроме джигита. Для всех остальных Джурабай был неприкасаемым, и он это прекрасно понимал и, пожелав хорошего дня молодым людям, встал и ушел, не забыв прихватить с собой стакан.
Джигит еще долго смотрел вслед неряшливо одетому «философу» и даже было видно по нему, что он хотел побежать и остановить того, что-то спросить, сказать… но продолжал малодушно сидеть, не порываясь встать и сделать то, что у него промелькнуло как молния в мыслях. В другой бы ситуации он, возможно, подчинился бы своему порыву, но, почему-то не в этой. Он сам не понимал, почему он упустил такого интересного человека. Вот так всегда бывает, принимаем людей по одежке и не провожаем потом по уму, если одежка не угодила — пусть даже у человека семь пядей во лбу! Какими бы мы ни были развитыми, а обывательщина и мещанство мы всасываем с молоком матерей. Об этом и думал наш герой…
(Вариант без искажений)
—Вы меня простите, молодые люди, — вмешался мужчина среднего возраста, как видно, подшофе, —но я грешным образом подслушал вашу ученую беседу. —Вы не против, если я минут на пять присоединюсь к вам и выскажу на этот счет свою мысль?
Этот плохо одетый мужчина с пыльными сандалиями на босу ногу сидел спиной к молодым людям и, оказывается, слушал весь их разговор. Пока он сидел и подслушивал, он попивал им приготовленный спиртной коктейль. Водку он принес в кафе с собой в плоской фляжке, которую он смешивал с заказанной Колой.
—А почему бы и нет, ака? — сказал джигит пьянчужке. —Присоединяйтесь!
Тот встал со своего места и подсел на освободившееся.
—Я обещаю, — начал низким, скрипучим голосом мужчина, да еще с акцентом, оглядывая своих визави, —я долго вас не задержу… Ах, да, прошу прощения, меня зовут Джурабай.
—Очень приятно, Джурабай-ака. А меня зовут Тиму… Джахангир. Вот эта красивая брюнетка — Маша. А вот эта красивая блондинка — Лена. Ну, а вот этот молодой человек приятной наружности — Аркадий. Они мои — самые лучший друзья.
—Мне тоже очень-очень приятно с вами познакомиться, молодые люди, особенно с вами, Джахангирбек, — почтительно произнёс новоиспеченный гость. —Вы очень благовоспитаны. Хвала вашим родителям. Да всегда светит над вашей дорогой свет мудрости и знания. Видно, что у вас ученая степень. Да и редко нынче увидишь такого палавана, как вы, да еще такого интеллектуала, эрудита, да еще так искусно декламирующего стихи. Мое вам почтение, ийгит-ака! Вы меня порадовали сегодня.
—Благодарю вас за добрые и учтивые слова, Джурабай-ака, — сказал джигит. —Но не пора ли нам у слышать вашу истину? Мы с огромным удовольствием вас послушаем.
—Бемалол, йигит-ака. Так вот, — начал Джурабай, — само понятие «смысл», будучи рациональным понятием, содержит в себе лишь рациональное, и если жизнь рассматривать через призму смысла, то становится очевидным, что в самой жизни смысла как такового нет, но есть лишь оценочное суждение человека как разумной твари о смысле жизни. Подчёркиваю, есть лишь оценочное суждение человека о смысле жизни. Человек пытается оправдать свое бессмысленное существование посредством им же найденного смысла. Я надеюсь, я ясно излагаю свою мысль? — спросил Джурабай, глядя на всех. Все кивнули головами, что означало, что вопросов пока нет.
—Вот, почему обыватели, мало-мальски смыслящие, — продолжал свою речь Джурабай, — приходят к выводу, что смысл жизни — в самой жизни: «Мол, вот я живу и как хорошо, что я живу». На самом же деле, это есть следствие того, что многие так и не разобрались в этой проблеме и в очередной раз попали в тупик своего бараньего невежества. Вы меня, милые девушки простите, если я неучтиво говорю, — обратился Джурабай к Маше и Лене. —Это я так, образно, чтобы было очень понятно.
—Ну, так вот, — продолжал мужчина, — если принять на веру суждение, что «смысл жизни — в самой жизни», то недолго скатиться до уровня барана. Судите сами, и безмозглый баран живет, ест, размножается. Значит, он своим существованием оправдывает вышеупомянутое суждение? Хотя, надо признать, с точки зрения человека, баран оправдывает свое существование и несет определённый смысл своей жизни, ибо человек его кушает, наслаждаясь его плотью. Но знает ли сам баран о том, что он несет определённый смысл своего существования? Вряд ли. Для этого есть человек, поедающий барана. Ведь, с точки зрения человека, миссия барана — кормить и насыщать хищника, то есть, человека.
Таким образом, с такой позицией, что «смысл жизни — в самой жизни» приводит лишь к оскотиниванию человека. Хотя надо признать тот факт, что не всех людей можно назвать людьми, скорее, это скоты во плоти людей. Ну, не совсем уж скоты, так как они пользуются газом, электричеством, горячей и холодной водой, подтирают свои попы салфетками после дефекации и т. п. И все же, как и бараны, они не обладают критическим мышлением, скорее, клиповым или крысиным, то есть, практическим. Кстати, с тех пор, когда меня погнали из Совета министров, лишили всех званий, регалий, орденов, это еще при нашем уважаемом Горбачеве было, я наблюдаю за тем, как из людей дальше делают баранов.
—А за что вас погнали из Совета министров, — спросил Аркадий.
—А за что оттуда гонят, как ты думаешь, ийгит? — ответил вопросом на вопрос мужчина в пыльных сандалиях. —Хорошо, еще не посалили в тюрьму.
—Проштрафились?
—А! проштрафился! — улыбнулся мужчина. —За то, что правду-матку люблю и не держу язык за зубами — вот за что, молодой человек!..
—Ладно, бог со мной, — продолжал Джурабай. —Вернемся к нашим «баранам». Вы думаете, эти «бараны»… Посмотрите вокруг себя! Эти «бараны» даже не знают, что они бараны… Я имею в виду не их внешность, а их сущность! Неужели вы думаете, что этих скотов мучает вопрос о смысле жизни? О, нет, как бы не так! Они могут лишь делиться информацией, какая травка посвежее, посочнее и повкуснее, не более. Их интересуют лишь, какие автомобили лучше, какие дешевле. Тоже самое и с одеждой, едой и отдыхом. Как раз для таких «баранов» и печатают развлекательные книжки, снимают тупые сериалы и ток-шоу, чтобы не дай бог они не задумались о смысле жизни! Думать о смысле жизни стало сегодня крамолой! И «бараны» в силу своей интеллектуальной и духовной ограниченности смеются или злорадствуют над теми, кто в поисках истины. Кругом «бараны»… И я, увидев вас… этот островка духовности, даже прослезился! Верите мне, нет… Для «баранов» смысл жизни — лишь в сытости и удовольствиях.
Но, на этом не все! — наяривал Джурабай дальше. — Над «баранами» стоит пастух, а над пастухом стоит хозяин — это их президент, а чтобы «бараны» правильно себя вели, у президента есть охраняющие «баранов» алабаи — волкодавы. Это — армия, милиция, тюрьма. Но и этого мало! Нужно всех «баранов» напугать Богом. Так и появляется религия. Это очень большой контроль над «баранами». Религия хороша, особенно в те поры, когда философия и наука переживает очередной кризис. И это является причиной того, что «барану» трудно стать человеком, так как он не может освободиться от контроля над собой со стороны сверхъестественных сил, в сравнении с которыми он просто жалкая тля.
Истинно свободный человеку, который видит смысл не в удовольствиях, за которые он, в конце концов, должен расплачиваться — как говорится, любишь кататься, люби и санка возить, — а в том, чтобы быть на одном уровне с Богом, нашим Творцом. А для этого надо трудиться в поте лица и творить, чего как раз бараны не могут. Животные живут только инстинктами, но не человек. Чело-век! Это звучит… гордо! Ба-ран… Это звучит оскорбительно. Когда я пьян… мне море по колено. Я могу говорить правду. Н-да… Человек… «Всё — в человеке, всё для человека!», — как сказал Сатин-ака из пьесы Горького «На дне». Дальше он говорит: «Существует только человек, все же остальное — дело его рук и его мозга! Чело-век! Это — великолепно! Это звучит… гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью… уважать надо!»
—Так выпьем за человека, а? — предложил разговорившийся Джурабай слушателям.
—Да… Джурабай-ака, — с неподдельным изумлением сказал джигит, —не ожидал я от вас такой прыти! Как же вы вдарили! Не выпить за человека — это будет свинством с нашей стороны, оскорблением человека и, прежде всего, человека внутри нас. Выпьем, Джурабай-ака!
—А, маладес, ийгит-ака! Балли! Яшанг! — воскликнул оратор, чокнулся со всеми и опрокинул свой спиртной коктейль в себя. Другие же выпили, кто квасу, кто лимонаду, а кто колу.
—Хорошо это… чувствовать себя человеком, а не «бараном», — продолжал доморощенный философ. —Когда я иду по улице, «пастухи», «алабаи», а также самые борзые «бараны» смотрят на меня, как на неправильного «барана», отбившегося от стада… и сторонятся и оглядываются… «Алабаи» лают на меня: «Алькаш!», а «бараны» блеют мне вслед: «Шарлатан! Иди работай!». То есть, травку вме-е-е-есте с ним жевать. Это и есть у них, у «баранов» работа. Зачем мне такая работа? Я же не «баран»! Работать!.. Для чего? Чтобы быть сытым? — мужчина засмеялся. —Я всегда презирал «баранов», которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми… Не в этом дело, молодые люди! Не в этом дело! «Человек — выше! Человек — выше сытости!» — как сказал Сатин-ака. Ну, а если вы посмотрите на «баранов», то это — всего лишь паства, не более. И не важно, во что они веруют… Они не самодостаточны и трепещут всю жизнь, думая о загробной жизни, также выдуманной гением человека.
Джурабай замолчал. Наступила долгая пауза. Никто из молодых людей не рисковал вступать в разговор с «оратором», кроме джигита. Для всех остальных Джурабай был неприкасаемым, и он это прекрасно понимал и, пожелав хорошего дня молодым людям, встал и ушел, не забыв прихватить с собой стакан.
Джигит еще долго смотрел вслед неряшливо одетому «философу» и даже было видно по нему, что он хотел побежать и остановить того, что-то спросить, сказать… но продолжал малодушно сидеть, не порываясь встать и сделать то, что у него промелькнуло как молния в мыслях. В другой бы ситуации он, возможно, подчинился бы своему порыву, но, почему-то не в этой. Он сам не понимал, почему он упустил такого интересного человека. Вот так всегда бывает: принимаем людей по одежке и не провожаем потом по уму, если одежка не угодила — пусть даже у человека семь пядей во лбу! Какими бы мы ни были развитыми, а обывательщина и мещанство мы всасываем с молоком наших матерей. Об этом и думал наш герой…
***
—Арина, — обратился джигит к брюнетке, — меня зовут не Джахангир, а…
—Я знаю — Тимур, — сказала она, не дав джигиту договорить. —Я уже сразу поняла, кто ты, когда ты выступал на сцене. А ты так и не узнал свою Арину…
—Вот так номер!.. — не сдержавшись, воскликнула Лена. —Так вы друг друга знаете?
—А почему Арина? — удивился Аркадий.
—Потому что, Аркадий, это долгая история, — грустно сказала Арина-Маша.
—Я ведь возвратился к тебе в Ч, но не нашел тебя. Теперь, я понимаю почему…
—Все, Тимур, потом расскажешь мне свою историю.
—Если бы ты знала, Арина… как я счастлив, что само проведение нас опять…
—Позже, позже, Тимур, наберись терпения. Не будем смущать молодых людей...
III
Раздался продолжительный звонок в дверь. Хозяйка квартиры пошла встречать гостя. На пороге стоял наш герой.
—Приехал, родной?
—Примчался, любимая! Дай я тебя обниму!
Маша и Тимур стояли, обнявшись в прихожей. Тимур даже не успел пристроить куда-либо букет красных роз и пакет с вином, держа все это на весу за спиной Маши.
—Ну и заговорщик же ты, Тимур, — сказал Маша. —Как же ты, однако, ловко подкупил Аркашу. Леной, небось?
—Именно, — сказал джигит. —Я понял, что он к ней неровно дышит и предложил ему меня сопровождать. Теперь он знает, где она живет. А завтра он ей позвонит и пригласит в кино!
—Ну, Аркадий, вот, почему он поехал с тобой! Шустрый оказался!
—Зато весело было. Он всю дорогу развлекал Лену, пока я рулил. Видно, девушка была довольна, и я уверен, Аркадий ей тоже приглянулся. Я рад этому. Лена очень хорошая и порядочная девушка. И тоже очень любознательная. Они оба составят идеальную пару.
—Я тоже рада за Аркадия. Он замечательный, а главное – добрый юноша. И хорошо, что Даша умотала раньше. Во-первых, она, можно сказать, своей ссорой со мной и демонстративным уходом, развязала руки Аркаше. Во-вторых, если бы она осталась, начались бы лишние вопросы-расспросы: что, да, как и почему, учитывая ее патологическое любопытство и скверный характер. Вся в своего отца. Ты знаешь, мы с Дашей сводные сестры. Отцы у нас разные.
—Даже так?! — воскликнул Тимур. —Вот сюрприз! Что ж, теперь понятно, почему вы обе как небо и земля.
—Мой отец погиб в шахте, когда я была еще совсем маленькой. Он был забойщиком. Мать вышла вторично замуж. Так и появилась Даша. Шесть лет назад, как раз, когда мы с тобой познакомились, Тимур, мать с отчимом разошлись, как в море корабли.
—А Аркадий знает о том, что вы сводные сестры?
—Нет.
—Для него это будет шоком.
—Это да. Я знаю, он все время нашего знакомства ко мне тяготел. А водился с Дашей лишь из-за меня. А, между прочим, где ты с Леной познакомился?
—Все так банально, Маша. Представь себе, на вечеринке у старого друга. Разговорились. Умная оказалась, да и как девушка она мне очень приглянулась. Пока мы с ней знакомы несколько дней, повода для сближения она мне не давала.
—Как я счастлива, Тимур! Ладно, что мы тут топчемся на пороге. Разувайся. Мой руки. Проходи в зал. Я накрыла на стол к твоему приходу. Будем ужинать.
—Какая ты уютная, Маша! — сказал гость, вручив своей возлюбленной букет алых роз. —А это нам! — сказал джигит, вытащив из пакета бутылку красного сухого вина и головку брынзы с зеленью.
***
Тем же вечером время спустя.
—Вот это сюрприз! Он же моя копия! — громко произнес гость, разглядывая фотографию своего пятилетнего сынишки.
—Так и есть, Тимур. Это как раз и послужило поводом нашего разрыва с Павлом…
—Твоего бывшего сожителя? — с ноткой недовольства спросил джигит.
—Какое это гадкое слово «сожитель»… Пусть будет «гражданский муж». А ведь он хотел зарегистрировать наши отношения официально, когда я была беременна. Однако у меня были сомнения на его счет. Когда же он увидел, какого батыра я родила, то он все понял и стал мне закатывать сцены ревности. Я ему сказала: «Тебя я не держу. Ты свободен». Как же он мне был противен…
—И он ушел?
—Ушел, но не сразу. Еще какое-то время морочил мне голову: то просил прощения, то опять вспыхивал… В общем, дело дошло до милиции…
—Он на тебя руку поднимал? — возбужденно спросил джигит.
—О, нет, что ты, Тимур, разве я дам себя в обиду? У меня на этот счет есть чугунная сковородка. Был тогда у нас участковый, который неровно дышал ко мне. Я и попросила его отвадить от меня Павла.
—И ты… его отблагодарила?
—Разумеется.
Джигит от этих слов побагровел.
—Да успокойся ты, Тимур. Словами и отблагодарила: мол, наша доблестная милиция и все такое. Ты что, ревнуешь?! — лукаво поинтересовалась провокаторша у раскрасневшегося мужчины.
—А хотя бы и так! Что, уже запрещается ревновать любимую женщину?!
—Тебе, мой дорогой, очень даже можно. Мужская ревность не только тешит женское тщеславие, но и позволяет выделяться в организме адреналину. Так что, ревнуй...
—Не буду! — улыбнулся визави, уже успокоившись.
***
Тем же вечером время спустя.
—В общем, после рождения Тимы, — сказала Маша, затянувшись ароматным дымком от сигареты, — вся моя неизрасходованная нежность перешла на него. Родился он в Т, как и ты. До его рождения я уже работала в издательстве книжным графиком. Сейчас Тима со своей бабушкой. Потом вытащила сестрёнку сюда. Школу она здесь и закончила. Теперь учится в художественном училище. Ну, а у тебя, Тимур, как жизнь сложилась?
—Женат. Есть дочь. Ей три года. Зовут Камиллой. Работаю в торгпредстве в Англии. Моя семья вместе со мной.
—Молодец, Тимур, зря время не терял.
—Вот решил недельку у мамы погостить. Как видно, не зря! — джигит встал с кресла и подошел к серванту. И снова стал разглядывать на фотографической подставке групповую фотография, на которой восседали в креслах две матроны: Маша и Даша. А посредине стоял маленький Тимур с плюшевым медведем в руках.
—В самом деле, Маша, — сказал Тимур, — он так похож на мое детство.
—Правда, цвет глаз мой – зеленый. И он будет посветлее тебя.
—Маша, — продолжал Тимур, сев снова в кресло, —когда я дембельнулся, я на радостях почти целый месяц кутил, можно сказать, не просыхал. А когда пришел в себя, вспомнил о тебе и сразу же помчался в Ч, и лишь там я сообразил, что не знаю твоего адреса. Знал лишь то, что ты обитаешь в 3-м микрорайоне недалеко от Кукурузника… И какие же там все дома одинаковые! Черт бы побрал эту унылую, серую архитектуру! Ходил по всему микрорайону, спрашивал Арину, то есть, тебя… И представь себе, я все же нашел эту Арину. Но, увы, когда увидел эту Арина… В общем, это была не ты… Короче, весь день я искал твой адрес, но так и не нашел. Еще пару раз я наведывался в Ч и опять фиаско.
—Ты искал меня, а я уже была в Т, так сказать, шукать лучшей доли. Все мои подруги и знакомые уехали, ну и я подумала, чем же я хуже.
—Теперь понятно, почему я тебя так и не нашел... И зачем ты только назвалась мне этим именем, ума не приложу. Ни имени, ни фамилии, ни точного адреса… Я жалел, что сразу не увез тебя в Т.
—Я сама недели через две умотала в Т. Работу я быстро нашла — устроилась офис-менеджером на фирму и в том же году поступила в Театрально-Художественный Институт.
—Я тебя искал, а ты оказывается была в моем городе. Город не маленький — можно затеряться, как иголка в стогу сена.
—Ты хочешь что-то важное мне сказать, Тимур? — пристально посмотрела хозяйка на гостя.
—Да, Маша… Но прежде давай накатим еще... Как там сказал наш эксперт по вину Хайям… Вот: «Виночерпий, бездонный кувшин приготовь! Пусть без устали хлещет из горлышка кровь. Эта влага мне стала единственным другом…(пауза)
—Что замолчал?
—…Ибо все изменили — и друг, и любовь», — закончил гость.
—Лучше скажи что-нибудь свое. Не нужен мне твой чертов Хайям.
—Вот он твой характер проявляется, Маша! — улыбнулся джигит.
—Так… — продолжал гость, —за тебя… за Тиму… за родителей наших мы уже выпили… Давай выпьем за нас с тобой! За любовь!
—«За нас с тобой», говоришь. Что ж, хороший тост, Тимур, да ты не свободный мужчина… женат… дочка есть в браке. Мне даже как-то совестно любить тебя…
—А я ведь пытался тебя забыть, — сказал гость, поставив фужер с вином обратно на стол, — именно, пытался! Оттого-то я с бухты-барахты и дал согласие матери с дядей, что женюсь на той, на кого они укажут. Женился, дурак, не по любви… Хотя Ръано, так зовут мою благоверную, не дурна собой, но, как оказалось, девушка не моего романа. Химия между нами так и не произошла. И да, мне с ней скучно… Боже, как же мне с ней скучно! Она тоже вышла за меня замуж не по любви. Но она, как послушная дочь, не стала идти против воли родителей, вернее, ее отца.
—Она вышла за тебя не по любви? Не по любви за тебя, Тимур?!.. — изумилась Маша. —Что эта за такая принцесса Будур?
—Именно, процесса Будур! — рассмеялся гость. —Копия! Одно лицо!
—Отец Ръано крупный чиновник, — продолжал джигит. —Мать, естественно, домохозяйка. Отца ее за глаза я величаю функционер-коррупционер! С ним мы не ладим. Отношения с холодцой. Мать ее, Айша-бону, типичная восточная женщина. Муж для нее – и бог, и царь. «Будур» постоянно перезванивается с матерью, чтобы хоть как-то душу отвести. Мать ее жалеет.
—Кажется, муж из тебя вышел неважнецкий…
—А я особенно и не ощущаю себя ни мужем, ни отцом. У меня все есть, но нет самого главного…
—Семейного счастья?
—И его тоже. Понимаешь, я еще пытаюсь зацепиться за какую-нибудь идею, найти в этой жизни хоть какой-нибудь смысл. То, чем я занимаюсь, меня не устраивает. Все это чуждо мне. Короче, я хочу жить с любимой женщиной и заниматься любимым делом…
—Да ты, Тимур многого хочешь! — с иронией в голосе произнесла Маша. —Романтик ты чертов!
—Да, Маша, грешен… Вот дядя мой, на кого я, кстати, работаю, он далеко не романтик. Настоящий бизнесмен. Романтики в нем — кот наплакал. А если откроет рот, то для того, чтобы набить кишку или кого-нибудь уму-разуму поучать. Он мне вместо отца. Знает цену деньгам. С возрастом меньше стал рисковать. В перспективные проекты инвестировать боится. Вкладывает лишь в то, что, наверняка, принесет скорую прибыль, причем не без махинаций и в обход налогообложению. Вот таким Макаром и нажил себе немалое состояние, мечтая всех своим богатством переплюнуть.
—Тимур, что с тобой? — Маша коснулась рукой лба джигита. —Да ты горишь, как печка.
—Наверное, вино разгорячило, да и душновато под вечер стало. А ты вруби свой кондишен посильнее. Что-то я разговорился, Маша. Видать, накопилось…
—Давно не виделись, — сказала хозяйка и подошла к кондиционеру, чтобы увеличить режим охлаждения.
—Вино, в самом деле язык развязывает, — сказал гость. —Недаром средневековый специалист по вину говорил:
«Даже гору напоишь, запляшет она,
Только круглый дурак может жить без вина.
Не раскаюсь, что пью. Нас вино воспитало:
Выпьешь чашу — и вся твоя сущность видна».
—Представляешь, Маша, — продолжал джигит, — я вновь влюбился, как в первый раз! Маша, давай выпьем за любовь! За мою любовь к тебе!
—Ну, тогда и за мою к тебе, Тимур.
Раздался хрустальный звон фужеров.
—Вот это другое дело, — выпалил джигит, осушив бокал вина и закусил кусочком брынзы с зеленью.
—Когда мы в кафе вели беседу, — продолжал он, — я поймал себя на мысли, что влюбляюсь в эту брюнетку, то есть, в тебя. Я тебя и не узнал… Ты так сильно изменилась… Надо сказать, расцвела, как яблоня в цвету! Стала женственнее. Такие женщины как ты подобно вину с хорошей выдержкой. О, я так влюбился в тебя сегодня, Маша! Можно я поцелую тебя в щеку? Можно, а? — как-то по-детски спросил джигит.
—В щеку можно, — улыбнулась Маша.
Тимур нежно прикоснулся своими пухлыми губами щеки Маши, после чего легонько поцеловал ее вздернутый носик, губы, подбородок, шею, пока не достиг груди... Он целовал ее так же, как в их первое свидание. Это было шесть лет назад в Ч и тогда, точно, как сейчас, звучал «Ласковый май». Оба медленно танцевали под эту грустную музыку…
IV
Майское солнце тонуло за горизонтом, уступая власть сумеречной ночи. Стало темнеть в городском парке города Ч. Зажглись фонарные столбы. Со стороны дискотеки гремит танцевальная музыка 70-х и 80-х. Там молодежь танцует, галдит и шумит. Парни кадрят девок, девки, истомлённые желанием, отвечают взаимностью. Парни и девушки принюхиваются друг к другу. Кто-то уже успел отнюхаться от одной, чтобы принюхаться к очередной — повкуснее, поаппетитнее!
Заиграла очередная дискотечная шняга под названием «Варвара жарит»… Нет, увы, лучше промолчу о том, что она жарит. Так вот, заиграла очередная песня в исполнении зарубежного ансамбля «Бони-М». Парни засвистели, девки заверещали, услышав первых аккорды популярной композиции, после чего людская лавина неистово бросились в самую середину танцплощадки, выделывая телами, руками и ногами всякие выкрутасы: кто выгибался, кто нагибался, а кто, как каратэк, прыгал и подпрыгивал, выкрикивая «Й-я-я!». Были и такие, кто становился на четвереньки и лаял, как гамадрилоподобная собака. Парни хватали девок за аппетитные места, потея, балдея, танцуя и поя... А музон все наяривал и наяривал, заставляя ошалевшую и вспотевшую молодежь, пуще прежнего выделываться и выкамариваться, от чего и шли выбросы в атмосферу все новых и новых порций пахучих флюидов.
В этой молодежной массе волею судьбы окажутся и наши герои — Тимур и Маша, на вид моложе. Они пока что и не подозревают о существовании друг друга. Это произойдет с минуту на минуту.
Тимур на тот момент солдат срочной службы, переодетый в гражданку. В тот вечер он и двое его сослуживцев, Сергей Мочалко и Тамаз Циклаури, с молчаливого согласия дежурного по части, прапора Тарзимина, самовольно оставляют часть, дабы развлечься, — естественно, за мзду, точнее, по коньяку с рыла. Эти трое бравых дембеля могли позволить себе подобное напоследок.
—Тимур, как тебе вон та высокая блондинка? — спросил Сергей друга.
—Что можно сказать — красава! — ответил джигит. — Но, кажется, у нее кавалер...
—Такой же кавалер, как я королева Шантеклер, — сыронизировал Мочалко.
—Э-э! — воскликнул темпераментный Тамаз, — да этот урод привязался к девушке! Видишь, Тимур, как она пытается от него отделаться, а он нагло прет на нее коршуном.
—Приблизимся-ка к ним, присмотримся, — быстро бросил Тимур, помчавшись в самую гущу танцующих.
—Отвали, козел! — закричала блондинка наглецу, мешавшего ей танцевать. —Я же тебе сказала: «Отвали!» — продолжала кричать и брыкаться девушка, а наглец все не унимался, прижимаясь к ней все плотнее и плотнее, чуть ли не обнимая.
—А если не отвалю, что тогда? — осклабился хам.
—Тогда, — пробасил сзади него возвышающийся атлет (это был Тимур) — ни один часовой мастер не соберет тебя. Есть еще вопросы?!
—Да, есть, — сказал хам, обернувшись на голос. Он быстро оценил глазом того, кто был на голову выше его. —Чо, может, выйдем поговорим?
—Выйдем поговорим. Шагай вперед, я за тобой, — бросил атлет и поняв некоторое замешательство наглеца, добавил: — Не боись, в спину не бью. Иди!
—А я и не боюсь, — захорохорился местный хам, вышагивая из ангара. Тимур мигнул глазом друзьям, чтобы те последовали за ним, но соблюдая дистанцию — в случае необходимости подстраховать товарища.
Тимур по опыту знал, что у местного «Хулио» могут быть сообщники. Так и вышло, когда оба удалились в глубь парка, Тимур услышал позади себя топот шагов и приглушенные голоса — за ним шли еще трое местных парней, видом своим не внушавшие и йоты доверия. Виновник же торжества резко развернулся на все сто восемьдесят и начал свою пламенную речь в адрес Тимура:
—Ну, что, сучара, нарвался?!
Надо отметить, вопросительная фраза «оратора» сопровождалась движением руки с заточкой из стороны в сторону как лисий хвост, когда хозяйка хвоста помышляет напасть на свою жертву. Тимура такой расклад нисколько не смутил, ибо, во-первых, он имел разряд по самбо, во-вторых, он знал, что в таких ситуациях нельзя показывать страха, в третьих, он уже успел пройти «боевое крещение», о чем говорили шрамы от ножевых порезов на предплечье и на верхней губе, и, в-четвертых, он мог положиться на своих верных товарищей: Сергея и Тамаза.
Пока «Хулио» размахивал перед носом Тимура заточкой и приговаривал кровожадные фразы, Сергей и Тамаз, подобно спартанцам, набросились неожиданно сзади на ничего не подозревавших сообщников виновника всего этого «торжества». После короткой стычки двоим местным хулиганам удалось все же смыться с места «побоища», двоим же другим не так повезло в этот вечер — они лежали поверженными на травке, на которую, кажется, сделали свои дела домашние любимчики, так как от этого места исходил специфический «аромат». Один из поверженных был сам заводила, которому больше всех не повезло — он лежал на боку, держась за ягодицу, из которой сочилась кровь.
—Вах, Тимур, я не знал, что ты такой кровожадный, — содрогаясь, заречитативил Тамаз с грузинским акцентом. —По-моему, лишним было лишать его девственности.
—А пусть запомнит этот шайтан на всю оставшуюся жизнь, — процедил сквозь зубы Тимур, — что драться надо по-честному. Сам же он от своей «игрушки» и пострадал.
—Может, ты и прав, генацвали.
—У меня кровь идет, — простонал раненный в задницу хулиган. Видимо, пытался разжалобить ребят.
—Как твое имя? — осведомился Тимур.
—Федя, — назвался хулиган, продолжая морщиться от боли.
—Слушай, Федя, — уже улыбаясь, продолжал Тимур, — я ведь пошутил на счет часового мастера.
—Какого часового мастера? — встрепенулся раненный.
—Да не боись, Федун. Чай, запамятовал? Я же тебе обещал… там на танцплощадке, что тебя ни один часовой мастер не соберет...
—Ты со мной еще что-то собираешься делать? — не на шутку испугался беспомощный хулиган. —Ребята, мы же пошутили. Просто хотели попугать… Клянусь мамой, больше этого не повторится…
—Да, я знаю, больше это не повторится, — сыронизировал Тимур. —Я хотел сказать, что я пошутил на счет часового мастера. Так что, Федя, не бери в голову. Ты идти сможешь?
—А-а что?!
—Да ничего: тебе же задницу надо подлатать. Не век же здесь лежать. До травпункта со своим приятелем дойдёте? Или вам помочь?
—Да мы сами как-нибудь.
—Не обессудь, Федя, но впредь веди себя поаккуратнее с девушками. Представь, что на их месте может оказаться твоя сестра...
—У меня не сестры, — перебил Федя, будучи неспособным к абстрагированию. — Но я все понял, братан, — быстро заговорил он, взглянув в лицо Тимура. —Больше не повторится, брат. Обещаю!
—Ну и молодцом, — сказал атлет. —Ну, тогда мы пойдем.
—Да, да, спасибо вам…
—Ну, бывай, Федя!
***
Дискотека еще не кончилась. Перед входом на танцплощадку стояла блондинка с двумя подругами и жадно поглощала сигарету за сигаретой, глазея то вдаль, то по сторонам. Она, как видно, нервничала.
«Черт бы побрал этого Федю! — думала блондинка. —Хулиган проклятый. И в школе от него покоя не было и здесь тоже. Нет от него проходу… Банный лист! — Лучше бы я не приходила сегодня на дискотеку. Из-за меня может пострадать этот красавчик... Может, ДНДэшнкам сообщить: так, мол, и так, ушли парни на разборки…»
—Маш, гляди, — радостно заявила кургузая подруга, стоявшая рядом с блондинкой, — идет твой герой-защитник... Живой и невредимый! Да еще с охраной!
—А Федьки чой-то и не видно, — сказала другая девушка в очень короткой юбке.
«Слава тебе, Господи, невредим! — славословила про себя блондинка. —Ты услышал мои молитвы, Господи».
—Вы как, девушки? — спросил джигит у стоявших девиц, подойдя к ним. — Все нормально? — продолжал он задавать вопросы, пристально вглядываясь в блондинку. —А у тебя, кажется, слеза на щеке.
—Неужели? — смутилась блондинка. —Видимо, что-то в глаз попало.
—Ну, вот, — вполголоса сказал Сергей Тамазу, — наш Ромео, наконец-то, нашел свою Джульетту.
—Надька, — обратилась кургузая к короткой юбке, — ты погляди: вылитые Ромео и Джульетта!
—Да… — восхищенно отозвалась юбка.
—Тссс, девушки! — зашептал Мочалко. —Оставим их здесь. Вы не против с нами потанцевать? — биксы кивнули головами и неслышной поступью вместе с парнями вошли во внутрь крытого ангара, откуда уже звучал «Ласковый май», ломающимся дискантом Юрия Шатунова.
V
Тимур и Маша медленно кружились в танце под музыку «Ласкового мая».
—Тимур, а ты помнишь наше первое знакомство?
—Гм, спрашиваешь! Конечно, помню.
—А ты мне так и не рассказал, что случилось с Федей. Но, кажется, я догадываюсь…
—Этот Федя больше к тебе не приставал? — перебил Тимур Машу.
—Что ты, даже когда я гостила у мамы в Ч, он обходил меня стороной. Я догадываюсь, на каком языке ты с ним тогда говорил...
—Я тогда Федю очень попросил, чтобы он тебя не беспокоил. Он оказался довольно умным парнем.
Маша улыбнулась и плотнее прижалась к Тимуру.
—Я хочу, чтобы Тима был таким же смелым и умным, как и его отец.
—Я тоже хочу, чтобы наш с тобою сын был настоящим мужчиной… А знаешь, чего я еще хочу, Маша? — резко прекратив танцевать сказал Тимур.
—Что, милый?
—Я хочу, чтобы у нашего Тимы была сестрёнка, и чтобы Тима на правах старшего брата ее защищал.
—И я этого хочу, мой любимый, — нежно произнесла счастливая женщина, а Тимур вновь обнял свою женщину, и стал с жадностью ее целовать, целовать, целовать…
***
Ночь переходила в раннее утро. За окном затрещали сороки, зачирикали воробьи, горлицы начали свое смешное улюлюканье. Сосед, пожилой кореец, под окном уже заводил свой тарантас — старенький «Москвич», сильно хлопая дверьми и капотом. По воскресеньям рано утром он таксовал, отвозя мелких торговцев на Ипподром, где была самая большая барахолка и куда стекались чуть ли не все жители Т, чтобы неплохо отовариться или прибарахлиться.
Тимур, приятно утомленный бурной ночью, дремал без задних ног, широко развалясь на раскладном диване. Его могучая грудь мерно поднималась и опускалась. А рядом с ним, притулившись, лежала Маша — женщина, наконец-то, обретшая свое долгожданное бабье счастье. Она с нежностью смотрела на своего героя, насыщая свои глаза.
Сейчас она думала, что бы такое приготовить на завтрак для Тимура. Она перебирала в голове всевозможные блюда быстрого приготовления, но, ничего не придумав, основалась на яичнице с колбасой. А вот на обед, она надумала приготовить для Тимура манты из рубленного мяса и тыквы. Она прекрасно знала старую истину: «Путь к сердцу мужчины через желудок». И потом, ей самой было бы в кайф наблюдать, как любимый мужчина наслаждается стряпней счастливой женщины.
***
—Вкусноти-и-ща, Ма-а-ша! — протяжно воскликнул Тимур, с аппетитом уплетая за обе щеки завтрак. —Что и говорить, даже яичница у тебя какая-то особенная, впрочем, как и сама стряпуха.
Маша сидела рядом, зардев от речей возлюбленного.
—Да ты просто голодный, Тимур, — заскромничала хозяйка, перебирая пальцами ниспадающую с левого виска прядь волос. Вчера в макияже она выглядела такой многоопытной мегерой, а сегодня она, будучи умытой, была такая простая, милая и такая родная, близкая, даже куда аппетитнее как женщина, чем была она вчера в кафе в красном платье и красных туфлях на высоком каблуке.
—Как говорится, Тимур, — продолжала Маша, —лучшая приправа к еде — это голод.
—Бесспорно, любимая! — воскликнул джигит. —И все же, лучшая приправа к еде, как я думаю, — это рядом сидящая возлюбленная, а самое вкусное блюдо — это блюдо, приготовленное ее руками.
—Ты настоящий восточный мужчина, Тимур, — рассмеялась счастливая женщина. —Такие слова может сказать только восточный мужчина.
—А что, русские мужчины такое не говорят?
—Не-а.
—Маша, ты экстраполируешь.
—Что ты сказал? Прости, не поняла я тебя.
—Ну, ты переносишь выводы, сделанные относительно какой-либо части объектов или явлений на всю совокупность данных объектов или явлений, а также на их другую какую-либо часть. Или, скажем, выводы, сделанные на основе настоящих или прошлых состояний явления или процесса на их будущее или предполагаемое состояние...
—О Господи, Тимур, как это сложно для женских мозгов, а тем более для влюбленной, как дурочка, женщины! — воскликнула Маша, смеясь. — И это все ты говоришь мне, влюбленной женщине? Ну ты и кадр, Тимур! Извини меня, но я тебя прошу больше не говорить со мной на этом мертвом, непонятном для меня языке.
—Маша, я же прикалываюсь, — рассмеялся джигит. —Не обращая внимания…
—Ах, он прикалывается, — сказала Маша и потрепала своего мужчину по голове, разворошив ему прическу. —Экстраполяция!.. Экстраполяция!.. — издевательским тоном продолжала она. —Ну и умный же ты у меня, Тимур! Эрудит! Точь-в-точь наш Аркаша… Нет, ты не просто мужчина, а узор!
Тимур расхохотался, услышав последнюю фразу, а насмеявшись вдоволь и утирая слезы от смеха, уже серьезным тоном сказал, взяв ее за руку:
—Маша, любимая моя, выходи за меня замуж. Только не говори «нет», — затараторил он, — а то я с ума сойду или… вот прямо сейчас брошусь из окна твоей квартиры. Не веришь? Вот, смотри!
—Тимур! —закричала Маша, сердясь. —Ты что, совсем ополоумел после вчерашнего? Не надо так шутить. У тебя жена, ребенок…
—Ну, вот, и ты туда же, Маша, — сказал раздосадованный мужчина, опять сев на место. —И моя мать тоже талдычит мне: «Жена… ребенок… ты мужчина… ответственность…» Я же не люблю жену, ты знаешь, — также, как и она меня… Ну, а что до ребенка, то я буду обеспечивать Камиллу до ее совершеннолетия. Камилла не будет ни в чем нуждаться — это уж точно! Ты пойми это, Маша! Вот однажды я понял, что такое ад. Ад — это не просто какое-то потусторонне обиталище, это — жить под одной крышей с нелюбимой женщиной. Ну, какое тебе дело до них, Маша?! — уже возвысил голос мужчина. — Важно то, что судьба вновь свела нас вместе. Видимо, нужно было мне познакомиться с этой Леной, чтобы, в конце концов, выйти на тебя. Это — судьба, Маша! Нам нельзя отказываться друг от друга. Плюнь ты на эту женскую солидарность. Ръано только спасибо тебе скажет, если я с ней разведусь, и она сможет выйти замуж за своего Бахрама.
—Хорошо, Тимур, я тебя услышала. Но дай мне время подумать. Можно?
—Сколько тебе нужно времени на все про все?..
VI
Маше не понадобилось много времени на обдумывание — ситуация разрешилась сама собою. Молодому человеку надо было просто уйти из жизни. Он скончался в ДТП в тот же день, когда он предлагал руку и сердце любимой женщине.
События в тот злополучный летний день разворачивались следующим образом.
Накануне перед аварией Тимур успел навестить свою мать, Зульфию, и рассказать ей о Маше и о Тимуре Младшем, фактически, ее внуке, и его решении развестись с Ръано и жениться на Маше. Тимур наивно полагал, что мать поймет сына и пойдет ему на встречу. Но суровая действительность дала о себе знать: мать устроила сыну скандал, обвиняя его во всех смертных грехах.
—Тимур, — кричала мать, — это же позор! Где ты нашел эту безродную девку, да еще русскую?! Я не признаю этого внука! Нам ублюдки не нужны! Слава Аллаху, твой отец не слышит твоих слов! Да упокой, Аллах, душу раба твоего в раю…
—Что вы такое говорите, мама? — возмутился сын. —Ребенок же от меня! Да он моя копия! И носит такое же имя, мама! Это вам о чем-то говорит?! Если вы увидите внука, то, может, одумаетесь, перестанете говорить такие ужасные вещи...
—Моего благословения, Темирбек, ты все равно не получишь! — сопротивлялась спесивая женщина. —А этого ублюдка от этой женщины я даже под страхом смерти на порог своего дома не пущу.
—Темирбек, — нарушила молчание Гузаль, старшая сестра Тимура, тоже присутствовавшая при разговоре, — зачем ты пререкаешься с мамой? Ты же не только на свою голову беду накличешь, но и на наши с Гульрух. А ведь у нас дети! Ты подумал, какой джанджал поднимется, если об этом узнает отец Ръано, Санжар-ака? Да нас потом с белого свету сживут! Ты, брат, думаешь только о себя — да не тем местом!
—Я этой русской джалаб покажу, как зариться на моего сына, — грозилась мать. —Я вынашивала тебя в чреве своем девять месяцев! Растила! Поила! Ухаживала! Ночей не спала! А какая-то шалава… Я сама ее выживу с белого света! Ишь чего захотела! Такого парня окрутила!
—Мама! — закричал Тимур. —Как у вас только язык поворачивается такое говорить? Да если хотите знать, это я ей предложил выйти за меня замуж...
—Наивный ты, сынок, — язвительно отреагировала женщина, качая головой, как мятник — женщин ты не знаешь! Они все коварные, сети плетут, тихой сапой подкрадываются к своей жертве — к мужчине, которого мечтают заполучить!
—Мама, вы же сами женщина, а такое говорите о своем племени.
—Я — другое дело, Темирбек, я — мать, а не просто женщина…
—Ладно, мама, гап тамом вассалом, думаю, я общего языка с вами не найду. Я…
—Постой сынок, — уже спокойно произнесла мать. —Ты должен с дядей твоим поговорить прежде, чем ты примешь решение. —Гульрух, — обратилась мать к младшей дочери, — набери номер телефона Алишер-ака.
Прежде чем Тимур стал говорить по телефону, мать Тимура успела обработать своего старшего брата. Так что, телефонный разговор с дядей не предвещал Тимуру ничего хорошего и был чрезвычайно неприятным. Дядя не церемонился с Тимуром, а пригрозил племяннику, что лишит его всего: и работы, и статуса, выдав ему волчий билет. Дяде не хотелось из-за Тимура портить отношения с целым кланом. Тимур выслушал дядю спокойно и на его вопрос: «Ты меня понял, джиян?», ответил утвердительно, а сам уже замыслил отколоться от всей этой мафии. За годы работы на дядю, он скопил достаточно средств, чтобы умотать в любую точку земного шара и открыть там свой бизнес, тем более что он уже планировал вложиться в перспективный проект, который, если выгорит, сделает Тимура куда богаче, чем его дядя и весь этот прогнивший до мозга костей клан, державшийся на авторитете криминального элемента.
***
Возвращаясь от матери к Маше, Тимур прокручивал в голове свой вчерашний разговор:
«А ты, Тимур, возмужал, — сказала Маша. —Солиднее что ли стал...
Так чем же ты промышляешь?» — «Работаю на дядю в торгпредстве, как я уже говорил» — «Это ты так фигурально выражаешься «работаю на дядю», или у тебя в самом деле богатый дядя?» — «Дядя по матери. Детей у него нет, а я самый перспективный из всех племянников» — «Так ты наследник?» — «Знаешь, Маша, надоело мне ходить под кем-то, хочу принимать самостоятельные решения. Я ему предлагал инвестировать в один перспективный проект, а он пошел в отказку, да еще меня стал поучать, как надо делать бизнес. Признаюсь, я этого жирного кабана терпеть не могу. Но я все-таки не дурак, я скопил кое-какие деньги, да и связями нужными оброс. Корче, я сам буду инвестором…» — «И во что ты хочешь инвестировать, если не секрет?» — «Секрет! — улыбнулся Тимур. —Однако с тобой, дорогая, я поделюсь им. Я хочу инвестировать в телекоммуникационные технологии. У меня есть и бизнес-партнёр. Цифровые телекоммуникационные технологии — наше будущее! Это и цифровые телефонные сети, и радиосети, и телевизионные сети, и компьютерные сети… Интернет! Слышала о таком?» — «Конечно!» —«Мы будем внедрять высокоскоростной Интернет и лучшую цифровую связь. А это в будущем миллионы долларов! Дядя еще пожалеет, что не послушался меня!» — «У тебя опять лицо горит, Тимур…».
***
Был уже второй час дня. Тимур на красном «Жигули», оставшийся ему в наследство от отца, мчался на встречу к любимой женщине. Он мчался, чтобы сообщить о своем безоговорочном и бесповоротном решении жениться на ней и официально усыновить их сына Тимура. Он считал это справедливым, даже без благословения матери.
В ту роковую минуту, разделявшей время на до и после, Тимур гнал по перегруженной транспортом трассе и как раз, когда до светофора оставалось метров пятьдесят ему неожиданно под колеса бросился мальчик лет пяти. Тимур успел вырулить влево, чтобы не задавить мальца, но в этот момент на него налетел КАМАЗ на всей скорости, превратив «Жигули» в груду металлолома. Тимур скончался мгновенно, так и не придя в сознание.
***
В ходе следствия выяснится: бабушка с пятилетним внуком, сойдя на трассе из междугороднего автобуса, пошла по обочине, чтобы добраться до зебры, а потом перейти на другую сторону. Внук, заметив выбежавшего на трассу щенка, автоматически бросился спасать бедное животное и чуть сам не угодил под колеса автомашины модели ВАЗ-2107 красного цвета. Водитель резко развернул автомобиль влево, после чего произошло столкновение КАМАЗа и «Жигули». Водитель «Жигули» моментально скончался в ДТП. Мальчик был спасен, впрочем, как и щенок, которого мальчик успел схватить.
***
После гибели Тимура прошло четыре с половиной месяца. Был канун нового 1997 года. День переходил в вечер. Маша готовила ужин, а Тима возился в зале с уже подросшим щенком, которого он назвал Мухтаром. Это был самец непонятной породы. Было в нем что-то и от овчарки.
Маша была на пятом месяце беременности. Уже начал выпирать живот. Ей часто было грустно и у нее непроизвольно капали слезы из глаз. Видимо, частные смены настроения свойственны беременным женщинам. С сестрой с того летнего дня она перестала общаться. Они так и не помирились. Маше было не до Даши, а та и не шла на мировую, проявляя свой скверный характер. Но от матери Маша узнала, что Даша собирается выйти замуж — по ее словам, за какого-то прошелыгу. Мать была недовольна выбором младшей дочери. Машу же Вера Николаевна во всем поддерживала. Вот и сегодня Маша и Вера Николаевна перезванивались. Мать очень жалела дочку, успокаивала, советовала найти подходящего мужика, но…
Вот и сейчас, готовя ужин Маше было очень грустно. Она заходила временами в зал и смотрела на своего также подросшего малыша, дрессировавшего Мухтара. И опять она не могла удержать накативших слез из глаз. Тима заметил это:
—Мама, почему ты плачешь? Тебя кто-то обидел? Ты скажи мне, кто и я поколочу его!
—Нет, Тима, — ответила Маша, — это слезы счастья. Я так счастлива, что ты у меня есть. Защитник ты мой.
—А я думал, люди плачут, когда им больно, — лепетал маленький защитник.
Маша нежно прижимала к себе Тиму и поцеловала его в лоб, в глаза, затем понюхала его темя, пытаясь вспомнить, как пах ее любимый мужчина. Но ребенок пах лишь ребенком, а не мужчиной. Это был скорее запах молока.
Маша радовалась со слезами на глазах, что ее сын от любимого мужчины и что он так похож на своего отца.
Но это не все, что заставляло ее быть счастливой. Она была беременна от своего возлюбленного. Всего одна ночь, проведенная с ним после шестилетней разлуки, и она вновь ощутила себя полноценной и счастливой женщиной. «Как же меркнут все остальные на его фоне, — думала Маша. —Разве есть на свете такой мужчина, который заменит мне моего Тимура? — задавалась она вопросом. — А мать советует мне найти другого… Мне, еще не опытной, было достаточно Павла, чтобы понять, что я однолюбка. Достаточно и опыта мамы. Разве отчим Николай мог заменить мне родного отца? Как же прав Хайям:
«Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало».
«Но я не одна, Тимур, — мысленно обращалась Маша к возлюбленному своему, — у меня есть сын от тебя, любимый мой. И, Бог даст, я рожу и второго ребенка от тебя. Ты должен знать это, Тимур. Если родится мальчик, назову его Джахангиром. Ты так любил это имя. А если девочка родится, назову ее Джахан. Тимур, муж мой, ты живешь в своих детях! И ты всегда будешь жить в моем сердце…».
***
После ужина Маша полулёжа у себя в спальне на кровати и перечитывала понравившиеся ей места из рукописи Тимура под названием «Расти ва русти» (В справедливости сила).
Произведение замышлялось автором как историко-художественная эпопея о Тамерлане. Тимур оставил рукопись у Маши на кануне своей гибели. Она была незавершенной.
Маша перечитывала первую главу первой книги: «Триумфатор возвращается на родину».
***
Индийская военная компания 1398-99 гг. под предводительством Тимура ознаменовалась победой, и уже весной Тимур с частью своих войск возвращался в Самарканд — на родину.
Самаркандские и бухарские купцы первыми разносили по свету весть о тимуровой победе.
Тимур возвращался из семимесячного Индийского похода, оказавшийся куда успешнее, чем замышлялось им самим.
Из Индии вывозилось много награбленных сокровищ, военные трофеи с полей сражений, а также тысячи рабов.
Тимур уже замышлялось покорить и весь Ближний Восток, Египет, Магриб и Малую Азию.
Жители Самарканда ликуют:
—Наш Амир возвращается!
—Не с пустыми руками!
—Как всегда, с добычей!
—С необъятной добычей!
—Индия!..
Теперь несметным богатствам Индии суждено наводнить базары Мавераннахра, веселя и радуя народ всевозможными экзотическими диковинками, дешевыми рабами, а еще: одних купцов обогащая, других — пуская по миру. Индия!..
Переправа через Амударью
Весеннее солнце постепенно уплывало за край небосвода, отдавая свои последние лучи игривым волнам бурного Аму, уносящего свои воды вслед за светилом далеко-далеко на запад к соленым водам Арала через пески Кара-Кумов и через некогда покоренный Тимуром Хорезм.
Вдоль Аму раздавался громкий гул от голосов тысяч людей, был слышен топот лошадиных копыт, ржание лошадей, а также блеянье овец. То был лагерь Тимурова воинства.
А оказавшись ближе к реке, можно было услышать о берег бьющиеся волны, шелест камыша, доносимый предвечерним ветром и первые отзвуки лягушачьей какофонии…
А это что за перестуки — там дальше за камышом?..
Подойдя ближе к изгибу реки можно было увидеть две дюжины понтонеров с топориками в руках, вбивающих железные узкие колья в древесную плоть, сколачивая тем самым деревянную переправу через Аму. Можно было даже услышать приятный голос юноши-понтонера, вполголоса напевающего, судя по словам, песню о его возлюбленной. Песня звучала не без радостной улыбки. Чувствовалось, как юноша предвкушает долгожданную встречу. Хотя, возможно, то была лишь песня, но песня добрая.
Быстрое и слаженное перестукивание топоров постепенно затихло; это тимуровы понтонёры завершили свою работу по возведению плавучего моста, переброшенного через Аму, по которому на Термезкий берег торжествующе проедет верхом на своем Чакмаке Повелитель мира, Амир Тимур Гурган, чтобы после семимесячного отсутствия вновь вдохнуть аромат родины. Далее за ним последует его свита, состоящая из военачальников, писцов, лекарей и женщин. Завершит эту процессию часть тимуровой охраны — грозные барласы, тогда как, другая часть, уже дожидается своего Повелителя на родном берегу. Остальным же надлежит форсировать неспокойную водную стихию вплавь, даже слонам и верблюдам. Все это хорошо знали и все с этим считались.
Последний штрих: всю протяженность плавучего моста от афганского берега до термезкого, спеша, чтобы успеть к предвечерней молитве — магриб , молодые воины застилают темно-красными коврами — по всей видимости, гератскими, которые трудно спутать даже с персидскими или туркменскими из-за их орнамента; на них выделяется тот самый «слоновий след» в виде восьмиугольника на темно-красном фоне. Выглядит это, довольно-таки, символично, вероятно, с умыслом, ибо на том, на афганском берегу, девяносто девять боевых слонов, захваченных Тимуром, как военный трофей в индийском походе, ожидали команды переходить вплавь им ещё неведомой реки. Слонов же, обративших свои громадные ушастые серые взоры на бурные воды Аму, выстроили в три колонны с направляющим самцом во главе и замыкающим самцом в конце.
Именно здесь этим громадным серым исполинам, управляемыми худосочными индусами в своих белых тюрбанах, предстоит не только переправиться на чужой берег, но и забыть запах родной стороны, привыкая ко всему новому для себя. Если бы эти серые исполины, устрашающие противника своими гигантскими размерами, знали, сколько невыносимо трудных дорог им предстоит пройти, добывая для своего Повелителя все новые и новые победы! Но им не положено знать того, о чем знает лишь Повелитель, не положено даже догадываться, а тем более трубить об этом всем вокруг, равно как и воинам Повелителя не положено знать этого, дабы лазутчики и соглядатаи противника не смогли выведать очередной тимуров замысел. В противном же случае, объединившись, все эти Баркуки, Баязеты, Кара-Юсуфы с Тахтамышами, могли бы сами нанести Тимуру, ими не признанному правителю Маверанахра, тот вероломный удар в спину, чтобы потом, разбив его тумэны, растащить им созданную державу на мелкие кусочки. Но только не при Тимуре, не при его правлении, ибо он сам знает, кого и как подмять под свою пяту, пусть даже и хромоногую, но железную и твердую пяту, а кого и приголубить, назвав своим сыном* и при этом вернув ему все полномочия султана какого-нибудь бейлика*! Все его враги это знают, хоть и за глаза насмехаются над ним, обзывая его «хромоногой лисой» с легкой подачи мамлюкского Султана Баркука — тот самый, что легким движением своей брови дал команду своим «волкодавам» схватить и обезглавить тимурова посла, тот самый без рода и племени черкес, возведенный на египетский престол своими же земляками-мамлюками, тот самый, которому, все-таки, не удалось уйти от тимуровой кары, будучи отравленным неведомым ядом в тот год, когда «хромоногая лиса» возвращалась в свою самаркандскую нору.
Да, вертается «хромоногая лиса» из авантюрного индийского похода с такой огромной добычей, которую еще долго придется вывозить из Индии в Самарканд и Бухару через Термез, наполняя ею Сиабский базар и множество прочих рынков за пределами Маверанахра.
А Русь тем временем не только ополчается против Орды под предводительством Витовта, но и грезит дешевыми товарами из Индии: шелками, лалами и всякими прочими экзотическими штучками, ожидая караваны из далекого Маверанахра…
А земноводные твари в камышах и мелких заводях решили заглушить своей лягушачьей какофонией гулкий тимуров стан, словно, они усердно молились своему лягушачьему Богу. Ну, вот, понтонеры завершили свою работу, застлав также мост коврами. Теперь они спешат в стан.
Но Тимур не спешит.
Вечереет. Солнце, отдавая свои последние лучи всему живому, еще не опустилось за небосвод. Стан затихает, постепенно оборачиваясь взором в сторону священной Мекки, как только услышал первые отзвуки азана*, призывающего правоверных к предвечерней молитве. Видимо, Тимур не спешил, потому что решил совершить намаз перед торжественным вступлением на родину. Стан затих вместе со своим Повелителем, приняв кто где покорную позу пред Всевышним Аллахом.
***
Раздался звонок в дверь. За дверью стоял Павел, бывший гражданский муж Маши.
—Ты, Павел, никогда больше не появляйся в моей жизни, — твёрдо сказала женщина, так и не снимавшая траура по Тимуру. Она была в черном одеянии. —Я тебя прошу... Пока прошу по-хорошему!
—А ты можешь и по-плохому? — съязвил мужчина, опёршись рукой о косяк двери. Видно было, самолюбие его было уязвлено.
—Если тебя устраивает, что однажды ночью, когда ты будешь спать сладким сном, тебя заколют как борова, тогда милости просим.
Нежданный гость так и не рискнул переступить порога квартиры; он лишь ехидно усмехнулся и ретировался. Маша все еще стояла на пороге квартиры, презрительно провожая взглядом бывшего, желая быть уверенной, что тот исчезнет. «Хорохорится трусливая душонка, — подумала Маша о Павле, когда внизу послышался гулкий шум захлопнувшейся двери. —Такого труса, любая юбка запугает».
С того декабрьского дня 1996 года Павел навсегда исчез из жизни Маши.
Вместо эпилога
—Аркадий, ты уже закончил свою повесть? — обратилась симпатичная блондинка лет сорока к мужчине в очках и со сверкающей лысиной. Он сидел за письменным столом и усердно точил простой карандаш.
—Вот, обдумываю концовку, Леночка, — устало сказал мужчина.
—Может ты поужинаешь сперва? Я приготовила твое любимое — спагетти с томатным соусом.
—О, Леночка, ты моя радость! Лапуля! — широко улыбаясь и потирая руки, сказал мужчина. —Ты знаешь, у меня такое ощущение, как будто у меня в желудке активизировались «челюсти» … Ну, знаешь, у Кинга есть такой фантастический рассказ «Челюсти» …
—Разумеется, знаю, Аркадий. Ну, что ты сидишь? Вставай, мой руки и иди ужинать.
—Ну, так вот, — вставая из-за стола, продолжал мужчина, — если сейчас мне в желудок что-нибудь попадет, так эти «челюсти» все это содержимое искрошат до молекул и атомов. Вот так я проголодался!
—Ну и богатая же у тебя фантазия, Аркаша. Впрочем, для писателя это необходимо.
***
—Эх, Леночка, Леночка, радость ты моя, — по прошествии пяти минут говорил хозяин дома, уплетая за обе щеки спагетти, политые томатным соусом, — если бы не Тимур, не встретились бы мы с тобой в этой жизни. Царство ему небесное!
—Пусть земля ему будет пухом. Хороший он был человек. Столько лет прошло, а не забыть его… А прыткий ты оказался, Аркаша, — решила поменять настроение разговора женщина. —И телефон у Тимура мой выпросил, и на свидание пригласил… цветочки, мороженое и все такое. Ох, однако и молодчик ты, Аркаша, оказался! В первый раз, когда тебя увидела, подумала: «Ботаник ботаником! Куда ему ухаживать за девушкой... А если попытается, будет рассказывать про ботанику свою».
—Ну, ты, Лена издеваешься… Ботаника вообще очень интересный предмет. Например…
—Ну, всё-всё, Аркаша, знаю эти твои примеры — затянутся они до ишачьей пасхи!
—Как хочешь, дорогая…
—А я ведь в Тимура была влюблена … Надеюсь, ты меня к нему не ревнуешь? — осведомилась хозяйка дома.
—Гм…как тебе сказать… — задумался муж, наматывая на вилку спагетти, — Я тебя ревную и как бы и не ревную…
—Это как понимать? — удивилась женщина.
—К другим мужчинам ревную, а вот к Тимуру нет. Я же знаю, что он больше всех на свете любил Машу.
—Какая это была романтическая любовь, Аркаша… — мечтательно произнесла женщина. —Такая только в романах, — добавила она. —Так что, Аркаша, ты постарайся о них написать так, чтобы было все по-настоящему и интересно… Чтобы сюжет был захватывающий! Ты меня понял, муж?
—Да все я понял, Ленусик. Я сделаю все, что в моих силах. Да, кстати, Роберт когда должен навестить нас? Целую вечность с ним не виделся. Соскучился я по внукам…
—У него Софья с Максимом ОРЗ подхватили. Сказал, что на этой неделе уже не приедут.
—Ох, дети, дети…А у меня к нему разговор был. Ну, да ладно. Ну, так концовку повести послушаешь?
—Гм, спрашиваешь!
***
Из рукописи Аркадия:
«Прошло ровно двадцать шесть лет после того злосчастного дня, когда не стало Джахангира Старшего. Это произошло 11 августа 1996 года. И именно в эту дату, а не в день его рождения, каждый год собираются возле его могилы его незаконная жена Арина с детьми, с сыном Джахангиром Младшим и дочерью Шахийназ, а теперь уже и с внуками. Они приходят на это мусульманское кладбище, что находится в самой старой части города, чтобы почтить память мужа, отца, деда, возложить цветы на его могилу и прочитать мусульманскую заупокойную молитву.
Перед взором пришедших, как всегда, предстала роскошная надгробная плита из черного мрамора с портретом улыбающегося молодого мужчины, на которой была инкрустирована эпитафия на узбекском языке, гласившая:
Любовь к тебе родной сынок,
Умрет лишь вместе с нами.
И нашу боль, и нашу скорбь,
Не выразить словами…
Арина уже привыкла к этим строчкам, что даже и не замечала их. Для нее было важно другое — побыть рядом с любимым человеком вместе с его потомством.
Участок, окруженный толстой железной цепью, где захоронен Джахангир ухожен. Рядом с ним покоятся его отец, мать и брат, умерший еще в детстве. А на надгробных плитах из черного дорогого мрамора арабской вязью были инкрустированы даты рождения и смерти, а также арабская молитва.
Мать Джахангира, Зульфия-бону, судя по дате смерти, умерла спустя полгода после гибели сына. Случилось это 13 февраля 1997 года. Дата ее рождения — 14 февраля 1947 года. Бедная женщина не дожила до своего пятидесятилетия всего один день.
Отец Джахангира, Мадаминбек, умер в 39 лет, судя по дате рождения и смерти. Дата смерти — 19 февраля, 1980 года. Получается, что родители Джахангира, Мадаминбек и Зульфия-бону, умерли в один и тот же месяц. Злосчастный февраль!..
Перед гибелью Джахангир успел рассказать Арине, что отец его, Мадаминбек, работал начальником следственного отдела Джизакской УВД. Был отравлен, как раз за четыре дня до своего назначения на должность замминистра МВД. Он собрал компромат на Джизакскую мафию. А в случае его назначения на должность замминистра, могли бы полететь головы высокопоставленных чиновников. Поэтому его и убрали. Это было за два года до Андроповских чисток. А потом начались расследования «хлопковой мафии» в республике; также глава СССР начал «чистку» партийного и государственного аппарата, включая органы госбезопасности.
Арина совсем не постарела. Она сохранила молодость, стройность и стала более оптимистично относиться к жизни. Все-таки у нее дети от любимого мужчины, а теперь уже и четверо внуков.
Арина стала заслуженным художником республики, имеет правительственные награды. Провела за все эти годы изобразительного творчества чуть более дюжины персональных выставок. О ее творчестве снимали телепередачи, печатали в журналах статьи о ней. Также Арина все эти годы занималась духовными практиками. Общалась со знаменитыми гуру в Индии и в Англии. Она не прекращала заниматься воспитанием детей, а теперь помогает им воспитывать внуков.
Сын Арины, Джахангир Младший, будучи инженером-программистом открыл свою фирму по созданию компьютерных программ. Также его фирма проводит консалтинг в сфере информационных технологий. Он женат, имеет трех детей.
Дочь Шахийназ пошла по стопам Арины, но в другом направлении — она стала художником-модельером. Замужем, имеет пока одного ребенка.
Вы спросите меня: а есть ли у Арины мужчина?
Пока я не буду об этом что-либо говорить. Я думаю, рассказать об этом в сиквеле.
А сейчас, мой дрогой читатель, я хочу с тобой попрощаться, пожелать тебе крепкого здоровья и хорошего расположения духа. И до встречи!
30 сентября, 2022 г.
Продолжение следует!
Был летний день
© Copyright: Владимир Владимирович Джангиров, 2022
Свидетельство о публикации №222100400524
Свидетельство о публикации №222100400524
Рецензии