Ява, вперед! 59 глава

http://proza.ru/2022/10/04/531


59

          Когда до выезда с территории военного гарнизона оставалось метров шестьдесят, Валерка нажал на сигнал и заморгал фарами. Дежурный выскочил и отпустил верёвку. Шлагбаум вовремя взлетел вверх. Воробей показал ему руками дружеский жест и замахал, чтобы тот опускал перекладину. Уходя за поворот, в зеркале заднего вида в клубах пыли они увидели, резко затормозившие перед препятствием УАЗы.

- Во-о-о-от… Теперь они ещё несколько секунд потеряют, а мы на приличной скорости заберёмся на сопку. Им с места по этим ухабам, да ещё в горку, долго… выходить на нужную скорость. Конечно, если за рулём не сидят такие же придурки, как я, – заключил Валера. – Где-то здесь должен быть съезд влево… вот он...

          КАМАЗ притормозил и резко вошёл в лесной поворот, почти не оставив следов торможения на гравийной дороге. Только стена пыли продолжила движение по инерции вперёд над дорожным полотном, растекаясь по сторонам.

- Сейчас пыль осядет, и следов вообще не останется, – посмотрев на капитана, заключил водитель.

          Между деревьями вниз они проехали на достаточное расстояние, чтобы технику не было видно с проезжей части. А здесь ещё и местечко по размеру разыскалось – танковый окоп. Ява заглушил дизель и выскочил из кабины. Внешний вид грузовика был ужасен. Весь в грязи и пыли. Ветки, трава и чёрт знает что. Номерные знаки, что на переднем бампере, что на заднем заляпаны грязью. Бегло глянув на машину, рядовой побежал наверх. Заняв удобную позицию, он наблюдал за дорогой. След в след по направлению посёлка Раздольный, промчались три УАЗа. Валерка посмотрел на часы: «Девять часов двадцать минут. Весь день можно отдыхать. Ждать их возвращения бессмысленно».

- Ну что, будем спать? Здесь нас никто не потревожит, – вернувшись, спросил Яванский.

- И сколько будем «загорать»?

- До вечера. Потом переедем в Раздольный. Надо будет договориться и заехать на территорию автобата. Приведу нашего «мустанга» в порядок: помою, осмотрю, смажу, подтяну. Там же переночуем и раненько поутру двинем на танкоремонтный завод. Оттуда в Хабаровск… Или нам ещё куда надо?

- Нет. Всё, что необходимо, заберём там же.

- Тушёнку будете? – Валерий взял со спальника сумку с продуктами.

- Нет, не хочу. Жажда мучит?

          Ява разложился на траве и принялся есть. Он передал Воробью термос с речной водой, которую успел набрать ночью. Перекусив, они расположились тут же. На свежем воздухе сон крепкий.

          В восемнадцать часов, успешно достигнув Раздольного, машина въехала на территорию батальона. До двадцати четырёх водитель готовил КАМАЗ. На передней левой рессоре лопнула стремянка. Пришлось ставить новую, которую тут же Яванский выменял на один гвардейский значок, подаренный Юрием.

          В семь часов утра Воробей и Ява в режиме ожидания находились у ворот завода. Без какой-либо спешки загрузили дизеля. Капитан получил то, что он должен был забрать по указанию штаба округа, и выдвинулись в сторону своей родной воинской части.

***

- Какие «фазаны»? Да в моей роте? Кто развел «дедовщину»? Да я из вас не связистов, а танкистов сделаю. Ефрейтор Денисов, выйти из строя! – построение на плацу. Горбунков нервно ходил взад и вперёд, заложив руки за спину, и делал очередное вливание. – Вышел? Ну-ну! Вот, полюбуйтесь… «офазаневший годок». Другими словами, оборзевший старший солдат. Что, боец, мы уже командира батальона ни во что не ставим? Его приказы вам не указ? Старшина! Алексей! Где ты, мать твою. А-а-а! Выдать ему ОЗК, пару больших ведер… и в люки. На неделю. Сам прослежу. Вы поняли поставленную задачу, «танкист» Денисов?

- Так точно!

          Так началась очередная волна борьбы с «дедовщиной». «Танкистами» ротный делал самых-самых ему ненавистных подчиненных. Это значило, что накопительные емкости фекальных вод очищались посредством ведра, лопаты и такой-то матери военнослужащим, облаченным в защитный химический костюм. Люк был один. Его очистка производилась раз в неделю специальной техникой. Солдат же, черпая вонючую жижу вручную, выносил её метров за сто от казармы и поливал заросшее травой поле.

          Емкость постоянно наполнялась, и надо было хотя бы удержаться на одном уровне, чтобы вся эта «прелесть» не перетекала на бетонную дорожку. Адский труд, но это было самым суровым наказанием, которое время от времени применял Горбунков.

- Итак! – проводив взглядом «штрафника», бегущего облачаться в «мундир», продолжил разбор полётов капитан. – Кто у нас в роте ещё – «фазан» птица гордая?

- Я!

- Я-ава-а?! Ты?

- Так точно!

- И с каких пор?

- С момента перевода.

- Та-а-ак! Кто ещё?

- Я! – громом прокатилось от строя.

- Андрей? Осин? Ты тоже? – он смотрел на каптёрщика. Командирское лицо вытянулось, усы обвисли. – Хватит. Мои нервы не выдержат. Марчук, возьми с них объяснения.

- Есть! – молодецки отчеканил старший лейтенант. – Яванский, Осин, за мной.

          Настал час расплаты. Остальных ребят он не тронул. Старлей сиял от возможности досадить этим двум «зарвавшимся» военнослужащим. Но, когда он прочитал их объяснительные, застыл в недоумении и растерянности, всматриваясь в две мило улыбающиеся физиономии.

- Вы что, совсем охренели? – только и смог он выдавить из себя. – Пошли в штаб батальона.

          Этого только не хватало. Замполитом там был никто иной, как старший лейтенант Дёмин. Что было бы с Валерой и Андреем, неизвестно, не вступись за них комбат.

- Это что за крики?

- Вот, товарищ майор, раскрыли ячейку из двух старослужащих. Скоро «дедушками» станут. Уже молодых солдат гоняют, издеваются. Думаю, надо подключать особый отдел штаба округа и передавать материалы в военную прокуратуру для возбуждения уголовного дела.

- Эка, куда завернул. Сегодня на дворе не тридцать седьмой? Или книжек начитался да фильмов, насмотрелся? Выслужиться хочется? Карьерного роста захотелось? Кто вам дал право повышать голос на подчинённых? Если проводите дознание, так делайте это по всем правилам... Но кто вам на то отдал приказ и уполномочил? А теперь доложите, в чём дело.

          Дёмин с Марчуком наперебой излагали результаты своей работы. Северцев изредка переводил взгляд на бойцов первой роты, которые тихо стояли плечом к плечу и улыбались.

- Дайте их объяснения, – майор взял два исписанных листочка и углубился в чтение. – А что, у нас запрещено военнослужащим иметь личное мнение по тем или иным вопросам?

          Замполиты смотрели на него с недоумением. Солдаты слегка приободрились.

- Яванский и Осин, выйдите из кабинета, – распорядился Дёмин.
 
- Отставить! Почему нарушаете субординацию, товарищ старший лейтенант? Кто старший офицер в данном помещении? Чему вы учите личный состав? – повернувшись к ребятам, он уже спокойно добавил. – Ну, кто первый пояснит свою точку зрения?
Ребята переглянулись и пожали плечами.

- Осин, так как ты у нас младший сержант, начинай первый.

- Товарищ майор, я думаю… в том, что мы… Вернее, что нас «расстегнули»… В общем, ничего плохого нет. Это определённое доверие со стороны старослужащих. Вот и всё. А то, что мы над кем-то издеваемся, так это всё домыслы старшего лейтенанта Марчука. У нас с ним был конфликт, вот он и мстит сейчас. В объяснении я так и написал.

- Всё?

- Так точно!

- Хорошо. Яванский!

- К тому, что сказал Андрей, могу добавить следующее, – медленно начал Валерка, посмотрев в глаза Северцеву. – Во-первых, «дедовщина» в Вооруженных Силах Советского Союза появилась с шестидесятых годов, когда на срочную службу начали призывать бывших осуждённых за мелкие преступления.

- Интересно. Продолжай. Хорошо излагает. Правда? – комбат посмотрел на офицеров.

- В результате они, прошедшие исправительные учреждения, принялись насаждать в армейских рядах, видоизменяя зоновскую «академию», приводя её к стандартам новых условий, так сказать жизнь «по понятиям». То есть вводили свою иерархию подчинённости, на принципе доверия большинства. Только не во главе с «паханом», а с «дедами». Во-вторых, как это ни странно, данное обстоятельство устраивало сильно загруженных работой офицеров среднего звена. Частично их работу с личным составом уже выполняли «дедушки» с погонами сержантов. Не всегда, но… Я не высказываю своего мнения о нашей части, я говорю в общем. Хотя и у нас имеются перегибы. Говорить о том, что конкретно в первой роте, имеются проявления «дедовщины», нельзя. Есть отдельные вспышки, однако, как известно, они гасятся умелыми действиями замполитов при содействии «стукачей».

- Осведомителей, – поправил Дёмин.

- Одно и то же... А в заключение…, если вы позволите, товарищ майор?

- Интересно!

- Считаю, что в батальоне недостаточно сержантского состава. Например, выходит группа на какие-либо работы. Кого назначать старшим? Естественно, старшина или взводные знают, кто в этой команде «фазан» или «дедушка» и кто из них пользуется большим авторитетом у личного состава. Всё просто, именно такой человек и будет следить за порядком и выполнением поставленной задачи. Вывод: в нашей роте полное отсутствие «дедовщины», а укоренившаяся за несколько десятилетий армейская иерархия присутствует в антикварном приложении.

- Немного длинновато, но вразумительно. И что в этих объяснениях крамольного? – комбат опять повернулся к младшим офицерам. – Я ничего противозаконного не вижу. Все живы и здоровы. Никто не жалуется. В чём, собственно, проблема? – теперь уже, в свою очередь, переглянулись и пожали плечами старлеи.

- Если не знаете, считаю, что Осиным сделан правильный вывод… вы Марчук, мстите своим подчинённым. Это вас не красит ни как командира, ни как человека, – Северцев повернулся к младшему сержанту и рядовому. – Можете быть свободными. Ротному доложите, что всё в порядке и попросите его зайти ко мне.

          Вторая волна «охоты на ведьм» прокатилась рядом, слегка задев Яванского. Хотя как посмотреть. Авторитет ребят вырос даже в глазах офицерского состава. В этот период к Валерию подошёл секретарь партийной организации и предложил возглавить комсомольское бюро батальона. Недолго думая, взвесив все: «За!» и «Против!», рядовой согласился, найдя в этой общественной нагрузке свои положительные стороны. Через два дня члены ячейки проголосовали единогласно за выдвинутую кандидатуру.

          Обязанностей было мало, а вот возможностей… Только то, что у секретаря был свой кабинет в клубе части, давало широкие возможности. Это помещение стало и местом для проведения собраний, и комнатой отдыха, и фотолабораторией, и художественной мастерской.

          Самое главное, в неё никто из посторонних не входил. Рядовые и сержанты в спокойной обстановке занимались любимыми делами, без нажима сверху. Валера быстро наводнил бюро энтузиастами. Привлёк любителей художественного слова, графики и рисунка, нашел любителей фотодела. Работа была налажена так, что никто и ни за кем не бегал, каждый делал то, что умел, хотел и любил. Но в срок.


http://proza.ru/2022/10/04/538