Экс-ры VII 2 гл Перекур с рассказами

Глава 2

Южный отрог Серебрянского камня

Тропа — перекур с рассказами — Финимор Купер — чай с пряниками — про Сухую речку  — заблудились — Сказочная роща

Перекур с рассказами

Чемякин со смехом рассказывает, как Стас Палыч первый раз в жизни поехал в поход.
— Помнишь, как ты пришёл на Вокзал в костюме в синюю полоску в галстуке и сетчатой шляпе.
— Да у меня сроду не было синего костюма и вообще это никому не интересно, — отмахнулся Стас Палыч.
— Ну, брат с кем не бывает, Князев Володька в рваных штанах ходил в походах и гордился этим.
— Да, штаны у него были заслуженные и в заплатах, причём он всё время, рассказывал в каком из походов, он заполучил какую-нибудь дырку, — сказал Кельдюшев.

— Ага, а я помню, как он хлоркой писал на заплатках — «Алтай 87», «Ока Саяны 89», «Лобва 93» и так далее, — сказал Лебедев.
— Ну, кто ещё из наших ребят ходил с чемоданом в поход - так делал только Стас но это уже история, — сказал Чемякин. — А рассказать, как Кельдюшка на Алтае от медведя бегал.
— Только давай короче, а то я сейчас усну, — сказал Стас Палыч.
— Ну, короче так короче, если конечно Серёга не против.
— Жарь, — кивнул Кельдюшев.
— Ну, Серый это я своими словами, а то вы вечно уточняете, то чего было, а чего не было, как говорится, не умеешь врать, не мешай другому, но всё что я расскажу, правда.
— Так ты будешь травить или нет? — спросил Лебедев.

— Ну, а я что делаю, идёт значит, по узкой алтайской тропе в гору группа Князева и, казалось бы, ничто не предвещает ничего неожиданного. Серёга Кельдюшев раненый ранее в босую пятку хромает замыкающим, а это большой минус Князеву как руководителю. Казалось бы, всё замечательно, ну чего ещё желать погода солнечная, в небе ни облачка. И тут, поди, ж ты нашёлся дрыщ, который испортил всю эту идиллию не смог собой пожертвовать ради спокойствия товарищей. Но если быть справедливым, то виноваты, конечно, все. Ну, смысл виновности каждого может определить только суд но мы не будем судить строго того разгильдяя который чуть не подвёл всех под монастырь. Но об этом позже.

Идут они след в след друг за другом, кто-то стал голубков пускать, попёрдывать в тихую, отчего в группе стали появляться всякого рода смехуёчки. Идут они себе по тропе, и надо же было именно в том самом месте пересечься им и медведю. Ну, словно негде больше бурому по лесам ковылять нет надо именно сюда, а не в какое-то другое место забраться. Кельдюшев как замыкающий немного отстал и шагал, кряхтя под грузом своего рюкзака в который был уложен один из двух скатанных катамаранов. Кроме того в рюкзаке что он нёс, были продукты и его личные вещи вес я вам скажу не маленький и это при том что хозяин травмирован.

Краем уха Серёга слышит что-то непонятное справа, оборачивается и долго стоит прислушиваясь. А ведь любая остановка это отставание от группы, которая прёт под тяжестью рюкзаков в гору и не ждёт отстающих. Если всех ждать всех любопытных так никуда не придёшь. Но Кельдюшка что-то уже почуял и не торопился идти за группой, хотя я на его месте не торчал бы столбом, а шёл за всеми. Сколько вот так в алтайских горах народу пропало без вести не подсчитать. Вроде и рюкзак остался не тронутым и блудить негде вот же тропа ну куда идти — то хочешь обоссаться так стой и сикай, на месте нет, прутся куда-то, а потом ищи их. Героическая смерть? Да на фиг надо!

— Чего-то ты не в ту степь попёр товарищ докладчик, — сказал Стас Палыч.
— Так я всё про то же и вдруг Кельдюшка замечает, как выше его кто-то идёт. Ну, слава Богу, это туристы думает он и идёт за своими товарищами.
— Вот умеет Володя красочно всё расписывать, я там был, а вот нет у меня такого таланта, — сказал Кельдюшев.

И тут Чемякин делает страшное лицо.
— И вот в то время как Сергей идёт за ушедшей вперёд группой сверху из кустов вываливается на тропу здоровущий медведь. Посидел медведь почесался глядь, а на тропе кедровые орешки рассыпаны ну он и давай их подбирать. Потом человека учуял, взъерошился, посмотрел по сторонам, никого не увидел, а орешки вот они тут под лапами рассыпаны. Глянул косолапый влево, глянул вправо, кругом орехи ладно думает, пойду-ка я по дороге в гору всё одно наверх идти куропатками обедать. Идёт и слизывает где орехи, где скорлупу.

   А Кельдюшев тем временем идёт себе вперёд и не замечает, что за ним медведь ковыляет. Рюкзак тяжёлый, а передохнуть некогда здорово отстал. Вдруг над ним прокричали вороны кому-то своё приветствие. Оглянулся — едрён гусей топтать, а метрах в восьмидесяти за ним медведь идёт.

Ну, понятно Серёга весь в шоке и напряге и самое главное он боится крикнуть своим, что позади, чешет косолапый. Ну, куда ему с больной ногой угнаться за остальными в случае большого шухера. А народ в группе боязливый собрался, пискнет мышь так вся группа в обморок. А как не дать дуба, если там мыши величиной с полено не считая хвоста. Серёга весь в своей хромоте весь подсобрался и дал газу.

К тому времени группа выходит на верхотуру перевала откуда открываются неописуемые красоты. Но Серёге не до красот у него на хвосте весит как приклеенный медведь. И то что хищник не бежит за туристом чтобы напасть на него говорит о том что человек не его пища его больше орешки интересуют. Так они и двигаются в тандеме на почтительном для обоих расстоянии.

Серёга семенит по-бабьи, не оглядывается, боится остановиться.
И нога зараза болит, и группа чёрте, куда упёрла только бы догнать, а там и медведь не страшен. Собрав всю волю в кулак, Серёга ускоряет шаг и догоняет-таки своих товарищей, но он уже сам себе на уме. Медведь чтоб ему пусто было, не отстаёт, а Серёга уже идёт замыкающим. А что если рассказать о звере, но тогда его точно бросят и сбегут.

— Хорошего же ты мнения о товарищах, — сказал Лебедев.
— Погоди, ты, — сказал Чемякин Лебедеву. — Рассказываю дальше, бежать Серёга за товарищами всё равно бы не смог, куда ему делать разгон с баулом, в который с трудом запихан катамаран, а потому он, никому ничего, не сказав, начинает, протискивается вперёд. Обходит одного другого, третьего, короче обгоняя всех, лупит вперёд. Вскоре наш герой отрывается от группы и бежит под тяжёлым рюкзаком как Паниковский с гусём. Ему кричат, куда чудак несёшься, а он как плохой специалист по шухеру оборачивается и, показывая рукой куда-то поверх голов над отставшими, кричит, мол, всем хана и что позади у них медведь. Народ испуганно поворачивается глядь и правда за ними идёт здоровущий медведь и непросто идёт, а что-то подбирает и ест.

— Не понял, а чего он там жрал? — спросил Лебедев.
— А ты у Кельдюшки спроси чем они медведя того прикормили.
— Ну и чем же, — спросил Лебедев.
— Кедровым орехом шли и колупали шишки, часть орехов на тропу падала, ну мишка их и сообразил, вот она еда под носом иди да собирай, — сказал Чемякин за Кельдюшева, который только согласно кивнул головой.
— И только Кельдюшев крикнул про косолапого, вся орава туристов ломанулась вслед за раненным в пятку, — продолжил рассказ Чемякин. — Паникёра тут же замяли ногами и, бросив рюкзаки, рванули вверх по тропе. Князев, с отвисшей челюстью резво перебирая тощими ногами, делает рывок на спринтерскую дистанцию и исчезает на горизонте. За ним галопом уматывают все остальные. Последним бежит под рюкзаком хромой и брошенный всеми Кельюдюшев.

— Офигеть, — присвистнул Лебедев. — Бросили!
— Однако кончим на этом, надо идти, — сказал Чемякин.
— А что было, потом догнал их медведь? — спросил Стас Палыч.
А вот дойдём до КСП тогда дорасскажу, нет, ты Серёгу даже и не пытай, он же только мычать может.
— Иди, давай вперёд, — дал ему лёгкого пендаля Кельдюшев. — Любишь ты других дураками выставлять, а сам про Амазонку так и не рассказываешь.
— А что там такое было, — спросил Лебедев.
— Да он когда груза на самолёте возил революционерам, попал в историю, о которой помалкивает стыдно, наверное. Самолёт с пассажирами угробил и гордится что выжил, медальку прицепили на грудь героя по линии КГБ.
— Да ладно в первый раз слышу, что Володь на полном серьёзе, — удивился Лебедев.
— Точно так, но не все там погибли, тут он хватил, обычное дело попали в грозовой фронт ну и,… в общем, дело тухлое было... — сказал Чемякин.