Москвичи. Курсант-офицер

А теперь я подойду совсем с другой стороны этого, как нам казалось, дружеского, любовного отношения к москвичам. 
В пионерское время, маленькими, мы их в пионерском лагере, за палатками, иной раз били: с такой злостью – старались вложить и излить в этих тумаках всё то, что у нас нет: их московский лоск, их обувь – не ту что у нас. А обувь ими чистилась маленькой щёточкой, и наносился чёрный, как вакса – гуталин. Мы же свои парусиновую неказистую обувку, намазывали (красили) зубной пастой или белым зубным порошком. И их-то, в нашем отряде было – двое. И мы их называли с презрением, делая с апломбом ударение на последнем слоге, - Москвичи! И, опять наносили тумаки. У нас, провинциалов, не было того мягкого, как у них в речи, где они, думаю что неосознанно произносили эти слова, я бы этого сейчас, уже живя в столице нашей родины Москве, не смог бы такого предпринять, но тогда это были годы молодости, детства.
И вот, когда я уже учась в военном училище, проходил вторую войсковую стажировку в городе Краснодаре, тоже, как бы столица, но только Краснодарского края, уже чувствовался не тот лоск столичной Москвы, оттенок державности не был – там люди были попроще, скромней, может я ошибаюсь? (поправьте меня люди). После стажировки мы впрягались в учёбу.
Что особенно запомнилось, это: занятия по боевой подготовке – метание боевых гранат. Подошла моя очередь. Стою в окопе, за бруствером начальник боевой подготовки (такой то) – рядом. У меня в руке боевая граната. Руководителем подана команда, - К бою – вперёд! Всё делаю, как учили: замах рукой с гранатой. И.... вдруг, обратная команда, - Отставить! Что случилось?
Оказывается, в поле оказалась лошадь (и как не сработало оцепление?), и пока её выгнали с поля, я с замахом в руке гранатой, так и стоял в напряжении и волнении. И, то ли, от долгого ожидания, то ли, ещё от чего-то – бросок оказался неэффективным – граната полетела недалеко от окопа, в нескольких метрах: взрыв, но я уже на земле и поверх меня – тело нашего преподавателя. Он меня спас, так как я почувствовал, как много осколков пролетело и со свистом, поверх нас. Его шинель в нескольких местах была пробита, зияли дырки
     А вот – другой курьёзный случай. Занятия в поле. Тактика. Группа курсантов стоит в две шеренги, перед нами преподаватель и что-то нам пытается донести. Мы же его мало слушаем и смотрим поверх его головы, куда-то в поле, и на наших лицах улыбка и даже смех. Преподаватель не поймёт, - в чём дело? То и дело поправляет обмундирование, пытается узнать, отчего срывается урок. И, когда он обернулся, то догадываясь, увидал, как сзади него, стоит ишак, с поднятым (сами знаете чем). Пока его отгоняли, время тактики закончилось.
        Другой случай. Огневая подготовка – стрельба по мишеням. Это сейчас мишени механизировано управлялись, а раньше в 60-х годах 20-того столетия, при попадании в них пули – поворачивались руками курсанта, который, тут же и находился в этом окопе, давая знать, что мишень поражена.
Но тут случилось так, пуля, что-то срикошетила и попала курсанту в щёку, другой курсант, видя кровь у него, по рации доложил, что его сокурсник, ранен – стрельба мгновенно была остановлена и меры медицинского характера были приняты вовремя.
Полоса препятствия. Для некоторых она была коварной. Так, курсант, преодолевая, так называемый домик с окном – просто упал с него и от удара о землю сломал ногу.
          Урок по выживанию. С моральной стороны, как бы был – жестоким. Так нас, на сутки оставляли в лесу, один на один – без провизии, воды, Мы, из лапника, изготавливали себе логово, подобие шалаша, особенно много было настелено на землю, чтобы теплей было, так как в лесу очень сыро. На еду, собиралось всё съестное, что давал лес: хвойные шишки, ранний клей с деревьев и так долго, особенно ночью, пока не приходит посыльный с командой сбора на условленное место.
Тоска и грусть была, однако от того, что рядом с тобой, никого не было. Слышались, особенно ночью – выстрелы с ружей в горах, местных горцев, охотников, различные шорохи, вой, крики зверей, разной живности.
Спасали навыки, что ты выполняешь задачу командования и учебную программу по выживанию – успешно и если что – тебе помогут, твои же товарищи, с которыми ты поддерживаешь связь по рации. Её ты оберегаешь от каких-либо ударов, чего-то внезапного и относишься к ней, как к человеку: она, хоть голосом, но поддерживает уверенность, что жизнь продолжается.
И вот, когда ты услышишь голоса твоих же подошедших товарищей, то радость тебя охватывает, что ты смог свой страх победить и выполнить всё, что от тебя требовалось по учебной программе. И ничего уже не опасно: ни голоса, ни звери, ни темень. Ты победил.
 Долгожданный четверг. А, в этот день – четверг, который мы ждали, что-то невероятное творилось: любимые всеми – макароны по-флотски. Все курсанты военного училища, после таких испытаний в течение учебных суток, в обед выдавалась такое вкусное меню, которые приготовлены были опытными поварами.
А ещё вкусней она казалась, после прошедшего марш-броска на шесть километров. Когда ты, в полной экипировке, автомат в руке, за спиной вещь-мешок с полным набором. Фляжка с водой на ремне, в чехле бьёт по ногам сапёрная лопатка, через плечо шинель в скатку - ты в составе своего взвода, впереди курсовой офицер, сзади сержанты – подгоняют всех, бежишь эти самые километры и не должен отстать. Вдруг, кто-то, спотыкаясь, падает, ты его поднимаешь, взяв за руку под мышки - тянешь дальше. Всё – дыхания как бы нет. Ты уже никакой, но всё - же долг, честь твоя, ответственность перед коллективом дают о себе знать. Вот и пришло второе дыхание, многие об этом тебе говорили, но ты не верил, а оно – вот, и появилось и ты уже, как заново родился – бежишь вперёд.
            И вот, прозвучал сигнал трубы, - Все на обед! Война войной, а обед по распорядку, - таковы правила у воинов. Строем заходим в столовую, уже всё расставлено, полные миски доверху с дымящимися макаронами, - и только стук от столовых приборов. Еда, так и летит без остановки в рот. Добавка – желательна и всегда. Да, потому тебя так выпотрошили, так вымуштровали, что ты уже готов к дальнейшей офицерской жизни, обозначенной на долгие годы.        Вот, ты зимой – ползёшь по всей  полной: шинель, шапка-ушанка, сапоги, на спине вещь-мешок, автомат в руке, и под рукава шинели, всегда набивается снег, да такой холодный, аж за воротом его полно, да ещё трёхпалые коричневые перчатки, так и стараются с рук соскочить. Но ты, упорно ползёшь вперёд, и никакой 40-ко градусный мороз со снежной метелью тебе не помеха.
И, если ты правильно намотал портянки, то по команде, - В атаку – вперёд! бежишь с криком «Ура» - тебя уже ничего не остановит.  И ты даже не замечаешь, как по бёдрам бьёт мотающийся противогаз, а по спине  - набитый вещмешок. Вот кинуты гранаты, ты уже на бруствере автоматным огнём уничтожаешь условленного противника. Далее – штыковая атака, когда слышна команда «Газы» - быстро натягиваешь на лицо противогаз, далее команда – «Вспышка справа» и ты уже на земле, и не важно – в грязной луже или ещё в чём-то. И это секунды кажущегося отдыха.
Наконец команда «Отбой. Встать. В две шеренги, становись»  Начинается этап разбора занятия. И так, нас готовят к дальнейшей офицерской длительно-трудной жизни, хоть и тяжёлые, но счастливые годы становления курсанта в офицеры.
                - продолжение следует -
               
                4.10.22.