Бурелом

В нашей средней полосе России пока ещё остались леса, пусть и не такие густые и дремучие, как сибирская тайга, но всё же они есть. И бывает, что передвигаться по ним не так уж и легко. Случается, как в сказке, ни человек не пройдёт, ни зверь не прокрадётся, ни птица не пролетит.

Пошёл я однажды на одно озеро посмотреть утку. Озеро довольно обыкновенное, ничем особенно не примечательное. Оно имеет форму вытянутого треугольника, и одной стороной выходит на поле, а двумя другими к лесу. Полевой берег плоский, местами заболоченный, лесной очень крутой, обрывистый. Частью прибрежное пространство сильно заросло тростником и рогозом, покрылось плотным слоем ряски. Дальше от берега, где глубже, из воды то тут, то там торчат полусгнившие сломанные стволы возвышавшихся некогда могучих деревьев. Где-то обломки стволов плавают по воде.

Из вершины этого водного треугольника вытекает небольшой ручеёк, берега которого мягкие, трясинистые. Сама вершина густо заросла ряской, хвощами, кувшинками, кое-где из воды тянутся живые деревца, но много и сломанных толстых тёмных стволов, торчащих под разными углами из-под водного зеркала.

Я подходил с полевой стороны, водную гладь от меня скрывали прибрежные кусты и деревья, а также высокая трава. Идти тихо не получалось, ветки хрустели, трава шуршала, но мне удалось выйти к чистой воде, никого с неё не подняв. Оглядев озеро, невдалеке, ближе к противоположному от меня лесному берегу, я заметил стайку уток, которые спокойно плавали и занимались своими кряковыми делами. Охота открылась не так давно, возможно, они были ещё непуганые, и поэтому не стали улетать. А может, не настолько сильно я и шумел, чтобы доставить им беспокойство.

Выбрал я одну из уток, но в этот самый момент то ли они меня заметили, то ли ещё что-то их встревожило, но с громким кряканьем и лопотанием крыльев птицы начали разбег и стали одна за другой подниматься на крыло. Времени терять было нельзя, я вскинул ружьё и выстрелил. Начавшая было взлёт птица упала на воду. Я видел это место и запомнил его, но быстро подойти к нему не мог, так как глубина не позволяла этого сделать. Утка упала за плавающее у противоположного берега бревно. Я постарался запомнить все возможные ориентиры нужного места и решил подойти с другого берега, чтобы подобрать трофей.

Из-за топкости берега идти вдоль него было невозможно, поэтому нужно было отойти подальше и сделать небольшой крюк. Хотя вытекающий из озера ручей и его берега и были вязкими, но перейти через него удалось довольно легко, нога не проваливалась сильно выше колена и вытащить ногу для следующего шага было несложно. А вот дальше всё оказалось кратно труднее.

Сначала нужно было продраться сквозь тесные заросли лещины. Просто пройти было нельзя, пришлось проломить себе проход. Идти по берегу снова не получилось, так как в воде сразу начиналась большая глубина, а склон очень круто уходил вверх, при этом всё было завалено поломанными стволами елей и сосен, от тонких, до гигантских, в несколько обхватов толщиной. Решил подняться чуть вверх, чтобы там найти путь полегче. Это оказалось не таким сложным делом. Трудным оказался путь вдоль берега. Склон был испещрён ложбинами и промоинами, трещинами и всякими лазами, порою весьма широкими и глубокими. Через них, как мостики, во многих местах были перекинуты поваленные деревья. Идти по ним было непросто – сначала нужно забраться на такое дерево, а потом идти по цилиндрическому стволу, огибая ветки и отовсюду торчащие острые суки. Какие-то деревья служили мостами уже давно, кора с них облезла, местами они покрылись мхом и лишайником, стали влажными и оттого прескользкими. Перебираться по свежеповаленным с одной стороны было легче, так как нога не так сильно соскальзывала с них, но с другой – очень мешали ещё несломанные, длинные, точащие во все стороны ветви. Как говорится, куда не кинь – всюду клин.

Так, перескакивая через небольшие промоины, перебираясь через глубокие, хоть и не горные, но всё же расщелины, где-то обходя их, огибая заросли молодняка, кустарников и высокой травы, особенно крапивы, которая встречалась местами весьма изобильно, я упрямо шёл вперёд. Вокруг вздымались толстые сосны с ровными чешуйчатыми стволами, образующими где-то высоко вверху зонтик колючей хвойной кроны, разлапистые ели, затеняющие всё вокруг и кажущиеся ещё более зловещими из-за повисшего на них бледного лишайника. Земля обильно усыпана опавшей хвоей, листьями, где-то поросла мхом или папоротником, а местами высоченной, выше роста человека жгучей крапивой, всюду валяются полусгнившие стволы, торчат вывороченные из земли и похожие на гигантскую тёмную толстую паутину корни. Чувство такое, что оказался внутри картины «Бурелом» Ивана Ивановича Шишкина. Я прошёл немного, но путь дался нелегко. Кажется, что спускаться надо где-то здесь.

Преодолевая всё те же препятствия, я спустился к воде. Вышел довольно точно, нужно было лишь немного продвинуться дальше вдоль берега. Добравшись до нужного места я у уреза воды, я остановился и огляделся, но из-за изгибов берега было плохо видно, что находится на воде по сторонам от меня. По счастью, в том самом месте я мог недалеко зайти в воду, но это помогло не сильно. Рядом на воде были несколько довольно толстых стволов деревьев, один из них тянулся с берега. Я забрался на него, и прошёл вперёд. Так обзор по горизонту значительно улучшился. Ствол не качался и не тонул подо мной. Видимо, дерево было длинным, и его вывернутые корни оставались на суше, а макушка упиралась в дно где-то под водой.

Стоя на упавшем дереве и держась за суки, как за поручни, я попытался наглядеть на воде свой трофей. Но, как я ни всматривался, ничего не замечал кроме плавающих стволов, обломленных торчащих из воды остовов деревьев, разнообразной водной растительности, а вблизи себя ещё и множество водомерок и жуков-плавунцов.

Часто в воде плескалась рыба и, судя по звуку, немаленькая. На середине озера была лодка с двумя рыбаками, отцом и сыном. Когда я только пришёл, они были у дальнего берега озера, но, видно, потихоньку смещались в мою сторону. Я всё стоял и вглядывался, пытаясь угадать, приметить, где бы могла оказаться моя утка, но ни глазами, ни через бинокль не смог её найти. Хотел крикнуть рыбакам, чтобы они оглядели место с воды, но раздумал их отвлекать. Отец вытянул щуку, до меня донеслись довольные возгласы обоих удильщиков. Отец говорил сыну, что он так и думал, что здесь, в этой части озера, должна быть щука, и вот она попалась.

Рыбаки продолжали неспешно подвигаться ко мне. Через какое-то время они оказались почти напротив меня. Вот отец вытащил вторую щуку. Я похлопал ему в ладоши, чтобы похвалить и поздравить его. Он поблагодарил в ответ. Тут сын сказал, что видит плавающую на воде тушку утки и спросил, не моя ли она. Правда, он показал, что утка находится у того берега, откуда я стрелял. Это меня несколько озадачило, и я ответил, что стрелял по утке, и что она должна быть у другого берега. Предположили, что она могла быть ранена, и переплыла. Рыбаки любезно предложили оставить утку у берега, и стали возвращаться обратно к дальнему от меня краю озера.

Ободрённый находкой трофея я сошёл на берег и полез обратно в гору. Из-за желания поскорее вернуться к равнинному берегу несколько раз я спотыкался, поскальзывался и падал, наколол руку суком, а ближе к выходу из леса соскользнул со ствола дерева, по которому переходил овражек, и упал вниз. Хорошо, что это случилось уже почти у края этого овражка, где было невысоко. Да и свалился я в куст лещины. Чтобы выбраться из куста, потребовались некоторые усилия, но, слава Богу, падение для меня прошло без последствий. Дальше было уже сильно проще.

Однако ж, как оказалось, на этом препятствия для меня не закончились. Рыбаки положили утку у зарослей камыша на какую-то плавающую доску. С воды им было не видно, что берег далеко, а до него оказалось не так уж и близко. Но главное было в том, что из-за глубины подойти к утке никак не получалось, вода начинала затекать в забродники через края. А оставалось всего каких-нибудь три-четыре метра! Сдаться было нельзя. Я вернулся на берег, нашёл куст с длинным стволом, обломил его, а затем как багром зацепил и подтянул к себе доску с уткой.

Каково же было моё разочарование, когда я поднял птицу с доски. Перья уже начали выпадать, а от тушки шёл душок, недвусмысленно дающий понять, что она тут плавает не пару часов, а уже не первый день. Очевидно, что это была не моя утка. Да и зачем бы она пересекала озеро, будь она ранена, она бы постаралась схорониться у ближайшего берега, если бы не смогла улететь. Как бы там ни было, брать эту птицу не стоило, и я оставил её.

Да, всякое может случиться, порою и весьма забавное, как этот, рассказанный мною случай. А вспомнить о каком-нибудь занятном эпизоде всегда приятно. Так что пусть я и остался без трофея, зато у меня сохранились добрые воспоминания.