Оперативник Углов и девочка-потеряшка

- Углов! – зазвонил из дежурки Герка. – Спускайтесь сюда, нам тут потеряшку привели!

- Отвяньте, други, - возмутился уполномоченный Вася Углов. – Потеряшки – это в соседний кабинет, а наш с Костяном профиль – рыба покрупнее.

- Спускайся, говорят! – прикрикнул Герка. – Тебе будет интересно!

Допив по стакану, мы сошли вниз. Возле дежурной части стояла девочка лет трёх, самой ангельской внешности – этакое чудо с бантиками.

- Вот! – доложил Герка. – Данная малокалиберная гражданка слонялась у отдела без всякого вышестоящего присмотра, ввиду чего была доставлена сознательными прохожими в объятия правосудия! Осталось найти родителей этой прелести.

- Девочка славная, - Вася дал ей конфету. – Если она подойдёт ко мне лет через пятнадцать, я с удовольствием найду у неё всё, что она попросит. А пока – к Светке её, в соседний кабинет! Пусть подрастает ребёнок, успеет ещё от меня настрадаться.

- Тут дело в другом, - Герка присел на корточки перед девочкой. – Она говорит мало и непонятно. Вот скажи, девочка, как тебя зовут?

- Аука! – радостно сказала девочка. – Аука-капалюка-малючая!

- Чудное и редкое имя, - одобрил Герка. – Теперь скажи, как выглядит твоя мама?

- Босые тити, босая попа! – объявила Аука и снова занялась конфетой.

- Слышали? – спросил Герка. – Большие тити и большая попа – твоя стихия, Василий. Ты их в городе все перещупал, ну и флаг тебе в руки! Шерше ля фам, ищите женщину!

- Приметы неизвестной мамы впечатляют, - в глазах у Васи загорелся охотничий огонёк. – Полный набор женских объёмов и дочка трёх годиков… Кто бы это мог быть? Информации недостаточно. Надо подумать.

Мы пошли шерше-ля-фамить. Отведя Ауку к себе в кабинет, мы дали ей сока, мармелада и солёных огурцов из оперативно-закусочных запасов и начали вытаскивать дополнительные сведения.

- Скажи нам, Аука, - спросил Вася. – Какие характерные черты своей мамы ты помнишь? Она высокая или низкая?

- Да! – согласилась Аука. – Сокая и ниськая!

- Так не пойдёт, ты уж определись! Как выглядит твоя мамочка?

- Босые тити, - снова сообщила Аука. – И босая попа.

- Мне нравится твоё описание, - сказал Вася. – Я уже сам хочу познакомиться с твоей мамой поближе, но как её найти? Какие ещё приметы?

Аука добросовестно думала и ела следующую конфету.

- Осень босые тити, - наконец сказала она. – И осень босая попа!

- Классная женщина! – мечтательно произнёс Вася. – Прямо руки чешутся её найти… А имя у твоей мамы имеется? Как ты зовёшь маму с босыми титями, когда тебе хочется кушать?

Девочка поманила его пальцем. Вася наклонился к ней.

- Вот так, - сказала Аука. – ААААААААААА!

Визг был настолько оглушительным, что Вася отскочил в дальний конец комнаты, в соседнем кабинете со стула рухнула Светка, а в двери заглянул перепуганный начальник Зубов.

- Углов! – рыкнул он. – Ты чего с ребёнком делаешь, полумайор?

- Обычные следственные действия, - Вася прочистил заложенное ухо. – Н-да, на такой вопль любая мама с того света примчится… Скажи, милая, а волосы у мамы какие? Белые? Чёрные? Рыжие? Длинные, короткие, средние?

- Морелые! – ответила Аука на своём непонятном языке.

Мы с Угловым озадаченно переглянулись.

- Не так уж много в городе женщин с морелыми волосами, - пробормотал Вася. – Честно говоря, при всём сыскном и половом опыте я не знаю ни одной. Что такое «морелые», Костян?

- Без понятия, - сказал я. – Может, цвета моря? Или горелые? Или мелированные?

- Зайдём с другого конца, - предложил Углов. – Методом сравнения. Аука, волосы у мамы похожи цветом на мои? Или на волосы дяди Кости?

- Ага! – весело подтвердила девочка. – Похозы! Тока морелые!

- Охо-хо, - сказал Вася. – Ладно, работаем дальше. Во что одета твоя мама? Платье у неё какого цвета – зелёное, синее, чёрное?

Аука обсосала огурец и подумала.

- Филипоневое! – уверенно заявила она.

Мы перерыли все оттенки в интернете, но филипоневого не нашли. Так мы и бились бы впустую, если бы Вася не догадался показать девочке разноцветные папки из шкафа.

- Который тут филипоневый, Аука?

Девочка безошибочно ткнула пальцем в красный. Это было уже кое-что.

- Впервые слышу про филипонево-красный цвет, но дело налаживается! – Вася потёр руки. – Может, ещё что-нибудь вспомнишь? Чем твоя мама занимается?

- Зуёт, - сказала Аука. – Зуёт и отдавается.

- Жуёт и отдавается… - протянул Вася в восхищении. – Поверь мне, Аука, теперь я замотивирован найти твою маму не меньше тебя! Тут уже дело принципа. Большие тити и попа, да ещё и отдавается!... Клянусь, Костян, я буду землю носом рыть!

Мы бы ещё работали с Аукой, благо огурцов в запасе было много, но снизу опять позвонил Герка.

- Мужики! – заорал он. – Мамка потеряшки объявилась, тащите девчонку сюда! И зовут её вовсе не Аука, а Елизария.

- Ни фига себе поворот, - сказал Вася. – Почему тогда Аука-капалюка-малючая? Где логика, Костян?

- В четыре года у детей своя логика, – риторически объяснил я. – Пошли уже смотреть на босые тити!

С девочкой на руках мы сбежали вниз, где произошло счастливое воссоединение семьи. Аука-Елизария с визгом повисла на руках у незнакомой женщины.

- Э… - сказал Вася. – Э… здравствуйте, гражданочка. Получите своё чадо в целости и сохранности, заходите ещё…

Углов был слегка разочарован. Волосы у женщины оказались вовсе не морелые, а рыжеватые. Платье и вправду оказалось красным. Но самое главное – бюст у дамы был миниатюрным, не больше первого номера. И это – пресловутые «босые тити»?

- Извините, - Вася кашлянул в кулак. – Вы точно мама этого ребёнка? Я почему-то представлял себе даму с пышными рубенсовскими формами…

Аука оглянулась на нас с маминых рук и подмигнула.

- Это моя мама, а я её капалюка! – заверила она. – В детстве всё казется босым…


(использована иллюстрация из открытого доступа)