Великий Магид

 Теперь мне хочется черпнуть поглубже в море семейной истории, так на лет двести-триста назад и поговорить о вопросе этническом, об истоках моей фамилии, т.е. по мужской линии моих отца, деда, прадеда и так до конца XVII века. В моей родословной среди носителей фамилии Межеричер есть, как мне представляется, самый значимый и загадочный из прародителей и один из самых древних из известных мне. К сожалению, я сейчас не могу сказать со стопроцентной точностью, что он мой прямой предок девятого или десятого поколения, но я продолжаю собирать материалы, проясняющие линию моих предков и его потомков. Герой моего рассказа в этой главе Дов-Бер из Межирича, родоначальник фамилии, которую ношу и я. Он известен как один из основателей хасидизма, очень влиятельного до сих пор направления в иудаизме. Его родителей звали Аврум и Хева Фридман и считается, что они вели свой род от библейского царя Давида. Я перечитал много документов на русском и английском языках, чтобы разрозненные сведения и легенды, которые е с т ь о н е м с в е с т и в логический рассказ об этом неординарному человеке. Согласно статье израильского исследователя Бен-Цилона Эйлона, происхождение Дов-Бера связывается с рабби Иегудой Ханаси, родившимся в 135 году нашей эры (редактором « Мишны»). Родословная же его матери дошла до раввина Йоханана Сапожника, родившегося в Египте, около 100 г. нашей эры. В легенде, которой более двухсот лет, рассказывается, что когда Дов-Беру было примерно пять лет, сгорел родительский дом. Он видел как его мать горюет, стоя среди обуглившихся остатков. «Я плачу не о доме, — говорила она ему, — а о сгоревшим записям с нашей родословной, ведущей счет поколениям от самого царя Давида». «С меня начнется новая ветвь этого древа», — сказал ребенок. И его слова были пророческими, так как он сыграл очень важную роль в истории иудаизма и еврейского народа как духовный наследник и продолжатель идей основателя хасидизма Баал Шем Това (Бешта). Итак, мой возможный пра-пра-…-прадед Дов-Бер родился под Луцком в местечке Локачи в 1704 году. Правда его правнук, сын святого Ружинера - рабби Авраам Яаков из Садгоры, говорил, что Магид родился в 5458 (1698) году (некоторые даже называют дату рождения 28 ава). Более точные сведения не сохранились. В то время, когда он родился и жил, более 300 лет назад, это было государство Речь Посполита. Хочу напомнить, что в 1569 году между Портрет Дов-Бераиз Межирича Королевством Польским и Великим княжеством Литовским была заключена уния (договор) по которой оба государства объединялись в одно с избираемым общим монархом получавшим двойной титул короля польского и великого князя литовского, общим Сеймом, единой внешней политикой и монетной системой. В конце 18-го века после нескольких войн и трёх разделов этого государства более сильными соседями, оно вошло на долгие времена в Российскую империю, а с девяностых годов двадцатого века это Украина. Известно немало фактов о происхождении Дов-Бера, о его детстве, о жизни до и после его встречи с Баал-Шемом, кардинально изменившей его мировоззрение и жизнь. Изучая документы, легенды и сочинения о нем, я попытался отделить вымыслы восторженных поклонников из среды хасидов от фактов его жизни. Известно, к примеру, что в юности он любил вставать с рассветом и гулять по берегам озер и ручьев – он учился искусству слушать. Мы знаем, что он был близоруким. Что его непрерывно терзали непонятные боли. Что он дрожал перед публичными выступлениями. Мы знаем также, что он ел и спал невероятно мало, что под суровой личиной скрывался великодушный человек и нежный отец. Дов-Бер с рождения был некрепкого телосложения, не отличался хорошим здоровьем и прихрамывал на левую ногу. Его от ец работ ал меламедом, учителем в хедере, местной еврейской религиозной начальной школе. Меламед учил грамоте и основам веры еврейских детей, но бывали и взрослые ученики. Должность эта была выборной в еврейской общине. За каждым учителем велась запись сколько учеников он выучил и ко гд а , н о з а р а б от к и был и оч е н ь маленькими. Семья Аврума Фридмана едва сводила концы с концами. Так как ещё ребёнком Дов-Бер проявил себя как одаренный ребенок, то раввин города посоветовал отправить его учиться во Львов, в ешиву Лемберга, к раби Яакову Еошуа Фалику, автору книги «Пнэй Еошуа» (который был тестем раввина из Лукача). Ешива это начальное религиозное училище для мужчин с 13 лет, питание и проживание в котором было бесплатным, что было подспорьем в их жизненной ситуации. Он проучился там два года, образование было очень продуктивным. В последний период обучения он был помощником раби Фалька и соратником его по совместным исследованиям Талмуда. Дов-Бер женился в 26 лет на Кайле, дочери раввина Шалом Шахны, гаона (еврейского предводителя местечка) из Торчина, переехал к тестю и некоторое время работал меламедом в селе рядом с Торчином. В последующие годы Дов-Бер избрал поприще странствующего магида (проповедника) — он переходил из местечка в местечко, призывая евреев к раскаянию и пробуждая в их сердцах желание служить Всевышнему.Согласно преданию, рабби Дов-Бер проходил по улицам местечка и созывал народ: «Приходите послушать меня, сыновья Израиля! Я научу вас трепетать перед Богом!».За несколько лет он побывал в большинстве областей Подолии и Волыни. В дальнейшем он стал городским магидом-проповедником в Кореце, затем в Ровно, и, наконец, в небольшом городке Межириче на Волыни. Беспрестанный пост (иногда «от субботы до субботы») изнурил его организм и сделал его крайне болезненным. Особенно пострадали ноги, он со временем с большим трудом стал ходить. Дов-Бер кормился только скудными заработками от проповедничества. Он на самом деле обладал даром слова и умел горячо и увлекательно говорить. Прозвище ”магид” осталось за ним на всю жизнь. У Дов-Бера с Кайлой долго не было детей, примерно десять лет и жена даже предлагала ему развестись, чтобы он жениться на другой ради получения потомства, но он отказался. Жили они очень скромно в ветхом и маленьком домишке, почти без мебели. В 1741 году в семье родился сын Авраам Малах, ставший со временем раввином и известным праведником. Есть источники, утверждающие, что он родился после встречи Дов-Бера с Бештом, но ведь дата её хорошо известна и она произошла, когда Авраам уже был школьником. Магид с семьей поселился в местечке Межиричи (Mi;dzyrzec Korecki) около Корица (сейчас это Великие Межиричи). Там у Магида была своя иешива, в которой он преподавал. Существуют письменные доказательства тому, что сам Магид не раз отказывался от предложения стать раввином и духовным лидером крупных общин, что обеспечило бы его семью более, чем достойным заработком. О том, как он жил свидетельствует одна из известных историй его жизни, которую я хочу здесь пересказать. Уже после того, как Магид стал учеником Бешта, последний попросил одного из своих последователей, проезжавших Межирич, где жил Дов-Бер, передать ему нижайший поклон. С трудом отыскал посланник маленький заброшенный дом и, войдя в бедное жилище рабби Дов-Бера, нашел его сидящим на связке дров. Перед ним, на досках, подпираемых такими же вязанками, сидели его ученики. Единственным предметом мебели был деревянный стол. Была самая середина урока, посетитель согласился зайти попозже. Вернувшись, он увидел, что о б с т а н о в к а п оме н я л а с ь . Учеников в комнате уже не было, а «стол» был превращен в кровать, Магид все еще сидел на вязанке дров, продолжая в одиночестве изучать Тору. Посетитель не смог скрыть своего изумления условиями, в Меджибож которых жил известный раввин. «Я совсем не богат, — сказал Дов-Бер, — но в моем жилище есть стул, скамья, кровать и другие предметы домашней мебели. Дома,-продолжил хозяин,-действительно необходимо иметь добротный стул, кровать, стол и лампу. Но когда ты в пути, дела обстоят по-другому». Дов -Бер имел в виду, что он не считал свое земное жилище домом. Он считал, что здесь, на Земле, он был лишь временным постояльцем, а в таком случае действительно важны и нужны лишь те ценности, которые помогают путнику достичь конечной цели. Как и большинство ранних учителей, он поначалу страстно противился хасидизму. Он не одобрял путь Баал-Шема и как ученый-талмудист, и как мистик, верящий в необходимость умерщвления плоти. Путь самого Дов-Бера был иным: не облегчать, а отягощать жизнь. Он вел размеренное, уединённое существование, иногда постясь от одной субботы до другой. Он терзал свое тело, пока ему стало невмочь, и он опасно заболел. Обратился к лекарям, но те признались, что не в состоянии ему помочь. Его недомогание стало одной из причин первой встречи с Бештом, сыгравшей большую роль в его дальнейшем духовном пути. Записи его учеников рассказывают, что его учитель в Львовской иешиве, с которым Дов-Бер поддерживал духовную связь, знаменитый автор известных талмудических комментарий по имени Пней Йеошуа, прилагал все усилия, чтобы уговорить его поехать в Меджибож и увидеться со знаменитым проповедником и целителем, но тот всё откладывал поездку. Первая встреча произошла в конце 1753 года, Дов-Беру, который был младше Бешта на десять лет, было уже 49 лет и оставалось около восьми лет до смерти Бешта. Он пошел к нему, руководствуясь скорее заботой о своем здоровье, нежели интеллектуальным любопытством. Он рассчитывал на некоторое облегчение страданий, возможно, даже на полное излечение, но, разумеется, не ожидал влияния настолько сильного, чтобы заставить его сойти с избранного духовного пути. Это произошло не сразу, их первая встреча, как рассказывается, была довольно неудачной , Дов- Бер посетил местечко Меджибож, где жил пропо- ведник и его будущий учитель, вторично и тогда оставался там полгода. Легенда говорит, что Бешт исцелил не столько тело Дов-Бера, сколько душу. Став горячим поклонником основателя хасидизма, Дов- Бер отказался от прежнего аскетизма, научился ценить обыденные вещи и стал придавать особое значение подъему духа. И хотя он учился в Меджибоже всего Восстановленный интерьер синагоги в Меджибоже два года, именно ему пред-назначено было стать преемником Бешта. Давайте поговорим теперь о самом хасидизме. Это, значительное сегодня, течение в ортодоксальном иудаизме возникло на территории Речи Посполитой в начале-середине 18-го века, когда бушевали казацкие погромы Богдана Хмельницкого и неожиданно провалилось очень популярное в народе в это время еврейское движение Шабтая Цви, к великому разочарованию последователей, оказавшимся лжемессией, неожиданно для всех принявшим мусульманство. Тяжелое это было для евреев время. Зарождение хасидизма связано с деятельностью его основателя Бешта (1698—1760) — каббалиста и целителя, обосновавшегося в 1740 году в небольшом городке Меджибож на Подолье. Его учение делало акцент на индивидуальном переживании Бога, на личной праведности и роли духовных лидеров (цадиков). Бешт учил, что "ни один человек не падает так низко, чтобы не суметь подняться к своему Творцу". Однако хасиды не отказывались от строгого соблюдения иудейских обрядов, не впадая, впрочем, в аскетизм. Бешт очень ценил Дов-Бера, считал его своим лучшим учеником и перед самой смертью завещал именно ему возглавить хасидов. Великий Магид, как стали его называть, развил, в то время еще не так давно зародившееся, но ставшее уже популярным учение в широкое духовное движение, охватившее большую часть еврейского населения не только этой страны, но и соседних Белорусии и запада России. Он оказался прекрасным организатором, не стал странствовать сам, как делал это его учитель в сопровождении своих учеников, а, перенеся свою резиденцию в другой город, Межирич на Волыне, организовал школу своих последователей. Он обучил в ней более трехсот способных учеников и рассылал их как своих эмиссаров по разным городам, неся знание о хасидском учении и привлекая новых последователей. Двенадцать лет рабби Дов-Бер оставался лидером хасидов, движение получило широкое распространение и пустило глубокие корни в восточноевропейских еврейских общинах. С помощью своих последователей, представлявших цвет еврейской интеллектуальной и духовной элиты своего времени он придал этому учению конкретную форму, превратив его в многогранную живую систему. Наполнить своих сто- ронников новыми идеями Вели- кому Магиду удалось уже в первые три месяца своего руко- водства. Повысилось соци- альное положение хасидов. Еще сильне е с т ало ощущат ь с я влияние созданных еще при Беште духовных центров на Волыни и в Подолии, а сам Межирич стал центром всего хасидского движения. Но что представлял из себя Хасиды хасидизм в духовном и соци-альном смысле? Нелегко объяснить кратко суть духовного движения евреев, созданного несколько сот лет назад и сохранившегося до сегодняшних дней. Но если не углубляться в его теологические особенности и попроще (я заранее прошу прощение у верующих хасидов), то можно сказать, что в этой ветви ортодоксального иудаизма в духовном плане эмоции и религиозный восторг преобладали над логикой, ритуалами и церковной учёностью. На первом плане было религиозное чувство и нравственная жизнь. В социальном плане хасидские общины создавали для своих членов широкую сеть общественного признания и взаимопомощи, помогающую в решении проблем повседневной жизни — беспроцентные ссуды, помощь в получении жилья, бесплатные столовые, распределение пищи для нуждающихся, помощь приданным бедным невестам, защита при спорах и тяжбах и многое другое. Таким образом, деятельность Великого Магида отвечала потребности, особенно насущной во многих глухих районах Польши, Украины, Румынии, Венгрии, Австрии и Белоруссии. Эти небольшие и изолированные общины его школа снабдила активными руководителями. Благодаря этому еврей из маленького местечка теперь знал, к кому обратиться в минуту горя и отчаяния – к цадику; к цадику, имеющему связь с духовным центром всего движения и другими городами и странами, помогающему советом и делом в своей общине, сознающему, какой неограниченной властью он наделен в видимом и невидимом настоящем, чтобы осуществить свою миссию. Это привлекало простых людей и число сторонников росло с каждым днем. В хасидском лексиконе Великим Магидом называют именно Магида из Межирича. Что сделало его великим? Мерой величия учителей являются люди, ими вдохновленные. Те, кто составлял “двор” Магида, сами были первостепенными личностями. То, что они избрали его лидером, доказывает, что, занимая равное с ним положение, они верили в его превосходство. Из его школы вышло 39 крупных лидеров хасидизма, в некоторых вещах превзошедших своего учителя, Явление одновременно редкостное и (по отношению к Магиду), возможно, более показательное, чем любое другое: когда его ученики в свой черед становились Учителями, Магид не испытывал зависти ни к ним, ни к их славе, ни к их достижениям. Никогда он не укорял их за поиски новых путей: он как раз и хотел, чтобы они были разными. Тридцать девять учени- ков не походили ни на него, ни друг на друга. Каждый проявлял настойчивость в основании соб- ственной династии, школы, отмеченной его собственной печатью, выражающей его собственные взгляды на судьбу человечества в целом и народа Израиля, в частности. Значительно больше, чем держать их в зависимости от себя, желал он, чтобы они правили во имя его убеждений. Он, Великий Магид из Межирича, наследник Баал-Шема, служил связующим звеном между ними. Но давайте вернёмся в главный центр хасидизма, городок Межирич в расцвет того времени, когда бразды правления этим новым мощным движением евреев были в руках Великого Магида. Каким он был, Великий хасидский учитель? Нас разделяют триста лет истории, восемь поколений и трудно надеяться на то, что семейные легенды раскроют нам его характер и расскажут о его жизни. Но есть записи его учеников, есть собрание притч и историй о нем «Рассыпанные искры», которые используют как литературу в начальной иудейской школе. Придётся обратиться к этим источникам и обобщить найденное в старых свитках хасидской истории. Дов-Бер редко покидал свой дом, у него болели ноги и он избегал толпы. Всю неделю Великий Магид не выходил из своего дома, куда могли войти к нему только ближайшие ученики, но по субботам он появлялся торжественно на общей молитве в одеждах белого цвета, даже в ботинках из белой кожи, так как по свящённой иудейской книге Каббале белый цвет является символом милости. Это было поистине величественное зрелище. Взгляд его был строг, голос завораживал и проникал до самой глубины сознания человека. После молитвы Дов-Бер устраивал общую трапезу для всех желающих, на которой он просил каждого из Межиричская синагога присутствующих сказать какой-либо отрывок из Торы. После трапезы он в своей проповеди связывал эти отрывки, взятые из различных мест, в одно целое. И что интересно, всякий гость в том месте проповеди, которое касалось выбранного им отрывка, находил ответ на те проблемы, что беспокоили именно его и требовали мудрого совета. На эти субботние службы съезжалось и сходилось очень много народу и каждый получал или совет или помощь. Это подтверждал, оказавшийся среди паломников Соломон Маймон, сам известный философ, а так же друг и критик выдающихся философов того времени Канта и Мендельсона. В своей автобиографии Маймон упоминает, что был свидетелем того, как Дов-Бер угадывал имена прибывших гостей и цитировал библейские стихи, в которых есть намёки на жизненные обсто- ятельства гостя. Тех, кто преда- вался умерщвлению плоти, Вели- кий Магид учил, что плоть священ- на пока живет, что увечить тело – грех перед Господом. Тем, кто пребывал в довольстве и благопо- лучии, пренебрегая добродетелью страха Господня, он показывал, что такое страх. Вот несколько свиде- тельств очень уважаемых в по- следствии лидеров хасидизма того времени о своих посещениях Вели- кого Магида:“Что ты узнал в Межириче? – спросили у рабби Аарона из Карлина. – “Ничто”. – “То есть как?” “Да так, – сказал он. – В Межириче я узнал, что я – ничто”. “А ты? – спросили рабби Леви-Ицхака из Бердичева. – Что ты открыл в школе великого Магида?” – “Я открыл, что Бог существует, что Он – Бог этого мира и всех миров”. – “Но, рабби, это знает каждый”. “Нет, – ответил знаменитый Бердичевский раввин, – везде это говорят, а в Межириче это знают”.Третий Учитель хасидизма, рабби Шмелке из Никольсбурга, свидетельствовал по-своему: “Давным-давно, в ослеплении юности, я умерщвлял свою плоть, чтобы примирить е; с душой. После Межирича я понял, что был неправ. Плоть и дух могут и должны жить в гармонии”. Великий Магид знал, кого следует привлечь и поощрить, а кого отослать прочь. Обладая могучей интуицией, он наполнял смыслом всякое ожидание и каждую встречу с ним. Если верить его приверженцам, Дов-Бер мог досконально описать человека, взглянув всего лишь на предмет, сделанный его руками. Он мог вселить в посетителя радость и надежду, а мог заставить трепетать. Тому тоже есть письменные свидетельства очевидцев. “Однажды, – рассказывал рабби Вулф из Житомира, – мы все сидели в Межирече вокруг Соломон Маймон стола. Было это в пятницу после обеда. Мы слышали, как за дверью в своей комнате Дов-Бер читал еженедельную часть Священного Писания, обычно читаемую перед субботой. Вдруг он остановился, затем дверь распахнулась, и он возник перед нами, неподвижно застыв на пороге, пристально глядя не то на нас, не то на кого-то позади нас. Он весь пылал огнём, пылало его лицо и особенно – глаза. Это было такое сильное впечатление, что некоторые в смятении выбежали на улицу, кто-то спрятался под стол, а я, охваченный странным ликованием, начал изо всех сил рукоплескать”. Согласно учению хасидизма, Бог присутствует во всем, каждое явление и событие является непосредственным проявлением Его сущности. Задачей человека является преодоление ограниченности собственного бытия и слияние с Божественным светом. Хасиды отличаются консерватизмом в образе жизни, одежде, традициях, но при этом считают радость величайшей добродетелью, рассматривают пение и танцы как путь служения Всевышнему, раскрывающие глубину молитвенного состояния. В этой связи я хочу рассказать, что застолья после молитв и проповедей являются характерной чертой традиционного быта хасидов, во время которых они собираются, рассказывают хасидские истории, поют песни-нигуны и произносят тосты за жизнь (Ле Хаим!). С одной стороны это символизирует почтение к сидящему с ними за столом раввину, а с другой выражает хасидскую радость, как символ любви к богу и своему народу (грустить — Бога гневить). Нигуны это мелодии, которые принято петь среди хасидов с целью раскрыть те или иные аспекты в их служении Богу. Это своего рода музыкальный призыв, молитва, пробуждающая душу и приближающая человека к Творцу. Самым известным нигуном является повсеместно известная нам «Хава нагила» (Давайте радоваться!). Придания рассказывают, что Великий Магид бывало сам пел нигун после застолья и сам лишенный возможности танцевать по причине больных ног, радовался тому, как танцуют другие. Сохранился нигун, который считается, что написал сам Дов-Бер, его можно скачать и послушать по этой ссылке: http:// В конце жизни, а Дов-Бер умер в возрасте 72 лет, он в начале 1772 года неожиданно переехал в местечко Анополь. Причиной переезда, возможно, была начавшаяся эпидемия тифа в той местности, где он жил, и его ученик Зуся из Анополя, посвятивший всю свою жизнь скрупулезному повторению и рассказу всего того, что слышал в Межириче собрал вещи своего учителя и перевёз его к себе, в Анополь (Ганнопіль). Дов-Бер к тому времени уже был не в состоянии ходить без помощи и пользовался костылями. Помещик, которому принадлежал Анополь, сначала не хотел пускать "заражённого эпидемией" в свой город - но получил обещание от него, что в том году никто не умрёт в этом местечке. Так и было - в сохранившихся записях Анопольской общины нет ни одной регистрации смерти за 1772 год - кроме смерти самого Великого Магида. Этот год был отмечен в исто- рии Восточной Европы драмати- ческими событиями. Речь Посполита была рассечена и поделена между Пруссией, Австрией и Россией. Они подписали секретное соглашение о сохранении после раздела неизмен- ности законов Речи Посполитой. Этот союз позже стал известен как «Союз трёх чёрных орлов» (на гербах всех трёх государств был изображен чёрный орёл, в отличие от белого орла, символа Польши). В результате раздела, между Подолией, Волынью и Галицией пролегла государственная граница — связь Великого Магида и его двора со многими хасидскими общинами оказалась прерванной. Этот раздел, а за ним второй и третий принесли евреям много страданий. Для них была введена черта оседлости, им запрещалось селиться во многих регионах и крупных городах, заниматься сельским хозяйством. Многие профессии, а так же запись в купцы во многих регионах тоже запрещались. Евреев не принимали на учебу и работу во многие учебные заведения. И так продолжалось много лет. В университет принимали евреев только золотых медалистов. Константин Паустовский писал об этом в своих мемуарах «Повести о жизни»: «Перед экзаменами в саду была устроена сходка. На нее созвали всех гимназистов нашего класса, кроме евреев. Евреи об этой сходке ничего не должны были знать. На сходке было решено, что лучшие ученики из русских и поляков должны на экзаменах хотя бы по одному предмету схватить четверку, чтобы не получить золотой медали. Мы решили отдать все золотые медали евреям. Без этих медалей их не принимали в университет. Мы поклялись сохранить это решение в тайне. К чести нашего класса, мы не проговорились об этом ни тогда, ни после, когда были уже студентами университета.» Даже временный выезд из черты оседлости для евреев был осложнён. Результатом этих ограничений, а также ограничений в выборе занятия, явилась чрезвычайная скученность и нищета еврейского населения в пределах черты. Историк Вальтер Лакер отмечал, что в начале 1880-х годов большинство евреев жили гораздо хуже, чем самые бедные крестьяне и рабочие коренных национальностей, а их основная масса была фактически обречена на медленное вымирание от голода. Как говорится, когда народы дерутся, расплачиваться чаще всего приходится евреям. К концу жизни Великого Магида случилось много трагического в хасидской истории. В 1772 году первая печатная хасидская книга – “Толдот” увидела свет и в этом же году была публично сожжена. В этом же году противники хасидов уговорили авторитетного духовного лидера - Виленского Гаона, отлучить хасидов как движение от официальной иудейской веры, раввинский суд Вильно наложил н а х а с и д о в ” в е л и к и й харем" (запрет, даже можно сказать проклятие), отсекающий и х от е в р е й с ко й о бщи ны. Хасидские лидеры подумывали о переходе в контрнаступление, об ответном отлучении, но Великий Магид был против: он не хотел усугублять раскол. Он считал, что лучше терпеть и ждать. Но антихасидские настроения умно- жались и становились нестер- пимыми, особенно в Литве. Хасидов преследовали так, слов- но они были вне закона. И тогда, рассказывается в нескольких опис аниях жизни Великого Магида, в одну историческую ночь, де сять авторитетных последователей Великого Магида собрались вместе и при жутком свете черных свечей произнесли торжественное и страшное закли- нание, которым по традиции изгоняют врагов из общины Израиля. Один из участников записал позднее: «Внезапно посреди церемонии послышался приближающийся хорошо всем знакомый стук костылей: Великий Магид. Скорбный и разгневанный, стоял он перед ними. “Вы потеряли голову”, – вот все, что он сказал. Недвижные, охваченные раскаянием, остались они у стола, осознав полный смысл его слов, прозвучавших, как приговор: они потеряли своего главу, своего Учителя, он собирался покинуть их. Навсегда. Некоторое время спустя он всё же утешил их: “Я обещаю, что в спорах хасидов и наших противников побеждать будут всегда хасиды”». Осенью 1772 года Великий Магид серьезно заболел. Известно из хасидских летописей, что 14 декабря он собрал членов «Священного общества» (так назывался ближайший круг учеников Магида) и сказал им: «Дети мои, Портрет Великого Магида всегда держитесь вместе, и вы преодолеете любые преграды. Так вы всегда будете идти вперед, а не назад». Во вторник 19 числа месяца кислева 5533 года от сотворения Мира (15 декабря 1772 года по Григорианскому календарю) когда Дов-Бер из Межирича умирал, шел сильный снег. Записи учеников рассказывают, что пурга яростно бушевала над Анополем, словно хотела смести ее с лица земли. Великий Магид лежал, закутанный в ритуальное покрывало, с филактериями (ритуальными атрибутами иудаизма) на лбу и на левой руке. Вокруг толпились близкие. Последние слова слетели с его уст: “Держитесь вместе, будьте всегда вместе, всегда”. С этими словами Дов-Берегу из Межирич присоединился к праотцам в Мире Истины, и был похоронен в Анополе. Великий Магид ушёл, а что же осталось? Остались рассказы и записи о его жизни, и через них мы приобщаемся к ученикам Дов-Бера, а через учеников – к самому Великому Маги- ду и яркому началу хасид- ской истории. Благодаря всему этому мы приобща- емся к самым высоким движениям еврейской души и еврейского воображения. Дов-Бер из Межирича умер. Его миссия была выполнена и эра его закончилась, но им был заложен прочный фундамент хасидского движения. Продолжить начатое дело предстояло другим. Имя Великого Магида живёт до сих пор в еврейской истории, притчи о нем и цитаты его речей напечатаны на нескольких языках. Подобно Бешту, Великий Магид не оставил после себя никаких сочинений, написанных собственной рукой, однако в отличии от своего учителя, он не возражал, когда ученики записывали его мысли и поучения и даже поощрял их к этому. Его духовное наследие сосредоточено в трех книгах. Книга «Дварав ле Яаков» («Говорит Свои слова Яакову») была составлена из записей учеников еще под наблюдением самого Магида в последние годы его жизни. В книге «Ор Тора» («Свет Торы») собраны его высказывания, в которых комментируются отрывки из Пятикнижья и Талмуда. В книгу «Ор аЭмет» («Свет истины») включены записи его уроков и наставлений, сделанные, в основном, раввином Леви-Ицхаком из Бердичева. Впоследствии вышла также антология «Торат а Магид» («Учение Магида»), в которой собраны его изречения, почерпнутые из книг его многочисленных учеников.После смерти Великого Магида уже не нашлось лидера, который сумел бы возглавить объединённое хасидское движение — его ученики разошлись по обширным пространствам Восточной Европы и создали самостоятельные хасидские центры — «дворы». К 1810-1815 годам умерли почти все цадики третьего поколения, ученики Магида. С их уходом хасидизм стал сложившимся, Мавзолей Великого Магида в Анополе многочисленным и даже превалирующим в иудаизме Европы течением. Если учесть, что еврейство Востока было в те годы относительно немногочисленно, можно сказать, что завещание-обетование Магида о том, что хасиды всегда будут побеждать исполнилось. В Анополе до сих пор стоит красивый мавзолей Великого Магида, в котором он похоронен. Хасиды заботятся об этом свящённом для них месте и совершают в нем молитвы в честь своего Учителя в дни хасидских духовных праздников. Я могу даже представить себе, что тогда звучит нигун, написанный Дов- Бером из Межирич, наполняя окрестности певучим грустно-радостным мотивом пришедшим через века, чтобы напомнить нам, потомкам о происхождении наших фамилий и о том, откуда мы родом.