Лицемерие

— Здравствуйте Людочка, проходите в эту комнату, располагайтесь.
Девушка в пальтишке не по погоде и розовой вязаной шапке с помпоном, смущаясь и роняя вещи, раздевалась в прихожей.
— Добрый день, Елизавета Петровна. Так нелепо получилось. Мы ехали вместе с Виктором в метро, но по дороге потеряли друг друга. Так много народа, я никак к этому не привыкну. Хорошо, что он мне заранее адрес дал. Может быть он меня до сих пор ищет, а я сюда приехала.
— Не волнуйся. Витюша не пропадет, он уже большой мальчик. А мы с тобой пока поговорим, посплетничаем.

Люда прошла в большую комнату, все больше робея и от внимательного взгляда хозяйки и от окружающей обстановки, больше похожей на музей.

Елизавета Петровна, высокая, стройная, ухоженная женщина лет пятидесяти, элегантно одетая, смотрела приветливо, но уж очень изучающе. Сын предупредил, что приведет девушку для знакомства, и очень удачно сложилось, что они разминулись и она приехала одна.
Матери было совсем не безразлично с кем встречается ее драгоценный Витюша. После смерти мужа, известного и профессора, она полностью сосредоточилась на своем сыне. Можно сказать это стало смыслом жизни. Материально она была обеспечена хорошей пенсией и солидными сбережениями, перешедшими по наследству.
Мысленно женщина уже давно распланировала всю будущую жизнь на много лет вперед. Сын поступил и учится в МГУ, потом удачная карьера и женитьба. Уже начала присматривать подходящие кандидатуры среди ближайшего окружения, и тут такой неожиданный поворот.
Виктор никогда не перечил матери, потому что обожал с детства. Но в этот раз он неожиданно твердо сказал, что приведет девушку, Людочку, на которую имеет самые серьезные планы.

“Посмотрим, посмотрим, что ты за птица. Одета конечно ужасно, одна эта шапка чего стоит. Фигурка, мордашка — прекрасны, но сколько таких вокруг. Смотрит как испуганный птенец, озирается по сторонам. Все таки, что он в ней нашел? Семья видно небогатая. Не такой я себе представляла будущую невестку”.

Молчание немного затянулось. Люда сразу подошла к огромному книжному шкафу во всю стену и и с интересом принялась рассматривать корешки книг.

— Читать любите?
— Да, очень! У вас как в библиотеке, чего только нет.
— Эти книги мой муж собирал всю жизнь. Некоторые издания достаточно редкие и ценные. Темы самые разнообразные, все расставлено и по алфавиту и по тематике. А мы, пока ждем Витю, может чаю попьем?
— Да, конечно. С удовольствием.

Девушка прошла на кухню, вслед за хозяйкой. Квартира казалась огромной и бесконечной.
“Неужели это все может принадлежать одной семье из двух человек? В голове не укладывается. А Елизавета Петровна очень хорошая женщина. Зря я ее так боялась. Витя тоже много хорошего про маму говорил”.
В чашках дымился ароматный чай, в хрустальной вазочке пирожные — живут же люди.

— У вас дома так красиво! Как в театре или музее. Красивые вещи, картины, много книг. Мне Витя ничего не рассказывал про это.
— А у вас дома как? Кто ваши родители?
— Да я и не знаю толком про родителей то. Детдомовская, из под Ленинграда.
Елизавета Петровна поперхнулась и закашлялась.
— Что с вами? Может чем-нибудь помочь?
— Нет, спасибо, все хорошо. — женщина уже справилась с эмоциями. Это было неожиданно, но вполне предсказуемо.
— А какими судьбами в Москве оказались?
“На мою беду” — добавила мысленно.
— Так я учусь очень хорошо, все прямо на лету схватываю. Сама к экзаменам готовилась, учителя мне только помогали. А в Москву всем детдомом собирали, как же, мечта, МГУ!

В прихожей раздался звук открываемой двери. “Как вовремя — подумала мать — мне нужно время, чтобы понять как себя вести”.

Молодой человек вошел в дверь и обрадовался, увидев встречающих его Люду и Елизавету Петровну.
— Уже познакомились и подружились? — воскликнул он.
— Конечно, пока тебя ждали успели и чаю попить. Людочка много о себе рассказала. Покажи ей свою комнату и скоро будем ужинать.

За ужином было весело и оживленно. Молодежь рассказывала об учебе, преподавателях и забавных ситуациях, возникающих на занятиях. Женщина старалась улыбаться, но на душе у нее скребли кошки.
— Мама, ты сегодня как будто в облаках витаешь. Что то случилось?
— Нет, что ты. Просто любуюсь. Как я посмотрю, у вас очень много общих тем.
— Да, Елизавета Петровна, с Витей так легко! Мы даже думаем одинаково, я начинаю, он продолжает, и наоборот. Это так здорово! И еще, он всегда приходит на помощь, у вас замечательный сын.
— Спасибо. — улыбка далась с трудом.

“И вот это сокровище я должна отдать какой то девчонке без роду и племени, невесть откуда свалившейся нам на голову. Может это какое то временное увлечение, а сын наделает ошибок. Как ему это объяснить?”

— Люда, скажешь тоже. Просто мамочка очень много в меня вложила. После смерти папы он целиком и полностью сосредоточилась на моем воспитании.

“Вот именно. Жизнь посвятила сыну, а какая то пигалица пришла и хочет забрать все. Как он на нее смотрит! А на меня и не взглянул ни разу!”

Дети и не подозревали какие мысли бушуют в голове их собеседницы. Воспитание и самообладание позволяли сохранять невозмутимый и даже немного радостный вид.

— Не пора ли Людочке в общежитие? Где она живет?
— Да, и в самом деле время то уже сколько! Давно пора. В Раменки далеко ехать.
— Я провожу.
— Да, да, конечно проводи.

Пока сын отсутствовал Елизавета Петровна думала как начать этот трудный разговор и самое главное, как найти убедительные слова, чтобы не торопиться. Но он начал первым.

— Мама, ты знаешь, у меня все очень серьезно. Я решил сделать Люде предложение.
У матери защемило сердце. Предчувствие не обмануло, все зашло слишком далеко.
— Сын, а ты хорошо подумал? Это очень ответственный шаг. Он повлияет на всю твою дальнейшую жизнь. Думаю ты очень торопишься.
— Конечно подумал. Я же не мальчик какой-то. Жить будем здесь, места много. Хватит Людочке в общежитии маяться, она и так натерпелась по жизни. Тяжело ей пришлось, очень тяжело. Особенно в детдоме.
— Вот именно! В детдоме. Ты даже не знаешь кто ее родители, какая она из себя, какая наследственность. Я не одобряю такой поспешности. Возможно это просто увлечение. а не серьезное чувство.
— Мама, как ты можешь так говорить! Я знаю, какой она замечательный человек и мне этого достаточно. Я помню как ты сочувствовала таким детям, даже старую одежду в детские дома отдавала.
— Разве можно сравнивать. Одно дело отдать ненужную одежду и совсем другое привести такого человека в дом.
— Не ожидал я такого от тебя, честно. Ты всегда была за добро и справедливость. Значит это были только слова? Знаешь как это называется? Лицемерие!
— Я и сейчас за добро! Но это совсем другое. Своего благословения на этот опрометчивый поступок дать не могу.
— Я люблю Людочку. Не заставляй меня выбирать между вами. Я ведь как ее увидел сразу захотел помочь, обогреть. Мужчиной себя почувствовал. А теперь и вообще без нее жизни не представляю.

Повисло долгое молчание. Елизавета Петровна смотрела на Виктора и не узнавала. Куда делся ее любимый мальчик? Когда он успел вырасти? Она поняла, что нужно очень хорошо подумать, прежде чем ответить. Возможно сейчас решается не только его судьба, но и ее.