Страсти по ружью

«На стене висело ружьё»
Нет, не пойдёт. Ну висело и висело, пусть висит. Хоть бы весело висело…

«На бревенчатой стене старого дома старого Никанора висело старое ружьё…»
Ага, молодец. Всё старое. Пропустил «на старой стене из старых брёвен».

«Слышны вдали раскаты грома,
Кружит над полем вороньё.
А на стене родного дома
Висит забытое ружьё…»
И вот в таком духе коротенькую поэму. На пять печатных листов…

Так… а ну, быстро взял себя в руки и пиши нормально! Пишу… не, не пишу… ладно, пишу…

«Джонни вошёл в комнату. Первое, что бросилось ему в глаза, было ружьё, висящее на стене…»
Ага. Ка-ак бросилось! И прямо в глаз… и прикладом по башке – На!

Ведь была же лекция про ружьё, чего не слушал? В общем – сам дурак! А писать надо… Что там с Джонни…

«Это был  «Remington 870», отличный помповый дробовик, мечта любого мужчины»

Какой, нахрен, Ремингтов 870? Алло, гараж! Хоть загугли, чего пишешь. Ну-ка…

А чего, нормальное ружьё. Я б взял, если бы охотником был. Но там столько геморроя – документы, справки, сейф… о, кстати…

«Участковый инспектор капитан Алтухов вошёл в комнату. На стене, на самом видном месте висело ружьё remington 870, отличный помповый дробовик, мечта любого мужчины.
– Непорядок! – подумал Алтухов. – Ружьё должно храниться в сейфе. Раз его повесили на стену, это неспроста. Наверняка здесь произошло нечто странное…»

Тьфу ты! Донцова меня что ли покусала? Ремингтон ещё это привязался. Других марок нет…

«На стене висело несколько ружей, самых различных марок. Я выбрал СВЛК-14с Сумрак, с поворотным затвором и прицельной дальностью два с половиной километра. Ружьё, конечно, тяжёлое, 9.6 килограмма, но мне с ним не бегать. К тому же однозарядное, под патрон .408 Cheyenne Tactical, но я и собирался справиться с поставленной задачей с одного выстрела. Беру – решил я. К ружью взял дополнительный коллиматорный прицел, прибор ночного видения, запасные аккумуляторы и разгрузку, поскольку моя порвалась на прошлом заказе…»
Решил он, ага… два ляма ружьишко стоит. Кого валить собрался, киллер сказочный? И нафига читателям тактико-технические характеристики  этого ствола.

Чего-то меня не туда повело. А если так:

«В келью настоятеля сутулясь вошёл монах.
– Отец  Афанасий, – сказал он густым басом, – басурмане под стены обители подошли. Неровён час безобразничать зачнут.
Настоятель поднял седую главу от рукописной книги, с сожалением вложил меж страниц закладку и закрыл толстый том.
–Ступай, сыне. – перекрестил он монаха. – Я следом буду. Не допустит Господь вседержитель поругания сей обители. Но братии скажи, пусть наготове будут.
Монах поклонился и вышел.
Отец Афанасий взглянул на стену кельи, где висела его верная фузея. Он знал, что молитвой можно свершить многое, а молитвой и фузеей еще больше…»

Взять бы сейчас эту фузею да в лоб себе шарахнуть! Какая фузея в келье!? Думай, чего пишешь, придурок!

«Селихий Трей четвертый медленно вплыл в каюту звездолёта. В огромном иллюминаторе, занимавшем всю стену, на фоне звёздных скоплений, светились тусклыми точками корабли противника. Селихий Трей четвёртый повернул боковые головы и огляделся. Его внимание внимание привлекло закреплённое в настенных зажимах гравитационное ружьё. Индикатор заряда показывал 60 процентов, а значит на половину вражеской армии хватит.
Селихий Трей четвёртый протянул щупальце и попытался вынуть ружьё из зажимов, но без знания кода это было невозможно.
– Что ж, – решил Селихий Трей четвёртый, – буду стрелять прямо со стены и прицеливаться самим кораблём…»

А-А-А-А-А!!! Убейте меня из гравитационного ружья! Что за хрень лезет в голову! Так… спокойствие! Только спокойствие! Дело-то житейское…

«В одной шведской (шведской! ха!)семье на стенке висело (мать его!) ружьё. Большое. Хорошо пристрелянное. И по этой причине Карлсон старался не появляться в этом районе…»

Всё, это уже истерика! Ха, три раза! Зараза! Чего я вообще привязался к этому ружью? Или оно ко мне привязалось…

«Сэр Арчибальд Вэлкисс пил. Он пил уже третьи сутки, методично перебирая свою немаленькую коллекцию спиртного. Давно остались позади ви;на и ликёры, коньяк и кальвадос тоже не принесли успокоения. Сейчас в бокале сэра Арчибальда янтарным светом играл старый бренди. Пожалуй, не за горами и очередь раритетной бутылки русской водки, гордости коллекции сэра Арчибальда.
Причина для пьянства у Арчи Вэлкисса была, и причём не одна. Он слишком доверился биржевому брокеру, и как результат остался ни с чем. Проще говоря – его по-и-ме-ли! И теперь он практически нищий. Полин, его крошка Полин, теперь не его крошка. Она ушла сразу, как только узнала…
И теперь он пил и всё чаще смотрел на ружьё, висящее на стене. Вот, кажется, решение всех проблем. Сунуть ствол под подбородок и нажать курок. И всё…
Сэр Арчибальд сделал еще пару глотков из бокала и нажал кнопку на столе.
– Эд, – сказал он вошедшему слуге, – сними со стены это ружьё.
Вышколенный слуга выполнил распоряжение хозяина и теперь ждал дальнейших распоряжений, не произнеся ни слова.
– Замечательно! А теперь унеси его куда-нибудь подальше!
Арчи  Вэлкисс проводил слугу взглядом, допил бренди и улыбнулся. Не всё ещё потеряно. Он не намерен сдаваться просто так. К тому же в ящике стола лежит пистолет. На всякий случай…»

Вот! Всё! Никаких настенных ружей! Теперь только о…

«По летнему жаркое утреннее солнце уже заглянуло в окно. Его лучи пробивались сквозь легкий тюль занавесок и легко скользили по полосатым половикам на полу, по разбросанному в беспорядке белью, ласково гладили мятое полотно простыни. Лучи ловко взбирались на стену, яркими пятнами плыли по обоям, по старым фотографиям в потемневших рамах, по затертому множеством прикосновений ладоней прикладу охотничьего ружья, висевшего на стене…»
Не-е-ет!!!...