Ява, вперед! 66 глава

http://proza.ru/2022/10/05/650


66

          Ребят начали увлекать к столу.

- Это категорически невозможно! – Спицын повернулся к «дедушке», тот утвердительно качнул головой и показал один палец.

          Дед Мороз и Снегурочка выпили по рюмочке, закусили и, сославшись на необходимость посетить ещё многих желающих, попятились к выходу.

- Вас уже ждут этажом выше.

          Так, переходя из одной квартиры в другую, из одного дома в другой, «отряд» поздравлял всех с Новым годом. Изрядно приняв на грудь, актёры не были столь скромными, как вначале. Из них, как из рога изобилия, лились стихи, песни, анекдоты. Сопровождающий был всегда рядом. Офицерские жёны, не знавшие Валерия, думали, что он переодетый прапорщик. Чтобы не получить за спаивание «молодых», «дедушка» выпивал их порции. Возвращались в казарму, обнявшись и упершись плечами. Старослужащий шёл по центру и, с трудом волоча ноги, старался удержать «молодых».

- Ё-моё! Вы откуда? Вы что, сдурели, а если проверка?

- Тс-с-с! – приложив палец к губам, прошипел или просвистел Ява. – Не шуми. Нас никто не спалил. Пацанов в койки. Дневальный, помоги пацанам. И не шуметь на них. Мне крепкий чай в ленинскую комнату и чего-нибудь пожрать. Костюмы во вторую роту.

          Валерий включил телевизор, убавил громкость и уставился на экран.

- Вы, где были? – зашёл сержант с кружкой.

- Спасибо за чай. Посиди. Мы поздравляли наших командиров. Получилось великолепно. Извини, но в каждой квартире подавали стопочку. Про пацанов все думали, что они приезжие артисты. Если тебе интересно, расскажу подробней, но когда кишки прополощу.
 
          Дежурный с Яванским смотрели «Голубой огонёк». Праздничное настроение ушло, и остались только воспоминания.

          Ранним утром второго января сыграли тревогу. Такого никто не ожидал. Это был ещё один выходной, но боец должен быстро принимать правильные решения и чётко выполнять приказы. Как гласит народная мудрость «Для солдата праздник, что для лошади свадьба – голова в цветах, а круп в мыле!».

          Валерий со своим взводом, напрягая мышцы и кряхтя от непосильной ноши, тащили в парк батальона аккумуляторы и горячую воду в бидонах и больших термосах, пробираясь по снежной целине и не замечая сорокаградусного мороза.

          Разводящий пытался открыть проезд на охраняемую территорию.

- Чего копаешься? Мать твою эдак…, – закричал Ява, таща на себе камазовский аккумулятор, – открывай быстрее.

- Блин, замок замёрз, – тоже криком посетовал сослуживец.
 
- Лохмат, зачерпни кипяточку и залей этот чертов механизм.

- А если…?

- Об этом после подумаем, сейчас надо на марш выйти. У нас ровно двадцать минут. И ни одного офицера. Спят они, что ли?

          Солдат зачерпнул из фляги горячей воды... и...

- Крути ключом! Чего стоишь? – водитель терял терпение.

          Дужка легко повернулась, освободив проушины, ворота распахнулись.

- По командам, согласно расписанию, разберись! – заорал Валерий и кинулся к своему КАМАЗу. Следом подскочил боец со вторым аккумулятором. – Ставь его на снег и беги к «шешиге». Помогай проливать и заводить. Я здесь сам справлюсь.

          На площадке всё ожило. В темноте бегали военные. Прибыли шофера других рот батальона. Всё кипело. Одна за другой заводились машины. Ява запустил дизель и побежал помогать товарищам. Карбюраторные двигатели уже были пролиты, и системы охлаждения заполнены жидкостями. Под масляными картерами работали паяльные лампы.

- Запускай!

          Стартера начали вращение, и двигатели заурчали. Опустили на свои места кабины «шестьдесят шестых» и крышки капотов «сто тридцать первых». Но лампы ещё пять минут извергали пламя, разогревая масло в картерах и редукторах мостов.

- Собрать инвентарь, – печка бытовки потрескивала дровами. Из её трубы вился лёгкий дымок. – Излишки слить с баков за забором. Живее!

          Яванский посматривал в сторону дороги, удаляющейся к казармам и ДОСам, но никого из командиров не было. Он взглянул на часы. С момента сигнала прошло ровно двадцать минут. Можно было начинать движение, выдвигаясь к месту построения колонны, но без старших...

- Принимаю командование на себя! – крикнул он и перебежал на центр перед техникой.

          Жестами он чётко отдал команды на включение ближнего света фар и движение батальона следом за его КАМАЗом для построения в колонну. Заскочил в кабину, выжал педаль сцепления и включил передачу. Вдруг из-за складского строения показалась высокая, до боли в сердце знакомая и ставшая за время службы родной фигура зампотеха. Тот бежал, спотыкался, махал и что-то кричал. Шофёр перевёл рычаг коробки передач в нейтральное положение и выскочил навстречу полковнику.

- Отставить движение! Стоять на месте! Кто дал разрешение?

- Я!
 
- А где отцы-командиры? – он, слегка, опешил.

- Никого нет, я принял ответственность на себя. Тревога! В боевых условиях промедление смерти подобно.

- Правильно, сынок, молодец. Сливайте воду и «консервируйтесь».

- Есть! 

          Крутанувшись на каблуках кирзовых сапог, рядовой вернулся на площадку. Жестами отдал показал заглушить моторы, выключить фары и построиться.

- Батареи снять! Системы охлаждения опорожнить! Проверить навесное оборудование, натяжку ремней, объём масел и опечатать кабины! Разойдись! – и пошёл к своему «мустангу».

          Наконец-то появились первые офицеры и прапорщики. Командир первой роты перебегал от машины к машине и отдавал приказы. Зампотех молча наблюдал за ним, присев на подножке передвижной бытовки.

- Капитан Горбунков, ко мне!– скомандовал он.

- Рядовой Яванский, ко мне! – громко крикнул ротный.

- Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу капитану, – подбежал к офицерам солдат.

- Обращайтесь!

- Товарищ капитан, рядовой Яванский по вашему приказанию прибыл!

- Кто оборудовал на территории парка батальона бытовку?

- Я!

- Цель? – спросил полковник.

- Зимой очень холодно. Руки примерзают к металлу, а погреться негде. Вот, работаем по очереди, одни греются, потом другие. К тому же, если ремонт провести того или иного агрегата, или узла, лучше в тепле, а не на открытом воздухе при сорокаградусном морозе.

- Смирно! – полковник встал, а подчинённые застыли перед ним. – Товарищ капитан! Сегодня на вечерней поверке объявить перед личным составом о присвоении рядовому Яванскому звания младший сержант. Вольно! Свободен, сынок.

- Есть?! – немного опешив, ответил Ява и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, отошёл строевым шагом.

          О чём говорили командиры, естественно, ему никто не рассказал. Да и в сложившейся ситуации его это совсем не интересовало. Неоднократно за период службы ему приходилось слышать, что его представили к званию, то ефрейтора, то младшего сержанта, но всегда лычки пролетали мимо погон. Как-то комвзвода Мезеня поделился с ним, что вопросы с присвоением звания повисают в воздухе из-за характеристик военкомата и военрука техникума. «Чего ты им там напакостил? Не знаю, но с такими характеристиками даже в зону не берут, – улыбался взводный. – Они однозначно ставят вывод, что тебя нельзя ставить на младшие командные должности».

          Про военкомат всё было ясно. Заявление об отсрочке настолько взбесило Ременного, что он и здесь отомстил Яванскому. Но вот насчёт преподавателя НВП он так ничего и не понял. По начальной военной подготовке Валерий получал только «отлично». Он выезжал на полигоны, участвовал в военно-патриотических соревнованиях, получил третий взрослый разряд по стендовой стрельбе. С помощью и при поддержке военрука поступил в ДОСААФ. Это всё как-то не вязалось с той характеристикой, которую он дал своему студенту.

          После наведения порядка на стоянке техники радиотехнического батальона, водители вернулись в казарму. Весь день Ява ходил в ожидании минуты, когда его поздравят перед строем. Эти мысли были приятны, но что-то беспокоило и скребло под лопаткой.

          Ещё сильнее сердце забилось во время вечерней поверки. Горбунков отсутствовал. Валерка засомневался в словах старшего офицера, так как не услышал ничего в свой адрес. После «Отбоя!» он лежал и мучился в догадках: «Неужели опять прокатили? Да сколько можно издеваться? Хватит! Решено!». Резко встал с постели, надел брюки и уверенным шагом пошёл будить Осина.

- Андрей! Да проснись, соня.

- Чего? Дай поспать.

- У тебя галун есть?

- Угу! Давай до утра, а?

- Нельзя. Мне лента сейчас нужен.

          Нехотя товарищ поднялся с кровати, вытащил из кармана ключи от каптёрки и передал их другу.

- В столе у старшины, в верхнем ящике. Отрежь, сколько надо. Ключи положи мне в брюки.

- Спасибо.

          Целых два часа рядовой потратил на то, чтобы аккуратно, с большой любовью посадить жёлтую ленту на полиэтилен, прогладить утюгом и пришить погоны. Несколько минут он стоял перед большим зеркалом и любовался творением своих рук. Затем, для контроля, взял линейку и ещё раз перемерил расстояния.

- Отлично, – сказал сам себе и, свернув погонами внутрь шинель и китель, ушёл отдыхать.

          Утром, после крика дневального: «Рота, подъём!», Валерий необыкновенно долго валялся на койке. Потом с ленцой встал и начал одеваться, повернувшись спиной к строю.

- Ява! Тебя одного ждём. Чего сегодня так долго?

          Младший сержант повернулся. Все смотрели на него с удивлением.

- Валер, ты чужой китель надел! – посмеялся кто-то, но он даже не обратил внимание. Застегнул ремень, надел шапку и встал в строй к сержантскому составу своего взвода.

- Когда присвоили? – кто-то шёпотом.

- Вчера.

- Рота! Равняйсь! Смирно! Надеть шинели и выходи на улицу строиться для утренней прогулки. Яванский, зайди в каптёрку, – Алексеев оценивал взглядом подчинённого.
– Кто, когда объявил?

- Зампотех! Вчера, после отбоя тревоги в парке батальона перед Горбунковым.

- Бывает, только до приказа нельзя, – заключил старший прапорщик. – Поздравляю!


http://proza.ru/2022/10/05/656