Полынья - глава 6

Эдгар не медлил: не прошло и четверти часа после разговора с Адрианом и Робертом, как он уже выводил из конюшни свою Мышку. Секретарь был готов прыгнуть в седло, но тут его негромко окликнули.

Герцог Роберт.

– Да, ваше высочество? – Эдгар, держа лошадь под уздцы, обернулся к хозяину дома.

Роберт молча подошел поближе и теперь замер совсем рядом. Прямой, властный, очень сдержанный, он словно буравил своего секретаря взглядом. Несколько мгновений герцог молчал, потом очень медленно и спокойно произнес:

– Почему именно Динара?

На миг Эдгар растерялся, но тут же понял, что герцог имеет в виду совсем другое. Не то, чего он испугался.

– Вы думаете, охотились именно за ней? – уточнил он.

– Чернокрылые же не берут добычу и пленников. А тут схватили именно маркизу. Значит, и нападали из-за нее. Вы ведь тоже так считаете? – спросил Роберт.

– Может быть.

– А нападение на лагерь степняков? Кто знает, вдруг именно из-за нее они и набросились? – герцог пристально взглянул на секретаря. – Вы ее знаете лучше, чем кто-либо из нас. Вы привезли Косматому письма, он вам ее представил. Вы ее сопровождали из их стана сюда… Ни я, ни Адриан толком с ней так и не говорили. Почему именно она?

Эдгар молча пожал плечами, потом похлопал по шее Мышку.

– Она – дочь Косматого, верховного старейшины, – вслух рассуждал герцог. – Это весьма высокое положение у кочевников, но что с того? Ну, принцесса, почти королева, но всего лишь по меркам кочевых племен. Косматый был удачлив в делах, племя его живет богато, скота в избытке. Может, хотели получить за нее выкуп?

– Не думаю, ваше высочество. Если бы чернокрылым нужно было богатство – они бы брали добычу при налетах. А они этого никогда не делали.

Роберт качнул головой, соглашаясь, и Эдгар продолжил:

– И еще… я очень мало был знаком с Косматым. Несколько часов. Только передал письмо – и тут нападение, дротики чернокрылых и его смерть. Но я уверен, совершенно уверен, что Косматый никогда не стал бы платить выкуп похитителям и не вступил бы ни в какие торги и переговоры с ними.

– Вот как? И он оставил бы дочь на растерзание?

– Думаю, попытался бы отбить силой. Но если бы не удалось – не заплатил бы за нее ни единого медяка.

– Понимаю. И все-таки: что могли в ней найти чернокрылые? – герцог Роберт снова покосился на секретаря. – Деньги и выкуп мы отметаем, так?

– Пожалуй, да.

– Красота? – Роберт с трудом удержался от усмешки. – Нет, юность прекрасна, конечно… но будем честны, маркиза Динара – не из красавиц. Что еще? Какое-то дарование, о котором мы не знаем? Дар прорицательницы, целительницы? Я слышал, это бывает у степнячек? Вы все-таки провели у них в гостях сутки с лишним, может быть, что-нибудь заметили?

Эдгар пожал плечами:

– Похоже, Косматый не склонен был выпытывать судьбу у гадалок и шаманов, он предпочитал решать все сам. Я не раз видел у других кочевников маленькие шатры, где проходят гадальные ритуалы, но в стане Косматого ничего такого не заметил. Знахарь в его лагере был, а вот прорицателей не встретилось.

– Что-то же в ней есть такое, из-за чего похитили именно ее! – не унимался герцог. – Знания, навыки? Я знаю, что Косматый, хотя и степняк, дал дочери классическое образование?

– Да, ваше высочество, – Эдгар вспомнил, как Динара во время привалов читала старую книгу, но тут же вспомнил и другое – как она сама расчищала копыта своего коня. – И привычное нам образование, и вдобавок все то, что должна уметь любая кочевница, – ухаживать за скотом и лошадьми, кашеварить на все племя, обрабатывать раны, разбираться в степных травах… да много всего.

Брови герцога поползли вверх.

– Ухаживать за скотом? Дочь старейшины?

– Это же кочевники. Там чем выше у человека положение – тем больше с него спрос.

– Кто ее мать, интересно? – задумался Роберт.

– Ни разу о ней не слышал.

Мышка тихо фыркнула и принялась чесать нос о плечо хозяина. Эдгар похлопал ее по шее, и герцог Роберт отступил в сторону.

– Вы твердо намерены ехать в лапы чернокрылых? – спросил он.

– Да. Так я хоть что-то смогу узнать.

Герцог отступил еще на шаг, освобождая путь, потом выждал несколько мгновений, молча развернулся и направился к дому.

Через несколько минут Эдгар уже был у восточных ворот Стейнбурга, а к вечеру добрался до тех дальних предместий, где в последние дни несколько раз видели чернокрылых. Он проехал мимо двух-трех небольших трактиров и остановился возле самого замызганного и неприглядного. Будь он бродягой без гроша в кармане в поисках работы – он бы сунулся именно сюда. Будь он командиром отряда в поисках новых наемников – пожалуй, тоже начал бы именно с таких заведений.

Он заглянул на конюшню, чтобы убедиться, что свободный денник чист, сено не сырое и не гнилое, воды вдоволь. Конюха в дешевом придорожном трактире не держали. Эдгар расседлал Мышку, вытер насухо, растер ей ноги – и только после этого направился внутрь трактира, откуда, несмотря на убогость заведения, соблазнительно пахло горячей едой.

Он быстро осмотрелся в просторном полутемном зале. Ни на конюшне, ни у коновязи вороных лошадей не было, но на всякий случай Эдгар прошелся взглядом по гостям. Никто из них не выглядел воином. Ну что ж, значит, его ждет просто спокойный ужин. Юркий подросток – наверное, хозяйский сын – принес деревянный поднос с хлебом и кружкой пива. На хорошее вино в этом трактире, похоже, можно было не надеяться. Подросток исчез за дверью кухни, но вскоре вернулся с бараньими котлетами и тарелкой разных солений. Эдгар, уставший после целого дня в дороге, договорился с парнишкой о ночлеге и занялся ужином. Он успел расправиться с парой котлет, как вдруг снаружи раздалось ржание, топот копыт, потом грохот сапог – и дверь распахнулась. Краем глаза, стараясь ничем не выдать своего интереса, Эдгар покосился на вошедших, делая вид, что увлечен едой. На посетителях не было черной одежды и черных кожаных плащей, но он все равно напрягся: трое рослых и крепких мужчин с движениями хорошо подготовленных бойцов вполне могли оказаться именно теми, кого он искал.

– Эй, парень, – крикнул один из вошедших мальчишке. – Нам поесть и выпить. Что тут у тебя найдется?

Он говорил на стейнбургском наречии, остальные молчали.

– Есть котлеты из баранины, – отозвался парень. – Есть копченый цыпленок, квашеная капуста, яблоки с медом, пиво, пироги с ягодами, с грибами и с рыбой…

– Тащи мясо, капусту, пиво и сладкие пироги, – велел гость. Двое его спутников по-прежнему молчали, но по лицам их Эдгар видел, что они понимают разговор.

Мальчишка скрылся за дверью кухни, вошедшие устроились за соседним столом, и Эдгар, прислушавшись к их разговору, снова насторожился: между собой новые посетители говорили на языке Ирбистана. Ни для кого из них он не был родным – все трое владели им средне, примешивая к речи то степняцкие, то стейнбургские слова. И теперь Эдгар был почти уверен, что это именно чернокрылые.

Он спокойно взял еще одну котлету, отхлебнул пива, медленно поставил кружку на стол. Вряд ли чернокрылые обратят на него внимание сами, даже если и ищут новых бойцов: Эдгар вовсе не выглядел крупным и мощным. Роста он был среднего, но из-за худощавой фигуры и прямой осанки казался выше, чем на самом деле. Цепкий опытный глаз мог бы заметить особую четкость его движений, но сейчас, когда Эдгар просто неторопливо расправлялся с ужином, никто не заподозрил бы в нем воина. И если он хочет попасть в ряды чернокрылых – надо самому сейчас затеять ссору с ними.

– Сколько я должен за ужин? – спросил он, когда паренек-трактирщик снова появился в зале и начал расставлять миски и плошки на столе у новых гостей.

– Вы же с ночлегом?

– Да. Денник для лошади, комната для меня. Ужин и завтрак. Лошади – сена и воды вволю.

– Эй, ты сначала нам принеси остальное! – прикрикнул на мальчишку один из трех из-за соседнего стола. – А потом уже будешь болтать!

Эдгар только этого и ждал. Он спокойно поднялся и шагнул к соседнему столу, по губам скользнула мягкая невозмутимая улыбка.

– Господа, не стоит грубить нашему хозяину.

– Ты нас вежливости учить вздумал? – расхохотался чернокрылый.

– Вовсе не собирался. Но теперь вижу, что не помешает.

– Да мы тебя сейчас!.. – чернокрылый угрожающе поднялся. Эдгар, не сделав ни полшага назад, снова улыбнулся:

– Может, по очереди? Все втроем вы на мою шпагу не налезете.

Двое других чернокрылых тоже поднялись.

– Не торопитесь, господа. Я никуда не денусь. Сначала поужинаем, а то и у вас, и у меня все остынет. А потом поговорим. Только не здесь, чтобы не разгромить нашему хозяину зал, а на улице.

– На улице? Удрать хочешь, – понимающе ухмыльнулся чернокрылый, но Эдгар, не ответив ему, опустился обратно на свое место и как ни в чем не бывало потянулся за очередной котлетой. Чернокрылые тоже приступили наконец к ужину. Трактирщик, поняв, что погрома внутри не будет, успокоился и даже осторожно заулыбался.

Чернокрылые ели почти молча. Эдгар внимательно к ним присмотрелся, думая, не переоценил ли он себя, ввязавшись в неприятности сразу с тремя противниками. И с чего он взял, что они и в самом деле чернокрылые? Он отхлебнул немного пива – лучше бы коньяка, конечно, но сейчас не время, ему понадобится твердая рука.

– Эй, тебя зовут-то как? – окликнул его через стол чернокрылый. – Хоть знать, кого убью.

– Эдгар.

– Себастьян, – кивнул в ответ противник. Представлять своих спутников он не стал, и Эдгар понял, что главное – справиться именно с самим Себастьяном. Без него двое остальных, похоже, ничего не решают.

Чернокрылый отодвинул стул, поднялся, кивнул спутникам – те тут же встали, хотя еще не успели доесть.

– Готов?

Эдгар молча кивнул, потом повернулся к трактирщику:

– Если что – кошелек у меня в поясе.

Снаружи уже темнело, но для драки света было вполне достаточно. Чернокрылые – если это и правда были чернокрылые – направились к двери, но у самого выхода остановились, повинуясь незаметному знаку своего главного.

– Проходи, – ухмыльнулся Себастьян. Невозмутимо повернувшись к трем противникам спиной, Эдгар шагнул к выходу. Он кожей чувствовал каждое движение сзади, но шел с совершенно расслабленным видом. Трактир стоял прямо у дороги, возле дверей был клочок ровной утоптанной земли – не слишком большой, но вполне подходящий для поединка. Эдгар остановился, спокойно обернулся к чернокрылым.

– Здесь? – спросил он негромко, но очень четко.

– Пойдет.

– Так что вы решили? Все сразу или по очереди?

Чернокрылые напряглись, но Себастьян успокоил их едва заметным взглядом.

– Я тебя убью сам, – он снова кинул взгляд на спутников, и те разошлись, освобождая место. – Шпаги, один на один, до тех пор, пока можем продолжать бой?

– Договорились.



Волки кинулись к ней с обеих сторон. Динара замерла, но звери лишь ткнулись мокрыми носами в ее руки, проверяя, нет ли у девушки чего-нибудь съестного. Больше всего на свете степнячке хотелось сейчас со всех ног броситься на запах навоза и сена, к лошадям. Но Динара, выросшая среди кочевников, с самого детства твердо помнила: нельзя убегать от собак. Она не знала, как поведут себя волки, и решила лишний раз не рисковать без крайней необходимости. Надо было отвлечь зверей, но как? Степнячка вдруг вспомнила слова отца: «Никогда не показывай, что тебе страшно. Если боишься – спокойно смотри противнику в глаза».

Динара замерла, прислушиваясь к звукам поблизости. Не заметили ли ее попытку побега? Но вокруг было тихо. Она перевела взгляд на волков, отступила на шаг, потом еще – чтобы видеть обоих зверей сразу, чтобы смотреть им в глаза. Волки застыли.

– Ну что? – тихо, одними губами, произнесла степнячка.

Она еще раз посмотрела в глаза обоим волкам и вдруг почувствовала, совершенно ясно поняла, что ни капли не боится их. Что они могут с ней сделать? Искусать, загрызть, убить или изувечить? Может, это куда лучше той участи, что готовят ей чернокрылые. Так чего же бояться?

Динара отступила еще на шаг, потом медленно повернулась к волкам спиной, выдохнула и застыла, не веря, что никто на нее не кидается. Посмотреть на них еще раз? Нет уж. Приняла решение – действуй. Она, не оборачиваясь, пошла налево – именно оттуда доносился запах конюшни. И действительно, стоило Динаре завернуть за угол дома, как она тут же увидела длинную добротную постройку и сваленное у входа прошлогоднее сено. Рядом была небольшая левада, в которой гуляли несколько лошадей, все как на подбор вороной масти.

Девушка шагнула к конюшне и вдруг замерла от окрика сзади.

– Стоять, кочевое отродье!

Кричали на ее родном языке. Она узнала голос – тот самый чернокрылый, что приносил ей еду.

– Стоять, скотина, пристрелю!

За спиной грохнул выстрел, и Динара увидела, как в тот же миг перекосилась приоткрытая дверь – пуля попала в одну из петель. Сзади загремел другой голос, на это раз на языке Ирбистана:

– Дурень, она нужна хозяину живой!

Не теряя ни мгновения, Динара метнулась к леваде. Словно кошка, она проскользнула под перекладиной ограды и через миг была уже внутри. Лошади чернокрылых, привычные к бою, пальбе и суматохе, не испугались ни громкого выстрела, ни крика, ни внезапно проскочившего под оградой чужого человека. Девушка быстро развязала свой пояс – прочный шнурок, сплетенный из тонких полосок прекрасно выделанной кожи.

– Стой, скотина!

За спиной уже грохотали сапоги. На миг Динара растерялась и, побоявшись, что лошади все-таки перепугаются и разбегутся, бросилась к первому попавшемуся коню. Вороной окрысился на девушку, но степнячка, увернувшись от его зубов, ловко надела на него подобие недоуздка, наскоро сделанное из кожаного пояса, а потом схватила коня за гриву и вскочила ему на спину. Обычно она даже на самую высокую лошадь взлетала в один миг, но после нескольких дней без еды сил на резкий прыжок не хватило, и Динара еле запрыгнула на вороного. Рядом снова прогремел выстрел, и кочевница направила лошадь в сторону леса. Вороной размашистым галопом пересек леваду, мощным прыжком перелетел через невысокую ограду и помчался по утоптанной тропинке, нырявшей в самую чащу. Степнячка сидела на его спине, цепкая, словно клещ, и едва успевала уворачиваться от упругих хлестких веток.

Только теперь, вырвавшись из лап чернокрылых, Динара задумалась – а куда она летит? Куда ей податься? В дом герцога Роберта? Зачем? Она не нужна там, ее там никто не хочет видеть, да и она не хочет больше видеть не то что своего мужа Адриана, а вообще никого из герцогского окружения. На миг перед глазами степнячки словно промелькнул переводчик герцога. Тонкое строгое лицо, черные волосы, синие глаза… Динара мотнула головой, то ли прогоняя видение, то ли уворачиваясь от низкой ветки. Нет. Она никого оттуда не хочет видеть.

Возвращаться в лагерь кочевников? Нет. Косматый, умирая, велел своему племени перебраться ближе к Ирбистану. Динара знала место, о котором говорил ее отец, и легко нашла бы его, но ехать к кочевникам ей совсем не хотелось. Она выросла среди них, почти все знали ее с самого рождения, но ни один не заступился, когда Косматый волей последних минут вынудил ее на брак с Адрианом. И после его смерти никто, ни один человек, не предложил ей пойти вопреки законам и остаться в племени. Даже Ная, и та не стала перечить воле Косматого.

Динара прислушалась к звукам леса. Догоняет ли ее кто-то? Кажется, нет. Вороной летел, словно пуля, и даже если кто-то бросился за ней вслед – такого коня еще поди догони. И под ней, легкой как перышко, он не скоро устанет. Куда ведет эта утоптанная лесная тропинка? А какая ей теперь разница, куда? Главное сейчас – оказаться подальше от пристанища чернокрылых. А потом, похоже, пора будет начинать совсем новую жизнь. Ничего, она справится.

Степнячка перевела вороного на шаг, давая ему отдохнуть, а потом, когда убедилась, что погони нет, нашла ближайший лесной ручей и, не спешиваясь, напоила коня. Она подумала, что его можно было бы продать за очень хорошие деньги – но без сбруи всем сразу будет понятно, что конь краденый, а денег на седло и уздечку у нее нет. У нее вообще ничего не было, кроме легкого охотничьего ножа. Значит, вороного придется продавать вполцены, а то и меньше. Ну хоть что-то. Впереди лето, теплую одежду и обувь покупать пока не придется – до первых холодов можно обойтись тем, что на ней сейчас. Показываться с таким конем на городском рынке было рискованно, а вот гулялы его точно купят без лишних вопросов.

Гулялы, как и родное племя Динары, были кочевниками, но в отличие от степняков, живших скотоводством, промышляли совсем другим: мужчины – конокрадством и мелким воровством, женщины – мошенничеством и гаданием на картах. В теплые дни они часто надолго разбивали лагерь возле какой-нибудь реки. Пару раз гулялы останавливались совсем недалеко от степняков, и Динара, любившая длинные прогулки верхом по степи, издалека видела, как полыхают в лагере гулял костры, и слышала разносившиеся над рекой звуки дивных песен под гитару.

Захотят ли гулялы купить вороного? Тут Динара не сомневалась. Черный, как уголь, без единой отметины, конь был настоящим красавцем и, хоть поначалу и окрысился на девушку, но потом слушался, подчиняясь едва уловимым движениям ее тела. Конечно, когда степнячка схватила первую попавшуюся лошадь в леваде, она не присматривалась, но позже, уже в лесу, Динара спешилась и залюбовалась своей случайной добычей. Мерин лет шести-семи, тонконогий, поджарый, с влажными умными глазами и горделиво изогнутой шеей, – да она бы такого с удовольствием оставила себе! Динара вспомнила о своем саврасом Янтарике и вздохнула.



Агнесса покрутила в пальцах крупную серебряную монету, потом подбросила ее вверх и тут же ловко поймала на лету.

–Три нормы, – промурлыкала она своим мягким вкрадчивым голосом. – Целых три нормы. Сколько вам платит герцог Роберт?

Мужчина, сидевший напротив нее, старался отвести взгляд от монеты, но серебро так и притягивало его взгляд.

– Так сколько вам платит герцог? – негромко повторила Агнесса.

– Пять норм в месяц. Но я не трачусь на жилье и еду.

– Значит, здесь больше половины вашего месячного дохода, – Агнесса снова покрутила монету, серебро засверкало в белых холеных пальцах. – И вы эти три нормы получите, если расскажете мне, как именно его высочество вдруг обзавелся секретарем и переводчиком.

Мужчина опустил голову.

– Его высочество мне доверяет, – промямлил он.

– И дальше будет доверять. О нашем разговоре никто не узнает. Ни герцог, ни его переводчик, ни одна живая душа. Мы всего лишь случайно оказались вместе в одной кондитерской, – Агнесса кивком указала на плотно прикрытую дверь отдельного кабинета. – Пришли поодиночке, с разницей в четверть часа, и уйдем так же. Маленькая записка, которую вы получили, написана не моей рукой. Ну и надеюсь, вы ее тут же уничтожили, как я и просила?

Собеседник Агнессы кивнул. Она опустилась за столик напротив мужчины, запрокинула голову, открыв тонкую и нежную белую шею, потом выпрямилась и потянулась за кофейником. Огненно-рыжие локоны всколыхнулись.

– Тогда не вижу никаких причин, почему бы вам не стать на три нормы богаче. Шоколадное печенье тут всегда дивное, берите! Значит, вас зовут Вильгельм, и вы уже много лет – домашний врач у его высочества? И на море на все лето уезжали вместе с ним? Да берите же печенье! – Агнесса с улыбкой пододвинула поднос с кофейником и вазочками.

– Да, – ответил Вильгельм, незаметно втягиваясь в разговор. – Его высочество всегда берет меня в дальние поездки. Сам он очень крепкий и никогда ни на что не жалуется, а вот маркиз Адриан страдает мигренями и приступами уныния. А в этот раз его высочество собирался пробыть на море дольше обычного – хотел объехать тамошние края и присмотреть себе небольшой домик, чтобы в будущем останавливаться в собственном жилье, а не снимать каждый раз частные комнаты.

– Странно, почему он не купил себе там дом раньше, – удивилась Агнесса.

Вильгельм, уже разговорившийся, ответил:

– Его высочество давно об этом думал, но не хотел покупать, пока возле моря было неспокойно. Понимаете, все эти многолетние беспорядки, войны между кочевниками и местными хозяевами земли… Одно дело – когда в любой день можно собрать вещи и уехать, и другое – когда там свой дом, который придется оставить.

Агнесса понимающе качнула головой. Многолетние беспорядки у моря в этом году действительно улеглись.

– До побережья оставалось полдня пути, и его высочество вместе со всеми нами остановился на ночлег. Мы уже много лет ночуем на одном и том же постоялом дворе в маленьком городке, хозяин нас хорошо знает. Свободные комнаты для всех нашлись, маркизу Адриану пару раз пришлось поменять номер, но в конце концов и он остался доволен. Было поздно, и я спустился в бар, чтобы пропустить пару стопок. Хозяин, уже отпустивший на ночь почти всю прислугу, сам стоял за стойкой. Я заметил, что он чем-то встревожен, и спросил, все ли в порядке. Все-таки от нас всегда много хлопот.

– Но и прибыли наверняка немало, – улыбнулась Агнесса.

– Думаю, да, его высочество не скупится и не торгуется.

– И что же хозяин?

– Хозяин волновался из-за странного постояльца. Ближе к вечеру, за пару часов до нашего приезда, в городке останавливался дилижанс. Этого дилижанса хозяин всегда ждет: пассажиры выходят размяться и перекусить, кто-то кофе закажет, кто-то чего покрепче. А тут один из пассажиров решил остаться на ночь. Он был в длинном плаще с большим капюшоном, хотя на улице стояла прекрасная майская погода. Не поднимая капюшона, гость подошел к стойке, протянул хозяину полнормы и еле слышно попросил комнату на пару дней, если можно – на первом этаже, чтобы не подниматься по лестнице.

– И такая комната нашлась?

– Да. Хозяин дал ему ключ, и гость заперся в номере.

Агнесса пожала плечами:

– Обычная история. Что вдруг насторожило хозяина?

– Чутье, наверное, – отозвался Вильгельм. – Да еще и длинный плащ с капюшоном среди почти летней жары, и едва слышный голос. Потом, ближе к вечеру, хозяин постучался в дверь, чтобы позвать постояльца к ужину, но никто не ответил. Он, всполошившись, был уже готов открыть комнату своим ключом, но тут приехали мы, на постоялом дворе поднялась суета, и хозяин на время забыл про гостя.

– А потом?

– Хозяин давно нас знал, и поэтому попросил меня пойти вместе с ним. На всякий случай. Он открыл дверь своим ключом, – Вильгельм придвинул кофейник и налил себе уже почти остывшего кофе. – Постоялец лежал прямо на полу – видно, пытался дойти до кровати, но сил на последний шаг уже не хватило. Хозяин хотел броситься за полицией, но я его остановил – гость был жив. Я снял с него плащ, а вот рубашку пришлось отмачивать – спина постояльца была вся исполосована кнутом. Мы с хозяином переложили его на постель, я привел его в чувство, обработал спину.

– Постоялец не сказал, что с ним случилось?

Вильгельм усмехнулся:

– Он сказал, что его отхлестал конюх, застукав со своей женой.

– И вы, конечно, не поверили?

– Ни единому слову. Во-первых, за версту видно, что это белая кость родом ничуть не ниже герцога Роберта. Такие с женами конюхов не спят.

– А во-вторых?

– А во-вторых, я хоть и занимался последние годы только хандрой и мигренями Адриана, но все-таки еще могу отличить человека, которого несколько раз шарахнул кнутом конюх, от человека, которого подвесили на дыбу и долго хлестали по голой спине.