В катакомбах Азовстали, 5

5.  Smoke On The Water *

Дым стелился над водой.И нельзя было разобрать -дым ли это пожаров, поднимающиеся от горящих домов Мариуполя или дым из набитой коноплёй трубки в зубах чему-то улыбающегося Билла Коллинза? Находился ли он в эти мгновения телесно в бункере под металлургическим комбинатом или Факир перенёс его в Малибу? Ласкали ли его босые ступни волны Атлантики или воды Азовского моря? Этого никто не знал. Скорее всего он был и там, и там. В двух или даже трёх местах одновременно.А то и более того.

И ему было хорошо везде. И на лежаке в ячейке бункера, недосягаемой для ракет и бомб российской авиации. И на калифорнийском пляже - с женой и дочерью. И на пляже мариупольском, подступающим к тренировочному лагерю-санаторию. Ему было совсем неплохо именно здесь на этом овеянном легендами о временах амазонок и скифов  побережье ещё и потому, что возлежа на горячем песке, он мог наблюдать спину Вали с татуированной Валькирией промеж лопаток. Не обращая внимания на глазеющих мужиков, она загорала топлес. И когда снайперша поднимала и заламывала за голову руки, -крылья татуированной Валькирии расправлялись -и она была готова к тому, чтобы унести воина в Вальхаллу даже прежде его смерти.


Коллинзу было по кайфу еще и потому, что в такие минуты он терял уверенность , что он , это он, а не кто-то другой. Ну хотя бы тот самый банджист Джон, песенка про которого была фишкой репертуара Билла.Этот банджист обитал за городом в стром разбитом трейлере со спущенным колёсами. Он и ещё несколько стрит-музыкантов образовали небольшой посёлок на краю мусорной свалки. В кунге от отслужившего своё грузовике обитал блюзмен - негр. В хижине, скроенной из ржавого кровельного железа и картона- паренёк-рэпер, приторговывающий травкой, которую он выращивал, устроив тепличку из лоскутов полимерной плёнки. Трое обитателей небольшой коммуны делили еду, нередко добываемую из мусорных баков кафе "Калифорния". Рядом с этим кафе они и устраивали свои уличные концерты, во время которых Джон наряжался в найденный в мусорном баке, выброшенный кем -то полковничий китель  с оторванным погоном.Тогда он и стал называть себя Биллом, придумал себе приключенческую биографию в духе фильмов о Рэмбо, и ему подвали чаще даже не за песни , а жалея ветерана локальных конфликтов.Фамилию же Коллинз он облюбовал на обложке найденной на помойке книжки Уилки Коллинза "Лунный камень". В  концертах Джона ему подпевала хриплоголосая проститутка из публичного дома напротив кафе, он даже не знал, как её звать , но называл её Хилари. Кроме того ему подыгрывала на скрипке и приблудная девочка, которую он звал Нэнси , воображая её своей дочерью, раскуривая трубку, слабо верил в её реальность.
  Бывало Джон проводил ночь с индианкой -скво. Бывало -с негритёнком рэпером.И сейчас , одновременно находясь ещё и в бункере под Азовсталью, он протянул руку к прокравшейся к нему  в ночи тайком от Сантаны снайперше Валькирии, но вместо женского бедра наткнулся на обечайку гитары, а потом и вовсе убедился, что это приклад снайперской винтовки. И было не понятно -куда подевалась сама  стискивавшая его в объятиях, уносящая ввысь Валькирия-снайперша...Куда делись жена и дочь? И не были ли Хилари и Нэнси -телефантомами? Теперь, в его хижине , разумеется, не было никакого телевизора, но до того как опуститься на дно, он жил в приличном доме, платил проценты по ипотеке и был в курсе всех политических событий.Он ещё мог пользоваться кофезаварником и тарелочкой с изображением Балкан-две, подобные двум грудям лежащей на спине женщины, горы он созерцал часами. Он трогал эти горы влюблённым взглядом, он нарезал гуцульским ножом из ножен булочку, извлечённую из дурно пахнущей кучи просрочки, и, прихлёбывая горькую, с подозрительными разводам на поверхности жижу, всё ещё верил в то, что все эти сувениры привезены им из Сараево. Хотя на самом деле весь этот хлам был извлечён из острова- свалки, на берегу которого прилепился его сарай-трейлер на сдувшихся колёсах. Затягиваясь дымком травки из индейской трубочки,он сколь угодно долго мог медитировать, глядя на  прилепленный рядом с голыми красотками к стене постер с тонущем в клубах дыма неистовым Ричи Блэкмором.Разметавшиеся космы. Обнажающая куриную грудку рокера курточка нараспашку. Сверкающая струнами электрогитара. А  когда за Джоном приехали санитары психиатрической лечебницы, он, разговаривая с самим собой, воображал, что его жена Хилари -это гиперактивная демократка -бывшая первая леди, а Нэнси - жена положившего конец ядерной гонке президента США в отроческом возрасте.

 Гурон слишком долго варил бизона в своём котле.Бизонье копыто торчало из булькающего варева. Среди пузырей выныривали на поверхность то мутный глаз, то фасолина почки.
Разъяренная, сорвавшаяся из под крыла бомбардировщика чушка проламывалась в туннель с вагонетками и ахнув в чан, куда когда-то лился , сыпля бенгальскими огнями раскаленный металл,- и вагонетка оживала. Колёса грохотали по рельсам - и механизм устремлялся в дальнюю шахту, где были штабелями были сложены "двухсотые". И Биллу-Джону мерещилось что вагонетка опрокидывалась на поленницы покойников -и ошпаренные, они корчась и извиваясь,  кидались по туннелю туда, где прятался от них полковник.Чтобы отогнать покойников от себя , он пускал в них клубы дыма из набитой марихуаной трубки индианки-скво. Но это мало помогало:полковнику мерещилось, что по длинным туннелям на него со всех сторон несутся свиньи гиперзвуковых бомб. Они материализовали его детский страх, засевший в нем с тех пор, как на дедушкиной ферме , доставшейся ему от прадедушки, супоросные свинки сожрали упавшего в корыто мальчонку. Галлюцинируя и   марихуановым дымом перетекая в другое тело,Джон-Билл воплощался в белобрысого мальца с поддерживающей штанишки лямкой помоча. И воплотившись, беспомощно барахтался в корыте, захлёбываясь в вонючей жиже, пока голодные свиньи рвали его клыками. Но полковник пускал в них кумарный дымок -и они исчезали.

Белеющий рассыпавшимся костяком рухнувших цехов, зияющий глазницами воронок, скалящийся  обломками  железобетонных колонн труп  металлургического комбината оживал  и во время вылазок наверх Сантаны , Биса и Вали -Валькирии. Выходя на "бис!", обдолбанный  Бис шмалял с плеча из "Джовелина" , прищурившись, словно пробивающий футировку  кочергой сталевар героических пятилеток. Сантана , держа автомат на манер электрогитары,шил трассирующими пулями по всему , что шевелится. Валя, поймав в оптический прицел высунувшуюся голову, слала в неё пулю  приговаривая:"Кто не скаче-тот москаль". И ужаленный свинцовой осой, прежде чем рухнуть замертво, подскакивал.

И вот наступил момент, когда открыли "зелёный коридор" -и всё же, нацепив вышиванку на палку в качестве знамени капитуляции, полковник мог выйти из бункера на поверхность.
 
 Но кто же шёл в унылом, подобном медленно выползающему из лабиринтов кишечника свиному цепню, строю сдававшихся? Первому -ему не удалось эвакуироваться на вертолёте и теперь он мёртвый валялся рядом с искорёженными обломками винтокрыла. Не получилось у него и увернуться от пуль ласвеговского стрелка- и накрытый черным целлофаном он лежал бездыханный между с трупами жены и дочери. Он, третий, напялив на себя поверх бюстгальтера,  достающую до колен вышиванку,накрасив губы губной помадою Валентины Терещенко, споткнулся , падая, когда его настигла пуля Сантаны. Ревнивый "азовец" не мог простить по тихому собравшемуся улизнуть Биллу-Джону его шашней с бойцом-позывной  Валькирия.  У него -четвёртого была лишь надежда, что за ним явится летающая тарелка и контактёр Смит, который с некоторых пор стал являться ему в полумраке подземелья, поможет полковнику улететь куда-нибудь подальше от этой сошедшей с ума планеты.И когда в глаза Джону-Биллу ударил луч света, он увидел эту самую тарелку. Она образовалась из дыма над водой. Косматый Ричи Блэкмор наяривал свой знаменитый рифф, - и полковник шагнул навстречу светящимся неоновым человечкам, слыша как кто-то напевает:"Если в кольте нет патронов, ты его не трон!. Так вот думал вождь  гуронов, ах несчастный Джон!" Ноги подкосились, но полковника подхватили дюжие руки санитаров, в одном из которых он узнал идола Перуна, в другом -Факира.
-Всё будет хорошо! -умиротворяюще произнёс Факир. Усы на его фарфоровых щеках шевельнулись.- Ты принесён в жертву...Обмен!Тебя обменяют на вон того испускающего неземное свечение человечка...Будешь жить вечно. На планете нескончаемого блаженства...
И распахнув пасть, Перун стал запихивать Билла-Джона в свое ненасытное хайло.