Шубин

  Шубин — у шахтёров Донбасса мифологический персонаж, горный дух, шахтный домовой.
  Версий о появлении его множество.
  Мне рассказывалась такая. Когда-то, очень давно, на одной из шахт Донбасса работал шахтёр по фамилии Шубин. Имя его не известно. Однажды произошёл обвал, под которым он, скорее всего, погиб. Тело так и не нашли. Но с тех пор он стал являться шахтёрам в шахтах.
  Выглядел Шубин в рассказах шахтёров, повстречавших его, по разному. Обычно представал в виде пожилого человека, изредка старика, в старой спецовке; ростом мог быть как мал, так и велик. На голове у него была каска, в руках мог держать фонарь. Иногда вместо старого фонаря видели у Шубина на каске современный шахтёрский фонарик. Некоторые рассказывали, что видели у Шубина ярко горящие глаза. Ноги были обуты в старые башмаки, но, по некоторым описаниям, могли быть лохматыми и заканчиваться копытами.
  Шубин ходил беззвучно. О его приближении предупреждал кашель или свет фонаря. Но поскольку все шахтёры использовали фонарики и закашляться мог кто угодно, то в непонятных ситуациях шахтёры или молчали, или спрашивали, если, конечно, хватало смелости:
  — Это ты, Шубин?
  Дух подземелий мог тихо подойти и тихо уйти. Обычно он внезапно появлялся и так же исчезал.
  В разговоры не вступал. В исключительных случаях произносил одну единственную фразу:
  — Я — Шубин!
  Время от времени в шахте раздавался непонятный гул. Определить, что это и откуда идёт звук не представлялось возможным. Могла неожиданно упасть часть породы или посыпаться мелкая. В таких случаях шахтёры говорили:
  — Шубин злится!
  Или:
  — Шубин балуется!
  О Шубине лишний раз предпочитали не упоминать, чтобы не разозлить, а если говорили, то только уважительно.
  Шубина очень уважали и боялись. Он, по одной известной ему причине, мог как спасти, так и погубить: предупредить о будущем завале или помочь из него выбраться, а мог и организовать обрушение на хорошо закреплённом участке. Мог сбить с пути и заставить долго блуждать по бесконечным галереям, а мог вывести заблудившегося к людям. В шахте этот дух считался полновластным хозяином.
  Встреча с Шубиным вызывала дикий ужас. Как правило, она происходила за какое-то время до происшествия. Своим появлением Шубин предупреждал. А вот по каким причинам произойдёт обвал… Несчастный ли случай или это происки Шубина, было неизвестно. И исход тоже. Иногда Шубин, по каким-то своим резонам, мог организовать обвал в виде предупреждения, для острастки.

  Мой отец с января 1956 года по август того же года обучался в ГПШ — горнопромышленной школе №5. После окончания обучения в ней был принят на работу в Трест Калининуголь на шахту Ал(ександр)-Запад в городе Горловка. Сначала работал проходчиком, потом — забойщиком. Уволился в 1958 году.
  Отец рассказывал это, конечно, и не раз, но для рассказа я использовала хранящуюся у нас дома трудовую книжку.
  Эта история произошла с отцом, когда он уже работал забойщиком. Впервые её я услышала ещё совсем маленькой и она произвела на меня огромное впечатление.
  Мы привыкли видеть наших родителей уже взрослыми. Конечно, знаем, что они были детьми, подростками, юношами и девушками. Хорошо, если сохранились их фотографии. Но вот представить, как это было в реальности, довольно трудно.
  И вот, когда моему отцу было 19-20 лет… Уже 19-20! Взрослый, не то что какие-то там сопливые школьники! Он уже на шахте работает, наравне с взрослыми мужиками и не кем-нибудь, а забойщиком! Это вам не хухры-мухры, это понимать надо!
  Но, если отбросить шутки в сторону, то двадцатилетний человек в 50-х годах прошлого века и, например, тогда, когда двадцать лет исполнилось мне, — это, как говорится, были две большие разницы. Тогда взрослели быстрее, не могли позволить себе долго оставаться детьми.
  Но к моему рассказу.
  Однажды мой отец повстречал в шахте Шубина. А было это так...
  Закончилась смена, отец шёл из забоя к стволу, где собирались шахтёры и откуда их в клети, — так называется шахтёрский лифт, — поднимали на поверхность.
  От места, где отец добывал уголь, идти было далеко, папа говорил, что минут десять, не меньше. Под землёй в шахтах существует целая сеть дорог, дорожек, тропинок. От центрального ствола расходятся в разные стороны довольно широкие «проспекты». От них отходят «улицы», эти «улицы», в свою очередь, разветвляются на многочисленные «улочки», которые оканчиваются тупиками, где и рубят уголь. По мере выработки, тупики продвигаются всё дальше и дальше. На тех местах, где ещё год назад шла добыча угля, образуются новые «улочки». Прежние «улочки» расширяются до «улиц». Шахта постепенно увеличивается как в ширину, так и в глубину. Это такое, простое объяснение устройства шахты для общего понимания.
  И вот в конце рабочего дня горняки выходили из своих закутков на «улочки», «улицы» и «проспекты». По дороге встречались с другими шахтёрами своей смены и уже вместе шли дальше.
  Уголь под землёй перевозили в специальных вагонетках, передвигающихся по рельсам. Вагонетки загружали углём или породой и формировали из них небольшой состав. Раньше эти составы тащили лошади. Когда папа работал на шахте, их ещё активно использовали. Но уже применяли и современные просили подбросить. Он останавливал состав, шахтёры забирались и: «Эге-гей!»… 
  Отец рассказывал, что было такое, когда шахтёров подвозили к рабочим местам. Но так было не везде. А в конце смены приходилось топать самостоятельно, если не подвернётся попутка.
  В один из дней папа шёл после окончания работы к клети. По дороге встретил шахтёра из этой же смены и дальше пошли вместе. Освещения в шахтах не было, весь свет шёл только шахтёрских фонариков на каске. Яркость можно было регулировать, питание ламп было от аккумулятора, находившегося в специальной сумке, которую носили на длинном ремне через плечо. Видимо, свет приглушили. Дорога была знакома, освещения достаточно было такого, чтобы в абсолютной темноте не споткнуться, не налететь на стену или угол и не пройти мимо нужного поворота.
  Вот так идут они, весело болтают. Вдруг тот, второй шахтёр резко останавливается как вкопанный, замолкает и с ужасом смотрит куда-то вдаль. Папа, в свою очередь, тоже останавливается и пытается понять, что так напугало приятеля. А тот стоит неподвижно и указывает дрожащим пальцем куда-то туда, вдаль… 
  На довольно большом расстоянии от них находилось нечто, выглядевшее как чёрная фигура на очень тёмном фоне. Фигура пошевелилась, немного приблизилась и в тусклом желтоватом свете фонариков на грани света и тьмы ярко блеснули два глаза.
  — Шубин! — сдавленно вскрикнул горняк.
  Папа никогда не верил ни в бога, ни в чёрта, но тут он усомнился в истинности своих взглядов. А о чём бы вы подумали в подобной ситуации, когда видите такое собственными глазами?! Вот же он стоит прямо перед вами!
  Папа вспоминал, что в тот момент почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы и по спине потёк пот.
  Зачем бы Шубин не появился, ничего хорошего это не предвещало.
  Шахтёры в ужасе замерли и боялись пошевелиться. Идти навстречу к самому Шубину?! Про это не могло быть и речи!
  Папа рассказывал, как мучительно вспоминал, что такого паршивого он сделал, из-за чего ему явился Шубин. Или невольно прогневил духа шахты? Когда?! Чем?! И, главное, что теперь делать?!
  Сколько они так стояли в оцепенении, папа не помнил. Но вот фигура в темноте опять пошевелилась...
  Папа не мог вспомнить, что именно привлекло его внимание. Как он сказал, тогда за несколько шагов практически вплотную приблизился к виднеющейся во мраке фигуре. От отчаяния, непередаваемого ужаса, даже более сильного, чем тот, какой он испытал в детстве, когда их дом во время войны обстрелял из пулемёта фашистский лётчик. Папа говорил, что такого страха он ещё никогда не испытывал в жизни.
  Просто случилось «что-то». Это «что-то» было неосознанным, но именно оно и придало смелости кинуться навстречу этой наводящей ужас фигуре.
  Когда до блуждающего во тьме шахты призрака оставалась буквально пара метров, папа резко остановился. Сердце стучало молотом, отдавая в голову, в глазах стоял туман. Дыхание было тяжёлым и хриплым. Приблизившись, увидел того, кто до полусмерти перепугал. Ужас ещё не отпустил и, чтобы осознать увиденное, потребовалось время.
  — Ах ты ж!.. — папа схватил за лямку сумку с аккумулятором и наотмашь ударил ей того, кто пришёл из тьмы.
  Этот кто-то резко дёрнулся всем своим большим телом, громко всхрапнул, развернулся и с цокотом ускакал обратно во тьму.
  Шубин оказался лошадью.
  Обыкновенной шахтёрской лошадью, таскавшей вагонетки. Как она ушла, откуда, сколько гуляла по шахте и куда ускакала, так и осталось неизвестным.