ООН в Крыму, гл. 29. Спирохета в бэби-дельфинии

ВНИМАНИЕ!!! : Только для читателей 18+

ОТПУСК  ОДНОГО  НУДИСТА  В  КРЫМУ
Курортно-познавательный эротический  роман


Глава 29.  ПОДОБИЕ  СПИРОХЕТЫ  В  ДЕЛЬФИНЬЕМ  «ДЕТСАДУ»

*   *   *
Вдоволь накупавшийся, посвежевший и отдохнувший Роман выбрался на пляж. Не обращая никакого внимания на проходящих мимо него с сторону Киногородка или прибрежного солоноватого ручья, расположенного за Нюшкой, и возвращающихся на Лискины пляжи туристов, а также намеренно не замечая возящихся у своих палаток людей, Роман, остановившись на самом урезе воды, развернулся лицом к морю и, стоя с закрытыми глазами и заведенными за голову руками, минут десять обсыхал на солнце, подставляя ему то грудь, то спину – в то время, как мелкая волна нежно щекотала ему то пальцы, то пятки.

Неустойчивый ветерок переменных направлений время от времени приятно обдувал лицо и тело. А кто из отдыхающих и какими взглядами при этом ощупывал тело и некоторые его прелести в особой особенности, релаксирующему нудисту было абсолютно всё равно.

И потому Роман стоял с закрытыми глазами, что на пляжах Лисьей бухты взгляду зацепиться особо не за что. Всё окружающее тут представлено так себе, средне: с севера уныло поднимается к небу высокий берег с очень крутым склоном, изрезанным частыми и глубокими промоинами, без никаких иных особых достопримечательностей. Морщинистая круча эта никогда не была особенно обременена древесно-кустарниковой кокетливостью. А, вернее, отдельные кустики, неведомо каким чудом зацепившиеся за скудную почву и всё же выросшие на этом бедленде, смотрелись этакими пришлыми отщепенцами из далекого отсюда зелёного мира. Этот край понурых, безжизненных склонов и скудное однообразие береговой линии чуть разбавляют взгорочки-пригорочки, балочки, обрывчики да изумрудно бодрый пятачок Зелёнки...

Нет, суша здесь никакого интереса не представляет, кроме знаменитого Уха Земли на склоне ближней вершины Эчки-Дага. Кряж этот всеми тремя своими пиками гордо возвышался на северо-западном горизонте. И лишь средняя вершина его была сплошь в зелени. В лесах и лесочках этих сейчас, наверное, очень хорошо было бы побродить. Но только на следующий год, во время такого же отдыха Романа в Крыму, в очередной раз облазит он все эти горные склоны, тамошние ручьи и родники, заглянет в Ухо Земли и вдосталь покричит в него, чтобы попытаться понять, о чём это праматушка наша Земля вздыхает там так тяжко.

Роман повернулся спиной к горам и сел на песок.
В отличие от суши, море здесь открывает шикарную и даже величественную панораму. Слева слабо зеленеют, но больше теснятся и нависают над морем тёмные громады Кара-Дага с изумрудной Святой горой за ним. Правее и дальше угрюмого полу-вулкана будто кинжалом врезается в море мыс Хамелеон. Далеко за ним виднеется синеющая уже отсюда двугорбая гора Джан-Кутаран. Правее этого «горного верблюда» и ещё дальше в море едва угадывается сине-зелёная полоска мыса Киик-Атлама с высокой зелёной горой-пирамидой при его конце и утопающим в зелени посёлком Орджоникидзе, нежно обнявшем длинный перешеек своего извечно пугливого мыса-косули.

А по другую руку, справа, вдоль северо-западного берега бухты Чалки и далее к югу тянется целый ряд наполовину размытых морем мысиков с обрушенными глинистыми берегами, а также тяжеловесно высятся громада массивного мыса Меганом. Отсюда, от Нюшки, оптически он почти слился воедино с большим своим отрогом, мысом Толстый.

А прямо впереди перед Романом и до самого горизонта простирается бескрайняя синева моря со всеми его искристыми на солнце бликами и светотенями. Морской горизонт кажется очень далёким и дымчатым, и он совершенно незаметно скрадывает переход морской синевы в небесную.

Кстати: именно в такую, почти безоблачную погоду здесь можно понаблюдать одно очень интересное оптико-психологическое явление: если долго-долго и пристально всматриваться в море, а затем резко перевести глаза на небо, то вам обязательно покажется на краткий миг, будто небо вот-вот обрушится на тебя этаким гигантским девятым валом вместе со всеми своими звёздами и прочими обитателями!

Рома поднялся с влажного песка, на котором долгонько и привольно посидел, слегка откинувшись корпусом назад и опираясь сзади на руки. За это время песок изрядно остудил кожу ягодиц и бёдер, так что пришлось даже хорошенько помассировать её и поскорее подставлять солнцу для прогрева.

Затем молодой человек сделал пару неспешных заплывов в море и понырял на глубине. Ну, вот до чего же здесь прозрачная вода! Даже на трёхметровой глубине отлично было видно, как весело блики солнца бегают по песчаному дну, водорослям, камням... Кстати, в морской воде можно долго и без проблем плавать с открытыми глазами, никакой рези или иных неприятных ощущений при этом не возникает, как это бывает в пресной воде или в хлорируемом бассейне в особенности.

Не считая вездесущих медузок, кстати, не таких уж и многочисленных в тёплой воде, первыми на глаза Романа попались две рыбки-иглы – небольшие, узкие, стремительные. Затем резко взмутила песок и поднялась довольно приличная камбала. Сделав несколько вихлястых движений, она тут же зарылась в песок на новом месте...

Жаль, что в тот день Роману так и не довелось увидеть дельфинов, хотя у них в этой бухте бывает настоящий «детский сад», как об этом говорят местные жители. Но, наверное, у этих морских друзей человека пока ещё не наступил родильный сезон.

Ближе к берегу Роман снова постоял в воде на глубине почти по плечи и моющими движениями ладоней активно прошёлся по всему телу. Хорошо-то как стало!

И всё же нужно отметить, что на третий день вояжа по юго-восточному побережью Крыма загар нудиста пока ещё был очень слабым. Из-за этого во время пребывания в море Роман сам себе казался альбиносом. А уж его Ромка-младший – тот в глубине морской воды колебался вообще какой-то бледной, просто мизерно сморщенной спирохетой – тьфу-тьфу, упаси нас боже от сифилиса!

Ну-ну, всё же водная оптика – госпожа достаточно обманчивая! Кое-кому Ромка-младший совсем не таким кажется, а очень даже наоборот оценивается весьма приличным изделием природы. Взять хотя бы ту же Зику, да и Олега тоже – как они восторгались им минувшей ночью...

И попутно вздохнулось: да, жаль, очень жаль этих довольно неплохих в целом студентов из-за их зависимости от сексуальных прихотей сибирско-шведского тюленя и альфа-самца, представленного в лице Евгения Онегина...

*   *   *
Накупавшись досыта и даже продрогнув слегка, Роман вышел на берег, слегка погрелся на солнце и поднялся к месту своего очередного, не обустроенного пока бивака. Пока получше устанавливал палаточку под двумя лохами серебристыми, совсем обсох и всё ощутимее чувствовал, насколько сильно проголодался. Вернее, желание поесть он ощущал ещё в воде, но сейчас, в предчувствии скорого приёма пищи, желудок заработал очень активно, и есть захотелось прямо зверски.

Ввиду отсутствия дров горячей еды не предвиделось, да и некогда было бы готовить её: есть хотелось уже невмоготу. Но свежий-пресвежий нарезной батон с изрядным шматом краковской полукопчёной колбасы, куском местной овечьей брынзы, зелёным пером лука и хрустким огурцом с соличкой – всё показалось просто божественно вкусным. И только первые жадноватые откусы хлеба и колбасы молодой человек прожевал второпях: всё же проголодался он очень сильно.

Зато следом, согласно и привычно следуя бабушкиному наказу насчёт тщательного прожёвывания пищи как залога долголетия, вскоре неспешно и тщательно начала работать некая жевательно-глотательная машина с прикрытыми от удовольствия глазами. И вино неспешными и нежадными глоточками отправлялось вослед пище. Немного кисловатым показалось. Да? Но это даже к лучшему, наверное: в таком случае его хватит на дольше и на большее количество иных ощущений...

Роман так хорошо наелся от пуза, как народе говорят в таких случаях, что даже жевать устал. Или же это элементарно сказывалась общая его усталость, а следом и надвигалось разморенное состояние?..
«Ах, даа..., нужно обязательно убрать продукты в тень от палатки и тогда уже можно завалиться на часок-другой. Всё-таки спать, ну, очень-очень сильно хочется...».

Да и какой-никакой режим на море, знаете ли, всё-таки надо соблюдать: это Ромой ещё со времён пионерских лагерей было чётко усвоено. Более того, в доброе старое время на Руси послеполуденный отдых самими царями был прописан в уставе повседневной жизни славян – в знаменитом Домострое... или где ещё там?..

*   *   *
После добротного сна без сновидений Роман, едва выглянув из палатки, заметил, что погода резко изменилась.
С запада принялись часто набегать тучки-облака, всё время дул несильный, но временами поднялся даже противный ветер. Пока что он был терпимым, но купаться при нём будет уже не очень комфортно. да вот только такой ли ветер является преградой северянина к воде? Пронзительно-промозглых ветров в Москве вполне хватает, зато моря там нет. Поэтому Роман решительно прошёлся по пляжу под прикрытие высоких берегов Лиски: он правильно подумал о том, что ветер там почти не чувствовался, как возле голой Нюшки с обширным устьем Сухой балки.
И Роман снова вволю накупался, невзирая на резкий каприз природы.

Под конец купания, дело было уже ближе к полднику, ему стало даже смешно при взгляде на себя в воде: из-за не очень комфортной прохлады Ромка-младший так глубоко зарылся куда-то под кожу живота в паху, что от него остался один только хвостик свиной, составленный из кожи крайней плоти...

Лёгкими массажными движениями руки, совершёнными уже на берегу, всё интимное добро Романа вскоре было вызволено из тесного подкожного плена. Под воздействием привычной безопасной ласки Ромка-младший всё менее осторожно высовывался из тесных объятий крайней плоти. И на его любопытствующей мордашке явно было начертано выражение: «Да что же такого приятного здесь происходит?». И он настолько разошёлся в своём любопытстве, что даже когда Роман перестал массировать своё тело, этот озорник всё ещё продолжал вытягиваться-потягиваться и толстеть. Возможно, этот нахал решил с высоты своего «роста» осмотреть, всё ли в порядке сегодня в ставшей не очень гостеприимной Лиске?

Но нарушать правила этикетного поведения на нудистском пляже – дело нехорошее, и поступать так неправильно – это уж совсем невоспитанно. Особенно сильно ощущается этот дискомфорт в то время, когда на тебя со всё большей заинтересованностью начинают посматривать милые такие соседки – это были две нудистки средних лет из той самой поры второго ягодного цветения. Ввиду чрезмерного загара они всего лишь немного старше выглядят, зато аппетитные фигурки у обеих были просто – ах, до чего же очень даже и вполне себе хороши.

Эх, жаль-жаль! И снова ему стало жаль, что эти скучающие красотки никак не вписываются в давнишнее его кредо и жёсткий устав поведения одинокого нудиста на крымском побережье!
«Кроме того, разлюбезный брат мой Ромка-младший! Далеко не лучшее погодное время выбрал ты для того, чтобы воображать на Лиске своими формами и красой», – мысленно заявил Роман далеко не всегда покорному в таких случаях своему второму... ммм... нет, наверное, вернее будет сказать проще: своему сексуальному «Я».
И отвлечёнными мыслями о природе-погоде и различных, никогда не утихающих политических кознях он принялся урезонивать неуместный пыл Ромки-младшего.

Впрочем, тот едва только высунулся из-под крайней плоти, как всей мордахой с размаху окунулся в уже очень свежую прохладу воздуха. Поэтому озорник немедленно унял свой любопытствующий запал и принял обычную позу, как раз очень даже приличную для нудистского пляжа – совершенно обвислую.

Итак, равновесное спокойствие повсеместно восстановилось, и Роман, слегка поигрывая розоватыми ягодицами в виду всё тех любопытствующих взоров нудисток, независимо пофланировал к Нюшке, вернее, к свой уединённо стоявшей палатке.

Полдник с заварным пирожным (ну, уж очень притягательным оно показалось в кондитерской лавке) и крепкой ядрёной черешней получился отменным, несмотря даже на всё сильнее наступавшую прохладу из-за ухудшавшейся погоды.

Вечер выдался тоже ветреным, даже принялся накрапывать дождь. Поневоле Роману пришлось отказаться от вечернего водного моциона. Желания поискать дрова для костра тоже никак не возникло. Для разведения огня под дождём нужно иметь хотя бы подобие навеса. Да вот где бы только его взять? Поэтому молодой человек довольно рано забрался в свою палатку.

После ужина, достаточно скромного вкусовыми эмоциями ввиду унылого климатического окружения, да проведённого всё с теми же колбасой, брынзой и огурцом с лучком, причём, под по-прежнему совсем не жадные глотки вина (хотя их даже и близко нельзя было сравнить с угощением, выпитым в Гяур-Бахе, но погодным противовесом оно было всё же достаточно неплохим), Роман неспешно доел черешню и тут же отвалился от «стола». То есть, вольготно развалился отдыхать в палатке, чувствуя, что всё сильнее пьянеет по мере своего расслабления.

(продолжение следует)