Гробница врага

Аннотация:  Чалько разлучили с любимой и бросили в гробницу. Пытаясь выбраться, он обнаружил одну из кровавого племени.
Вампирский Writober 2




Красный Город не зря называли сокрытым. Когда горные дороги из камня обрывались, превращаясь в крутые тропы, город внезапно появлялся на склоне силуэтом кондора. Его старым камням был скорее присущ рыжий цвет, но когда воины настигли Чалько, издалека он увидел, что ночной город истекает кровью — так страшно жаровни и факелы осветили стены.
Кровь расплывалась по склонам мрачной горы, и кровь шумела в ушах Чалько. Его милую Кероси увлекли назад в Город, в то время как его самого, связанного, волокли прочь. Придя в себя, Чалько начал крутиться и биться, не замечая боли от впивающихся в тело веревок. Один из воинов, с синей полосой на лице, нанес удар дубиной по голове, и Чалько потерялся в темноте. Она баюкала его и звала по имени, манила черными пальцами в смерть, обещая, что Чалько станет гневным призраком и отомстит всем, до кого доберется. А Чалько бежал от нее, ее сладко-гнилого запаха, пока не прыгнул в какую-то покинутую нору, надеясь затаиться от самой смерти. Внезапно Чалько удалось открыть глаза по-настоящему.
Безмятежные птицы славили утро, а наверху в тусклой дыре торчали две головы в боевой раскраске. Воины рассуждали, кинуть ли в Чалько тяжелый камень, раз непонятно, жив он или мертв, и Чалько в страхе отполз в сторону, не замечая ничего вокруг. Он закрыл голову руками и сжался на камнях.
Голоса стихли, а круглая дыра осветилась золотыми лучами. Чалько вдруг понял, что свободен от веревок. Он поднялся и охнул от боли. Все тело ныло и казалось грязным, грязным от крови, но и тут Чалько обнаружил, что воины оказались странным образом милосердны, не считая того, что они сбросили его в пещеру с высоты и теперь не выбраться. А может, воины надеялись что он разобьется, только внизу оказался странный мягкий холм из сухих листьев кукурузы, истлевшей ткани и костей.
Чалько поднялся по нему и поглядел наверх. Высота этой подземной башни была такова, что если бы шесть человек встали друг другу на плечи, верхний достиг бы травы. Ширина же не позволяла Чалько упереться ногами меж стенок. Он растерянно поводил ладонями по гладким камням. Увы, пальцам не за что было зацепиться. Чалько дважды подпрыгнул и убедился в безнадежности своего замысла. Одна из костей откатилась в сторону, и Чалько понял, что она принадлежала человеку.
«Прости, милая Кероси...», — он опустил голову и увидел, как замаралась туника. Чтобы хотя бы умереть достойно, Чалько отряхнулся и пальцами расчесал волосы.
Дуновение ветерка сзади застало его врасплох.
Чалько обернулся и вновь почувствовал свежий воздух. Вероятно, его бросили в старую гробницу, а у таких, бывает, обрушивается часть стены.
«Если я попал сюда, я сам стал нарушителем покоя мертвых!» — испугался он и прошептал:
— Простите, я не хотел...
Ему вспомнилась Кероси. О, всего месяц назад Чалько и не знал, что она живет на свете! Он жил простой жизнью своей семьи, добывал соль на белых склонах и иногда носил ее на торги. Случилось так, что на обратном пути река вздулась от ливня. Чалько нашел горный приют и утром услышал горестные крики. Он спас торговца из Красного Города и помог ему выловить из вод часть товара, застрявшего в ветках и заводях. Торговец выглядел сразу напуганным и счастливым. Он пообещал Чалько дочь в жены, и Чалько из любопытства согласился поехать в Красный Город. Чалько сразу полюбил нежный голос и веселый нрав Кероси, и счастливый отец велел им немедля пожениться и уехать отсюда. Оказалось, что торговец торопится неспроста: Кероси пришлась по нраву вождю Красного Города. Чалько не смог смириться с этим. Он сказал ей — бежим! бежим в мое родное селение! тебе понравятся наши белые склоны! Кероси отвечала — если не пойду, то сгину, как и другие наложницы вождя. Конечно, в ту же ночь они покинули Красный Город, но кондор, поймав добычу, не разжимает когтей. Влюбленных схватили, и вот к чему все привело.
— Я вернусь и спасу ее, — сказал Чалько темноте и вдруг понял, что идти ему и правда придется в темноту.
У мрака был запах. Не старой смерти с ее сухостью и бальзамом, а меда и влажной глины. Чалько хотел надеяться, что это пчелы устроили гнездо или люди приходят почитать своих предков медом. Но отчего-то легко было представить, как запах меда превращается в запах гнили, и это мертвые следуют за нарушителем покоя.
Темнота недолго играла с гостем. Чалько прошел около сорока шагов и вдруг по бокам от него вспыхнули синие огни.
Чалько воскликнул и замер. Волосы зашевелились на затылке. Он стоял в каменном коридоре, и по стенам сидели иссохшие мертвецы с разинутыми ртами. Это их глаза сияли, тускло освещая гробницу, а из ртов доносились сдавленные звуки, словно мертвые стонали откуда-то издалека.
Мертвые оставались неподвижны, и Чалько, сжимая ткань на груди туники, кинулся вперед. Новый голос остановил его на месте.
— Не меня же ты пришел спасать? — медово спросила его женщина, выходя на свет.
Чалько никогда не видел такой красавицы. Волосы ее были коротко острижены по плечи. Она имела удивительные глаза хищной пумы, а не кроткой женщины. Обнаженное тело будто покрывали узоры из ачиоте, но стоило женщине сделать шаг вперед, Чалько увидел, что это татуировки небывалого красного цвета. Они напомнили старый кувшин, который его матушка получила в приданое от своей матери, а та от своей.
— Кто ты и почему ходишь среди мертвых? — спросил он, не чувствуя за собой права спрашивать.
— А кто ты, пришедший убивать меня без оружия? — спросила в ответ женщина.
— Убивать? Я никого никогда не убивал! Я Чалько из Уанки.
— Тогда как ты оказался здесь, Чалько из Уанки?
— Меня сбросили сюда сверху... за то, что я хотел сбежать с любимой из Красного Города Вайны.
— Вайна! — воскликнула женщина, и глаза ее загорелись алым огнем. Чалько отступил назад, поняв, что женщина не человек вовсе.
— Если ты злой дух или хранитель гробницы, прости меня, я никому не делал зла и не хотел тревожить мертвых, — быстро проговорил Чалько, поднимая ладони. — Я попал сюда против воли и хочу уйти. Мне надо уйти, чтобы спасти любимую! Этот Вайна жесток, я боюсь, он сделает ей худо. Прошу, если есть выход, дай мне пройти!
— Мертвым и чудовищам путь закрыт, — ответила женщина-дух. — Ты человек без оружия, потому можешь уйти. Однако ты не понимаешь, насколько жесток и опасен Вайна. Вернувшись в его город, ты умрешь.
— Я буду прятаться. Мне поможет отец Кероси.
— Глупый человечек! — воскликнула женщина. — Даже если ты прокрадешься в дворец Вайны и найдешь там свою Кероси, она будет одурманена и не пойдет за тобой. А увидев вождя, ты подумаешь — какой же он дряхлый старик! А затем старик легко одолеет тебя, ведь он не человек, как и я.
— Вы духи?
— О, нет и нет, наши тела и тела людей боги вылепили из одной глины, а вот вода в сосудах разная! Вы полны крови, а мы пустоты. Мы зовем вас дневным племенем, а вы нас кровавым.
— Неужели!.. — Чалько вспомнил страшные сказки своего детства. — И неужели Вайна — такой?
— Он будет играть с твоей милой месяц, а после осушит ее до дна. Я заперта здесь триста лет, и триста лет вижу сны о его дворце, его жестоких забавах.
— Так вот почему отец Кероси так хотел, чтобы мы бежали! Он знает о Вайне! Почему же вождь запер тебя здесь, если вы одного племени?
— Ты еще и любопытный, человечек. Но я давно не слышала живого голоса, голоса человека, который не держит оружия в руках, его звук приятен мне. Ты знаешь легенду о нашем народе?
Чалько покачал головой.
— Однажды молодая мать отправилась найти еды для себя и сына. Мальчик имел дурной нрав. Он обиделся, что мать оставила его одного, и начал колотить палкой по изъеденному жуками дереву, в котором жили духи. Мальчик просил наказать мать, и духи, забавляясь, ринулись к ней. Они царапали ее до крови и протыкали ее тело острыми палочками. Даже окровавленная и израненная, она вернулась назад, прижимая к груди красный батат и медовые соты. Духи же, напившись крови, стали сильнее и увидели новую жертву. Они напали на мальчишку и в мгновение ока обглодали его тело до костей, а после унеслись спать. Тогда мать похоронила сына. вложив в землю и батат, и мед. Отныне она не могла есть то, что едят люди, но исцелила свои раны, отведав крови человека.
— Зачем ты рассказала это мне?
— Моя история похожа на эту. Я встретила Вайну, когда в его волосах уже сверкала проседь.  Я привела его в наше племя, и целый год мы жили под сенью леса, в приюте гор. Вайне скоро наскучила такая жизнь. Он тянулся к людям. Я осталась среди деревьев, неизменно возвращаясь к нему. Но Вайна изменился. Он стал охотником, которому нужно не только пропитание, а страх добычи и власть над ней. Один раз, когда я вернулась, Вайна уже правил городом. Он показал людям чудеса и обманул их, назвав себя сыном Закатного Солнца, Алого Солнца. Вайна позвал меня царствовать вместе с ним и пообещал выстроить покои в столь любимых мной лесах. Я согласилась, ведь никто кроме меня не смог бы укротить его дурной нрав. Однако, когда Вайна привел меня в новые чертоги, они оказались ловушкой. Жрецы, не ведавшие, кто их повелитель, помогли заточить меня. Вайна рёк — ты покинула меня ради гор и теперь останешься с горами навеки!
Она горько вздохнула, и Чалько представил, что его предала бы любимая. Сочувствие тронуло сердце человека.
— Со временем я подчинила себе двенадцать мертвых стражей, но не сумела подчинить выбитые на камнях рисунки. И пусть из гробницы есть выход,  я не могу выбраться.
— Зачем же он посылает к тебе убийц?
— Я подарила Вайне способ жить вечно, но не вечную молодость. Теперь Вайна ужасно стар, и любая его рана не заживает и сочится кровью. Триста лет ложный Сын Солнца гниет заживо, — она произносила это с мстительным удовольствием.
— А ты можешь сделать его молодым?
— А ты никак желаешь получить свою любимую без боя?
— Нет! Прости меня за мой вопрос.
— Что ж, человечек, ты выслушал мои слова. Я помогу тебе вернуть твою любимую. Иди в Красный Город открыто и говори — Аликора отдаст сосуд вечной молодости, если Вайна сам придет и освободит меня! За эту весть ты выкупишь подругу.
— Как вождь поверит мне?
Вместо ответа она появилась рядом. Запах сладкого меда накрыл Чалько с головой. Он стал неподвижен, и сладостное чувство растекалось по венам, пока Аликора пила его кровь.
Чалько почувствовал и то, как мучительно для нее было остановиться. Аликора взяла его ладонь в свою, холодную, и провела по гробнице, наполненной десятками круглых кувшинов. Чалько с удивлением глядел на сосуды, подобные головам людей и зверей. Их взгляды голодно провожали человека, идущего к воздуху и свету.
— Приведи Вайну к этим вратам, — велела Аликора, толкая Чалько вперед.

Чалько целый день добирался до Красного Города и вошел, когда совсем стемнело. Ему казалось, что на том конце пути ждет не любимая, а верная смерть, и оттого тело стало таким странно гибким и легким. Чалько без труда прокрался мимо всех постов и смело вышел к страже дворца. Два воина в шкурах пумы схватились за дубинки. Чалько поднял ладони и сказал:
— Я несу весть от Аликоры, и повелитель пожелает услышать ее!
— Кто еще такой Аликора?
— Повелитель знает, и ему не понравится, если новость задержится до утра, — уклончиво ответил Чалько, и один воин кликнул слугу. Вскоре тот вернулся, и воины расступились перед Чалько.
Он шел по темным залам. Отчего-то внутри гробницы ему было спокойнее, чем здесь. Чалько вступил в обширный зал, и, когда слуги зажгли факелы, оказалось, что здесь даже пол покрыт гладкими досками, а на стенах блестят золотые лики. Чалько помолился им, уповая, что солнечному богу не нравится обман Вайны.
Послышался звон бубенцов. К высокому креслу, покрытому шкурой леопарда, ковылял старик. Чалько запоздало рухнул на пол в поклоне и поднял голову, лишь когда вождь позволил.
Вайна облачился в красно-черную тунику. Чалько похолодел от мысли, что эти дорогие ткани помогают одному из ужасного племени скрывать кровь своих жертв. Золотой символ солнца венчал пеструю плоскую шапку с красными лентами, а лучами светила стали багряные перья. Подвязки на ногах вождя тоже алели, как струйки застывшей крови. Однако все богатство одежд не могло скрыть ужасающей старости. Бледное лицо покрывали пятна, руки с раздувшимися суставами походили на птичьи лапы, тут и там краснели язвы, а к сладкому запаху фруктового масла примешался гниловатый душок.
Старик надменно взирал на Чалько с трона. Вдруг к вождю подошла девушка в белом платье. Ожерелье из пяти золотых шаров блестело на груди, золото сияло в ушах и волосах. Чалько узнал милую Кероси, а она даже не взглянула на него. Взгляд Кероси был обращен лишь к старику, которого бы не полюбила даже смерть.
— След укуса говорит, что ты в самом деле встретил Аликору. Удача была с тобой, смелый юноша! Как же ты выбрался из гробницы, где мой прадед заточил это чудовище? — Вайна начал со лжи.
— Бандиты бросили меня в гробницу, чтобы Аликора съела меня, — ответил полуложью Чалько.
— Вот негодяи!
— Одну стену снесло обвалом, и Аликора, вдохнув лесной воздух, захотела уйти оттуда. Она сказала, что отдаст тебе, о повелитель, сосуд вечной молодости, если ты сам придешь и освободишь ее.
— Конечно, сам! Лишь я и могу ее освободить. Она, наверное, сказала, что я сам вроде нее, зверь из проклятого племени?
— Я не смею повторять ее дерзкие слова, повелитель…
— Мне известна ее ложь. Знай же, что мои предки не убили Аликору сразу лишь из-за надежды, что она отдаст украденное у нашего народа сокровище. Волшебный сосуд будет спасать рожениц и детей, прогонять любой яд и исцелять любые раны! Я и не думал, что вести переговоры с этой кровопийцей выпадет на моем веку. Так слушай, Чалько, если ты поможешь мне выманить у Аликоры сосуд и снова ее запереть, Кероси станет твоей женой, а сам ты богатейшим человеком Города. Тебе всего лишь нужно будет сделать две вещи.
— Две вещи?
У Чалько сильно забилось сердце.
— Я притворюсь, что открываю клетку, а когда сосуд будет у нас, ты обольешь Аликору ядовитой водой, чтобы сковать ее тело, и опустишь у ее ног камень, чтобы она не могла выйти.
Вайна почувствовал недоверие во взгляде Чалько.
— Да ты только представь, что будет, если одна из кровавого племени выйдет на свет! Не будет покоя ни одному человеку на земле. Где одна, там и двое, где двое — там целое войско убийц!
Чалько все равно не верил вождю. Тут его плеча коснулась присевшая рядом Кероси с солнечной улыбкой. Пусть ее взгляд был по-прежнему затуманен, Чалько все бы отдал за то, чтобы увести милую прочь.
— А можно ли... Можно ли в обмен за это я просто уйду — с ней и ее отцом? Мне этого будет достаточно.
— Ты боишься меня? — усмехнулся Вайна.
— Я очень привязан к своему дому, — скромно ответил Чалько, и старик рассмеялся. Его гнилые зубы оказались длинными и острыми.
— Однако, золото я все равно тебе дам, — добродушно сказал вождь Вайна. — Завтра в ночи мы поедем к гробницам. Ты покажешь дорогу.
— Не вздумай обмануть повелителя! —  воскликнула Кероси, больно впиваясь ногтями в плечо Чалько. Он едва не расплакался от того, что с ней стало.
— Я все сделаю, — сказал Чалько, склоняясь еще ниже.

Чалько шел, иногда спотыкаясь в темноте. Воины же, что несли паланкин Вайны, ни разу не оступились. Они шагали, как одно целое, и глядели вперед неподвижными взглядами.
Лес совершенно затих. Чалько не раз думал, что ему бы броситься бежать прочь от всех этих проклятых созданий, но где-то в Красном Городе оставалась Кероси с пустым лицом и в золотых украшениях, которые хотелось сдернуть, как ядовитых змей!
Заходя в гробницу уже по собственной воле, Чалько чувствовал себя преступником. Он нес сосуд, данный ему Вайной, и холодная глина обжигала руки, словно сама земля наказывала Чалько.
«Все же будет хорошо? Я не смогу победить Вайну, так хотя бы Кероси спасу! Все же будет хорошо?»
Спутники Вайны остались позади. В свете факелов пещерный зал казался куда меньше, чем в прежнем тусклом сиянии. Аликора стояла посреди глиняных сосудов, расставленных у стен на протяжении двадцати шагов. Глиняные лица и морды смотрели на ее обнаженную, обворожительную фигуру в каком-то ожидании. К груди Аликора прижимала красный кувшин, смотрящий в стороны ликом мужчины и ликом женщины.
Вождь дошел до некой черты и остановился. Под ногами Вайны лежал камень, единый с другими плитами пола. Его плоскую поверхность украшал сложный узор. Чалько уже видел такой на том камне, что ему дал вождь.
— Ты пришел не один. Я думала, ты смелее, — сказала Аликора с насмешкой. Чалько посмотрел на Вайну, неотрывно глядевшего на волшебный сосуд. — А-а, твой помощник принес кувшин с ядом из древесного дурмана. Думал, я не узнаю этот запах снова?
— Не будь вероломной, и этот кувшин не понадобится.
— Здесь лишь один вероломный человек, и это ты, любимый. Но я пойду тебе навстречу. Разбей печать, и я вручу тебе сосуд, а затем уйду прочь.
Вайна вынул из-за пояса зубило и молоток и встал на корточки у камня с узором. Дрожащими руками он разбил одну из черт рисунка, словно бил по мягкой глине. Аликора улыбнулась. Она осторожно пошла вперед и подала Вайне сосуд.
— Я сделаю себе другой, — весело произнесла Аликора.
— Глиняная ведьма, — презрительно назвал ее вождь и отступил, давая пройти. Недалеко.
— Чалько! — воскликнул Вайна, уверенный в том, что человек ему подчинится. Но Чалько вспомнил лицо милой Кероси и в краткий миг осознал, что сам был одурманен. Вероломный Вайна никогда не отпустит тех, кто слишком много знает! Тогда Чалько выплеснул яд на вождя.
Вайна замер на месте, хлопая ртом, и клыки его необычайно отросли. В ужасе Чалько бросил камень под ноги Вайне и отступил назад, а отступив вскрикнул, потому что Аликора ласково обняла его холодными руками.
— Ты мог бросить камень и за моей спиной, — произнесла она. — Но ты спас меня. Почему?
— Так честно, — успокоившись, прошептал Чалько.
— Ты очень добрый, Чалько. Я почти готова полюбить тебя.
— Прошу, не надо.
— Тогда иди к любимой и забудь все ужасы ночи.
Когда Чалько ушел, Аликора повернулась к Вайне, который едва сумел поднять вверх дрожащую руку, чтобы поддержать сосуд.
— Не разбей. Он сможет подарить тебе молодость. Вот только... наполнить его можно лишь любовью. Да-да, когда наша любовь наполнила его, я была готова вручить этот второй дар тебе. Увы, ты оказался недостоин.
— Ты лжешь… — прохрипел Вайна. — Ты и сейчас молода!
Аликора рассмеялась.
— За триста лет в гробнице можно лишиться всякой любви. А я продолжала любить — лес, который не видела, гору, в которой была заперта. Моей любви оказалось достаточно, чтобы остаться молодой. А вот сможешь ли ты любить хоть что-то?
Вайна ответил Аликоре сдавленным воплем. Он теперь был похож на одного из тех мертвых, что охраняли гробницу.
Аликора лишь покачала головой и направилась к выходу, где пели ранние птицы.