месть

                Месть

   В конце тридцатых годов прошлого века в небольшом городке под Ужгородом, в Западной Украине, жила семья Остапа Ковуна, крепкого хозяина: Остап владел мельницей. Хоть и считалось место, где они жили, городом, но уклад жизни был деревенский. Во дворе просторного двухэтажного деревянного дома за высоким забором разгуливало с полдюжины кур-пеструшек. Приводившее их в трепет громкое "Ку-ка-ре-ку-у!" строго поглядывающего по стронам петуха порой заставляло поджать хвосты соседским собакам. Из сарайчика слышалось робкое блеяние коз, заглушаемое мычанием двух породистых коров, выписанных из Бельгии.

   В семье росло двое детей: Петро, которому в ту пору шел 17-ый год, и его сестра Наталка двумя годами моложе брата.

   В 1939г. в их городок, как и во всю Западную Украину, вошла Красная армия, принеся на своих штыках советскую власть. Петро с жаром юности принял новую власть, что стало причиной ненависти к нему отца. Петро участвовал в экспроприации земли и имущества люто ненавидимых им польских панов, в аресте местной полиции и даже... в высылке в Сибирь собственных родителей, объявленных кулаками, чем заслужил одобрение новых властей. Петро вступил в комсомол (молодежную коммунистическую организацию - И.Ш.), когда 22 июня 1941г. грянула Великая Отечественная война.

   Уже в конце июня немцы вошли в их город, потому что граница с Польшей пролегала совсем близко. Жители городка затаились. Но это только на первый взгляд. Как ручейки втекают в полноводную реку, к зданию бывшего горисполкома, на фасаде которого теперь вместо портрета Сталина красовался портрет Гитлера, обгоняя друг друга, спешили горожане из тех, кто побойчей, со списками знакомых им евреев и коммунистов, боясь упустить свою долю. В их числе был и Петро Ковун.

   Перед этими "новыми патриотами" немецкие власти поставили задачу №1: составить полные списки коммунистов, комсомольцев и всех сочувствующих советской власти. Ковун взялся за дело с таким же рвением, какое он проявил двумя годами раньше, когда в город пришли Советы. Немцы по достоинству оценили юношу: ему вернули дом его отца, который забрала советская власть, со всем имуществом. Теперь он рыскал по всему городу и с изуитским наслаждением вытаскивал из домов несчастных, еще совсем недавно называвших его "товарищ Ковун". Он часто приглашал домой своих "коллег" по заплечному ремеслу, и тогда пьянка продолжалась до утра.

   Его сестра Наталка догадывалась, что местные полицаи врядли ее тронут: Петро Ковун стал к тому времени уже зам. начальника городской управы, и его в городе боялись. Но никто не знает, что у пьяного на уме. Поэтому, дабы избежать всяких сюрпризов, во время ночных вакханалий Наталка запиралась у себя наверху и для большей надежности придвигала к двери тяжелый шкаф.

   Другое дело немцы. К ним в дом на постой определили двух немецких офицеров: высокого голубоглазого блондина по имени Курт и узкоплечего очкарика Манфреда, бывшего студента - философа.

   Надо сказать, что Наталка не была красавицей, но и дурнушкой ее не назовешь. Не толста, но и не плоскодонка какая-нибудь. Так, средний экземпляр. Но она, на свою беду, была молода, а самое главное - она была женщиной, что предопределяло ее нелегкую судьбу в лихолетье войны.

   Однажды пьяный Курт стал приставать к ней. Манфред, не одобрявший поведение своего товарища, чтобы не быть свидетелем постыдной сцены, вышел на крыльцо покурить. В доме кроме них оставался ее брат. Курт медленно приближался к ней. Его лицо исказила ухмылка насильника, предвкушавшего легкую победу. Наталка уже чувствовала запах перегара из его рта. В глазах ее застыл ужас. В отчаянии она выкрикнула: "Петро! Петро!" В ответ гробовое молчание. Ее брат забился в щель за печкой и дрожал от страха как осиновый лист.

   После этого случая она несколько дней пролежала в бреду. Но потом потихоньку оправилась и на пятый день встала с постели. Брат не смел поднять на нее глаза.

   А тем временем война продолжалась. Одна воинская часть покидала их городок, ей на смену приходила другая. Менялись и постояльцы в доме Ковунов. Не менялось только отношение оккупантов к женщине.

   Вскоре выяснилось, что Наталка беременна. Она не задавалась вопросом: "Кто отец будущего ребенка?" Какая разница? Кто-то из этих негодяев в серых мундирах. При виде беременной на лицах солдат появлялось брезгливое выражение, словно она прокаженная, и ее не трогали. Наталка уже решила, что сделает с ребенком.

   Она родила в начале лета. Роды принимала соседка-старуха, потому что в городе не осталось ни одного врача. Она обмыла ребенка и принесла его матери. "Мальчик", - с гордостью сообщила старуха. Рядом с Наталкой на подушке лежало крохотное живое существо и таращило на нее голубые глазки. "Такого красивого ребенка я еще не видела", - сказала повитуха. В душе Наталки что-то шевельнулось, но это продолжалось лишь мгновение. Она попросила старуху оставить ее одну с младенцем. Он тянул к ней ручонки, сучил ножками и без умолку кричал. Наталка подобрала какую-то грязную тряпку и засунула ее ребенку в рот. Тот замолчал. Когда стемнело, она завернула во что-то маленькое тельце и в одной ночнушке спустилась к речке, протекавшей неподалеку. Услышав в темноте всплеск воды, она повернулась и побрела назад. Ни одна слезинка не скатилась по ее лицу.

   Наталка возненавидела всех мужчин, но особенно своего брата. Она поклялась отомстить ему. В поисках защиты Наталка ушла к партизанам. Однажды они заночевали в одной заброшенной деревне. Но кто-то выдал их. Отряд карателей окружил деревню. Завязался неравный бой. Партизаны отчаянно сопротивлялись. В это время началась гроза. Яркие всполохи молний выхватывали из ночи лица наступающих врагов. В одном из них Наталка узнала своего брата. Она, не торопясь, прицелилась и нажала на гашетку. Длинная автоматная очередь сразила Петро Ковуна наповал.

   Партизанам удалось отбиться от врага и уйти в лес.