Счастливая

«Хорошо, конкретика. Сегодня привозишь к 23:00 10к рублей и бутылку коньяка. Завтра уезжаешь в 10:00 выпоротая, обоссанная и счастливая».

Чтоб вы понимали, это точный и полный текст сообщения, которое я только что отправил незнакомой девушке на сайте знакомств. Пропустите мат, который уже вертится у вас на языке. Нет, обычно я знакомлюсь иначе. Почему с этой именно так? Потому что я хорошо знаю такие анкеты. Девушка 25 лет, ник «Катя», хочет БДСМ, причём как можно жёстче. «Пишите сразу конкретные предложения, что будете со мной делать, а то приветы и пустые разговоры – не мой стиль». Ну да, ну да. На самом деле там сидит пятидесятилетний дрочер, который в своих, назовём толерантно, гомосексуальных мечтах хочет потеребонькать, читая, как донельзя брутальный верх будет его трахать. Мне тоже под пятьдесят, и иногда, когда совсем скучно, я люблю над такими поиздеваться, а для этого надо первым делом сбить их с панталыка и одновременно помахать перед носом морковкой. У настоящих девушек совсем другие анкеты, да и с такой разницей в возрасте они просто крутят пальцем у виска и не отвечают.

«Спасибо за предложение, я воздержусь, тем более что 10к просто нет».

Опытный, сука. Может, мне уже попадался. Но ответил корректно, в образе и одновременно не тратя времени на заведомо глупую переписку, просто молодец. Вот только и я не фаллоимитатором деланный:

«Ладно, тогда 5к, но уедешь в 9:00».

«Вы серьёзно? Зачем мне платить деньги за то, что меня же и будут трахать?»

О, зацепился. Теперь подсечь:

«А зачем мне трахать тебя бесплатно?»

«Вы что, как-то по-особенному это делаете?»

Ну да, так я и бросился тебе рассказывать. Не мечтай, дружок теребоньщик, не мечтай.

«А хрен его знает. Я себя с другими не сравнивал».

«Насколько Вы строгий?»

Пытается выйти на привычный сценарий. А насколько вы строгий, а какие практики любите, а что будете со мной делать, а как… Но я давным-давно придумал ответ, после которого они начинают изо всех сил юлить и изворачиваться.

«Достаточно, чтобы обсуждать детали только после того, как услышу женский голос».

«Ну давайте перейдём в телеграм».

Надо же. Прикольно, первый раз так. Даю контакт. Ну точно, дрочер. На аве – качественный профессиональный снимок блондинки модельной внешности, из тех, что губы ещё не увеличили, но держат их так, что наверняка будут.

«Наберёте?»

Пытаюсь прикинуть, как меня можно развести на деньги звонком в мессенджере. Ничего не придумав, набираю – мне ведь тоже, раз уже взялся, надо отыгрывать свою часть.

– Алло?

Действительно женский голос, и даже можно поверить, что ему двадцать пять. Если бы я умел удивляться, был бы донельзя удивлён.

– Набрал, как ты и просила.

Выбираю нейтральную формулировку. Вдруг он дал телефон какой-нибудь случайной бабы, которая меня знать не знает – а я не только звоню ей, когда нормальные люди уже спят, но и начну говорить, как собираюсь её пороть и трахать.

– Да, Вы же сказали, что хотите услышать голос. Довольны?

Вот это прямо прикол. Да и что за глупости я только что нёс? Я же звоню не по номеру, которого он, кстати, и не давал, а прямо в мессенджере.

– Вполне.

– На самом деле меня зовут Даша…

Ну да, в телеге так и написано, ещё и фамилия. Авросимова. И именно в этот момент я окончательно ей поверил. Это так безумно по-бабски, когда Даша регистрируется на сайте как Катя. Вот именно так они себя и ведут.

– Вы знаете, Вы первый, кто хочет, чтобы я ему заплатила. Мне многие пишут, часто предлагают деньги, задают вопросы, но чтоб вот так… Прямо стало интересно…

– А о чём тебя спрашивать? Я и так уверен, что у тебя две руки, две ноги и две груди какого-нибудь размера. Читала ли ты Бродского? Ты писала, что пустой трёп не твой стиль. Давай чётко и по делу, что ты хочешь?

– Найти постоянного верхнего… Жёсткого, прям до жести. Чтобы делал со мной всё что захочет и ничего не спрашивал. Но только без увечий, без повреждений кожи и, если можно, без туалетной темы. Простите… а действительно, насколько Вы строгий? Просто я тут встречалась с одним, но он вообще почти ничего не сделал, только немного выпорол.

– Во-первых, про постоянного верхнего. Здесь всё просто. Понравится первый раз – будет второй. Понравится второй – будет третий. Не понравится – второго не будет. Молчи, не перебивай! По глазам вижу, что будешь стараться. Во-вторых, про строгость. Ну как я тебе отвечу, сама подумай? Здесь нет линейки, чтобы я приложил к своей строгости и сказал: «пятьдесят сантиметров».

– Да, наверное, Вы правы. Я глупая…

Да уж, весёлая. И в голове у тебя какой-то порнушный верх, а не реальный, разумный и адекватный.

– Я просто начну с небольшого, а потом буду всё сильнее и жёстче до тех пор, пока не станет явно видно, что хватит и дальше уже не усиливать.

– О, это подходит. А скажите… пять тысяч обязательно? У меня просто очень мало…

– Обязательно. К которому тебя ждать?

– Ой… прямо сейчас?

– Ну а когда, через десять лет? Чего ждать?

– А где Вы живёте?

– Сокол. Когда приедешь, отвезу тебя в «Годжи».

– В отель?? Но ведь я буду только где-то к двенадцати…

– Не плачь, они работают круглосуточно.

– Да, я понимаю… просто завтра на работу… может всё-таки отложить?

– Подумай сама. Это же суперприключение, вот так взять и сорваться прямо сейчас, не откладывая. Такого у тебя ещё не было.

Перед этими словами я уже полностью уверен, что могу дожать её приехать. Неуверенный выбор слов, учащённое дыхание, плаксивые интонации… Я знаю, что они означают и как рулить ими дальше. Не первый год в дальнем космосе. С такими мямлями очень просто, веди себя как наглый и беспардонный альфач – и всё будет. Но, во-первых, она права. Это я без проблем могу спать хоть до вечера. Во-вторых, она всё-таки оказалась реальной женщиной, а я диким хамом. А в-третьих… именно потому, что знаю, дожимать скучновато. А вот посмотреть, что будет завтра – наоборот, любопытно. Поэтому я ослабляю нажим и даю ей возможность вывернуться.

– Ну да… только получается я тогда совсем не буду спать ночью, а утром к восьми на работу… Может всё-таки лучше завтра, раз послезавтра суббота?

Нет, ну не дурак ли я? Вот стопроцентно сливаю шанс трахнуть студентку. Как будто у меня таких много.

– Так и быть. Завтра, но тогда уж по полной программе. Хотела ещё что-то спросить?

– Скажите, а будет алкоголь?

– Для меня – нет. Для тебя – как хочешь. Ещё что-то?

– Я тоже не хочу. Скажите… – пауза – А Вы же уже всё спланировали… – пауза – Проникновение будет?

Нет, ну надо же, «проникновение»! И голос к последним словам явно тише. Проникновение… ну ладно, у меня хоть справка есть, как специально, на этой неделе сделанная, а у неё что?

– Проникновение? А ты сама как хотела бы, с проникновением или без?

И в ответ совсем тихо, сгорая со стыда, именно так, как мне безумно нравится:

– С проникновением…

Она уже давно попрощалась и ушла спать, а я всё сидел, усмехаясь то этой дурочке, то собственному долбоёбству. Ведь стопроцентно упустил же её. Утром она встанет уже нормальная, и у неё будет целый день, чтобы всё обдумать и отмести подобную хрень без вопросов.

Последний взгляд на сайт, потом контрольный в мессенджер. Всё верно, она ушла в оффлайн через четыре минуты после завершения нашего разговора. Не осталась, как все дрочеры, висеть полночи и ждать для разговора следующего придурка.

Какой же я идиот.

* * *

Когда нужно, я неплохо импровизирую, но моей по-настоящему сильной стороной является подготовка. Немало хорошего в жизни – и в сексе тоже – я получил благодаря тому, что был заранее готов даже к немыслимым вариантам. Ну до смешного: например, девушка, с которой я в тот день познакомился, кайфуя на моём члене, от полноты чувств захотела осчастливить меня первым в моей жизни (как она тогда думала) анальным сексом – а у меня, помимо презервативов, была с собой смазка. Поэтому, верил я в продолжение или нет, но в течение дня заехал в аптеку, потом в несколько магазинов и собрал по списку всё недостающее, что посчитал нужным. Презервативы. Броскую ярко-красную вульгарную помаду и мицеллярную воду для её удаления. Четыре бутылки персикового йогурта и пятилитровую баклажку газированной минералки. Мэджик ванд толщиной без малого с моё запястье и страшного вида щипцы для надевания больнючих резинок на соски. Ну, это продавщица мне так сказала, что на соски. На самом деле я знаю, что эти резинки называются «кольцо кастрационное», применяются для ягнят и вместе со щипцами натяжными, они же по-научному «эластатор», продаются в ветеринарных инструментах раз в десять дешевле. Но за находчивость хвалю, молодцы. Бутылочка масла, чтобы потом снять эти кольца, не дожидаясь, пока они выполнят свою работу и отвалятся вместе с сосками. Ну и прочее в том же духе. И вот, наконец, шесть часов вечера, как договорились, звоню:

– Готова?

Главное – абсолютно уверенным голосом, так, чтобы даже ни тени сомнения в том, что она может отказаться.

– Да, только я хотела спросить…

– Стоп. В семь часов вечера я буду в Максима-Пицце, это на Соколе сразу у выхода из метро. Все вопросы лицом к лицу, приезжай.

Так ей будет намного сложнее отвертеться. А если не приедет – просто перекушу.

Приехала. Стоит с телефоном в руке и беспомощно оглядывается – ведь у меня на аватарке рисованная картинка, а фото она так и не попросила. У меня на столе два стакана, киваю ей на место напротив: «Садись и пей!» Садится, нерешительно принюхивается к своему стакану… «Если боишься – могу отхлебнуть первым. Не отравлено. Пей!» - и как только подносит к губам, поддавливаю дно стакана пальцем, заставляя выпить не меньше трети. В обоих стаканах мой любимый вишнёвый сок. «Что ты тогда хотела спросить?»

– К-как мне одеться… – она покраснела так густо, как только могла, и взглянуть мне в глаза явно не в силах. По летнему времени на ней стильная цветная блузка, тёмная юбка до середины бедра и невысокие удобные лодочки на небольшом каблуке. Под блузкой аккуратный красивый бюстгальтер, и даже сквозь него улавливаются бугорки сосков. Про трусы ничего не могу сказать, отсюда не видно.

– Я никаких инструкций не давал, значит ты всё сделала правильно. Допивать будешь? Нет? Я так и думал – бросаю на стол купюру. – Поехали.

В машине пристёгиваю её ремнём безопасности и инструктирую:

– Хотя мы ещё разговариваем, сессия уже началась. Веди себя соответственно, и прежде всего – не вякай без спроса. Если захочешь что-то сказать – тяни руку, как в школе. Усвоила? – кивает. Понятливая.

– Дальше. Мы поедем в «Годжи». Это прежде всего для твоей безопасности. Отель – это гарантия того, что я тебя не убью, не искалечу и не запру на всю жизнь у себя в подвале. Для того, чтобы ты об этом не беспокоилась.

– Дальше. Ты назвала три табу. Увечья и прочий вред здоровью, повреждения кожи и туалетная тема. Есть что добавить? – отрицательно мотает головой.

– Ну смотри. Пока не вышли из машины, можешь что-то добавить, потом – всё что не запрещено, разрешено. Кивни, если поняла. Дальше. На сессии может случиться всякое для тебя неожиданное. Например, я достану нож и пойду с ним к тебе. В таком случае ты не орёшь про табу и не портишь всю сессию. Твоя кожа останется в целости и сохранности, и всё остальное тоже, просто будет страшно. Усвоила? Точно? – заставляю её два раза кивнуть.

– Дальше. Есть такое понятие, «светофор». Для твоего случая мы его немного модифицируем. Например, порка. Зелёный нам не понадобится. Я начинаю несильно, ты терпишь, потом бью больнее, ты ёрзаешь, потом ещё больнее, ты начинаешь кричать, потом плачешь и просишь прекратить, а я бью ещё сильнее… и вот когда ты уже совсем никак не можешь терпеть такой силы, ты кричишь «жёлтый», и я немного ослабляю. Запомнила? – кивок – Повтори!

Тянет руку.

– Можешь говорить. Когда я командую что-то сказать, руку уже не тянешь. И для светофора тоже не тянешь, сразу орёшь. Руку тянешь если самой вдруг надо что-то сказать. Повтори про светофор!

– Когда совсем не могу терпеть, кричу «Жёлтый!» и Вы ослабляете.

– Верно. Теперь второй случай. Получаешь ты порку по заднице, и вдруг я решаю, что этого хватит, и начинаю пороть, например, икры. А ты вдруг соображаешь, что по заднице тебя можно пороть сколько угодно, и по бёдрам тоже сколько угодно, но вот икры – такое место, по которому совсем нельзя, даже слабо, даже чуть-чуть, и, если хоть раз стукнуть, ты в окно выпрыгнешь. В этом и только в этом случае ты сразу же орёшь «Красный» – и я отстаю от икр и начинаю пороть что-нибудь ещё. Усекла? Вижу, что понимаешь.

Она поднимает руку, и, получив разрешение, тихо говорит:

– Меня можно по икрам. Я думаю, меня всюду можно…

* * *

– У нас остановка по пути. Ненадолго заходим сюда, потом едем прямо в отель. – если бы я хотел посадить её на цепь и на всю жизнь запереть в подвале, именно так бы ей и сказал. Сначала успокоить враньём про отель, потом остановка по пути, несколько ступенек вниз – и вот он, подвал, с горящей над ним вывеской «Интим». Приехали. Завожу её внутрь и говорю продавщице: «Будьте добры, помогите подобрать на девушку самое вульгарное, что у вас только есть. Чулки обязательно, остальное что предложите. Я хочу, чтобы она выглядела как максимально дешёвая доступная шлюха». Продавщица задумывается, потом начинает доставать упаковки чулок. Останавливаю свой выбор на самом отвратном, что только мог себе представить: чёрные полупрозрачные чулки с широкой красной резинкой, справа и слева по швам – ряды овальные дырочек сверху донизу, окаймлённые красным шитьём, спереди от середины бедра и вниз – большие красные сердечки, пробитые в разных направлениях белыми стрелами с выразительными специфической формы наконечниками.

– Надевай.

Она слушается. Трусы на ней есть, чулки натягивает довольно уверенно. Добавив светлые лодочки – выглядит как полная дура.

– А теперь что-нибудь эдакое подходящее по фигуре наверх, чтобы юбка была выше резинок.

Продавщица уже уловила мои желания и предлагает на выбор белое боди медсестры с красными крестами и совершенно декоративной юбкой, больше похожей на пояс выше лобка, затем красно-чёрно-золотое с кучей пышных рюшек платье танцовщицы канкана, с ниспадающей до пола взбитой юбкой сзади и абсолютно открытое спереди, и, наконец, платье французской горничной из блестящего ПВХ. Не буду рассказывать, что я выбрал, так интереснее.

– Надевай.

Она подпрыгивает, открывает рот, останавливается и судорожно тянет вверх руку.

– Нет! Чем быстрее справишься, тем меньше вероятность, что кто-нибудь зайдёт и увидит.

Она трясёт руку, подтягивая её ещё выше.

– Поздно! Мы вышли из машины, публичности в табу не было, разрешено. Надевай!

Она так куксится, что её просто жалко. Что ж, можно и пожалеть. Достаю приготовленный для этой цели тряпичный мешок с завязками и накидываю ей на голову, слегка стянув на шее:

– Всё. Теперь даже если сюда зайдут твои родители, тебя никто не узнает. Помогите, пожалуйста!

Мы вдвоём с продавщицей в четыре руки снимаем с неё всё, кроме чулок, и запихиваем в новый наряд. Она не особо помогает, но и не сопротивляется. Уже хорошо. Снимаю мешок и позволяю ей себя осмотреть, пока расплачиваюсь с продавщицей. На самом деле всё очень просто, заранее заехать днём, сунуть лишнюю тысячу – и та, когда мы заходим, нажимает под столом кнопку, запирающую тяжёлую металлическую дверь на магнитный замок. Теперь, пока мы не выйдем, никто не войдёт, но ведь девушке знать об этом совершенно не обязательно. Забираю её одежду, а саму заворачиваю поверх купленного в лёгкий цветастый плед, который именно для этого захватил из дома с кровати:

– До машины пойдёшь именно так.

* * *

Припарковавшись в нескольких метрах от «Годжи», вывожу её из машины и достаю уже знакомый мешок.

– Не дёргайся. В отель заходишь с мешком на голове. Не бойся, им не впервой. Ты, если не будешь хлопать ушами, услышишь, как у меня просят документы, берут деньги и дают ключи от номера. От тебя чтоб ни звука, говорю идти – идёшь, говорю стоять – стоишь, пискнешь – как только окажешься в номере, пожалеешь.

Естественно, всё проходит без малейших проблем. В холле заканчивает регистрацию другая пара, которая дружно начинает пожирать мою спутницу глазами. Ещё бы, в таком-то наряде. Плед я оставил в машине. По приколу ещё раз шикаю «Молчать!» и поправляю груди так, чтобы соски наполовину торчали из декольте. Думаю, за мешок она мне сейчас от души благодарна. Получаю ключи, отказываюсь от стандартного набора игрушек – зачем? И так тащу большую спортивную сумку с отобранными на сегодня своими. За холку веду её вверх по лестнице, нахожу нужную дверь. Открываю, завожу внутрь, включаю свет, запираю. Только после этого снимаю мешок, разворачиваю её лицом к себе и заглядывая ей в лицо, говорю:

– Я придумал ещё кое-что. Во-первых, плакать, кричать и просить пощады можно сразу, без разрешения и сигнала рукой. «Жёлтый» и «красный» тоже. Остальное – по-прежнему тянешь руку. Во-вторых, ты просила, если можно, без туалетной темы. Так вот, если ты как следует постараешься, её не будет. Но! Если я не буду делать нового, на что ты могла бы крикнуть «красный», и не буду усиливать происходящее, на что ты могла бы крикнуть «жёлтый», но ты всё равно не сможешь дальше переносить и нестерпимо захочешь, чтобы это закончилось – у тебя будет такой шанс. Можешь начать упрашивать меня снять это табу. И когда попросишь достаточно убедительно – я соглашусь, и тогда сразу после туалетной темы всё кончится. Ну а сейчас – тебе будет больно, а мне весело. Приступаем…

* * *

Светает. Почти всю ночь записывал этот рассказ. Оставил ноутбук, откинулся в любимом кресле и начал разминать шею. Храбрая Дура – это теперь её новое имя – подошла сзади массировать плечи. Впечатываю в заключение: «Основано на реальных событиях. Есть весёлая игра, в которую я предлагаю сыграть читателям: угадайте, что в рассказе правда, а где я для пущего блеска приврал». Всё. Можно постить на форум. Ухмыльнулся, представив, как прореагирует на это моя главная фанатка, сорокалетняя свитчиха с ярким ником «Самка Богомола». Наверняка скажет что-нибудь типа: «Да почти всё правда, только не стал рассказывать, что, когда снял с девушки трусы – там оказался член». Ну скажет и скажет, пусть. Так только забавнее, да и в общем – хрен с ней.

(c) Softwarer,
октябрь 2022