Второе агрегатное состояние. глава 1

   Глава 1. Встреча в балтийской осени               

   Отвернувшись от внезапно обрушившегося мне прямо в лицо холодного и промозглого шквала ветра, я прибавил громкость своего мобильного телефона,  настроенного в сети как обычно в период моих ежедневных прогулок по балтийскому побережью на мировой видеохостинг, по которому шла актуальная на сей день полемика разнообразных экспертов и аналитиков о возможном начале ядерной атаки. Об ее реальности  недвусмысленно заявил наш предводитель, а к отражению ее и также к удару возмездия уже всерьез готовилось мировое окружение. Поправив наушник, немного вывалившийся из ушной раковины от моего резкого движения, я продолжил движение по полосе прибоя. Своеобразность прогулки при штормовом море заключалась в необходимости точно рассчитать силу очередной волны и вовремя отойди на безопасное расстояние, не позволяющее воде залить ноги. В сей осенний месяц в ходе таких вот прогулок это было моей игрой с бурлящим Финским заливом, и пока победителем в ней неизменно оказывался я.
- Теперь уже не осталось сомнений, что до применения ядерного оружия тактического, а впоследствии и стратегического остались месяцы, если не недели или дни, - продолжал усугублять в наушнике мое и без того депрессивное настроение один известный аналитик, вещающий ныне из далекого зарубежья, которое, впрочем, в современных реалиях никак не гарантировало ему безопасность в ожидаемой ядерной драке. 
  Я в очередной раз, верно рассчитав инерцию волны,  отступил на пару метров от линии прибоя, и она, бессильно опав рядом с моими ногами, белой пеной заструилась обратно в море, чтобы стать подножием очередного водного вала.
« М-да, действительно перспектива в очередной раз  у человечества неважная», - подумал я, внимательно наблюдая боковым зрением за вырастающим в море гребнем очередного штормового изыска. - «Даже не знаешь как лучше поступить в предлагаемых обстоятельствах, с учетом того, что на фронт призвать уже не могут в связи с наступлением критичного для этого возраста, а бежать с земного шарика в безопасное место нужно было раньше, еще до того, когда стороны конфликта, сорвав все небольшие и ранее достигнутые договоренности, стали безудержно повышать ставки, стремясь отстоять свою фальшивую правоту!».
   Мое положение холодного философа и стремление безэмоционального взгляда на мозаику событий никак не сопрягалось с бунтом внутри инстинкта самосохранения, который ежедневно и ежечасно требовал какой-то активности для сохранения дарованного природой дара Жизни, вопреки разумной и холодной обреченности разума,  обладающего знаниями солидного человека с университетским образованием и десятком изданных книг, утверждающего, что бегство никак не спасет от общепланетного апокалипсиса, разве что оттянет конец на непродолжительное время. Тот же разум не мог понять установки правящей прослойки, упивающейся в этих своих угрозах уничтожения всего живого ради господства искусственной идеи. Смысл ядерного противостояния во все времена, начиная от первого использования атомных бомб в конце второй мировой, состоял только в осознании всеобщего конца, то есть в политике так называемого ядерного сдерживания, в расчете на осознание разумными людьми нелогичности и самоубийственности такого конфликта.
   Мои размышления были прерваны визуальной реакцией мозга на какое-то движение в волнах метрах в ста впереди. При более внимательном рассмотрении мне удалось разглядеть что-то похожее на человеческую голову. Я остановился и стал наблюдать. Действительно через минуту немного ближе к берегу в волнах показалась уже не только голова, но и плечи купающегося. Зрелище заставило мне внутренне содрогнуться. Иногда, впрочем, я замечал на этом участке пустынного пляжа незнакомого мне мужчину, совершающего  подобное омовение в море. Но этот явно на него не походил, а кроме того на берегу я не заметил какой-либо одежды, что было бы естественным в случае если бы безумец был упомянутым мною моржом. Движимый любопытством, я пошел в направлении этого мужчины, который уже вышел из пены прибоя и спокойно стоял по колено в бурлящей пенной воде. Из чувства такта я хотел обойти его на  приличествующем расстоянии, не нарушая границ личного пространства. Проходя метрах в десяти от купальщика, который вышел уже на берег и судя по всему совершенно не испытывал какого-либо дискомфорта от шквального ветра, срывающего с волн клочья прибойной пены, я уловил его какое-то мимолетное движение в моем направлении, и замедлил свой размеренный прогулочный шаг.
- Доброго дня, господин Комаровский! – несмотря на шум волн и ветра, его голос я услышал вполне отчетливо.
  Я в недоумении остановился, и, откинув, срываемый ветром капюшон, посмотрел в лицо незнакомцу. Сомнений быть не могло, этого  человека я ранее не встречал. Откуда же ему известно мое имя? Я осторожно ответил…
 
                Продолжение следует