Кристаллы отраженные

Кристаллы отраженные
Аннотация
Инна, пытаясь помочь ссорящимся ребятам, вместе с ними попадает в параллельный мир. Волшебство в этом мире — обычное дело, но сказочная действительность бывает очень страшной. Нецензурная брань совсем не приемлема в этом мире: моментально следует наказание. Чтобы вернуться домой придется преодолеть много препятствий: жролей, страну Радости, поля Стихий, сразиться с тенями и темными силами, многому научиться и стать настоящей командой.
Выясняется, что появление ребят именно в этом мире не случайно. Параллельных миров много, планета для всех одна, а время ГК уже наступило. 
Хватит ли у героев смелости, чтобы дойти до Колодца любви и сразиться в решающем бою с темными силами?

КРИСТАЛЛЫ ОТРАЖЕННЫЕ

— Три.
Я открываю глаза — вижу пристальный взгляд моего мучителя.
— Даже не знаю, что сказать!
Ха! Тоже мне! Психолог—гипнолог! Она не знает, что сказать! Это и есть ответ на мои вопросы? Я внимательно изучаю потолок. В голове нет ничего, кроме звенящей пустоты. Или нет, хаос. Миллион вопросов, но ни один из них никак не может выпасть, вывалиться, вылететь изо рта. Что со мной? Всегда трещу, как заводная, а сегодня моя птица—говорун в отпуске? Стойте! Это что, истерика? Нет. Просто вопросов много! В один они никак не помещаются! И вдруг помимо моей воли вываливается что—то несуразное.
— Вы, о чем? — неожиданно восклицаю я.
— То, что вы поведали сейчас под гипнозом, вводит меня в сомнение: так ли это! Все происходящее — невероятно! То, что вы рассказали ни в какие ворота, не въезжает, никуда не втискивается! Полный бред! Хотя еще не было случая, чтобы под гипнозом врали. Или вы особенная, или у вас прекрасная фантазия?
Она смотрит на меня в упор.
— Как у вас это получается?
— Я не понимаю. Я пришла к вам за помощью…
— Вы прекрасно все понимаете.
Я встаю с дивана, подхожу к этому гипнологу и пытаюсь посмотреть ей в глаза.
— Стоп, стоп, стоп. Сколько я была в этом вашем гипнозе?
Смотрю на часы и не верю глазам своим.
— Обещали пятнадцатиминутный сеанс. А слушали мой бред, или как вы их там обозначили? Фантазии! Час? Это зачем же?
Этот псевдопсихолог, или гипнолог, или как их там всех, явно смутилась. На столе стоит диктофон и, конечно, не просто так! Я медленно начинаю к нему продвигаться.
— Не слышу ответа!
— Я должна была понять, есть ли в этом хоть какое—то рациональное зерно.
— Рациональное зерно! Послушайте. Я к вам обратилась только для того, чтобы вы помогли мне разобраться в моих снах! Разгадать, найти подноготную, источник, понять с чего вдруг и именно мне снится такая ерунда! Происходило ли это все со мной или нет? Я не собиралась играть в игру под названием «Верю не верю». Мне надо знать: было это или не было!
— Всего этого быть не может! Послушайте! Я вам не доверяю. Даже под гипнозом вам удалось выдать фантазии за реальность!
В голосе этого гипнолога звучит явное сомнение, неуверенность и говорит невпопад. Я внутренне сжимаюсь в комок и легкое смятение чувств отзывается в грудной клетке колокольным сердцебиением.
— Значит, это все со мной происходило? Было. Все было?
Она молча отворачивается к окну. Наконец я добираюсь до диктофона и тихонько кладу в карман. Но она видит краем глаза мои манипуляции.
— Верните немедленно!
— Вы все записали? Зачем? На кого работаем?
Веселый голос, которым я постаралась задать вопрос, ее не успокоил.
— Что за бред?
— Тогда зачем? — моя ухмылка выводит ее из себя.
— Чтобы в тишине прослушать, обдумать.
— Если вы в это не верите, над чем думать? Вы говорите нормальным языком о нормальных вещах. Так говорил бы любой здравомыслящий человек, но я чувствую, что все не так. Все не так!
— Смешно.
— Сейчас вы сказали правду. Действительно смешно.
Подхожу к окну. Там все то же, что и до сеанса. «Внимательно смотри, Инна», — говорю я себе. Ни один листик не дрогнул, нет ни одного человека. Декорация.  Со всей силы бью кулаком в окно.  Кулак проваливается в него как в пустоту. Оборачиваюсь. В комнате никого нет. Нащупываю в кармане диктофон и сваливаюсь с дивана в комнате психолога. Меня поднимают четыре руки и усаживают на диван. Сквозь липкий туман наталкиваюсь взглядом на стакан с водой, который держат передо мной, выхватываю и жадно выпиваю. Далеко и глухо звучат голоса, и я пытаюсь понять, где я и что мне говорят. Но глаза не хотят открываться. Темнота.
***
— Красавица, просыпайтесь, ну что же вы? Стыдно так много спать! Молода еще!
Маленький щупленький старичок, весь в белом насмешливо смотрит на меня. «Я никогда не была соней!» — гордо заявляю я.
— Сутки спать непробудно!  Кого же можно тогда называть соней?
Дедушка беззвучно смеется и становится легко и весело.  Молоденькая медсестра забирает у меня стакан.
— Может хотите еще воды?
— Нет. Я что, сутки проспала со стаканом в обнимку?
— Да.
Медсестра и дедушка смеются, и я, глядя на них, тоже начинаю хохотать беззаботно и весело.
— Боже! Когда же мне было так весело? Когда? Когда? Давно. Да с тех пор, как это все случилось! Или… Но тогда почему я все так отчетливо помню? Или это дежавю? Тоже утро. Воскресный день. Мне тогда приснилось… Что мне тогда приснилось?
***
— Помогите! Я схожу с ума!
Из положения лежа я оказалась в положении сидя совершенно неосознанно. Это было похоже на полет в заоблачном пространстве: из состояния сна в действительность.
— Помогите! Я схожу с ума. Кажется…
Это я сказала вслух. А может, нет? Сны достали! А может это не сны? Я сижу в ночной рубашке на кровати, подперев голову кулаком, и якобы рассуждаю.
— Голова моя пуста, как… Как же там она пуста? Дин, дон! Колокольный звон! Стихи же есть у Шпаликова про это! А—а! Как пустынные места. Я куда—то улетаю, словно дерево с листа, а на улице — среда переходит в понедельник безо всякого труда. Точно про меня. Надо Лене позвонить! Ну, вот! Одна мысль пришла! Нет! Я знаю, что она скажет! Надо плюнуть, она подскажет куда, и забыть. Позвонить нужно Глашке. Она, конечно, не семи пядей во лбу, но увлекается всей этой ерундистикой: пророческие сны, приведения, вызов душ умерших на дом, параллельные миры.
Я встала и иду к окну. Нет. Уже не иду. Я остолбенела и пытаюсь тихонько повернуть голову. Куда? Да, пусть хоть как ни будь повернется. Ух ты!  Поворачивается и даже не хрустит. Странно! Но приятно. А ты, дурочка, испугалась! Надо все же пойти к Сашке в его клуб по скалолазанию, а то еще чуть—чуть и превращусь в клушу, толстую и прекрасную домохозяйку. Нет! Насчет домохозяйки, это я погорячилась. Если руки растут не оттуда, то… Я подхожу к окну. А в окне рассвет уже был и ушел, и пришло даже не утро, день. Ну и ладно. Сегодня суббота. Я высовываюсь из окна и вдыхаю воздух весны.
— Соседка, ты опять поставила машину на мое место.
На меня снизу смотрит сморчок средней зрелости и к тому же кокетливый до безобразия.  Я после сна, конечно, такая прямо вся неземная красавица! Нет, ночная рубашка вполне даже гламурненькая, но то, что в ней…. Не будем о грустном.
— Сколько раз вам говорить, что у меня нет, и не было никогда машины.
Я обижаюсь, закрываю окно и падаю на постель. И тут же вскакиваю. Сон!
Господи! Ну, снились дети! Ну! Дети, ладно! Но один ребенок! И уже не ребенок. Около 14, видимо? Почему ее лицо стремительно превращается в морщинистую старую картофелину? Такая девочка—старушка! Меня прямо передернуло от этого жуткого воспоминания. Она говорила, шевелила губами. И все. Слышно ничего не было.  Глаха, только на тебя надежда. Я набираю Глашкин номер.
— Але! С добрым утром, страна!
Сонный голос явно не одобряет моего радостного настроения.
— Ин, это ты? Я еще сплю.
— Ты уже не спишь. Я сейчас тебе расскажу такое, что ты сразу прибежишь ко мне.
— Щас! Только штаны подтяну. А что случилось?
— Не по телефону.
— Интриганка!
— Да, я такая.
— Знаю. Про комету что—то узнала!
— Про что?
—К Земле летит с остановками некая гадость, то ли булыжник больших размеров, то ли черная дыра! Ты узнала об этом что—то интересненькое?
— Ни про какой булыжник я ничего не знаю! Летящая с остановками черная дыра! Это супер! Так что там с ней?  Это что—то вроде кометы «Галлея»?
— Какая «Галлея»? Я тебе говорю, что совершенно незнакомая загадочная дыра или булыжник! Никто понять не может!
 — Никому незнакомые! Ни с кем не поздоровались, но уже летят?
— А если поздороваются, то это «здрасте!» может дорого обойтись человечеству!
— Славненько! И насколько дорого? — совершенно не понятно отчего, ироничный разговор, вроде бы, и в мажорных нотах, но тревога пепельным дымком вползла в сердце. Я прислушалась к своим ощущениям и ничего не поняла. Тревога была жесткой, непривычной, необъяснимой.
Глаша долго молчала.
— Ну, это — как кто жил! Все как в песне: «А, кому—то летать, а кому—то ползать!» — грустным голосом пропела Глашка.
— Ты чего меня пугаешь? Где ты наслушалась этой ерунды? Небось твои эзотерики напели!
— Какие эзотерики? Ученые не понимают, что происходит!  Телевизор не смотришь? Во—от! Все знают! Переживают, беспокоятся, одна ты — дербь!  Дребь! В общем ты поняла! В дебрях Амазонки знают больше тебя!
— Считай, что я прониклась! Да, но в телевизоре все врут!
— Есть вещи о которых не соврешь! Они скоро будут видны невооруженным глазом!
 — Ладно, хватит! Мне и так снится такое! И это я хотела тебя напугать!
— Ну, ну!
— Никаких ну, ну! Долго рассказывать! — я стала медленно закипать.
— К тебе я не пойду ни за какие коврижки! Я еще сплю.
— Хорошо, я на все согласна. В сквере у твоего дома через час.
— В сквере? Почему?
— Погода шепчет, соня!
— Через час? Ладно. Я к этому времени, может, проснусь. Отбой.
Полчаса езды до сквера. У меня на все про все полчаса. Так тебе, Инночка, и надо! Сама время назначила. Надо дружить с головой, Инночка!
***
Непонятная погода. Солнце жарит, а ветер северный. Я вошла в зеленый шум старого сквера. Ветер был только там наверху, в зеленой ажурной кроне, которую он трепал, гнул, выворачивал, а иногда и ломал себе на потеху.  Внизу было тихо и прохладно. Наша скамейка была в дальнем углу слева. За ней стояли кусты сирени, жасмина и шиповника, которые сейчас вовсю цвели. Я даже закрыла глаза, предвкушая удовольствие от беседы, и умиротворение от тихого созерцания природы и осязание волшебных запахов.
— Смотрите! Смотрите! Слепая!
Я открыла глаза и услышала много нелитературных эпитетов и просто бранных слов в свой адрес. На меня смотрело с вызовом пять пар насмешливых глаз подростков. Сколько им? 13,14? Я прислушалась к себе и поняла, что меня не задела их ругань. Тогда что? Жалость. Да, я испытывала к ним жалость. Кто же тут главный? И тут самое худенькое и нежное создание, яркий представитель готической субкультуры (макияж ужасающий), вывалило на меня пару килограммов грязных слов. Как там говорят: «Трехэтажный, пятиэтажный мат».
— Бедные. Вам совсем заняться нечем?
Даже я не ожидала услышать в своем голосе столько тоски и сострадания.  А они так и вообще «зависли». Я чуть постояла и пошла дальше. Но что—то сжимало мое сердце: то ли воспоминания, то ли недосказанность. Это бередило мне душу, и я шла все медленней и медленней, и вдруг позади меня, на той самой скамейке, разразился скандал. Я оглянулась.  К скамейке подбежал мальчик лет десяти, может чуть старше и, схватив за руку девушку—гота, попытался оттащить ее в сторону выхода.  Другая девичья фигура вдруг метнулась вглубь сквера, за ней побежал один, потом бросились все. С чего вдруг? Интересно. Тем не менее, мир вокруг меня поменялся: ветер стих совсем, солнце спряталось за облака. Душно. Очень душно. Вот, впереди наша скамейка. Глаши на ней еще нет. И вдруг тишину сквера разорвал детский вскрик, потом вскрикнули тише. Что это? Я вздрогнула и бросилась бежать в направлении этих страшных звуков.
***
Я слышала крик прямо здесь, у этого дерева! Небольшая поляна, огромный старый дуб и никого!  Странно! Я почему—то посмотрела вверх, крона как раз накрывала всю поляну.
— Ну и дуб!
Я обхожу его и вдруг падаю в яму. Нет. В пропасть! Лечу стремительно и долго, и, кажется, что вот сейчас наконец—то упаду и разобьюсь насмерть, но все лечу и лечу.
— Я сплю? Когда же я успела уснуть? Я просто пошла на детский крик.
 Какой противный плотный белый туман. Он становится все плотнее, почти упругим. Скорость падения замедляется. Я про это читала. Алиса в стране чудес! И вдруг далеко под ногами — свет.
— Яйцо всмятку! Нет. Цыпленок табака! Боже! Какой же я цыпленок? Курица!
Я зажмуриваюсь, все внутри сжимается в ожидании конца. Туман становится очень тугим, как лиана обвивает мое тело, мягко опуская на траву.  Делаю глубокий вздох и открываю глаза. Сижу на зеленой, ярко освещенной солнцем поляне. Прямо перед мной в траве красная, яркая, большая, зрелая земляника. Долго и тупо смотрю на нее. Медленно, со скрипом в мою голову приходит одна единственная мысль: «жива». Потом, поднимаю голову и долго смотрю вверх. Надо мной голубое утреннее небо. Второе глубокомысленное заключение: должна быть дырка. Я долго пытаюсь увидеть ту дырку, из которой я упала. Ничего там не найдя, оглядываюсь по сторонам. Передо мной огромное, неправильной формы поле, окруженное березовой рощей. Ах, вот они где! Далеко слева три фигурки: двое ребят и девочка, а справа: малыш бежит за девочкой, которая заходит в дом. Правильно! Надо идти к дому! Там обязательно будет тот, кто все объяснит! Я встаю и оглядываюсь. За спиной шумит листвой все та же березовая роща. Трава на поле оказывается выше колена, и идти быстро не получается. Выбираюсь на маленькую опушку.  Травы на ней почти нет. От количества земляники рябит в глазах. Красиво, но собирать ее, а тем более есть совсем не хочется. Почти посередине сравнительно небольшого пространства стоит огромный пень, а на нем лежат две преогромные гусеницы. Одна подняла голову, как будто прислушиваясь.
— Кто—то прошел рядом.
— Кто здесь может ходить? Не мешай спать.
Другая гусеница перевернула свое толстое тело набок.
«Чего?» — спросила я у себя. «Крыша едет!» — ответила сама себе и внимательно посмотрела на гусениц. Ничего не происходило. Чуть постояв, оглядываюсь по сторонам, чтобы понять куда двигаться дальше.
 — Дом!
Я несоизмеримо долго иду к этому дому. И вдруг меня сбивает с ног поток воздуха, прямо над моей головой с гулом и свистом пролетающего самолета. Я падаю в траву, больно разодрав о колючку руку. Чертыхаясь, разглядываю ее и пытаюсь вспомнить, что полезного для заживления ран может лежать в сумке? Прямо у ног растет подорожник.
—Ура! Ничего искать не надо!
Я прикладываю его к ране и пытаюсь встать. Очень интересно посмотреть, что за самолет такой! И, вообще, а вдруг это чей—то розыгрыш! И меня на этом самолете отвезут домой. Правда, мое подсознание прекрасно понимает, что это бред бредовый. Иначе не скажешь. У меня никогда не было друзей с таким чувством юмора и такими возможностями. Интересно было бы узнать: где я и зачем! С третьей попытки я встаю, долго оглядываюсь по сторонам, не понимая куда сел самолет. Потом что—то зарычало, раздался свист, и недалеко от меня прямо из травы в небо вознесся огромный человек. От увиденного я опять села на траву. Этот человекосамолет быстро исчез за лесом. Придя в себя, я поняла только одно, что все ответы я могу получить только в этом доме. Боже, как я ошибалась!
***
С трудом поднявшись я пошла к дому и остановилась в изумлении. Странное строение многогранной формы из стекла. Но поражало не это! Куриные ноги.  Дом на куриных ногах? Натуральные такие ноги!
— Ну, куриные и что? Каждый чудит, как хочет. Вход где?
Обхожу дом вокруг. Потом еще раз. И еще.
— Где вход?
Падаю на траву.
— Ба! Из трубы валит дым! Значит там кто—то есть! Это, как это?  Встань ко мне передом, к лесу задом? — пафосно произношу заклинание.
И, вдруг, леденящее душу чувство сдавило гортань и зашевелилось во мне мохнатым клубком вместе с волосами на голове. Как не испугаться? Дом задрожал и стал медленно двигаться. Он развернулся, и из его недр выскочила блестящая лестница. И я, то ли от испуга, то ли от неправдоподобия происходящего вдруг стала шарить по карманам в поисках мобильника.
— Почему я раньше не вспомнила о нем? Мобильник! Где мобильник?
Выворачиваю все карманы. Мобильника нет.
— На нет и суда нет! Растеряха! Делать нечего! Надо идти внутрь.
Медленно, осторожно поднимаюсь по лестнице, открываю дверь.
— Не закрывайте! — слышу голос изнутри.
На меня кидается страшное существо из моего сна! Я успеваю просунуть ногу во все уменьшающийся проем, и боль пронизывает все мое тело. Дверь пытается закрыться, сплющив при этом мне ногу. Мы вместе наваливаемся на нее и вылетаем наружу, потому что лестница исчезает под нашими ногами, и мы падаем вниз. Высота не большая, но приземление все же нас не порадовало. Не смотря на боль во всех суставах, приходится встать и бежать со всех ног, потому что дом вдруг кинулся на нас, пытаясь затоптать куриными ногами. Пробежав почти половину поляны, мы решились оглянуться назад. Дом явно жаждал нас догнать, но его что—то удерживало.
— По—моему он на цепи! — предположила старуха.
— Очень похоже.
— Если она не выдержит?
Не сговариваясь, мы бросились к лесу. Пробегая мимо уже знакомого мне пня, я притормозила и внимательно посмотрела на огромных гусениц. И услышала разговор, или опять показалось?
— Рядом кто—то прошел, — одна из гусениц подняла голову.
— У тебя слуховые галлюцинации, — с сомнением ответила вторая.
— Это у тебя уши заложило! — возмутилась первая.
— Как может заложить то, чего нет! Думай, что говоришь!
— Как я могу думать, если думать нечем! Кто—то протопал рядом. Земля содрогнулась, — недоумевала первая гусеница.
— Если бы содрогнулась, я бы услышала, а я ничего не слышала! Спи!
Я сильно себя ущипнула и закрыла глаза, потом открыла и увидела ту же картину, ничего не изменилось: лежат две гусеницы! Пришлось бежать дальше. До леса оставалось совсем немного. Перед ним пришлось спуститься почти вертикально в ров, потом карабкаться по такой же вертикали наверх. Несмотря на крутость и глубину рва, наш спуск и восхождение прошло на высочайшей скорости. И оказалось, что все не зря! Дом, сорвавшись с цепи притормозил только у рва. Мы, затаив дыхание, смотрели, как он топчется, не решаясь спуститься. И все—таки он начал движение вниз, но упал, перевернувшись несколько раз, развалился на множество кусков и кусочков.  Как ни странно, но внутри он оказался ледяным. Лед крошился звонко, с хрустом, переливаясь всеми цветами радуги и пуская в нас солнечные зайчики. От этого зрелища невозможно было оторвать глаз и совершенно непонятно от чего подкатывала к горлу тошнота. Мы долго не могли прийти в себя: молча смотрели, прижавшись друг к другу, как зачарованные на это странное зрелище.  Потом лед стал быстро таять и пошел странный зловонный запах.
— Интересно, он был как заводная игрушка, или у него были мозги? —спросила старушка.
— Судя по запаху — это было нечто живое.
Я очнулась и посмотрела на свою новую подружку. Да! Это бесспорно было существо из моего сна. Рядом со мной сидела страшная старуха лет ста отроду! Но, кто видел старуху столь преклонного возраста, бегающую с такой скоростью? Хотя… Страх, стресс может открыть такие возможности организма… Правда она была чуть жива, часто и громко дышала.  Старушка посмотрела на меня и задыхаясь сказала молодым, звонким, и, даже мне показалось, знакомым голосом:
— Я вас знаю. Я видела вас сегодня у скамейки. Ну, я еще на вас трехэтажным… Извините.
В голове у меня в очередной раз что—то переклинило.
— Я ничего не понимаю!
***
В это время у того самого пня, у которого я тормозила дважды, как мне потом поведали две удивительные красавицы, происходил диалог между двумя гусеницами.
— Что—то упало. Громко упало.
Гусеница приподняла голову.
— Упасть могло только в ров!
— С чего ты взяла? — не поверила другая гусеница.
— Чтобы так громко упасть, надо упасть с высоты! Сама подумай!
— Чтобы так громко упасть, нужно быть чем—то большим!
— Надо посмотреть! — не совсем уверенно сказала первая.
— Пошли. Посмотрим.
— Пока доползем, сдохнем! Там еще роса, там холодно.
— Ну и лежи! А я поползла.
— Рита, Рита, подожди, я с тобой!
— Если сами не увидим. Что будем рассказывать? Быстро сползаем.
Гусеницы деловито сползают с пня и направляются в сторону рва.
— Вот! Я так и думала. Избушка упала.
— Думала она! Надо же! — ехидно заметила вторая.
— Надо сообщить Василисе!
***
Я смотрю на старушку, которая плачет, размазывая по лицу черную готическую косметику. Кое какие мозговые всполохи стали пробиваться до моего сознания. Скамейка. Девочка—гот!
— А с вами то, что произошло?
— Там у скамейки я сказала Ленке все что о ней думаю. Нечего ей лезть к Кире! Она убежала. Кирилл кинулся за Ленкой, я за Кириллом. А чего он! Они за дерево забежали и исчезли. Я вокруг дерева оббежала и попала в яму. А там земляника огромная.
Старуха зарыдала в голос. В этих случаях предлагают воду.  Вода! И тут я осознала, что безумно хочу пить. Всегда с собой носить воду давнишняя привычка: вроде как полезно, поэтому без нее никуда. Я потянулась к сумке, которая всегда болтается сзади и, представьте, сумка оказалась на месте. Нет, привычки, даже не совсем модные и адекватные, оказываются полезными в тяжелую минуту. И, вода оказалась на месте. Я отхлебнула немножко из бутылки и подала старухе, она выхлебала почти все, но рыдать перестала, только всхлипывала.
— Так. Попробуем все сначала. Что вы делали в сквере?
— В сквере? Так это. Мы девять классов закончили и решили отметить. Это, типа, прощайте дни веселые! Сначала у школы тусовались: Дым, Серый и я. Кстати, меня зовут Мэри. Маша в общем. Значит, Кирилла ждали. Долго ждали. Там на него Светлана навалилась. Типа с твоими мозгами можно было бы далеко пойти, пожалеешь. Учись да учись! Блин, сама ж кричала, что за поведение отчислит.
— А, он?
— «Я на шиномонтаже иметь больше буду. Мой дядька нормально имеет. Я к нему пойду. Ученье это—во где!» — говорит. А потом Ден, Данька значит, подошел: «Где Лена, где Лена»! Тихоня с выпендрежами. Блин! В общем, взяли вина и пошли в сквер. Выпили, а Кира давай к Ленке цепляться. Я ему на все четыре этажа объяснила, кто он есть! А тут вы! Ну и вам досталось! Потом мелкий прибежал. Брат младший. Он вечно меня пасет. Типа пошли домой, пошли домой. Я и ему всыпала, и ей сказала все, что думаю. Она припустила бежать! А за ней все. Я за Кирой. Он, блин, датый такой, еле на ногах стоит. И почесал за этой Ленкой, ну, типа, герой такой. А я думаю, с чего это вдруг! Еще упадет, разобьется. Я за ним. А тут вдруг вроде яма, а может, типа, с пьяни показалось? Лечу вниз и бамс — поле и земляника большая. Кстати, кажется мелкий за мной увязался. А вы мелкого не видели?
У нее сразу высохли слезы. У меня в голове зашевелилось какое—то воспоминание и испарилось намертво.
— Нет.
— Хорошо, что хоть он не попал туда, к этой гадюке.
— К какой гадюке? Нет, ты лучше все по порядку рассказывай.
— Я как упала, смотрю, дырки—то на небе нет, ну, я и в слезы. Потом смотрю — поле передо мной большое и никого, а вдали дом! Я к нему. А он странный такой, без дверей. И вдруг ко мне лестница прыг. Я обрадовалась, захожу. Блин! А там все как ледяное, прозрачное и блестит. Я дотронулась до стула. Вроде лед не лед, на пластик похоже. Потрогала мебель. Ну, там непонятные тумбочки, ящики. Смотрю дверь в соседнюю комнату. Ну, думаю, спрошу: «Здесь есть кто—нибудь?» Прислушалась, и будто скворчит на сковородке масло, и звон, вроде как тарелки моют. Я открыла дверь, и меня так прямо и обдало запахом жареной картошки с луком и грибами. Захожу в комнату и вижу старуху, стоящую ко мне спиной.
«Здравствуйте, — говорю, — бабушка. Вы меня извините, но я заблудилась». А когда она обернулась, так я все слова забыла. Старуха была безобразна. Она была так уродлива, что меня передернуло от омерзения. А она мне: «Что, не нравлюсь?», засмеялась и говорит: «Ничего, красота дело наживное: ты потеряешь, я найду, ты найдешь, я потеряю. Зачем пришла?» И отвернулась к плите. Тут я поняла, как страшно хочу есть. А старуха говорит: «Ничего, потерпи, я для тебя готовлю. Я буду обедать в другом месте».  И опять засмеялась: «Давай, рассказывай, зачем пришла? Подробно рассказывай! С самого начала, чтобы я все поняла. А то, как я тебе помогу, если ничего не знаю». Я, спрашиваю: «Где я нахожусь? Место как называется? Как я здесь оказалась?» А она мне: «Я же не знаю, откуда ты взялась?» Ну я ей, как и вам, все рассказала. Пока рассказывала в окно смотрела, чтобы на картошку не отвлекаться. Оборачиваюсь, а там…
Мэри сглотнула слюну, открыла рот и долго не могла произнести ни слова.
— Ну!
— Вместо старухи ко мне спиной стоит стройная женщина с большой льняной косой, которая растет и удлиняется прямо на глазах.
«У нее все растет на глазах, у меня слуховые галлюцинации! Нормально»! — подумала я. Маша опять замолчала и открыла рот. Зрелище надо сказать не из приятных. Старуха, бывшая «готиха», вида была препротивного.
— Рассказывай дальше! Что ты остановилась?
—Она оборачивается. Передо мной стоит красавица, лет двадцати и говорит: «Что? Нравлюсь? Я же говорила, что красота дело наживное!» Потом идет к прозрачному телефону, который висит на стене, набирает две цифры и говорит кому—то: «Она здесь, прилетай! Сам увидишь». Смотрит на меня и торжествующе улыбается. От этого взгляда мне стало не по себе.  Я решила, что она позвонила тому, кто, наконец, сможет меня забрать отсюда, но все вышло совсем не так.  Она мне сказала: «Слушай меня и все будет хорошо. Жди здесь». А сама вышла из дома.  Дверь захлопнулась. Я испугалась, ручку подергала — заперто.
Вдруг слышу грохот. Ну, я конечно посмотрела в окно. Женщина обернулась, глянула на меня так, что просто до мурашек и засмеялась. Страшно так засмеялась. А с неба очень быстро спустилась странная штука, не похожая ни на самолет, ни на летающую тарелку. Вокруг этой штуки, как в воронке, заклубилась пыль, листья, трава, а когда все осело, вижу, что штука эта похожа на огромного железного человека, у которого вместо рук перепончатые крылья, а вместо живота у этой железяки дверь. Она открылась и оттуда вышел высокий человек, мощный такой, здоровый, как боксер, и красивый. «Ни фига себе! Жаль, что старый!», — подумала я. Но при виде него стало как—то не по себе, неуютно, нехорошо! Он говорил, что—то женщине, говорил, потом обернулся и посмотрел на меня. Я прямо вся задрожала от ужаса. У него совершенно черные глаза, как две черные бездны или ямы, или пропасти. Он взял женщину на руки и унес в летательную машину. Двери медленно так за ними закрылись. А я такая думаю, что про меня то забыли! Я хотела выбежать к ним, ощупала все стены дома, а дверей нигде нет.
Посмотрев на застывшее от удивления лицо Мэри, мне вновь захотелось себя ущипнуть, а лучше было бы услышать откуда—нибудь: «Розыгрыш! Смотрим в камеру», при этом абсолютно понимая всю бесполезность этих желаний. Я еще раз внимательно посмотрела на старуху. Точно, это матершинница из сквера, размалеванная под «готов». Когда же она так успела постареть?
— Что вы на меня все время так странно смотрите и молчите?
— Ты давно себя видела в зеркале?
— Макияж пополз? Да, я знаю, как я выгляжу! Я стала той страшной старухой! Но почему?
Мэри зарыдала громче прежнего.
Я не знала, как остановить этот ниагарский водопад! Тем более, что я не знала ответа на ее вопрос. Прислушавшись к себе, я поняла, что, как всегда, влипла. Да, мне тоже очень хочется найти ответы на вопросы, которые роем ходят и хороводят у меня в голове. Я опять влезла не в свое дело? А разве можно было поступить по—другому, услышав детские вскрики? Нет. И сейчас, кто бы оставил девчонку в таком состоянии. Ух! Посмотреть бы этой умелице в глаза! Сволочь! Вдруг у Мэри высохли слезы. Я вопросительно на нее посмотрела.
— Посмотритесь в зеркало! У вас есть зеркало?
— В Греции все есть!
Я залезаю рукой в сумку и долго и мучительно в ней шарю. Нашла и уставилась в зеркало. Там была я, но какая—то не такая. Носогубная складка стала глубже, глаза запали, морщинки. Елки! Откуда они появились! Утром точно не было.
— Вы как—то мигом стали старше.
— Я что—то сказала и после этого…
— Нет, вы молчали и вдруг раз и все.
Так. Вечер совсем перестает быть томным, как говорят не очень хорошие люди. Что случилось? Я подумала нехорошо о той старухе, вдруг ставшей красоткой. И больше, вроде, ничего. Надо об этом поразмышлять, но, потом!
— Рассказывай, что было дальше?
— Дальше… Помню, стучу по стенам кулаками и рыдаю, ну, думаю, типа все сволочи, бл…, меня бросили. И вдруг закружилась голова, я стала задыхаться и села на пол. Потом я к окну подползла, а там на поляне сидит Кирилл. Я ему: «Кира, Кирилл!» Стала стучать кулаками по прозрачным стенам, а он меня не слышит. И тут вдруг я глянула на свои руки. А руки страшные, как у старухи. Потом пол и потолок завертелись и свет уплыл. В общем в обморок я наверно грохнулась. Пришла в себя, а тут вы. Ну, и все.
Я внимательно на нее смотрела и слушала. И мне показалось! Или нет?
— А у тебя тоже новая морщина появилась, когда ты ругнулась.
Мэри зарыдала с новой силой. Я смотрела на нее, и в моей голове роились странные мысли. Железный летающий человек — это перебор! А девочка, превратившаяся в старуху — не перебор? А стремглав улепетывать от избушки на курьих ножках — не перебор? И тут я представила, как это выглядело со стороны, и хихикнула. Мэри перестала плакать, шмыгнула носом, и вопросительно на меня посмотрела.
— Я представила, как мы смотрелись, убегая от этого ледяного домика на курьих ногах, если бы видел кто!
Мэри сначала напряглась, потом замерла, явно представляя происходящее. А затем захохотала так задорно, что я не смогла ее не поддержать. Смеялись мы долго, до слез, а когда пришли в себя, то увидели, что выглядеть мы стали лучше, моложе что ли. Но обсудить это не успели, потому что услышали голос, детский голос: «Маша, Маша»!
— Мелкий! Это — мелкий! Леша, Леша!
Мы бросились в лес на голос мальчика. Зареванный, он бежал к нам навстречу, но, увидев старуху, затормозил и даже стал искать пути отхода. Мэри села на землю и опять зарыдала. Я попыталась исправить ситуацию.
— А меня ты помнишь? Я мимо скамейки проходила!
Леша отрицательно покачал головой, не обращая на меня никого внимания. Его больше занимала плачущая старуха.
— Да. Это Маша. — подтвердила я его сомнения.
— А чего она такая?
— Ты избушку на курьих ножках видел?
— Да.
— Там ее заколдовали.
Леша подошел ближе, разглядывая старуху. Мэри кулачками постаралась вытереть потоки слез и взять себя в руки.
— Я это! Я! Мелкий, узнай меня! Я и так не знаю, что делать? Из меня старуху сделали.
Мэри снова зарыдала. Леша бросился к ней на шею. Я, честно говоря, тоже прослезилась. Но моя сентиментальность была недолгой. Тут же вспомнив, где мы находимся, я, наверное, по инерции, посмотрела на часы. И тоже села. Ералаш в моей голове набирал обороты. Значит так! С того времени как я должна была встретиться с Глашкой прошел час? Как так? Я постучала по часам, приложила к уху. Идут! Так где же мы?
— И где все остальные? — но это я уже произнесла вслух.
— Кирилл! Я же видела его! Он точно здесь! Не будем его искать! Как я ему покажусь такой!
Из Мэри опять извергся водопад.
— Ну, знаешь, дорогая, во—первых, всегда надо держаться вместе в незнакомой местности, а во—вторых, кончай рыдать! Мы же выяснили, как это влияет на внешний вид!
— Да, да.
Мэри быстро смахнула остатки слез и уставилась на меня, как на гуру. Ха—ха! Кроме бардака, который исполнял чечетку в моей голове, я ей ничего не могла предложить.
— Надо искать остальных!
Решительное заявление Леши вывело меня из замешательства.
— Правильно.
— И что потом?
Маша смотрела вопросительно. Жалость мне придала уверенности. Я встала в позу Наполеона.
— Вот тогда вместе и решим.
— Правильно!
Поддержка со стороны Леши меня тоже подбодрила. Когда принимаешь четкое решение, всегда становится легче. Легкий шелест за спиной заставил нас обернуться. Мы вздрогнули от неожиданности. На тропинке увидели странного толстого человека в коричневой, а может просто грязной, длинной до пят рубахе. Его полное лицо с большими голубыми глазами выражало полное добродушие и радость. Местный житель?!  В первое мгновение хотелось броситься к нему с расспросами, но непонятное чувство тревоги не дало радоваться его появлению. Первым пришел в себя Леша.
— Скажите, до дороги далеко?
— Здравствуйте, — ответил толстяк.
Что—то внутри меня не желало ему здоровья
— Да. Извините. Здравствуйте. Где мы находимся, не подскажете? — продолжал Леша.
— Здесь.
— Да, понятно, а вы нам не поможете найти дорогу?
— Конечно.
— Спасибо. А то мы заблудились.
Человек кивком головы приглашает нас за собой в глубь леса. Мы переглядываемся, но все же идем за ним, долго продираясь сквозь кусты и, наконец, выходим на небольшую полянку. Человек в нерешительности оглядывается по сторонам. Меня просто распирает возмущение. Уж лучше бы пошли искать ребят.
— Вы тоже заблудились? — раздраженно спрашиваю я.
— Да. —человек радостно улыбается.
— Вы знаете, где дорога? — вновь уточняю я.
— Нет.
— Так, зачем вы взялись нам ее показывать? —Леша с укором смотрит на толстяка.
Человек по—прежнему радостно улыбается.
— Выведете нас отсюда, пожалуйста, — прошу я его.
Маша молитвенно простирает к нему руки. На слове «пожалуйста» у человека на мгновение перекашивает лицо.
— Я выведу вас туда, где живу, а старший покажет вам дорогу.
— Он точно знает?
— Знает.
— Ну что, Маша?
— Пошли, конечно. У нас нет выбора.
Человек уверенно выводит нас на тропинку, и мы еще долго идем по лесу.
***
Гусеницы почти переползли тропинку, по которой шел толстый человек в длинной рубахе.
— Ой!
— Что ой?
— Он наступил мне на хвост.
— Это не хвост.
— А что это?
— Это часть твоего тела.
— Он наступил на часть моего тела! На самый его конец. Смотри, какой красный!
— Окуни его в росу, быстро!
Гусеница опускает конец тела в росу. Раздается шипение, капля испаряется.
— Как хорошо—то, Рита.
— Разомлела уже. Вперед!
— Я так устала от этой гонки…
— Если новости придут раньше нас…
— Нет, нет! Мне об этом даже страшно подумать.
***
Человек выводит нас на поляну, на которой расположился настоящий палаточный городок. Только вместо туристов из них повылезали, зевая и почесываясь, такие же толстые в грязных балахонах люди. Мы рассматриваем этих странных людей, а они нас, но недолго. Я беру себя в руки.
— Ну, и кто тут старший? — спрашиваю я.
Из палатки выходит самый толстый и большой человек.
— Я тут старший. — говорит он.
— Может вы знаете, как выйти к дороге?
Толстый близко подходит к Маше и смотрит на нее:
— Какая дорога! Для жролей не существует дорог!
Один из жролей пальцем дотрагивается до Маши. Жроли торжествующе смеются. Маша прячется мне за спину, но там тоже стоят жроли.
— Инна, мелкий, бежим! — кричит Маша.
— Куда, Маша? Эти жроли окружили нас со всех сторон! — возмущаюсь я, оглядываясь по сторонам.
— Ну, сволочи, гады, бл.., я сейчас вам покажу!
Леша выскочил вперед и приготовился драться, но вдруг жроли упали на спину и, поглаживая себя по животу, застонали:
— Еще! Еще!
Мы смотрели друг на друга в недоумении. Маша охнула. Мелкий стал совершенно седым. Я схватила руку Машы.
— Бежим!
— Помогите! — голос раздавался откуда—то сзади.
Мы обернулись. У входа в палатку лежал немощный старик. Я бросилась к нему:
— Вы кто? Вам помочь?
— Меня зовут Кирилл, — еле шевеля губами проговорил он.
Маша обернулась, подошла к старику.
Кира? Бежим! — сказала она ему.
— Не могу, нет сил.
Маша, это кто?
— Это Кирилл, Инна!
— Понятно. Я все поняла! — задумчиво сказала я, пытаясь все сложить по полочкам в своей голове.
Но тут кто—то ткнул мне пальцем в спину. Я обернулась. Все жроли сидели вокруг нас и умиленно смотрели на Лешу. Меня передернуло от этого бессмысленного голодного взгляда.
— Мальчик, скажи еще что—нибудь. Ведь мы тебе не нравимся?
Жроли засмеялись. Я взвалила старика на спину.
— Дорогу! — крикнула я им.
— Вы никуда не пойдете!
Все жроли встали плотным кольцом. Но тут Маша закричала изо всех сил.
— Блин, сволочи немытые, уроды толстые, говно вонючее!
Жроли упали на землю и застонали, причмокивая и облизываясь. И Маша почти физически почувствовала, что из нее как будто пылесосом высасывают жизнь. Закружилась голова. Она сделала глубокий вдох, резкий выдох.
— Бежим! — крикнула я.
Неслись мы так, как говорят, со всех ног, не разбирая пути. Я практически не чувствовала веса Кирилла. Жроли бежали где—то позади, не отставая. Разрыв между нами сокращался. Пот и какая—то красная пелена застилали мне глаза. Я сильно расцарапала лоб о ветку, из ранки сочилась кровь, но я ни на что не обращала внимания: главное — оторваться от погони!
***
— Опять этот грохот! «Кто—то бежит», — произнесла одна гусеница.
— Они еще далеко, а колокольчики рядом, — подтвердила вторая.
— Береги свой конец тела, Чита.
— Как я могу его беречь, Рита?
— Поджимай под себя.
— Я тогда ползу медленно, а колокольчики уже близко.
— Да, да, еще немного, все, я звоню.
— Звони, Рита, звони! Я подползаю.
Гусеницы доползают к цветам и начинают звонить. Перед ними появляются две детские ладошки. Гусеницы радостно на них заползают.
— Я похудела, Рита!
— Тебе на пользу, Чита.
***
Летающий человек приземлился на песчаном плато. Намут и Шана вышли из корабля. Намут приблизился к каменной горке и нажал на один из камней. Горка сдвинулась, открыв проход в подземелье.
Они идут по коридору, так ярко освещенному, что в двух шагах ничего не видно. Намут открывает одну из дверей. Просторная комната без окна ярко освещена, но выглядит очень уютной. Большой обеденный стол застелен цветной скатертью. На нем стоит самовар, посуда, поднос с фруктами, вареньем, булочками. Намут пытается быть гостеприимным.
— Вам придется немного подождать здесь.
— Как скоро я попаду домой?
—Это не так просто. Все решится, как только появится наш главный специалист.
— Он мне сам все расскажет?
— Я думаю, что он поручит это мне.
— Нет, нет, я хочу, чтобы он это сделал сам.
— Не волнуйтесь, я думаю, что все будет хорошо.
Намут выходит, закрывает двери и останавливается, задумавшись.
— Странно. Что—то не так! Не так.
***
Кажется, вот еще секунда и нас настигнут, но вдруг жроли остановились. Я оборачиваюсь, стоят как вкопанные. Как будто бы перед ними стена из невидимого стекла. Леша и Маша добегают до середины поляны, когда понимают, что больше нас не преследуют. Я снимаю с плеча тело Кирилла и кладу его на траву. У меня дрожат руки и подкашиваются ноги. Я отвожу руку за спину и нащупываю сумку. Так вот, что било меня так больно по боку — сумка! Но я рада тому, что она со мной. Совсем без сил падаю в траву. Достаю из сумки носовой платок, вытираю лицо и прикладываю к ране.
— Давно я не бегала с грузом.
Маша садится рядом с Кириллом.
— Кира, ты как? — спрашивает она.
— Ты кто? — удивляется Кирилл
— Я это, я, Маша!
— Это они тебя так?
— Нет. Это я сама себя.
— Не понимаю.
— Что тут непонятного!
Из Машиных глаз фонтаном брызжут слезы.
— Нельзя пользоваться матом.
Машу вдруг напугало последнее произнесенное слово. И она тихо произнесла:
Ну, этой, ненормативной лексикой! Понял! Здесь нельзя. Никак нельзя!
— Совсем?
— Совсем! Инна, дай зеркало.
Кирилл дрожащей рукой берет его и долго туда смотрит.
— Это я? — спрашивает он с сомнением.
— Да. Вот, результаты перед тобой. И на меня можешь посмотреть, — предложила Маша.
Кирилл машет головой и видно, что ненормативной лексики у него полон рот.
— Ой! И думать нельзя тоже. Смотри, волосы! У тебя выпали волосы! Прекрати немедленно. Не то умрешь! Что мы тогда будем делать?
— Значит нельзя не только говорить, но и думать?
— Кир, ты им много наговорил?
— Много. Они те еще провокаторы. Маша, так ты обо всем уже знала, когда на них кричала?
— Да.
Кирилл садится, обхватывая голову руками.
— Ребята, я понял! Я все понял. Я понял, что было в той страшной бабке не так!
— Да. Это была я.
— Прости, Маша.
— Кира, ты еще кого—нибудь видел?
— Нет.
— Ребята, я очень страшная?
Я приподнялась на локтях, встать еще не было сил, и посмотрела на Машу:
— Машка! Посмотри. Прядь. Вот та. Слева. Она потемнела!
— Правда?
— Сама глянь.
Маша рассматривает себя в зеркале.
— Значит, это все может вернуться обратно? Можно стать прежними? Но как? С чего она вдруг потемнела?
— Маша! Давайте порассуждаем. Если из—за ненормативнаой лексики и дурных поступков мы стареем, то по логике хорошие поступки и слова должны вернуть все на место.
— Я буду стараться, я переделаюсь, я не буду говорить и думать всякие гадости. У меня получится, Инна?
— Безусловно! Нам надо всем переделаться. Я верю — все получится!
Кирилл посмотрел в небо.
— Появляется уже кой—какая ясность! И жить хочется. Я все понял.
Маша смахнула украдкой непрошенные слезинки. Солнце припекало. Плыл тихий летний полдень. «Почему все время полдень и полдень?», — подумала я в какой—то полудреме.
Кирилл опять лег на траву.
— Интересно, сколько мне надо сделать добрых дел, чтобы стать прежним? Я с ума сойду. Где мы? Избушка на курьих ножках, жроли! Мы в большом дурдоме!
— Нет. Вы в стране Ооомм, — вдруг услышали мы.
Голос, раздавшийся за нашими спинами, заставил нас в очередной раз вздрогнуть. Это был нормальный мужской голос, но для нас — трубный глас небес. Мы резко обернулись, и вздрогнули еще раз, потому что перед нами стоял мальчик—пионер. Нет, он был без галстука, но одет… Одним словом: отличник, командир дружины, или что—то в этом духе из пионерских времен, но никак не обладатель низкого мужского голоса.
— Здравствуйте, — произнес он.
Мы переглянулись.
— Вы – нам? — нервно спросила я.
— Кроме вас здесь никого нет.
— Здравствуйте, — неуверенно и вразнобой сказали мы.
— Вы те, кто упал с неба у большой земляники?
Мы утвердительно закивали головами.
— Идите за мной.
— «Куда?» —  заволновалась я.
— В наш город. Вам никто не причинит зла. Не беспокойтесь.
Все было сказано монотонно, без выражений, даже устало. И меня это как ни странно, успокоило.
—Упали не только мы! Надо найти остальных!
Маша даже подпрыгнула от беспокойства, которое не могла до конца выразить словами.
— Все уже у нас.
Маша расслабилась и вздохнула. Потом опять заволновалась.
— А почему я вдруг стала такой, ну, старой? Там, у нас, я была девочкой! Как опять…
— Вам все объяснят.
Монотонный голос заставил нас со всем смириться и замолчать. Мы понуро последовали за отличником. Прошли немного и оказались на красивой, нет, на сказочно красивой поляне. Пышные заросли разноцветных цветов и трав создавали необычайную волшебную гамму песни радости. Правда, скрупулезно рассмотреть ее не удалось. Мальчик подошел к нам, раскинул руки, как будто собираясь нас обнять, и мы оказались зажатыми в каком—то невидимом коконе, но ничего не успели: ни рассердиться, ни запротестовать, ни тем более испугаться, как очутились перед деревянным с витиеватой вязью забором. «Пионер» разжал объятия, и невидимый кокон исчез. Ворота открылись и захлопнулись где—то за нами. Мы оказались перед группой таких же «пионеров». Впереди всех стояла девочка лет двенадцати, она казалась лидером этой группы. У мальчиков, которые ее окружали, лет десяти, были очень важные лица. Я обратилась к ней:
— А можно увидеть кого—нибудь постарше?
— Старшая здесь я. Меня зовут Василиса.
— Премудрая? — съехидничал Кирилл.
— Да.
— «Извините, но смеяться нет ни сил, ни желания», — произнесла я устало.
— В моем имени нет ничего смешного.
— «Можно узнать, где мы находимся?» — с любопытством спросил Кирилл.
— В стране Ооомм.
— И как мы сюда попали?
Василиса обернулась к мальчикам.
— Откуда они?
—Только что поступили сведения от Читы и Риты. Мы их проанализировали. Открылся канал на Ведьминой поляне.
— Что?
Один из мальчиков вышел вперед.
— Василиса, это факт.
Василиса задумалась, наморщив лобик. Я внимательно ее рассматривала. Девочка со взрослыми глазами и поведением. Ощущение дурдома нарастало. И еще: очень хотелось лечь, закутавшись в мягкий плед, заснуть и проснуться дома в своей постели. Вместо этого я услышала монотонный голос Василисы.
— Когда вы упали, вы видели сочную землянику.
Кирилл, Маша и я хором сказали: «Да» и переглянулись. Василиса нахмурилась.
— Плохо. Все очень плохо. Вам надо отдохнуть. Прошу в наш центр.
Василиса повернулась к мальчикам.
— Мудры, носилки сюда. Общий сбор. Читу и Риту ко мне.
Василиса хлопнула в ладоши и исчезла перед нашими удивленными взглядами. Как будто ее сдуло. Мальчики сделали то же и исчезли. Один остался. Он достал что—то маленькое из кармана и бросил в траву. Это что—то стало суматошно раскладываться, вырастая в объеме, и превратилось в кровать на колесиках. Я и Маша помогли Кириллу лечь на нее. Мальчик достал пульт, нажал кнопки, и кровать быстро исчезла за деревьями. Мы с Машей устало переглянулись. Нам уже было все равно. Как нам казалось, удивить нас ничего не сможет. Только у Леши блестел взгляд, и, казалось, никакие пробежки, жроли, избушки не погасят его восторга от происходящего. Мальчик—пионер нахально, как мне показалось, окинул нас взглядом.
— Идемте, я вас провожу в дом, — предложил он.
— Я хочу спросить… — Маша попыталась завязать разговор.
— Вы отдохнете и получите все ответы на все вопросы.
Я огляделась. Это был небольшой компактный городок. Двух— трехэтажные дома стояли в несколько рядов по кругу. В середине располагалось здание, похожее на обсерваторию. Все было из полупрозрачного бело—розового пластика. Мальчишка обернулся и показал на один из домов:
— Здесь вы сможете отдохнуть.
— Я не хочу отдыхать! Мелкий, ты хочешь отдыхать? — спросила Маша.
Леша явно не знал ответа на вопрос. Не получив нужной реакции от брата, Маша затопала ногами, суматошно замахала маленькими кулачками. Это была истерика уставшего, замученного человека.
— Мы не хотим отдыхать! Я домой хочу! Отправьте меня домой! — запричитала она.
— Боюсь, что это невозможно! По крайней мере сейчас.
Я посмотрела на совсем растерявшегося мальчика. Ничего подобного он явно в своей жизни не видел. Я обняла Машу.
— Ну, ты чего, Маша? Отдых — это хорошо! И как мы заявимся домой в таком виде?
Я попыталась быть миротворцем. И хотела произнести какую—то пламенную речь по поводу машиной истерики, но пламя, как ни странно, во мне не возгорелось.
— Послушай, э… как тебя зовут?
— Элек.
— Послушай, Элек! Представь, что ты попадаешь в странную историю! Ты не понимаешь, где находишься и почему. Все напоминает то, что тебе читали в детстве, то есть сказку. Сказка вдруг становится реальностью. И ты постоянно ждешь, что вот—вот проснешься, и закончится этот бред. Очень хочется проснуться, а тебе говорят: «Нет, нет, не сейчас».
Мелкий, потрясая кулачками, стал наступать на Элека.
— Маша права! Немедленно скажи, где мы, когда мы вернемся домой и что с Кириллом?
Пионер глубоко вздохнул и нажал пуговицу на своей рубашке.
— Василиса, пришельцы требуют ответов немедленно. Знаешь? Когда? Хорошо.
Мы все переглянулись.
— Мы пришельцы?
Элек посмотрел на нас с сожалением, вздохнул.
— Ну, пошли.
Мальчик опять обнял нас, и мы оказались в центре огромного круглого зала, который был заставлен мониторами разных размеров и еще не понятно чем.
***
В одном из секторов этого зала мы увидели круглый стеклянный стол. Там на двух больших капустных листах, как сказочные принцессы, возлежали две, знакомые уже мне гусеницы, которые взахлеб рассказывали Василисе о том, что с ними происходило утром.
— А я ей говорю, что кто—то идет, а она… — сказала гусеница Рита.
— Рита, сколько раз проходили? Сколько их было? — уточнила Василиса.
— Двое. Я слышала два раза.
— Да, да, Василиса, это было два раза! А потом как бухнет, как бабахнет, у меня прямо все нервы расстроились! — дополнила вторая гусеница.
— Чита, перестань тарахтеть не по делу, — возразила Рита. — Как загромыхал, ну, приземлился, мы не видели, а как отлетал, то смотрели во все глаза. Это был он, на своем железном человеке. Мы сразу побежали, то есть поползли.
— Мы так торопились, так торопились, что я чуть не похудела.
— Молодцы! — похвалила Василиса.
В это время мы подошли к столу. Не было у меня никаких слуховых галлюцинаций! Хоть это радует. Это они лежали на огромном пне.
— Вот, познакомьтесь. Это Чита. Это Рита, — сказала Василиса.
— А как вы их различаете? — спросил Леша, глядя с интересом на гусениц.
По—моему, одна даже покраснела, смутившись.
— Это просто. Я, Чита, шоколадно-голубая.
— А, я — желто—фиолетовая.
— Между прочим, ваши спасительницы. Это они позвонили в колокольчики, а мы просмотрели границу по мониторам и вовремя выставили защиту, — торжественно произнесла Василиса.
— Вы от кого—то спасались бегством? За вами гнались? Какой ужас! — спросила первая гусеница.
— Не приставай с вопросами, Чита!
— За нами гнались жроли. — сказал Леша и тоже смутился.
— Фу, какие они неприятные!
— И неопрятные.
— Фу!
— Значит, мы вас спасли? Правда?
— Как мы рады!
Гусеницы радостно улюлюкают, пытаются обнять друг друга и вдруг, на глазах у изумленной публики, превращаются в двух огромных бабочек.
— Чита, какая ты стала, Чита!
— Рита, ты изменилась, Рита! Зеркало!
— Дайте нам зеркало.
Василиса достала из кармана зеркало.
— Из гусениц в бабочек — это здорово.
Бабочки крутятся перед зеркалом.
— Мы стали гораздо красивее, правда, Рита?
— Правда, Чита!
Василиса спрятала зеркало и стало понятно, что сейчас пойдет серьезный разговор.
— Если все, что вы мне здесь рассказали правда, то дела обстоят очень плохо, — резюмировала она. — Надо посмотреть, что делается на поляне. Элек, принеси мне, пожалуйста, хрустальное яблоко. А, что вы еще видели?
Леша нахмурил лоб и очень живо представил поляну.
— Больше всего меня поразил ровный круг без травы. Он поразил меня не тем, что был абсолютно ровным, а тем, что непонятно, как это сделано!
— А мы знаем, а мы знаем! — Чита и Рита приплясывали на капустных листах от нетерпения все рассказать. — Это мэнстар!
— Мэнстар! Самолет такой, похожий на человека из железа, а вместо рук крылья. — уточнила Чита.
— На нем летает только он!
— Только он!
— Чита, Рита, дайте человеку договорить! — сделала замечание Василиса.
— До этого на этом поле что—то происходило, но, когда я добежал, остался только круг и страшный шум, просто уши закладывало. Я сильно испугался и побежал к лесу. — продолжил Леша.
Василиса присела на стул, отстукивая пальцами ритм по зеркальному столу.
— Кто еще что видел?
— Он пролетел прямо над моей головой, и поток воздуха сбил меня с ног.
Я села на стул, стоящий рядом со мной. Маша последовала моему примеру и тоже присела на ближайший стул.
— Я видела. Ну, этот самолет, который человек из железа. Я была как раз в избушке на курьих ножках вместе со страшной старухой. Правда, эта старуха очень быстро превратилась в красавицу, потом позвонила по телефону. Я думала, что она попросила, чтобы меня забрали, но все произошло совсем не так. — вспоминала Маша. — Она вышла из дома, а меня заперла в избушке. Потом за окном как будто началась буря, а когда пыль осела, вижу, что это огромный железный самолет, который похож на человека. На животе у него дверь и оттуда вышел мужчина. Он что—то сказал женщине, и они на меня так посмотрели, что я чуть не умерла от страха. У него глаза страшные, как пропасти. В общем, он взял эту бывшую старуху на руки и понес в этот человекосамолет. Двери закрылись. Улетели. Все.
— Плохо. Очень плохо.
Василиса вскакивает и тревожно бегает по комнате. Элек приносит яблоко.
— Спасибо, Элек! Сейчас мы все посмотрим.
Василиса трет яблоко в руках, подносит ко рту, дышит на него.
— Ведьмина поляна.
Опускает яблоко на стеклянный стол. Оно немного полежало и покатилось по поверхности. На столе, как на экране, появилось поле. Но на нем не было и следа того ровного круга, о котором говорил Леша.
— Маша посмотри, круга нет и избушки нет.
Леша тащит упирающуюся Машу к стеклянному столу Василисы.
— Да вижу я! А избушку мы с Инной развалили. Она за нами погналась, а через ров перейти не смогла, упала и вдрызг развалилась.
Василиса радостно спросила: «Правда?», потом задумалась.
— В избушке была Шана. Зачем ее забрали? Загадка.
Все мальчики, что работали в зале, подошли к Василисе. Она обернулась. Все молчали.
— Значит, они попали к нам утром, почти в одно время, но по одному. Поэтому делаем вывод.
— Кто из них «избранный» неизвестно. И один точно лишний!
— Да, Элек. Ты знаешь кто?
— Нет.
Василиса обвела взглядом всех сотрудников. Они все молча покачали головой. Тогда Василиса продолжила свою речь:
— Их семеро, и мы не знаем, в чем их сила и слабость. А самое главное — это то, что мы не знаем, что от них зависит? Кому они нужны?
Сотрудники понуро молчали. Повисла какая—то скорбная тишина. Я молча наблюдала за происходящим, но нервы мои тоже были на пределе:
— Послушайте, нам надоело слушать ваши загадки. Мы пришли спросить, о том, как нам попасть домой, а спрашиваете только вы!
— Скажите, как вернуться домой? Я домой хочу! Мама волнуется, мобильники здесь не работают. — сказала Маша и опять заплакала.
***
Кирилл открыл глаза, от осознания правды происходящего заныл висок и захотелось плакать. Он лежал, окутанный проводами, шнурами. В него впивались сотни иголок. Через них что—то вливалось и капало, от этого шумело в ушах. Над Кириллом склонилась девочка в белом халате:
— Вы открыли глаза? Прекрасно! Будем кушать. Что хотите на обед? Любое ваше желание исполним.
Кирилл задумался и понял, что больше всего на свете он хочет домой. А дома в холодильнике стоит большая кастрюля с маминым пловом. Ничего на свете он не ел вкуснее. И из глаз старика невольно выкатились слезы.
***
Василиса закрыла лицо руками.
— Как вам объяснить? Может быть, отсюда и можно как—то вернуться обратно в ваш мир, но я не знаю, как!
— В наш мир? Так, где мы? Это не Земля? — я совершенно растерялась.
— Это Земля. Мы живем в параллельных мирах, в разных измерениях. Понимаете, а планета одна — Земля.
— Обалдеть! Ты слышала, Маша?
— Как это? Почему? Зачем нужны эти параллели? Леша, а?
Леша встал перед Василисой, закрыв нас собою.
— Маша, подожди. Не это главное. Как и когда мы попадем в свою параллель? Домой нам надо!
— Пока не знаю!
— Подожди, подожди, Василиса, как это ты не знаешь?
— Много вопросов, Инна. Сейчас я понимаю только одно, у нас нестандартная ситуация. Вы хотите знать, что делать дальше? Я тоже хочу.
— У них нестандартная ситуация! Маша, ты слышишь? А у нас стандартная!
— Так. Все успокоились. Дайте нам во всем разобраться, и мы ответим на все вопросы.
— Когда?
— Я знаю только одно: нам важно это сделать быстро. Элек, покажи им комнаты.
— Нет, сначала я хочу увидеть Кирилла. — топнула ногой Маша и я махнула головой в знак солидарности.
— Элек, отведи их к Кириллу и собери группу для мозгового штурма.
— А нам можно с ними? — Чита и Рита с умилением смотрели на Василису.
— Можно. Читу, Риту возьмете с собой?
— Конечно, — серьезно сказал Леша.
— Подождите, подождите, можно мы к вам вспорхнем на плечо? —попросила Чита.
— Посадочная полоса к вашим услугам.
Обе бабочки уселись на плечах Леши. Он засиял от удовольствия.
— Чита, здесь такой обзор! Видеть мир с высоты человеческого роста…
— Не трави душу, Рита.
***
Увидев Кирилла, окутанного проводами, Маша вздрогнула, но потом медленно и тихо подошла к нему. Он открыл глаза.
— Я так рад, что вы пришли!
Кирилл улыбнулся. Маша строго посмотрела на маленькую медсестру.
— Что вы в него вливаете?
— Витамины, минералы, нано частицы биологически активных веществ, для активизации метаболических процессов в организме. Это ускорит восстановления клетки.
— Понятно. Кира, как ты?
— Ребята, спасибо, что вы меня спасли. Спасибо. Вы не бросайте меня здесь, пожалуйста.
Леша стал тереть глаза кулаками, Маша заморгала. На лице у Кирилла разгладились морщины, и он стал выглядеть намного моложе.
— Ну, что ты! Мы отсюда уйдем только все вместе.
— Когда? Скоро?
— Мы не знаем. Нам завтра скажут.
— Ты спи, отдыхай, завтра поговорим.
Мы, не сговариваясь, вздохнули.
***
Когда мы вышли из домика Кирилла, день клонился к закату и природа потихоньку готовилась ко сну. Еще трещат кузнечики, но земля, нагретая солнечными лучами, уже остывает, отдавая ночи тепло, запахи трав и полевых цветов. Закроешь глаза, вдохнешь — все родное, знакомое, полное ощущение, что стоишь у дома, если бы тревога, которая застряла ржавым гвоздем в сердце, сдавила его и не отпускает. Нет. Нет. Все не так, как кажется.
Элек повел нас к одному из строений. В этом небольшом домике, каким он казался снаружи, комнаты внутри были просто огромные. Но удивляться этому несоответствию просто не было никаких сил. Мальчик привел нас в просторную комнату, где находилась кухня и большой обеденный стол.
— Здесь ледошкаф.
Леша наморщил лоб.
— Холодильник, что ли?
Леша вопросительно посмотрел на нас. Элек продолжал, не обращая на нас и возгласы Леши никого внимания.
— Вот нагреватель. Это делается так.
Он достал из ледошкафа что—то похожее на замороженный холодец, положил в кастрюлю и, поставив в нагреватель, нажал кнопку. Та стала красной, и он нажал ее еще раз. Нагреватель открылся, и Элек достал миску с супом. Запах супа был очень аппетитным, а нам очень хотелось есть. Маша быстро нашла поварешку и всем разлила суп. Элек от еды отказался и удалился. Суп был вкусным, но мы им не насытились и нашли в ледошкафу еще непонятно что, закинули это в миску и повторили операции с кнопкой. В миске оказалась жаренная картошка с грибами.
—О! А я только подумал о картошке с грибами и пожалуйста!
Тогда никто из нас не обратил внимание на Лешины слова. Бывают совпадения. Только о чем—то помечтаешь и вот оно свершилось. Правда, только в том случае, если это, что—то не очень глобальное, вроде полета на Луну.
В этом же ледошкафу мы нашли напиток, напоминающий квас, и сытые отправились на поиски душа и кроватей.
***
Василиса достала из сумочки платок и вытерла лицо. «Почему так жарко?» — подумала она.
— Ночь у личника! Что ты хотела, Вася? — сказала Василиса вслух.
Еще немного походив по комнате и сделав дыхательные упражнения, она снова села, закрыв лицо руками, перед большим экраном личника, устройства, похожего на компьютер. На экране множество помещений, где работают мальчики и девочки разного возраста.
— Элек, мы можем начать совещание?
— Да, все готово.
— Сегодня у нас произошло чрезвычайное событие. Факты таковы. На Ведьминой поляне открылся канал из другого измерения. Через него к нам попали семь человек. Семь! Четыре мальчика, две девочки и взрослая особь! Одна девочка из пришельцев каким—то образом поменялась местами с Шаной, ведьмой, которая прожила в хрустальном доме на курьих ногах, как вы знаете, не одно столетие. Далее. К избушке прилетал Намут и забрал Шану. Прилет его человекоплана видели пришельцы, а еще Чита и Рита. Им можно было бы и не поверить, но характерный след, оставленный менстаром, лицезрели двое из пришельцев. Далее. Один из мальчиков попадает к жролям, и они его практически съедают, что нехарактерно для них. Обычно с пленниками они ведут себя иначе. Взрослая особь и двое детей освобождают пленника. Сейчас все пришельцы у нас, и они хотят знать, что им делать. Я тоже хочу знать, что это все может означать и что делать нам? Предлагаю озвучить все версии, даже самые немыслимые, через два часа. К утру мы должны решить: что делать дальше! До совещания.
Экран погас.
***
Утро. Тихо. Мы — я, Алеша и Маша — стоим на площади в центре городка. Неожиданно легкий порыв ветра за спиной Леши поднял его волосы. Он обернулся, и с удивлением увидел неизвестно откуда взявшегося Элека. За ним стояли: Дым, Данила и Лена. Они с нескрываемым изумлением таращились на нашу группу. Первый пришел в себя Данила.
— Леша! Это кто с тобой?
Из Маши тут же брызнули слезы. Леша подошел к ней, уткнулся в плечо носом, обернулся к Даниле.
— Это Маша. Это тетя Инна. Она с нами. А Кирилл тоже был с нами, но он пока в больнице.
Леша обернулся ко мне.
— Да?
— Да, Леша.
Даня и Дым недоверчиво смотрели на Лешу. У Лены в глазах горели злые слезы. Леша с недоумением подергал Элека за рукав.
— А вы откуда взялись?
Элек улыбнулся.
— Переместились. Вас зовет Василиса.
Но Элека никто не слышал. Мы стояли стенка на стенку и молча смотрели друг на друга. Первой не выдержала Маша. Она ткнула пальцем в Лену.
— Стоит такая красивая и еще выступает! А мы от избушки убегали, нас в стариков превратили! Да нас чуть жроли не съели! Инна, ну чего они? Почему этой дуре Ленке так везет?
У Лены слезы вырвались наружу, и она тихонько завыла. Данила бросился к ней и прижал к себе.
Психологический анализ группы подростков — это не мой конек, и я решительно против, то есть не хочу этим заниматься. Проектирование городов, домов и лужаек! Это все, что я умею! Еще люблю залазить на горочки больше шести тысяч метров над уровнем моря. Не всегда получается дойти до вершины, но я это люблю! А, тут чувствую себя растерянной и совершенно не в своей тарелке, не на своем месте. Хотя с Машкой я была согласна в общем.
— Маша, держи себя в руках! Нам всем не повезло. Не надо ссориться!
— А чего она вылупилась? Как будто я не человек!
Из Машки вновь брызнули слезы.
— Маша! Ненормативная лексика! — прошипела я над ухом Маши.
У Маши тут же высохли слезы. Я только сейчас обратила внимание на Элека. У него крышу снесло от обилия наших эмоций. Надо срочно найти выход из этой непонятной для него ситуации.
— К тому же мы все хотим домой! Да, Элек? — бодро спросила я.
Элек неопределенно пожал плечами, и мы послушно пошли за ним.
***
В небольшой комнате — рабочий стол, стул, мягкий диван. Василиса сделала шаг нам на встречу.
— Присаживайтесь.
Алеша посмотрел на диван, но садиться не стал.
— Я не хочу сидеть! Рассказывайте, что надо делать, чтобы попасть домой! Моя мама ищет нас! Все больницы обзвонила. А я… тут. А она сердечница. Сердце у нее больное. Она может умереть!
Василиса недоуменно подняла брови.
— От болезни?
— Да.
Василиса недоверчиво смотрит на Элека. Он поднял брови — меня, мол, уже трудно удивить.
— Я на это повлиять никак не могу. Но домой вы должны вернуться в то же время, в которое вы из него ушли. Мы тут посовещались и решили, что поможет вам только Гудвин. Он не только укажет путь, но и расскажет, как его преодолеть.
Я оглядела группу притихших ребят.
— Подожди, подожди. Ты хочешь сказать, что мы окажемся там же, в том же сквере, в тот же час?
— Именно это я и хочу сказать. Кирилла не забудьте взять с собой. 
Я немного напряглась. Ах, да! Мои бедные плечи вспомнили вчерашний пробег с грузом.
— Этот Гудвин живет недалеко? Кирилл такой слабый!
— Он живет не близко, но сюда вернуться у вас возможности не будет.
— Василиса, а связаться с ним нельзя? Вы тут такие продвинутые! У вас нет телефона? Интернета? Мобильника?
— Это устаревшие виды связи. —Василиса посмотрела на меня с вызовом.
— Прекрасно! Свяжитесь новейшими. — не отставала я.
— Это возможно, но небезопасно. Послания могут перехватить. 
— Я так понимаю, что новейшие достижения — это почтальон? — моему злому ехидству не было предела.
— Все! Я от вас устала. Элек проводит вас до границы страны и по дороге все расскажет. А сейчас прощайте! Надеюсь, что вас я больше никогда не увижу. И еще запомните: время очень дорого, поспешите! Элек! Отведи пришельцев.
Это дурацкое слово опять резануло слух. Все происходило так стремительно, что ребята сразу не поняли, что их просто выставили вон, и стояли не понимая, что надо делать. Элек взял Лену за локоток и повел к выходу. Все потянулись следом.
Василиса отвернулась и продолжила работу на компьютере. Как только за нами закрылась дверь, она пробежалась пальцами по клавиатуре, и на мониторе появились лица всех сотрудников ее офиса, которые смотрели на нее внимательно.
***
У меня дежавю! Мы стоим на той же площади, теми же группами напротив друг друга. Стоим и молчим. У группы напротив явно накопилось много вопросов, но видимо никто не знает какие важнее и с чего начать! Элек стоит посередине, исполняя функции громоотвода.
— Встаньте, пожалуйста, компактней, мы перенесемся за пределы города.
— Это город?
Лена встала перед Элеком. Рядом с ней он казался маленьким, невзрачным мальчонкой.
— Вот это город?
— Да.
— Он хорошо защищен?
— Да.
— Вы хотите вытолкать нас в поле, где много всякого, всяких неизвестных гадостей, и чтобы я стала такой, как она?
Лена ткнула пальцем в Машу.
— И чтобы мы все там пропали. И не надо нам этого Гудвина! Великого и Ужасного.
Лена произнесла последнюю фразу и замерла. В ее глазах светился ужас.
— Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной, идем дорогой трудной, дорогой непрямой.
Это радостно запел Леша. Маша плюхнулась попой на землю.
— Так эта дура права!
Все посмотрели на Элека. У него был шок.
— Откуда вы знаете про Изумрудный город?
Мы стояли и переглядывались, не зная, как реагировать на слова Элека. Вдруг Даниил подскочил к Элеку и стал его немилосердно трясти, хотя самого Данилу трясло не меньше.
— Ты! Ты! Домой! Немедленно домой! Сволочи!
Даниил сразу стал седым. Этого я вынести уже не могла! Надо было что-то делать! Я оторвала Даниила от Элека и крепко держала его, можно сказать в объятиях. Благо, пригодились мускулы, накачанные в альпинистских походах. Надо было бы еще что—то сказать, разрядить обстановку! Но никакие мысли решительно не приходили в голову. Я даже порылась пальцами в мозгах: приподняла и рассмотрела каждую извилину, заглянула в каждый потаенный уголок — ничего извлечь не удалось! Нет, Инна, из тебя никогда бы не вышел воспитатель и тем более педагог, поэтому я промямлила то, что промямлилось:
— Подожди, Даниил! Пусть он нам все подробно расскажет! Почему мы не можем отсюда попасть домой? И зачем нам какой—то Гудвин?
— Он же это! Всех обманывал!
Леша подошел к Элеку и заглянул к нему в глаза. Элек глаз не отвел и тихо, но твердо сказал:
— Я не вру. И Гудвин никого не обманывает! Он — Всевидящий и Всезнающий!
Элек гордо поднял голову и замолчал.
— Но город же не изумрудный! Он просто всем надевал зеленые очки!
Леша по—прежнему смотрел в глаза Элеку.
— Это вообще не город. У него большой дом и лужайка, окруженные высоким забором, покрашенным в изумрудный цвет, и дом покрашен в изумрудный цвет, и ели во дворе изумрудные. Поэтому мы в шутку называем его хутор изумрудным городом.
— Почему?
Маша встала рядом с Лешей.
— Что почему?
Голос Элека стал жестким и неприятным.
— Зачем он все выкрасил в один цвет? Почему именно в зеленый?
Машин голос звенел на самой высокой ноте.
— Сами у него и спросите.
— И чем нам поможет этот Гудвин?
Дым уставился на Элека, всем своим видом изображая знак вопроса. Тот ответил не сразу, он был явно на грани срыва.
— Представь себе трубу, которая делает восьмерку, и ты по ней возвращаешься туда, откуда пришел, и в то же время. Как пройти этот путь может знать только Гудвин. Чем быстрее вы до него доберетесь, тем быстрее вы попадете домой.
У нас было множество вопросов к Элеку, и даже рты открылись, но вопросы оттуда не вылетели, так как все осознали, что он ничего больше не скажет. И бессмысленно у него что—то спрашивать. Мы и так были сломлены психологически, а последняя фраза нас добила. Послушными овцами мы подошли к Элеку.
— Кира! Где Кира?
Это истерично закричала Маша. Все как будто очнулись и заговорили все вместе, но громче и отчаяннее всех закричала Лена.
— Нет! Нет! Не пойду никуда!
У Лены лихорадочно горели глаза. Она явно была не в себе. Все замолчали и смотрели на нее, не зная, что делать. Элек быстро подошел к Лене со спины, сосредоточился. Наше внимание переключилось на него. Он дотронулся до Лениного затылка, она замолчала и осела на руки Элека. Он тихонько посадил ее на землю. Лена почему—то очень быстро пришла в себя и посмотрела по сторонам.
— Что со мной?
Данила подошел, и помог ей подняться.
—У тебя, наверно, закружилась голова.
— Да?
Лена засмеялась. Мы недоуменно переглянулись. За спинами нашей небольшой группы прошелестел ветерок. Все оглянулись.
— Кира!!!
Маша метнулась к Кириллу и обняла его. Это был бледный седой старик, но уже твердо держащийся на ногах, что меня сильно порадовало.
Элек раскинул руки, призывая всех подойти к нему. Немного поколебавшись, мы двинулись в его объятия и оказались на той красивейшей поляне.
— Ну, вот мы и пришли.
Элек только что не потирал руки от удовольствия. Радостная минута расставания с нами становилась все ближе.
— Куда? А где Гудвин?
Дан подошел к Элеку и встал подбоченясь. Элеку опять почудилась опасность.
— Я вас довел до границы. А дальше сами. Держи компас.
— Я никогда им не пользовался.
— Все очень просто. Держите четко на восток и выйдете на его хижину.
Маша забрала компас у Дана.
— Я умею им пользоваться. Как долго нам идти?
— На этот вопрос ответить трудно.
Элек берет прутик и чертит на земле что—то вроде карты.
— Вот, посмотрите, это граница между нашей страной и нейтральной полосой c Лесадией и страной Вестиной. Ширина ее колеблется от сорока до шестидесяти километров. В этой полосе проживают не только разные существа, но и сущности.
Из кармана на рубашке Леши, потягиваясь, вылезла бабочка.
— Чита! Чита! Ты где? Вставай!
— Чего ты орешь? Я на плече у Леши.
— Леша, это сейчас кто говорил?
— Бабочки, Кира, бабочки.
Элек выбросил прутик и ногой затер рисунок.
— Среди этих существ и сущностей встречаются разные: и нормальные, и гадость всякая. Так что надо быть готовыми ко всему. Чита и Рита вам помогут. Вот еще каждому по рюкзаку. 
Элек достал из кармана белые шарики и бросил их в траву, они на глазах у изумленной публики превратились в рюкзаки.
— Там вы найдете все необходимое. Ну, удачи вам.
Элек махнул рукой и растворился в воздухе.
— Эй, подожди! Это все?
Дан сел на землю.
— Маша, скажи, вот если бы они к нам попали, мы бы так же себя вели? Да мы бы им последнюю рубашку...
Кирилл сел рядом.
— Мне не нужна их последняя рубашка. Я домой хочу. Так что давайте думать, что для этого нужно сделать!
Маша тоже села рядом и все последовали их примеру.
— Я думаю, что нам нужно хорошенько обо всем поразмыслить.
— О чем тут думать! По компасу пойдем и все.
Кирилл встал и посмотрел вдаль. Даниил тоже поднялся и осторожно положил руку на плечо Кирилла.
— Не торопись, Кира. А если все не так просто?
— Погодите, мальчики! А сколько к этому Гудвину идти? Кто знает? — заинтересовалась Лена.
— «Кто знает? Чита, Рита! Гудвин далеко живет? Сколько времени нам нужно?», — спросил Леша у Риты. Рита села на край кармана Леши, где спала Чита.
— Чита! Чита, ты опять спишь?
—Я?
— Сколько до Гудвина топать?
— Ты у меня спрашиваешь?
— У тебя.
— А я у тебя спрашиваю: «Рита, сколько до Гудвина идти»?
— Я не знаю.
— А я откуда знаю!
Дан обреченно встал с травы.
— А куда идти, вы знаете?
— Знаем.
— Так что, трудно представить, сколько это займет времени?
— Трудно.
Маша протянула руку Данииле. Он помог ей встать. Бабочки слетели с плеч Леши и замахали перед его носом крыльями.
— Подождите, подождите — заволновалась Чита.
— Что еще? — устало спросил Леша.
— Как только вы перейдете через границу, то лишитесь всякой защиты.
— Идти надо быстро. — серьезно предупредила Рита.
— Очень быстро. — поддержала подругу Чита.
— Ведьмина поляна опасная.
— Очень опасная! Вас могут там найти —вторила Чита за Ритой.
— Кто? — не унимался Леша.
— Эти, как их? —Чита просила помощи у Риты.
— Ну, жроли, например.
— Надо идти быстро —  не унималась Чита и для убеждения еще с большей скоростью замахала крыльями.
Даниил посмотрел на Кирилла, на Машу.
— Побежали, что ли?
— Подождите.
Кирилл встал перед Алешей и Машей.
— Я должен сказать. Вы, вы такие нормальные, ребята. Спасибо. Ну что не бросили.
— Ты чего? А ты бы бросил?
— Не знаю. Было очень страшно. Мозги совсем отключило.
— Ладно. Все нормально, Кира. Маша, ты видишь? Или мне это кажется?
— Вижу, вижу! Ура! Теперь все ясно. —Маша сияла от восторга.
— Ребята, вы чего? — изумился Кирилл.
— Кир, ты помолодел, лет на двадцать! — засмеялся Леша.
— Точно, Кир, зеркало возьми. — Даня вытащил из кармана зеркало.
— Ну—у. Ой! Трудно опять не ляпнуть что—нибудь от удивления.
— Значит, что! Хорошие слова, поступки, мысли и можно стать прежними.
— Если бы это было так просто! — вздохнул Кирилл.
— Кира, не боги горшки обжигают.
— Интересно и кто это за них делает? — задумалась Маша.
Все смеются. Я молча наблюдаю, как на моих глазах рождается коллектив единомышленников. И это совсем неплохо.
***
Василиса сидит во главе большого стола. За ним много мальчиков и девочек.
— Я готова выслушать все. Даже самые бредовые версии.
Встает Элек.
— У нас два основных варианта развития событий. Но любая высказанная версия приводит только к одному выводу: настало время Гэ Ка.
Василиса оторвалась от созерцания щербинки на столе.
— Вы убедили меня. Да, это время ГК. Группа Элека занимается тщательной разработкой движения пришельцев. Группа, куда входят все остальные и я в том числе, — обеспечением связи с Хранителями. Руководит подготовкой Окьюн. Вам слово.
— Группа подготовки: Нила, Барба, Герд. Остальным — спать! Связь в пять утра. Подъем в четыре. У меня все.
***
— Ну что? Вперед? Чита, Рита, показывайте дорогу. — скомандовал Даня.
Тут я не выдержала. Они вели себя так, как будто меня нет. Да и не это меня тревожило. Все хотят быть героями. Но герои, как раз и гибнут в первую очередь. А что будет потом? Меня это тоже касается! И каким бы антигероем я не была, но жизненного опыта будет больше, чем у них, да и турист я бывалый, а значит, что в любом лесу найду ориентиры.
— Стоп! Ну, что так толпой и рванем по незнакомому лесу? И—го—го! И вот мы уже у цели! — достаточно резко поинтересовалась я.
Маша посмотрела на меня удивленно.
— А как?
— Нужен план! Надо правильно распределить силы, продукты, периоды движения, цепочку: кто за кем идет. — мое раздражение нарастало.
Я смотрела на ребят, но никого интереса моя речь не вызвала, да и мой тон был непозволительно поучительным. А мы — одна команда.
— Зачем? —только Даня оторвался от созерцания местности.
— Нам надо идти быстро? — спросила я.
— Ну.
— Избежать опасности нужно?
— Ну! — безрадостно отозвался Даня.
— И как мы это будем делать без плана?
— Плана чего? — Машино удивление все нарастало.
— Ладно. Ситуация: бредем мы толпой по лесу, вдруг на нас выходит толпа жролей. Кира, что ты будешь делать?
— Побегу!
— Куда?
— Обратно.
— Даня, а ты что будешь делать?
— Да в морду им надо дать! Чего бегать?
Кира вскочил и от возмущения долго не мог ничего произнести.
— Ты их видел? В морду! Не дотянешься! И вообще все храбрые, пока до дела не дойдет!
— Стоп!
Я стала между Даней и Кирой.
— Стоп! И бежать глупо, не зная куда! И драться глупо, не понимая, с кем имеешь дело! Не дома!
— А что делать?
На меня смотрела Лена умоляющими глазами.
— Мы должны быть единым целым, и надо каждому знать, что делать и где быть в любой ситуации.
— Это просчитать невозможно.
Дым стоял подбоченясь напротив меня.
— Прекрасно! Мы слушаем твои предложения!
Дым сразу обмяк, сел на траву.
— Я как большинство.
Даня выплюнул травинку, которую жевал неосознанно, видно, по давней привычке, подошел ко мне и сел рядом.
— А у вас есть план?
— Мы враз его вместе сообразим. Для начала надо посмотреть, что нам дали в дорогу.
Я замечаю в траве, брошенный туда Элеком объемный рюкзак.  Покрутив его на земле и так, и сяк, с опаской пытаюсь поднять, но он оказывается очень легким. Когда я заглянула внутрь, то убедилась, что содержимое не отличается оригинальностью. Там были все те же серые шары. Много. Очень много, разных размеров, но все белые с тисненными буквами, как будто написанными тонким бежевым стержнем. От их созерцания меня отвлекла активность присутствующих на поляне. Все заглянули в свои рюкзаки и повторили фокус Элека. Я тоже не остановилась на достигнутом и бросила оземь самый большой шар. Он стал расти на глазах, разворачиваться, и, образовавшееся из него облако превратилось просторную палатку. Ребята оторопело посмотрели на меня, и подбежали, чтобы посмотреть, что внутри, а там все еще что—то клубилось и росло. Я зажмурила глаза, открыла и увидела две пухлые кровати, а посередине стол. Кровати были какие—то уж очень необычные. Мы бросилась рассматривать их. Из чего они сделаны было совершенно непонятно. Я осторожно села и неожиданно не провалилась, а утонула в мягкой, теплой, воздушной перине.
— С ума сойти! — Маша уселась на стул. — Как удобно и мягко.
В голове не укладывалось, как огромную палатку можно упаковать в такой шарик.
— Интересно, что ребята нашли у себя?
Я выскочила из палатки и потащила за собой Машу. Поляна была завалена вещами: от летних до теплых; баночками неизвестного происхождения и разными непонятными предметами. Растерянность читалась в лицах ребят, стоящих у груды этих богатств. Дым протягивал ко мне руки, мол, обратите на меня внимание. Я обратила и подошла ближе.
— А как все обратно?
Это вопрос волновал всех. Все замерли и воззрились на меня. Ну-у! Нашли гуру! И вдруг, ни с того ни с сего, я хлопнула в ладоши. Все на поляне стало бесшумно сворачиваться и превращаться в серые шарики. Даня зааплодировал, и все последовали его примеру. Я раскланялась.
— Но вопросы остаются! В каком что спрятано?
Леша подошел ко мне и показал шарик, на котором как будто вырезан знак «О».
— И что там было?
Я с удивлением смотрела на Лешу. Он гордо приосанился.
— Одежда.
Все стали рассматривать шарики.
— «М»! Но там была обувь! — удивился Дым.
Даниил подошел ко мне с шаром в руке.
— И, вот, «САМ»! Там была какая-то тряпка или полотенце, квадратная такая. — Насчет «М», я думаю, что они может носят обувь с таким названием.
— Мокасины! — радостно закричал Дым.
— Объявляю конкурс на разгадку тайны «САМ»!
Это пришло мне в голову, когда я вдруг увидела, что они отвлеклись от грустных мыслей о доме. Пусть поиграют! Первым отозвался Леша.
— Самострел.
Все дружно захохотали.
— Стреляющая тряпка.
Дым упал на траву и задрыгал ногами. Маша сжала тряпку, кинула на траву и обернулась ко мне.
— Еды—то нет никакой! — сказала она это, задыхаясь и проговаривая каждое слово раздельно.
Мы все замерли. За ней на этой самой тряпке, вдруг ставшей в два раза больше, появился кипящий чайник, бутерброды, булочки, и необычные стаканчики. Все побежали к тряпке, ставшей скатертью.
— Самобранка! — я и Даня это сказали хором и засмеялись.
Все кинулись искать свои самобранки. Поели на красивой поляне. Дома было бы приятней, но все равно настроение у ребят улучшилось. Тем более, оказалось, что обед можно заказывать. Удивленно—недовольное настроение было только у Киры. Он все вскрикивал и вскрикивал:
— Ребята, ну как это работает?
— Поели, можно и поспать.
Дым растянулся на траве, гладя себя по животу. Все посмотрели на меня. Действительно почему—то хотелось спать, но я понимала: никак нельзя, совсем нельзя, хотя объяснения этому не находила.
— Это как две жабы из мультика про Дюймовочку? Поели, можно и поспать, поспали, можно и поесть? А—а—а? Поняла. Мы просто здесь хотим остаться навсегда.
Этот вывод, произнесенный после краткой, я надеюсь, красочной речи заставил всех прямо вскочить, выпрыгнуть из сочной зеленой травы, растущей на поляне. Все обступили меня и ждали любых решений головоломки под названием «Неизвестность» или «Как отсюда выбраться, чтобы попасть домой?» Но нужно не любое решение, а правильное. А, как узнать, какое правильное? Так, Инна! Не падать духом и начать делать шаги, а по ходу разберемся!
— Ну, что теперь делать? — Даня посмотрел на меня снисходительно.
Да, сейчас главное, чтобы в голосе звучали спокойствие и убежденность.
— Теперь надо грамотно распределить свои силы. Тем более мы не знаем, как долго нам придется идти. Дойти мы должны все! Но как я поняла из их разговоров, нужен кто—то один. И только благодаря ему мы вернемся. Но слава Богу они не знают кто это!
— Почему слава Богу?
Лена недоуменно смотрела на меня. Я обвела всех взглядом. У всех был тот же вопрос.
— Если бы знали, может, остальные были бы не нужны? Чего с нами возиться!
Кирилл одобрительно посмотрел на меня.
— Возможно.
Я произнесла это неуверенно, но все приняли возможную ситуацию как данность. Ребята заторопились надевать рюкзаки.
— Подождите. Очень важно, как мы пойдем!
— И как?
На меня уставилась любопытная старуха—гот.
— Цепочкой, друг за другом. Вы знаете, что тот, кто идет первым в цепочке, делает на один шаг меньше, чем замыкающий?
— Нет.
Дым уселся рядом со мной.
— А вы откуда знаете?
— Я увлекаюсь альпинизмом.
— Здорово!
Даниил тоже сел рядом и почти с восторгом уставился на меня, ожидая, как мне показалась, рассказов о моих подвигах.
— Итак. Пойдем цепочкой. Это удобная и рациональная форма движения. Первым всегда должен идти человек смелый, ловкий и лучше бы сильный.
— Я думала самый слабый! Ему же меньше шагов идти!
Лена смотрела на меня непонимающим взглядом. У ребят в глазах был тот же немой вопрос.
— Потому что первый прокладывает путь, первым встречает опасность, должен отразить удар и нас предупредить.
— И кто это будет? — спросил Кирилл, пытаясь изобразить уже здорового и полного сил парня.
— «Ну уж не ты»! — сурово отвергла его кандидатуру Маша.
Ее поддержал Леша, и все одобрительно закивали. Кирилл раздосадовано сел.
— Первый и последний будут меняться местами. У последнего тоже задача не из простых: он должен предупредить о нападении сзади, а также наблюдать за всей цепочкой, чтобы никто не отстал, не ушел в сторону, не упал и так далее. Поэтому пока на роли первого и последнего я предлагаю трех человек: себя, Даниила и Дыма. Пока не поправится Кирилл.
— А, я?
Леша чуть не плакал.
— Леша, ты пока нужен Кириллу и Маше. Они очень слабы! Кто за ними присмотрит?
Леша приободрился. И мы попытались выстроиться в цепочку. Это получилось не сразу. Первым стал Даниил, и это никто не стал оспаривать. Лена все лезла вперед за Даней, но я решительно поставила за ним Кирилла. За Кириллом — Машу, Лешу, Лену. Дым и я завершали цепочку.
— И еще! Чтобы идти быстро, надо чтобы не сбивалось дыхание. Поэтому два шага — вдох, два — выдох. Даня, у тебя шаг широкий, постарайся его чуть уменьшить. Мы, ребята, сейчас одно целое, поэтому идти надо в ногу и дышать как один человек, заботиться друг о друге. Попробуем?
Какая—то неопределенность в их ответных жестах меня немного напрягла. И я еще раз себя спросила: «Тебе больше всех было надо? Пусть бы сами все решали. Стоп, Инна! Мы сейчас все в одной связке! Ты старше, ты просто больше знаешь. Так что вперед, подруга!»
***
Даниил спешил, и поэтому Маша и Кирилл быстро устали.
— Привал!
Я так это проорала, что сама удивилась.
— Даня, меняемся. Впереди иду я. Терпение, Даня, это тоже великий труд, как и любые взаимоотношения.
— А я что? Шел нормально!
— Ты хорошо шел, Даня! Но быстро.
Все засмеялись.
— Вы вообще очень хорошо идете!
— И в правильном направлении. — похвалила Чита. — Помнишь ту ель, огромную? Вон, видите?
Чита, порхая, показывает направление, и мы видим, что там стоит прямо не ель, а елище.
— Да, Чита, я помню, но лучше бы забыть!
И Рита залезла в карман Леши и зарылась поглубже.
— А дальше за елью небольшой овраг. Мы в него опустимся, потом из него поднимемся, пройдем маленькую рощу и выйдем к ручью. Там можно и заночевать.
Я загнала Даню в конец цепочки, мы построились и пошли в указанном направлении, но только вышли на приличную широкую тропу, как впереди на тропинке появился жроль.
— Жроль! —я замедлила шаг. Рита вылезла из Лешиного кармана
— Рита, Чита, что делать?
— Вперед! Сметем его с разбегу!
Даниил побежал вдоль цепочки и сбил с тропинки неповоротливого жроля. Рита и Чита полетели вслед за ним и уселись ему на голову.
— Держись крепче, Чита! — прокричала Рита.
И мы побежали, что есть сил. Впереди Даниил. У него на голове — две бабочки, держась за волосы, как за вожжи.
— Главное, чтоб веткой не снесло, чтоб веткой не снесло!
— Замолчи, Чита! Держись крепче и все.
— Я о том же, Рита! Главное, чтоб не снесло, главное — не снесло.
Несколько десятков метров и мы у оврага. Все остановились. Кирилл сел на траву.
— Отдохнем? Немного?
Маша садится рядом.
— Пять минут.
— Ну, хорошо.
Даниил тоже садится, тяжело дыша, оглядывается. Чита и Рита почти в обмороке.
— Чита, ты жива?
— Жива, но не надо было из кармана вылезать!
— Ты не представляешь, Рита, у меня чуть голову не снесло.
— Ничего бы не изменилось в этом мире.
— Какая ты суровая, Рита. У меня лапки просто онемели. И с крыльев пыльца осыпалась.
— Что осыпалось?
— Молчу.
Маша сорвала травинку и растерла ее в руках, она громко дышала, слезы сверкали в ее глазах.
— Все это так страшно!
— Всем страшно, но это факт. Мы в какой—то параллели и за нами гоняются страшные толстые дядьки — пошутил Дым.
Захихикали те, у кого хватило сил.
— Шутят — это хорошо — значит сила духа при них. Это очень важно сейчас. — подумалось мне.
Так. Надо идти дальше. Я хотела сказать об этом, но меня опередил Кирилл.
Лежа на траве, Кирилл тяжело дышал и с трудом, но все—таки поднялся.
— Идти надо, ребята. Вечереет.
Все посмотрели на небо. Солнце клонилось к закату. Мы поднялись, построились в цепочку. Да. Польза такого метода передвижения стала очевидна. Овраг оказался довольно глубоким и крутым. Спустились мы довольно быстро, а подъем преодолевался трудно. Машу чуть ли не за руки пришлось тащить вверх. Ее стариковские ноги не очень хотели слушаться. Лена, как только увидела березовую рощу, бросилась к одному из деревьев, обняла его, и Даниле стоило большого труда оторвать скрюченные от нервного шока пальцы от ствола.
— Это как дома! Это как дома! — бормотала она.
Мне пришлось подойти к ней и со всей дури влепить бедной девочке оплеуху. Ребята смотрели на меня с осуждением, Даня было двинулся ко мне явно с недобрыми намерениями, но Дым и Маша удержали его. Даня стукнул себя по колену, сморщился от боли и прислонился к березе рядом с Леной. Все это произошло в полной звенящей тишине, как в немом кино. Я посмотрела на ребят. Никому это не казалось странным. Лена вдруг глубоко вздохнула и пришла в себя. Она присела на землю, потерла свою горевшую от удара щеку и заговорила.
— Простите меня! Я просто никак не могу понять, принять, согласиться, поверить, что мы тут навсегда.
— Ну уж нет! Мы найдем этого Гудвина, и он нам все расскажет.
Даню трясло от переполнявших его чувств. Он довольно грубо схватил Лену за руку, и мы толпой пошли через рощу. Солнце отсвечивало темным золотом на верхушках деревьев, когда наша группа вышла к ручью. Он был полноводным и немаленьким, но тек очень странно: не сверху вниз, а снизу — вверх, поднимался по горочке к нам на небольшую полянку. Ребята очень устали и можно сказать упали на землю. Ну, нет, я не дам им заснуть на траве.
— Ребята! У каждого в рюкзаке есть палатка, а там мягкая постель!
Первым на мой призыв отозвался Леша, за ним нехотя и остальные. Я подошла к ручью, перекрестилась, что мне совсем не свойственно, и попробовала воду. Она была вкуснейшей. Села рядом и стала ждать реакции организма. Минут через пять организм отозвался фразой в моей голове: «Хочу, мол, еще этой водички!» Оказывается, позади меня уже стояла очередь к ручью и ждала моих указаний.
— Пригодно даже для питья!
Я вынесла приговор, и ребята кинулись набирать воду в странные кружечки: на вид и на ощупь мягкие, но прекрасно держащие воду. Я оглянулась и увидела шесть небольших компактных палаток. «Интересно, у меня такая есть?» — подумала я, вспоминая ту огромную палатку—комнату для официальных приемов, и кинулась к своему рюкзаку. Я недолго перебирала шарики и нашла букву «П», но маленькую. И как только открылась палатка, плюхнулась в мягкие объятия кровати. Понежилась я недолго. Громкий разговор на поляне привлек мое внимание, но сил хватило только на то, чтобы высунуть голову из палатки.
— Вот если бы вода сама закипала, то можно было бы приготовить чай, не разворачивая скатерть!
— Кира, тебе мало чудес? Тут и так все, как в сказке!
— Маша, много чудес не бывает!
Даниил откинулся на кресле—качалке и засмеялся. Я удивленно воззрилась на это кресло.
— Что, и это тоже есть в рюкзаке?
— Не у всех!
Кирилл многозначительно поднял палец.
— У вас — большая палатка, у него — кресло, может, у нас у каждого есть то, чего нет у других! Но лично мне лень сегодня это искать!
— Ой!
Лена отбросила от себя кружку.
— Там кипяток!
— Как это?
Леша смотрел то на Лену, то на кружку во все глаза.
— Не знаю. Просто про себя сказала, что хочу кипяток, и вода закипела.
— Ну, что я говорил! Чудеса все множатся.
Даниил засмеялся. Леша сел рядом с Машей. Она укутала его белым пушистым пледом. Видимо, и это находка из рюкзака. Все уселись кружком вокруг опустевших самобранок.
— Костра не хватает.
— Нет, нет, нет. Никаких костров. Правда, Рита?
— Чита знает, что говорит.
Маша подняла голову. На небе много ярких звезд.
— Смотрите, Большая медведица! Как странно. Небо то же, а мы где—то совсем не там. Мне все время кажется, что я в детском сне. Что мне лет пять, и я во сне играю в странную игру. Все так примитивно. Вам не кажется? С другой стороны, это реальность и довольно жуткая. Одни жроли чего стоят.
— Да, ребята, страшно. Просто элементарно страшно. Все кругом чужое, не наше, непривычное что ли. — Лена поежилась и тоже достала плед.
Я вдруг поняла, что отношения между Леной и Даниилом уже не те! Поползла трещина. Какой хрупкой может быть человеческая душа, даже заключенная в могучем теле. Интересно, что он понял? Или что ему открылось?
— Да, Маша, мы здесь как посланцы из другой цивилизации. Когда все закончится, мы будем вспоминать это как самое клевое приключение.
Кирилл мечтательно улыбнулся и тоже стал разглядывать звезды.
— А вдруг я останусь такой же, как я маме покажусь?
Кирилл потрепал Машу по плечу.
— Да брось, ты, Маша! Все будет хорошо! Вот увидишь. Нам бы только до Гудвина дойти.
— До Гудвина, большого и ужасного? Но в сказке он просто выдавал зеленые очки, и они верили во все его чудеса!
У меня подкатил ком к горлу. Держись, Инна! Сейчас не до сопливых переживаний!
— Да, Лена! Человек так устроен! Ему надо постоянно во что—то или кому—то верить! Например, что счастье все равно будет! Не сейчас! Надо сначала сделать то, потом это! И оно придет. Надо просто дождаться!
— А если тебя постоянно обманывают?
— Все равно надо верить! Обманщиков же не так и много! И вообще… Это же не ты обманываешь! А те, кто это делает, они все равно погорят на своих обманах, потому что все тайное всегда становится явным. Кто это говорил?
— Денис Кораблев.
Правильно! И в итоге они обманывают сами себя! Надо их жалеть и относиться к ним снисходительно. Тогда им станет с тобой скучно, и они уйдут из твоей жизни навсегда.
— И вообще! Это совсем не тот Гудвин! Он не обманщик! — Чита возмущенно помахала крыльями у носа Лены.
— Рита, скажи им, что спать пора!
— Сама скажи.
— У тебя авторитетней получается.
— Да, действительно, спать пора.
Даниил оглядел наш маленький отряд и понял, что ни у кого нет сил даже лечь спать. В его кресле было так уютно, что в палатку идти не было желания. Мы здесь уже два дня. А будто год! Он прикрыл глаза, и воспоминания вчерашнего утра невыносимой тоской отозвались в его сердце.
***
День пытался выкатить утреннее солнце к высшей точке небосвода, когда Даниил медленно подходил к школе. Он с трудом понимал, почему он тащится с черепашьей скоростью туда, где прожил, в общем, девять счастливых лет. Отличник, спортсмен, заводила.
Детство кончилось. Все! Надо быстрее получить специальность и зарабатывать деньги! Стать самостоятельным. Помочь маме. Купить, навороченную мобилу. Сеструхе комп. Нечего ей на моих форумах шариться. И вообще! Надо кончать с этим детским садом! Заберу аттестат и все дела.
Он оторвался от созерцания тропинки, которая вилась у его ног, и посмотрел вперед. Сквозь дымку начинающегося дня он разглядел четыре силуэта у стены школы, и почему—то ноги побежали значительно быстрее.
Маша — панкообразное существо в кожаном прикиде и боевой раскраске вероятно забытого всеми индейского племени — выскочила из школы.
— О! Блин горелый! Вы что тут делаете? Киру ждете? Не дождетесь! Там на него Светлана навалилась. Типа пожалеешь. А вы чего тут, типа, толпой?
Дым стучит ногой по сумке. Слышен звон бутылок. Мэри наклоняется и открывает сумку.
— У, блин, классно! Это, типа, прощайте дни веселые? В долю возьмете? 
Подходит Даниил.
— Здорово. Чего вы здесь? Ждете кого?
—  Киру. Да, блин, школа, прощай! — Дым кивает головой на сумку, из которой торчат бутылки.
— А ты за чем пришел?
— За аттестатом. Надоело в школьника играть.
— Давай с нами.
Данила смотрит на Мэри.
— Лена с нами?
— Не знаю.
— А вы куда пойдете?
—  Кира место знает в сквере.
— Я сейчас.
Данила подходит к Лене.
— Ты тоже идешь?
— Дома скучно. Все девчонки разъехались. Кира что—то вроде выпускного придумал.
— Ты куда поступаешь?
— В художественное училище. Потом пойду в институт на дизайн. А ты?
— Пока в колледж связи, а потом посмотрим.
— «Посмотрим», — Даниил понял, что произнес это вслух и засмеялся.
—Так смешно! Неужели это было вчера? — с горечью подумал Даня.
Он оглядел поляну и еле сдержал тяжелый вздох: старик Кирилл что—то улыбаясь рассказывал страшной старухе Маше. Две говорящие бабочки баловались с седым Лешей, перелетая с одного его плеча на другое и болтая без умолку. Дым задумчиво что—то жевал.
— Ты чего смеешься? —Лена озабоченно смотрит на Даню.
— Вспомнил вчерашнее утро, скамейку. Нам надо всем отдыхать! Правильно, Инна?
— Правильно. Всем по палаткам!
Я изобразила рупор, но никто не обратил на меня внимания, кроме Читы и Риты. Они вспорхнули с плеча Алеши и залетели ко мне в палатку.
— Можно мы у тебя?
— Конечно.
На маленьком прикроватном столике бабочки улеглись, устроившись на мягких салфетках.
***
Над небольшой площадью возвышается странная колокольня. Ее необычность была в огромном разнообразии колоколов, находившихся в ней: от огромных, величиной в дом, до колокольчиков, величиной с наперсток. Они висели будто бы в разнобой, но в то же время во всем чувствовалась гармония. На другой стороне площади, напротив колокольни, стоит высокий хрустальный дворец. Там, в небольшой белой комнате со сводчатым потолком, больше похожей на келью, просто и уютно, поэтому ничего не отвлекает старца, сидящего за массивным деревянным столом, от насущных дел.  В такой аскетической обстановке можно спокойно обдумать сложившуюся на Земле ситуацию. Он осторожно перелистывает старинную книгу, пытаясь найти в ней объяснения происходящему разгулу стихий, духовной грязи, невежеству, рабскому поклонению вещам и золотому тельцу. Задумчивый взгляд старца упирается в окно, за которым солнце переливаясь в золоте колоколов начинает новый день. Неожиданно, разрушая плавное течение утра, в окно влетает огромный голубь. Он садится на плечо старца и рассказывает ему прямо в ухо что—то на своем на птичьем языке. Старец внимательно слушает птицу и вздыхает. Потом подходит к одному из ящиков и достает миску с водой и зерно.
— Бедная птичка. Долго летела. Вот тебе водичка и зернышки.
Старец снимает записку, привязанную к лапке голубя. Внимательно ее изучив, он нажимает кнопку на столе. После продолжительного гудка ответил тихий голос: «Я слушаю тебя, великий Илеривс».
— Зайди ко мне, достойнейший Ецнлос. Новости и телеграмма от Василисы.
***
Заснула я, видимо, мгновенно, но также и проснулась. Я уставилась в угол палатки. Поняла, что разбудила меня тревога, она росла где—то внутри меня, перерастая в страх. Это беспокойство прямо выбросило меня наружу. На поляне было темно. Чуть различались белые пятна палаток. «Интересно, — подумала я, — Неужели эти умники не придумали никакого освещения»? Я со всей мочи несколько раз стукнула в ладоши, и, о чудо, палатки разом вспыхнули ярким белым светом, осветив всю поляну. На противоположной стороне я увидала две странные тени. Они были похожи на высоких людей, но в них было нечто пугающее. Я вглядывалась в них всего лишь несколько секунд, толком даже не поняв, что вижу, как вдруг оттуда раздалось громкое шипение, и они растаяли в воздухе. Из ближайшей палатки кто—то вышел. разглядеть за ярким светом было трудно.
— Инна, что происходит?
Кирилл, жмурясь, смотрел на меня.
— Кирилл? Вот свет включила! Еще бы защиту поставить!
— Ты чего дрожишь?
— Я?
Спросила и поняла, что голос дрожит, и дрожит все внутри.
— Ну, да. Сейчас расскажу. Только еще раз в ладоши хлопну. Защита!
Я закричала, что есть мочи. Прислушалась. Вроде ничего не произошло. И вдруг громкий писк, разбил тишину, как случайно разбитая чашка. Мы побежали на звук и увидели странное существо, похожее на белку, распластанную в воздухе, как будто она со всего размаху налетела на невидимое препятствие. Но никого препятствия мы не видели, и это существо висело в пространстве над нами. Мы, словно завороженные, смотрели на него. Вдруг это существо заискрилось и исчезло.
— Ничего себе.
Кирилл сел на землю. Я с вытянутыми вперед руками подошла ближе к тому месту, где висело существо, и будто уперлась в преграду.
— Есть! Есть! Есть! Я умею ставить защиту! Теперь точно можно спать спокойно. Никакие темные личности ничего нам не сделают!
— Какие это темные личности?
— Кирилл, пошли спать! Завтра утром все расскажу.
И я вприпрыжку отправилась в свою палатку.
***
В комнату старца вошел атлетического сложения человек.
— Что случилось, Илеривс.
— Твои пророчества сбываются. Приближается время ГК. Вот телеграмма от Василисы.
Ецнлос читает вслух.
— Утром кажется, что для всех задуманных дел не хватит суток.
— В последнем слове число букв обозначает время. Значит завтра в пять сеанс приема информации. Надо заняться подготовкой.
— В пять на главной площади.
— Да, в пять на главной площади.
— И захвати с собой голубя. Он расскажет тебе про интересные события на Ведьминой поляне.
    ***
Чита взобралась на самый высокий камень на поляне и заорала во все горло.
— Доброе утро, товарищи! Ту—ту—ту—ту—у. С добрым утром, с добрым утром и хорошим днем! Сегодня прекрасный солнечный день, травка зеленеет, солнышко блестит. По прогнозу метеоролога Риты дождь не ожидается, воздух насыщен положительными флюидами, нас ждут великие дела! Ту—ту—ту—у…
— Выключите радио!
Сонная мордочка Леши показалась из палатки.
— Чита, ты чего раскричалась? — заволновалась я.
— Вставать пора.
— Ты же знаешь, как в утреннем лесу далеко разносятся звуки.
— Я же не медведь—ревун. Я бабочка. Мои звуки далеко разноситься не могут.
Лена вышла из палатки.
— Чита, ты не медведь—ревун, ты десять слонов-трубадуров.
— Рита, Рита, она меня обозвала слоном. Смотри, какая я вся изящная и хрупкая.
— Отстань!
— Все, отстань, да отстань! Я есть хочу, а они все спят и спят!
Кирилл и Даниил проснулись. Выползают из палаток, зевая и потягиваясь.
— С тобой поспишь! Как же!
— Чайку бы горячего!
Чита потягивается.
— Ой, как не помешал бы чаек!
Последней из палатки выходит Маша.
— Насекомые горячий чай любить не могут.
— Рита, меня опять обозвали.
Но Рита никак не отреагировала на возглас Читы. Она застыла в изумлении.
Все несколько остолбенели, глядя на Машу. Из палатки появилась женщина лет сорока пяти, сонная, с растрепанным ирокезом, но не старуха. Маша посмотрела на свои руки.
— Ой, я прежняя?
Кирилл отвернулся.
— Ну, не совсем.
Маша быстрее всех пришла в себя и кинулась к ручью. Потом вернулась.
— Кто—нибудь в рюкзаках находил мыло, шампунь?
— У меня все есть!
Я метнулась к палатке и сгребла все с прикроватного столика в мешочек, отдала Маше и пошла за ней. Умывание и чистку зубов никто не отменял, даже в параллельном мире. Все весело кинулись к ручью. И, конечно, без обрызгивания, визга и хохота не обошлось. После шумного умывания преступили к завтраку. Маша уже не выглядела старухой, но до девочки— подростка было еще очень далеко.
Я и Кирилл переглянулись. Он прав, надо рассказать ребятам про эту сущность, висевшую над нами в воздухе в виде цыпленка табака, которого готовят под прессом. Кирилл набрал в легкие побольше воздуха и посмотрел на меня. Я махнула головой, мол, говори.
— Я и Инна проснулись ночью от чего—то.
— И от чего же это?
Лена смотрела пытливо на Кирилла.
— Проснулся и все! Не знаю от чего!
Кирилл замолчал и отвернулся. Рассказать надо было бы!
— Это неважно! Главное, что ночью мы поняли, что наш лагерь совсем не защищен. И стало как—то не по себе. И я подумала, что такого не может быть, чтобы наши «пионеры», ну, Элек и компания, об этом не позаботились! Все оказалось просто! Надо хлопнуть в ладоши и сказать: «Защита». И все. И к нам никто не проникнет.
— Мне кажется, что вы не договариваете? Что за тайны?
Даниил, дожевывая десерт, хитренько смотрел на нас. Но Кириллу и мне удалось скрыть правду за нашими непроницаемыми лицами.
— Так что? Защита стоит и сейчас? — Лена встала и осмотрелась.
— Ничего же нет!
— А ты пройдись вон до той березки.
— И что?
— И почувствуешь.
Ехидство в голосе Кирилла зашкаливало. Лена послушно подошла к березе, но дотронуться до нее не смогла. Рука натыкалась на невидимую преграду. Она пошла вдоль невидимой линии защиты и когда поняла, что она есть, вернулась.
— Круто.
— Ребята, но вы же знаете, что некогда рассиживаться. Надо идти по— прежнему цепочкой, тем более что защиту мы можем ставить только на стоянках. И еще один секрет. Я о нем говорила, но считаю нужным напомнить. Чтобы идти быстро и не сбить дыхание, надо подобрать счет под ваш конкретный шаг. У каждого может быть свой. Например, на счет: раз, два, три — вдох, четыре, пять, шесть — выдох. Вы сразу же почувствуете, что двигаться станет намного легче, а значит можно ускориться.
Вдруг где— то рядом раздался жуткий и протяжный вой. Все застыли.
— Рита, ты слышала?
Рита быстро взобралась на плечо Даниила.
— Быстро все собрали и бегом! Кирилл, на кнопку нажми. Вот, видишь, все уменьшилось. Все в рюкзаки! Быстро! Маша, где компас?
— У меня.
— Доставай. Нам нужно на восток. Идем по компасу очень быстро на восток, пока не упремся в огромный дуб. Там привал. И тихо! Как можно тише. Маша с компасом идет первая. Вперед! Бегом!
Я хлопнула два раза в ладоши: «Защита»! Мы осторожно подошли к защитному полю, но его уже не было.
***
5-00. Солнце вот—вот поднимется над горизонтом. Поэтому все окрашено в мягкий розовый цвет. На главной площади страны Оомм, образовали собой большой полукруг мудры. В середине стоят десять человек вместе с Василисой. Руки направлены вверх. Вокруг абсолютная тишина.
***
5-00. В предрассветной тишине на площади перед колокольней, образовывая собой острый угол, стоят вестинцы. В центре этого угла — Ецнлос с поднятыми вверх руками.
***
Ребята перебегают небольшой мостик из бревен. Кириллу бежать тяжело. Он садится на мостках и окунает голову в воду, пытаясь помыть голову и лицо. Маша с разбегу налетает на него и спрыгивает в воду.
— Ты что, с ума сошел?
Она берет его за руку, и они вместе тихонько вброд переходят речку. Леша идет за ними.
— Побежали, отстанем же! — уговаривает Леша.
Они пробегают совсем немного и видят поляну, на которой растет огромный раскидистый дуб. Под ним уже сидят Даня, Лена, Дым и я. Даниил им показывает кулак. Леша идет последним и показывает кулак Дане.
— Сильный? Да?
— Ладно, понял, извините.
Рита жестами им показывает, что надо открыть рюкзаки и поесть.
— Что, рот простудила? —Чита внимательно разглядывает Риту.
— Чита, на себя посмотри!
— Пи—и—ить!
Лена шурует у себя в рюкзаке и наконец находит чашку.
— Воды! Родниковой. Ух ты!
В кружке появляется вода. Все взирают на происходящее с любопытством. Круто! Но никто ничему уже не удивляется. На поляне каждый находит для себя уютное местечко, чтобы хорошенько отдохнуть перед следующим «марш—броском».
— Чита, Рита! Уже близко?
Лена с мольбой смотрит на Читу. Бабочка отлетает от нее подальше.
— Ну, еще раза три по столько же!
Лена со стоном заваливается на траву.
***
В комнату Илеривса входит Ецнлос. 
— Вот текст послания.
— Интересно, интересно.
— Интереснее всего то, что передача мыслепосыла прошла на редкость спокойно. Можно было не делать заглушку. Никто не слушал.
— Не было никаких помех?
— Никаких.
— В мыслепосыле говорится, что на мэнстаре вывезли Шану. Мне тоже не ясно, почему ее, а не одну из прибывших. Например, Машу! Та прямо сама им в лапы лезла. Забралась в дом…
— Знаю, знаю. Да! Не срастается. Они, вероятно, что—то напутали. Погоди. Я, кажется, понял. У них еще нет информации о нашем септете. Если это так, то мы получили небольшую фору.
— Да, другую версию событий пока предположить трудно. И если они идут сейчас к Гудвину, то это очень хорошо. Уж тот точно прочел мыслепосыл из страны Оомм, а значит сделает правильные выводы и поможет нам всем в это трудное время. На него можно положиться!
— Надо подумать, как предупредить наших союзников, жителей Энергезии, Велустии, и послать весть в поселение виброборцев. Может немедленно собрать Дилинарий и доложить свои мысли о создавшемся положении? Успеем к восьми?
— Дилинарий в восемь.
***
Шана просыпается. Смотрит на каменный потолок этой странной комнаты, на стол с самоваром. Подходит к окну. Открывает его. За ним каменная стена.
— Имитация! Зачем? Ах, да. Они думают, что я одна из этих пришельцев. Ничего, Шана! Не надо бояться! Когда придет Римитна, я расскажу ему все про свой шикарный план! Я буду ему нужна! Я же целый век просидела в этом курятнике! Надо подождать. Еще немного подождать.
Она продолжает нервно ходить по комнате. Ее взгляд падает на самовар.
— Сейчас приготовлю чай и все будет так, как я задумала.
***
— Куда дальше, Рита?
Я подхожу вплотную к листочку дуба, где бабочка разлеглась после обеда.
— Спросите у Читы.
Чита играет с Лешей в прятки.
— Чита!
— Все Чита и Чита! Значит так, подходим все к дубу и смотрим на восток. Поле, поле, а вон там на горизонте такая зеленая полосочка, так это лес. Нам туда.
Все почти одновременно вздохнули. Я попыталась приободрить народ.
— Территория просматривается со всех сторон! Значит опасностей можно не бояться!
— Бояться может и нечего, но ухо держать востро — обязательно. Даниил рос и мужал прямо на глазах взволнованных слушателей.
По правде сказать, как по мне, так лучше бы остаться здесь под тенью дуба. Поле напоминало больше выжженную пустыню. Итак, в прикидку, идти до леса километров 7—8. Но оказалась, что я не права. Тут, видимо, существовали другие меры измерения. Пространство просто напросто было вогнутым или выгнутым. Короче, я не физик, но что—то в этом духе, так как шли мы очень долго, то делаем вывод: расстояние или само увеличилось, или изначально было придумано шоу под названием «Обман зрения» для пришельцев, как нас тут называют.
Когда мы прошли почти половину пути на нас напали черные птицы, похожие на наших ворон, только в два раза больше. И они, как мне показалось, даже были не против употребить нас в пищу. Самым сметливым оказался Леша. Он соорудил из своей рубашки, скрутив ее особым способом, нечто напоминающее древнее метательное оружие, зарядил камнями, раскрутил и метнул все это в обидчиков. Нескольким птицам хорошо досталось! Вся стая тут же кинулись на нас, чтобы отомстить. Меня больно клюнули в плечо. На следующий день. на этом месте я нашла огромный синяк. Дыму досталось не меньше! Но мы быстро соорудили такие же метательные штуки, и птицам пришлось ретироваться с жутким карканьем и гвалтом.
Только когда стемнело мы дошли до леса, но входить не стали. Страшно голодные и усталые мы упали на траву на опушке. В пути по жаре есть совсем не хотелось. Сейчас голод сосал под ложечкой и истощал умственные возможности до предела. Все быстро побросали в траву свои самобранки и набросились на еду.
***
Римитна и Намут идут по ярко освещенному коридору. Намут открывает одну из дверей. Они заходят в огромный зал, где, казалось бы, должно быть эхо, но его нет. В центре стоит стол со столешницей неправильной формы. Римитна усаживается на стол.
— Так говоришь, привез девчонку, а в ней что—то не так?
— Странное чувство не дает мне покоя!
— Давай ее сюда, разберемся.
Намут стремительно уходит и через несколько минут приводит Шану. Римитна сразу ее узнал.
— Намут! Так ты не знаешь, что же здесь не так? Ты кого мне привел? Это же Шана. Наша ведьма Шана из куриного домика. Ты привез не ту!
— Что? Прости, Наитемнейший! Я немедленно вылетаю к домику.
— Подожди. Уже раз поторопились! Принеси мне зеркало обзора. А эту обманщицу в колодец.
Намут выходит. Шана падает на колени.
— Выслушай меня, Наитемнейший. Я помочь хотела!
— Помочь? Она знает такие слова? Любопытно. Я слушаю тебя.
— Когда появилась эта, ну, пришелец, то я слышу, что она вроде наша. Сквернословит преотвратно, просто заслушаешься. В старуху превращалась прямо на глазах. Я и подумала, что в таком виде с ней будет легче разговаривать. Она не захочет век такой оставаться и пойдет на контакт.
— Умная? Да? Почему сразу Намуту не сказала?
— Я думала, ну, посидит она там немного одна, подумает. А доложить только тебе хотела.
Входит Намут с зеркалом, похожим на складную ширму в миниатюре. Римитна выставляет его на столе под каким-то углом.
— Она хотела… Дура! Ее там нет! Нет ее там! И дома нет! Тебе не надо было умничать, тебе надо было сразу сообщить! Для этого ты там и сидела. А сейчас мы потеряли время! Значит и инициативу. В колодец! Чтобы я ее больше не видел! Вон!
Намут тащит упирающуюся Шану к дверям.
— Прости, Наитемнейший! Я мечтала тебе помочь! Быть полезной!
— Нет! Стой. Я передумал. Под замок ее пока. Вдруг пригодится.
***
После еды ребята просто рухнули на свои кровати в палатках и моментально уснули. Я почему—то не рухнула, хотя устала не меньше. Да, надо быстро поставить защиту! Два хлопка — готово. Что еще? Почему—то тревога не покидала меня. Свет! Готово. И я опять увидела черные тени, но их было больше. Но разве можно посчитать тени, слившиеся с тенью травы, деревьев, кустов? Я чувствовала всем телом и кожей, каждой волосинкой на голове, а волосы встали дыбом, ту ненависть, кровожадность, нечеловеческую жажду охоты, исходившую от этих теней. Мы для них — дичь, кровавое развлечение. Все это молнией пронеслось в моей голове, и вся моя сущность и естество воспротивилось такому развитию событий. И вдруг я ни с того ни с сего, видимо от страха, что есть мочи закричала какую—то ахинею.
— Пошли вон! Будет только так, как я сказала! Сгиньте! Сгорите в пучине собственных страстей! Да будет так!
Там, где стояли тени, синим бенгальским огнем моргнула вспышка, потом загорелось, посыпались искры: то ли фейерверк, то ли короткое замыкание и раздался тот страшный вой, который обратил нас в бегство с первой стоянки. Вдруг я осознала, что стою в какой—то нелепой позе, то есть скрюченная, вроде как вприсядку, и указательный палец направлен в землю. «Надо эту позу запомнить», — проскочила внезапная мысль. Голос внутри меня ласково спросил: «Зачем?» И я громко закричала: «Потому что у меня получилось избавиться от этих монстров! Я это сделала!»
Я обернулась и увидела всю нашу ребячью команду в сборе. Они со страхом взирали на меня. И вдруг долго молчащий Дым с диким криком кинулся на защитное поле. Оно его отбросило.
— Пустите меня домой! Я хочу домой к маме! Я хочу в школу! Домой! Хочу домой.
Он упал на траву и вытянувшись по стойке смирно застыл, как будто умер. Я тихонько к нему подошла и тронула за руку. Он ее отдернул, и я успокоилась, но зря! Тут во всю силу заорала Лена. Смотреть на это было жутко. Она стояла посреди поляны и, открыв рот, просто кричала на одной ноте. К Лене подбежала Маша и замахнулась, чтобы ударить по лицу, но ее руку перехватил Даниил. Тогда эту работу проделала я, влепив Лене несколько оплеух. Она села и удивленно уставилась на меня.
— Воды, дайте воды! Быстро! — закричала я.
Все остальные кинулись за водой. Одну кружку мы дали Лене в руку и заставили выпить, другую плеснули в лицо. Ее взгляд стал осмысленным.
— Что со мной?
— Истерика.
— Мне стало так страшно!
— А как нам стало страшно! Не передать словами. — я попыталась ее утешить.
Говорила я все это в полной тишине и тоже замолчала, потом выхватила у Кирилла кружку воды и залпом выпила. Ноги вдруг подкосились, я плюхнулась на траву, а из глаз потекли слезы. "Этого еще не хватало!" — подумала я и быстро ретировалась в палатку. Случайно взглянув на себя в зеркало, я увидела там бледную с черными кругами под глазами от переживаний женщину средних лет  и, конечно, водопад усилился. Я упала на кровать и приказала водопаду прекратить свое существование, но он меня не слушался, все тек и тек.
— Поплачь, Инна, поплачь. Там дети, на поляне, им еще трудней, и они не рыдают, ты — неврастеничка. А между прочим ты тут единственный взрослый человек! По горам она ходила! Сильная такая! Ага! Тряпка!
Слезы высохли. И я услышала то, что происходило на поляне.
          — Ну, что! Довели! Ладно, Ленка, а ты, Дым, что ты тут истерил, как … младенец! Пока мы дрыхли, она нас защищала! — возмущенно шипел Кирилл.
— А я что? У меня случайно получилось!
Растеряно мямлил Дым, пытаясь поймать взгляд Кирилла. Маша подошла к Кириллу и приобняла его.
— Ладно, Кира! Мы все устали и нам всем страшно.
Я вышла из палатки. Они окружили меня плотным кольцом. Леша взял за руку и посмотрел на меня с жалостью и состраданием.
— Расскажите, какие они были?
— А что вы сделали, чтобы они испарились?
Даниил смотрел на меня широко раскрытыми глазами! Я не успела ответить, как услышала голос Риты, или Читы. Все посмотрели по сторонам, Леша заглянул в свои карманы, бабочек нигде не было.
— Мы здесь, на камушке.
Мы пошли на голоса. На камне сидели две ящерицы. Одна помахала нам лапкой.
— Я, Чита!
— А почему, ящерицы?
Алеша присел на корточки перед камнем.
— А мы знаем?
— И как вас теперь различать? — не унимался Леша.
— Рита, она такая, посмотри, ярко—зеленая, а я серенькая, с сиреневым отливом. Это мы! Это мы их испарили!
Внимание с меня переключилось на ящериц. Все сели вокруг камня и приготовились к длинному рассказу.
— Ну. Ну!
У Маши от нетерпения покраснели щеки.
— А что рассказывать? Мы полетели сзади и дунули на них пыльцой, ну, с крыльев. Они и загорелись!
Данила недоверчиво махнул рукой и встал, отряхивая джинсы.
— Анекдот! Дунул, плюнул и все растворилось!
— А что было в вашей пыльце?
Маша не унималась, пытаясь докопаться до истины.
— Такие чешуйки, малюсенькие. Для теней главное, чтобы никакая самость до них не дотронулась! — старалась объяснить Рита.
— Кто? — Маша обернулась, ища поддержки.
— Вы что? Не знаете! Здесь ругаться нельзя! — Дым повертел перед ящерицами пальцем.
— Но мы же превратились. — не унималась Чита
— Да. Из насекомых в пресмыкающиеся, а это класс повыше. — поддержала ее Рита.
— И мы не просто пресмыкающиеся, мы позвоночные! Вот!
У Читы кожа блеснула серебром, видимо, от восторга. Я подошла ближе.
— Так вы что? Все время будете превращаться?
— Только когда совершим подвиг: спасем, победим, выручим! — гордо взмахнула головой Чита
Все дружно встали и пошли собираться. Светало и было уже не до сна. Я посмотрела на понуро сидящих на камне ящериц.
— Стойте! И никто не скажет Чите и Рите спасибо!
У меня от возмущения затряслась челюсть. Я подбежала к ним и протянула руки. Они быстро вскарабкались мне на грудь, и я их обняла.
— Милые вы наши защитницы. Спасибо вам за все. Мы вас любим.
Ко мне, вернее, к ящерицам потянулись руки. Все хотели их погладить и попросить прощения. Я отошла и села на камень. Меня била мелкая дрожь. Я не могла понять почему. Может потому, что не выспалась, может потому, что испугалась, и сейчас нервная система приходила в норму таким способом. Оглядевшись, я увидела недалеко от себя сидевшего на камне Дыма. У него было злое, надутое лицо. Это меня огорчило и обеспокоило, но ничего не поделаешь, надо собираться и обдумать ситуацию. Я пошла в палатку.
Дым вспоминал, как только что унижался перед каким—то там Кирой.
— Ненавижу, как я вас всех ненавижу! Герои! Не истери, Дым, не истери! Сами тоже чуть в штаны не наложили. Вернемся, я им всем покажу, покажу на что я способен! А пока надо их терпеть. Одному выбраться отсюда невозможно. Была бы малейшая возможность — связывался бы с ними! Ладно, ладно, еще посмотрим кто кого! Вам нужны герои — пожалуйста!
Дым поднялся с камня и пошел собирать вещи, но злые, тревожные мысли не отпускали его.
Построившись, я увидела, что первым встал Дым, за ним — Маша, Кира, Лена, Леша, Даня, и в конце пристроилась я. Даниил переставил меня перед собой, а Леша перебежал вокруг меня и тоже оказался за мной.
— Это еще что такое!
Я возмущенно уставилась на Лешу.
— Во—первых, я мужчина, во—вторых, сильный и я хорошо выспался.
Я посмотрела в его задорные глаза и успокоилась. В случае чего всегда можно поменяться. Чита и Рита вскарабкались на голову Дыма.
— Больно же! Вы мне всю башку расцарапали!
— Извини. Дайте кто—нибудь кепи, шляпу, ну хоть что—то на голову!
Леша достал из рюкзака белый мячик и бросил его Чите. Мячик стукнулся о голову Дыма, и он поймал его уже раскрывшимся. Полученную бейсболку он натянул на голову. Чита и Рита тут же залезли на нее. Чита повернулась к нам и попыталась встать на задние лапы, но у нее ничего не получилось. Мы с интересом наблюдали: что она еще вытворит, но та просто толкнула речь.
— Друзья! Сейчас в лесу мы пойдем по очень узкой дорожке. С нее лучше не сходить, а идти веревочкой. Одну ногу поставил, следующую перед ней. Инна! Иногда надо будет останавливаться и выставлять защиту. Всем! Старайтесь слушать мои команды! Вперед!
Ящерица—маршал, так выглядела Чита, ведущая нас к победе. Правда, несмотря на всеобщий видимый оптимизм, каждый в глубине души очень боялся и понимал, что надо слушаться и стараться выполнять все команды.
Шли мы около часа. Продвигаться становилось все труднее от напряженного внимания и от этой непривычной веревочки дрожали колени. Ноги уже не желали переставляться этим странным ходом. И тут вдруг Чита заорала диким голосом: «Инна, защита!» Я хлопнула в ладоши. И все увидели ту картину, которую мы наблюдали с Кириллом в лагере. Какие—то неизвестные сущности, ударившись о защиту, как бы зависли в воздухе. Они были похожи на огромных куниц или котов, но очень уж страшненькие. Лена, как всегда, заорала, но к ней обернулся Кирилл и так на нее посмотрел, что та сразу замолчала. Твари повисели немного, заискрились и исчезли. Все выдохнули.
— Чита, что это было?
— Леша, если я скажу тебе, как это называется, тебе станет легче?
— А сесть здесь никак нельзя?
— Можно, Маша. Достаньте стульчики из рюкзаков. Десять минут перерыв.
Все молча уселись, как и шли — цепочкой. Говорить ни у кого не было ни желания, ни сил. Десять минут пролетели как одно мгновение. Чита сказала, что пора идти. Я сняла защиту, но ноги у всех еле передвигались, хотя каждый понимал, что надо спешить.
***
Становится все жарче. Видимо, опять полдень. И вдруг сквозь листву солнце осветило высокий, сделанный на совесть, забор. На нем, что сразу бросилось в глаза, висит мохнатый ковер с неровными краями. Его нет только на огромной калитке странного вида.
Рита, разбудив заснувшую в кармане Дыма Читу, жестами показывает маленькому отряду остановиться и замереть. Мы остановились. Ящерицы очень осторожно залезли на высокую калитку. Чита тихо открыли задвижку и вместе с воротами уехала в глубь двора, а Рита осталась на заборе. Весь отряд тем же шагом бесшумно и быстро прошел во двор. Кирилл закрыл за собой ворота и вдруг понял, что за ними осталась Рита. Он чуть приоткрыл створки и выставил руку. С криком выдернув руку, с сидящей на ней Ритой, Кирилл закрыл ворота и упал в обморок.
От хлопка ворот живой ковер ожил и с жутким гулом, как от ревущего самолета, направился в глубь леса. Все, что попадалось ему на пути, съедалось так молниеносно, что на землю падали только косточки, перья или шерсть. Сделав круг, живой ковер вернулся на забор. Мы застыли от этого зрелища, открывшегося нам из огромного окна—лупы, висевшей с этой стороны калитки. Маша подбежала к Кириллу и осмотрела его окровавленную руку. На ней была большая рана, как будто вырвали кусок мяса. Даниил взял Кирилла на руки и понес к дому. Нам навстречу вышел красивый, высокий, широкоплечий, в общем, очень гармонично сложенный мужчина средних лет. Маша обратилась к мужчине.
— Вы Гудвин?
—Да, Маша. Я вас ждал. Сейчас мы ему поможем.
Он надел зеленые очки Даниилу и Кириллу.
— А что это было?
— Живой ковер? Это журеньи, а на самом деле рой огромных летающих муравьев. Местные летающие пираньи.
Лене и Маше Гудвин дал очки в руки. Лена повертела их в руках и громко вздохнула.
— Ну, я же говорила!
Гудвин посмотрел на нее с укоризной.
— У меня в проеме дверей встроена защита от незваных гостей. Без очков ее не пройдешь. Надо надеть, это очень важно.
— Знаем, знаем! — пробурчала Лена.
Кирилла положили на широкий диван. Гудвин взял большой кофр, поставил на стол, достал снадобье и ленту, напоминающую лейкопластырь.
— Очки можно снять. — между делом напомнил Гудвин.
Он налил снадобье на рану, заклеил лентой. Кирилл сразу пришел в себя. Что—то в нем изменилось. Даниил внимательно в него всмотрелся.
— Да ты помолодел, старик.
— Что произошло? Я отключился?
— Ты спас мне жизнь!
Рита подползла к лицу Кирилла и лизнула его.
— А так, ничего особенного.
Все засмеялись.
— Сейчас мы попьем чай, вы отдохнете немного, тогда и поговорим. Пока я по хозяйству вожусь, вы к столу садитесь. Маша, видишь, в углу корзина стоит. В ней мешочки лежат, маленькие такие, холщовые. Ты возьми и раздай каждому по одному.
Чита выползла из кармана Данилы и поползла к корзине. Потоптавшись по мешочкам, сложенным там, попыталась понять, что в них, и ничего не поняв, проползла по ножке стола и поднялась на столешницу.
— А нам по мешочку, мне и Рите?
— Маша, им тоже достань, обязательно.
— А что там? — полюбопытствовала Чита.
— Это пока секрет! — Гудвин хитренько улыбнулся.
Маша устало опустилась на скамью у стола.
— Мне даже чаю не хочется! Мне бы в душ и поспать часок.
— Можно разойтись по комнатам и принять душ. К этому времени я приготовлю вам настоящий обед.
Эта фраза меня несколько насторожила.
— А в самобранке все ненастоящее?
— Ну, почему же! Но в рюкзаках специальная еда для дальних походов, а я приготовлю домашнюю. Жду вас через час.
***
Через час все сидели за столом в ожидании обеда, чистые и красивые.
— Как все—таки хорошо быть чистым!
— Да, Кира. Но я еще жутко проголодался! А тут так пахнет!
Дым погладил себя по животу. Все засмеялись. На столе появилась большая птица, фаршированная яблоками, жаренная рыба, салат, который я начала есть очень осторожно, но он оказался очень вкусным, а гарнир напоминал рис или перловку.
— А это что, чай? — спросила Маша.
— Чай у меня, Маша, волшебный. Выпьешь, и все страшные воспоминания и прошлую усталость как рукой снимет. И вот что еще! Из рюкзачков достаньте лупы и деревянные ручки.
Кирилл достал странный предмет.
— Этот что ли?
— Этот, этот! Ну, вот и чай готов.
Гудвин раздал всем по большой деревянной кружке. Для Риты и Читы поставил по деревянной мисочке. Лена обняла кружку ладонями и вдохнула аромат.
— Какой запах лесной, деревом пахнет!
— Пейте, пейте, лучше залпом! Так всему организму приятней будет.
Кирилл недоверчиво принюхался, но выпил залпом. Изрядно уставший, Даниил пил большими глотками. Девочки — не спеша, наслаждаясь чаем. Рита и Чита усердно лакали из мисок. Гудвин внимательно наблюдал за ними. Первой над миской в неестественной позе застыла Рита, потом Чита. Потом замерли и ребята. Гудвин обошел всех, раскрыл мешочки и вложил туда руку каждого из ребят.
— Мать земля! Помоги стать мудрее! Вложи силу свою в их тела, чтобы они послужили тебе. Волю — закали! Дух — укрепи!
Гудвин хлопнул в ладоши, и земля легким серым облачком вылетела из мешочков и поднялась над головами ребят, обволокла будто паутиной и исчезла в них. Гудвин поднял руки над их головами.
— Для нас ты свой замедли бег, о, время! Пусть каждый месяц им минутой станет во спасенье. Пусть десять месяцев пройдут в течение десяти минут. О, Господи, ты создал все! Не допусти без битвы духа сокрушенья. Пусть будет равным бой. И время нам поможет в битве честной.
Гудвин обошел стол, делая пасы над головами ребят, вытягивая их тонкие тела в центр стола. Сжав их в небольшое облачко, похожее на живой объемный экран, он опустил его в большую чашу с голубой водой. Гудвин достал из кармана бутылочку, похожую на духи с пульверизатором, побрызгал на себя и тут же исчез в этом же облаке.
***
Прошли десять минут, и облачко рассыпалось. А тонкие тела вернулись к хозяевам, вернулся и Гудвин. Ребята просыпаются. Дым потягивается.
— Кира, мне такой сон приснился, обалдеть!
— И мне классный такой! Будто мы живем в этом доме и учимся таким вещам…, например, обращаться с оружием, рукопашному бою, тренируемся на брусьях, боксируем, колем дрова, а Ленка даже что—то готовила у плиты. — Кирилл подмигнул Лене и засмеялся.
— И мне снилось то же самое. Кстати, во сне Гудвин нам дает уроки по искусству ведения боя. — запинаясь проговаривает Маша и сама себе удивляется. — Ну, он так это называл!
— И мне это же снилось! — задумался Даниил.
— И мне. Но все очень быстро. Вроде как в ускоренном режиме! Нажали кнопку и прокрутили нашу жизнь. Мы там, соединяем лучики из наших луп в огромный луч, который прямо пронзает небо. И так радуемся, веселимся и счастливы, что мы вместе и все можем! Сон просто супер. —Лена восторженно смотрит на нас.
Я переглядываюсь с девочками. Леша посмотрел на всех с обидой.
— Я первый хотел рассказать этот сон, но подумал, что вы будете смеяться и скажете, будто я сказки рассказываю.
— Кстати. Гудвин там, во сне, обучал нас драться на мечах.
Взгляд Даниила упал на деревянную ручку, лежащую перед ним. Он взял ее, тряхнул рукой, и она превратилась в меч. Мальчишки посмотрели друг на друга, потом на девчонок. Лена подошла к столу и тоже взмахнула деревянной ручкой. И в ее в руках засверкал меч. Она сделала выпад в сторону Дана. Он ответил. Завязался веселый бой. Маша, смеясь, упала на диван. Я сидела в сторонке и понимала, что и со мной что—то не так. Я посмотрела на свои руки и увидела, что стала обладателем неслабых бицепсов. Потрогала живот: упруг до безобразия, смотреть не стала. И почему—то совсем не хотелось рассматривать себя в зеркале. Не знаю от чего, но все это мне не нравилось! Почему? Не знаю, но весь мой организм наполнился тревогой. Подумав, я решила, что она пока еще ни на чем не основывается. И тут я вспомнила про Машу и Кирилла. Ба! Никого воспоминания о старости. Живые, красивые подростки. Стоп. А Маша оказалась красавицей!
— Маша! Ты зачем такую красоту черным гримом замазывала?
— Какую красоту! Зеркало мне!
Я подала ей зеркало. Маша посмотрела в него и села на стул.
— Я прежняя. Все вернулось! Ребята, посмотрите, мы прежние.
Маша заплакала.
— Ты обещала, что не будешь хныкать!
— Кир, ты что? Я от радости.
Маша кокетливо опустила глазки и еще раз посмотрелась в зеркало. Гудвин молчал, и я взяла инициативу в свои руки.
— Ну, все, ребята, хватит! Оружие в ножны! Теперь надо узнать о главном.
— Да, вот о главном, о главном! Никто на нас не обращает внимания!
На столе стояли две сороки.
— Ну, что рты раскрыли? Это я — Чита! И принесите мне зеркало! Я хочу посмотреть на свое новое перевоплощение. Рита, ты выглядишь прекрасно. Тебе идет черно—белая гамма.
Лена ставит зеркало перед Читой.
— Чита, ты тоже красавица.
— Да, так, ничего себе, но Ритка красивее. У нее белого больше.
— А по—моему мы одинаковые.
— Нет, тебе всегда везет! У тебя белого больше! — не унималась Чита.
— Не спорьте, девочки. Нам надо подумать, что означал этот сон. Где Гудвин?
Я обвожу комнату взглядом. Гудвин отделился от темного угла.
— Я здесь!
— Что это все значит? —Даниил сделал выпад в сторону Гудвина.
— С этим надо осторожней, клинок очень острый. Это оружие, ребята! Меткое оружие в умелых руках! — Гудвин руками заслонился от Дани.
Даниил взмахнул рукой, и клинок превратился в деревянную ручку. Гудвин подошел к столу и сел.
— Я десять месяцев обучал вас приемам ведения боя, не только мечем. Вы владеете многими приемами защиты, но для победы этого мало. Надо уметь видеть душой, слушая сердцем. А для защиты души надо умело пользоваться головой.
— Как десять месяцев?
Я и Даниил спросили хором.
— Все очень просто. Время можно растянуть, а можно сжать.
— Вы сжали время?
— Я это время сжал до десяти минут! И главное! Свои навыки используйте только в самом крайнем случае. А сейчас в путь! Внимательно проверьте все свои вещи в рюкзаках! Ничего не забудьте!
— Гудвин, еще один вопрос!
Данила подошел к Гудвину.
— Зачем нужен этот огромный луч, который получается от соединения всех лучей из наших луп?
— Это просто знания, которые, возможно, пригодятся в какой-нибудь нестандартной ситуации. Да, и еще. Я нарисую вам карту. Ее надо запомнить!
Гудвин насыпал песок на стол.
— Маша, компас у тебя?
— Да.
—Клади в середину! Подойдите сюда, поближе. Все. Вот, смотрите! Сейчас вы пройдете Синий лес и выйдете на равнину, больше похожую на пустыню. Справа вы скоро увидите лес, но в него не входите. Как можно дольше идите равниной. В чаще можно нарваться на большие неприятности, и даже если вам удастся их преодолеть, вы потеряете время, а значит, возможность вернуться назад.
— Неприятности? Какие? Ну, приблизительно!
Лена в мольбе протянула руки.
— Лена, там живут люди, и не все любят, когда к ним на территорию приходит не весть кто. Самые страшные последствия может иметь встреча с лилипутами. Они по размерам чуть больше муравья. И если вы случайно наступите на представителя этой страны, то я вам не завидую.
— Что они могут сделать?
— Например, обстрелять вас отравленными стрелами. Можно умереть сразу, можно долго помучаться. Вопросов больше нет?
— Нет, — дружно замычала наша компания.
— Итак. Пройдя пустыню, вы уткнетесь в Лиановый лес. Держите направление на восток. Так вам удастся обойти Радостную страну. Но если не получится, то включайте на полную мощность мозги, которые помогут вспомнить, куда и зачем вы идете. За страной Радости есть три огромных поля. Лучше их обойти. Иначе можно погибнуть. За ними страна зволонов и вестинцев. Там о вас знают и ждут. Помогут. Вам надо запомнить эту карту. Сейчас она исчезнет.
Карта на столе превратилась в легкую дымку и растаяла. Кирилл скорчил гримасу.
— Да, позитивчика маловато.
Гудвин весело на них посмотрел.
— Ну что? Готовы? Вперед!
— Гудвин, Гудвин, а как же журеньи?
Чита активно замахала крыльями.
— Я, значит, лечу, а они меня ням, и нет красавицы?
— Я, согласна с Читой! Что—то как—то не по себе.
Рита пригорюнилась, опустив крылья.
— Журеньи сейчас сытые и спят. И если даже грянут пушки, они не проснутся! Пошли. Я вас провожу за ворота. Да. Вы должны знать, что ваши скатерти—самобранки не бездонны. Так, что пользуйтесь рационально. И еще. Помните, время переменчиво и обманчиво. Успехов.
***
Мы пошли по дороге, которая вскоре превратилась в узкую тропинку. Маша оглянулась и увидела, что ушли мы довольно далеко и видны только верхушки забора, окружавшего дом Гудвина. Она догнала ребят, которые уже вышли на поле и стояли, рассуждая о предстоящем пути. Поле было песочно-серое безрадостное, со скудной растительностью, без конца и края. Кирилл почесал затылок.
— Да—а. В лесу было поинтересней!
Чита захлопала крыльями и закаркала.
— Лилипуты, лилипуты! Забыл? Мы с Ритой их не затопчем!
— Факт.
— Ладно, ладно! Чего раскаркались? Я так, вообще сказал.
Маша повертела в руках компас.
— Идти нам надо вон туда. Направление северо—восток.
Ребята молча поплелись в указанном направлении. Даня посмотрел на всех и ускорил шаг.
— Медленно идем.
— Если бы мы знали, зачем нам идти быстрее, может, и поднажали.
Кирилл забежал впереди Дани и встал перед ним.
— Но нам же объяснили, что колодец, через который можно попасть домой, работает не круглосуточно и не по заказу. — возмутился Даня.
Маша тоже встала перед Даней.
— Дань, а тебе не кажется, что нам что—то не договаривают. Сначала мы вроде как лишние, не весть зачем свалившиеся на их головы. То вдруг все кидаются нам помогать и подгоняют: «Быстрей, быстрей».
Я с удивлением обнаружила, что все толпятся возле Дани. Народ выбрал вожака стаи! Мы переглянулись с Лешей и мне показалось, что Леша подрос, возмужал. Неужели за десять минут? А за десять месяцев? Вполне! Я мысленно отвлеклась, а надо бы послушать, что там ответил Даниил.
— Ну, кажется, я подумал и решил. Какая разница. У них свои заморочки. Вникать, так только время терять! Главное — это добраться домой! И потом. Вы хотите сказать, что я знаю больше вашего? Откуда? Если спрашивать, то у Читы и Риты.
Чита и Рита поднялись в воздух и захлопали крыльями.
— А мы что?
— Мы ничего не знаем.
— Нам сказали вам помочь, мы стараемся.
— Да.
— Мы вперед полетим, посмотрим, что там!
— Ну, ты смотри, улетели. — Даня в расстройстве стукнул рукой о колено.
Лена засмеялась. Глядя на нее, захохотала Маша и все остальные. Отсмеявшись, все дружно построились друг за другом, я встала в конце, и зашагали вперед. Глядя на них мне стало очевидно то, что ребята изменились, стали более уверенными. Уверенными в своих силах. Исчез губительный страх, улучшилось настроение. Вроде все хорошо, но не перерастет ли эта уверенность в самоуверенность? Если исчезнет осторожность, то можно много дров наломать.
— О чем задумались, тетя Инна?
— Как ты думаешь, Леша, мы стали другими?
— Да. Не зазнаться бы!
— А ты как сам чувствуешь?
— Нет! Я еще не успел, но за всех боюсь.
— Я тоже.
Вдруг Лена запела. Маша подхватила.
— Вместе весело шагать по просторам,
По просторам, по просторам!
И, конечно, запевать лучше хором,
Лучше хором.
Спой ты с нами, перепелка перепелочка,
Раз иголка, два иголка — будет елочка,
Раз дощечка, два дощечка — будет лесенка,
Раз словечко, два словечка —будет песенка.
Ребята подхватывайте!
— Нет, только без меня! Медведь, как говорят, на ухо наступил.
Даниил развел руками. Все остановились и с удивлением оглянулись.
— Ребята, это мы столько уже прошли? —Маша уставилась на Даниила.
— Что ты на меня смотришь? Помните, что Гудвин говорил про время?
— Точно! Это получается, что чем веселее мы поем, тем быстрее мы идем!  Сейчас спою. — Кирилл откашлялся.
— Подождите. Вот, придумал.
Куда идет король — большой секрет!
Большой секрет!
И мы всегда идем ему во след.
Все со смехом подхватили песню и, приплясывая, пошли дальше.
***
Намут заходит в светелку к Шане.
— Вставай! Есть работа.
— Какая работа?
— Пойдем. Сейчас все узнаешь.
Римитна стоит возле большой живой карты. Невидимое солнце движется по ней. Шана застывает на месте в изумлении, взирая на эту красоту. Римитна тычет пальцем в карту.
— Вот здесь, в стране Радости, тебе придется провернуть одно несложное дельце. Если справишься, жить будешь долго и счастливо.
Римитна и Намут захихикали. Римитна схватил Шану за руку и резко крутанул.
— Переодеть! Она должна стать обольстительной. Ты умеешь быть обольстительной?
Римитна засмеялся и вышел.
***
Окрашивая небосвод в багровые краски, солнце соскальзывало за крону чернеющего леса, который стремительно вырастал на нашем пути. Мы  замедлили шаг.
— Маша, это тот лес, в котором живут лилипуты?
— Нет, Даня, лес, в котором живут лилипуты, давно находится справа от нас. В этом лесу, к которому мы пришли находится Радостная страна.
— Понял.
Кирилл снял рюкзак и плюхнулся на землю.
— Надо устраиваться на ночлег.
Даниил осмотрелся вокруг.
— Да, но необходимо отойти подальше в поле. На всякий случай.
Маша решительно двинулась обратно. Лена прошла пару шагов и села на землю.
— Я устала. Сейчас тихонько ляжем в спальники, не будем раскрывать палатки, и никто нас не увидит. Завтра нам еще идти и идти. Пока мы обойдем этот лес, а там еще поля какие—то. Чем меньше будем отдыхать, тем медленнее будем идти. И есть хочется.
Маша вернулась и села рядом с Леной.
— Я от усталости даже говорить не могу. — Маша посмотрела на поле, которое уже прошли, и вздохнула.
— Ладно. Едим и спать! — скомандовал Данила.
Он достал из рюкзака спальник и расстелил на земле. Все последовали его совету. Многие достали самобранку и поели. Я выпила только стакан воды. От усталости не хотелось ничего.
***
В небольшом зале хрустального дворца за стеклянным столом собрались Хранители. Тревога читалась не только на лицах людей, знающих законы Вселенной и уверенных в своем будущем, но в их всегда горделивых позах. Великий Илеривс грустным взглядом обвел собравшихся.
— Сегодня самый важный Дилинарий в моей жизни. Все ли из Хранителей удостоили его своим присутствием?
Каждый из присутствующих встает и кланяется собранию.
— Дорий приветствует Хранителей.
— Ремий желает всем здравия.
— Мифий приветствует Дилинарий.
— Нигам приветствует собрание Хранителей.
— Солий желает здравия Хранителям.
— Лясид приветствует собравшихся.
— Сидор приветствует Дилинарий.
— Зволон желает всем здравия.
— Ецнлос приветствует собрание.
Илеривс встал и поклонился всем присутствующим.
— Начнем. Сбываются предсказания Ецнлоса. Наступило время ГК — глобальной катастрофы. К нам пожаловали гости из параллельного мира. Это совсем молодые люди. Они ничего не знают ни о времени ГК, ни о миссии, которая им предопределена свыше. Они просто хотят попасть обратно, в свой мир. И да будет так! Не станем их пугать великими задачами. Наша цель — помочь им добраться до Колодца любви и исполнить свое предназначение. Римитна уже на Земле и активно будет противиться исполнению миссии. Он считает, что Земля — разносчик вируса саморазрушения. И сейчас лучше ее уничтожить, нежели продолжить эксперимент на самовосстановление. Для самоуничтожения уже запущены почти все природные ресурсы планеты: смерчи, цунами, землетрясения, наводнения, извержения, циклоны. И к нам летит абсолютное зло,  которое поглотит Землю. Мы должны найти путь к изменению планов Римитна и грамотно использовать энергию пришельцев для решения этой задачи. Что хочет сказать Лясид?
— В Хрониках Акаши записано все!
— Хроники говорят нам о двух вариантах решения проблемы.
***
Римитна сидит перед зеркалом обзора. Он пытается рассмотреть людей, укладывающихся спать на поле, недалеко от Радостной страны. 
— Молокососы! Тоже мне герои—спасатели! Смешно! Хотя… Если сила духа велика…
Римитна останавливается у зеркала. В отражении на него смотрит небольшого роста человек, почти прозрачный, как дымчато-черное стекло, иногда переливающееся желтовато—сиреневым светом. Безликое лицо, глаза как две золотистые семечки миндаля, иногда с черно—красными всполохами гнева или воинственной радости.
— Ну, что, Римитна! Еще раз поиграем во Вселенское благородство! Людишки. Человечество! Вас давно подвесили кукловоды. Они еще и дергаются! Ничего, ничего. Прогнем.
Входит Намут. Кланяется. Римитна даже не обернулся.
— Ну, что, девицу отправил на задание?
— Да, ваше Наитемнейшество.
— Проинструктировал подробно?
— Да.
— Жаль, что от нее так много зависит.
— Почему мы не можем просто убить этих людей?
— Не можем. Это последний шанс Земли выжить. Мы должны все сделать правильно, чтобы нас никто не мог обвинить в непрофессионализме! Мы, видите ли, погубили еще живую планету! Нельзя допустить, чтобы такие мысли могли возникнуть у Всевышнего и во всей Вселенной! Осторожность, мысль, план, действие, напор.
— Земля умирает?
— Природа больна людскими безумиями. О, если бы люди среди монотонной обыденности смогли услышать Голос Безмолвия, понять чудесное значение живой мысли! Понять, что для мысли не существует ни пространства, ни времени; понять, что их мелкие низкие мыслишки могут засорять пространство! Нет! Это выше их сознания! Кристаллы мрака — вот во что превратились мыслеформы человечества. И этими кристаллами они насытили Землю. Атмосфера планеты образовала кору, через которую не смогут проникать высокие энергии Вселенной, а это — основа жизни на Земле. Судороги Земли учащаются, она содрогается в толчках жары и холода. Землетрясения, извержения, бури, пожары, обмеления, болезни, войны, предательство, неверие — все это последние конвульсии Земли. Какие еще нужны признаки, чтобы понять, что планета при смерти?
— Да. Но еще не умерла. Я понял. Надо грамотно ей помочь.
***
Зал хрустального дворца. Илеривс продолжает.
— Всевышний считает, что помощь уже бессмысленна. Исчерпаны все возможности самовыживаемости. Человеческое мышление, отравленное ядом самомнения и злобы, нарушило космическое равновесие. Люди духовно одичали. Человек безжалостно убивает человека: духовно и физически. Исчезли такие благозвучные слова, как порядочность, честность, нежность, вера, любовь. Духовное сознание отстало от физического знания. Машины отвлекли человека от искусства созидания души. Странный разнобой между умом и сердцем — бедствие этого времени. Дальнейший прогресс человечества зависит не от мозга, а от сердца! Сердце — вот верховный судья! Это центр чуткости, самоотверженной любви и сострадания, центр великодушия, преданности и героизма, вдохновения и озарения. Вот чего мы ждем от людей из параллельного мира. Вы знаете, что, только имея такое сердце, можно попасть в Колодец любви.
Нигам поднял руку.
— Но сердце не может пламенеть без любви! Любви ко всему сущему, к своей прародительнице — Земле, к матери, к родному дому. Не слишком ли они молоды, чтобы понять всю глубину энергии любви?
В зале раздался шепот одобрения заданным вопросом. Илеривс поднял обе руки, призывая тишину.
— Чтобы открыть Колодец любви, не нужно понимание, нужны чувства, самоотверженность, самопожертвование! Только молодая, юная, бесстрашная, отважная душа способна безрассудно гореть ради общего счастья, любви и гармонии. Среди них есть избранный: с кристальной душой и чистым сердцем. Да сопутствует пришельцам дар удачи! Быть тому!
— Быть!
Многоголосое эхо пронеслось под сводами Диллинария, над площадью, над лесом и растворилось в голубизне неба.
***
Римитна вопросительно посмотрел на Намута и увидел, как тот содрогнулся от его взгляда, но вопрос задать решился.
— Если Земля при смерти, что могут сделать эти дети? Как они помогут спасти ее?
— Хранители считают, что силой любви. — засмеялся Римитна.
— Чем?
У Намута отвисла челюсть, и взгляд стал абсолютно бессмысленным.
— Вы не шутите?
— Нет, Намут. Именно так они считают. Но у них ничего не выйдет! Для того чтобы выйти из мрака и научится любить, надо как минимум поменять сознание. Справедливо было бы спросить человечество: во сколько миллионов жертв оно оценивает перемену собственного сознания? Спросить бы! Но ответ знаю только я! Человечество уже не способно приносить жертвы, оно не способно думать о каком—то там сознании. И тем более о любви. Нет, о любви думать способны, но только о любви физической или о любви к тому, что можно пощупать руками: золото, нефть, бриллианты, яхты, оружие! И все! Так что Земля погибнет! Земля погибнет.
***
Илеривс устало посмотрел на Нигама.
— Из песчинок слагаются пустыни, из капель — моря и океаны, из преодоления, терпения, взаимопонимания, уважения, дружбы — любовь. Мы собрались здесь, чтобы помочь пришельцам и не только физически. Для того чтобы они беспрепятственно добрались до Колодца, мы должны укрепить их души и воспламенить их сердца. Ецнлос доложит Диллинарию разработанный нами план.
***
Римитна посмотрел на Намута и понял, что у него созрел вопрос.
— Интересно, что еще ты хочешь узнать?
— Наитемнейший, прости меня за то, что отвлекаю от дел.
— Спрашивай.
— Если Земля все равно умрет, то зачем нам убивать ее?
— Все во Вселенной взаимосвязано. Земля — это ее частица. Что лучше: терпеть больной орган в собственном теле, ждать, когда он разложится и заразит весь организм, или уничтожить заразу оперативным путем?
— Мне открылась вся правда, Наитемнейший.
— Это не вся правда. Правда состоит в том, что между добром и злом очень хрупкая грань. Все дело в гармонии. Гармония звуков, гармония чисел, гармония Вселенной! Ты слышишь, как она звучит? Моя главная цель поддерживать гармонию Вселенной. И если Земля возродится к жизни, я буду только рад, что выполнил свою миссию. Потому что я дал толчок, волшебный пинок к возрождению. Я заставил их шевелиться и предпринимать какие—то шаги. Но чтобы доказать мне, что Земля готова к возрождению, им придется пройти все круги ада! Конечно, вероятнее всего, будут жертвы, но во благо этого же человечества!
Римитна засмеялся, потирая руки.
***
Чита проснулась и вылезла из спальника Маши. Она расправила крылья, потянулась и посмотрела на небо. На востоке стало только—только розоветь.
— Рита, Рита.
— Ну, чего тебе?
Сонная Рита выбралась из спальника Лены.
— Давай посмотрим вокруг: что да как. А? Мне почему—то не по себе.
— Все равно разбудила. Куда полетим?
— Меня упорно тянет вот к тому лесочку.
— Лилипутами увлекаешься?
— Ну!
Рита потянулась и застыла, глядя прямо перед собой. Чита проследила за ее взглядом.
— Это что? Ежик! Ну—у очень большой!
— Это не ежик, а лилипуты со своими отравленными пиками.
— Ой, замолчи, не то у меня все тело зачесалось. Ой, а это что? Иголка в траве поблескивает.
— Это не что, а кто. Это лилипутский шпиончик!
— Ага.
Сороки переглянулись. Чита ловким движением клюва подцепила шпиона, и они подлетели к ощетинившемуся полчищу лилипутов. Рита обратилась к ним с речью.
— Господа лилипуты! Обратите внимание на эту птичку! Вы видите, что у нее в клюве?
Раздался тихий воинственный писк.
— Да, это ваш соплеменник. А что будет с ним, если птичка раскроет клюв? Правильно. Он упадет и разобьется. В вашей власти не допустить кровопролития. Для этого надо просто вернуться домой. А мы вас туда проводим.
Лилипуты образовали круг и стали выкрикивать и пританцовывать. Рита неодобрительно на это смотрела.
— Чита, ну, посмотри, что творят, они совсем дикие, нецивилизованные.
Чита помахала в знак согласия головой, сделала большие глаза и явно хотела поделиться своими соображениями.
— Чита, молчи, спокойно, не волнуйся, потом расскажешь, клюв открывать не надо, я все поняла. Эй, хватит танцевать! Если вы не выполняете наших требований, мы его выплевываем!
Лилипуты прекратили танцевать, построились и двинулись обратно к лесу. Сороки полетели в том же направлении.
— Ну, видишь, Чита, все хорошо!
Они залетели в глубь леса и там Чита спустила на землю лилипута, оглядела себя.
— Рита, посмотри, он меня ядом не забрызгал?
— Нет. — Рита вздохнула и посмотрела с укором на лилипута.
— Передай своим, когда найдут тебя, что если с нами или с теми, кто спал в пустыне, случится что—нибудь нехорошее, то все сороки всех лесов слетятся и вас заклюют.
—Летим, Рита, быстрей от сюда!
Вылетев из леса, сороки опустились на землю. Чита стала себя осматривать.
— Рита, ты посмотри, ничего не изменилось! Мы те же сороки.
— Вижу, вижу. Я думаю. Я думаю, что мы сделали не так, или наоборот— слишком так, и проворонили что—то более важное. К пришельцам!
***
Несмотря на то, что я быстро уснула, проспала очень мало. Долго ворочаясь в спальнике, пыталась задремать, но из этого ничего не получалось. Пришлось из него вылезти и осмотреться. Ночь была беспросветной, ну очень темнющей. Я проверила защиту и решила прогуляться вдоль опушки леса, освещая окрестные кустики фонариком, как вдруг услышала голос Леши.
— Сейчас, маленький мой, я отнесу тебя к лесу. Покажи куда. Туда. Хорошо, несу.
Я пошла на голос.
— Леша, Леша! — крикнула я, но голоса своего не услышала.
Леша обернулся и сказал мне, что сейчас вернется. Он шевелил губами, но не издавал ни единого звука, хотя я его прекрасно слышала. «Странно!», подумала я и стала его ждать. Светало. Пространство вокруг стало графитовым и постепенно становилось все светлее и светлее. Леша появился внезапно, словно вырос из ниоткуда.
— Ты с кем разговаривал?
— С лилипутиком. Он потерялся, и я отнес его домой. Они такие милые!
— Кто?
— Лилипуты, а нас ими так пугали! Вот дали мне эту деревянную палочку и сказали, что, если надо помочь, они помогут. Надо в эту палочку их позвать!
— Как?
— Ну, это типа: «Але, але, говорит Леша».
— Смотри не потеряй! А вдруг пригодится. Кстати, ты обратил внимание, что мы недавно странно разговаривали? Шевелили губами, а звука не было!      
— Нет.
 Это так и осталось для меня загадкой! «Я поразмышляю об этом на досуге», - решила я. За разговорами мы дошли до нашей стоянки, но там никого не было. Когда осмотрев всю территорию, мы нашли только забытый шарик—бейсболку, то совсем растерялись.
— Они ушли без нас?
— Что ты, Леша! Тут что—то произошло! И как мне подсказывает здравый смысл: ничего хорошего.
— Смотрите, тетя Инна, тут тяжелое тащили. Идемте по следу. Посмотрите какой глубокий.
— Молодец, Леша! Бегом!
***
Чита и Рита прилетели к месту ночевки, но никого там не обнаружили, они поднялись повыше, но с высоты полета ничего не увидели. Пустынное поле было безжизненным.
— Что делать, Рита?
— Это точно место ночевки?
— Да, оно было здесь.
— Вон мои следы!
— А вот иголка, то есть пика. Но где Леша, Маша и все остальные? Большого количества следов волочения нет.
— Ты думаешь, их волокли по земле?
— А как их украли? На самолете что ли увезли?
— Нет, я думаю, их унесли на руках.
— И кто же это такой здоровый, что прямо так сразу всех на руках и унес?
— Не знаю. И чего сразу всех! Может, по одному. Чита! Нас одурачили! Мы не сороки!
— Как это?
— Мы — вороны! Мы все проворонили! Пока лилипуты танцевали, наших утащили.
— Да, Рита, мы попались как последние недоумки!
— Чего горевать? Спасать надо! Для начала давай наведаемся в Радостную страну.
***
Маша услышала над собой шепот, проснулась и, не открывая глаз, прислушалась. Глаза открывать не хотелось, и шепот был какой—то неродной. Надо поразмышлять.
— Я спала в спальнике на поляне, а теперь я вроде не там! А где?
Она открыла глаза и увидела три лица, склоненных над ней. Они неуловимо были похожи друг на друга и в то же время разные.
— Какая прелесть!
— У нее зеленые глаза!
— Само совершенство!
Руки достали ее из спальника и поставили на ноги. Она оказалась в кругу белокурых юношей, одетых в белые тонкие витиеватые одежды. Маша несколько ошалела от потока комплементов и долго не могла сосредоточиться на вопросе, который крутился у нее в голове.
— Подождите, постойте. Помолчите! Где я нахожусь?
— В стране Радости. Эта самая удивительная страна! Это…
— Подождите! Где мои друзья?
— Сейчас мы отведем вас в келью, и вы сможете переодеться к завтраку.
— У нас все очень скромно.
— И вы их там увидите.
— Они тоже переодеваются.
— Невозможно завтракать в такой одежде.
— Совершенно невозможно.
— Я не хочу переодеваться и завтракать не хочу! Мы спешим.
— Как можно?
— Вы наши гости.
— Нет, нет. Это совершенно невозможно.
— Все переодеваются!
— Ваших друзей вы увидите только на завтраке.
— Ну, ладно. — обреченно вздохнула Маша
***
Даниил открыл глаза и услышал странный низкий звук. Он неприятно отдавался под ложечкой. Его глаза уперлись в невысокий белый потолок. Повернув голову, он понял, откуда исходил странный звук. У кровати сидели блондинки в белых тонких одеяниях, неуловимо схожие друг с другом, и заунывно пели. Он сел на кровати и с него осыпались лепестки роз. Оказалось, что из одежды на нем только плавки.
— Что за ч…
Он запнулся. Дамы в белом помогли ему надеть тонкий белый хитон.
— Что происходит? Где я?
— Какая прелесть! Он не знает где он!
— Как он прекрасен!
— Какая душка! О!
— Вы в стране Радости.
— В самой доброй, в самой гостеприимной стране!
Даниил постарался содрать с себя хитон.
— Послушайте. Я спешу. Я верю, что здесь у вас замечательно, но мне надо уходить. Отдайте одежду! И где мои друзья?
— Все просто замечательно и удивительно прекрасно!
— Но они уже переоделись и завтракают без вас!
— Вам надо поспешить!
— Вы их сейчас увидите. Позавтракаете и пойдете.
— А если захотите, то оставайтесь! У нас великолепно!
Они вышли из помещения, больше похожего на келью. Из такого же сооружения ему навстречу вывели Лену. Но они не успели даже словом перемолвиться, как людской водоворот закружил их и увлек на большую поляну. Там все танцевали, движения были похожи на хоровод с притопыванием и завываниями. Даниил попытался вырваться, но его крепко держали. Потом все подняли руки наверх, ухнули, и хоровод рассыпался. Даню под руки повели к длиннющему столу две девушки. Он устал сопротивляться.
***
Сначала мы долго шли по небольшой, но хорошо утоптанной тропе. Следы от волочения исчезли. Леша вдруг метнулся в лес и через минуту прибежал, держа в руке спальник.
— Интересно, чей он?
Леша неопределенно мотнул головой. Я развернула спальник и стала его рассматривать со всех сторон, но никаких зацепок, указывающих на то, чей он может быть, не обнаружила.
— Как это мы не догадались подписывать свои вещи?
— А зачем? И вообще какая разница, чей это спальник? Украли—то всех!
Я умиленно посмотрела на Лешу. Какой он все—таки молодец! А вот у меня с мозгами оказывается проблемы.
— Ты прав. И нам надо торопиться.
Мы шли быстрым шагом, пока не услышали странное хоровое завывание. Не сговариваясь, сошли с тропы и стали продираться сквозь заросли кустов. Присмотревшись, я поняла, что это дикий орешник. И вдруг сквозь ветки и листья мы увидели хоровод. В белых одеяниях танцевали и завывали высокие красивые люди. Мы наблюдали за происходящим как завороженные. За хороводом стоял длинный стол, за которым сидели такие же люди — все в белом.
— Да. И главное они все одинаковые. Наших не видно.
— Тетя Инна, они как ненастоящие!
Я понимала, что все, что мы видим это не жизнь, а театр и в этом представлении все фальшиво, но суть происходящего не могла уловить. Как хорошо, что я проснулась и пошла в кустики.
— Как хорошо, Леша, что мы рано встали и занялись другими делами. Теперь надо думать, как наших вызволять!
— Этих радостных много, что мы можем сделать?
— Леша, пока наблюдаем и думаем.
— Вон там, чуть дальше вроде дома. Нам туда надо попасть. Но как? — задумался Леша.
— Как! По лесу. Вдоль поляны.
Мы потихоньку двинулись за кустами вдоль опушки.
***
Машу усадили за стол. Она была сильно голодна и поэтому прежде всего ее интересовало то, чем же ее тут собираются кормить. Ее постигло глубокое разочарование. На столе лежали стебли, корешки, ягоды, лепестки цветов. И было совершенно непонятно, что здесь сервировка, а что еда. Оторвавшись от этого натюрморта, она оглядела всех, сидящих за столом. Почти напротив сидел Дым. Маша радостно закричала: «Дым! Дым!» Он оторвался от игривой беседы с соседкой, помахал ей рукой и продолжил разговор. Маша посмотрела на его собеседницу. Она отличалась от других жительниц Радостной страны. Вглядевшись, Маше показалась, что она ее знает. Она еще раз осмотрела сидящих за столом, но знакомых лиц не обнаружила.
— «Где же остальные? Что с ними?» — пробурчала про себя Маша.
 Потом поймала себя на том, что ей непреодолимо хочется вспомнить, откуда она знает соседку Дыма. Но очень важная картинка никак не могла зафиксироваться в ее сознании. Казалось, вот—вот воспоминание обретет четкие контуры, но оно тут же расплывалось. Поняв, что это бесполезное занятие, Маша еще раз посмотрела на стол. Нет, на нем она ни к чему не притронется. Маша решительно встала. Тут же четыре руки посадили ее на место. За столом было шумно и весело.
—За этим длинным столом из—за яркой белизны одежды сидящих за ним людей, все сливалось в белую безликую волну. Никого не разглядеть! Что делать?  Маша решила, что надо кричать.
— Да-а-ня, Ле-е-на, Кирилл...
За столом наступила полная тишина. И только две фигуры после непродолжительной борьбы с соседями подбежали к ней.
— Даня! Лена! А где Кирилл?
— А Дым где?
— Пойдемте отсюда, хотя бы к кельям! Поговорить надо.
— Дым сидел напротив меня с местной и был очень доволен происходящим! —Маша надулась от злости. — Боюсь, что трудно будет его отсюда забрать!
Даниил обвел всех взглядом, и они быстрым шагом направились к кельям, но дойти не успели, их догнал Дым. Он появился позади ребят и не один. С ним была все та же девица: эффектная зеленоглазая брюнетка.
— Ты чего так кричишь? Всех напугала.
— А чего они вцепились? Нам пора идти, а они не отпускают!
Маша махнула рукой в сторону стола и поняла, что над ним повисла тишина, и все ее внимательно слушают. Она стушевалась и покраснела, и очень рассердилась на себя, но Дым этого не заметил. Он не отрывал глаз от зеленоглазой красавицы. Даня, напротив, с удивлением глядел на Дыма, что он мог найти в этой смазливой, нервной девице с лживыми глазами.
— Дым, нам пора. Дым, ты слышишь?
— Что значит пора? Я никуда не пойду. Мне еще не показали цветок. Да, Жужжу?
Жужжу игриво захихикала.
— Да, Маша, ты была права. Идемте отсюда и поговорим.
Все направились в сторону сооружений. Даня посмотрел на сладкую парочку: Дым и местная красотка.
— Правильно мыслишь, Маша, до Колодца мы должны дойти все! Кажется, вляпались мы основательно! Во—первых, нас разделили…
— Даня! Давай будем решать вопросы по мере их поступления. Первое: надо всех найти! Дым, мы по крайней мере здесь, а где Кирилл?
— Маша, я думаю, надо начать с этих сооружений, похожих на кельи. Давайте разделимся и все их прочешем. Кто первый найдет, свистнет. — Даня тихонько свистнул, положив большой и указательный пальцы в рот.
Все кивнули. Зеленоглазая красавица обняла Дыма за талию и, заглядывая ему в глаза, спросила:
— Неужели ты будешь кого—то искать?
— Еще чего?
Зеленоглазая попыталась посмотреть Даниле в глаза, но он отвернулся.
— Ребята, время бесценно, зачем его тратить на пустяки. Искать кого—то или что—то. Это все равно, что искать смысл жизни. Надо просто жить и радоваться! Не будьте глупышками! Все жители Земли дрались бы за возможность хоть одним глазком взглянуть на это чудо, если бы знали о его существовании. — красавица попыталась изобразить женщину—загадку.
— И что в этом цветке особенного? — не поднимая глаз откликнулся Даня.
— Я вам расскажу после того, как вы его увидите. — продолжала кокетничать Жужу.
— Дань, может, правда, пойдем, посмотрим?
— Вы все что, с ума сошли? Какой цветок? Маша, мы и так тут надолго задержались. Дым, домой! Пора домой! Колодец закроется, что ты тут будешь делать?
— Дань, ты что раскомандовался? Это не твое дело. Я остаюсь и не по каким колодцам шариться не намерен.
— Ты слышишь, что говоришь? — у Лены покраснело лицо от досады.
— Подожди, Лена. Дым, ты хочешь здесь остаться навсегда? Домой к родителям ты не вернешься?
Дым как—то растеряно заморгал глазами. Жужжу быстро оценила ситуацию.
— Дима не маленький! Ему няньки не нужны! Он сам принимает решения! Да?
Дым беспомощно посмотрел на Даню. Жужжу развернула его к себе и, глядя прямо ему в глаза, положила руки ему на плечи.
— Дым, ты лучший, ты просто супер. Пойдем веселиться!
Лена преградила им дорогу.
— Дым, ты помнишь, когда в третьем классе мы сидели за одной партой, я называла тебя Дыма, потому что мне не давались мягкие звуки. А ты меня называл Ена. Помнишь, я принесла огромное яблоко, а меня вызвали к доске, а я не могла выйти, потому что из—за яблока не получалось достать дневник, и мне поставили двойку. Я плакала, а ты смеялся. А потом мы вместе ели яблоко и хохотали.
Жужжу так и не дала Дыму посмотреть в глаза Лене.
— Мы пошли смотреть цветок.
— Дым, ты шутишь? —Даня преградил ему дорогу.
— Даня, я серьезно говорю, пока на цветок не посмотрю, я никуда не пойду.
— Жужжу, это далеко? — вдруг заинтересовался Дым.
— Нет, это совсем близко.
— Сколько времени займет этот просмотр?
— Час.
— Правда, час? — восхитился Дым.
— Даже меньше. Мы пошли.
Жужжу схватила Дыма за руку, и они побежали в сторону леса. Дым попытался обернуться на бегу, но ему это не удалось. Маша села на траву, несколько раз ударила кулаком о землю.
— Ну, дрянь! Какая дрянь! И мне все кажется, что я знаю ее! Лена пыталась его остановить! Даня пытался! И все равно эта дура его утащила.
— Маша, рот закрой быстро! Забыла, как старухой была?
— А—а—а! Зеркало! Зеркало мне быстро!
Даниил достает зеркало.
— На. Вроде все нормально.
Маша внимательно рассмотрела себя в зеркало, не найдя ничего плохого в своем отражении, падает на траву и вдруг резко вскакивает.
— Я вспомнила! Вспомнила. Это она. Ей белую косу… и точно она!
— Кто?
— Даня, я все вспомнила. Нет. Это точно она. И этот взгляд! Так она на меня смотрела тогда.
— Когда?
— Когда я была в избушке на курьих ножках.
Даня рухнул на траву.
— Погоди. А кто в наших сказках проживает в подобных избушках?
— Баба Яга. — неохотно ответила Маша, вспоминая прошлые кошмары.
— Но наши Бабы Ежки никого в старух не превращали. Да, Лена? —не унимался Даня.
— Да. Но это значит, что здешние более продвинутые. Что делать будем?
— Она его все к какому—то цветку тащила. Пойдем и мы за ними. — неуверенно сказала Маша
— Как мы их найдем? —уныло поинтересовалась Лена.
— Лена! Вспомним все уроки Гудвина, включим мозги и найдем! Но надо быть очень осторожными. До цветка не дотрагиваться, дышать через раз и т.д. Все понятно? Переодеваемся, забираем рюкзаки и вперед. Как они тут улыбаются, так и мы. И говорим, как они.
— Прелестно. Мы в восторге. Стоп! Мы Кирилла искать будем?
— Конечно!
Посмотрим все кельи. Только бегом!
***
Я и Лешка увидели, как ребята помчались к строениям, и решили тихонько пробраться за ними и поговорить. Прячась за деревьями и кустами, подошли к жилищам ребят. Даниил вышел с рюкзаком из кельи, зашел с тыльной стороны и, проходя вдоль стен, наткнулся на нас.
— Даня, я знаю, что Кирилла не выводили из этих сооружений. Сейчас дождемся всех, и надо прочесать эти строения.
— А вы кто?
Этот вопрос меня ошеломил, и я застыла, как изваяние, не зная, что сказать. Через несколько минут к нам присоединилась Маша.
— Ну, и где Лена?
— Маша, ты ее знаешь?
— Нет. А кто это?
— Ну, вы, ребята, даете! Шутите? Маша, может, ты и про Лешу не помнишь?
— Кто, это?
— Брат твой родной!
— Он же дома.
— Да что ты говоришь? Странно вам обрезали память! Как вы сюда попали помните? Как мы шли сюда? Гудвина?
— Гудвина? Конечно!
Даня оживился, но потом опять тревожно заморгал глазами.
— А до Гудвина… Ребята, мы как к нему попали?
Все тревожно переглядывались и пожимали плечами. Наконец подошел Леша. Маша покрутила его так и сяк.
— Леша! Это ты!
— Маша, что с тобой?
—Леша, они нас не помнят! Ладно. Все разгадки потом! Примите как данность: я — Инна, и сюда мы попали вместе и вместе будем выбираться.
Услышав слабый вскрик, Даня выглянул из—за угла и увидел вдалеке промелькнувшую тень. Он достал из рюкзака деревянную рукоятку, бросил рюкзак Маше.
— Ждите здесь.
Даниил неслышно подбежал к келье Лены и скрылся внутри. Там полуодетая Лена боролась с двумя девушками. Они пытались привязать ее к кровати. Даня быстро оценил ситуацию.
— Прелестно, что здесь происходит.
Девушки отпустили Лену и обернулись. Их лица не казались уже такими молодыми. В них странным образом просвечивала старость и усталость. Даня достал рукоятку, взмахнул ею и вдруг в заблестевшей стали клинка увидел отражения двух, нападавших на Лену, жительниц Радостной страны. Это были лица двух старух. Они увидели свои отражения и с криком покинули поле боя. Лена и Даня переглянулись: их изумлению не было предела.
— Лена, одевайся и тихонько, за кельями, бегом к Маше. Я буду ждать там.
Вернулся Даня, и буквально через минуту Лена подбежала к нашей келье.
— Даня вам рассказал о радостных? Жуть! Вообще интересно, вы заметили, что здесь довольно тихо. Все говорят тихо. Они даже не попытались крикнуть! Почему, а?
Все смотрят на Даню. Он пожимает плечами. Лена нерешительно спрашивает:
— Теперь куда?
— Искать Кирилла. Открываем все кельи с тыльной стороны и ищем Киру, кто найдет — свистит, но тихонько.
Кирилл лежал в ближайшей келье, привязанный к кровати. Скотчем были залеплены глаза и рот, но мы сразу его узнали. Разлепили, развязали в полной тишине. Маша ему в ухо рассказала суть происходящего и что надо вести себя очень тихо. Мы вышли из кельи и стали жестами показывать друг другу куда идти и что делать, потому что стояла звенящая тишина. Не было слышно ни чириканья птиц, ни шороха листьев. В этой тишине мы осторожно двинулись за Машей, потому что у нее был компас, и мы шли на восток, вернее бежали, стараясь ничего не задевать на своем пути. Достигнув лесочка и чуть отдышавшись, сели на траву передохнуть.  Мне показалось, что они стали что—то вспоминать и меня в том числе.
— Я так понимаю, что про цветок здесь знают все, а дорогу к нему, может быть, знают только избранные. Значит должна быть тропинка, а не тропа. Ищем тропинку. Маша, направо, Лена, налево, а мы исследуем другие направления.
Маша и Лена разбежались в разные стороны и почти сразу же стали звать Даниила.
— Лена у тебя что?
— Тропинка.
— Маша, а у тебя?
— Не знаю.
— Лена, пойдем к Маше.
Они подошли к Маше и уставились на дорожку. 
— Ну, что тут у тебя?
— Вот. На тропу не тянет, а для тропинки с лишком.
— Да. Давайте по этой попробуем прогуляться? Ну что, девчонки? Бег для здоровья говорят полезен.
— Одного не понимаю: где Рита и Чита? Вы их не видели? — вдруг заволновалась я.
На меня удивленно посмотрели.
— Значит их вы тоже не помните?
— Нет. Инна, а Лешка правда тут был с нами?
— Да.
— Слушай, Маш, а откуда бы я сейчас взялся? — съехидничал Леша.
— Не умничай!
— Маша! Будем делать все по очереди и с полной отдачей! Хорошо, что почти все здесь! Вперед!
***
Рита спланировала на большую ветку дерева и рухнула на нее в изнеможении. Рядом плюхнулась Чита.
— Я никогда так бездарно не проводила время.
— Чита, заткнись. Дай отдышаться!
— Я, конечно, отдышусь, но дальше—то что?
— Надо не просто махать крыльями, а мозги включить и понять, в какую сторону двигаться.
— Вот ты очень умная, ты и включай.
— Хамка!
— Вся в тебя!
— Тьфу.
— Тьфу.
— Считай, что я к тебе повернулась спиной.
— Ты тоже, считай.
Сороки разлеглись на ветках, злые и изможденные. Но встревоженная Чита не могла лежать спокойно.
— Надо вспомнить все, что мы знаем об этих гаденьких «радостных».
— Не размножаются. Долгожители. То ли чего—то особенное едят, то ли пьют, чтобы не стареть.
— Они что—то не выносят. — задумчиво произнесла Чита.
— А надо?
— Что надо?
— Ну, это что—то куда—то выносить? — нервничала Рита.
— Иногда с тобой невозможно говорить. Полное ощущение дурдома.
— Ты там была? Ощущения у нее! — возмутилась Рита.
— Недолго ждать осталось!
Надулись. Отвернулись друг от друга. Вдруг Рита села и просияла.
— Я вспомнила! Они пьют!
— Что пьют?
— Нектар бессмертия.
***
С разбегу мы выскочили на поляну и замерли. Посередине стоял высокий забор: три ряда железных прутьев. За ним было очень необычное растение. Мы подошли ближе, но рассмотреть это растение было сложно.
— Если это цветок, то он огромный!
Маша присела на корточки, всматриваясь в растение. Я присоединилась к ней.
Оно было похоже на огромную лилию—пачконос. Так мама называла цветы, которые в изобилии росли на даче. Только края лепестков были будто спаяны, образуя вазу или кувшин. И стебель был короткий и толстый. Он напоминал, скорее, огромный ствол дерева.
— Дым! — крикнула Лена. Все прислушались.
— Здесь, — еле слышно прошелестел ветер.
— Я слышал или показалось?
— Я тоже слышала. — призналась я.
— Здесь. Что такое «Здесь»?
— Может: «Я здесь?» — предположила Лена.
— Очень похоже. —  произнесла я задумчиво.
— Почему так тихо?
— Лена, для того чтобы это понять, надо туда залезть.
Мы прошли вдоль забора. Между рядами были приличные промежутки. Первый ряд был самый высокий.
— Залезть? Это невозможно. И прутья! Они железные и толстые.
Лена потирала руку, которой стукнула о забор.
— Они не железные, а резиновые. — уверенно заявила Маша.
Лена с изумлением взглянул на нее.
— Маша, ты чего? А!
— Я верю, я точно знаю — они резиновые!
Я поддержала Машу.
— Точно, правильно! Они могут быть только резиновые. И никакими другими быть не могут!
— Ребята, вы чего? Они железные. Я по ним стучала!
Лена продемонстрировала нам покрасневшую руку.
— Лена, ты что, не догоняешь?
Даниил приблизил к ней свое лицо и сказал, выговаривая каждую букву:
— Они резиновые и другими быть не могут! Ты поняла? Не могут!
— Хорошо, Даня. Только успокойся.
— Не надо мне делать одолжение! Они резиновые! Как ты понять не можешь?
— Поняла. Я все поняла.
— Что ты поняла?
— Маша, я поняла, что они …
— Ты что, совсем дура, Лена? Они резиновые. — Маша с укором смотрит на Лену.
— Так скажи, наконец, из чего этот забор? — начал нервничать Кирилл.
— Вы серьезно? Это забор из резины? — Лена в упор посмотрела на Двню.
Даниил стал сомневаться и рвется пощупать прутья, но мы не пускаем.
— Из чего этот забор? —  я уперлась рукой в грудь Данилы.
— Из резины.
— Ты точно знаешь? — подозрительно поинтересовалась Маша.
— Так вы мне сказали.
— А ты сам не уверен? — Маша взялась за голову.
— Уверен.
— Надо, чтобы ты был абсолютно уверен!
— Понимаешь, он такой весь из себя резиновый. Подойдешь к нему, руками прутья раздвинешь, и мы пройдем. Представил, как это просто? Резина же! — раздражаюсь я.
— Представил. Если резина! Элементарно.
— Уф! — успокоилась Маша.
— Никаких если! Сядь на травку и подумай! У нас может быть только одна попытка. И верить должны все! — я добиваю ситуацию до конца.
— Тьфу ты, ну, конечно, резина! А что здесь еще может быть? Ничего.
Даниил решительно раздвигает нашу цепь и идет к забору.
***
— Рита, Рита, посмотри, их селение.
— Сначала понаблюдаем из леса, что они там делают.
— Чего там наблюдать! Они все равно нас не заметят! Смотри, какой у них переполох.
— Это наши им уже что—то устроили.
— Так можно переполошиться только из—за нектара долголетия.
— Где же их искать?
— Здесь их точно нет. Надо искать цветок.
— Как?
— Посмотри, они тоже туда собираются. У всех пики и палки. Смешно.
— Смешно. Но их много, наших семеро. Нам надо их предупредить и помочь! Цветок не может быть далеко отсюда.
— Крылья у тебя не болят?
— Болят. Но душа болит больше.
— Тогда полетели. А то обстановка здесь, на дереве, нервная.
***
Даниил уперся ногами и плечами в прутья, почти лег горизонтально, и мы под ним прошли, в последний круг к цветку.
— Дым! Дым! Маша, давай вместе позовем.
— Дым.
Вдруг раздался звук, похожий на шуршание опавших листьев под метлой дворника и из—за цветка показалась голова гигантского удава. Ребята остановились. Голова зевнула, показав огромную пасть. Ребята прижались к забору. Даниил снял с плеча рюкзак.
— Достали мечи.
Все достали деревянные бруски и встряхнули ими. У каждого в руках оказался меч. Голова вздрогнула и заговорила.
— Это острое?
— Очень, — сказал Даниил и потерял дар речи.
— И убить может?
— Может, — выступила вперед Маша, — Голову вжик — и все!
— А вам чего надо?
— Нам нужен Дым. — спокойно сказал Кирилл.
— Это человек?
— Да. —сказали мы все вразнобой.
— Не знаю, не видел.
— Небось, сожрал и не подавился! — возмутилась Маша.
— Фу—у. Еще чего! Я только листьями питаюсь. И вообще, в это время года я сплю. И давайте отсюда! Я вас не видел, вы меня тоже.
— Маша, Маша, он здесь.
Я махала руками и звала Машу. Все подбежали ко мне. В тени огромного листа лежал Дым.
— Он спит или без сознания? — заволновалась Лена.
— Он живой? — у Маши дрожал голос.
— Пульс есть и сердце бьется.
Даниил стал легонько трясти Дыма.
— Подожди, не так. Подними ему голову.
Маша легонько стала бить его по щекам. Дым очнулся.
— Где я? А, да. Мы на пикнике, и я отрубился.
— Ты ничего не помнишь?
Дым встал. Оглянулся.
— Это не сон.
— Значит вспомнил.
— А почему мы за решеткой?
— Это мы тебя спасаем. А куда ж твоя красавица девалась?
— Красавица? Ой, как болит голова. Маша, ты, о чем?
— Все, Маша, не приставай к нему. Ребята, что непонятного. Дойти до колодца мы должны всемером, а иначе все теряет смысл. И кому—то это очень не нравится. Вот нас и растаскивают по разным углам. Так. Все. Выбираемся отсюда. —Я сложила меч и подтолкнула Кирилла к забору.
 Ребята быстро преодолели все препятствия и остановились. Вся поляна была заполнена мужчинами страны Радости. Только от их застывших улыбок становилось страшно. В руках у каждого из них были длинные черные палки с заостренными концами. Только непонятно, из чего они сделаны, но выглядели устрашающе. Вся эта беззвучная улыбающаяся толпа стала тихо двигаться на нас.
— Достаем мечи. Становимся через одного. Кирилл, ты как?
— Я в полном порядке. Сейчас они мне за все ответят!
— Девчонки, вы как? Дым? — заволновался Даня.
— Может с ними можно договориться?
— Не дрейфь, Дым, прорвемся. — Даня решительно расправил спину и приготовился к бою
— Я не об этом!
— Какие же они мерзкие. С ними разве договоришься. — поморщилась Лена
— Представляешь, Лена, а мне показалось сначала, что они симпатичные. А такая мразь! Фу!
— Дым! Как могло тебе это показаться? Подползают, как гады. Ну, обязательно какую—нибудь неожиданную мерзость приготовили.
— Надо стать спиной друг к другу, или — к забору.
— Лучше спиной друг к другу!
— Мы их сейчас порвем, как тузик грелку! Леша стань между Даней и Кириллом!
— Маша. Успокойся! Все нормально! Я дерусь не хуже!
Первые из нападавших метнули в нас копья. Ребята инстинктивно пригнулись. Но я успела поставить защиту. Копья, как игрушечные, отлетели обратно. Радостные изумились и отошли, образовав круг. Как будто посовещались, но беззвучно. Потом построились пирамидой. Впереди трое и дальше по возрастающей. Эти трое вдруг стали исполнять странный танец. Минут пять они выплясывали, потом обернулись к своим и подняли руки. Все радостные открыли рты и будто воздух заколебался. Потом раздался тихий, но ясный звук падающего водопада. От этого звука у меня поползли мурашки по телу и заныло под ложечкой от предчувствия опасности. Я интуитивно шагнула к нашей защите. Ее не было! Они ее сняли! Я похлопала в ладоши, но защита не появилась. Ребята все поняли. Даниил выкрикнул победный вопль.
— К бою! Приготовились! Полное внимание!
Нападавшие кинулись в бой. Но это было что-то непонятное, а не бой. Метнув странную палку, каждый из них отбегал к концу поляны, уступая место следующему. Вскоре все «радостные» оказались на краю поляны.
— Не понял! Это что было? —изумился Кирилл.
— Я тоже, не понял. Настроился на драку... —задумался Даниил.
— Ребята, надо ждать подлянки! — бойко предупредила Лена.
— Может тактика такая?
— Маша, какая такая? — уныло поинтересовалась я.
— Они убрали защитное поле. И будут бегать туда—сюда, пока не вымотают нас морально и физически, потом возьмут тепленькими.
— Ты права, Маша. Опять ползут. Не расслабляться. — крикнул Даня.
— Значит так. Игрушки закончились. Мы тут козыри в большой игре. Иначе зачем все это? Хотим выбраться живыми, деремся по—настоящему. Быстрее закончим, быстрее до колодца доберемся. Вон сколько времени потеряли! — моя взволнованная речь была одобрена коллективом кивками.
— Меняем тактику. Нападаем первыми. И ни один не должен уйти живым! Девчонки, все понятно? — Даня посмотрел на всех с вызовом.
— Нет. Убивать людей! Я не могу!
— Они не люди! — спокойно сказал Леша.
— Они ненастоящие! Куклы! Пугало! — поддержала сестра.
— Это пугало, Ленка! Просто сено и солома. Понятно? — Дым вопросительно посмотрел на Лену
— Да. Попробую.
Первая десятка «радостных» кинулась на ребят. Начался бой. Девчонки сначала только отбивались, но бой стал принимать нешуточный оборот. Радостные совсем прижали ребят к забору, умело используя пики. Лена и Маша переглянулись и стали драться в полную силу. И вскоре окровавленные «радостные» стали отползать к краю поляны. Тогда в бой вступили остальные. Ребятам еле успевали отбиваться. Ранили Машу. Она только слабо защищалась. Ребята зажали ее между собой, не давая ей упасть. Пот струился по моему лицу, но я, как оказалось, прекрасно владею оружием. Но тут число нападавших резко уменьшилось. Видимо кто—то напал на них с противоположного конца поляны. Все равно приходилось тяжело. И вдруг раздалось пение.  Красивый голос взял очень высокую ноту и долго ее держал. Все опустили оружие, заслушавшись бархатным чистым голосом. Голос замолчал. Ребята очнулись, как от наваждения, и увидели странную картину. Все войско «радостных» лежало в неестественных позах, со страшными гримасами на лице, в открытых глазах читался неподдельный ужас. На противоположном конце поляны стояли два волка. Их взъерошенный грозный вид говорил о готовности драться до конца с этими гаденькими радостными. С другого конца поляны к нам шел улыбающейся молодой человек, непохожий на жителей страны Радости. Он помахал приветливо рукой.
— Здравствуйте. Как вам понравилось мое пение?
— Они умерли?
— Нет, Маша. Они через пару дней очнуться. Но будут сильно наказаны.
— Я прислан к вам в помощь. Меня зовут Сидор.
— Кем это прислан?
— Даниил, ты умный парень и уже, видимо, догадался, что все не так просто.
— Да. Хотелось бы понять, что происходит. Роль пешек нас не устраивает.
— Меня прислал Дилинарий Хранителей. Вас сильно задержали здесь. Давай так. Я расскажу все по дороге.
Сзади к ребятам подошли волки.
— Рита, ты посмотри, мы дрались как волки, а они на нас даже внимания не обращают.
— Да. Как неродные.
Ребята оборачиваются. Маша прячется за Кирилла.
— Ой!
— Ну, что за «ой»? Это мы. Только теперь на четырех лапах. Волки!
— Подожди, Чита. Сначала мы еще были птицами. И так их клевали! Прямо в темечко. И так в раж вошли, а потом смотрим, а мы уже волки.
— Нет. Мне на четырех лапах больше нравится. Устойчивее как—то. — радовалась Чита.
— А вы кто, собственно говоря? — удивился Кирилл, глядя на волков.
— Они что, нас не узнают, Рита?
— Да, Читочка и Риточка! И меня не узнают!
— Как это? Мы все для них, ради них, а они…
— Успокойся, Ритуля! Я им сейчас тихонечко спою, и они все вспомнят.
Сидор тихо запел. Это было так красиво, что мы невольно сели на траву и заслушались. Дым нашел невдалеке пушистую траву и улегся на нее. Вдруг необычный звук перекрыл пение Сидора. Он доносится сверху, с неба. Все вскочили и подняли головы.
— Рита, ты посмотри, какие странные птички!
Действительно, в небе появилось несколько огромных человекоптиц с металлическими, блестящими на солнце крыльями. Вдруг одна из них резко спикировала на землю, подхватила стоявшего чуть в стороне от нас Дыма и взвилась вверх. Маша теряет сознание и медленно падает на землю. Сидор успевает подхватывает ее на руки.
— Давайте уйдем отсюда. Маше нужна медицинская помощь, а вам — немного отдохнуть, поесть и подумать.
— Подумать! Спасать его надо! — Лена смотрит на улетающих птиц.
— Лена, что ты предлагаешь?
Она садится на землю и слезы огромными каплями падают из глаз на щеки и с подбородка на землю. И как их не вытирай, они льются и льются.
— Почему все время он, почему?
Даниил поднимает ее с земли, и они идут за Сидором.
***
В темном коридоре Намут догоняет Римитна.
— Что случилось, Наитемнейший?
— Вызывай воинов тьмы.
— Зачем? Шана вырубила одного из них. Втроем они нам не опасны.
— Запомни: имя Шана я никогда не хочу слышать. Ведьма тут вообще ни при чем. Его украли железнокрылые. Пришельцы уже в Лиановом лесу вшестером: к ним присоединился золотой голос зволонов — Сидор, посланец Хранителей. Он посвящен и сможет им помочь. Итого их семь. Надо готовиться к битве за Колодец любви, или как они его там называют!
— А ведьму куда?
— В ведьмин погреб! Куда же еще?
— Так называемый Дым брошен в клетку с саблезубыми.
— И что?
— Они сыты пока. Его не трогают.
— Ладно, но запомни: события жизни, как и смерти, этого мальчишки меня мало волнуют. Подожди. Нет! Он мне еще может пригодиться! Давай его туда же! К Шане! Ты еще здесь? Где воины?
***
Непрестанно льет дождь, как говорят: «Стеной.» По моим понятиям — настоящий тропический ливень. Впереди идет Сидор, разрубая лианы или что—то на них похожее, мечом. Его по очереди сменяют Даниил и Кирилл. Девочки находят естественный шалаш, сплетенный из разного рода веток.
— Ребята, сюда.
— Чи-ита. Ри-ита. Ну, куда вы побежали?
— Действительно, надо отдохнуть.
Сидор первым заходит в шалаш, падает на сухую землю. Девчонки достают спальники и самобранки. Одним из спальников Лена прикрывает вход в шалаш. Даниил падает на спальник и лежит неподвижно.
— Может, быстрее было бы в обход?
Сидор призадумался.
— Нет, Маша. Мы приняли правильное решение.
Даниил пристально посмотрел на Сидора.
— Мы ждем рассказа. Что же тут происходит?
В палатку врываются довольные Чита и Рита.
— Ой, ребята! Жизнь хороша!
Кирилл оторвался от еды.
— С чего бы это?
— Рита, смотри, они едят! А нам?
— Где вас носит?
— Я вас звала, звала!
— В сегодняшнем меню косточек для собак нет.
— Мы не собаки, а волки! Человечиной можем побаловаться.
Чита оскалилась и пошла на Даню.
— Все отдам, только не жизнь.
Даниил плюхнулся на колени и стал лбом долбить землю.
— Ну, ладно, ладно, мы курочкой отобедаем.
— Как мало иногда надо для счастья! Курочку увидели и ваша жизнь хороша.
— Нет, Даня, курочки для хорошей жизни мало.
Маша перестала жевать и внимательно посмотрела на Читу.
— Читочка, так от чего так жизнь хороша?
— Маша! Ты нас вспомнила!
Даня, проглотив очередной кусок мяса, подошел к Маше.
— Маша, ты как?
— После перевязки намного лучше. Сидор залил в рану снадобье, которое здесь используют для быстрого заживления ран.  По— моему работает.
— Крепись, Машка! А дрались мы неплохо!
Редкое улюлюканье поддержало слова Данилы — рты у всех были заняты едой.
— Я думаю, что скажу за всех! Как только мы покинули эту радостную страну, к нам вернулась память. И все—таки отчего тебе так хорошо, когда льет как из ведра, топать неизвестно сколько, а силы на исходе?
— Да мы тут пробежали метров пятьсот вперед, правда, все в горку и в горку, но лес—то закончился.
— Правда?
— Правда.
— Ура!
— Быстро собираемся и вперед!
Леша с энтузиазмом стал упаковывать рюкзак. Даниил посмотрел на Сидора.
— Так, когда же мы услышим рассказ?
— Выйдем к трем полям и устроим привал минут на пятнадцать. Для рассказа вполне достаточно.
***
Шана прекрасно знала, как надо поступать, когда тебя кидают в бездну. Надо сгруппироваться, сказать три слова заклинания и превратиться в кошку. Кошка всегда падает на все четыре лапы.
— Как хорошо, что я успела сказать заклинание, колодец оказался неглубоким.
Шана-кошка стояла в глубине колодца на сухой соломе. Она огляделась.
— Да, пожалуй, я побуду еще кошкой, они хорошо видят в темноте.
За пару минут она обошла по кругу колодец и нашла шарик. Прошептав короткое заклинание, Шана превратилась в ведьму, но от той красоты, после превращения, почти ничего ни осталось. Она взяла в руку находку и повертела ее и так, и сяк, но никаких обозначений на этом небольшом шарике она так и не нашла. Немного подумав, она изо всех сил бросила его на солому. Шарик был грязный и, видимо, давно здесь лежал, поэтому разворачиваться стал не сразу и медленно. Шана с нетерпением ждала, что же из него получится. Вышла мягкая и удобная кровать. Шана издала торжествующий радостный крик. Правда, радость ее была недолгой. Присев на кровать, она стала думать о еде и воде. Почему—то, может благодаря приключениям, которые с ней произошли за последние дни (сотня лет в домике на курьих ножках ничего не происходило), ни одно заклинание не приходило на память.
***
Дождь льет не переставая. Группа поднимается по довольно крутому склону, цепляясь за ветки близ растущих деревьев. Тропа, по которой они идут, постепенно превращается в ручей. Вдруг все подняли головы на странный звук. Ручей превратился в селевой поток. Грязевая лава с огромными камнями неслась на них сверху.
— Все в сторону, — крикнул Даниил, но сам не успел это сделать.
Его подхватил сель и стремительно понес вниз, захватив с собой зазевавшуюся Читу. Ливень буквально сразу прекратился. Все стояли, ошарашенные произошедшим, не в силах произнести ни слова. Первым пришел в себя Сидор.
— Идем наверх, разбиваем лагерь. Все без сил. Маше нужна помощь. Там вместе подумаем, как помочь Даниилу и Чите.
— Нет, я иду сейчас!
— Рита, ты одна не справишься.
Маша хотела возразить, но потеряла сознание, Сидор подхватил ее на руки и пошел вдоль того, что раньше называлось тропой. Все медленно двинулись за ним.
***
Поток, с большой скоростью несет Даню и Читу вниз. Они падают в зеленое болотце. Отплевываясь от жидкой зелени, Даниил встает на ноги и тут же перед ним, прямо из болота, вырастает зеленое гладкое склизкое существо. Оно больно бьет его в грудь. И тут же он получает удар сзади, оборачивается и видит, как множество зеленых существ встают из болота.
***
Маша и Лена сидят на поляне. Перед ними поле растений, похожих на стебли кукурузы. У Маши забинтована рука, видно, что ей больно. У Лены беспрерывно текут слезы.
— Лена, хватит ныть!
— Ныть! Да! И Кирилл, и Даня — все возле тебя, в мою сторону никто не смотрит! А я! Я люблю Даню с четвертого класса! А он! Он никакого внимания!
— И меня Кирилл тоже вниманием не жалует! Я не помню, с какого класса его люблю! И нечего рыдать!
— Как? К тебе же вообще не подходи! На него даже не смотришь!
— А с чего это я должна на него смотреть? Если, если… Он должен первый!
— Первый? Почему? Он же не в курсе! — возмутилась Лена.
— Ага. А если он будет в курсе, а потом отвернется. Я не переживу—у.
Обе ревут. На поляне тихо появляется Дорий. У Лены и Маши враз пересыхают слезы. Они вскакивают и готовятся отразить атаку непрошенного гостя.
— Девушки, я свой! Не волнуйтесь! Меня зовут Дорий.
— И что?
Лена окидывает с ног до головы двухметрового блондина очень спортивного сложения и растеряно оглядывается на раненую Машу.
— Сидор должен был вам рассказать, что нас направил к вам Дилинарий. Как хорошо, что я вас нашел, сейчас позову Ремия и Фасия.
Дорий широко открывает рот и запрокидывает голову. Ощущение, что он кричит, но звука нет. Лена и Маша, открыв рот, во все глаза смотрят на него.
— Лена, у меня вроде как уши заложило.
— У меня тоже.
Дорий закрывает рот и присаживается рядом.
— Ой! Забыл предупредить! Звук был очень высокий, ваши уши не воспринимают. Кстати, а где Сидор?
На поляне появляются Ремий и Фасий. Они такие же огромные и голубоглазые.
— Все равны как на подбор. — Маша цитирует Пушкина
— С ними дядька Черномор — сцена из сказки про царя Салтана — смеется Лена.
— Ремий.
— Фасий.
Девочки приветливо кивают. Дорий машет рукой друзьям. Все присаживаются рядом с девочками и вопросительно смотрят на них. Маша и Лена переглядываются и сначала медленно, а потом наперебой рассказывают о том, что произошло.
— Мы шли, поднимались сюда, в Гору. Дождь лил как из ведра. А тут поток воды такой грязный, прямо с землей и камнями. В общем их смыло. — уныло рассказывает Лена
— И Данилу и Читу. — продолжает Маша.
— А Сидор и Рита нас тут оставили и пошли за ними, на помощь!
— Давно? — нетерпеливо спросил Дорий.
— Давно. — девчонки удивленно переглянулись.
— Ремий, Фасий за мной!
***
Дорий, Фасий и Ремий катятся вниз по невысохшему еще руслу сошедшего недавно селя, падают в болото. То, что они увидели, их немало удивило. Даня и Сидор своими клинками срезают сразу несколько голов Зеленых. Они как шарики, наполненные жидкой зеленой массой, лопаются, истекая гадкой жижей, но на их месте возникают все новые и новые существа. Чита и Рита их рвут когтями. Но силы неравны. Кольцо сужается. Хранители хватаются за мечи и врезаются в толпу Зеленых с тыла.
***
Дым обреченно сидит в клетке с саблезубыми. Он прислушивается к себе и понимает, что ему почти не страшно, поэтому все равно. Он никто! Никакой! У него нет силы духа, смелости и отваги, как у Дани и поэтому только с ним происходит то, что происходит. И только одна мысль жжет его душу: «Скорее бы все закончилось! И никогда больше никого не видеть!» Понимая, что пока ему ничего не грозит, Дым спокойно рассматривает саблезубых. Они похожи на смесь тигра и льва. Грива львиная, но морда, тело и хвост, как у тигра, в полосочку, а изо рта торчат огромные клыки. Они не обращают на Дыма никакого внимания.
В клетку входит человек. Тигры нехотя подходят к нему и дают себя погладить. Наконец он приближается к Дыму и долго смотрит не него, раздумывая. Дым не поднимает головы, потому что от человека, стоящего рядом, исходит страшная тугая мощная энергия угрозы всему живому. Дима почувствовал, что внутри образовалась огненная дыра, кажется, если он откроет рот, то пламя вырвется наружу, а руки стали липкими от холодного пота. Человек, с явным омерзением на лице, осторожно, как скунса, берет его за локоть и выводит из клетки. От этого прикосновения у Дыма волосы стали дыбом, затошнило и сердце стало биться где—то в горле. Только когда они вышли из клетки и человек отпустил локоть, Дыму стало легче дышать. Затем незнакомец стукнул несколько раз в ладоши, появились два человека, отдаленно напоминающих радостных, но как бы наоборот: одеты в такие же балахоны, но черного цвета. Люди схватили Диму за руки и держали, пока Намут, а это был именно он, не ткнул ему пальцем в лоб. Дым потерял сознание.
***
Лена и Маша сидят, прислонившись друг к другу. Я и Леша устроились неподалеку. О чем они там беседовали, нам слышно не было, но мы оба знали, что им нужно поговорить.
— Маша, ты как?
— Болит немножко.
— Давай повязку поменяем.
— Давай.
— Ух, ты! Хорошо заживает. Я сейчас еще нашей мазью помажу и, думаю, завтра вообще никакой раны не будет. Чудеса. Я уже почти ничему не удивляюсь. Возьми, к примеру, эту Читу или Риту. То тебе бабочки, то волки.
— А я удивляюсь! Вот только про еду подумала и вот, пожалуйста, бутерброд.
— Где?
— Где? Где? Вот. У меня перед носом.
У Маши перед носом висел в воздухе бутерброд с ветчиной, сыром и ломтиком помидора, приправленный майонезом и густо посыпанный зеленью.
— Маша, а может все это происки врагов?
— Выглядит красиво, а на самом деле, что—то ядовитое?
— Ну, да.  Похоже. В общем, гадость.
— Фу, — сказали обе.
И бутерброд растаял в воздухе.
— Ничего себе!
— Да, Лена, надо быть готовым ко всему!
***
Из леса вышел Даниил, зеленая слизь с его одежды капала на траву. Он без сил упал на землю рядом с Машей.
— Ой! Ну и запах! Где вы так долго были?
На пригорок, еле дыша, вползли Чита и Рита, за ними Хранители, последним пришел Кирилл. Все улеглись на траве, не в силах произнести ни слова.
— Лена, ты что—нибудь понимаешь?
— Нет. Но ощущение, что им здорово досталось.
Дорий сел и пристально посмотрел на девочек.
— Главное состоит в том, что у нас совсем нет времени. Поэтому все расспросы потом. Через пять минут выдвигаемся. Идем через это поле. Это страшное испытание.
Чита подняла голову и посмотрела на поле.
— Страшное? А на первый взгляд вполне приличненькое такое.
— И, правда, поле как поле. — поддержала ее Рита.
Лена встала и двинулась туда быстрым шагом.
— Лена, подожди! Внимание! Сейчас я скажу самое главное! Чтобы пройти это поле и выжить, надо не только не желать есть, но и не думать про еду. Никакой мысли ни в каком виде не должно возникнуть. Иначе смерть!
Чита вскочила и открыла пасть.
— Как это не думать? Это же невозможно! Они же сами лезут. Мысль —это, это… Как ее можно остановить? Все. Я остаюсь здесь.
— Это не так сложно, как кажется. Идти нам часа три. Надо о другом думать. Мысль должна быть очень хорошей, например, мечтой о прекрасном будущем. В общем, чтобы ее хватило на три часа.
— Ничего себе задачка!
— Да, Кирилл. Начинать ее решать надо прямо сейчас. Так, все задумались, встали и пошли.
— Я вся такая вонючая, противная, мокрая.
— Чита, ты очень красивая, а высохнешь по дороге.
— Да?! Рита! Подъем! Вперед!
— К красоте и духовному обновлению.
— Ой, не говори, подруга. К нему!
Рита изогнулась, потянулась и на глазах изумленной публики превратилась в черную, с блестящей на солнце шерстью, пантеру. Все подошли к Рите с восхищенными восклицаниями.
— Я правда такая красивая? Зеркало бы.
— Нам некогда. Не до зеркал!
Ремий топнул ногой. Но тут раздался жалобный вскрик. Все обернулись. На спальнике возле березы сидела изящная солнечная пума.
— А я? Я что, хуже? Я такая вся рыженькая, блестящая.
К Чите подбежал Леша.
— Чита! Это ты?
— Конечно я!
— Чита, Рита! Не желаете обратно в гусениц?
Чита и Рита испуганно прижались друг к другу.
— Фасий, мы готовы к подвигу, то есть переходу через это страшненькое поле. Мысли наши тоже готовы. Вперед!
***
Наконец—то Шана вспомнила заклинание. Она представила у себя в руках кувшин, полный чистой родниковой воды, и тут же ощутила его у себя в руках. Она открыла глаза. Вода в кувшине была настолько чистой, прозрачной и солнечной, что она осветила часть ее нынешнего жилища. Она протянула губы к кувшину, как вдруг сверху, прямо ей на руки упало что—то тяжелое, разбив кувшин. Это был человек. Худое, изможденное тельце напомнило ей источник всех несчастий.
— Дым! У-у-у, человеческий звереныш!
Шана вскочила в поисках орудия, которым можно было бы убить это ненавистное ей существо. Но не найдя ничего, села и заплакала. Ревела она от того, что один раз в жизни совершив неблаговидный поступок, попала сюда, в параллельный мир, и от того, что сильно хотела всем отомстить, стала ведьмой. Она плакала от того, что жизнь ее не удалась, потому что ее никто не любил и она никого не любила. Она плакала и становилась все моложе и моложе. Пока Шана заливалась горькими слезами, Дым пришел в себя и забился в дальний угол, понимая, чем ему может грозить это соседство. Но Шана легла на кровать, отвернулась к нему спиной и продолжала всхлипывать.
***
Жаркий, знойный день. Сквозь заросли, похожие на кукурузные, гуськом продвигается группа людей. Впереди идет Фасий. Замыкает группу Чита. Вот желанный конец поля. Группа выходит на поляну. И вдруг, как из пулемета, бутерброды, сэндвичи, каши, макароны, капуста и другая еда обрушивается на Читу и погребает ее под собой. Все бросаются к ней и за лапы вытаскивают из горы продуктов. И только одинокий бутерброд зависает перед носом Читы. Она открывает пасть и …   
— Фу! — говорят Лена и Маша.
— Чита, я же предупреждал! — рассердился Сидор.
— Сидор, у меня закончилась трехчасовая мысль и очень захотелось есть!
— Сидор, и действительно, есть очень хочется. — вдруг стал канючить, выгораживая Читу, находчивый Леша.
— Ладно, давайте отойдем метров на сто от поляны и поедим. — Сидор обиженно машет рукой в сторону Читы.
Все рассаживаются на опушке небольшого перелесочка и открывают свои рюкзачки. Даниил смотрит вопросительно на Сидора.
— Кажется, нам обещали рассказать, почему вы нам помогаете? И что здесь происходит? Кому мы мешаем?
— Много вопросов. Ладно, все по порядку. Земля — это живой организм! И хотя мы живем в параллельных мирах, но на одной планете! Она — одна на всех! И если ее не станет, то не станет и нашего общего дома, и нас.
— Откуда и почему взялись эти параллельные миры на одной планете?
— Маша, все зависит от волновых колебаний пространства, вернее, от их частоты, поэтому мы и не видим друг друга. Но в каждом пространстве есть так называемые тонкие места или проходы, через которые можно проникнуть в другую параллель. Каждый мир заселялся по—своему жителями с разных галактик и миров. В нашем измерении случился парадокс: планету разделили на два враждующих лагеря темные и светлые силы. Много миллионов лет у нас поддерживалось равновесие — силы были равны. В вашей параллели ход истории был другой — более кровавый, но духовное равновесие существовало. Наши темные проникли в вашу параллель и умело, на протяжение долгих веков боролись за каждую душу, и, наконец, равновесие исчезло, а с ним и отношение к дружбе, любви, взаимопониманию, к друг другу и к нашему общему дому, к Земле. Трусость, жажда наживы любой ценой, бездуховность, равнодушие, неверие в возможности души человека и многое другое привели нас всех к гибели Земли. Мы знаем, как можно спасти Землю. Для ее спасения нужен человек из вашего мира. Это должен быть настоящий герой с чистым сердцем, отважный. Только с ним мы можем победить зло.
— Он среди нас? —глаза у Маши стали похожи на две большие плошки.
— И кто это? — изумляется Леша.
— Мы не знаем. Высшие силы еще не открыли его имя.
Наступила полная тишина, все застыли с едой в руках, явно пережевывая только поступившую информацию. Я случайно стукнула ложкой по чашке, все очнулись и продолжили есть. Только Маша никак не могла угомониться, поэтому подползла поближе к Сидору, чтобы задать вопрос.
— Так это надо, чтобы все дошли и были здоровы?
— Да.
— И что нам потом надо сделать?
— Это знает только наш верховный жрец Илеривс. И времени у нас в обрез! Мы идем так спокойно только потому, что темные уверены, что мы не пройдем эти поля, а потом пойдут в атаку.
Данила облизал ложку.
— Так чего сидим.
— Ну, две минуты подожди, другим дай дожевать! — Кирилл встал и на ходу дохлебывая супчик.
— А с Дымом что будем делать? — не унималась Лена, но ее тревогу разделяли все, поэтому замерли в ожидании ответа.
Сидор задумался. Ремий, Фасий и Дорий выразительно на него смотрели, и мы поняли: у них был разговор на эту тему.
— Мы думаем он у Наитемнейшего. Поэтому они скоро будут знать о нас все.
— Они его будут пытать?
У Лены на глазах выступили слезы. Ремий подошел и обнял ее.
— Не плачь! Его пытать не будут! Ему не надо ничего рассказывать! Они просто посмотрят в его глаза, и там все прочтут, хочет он или нет!
— У, гады!
— Леша, вспомни Машу, Кирилла и свою седую голову! — тихо произнес Даня и отвернулся.
Леша прижался ко мне, как прижался бы маленький мальчик к маме, и глубоко вздохнул. Мне показалось или действительно он здорово подрос?
— Лена, нам не надо беспокоиться о Дыме. Не он герой!
— Ну, вот скажи Дорий, откуда ты это знаешь?
— Если бы он был нашим героем, то его не смогли бы выкрасть!
Все в задумчивости по привычке построились и двинулись через перелесочек к следующему полю.
***
Дым почувствовал легкий укол в ногу и проснулся. Рядом с ним горел фонарик, состоящий из большого числа маленьких светящихся точечек. Он протер глаза и пригляделся. Это было о—очень большое число маленьких человечков, причем одни стояли на плечах у других и держали в руках фонарики. Вдруг в руках у одного из них что—то как будто стало расти. Это «что—то» было тяжелое и похоже на колокольчик и, потому что его держало несколько человечков и Дым вздрогнул от неожиданности, когда из него раздался тоненький голос:
— Ничего не бойся! Нас Леша попросил выручить тебя из плена и доставить к твоим друзьям—пришельцам. Не струсь, следуй нашим указаниям, тогда скоро встретишься со своими друзьями.
— Здорово!
От вскрика Дыма вся пирамида лилипутов развалилась, как будто на них дунул сильный порыв ветра. Но один из них успел зацепиться за рукав, быстро вскарабкаться по нему к уху Дыма и сказал:
— Ложись. Закрой глаза. Расслабься. Мы сделаем пару уколов и вместе уйдем отсюда.
Дым очень удивился, но терпеливо исполнял все указания.
***
Мы стояли у поля раздосадованные и злые. Никто не знал, что делать. Дорий встал перед Сидором и Фасием и посмотрел на них выразительно.
— Это я о том, что мы пройти сможем. А что предпринять, чтобы вы тоже прошли? Вспомните все, что рассказывал вам Гудвин о взаимодействии со стихиями. Инна, ты что помнишь?
Кирилл, впрочем, как и все, выразительно уставился на меня. Говорила я им, чтобы ловили каждое слово Гудвина. Да куда там! Фехтование — это поинтересней будет. На упреки нет времени. Думай, Инна, думай!
— Я помню, что надо попробовать наладить контакт со стихией.
Все посмотрели на поле: оно представляло собой горелку огромных размеров. Пламя вспыхивало и взмывало в высоту метра на два, а то и выше. Леша дотронулся до него веточкой, и она тут же вспыхнула в его руках.
— Я вспомнил!
Все посмотрели на Лешу с явным недоверием.
— Надо поговорить с ним ласково и пообещать подарок.
— Леш! Сядь и помолчи! Не до шуток!
Леша не стал слушать Машу и подошел к огню.
— Огонь! Огонь!
Мы знаем, что ты грозен и силен!
Ты можешь все испепелить,
Но мы хотим с тобой дружить!
Ты нужен людям,
Без тебя не приготовится еда!
Когда в моем камине жил,
Тепло и радость нам дарил!
Смотрели на тебя весь день,
От красоты такой
Не в силах оторваться
С тобою рядом можно плакать и смеяться
Планете очень помогаешь:
От скверны воздух очищаешь.
Будь добр и ласков,
Нас ты пропусти,
Очиститься хотели по пути.
Готовы мы дарить подарки!
Выбирай!
Леша высыпал все из своего рюкзака и стал по очереди показывать огню. Мы были ошарашены всем происходящим. Уже в середине разговора Леши с пламенем стало понятно, что оно его слушает. Огонь стал ниже, спокойней, и гул, который производил во время горения, стал еле слышным. Когда Леша дошел до предмета, который мы так и не успели рассмотреть, а это был мяч, из огня образовалась рука и протянулась к Алеше. Тот аккуратно положил в руку мяч, и нас очень удивило, что он не сгорел. Рука бросила его в гущу огня, и мы с удивлением обнаружили, что огонь играет им в волейбол или что—то подобное. Рука протянулась ко мне. Я испугалась, но секунду поразмыслив, поняла, что от меня хотят. Выгрузив свой рюкзак, я принялась искать мяч, и все последовали моему примеру: аккуратно вкладывая в огненную руку все мячи. Огонь расступился. Посередине поляны образовалась довольно широкая тропа. Первым на нее вступил Сидор.
— За мной, очень быстрым шагом! Берегите подошвы! Нам надо дойти!
Никто не стал спрашивать: «Куда?» И так все было ясно. Пока мы шли по тропе, я боковым зрением видела, как летали над огненной поляной мячи.
***
Опять небольшой перелесочек. Все упали на траву в изнеможении, хотя прошли от силы километра полтора. Чита и Рита легли на траву и вдруг завыли.
— Вы чего?
Лена прижалась ко мне, как к спасательной лодке.
— Чего? Чего?
 Чита уперлась глазами в небо. Рита грустно посмотрела на Кирилла.
— Стресс снимаем. Вы тоже разлеглись, как будто вас трамвай переехал.
Кирилл встрепенулся.
—У вас тоже есть трамваи.
— Нет!
— А как же?
— Просто я прочла мысли Данилы.
— А! Так бы и сказали! Все сразу стало ясно!
— А кто нас переехал, если не трамвай? —глубокомысленно заметил Даня.
Я отодвинула Лену и попыталась полностью растянуться на траве.
— Стресс от страха, а вдруг огонь передумает. Небось ножки у всех дрожат.
Не получив никакого ответа, Чита замолчала и закрыла глаза.
— Не только дрожат, но и подпекают.
Все вопросительно посмотрели на Риту.
— У вас обувь, а у нас голые лапки.
На этот крик души Риты никто не отозвался. Наступила полная тишина: ни пенья птиц, ни дуновения ветерка. Лена еще плотнее ко мне прижалась.
— Не хочу я идти ни на какую поляну. Мне страшно! Тихо здесь, даже птиц не слышно.
Все приподняли головы и прислушались. Я вдруг запела.
— Здесь птицы не поют, деревья не растут,
И только мы к плечу плечо врастаем в землю тут.
Горит и кружится планета,
Над нашей Родиною дым,
И значит нам нужна одна победа,
Одна на всех — мы за ценой не постоим.
Леша подбежал ко мне.
— Я знаю эту песню! Она про войну! Они победили, и мы победим!
— Да, Леша, у нас тут тоже война. Там победили коричневую чуму и спасли человечество от рабства, а мы победим Тьму и спасем Землю! Все встали и подошли ко мне.
— Как там? В этой песне! — спросил Даниил. — и значит нам нужна одна победа, одна на всех — мы за ценой не постоим? Победа — одна на всех! Это наш девиз! Все согласны!
Даниил смотрел на всех радостно и восторженно. Ребята захлопали в ладоши и засобирались.
***
Возле последнего поля уныние было конструктивным. Все наперебой предлагали Леше, как надо разговаривать с топью, сиречь болотом. Вытрясли все из рюкзаков на траву, пытаясь понять, что здесь может пригодиться. Кирилл положил на самый край болота надувной коврик для сидения на траве. Коврик был довольно широким, легким, к тому же непромокаемым. Потом тихонько поставил ногу и стал тихонько переносить вес на нее. Остальные мальчишки крепко держали его за талию, но через пару секунд коврик засосало, и ребятам еле удалось выдернуть Кирилла из топи. Все затихли, так как ничего стоящего придумать никто не смог. Лена долго смотрела на болото молча.
— Какое оно противное, болото это!
Тут вдруг болото закашляло и плюнуло Лене прямо в лицо болотной вонючей жижей. Лена заплакала. Мы кинулись ее отмывать.
— С болотом так говорить нельзя! Оно живое, — сказал, насупившись, Леша. Он подошел к нему и стал просить прощения.
— Болотушко, трясинушка затянучая, прости нас! Лена, проси прощения.
— Трясинушка, ты очень красивая, прости меня! Я устала очень, и глаза затуманились, я и не разглядела такой красоты. Совсем заморочилась.
Болото одобрительно забулькало. Лена взглядом победителя окинула притихших ребят и решила продолжить разговор.
— Ты такая красивая, разреши нам пройти на тот берег?
Трясина молчала. Тогда Маша отодвинула Лену.
— Дорогая, трясинушка! А знаешь ли ты, что сейчас в моде ровные лужаечки и поляночки?
Трясина заволновалась и попыталась выровнять свои торчащие в беспорядке кочки. Мы вопросительно посмотрели на Машу. Она прижала палец к губам. Мы поняли, что надо вести себя тихо. Маша достала спальник и встряхнула его.
— Особенно, если посередине очень гладенько, а по бокам зеленый мох и травичка. И очень смешно, если кто-то туда стал и бульк, а это ты его засосала.
Болото захихикало, радостно забулькало. Мы переглянулись. Лица у всех были тревожные. Маша показала, чтобы мы тоже достали спальники и последовали ее примеру.
— Трясинушка, посмотри, что у меня есть! Если я в него залезу, и ты протянешь меня до того лесочка, то одна ровная полосочка у тебя уже будет. А если всех, то будет нужная для красоты широкая полоса. А каждый из нас подарит тебе кепи. Это тоже очень модно! Наденешь их на свои кочечки, не на все, конечно, на самые большие, тогда вообще глаз от тебя не оторвать.
Во время своей тирады Маша метнула в болото кепи и влезла в свой спальник. Не успела она прикоснуться спальником к краю болота, как он со свистом, будто это сани, поехал, подпрыгивая на кочках, на другую сторону к нужному нам лесочку. Мы быстро залезли в мешки и выстроились вдоль края болота.
— А мы как?
Чита и Рита смотрели на нас осуждающе.
— Рита! Бегом ко мне в мешок! — я замахала руками.
Леша махнул рукой Чите. Болото строго по порядку перетаскивало нас на тот берег. Последними бежали над поверхностью болота Ремий, Фасий, Дорий и Сидор. Я проделала этот путь последней и увидела в лесу на полянке не очень радостную картину. Лену и Данилу сильно тошнило. Возле них стоял Фасий и уговаривал выпить воды и лекарства. У Маши на спине была содрана кожа. Дорий ей прикладывал какую—то не очень приятную с виду мазь. Остальные замазывали синяки и ушибы разными мазями из нашей аптечки.
— Простите меня.
— Маша, успокойся, если бы не твоя сообразительность, неизвестно, что бы было!
— Это у нас семейное!
Леша важно посмотрел на всех, и мы засмеялись, хотя от боли хотелось плакать. Кирилл активно смазывал синяк на колене. Леша подошел к Кириллу и уставился на ушиб.
— А почему синяк на колене, мы же на спине катились?
— А я кузнечик!
Мы захохотали. Смеялись долго, наверное, на нервной почве, как говорят врачи, а потом как—то странно уснули. Правда, спали недолго. Разбудил голод. Мы же вчера целый день не ели. Проснулись почти все одновременно. Светало. Загремели ложками, кружками и за веселым настроением не заметили, как наступило утро. Настроение у всех было хорошее. Только Ремий, Фасий, Дорий и Сидор сидели в сторонке и переглядывались. Они явно что—то обсуждали.
***
В комнате все с той же живой картой на стене сидит Наитемнейший. На столе у него карта поменьше, какого—то небольшого местечка с прилегающими полями, на которой, как на шахматной доске, человечки, которых можно передвигать пальцем в нужном направлении. Входит Намут.
— Все исполнено, Наитемнейший!
— Что исполнено? Продвижение остальной группы — вот наша главная задача!
— Сейчас мы знаем все! Осталось разрушить их планы!
— Ну, что, Намут! Надежда только на Засланного? Они подошли очень близко!
— Но у нас есть поля и еще — наше воинство.
— Поля они уже прошли.
— Прошли?
— Да. Не обошли, а прошли.
— Но как?
— Заготовки Гудвина помогли.
— Осталось только…
— Но ты же знаешь, что наше воинство страшно для слабых духом. А все пришельцы прошли школу Гудвина и, очевидно, его уроки хорошо усвоили. Помешать им может только Засланный. Только бы его не раскрыли! Если раскроют, то наши шансы на победу уменьшатся во много раз.
***
Я посмотрела вверх, на яркую голубизну неба. Там на самом горизонте висела розовая полосочка. Солнце вставало сбоку за лесом. Я закрыла глаза и представила вид из окна моей дачи. Там через дорогу стоит густой сосновый лес, а за него садится солнце. Все так похоже. Сейчас открою глаза и окажется, что я прилегла в лесу на полянке, недалеко от дома, и рядом стоит лукошко с грибами. Я открываю глаза. И… Надо мной стоит Дорий.
— Сильна ты спать! Вставай! Пора.
Я встаю и оглядываюсь. Все собрались вокруг Фасия, Ремия, Сидора и явно ждут меня. Я глубоко вздохнула и подошла. Сон меня явно расслабил, а надо держаться. Как я понимаю, все самое главное впереди. Вопрос Сидора меня, как и всех, удивил.
— Что вам сейчас снилось?
Мы переглянулись.
— Дом.
— Дом.
— Дом.
— Мама.
— Дом.
— Дача.
— Заснем и будем мечтать о доме? Или бросимся в бой для того, чтобы попасть домой?
Я с удивлением оглянулась на ребят! Боевой дух был потерян. Песню я уже пела. Значит надо толкнуть речь! И я бы толкнула, но понимаю, что не могу это сделать из—за какой-то внутренней истерики: вот—вот польются слезы, все внутри дрожит и энергии никакой.
— Сидор, что с нами происходит?
— Я думаю, что наверняка темные о нас уже все знают. И где мы—тоже знают. А мы рядом с границей, и нам предстоит нелегкий бой.
— Бой? Какой еще бой?
Лена зарыдала.
— Я ничего уже не могу и ничего не хочу! Я устала.
Она упала и отключилась.
— Это обморок.
Дорий склонился над Леной и потрепал ее по щекам. Она очнулась. Сидор, продолжая рассказывать, показал жестом, чтобы мы сели.
— Итак. Их главная задача — сделать все, чтобы мы не попали в страну Вестинию, то есть помешать всеми доступными средствами. На вас многие из этих средств не действуют, поэтому мы никак не можем понять, каким образом произошло воздействие во сне. Но вторжение мы почувствовали.
— Я больше не могу! Мы все идем и идем: то к Гудвину, то в эту страну. На нас нечто нападает, кругом какая—то гадость! А мы с ними сю—сю—сю, сю—сю—сю! Надоело!
— Лена! Это будет последний бой! Или мы все погибнем, или победим и спасем Землю. Ну и, конечно, все попадут домой. Сейчас Ремий вас осмотрит и попробуем вернуть каждому свободу духа.
Ремий заставил каждого подняться и проводил руками вдоль тела, потом долго глядел в глаза, у испытуемого подкашивались ноги, и он осторожно выкладывал нас на траву. Когда очередь дошла до меня, то я услышала легкое покалывание во всем теле и резко провалилась в сон.
***
Дым с трудом всматривался в стены подземелья, по которому его вели лилипуты, поддерживая за руки. Ноги были ватными, голова кружилась. И вдруг, как удар молнии, он понял, что стал таким же маленьким, как они.
— Я лилипут?
— Временно. Нам пришельцы ни к чему! Нам и без них хорошо!
Голос сзади пискнул, и все мерзко, как показалось Дыму, захихикали. Позади один из них сказал: «Прокорми такого» и все захихикали еще громче. Впереди вроде как стало светлее. Лилипуты погасили свои фонарики и стало очень темно. Немного постояли в полной темноте, пока глаза не привыкли и пошли на свет в конце тоннеля. Становилось все светлее и, наконец, вот он – конец подземелья. Возглавляющий шествие показал всем, что надо сесть и подождать, а сам вышел наружу. Остальные в полной тишине присели на камушки и стали ждать. Как показалось Дыму, главного не было довольно долго. У него онемели ноги, сидеть на камне было очень неудобно. Он посмотрел на лилипутов. Они смиренно ждали. «В конце концов это меня спасают: надо терпеть!», — подумал Дым. Главный появился в проеме тоннеля и помахал всем рукой. Мы вышли на лужайку. На ней росли деревья с зелеными стволами. Они напоминали давно знакомые растения, но он не успел на этой мысли сосредоточиться или вспомнить на что это похоже потому, что с ним стало твориться нечто непонятное: все вокруг закружилось, стало уменьшаться.
— Это же трава.
Мысль пролетела пулей в голове, и Дым потерял сознание.
***
Илеривс вошел в комнату Диллинария. Все встали и склонили головы в поклоне. Илеривс низко поклонился каждому из присутствующих.
— Итак, вестинцы и наши друзья! Я с хорошей вестью! Дорий, Ремий, Фасий, Сидор и пришельцы находятся в трех километрах от нас. Это очень близко и далеко. Они прошли путь от страны Оомм до нашей границы, преодолели все препятствия: жролей, страну Радости, страну Зеленое болото, поля Стихий и им остался последний бой.
— Надо им помочь!
— Вадий прав! У нас есть энергия мысли, энергия света, энергия духа! Завтра на рассвете жду всех на площади.
Все участники Диллинария встали и поклонились Илеривсу.
— Вестинцы не дадут Земле умереть!
— Ураверцы готовы за планету отдать энергии души!
— И дарийцы!
— И беладоры будут на площади! Не дадим погубить Землю!
Илеривс всем низко поклонился.
***
Мы очнулись довольно быстро, но не все одновременно. На поляне Фасий, Дорий, Ремий и Сидор дрались на «шпагах» и так азартно, что мы подключились как зрители и болельщики к происходящему. Вскоре все разделились на два лагеря: первый — Фасий, Дорий, Ремий и Сидор, а второй — вся наша компания. И что интересно: дрались на равных, побежденных не было. Вдруг Фасий поднял руки.
— Все! Перерыв. Надо готовиться к главному сражению.
У Лены округлились глаза.
— Как, уже?
Дорий жестом предложил всем сесть. Мы дружненько, кружком сели возле наших учителей. Сидор встал и на минутку задумался, явно не зная с чего начать.
—Я специально сделал все, чтобы вы выспались, набрались сил. У вас хорошее настроение?
Мы почти дружно прокричали: «Да» и засмеялись. Дорий глубоко вздохнул и продолжил свою тронную речь:
— Лужайка, на которой мы находимся, защищена специальным куполом. Никто не знает и не видит, где мы находимся. Посмотрите вверх. Видите?
— Стайка птиц.
— Да. Леша! Птиц немного, но это наблюдатели врага. Дело в том, что мы находимся не более чем в трехстах метрах от места нашего будущего сражения. Здесь самое узкое место для перехода границы. Наша задача попасть в страну Вестина, где нас ждут. Оттуда вы сможете отправиться домой. Конечно, если все пройдет так, как мы задумали.
— А, как вы задумали?
— А мы — это кто?
— Даня, Леша, много вопросов! Сейчас надо решить главную задачу: попасть в Вестину. К этому надо серьезно подготовиться. Фасий расскажет про одежду для боя. Как надеть и как пользоваться.
Фасий вышел в середину круга и вытряхнул содержимое своего рюкзака. Мы внимательно следили за его действиями.
— Находим шар, на котором написано «ЗАО».
— Что такое «ЗАО»?
— Это, Маша, одежда такая, защитная.
Мы схватились за свои рюкзаки. Вскоре каждый из нас держал в руках шарик с буквами «ЗАО» и, последовав примеру Фасия, с силой бросили его в траву. Шарики развернулись и там оказалась странная одежда серебристо—радужного цвета. Мы аккуратно разложили все это на траве и стали разглядывать.
— Это что?
Алеша вертел в руках шапочку.
— Это вот что!
Все оглянулись на голос Кирилла. На нем была не шапка, а шлем из рыцарских веков: две прорези для глаз, прорезь для рта, остальное лицо спрятано. Эта шляпка—шлем не имела прорези для носа, и поэтому нос смотрелся очень смешно, как из фильма «Человек-паук».  Кирилл — это как раз типа он и есть. «Что, что? Я типа стала как они? Это что? Они меня уже перевоспитали?» —подумала я. От грустных мыслей меня отвлек голос Фасия.
— Очень хорошо! Но сначала надо было надеть курточку, потому что она надевается через голову. Да, да, Маша, эту. Подождите! В первую очередь надеваем штаны, потому что они комбинезон, то есть он комбинезон. Ну. Вы поняли.
Мы поняли и стали все это на себя натягивать. В итоге мы превратились в одинаковых безликих пауков из того самого фильма. Фасий был очень доволен.
— Прекрасно! Эта одежда не прокалывается острыми предметами сиречь: клинком, рапирой, ножом, саблей и так далее. Она эластична и растягивается до любых размеров.
— А как нам это поможет в бою?
— Маша, я даю общую характеристику. Она легкая и в ней просто двигаться. Перед вами лежит пояс. Наденьте его. В нем, в свободном доступе, много разного рода оружия. С этим оружием вы знакомы. О нем вам рассказывал Гудвин. И теперь самое главное: как все будет происходить, и как себя вести в разных ситуациях. Об этом вам расскажет Сидор.
— Итак. Станьте в ряд. Возьмитесь за руки крепко. Это ваше основное положение в бою.
— Как же драться. Когда руки заняты?
Даню просто распирало возмущение.
— Гудвин нас учил, учил и все зря?
Сидор возвел глаза к небу.
— Даня, встань в строй. Может вы все—таки выслушаете меня до конца? В этой одежде, мы невидимы для врага. Что такое триста метров? Это много или мало?
Все задумались, а я вдруг поняла, что речь Сидора мне напоминает строчки из наших эстрадных песенок. И вместо того, чтобы серьезно готовиться к бою, в голове у меня несерьезная музыка. Но тогда меня это не насторожило. Зато, как потом выяснилось, насторожило Алешу. После того как он надел одежду, у него пропал всякий настрой драться и что—либо делать, хотелось лечь и заснуть. Исключительно интуитивно он снял шлем и стянул пояс. Сразу же почувствовал себя лучше и закричал: «Снять одежду!»
Сидору потребовались секунды, чтобы оценить ситуацию, и он запел. Сначала мы услышали эти волшебные чарующие звуки, потом только поняли, что он поет, по мимике лица и совсем не сразу обратили внимание кому обращена песня. Мы смотрели и никак не могли понять, что происходит с Фасием. То, что мы видели, нельзя назвать приятным зрелищем. Фасий упал и задергался в конвульсиях, потом весь сжался в комок и превратился в огромную черную птицу. Она взлетела к тому самому куполу, который нас защищал, ударилась об него, вспыхнула, превратилась в пепел, пепел в черную дымку, которая сразу же и растаяла. Мы долго сидели молча, не могли прийти в себя от увиденного. Сидор долго смотрел на нас, потом жестом показал, чтобы мы встали. Дорий выступил вперед.
— Давайте почтим молчанием настоящего Фасия.
Это было нам не трудно, потому что и так стояла гробовая тишина. К Сидору подошли Дорий и Ремий. Они пошептались и отошли в сторонку. А меня волновал один вопрос.
— Леша! Как ты понял?
Но ответ я получила не скоро. Дорий потребовал нашего внимания. Мы превратились в единый слуховой аппарат.
— Вы поняли, как коварен враг? Но иногда самые простые для нас вещи, такие как дружба, взаимопомощь, самопожертвование для них хуже ядерного взрыва. Запомните это! Нам подменили одежду, и наша задача усложнилась, но осталось той же: нам надо всем добраться до Вестины. Мы сейчас попытаемся сделать нужную нам защитную одежду. Достаньте шарик с надписью: «ПО».
Мы достали шарики, развернули одежду. Она оказалась намного сложнее, больше похожа на форму игроков в регби. Одевались молча и быстро. Сидор опять попросил нас построиться, каждого осмотрел и сделал пасы руками. То же самое после него сделал Дорий, Ремий наблюдал за тем, что делается вокруг. Все происходило в полном молчании: разговаривать не было ни какого желания. После Дорий попросил нас взяться за руки.
— Друзья! Научить вас навыкам ведения боя должен был Сидор, но он временно потерял голос. Поэтому я расскажу, как держаться в бою. Первое: как только вы вступите на нейтральную полосу, надо идти быстрым шагом.
***
Взволнованный Ецнлос входит к Илеривсу.
— Я получил весть от Дория!
— Я тоже. Скорблю. Не могу прийти в себя. Как! Где произошла замена Фасия настоящего на его копию. Где сейчас его тело?
— Я думаю, мы его никогда не найдем! Но Вселенная ничего не прощает. Римитна придется отвечать за свои действия. — в глазах Ецнлоса блестят слезы.
— Фасий — песчинка в Мироздании, и он просто выполнил свою миссию, а нам надо достойно выполнить свою.
Ецнлос и Зволон опускаются на колени и скорбно опускают головы.
— Да будет душа Фасия умиротворенной!
— Да будет дело, которому он служил, исполнено!
***
— Все—таки вычислили!
— Да, Наитемнейший.
— На победу в бою у меня плохая надежда. Сам бы разорвал их в клочья! Да не царское это дело — с детьми состязаться. Надо придумать заглушку на их души, на их мысли, на их желания и мечты! Ну, что стоишь? Ищи решение! Или у тебя еще более прекрасная дрянь в кармане припрятана? Что молчишь? Отвечай!
— Мальчишка исчез.
— Какой еще мальчишка? Тот? Так ты же его к саблезубым в клетку бросил. И что? Саблезубые побрезговали: есть его не захотели? Или, наоборот — пуговицы не оставили?
— Я из клетки его забрал! Вы порекомендовали бросить его в погреб к ведьме. Я и бросил. Но там его нет.
— Как всегда: должен все делать сам! Найду мальчишку — всех в дым превращу!
Римитна стучит ладонью по столу. На нем появляется карта.
— Черный погреб!
На карте появляется погреб. Водя по карте пальцем, он как фонариком освещает каждый угол и понимает, что кроме Шаны там никого нет.
— Днем раньше! — вскрикивает Римитна.
На карте видно, что Дым дремлет, прижавшись к камням погреба.
— Не понимаю! Я всегда считал себя главным по чудесам во Вселенной! Что же произошло? Потом решу эту загадку, а сейчас ко мне с этим вопросом больше не подходить! Намут, это все отвлекает от главного!
***
И вот мы стоим на краю этой самой нейтральной полосы, держась за руки. Чита и Дорий стоят с одной стороны цепочки, Сидор и Рита — с другой. Дорий держит за руку Лену, Лена — Кирилла, Кирилл держит за руку меня, я — Ремия, Ремий — Даню, Даня — Машу, Маша — Лешу, а Леша — Сидора. Дорий показывает на лесок. Кажется, что он совсем рядом.
— Там Вестина! Все помните?
Мы киваем. Сидор махнул рукой, и мы пошли быстрым шагом. Лес становится все ближе, но держим ушки на макушке. Вдруг за нашими спинами в полной тишине послышался еле различимый стрекочущий звук. Мгновенно наша цепь изогнулась назад и соединилась. Мы стояли кругом спинами друг к другу, ощетинившись боевыми мечами. Звук шел сверху. Подняв головы, мы увидели черных людей-птиц. Они стремительно летели на нас.
Сидор выдохнул:
— Клич!
Мы вместе, мы едины, — громко прокричали мы хором.
Никто не ожидал произведенного этим криком эффекта. Птицы затормозили и бросились врассыпную обратно, но не всем удалось улететь: многие из них уменьшались и, лопаясь, растворялись в воздухе. Мы радостно закричали, завизжали, ведь эта была наша первая победа. Образовав цепь, мы быстрым шагом двинулись дальше. И тут прямо под ногами закрутились вихревые воронки, поднимая пыль, песок, землю, камни и камешки и кидая все это прямо в лицо, в руки.
— Не поддавайтесь, держите руки!
Кричал скорее всего Дорий, но мы и так понимали, что цена того, что мы не удержим руку друга — жизнь: его или моя, или всех нас! Мы, пытаясь сказать, мычали, рычали, но каждый произнес слова заклинания: «Мы вместе, мы едины»! И все вдруг успокоилось. Как ничего и не было. Только песок во рту и очень хотелось протереть глаза, но нельзя разжимать руки! Нельзя! И готовые ко всему мы быстрым шагом идем к лесу.
***
Вестинцы стоят перед дворцом Диллинария, выстроившись углом к нему и держась за руки. Их головы гордо подняты и взгляды устремлены на окна дворца. Первым стоит Ецнлос. Он поднимает руку и громкий шепот вестинцев: «Наша сила с вами!» влетает в окно Диллинария и, удваиваясь, улетает за лес, где идет бой.
***
Римитна стоит перед настольной картой, где видно, как идет бой на пограничной полосе.
— Бой они выиграют. Силой их уже не возьмешь. Как проникнуть в их души? И надо сделать это очень быстро. Шану сюда! Пусть поработает.
Намут ухмыльнулся страшной бесовской улыбочкой.
— Будет исполнено, Наитемнейший.
***
И вдруг как из—под земли перед нами выросли огромные монстры, как будто бы сложенные из булыжников.
Прозвучал призыв Дория:
— К бою!
Пришлось достать мечи и рубить эти каменные головы, но они вырастали снова, и не было бы конца этому бою, если бы Дорий не закричал:
— Наш призыв! Только вместе, дружно.
Мы как один выдохнули:
— Мы вместе, мы едины!
Монстры обвалились и стали просто грудой камней. Мы быстро оббежали эти препятствия и снова взялись за руки. И вдруг я почувствовала другую руку в своей руке. Я была готова ко всему! Но когда я увидела, кто это, я радостно заорала:
— Гудвин! С нами Гудвин!
Эта новость была принята радостным улюлюканьем. Это рукопожатие для меня лично было необъяснимо теплым, почти родным, как хрупкое, нежное далекое воспоминание, что прибавляло лихой храбрости и готовности к бою.
Мы быстро идем вперед, а там из леса двигается на нас черная копошащаяся масса. Лена закричала и забилась в крепко держащих ее с обеих сторон руках Дория и Кирилла. Гудвин прокричал радостно, уверенно и даже азартно именно те слова, которые были нужны нам, команде из параллельного мира:
— Спокойно! Достаем ножи. Эта тварь глухая и наше заклинание не поможет, поэтому бить только ножом в голову. Делаем круг спиной друг к другу. Чувствуем плечо друг друга и думаем, что мы не дадим этим тараканам портить людям жизнь. Мы сейчас весело, играючи с ними разберемся и попадем в дружеские объятия вестинцев. Да?
— Да!
Разгоряченные и даже радостные, мы приготовились к атаке. Они надвигались на нас, а мы на них. Да, это были огромные черные тараканы с длинными, как бельевые веревки, усами. Кто не видел тараканов? Противные. Но мы всегда с ними справлялись! И иначе быть не может! Не справиться с тараканом! Нонсенс! Смешно! И мы шли друг на друга. Вот я уже вижу маленькие красные глаза, занесла нож, хрясь, и тараканище упал. Потом второй, третий. Под ногами трещали их панцири. Было противно, но не очень страшно. Бой был недолгим. Тараканы сообразили, что им тут ничего не светит, и расползлись, но плечо болело. Мечом рубить — это не тапками бить этих тварей на кухне.
Усталость подкатывала к горлу тошнотой и до леса оставалось не так уж много. Все шли молча, стиснув зубы, понимая, что это вероятнее всего еще не конец. И вдруг со стороны леса раздался неприятный звук, похожий на гул самолета, только намного тише и страшнее. Мне показался звук знакомым. И я увидела, что на нас идут те самые черные, сотканные из дыма, тени, от которых нас спасла защита. Увидеть их можно было только там, куда не попадали лучи солнца, на солнце они становились невидимыми. Вестинцы и Гудвин помрачнели.
— Достаем все оружие! Рубить надо все пространство рядом с собой!
Как вдруг от леса подул легкий теплый ветерок. От этого дуновения стало легко на душе, совершенно исчез страх. «Странно», — не успела я додумать свою мысль, как произошло невероятное: тени стали испаряться, улетая вверх, как истребители с гулом. Мы опустили оружие и переглянулись.
— Держим строй! Руки!
Голос Дория звучал, как мне показалось, торжественно. И мы шеренгой пошли к лесу, кидая друг на друга вопросительные взгляды. Когда мы вышли на опушку, никого нигде не было. Прошли немного вглубь леса, и Дорий показал жестом, что можно сесть. Все рухнули на землю.
— Мы что, уже пришли? Ужасы закончились?
Лена вопросительно смотрела на Дория.
— Да.
Все радостно переглянулись. На большее ни у кого сил не было.
— Чита! Посмотри на меня!
— Да! Да! Свершилось!
Сначала на эти возгласы Читы и Риты никто не обратил внимания. Все уже привыкли к их чудачествам. Но кто—то тронул меня за рукав. Я обернулась. Передо мной стояла немыслимой красоты, правда слегка в пыли и грязи, рыжеволосая амазонка. От неожиданности я вскочила и схватилась за меч.
— Инна! Это же я, Чита! Наконец все вернулось! Ура!
— А я? Как вам я? На другом конце поляны стояла прекрасная амазонка с черными как смоль волосами, присыпанными землей, и раскосыми зелеными глазами.
— Рита! Это ты?
Маша выскочила из зеленой сочной травы, как чертик из табакерки, подбежала к Рите и осторожно ткнула в нее пальцем.
— Настоящая?
— А если нас отмыть…
Маша обняла Риту. Когда первое изумление прошло, с нашей стороны посыпались вопросы. Больше всех, как горох из стручка, сыпались они из Маши.
— Как так получилось, что вы стали гусеницами? Что произошло? Кто так вас наказал?
Чита и Рита одновременно вздохнули.
— Мы расскажем, да, Рита? Но сначала отдохнем!
— Да, Чита.
***
Намут втащил в комнату Шану. Римитна оглянулся и нахмурился.
— Это что за ворох тряпья?
—Это — Шана, Наитемнейший!
— Бой закончен. Мы проиграли, как я и думал. Шана нам больше не нужна. Если только они пройдут лучом сквозь колодец, и Земля останется жить, то она может пригодиться в измерении пришельцев. Хорошая мысль! Надо ее додумать. Пока приведи эту ведьму в порядок. Пусть в горнице поживет. У нас, Намут, остался только один шанс — скорректировать луч. Все будет зависеть от силы духа Кристалла отраженного. Намут, мы можем на этот Кристалл повлиять?
— Наитемнейший! — в голосе Намута было столько горькой мольбы.
— Ладно. Глупость спросил. Сейчас до него не дотянуться.
***
Дым очнулся от сильного, порывистого ветра. Он понял, что лежит на спине, и привязан к чему—то такому, что равномерно под ним двигалось. И еще было ощущение полета, тем более, что глаза упирались в небо. Как он ни пытался хоть что—нибудь вообразить, ничего не получалось. Где он и что с ним? Что в конце концов происходит? И чем это все закончится? В нем жили только страх и надежда. Прислушавшись к себе, он понял очевидную вещь, что ничто и никто не делает ему больно, но страх не давал ему возможности оглядеться. Мало ли что там! Может быть нечто настолько страшное, что и жить не захочется. Он пошевелил руками, ногами, головой. Все работало. «Надо заснуть, — подумал он. — А вдруг проснешься, а все по-прежнему?» Он вспомнил маму и как он обижал ее, когда она старалась поговорить с ним по душам. Горечь этого воспоминания разлилось болью по всему телу. Потом мысли унесли его на реку, там он с отцом ловил рыбу. Папа учил его насаживать червяка на крючок. Червяк был живой и изворачивался. Это было очень противно. И еще надо было правильно закинуть удочку. Он очень старался и радовался, когда поймал небольшую рыбешку. Мама пожарила весь улов (у папы клевали даже большие рыбины), а вредная сестра, из—за которой ему все время попадало от родителей, и та хвалила рыбу и рыбаков. Дома было так хорошо, уютно и все такие родные, понятные, близкие. Тоска по родным подступила к самому горлу и из глаз хлынули слезы, но вытереть их не было никакой возможности, потому что руки были привязаны и почти онемели. От бессилия и неизвестности слезы полились еще сильнее.
***
Не успели мы прилечь на землю, как вновь услышали теплое, ласковое дуновение ветерка, и из воздуха появились улыбающиеся, радостные люди. Мы быстро образовали круг и ощетинились мечами. Сидор запел и побежал навстречу этим радостным людям.
— Ребята, нас встречают вестинцы! А это сам великий Илеривс!
Но мы были еще во власти страхов, подозрений и недоверия. Вестинцы это понимали и поэтому подходили к нам осторожно, радостно обнимали. Наконец мы оттаяли, сжатые в комок тела расслабились, захотелось есть, спать и плакать.
Великий Илеривс издалека поклонился нам. И мы ответили ему низким поклоном, вытирая выступившие слезы. Он был похож на старца из русских сказок: высокий с длинной седой бородой, в рубахе до земли, расшитой узорами из голубых и салатовых цветов, подпоясанный лентой, переливающейся, как радуга. В руках Илеривс держал длинный посох с витиевато вырезанными письменами и инкрустированный прозрачными камнями, горящими на солнце радужным светом. Он, улыбаясь, подошел к нам и произнес торжественную речь.
— Друзья! Спасибо вам, что несмотря на препятствия, вы дошли до Вестины. Сейчас вас отведут в палаты, где вы отдохнете, а потом мы встретимся и обсудим важные для всех нас дела.
Лена хотела задать вопрос, но, посмотрев на старца, пробурчала себе под нос: «Все понятно. Сегодня мы домой не попадем!»
— Хватить ныть! Тошно слушать!
Я с удивлением посмотрела на Дана. От его «любви» к Лене ничего не осталось! Лена тоже с удивлением посмотрела на Дана. Потом отвернулась, и я увидела, как у нее закапали слезы. Она их вытерла грязными кулачками и стала похожа на грустного клоуна. Мы все переглянулись, только теперь немного придя в себя, увидели, как страшно мы выглядим. «Вода! Душ!» — эти слова, звучали набатом в наших головах. У меня чесалось все, на зубах скрипел песок. Душ! Только одна эта мысль несла нас вперед к обещанным палатам.
***
Огромный двухметровый вестинец подвел меня и Машу к большой белой палатке и распахнул перед нами полог. Мы вошли и увидели две двери. Я открыла одну из них, там была однокомнатная квартира, затем всунула нос в другую дверь — там было то же самое. Мы разошлись по своим апартаментам.
Я кинулась в душевую и попала будто бы на лесную опушку с запахами елей, цветов и ягод. Душевая кабинка напоминала прозрачный шар, переливающийся зелено—голубым светом. Передо мной был пульт с многочисленными кнопками, но я никак не могла понять, как включить душ, и решила нажимать все кнопки по очереди. На красной кнопке душ включился, но из него пошла вода красного цвета и напоминала компот, но пробовать я его не решилась. Пока я раздумывала, какую кнопку нажать следующей, цвет душа поменялся на зеленый и запахло сосновым лесом и сенокосом. «И зачем покрасили воду?», — подумала я и встала под освежающую струю. Мне понравился эта изумрудная струя: казалось, что вместе с водой стекает, смывается не только грязь, но и усталость. После водных процедур очень захотелось спать, и я плюхнулась в кровать. Но она тоже оказалась непростой! По ощущениям — лежишь на облаке, которое расслабило и убаюкало каждую мышцу. В животе образовалась непонятная пустота. Подумала про еду, и провалилась в сон.
***
Как ни ждали вестинцы чудо—птицу, она все равно неожиданно появилась из—за верхушек деревьев и была похожа на огромный дирижабль. Лужайка была готова к приему Аргентавис, но этот малогабаритный самолет все равно впечатлял своими размерами. Вестинцы с красными флажками стояли вокруг лужайки и ждали ее приземления. Когда она совершила посадку, то оказалось, что ее лапы в высоту метра три, и вестинцы долго не могли понять, как лучше снять груз. Сначала принесли самую длинную лестницу, но она не доставала до крыльев птицы. Птица все поняла и решила лечь на живот. Но для нее это была трудная задача и она долго не знала, как лучше это сделать. Наконец легла на живот, вытянув назад лапы. Чтобы снять груз и дотянуться до спины Аргентавис, было поставлено несколько лестниц. Именно там была привязана огромная сумка, в которой и находился Дым. Его голова чуть виднелась светлым пятном на фоне черного окраса перьев птицы. Как снять его? Загадка была не из легких! Но главное, что больше всего поражало вестинцев, как лилипуты исхитрились прикрепить эту сумку вместе с Дымом к телу такой огромной птицы. Пришлось долго искать место, где можно перерезать ремни, державшие поклажу, и только потом осторожно снять Диму.
***
Я открыла глаза от странных звуков трубы или местного похожего на трубу инструмента. Звуки были низкие, протяжные и вызывали непривычные вибрации внутри организма. Это было неприятно и захотелось узнать, что случилось. Я вскочила с кровати и увидела на вешалке белое, скорее всего льняное, по нашим понятиям, платье, расшитое оригинальным голубым узором. Рисунок казался живым: менял полутона цвета и изображения. Я взяла платье в руки и долго не могла оторвать от него глаз, но наконец надела и ахнула: «Как же я хороша!» Но тут постучали в дверь. Я открыла. Там стоял вчерашний огромный вестинец и жестами приглашал выйти.
Все наши уже были в сборе, не хватало только Леши. Лена и Маша были одеты в похожие платья, отличающиеся только цветом и узорами. Обе были прекрасны чрезвычайно.
— Где Леша?
Маша сквозь слезы сказала, что его увел старец, и полчаса все их ждут, а их нет и нет.
***
Дым проснулся от неприятных, пугающих звуков. Долго боялся открыть глаза. Звуки стихли, а ничего страшного не происходило. Он открыл глаза и увидел белый потолок, покрутил головой — все белое. Рядом стоит какая-то палка, к ней привязана банка кверху дном, а из нее идет трубочка к его руке. «Интересно, что это?» — подумал Дима. И тут вошла женщина в очень необычном переливающимся платье и в белом переднике.
— Вы очнулись? Прекрасно. Я вас отсоединяю.
Она достала иголку из вены Дыма и отвезла палку на колесиках к стенке.
— Выпиваем эту таблетку и идем завтракать.
— А чего таблетка зеленая?
— Это травы для насыщения клеток полезными веществами, чтобы у вас появилась энергия и силы. Сегодня очень важный день.
Женщина вздохнула и села на стул.
— А я где?
— В Вестине.
— Прямо в самой Вестине? А как я сюда попал?
— Вы прилетели на Аргентавис сегодня на рассвете.
— Аргентавис? Это что?
— Птица. Самая большая птица на планете. Почти самолет. Вы пейте лекарство и идите на площадь. Там вас ждут друзья.
— Какие?
— Пришельцы. Вы же из параллельного мира?
— Да.
Дым радостно проглотил таблетку и выбежал из палатки. То, что он там увидел, поразило его красотой и торжественностью.
***
Вдруг почувствовалось движение со стороны огромной белой палатки. Из нее вышел седой старец огромного роста во всем белом. За руку он держал растерянного Лешу. Первым порывом Маши было броситься им навстречу, но кто—то крепко придержал ее за локоток. Мы с Машей обернулись. Перед нами стоял очень красивый юноша с яркими огромными голубыми глазами. Все его лицо выражало доброжелательность и твердость одновременно. Я вдруг почувствовала себя нашкодившей воспитанницей детского сада. Он улыбнулся, и мы не смогли оторвать от него глаз, настолько он был красив.
— Никуда не надо спешить! Нам сейчас все расскажут!
Он заговорщицки подмигнул нам. Мы, конечно, остались стоять на месте как вкопанные. Илеривс остановился и стал говорить. Казалось, что он слегка открывает рот, но звук голоса был такой силы, будто он говорит в микрофон и на поляне стоят мощные колонки.
— Сегодня самый главный день для планеты Земля и для нас с вами! Сегодня решится ее судьба, а значит и наша.
Илеривс вздохнул и посмотрел на Солнце. Стоял прекрасный летний день: тихонько шелестела листва на деревьях, лениво жужжа пролетел шмель, в траве стрекотали кузнечики, над нами — голубое небо без единого облачка. От счастливого созерцания этого покоя стало хорошо и захотелось стать птицей, чтобы пролететь над всей этой красотой и еще раз радостно восхититься великолепием Земли. Я тоже глубоко вздохнула. Илеривс опустил голову и продолжил свою речь:
— Сегодня в полночь на этой площади состоится наш последний бой. Сейчас здесь посланцы Энергезии, Велустии, Ураверии, Дарии, Беладории, виброборцы и пришельцы из параллельного мира. Среди них Честь и Совесть Земли — Кристалл отраженный. Его имя открыли только для посвященных. А пока мы должны подготовиться к бою. Сегодня в двенадцать часов по полудню мы встречаемся на этом же месте для всепрощающей молитвы и омовения.
Все поклонились и стали расходиться. Я и Маша стояли опустошенные. Впервые мы не знали, что нам делать.
— Я чувствую себя отработанным материалом!
Маша уставилась на меня, не моргая.
— Это о чем вы говорите?
— Ну как бы не в своей тарелке. Что будем делать?
Мы не успели задуматься над планами, когда к нам подошел Гудвин.
— Что—то вы грустные. Победители, а грустите?
— Все чужое и мы не знаем, что надо сейчас делать. — грустно сообщила я Гудвину.
— Сейчас надо позавтракать и выучить текст всепрощающей молитвы.
— Что такое омовение?
— Маша! Это страшное дело: тебя будут поливать, как огурцы на грядке. —рассмеялся Гудвин — Я серьезно! Это будет такой специальный дождь. Тебя лично омоет освященной водой сам Великий Илеривс.
***
К нашей группке подтянулся весь наш маленький отряд. Чистые, отдохнувшие ребята были необычайно хороши собой и в чудесном состоянии духа. Гудвин пожал всем руки.
— Отныне вы все герои! О вас будут складывать легенды.
Ребята смутились и удивленно переглянулись.
— Мы просто домой хотим! И не думали мы ничего такого! — Лена пожала плечами.
— Какие мы герои? Мы еще ничего такого не сделали! — то ли сказал, то ли спросил Кирилл.
 И тут к нам подошел Дым. Мы сначала его не узнали. В нем что—то сильно изменилось. Внешне все такой же и не такой. Мы застыли в изумлении. Первой пришла в себя Маша.
— Дым? Это ты? А как ты здесь?
— Мне сказали, что я прилетел на самой большой птице.
— На птице?
Маша оглянулась на нас. У всех на лице читалось только изумление. Вдруг Даня стал хохотать. 
— На птице.
Всем остальным было не до смеха. Гудвин понял, что он здесь лишний, кивнул нам и ушел.
У Дыма было жалкое, вымученное, страдальческое лицо. Я обняла его, и все последовали моему примеру. Даня сказал: «Прости» и тоже обнял Дыма.
— Пойдем к нам в палаты. Там есть стол, и ты нам все расскажешь.
Я обняла Дыма за плечи и повела его к нам в большую палатку. Все двинулись следом.
***
Мы уселись на удобную лавку за большим столом и уставились на Дыма, ожидая рассказа. Он опустил голову и молчал. Маша весело стукнула по столу рукой и подмигнула Лене, которая напряженно ждала начала разговора.
— Чайку бы, да с бубликами.
И вдруг, совсем неожиданно для нас, воздух над столом заклубился, завертелся и перед нами появился большой самовар, и бублики, и варенье, и пирожки с разными начинками, и огромный пирог с яблоками.
— Вот это класс! Стол самобранка! —Кирилл потирал руки. Лена кинулась разливать чай. Дыму досталась первая чашка.
— Ребята, а как вы сюда дошли? — вдруг заинтересовался Дым.
— Трудно было! Но здорово! — весело откликнулась на вопрос Маша.
— Особенно три поля. —поддержал разговор Кирилл— Представляешь, Чита вспомнила про еду и ее бутербродами забросало. Мы ее еле вытащили за лапы. Ребята, она еще была волком или уже пумой?
— Волком, волком! — закричали все.
— А ты, видел этого Наитемнейшего? — тревожно спросила Лена и даже открыла рот в ожидании ответа.
— Я не знаю это был он или нет, но, когда он взял меня за руку, я чуть не умер, сердце почти остановилось.
— А он — это кто? И зачем он брал тебя за руку? — не унималась Лена.
— Я же говорю! Не знаю. Он почему—то вывел меня из клетки с саблезубыми.
— А кто это? — у Лены уже дрожали губы.
— Это что—то среднее между львом и тигром.
За столом стало так тихо, будто у всех даже сердца перестали биться и все обратились в слух. Лене почти стало плохо. Она чуть не рухнула на пол, но Даня ее поддержал.
Даня обвел всех глазами.
— Я не понял! Ты сидел с тиграми в клетке?
— Да.
— И они тебя не трогали?
— Они только что сожрали кабана.
У Дыма дрогнуло исказившееся лицо и из глаз закапали слезы.
— А тогда мне не было страшно. Я был готов.
Даня дернулся, видимо, спросить к чему, но я сильно стукнула его по руке. Было очевидно, что Дым не чувствует, что плачет.
— А потом этот страшный человек пришел, вывел меня из клетки и двое в черном бросили меня в колодец, а там была эта противная ведьма. Она тоже, наверно, убила бы меня, но не нашла чем, в колодце ничего не было подходящего. Потом пришли лилипуты и сказали, что Леша приказал им меня спасти.  Как я оказался на птице? Не помню.
Маша дала Дыму платок. Он вытер слезы, лицо и вышел из палатки. Лена кинулась за ним, но я ее остановила.
— Не надо, Лена! Ему надо побыть одному.
— В общем он заслужил, — тихо высказался Даня и уставился на кружку.
— Так мы это все заслужили! Лезем все куда—то! Кого—то спасаем! А он просто запутался.
— Да, Лена, вот никто не запутался, а он запутался!
Маша стукнула пустой чашкой по столу.
— Мы были все вместе, а он был один, и неизвестно кто и как бы себя вел в такой ситуации!
Я встала и начала говорить громко:
— Стоп! Диспут закончен! Пар все выпустили? Так вот я предлагаю: никогда больше не задавать Диме никаких вопросов. Он член нашей команды. Точка.
— Я — за! — Маша подняла руку, и все последовали ее примеру.
Я подвела итог.
— Собрание закончено.
— А что нам делать дальше? — засуетилась Маша.
— Маша, Гудвин сказал, нас дождиком польют, а потом все расскажут.
— А некто растворится в этом дождике.
Кирилл сделал страшное лицо, скрючил пальцы и двинулся на Машу. Но Маша ничуть не испугалась.
— Ой, еще неизвестно кого превратят в пепел. Только я никак не пойму, зачем им нужен Леша?
— Леша придет и все расскажет. А вот куда подевались Чита и Рита? Даня! Ты, случайно не знаешь?
— Кира, а почему это должен знать Даня?
Лена подбоченясь стала напротив Кирилла.
Полог палатки раздвинулся и перед нами появились две восхитительные красавицы в ярких сарафанах. В тишине повис вздох восхищения. Все молча любовались этим наипрекраснейшим зрелищем.
— Рита, кажется, нас не забыли!
— Да, забыли нас, Чита! Сами чай пьют, нас не приглашают!
***
Диллинарий в полном составе обсуждает предстоящее событие. Собрание ведет Ецнлос.
— Итак. Мы по минутам разобрали, как это будет происходить, и где должен находиться каждый из нас. Единственно, чего мы не знаем, как поведут себя Темные и поэтому не знаем где должен быть Алексей.
Леша поднимает руку.
— Мы слушаем вас, юноша!
— Я вник в ситуацию и думаю, нет, я твердо уверен, что за десять, а скорее всего минут за двадцать до начала сражения мне придет эта информация. И мы успеем все. Не зная направление луча, мой вклад в победу просто сводится к нулю.
— Юноша! Мы назначаем вас командующим предстоящей боевой операцией. Только вы сможете правильно оценить ситуацию, чтобы найти место усиление луча. Со мной все согласны?
Диллинарий в полном составе встал и поклонился Леше. Леша прижал руку к сердцу.
— Я клянусь, что приложу все усилия для спасения Земли.
***
Маша бросилась к амазонкам.
— Чита! Рита! Мы так соскучились! Где вы были?
— Мы приводили себя в порядок! Да, Рита?
Рита покружилась в своем ослепительном наряде. Чита последовала ее примеру. Мы замерли от увиденной красоты. Маша стала рядом и прошлась, как по подиуму. Все зааплодировали. Кирилл подошел к красавицам ближе.
— Вот, интересно, вы всегда были такими красивыми?
— Да.
Рита еще немного покружилась.
— Тогда напрашивается вопрос! С чего это вам быть бабочками и волками? Я уже не говорю о разных там пресмыкающихся?
— Ну, проштрафились мы!
— Да, Читочка, учудили мы!
— Расскажите, расскажите!
— Ну, ладно, расскажем, да, Рита?
— Стыдоба, жуткая! Но, так нам и надо!
— Когда мы были улитками, ты так не считала.
— Обидно было. Но мы сами столько глупостей наделали!
Маша заерзала на стуле.
— Мы сейчас все прямо тут умрем от любопытства.
— Чита, расскажи ты. У тебя красочней получается.
— Мы всегда работали в подвижном отряде пограничной разведки.
— Ой! А что это?
— Не торопи, Маша, все объясню!
— Ну, граница вся просматривается, но, если некто захочет к нам проникнуть, мы должны быть в этом месте в нужное время и не допустить переход границы непрошенными гостями.
— Короче не пустить!
— Не перебивай Рита!
— А лучше всего сделать так, чтобы им вообще перехотелось чего—то предпринимать.
— Как это?
Рита выразительно посмотрела на Машу, и та поняла, что задала бестактный вопрос.
— Значит дело было так. Сидим мы без работы. Ну, потому что все, кто хотел нарушить границу, поняли, что лучше об этом не мечтать! В общем, скука! И тут мы пошли погулять по лесу просто так и случайно обнаружили канал перехода в другие измерения. — протараторила Чита и замерла.
— Дуб помните? Недалеко от изумрудного города Гудвина! — радостно сообщила Рита и отодвинулась от Читы подальше.
— Еще раз, Рита, перебьешь, сама будешь рассказывать! И, конечно, никому не сказали, что мы его знаем! Стали так потихоньку прогуливаться в разных других измерениях.
— Как это интересно! Там такое! Чита, что ты так на меня смотришь? Познавательно, я говорю.
— Короче гуляли мы там осторожненько.
— Но потом страх потеряли. Все, Чита, молчу.
— Сейчас сама будешь рассказывать!
— Молчу.
— Больше всего нам понравилось в вашем измерении. Там такая красивая музыка! Особенно джаз!
Мы в недоумении переглянулись.
— У вороны две ноги, особенно левая, — задумчиво сказал Кирилл.
— Это же анахронизм. — произнесла Лена.
Тут встрепенулась я.
— Лена, откуда ты знаешь такие слова?
Лена хмыкнула и села.
— Мы не поняли? Вам не нравится джаз? Рита, слышишь? Это же берешь сакс и самовыражаешься на полную катушку!
— Или трубу!
— Да, Рита, трубу! Это такой кайф!
Мы смотрели на Читу и Риту в изумлении. Из наших ртов никак не могли самовыразиться никакие чувства, так как их было много, и они никак не выстраивались в предложение.
— И про кайф знаете?
Маша чуть не поперхнулась этим словом.
— Мы там много новых слов изучили.
— Про слова не надо! — решительно заявила я.
— Так вы что, играли на трубе и за это вас превратили в гусениц?
Даня встал знаком вопроса и завис над Читой.
— Нет, но в вашем измерении к нам смогли очень близко подойти Темные. А, мы увлеклись и не заметили, да, Рита?
— Увлеклись! Болтать меньше надо было!
Все сдвинулись ближе к Чите и Рите, и Маша тихо, оглянувшись по сторонам, спросила:
— О чем болтали?
Рита встала и торжественно заявила:
— Это уже неважно! Могу сказать только то, что наказание было заслуженным!
Мы переглянулись и поняли, что наше любопытство никогда не будет удовлетворено. Не унималась только Маша.
— А как же джаз?
— Никак! Инструменты все равно перетаскивать в другое измерение запрещено.
Маша опять посмотрела по сторонам.
— А вы к нам в гости заходите, потом, после того как…
Маша описала круг ладонями.
— Среди нас точно темных нет!
— В обиду вас не дадим! — заверил Кирилл.
Все, сидящие за столом, решительно подтвердили слова Даниила. Чита и Рита посмотрели друг на друга, пожали плечами.
— Страшно. —Рита посмотрела на Читу.
— Но заманчиво—о—о…—пропела Чита.
— Мы подумаем. — махнула головой Рита.
— Мы придумаем! — согласилась Чита
— А мы будем ждать и надеяться! — Маша запрыгала и захлопала в ладоши.
Амазонки поклонились нам в пояс, счастливо засмеялись и убежали. Все были под впечатлением встречи.
— Веселые они! — грустно сказала Лена.
— Смешные! — посетовала я.
— Красивые! — вздохнул Кирилл.
Нам тоже надо было идти. Мы повздыхали немножко и вышли из палатки.
***
У палатки нас поджидал Гудвин с листками в руках.
— Это покаянная молитва. Надо выучить наизусть до полудня.
Он потрепал Даню по плечу.
— Даня! Найди Дыма. Отдай ему листки. Он нам очень нужен.
— Да. Конечно.
Даня побежал выяснять, куда заселили Дыма.
— Ребята, Леша помогает в одном важном деле, но скоро вернется. Дайте ему тоже листки и не тратьте время на расспросы. Тексты надо выучить на память. Когда будете учить, вдумывайтесь в каждое слово, прочувствуйте его. Легче запомниться, а эмоции — важный инструмент в этой войне с Темными. Успехов!
Гудвин загрустил, потоптался на месте и ушел, не прощаясь. Мы переглянулись и в первый раз в наших сердцах поселилась тревога. Раньше мы думали только о себе и о том, как быстрее вернуться домой. Только сейчас пришло осознание того, что мы участники самого важного события на Земле и от нас многое зависит. И еще: если мы не сможем побороть Темных, то для нас, как и для всех землян, будущего не будет! Осознав всю глубину своей ответственности, мы бросились по своим палатам учить молитву. По завываниям, доносившимся из комнаты Лены, стало понятно, что она как никто осознала последствия сегодняшнего дня.
***
Мы лежали на земле раскинув руки, уткнувшись лицом в землю и в сто восьмой раз повторяли молитву покаяния. Ропот стих и над площадью прошелестело троекратное: «Прости». Перед каждым из нас лежал мешочек с землей. Я достала из него землю и посыпала ею голову. Еще раз пронесся шепот: «Прости».
Под мелодичный перезвон колоколов мы встали и протянули руки к небу, к создателю, к Вселенной с мольбой о сохранении Земли.
Мне так хотелось жить! И жить именно здесь, где весной поют соловьи и расцветает миллион разных цветов в безумном хороводе красок и форм, где живут миллионы людей, созидающих и создающих, где живут мои друзья, родные, где я счастлива в конце концов! Я просила от всей души, от всего сердца, со слезами на глазах, чтобы Вселенная оставила нам самое изумительно красивое свое творение — Землю.
— Услышь меня, Вселенная! Услышь!
Колокольный звон становился все громче и громче, унося наши мольбы в бесконечный космос, в другие миры и мироздания.
Мы стояли на площади, опустошенные: мы открыли сердца Вселенной, и наши сокровенные чувства, желания и мечты улетели вместе с мольбой. Что нам осталось? Только ждать. Час ГК пробил. Мы разбрелись по своим комнатам.
Сейчас наступает время белых воинов. Они в полночь сразятся с воинами Наитемнейшего.
***
Я иду и думаю только об одном, что у меня дежавю. Причем с самого утра.
— Сон. Странный сон, который мне, кажется, я уже видела, договор о встрече с Глашкой — все уже было! Нет. У психолога я точно впервые. Глаха отправит меня обратно к нему же. Точно. А он что! Таблеточки дал для успокоения нервной системы и все! А что я хотела?
— Ах, деточка, вы были в параллельном мире! Расскажите. Это так важно для науки.
— Вот, кстати, для какой? Инна, под твой дурдом даже науки еще не придумали!
Вдалеке показалась скамейка. А на ней группа подростков. Неприятный холодок пошел по всему телу и застрял где—то под сердцем.
— Сейчас должно что—то случиться!
Я подхожу ближе. Подростки. Сидят себе и сидят. Хмурые. А вот и готиха из сна. Размалевана в черно-белые цвета: чисто клоун. «На самом деле она же красавица», — приходит в голову странная мысль, следом приходит другая: «Откуда я могу знать?» Я смотрю на них, они смотрят на меня и так же, как я, пытаются что—то вспомнить. Что можно вспомнить, если я их вижу в первый раз, да и они меня. Я прохожу мимо и вижу, что Глашки еще нет. И вдруг слышу, что на скамейке у подростков разразился скандал. Оборачиваюсь. Готиха орет на девочку, которая только что подошла. Та развернулась и бросилась бежать в глубь сквера. Я бросилась за ней и заорала что есть мочи: «Лена, туда нельзя! Там дуб». Лена затормозила, и я без труда ее догнала. Затем подтянулись и все ребята. Лена внимательно на меня посмотрела и жалобно спросила: «А потом большущая земляника?» Я нахмурилась, и яркие образы из сна просто выстроились в правильную логическую цепочку. Я обернулась к Маше.
— Маша, ты ведь очень красивая!
— Я знаю. Особенно мне идет белое платье с живыми голубыми и красными цветами. Из сна, наверное. А вас Инна зовут?
Маша посмотрела на меня с тоской и отчаянием. Я взялась за голову. Моя бедная голова. Мысли там неслись с огромной скоростью, но в разных направлениях. Я никак не могла сосредоточиться.
— Я вот думаю, что надо сходить к врачу. Может что посоветует? — Маша смотрит на меня вопросительно.
— Погоди, Маша! Не надо. Потому что глупо. Что они могут знать? Я от психолога иду.
— Так это все было! Так мы, правда, спасли Землю?
Я обернулась на знакомый голос.
— Даниил?
— Точно.
— Даня! Даниил! Привет, дорогой!
Передо мной стояли: Маша, Лена, Даня, Кирилл и еще какой—то парень. «Господи! Как же его зовут?» — мысли в голове стали тормозить и вращались очень медленно. Как будто некто невидимый насильно замедлял их, сопротивляясь их движению. Приходилось напрягаться до боли.
— Дым?
— Да.
Последним подбежал Леша.
— Тетя Инна! Вы все вспомнили?
— Мне кажется, да!
Леша прижался ко мне, и все последовали его примеру. Мы долго стояли обнявшись, захлебнувшись восторгом и воспоминаниями. Первым очнулся Кирилл.
— Так мы, правда, спасли Землю? Так это правда! Я был стариком? А то мне снятся и снятся жуткие кошмары…
— Был. А я старухой.
Маша посмотрела на всех с любовью.
— А потом я была Амазонкой и дралась, как рыцарь, и меня, по-моему, ранили.
— Да, Маша, а помнишь поляну с бутербродами?
Маша и Лена скривились и вместе сказали: «Фу!»
— А помните, как мы из—под них вытаскивали Читу?
— Точно, Даня! С нами были две девушки, которые все время в кого—то превращались, потом, правда, оказались девушками воинами, защищавшими границы Вестины. —рассказывала я восторженно.
—А кто их превратил в гусениц? — Кирилл вопросительно оглядел нас.
— Кирилл, они что—то не то сделали, или не то сотворили, вообще рассказать рассказали, но мы так ничего и не поняли. Я до сих пор не помню, как Дым оказался с нами в последний день?
Я смотрела на Дыма, который сдержано молчал. Он обвел всех взглядом и понял, что от него ждут рассказа.
— Я же вам тогда рассказывал!
Все молча смотрели на Дыма.
— Мне не хочется это вспоминать! Особенно саблезубых!
Маша повернула его к себе.
— Ты расскажи про лилипутов и при чем тут Леша, а то мелкий никогда не расскажет. Скрытный такой стал!
Все посмотрели на Лешу. Он хитренько улыбался.
— Вот! Ну, что я говорю.
— Ой. Ну что про лилипутов. Сижу я в колодце вместе с ведьмой, темно, а тут откуда ни возьмись фонарь. Я пригляделся, а это не фонарь, скопище лилипутов с фонариками. Один мне прямо в ухо влез и сказал, что их прислал Леша меня спасать. Меня укололи, я уменьшился, стал как они. Потом мы пошли по какой—то норе вышли на поляну, и я стал опять прежним, но, наверное, упал в обморок и больше ничего не помню до того момента, как меня снимали с птицы. Потом утром проснулся в палатке в Вестине.
— Леша! Когда ты успел договориться с лилипутами и с чего это они тебя послушались.
— Тетя Инна, помните, я спас лилипутика, и они мне дали палочку, типа связь с ними. Ну, вот я их и попросил!
— Ну, ты даешь!
Даня уважительно пожал руку Алеши. Маша тут же повернулась ко мне и начала допрос следующего свидетеля, то есть меня.
— Инна, а ты знаешь, как мы оказались тут? Я никакого последнего боя не помню.
Маша посмотрела на всех вопросительно. Я пожала плечами.
— Мы просто пошли спать и все! Это должны помнить мальчики.
И все девочки так же вопросительно уставились на ребят. Данила поежился под нашими взглядами.
— Лично я плохо помню. Отрывками.
Он взглядом попросил помощи у Кирилла.
— Все происходило в полночь, — таинственно, но неуверенно сказал Кирилл и посмотрел на Дыма.
— Да. Вестинцы ходили толпой за Лешей и носили за ним тяжелую тумбу.
— Точно! Алексей, рассказывай, что там было!
Даниил поставил Лешу на пенек неподалеку. Мы пошли к нему, ожидая рассказа. Леша долго мялся и не мог начать. Мы терпеливо ждали.
— Вы не должны были ничего вспомнить, а я не должен был вам ничего никогда рассказывать.
Мы молча смотрели на Лешу.
— Ну, ладно! Все равно все не так, не по плану.
— По чьему это плану? — Маша подбоченилась и нахмурилась.
— Не по плану Диллинария. Мы должны были все забыть, чтобы не нарушалась гармония мироздания. Поэтому за наш круг, побывавших в параллельном мире, выйти это не должно! Никаких рассказов и воспоминаний!
Я вздохнула и засмеялась.
— Леша! Даже если мы начнем это рассказывать, то окажемся в худшем случае в психбольнице, а в лучшем подопытными кроликами у психологов. Кто нам поверит?
— Леша, рассказывай. Уже нет сил ждать. — Лена уселась на траву, и все последовали ее примеру.
— В полночь в Вестину должна была прилететь армия Наитемнейшего. Нужен был яркий поток света из Колодца любви.
— Поэтому вы из наших рюкзаков забрали все лучи света?
— Да, Лена! Но этот луч должен был идти только из определенного места под нужным углом через Колодец любви, который открывается и увидеть его можно только в определенное время. Это место мог найти только я.
Маша оглянулась на всех, ища поддержки.
— Почему ты?
— Потому что я — Кристалл отраженный. Поэтому только я мог найти место и только я, способен отразить черные лучи и не дать убить Землю. И только через меня могли пройти светлые лучи к Колодцу любви и убить тьму.
Мы остолбенели и долго сидели тихо, переваривая информацию. Лена пришла в себя первой.
— Так что получается! Мы были не нужны?
— Нет. Получается, что я никогда без вас не попал бы в Вестину. И никто не спас бы Землю без вас! Даня, Кирилл, Дым держали меня на этом хрустальном камне, чтобы я не смог сдвинуться с этого единственного уникального места, ведь только оттуда я мог послать светлые лучи. И только благодаря Дане, Кириллу, Дыму удалось все сделать правильно. Кем бы я был и что бы я смог без вас? Мы победили вместе. Все! Мы одержали ту единственную, нужную всему человечеству победу. Мы настоящие герои.
Леша спрыгнул с камня и кинулся обниматься. Мы стояли единым клубком и плакали.
— А что теперь? Как нам дальше жить? — Даня смотрел на меня и требовал ответа.
— Теперь нам известно, что надо ценить в жизни. Мы как никто знаем, как хрупка грань между белым и черным. И еще… Я не думаю, что нас оставят в покое. Нас будут пытаться сломать всякими способами. Потому что вместе мы сила всегда и везде! Суперсила! И поэтому надо осторожно относиться к новым знакомым. Особенно к тем, кто обещает много всего и всякого. Мы побеждали в открытом бою. Теперь нас захотят разлучить, поссорить, хитростью и обманом заставить участвовать в неблаговидных делах, чтобы планета опять оказалась в опасности.
— Именно об этом меня предупреждал Илеривс. И я не знал, как вам об этом сказать, если вы ничего не помните.
— Леша, погоди! Так что? Ничего не закончилось!
Лена опять плюхнулась на траву и стукнула по земле кулаком. Я села рядом и обняла ее за плечи.
— Леночка! Так устроена жизнь, что самые страшные чудовища живут в нас, в наших душах. И всегда идет борьба с собой, со своими драконами. Вот ты же победила в себе страх. Ты стала смелым человеком. А в человеке всегда побеждает тот дракон, которого он кормит. Если человек кормит его своими страхами, переживаниями, обидами, неуверенностью в себе, неверием в свои силы, да еще этого дракона со стороны начнут подкармливать, то все! Человек сам становится этим страшным драконом. А если кормишь бесстрашного, сильного и мудрого, веришь в себя, в друзей, в радость жизни и ее подарки, то твой дракон помогает преодолевать все препятствия и делает тебя всесильным, всемогущим победителем. Все зависит только от нас!
— Мы победители! Поэтому нам надо держаться вместе и держать удар!
— Правильно, Леша! Будем и встречаться, и общаться, ведь у нас есть огромная тайна. Одна на всех. А вместе мы сила!
— Любые, даже незначительные, но подозрительные события надо обсуждать!
— Правильно, Даня. Так что легкой жизни не ждем, мы к ней всегда готовы.
— Вот бы еще на альпинистов выучиться! А, тетя Инна?
— Это просто, Леша! Я отведу вас к своему приятелю, мастеру спорта по альпинизму. Он вас всему научит.
— Инна, сколько можно тебя ждать? — голос раздался откуда—то издалека, как из другой жизни.
Я оглянулась. Посередине поляны стояла Глаша. Я про нее совсем забыла.
— Уже иду!
Я достала визитку из сумки и отдала Маше.
— Маша, позвони! До встречи! Всех люблю.
***
Улыбаясь, я пошла навстречу Глаше. И, вдруг осознала, что именно от нее я впервые услышала о возможной гибели Земли. Конечно, рассказывать ей о своих приключениях точно не буду, но остается вопрос — как объяснить эту странную дружбу с подростками? И еще один вопрос, который засел иголкой в голове. Почему я попала в эту группу подростков? Что со мной не так? Перед моими глазами четко встал образ Гудвина. Да, Гудвин похож на него. Немного. Тоской заныло сердце. Нет. Это было давно. История моей любви давно закончилась! Забудь! Сейчас надо решать другие задачи!
 Пока я думала эти свои думы, я вдруг ощутила, что меня бьет по ноге то, что лежало в кармане брюк. Достала. Диктофон! Я остановилась и застыла в изумлении. В голову ничего путного не приходило. Мозги бешено исполняли дикую пляску и не верили в реальность происходящего. Наконец одна мысль замерла и четко отпечаталась в моей голове: «За меня уже взялись!» Ну, нет! Не на ту напали!
И еще одна мысль, которая пришла ко мне как—то неожиданно и заставила застыть на месте. Каждый из нас, живущих на Земле, Кристалл отраженный и отражает туда, во Вселенную, и грязь, и чистоту, и страдания, и счастье. Когда грязи много, то она образует корку и не дает напитать Вселенную положительной энергией. Каждая душа — это кристаллы, отражающие ее свет во Вселенную. Она напитывается нашей радостью, нашим счастьем и возвращает это богатство в удвоенном размере.
А, хватает ли нам широты души, чтобы принять эти сокровища?
От нас зависит, чего там будет больше!
И от этого зависит будет ли наша Земля голубой планетой или черным уродцем.
***
Я оглянулась на ребят и поняла: они никогда не подведут, на них во всем можно положиться, потому что они настоящие.
И еще… Моя жизнь уже никогда не будет прежней!
***
P.S.
Почему мы так уверены, что никогда не может быть того, чего быть не может?
Почему мы так уверены, что живем правильно, потому что так кем—то предписано?
А если мы все маги и волшебники с чистой душой и честным сердцем и реально можем прожить свою жизнь радостно, так, как мы хотим?
А если поверить в себя?
И попробовать…