Там никогда не росли эдельвейсы... Из старой запис

Там никогда не росли эдельвейсы…..
 
- И ты ей все расскажешь? Это правда? И ты не испугаешься? И ты в взаправду меня так сильно любишь, что сможешь  вот так, вдруг, ей все и рассказать?
Тогда иди. И знай, папа, я тебя очень и очень люблю!
- Малыш, пожалуйста, никогда больше не называй меня папой. В нашем положении, это звучит несколько,  несколько ……
- Хорошо Сережа, я обещаю, что никогда больше не буду называть тебя папой.
 До свидания, папа.
 
В связке она шла первой. Отчего – то она всегда шла впереди. И в жизни, и в горах. Он никогда не задумывался, отчего так происходит, просто воспринимал это как должное. Она сильная, она хочет быть лидером, и она впереди.
 Ну, что ж. Хочет - пускай будет.
Блинк - блинк, блинк - блинк. Закаленные клинья легко входят в трещины породы. Крючок, карабин, трос подтяжка, один метр вверх, и снова под альпенштоком монотонное: - Блинк - блинк, блинк – блинк.
Смешно.
С этих Крымских гор, они начинали свое восхождение по вертикали. Давно….. Им было всего по двадцать  и ее обтянутая в трико фигура, прямо над ним, на фоне вращающихся небес, таких бездонных и таких близких, вызывала в нем непреодолимое желание, а она словно чувствуя это, оборачиваясь к нему, призывно улыбалась.
Но это было слишком давно. Их еще ожидал северный Урал, Казбек, Памир….
Да мало ли было покорено ими вершин, где она, словно нарочно,  пробуждая в нем мужские начала, шла впереди?
Всегда впереди, забирая у него самое трудное в восхождении , быть первым, вернее первой, наверно для того,  чтобы потом, там, на самом верху, утопая во влажных и плотных облаках, на колких и смертельного опасных  обрывах, отдаваться его ласкам….
Но это было давно. В прошлой жизни.
И вот опять Крым.
- Я хочу привезти эдельвейсы дочери.
 Не глядя на него, сказала она, и пошла вверх.
Он защелкнул карабин  и пошел вслед за ней, хотя твердо знал, что здесь, в Крыму,  на Панео, эдельвейсов отродясь не бывало.
Она обернулась к нему, что-то проговорила, пристально вглядываясь в его глаза (он не услышал, да и честно говоря, не вслушивался) и резко махнув ножом по тросу, с силой оттолкнулась ногами от скалы.
…Она падала мучительно долго.
 Ему даже на миг показалось, что она парила по направлению к земле. Парила….. Несколько раз ударившись о рваные гранитные уступы, она наконец-то упала на заросшую корявым можжевельником, усыпанную крупными обломками породы плиту.
Упала беззвучно, безвольно и как-то уж очень мягко, словно набитая слежавшейся ватой старая, детская кукла.
- Господи, ну почему, для чего  ты так  долго падаешь!?
Думал он,  взглядом сопровождая ее полет, к собственному удивлению не испытывая практически ничего,  кроме досады.
Следствие, протокол, никому не нужные, и ничего незначащие объяснения ….
А она все еще падала…. И от чего она так посмотрела на него?
Сейчас,  перед самым толчком. А может быть, она догадывалась? Или знала?
- Зачем ты пришел?
 Я спрашиваю, зачем ты пришел?
- Да ты, что, малыш? Это же я….Твой Сережа…
- Я тебе не малыш!
Я была твоей дочерью.
 А она, она  была моей мамой.….