Ничья 3. Федеральный роман

Мой авторский сайт: https://www.danberg.net/


                Ничья

                3. Федеральный роман

Через несколько часов после завершения внеочередной Ассамблеи Совета Старейшин, ночью, еще до наступления рассвета, в дверь квартиры, занимаемой семьей номера первого в списке на продвижение, раздался настойчивый стук. Испуганная молодая жена хозяина (ее спальня находилась близко к входной двери), закутавшись в халат, на цыпочках подкралась к глазку. На лестничной площадке в слабом свете газовой лампы виднелись люди в высоких сапогах, черных кожаных тужурках и без погон. “Делать нечего, - холодея от страха, подумала женщина, - надо открывать!” 

С умеренно громким топотом в квартиру элегантно вошли несколько невооруженных, как показалось хозяйке дома, крепких мужчин разного возраста. 

 - Это квартира номера первого в списке на продвижение? – вместо приветствия осведомился старший по годам и по должности.

 - Да, - едва слышно ответила хозяйка, ноги ее подкосились от ужаса, и она упала в предусмотрительно приготовленные объятия самого молодого из вошедших: ужас уводит землю из-под ног. 

 - Успокойтесь, гражданочка, уймите дрожь в вашем прекрасном теле, ничего страшного ни вам лично, ни членам вашей семьи не грозит, - промолвил добрый утешитель и энергичным движением кистей рук вернул женщину в вертикальное положение.

 - Чем могу быть полезна? – пролепетала она.

 - Нам необходимо видеть девицу по имени Орпа, - деловито сообщил старший.

 - Вы ее мать? – спросил молчавший до сих пор член делегации.

 - Замечательно сохранились! – польстил самый молодой.

 - Я мачеха, - скромно заметила молодая жена номера первого.

 - Предъявите вашу падчерицу! - нетерпеливо повторил глава миссии.

 - Орпа! – закричала мачеха, - за тобой пришли!

 - Не за тобой, а к тебе! – поправил малоразговорчивый визитер.

 - Я тут, мамочка! – пропищала выбежавшая на зов девица.

 - Тебя хотят видеть эти мужчины, доченька!

 - Вы Орпа? – строго спросил главный.

 - Я – Орпа!

 - Сегодня в восемь часов утра, - заученно проговорил глава миссии, - вам надлежит явиться лично к председателю Комитета Спецопераций для приватной секретно-государственной беседы.

 - Я поняла, - пробормотала Орпа.

 - Распишитесь в получении повестки. Обратите внимание на мелкие буквы внизу: опоздание на двадцать минут карается двумя годами ссылки в трудовой лагерь перевоспитания для членов семей ответственных работников.

 - Боже сохрани! – всплеснула руками молодая жена.

 - Попрошу, - сказал начальник, - ваш документ взять с собой! 

Не прощаясь, делегация удалилась. Появился отец семейства. Он слышал разговор, но предусмотрительно не выходил из комнаты, избегая, на всякий случай, привлекать к себе внимание сотрудников Комитета.

 - Кровиночка моя, - утирая слезу, всхлипнул номер первый, - тебя-то за что? Ведь ты ни в чем не виновата! – и окрепшим голосом бросил в сторону молодой жены: “Ты сама ее морочила, сама по проволке идешь!”

 - Память у тебя отшибло, старый! – непедагогично в присутствии ребенка грубо заявила мужу юная его супруга, - забыл, что генерал сказал на Ассамблее, мол, даст нашей Орпе важное задание?

 - Ох, верно ведь! Обошлось, кажется. А ты не зубоскаль! Лучше помоги девчонке нарядиться, ей ведь идти скоро!

***

На служебной карете, полагающейся отцу по должности, Орпа без опоздания прибыла на площадь перед зданием Комитета Спецопераций. В ее распоряжении было еще несколько минут, и она посвятила их разглядыванию установленной в центре площади величественной статуи основателя Комитета. Отлитый из железа памятник – огромная стройная фигура борца – гордо высился над городом и страной. “Странно, - подумала Орпа, - ведь памятник ставится наименее памятному, а разве забудется этот герой?”

Взгляд Орпы вперился в необычный дорожный знак. Оказывается, проезд по площади позволялся только конным экипажам и не разрешался повозкам, запряженным ослами. Сие было сделано по просьбе трудящихся бургандцев. Люди, проходившие и проезжавшие мимо Комитета, говорили робким шепотом, а ослиный рев нарушал ауру тихой кротости, излучаемую железа многопудьем монумента и стен незыблемостью бастиона.

Ровно в восемь ноль-ноль дежурный охранник открыл дверь председательского кабинета, и Орпа смело прошагала по красной ковровой дорожке к необъятному столу, за которым сидел вполне нестарый еще мужчина в генеральской форме. Надо заметить, что посетительница, входя в святилище Бургандии, почти не испытывала страха, ибо мачеха подготовила ее к получению лестного предложения о сотрудничестве. 

Генерал заранее надел темные очки. Скрывая глаза, он прятал молодой огонь, горевший во взгляде. Вдумайся, читатель: разве легко человеку его положения и его лет хладнокровно глядеть на юную, стройную и прекрасную видом деву, сидящую на расстоянии вытянутой руки, в пределах столь очевидной досягаемости, и при этом говорить о делах службы? Он так не привык. Но помни, книгочей: высокий патриотизм в сердце государственного мужа заставляет молчать низкую похоть в чреслах его. В каждом из нас происходит война с самим собой, а победа над самим собой – ценнейшая из побед.

 - Здравствуй, гражданка Орпа, рад с тобою познакомиться! – промолвил генерал.

 - Здравствуйте, гражданин председатель Комитета Спецопераций! – бойко продекламировала Орпа.

 - Скажи-ка, Орпа, что ты больше любишь, в школе учиться или горох от фасоли отделять? – пошутил генерал.

 - Наслаждаюсь и тем, и другим, - в тон ответила девица.

 - На каком экзамене ты срезалась?

 - Не помню точно. Что-то там было про иксы и игреки.

 - Значит, математика пришлась тебе не по вкусу. А чем ты увлекаешься?

 - Я книжки читаю. Про любовь, про семью.

 - Замечательные склонности у тебя, Орпа. Это пригодится и тебе самой, и нашей счастливой стране Бургандии.

 - Мне отец с мачехой говорили, что я получу от вас важное государственное задание. Интересно, какое?

 - Терпение, голубушка. Кстати, о терпении. Не скучно тебе было всю ночь напролет зерна перебирать?

 - Ничего, справилась. Я одновременно книгу чувствительную читала. Ночь незаметно пролетела!

 - А сверстницы-то твои весело время провели!

 - Знаю я, чем они занимались. У меня другое на уме.

 - Великолепно! А скажи-ка, Орпа, ты домашних своих любишь?

 - Я родителя почитаю…ну, и вообще…

 - Браво! Умеешь отвечать уклончиво!

 - Жизнь учит, гражданин председатель Комитета Спецопераций.

 - Молодчага! А теперь перейдем к главному. Замуж выйти хочешь?

 - Право … не знаю … может быть… - покраснела дева.

 - Может быть – значит, да! У меня, представь, для тебя жених есть.

 - А вы сват? Или свадебный генерал?

 - Не переступай грань, Орпа! Разговор у нас служебный, не забывай!

 - Простите, начальник. А кто он, жених-то?

 - Отличный парень. Немного старше тебя. Красавец. Высокий. Образованный. Денежный. Книги любит читать – родственная душа тебе.

 - Что-то с ним не так, наверное. Почему через Комитет сватается?

 - Не он сватается, а Комитет его сватает. Дрорец он. А нам требуется, чтобы ты женила его на себе.

 - Дрорец? Ну и пусть! Я не предубежденная, ксенофобией не страдаю.

 - Это хорошо. Отчасти. Комитет сведет тебя с ним. Сумей понравится ему. Когда он женится на тебе, станешь выуживать из него полезные для родины сведения и тайно передавать их нам. Вот такое тебе выйдет государственное задание. Правда, замечательно?

 - Если в семье будет любовь – то замечательно.

 - Наши люди не говорят “если”, говорят “есть”! Ты меня понимаешь, Орпа?

 - Кажется, начинаю понимать.

 - Отрадно слышать. Да, последний вопрос. Почему ты не подвела брови и глаза, идя ко мне на прием?

 - Я хотела, да мачеха поскупилась, утаила от меня свою заветную коробочку. Сказала, дескать, им на Ассамблее давали только по одному косметическому набору в руки.

 - Понятно. Сейчас, Орпа, отправляйся к моему помощнику для получения конкретных инструкций. Его кабинет – этажом ниже. Согласно этой записке от меня, он выдаст тебе под роспись атрибуты косметики.

 - Ой, спасибо, гражданин генерал!

 - Хватит! Бонтон тебе еще пригодится в других местах. С этой минуты ты являешься агентессой Комитета Спецопераций. Это трудно, ответственно и почетно. Помощник ожидает тебя. До свидания, Орпа. 

***

Помощник председателя Комитета подробно проинструктировал Орпу и остался весьма доволен смышленостью новой секретной сотрудницы. Хотя девица и проявила отменную понятливость и схватывала налету, задача чиновника была не столь уж проста. Он вынужден был соблюдать строжайший наказ начальника не прикасаться к юнице (ни-ни!) – дабы не сорвать спецоперацию первостепенной значимости.

Кандидата в женихи звали Ерэд. Он старше Орпы на пять лет – расцвет молодости. Помощник достал с полки папку с надписью “Ерэд, гражданин города Дрора”, раскрыл ее на первой странице и показал невесте нарисованные карандашом изображения субъекта государственной важности – анфас и профиль. Затем зачитал ей детальное описание внешности Ерэда, назвал род его занятий и сумму ежегодных доходов, перечислил родственников. Орпа пришла в восторг: “Какой видный парень! – подумала она, - славный выйдет из него муж, не сглазить бы. Молодцы комитетчики, отличные сваты!”

Помощник сообщил Орпе, что после торгового фиаско Ерэд пребывает в состоянии кратковременной черной меланхолии. Сейчас он неспешно возвращается к себе домой в Дрор. Он едет верхом на осле от одной придорожной гостинице к другой. Орпу доставят экспресс-колесницей на место предполагаемой стоянки Ерэда, где она будет его ждать. Виденные ею в папке рисунки, а также глубокая печаль на лике путника помогут ей опознать молодого человека. Далее, используя женские чары, она познакомится с Ерэдом и станет действовать согласно государственному заданию. Комитет Спецопераций полагается на ее фантазию и желает ей счастья в личной жизни и успехов в труде на благо родины. 

По правде говоря, Орпа не испытывала сомнений, соглашаясь сотрудничать с Комитетом. В сердце выпускницы средней школы не звучали патриотические мотивы, зато с каждым днем крепла мечта полюбить молодого, красивого и богатого парня. Чтение романов, всё больше дрорских сочинителей, деформировало мировоззрение и без того крамольной барышни. “Мир состоит из меня и неменя, - рассуждала девица, - так ради кого их этих двоих я стану жить? Неужели ответ не очевиден? Когда мы сами себя любим, то и мир нас непременно полюбит!”       

Орпа не помнила своей матери и крепко не любила мачеху, почти ровесницу ей. Однако она была лояльна родителю, ибо он безотказно разрешал ей пользоваться своей служебной каретой. Впрочем, последнее обстоятельство не указывало на духовную связь дочери с отцом. Иными словами, ничто не удерживало Орпу в лоне семьи. Наоборот, в замужестве она видела прекрасный повод сбежать, наконец, из постылого дома. Более того, на дне девичьего сердца жила надежда соединиться узами брака именно с дрорцем и навсегда уехать в Дрор. И тут такая удача!

Помятуя о соблюдении служебной тайны, Орпа лаконично и наскоро попрощалась с домашними и вышла на улицу. Ее уже дожидалась обещанная экспресс-колесница. Кони помчали Орпу навстречу новой жизни, подальше от квартиры на набережной.

***

На ночь глядя, Орпа прибыла в придорожную гостиницу, где, по расчетам Комитета, должен был остановиться Ерэд. Она улеглась спать, и ей снились широкие и ярко освещенные улицы в центре Дрора, особняк на тихой окраине города. Она – полновластная хозяйка в доме, ее окружают милые детки, лепечут, смеются, одолевают невинными вопросами на фундаментальные темы.

Наконец, на веранде появляется красавец-мужчина – ее возлюбленный супруг. Он нежно обнимает ее за талию, они проходят в садовую беседку, усаживаются за стол. Служанка приносит знакомую бутылку озерной воды. Супруги выражают ей свое неудовольствие, и тут Орпа просыпается. “Хоть во сне, да настигнет меня этот проклятый Бург!” – досадливо цедит она сквозь зубы.

К середине следующего дня подъехал верхом на маленьком ослике некий молодой человек с интеллигентно-печальным лицом и попросил у хозяина самую дешевую комнату. Устроившись, он вышел в общую залу, где гости трапезничали, но заказывать обед не стал – объяснил хозяину, мол, его ограбили в Бурге, и платить нечем. Он достал из дорожного мешка краюху хлеба и принялся энергично откусывать от нее, запивая водой.

Орпа чуть-чуть отворила дверь своей комнаты и в щель разглядывала нового приезжего. Сомнений не было – это Ерэд. Она надела на себя скромное закрытое платье и незаметно для новичка спустилась вниз, проскользнула наружу и принялась расхаживать взад и вперед по тропинке неподалеку от гостиницы. Лицо ее приняло выражение печали. Она раскрыла заранее припасенную книжечку стихов и, прогуливаясь, негромко декламировала романтические четверостишия.

Ерэд, разумеется, заметил девицу. Покончив со скудной трапезой, он поспешил ей навстречу, дабы невзначай столкнуться с нею, разговориться, а то и свести дружбу.

 - Ах, простите мою неловкость! Поверьте, я совершенно случайно задел вас. Вам не больно? – встревоженно спросил Ерэд.

 - Ну, что вы, мне ничуть не больно! – ответила Орпа, бросив на него контрольный взгляд, дабы удостовериться, что это действительно тот, кто нужен ей, Комитету и родине.

 - Вы любите стихи?

 - Обожаю!

 - Я тоже балуюсь стихами. Сочиняю.

 - Какая прелесть! Я встретила поэта!

 - Ах, оставьте! Ведь я поэт всего лишь по призванию, а по роду занятий я торговец. Меня зовут Ерэд. А вас?

 - Очень приятно. А я – Орпа.

- Очень приятно. Позвольте спросить, откуда и куда вы держите путь?

- Я родом из Бурга. Я покинула семью. Вернее, меня изгнала из дома мачеха. Она хотела, чтобы я вела себя как все наши распущенные девицы, но я не такая. Я пока не знаю, где найти прибежище. Я слышала, в Дроре требуются работницы в богатые дома. Я хочу сама добывать свой хлеб. А теперь вы расскажите о себе. Вы так грустны и так бедно одеты!

 - Я – коренной дрорец. Я привез на праздник в Бург много отличного товара для продажи. Вырученные деньги думал отложить на покупку брильянтов для невесты.

 - Так вы помолвлены? – скрывая досаду на недостаточную осведомленность Комитета, спросила Орпа.

 - Нет, я еще не успел влюбиться, и у меня пока нет невесты. Я коплю деньги впрок, Орпа. Увы, бургские дикари ограбили меня, захватили, словно разбойники, весь мой товар, а меня изгнали из города. Хорошо, хоть оставили мне немного денег на эту скудную одежду, что вы видите на мне, да на покупку ослика. Теперь я возвращаюсь в Дрор.

 - Мне страшно жалко вас, Ерэд. Вы разорены? – задала тревожный вопрос Орпа.

 - Да что вы, Орпа! Я по-прежнему богат! Я трудился и пострадал. После случившегося я потерял веру в человечество. Разве это мало значит – вера в человечество?

 - Вера в человечество вернется к вам: вы молоды и еще встретите хороших людей. Вот, скажем, я, уроженка Бурга, всю жизнь пребывала в душной атмосфере всеобщей скверности, но сберегла себя и сохранила лицо.

 - Вы нравитесь мне, Орпа!

 - Я нравлюсь вам? Правда? Как волнительно это слышать!

 - Я привык говорить только то, что думаю. И посему я решительно заявляю о своей обеспокоенности вашим шатким положением. Чем я могу вам помочь?

 - О, нет, Ерэд! Я девушка с характером и сумею постоять за себя. Я не прошу помощи, и корысть чужда мне.

 - И я таков же! Поэтому я помогу вам бескорыстно. Вы, кажется, не против поселиться в Дроре, не так ли? Отчего бы нам не продолжить путь вместе?

 - Право, мне неловко! Да и ослик ваш двоих не вынесет.

 - Как хорошо, что я благоразумно не потратил все деньги! Я куплю еще одного ослика! Так что, едем вдвоем, Орпа?

 - Я готова согласиться, Ерэд, если вы обещаете уважать мои моральные табу. Надеюсь, вы меня понимаете.

 - О, я отлично понимаю вас. Можете не сомневаться в моей кристальной честности!

Ерэд и Орпа продолжили путь вместе. Ерэд держался и держал слово. Если малая жертва приносится ради других, то большая – ради себя самого! По дороге они говорили о высоком и об утилитарном. С каждым днем пути они нравились друг другу все больше и больше. Подъехав к воротам Дрора, они вполне осознали себя родственными душами, и, кажется, полюбили друг друга. Дело оставалось за признанием. Но это событие произошло позднее, внутри городских стен.   
 
 
Полностью произведение опубликовано здесь:
https://fb2.top/nichyya-688054