09. Ты у меня не отвертишься!

Начало...http://proza.ru/2022/09/27/1043

09. Ты у меня не отвертишься!
            
И тут раздался телефонный звонок. Наш герой поднял трубку и раздражённо крикнул в неё.
      
— Да!
      
Звонил Димыч. На работу, оказывается он сегодня не пошёл и сидел теперь в пив-баре.
               
— Ты как, заявку уже сделал? — спросил он у него. А он не знал, что ему ответить. — Чего молчишь-то? Или все с Алёной трахаешься! Давай подскакивай, а то мне одному скучно здесь!
               
Он не знал, что ответить, а в голове у него носились мысли, что надо как-то свалить из дома. У Димыча башли точно есть, надо только как-то свалить! Ишь, устроили террор и демонстрацию власти! И тут вдруг в мозгу у него проклюнулось.
               
— Слушай, ну какое собрание! — закричал он в трубку, надеясь, что приятель допрёт в чем тут у него дело. — Я сейчас не могу! Да и Алёна уже пришла! Ну, забыл! Подумаешь, комсомольское! Что? Всех переписывают? Прогрессивки будут лишать? Ну, дела! Понял! Подожди, я сейчас поговорю тут, - сказал он в трубку, а после Алёне. — Слышь, что ль? Мне на работу, оказывается, надо. У нас сегодня собрание, оказывается, комсомольское... Не веришь, что ль? На, вот, сама спроси, — проговорил он и протянул ей трубку.      
               
И вот уже Алёна разговаривает с Димычем.
      
— Алло! Дим, это ты что ль? Ну и что? Да? Врёшь, небось?
               
И после надолго замолкла, затихла, слушая, похоже, уже врубившегося в ситуацию Димыча и вравшего ей, как и на работе в "контрольной группе", когда попадался за какие-нибудь «дела» на линии. Ему вдруг стало жалко Алёну, вот такую, слушающую сейчас этого Димыча, и уже, похоже, верящую во все это его вранье. Жалко по-хорошему, потому что она теперь верит ему и как бы с ним опять и его, а он тут...
               
Когда Алёна положила трубку и молча ушла в комнату, он, сорвав с вешалки куртку, рванул дверь на себя и кинулся вниз по лестнице так, словно у него за спиной крылья выросли.
               
Конечно, в его беге по лестнице Алёна почувствовала что-то неладное, то есть все что угодно, только не собрание, и потому, наверное, — пока это он сбегал к Вере домой, пока это он её уговорил ехать в пив-бар к Димычу — она в поисках его вышла на туже тропу и уже с матерью своей. Антонина Александровна эта, и вообще-то всегда обо всем, что происходило в нашем околотке, узнавала первая. Ей об этом дворники зачем-то докладывали. И всегда почему-то с удовольствием! Так что наш герой с Верой только случайно с ними не столкнулись на автобусной остановке. Просто они их несколько опередили.
               
И вот стоит наш герой с Верой сзади цивильно-остекленного укрытия и в то же самое время как бы рядом с Алёной и матерью её.
               
— Не будь дурой! — шумела вся побагровевшая от гнева и злости ещенетеща его. — Тут надо тихо! Надо проследить, чтоб он потом не выкручивался!.. Ах, какой подонок!..
               
— Ма, а Акулина Степановна говорит, что лучше, чтоб я одна поехала, чтоб нашла их и отдала деньги. Ведь он хотел помочь Вере, — говорила Алёна.

И это опять привнесло было в его мятущуюся душу какую-то определённость и хорошее радостное чувство за свою будущую жену. Но ещедажеинетеща его своими словами и соображениями о том, что не будь дурой! подонок! мой долг, как общественницы, взять его за руку! и прочее тут же, как ножом, отсекла все это напрочь.
               
Подошёл автобус. Это был нужный им с Верой номер, но в него полезла Антонина Александровна, эдакая, сопящая туша в очках. И Алёну за собой потащила. Влезла и сразу же к кассе. Навалилась на неё, облапила как что-то своё и ну совать туда свой гнутый пятак. Засунув в кассовый аппарат мелочь, Антонида  Александровна тут же принялась злобно давить ему на темечко — на клавишу. Да так нахраписто и требовательно, будто бы уже и за пятак ей должны сейчас выдать все, что только она пожелает.

Однако, этот, из железа сделанный субъект выплюнул из себя её деньги. Рассвирепев — и у этого, видите ли, свои понятия о ценностях! — она вновь сунула свои пятаки в железную пасть кондуктора, а для надёжности выдала ему ещё пару добрых затрещин. Тогда аппарат, проглотив деньги, вообще оставил её с носом. И это было здорово! Потому что здесь, за толстым стеклом цивильной остановки наш герой с Верой смогли увидеть то, что раньше им казалось невозможным. Довольные этим они рассмеялись как дети, а на душе у них стало хорошо, и радостно.
               
— А ты Алёну любишь? — спросила его Вера.
               
— Не знаю, — ответил он. — Скажи, ты меня разлюбила или все дело только в том, что тебе бабка моя что-то там сказала? Я там дома не допёр вначале, что она имела в виду, когда сказала тебе, но потом...
               
— Ой, ну ладно тебе про это-то!
               
— Скажи, а она это сделал, когда я ещё в армии был или?..
               
Но Вера закрыла ему рот поцелуем, и приклонила свою головку к нему на грудь. Тихо, как заклинание, она проговорила:
               "Улавливать за шорохом дождей
               Короткие, но полные мгновенья,
               Адажио упавших желудей
               И стон далёкого сердцебиенья.
               Выгадывать сквозь пламенный закат
               Желтеющую просеку лесную
               И городских торжественных палат
               Чуть бледную уверенность немую.
               Вымаливать, завязнув во грехах
               Секунду чистого рукопожатья
               Переступив за безотчётный страх -
               Сомкнуть объятья...
               

Продолжение следует... http://proza.ru/2022/10/11/10