Экс-ры VII 3 гл По живым камням

Глава 3
               
Скала Корона

Через Юго-восточный отрог —  по живым камням —  скала Корона —  базовый лагерь —  капитан Ерема

По живым камням

— Нет слов ребята, —  восхищался Стас Палыч панорамой увиденных здесь окрестностей.
Он был здесь впервые, и всё ему было в диковинку. Кельдюшев установил штатив, для видеокамеры попросив друзей не смотреть в объектив, а заниматься своими делами. Поводив видеокамерой на руках, он установил её на штатив.
— Вот так лучше чем дрочить на руках, — улыбнулся он.
— Ну, ты опер тебе видней, чем заниматься, — засмеялся Чемякин.

Поводив медленно видоискателем, он установил камеру в неподвижное состояние и потом вошёл в «картинку» и присоединился к своим товарищам.
— Всем привет! И вот начинается наш поход по этим интересным местам, — сказал Чемякин, обращаясь к видеокамере.

Потом каждый делал шаг к камере и красочно рассказывал, за каким чёртом он сюда припёрся. Затем Чемякин взял слово и продолжил.
— Здесь в этих горах состоится встреча с нашими товарищами из других команд. Встреча состоится на вершине Конжаковского камня. Будет шампанское, а потом мы пойдём в баню. Девки будут плясать. А по… 
— Ой, ребята я, кажется, не включил камеру, —  извиняющимся тоном сказал Кельдюшев, перебив Чемякина.

Чемякин посмотрел на него, плюнул себе под ноги и вышел из «картинки».
— Я так и знал…
— Володь ну давай переснимем! — покраснев от стыда, сказал Кельдюшев.
— Да иди ты в жопу!
— Эх ты, Феллини, — похлопал по его плечу Лебедев.
— Да я и смотрю, что светодиод не горит, а этот гад и ухом не ведёт, — сказал Стас Палыч.
— Да я его давно отключил, чтобы не потреблял энергию, — оправдывался Кельдюшев.  — Ну, парни, ну извините, ну я виноват, не досмотрел.

Чемякин залез к Стасу Палычу в рюкзак и, достав пачку сигарет, закурил.
— Убить, тебя мало, я такую речь приготовил, — сказал, вдыхая табачный дым Чемякин.
Покурив, он позвал всех встать перед камерой.
- Ну, смотри у меня Смоктунович, - сказал он грозно в адрес Кельдюшева.
- А он актёром был, - сказал Кельдюшев.
- Кто? - спросил Чемякин.
- Смоктуновский.
- А он как этот режиссёр и Смоктуновским тогда не был. Так, снимаем сцену снова, на этот раз смотри у меня Кутузов!
Чемякин протянул Кельдюшеву свой жилистый кулак.

Тот скромно кивнул и нажал на «Старт».
— Всем привет! — начал говорить Чемякин с широкой улыбкой обращаясь к камере.
Съёмка прошла на ура. Оператору слегка дали под зад на будущее и немного похвалили.
Отдохнув, путешественники двинулись за своим вожаком, который выбирал дорогу по едва заметной тропке, которая то и дело терялась среди нагромождения камней.

Тропка была сама по себе, была своеобразной, всё тут было усыпано старыми истлевшими бычками, горелыми спичками, и всяким бытовым мусором.
— Народ ну ни фига не бережёт природу, — сказал Чемякин, доставая из кармана рюкзака Палыча пачку сигарет и закуривая на ходу очередную сигарету. — Курить будешь.
Он протянул Лебедеву сигарету.
Стас Палыч, будучи владельцем всех отданных ему сигарет посчитал, что с одной пачки у него не убудет и промолчал.

Серые плиты, местами усыпанные истлевшими бычками и горелыми спичками, застрявшими здесь благодаря мелким камешкам, птичьему помёту и прочему мусору создавали картину частого присутствия людей. Иногда в глаза бросались отпечатки протекторов туристских ботинок на сорванной дерновине.

Путь, по которому повёл своих товарищей, Чемякин был на редкость ужасным. Приходилось карабкаться через огромные валуны чуть ли не под отвесными стенами скал. Преодолевать какие-то чудовищного вида колючие мелкие кусты можжевельника, который стоял здесь непроходимым забором и имел страшно непреступный вид.
— Всё как хотите, я дальше не пойду, — застонал первым Стас Палыч.
— Ну, началось, — прорычал Чемякин. — Иди сюда, ложись, мы тебя здесь закопаем до конца похода.

Стас Палыч показал на бровь, где краснела кровавая шишка, после чего снял штаны и показал разбитые в кровь колени.
— Ну что сдох! — рявкнул Чкемякин.
— Ну не сдох, но хочу отдохнуть.
— Да мы только что отдыхали, ладно, отдавай сигареты и чеши-ка ты домой, — сказал в сердцах Чемякин.

Стас Палыч как услышал, что придётся расстаться с пачками и о позорном изгнании тот час побагровел и, поднявшись, пошёл буром через проклятые заросли.
Чемякин подмигнул остальным и тихо сказал.
— Видали, как надо воспитывать героев.
Стас Палыч пролез до конца весь колючий забор и, не снимая рюкзак, распластался на огромной плите.
— Господи, когда же это кончится, — простонал он.
— Никогда, — сказал подошедший Чемякин.
— Палыч всё ещё только начинается, — сказал с сочувствием Кельдюшев.

Остальные тоже пострадали не меньше его, кроме Чемякина который откровенно удивлялся, как это его спутники уже успели набить себе шишек. Посмеиваясь, он спрашивал у них, где им так посчастливилось сделать такие ценные приобретения.
— Куда ты завёл нас проклятый Сусанин, не видишь, Стас Палыч копьём в попу ранен,  — сказал Лебедев.
— Откуда мне знать, что вы не французы, — ответил Чемякин начав, было отбиваться от назойливых не французов.
— Ребята давайте забьём в его щели арбузы, — повеселев,  срифмовал Стас Палыч.
— Не бойтесь ребята, живым не уйдёт он, — стал развивать мысль Кельдюшев, но осёкся, не сумев реализовать свой поэтический потенциал.

- Как в стаде все так каждый волк, а как один так вилы в бок, - сказал с ироничным презрением Чемякин к этому поэтическому сообществу.
— Куда теперь? — спросил Стас Палыч, обозревая бесконечную россыпь курумника сползающего в глубину близкого леса.
— А вон видишь скалу, — показал Чемякин на возвышающуюся скальную гору среди леса.
— Ну, вижу, но до неё далеко.
— Это Корона, а теперь посмотри вон туда, — Чемякин показал на склон, где сходятся ручьи реки Серебрянки. — До Короны по прямой метров 600, а до нашего базового лагеря, который чуть выше устья двух ручьёв почти километр. Но это по прямой, но мы же пойдём по вогнутой линзе и с поворотами. Так что это будет километра три или около того. Но сам понимаешь по грунтовой прямой дороге это не по этим камням ходить. Так что соберись и не стони, придём на место, отдохнёшь. А через пару тройку дней ноги придут в норму, и будешь козликом скакать да ещё нам фору дашь. Мы ещё и на вершину Конжака поднимемся.

— А далеко до вершины? — спросил Стас Палыч.
— Примерно километров восемь смотря как идти, хотя можно и все десять намотать.
— Если дойду, у меня уже колени не работают, — сказал уныло Стас Палыч.
— Вставай старый и не притворяйся, — сказал Лебедев.
— Это кто здесь старый хрыч, — стал подниматься Стас Палыч.
— Ого, да он уже бизоном ревёт, — засмеялся Чемякин довольный, что тот всё-таки пойдёт вперёд.
— И так идём к Короне всем смотреть под ноги, камни сами видите, не лежат на месте. Плывут, сволочи!

И снова обливаясь потом, путешественники шли по курумнику, и так же падали застревая между огромными камнями. Чемякин как самый опытный из всех, спокойно перешагивал с камня на камень.
— Учитесь ходить на полусогнутых ногах, — говорил он, показывая, как это делается.

Парни пробовали, но у них ничего не получалось.
— Это от слабости ног, я сам давно в горах не тренировался, но навык остался, — пояснял Чемякин.
Лебедев, делая шаг, поскользнулся и, перевернувшись при падении, полетел в каменный мешок между большими валунами, где к его везению застрял, не достав головой дна.
Вытаскивали его, осторожно стараясь не причинить большего вреда от такого крутого пике.
— Кажется, ничего не сломал, — сказал он, пробуя подняться на ноги.