Почему Булгаков просто плохой писатель

                Берлиозу фон Тиз
     - Га - Ноцри, говоришь ?
     Знаменитейший купец Петр Данилыч Громов, на самой грани человеческого слуха поскрипывая новехонькой кожей ладно подшитых валенок, неторопливо прошелся по горнице, отхлебнул декохту, смешанного с яичным мылом, закусил уже остывшим омлетом из американского порошка, поставлявшегося на Украину по ленд - лизу в знак сопротивления фашизму, вернулся к коридорному, засохшему у дверей. Строго глянул в тут же заюлившие мыльными обмылками в мутной водице радужки зрачки и заорал, алея жилистой шеей, весомо поднеся сжатый кулак к плотно сжатым зубам коридорного :
     - Га ! Червонец ? А рублевку хошь ?
     Советский махновец Червонец, мудро мацавший за пазухой прокурорскую следачку, отвлекся от воодушевляющего подрастающие поколения кинозрителей занятия, закрыв книгу и даже поставив на нее сверху тот самый примус.
     - Пивная ! - гаркнула прокурорская, мечтая в жарких объятиях беспредельщика об усах Кулагина, коему, известно, не нужны деньги, все равно ведь посадят или пропьет. - Еще парочку.
     Коридорный, натужившись, приподнял примус и вылез наружу, метнулся на кухню, где демонстративно гремела медными и алюминиевыми, еще не спуленными на чермет сковородами кухарка Ненила, прихватил с подоконника неразменную парочку, оптимистично красующуюся с обложки какого - то глянцевого журнала вставными зубами, и швырнул, не переходя порога, в искаженное лютостью лицо Червонца.
     - На, сука !
     Еврейский продюсер Харви Вайншток поправил прическу, посмотрев в сторону Мартина Скорсезе, раскуривавшего сигару на дерматиновом диванчике. Мысль смешать литературу и синема, разумеется, не была новаторской, идея подсуропить немножко сисек в любую фотосессию, не забыв упомянуть страдающего синдромом дауна наследника и успеть на три сотни говенных чужим  не осознанным заимствованием телеэфиров, обосраться, сука, в конце концов, поганой лаптевостью и жопорукостью, приводя коалу к малоскрываемому бешенству ( б...дь, ведь бесит уже, мы, россияне, то есть, неужели такое говно, раз ни х...я не умеем ?! ), нисколько не привлекала деятелей мира наживы и чистогана, лишь неискоренимая привычка ежедневно ознакомляться с щедро высыпаемыми под свиные копыта Шараповой, Тицкой и Потупчик сказочками и принуждала Харви читать вслух, немного пугая его невозмутимого приятеля, когда - то неплохого режиссера, не сумевшего, как и все они, суки рваные, прыщи тщеславные, вовремя уйти, потому - то брутальный кучер Бобби де Ниро слился в черножопость фифтисентящего ганста - рэпом саундтрека, а резкий и чоткий предатель Шина - старшего напрасно будет кощунствовать, призывая разогнать к такой - то матери все кинофестивали и наградные комитеты, ибо ( шикарное словечко ! ) стал дядюшка Оскар после минования политкорректного периода дядюшек Томов окончательным дядюшкой Юлиусом Штрайхером, наглядно показав любому вменяемому зрителю всю кошмарность и уё...ть еврейского племени, изначально и до сих пор рулящего Холмами.
     - Розенберг, - одними губами произнес Скорсезе, опасаясь в цитадели демократии и свободы слова озвучить несвоевременные мысли.
     - Чисто такая советская травля Жонни Дэппа, - не согласился Харви, ощущая мощь холокостчиков за своей могучей спиной. И был прав, конечно. Хотя, отжим бабла, граждане бандиты, везде одинаков, с эпохи Сарданапала и до Японца, какая, на хрен, разница, чем конкретно прикрыть наезд и повод поделиться, ежели результат - налицо ?
     Харви вскрикнул, бросаясь к зеркалу. Мартин мрачно шел следом. Из зеркала на них смотрели, растерянно разводя руки, взволнованно дыша - взволнованы - и краснея обвисшими щеками, два поросенка из детской сказочки про третьего, чье наименование Ниф - Наф внушает. Но вот что именно и кому - коала оставляет за кадром, потому так интереснее, благо игроков в игры разума осталось только двое, в чем залог психицкого здоровья автора.