Треугольник

Треугольники бывают разные: равнобедренные и разнобедренные, любовные и суперлюбовные.

Да что там говорить - вот живой пример!

Один человек (мужчина!) по фамилии Ряпин, узнал от своих друзей о том, что его жена ему изменяет с другим человеком (мужчиной!). Друзья всегда узнают об этом раньше и спешат уведомить об этом супруга. Чтобы он разобрался в себе и положил наконец конец пороку. Враги же - наоборот, стараются подольше понаслаждаться видом ничего не подозревающего супруга. Перемигиваются промеж собой и «рожки» показывают друг другу, рожи корчат от смеха... Им это доставляет некое наслаждение, недоступное друзьям.

Ряпин был человеком интеллигентным и деликатным и решил, прежде чем убить любовника жены, что он обычно делал, не раздумывая, познакомиться с ним и присмотреться к нему: кто он, почему его жена любит?  Да и любит ли? А может это просто - увлечение?

Ряпин нарядился сантехником, взял в руки остро заточенный разводной ключ и пошел к этому мужчине. Чтобы завалить его. А звали того мужика просто - Жабин. Он по профессии был выдающимся кинорежиссером.  Этот доверчивый режиссер, как и все выдающиеся режиссеры, ничего не подозревая, открывает дверь на звонок и видит перед собой мужчину в форме сантехника, с разводным ключом в заскорузлых руках (Ряпин предварительно заскорузлил руки и лицо, для правдоподобия. Чтобы не вызвать подозрения!)

Жабин неслыханно обрадовался приходу сантехника. Еще бы! Сантехник всегда желанное лицо в любом доме. Сантехник с утра - жди удачи! Сантехник к ночи - повезет не очень! Так говорили в народе. Такое было поверье!

- Коньяк? Виски? - спрашивает Жабин, приглашая желанного гостя в залу, усаживая его возле камина.

- Двойной бурбон! - спокойно отвечает Ряпин. Он, как все писатели, в отличии от кинорежиссеров, с утра только двойной бурбон пил. Чтобы к вечеру не упасть.

Жабин налил гостю стакан бурбона, поставил музыку, угостил сигарой « Romeo & Juliet» сел напротив и стал с ним беседовать как с равным! Ряпин-то был ему не ровня. Он был простым писателем.
Поговорили о том, о сем. Коснулись концептуальной теории теоретической рефлексии нарротива Хайдеггера, онтологизации кинематографического языка Питера Гринуэя, формы словесного дискурса и сюжетного модуса Хайдена Уайта, эпистемологической модели реальности в творчестве Мджамуна Нгвмамена.

И так они мило разговорились, что уже через пару часов Рябин совсем забыл, зачем он приходил-то! Он глядел на сидящего напротив него симпатичного, разгоряченного спором человека, с горящим взором красивых карих глаз, с четко очерченным ртом и карминными губами, с аккуратной прической, (боковые пряди мелированы, виски косые) и ловил себя на мысли, что ему нравится этот прямолинейный, неглупый, несомненно, талантливый, немного простодушный, и какой-то беспомощный и беззащитный в своей искренности человек.


К вечеру они уже были на «ты». Коньяк давал о себе знать. Сигары - подавно. Рябин почувствовал необычайную легкость. Ласковые волны человеческого тепла и обаяния обволакивали и ласкали его. Ему стало казаться, что они с Жабиным знают друг друга всю жизнь. И эту, и прошлую...

Перешли в спальню... Дальнейшее Рябин вспоминал словно сквозь какой-то мягкий теплый сиреневый туман. Непостижимые волны радости то поднимали его на свои зыбкие гребни, то низвергали его в сладкую пучину онтологической парадигмы... Рябин с ужасом думал о том, что всего каких-то пять-шесть часов назад он хотел убить этого замечательного человека. Неожиданно жгучей болью отозвалась где-то в глубине души мысль. Неужели и с ней он такой?

- Ты позвонишь мне? - спросил на прощание Рябин.

- Позвоню, малыш! - ответил просто Жабин.

Возвратился домой Рябин возбужденным, взволнованным, просветленным и каким-то рассеянным. За ужином он мурлыкал какой-то незамысловатый мотивчик из репертуара Ольги Бузовой. Несколько раз, в рассеянности, уронил ложку, чашку, тарелку, вилку, нож.  Пролил соус на скатерть. Всхлипнул. Пукнул. Опрокинул чайник на собаку. Наступил на кошку. И, в конце концов, сам упал со стула, увлекая за собой скатерть с чайным сервизом "Мадонна". Это не ускользнуло от проницательного, пристального взгляда его жены.

- Что с тобой, Клаус? У тебя кто-то появился? - спустя час, наконец-то, спросила она Рябина, когда они переоделись в ночнушки, укладывались спать, отведя затвор "Магнума" 9 калибра.

- Пока не знаю... Не знаю, Рауль.. - совершенно непроизвольно вырвалось у Рябина. Он покраснел, стушевался, закрыл лицо руками... - Ничего не спрашивай меня... Я тебя прошу... Потом. Потом я тебе все объясню! Я должен разобраться в себе...

                К О Н Е Ц