Когда молчит Центр

  Яростно откинутое одеяло полетело на пол.
Ну, наконец-то! Сегодняшний звонок был особо долгожданным. Накануне, Центр дал команду, ночью использовать пуховые одеяла. Погода же была удивительно теплой. Изнемогая от жары, не сомкнув глаз, я всю ночь провертелся на отвратительно влажных от пота простынях.
«Далее, предварительно аккуратно убрав постель, переходите к водным процедурам». Указание, как обычно поступившее из телефона, хоть в этот раз прозвучало как нельзя кстати. Упругие струи холодной воды остудили, успокоили разгоряченное от жары тело. Скопившееся за ночь раздражение исчезло, уступив место утренней бодрости.
«Переходим к завтраку, который должен состоять из овсяной каши, ломтика хлеба, смазанного маслом и умеренно теплого чая». Сознаюсь честно, перспектива начинать новый день с отвратительно склизкой каши неопределенного цвета, всегда портила мне настроение. Чертовски хотелось крепкого, горячего кофе. Но команды на это не было.
После завтрака, таки порядком меня разозлившим, поступил приказ приступить к процедуре одевания. В окно бил яркий луч солнечного света. Очень хотелось одев футболку и джинсы, упругим шагом сбежать вниз по ступеням и вдыхая грудью свежий, прохладный ветер первого летнего утра, пешком пройтись до работы. Пройти мимо новой, сверкавшей яркими красками детской площадки. Она, конечно, ещё пуста (команда детям приступить к игре прозвучит позже), пересечь велотрек (там, наверное, уже носятся на велосипедах счастливчики, которым сегодня это разрешено) и через парк, благоухающий дурманящим запахом цветущей акации, добраться до работы.
Но, нет (раздражение во мне нарастало!), нет, вежливый и в то же время настойчивый голос, звучащий из телефона, настоятельно рекомендовал одеть светло-голубую рубашку, повязать галстук и облачиться в строгий рабочий костюм.
«Далее, - повествовал голос, - вам необходимо посетить парикмахерскую. Стиль стрижки на сегодня – «помпадур». После посещения парикмахерской, автобусом, маршрут № 15, вы должны добраться до работы. В автобусе рекомендовано занять место № 8.  Четвёртый ряд, сидение возле прохода. Ожидайте дальнейших указаний!»   
И так каждый день. Для меня, молодого, здорового парня, это было сущим кошмаром. Ну не хочу я, не хочу одевать эту голубую рубашку, не хочу я этой дурацкой стрижки «помпадур», не хочу, слышите!, не хочу я сидеть в автобусе на месте №8, что возле прохода! Н-е хо-чу!
Конечно, Центр всё знает. Конечно, Центр абсолютно всё предусмотрел. Что бы я правильно питался (неважно, что от овсянки меня уже воротит), что бы я был чист и хорошо одет. Центр заботится о максимально коротком для меня маршруте на работу и о современной стрижке.
А я, представьте себе, этого не хочу! Не хочу пить на ночь обязательный кефир и отсыпать положенные восемь часов.
Я хочу, взяв за руку Элизабет (девушку, которая и будет мне делать эту злополучную стрижку), хочу взяв за руку Элизабет, всю летнюю ночь бродить по парковым аллеям, вдыхая запах цветущей сирени и акации. Хочу петь, смеяться и есть мороженое! Хочу утром, глотнув обжигающе горячего кофе, до сладкой дурноты затянуться первой утренней сигаретой и прыгая через ступеньки, бежать на работу! Хочу всё сам, слышите! Я хочу всё сам!
Открыв тяжелую, старинную дверь парикмахерской, я увидел Элизабет. Согласно рекомендациям Центра, она уже ждала меня, чтобы побрить и соответственно причесать. Светлые, легкие волосы Элизабет, по команде Центра, были уложены в замысловатую прическу. Очевидно, по той же команде, она была обута в туфли на высоченном каблуке. Несомненно, они делали очень привлекательными её стройные ноги, но всё портило, то, что это делалось по чьим-то указаниям. И только улыбка, славная, нежная улыбка, которой встретила меня девушка, была её собственной!
- Элизабет! – я ласково взял её за руку, -Элизабет, а тебе никогда не хотелось распустить волосы, разуться и по горячему асфальту, босиком побежать со мной навстречу солнцу?
Её глаза стали испуганными.
-Что с тобой сегодня? Как это, босиком? А что скажет Центр? Разве звучала такая команда?
И на протяжении того времени, пока она меня стригла и брила, её не покидала тревога.
-Странный ты сегодня! Не болен? Ведь мы недавно проходили медосмотр. Ты здоров?
Да, я был здоров. Но именно потому, что я был здоров, мне и приходили в голову здоровые мысли.
На работе всё как обычно. Заняв своё рабочее место, рядом со столами таких же как я, одетых в голубую рубашку, причесанных в стиле «помпадур» и наевшихся овсянкой коллег, я приступил к повседневным занятиям. На столе лежал телефон. Скоро через него поступит команда, как мы должны будем одеты во второй половине дня и из чего должен состоять обед.
Вошел начальник отдела. В отличии от нас, на нём была белая рубашка, а редкие волосы зализаны назад. Я подошел к окну, чтобы открыть форточку.
-Что, разве команда поступила? Я не услышал! - растерянно спросил он.
-Да нет. Команды не было, но ведь душно же!
-Что ты, что ты! Жди команды, займись работой!
Запищал телефон.
«Прослушайте дальнейшие распоряжения. По окончании первой половины рабочего дня, в магазине, расположенном на нижнем этаже производственного здания, вы должны приобрести светло-серую рубашку и темно-серый костюм. Переодеться необходимо в примерочной кабинке этого же магазина. Костюм, который был одет на вас до этого, следует утилизировать в корзину, стоящую рядом с кабинкой. С меню обеда, вы будете ознакомлены в столовой. Время, которое останется свободным до начала второй половины производственного процесса, вам рекомендовано провести в размышлении на тему: роль каротина, находящегося в морковном соке, на пищеварительный процесс в организме. До связи!»
Как вам? Из последних сил сохраняя на лице радостную улыбку, я поплелся в магазин. Следуя инструкции, приобрел новый костюм, переоделся, утилизировал старый. В столовой впихнул в себя незамысловатый обед и запил «умеренно теплым» чаем.
Почти все уже собрались в рабочем кабинете.
Зная, что за нами непрерывно наблюдает камера, я, сдвинув брови, начал представлять морковку. Огромная морковка, снизу до верху набитая каротином, действуя мне на нервы, мысленно стояла у меня перед глазами. 
Вдруг, мой взгляд остановился на Ярике, который подойдя к окну, преспокойно распахнул форточку. Лицо Ярика было радостно и спокойно. Его светлые, курчавые волосы давно не знали парикмахера, а одет он был в тонкий пуловер и джинсы. Ярик был глух, а потому счастлив. Прости меня, Боже, за подобный каламбур, но это была правда. Только ему, абсолютно глухому от рождения, были недоступны команды, непрерывно следовавшие из телефона. Недоучел Центр, не до работал! 
Мало того, из верхнего ящика рабочего стола, Ярик достал газету и зашелестел страницами! Настоящую газету, какую я видел в последний раз лишь в детстве. И, представьте себе, Ярик начал ЧИТАТЬ! Слышать он не мог, но мог читать!
Почувствовав на себе мой изумленный взгляд, Ярик протянул газету. Бери, мол, и ты почитай! Нарушая все инструкции, я взял газету и жестикулируя объяснил: завтра верну!
«Купив по пути домой новую пижаму, домашние тапочки и кефир, вы можете провести один час по собственному усмотрению».
Элизабет уже ждала меня. Взявшись за руки, размахивая пакетами с покупками мы пошли в сторону благоухающего цветами парка. Мы с таким упоением болтали друг с другом, что и не заметили, как небо заволокло огромной тучей, предвещающей первый летний дождь. А вот и молния! Всегда неожиданная, яркая и стремительная она сверкнула прямо перед нами, вызвав неистовый раскат грома.
Тут же, у нас обоих зазвонили телефоны.
«В срочном порядке вам необходимо…» Новая вспышка молнии прервала неоконченную фразу. Связь оборвалась. Зато начался настоящий ливень.
В одно мгновение мы промокли до нитки. Добежав до ближайшего летнего павильона, мы заскочили в открытую дверь и по ступеням поднялись на открытую террасу, защищенную сверху от дождя крышей.
-О-оо, - встревожилась Элизабет, - а связи то нет! Мы же не получили инструкцию, как действовать дальше!
-Не расстраивайся, Элизабет, мы в состоянии все вопросы решить сами.
-Нет, нет, -Элизабет начала паниковать, - Мы же не знаем, что делать: переждать дождь или прямо сейчас разбегаться по домам. Нам не сказано, какое постельное бельё стелить на ночь. Я не знаю, какая на мне должна быть ночная рубашка! И мне не даны указания, о чем думать перед сном!
Дождь не унимался. Я начал разворачивать пакет, пытаясь найти, чем бы вытереть текущие по нам струи. Рука прикоснулась к чему-то необычному. Это была газета! Но какой ужас, она совсем раскисла от воды!
-Что-то случилось? – Элизабет увидела моё расстроенное лицо.
-Ярик дал мне почитать газету, которая раскисла под дождем.
-Но не в этом дело, Элизабет! Я всё время думаю о том, что глухой Ярик, не слыша команды из Центра, ЧИТАЛ! Ярик, не слыша команды из Центра, по своему усмотрению открыл форточку! Он одел ту одежду, которая ему понравилась! Он живет по своему усмотрению. И все по тому, что он не слышит Центр! Не надо слушать Центр! Надо жить своей жизнью!
-Ты сегодня, явно не в себе! Как можно жить без Центра!  Мне же не было указаний, о том, что съесть на ужин! А одеяло, каким одеялом необходимо укрываться сегодняшней ночью? А что одевать завтра на работу?
-Элизабет! Что бы быть человеком, необходимо жить только своим умом, а не командами из Центра! Мы должны принимать все решения сами и действовать по своему усмотрению! Только сами, пойми и поверь мне, Элизабет! Иначе, мы не люди, мы простые шестерёнки, сытые и хорошо одетые роботы!
Телефон лежал на перилах террасы, на которой мы спасались от дождя. Я сделал неловкое движение и он, соскользнув упал в огромную лужу. От него, моего вечного мучителя, не осталось и следа. Центр надёжно замолчал!
Между мной и Элизабет стоял столик, за которым обычно едят моложеное. Между нами стоял стол, на котором лежал телефон Элизабет. И он, этот проклятый телефон зазвонил!
-Родная, мы должны сделать выбор! Всегда кто-то должен быть первым!
Глаза Элизабет стали испуганными и растерянными. Она протянула ко мне руки! Но между нами стоял стол, на котором истошно звонил телефон!
А из сада, из парка, омытого первым летним, грозовым дождём, который был не подвластен командам Центра, пахнУло таким сладким, дурманящим запахом душистой белой акации, что сердце моё начало биться глухо и с перебоями, и закружилась голова…
Но между нами стоял стол, а на нём истерично звонил телефон…