Продолжение следует

Они шли рядом по берегу моря – мама и дочка. Из кафешки, стоявшей у самой воды, доносился аромат запечённых в тесте крабов – вкуснейшего местного лакомства. Но запах моря был, пожалуй, ещё приятнее. А лучше всего был его вкус – такой радостный, и ставший таким знакомым за эти две недели.
 
На дочке была соломенная шляпка с малиновой лентой, кофточка с очаровательной беленькой (ну, вы знаете!) фигуркой Муми-тролля на сиреневом фоне и юбочка в оборку – эту юбочку мама сама сшила из розовой материи с романтическим узором: море, волны, парусник – в самый раз для такой поездки! В этой шляпке, кофточке и юбочке дочка казалась самой себе безумно хорошенькой. Да, в общем-то, так оно и было. Мама тоже была одета изящно и нарядно, можно сказать, по-праздничному – хотя она и всегда одевалась с большим вкусом, - но всё-таки её костюм заметно уступал тому, что был на дочке – хотя бы потому, что у неё не было такой вот юбочки, сшитой своими руками, и нигде на её одежде не был нарисован Муми-тролль.

Лёгкий ветерок согнал дремоту, и они живо вспомнили вчерашний день. Накануне дочка долго купалась в море, и чуть не утонула, честное слово! Гигантская волна накрыла её с головой, потом тут же – другая… Но всё-таки она смогла выбраться – она ведь прекрасно плавает. Вот это жизнь! Аж дух захватывает!

А ещё они карабкались на холм, на высокую гору, поросшую лесом (ту самую, которая видна из огромных окон их номера в отеле), и там было столько разных листьев, камешков и ягод – дочка набрала целую коллекцию! А на вершине они видели загадочный замок. Правда, туда они подниматься не стали, но даже смотреть на него издали – уже настоящее приключение! Мурашки по коже!

Вечером они сидели в ресторанчике под открытым небом, ели мороженое, пили коктейли, и в каждый стаканчик был вставлен миниатюрный зонтик и прозрачная шпажка (зелёная или жёлтая). Катались на сверкающем сказочном паровозике по холмам. А потом снова вышли к морю, на звёздный простор. И в этот момент, когда сердце и так заходилось от счастья, мама подарила дочке куклу Дашу – мягкую, тряпичную, с резиновой головкой и русыми косами. Внутри у неё оказалась кнопка: нажимаешь – играет мелодия. Но главное – даже не это, а то, что с ней можно было разговаривать! Поначалу дочке показалось, что Даша – задира и грубиянка. Но вскоре выяснилось, что это она от робости напустила на себя такой дерзкий, независимый вид (очень уж боялась не понравиться), а на самом деле характер у неё чувствительный и нежный – они сразу подружились.

Словом, это был просто замечательный день – а сегодняшний будет ещё лучше, в этом можно даже не сомневаться. А пока что они шли и шли вдоль моря, выбирая какую-нибудь новую, самую уютную и живописную бухточку, и между тем болтали без умолку о смешном и серьёзным, и, наконец, мама сказала:

- Когда мы вернёмся домой, мы сразу поедем к бабушке – у неё как раз будет День Рожденья. Ты приготовишь для неё что-нибудь? А то в прошлый раз, когда она к нам приезжала на твои именины, ты всё время была занята разговором с девчонками, а на неё почти не обращала внимания. А ведь она так долго выбирала для тебя подарок! По-моему, ей было немного обидно.

Дочка ответила, что, конечно, она очень рада, что они поедут к бабушке! Она подарит самодельную открытку: на обложке нарисует картинку, а сверху наклеит прозрачную бумагу (ту самую, которую ей недавно купили) – чтобы получилась, как настоящая. А стишок уже готов:
Бабуля моя хорошая,
Никогда ты не будешь брошена!
Пусть всегда ты будешь главною,
Бабушкой, тёщей и мамою.
- Какое чудесное стихотворение! – воскликнула мама. – Какая же ты умничка, заинька моя!
      
Дальше они шли молча – было так хорошо, что даже не хотелось разговаривать. Мама радостно улыбалась. Как же дочка любила эту мамину улыбку! И её уже немолодую, но такую милую кожу, и поредевшие мягкие волосы, стриженные каре, которые хотелось целовать и гладить до бесконечности, пока мама засыпала, и даже эти зловещие красные точки на её добрых руках… И негаснущие задорные огоньки в её глазах. Дочке казалось, что рядом с ней идёт не взрослая тётя, а её ровесница – самый близкий и любимый друг.

И неудивительно, что мама сейчас улыбалась – ведь море она любила больше всего на свете. Но едва ли не больше, чем море, она любила свою тихую, сонную дачу, и жирную землю, в которую она с наслаждением запускала руки, сажая огурцы, и далёкие горы с их воем шакалов и кваканьем лягушек, и стремительные ледяные реки, в которых так страшно и весело плавать, и церковную молитву, и песнопения, и паломничества, и прохладную воду родного озера, и шелест листвы, и шум летнего дождя, и детективы Агаты Кристи, и строки Гумилёва, и «Раковый корпус» Солженицына, который она сейчас читала, и фильмы Андрея Тарковского вместе со стихами его отца, и крепкий кофе, и, конечно, её солнушку, лапоньку, пушистенького зайчонка – её ненаглядную девочку. Да проще сказать, что она не любила. Хотя нет, не проще – потому что она любила всё. Она просто очень любила жить.

А дочка переводила взгляд с мамы на море и обратно, и думала о том, как хорошо идти вот так вот рядом, как здорово вместе бродить по свету, словно Дон Кихот и Санчо Панса (она уже знала эти имена), - по родному городу, по другим городам и весям, и даже по далёким, экзотическим странам. И, как это ни удивительно, все путешествия, большие и малые, почти в равной степени хороши – даже те, о которых они только помечтали. И в то же время как приятно после этих скитаний возвращаться домой… Мама приготовит вкуснейшие оладьи или, например, голубцы – пальчики оближешь! – а перед сном ещё и почитает сказку, что-то из любимого: про таинственного Повелителя Блох, неутомимую Дороти из Канзаса, или дружное семейство Муми-троллей…  Ах да, да нет же, они поедут к бабушке!.. Ну, так это ещё лучше! Там интересно всё: и шкатулка с разноцветными бусами, и потрёпанный плюшевый мишка, и старинный акробат (нажимаешь на перекладину – он кувыркается), и стеклянные ёлочные игрушки, и волшебный шар (он кажется маленьким, а заглянешь внутрь – там огромная фотография!), и даже запах пыли в задней комнате, где растут денежное дерево и алое, и где никто не живёт и ничего не происходит. Там обитают вещи: очень много удивительных, невероятных вещей… А ещё она думала о том, как прекрасно жить на свете, когда у тебя такие замечательные, самые лучшие в мире мама, папа и бабушка, и когда всё, всё, всё хорошо…

А потом настал другой день, и другое путешествие. Вернее, день ещё только зарождался, выплывая из ночного мрака, а пока что наступило самое раннее утро – предрассветный час, полный радостного, взволнованного ожидания, какое бывает в храме перед началом Литургии. И они шли рядом, как обычно, взявшись за руку – мама и дочка.

На дочке были серенькие, уже слегка поношенные брючки со звёздами, розовая кофточка и такая же розовая панамка. Но то ли тихое, тёплое утро преображало всё и вся, то ли этот простенький костюмчик и вправду был ей очень к лицу – но выглядела она просто прелестно. Что до мамы, то она надела широкополую соломенную шляпа (подарок соседки) и лёгкое платье – без рукава, но почти до пят – белое, с роскошными розовыми цветами. Но только если это платье возомнило о себе, что оно до сих пор оставалось таким же модным и элегантным, каким оно было несколько лет назад при покупке, то… то мы не станем его разочаровывать. По крайней мере, оно пропиталось солёными брызгами, и за один только вчерашний день успело раз пять намокнуть (особенно на спине, где волосы), и снова высохнуть, развеваясь на тёплом ветру – и одного этого, пожалуй, достаточно, чтобы быть самым лучшим платьем на свете.

По пути они долго беседовали о чём-то важном и задушевном и, между прочим, мама сказала:
- А твоя бабушка сейчас на небе. Я в этом даже не сомневаюсь.
Дочка с пониманием кивнула. Но эта мысль – впрочем, довольно светлая – не стала печальным облачком на их голубом небосводе. Нет-нет, это ясное утро ничто не смогло бы омрачить.

Пока они спускались с холма, окончательно рассвело, и перед ними предстала огромная лужа, в которой развалились облака. Между облаками сверху и облаками снизу было только три дерева и узкая, тёмная полоска суши. Где-то неподалёку обиженно кричал баран, как какой-нибудь капризный старик – возмущался, что все ушли на поле, а его оставили одного.

Кое-как – полувброд, полувплавь – мама и дочка преодолели сюрреалистическую лужу, и поздоровались со знакомым телёнком и двумя удодами, которые свили гнездо под крышей того самого дома, где жил телёнок, а теперь носились наперебой, добывая еду своим крошкам. К сожалению, рассмотреть их как следует, а тем более сфотографировать не было никакой возможности – хотя так хотелось! – слишком уж они были неугомонные.

Зато они вдоволь налюбовались одной из главных достопримечательностей этого местечка – огромным кустом перовскии, который как раз недавно расцвёл. Он весь качался и трепетал на ветру, снизу доверху усыпанный нежными цветами. По нему можно было даже бродить, как по душистому полю, купаясь в его сиреневых волнах. Недаром это растение так любят ландшафтные дизайнеры – с его помощью они изображают воду. Но в данном случае изображать что-либо не было нужды, потому что вода – вот она, безбрежная, чуть подёрнутая ветром, прямо за спиной у перовскии. Не то что бы совсем рядом, но уже и недалеко. Ещё немного, и они будут у цели.

 Наша парочка вскарабкалась на насыпь и для разнообразия зашагала по рельсам – прямо над ними улыбалось свежеиспечённое солнце, словно пожелание доброго железнодорожного пути. Но вскоре им и это надоело – и они решили пожертвовать носками и пойти через луг. Носки и вправду тут же стали мокрые насквозь от холодной росы (гораздо разумнее было бы их сразу снять). Зато они видели ещё нескольких удодов, которые бойко копошились в земле. И слышали, как кони смачно хрустят свежей травой, и перекликаются между собой скрипучими, утробными голосами, задрав головы. А потом, не сдержавшись – взыгралось ретивое! – ринутся вскачь наперегонки…

Возле ручья мама с дочкой остановились немного передохнуть – и тут свершилось чудо. Потому что прямо у них на глазах разыгрался маленький спектакль. Только почему-то они оказались внизу и в центре (там, где, по логике, должна быть сцена), а вокруг них на пригорках расположились амфитеатром четвероногие актёры. И, что любопытно, все эти вольные создания не обращали на них никакого внимания – как видно, водопой и сочная трава были поважнее правил этикета.

Сначала к ним не спеша подошёл конь – наклонился над ручьём, попробовал воду. Должно быть, он напился – хотя со стороны казалось, что он только омочил губы. Выпрямился, сделал ещё несколько шагов, так же медленно и грациозно, как вначале, и вдруг – эх, была – не была! – метнулся галопом во всю прыть, глухо ударяя копытами по земле – через поле, дальше, дальше… Он всё скакал и скакал, не останавливаясь, наслаждаясь своей молодостью и силой – сколько видел глаз… Но постойте-ка, постойте! По-моему, мне где-то уже попадался этот жеребец. И я даже припоминаю, как его зовут. Скажу вам по секрету: кажется, он прискакал сюда на лужок из другой истории. А может быть, даже из сказки. Из удивительной сказки, которую я когда-нибудь обязательно вам расскажу. Но не сейчас…

Впрочем, не надо думать, что этот главный герой – протагонист, так сказать – один отдувался на подмостках. От него старался не отстать молодой симпатичный ослик – даже повалялся в песке от души. А вот овцы и козы не стали лезть из кожи вон: некоторые мирно жевали траву, другие просто отдыхали, встав на колени, а кое-кто тыкался мордой под брюхо себе подобным: видать, это были ягнята-переростки, которые по привычке приставали к своим мамкам. Но вот в поле зрения появилось ещё одно стадо овец – и те, кто уже был на лугу, дружно приветствовали своих товарищей: Бэээээ… - Беееее… - Бэээээ… - Беееее… - Бэээээ… Так они и обменивались любезностями, как два нестройных хора – пока в гущу этой толпы не влетели на полном скаку ещё два коня – и бедные бараны бросились врассыпную, оглашая воздух жалобными воплями…

Мама и дочка с равным восхищением наблюдали за этой гениальной драматургией. И вдруг будто спохватились: ведь им давно надо быть на берегу! Всё, не терять больше ни минуты! И они снова бодро двинулись к воде. Мама с вожделением глядела на синюю полоску, которая становилась с каждой минутой всё ближе, и думала о том, что их запасы поистощились – но здесь так несказанно хорошо, что всё-таки стоит остаться ещё на несколько дней. Тем более что дочка впервые по-настоящему путешествовала, и купалась в большой воде – ей очень понравилось! За один только вчерашний день она окунулась, кажется, шесть раз – это абсолютный рекорд! И кто бы мог подумать, что четырёхлетний ребёнок будет так легко вставать до восхода? Но, пожалуй, этот заповедный край, пропитанный целебным дыханием гор и овеянный морским бризом, может и не такие чудеса творить.

А ещё она думала о том, как приятно вечером брести на подгибающихся ногах, обгоревшими и еле живыми, перехватить на ходу гречи с зеленью, которой их угостила молодая, бойкая настоятельница местного монастыря (она очень подружилась с этой парочкой) – и ввалиться, наконец, в свою крохотную, уютную комнатушку прямо под боком у маленького храма. Ночью, крадучись, пробираться мимо этого же храма с фонариком, а потом тем же путём идти обратно. А утром просыпаться под колокольный звон – а если получилось пораньше встать, то под звуки того же шестичасового благовеста уже бросаться в непривычно тёплую и совершенно прозрачную воду, розовую от рассвета.

А потом мама вспомнила тот день, когда ей удалось оставить дочку на берегу с той самой соседкой, которая подарила шляпу (дай ей Бог здоровья – а то без шляпы-то долго не протянешь на таком пекле). Вот тогда-то уж она наплавалась вдоволь! Даже заплыла в так называемую «яму» - туда, где раньше была гавань, и причаливали корабли. Жутковатое чувство – смотреть на эти волны совершенно иного, тёмно-изумрудного цвета, зная, что под тобой – многие-многие метры до дна, а вокруг – ни души. Но в её случае это совсем не опасно, она ведь прекрасно плавает… Вот об этом думала мама, и это всё были лёгкие мысли – парящие, как июньские облака над водой, и почти такие же светлые, как тогда, четверть века назад.

И вдруг она представила своего ребёнка в такой же сиреневой кофточке с Муми-троллем, как когда-то была на ней самой. Забавная идея! Ведь они похожи: и глаза, и улыбка – в бабушку. Вот и сейчас дочка радостно улыбается: должно быть, тоже размышляет о чём-то очень хорошем.

А потом, подумала мама со странным смешанным чувством, потом, когда-нибудь, через много лет, настанет другой день, и другое путешествие. И они пойдут рядом, взявшись за руку - мама и дочка. Но об этом уже напишет кто-нибудь другой...