Городок Рагонима

В среднем течении реки Онеги, примерно в 160 километрах от её устья, в XVIII - начале XIX веков находилась территория Городецкой волости, протяжённость которой вдоль реки составляла около семи километров. В состав волости первоначально входило двадцать три деревни, расположенные по обоим берегам реки.

Городецкая – такое название волость получила на рубеже XVII-XVIII веков, а ранее она носила иное название – Городок Рагонима. Первое известное упоминание об этой местности мы находим в Актах Соловецкого монастыря (№ 100): 1543 г. декабря 6. – Закладная турчасовца Семена Григорьева сына Кашина Соловецкому монастырю на деревню Филипповскую Тырлова в Рагонеме.[1]

В Сотной 1556 г. появился конкретный термин «волостка»: «На реке на Онеге выше Турчасова волостка Рагонема а в неи деревни тяглые» [2]. В Дозорной книге 1648 г. уже приводится более полное название: «Волость Городок Рагонима а в неи на погосте церковь … да к тому же погосту деревни тяглые[3]». В документах XVII века встречаются различные варианты написания: 1615 – волостка Рагонема; 1621 – Городецкой волости в Рагонеме. В середине XVIII века в переписных книгах название Рагонима (Рагонема) уже не указывается, и волость имеет название Городецкая.

Так же, как и волость, назывался церковный приход. Священник Турчасовского прихода Онежского уезда Александр Ивановский в своём очерке писал: «Наименование городка дано сему приходу, вероятно, по возвышенной горе, на коей созданы были по два раза первоначальные его храмы Рождества Богородицы. Настоящая церковь Рождества же Богородицы, четырёх-престольная, каменная, стоит при подошве этой горы»; она сооружена иждивением прихожан по благословлению Преосвященного Евлампия Епископа Архангельского и освящена в 1810-м году. Название Рагонима есть, конечно, собственное, данное месту сему в отличие его от прочих носивших также названия городков, во времена владения Новгородцев. Что значит оно по-русски, определить не берусь»[4].

Согласно словарю В.И. Даля, Городок – острог, острожек, укрепленное тыном заселение[5]. И действительно, слово городок всегда указывает на место какого-то древнего поселения, существовавшего на этом месте. От слова Рагонима веет чем-то таинственным, неизвестным, не имеющим отношения к русскому языку.

Если данное название рассматривать с точки зрения топонимики, для дешифрирования его можно разбить на две части: раго+нима. Не исключено, что топооснова Раг есть фонетически русифицированная топооснова рак-. И тогда сравним фин. rako кар. rago, слова, имеющие много значений и среди них расщелина, щербина. Формант -нима от прибалт.-фин. niemi ;мыс;. Следовательно, в переводе на современный русский язык Рагонима расшифровывается как расщелина на мысу или щелевой мыс.

Онежский краевед П.И. Носков, изучая онежские названия, пришёл к такому же выводу. Также он пишет, что в далёком прошлом здесь проживали чудские племена.[6] Но признаков, что здесь когда-то находилось селение, построенное как острог или крепость, не имеется. Он же полагает, что миссионеры православной веры, будучи впервые на Онеге, с целью крещения живущего здесь населения, дали самому главному, а, может быть, и единственному на то время селению название Городок. В будущем здесь планировалось создать укреплённый центр. Миссия, несомненно, состояла как из служителей церкви, так и из княжеских представителей. Они прошли по всей реке до её устья, ознакомились с населением, где преобладала чудь и редко русские, которые попали сюда раньше своих соотечественников и говорили на смешанном языке. Русские жили в дружбе с чудскими племенами, и новгородцы, не встречая военных опасностей, решили, что строительство городка, какие они обычно строили, на Онеге не требовалось. Но тем не менее название в обиходе осталось, и даже стало двойным – русским и чудским – Городок Рагонима.

Другой онежский краевед В.В. Киселёв, ссылаясь на некие «Первые записи, сделанные в писцовой книге в 1622 году дьяком Иваном Волковым»[7], пишет о том, что здесь в Городке отношения между чудью и русским населением было отнюдь не дружеские. Заезжие купцы вели меновую торговлю с местным населением и чудью. Во время торгов было принято клясться в честности, молясь на кресты. Но чудь же молилась по скверным мольбищам, постов не соблюдала и с покаянием к священнику не ходила. Этим были обеспокоены новгородские архиепископы, и поэтому в Городок, как и в другие церкви, было направлено строгое предписание, чтобы те скверные мольбища везде были истреблены.

Далее В.В. Киселёв пишет, что: «в одну из тёмных осенних ночей, чудь, доведённая до отчаяния грабежом и насилием, напала на крепостицу», и снова ссылаясь на дьяка Волкова, продолжает: «христиане бились с некрещеной чудью, спуская с горы брёвна». Под крепостицей подразумевается Ильинская церковь, стоящая на одноимённой горе. Читая выше написанные строки, получается, что русские неоднократно грабили чудских жителей, т.е. дружбы здесь явно никакой не имелось. Кстати, автор этой «легенды» добавляет, что «это пока единственное упоминание о борьбе новгородцев на Онеге с чудью»[8]. Служители культа впоследствии объявили эту гору священной. На ней неоднократно строились церкви, но каждый раз горели. Далее опять со ссылкой на «книгу И. Волкова» пишется, что «как утверждает одна из легенд, река Онега в то время была неширокая, и протекала тем местом, которое ныне зовётся Палевой. Затем новое русло реки резко изменило очертания горы, она уменьшилась на половину, и верхняя площадка не могла больше служить местом для храмов»[9]. С этой легендой можно согласиться.

Если взглянуть на космический снимок этой местности, то мы видим, что на левобережье за нынешними деревнями просматривается широкая, заросшая старица, свидетельствующая о том, что действительно это старое русло реки Онеги. Но в какие времена река изменила его и почему потекла в другом направлении, остаётся только догадываться.

О том, что нынешнее русло реки было довольно узким, свидетельствует указание П.С. Ефименко в книге «Чудь Заволоцкая»: «По словам церковной памятной книги, Ильинская гора была велика, на все стороны поката и высока; на ней погребались умершие, стояла церковь, и было поле, разсевом на мешок ячменя; с той горы пономарь, живший за рекой, мог свободно кидать ключи на свой берег. Ныне же река Онега стала шириной до 180 сажен. Гора вся почти осыпалась, превратилась в реку, за исключением частицы восточной стороны горы. Тела умерших, видны были во времена составления Памятной книги, кости лежали на берегу о край воды. Ныне же ни гробов не видно, ни костей. Рассказывают, что на той горе православные оборонялись и сражались с Чудью, нападавшей на них, для чего спускали на них брёвна.[10] Старожилы утверждают, что самое древнее кладбище городка Рагонимы было за деревней Филипповской, на месте холмисто-возвышенном, доселе называемом могильником»[11].

Этот же могильник упоминается и в другом источнике: «…в Посадной волости, близ деревни Филиповской, есть местность, называемая «Могильник», где в 30-х гг. прошлого столетия, при разделке пожни, был выкопан глиняный горшок, наполненный медными монетами, а также вылитая из неизвестного металла модель свиньи, величиною в четверть аршина»[12]. Таким образом, в районе Городка существовало как минимум два могильника, т.е. два древних кладбища-захоронения. И если о древнем кладбище у д. Филипповская мы знаем только по старинным описаниям, то о том, что на Ильинской горе было кладбище, помнят и многие ныне живущие. По крайней мере, лица, проживавшие в районе Городка, которым сейчас 60-70 лет, отлично помнят, что из обрыва этой горы торчали многочисленные кости, и при осыпании берега вываливались даже черепа, которые местные мальчишки таскали, надев на палки, и пугали местных девчонок. Также существует предание, которое из поколения в поколение передаётся по здешним деревням, что, когда исчезнет гора Ильинская, наступит конец света.

Как уже было сказано выше, по нашей версии название Рагонима означает «щелевой мыс». И действительно, старое русло реки огибает своеобразный мыс, на котором находятся деревни Таборы, Заручевье, Тепягина и Юхновка, ну а «щелью» являлась протока, которая впоследствии стала новым руслом реки.

Местные жители старое русло реки называют «Павна». В этимологическом словаре Фасмера слово ПАВНА означает – проточный ручей в болоте или поросшая травой болотистая местность. Из финского языка pauna – лужа, из эстонского paun – бочажина с водой[13]. В нашем случае, это проточный ручей. Таким образом, можно предположить, что, когда местные жители стали так называть старое русло реки, по нему ещё текла вода. На сегодняшний день вода видна только на самой середине, но без течения. По краям русло заросло лиственными деревьями, а в середине его болотная, влаголюбивая растительность с редкими угнетёнными лиственными деревьями. Чтобы перебираться на другую сторону, местные жители оборудовали гати, или, как они сами называют, «мосты». Всего их три: Юхновский, Тепягинский и Таборский, по названию деревень, в которых они начинаются.

Новое (нынешнее) русло реки могло образоваться только в том случае, если здесь существовала какая-либо естественная протока, либо искусственно созданный канал или ров. Мелкие ручьи и речки, впадающие в реку Онегу с правой стороны, в настоящее время имеются. Возможно, и в древние времена были такие же, по руслам которых и сменила своё направление Онега. А может быть, тут был выкопан защитный ров, ограничивающий древнее городище, которое находилось примерно на месте нынешней деревни Таборы, а точнее сказать, в районе деревень Заручевье и Тепягинская, где находится самая высокая точка. Тогда естественным кажется расположение древних кладбищ-могильников, они были вынесены за протоку (ограничительный ров), да и к тому же их два, что может говорить о многочисленности населения, некогда проживавшего в это местности.

Что же касается могильника, или кургана, или же Ильинской горки, и почему именно на ней стояли древние церкви, можно объяснить так. Могильник-курган был неким языческим местом, где совершали свои обряды чудь или какие-то ещё до них жившие племена. Соответственно, с приходом сюда русского населения, а они тоже до определённого времени все были язычниками, этот курган также использовался ими в качестве какого-то молитвенного места. Ну а в дальнейшем, после христианизации, дабы отвести народ от языческой веры, русские церковнослужители решили на месте древнего языческого места или же неподалёку от него поставить христианскую часовню или церковь. Русский народ, а за ним, вероятно, и другие племена начали ходить в эти церкви, постепенно отходя от языческой веры.
То, что находившиеся на кургане церкви часто горели, можно объяснить либо «карой» погребённых в кургане древних язычников, либо тем, что находясь на высоком месте и будучи довольно высокими сооружениями, они зачастую подвергались ударам молний и сгорали от этого. Да и молнии могли бить в это место тоже неслучайно, кто знает, сколько металла находилось в кургане.

Так или иначе, но в начале XIX века вместо вновь сгоревших деревянных церквей решили строить каменную церковь, но уже не на кургане, т.к. он со временем становился всё меньше, а у его подножия.

Каким в своём первоначальном виде был курган, можно только догадываться, мысленно представив его, глядя на старые фотографии. На некоторых из них хорошо видна отмель, образующая дугу, которая как бы является противоположной стороной основания Ильинской горки.

Что случилось с древним городищем Городком Рагонима неизвестно. Может быть, он был уничтожен в борьбе за приоритет существования древними воинами соседнего городка – града Турчасова, который также располагался на подобном мысу и находился ниже по течению реки Онеги. Продвигавшиеся с верховьев реки торговые люди на данном участке своего пути первым посещали Городок Рагонима, что препятствовало успешной торговле с турчасовскими жителями.

Вместе с названием Рагонима упоминается ещё одно древнее загадочное название – Шаятола.

Название это встречается в Сотных и в некоторых других источниках как на левом, так и на правом берегу: «Дер. в Шаятоле…», «В Шаятоле д. Дураковская…»,[14] «В Шаятоле селище, что была деревня Каменная…»[15]. Первое упоминание данного названия имеется в Актах Соловецкого монастыря (№ 99): 1543 г. декабря 6. – Данная («отпись») Семена Григорьева сына Кашина Соловецкому монастырю на деревню Филипповскую Тырловскую в Шаятоле, амбар в Турчасове и соль».[16]

Что же означает название Шаятола с точки зрения топонимики?

Структурно-морфологический анализ названия Шаятола позволяет иметь две первоначальные модели шаято + ла, шаят + ола.
Для этимологического анализа форманта -ола в модели (версии) шаят + ола сравним прибалтийско-финское кремень «…olakivi кар ливв прк, клт, влз, вдл, олн // вепс срд olakivi влх / южн сдр ola кар люд глз // вепс срд ola ошт, влх, озр / южн сдр /...».

Такая этимология тем более возможна, т.к. в по сведениям из Сотной «в Шаятале селище что была деревня Каменная». Русские поселенцы вполне могли идентифицировать прибалт.-фин. кремень в значении камень.
Сложнее в этом случае с топоосновой шаят-. Согласный ш в том фонетическом оформлении, в котором он присутствует в русском языке, в прибалтийско-финских языках отсутствует, финский s произносится с некоторым шипением и воспринимается русскими как нечто среднее между «с» и «щ», в карельском языке такой звук передается согласным ;.
К сожалению, в прибалтийско-финских языках нарицательных слов на s, ; с дифтонгами ая, оя… отсутствуют.
И тогда сравним фин. satula ‘седловина’, в географии седловина ‘продолговатая впадина, неглубокая выемка между двумя высотами в горном хребте’. Не исключено, что именно этот термин satula лежит в основе названия и в цепочке satula >Шаятола гласный «я», не исключено, эпентеза, явление достаточно частое при адаптации русскими насельниками иноязычных названий.[17]

Эта версия также перекликается с названием д. Каменная, что в Шаятоле. Таким образом, можно предположить такой перевод названия – «каменная седловина».

О количестве деревень, дворов и населения за период XVI-XVII вв. сохранилось очень мало сведений. Самыми древними источниками являются Сотные 1556 и 1561-1562 гг., а также Вотчинная дозорная книга («Обежная») старца Капитона на владения Соловецкого монастыря в Турчасовском стане Каргопольского уезда 1600 г., в которой указаны только деревни, являющиеся монастырской вотчиной. Данные Дозорной книги Турчасовского стана 1615 г., Писцовой книги Каргопольского уезда 1621-1622 гг. и Переписной книги Турчасовского стана 1640 г. на данную местность не сохранились.

Как правило, большинство деревень носили названия по прозвищам или личным именам своих основателей-первопоселенцев: Родионовская, Степановская, Филипповская и др. Какие-то деревни назывались по местным признакам: Каменная, Заозере (Заозерье).

В середине XVI веке в волости Городок Рагонима насчитывалось 25 деревень, многие из которых состояли из одного двора. Общее количество дворов в этих деревнях составляло 41 единицу. Наиболее крупной по данным Сотной 1556 г. была деревня Тепягинская, состоявшая из 4 дворов.

Процесс становления и развития деревень был долгий. За период между составлением Сотной 1556 г. и Дозорной книги 1648 г. количество дворов в деревнях в волости увеличилось всего на 6 единиц. За этот же период, некоторые деревни исчезли. Так вместо двух деревень Каменная и Шипинская указана пустошь, а деревня в Шаятоле исчезла полностью.

Дозорная книга 1648 года («Книга дозорная дозору Василья Жукова посадским уездным всяких чинов людям 156 году[18]») является единственным полным источником середины XVII века в описании всех населённых пунктов нынешнего Онежского района. В ней помимо названий деревень имеются имена всех лиц мужского пола. У некоторых детей также указан возраст.

В этой же Дозорной книге у некоторых крестьян дано указание на фамилию. Некоторые исследователи предполагают, что поголовное обретение фамилий крестьянами Онежского уезда началось в период с 1795 по 1816 годы. По нашему мнению, фамилии существовали и ранее, просто при составлении писцовых книг они указывались не у всех. Обычно в записи писали только имя и отчество (полуотчество). Например: Мишка Прокопьев, это означало, что у данного Мишки отец был Прокопий, и в современном правописании следует читать как Прокопьевич. А если писали так: Ивашко Федоров сын Орлов, то здесь после слова сын в данном случае, имелось в виду прозвище какого-то предка – Орёл. Это мог быть дед или прадед Ивашки Федорова, или же более древний прародитель. Достоверно установлено, что выше названный Ивашко Федоров сын Орлов является предком всех лиц, имеющих от рождения фамилию Орлов (Орлова), проживавших в данной местности.

В 1436 году на Большом Соловецком острове, находящемся в Белом море, был основан монастырь. В первой половине XVI века монастырём началось освоение Турчасовского стана Каргопольского уезда. Здесь он начал приобретать деревни, соляные варницы, пахотные земли, сенокосные и лесные угодья. Не обошёл монастырь стороной и Городецкую волость.

По данным Сотной 1556 г. к монастырю относились следующие деревни: Плаксинская (Рудаковская), Филиповская Тырлова, Михалевская, Юшковская (Хлупонога). Территориально первые две находились на правом берегу в нижней части волости, вторые две – на левом берегу в верхней части.

По данным Дозора 1648 года, в пяти деревнях Баклановской, Лисицинской, Никитинской, Степановской (Правдина), Филиповской пять дворов принадлежали Соловецкому монастырю.

К началу XVIII века какие-то деревни полностью исчезли с лица земли, какие-то поменяли название. Также появилось несколько новых деревень, принадлежавших Соловецкому монастырю. По данным переписной книги 1718 года, за монастырём числилось пять деревень: Филипповская, Вяткина, Глохова, Подлеская, Меншачиха.

В материалах повторной переписи 1723-1724 гг. деревня Подлеская стала называться Баклановская, и, таким образом, в волости на этот момент было две деревни с одинаковым названием. В эти же годы исчезли деревни Глохово и Филипповская, которые вновь появились в конце XVIII начале XIX вв.

В период между 1744 и 1762 гг. на месте бывшей деревни Плаксинской появляется деревня Рудачиха. Таким образом, на момент проведения 3-й ревизии (1762) в Городецкой волости находилось четыре деревни, принадлежавших Соловецкому монастырю.
После секуляризационной реформы Екатерины II в 1764 г. монастырские крестьяне получили свободу и стали называться экономическими. Соответственно все монастырские деревни стали назваться так же.

С развитием государственной власти на Руси общинные земли постепенно обратились в чёрные или государевы. Крестьяне, населявшие такие земли, пользовались землёй не как частные собственники, а как члены общины, и назывались черносошными. Владельцем земли считалось государство. Крестьянин на одном и том же участке мог прожить целую жизнь, передавал её наследникам, но с условием, чтобы и они являлись членами общины. В 1775 году черносошные крестьяне были переданы в ведение казенных палат, и со временем название «черносошные» изменяется на «государственные». Соответственно, бывшие черносошные волости также стали именоваться государственными.

В Сотных 1566 и 1561-1562 гг. для каждой деревни указывалось количество пахотных и сенокосных угодий, обрабатываемых жителями. В писцовых книгах 1648 г. и 1712 г. сведений о каком-либо хозяйстве не было вообще.

Сведения о крестьянских хозяйствах первой половины XVIII века сохранились в «Описной книге поселений по р. Онеге и в Каргопольском уезде, 1718 г.». Это, по всей видимости, единственные сохранившиеся данные о хозяйстве каждого жилого двора многочисленных онежских деревень. Кроме того, в этих документах указано, какие подати платили крестьяне, кому и за что они предназначались.

В книге обо всех селениях казённого ведомства по Онежской округе на 1785 год, в черносошной Городецкой волости насчитывалось 296 душ (только мужское население), которым принадлежало 724 ; десятины удобной земли[19]. Сведений о неудобной земле не указано.

В архивных документах конца XVIII века имеется описание государственной Городецкой волости на 1797 год.

«Сия волость состоит при самом берегу реки Онеги, от города во 134, а от большой дороги 77 верст. Пашенная тут земля песчаная и глинистая, удабривается скотским навозом, распахивают её сохами, орут и боронят по 4 раза. Сеется на ней рожь и ячмень и частию семя льняное и конопляное. Бывает урожай в году один раз, с прибытком против посеву рожь в шестеро и до семеро, ячмень в четверо и пятеро, семя льняное и конопляное в двое. Преимущественно добротою родится ячмень. У крестьян садов и огородов не имеется и овощей никаких, кроме сеемой на полях репы, редьки и капусты не родится. Скотоводство имеет каждое семейство, лошадей и коров по одной и по две овец и баранов тоже, а достаточные крестьяне и более. Удается у них лучше лошади пчел не имеется.
В принадлежащей сей волости даче есть лес сосновый, годной на строение, а прочий еловый, березовый, осиновый и ольховый.
Жители занимаются вырубкою и поставкою на соляные варницы дров и частию отходят по паспортам в разные города для работы.
Вододействующих мукомольных мельниц три».[20]

Городецкая волость как самостоятельная административная единица прекратила своё существование в 1831 году, когда в Онежском уезде было проведено укрупнение волостей. В результате этой реорганизации её территория вошла в состав вновь образованной Кирилловской волости, центр которой находился примерно в 30 километрах выше по течению реки Онеги. Через тридцать лет в результате очередного административно-территориального деления деревни бывшей Городецкой волости вошли в состав вновь образованной Посадной волости с центром в селе Посад (Турчасово). В конце XIX века было образовано Городецкое сельское общество в составе Посадной волости Онежского уезда, а затем в Городецкий сельский совет. В советское время с 1931 по 1965 годы Городецкий сельский совет Посадной волости находился в составе Плесецкого района.

Источники и примечания:
1. Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI в. Акты Соловецкого монастыря 1479-1571 гг. Составитель И.З. Либерзон. Ленинград. "Наука". Ленинградское отделение. 1988. С.64.
2. Сотная на Турчасовский стан Каргопольского уезда с книг письма Я.И. Сабурова и И.А. Кутузова. 1556 г. сост. Ю.С. Васильев. Социально-правовое положение северного крестьянства (досоветский период). Вологда. 1981. С.96.
3. РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Д.168. Л.528а-528аоб.
4. Архангельские Губернские Ведомости. №40. 08.10.1849. Часть Неофициальная. С.307-308.
5. Толковый словарь живого Великорусского языка Владимира Даля. Том первый. А-З. Санкт-Петербург-Москва, 1903. С.939-940.
6. Носков П.И. Что временем сокрыто. Советская Онега. 08.12.1983. (146)
7. По всей видимости, имеется в виду переписчик Иван Прохорович Воейков, который в 1621-1622 гг., вместе с дьяком Третьяком Копниным проводил перепись в деревнях Турчасовского стана. Однако, копий или выписок на местность в районе Городка, не обнаружено даже самыми маститыми исследователями. Откуда взял эти сведения В.В. Киселев – неизвестно. Частично эти же сведения упоминаются в книге П.С. Ефименко «Заволоцкая чудь», но ни о каком дьяке Иване Волкове, там не упоминается.
8. Киселев В.В. По памятным местам Прионежья. Онега. 1989. С.15.
9. Там же.
10. П.С. Ефименко тоже пишет о борьбе православных с чудью, но, ни на какого дьяка Волкова, как у Киселёва, он не ссылается, хотя его повествование написано было ещё в во второй половине XIX века.
11. Ефименко П.С. Заволоцкая Чудь. Архангельск. 1869. С.20-21.
12. Памятная книжка Архангельской губернии на 1913 год. Архангельск. 1913. С.113.
13. Макс Фасмер. Этимологический словарь Русского языка. Том III. Москва. «Прогресс». 1986. С.182.
14. Сотная на Турчасовский стан Каргопольского уезда с книг письма Я.И. Сабурова и И.А. Кутузова. 1556 г. сост. Ю.С. Васильев. Социально-правовое положение северного крестьянства (досоветский период). Вологда. 1981. С.96.
15. Сотные на волости Каргопольского уезда с книг письма Никиты Григорьевича Яхонтова 1561-1562 года. Северный Археографический сборник. Выпуск 2. Северные писцовые книги, сотницы и платежницы XVI в. Вологда. 1972. С.425.
16. Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI в. Акты Соловецкого монастыря 1479-1571 гг. Составитель И.З. Либерзон. Ленинград. "Наука". Ленинградское отделение. 1988. С.64.
17. Расшифровка названия Шаятола проведена исследователем топонимики Камиллом Павловичем Вольским в октябре 2019 г. при личной переписке с автором данной работы.
18. 7156 год от сотворения мира. В современном летосчислении – 1648 г.
19. ГААО. Ф.51. Оп.4. Т.1. Д.761. ЛЛ.17об.-18.
20. Там же. Oп.11. Т.3. Д.5114. ЛЛ.248об.-250.