Гунны. Начало истории. Ч. 2, гл. IX - X

    Глава IX. Война
    Иштай выжидал, продолжая стягивать войска к восточным границам. Он понимал: война с хуннами не принесёт быстрого успеха. Тяжёлой коннице не угнаться за быстрыми лучниками. Хотя те не причинят им большого вреда, но способны так измотать, что однажды не окажется сил для боевых действий. Иных преимуществ ни в оружии, ни в численности воинов сегодня у него нет. Пока престарелый шаньюй не решался на открытое противодействие, взаимоотношения оставались такими, какими были сто и двести лет назад. Хунны признавали старшинство юэчжэй, ежегодно отправляли подарки. Но сын их вождя нарушил сложившийся порядок, и оставить взбунтовавшихся без наказания означает показать бессилие... 
    Наложница беглеца, как и предсказывали повитухи, родила мальчика. Ей предоставили возможность пока жить в том же доме и кормить грудью ребёнка, оттягивая решение их дальнейшей судьбы. Нахождение внука шаньюя в ставке юэчжэй могло сохранить сложившиеся отношения, потому Иштай ждал вестей из ставки Тумана.
    Посольство хуннов не заставило долго ждать. Дары шаньюя оказались щедры и свидетельствовали о желании мира. К тому же глава посольства известил о начале войны Хунну с Цинь и отправки туда большой армии под командованием бежавшего Мете. Таким образом, Туман дал понять, что возвращать сына не намерен, но и воевать с юэчжами не желает. Только о внуке шаньюя посланник ничего не спросил…
    - Что думаешь? – обратился с вопросом Иштай, оставшись наедине со Кубашем. – О новорожденном ни слова. Почему?
    - Затрудняюсь ответить, ябгу, но чувствую, здесь что-то не так, - ответил Кубаш, удивляясь безразличию шаньюя к судьбе ребёнка Мете.
    - Как бы то ни было, война Хунну с Цинь нас устраивает.
    - Да, ябгу! Если ребёнок не интересует шаньюя, прошу разрешения отправить его в дальнее становище, чтобы о нём никто не знал, а мать пока никому не отдавать. Она, и ребёнок могут ещё понадобиться.   
    - Делай, как считаешь нужным. Я не желаю более слышать о них.       
    В дом Карачечек вошли трое и без объяснений сняли с крюка подвешенную к потолку люльку вместе с новорожденным, грубо оттолкнув бросившуюся на них мать. Не обращая внимания на крики, её заперли в помещении, объявив, что ребёнка она никогда не увидит и пусть благодарит Небо за то, что им сохраняют жизнь.
    Карачечек знала о прибытии посольства Тумана, а потому была искренне удивлена тому, как обошлись с ней. Каждый день ждала, что её пригласят и вернут ребёнка. Через несколько дней посланники убыли, а куда увезли ребёнка, никто не знал.
                ***
    Появление Мете в столице Хунну вызвало переполох, особенно когда вслед за первым отрядом начали прибывать другие. Пошли взаимоисключающие слухи. Народ немного успокоился, когда стало известно о возвращении воинов из длительного похода слева от гор. Ждали обычных безобразий, сопровождавших скопления большого количества одиноких мужчин в одном месте. Каково же было изумление горожан, когда ничего этого они не увидели. Каждая сотня в строго определённом порядке разместилась вокруг ставки и воины без необходимости практически не появлялись в ней. Это были уже не те воины, что год назад находились в пределах ставки. Обитателей города поражала необычная для хуннов дисциплина новоприбывших. Не было пьянства и драк, все они чётко следовали указаниям начальников, - чём-то даже стали похожи на регулярную армию Поднебесной.
    Отметила изменения и Джингуа, интуитивно почувствовав грозящую опасность перевоплощения вольных кочевников в дисциплинированное войско. Она понимала, за всем этим стоит ненавистный пасынок, явно замысливший нечто, против чего она будет не в силах бороться в случае смерти шаньюя.
    - Что с моим ребёнком, отец?
    - У тебя родился сын… он с матерью остался в заложниках у Иштая, - коротко ответил Туман, только теперь осознавая, сколь важно это для сына, который начал разговор с вопроса о них.
    - Как здоровье его и матери? Кто видел их из посланников? – вполне естественные вопросы Мете вызвали замешательство шаньюя, так как ни на один из них ответа не было.   
    - Всё у них в порядке и тебе не стоит беспокоиться о здоровье ребёнка, - неубедительно, общими фразами пытался отделаться Туман.
    - На кого он похож?
    На вопрос о ребёнке шаньюй также не мог ответить - посланники не встречались с наложницей и ребёнком.
    Мете, понимая бессмысленность дальнейших расспросов, прекратил их. Не задал он вопросов и в отношении здоровья отца, тем самым давая понять, что оно его теперь не волнует, чем проявил явное неуважение, когда даже незнакомые друг другу люди интересуются здоровьем собеседника, его семьи, состоянием скотины и пастбищ. Подобное в отношении отца являлось верхом неуважения! Присутствующие старшины отметили это…
    Коротко рассказав о пребывании в ставке Айбарса, Мете попрощался и, сославшись на усталость, отправился в дом матери. Там узнал о судьбе Карачечек и ребёнка. Была и добрая весть, так как его человек сумел выяснить, в какое становище увезли сына, сообщив о том Сырыкай. Много о чём ещё узнал Мете. В ставке упорно ходили слухи о скорой смерти дряхлеющего Тумана и вероятном приемнике, которым должен стать Берке. Можно было не сомневаться, что слухи о приемнике подогреваются Джингуа. Не случайно с появлением Мете в ставке поползли слухи о его намерениях захвата власти, не получив на то разрешения старейшин ведущих родов.
    - Это ничем не обоснованное мнение, - удивился Мете, - по крайней мере, пока ничего подобного в моих мыслях не было.
    - И правильно, - согласилась Сарыкай. - Старейшины не поддержат силовой захват власти, может случиться война между родами. Ты знаешь, что у некоторых из них сил больше твоих. Объединившись, они могут всё. Хотя здесь и отметили дисциплинированность твоих воинов, какая не присуща хуннам.
    - Да, мама. Мои воины сильны, но рано ещё говорить о том. Пока лучше скорее убраться отсюда в Ордос, там ждут большие дела, - не стал перечить Мете матери. -  Пригласи завтра того, кто рассказал про Карачечек. Я хочу всё о ней знать.
    - Сделаю это, но лучше, если твоя жена не будет знать. Она сейчас в гостях у Джингуа, что мне не нравится. От той можно ожидать всего, в том числе и поэтому лучше тебе скорее убраться из гадюшника, каким стала ставка шаньюя благодаря его молодой жене. Как тебя угораздило жениться на её родственнице?
    - Сам не знаю. Наверное, скучно было в ставке чиди.  Она красивая, вот и получилось. Может быть потому, что жена сына царя чиди мне понравилась, а эта её сестра. 
    - Плохо, что первым делом она отправилась к Джингуа. Об остальном ничего не могу сказать. А ту красавицу я хорошо помню, когда она невестой отправлялась к динлинам. Люди разные, будем надеяться, что тебе повезло с женой.    
     Через три дня войско Мете покинуло ставку. Народ увидел, что молодой би не сидит на месте и вовсе не зря гуляет с воинами по степям и горам. Его армия отличалась от привычных для хуннов отрядов, собираемых от случая к случаю по приказу шаньюя или родовыми вождями. Она дисциплинирована, хорошо вооружена. Уважение вызывало и то, что для каждой сотни подбирались лошади одинаковой масти. А сами воины говорили, что таким образом будут формироваться целые тысячи. Это означало одно: Мете планирует создать большое регулярное войско. Его поспешное убытие в Ордос лишь подтвердило слухи. Более всех это беспокоило Джингуа…
    Понимала она и то, сколь непрочно положение шаньюя. Численность народа Хунну неуклонно росла, требовались новые земли для пастбищ. Среди родов и семей то и дело вспыхивали конфликты за них. Если учесть непомерную воинственность хуннов, нетрудно предвидеть междоусобную войну вышедших из повиновения родовым вождям и старшинам людей. С уходом Мете недовольство в ставке ещё более усилилось. Сообщали о недоразумениях в стойбищах дальних родов. Следовало что-то предпринимать.   
    - Народу становится много, количество скотины и лошадей с каждым днём увеличивается, а земледельцев у нас мало, чтобы прокормить голодных, - начала разговор Джингуа.
    Туман понял, куда клонит жена. Возвращение Ордоса лишь немногим удовлетворило потребности хуннов. Возникала та же проблема.   Но захват чужих земель означал начало войны! А с кем воевать? Слева малопригодные для хуннов горы и леса с небольшими степными промежутками, справа Срединная империя с полумиллионной армией. Это больше всего населения Хунну! Ну а сзади юэчжи… Они, возможно, слабее, чем прежде, но до сих пор никто не мог справиться с ними. Спереди не менее воинственное, чем хунны племена дунху. Тем самим мало земли и в последнее время с ними возникали частые стычки. Они натягивают лук не хуже хуннов, а гоняться друг за другом в степях занятие, не сулящее благ из них никому.   
    - Мне известно о том, - ответил он, - что предлагаешь?
    - У кочевников только один способ избежать голода и запустения. Вы же не умеете много работать как наши земледельцы, - задетая его бесцеремонностью Джингуа не отказала в удовольствии ответить тем же. – Тебе остаётся одно, - война!
    - С кем прикажешь её начинать? Может быть с твоими родственниками за стеной, какой вы отгородились от нас? – в раздражении продолжил Туман.
    - А усуни? Их мало, но земли более чем у кого-либо.
    - Усуни… – задумался Туман. – Но они союзники юэчжэй! Начать с ними войну означает воевать с Иштаем.
    - Ты забыл, Мете сам рассказал, что они помогли ему уйти от погони. Кроме того, именно царь усуней подсунул наложницу, которая помогла твоему сыну, да ещё родила ему ублюдка! – более не сдерживая гневных чувств, Джингуа высказал всё, что думает о пасынке и его ребёнке. 
    - Ну и что из того? – не понял шаньюй.
    - А то, что стоит Иштаю отправить известие о заговоре Танкая и Мете против него он сам поможет тебе разгромить усуней!
    - Каким образом можно поверить в заговор против юэчжэй?! – удивлялся Туман изощрённости замыслов Джингуа. – Только из того, что Мете удалось бежать, вовсе не следует существование заговора…
    - Что твой сын делал у динлинов? Путешествовал?!
    - Ты считаешь, мой сын ищет союзников, чтобы привлечь их на свою сторону?
    - Он их уже нашёл столько, что стоит ему захотеть, все поднимутся против тебя! Во избежание этого и надо разгромить усуней, а за тем приняться за тех, кто прячется за динлинскими горами, - Джингуа продолжала развивать свои планы. – Оставишь всё как есть, тебя свергнут твои же старейшины.
    В её словах была горькая правда. Не считаться с волей народа шаньюй не мог. Хотя из поколения в поколения и передавалась власть завещаниями предшественников из его рода, формально он являлся избранным вождём. При всём том, утверждать или нет человека во главе племени, могли только старейшины ведущих родов. Действовать вопреки их желаниям означает вероятность утраты власти. Бездействие шаньюя давно вызывало недовольство вождей. Тут и там без его ведома они со своими отрядами совершали набеги на соседей, преодолевали защитные сооружения Поднебесной, чтобы грабить богатые селения. Но этого мало, вожди требовали расширения владений, что невозможно без большой войны.   
    Начались приготовления. В разные концы разъехались гонцы с приказом   большого сбора. Джингуа отправила к юэчжам тайное послание о раскрытии заговора против Иштая со стороны Мете и его новых союзников, в числе которых усуни. Степь пришла в движение. Вскоре у границ владений Танкая собралась многотысячная армия. Попытки вождя усней выяснить обстоятельства происходящего ни к чему не привели; обращение к Иштаю также сопровождалось молчанием последнего.
    Не готовый к нападению хуннов Танкай вынужден был отступать, спасая женщин и детей. Селения и стойбища подверглись грабежу и насилию над теми, кто не успевал укрыться. Прошло немало времени, прежде чем люди пришли в себя, сумели как-то организовать отпор разлившимся по степи отрядам жаждущих добычи хуннам. Один из очагов сопротивления сложился вокруг семьи златокудрого Кедрэ. Близость густого леса и горы у его стойбища позволили укрыться значительному количеству воинов готовых решительным образом мстить за разрушенные хозяйства и смерть близких. С тысячью всадников появился здесь и сын вождя. Сам Танкай в одном из боёв с превосходящими силами хуннов был тяжело ранен.
    Вскоре у стойбища Кедрэ оказалось не менее тумена. Начались смелые рейды на разрозненные к тому времени, потерявшие бдительность отряды хуннов.
     Слава о Кедрэ, ставшего ближайшим помощником сына вождя усуней дошла до хуннов. Они не ожидали столкнуться с организованным сопротивлением, и боевые действия приняли затяжной характер. Оставаться в открытой степи до зимы, подвергаясь непрерывным атакам, не входило в их планы, но и организовать стойбища в таких условиях было немыслимо.
    Войско юэчжэй сосредоточилось на другой стороне Иртыша, не проявляя намерений вступать в боевые действия. Иштай выжидал, когда ослабленные войной те и другие будут готовы принять его условия.               

    Глава Х. Шаньюй Модэ
   
В Ордос весть о союзе с курыканами и динлинами докатились быстрее возвращавшихся воинов. Мете встречали как героя, победившего в большой войне. Он заразил людей или наоборот, воспринял от народа несогласие сложившимися порядками в степи с необходимостью признавать старшинство тех, кого уже не считали даже равными. Сложно понять причины изменений в сознании тихо живущего народа. Почему вдруг людей перестает удовлетворять обычная жизнь или семейное благополучие? Откуда возникает непреодолимое желание перемен, готовность идти куда угодно во имя даже призрачной цели? Не случайно чуть не первым о чём сообщили Мете по прибытию, стало то, что мастера выполнили обязательства и более двух тысяч готовых луков ждут достойных стрелков. Народ почувствовал насколько важно это для воплощения замыслов темника и поддержал их.
    Мете назначил большие состязания в стрельбе из новых луков. В окрестные стойбища и селения отправились гонцы, извещая желающих принять в них участие. Эти же луки назначались призами победителям. Лучший стрелок из десяти должен будет получить в собственность оружие. Причём, оплату мастерам за работу Мете назначил из общей казны, потому борьба за обладание луком, стоимость которого приравнивалась десятку боевых лошадей, предполагалась нешуточная. Но средств в казне не было, - победителям состязаний предстояло добыть их в набеге за Стену. Предложение встретили ликованием, особенно те, кто не участвовал в походе к динлинам, соскучился по настоящему делу. Воины не земледельцы и победы в боях давали реальную возможность получения своей части добычи.
    Организация состязаний шла полным ходом. Ожидалось прибытие не менее двадцати тысяч воинов, жаждущих славы победителей и нового оружия, о каком слухи разлетелись быстро. Ведь речь шла о том, что более всего ценится воином и охотником!  Но случилось такое, что могло оборвать задуманное…
    Однажды утром, в раздражении от странного поведения с вечера не проронившей ни слова жены, он ударил ногой по столику с нетронутыми напитками и едой, опрокинув всё на пол. К слову сказать, в последние дни особенно чувствовалось отчуждение между ними, и слова матери часто вспоминались Мете. Он начал замечать недалёкость ума этой женщины, её внешность уже не шла ни в какое сравнение с Карачечек, не хотелось с ней близости.
    Ближе к полудню Мете у Турая наблюдал, как тот с подмастерьями изготавливал и метил «свистульки» для участников соревнований к нему подошёл взволнованный старейшина Утэй. За время, прошедшее с их первого знакомства, Мете проникся к нему не только уважением как к опытному человеку, но как к единомышленнику. Тот поддерживал практически во всех начинаниях, внося коррективы в иногда слишком смелые желания Мете.
    Старейшина отвёл его в сторону, чтобы никто не слышал разговора:
    - В доме беда, би, - прошептал он.
    - ???
    - Утром неожиданно умер твой кот, что насторожило слугу, видевшего его незадолго здоровым и бодрым. Умный человек, он не стал выбрасывать еду, что валялась на полу и выливать остатки напитков в кувшинах, сообщил мне. Мы дали съесть их собакам… умерли.
    - Это яд?!
    - Несомненно! – уверенно ответил Утэй. - Я приказал слуге хранить в строгой тайне случившееся.   
    - Джингуа, - уверенно произнёс Мете. – Она дала яд этой дуре! Запри её и всех её помощников, поставь стражу!   
    Ничего не сказав о намерениях, он продолжил подготовку к состязаниям. Прибыли практически все желающие принять участие в борьбе за оружие.     Совершили молебен, принеся дары Вечному Небу и Духу Горы, у которой собрались. Участников разбили на десятки. Они получили по четыре свистящей стрелы, чтобы могли пристреляться к мишени и какой-то из них поразить цель. Увидев, что мишени в броне отстоят на двести шагов от позиций для стрельбы, большинство недоумённо смотрели на них, на окружающих и на необычные луки. Они не верили, что на таком расстоянии стрелой можно поразить цель, пробив панцирную защиту. А это было условием состязаний. Когда засвистели первые стрелы, волнение усилилось из-за сплошного гула, в который сливался свист. Прошло время пока смогли успокоиться. Помогло то, что стрелы действительно легко долетали до мишеней - появлялась уверенность и осознание достоинства новых луков.
    Закончились состязания быстро. Победители, как объявлялось, получили луки с тремя десятками «свистулек», которые в будущем обязаны были изготавливать самостоятельно. Это всегда было не просто и совсем не случайно после сражений воины собирали стрелы, передавая друг другу помеченные. Для стрел теперь потребовался отдельный колчан , так как новый лук оказался значительно больше и вместе со стрелами в обычный саадак не вмещался.
    Мете дал приказ тысяче лучших стрелков с новым оружием выстроиться на лошадях полукругом у того места где стояли мишени. Туда же привели его молодую жену, привязав к столбу.
    - Воины, перед вами враг, пытавшийся меня убить! Сегодня по древнему обычаю мы принесём его в жертву, поразив тысячью стрел! – только теперь до людей стал доходить смысл происходящего. – Это моя жена и ваш враг, она приносится в жертву ради наших будущих побед!
    После его слов Утэй дал команду стрелять, но воины медлили, до конца не понимая, что происходит.
    Мете, видя такую нерешительность, решил за лучшее объяснить причину казни.
    - Она пыталась отравить меня ядом, который дала ей царица Джингуа с согласия моего выжившего из ума отца. Тем самым они хотели сделать то, чего добивались, отправив меня заложником к юэчжам. Не получилось тогда, не получилось теперь! После того, как вы всё узнали, каждого, кто откажется исполнять приказ, ждёт то же самое, - Мете указал плетью на отчаянно пытавшуюся освободиться от пут испуганную женщину.
    После чего сам взмахнул плетью, дав команду: практически одновременно засвистели стрелы, унося жертву в иной мир. В мгновение она оказалась утыкана сотнями стрел, превратившись в растерзанный кусок мяса…
    Получив сообщение о начале войны с усунями, Мете отказался от намерений грабежа приграничных районов Поднебесной. Объявил родовым старшинам, что не желает дальше терпеть предательств отца и отправляется в главную ставку для возмездия. Добавил также, что считает глупостью войну с усунями, для которых зависимость от юэчжэй не менее тягостна, чем для хуннов.
    - Усуни могли стать нам друзьями, а вместо этого, мой отец сделал их врагами. Он не способен управлять народом. Вместо него правит Джингуа и этому следует положить конец! Хунны должны объединять желающих жить новой жизнью, а не воевать с ними, – высказал он давнюю идею избавления Хунну от внешней зависимости. – В одиночку нам не справиться ни с Поднебесной, ни с юэчжами!
    - Правильно думает молодой би, мы обязаны поддержать его, - согласились старшины.
    Утэй почувствовал, настал момент сказать то, о чём многие догадывались, но не решались произнести вслух:
    - Мы поддерживаем би и понимаем, что настала пора переизбрать шаньюя. Но здесь мы не представляем большинства знатных родов. Нет никого из рода хуань или лань, а моего мнения вместе с вами будет недостаточно, если ставить вопрос о переизбрании шаньюя.   
    Родовые князья и старшины оживлённо обсуждали слова Утэя. Понимание того, что присутствовала лишь незначительная часть хуннской аристократии двадцати четырёх ведущих родов и старейшина всего лишь одного из трёх самых из них влиятельных, не позволяло уверенно говорить об успехе. Более того, это здесь Мете сумел заразить народ неукротимой решимостью действовать и менять существующие порядки, а в ставке шаньюя люди жили другой жизнью.   
    Но Утэй потому уважаемый старейшина, что умел видеть дальше других, просчитывая вперёд возможные события.
    - У тебя би, кроме воли и мужества есть два оружия: одно из них превосходные луки у двух тысяч воинов, другое – внезапность. От того как ты сумеешь ими воспользоваться зависит успех или поражение.   
    - Я воспользуюсь ими, чжуки-би и вы, уважаемые старшины, - Мете поклонился Утэю, всем присутствующим. – Ваше доверие не даёт права на ошибку!
    Та уверенность, с какой произнёс он решение, убеждала даже наиболее сомневавшихся в целесообразности коренных изменений жизни хуннов.
    На следующее утро десятитысячное войско без обозов маршем направилось в ставку Тумана, дабы успеть до того, как станет известно о событиях в Ордосе.
                ***
    В ставке общее уныние: приходившие известия о неудавшихся попытках покорить усуней и затянувшееся противостояние служило очередным подтверждением неспособности вождя вести народ к победам. В унынии пребывал сам шаньюй. Но Джингуа мало интересовали дела на войне с усунями, она ждала вестей из Ордоса. Вместо них с дальнего поста прискакал гонец с сообщением о приближении многотысячной армии. Когда царица узнала, что возглавляет её Мете, ей стало по-настоящему страшно…
    Её и сына схватили без каких-либо объяснений, перебив ошеломлённых стражников. Сам Мете с воинами ворвался во дворец шаньюя, объявив его пособником циньской принцессы в попытках убить его. Тумана вывезли в поле и принесли в жертву тысячью стрел, не дав возможности обитателям ставки, в том числе родовым вождям и старшинам успеть осознать происходящее и собрать воинов. После чего их пригласили во дворец, где известили о неудавшейся попытки отравления Мете. Рассказал он и о причинах бегства из плена юэчжэй, где по замыслам Джингуа должен был умереть. Объявил ошеломлённым людям, что она и её сын должны покинуть срединный мир вслед за шаньюем.
    Желающих возражать не нашлось. Причиной тому служила не только решимость Мете, но и отсутствие в ставке сил для оказания сопротивления десятитысячному войску, обложившему город со всех сторон. Всё же, один из старейшин рода хуань взял слово:
     - Почему тебе, Мете, сохраняя обычай не признать мачеху своей женой?  Это неплохо для отношений с Поднебесной.
     - Терпеть возле себя змею, мечтающую меня убить? – ответил он вопросом, обращаясь ко всем, не дав усомниться в правильности решения.
    Возражений не последовало. К сводному брату Мете не испытывал привязанности. Сама Джингуа ограждала Берке от общения со старшим братом, что естественно сказалось на их взаимоотношениях, привели к отчуждённости между ними.
    Избрание нового шаньюя решили провести после окончания войны с усунями, которую Мете объявил большой неудачей хуннов, для исправления которой он немедленно отправляется к месту боевых действий.   
    Казнь мачехи с её сыном в тот же день привели в исполнение и начали готовить тела к погребению, которое должно состояться через сорок дней, когда души умерших покинут мир живых. Из тел извлекли внутренности, нарядили в дорогие одежды, чтобы похоронить со всеми царскими достоинствами в склепе из лиственичных деревьев, насыпав сверху земляной курган.
    В начале осени  воины Мете подошли к верховьям Иртыша, где расположились основные отряды хуннов. Речь о победе над оказавшим упорное сопротивление противником уже там не шла.  Прибытие подкрепления не вселяло уверенности, так как здесь понимали, что большими силами успешно действовать в лесу и на горных тропах не получится. Тем более невозможно победить врага лишь отражая стремительные набеги его отрядов. А рейды воюющих за свою землю усуней приносили ощутимый урон хуннам. К такой войне они оказались не готовы.   
     Мете хорошо помнил леса, где год назад преодолев реку, ему чудом удалось спастись. Он понимал, настоящий враг на той стороне реки, его следовало опасаться. Если не удалось справиться с усунями, то в случае вступления в войну армии юэчжэй надежд на победу вовсе не оставалось, хотя и те не могли эффективно воевать в такой местности. Возможно и поэтому, юэчжи продолжала стоять у реки, наблюдая за происходящим.  Мете шёл с твёрдым намерением заключить мир, но смерть царя Танкая от полученных ран спутала планы. Его сын поклялся отомстить и не желал идти на переговоры. Когда Мете узнал, что одного из тех усуней, кто возглавил сопротивление, зовут Кедрэ, он вспомнил оказавшего ему помощь в побеге. Отправил человека с указанием добиться встречи и рассказать, что Мете помнит того, кто помог ему в прошлом, о том, что прибыл для прекращения кровопролития, начатом шаньюем Туманом: «Расскажи о казни шаньюя…». 
                ***
    Через день из леса вышли десять всадников во главе с Кедрэ. Небо в очередной раз помогало тому, кому были предначертаны великие дела! Мете долго наедине разговаривал с Кедрэ, а на следующий день в сопровождении усуней лично отправился в стан их вождя. Мир восстановили. Основным аргументом стала казнь тысячью стрел шаньюя Тумана, начавшего войну против усуней. Мете твёрдо обещал возвратить пленных и увести хуннов в свои владения, чтобы впредь не чинить препятствий жизни местных обитателей. Вместе с тем договорились и о более важных делах. Усуни отправляли своего представителя в лице Кедрэ для участия в избрании нового шаньюя Хунну, признав союз с ними. В том, что шаньюм станет Мете, уже никто не сомневался, процедура избрания становилась простой формальностью. Усуни отказались воевать на стороне юэчжэй в случае начала теми войны. Молодой вождь усуней не простил Иштаю отказа в помощи своему отцу.   
    Мир, несмотря на вероломное начало войны шаньюем Туманом был восстановлен. Усуни согласились с просьбой Мете оставить все войска на месте до времени возвращения посланников из ставки Иштая, куда отправил просьбу отдать ему сына и Карачечек. Взамен Мете обещал Иштаю сохранять мирные отношения с юэчжами и начать большую войну с Поднебесной. Последнее должно стать причиной, способной побудить царя юэчжэй согласиться на предлагаемые условия, так как война с Поднебесной всегда требовала огромного напряжения и не гарантировала сколько-нибудь длительного успеха. Взамен разгромленным войскам из срединных царств, прибывали новые, еще более многочисленные силы и шаг за шагом вытесняли юэчжэй из благодатных краёв.
    Так и случилось. Иштай принял условия, отправил Карачечек с сыном за реку к Мете. Возымело значение и то, что на противоположном берегу Иртыша стояло уже объединённое войско хуннов, усуней и динлинов. Не считаться с такой силой было опасно. Хотя Иштаю и удалось добиться формального признания старшинства юэчжэй, с ежегодной отправкой определённой дани, но это уже никого не могло обмануть, так как отказ от ясака в дальнейшем мало на что мог повлиять. Слишком влиятельными становились хунны среди кочевников, чтобы кто-то их мог наказать. Благом для юэчжэй могла стать война хуннов с Понебесной. Ведь никто ещё не предполагал насколько успешной окажется она для Хунну!
    Возвращался Мете победителем. Большой победой стало признание Мете юэчжами и согласие вернуть ему сына с наложницей, которая теперь могла стать его законной женой, так как зачали они ребёнка, будучи в одинаковых условиях вражеского плена. Иштай признал Хунну равным своему государству.
    Родовые старшины утвердили Мете новым вождём без каких-либо возражений. В китайских хрониках Мете станут называть шаньюем Модэ. Под этим именем впервые он посетит храм  для официального поклонения Солнцу и Луне, что являлось ежедневной обязанностью шаньюя. Он войдёт в мировую историю, как основатель огромной империи Хунну. Начало империи было заложено признанием старшинства шаньюя Модэ вождями динлинов и усуней. Вновь обострится тысячелетнее соперничество кочевых племён с Поднебесной. Борьба проходила с переменным успехом, но в конце 1- го тысячелетия до н.э. хунны стали хозяевами северных районов Китая, Прибайкалья, Южной Сибири и Восточного Казахстана, оттеснив юэчжэй.

Иллюстрация: Кинжал с ножами из царского кургана Аржаан-2. Железо, золото. Литье, ковка, резьба, аппликация. Середина I тыс. до н.э. Национальный музей Республики Тыва им. Алдан Маадыра. Фото М.Чооду