La famiglia dannata. Книга 3. Глава 10

Глава 10. Наведение мостов.

Через неделю я полетела на свидание с детьми.
С Gabriello мы обычно не общались – он всегда сидел в стороне и только наблюдал. Встречи проходили у него дома, в привычной детям обстановке.
Они уже совсем ко мне привыкли, и ждут каждую нашу встречу. Готовят мне разные поделки и открытки своими руками. А в этот раз они решили разыграть спектакль. Расписали все роли, им только не хватило «принца» для меня.
Как Gabriello не отпирался и не открещивался, дети смогли его уломать. Пришлось играть. За свою плохую игру они постоянно его ругали. Учитывая, что Паоло (сын) был режиссёром (и на подхвате играл роль второго плана) – от него доставалось больше всего. А я могла с улыбкой наблюдать, как дети копируют отца – ведь именно так он ведёт себя на работе.
В финале спектакля принц должен был поцеловать заколдованную принцессу. И если бы briello не был бы режиссёром и просто театральным человеком, он бы не смог себя перебороть, я уверена. А так – пришлось.
…*- И тогда принц поцеловал спящую красавицу! – скомандовал «режиссёр». – Ну, же, папа! Давай!
Briello, не желая огорчать сына, наклонился к моим губам. А я предательски открыла глаза. Он замер в нерешительности, продолжая борьбу с собой.
*- Папа! – разочарованно проговорил Паоло.
Я закрыла глаза, и он меня поцеловал.
Как бы он не хотел сделать это формально, у него не получилось. Видимо, актёрская школа даже в таких случаях спасает.
«Принцесса очнулась, и они жили долго и счастливо!»
*- Общий поклон, - скомандовал режиссёр, соединяя руку briello с моей. Тот посмотрел на меня с опаской, я просто опустила глаза.
Отгремели овации, закрылся занавес, briello вышел из комнаты. А мы с детьми ещё долго обсуждали «постановку», разбирая «ошибки» и удачные моменты. Свидание растянулось, но briello не торопился меня выгонять (как было всегда).
Почувствовав, что «пора и честь знать», я поцеловала детей, обняла их и пошла к выходу.
*- Мы приготовим новый спектакль к твоему возвращению! – пообещал мне Паоло. А в дверях столовой я заметила briello, провожающего меня взглядом, полным грусти.
В Москву я вернулась на следующее утро.

Мы начали репетировать «Тоску». Мне дали полную свободу. Вплоть до того, что могла корректировать режиссуру и работать с оркестром, если у меня появится такое желание.
На первой спевке я познакомилась с коллективом. Меня обрадовало, что большая его часть состоит из молодёжи. Для Большого раньше это было не очень свойственно.
И молодёжь была довольно крепкая.
Правда, тенору, поющему Каварадосси, едва исполнилось 25. Как-то неожиданно, да и не привычно.
- Вы уверены, что у нас получится органичный спектакль? – спросила я в перерыве у режиссёра. – Я ж ему в мамки гожусь!
- Ну что Вы! Кто это, кроме Вас знает?! Вы прекрасны. Никто никогда не скажет, что Вы намного старше его, - уверил меня режиссёр.
- Да ладно Вам льстить. А понимаю, что со сцены и под гримом никто особо не рассмотрит мой фейс, но всё же. Я же в два раза его старше! Как я могу петь с ним любовный дуэт?
- Анна Мария, - режиссёр улыбнулся. – Если не Вы, то кто вообще может?
Этим он меня купил. Я всегда подкупалась на лесть и комплименты.
Пришлось вживаться. Это новый опыт в моей жизни. Пока я была молода, изображать молодых пылких героинь не составляло особого труда, особенно с Полениным на пару. Всё было легко и реалистично.
А теперь это была отдельная работа, проработка деталей, мелочей. Надо было играть так, чтобы все видели во мне пылкую молодую любовницу. Пришлось тормошить свою память и воссоздавать какие-то характерные черты.
Дома я села за экран и начала пересматривать записи моих ранних спектаклей, отмечая в блокноте те моменты, которые влияли на реалистичность образа. Это оказалась очень увлекательная работа. Создавать, лепить образ, который тебе не принадлежит. Это даже интереснее, чем расставлять фигурки-персонажи на сцене в качестве режиссёра.
- Гриша, у меня к тебе непривычная просьба, - когда я поняла, что надо на ком-то отрабатывать свои уловки, я поняла, что кроме него я никого не могу об этом попросить.
- Конечно, я сделаю всё, что понадобится.
- Мне нужно отрабатывать роль, - прямо начала я. – Дело в том, что теперь мне не так просто создавать молодые образы на сцене, и я должна их отрабатывать отдельно. Но мне нужен кто-то, кто будет помогать и, заодно, исправлять какие-то наиболее криминальные ляпы. Ты сможешь мне помочь?
- И что от меня требуется? – не совсем понял он.
- Да почти ничего. Просто внимательно смотреть и слушать, а потом высказывать своё суждение, насколько это правдоподобно.
- Хорошо. Я попробую. Но ничего не обещаю. Критик из меня посредственный. Мне сложно оценивать тебя объективно, но я очень постараюсь.
- Отлично, спасибо. Тогда начнём.
Я включила музыку и проходила роль так, словно он – это Каварадосси. Только немного пассивный ;.
На удивление, Гриша довольно точно комментировал мои ляпы. Видимо, пообщавшись со мной, понаблюдав за моей работой в качестве режиссёра, он сам стал многое замечать. Он очень мне помогал.
И уже на следующей спевке я чувствовала себя намного раскованнее. Чего не могу сказать о своём партнёре. Я попросила режиссёра поработать с ним отдельно, потому как сама боялась, что он меня «неправильно поймёт», если я за него возьмусь.
Режиссёр выполнил мою просьбу. Он встречался с парнем отдельно и прорабатывал наши совместные сцены вне общих спевок.
Парень меня явно боялся. У него был такой неподдельный трепет передо мной! Одним словом, работы не в проворот. Но когда я встретила в театре одного из своих прежних партнёров, я заловила его и привела к нам на репетицию.
Я посадила паренька в сторону и предложила смотреть и запоминать.
Мы спели нашу сцену с некогда моим партнёром (любовником в прошлом тоже). С ним было легко и комфортно, как в молодости – ведь с ним я не ощущала возраста!
Отпустив знакомого (и пообещав как-нибудь с ним пообедать) я повернулась к парню (звали его Николай).
- Ну, ты понял?
- Нет. Но это было гениально!
- Ладно, давай сначала, - и это не помогло!
Режиссёр работал с нами почти каждый день, но ничего не выходило – паренёк не раскрепощался, а только всё больше сжимался в комок.
- Гриша! Что мне делать?! – взмолилась я после очередного дня неудачных репетиций? – То ли я слишком стара, то ли он слишком молод. Но что делать-то?
- Построй ему глазки вне репетиции. Это же твой самый действенный метод.
- Я не верю своим ушам! Ты толкаешь меня на адюльтер с мальчиком?! – поразилась я.
- Нет, погоди. Я говорю только про глазки. Если он немного в тебя влюбится – это поможет ему снять напряжение. Я вовсе не имел ничего большего!
- Если бы всё было так просто. Вы же, мужики, не умеете тормозить и не понимаете, когда вам просто «строят глазки», без перспектив.
- В твоих словах есть правда, - согласился он. – А от твоих глазок вообще никто не устоит, - он подошёл ко мне и обнял за талию. – В эти глаза можно влюбиться только один раз и на всю жизнь. Так что прости, но здесь я тебе помочь не смогу. Я не могу взять на себя ответственность за ещё одно разбитое сердце, - он улыбнулся.
- Ещё одно? – я хитро улыбнулась. – А почему бы и нет? Мальчиков у меня ещё не было.
- Узнаю мою примадонну! Ты просто расцвела! Сцена тебе нужна как воздух!
- Не только сцена, но и партнёры, - я не торопилась освобождаться из его объятий. – А также поклонники.
- Как ты прекрасна! – прошептал он и наклонился к моим губам.
Он решился на это впервые с момента аварии. У нас были очень хорошие отношения, но не близкие.
Поцелуй рождался несмело. Он словно боялся, что я его оттолкну. Почувствовав, что я не сопротивляюсь, он осмелел и крепче обнял меня, добавив страсти.
Вечер получил логическое продолжение…

Так приятно было проснуться на плече любящего мужчины. Я хоть и любила одиночество, но такие минуты ценила особо.
Но Гришино предложение я решила опробовать. А именно – построить немного глазки вне сцены. Сразу идти напролом, пригласив на ужин, было бы глупо и бессмысленно, а вот улыбаться при каждой встрече – для начала оптимально.
Поначалу он очень смущался. Но постепенно, чем больше мы работали, он стал ко мне «привыкать». Он увидел, что я не страдаю «звёздностью», что я не взбалмошная капризная примадонна «без царя в голове» - он смог рассмотреть во мне женщину. Красивую, свободную, интересную.
Как-то в перерыве он осмелел настолько, что подсел за мой столик в буфете (почему-то в тот день я была одна).
- Вы позволите?
- Николай? Конечно, - я рукой пригласила его присесть.
После общих фраз, он перешёл к насущному:
- Можете сказать мне честно: я безнадёжен?
- Безнадёжных в Большом не держат, можешь мне поверить, - я улыбнулась.
- Обнадёжили.
- У тебя просто пока недостаточно опыта – но это нормально, все через это проходят. Не поверишь, все начинают с нуля. Опыт с неба не падает ни на кого. Зато у тебя потрясающая возможность выработать за пару месяцев то, на что люди тратят годы. У вас хороший режиссёр.
- Вы даёте мне не меньше, - честно признался он. – Знаете, а я думал, Вы другая.
- Звезданутая зазнавшаяся стерва? – попробовала угадать я.
- Ну, что Вы!
- Я такой была. Не тушуйся. Наверное, каждая настоящая примадонна проходит этот этап. Кто-то его перерастает и становится профессионалом, а кто-то там остаётся навсегда и превращается в шоубиз.
- Я очень рад, что Вы встретились на моём творческом пути. Это редкая удача.
- Согласна. Учитывая, что я уже ушла со сцены, - призналась я.
- А можно узнать, почему? Ведь Ваш голос бесподобен! Не все в расцвете карьеры способны к этому приблизиться. Вам ещё петь и петь!
- Театр – это не только голос. Я думаю, ты это уже понял, - я намекнула уже непрозрачно.
- Это правда. Никогда не думал, что это так сложно. Мне казалось, что если я научился более менее владеть голосом, могу ставить верхнее «до», то и сцена мне покорится. Оказалось, всё намного сложнее.
- Есть такое, - я положила свою руку на его и подалась вперёд. – Ты должен доверять партнёру. Не важно, с кем ты поёшь. Вы должны быть одним целым. На сцене нет рамок: ни возраста, ни образования, ни положения, ни статуса – ничего. Ты и твой партнёр – как две руки у пианиста. Каждая играет свою партию, но вместе звучит шедевр. Понимаешь?
- Кажется, - осторожно проговорил он, не имея сил оторвать свой взгляд от моего.
- Когда ты это почувствуешь, сцена тебе покорится. И помни, это не она тобой управляет, а ты ею. Ты вышел – она вся твоя, до последнего сантиметра, и она должна работать на тебя.
- Я постараюсь это запомнить.
- Отлично, - я отодвинулась и улыбнулась, снимая напряжение. – Я не хочу, чтобы на сцене ты меня боялся. Я же не такая страшная?
- Я не..
- Ладно, шучу. Всё хорошо. Пойдём, скоро начинать.
Мы встали и пошли к гримёркам.
- Запомни мои советы и попробуй их применять.
Надо признать, мои советы ему помогли. Он начал раскрываться и играть смелее.
На генеральной репетиции он уже был очень даже не плох!

А после спектакля, Гриша, наблюдая, как я снимаю грим, заметил:
- Я даже начал немного ревновать. Хотя и понимаю, что не имею такого права.
- То есть было достаточно убедительно? – я обрадовалась.
- Более чем! Отдаю должное твоему таланту и актрисы, и режиссёра. Твой стиль видно, - признался он.
- А ведь за него я должна быть благодарна Gabriello. Он меня всему научил. До него я просто спала с партнёром и переносила это на сцену – никакой игры у меня никогда не было. Всем тонкостям он меня научил, - грустно проговорила я.
- Как бы мне ни было неприятно, но я это признаю. Как режиссёр он гениален!
Я посмотрела на своё отражение и вспомнила наше последнее свидание. И в этот момент дверь несмело приоткрылась.
- Вы позволите? – это был Николай.
- Коля, проходи, - я встряхнулась и повернулась к двери. – Ты знаком с Григорием?
Гриша встал и протянул ему руку. Мальчик невольно сжался в комок – Гриша был выше его на две головы – и невольно протянул свою руку навстречу.
- Вот и мило. Я рада, что у нас всё получилось, - я подошла к ним.
- Я хотел Вас поблагодарить, - Коля покосился на Гришу.
- Всё хорошо. Это наша работа – делиться тем, что мы умеем. Если я немного здесь задержусь, думаю, это будет не последний совместный спектакль.
- Я был бы рад. Ещё раз спасибо.
- Взаимно! Ты молодец! – я его обняла.
Коля окончательно потерялся.
- Подумай на досуге, что бы ты хотел спеть, - предложила я.
- Непременно. Доброй ночи, - он поспешил на выход.
- Доброй, - почти в один голос ответили мы с Гришей.
- И ты продолжаешь ревновать? – я посмотрела на него, когда Коля вышел.
- Уже нет, - он улыбнулся. – А вот восхищаюсь теперь ещё больше. Причём вами обоими. Не могу поверить, что это он был сегодня на сцене.
- В каком смысле?
- Там он был таким уверенным, смелым, равным тебе. А здесь…
- Ну-ну, не надо так, - я поспешила заступиться за Колю. – Он ещё учится. И потом, ты можешь кого угодно вогнать в ступор своим видом.
- Но только не тебя, - заметил он и обнял меня. – Я всегда восхищался твоей способностью не замечать внешность и видеть глубину.
- Ты про то, что меня не пугали твои кулаки?
Он опустил руки и хотел отойти.
- Да ладно тебе, как не родные, - я сама его обняла. – Я ж не в укор. Вроде ж уже решили с этим всё. Но ты прав, мне внешность не так важна. Для меня нет авторитета в мускулах или росте. Но эстетику никто не отменял!
- Да, я помню твои критерии, - он усмехнулся.
- Поедем домой, я устала, - вдруг сказала я.
- Конечно, дорогая, - он поцеловал меня в макушку.

А между тем прошёл уже месяц. Не могу сказать, что не ждала этого дня. Всегда ждала. Просто теперь к привычному ожиданию радости при встрече с детьми добавилось какое-то новое чувство: ожидание чего-то. Чего - я пока не осознавала.
Я позвонила в дверь дома Gabriello. Он открыл сам.
*- Я вернусь через два часа, - бросил он и вышел.
Я была удивлена. Он впервые оставил меня с детьми наедине. Но с другой стороны, было очевидно, что он просто хочет избежать очередного «представления».
Это не помешало нам с детьми разыграть свою пьесу и без него. Мы прекрасно провели время, оно пролетело незаметно.
Когда вернулся Gabriello, мы пекли на кухне пирог. Вернее, уже отправили его в духовку, а теперь «прибирались». Он застал нас перепачканными мукой, хохочущими и бросающими друг в друга косточки от вишни.
Gabriello замер в дверях, не зная как реагировать.
*- Папа! А мы пирог печём! – Паола (дочка) подбежала к нему и обняла, перепачкав в муке и его.
*- Мне уйти? – осторожно спросила я.
*- Нет, папа, пожалуйста, - Паола стала дёргать его за рукав. – Папочка, ну, пожалуйста, пусть она останется! Мы должны попробовать пирог.
*- Хорошо, малышка, мы вместе попьём чай, и потом мама уедет.
Он сидел в гостиной и наблюдал за нами через дверной проём. Пока пёкся пирог, мы весело прибирались. И к моменту, когда можно было сесть за стол, кухня просто сияла чистотой и порядком.
Дети наперебой рассказывали отцу, как и что мы делали. А ещё очень попеняли, что он сбежал с постановки, и взяли обещание в следующий раз принять участие в их спектакле.
*- Спасибо, - уже на выходе, когда я целовала детей в дверях, тихо сказал Gabriello. – За пирог.
Я не ответила и быстро вышла.

С театром я решила продолжить сотрудничество. Николай напросился в мои постоянные партнёры. Я была рада – это был новый опыт в моей практике.
Нам некуда было торопиться. Мы пели один спектакль в месяц, тщательно прорабатывая все детали роли. Николай рос на глазах.
По мере его профессионального становления, он приобретал уверенность и в повседневной жизни. Он уже смело подходил ко мне, если оставались вопросы после репетиции, и даже мог посоветоваться на счёт других ролей.
Гриша уезжал и приезжал. Пока он был в Москве, он жил со мной. Мы снова были близки. Но, видимо он понимал, что я не готова ни к каким обязательствам – замуж он меня не звал. И я была ему очень за это благодарна.
В отношениях с Gabriello наконец спало напряжение. Он больше не пытался сбежать при каждом моём появлении. Он стал намного спокойнее относиться ко мне. Наконец, я смогла почувствовать, что его сердце больше не отравлено ненавистью.
Моя жизнь приобрела режимность. Работа в театре. Свидания с детьми. Поездки в Лондон. Посещение Посёлка. Инспекция града.
Всё было разложено по полочкам, всему свой черёд и своё время. Всем должно было хватать моего внимания в должной степени.
Но! Мне никогда не был присущ холодный распорядок и ювелирная выверенность. Это была бы не моя жизнь.
Наладив порядок, я всегда стремилась его сломать. Выстроив отношения – усложнить или оборвать. Я всю жизнь шла деструктивным путём. Ломая, я начинала строить заново. И так виток от витка, круг за кругом. Этот процесс необратим и бесконечен…

Ко мне стали поступать предложения из европейских театров и Мет. Кто-то видел во мне режиссёра, кто-то солистку.
По мере того, как отношения Николая ко мне начали стирать границу рабочих, я решила принять предложение и уехать, не желая усложнять то, что не представляло для меня интереса.
К тому же, я весьма недурно восстановила свою вокальную форму и проработала актёрские навыки. Я была готова к «большой» сцене. И судя по приглашениям, она ко мне – тоже.
Я не стала звать Григория с собой, просто оставила ему расписание спектаклей и театров. В Америку я лететь не планировала – сложно было бы летать на свидания с детьми, а это было очень важно для  меня. Поэтому я начала работать с европейскими театрами. Как раньше, когда мы восстанавливали город. Только теперь гонорары не имели для меня особого значения (хотя, по признаниям Жени, сейчас они были на порядок выше), да и количеством постановок я себя не душила. Я пришла к тому моменту, когда могла работать в удовольствие, создавая себе максимально комфортные условия и владея правом выбора.
Я не хотела ехать в итальянские театры, не желая встречаться там с Gabriello. Мне казалось, я не смогу сейчас с ним работать. Да и ему не будет очень приятно.
Но и в Лондоне много петь не хотелось – этот высший свет, ставший теперь уже «моим», мне не был приятен
Так, огромный мир сузился до нескольких театров. Отпев несколько спектаклей во Франции, я побывала на фестивале в Швейцарии, «пожурила» на нескольких конкурсах и почти сразу отказалась от этой затеи (я одна не могла ничего изменить в этой прогнившей системе, а быть её частью не хотелось) и, наконец, приехала в Байрёйт на вагнеровский фестиваль. От такого предложения не отказываются.
Вот там у меня было много работы. Я, как приглашённое вагнеровское сопрано этого сезона, должна была спеть почти все фестивальные спектакли.
И здесь меня встретила первая трудность. Режиссёр.
Да, это был прославленный и несравненный в вагнеровских спектаклях, Gabriello Бергонци.
Знали ли устроители фестиваля о наших отношениях или это их просто не заботило – теперь уже было не важно. В одном я уверена точно: он не мог не знать, что солировать буду я. Так или иначе, работать нам предстояло вместе и много.
А ещё он брал с собой детей. Значит, при правильном поведении я смогла бы видеть их чаще, чем раз в месяц.
Самыми сложными были первые репетиции. Мы с Gabriello уже давно не общались, а работать без слов просто невозможно. Ему пришлось идти на контакт. Пусть это касалось только действия на сцене. Но он начал ко мне обращаться! Это был первый огромный шаг.
Первые репетиции проходят не на сцене, а в небольшом репетиционном зале и это сближает ещё больше – некуда прятаться, нет рядов стульев, оркестра, десятков посторонних людей. Только он, солисты и концертмейстер.
Когда первый контакт был налажен, стало проще. Мы оба были профессионалами и умели отключаться от личного. Работать было комфортно. А дети, сидящие почти на всех репетициях, очень вдохновляли меня. А тот факт, что папа с мамой работают вместе, приводил их в особый восторг.
Мы не оставались с ним наедине, не общались вне репетиций, но сам факт нашей совместной работы, его близости и отсутствия прежней обиды и злости очень меня радовали. Я не стремилась перейти ту черту, которая была между нами. Меня всё устраивало. Особенно то, что я теперь видела детей почти каждый день.
Первый же спектакль прошёл с ошеломляющим успехом.
Гриша очень хотел приехать, но не смог – его заняли какие-то проблемы в Лондоне. Но он обещал приехать чуть позже.
#- Спасибо, - режиссёр после спектакля обнимал каждого солиста. Я была последней «в очереди». Возле меня он в нерешительности замер, но в итоге всё-таки обнял.
*- И тебе спасибо, - тихо сказала я по-итальянски.
На традиционной посиделке нас усадили рядом. Хранить гробовое молчание весь вечер было нереально. Но я бы не решилась его нарушить – ведь моя вина ещё не была мне отпущена.
*- Ты стала лучше петь, - Gabriello нашёл в себе силы и заговорил первым. – Голос превосходен! Для Вагнера лучшего и желать нельзя.
*- Спасибо. Мне сложно было решиться снова петь. Был большой перерыв.
*- Он пошёл тебе на пользу.
*- Спасибо. Спектакль очень хороший получился – это твоя заслуга, - я не хотела оставаться в долгу.
*- Спасибо.
Наш разговор постоянно прерывался паузами.
*- Ты знал, что я буду петь? – мне почему-то до конца не верилось, что он добровольно согласился со мной работать.
*- Да, я знал весь состав.
*- Спасибо, - снова тихо сказала я.
*- Такими предложениями не разбрасываются.
*- Согласна. Поэтому я тоже здесь. Но я не знала, что ставить будешь ты.
*- А что бы это для тебя изменило? – он посмотрел мне в глаза, чтобы увидеть первую реакцию.
Я отвела взгляд.
*- Я не хотела бы тебя раздражать своим присутствием. Вероятно, я бы отказалась.
Он ухмыльнулся, но промолчал.
*- Я очень ценю то, что ты делаешь ради детей. Я ведь всё понимаю. И не хочу злоупотреблять твоим расположением. Ещё раз спасибо за спектакль, - проговорила я и вышла.
Мы продолжили репетиции. Через не неделю прилетел Гриша. Ему хватило ума не сидеть на репетициях. Мы гуляли с ним по вечерам, он рассказывал мне последние новости, говорили о детях, не касаясь ни работы, ни Gabriello.
От репетиции к репетиции, от спектакля к спектаклю мы медленно сближались с Gabriello. Начали нормально разговаривать, не пряча глаз и не ища повода сбежать.
*- Дети хотели, чтобы ты с нами поужинала завтра. Ведь это твой день, - как-то после репетиции обратился ко мне Gabriello.
*- Я была бы счастлива. Если ты не будешь против. Ведь я и так провожу непозволительно много времени с ними.
*- Я тоже буду рад, - то ли формально, то ли искренне ответил он.
Вечером я объяснила всё Грише. Он, вроде бы, понял меня.
*- Мама, мама! – дети встретили меня очень восторженно. – А мы испекли для тебя пирог!
Вечер оказался очень тёплым и домашним. Мы вместе дурачились, играли с детьми, баловались. И как-то совсем незаметно мы с briello оказались в объятиях друг друга. Как раньше, словно ничего не произошло. Словно не было никакого разлома. Дети убежали в свою комнату, а мы сидели с Gabriello на полу, обнявшись, и улыбались, глядя им вслед.
*- Только не говори ничего – ты умеешь испортить момент своими причитаниями, - попросил меня Gabriello.
Я удивлённо посмотрела на него.
*- Сейчас в тебе, небось, опять взыграет совесть, и ты начнёшь рыдать, - пояснил он. – И это всё испортит.
Я лишь рассмеялась – как хорошо он меня знал – и крепче его обняла.
Мы не обсуждали наши отношения: ни прошлые, ни нынешние, просто радовались моменту.
Работать стало легче. Напряжение спало окончательно. Время стремительно летело вперёд. Фестиваль закончился раньше, чем этого хотелось.
На последнем банкете мы с Gabriello даже вместе танцевали. И тут он, наконец, нарушил табу на личные темы.
*- Нам тебя очень не хватает, - тихо признался он мне на медленном танце.
*- Мне тоже.
*- Ты можешь приезжать к детям, когда пожелаешь. Я больше не буду препятствовать.
*- Спасибо, - я улыбнулась. – Но так будет даже сложнее. Сложнее уехать и сложнее не перейти грань навязчивости.
*- Я тебя больше не прогоню, - он посмотрел мне в глаза. – Я был не прав. И поступил жестоко.
*- Давай не будем об этом, - попросила я. – Прошлое не вернуть и не исправить. Но оно нужно нам таким, каким было. Нужно, чтобы многое понять.
*- Ты права, - он поцеловал мою руку.
Какое-то время мы молчали.
*- Я рад, что мы здесь встретились, и что всё встало на свои места. Меня очень угнетало то, что стояло между нами.
*- Это взаимно. Надеюсь, и дети теперь станут спокойнее и послушнее, - я улыбнулась, посмотрев на него с вопросом.
*- Откуда ты узнала, что они капризничали?
*- Gabriello! Я не просто педагог, работающий с детьми с самого рождения, я мать 9-рых детей.
*- Как 9-рых? – не понял он, ухватившись за мои слова.
*- 8-рых, - поправилась я и постаралась быстро замять вопрос. – Всё никак не могу оторвать от себя Дару. А если уж по правде, то и Магду я не рожала и воспитывала не с малых лет. Так что 7-рых, если совсем честно. Но поверь мне, все они весьма предсказуемы. Когда дома напряжённая атмосфера, они это чувствуют и выражают протест своим поведением.
*- Это так, - подтвердил он. – Мне очень трудно было с ними до приезда сюда. А после каждого твоего визита дома вообще начинался хаос. Я винил в этом тебя. Но теперь вижу, что виной была моя злость, которую они чувствовали. Ведь здесь всё сразу нормализовалось. Им очень тебя не хватает. И мне тоже. Как бы я себя не перебарывал, но это так.
*- Не надо, briello, не говори этого, - попросила я, закрыв его рот рукой. – Ты будешь потом жалеть.
Он взял мою руку и поцеловал мою ладонь.
*- Cara! – прошептал он и, забыв, что мы не одни, потянулся к моим губам.
*- Briello, - я отстранилась. – Это добром не кончится.
Он опомнился и отошёл на шаг назад:
*- Спасибо за хорошую работу, - он склонил голову и ушёл.
Опять всё пошло не так, как я хотела!!!!
Ну, неужели мужчина и женщина не могут быть друзьями?!?!?!?! Почему?!
Почему мы не можем просто работать и воспитывать детей? Почему он не понимает, что мне не нужно большего! Что большее всё испортит!
Почему не понимает он, почему не понимает Фер, почему никто этого не понимает?!

- Вы помирились? – в номере меня ждал Гриша.
- Ты не спишь? – я удивилась – мне показалось, уже очень поздно.
- Нет, сам только закончил, - он закрыл ноутбук и, отложив его в сторону, подошёл ко мне. – Ты сильно устала, - заметил он, убрав прядь волос с моего лица. – Всё хорошо?
- Да, я действительно устала, - я обняла его. – Ведь всё закончилось.
- И ты от этого не в восторге, - добавил он.
- Я так привыкла к их присутствию в моей жизни. К хорошему привыкаешь быстро. А теперь всё будет по-старому: я буду сидеть с календарём, зачёркивая дни до свиданий, - я не стала ему говорить, что Gabriello разрешил мне видеть детей чаще.
- Он не разрешил тебе приезжать чаще? – Гриша словно прочитал мои мысли.
Я подняла на него глаза, удивившись.
- Мне показалось, он уже не так злится на тебя, - объяснил он. – Вы хорошо сработались.
- Ты прав. Мы смогли помириться. И да, он разрешил мне приезжать чаще. Но я не стану злоупотреблять этим – он может и передумать.
- Это очень благородно с его стороны.
- А, по-моему, просто человечно.
- Куда ты теперь? – через минуту спросил он.
- Пока в Москву. Пару месяцев у меня перерыв. С осени буду в Мариинке, потом в Милане.
- В Лондон не планируешь?
- Надо съездить, детей навестить, - согласилась я.
- Так давай сразу туда? – предложил он
- Хорошо. Возьми мне билет. А сейчас я, прости, с ног валюсь, - я устало улыбнулась.
- Как скажешь, - он подхватил меня на руки, с такой лёгкостью, словно я ничего не вешу, и отнёс в спальню.

продолжение: http://proza.ru/2022/10/09/794