Эпилог

Маи проснулась, когда солнце стояло в зените. Тёплые лучи, пробиваясь сквозь мутное стекло форточки расположенной под самым потолком спальни, тронули её веки ярким светом, заставив жмуриться даже с закрытыми глазами.
Неохотно отвернувшись от тёплых объятий, лишь только для того чтобы открыть глаза, Маи осмотрела комнату. Серая половица, слегка скомкавшись, лежала возле открытой настежь двери. С коридора не доносилось ни звука, ровно, как и не касались слуха какие-либо шарканья или позвякивания с первого этажа. Спокойствие и тишина поглотили всё вокруг. Казалось, что если задержать дыхание, то можно будет услышать как пылинки, рассекая воздух, пролетают сквозь солнечную дорожку, пробежавшую от окна к самому её лицу.
Кроме Маи в комнате никого не было. Что было не удивительно для воскресного дня. Дня, когда их обедня закрыта для посетителей. Дня, который они проводят, так как им вздумается, ровно до ужина. Когда вся семья соберётся вместе чтобы приятно провести время друг с другом.
Маи лениво потянулась всем телом, от кончиков пальцев ног, до кончиков пальцев рук испытав лёгкую, приятную и тягучую боль в упругих мышцах. Завершив утренние потягушки, она одним резким движением сбросила с себя одеяло и спрыгнула с кровати сразу на две босые стопы. Она выбежала в коридор и направилась прямиком к лестнице, что вела вниз. Но не для того чтобы посмотреть что творится на кухне. Нет. Она остановилась ровно за шаг до спуска, в том маленьком просвете, где с карниза, облокотившись на перила, можно было наблюдать за входной дверью и залом. Маи бросила взгляд на ровные ряды столов ощетинившихся ножками стульев, закинутых на них сверху, и напоминавших семейство гигантских дикобразов, расположившееся на ночлег. В зале никого не было.
- Мам, пап, - позвала она звонким девичьим голосом, но никто не ответил ей.
- Мааам, пааап, - позвала она снова. И в ответ снова услышала тишину.
Сердце кольнуло невесть откуда взявшееся беспокойство.
На еле уловимое сознанием мгновение ей причудилось, что она одна и что так было всегда и что мать и отец не откликнуться на её зов. Её руки крепко вцепились в перила, а в голове закружились не чёткие картинки из далёкого сна, то ли виденного сегодня ночью, а может не виденного вовсе. Маи зажмурилась и потрясла головой, чтобы выкинуть эти мысли прочь, но не успела она вновь открыть глаза, как видения только чётче и явственней проступили сквозь пелену образов и воспоминаний из её прошлого.
Чёрная башня нависла над ней, казалось, грозя вот-вот обрушиться всей своей монолитной глыбой на её маленькое тело. Холодный пот проступил сквозь кожу и заставил вздрогнуть Маи всем телом. Огромный чёрный камень падал откуда-то сверху, заслоняя собой солнце.
Маи закрыла дрожащие веки, и накрыла лицо белыми, побледневшими ладонями. Видение не проходило, камень приближался, накрывая тенью башню, поглощая весь свет вокруг, неотвратимо приближаясь к хрупкому телу, ждавшему своей участи под сенью Указующего маяка.
Маи ошарашено в страхе смотрела в чёрную бездну, нависшую над её головой. Несколько мучительно долгих секунд ничего не происходило, камень, словно давал ей насмотреться на себя, впитать в себя все страхи, задрожать всем телом, прежде чем раздавить её своей массой как маленькую несмышлёную букашку посмевшую встать у него на пути.
- Нет. Я отдала тебе всё, что ты хотел. Ты получил души взамен вернувшихся назад. Ты сыт погибелью и ты не властен над моей судьбой, – Маи кричала что есть сил, не понимая, о чём она говорит и, не осознавая, почему считает себя вправе указывать могучему камню, что ему делать. Но в одном она не сомневалась, она говорит от души, она говорит правду и она права.
- Уйди от меня прочь! Уйди прочь. Я хочу всё забыть. Забыть тебя, забыть боль утраты, забыть горе и несчастье. Хочу жить и наслаждаться каждым следующим мгновением.
- Маи, - позвал кто-то издалека. Приятный, знакомый голос, ворвался в сознание девушки, казалось ниоткуда.
- Не страдай Маи. Прошу тебя, - голос прозвучал вновь. И тёплое приятное чувство прокатилось по телу Маи, успокаивая и неся с собой безопасность и уверенность, что с ней всё будет в порядке.
- Кто ты? – пролепетала Маи, вовсе не понимая, откуда исходит этот приятный голос и откуда он ей кажется таким знакомым.
- Это не важно Маи, - теперь голос показался ей совсем другим, чуть менее тёплым, чуть более писклявым, но столь же дорогим и успокаивающем что и прежний.
- Как же не важно? Если я знаю вас, и мне кажется, что мы давно знакомы, и что дороже вас для меня нет людей.
Маи вертела головой, пытаясь найти источник голосов. Но кроме башни и камня вокруг ничего не было. Казалось она стоит в пустоте и даже ноги не чувствуют тверди.
- Где вы? Покажитесь, прошу вас, - прошептала Маи, а сердце кольнуло острой иголкой, и одинокая слеза прокатилась тёплым прикосновением по её щеке.
- Мы здесь с тобой, хоть и далеко в прошлом, возможно в том, которого и не было никогда. И всё-таки мы с тобой в твоём сердце Маи.
- Ты сделала правильный выбор и тебе не о чем сожалеть.
Голоса чередовались и говорили почти в унисон. Теперь Маи понимала, что они звучат только у неё в голове и что искать их владельцев бесполезно.
- Прощай Маи, - сказали голоса разом и растворились в дымке воспоминаний навсегда.
- Постойте! Какой выбор? О чём мне не сожалеть? Я не помню, не помню, совсем ничего  не помню.
Маи плакала без слёз, её грудь вздрагивала под тяжестью вздохов, а губы трепетали от несвязного бормотания, когда она пыталась выговорить терзающие её вопросы.
- Маи, - позвал голос. И этот голос она узнала сразу. Знакомый с детства он всегда был дорог ей и вселял уверенность.
- Маи, - донёсся мягкий окрик. И его она узнала тоже. При его звуке ей всегда становилось тепло на душе.
Маи открыла глаза. Камень, башня, пустота всё это исчезло мигом, а перед взором стоял всё тот же обеденный зал с перевёрнутыми ножками вверх стульями, закинутыми на столешницы.
Мать и отец стояли рядом друг с другом и смотрели на своё дитя с любовью и ожиданием.
- Ты почему ещё не собрана соня? – вопрошала мать.
- Давай, спускайся, мы идём на рынок, и обещаю, ты не забудешь этот поход никогда, - весело улыбнулся и подмигнул дочери отец, подбрасывая кошель со звонкой монетой внутри.
- Уже бегу папа, - радостно выкрикнула Маи, сбегая по лестнице и бросаясь в объятья родителей.
Камень дал Маи то, что она хотела, хоть и отнял при этом очень многое. Она не помнила Парса, не помнила Фарса, не подозревала о существовании двух братьев, что когда-то были так дороги ей, и только холодная, колкая как льдинка пустота где-то в глубине самого её сердца хоть и не мешавшая ей жить оставалась с ней навсегда, не давая вновь полюбить кого-то по-настоящему.

Рыб-Ка-Амо снились кошмары. Он проснулся посреди ночи весь покрытый капельками холодного пота, уши его горели огнём, а сердце ныло от тоски по попусту прожитой жизни.
Только вчера он отодвинул камень, что скрывал все его накопления в печи, на которой он спал. Пересчитав монеты, он возрадовался тому, что до осуществления мечты остался всего один шаг. Но сегодня он уже не хотел ничего. Всё его прошлое представлялось ему никчёмным делом, бесполезным копошением червя в грязной земле, бессмысленным, пустым и глупым временем, потраченным впустую.
- Что со мной? Я не нахожу себе места. Я не могу заполнить пустоту внутри себя.
Рыб-Ка спрашивал самого себя и не мог дать себе чёткого ответа, что смущает его. Почему он не находит себе места и почему осуществление давней мечты не греет душу, а напротив холодный лёд пронзает его всего целиком без остатка.
- Я прожил жизнь или мне привиделось всё это?
Мужчина схватил себя за волосы и крепко сжал локоны в кулак. Боль, пронзившая его голову, ни шла, ни в какое сравнение с роптанием души.
Ему казалось, что всё не так и должно быть иначе. Ему приснился сын, балбес и обалдуй. И в то же время трудолюбивый и любимый отпрыск с кем делит он своё жилище с кем ходит в порт и делит радости и горе.
- Не может быть, - он отпустил волосы и зарычал как дикий зверь, попавший в силок охотника. Сердце его налилось кровью, отчаяние стало пеленой перед глазами.
- Чёрный принц, - выговорил он вслух имя, ведомое ему из снов.
- Что за напасть?
Он вспомнил древнюю легенду.

Указующий маяк пронзал, словно белый перст ночную тьму. Рыб-Ка-Амо посмотрел наверх и поправил на плече верёвку. Он научился лазать по отвесным склонам ещё ребёнком и в эту ночь он был намерен развеять все свои сомнения.