Объятия опунции Глава 46

Глава сорок шестая. Очередная нормальность
В пять утра Богдан Михайлович, как и обещал поднял её.
- Поехали, одевайся, я все собрал, – разбудил он Хильду.
Конечно, он заметил, что девушка сняла серьги, но не стал акцентировать внимание.
Мужчина помог ей сесть в раздолбанный джип и поставил на колени пакет.
Дороги, просто, не было и автомобиль кидало по ухабам. Но, как ни странно, Хильду эта поездка не огорчила. Ее устраивало все, от мысли, что она возвращается домой, ее воротило с души. Половину ночи она пыталась испугать себя, найти подвох в поведении Богдана Михайловича, не получилось. Она решила не педалировать вопрос о возвращение телефона.
Через полчаса, показалось непонятное строение, обнесенное забором. Тракторы и неизвестные прицепы выстроились в непонятном порядке, вдоль забора и просто в поле.
Десяток мужиков курили сидя на лавках у стола.
Богдан вышел из джипа.
– Чего стоим? Какого хрена не работаем? – уточнил он у работников.
– Михалыч, семена не доехали, в паре километров ливень, машины задержались все по графику, – оправдался один из мужиков, заглядывая в автомобиль, стараясь рассмотреть кого он с собой привез.
– Я не к вам, к леснику, нежданчик от меня, нормально все работайте, – похвалил он работников, вернулся в джип, и они дальше покатились по грунтовой дороге. Здесь она уже точно определилась, едут они в сторону леса.
Еще Хильда подумала, что эти мужики действительно похожи на кабанов, правда, сделала скидку, что живых кабанов она не видела только в ютубе.
Лесник вышел на встречу и заулыбался.
– Богдан Михайлович, надо было Осипа прислать, я отобрал балки для ремонта крыши на зернохранилище, – начал он свое приветствие.
– Осип сильно занят с бумагами, ему в Мюнхен, он же там договора заключает на продажу и на перевозку, мне еще надо лес не только на балки, еще стена в ангаре, можно профнастил, но лучше я тебе дам заработать, пойдем глянем, что есть, – ответил он леснику и обратился к Хильде, – выйди пройдись. Тепло.
Как только Хильда ступила на землю из-за дома выскочил огромный сенбернар и прямиком направился к девушке, без лая на мягких огромных лапах.
– Буй, а ну нафик, ты чего? – остановил его хозяин.
Пес остановился, как вкопанный.
– Не бойтесь барышня, он не укусит, я его засел вычесывать, а тут гости. Буй принеси щетку, – приказал он псу.
Пес ушел и принес в зубах щетку и положил у ног Хильды.
– Можно? – спросила Хильда.
– Давай он не укусит, его внуки затаскали до состояния прикроватного коврика, только слюнями обвешает, к лицу не пускай, – предупредил хозяин Буя и обратился к собаке, – Буй это свои, понял, только пикни и рыкни.
Хозяин пригрозил псу кулаком, а пес опустил голову и завилял хвостом.
Хильда взяла щетку, пес поставил огромную мохнатую голову. И девушка впервые за долгое время рассмеялась, просто и светло.
– Кого ты привез? – поинтересовался лесник.
– Да, так приблудилась, оно тебе не надо. Несчастный ребенок, сам еще не решил, кого и куда дену, пристрою, ты меня знаешь, не для тебя ягодка, старый леший, – ответил Богдан Михайлович.
– Красивая, – отметил мужчина.
Вернулись они часа через полтора. Причесанный сенбернар, лежал у ног Хильды.
– Давайте, чаю, – предложил лесничий.
Мужчина засуетился пригласил в небольшой домик, Буй занял половину жилой площади, посмотрел на хозяина и упаковался под лавку.
Хильда пила чай, ела бутерброды с холодным варенным мясом, их достал Богдан из бумажного пакета и ничего вкуснее она не ела давно.
Нельзя сказать, что Богдан отнесся к девушке как-то по-особенному, просто время пришло и Хильда увидела мир под другим углом. Она начала замечать людей рядом с собой. Перестала всех примерять к себе, оценивать людей по отношению к себе.
Богдан попрощался с лесничим и уже в автомобиле обратился к девушке.
– Мне надо в город, ты как, домой закинуть, или со мной? Лесничий может только показать, что у него на складе валяется, продается все в другом месте.
– С вами, – немедленно согласилась она.
В городе, он оставил ее в автомобиле и прошел в офис.
Вернулся через два часа.
– Замерзла? – уточнил он у девушки.
– Нет, – ответила девушка.
– Тогда домой, вот это все обычно делает Осип, но я попался, – отчитался он перед Хильдой.
А она действительно захотела домой в свою комнату, и ничего, что ей в этом доме ничего не принадлежало. Она осознала, что в безопасности и это перекрывало все эмоции.
Утром Светлана приехала на такси.
– Богдан, я кажись подхватила какой-то вирус, – призналась она брату.
– Да, ты горишь, вся.
Померяли температуру, градусник показал 39,2. Доктор оказался на выезде приказал выпить аспирин и менять уксусные компрессы.
– Хильда, давай, помогай, только маску нацепи. Хрен знает каких вирусов она нахваталась по дороге, нет ты не должна, но я буду должен, мне за доктором, – обратился Богдан с просьбой к девушке.
И Хильда терпеливо меняла компрессы смачивая ткань в воде, пока Богдан съездил за доктором.
Девушка не понимала, как вовлеклась в жизнь чужих людей. Светлана проболела три дня. Но еще неделю, Хильда готовила еду, не понимая откуда всплыли воспоминания, оказывается мама Таня, ее всему научила, просто она когда-то встала в позу и отказалась принимать участие в жизни семьи и закрыла от себя эти знания.
Светлана неизменно благодарила девушку:
– Даже не знаю, ты так помогла, а ведь это не твоя печаль, ничего хорошего мы для тебя не сделали.
Незаметно наступил май. Зелень поднялась как бы в один день. Во дворе начали появляться работники, что-то высаживали и пропалывали. Хильда с удивлением смотрела на себя, отмечая преображение. Волосы отросли ниже лопаток и плотным занавесом закрывали спину и плечи. Заросли дырки в ушах и в сосках. Светлана съездила с ней в город и Хильда подобрала себе женскую одежду.
Вернулся из поездки Осип. Хильда посмотрела на чужого неприятно мужчину и не смогла себе объяснить, что такое она сочинила, как оказалась с ним в постели. Зачем соврала. Зачем влезла с чужой расклад и что она делает среди этих непонятных людей.
Картинка той жуткой ночи всплыла в полной неприглядности. Она попробовала поднять ненависть к Осипу, не получилось. Он не сделал ничего без разрешения. Кого она искренне ненавидела – это Арию, на второе место переместилась мама Таня.
И в ней опять поднялось желание бежать. Встать и уйти. Как она не старалась привязать себя ей стало невыносимо скучно, противно и как-то неожиданно стыдно.
Она ощущала, что нормальность ей претит, а чужая нормальность неприемлема. А терпение и молчание, она применила. Еще она догадалась, что каждый за себя и вовлекать в свою жизнь бездушных людей из представительских органов не имеет смысла. Надо учиться добиваться своих целей в одиночку. И грубое насилие, примененное к родителям и Арии плохой инструмент.
Больше никаких игр не намечалось. Богдан Михайлович с ней больше не заговаривал. Но она запомнила каждое его слово произнесенное, тогда вечером на веранде.
Желание уйти оформилось, она задумалась как обставить очередной побег. И стоит ли ей как-то оповестить Богдана и Светлану.
К середине мая в комнату к Хильде зашел Богдан и как бы между прочим произнес:
– Хильда, чтобы не сделали твои родители, и чтобы не вытворила ты, вы остаетесь родными. Тебе бы стоило, позвонить и рассказать, что ты жива и здорова. Они точно сходят с ума, даже если ты мне не веришь – это так и это правда.
С этими словами Богдан Михайлович выложил на стол смартфон и документы.
Хильда и сама думала, как заполучить свои вещи обратно, и не ожидала, что этот странный мужчина вернет ей все без напоминаний. И именно в такой момент.
– Спасибо, – произнесла Хильда, подняла глаза на мужчину и улыбнулась.
– Ты, когда собралась уйти? – задал он ей самый неожиданный вопрос.
– Не знаю, я бы не сбежала, я бы предупредила. Мне, правда, очень нужен смартфон и документы, – опешив ответила Хильда.
– Верю, деточка. Послушай, старого идиота. Скитаться надо летом, а на зиму возвращаться домой. Ты подумала куда побежишь, как только я отвернусь? А я отвернусь, – задал он второй неожиданный вопрос.
– Да, я вернусь в свой родной город, подумаю где жить, сниму жилье, – ответила она Богдану Михайловичу.
– Ты поняла, что нельзя идти в дом к мужчинам и не надо ни с кем дружить? Молчать до последнего, если нужно говорить, тогда только правду, а врать только во спасение? - спросил он девушку.
– Да, я хочу попробовать жить вообще одна, – призналась она мужчине.
– Обязательно объявись отцу, появившись в городе. На зиму вернись домой. Если не пристроишься в тепле и безопасности. Из дома будешь решать, как жить дальше. И если познакомишься с богатым дураком, вначале обязательства с его стороны, потом все остальное и обязательно познакомь его с отцом. Он должен знать, что тебе есть куда уйти и ты под защитой. В нормальном мире, который ты отрицаешь, такие глупые вещи иногда работают. Ты меня поняла? Пообещай, – настоял Богдан Михайлович.
– Поняла. Обещаю, – Хильда произнесла эти слова, но не знала сдержит ли обещание.
– Я там дал тебе чуток денег, карточка и код в аттестате и немного налички. Никому ничего не говори, особенно о деньгах. И ты понимаешь, что не вернешься сюда? – задал он ей очередной вопрос.
– Да, спасибо, – поблагодарила Хильда мужчину.
– Прощай. И помни, если ты погибнешь, один старый идиот будет тебя оплакивать и никогда не простит себе, потому что я могу позвонить твоим родителям и остановить твой поход за бедой, но я ненавижу нормальность, она меня уничтожила – эта нормальность, – попрощался Богдан Михайлович, похлопал девушку по плечу и вышел из комнаты.
Богдан Михайлович, искал способ оставить девушку у себя, или остановить, но не понимал, что ей предложить. Если бы в нем оставалась мужская сила, он бы попробовал сыграть с ней в семейную жизнь и то очень сомнительно. Держать рядом угрозами не видел необходимости, единственное развитие – её бы начал добиваться какой-то из мужиков, смотреть на такое посчитал глупым. Он не держал даже своих детей. Удерживать чужого ребенка он не имел никакого права.
Хильда потратила половину ночи, в поисках работы в городе, рассчитала сколько времени и денег ей понадобиться на переезд. Изучила маршрут и ушла из дома рано утром, чтобы успеть на первый автобус, добраться до города, а оттуда на маршрутку. Она четко осознала, что попутки плохой вариант. Хильда отправилась на поиски своей судьбы.
Владимир утром получил сообщение на вайбер с одним словом: «жива». Хильда понимала, что засветилась в вайбере, в поисках маршрута. На вокзале купила новый пакет, старый не стала выбрасывать, просто отключила. Понимая, что он может пригодиться. После этого сообщения Владимир набрал сотню раз номер дочери, безрезультатно, она оставалася вне зоны досягаемости. Она не хотела общаться со своими родными. Рассказать в какое дерьмо она угодила оказалось выше ее сил. Если несколько месяцев назад ей бы даже не пришло в голову отследить эмоции типа стыда, раскаянья, стеснения, или чего доброго, угрызения совести. И сейчас таких глубинных подвижек не произошло, но тени вышеозначенного легли на душу, и они не позволили явиться домой уличать, требовать, оскорблять. Богдан Михайлович объяснил ей главное, только она в ответе за то, что с ней случается. А люди твари никого нельзя жалеть, только по факту и только заочно.
Светлана, не найдя утром подкидыша в комнате, разрыдалась, ругала себя на чем свет стоит и все время вопрошала, как она могла не заметить, что Хильда собралась уйти.
В комнате был идеальный порядок, вещи, которые она не планировала забирать аккуратно сложены в стопку, на краю застеленной постели.
Богдан Михайлович, не сказал ни слова. Он подумал, что с удовольствием ушел бы и сам на хрен. Подумал, что зря он все же не упился вусмерть, отложил свою встречу с любимой женой. Он долгие годы задавал себе только один вопрос, если бы он выпил ещё бутылку он бы умер, а Светка все равно бы приехала и спасла Богдана и Пашу. Но он нашёл оправдание, тому что остался жив, если бы он не предпринял попытку прийти в себя, не молил бога как-то поднять его, бог бы не заметил его и сыновей. А так это он побудил Светлану прийти к нему именно в этот момент. Такое притянутое за уши объяснение позволяло ему жить дальше, держало его на плаву.

продолжение следует: http://proza.ru/2022/10/10/857