Дети Каина
People Are Strange © 69_cats (cover of The Doors)
People are strange when you're a stranger
Faces look ugly when you're alone
Women seem wicked when you're unwanted
Streets are uneven when you're down
When you're strange
Faces come out of the rain
When you're strange
No one remembers your name
When you're strange
When you're strange
When you're strange
People are strange when you're a stranger
Faces look ugly when you're alone
Women seem wicked when you're unwanted
Streets are uneven when you're down
When you're strange
Faces come out of the rain
When you're strange
No one remembers your name
When you're strange
When you're strange
When you're strange
Часть первая Быть человеком
Keiner weis was hier geschah
Die Fluten rostig rot
Die Fische waren atemlos
Und alle Schweine tot
An den Ufern in den Wiesen
Die Tiere wurden krank
Aus den Auen in den Fluss
Trieb abscheulicher Gestank
Wo sind die Kinder
Niemand weis was hier geschehen
Keiner hat etwas gesehen
Wo sind die Kinder
Niemand hat etwas gesehen (с)
Глава первая From the Depth of Evil1
«И дьявол способен цитировать священное писание» (с) Алистер Кроули «Дневник Наркомана»
Тонированный черный джип не спеша подъехал к зданию Пражской Государственной Оперы. «Слишком рано приехали» - недовольно проговорил черноволосый мужчина за рулем. «Ничего, подождем! Никуда она от нас не денется!» - спокойно ответила сухопарая, с явным нервным тиком, женщина на заднем сидении машины. Худощавый, болезненного вида парень рядом с ней, невольно вздрогнул. Его руки, покоящиеся на коленях, самопроизвольно сжались в кулаки. «А без этого никак нельзя?» - жалким голосом вопросил парень. «Ты же сам знаешь, что нельзя! - строго заговорила его мать. – Ты нарушил правила нашего клана». Парень мрачно отвернулся к окну.
Своего отражения он не видел, зато видел все, что происходило на улице. Черные очки скрывали его глаза от солнечного света. В одночасье, он понял, что никакой инициации не будет. А будет обычное убийство с морем крови и полицией. «Зачем вы так с ней?» - печально вопросил сын, стараясь всеми силами сдержать нахлынувшие слезы. Его голос в этот момент предательски дрогнул. «Она слишком много знает о нас!» - ответил его отец на водительском сидении, повернувшись к мальчику лицом. Мужчина поправил левой рукой свою и без того идеальную стрижку в стиле Элвиса. «Но это неправильно!» - уже не в первый раз пробовал спорить парень, но бесполезно.
Спектакль закончился, и из парадных дверей оперного театра начали выходить празднично наряженные люди. Для многих из них этот выход в свет и был праздником. Гости Оперы покидали здание полные впечатлений от просмотра, переговариваясь друг с другом и ловя на ходу такси, чтобы продолжить приятный вечер где-нибудь в ресторане или дома за бутылочкой красного вина. Большинству этот вечер запомнится, как самый приятный в их жизни, кроме одной девушки, той самой, которую терпеливо ожидали люди в черном тонированном джипе.
Ее звали Мисси, и она была любимой тем самым парнем, что сидел в машине вместе со своими родителями. Слезы стояли в его голубых глазах за стеклами солнечных очков. Он не должен позволить себе заплакать, ведь если он поддастся чувствам, то родители никогда ему этого не простят. Отец начнет говорить, что реветь, как девчонка, не самое лучшее поведение для потомственного чистокровного вампира шестнадцати лет. Мать, само собой, поддержит своего мужа и начнет убеждать сына в том, что его отец абсолютно прав.
Мисси с семьей вышла из дверей театра. Ее зеленые глаза горели ярким светом, а рыжие длинные волосы развивались на ветру. На ней было зеленое фетровое пальтишко и такой же зеленый берет. Ее держал под руку отец, и девушка улыбалась ему самой прекрасной улыбкой на свете. А Даниэль Леннонкайнен сидел в машине родителей Йорке и Вилены Леннонкайнен, не в силах ничего предпринять. От избытка чувств, он стукнул кулаком по стеклу. Его отец повернулся к нему, и будничным тоном, будто ничего особенного не происходило, задал вопрос: «Что-то не так?». Парень снял солнечные очки и злобно уставился на отца. Его взбесил этот спокойный голос человека, который, через пару минут, хладнокровно выстрелит в самое дорогое для него существо.
«Какого черта ты делаешь?
Какого черта вы оба делаете?» - истерично закричал Даниэль. «Что за тон, мистер? Выбирайте выражения, Вы в приличном обществе» - холодно предостерег того отец, все так же спокойно, но правая его бровь поползла вверх, что означало крайнюю степень недовольства ее обладателя. А крайняя степень недовольства этого вампира обычно не приводила ни к чему хорошему.
«Пошли к черту! Я вас ненавижу! Выпустите меня!» - закричал молодой вампир, дергая ручку двери джипа, которая не хотела поддаваться напору парня. Слезы сами собой хлынули из голубых глаз Даниэля горячими солеными потоками, когда он увидел, как Мисси с родителями медленно проходит мимо их машины. Парень продолжал кричать и молотить по пуленепробиваемым окнам своими кулаками, чтобы привлечь внимание девушки. Он надеялся, что любимая обернется и услышит его, но этого не случилось.
Рука Йорке Леннонкайнена полезла в карман плаща за пистолетом. «Мисси!» - крикнул Даниэль изо всех сил. Говорят, что сила любви творит чудеса, и Мисси услышала крик своего любимого и обернулась к нему, но было уже слишком поздно. Водительское стекло машины отъехало вниз, и грянул выстрел. Пуля легко вошла в тело молодой девушки и застряла где-то глубоко в груди, так глубоко, что невозможно было ее достать. Девушка падала на землю, хотя ее отец, по инерции, продолжал поддерживать ее, она падала и смотрела в тонированное стекло джипа, на заднем сидении которого сидел ее возлюбленный и плакал, по-детски уткнувшись в ладошки.
Сердце Мисси остановилось, и она мгновенно умерла. А вместе с ней, в душе парня умерло еще что-то, что-то очень важное, что он, как ему показалось тогда, не сможет вернуть никогда. Любовь. А на память о Мисси останется только одно воспоминание, как она падает мертвая на землю, и кровь из раны на груди заливает ее зеленое пальто.
***
Энтони Феррейн стоял перед зеркалом в гардеробной и вглядывался в свое отражение. Его огромные синие глаза с расширенными зрачками в ужасе смотрели на зеркальную гладь, в которой отражался сам рокер вместе со всеми своими внешними недостатками. Прекрасная от природы фигура певца совершенно не радовала его, он смотрел не на идеальное по всем правилам вампирской крови голое тело, а на чужое, бледное и усталое лицо. Бессонные ночи и наркотики сделали свое дело, и Энтони постарел. Заговоренное зеркало не могло лгать.
Говорят, вампиры не стареют, но это, увы, сказки. Они стареют так же, как и вы все, только дольше. Не одно поколение людей вырастет, пока постареет один вампир, но он все равно, рано или поздно, состарится. Вот и бывший священник тоже постарел. Если раньше этот парень выглядел лет на двадцать пять в свои сто пятьдесят, то теперь ему на лицо можно было бы дать лет тридцать пять. На лице пролегли морщины, синяки под глазами выдавали в парне излишнюю любовь к вечеринкам, а длинные волосы для рокера давно превратились если не в любимую, то во вполне терпимую прическу.
Энтони смотрел на себя и думал, что, наверное, лучше всего в его ситуации было бы умереть. Покончить жизнь самоубийством без последствий для окружающих. Не осталось больше таких окружающих, которым было бы дело до его жизни. Кроме Арзи Халле, конечно, который стал за последние годы рокеру самым близким другом. Отца и матери у святого отца не было, и в любви как-то не везло. «Даже Эрик 2 бросил меня» - думал про себя бывший святой отец. Прошло уже более пяти лет после их разрыва, а рокер так и не смог забыть свою любовь. Теперь бывший детектив Эрик Кроу живет с Ессе Леннонкайненом в Лас-Вегасе и тратит деньги бывшего барабанщика «Lost boys». Где эти двое умудрились пересечься, Энтони не знал, но факт остается фактом – они вместе и любят друг друга.
Ферейн-младший стоял перед зеркалом в гардеробной, рассматривал свое полупрозрачное отражение и думал о смерти. Смерть не казалась ему такой ужасной, какой рисуют ее на картинах или показывают в фильмах обычные люди. Обычные, потому как в их жизни не бывает таких моментов, когда хочется умереть по-настоящему, когда на жизнь уже не остается никаких сил. Когда все вокруг настолько ужасно, что единственный возможный выход из порочного круга бытия – смерть. Самоубийство! Тихое, без боли, но в трезвом уме и светлой памяти, когда ты совершенно серьезно осознаешь, что ты делаешь. Зеркало не пошло трещинами от греховных мыслей бывшего святого отца, как это бывает обычно, когда говорят о божьем промысле; и ангелы не сошли с небес, чтобы своими огненными мечами покарать неверного.
Всего лишь еще одна понюшка кокаина в обе ноздри, и мысли стали кристально чистыми, как будто кто-то невидимый выстирал их в самом лучшем стиральном порошке. Порошок КО-КА-ИН и порошок стиральный, возможно, в этой своеобразной игре слов есть какой-то скрытый смысл, не видный с первого взгляда простому обывателю. Энтони не считал себя наркоманом, как больной человек не хочет признавать себя больным, так и бывший священник пытался отрицать очевидное. Ферейну-младшему казалось, что отражение в зеркале показывает обычно не то, что человек представляет собой на самом деле, а то, что тот хочет видеть. Каждый день оно показывало парню модного и популярного рок-музыканта без проблем и полного планов на вечер. Теперь же, когда наркотик поселился в организме, Энтони видел всю истинную картину вещей – перед ним стоял стареющий наркоман-неудачник, который давно растерял все свои таланты и вскоре растеряет все свои деньги, доставшиеся в наследство от покойного отца Маркуса Феррейна.
«И Эрик ушел, потому что я – сраный торчок!» - подвел итог сам для себя Феррейн-младший. От этой мысли вампиру стало не по себе. Если обычные люди делают глупости, Энтони сам был одной сплошной глупостью. Его жизнь не была чем-то особенным, она была, напротив, совершенно бесполезной вещью, которою необходимо было в одночасье стереть с лица земли. С этими мыслями бывший священник поднялся на крышу своего дома. Босые ноги ощущали острые и шершавые края красной черепицы. Только рокеру казалось, что это была вовсе не крыша, а мокрая от утренней росы зеленая трава, по которой могли ходить только ноги Создателя, единственного идеального существа во всей вселенной. Ступая, рокер чувствовал себя, как минимум Богом, как максимум – всей вселенной, которая включает в себя и Бога, и Сатану, и траву под ногами, и земной шар, и воду, и животных, и птиц и деревья в саду.
Жизнь переполняла Феррейна-младшего. Он почти кричал, что любит этот дерьмовый мир, но слишком хотел уничтожить себя, чтобы не портить ту идеальную картину, что сложилась в его голове. Мужчина встал на край крыши, прощаясь со всей планетой, и развел руки в стороны. Все, что могло его спасти – ушло; все, что могло ему помочь – потеряло смысл; и все, что должно было его уберечь – исчезло. Энтони понял, что больше никому не сможет ничего доказать. Да и не надо больше ничего доказывать, когда ты – весь мир, и вся вселенная в тебе. «Смерть маленького мира в одном человеке» - улыбнулся сам себе бывший священник. Мужчина чувствовал себя прозрачной копией того Энтони, который был раньше, ведь тот, настоящий, верил в Бога. А этот, теперешний, верит в химическое вещество сомнительного свойства и в деньги сомнительного происхождения. «Упокойся с миром, Энтони Маркус Феррейн!» - зло усмехнулся рокер и…
«Поднимите руки вверх, чтобы мы их видели!» - услышал рокер голос из громкоговорителя за своей спиной. На него был направлен свет прожекторов охраняемой территории его же дома. Энтони опустил руки и засмеялся нервным смехом душевнобольного человека. «Горе от ума!» - констатировал факт бывший священник, покорно следуя указанием невидимого голоса. Охрана моментально поднялась на крышу, и Энтони был уложен стараниями доблестных служителей правопорядка лицом вниз до выяснения обстоятельств. Конечно же, они его потом отпустили, рассыпались в миллионах извинений и клятвах, что такого больше не повторится.
А пока, Феррейн-младший почти голый лежал на холодной черепице собственного дома в наручниках и улыбался. Ему казался забавным тот факт, что он стал настолько зависим от окружающих его вещей, что теперь даже своей собственной жизнью не может распоряжаться самостоятельно. Кокаин уходил, а вместе с ним пропадало и сумасшествие парня. «Все не так плохо» - думал Энтони, мысленно говоря спасибо бдительности охраны. «Может, все еще наладится? - убеждал себя рокер, когда прислуга накрывала его одеялом на кровати с балдахином в спальне. - Может, я доживу до Рождества».
***
Джексон Стайлз шел по дороге через Бруклин Бридж Парк в сторону дома. Ноги несли его неспешно, и заплетались, пытаясь всячески помешать его движению, а дорога, казалось, нескончаемо неслась вперед, вопреки желаниям парня. Город Нью-Йорк, скрытый от глаз за деревьями, молчал. Казалось, он специально выдерживает паузу перед смертельным броском; перед тем, как музыка каменных джунглей сыграет свой похоронный марш и кинет опавшими листьями в лицо парню его прошлую жизнь.
Рука Джекса давала о себе знать. Кое-как перебинтованная футболкой «Sex Pistols», она пульсировала невообразимой болью, которая с каждым новым ударом сердца то отступала, то возвращалась вновь. Парень пробовал тормознуть проезжавшие мимо в этот поздний час машины, но ни одна не остановилась. «Чертов городишко!» - зло проговорил он себе под нос. Рука начала неметь. Но он был этому не рад, потому что боль в руке немного отвлекала парня от тяжелых мыслей. Так что же на самом деле произошло в этом проклятом лесу?
Джекс тщетно пытался взять себя в руки и привести мысли в порядок. Вот он идет по дорожке среди деревьев, возвращаясь с вечеринки. Нет, это был не лес. Это был всего лишь городской парк. Он шел короткой дорогой по парку к своему дому. Нет, дом был не его, а всего лишь его тетки, которой, за неимением других родственников, выпало сомнительное счастье стать его опекуном. В парке было темно, фонари все по каким-то только им известным причинам не горели, и парень пробирался сквозь темень, полагаясь только на собственные глаза. Хотя Джекс ходил этой дорогой чуть ли не каждый день, этим вечером было как-то особенно гадко. От каждого шороха стано
вилось не по себе, и вокруг витало необъяснимое тревожное чувство.
Алкоголь гулял в организме парня в изрядном количестве, поэтому он, абсолютно не обращая внимания, на свои предчувствия, неумолимо шел вперед, не думая о последствиях. Внезапно, хотя «внезапно» было бы слишком слабо сказано, потому как все случилось слишком быстро, со скоростью света или звука, что-то выпрыгнуло из ближайших кустов и набросилось на Джекса. Это что-то, похожее по силе и внешнему виду на собаку, волка, гиену и леопарда вместе взятых, выпрыгнуло на идущего, и вцепилось своими острыми желтыми зубами ему в руку.
Парень упал на землю, в ужасе закрыл глаза, и уже попрощался было со всем белым светом, ожидая, что чудовище отобедает им этим вечером. Неведомо какими силами, Джекс сумел ухватить собаку одной рукой за шкирку, пытаясь зафиксировать это создание в миллиметре от своего лица, спасая себя от неминуемой гибели; и вдруг что-то железное впилось в его руку. В пылу драки Джекс сорвал эту ледяную железку с шеи бешеного пса.
Внезапно все кончилось. Собака пропала, а парень нашел себя лежащим на земле, учащенно дыша. Его рука, казалось, была вспорота тысячами ножей и утыкана миллионами игл. Кровь струилась из рваных ран. Парень снял майку, перебинтовал изувеченную конечность и потрусил к дороге. Что-то спугнуло собаку, что-то не дало ей довести свое дело до конца! Джексон Стайлз в ужасе смотрел на майку, которая пропитывалась кровавой влагой и спешил по дороге к дому, баюкая свою израненную руку и пытаясь придумать хоть одно более или менее логичное объяснение тому, что с ним произошло.
***
Девушка лежала на земле, смешно подложив под голову свои маленькие ручки. Она спала мирным сном, ей снилась река Миссисипи и крокодилы, ей снился Марди Гра с яркими костюмами, огнями и разноцветными жемчужинами бус. Спящая улыбалась своим ярким грезам. Но небо над ее головой хмурилось, вдалеке послышались раскаты грома, и пошел дождь. Крупные ледяные капли упали на голое тело. Девушке стало холодно, и она проснулась. Первое, что она почувствовала, был запах земли, желтеющих листьев, и, гнили человеческих тел. Девушка с ужасом огляделась вокруг – и ужас переполнил все ее естество. Вокруг, на сколько хватало взгляда, простиралось кладбище, усыпанное белокаменными причудливыми могилами.
«Черт побери! - воскликнула она, окончательно проснувшись, широко открытыми глазами в полнейшем шоке оглядываясь по сторонам. – Где это я?». Она вскочила на ноги, но те плохо слушались ее, словно ватные. «Где моя одежда? - в ужасе спрашивала себя девушка. – Я что, голая?». Она провела руками по своей груди, животу и ногам, стирая холодные капли дождя. «Какое красивое тело!» - пронеслась у нее в голове внезапная мысль. Белая кожа и черные, вороново крыло кудрявые волосы развивались на поднявшемся ветру.
Босым ногам было неприятно стоять на холодной земле, и девушка начала смешно переминаться с ноги на ногу. Она пыталась понять, что она делает на Кладбище Святого Луи в одиночестве и без одежды. Но это была не самая главная ее проблема. Девушка не могла вспомнить, кто она такая! В ее кудрявой голове не было ни единой мысли на эту тему. Зато она могла точно сказать, где она находилась, точнее, в каком городе. Почему-то мысли на этот счет у нее были самые четкие. Этот город! Она никогда тут не была, но так много о нем знала, почему? Стремительно темнело, и она шла по территории некрополя на гул впереди. Это был звук проезжающих мимо машин. Девушка думала о розах, красивых красных розах, которые приносят на могилу умершим. Наверное, чтобы порадовать Бога кладбища.
Мимо молочно-белых склепов, босыми ногами ступая по мокрой и холодной земле, девушка вышла к дороге. Она успела сильно вымокнуть, влажные волосы неприятно липли к спине, лицу, шее и груди. Девушка увидела странные, быстро движущиеся предметы, горящие изнутри и снаружи. Они издавали громкий шум и скрежет. Некоторые звонко пищали, от чего у нее моментально заныло в висках. Они появлялись из неоткуда и исчезали в дали. Девушка, на свой страх и риск, поспешила навстречу одному быстро движущемуся предмету. Он остановился прямо перед ней, сильно толкнув в живот. Девушка упала на асфальт, и заплакала. Она лежала на дороге, освещенная светом фар машины, и смотрела в небо. Ручейки соленой горячей жидкости текли из ее глаз. Она плакала, первый раз в жизни. Во рту был привкус крови, и тут же ни с чем не сравнимый запах железа ударил в нос. Девушка закрыла глаза, пытаясь остановить соленые потоки из глаз. «Наверное, это и есть Смерть» - с удивлением подумала девушка.
И в эту самую минуту, кто-то рывком подхватил ее на руки. Девушка почувствовала на себе чужие ледяные руки, и услышала хриплый голос: «Малышка, ты как?». Она открыла глаза, и увидела бледное, гладко выбритое лицо мужчины. Он обеспокоено смотрел на нее своими серо-голубыми глазами. «Розы» - слабым голосом протянула девушка, пытаясь сказать что-то еще, но внезапно у нее закружилась голова, и она потеряла сознание. Крупный мужчина, в кожаной клепаной железом куртке-косухе и огромной вампирской улыбкой в виде нашивки на спине понес бездыханное тело девушки к машине. Голова его была покрыта черной банданой в белые оскаленные черепа пиратского Роджера. На ногах мужчины были надеты мотоциклетные ботинки с железными носами. Аккуратно уложив свою ношу на заднее сидение, Арзи Халле снял с себя куртку и прикрыл ею наготу девушки. Усевшись за руль черного автомобиля, мрачный рокер покатил в бар «Sunrise».
1 – (англ.) – Из тьмы злодейств
2 – Эрик Кроу – детектив из Лос-Анжелеса. Он расследовал убийство рок-музыканта Вильгельма Лихта в предыдущей части саги «Дрянная кровь» - «Принц-чистокровка».
Глава вторая Meet the Devil 1
«Как этот сопляк смеет мне перечить?» - злился Йорке Леннонкайнен, нарезая круги по своему кабинету, злобно врезаясь каблуками черных начищенных казаков в ворс баснословно дорогого персидского красного ковра. Сапоги оставляли на шерстяной ткани уродливые черные полосы. Вилена Леннонкайнен, его жена, подогнув под себя стройные бледные ноги, будто чулки, украшенные синими венами, полулежала на роскошном деревянном гостевом диване, обитом пурпурно-красным бархатом. В руках вампирши был винный бокал, наполненный кровью. Женщина болтала его, держа за хрустальную ножку тонкими пальцами, создавая водоворот жидкости в стекле.
«Он уже взрослый, милый, разве ты еще не понял?» - ее голос, бледный, словно тень и тихий, будто шепот призрака, донесся до слуха вампира. «Мелкий засранец! - зло буркнул себе под нос Йорке. - Это все вы, Сейнты, засрали парню кровь, а заодно и мозги». «Это ты на мне женился, помнишь?» - эхо нормального голоса взрослой женщины было ему ответом. «И я люблю тебя, дорогая! - смягчился Леннонкайнен-старший. - Но твой отпрыск выводит меня из себя!». «Он - копия тебя» - замогильным шепотом проговорила Вилена. «Это меня и беспокоит!» - мрачно отозвался вампир. «Может его отправить в какую-нибудь boarding school2? - озарила гениальная идея голову бывшего рокера. - Чтобы не мешался под ногами?». «Для вампиров таких не существует. - слабо улыбнулась мужу женщина. - А в обычной - он всех сожрет за пару дней».
Дэни все время, пока длился разговор между его родителями, крутился за дверью, сгорая одновременно от ненависти и любопытства. «Так я и думал, избавиться от меня хотят!» - злился парень в своих мыслях, его глаза из небесно-голубых превратились в ярко зеленые, словно «Шартрез». Разумеется, парень и слыхом не слыхивал о таком напитке, и не пробовал ничего алкогольнее мороженого Бен и Джерри «Урбан Бурбон». «Ну уж нет! - думал про себя Дэни. - Я не доставлю вам такой радости! Попробуйте-ка отыщите меня, упыри проклятые!». С этими мыслями парень метнулся к себе в комнату вверх по деревянной лестнице замка, старясь не шуметь, к себе в комнату, где еще час назад прорыдал на своей идеально застеленной деревянной черной кровати с кроваво-красным балдахином.
Покрывало было еще мокрым от его слез. Он никогда не забудет Ее, свою первую любовь. Мисси останется навсегда в его сердце, чтобы с ним не произошло за его вечную жизнь. Девушка была такая горячая, и он слышал ее кровь, бурлящую в венах, когда вампир покрывал поцелуями ее шею. Мисси пахла словно цветы на лугу, и Дэни улыбался, украдкой целуя и ее благоухающие волосы. И она была такая запретная, словно яблоко на древе познания в Раю, и ему до боли в чреслах хотелось отведать ее. Мысли Дэни отправились куда-то в сторону его вампирского происхождения, и ему стало за себя стыдно.
«Если я был человеком - мог бы хотя бы с собой покончить! - пронеслась в голове Дэни непрошеная мысль, но тряхнул головой, чтобы отогнать от себя заманчивую, но невозможную перспективу. - Ну уж нет, не доставлю предкам такой радости!». Вампир выудил из-под кровати свой черный рюкзак от «Killstar» с белыми пентаграммами и черепами на нем и начал собираться в дорогу. Парень достал из кармана джинсов «Iphone X» и набрал номер своего лучшего друга. Друзья условились, что Дэни переночует в гостях, а днем отправится, куда глаза глядят.
***
Особняк Энтони Маркуса Феррейна находился в комфортабельном и дорогом районе пригорода Нового Орлеана. Бдительная охрана молчаливыми часовыми в униформе день и ночь смотрела за домом рок-звезды, предохраняя хозяина от нежелательных посетителей. Камеры видеонаблюдения были установлены по всему периметру участка. На подъездной дорожке у дома стояла любимая машина Энтони – «лучезарная» «Бугатти», как прозвали ее журналисты всего мира. В гараже были еще два авто: ярко-красная «Альфа-Ромео», и черная «Бентли» - дань моде современности. Сам же обладатель этих автомобилей принципиально ездил на любимой «Бугатти», а иногда, на мотоцикле «Харлей Девидсон», черном, с красными языками пламени на сидении. Энтони получил его в подарок от друзей на последний день рождения.
Внешне дом рок-звезды ничем не отличался от таких же построек по соседству, но только внешне, ведь внутри дизайн его был выполнен по заказу хозяина. Стены, обитые красным бархатом, коричневый деревянный навесной потолок, черные кожаные диваны и кресла в гостиной и в комнатах, электрический камин - точная копия настоящего, бильярдный стол с сукном того же цвета, что и стены в доме. Все убранство жилища певца было пронизано холодной чопорной роскошью и дороговизной. Громоздкие кованные черные люстры делали дом похожим на средневековый замок, с той лишь разницей, что вместо свечей, канделябры были оснащены обычными электрическими лампочками. Хотя эти люстры были скорее для декора, чем действительно использовались своим эксцентричным хозяином. Феррейн-младший предпочитал яркому свету огромных люстр небольшие светильники, накрытые красными покрывалами, по два в каждой комнате, что делало их свет приглушенным и более приемлемым для глаз. Во всем доме вампира царила полутьма.
Бывший священник, а ныне один из самых популярных рок-певцов США Энтони Феррейн, солист группы «The Priests», спал сном младенца у себя в комнате. Он развалился на шелковом черном белье кровати с алым балдахином, которая занимала почти все пространство комнаты. Длинные до плеч каштановые прямые волосы рокера разметались по подушке. Окно было открыто, ветер гулял по комнате, развевая черные занавески спальни Энтони. «Господин Феррейн, к Вам гости!» - раздался голос прислуги из динамиков. Энтони недовольно перевернулся на спину. Над его головой часть навесного потолка из красного дерева отъехала, и взору рокера предстал огромный экран телевизора, на котором отображалось лицо его прислуги. «Кого там еще принесло в такую рань?» - недовольно вопросил хозяин дома. Работники рок-звезды давно уже привыкли к необычным повадкам своего хозяина и уже не обращали на них внимание, ведь под словами «в такую рань» Энтони Феррейн подразумевал двенадцать часов ночи. «Льюис Пендрагон» - ответила прислуга электрическим голосом из динамика.
***
«А если она не очнется? Вдруг она тут умрет у меня на руках?» - сквозь сон девушка услышала, как кто-то произнес это у нее над головой. «Да все нормально будет, Ван, не паникуй!» - отвечал второй голос. «Арзи, ты какой-то хреновый вампир, если честно! Почему ты ее не убил?» - зло вопрошал первый. Девушка открыла глаза и глубоко втянула носом воздух. Перед ее глазами предстали двое мужчин, один - щуплый высокий азиат лет тридцати, в белой рубашке и кожаных облегающих брюках, а второй – коренастый, в бандане и черной рубашке, белый мужчина лет сорока на вид. Девушка оглядела их и капризно вопросила: «А чем это так вкусно пахнет?». Она улыбнулась сама себе, осознав, что очень голодна.
Азиат глядел на незнакомку с интересом, как на какое-то диковинное животное, а качок казался не на шутку встревоженным. «Как… как ты?» - запинаясь, вопросил тот. «Я есть хочу!» - ответила новая знакомая, и потянулась. Его косуха соскользнула с ее плеч, обнажив молочно-белую грудь. «Господи Иисусе!» - закатил глаза к потолку Ван. А Арзи, стараясь не замечать запретное место, постарался прикрыть ее наготу. «Я оставлю вас» - хмыкнул Ван, и вышел из комнаты. Белый мужчина внимательно смотрел на девушку. «Где я?» - спросила еще сонным голосом та. «Ты в баре «Sunrise» на Улице роз» - ответил Арзи Халле. «Не помню ничего!» - нервно помотала головой внезапная гостья. «Не мудрено, ведь я сбил тебя на машине! – печальным голосом признался Арзи. – И мне очень стыдно!».
«Ничего страшного! – проговорила девушка, успокаивая нового знакомого, она каснулаcь своей рукой его. – Я и до этого ничего не помнила!». «Как это?» - удивился рокер, и брови на его лице приобрели форму домика. Девушка, заметив это, улыбнулась, и про себя подумала, что это очень мило. «Ага, я даже не знаю, как меня зовут!» - пожала плечами она в ответ. «Я буду звать тебя Лилу, малышка!» - убежденно заявил Арзи. «Странное какое-то имя» - скривила мордашку неизвестная. «Так звали героиню одного крутого фильма» - со знанием дела ответил тот. «Фильма?» - переспросила его гостья. «Да, она тоже свалилась на голову главному герою в чем мать родила!» - усмехнулся качок, на лице его гуляла глупая улыбка.
Разговор Арзи и Лилу прервал Ван, вошедший с подносом в руке. Он с порога ехидно вопросил: «Я слышал, кто-то тут голоден?». Девушка, по-прежнему кутаясь в кожаную куртку Арзи, радостно хлопнула в ладоши. Пока она уплетала панкейки с беконом и глазуньей, вампиры успели рассказать ей, что произошло прошлым вечером. «Бекон жестковат!» - недовольно пожала плечами девушка. «Осторожнее, юная леди, ты в гостях у этого человека!» - со смехом предостерег гостью крепыш, показывая пальцем на Вана. «Превратили мой дом в приют для бездомных!» - недовольно, но по-доброму проворчал азиат, обиженный в лучших чувствах.
«Арзи, верно?» - ткнув в направлении грузного рокера вилкой, переспросила гостья. Мужчина согласно кивнул, не без удовольствия заметив, как быстро эта красотка его запомнила. «Почему ты привез меня именно сюда?» - допытывалась она. «Ты всю дорогу бредила про какие-то розы, я решил, что ты говорила про Улицу Роз. Наш бар «Sunrise» находится именно на этой улице» - пожал плечами рокер. Наевшись, брюнетка рассказала вампирам, о том, как она оказалась на кладбище, и что она ровным счетом ничего не помнила из своей прошлой жизни. Было решено пока оставить ее у Вана, в его апартаментах над баром. Китаец почему-то проникся к этой милой и непосредственной бестии. Даже одолжил ей красное традиционное платье, что осталось у него в шкафу от младшей сестры.
***
Вернувшись домой Джексон Стайлз завалился на старый диван в подвале дома, благоразумно решив повременить со своим появлением в окровавленных шмотках перед любимой тетушкой. Парень был ребенком из детдома. Никаких книжек, сказок на ночь, мягких игрушек и сладкого. Только рок-музыка, тексты песен в туалетах школы для трудных подростков и старые номера журнала «Роллинг Стоун», зачитанные до дыр. Только в шестнадцать лет, пять лет назад, у него обнаружилась какая-то полусумасшедшая богатая тетушка Аннет, которая захотела его усыновить. Джекс любил ее, ведь благодаря ей он из категории «трудных подростков» перекочевал в категорию «менее трудных». Несмотря на свой разгульный образ жизни, парень все же старался, по-возможности, не нервировать ближайшую старшую родственницу. И эта история с собакой была совсем не кстати!
Травмированная рука Джекса то немела, как будто ее окунули в ванну с ледяным мятным мороженым, то наоборот, горела с такой силой, что парню казалось, он видит языки пламени, проступающие сквозь ткань грязной футболки. Надо было ехать в больницу, но Джекс, представив заранее лица докторов, когда он расскажет, что с ним произошло, благоразумно решил остаться дома. Ведь не всякий врач примет на веру, что «нечто большое, похожее внешне на собаку» нападает на ни в чем не повинных подростков в Нью-Йоркском парке. Даже сам Джекс с трудом уже верил в увиденное им прошлой ночью, если бы не ужасающая боль в руке, не дававшая парню забыться сном. Парень лежал на кровати, поджав под себя ноги и баюкал свою руку, как младенца. Мозг впал в какой-то психоделический транс, и работал он только, когда боль в руке толчками отдавала ему свои садистские команды. Надо было хотя бы промыть рану, но это было выше сил парня. Джекс боялся, что, сняв самодельную повязку, он увидит на месте своей руки посиневшее в язвах нечто, которое будет гнить, с каждым днем занимая все больше пространства его тела, пока весь он не превратится в синюшное гнойное существо.
Лежа на старом диване в подвале дома в Нью-Йорке, с намотанной на руку уже изрядно окровавленной футболкой, Джекс, наконец, вспомнил, что сорвал что-то с шеи жуткой твари в парке. Он достал из кармана заляпанных засохшей кровью джинсов, то, что машинально и бездумно сунул туда, улепётывая подальше с места драки. На грязной от земли ладони лежал миниатюрный золотой револьвер-кулон, усеянный драгоценными камнями. «Черт дери! - удивленно присвистнул Джекс, мгновенно повеселев. - Вот это удача!». Для сироты из приюта, который живет на карманные деньги от своей престарелой тетушки и, время от времени, на зарплату доставщика пиццы, такой подарочек был кстати. Явно, та тварь, что его покусала, была породистая, и принадлежала кому-то очень богатенькому.
Проснувшись на следующее утро, Джекс поднялся в ванную на втором этаже дома, и увидев свое отражение в зеркале, пришел в священный ужас. Бледное, будто у мертвеца лицо, фиолетовые синяки под глазами, всклокоченные и мокрые от пота и грязи волосы. Зрачки расширены, будто в его крови находился сильный наркотик. Парень кое-как размотал наспех наложенную повязку, и мрачно застонал. Рука выглядела хуже некуда: рваная рана, толи от зубов псины, то ли от когтей, начала затягиваться отвратительной грязно-кровавой корочкой, под которой, из мелких трещин сочился капельками желтый гной. Раненая конечность опухла и доставляла хозяину нестерпимую боль.
«Тут нужна больница!» - пронеслась в голове Джекса мысль, которую он не хотел озвучивать. Печально вздохнув, парень сорвал с крючка белое накрахмаленное чистоплотной тетушкой полотенце, и, обмотав им руку, все же прислушался к собственному совету. «Джексон, это ты?» - вопросила из кухни его тетя Аннет, когда тот спускался по лестнице в коридор. «Да, я уже ухожу!» - крикнул Джекс ей в ответ. В голубых джинсах «H&M» и черном свитшоте, парень наскоро напялил на ноги поношенные, с облупленной черной краской на носках, ботинки «Dr.Martens», и, не завязывая шнурков, выбежал из дома, спешно скрывшись от любопытных глаз своей ближайшей старшей родственницы.
«Заполните форму и ждите своей очереди!» - велела парню грузного вида чернокожая медсестра. «Но у меня типа гангрена, или что-то такое!» - нервно потряс своей обмотанной полотенцем культей перед лицом женщины Джекс. «Посмотри, - мрачно сказала на это она. Парень послушно повернул голову туда, куда указывал палец-сарделька медсестры. - У того карандаш в глазу, но он смирно ждет приема». Горе-пациент недовольно закатил глаза к потолку, и протопал на диван в холле.
«Рука выглядит очень плохо, молодой человек. – мрачным голосом выдал врач, когда Джекс оказался, наконец, в белоснежно-стерильном медицинском кабинете. - У вас гангрена в начальной стадии». «Отрежете мне руку? - вопросил парень с надеждой. - Только поскорее, боль эта задрала!». «Не будем спешить с выводами, - осадил молодого человека доктор. - На моей практике были случаи, когда удавалось спасти конечность. Я попрошу вас остаться в больнице на несколько дней, для прохождения лечения». Парень безразлично пожал плечами, надеясь, что страховка его тетушки покроет все расходы.
1 – (англ.) Встреча с Дьяволом
2 – (англ.) школа-интернат
Глава третья Wolves behind my door 1
Дэни трясся всем телом, будто осиновый лист, на цыпочках, не дыша, прошмыгнул в кабинет отца. Ночь, как и положено, окутала тьмой и без того мрачную Прагу, стирая границы сна и реальности. И сам парень раньше не смог бы поверить, что вот так вот, без спроса, влезет в кабинет Йорке Леннонкайнена с намерением, в прямом смысле, обворовать своего отца. Чета Леннонкайненов улетела в Австрию, договариваться с местным приютом для трудных подростков с сомнительными дарованиями, и Дэни готов был поклясться, что этот детдом полностью состоит из вампиров и оборотней. Кто еще, кроме мистических тварей, как они, может быть настолько плохим?
Несмотря не свой готический прикид подростка из неблагополучной семьи, Дэни-то, как раз, был очень благополучный. В деньгах не нуждался, «iphone» у него был последней модели, а одежда - от известных готических и эмо-брэндов. Дэни, в общем-то, был достаточно послушным ребенком, не считая, конечно, его тайных отношений с человеческой девушкой, которые, на беду, стали явными. В остальном, молодой вампир мог бы быть примером для подражания. Честно говоря, это был его первый серьёзный проступок в жизни! И тот адреналин, что бушевал в крови молодого вампира, подпитывал его эго, не давая опомниться и послушно вернуться в свою комнату утопать в слезах и сырных чипсах «Cheetos».
Но отчаянные дни требуют отчаянных действий, и Дэни вскрыл карманным ножом деревянный ящик стола, в котором его отец хранил мелкую наличность и свой кошелек с карточками. Вампир готов был поклясться, что оставил пару заметных царапин на гладкой лаковой поверхности ящика. Мысль о том, что отец сурово накажет его за это, ужаснула парня на миг. Но вампир тут же, сам не узнавая себя, хмыкнул, осознав, что все то, что он собирается сделать, неизбежно повлечет за собой еще большую кару, чем какие-то дурацкие царапины.
Внутри ящика Дэни обнаружил черное портмоне «Louis Vuitton» и открыл его в поисках наличности. Парень сгреб несколько купюр в ладонь, и сунул их, словно мелкий мусор, в карман своего черного худи. В темноте он видел хорошо, как и все вампиры. Свет полумесяца белым фонарем бил в окно, и в этом свете вдруг блеснуло что-то золотом в глубине ящика. Дэни потянулся вперед, просунул руку глубже, и достал на свет кобуру очков «Ray Ban». Золотая надпись на черной коже переливалась в лунном свете. Парень аккуратно вскрыл лаковую черную кнопку, и выудил оттуда черные солнечные очки - авиаторы. Вампир нацепил их на себя, задвинул ящик обратно, и ретировался с места преступления. «Горите вы все в Аду» - пожелал своему бывшему замку и его жителям Дэни, просунул свой рюкзак сквозь прутья калитки, и, сам в два прыжка, без особого напряга, перепрыгнул трехметровый забор, и был таков.
***
В утренний час двери «Sunrise» были закрыты для гостей, поэтому в баре они были втроем. Ван хлопотал над костюмом его неожиданной гостьи, в тайне жалея, что его младшая сестра уже давно состарилась и умерла, а детей у него самого быть не могло. Ван всегда мечтал иметь маленькую дочку, чтобы научить ее всему, что знал сам. Но любовь, ужасная, злая любовь к Кристофу Риддлу 2, тому, кто подарил его судьбе ненавистную вечность под крышей и в четырех стенах этого ветхого бара не давала возможности мечте Вана исполниться. Китаец не единожды бросал все, в непреодолимом желании, покинуть это место навсегда, но лишь выезжая за пределы границы штата, он поворачивал назад, ведь его сердце было навсегда пришито суровыми нитками к Новому Орлеану, и тому единственному вампиру, который был когда-то ему дорог.
Кроме этого бара, китаец Ван почти не имел ничего за плечами. Скромные накопления его лежали надежно под охраной в центральном банке города. Его нужды вне «Sunrise» были настолько малы, что запасы денег практически не иссякали. Пиво в бар поставляла местная Луизианская семейная пивоварня трех братьев-вампиров, которая просила мало, и варила действительно плохое пиво. Именно такое, которое неизменно поносил Кристоф Риддл, но ради которого он готов был явиться даже из-под земли.
Но более не видать было великой любви его жизни, безвременно канул в Лету его возлюбленный вампир. Ничто не являлось более для Вана интересным и привлекательным, ничто больше не давало ему надежды на завтрашний день. Но он наступал, неизбежно, ведь проклятье вечности, день сурка, неотступно шло по стопам вампира. Бармен не желал этого, но избавиться от оков жизни вечной было не в его власти. Лишь «Sunrise», с почти прогнившим полом, местами обвалившимся потолком, века ожидающим капитального ремонта, был ему детищем и любовью последних лет. Ради него он вставал каждый вечер, надевал свою белую викторианскую рубашку с широкими рукавами и черные кожаные брюки, забирал густые длинные черные волосы в хвост и отправлялся обслуживать хамоватых и громких посетителей-вампиров.
Сколько историй слышал Ван каждую ночь, и все они хранились в его голове, без права на передачу дальше. Каждый рассказ, будто секрет того самого человека, должен был, Ван это прекрасно понимал, ведь это было негласное правило бармена, оставить при себе и отнести с собой в метафорическую могилу. Каждая история имела запах. Грязные секреты изменщиков пахли алым «Кьянти», веселые шутки молодых повес несли аромат белого игристого, истории любви, как «Божоле», приятным послевкусием отдавались в мозгу бармена.
Прошло почти шестнадцать лет с тех пор, как Кристоф покинул его, и их история, имела запах и вкус того жуткого светлого пойла, что раздражало даже самого бармена, и он сотрясался всем телом, когда его постоянные клиенты вновь и вновь требовали долива; но каждое утро засыпая в одиночестве на шелковых простынях своей двуспальной антикварной деревянной кровати Ван вспоминал лишь вкус пьяных губ Кристофа Риддла, и пиво под названием «Devil’s Swamp3».
Но вот в его жизни появилась эта человеческая, теплая и живая девочка Лилу; и мир сразу заиграл яркими красками, будто вновь наступило лето, и жаркое солнце Нового Орлеана осветило все вокруг. Сердце ее билось, и Ван слышал каждый удар, даже будучи в нескольких комнатах от нее. Бармен претворялся, что спал, а сам слушал ее сонное сердцебиение, словно самую прекрасную музыку на свете. В присутствии девушки даже «Sunrise», казалось, стал новее и краше, как в тот день, когда Ван получил его в наследство от своей покойной человеческой матери.
Шутки и подколы Лилу не волновали вампира, он пропускал их мимо ушей, будто был под властью чар этой маленькой кудрявой ведьмочки. Но он был не против - давно забытое ощущением быть нужным вновь вернулось к бармену, и он был окрылен им. Но маленький черный червячок сомнения закрался в самое сердце Вана, и шептал ему оттуда, словно злое альтер-эго: «Ты уже это проходил! Ты уже чувствовал это! Она сделает тебе больно!». Но вампир пытался задушить его своими позитивными мыслями и своей растущей любовью к неожиданной гостье его дома. Конечно, Лилу была не первой. Был еще Кристоф Риддл, самый первый вампир в его жизни, чье имя, за прошедшие шестнадцать лет, Ван не назвал ни разу. И желал, в самых потаенных уголках своей души, больше не произнести никогда.
Лилу, как именовал молодую гостью Арзи, спустилась по лестнице со второго этажа жилых комнат, в красном китайском шелковом платье и с волосами, заколотыми в пучок на голове антикварными палочками для волос, вручную вырезанными из слоновой кости для покойной сестры Вана лучшими азиатскими мастерами. Арзи и Ван стояли внизу, ожидая ее, будто два неопределившихся, или не желающих того, кавалера одной красотки, что пришли пригласить ее на выпускной.
Арзи глубоко вдохнул, но выдохнуть забыл, так и стоял с открытым ртом, восторженно взирая на самое красивое зрелище в его жизни, на старости лет представшее перед его глазами. Укол ревности больно ударил бармена в сердце, когда тот заметил влюбленный взгляд друга, которым он почти раздевал его жилицу. Таким, мрачного с виду вампира, Ван никогда не видел, будто вымирающий бенгальский тигр, этот взгляд был настолько уникальным, что и верить не хотелось. «Хватит пялиться, Арзи, это невежливо!» - со злостью ткнул в бок мужчину Ван. «Заткнись, тоже мне, полиция нравов!» - огрызнулся рокер в ответ, стараясь не пропустить ни один шажок маленькой бледной ножки в черных кожаных балетках, показывающейся то и дело, когда девушка переступала по ступенькам, в разрезе ее шелкового платья.
***
Джексону Стайлзу выделили палату с соседом, пожилым канадцем, черт знает каким ветром, занесенным в Нью-Йорк. Его слов парень не понимал, но смысл был ясен: господин постоянно был всем недоволен, и поносил эту страну, в которой ему не посчастливилось заболеть, на чем свет стоит. Их разделяла лишь белая больничная шторка, что была повешена по настоятельной просьбе предыдущего пациента - жильца этой палаты; и Джекс прекрасно понимал мотивы того на этот счет.
Обезболивающие быстро погрузили парня в сон после длительного осмотра и промывания его раны. Врач, пожилой афроамериканец, только осуждающе цокал языком, рассматривая глубокие царапины на руке. Он не преминул спросить о наличии собаки в жизни Джекса, но тот яростно опроверг это предположение. Собака в его жизни, конечно, была, но отнюдь не в качестве питомца. Врач списал уродливые раны на запоздалый подростковый селфхарм 4, и Джекс с облегчением вздохнул, избежав уколов от бешенства. Он сам не понял, почему решил сокрыть от медработника правду.
Джекс боялся, что ему не поверят, начнут проверять на наркотики, настучат его тетушке. Мозгом он понимал, что на самом деле с ним произошло, но доверять себе в накуренном состоянии он бы на сто процентов не стал. Единственным доказательством существования этого адского пса был кулон, что Джекс сорвал с его шеи в пылу самообороны, но и здесь парень не был до конца уверен, что он не спер его по пьяни у какой-то телки на вечеринке. Возможно, он и правда, просто упал в шипастый куст роз, а мистический пес ему просто почудился. Нет веры мозгу под наркотическими веществами.
Такие мысли, обрывками, посещали голову засыпающего Джекса, убаюканного равномерно хриплым дыханием пожилого соседа по палате. Ему снилась рыжая псина, с ядовитой зеленой слюной. Она капала на кафельный пол больничной палаты. Ощерившись, животное глядело на парня яростными красными глазами. Пациент с криками проснулся, резко сел на кровати, руками до посинения вцепился в белые больничные простыни.
«Успокойтесь, мистер Стайлз, вам ничего не угрожает!» - тихим голосом прошептала медсестра, которая появилась рядом с ним, будто из ниоткуда. Ее рыжеватые волосы отливали медью в ярком свете ламп. Она, мило улыбаясь, положила руку парню на плечо, заставляя его вновь принять горизонтальное положение. Ее худенькая ручка на поверку оказалась очень сильной и убедительной. Джекс сонно кивнул, и вновь провалился в пучину галлюцинаций.
***
Незваный гость, на вид, мужчина лет пятидесяти, прошел в спальню Энтони Феррейна неспешно, как будто заходил не в чужие владения, а в свои собственные, легко постукивая перед собой деревянной тростью при каждом шаге. Рукоятка ее была выполнена из серебра и являла собой искусно вырезанную неизвестным Феррейну немецким мастером голову волка. Гостя совершенно не смутила нагота хозяина дома, лишь немного прикрытая черным шелковым одеялом. Скорее наоборот, мужчине это обстоятельство показалось даже забавным, он улыбнулся краешком губ, но не проронил ни слова. С первых секунд, как ночной посетитель появился на пороге его спальни, Энтони сразу понял, что этот человек пришел по делу, и что он не покинет дома Феррейна, пока не решит все интересующие его вопросы.
Феррейн-младший подложил под спину подушку, уселся поудобнее на кровати и приготовился к разговору. «Чем могу служить?» - с легкой снисходительностью в голосе, как обычно обращается хозяин дома к своим гостям, вопросил рокер. «Меня зовут Льюис Пендрагон, магистр ордена «Церкви Сатаны» Нового Орлеана» - представился мужчина, усаживаясь в кожаное кресло напротив кровати хозяина дома. «Какого черта? Кто пустил сюда этого человека?» - недовольно крикнул прислуге певец. Энтони ни пяти минут не сомневался, что его гость говорил правду. Весь его внешний вид: черные глаза-угли за стеклами дорогих очков в золотой оправе, в глубине которых скрывалось ни что иное, как усмешка и глубокое презрение к этому бренному миру; гладко выбритый череп, делавший своего обладателя похожим на стервятника; чёрный брючный костюм тройка – все это показывало певцу, что ночной посетитель действительно тот, за кого себя выдает.
«Мистер Феррейн, я прошу Вас выслушать меня и не прогонять раньше времени. Лучше уж мы с Вами будем говорить сегодня, чем завтра или послезавтра, когда я снова вернусь сюда. Время – деньги, как бы сказал любой другой человек на моем месте, но поскольку, деньги для меня имеют наименьшее значение, я скажу так: время – сила, и буду, как нельзя, прав!» - заговорил незваный гость приятным баритоном, буравя Энтони своими черными, как само сердце Ада, глазами. Его слова, жесты и мимика были пронизаны древней силой, не понятной простому человеку, но легко ощутимой вампиром, лишь только этот человек представился своим бархатистым вкрадчивым голосом. Если бы таким голосом детям читали на ночь сказки, то все они выросли бы Белоснежками и Золушками. Только, увы, этот голос читал совершенно другие книги.
Энтони кивнул, хотя был совершенно не согласен со своим гостем. По мнению рокера, этого разговора не должно было быть вообще, ни сегодня, ни завтра, ни через триста лет. «Святой отец, Вы счастливы?» - был следующий вопрос Пендрагона. Бывший священник скривился. Но не от вопроса, хотя тот тоже задел его не мало, а от того, что в последние года два-три Энтони пристрастился к такой пагубной привычке современной молодежи, как наркотики, а в частности - кокаин.
«Вампиры не могут от чего-то зависеть или от чего страдать, кроме жажды крови» - любил повторять его друг Арзи. Но певец не страдал от наркотиков, у него не было физической зависимости, зато была непреодолимая моральная тяга к умерщвлению, хотя бы внешне, своего организма и полнейшему разрушению себя, как личности. Бывшему священнику ужасно нравилось падать на самое дно бытия, разбиваясь там о скалы человеческого непонимания.
«Я больше не священник!» - усмехнулся в ответ Феррейн-младший, совершенно не предавая значения присутствию гостя в комнате, он потянулся рукой за зеркалом с рассыпанным на нем кокаином, которое ожидало своего часа на прикроватном столике. «Отличное решение проблем!» - усмехнулся Пендрагон, с интересом наблюдая за действиями хозяина дома. Энтони взял зеркало, на котором в хаотичном порядке был рассыпан белый порошок, пластиковой карточкой разровнял его в две аккуратные полосы, медленными движениями руки свернул сто долларовую купюру трубочкой и…
«Какого хрена? Охрана!» - заорал певец, когда его тщательные приготовления не увенчались должным успехом, и наркотик оказался на кровати, на полу, на лице рокера, где угодно, но только не в носу. Магистр ордена «Церкви Сатаны», слишком проворно для человека, поднялся с кресла и ровным, рассчитанным до миллиметра ударом левой руки отбросил зеркало с порошком подальше от лица бывшего священника. Магистр, улыбаясь, спокойно уселся обратно на мягкие подушки кресла и продолжил изучающе смотреть на Феррейна-младшего.
«Я явился сюда предложить тебе работу!» - властно сказал Льюис Пендрагон, когда Энтони прекратил истерить и возмущаться. «У меня уже есть одна! - усмехнулся в ответ Энтони, вытирая тыльной стороной ладони с лица кокаин. – Я играю музыку». Теперь эта ситуация начала забавлять певца. Ему было до ужаса интересно, зачем пожаловал к нему сатанист Пендрагон. В жизни рок-звезды, пусть даже и мирового масштаба, происходит мало что из рода вон выходящего, все стандартно, как у всех других кумиров человечества – концерты, вечеринки, выпивка, наркотики. За исключением того, что Феррейн, к тому же, был вампиром!
Энтони Феррейну «повезло» больше, чем кому бы то ни было, потому как в один из обычных дней его человеческого тридцатилетия, когда рокер был почти близок по своему душевному состоянию к самоубийству, на пороге его спальни возник магистр «Церкви Сатаны» и предложил ему работу. «Ты больше не играешь. – усмехнулся на это Пендрагон. – А только тратишь остатки своего капитала налево и направо». «А Вам какое дело, вы что, мой папочка?» - зло вопросил вампир, понимая, что, в сущности, сатанист прав. Его группа хоть и была успешной, но все же не «Metallica».
«Потому что ты зарываешь свои таланты! – ответил магистр. - Я официально открываю «Церковь Сатаны» в Новом Орлеане, сам понимаешь, что лучше для нее места не найти! Мне нужен помощник». «Смеетесь? – переспросил с улыбкой Энтони, и в его синих глазах заиграли веселые огоньки. - Кто Вам позволит открыть ее, ведь Джероми Майерс, чьими молитвами все беззакония Нового Орлеана были покрыты покрывалом тайны отошел от дел, а главное – где?». «Ты наивно полагаешь, что мистер Майерс тут один такой, кто за деньги готов душу Сатане продать?» - со смехом вопросом на вопрос ответил Пендрагон. «Ладно, проехали! - пожал плечами в ответ Энтони. - И где же будет Черная церковь?». «На месте Церкви Святого Луи, конечно же, в центре города!» - ответил сатанист. Феррейн-младший зашелся в приступе гомерического хохота. Льюис Пендрагон удивленно воззрился на своего собеседника.
«И что, прямо черным священником меня назначите?» - вопрошал веселым голосом Энтони. «Ну, да, ты против?» - удивленно спрашивал Пендрагон. «А что я ни одного вашего ритуала не знаю, это нормально?» - с улыбкой интересовался Феррейн-младший. Он все так же сидел на кровати, весь обсыпанный кокаином и безумно веселый. «Для тебя это никогда не было проблемой, Энтони Феррейн! - усмехнулся в ответ сатанист. – Главное - не молитвы, а дар убеждения! А ты еще и в магии силен, как мне известно. По всем параметрам нам подходишь!». «А Вам какая выгода, мистер Пендрагон, если деньги Вас не волнуют?» - поинтересовался бывший священник. «Скажем так, мне нужно нечто не материальное, то, что я, увы, без твоей помощи получить не смогу!» - туманно ответил Пендрагон.
Энтони покачал головой, удивляясь диковинной формулировке. «А мне что с того?» - спросил вампир. «Ну, тебе же нравится проверять терпение Бога на прочность и себя на порочность! Еще одна отвратительная вещь в твою копилку саморазрушения, как тебе?» - предлагал вампиру Льюис Пендрагон. И попал в точку. «По рукам!» - неожиданно даже для себя самого весело согласился Феррейн-младший. «Я знал, что мы с тобой поладим» – удовлетворенно кивнул ночной гость. Он приблизился к Энтони и протянул ему свою руку для рукопожатия. Энтони взглянул в лицо мужчины вблизи, и понял, что тот был много моложе, чем показалось вампиру на первый взгляд, и он, сам не поняв почему, смутился, и не смог поднять взгляда на обжигающие черные глаза гостя. Тем временем Льюис Пендрагон достал из внутреннего кармана пиджака серебряное портмоне, выудил оттуда серебристую визитную карточку и бросил ее на прикроватный столик Энтони Феррейна, и, не прощаясь, покинул спальню рокера.
«Какой редкой отвратительности человек! - подумал про себя бывший священник, улыбаясь и раскатывая новые дорожки кокаина на зеркале. - Хотя, точнее, не отвратительный, а никакой! Просто серый человек, как раз из тех людей, которые, когда двое их друзей дерутся, встанут в сторонке и подождут, чем это все закончится. Люблю таких людей! По крайней мере, ты точно уверен, что нож они тебе в спину воткнут в любом случае!».
1 – (англ.) - Волки за моей дверью
2 – подробнее об этом герои можно узнать из книг «Дрянная кровь» и «Принц-чистокровка»
3 – (англ.) – Дьявольская топь
4 – (от англ.) selfharm – распространенное явление срели подростков из разных субкультур. Они режут себя «на спор» или для привлечения внимания
Глава четвертая You put a Hex on me 1
Даниэль Леннонкайнен стоял в аэропорту Вацлава Гавеля пытаясь понять, почему в его жизни все пошло не так. Парень был одет в черно-фиолетовое худи на молнии в полоску от «Killstar», в черные скинни-джинсы от «Calvin Klein» и фиолетовые, в черную шашечку кроссовки «Circa». Его иссиня черные волосы торчали в разные стороны, и челка падала на глаза. Рядом с ним, лучший друг Чак, в коричневом клетчатом спортивном костюме от «Burberry» и такой же кепке, пытался хоть как-то его взбодрить, хотя это было мало вероятно, ведь, когда теряешь единственно любимого человека - не до веселья. «Куда отправишься?» - с интересом вопросил друг. Дэни едва расслышал голос оборотня сквозь пелену своих безрадостных мыслей. «В Новый Орлеан, отец там с матерью познакомился» - нехотя ответил вампир. Чак усмехнулся и попытался подколоть своего друга фразой: «Хочешь стать таким как он?». «Сатана упаси!» - ужаснулся Дэни, представляя себя, только много старше. Он, с отцовскими чертами лица и аристократичной проседью в волосах; с греческим профилем, словно вырезанным из слоновой кости, и холодными голубыми глазами, как будто это и не глаза вовсе, а два кусочка айсберга, того, что стал причиной гибели «Титаника».
«Я в книге про вампиров читал, что Новый Орлеан – их самый любимый город!» - сказал Дэни. «А жить ты где собираешься?» - спросил Чак, в тайне надеясь, что Дэни благоразумно изменит свое решение и останется в Праге. «Сниму что-нибудь!» - беспечно пожал плечами сын Йорке Леннонкайнена. Бывший сын, потому как после убийства его любимой девушки, Дэни послал своих родителей далеко и надолго, собрал свои вещи и решил уехать подальше от своей семьи. «А деньги?» - допытывался Чак. «У меня наличка и кредитка с собой – на первое время хватит» - пожал плечами парень. «Родоки не заблокируют?» - засомневался друг. «Я сменил пароль, и тем более, она на мое имя» - усмехнулся вампир.
Парни присели на одну из скамеек зала ожидания. «Точно не поедешь со мной?» - в который раз спросил Чака Дэни. «Не-а, мне и тут не плохо. Я ж не вампир» - усмехнулся в ответ друг. «Ну и порядки у вас! - сказал вдруг Чак, пока двое ждали объявления на посадку. - Малышка тебя всем сердцем любила, а твои ее пришили! А ты даже не смог ей помочь». «А у вас?» - огрызнулся в ответ вампир, понимая, что, в общем и целом, его друг прав. «А что у нас? У нас кроме блох вообще проблем никаких нет!» - усмехнулся в ответ Чак. «Повезло тебе с семьей, вы - не то, что мы! За чистоту крови не боретесь. Мне с самого детства отец говорил, что я должен гордиться своим родом, своим происхождением. А мне так плевать на это! Была бы моя воля, я бы вообще человеком стал» - зло выдал Дэни.
«Э, брат, зачем так критично? Они же долго не живут!» - усмехнулся на это оборотень. «У нас тоже не все гладко, если честно, распри тоже имеют место. Один род оборотней на другой баллоны катит, а нам, молодым, отдувайся! Монтекки и Капулетти чертовы» - сетовал парень. «Зато ты свободен от рамок, сегодня – собака, завтра – человек» - засмеялся Дэни. «Этого не отнять. Поэтому из наших вышел самый свободолюбивый философ всех времен – Диоген» - гордо заявил Чак. «Гонишь? Он тоже был оборотнем?» - удивленно присвистнул вампир, вспоминая уроки мировой литературы. «Конечно, он даже представлялся всем при встрече: «Диоген-собака»!» - ответил оборотень, но по его насмешливому тону нельзя было понять, правда это или нет. «Спасибо тебе за все!» - сказал вдруг Дэни, когда женский голос по громкоговорителю объявил нужный вампиру рейс. «Какое там… Звони, пиши!» - махнул рукой другу на прощание Чак. Два лучший друга, которые были с самого первого класса школы не разлей вода, в последний раз обнялись, и Дэни поспешил на свой самолет. А его товарищ-оборотень вышел из здания аэропорта, сел в ожидающий его черный «БМВ» с водителем и поехал домой в свой особняк, к насущным проблемам распрей «Монтекки и Капулетти».
Быть сыном рок-звезды не так уж плохо. По всему миру фамилия твоего отца вызывает бурю эмоций и восторг со стороны его поклонников, а главное – поклонниц. Так Даниэль Леннонкайнен познакомился с Мисси. Девушка и не думала, что замкнутый, необщительный мальчик из параллельного класса, худой, с очень бледной кожей, сын рок-певца мирового масштаба, обратит на нее свое царственное внимание. А он обратил, и даже, наперекор своим чопорным родителям начал с ней встречаться. И пусть группа «Lost boys» прекратила свое существование лет шестнадцать назад, по причине крупного скандала между ее солистом и басистом, но Йорке Леннонкайнен продолжил свою музыкальную карьеру в одиночестве, и даже написал мемуары о том, как тяжело быть суперстаром.
А его сын Даниэль считал себя не таким, как все в его семье. Парню казалось, что в ней он абсолютно чужой. Ему было все равно на деньги, на регалии и на чистоту крови. Он был единственным наследником, и поэтому Йорке возлагал на мальчика большие надежды. Сам же вампир даже имя свое ненавидел, сокращая его при всяком удобном случае до Дэни. «В семье не без урода» - говорят в народе в таких случаях.
Со своим вампирским происхождением к шестнадцати годам жизни парень хоть как-то смирился, решив для себя, что в этом, возможно, тоже есть своя прелесть, ведь быть сыном рок-звезды не так уж плохо. Особенно, когда эта рок-звезда – чистокровный вампир. Йорке Леннонкайнен сделал себе имя, хорошо сыграв на своей брутальной вампирическо-готической внешности, тем самым прорубив «окно в Европу» своим последователям типа Вильгельма Лихта2 , безвременно почившего солиста рок-группы «DeadMan».
«Король готики» Леннонкайнен сделал ставку на таинственность, мистику и запретность, и не прогадал, поэтому теперь его сын Даниэль имеет золотую кредитную карточку на свое собственное имя, которая, благодаря отцу, почти без лимита. И если, до этого момента, Дэни было невдомек, что он так или иначе все равно зависит от родителей, то теперь он понял, что без отцовских денег он не сможет существовать.
Парень понял это только тогда, когда, сел в самолет до Нового Орлеана. Самолет плавно взлетел, не оставляя вампиру ни малейшей возможности изменить свое решение. Парень понимал, что бежал не из дома, это смешно: бежать из своего собственного замка в Чехии, ведь миллионы людей всего мира мечтают о такой жизни. Дэни, возможно, бежал от родителей, которые не понимали его и не принимали его мировоззрение. Но истинная правда была в том, что он бежал и от себя самого, который в свои шестнадцать лет кроме замка, и его же забора не видел больше ничего. И если до сих пор в родной стране вампира держала любовь к самой прекрасной девушке на свете, ради которой Дэни был готов на все, то теперь Мисси была мертва, а значит, Дэни был волен катиться на все четыре стороны.
Люди в таких ситуациях начинают резко верить в Бога, уходят в монастырь, но, к сожалению, Даниэль Леннонкайнен не был человеком, и поэтому путь его лежал в самый мистический город на планете – «Город вампиров» Новый Орлеан.
***
«Так вы вампиры! – протянула Лилу, обращаясь к Арзи, который сидел напротив нее, вцепившись в бокал вина, будто пробуя на вкус последнее слово, смакуя его. – И каково это?». «Достаточно погано, на самом деле. – встрял в разговор намеренно проходивший мимо их столика Ван, подмигнув девушке. – Очень хочется крови». «Моей?» – в страхе округлила глаза девушка, умоляюще взглянув на Арзи в поисках спасения. «Расслабься, детка, он шутит. – усмехнулся тот, показывая Вану средний палец в настойчивом жесте отвалить. – Но и правда, местами погано. Вам, людям, море по колено. А мы, вампиры, только призраки настоящих людей». «Так мрачно! – сочувственно выдохнула девушка. – Не говори так!». «Как скажешь, Принцесса. – улыбнулся Арзи. – Пей вино, ты, говоришь, замерзла».
Перед девушкой стоял небольшой бокал красного вина, и запах древних виноградников неизвестной для нее страны доносился до ее вздернутого носика. Лилу пригубила немного, и закрыв глаза, проглотила обжигающий напиток. Она раскрыла их вновь, в удивлении, и выдохнула: «Черт, как вкусно!». Арзи захохотал, глядя на чудную реакцию девушки. «Ты уже и ругаешься! – выдал вампир сквозь смех. – Воистину, мы тебя научили плохому. Тебе стоит пообщаться с нашим святошей Энтони. Может, он что хорошее тебе привьет». «Святоша?» – переспросила Лилу, не понимая, о чем речь. «Ага, священник, бывший правда, но нельзя вывести церковника из вампира, как говорится» - со смехом пояснил Арзи.
«Хорошему разве тоже надо учиться?» - недоуменно переспросила Лилу. «О, я пошутил, моя красавица. – по-доброму улыбнулся вампир. – Ты – совершенство, тебе ничего не нужно менять в себе!». Выпив бокал вина, щеки Лилу порозовели, и головная боль, терроризирующая ее с самой аварии, начала отступать. Ван наблюдал за разговором Арзи и Лилу с необъяснимой завистью. Бармен ни разу в жизни не видел, чтобы его мрачный и саркастичный мужлан-друг вел себя, будто влюбленный детсадовец. Эти шуточки и смех доносились до слуха китайца, словно у них там было чертово свидание в разгаре. Ван видел глаза Лилу, наполненные неподдельным интересом к персоне Арзи, и понимал, что на него самого эта девушка так не посмотрит никогда.
Ни один человек за всю его вечную жизнь не смотрел на него так! А он сам смотрел, на Кристофа Риддла, и теперь смотрит на нее, на эту, мистическим образом взявшуюся в его жизни, девчонку. Единственное, что он мог сделать, чтобы завоевать ее доверие и уважение – помочь ей. Ван и Арзи условились не говорить никому о том, что под крышей «Sunrise» живет человек. Но бармен считал это глупостью, ведь рано или поздно нужно будет поставить в известность власти города. Ван так ненавидел Арзи сейчас, заметив улыбку на лице его любимой, адресованную не ему, что готов был нарушить их негласный пакт. Тем более, этим утром Лилу пожаловалась ему по секрету на невыносимую мигрень. Девушка считала, что эта головная боль мешает ее памяти восстановиться. Вампиры не страдают такими болезнями, да и врача у них своего нет. Только могильщик, и возможно, он знает, что делать в таких ситуациях. У него хотя бы есть внук, всяко больше опыта общения с детьми, чем у самого Вана. «Нужно позвонить Сейнту!» - уговорил вампир сам себя, и набрал номер Бюро ритуальных услуг.
***
«Это все чертова гитара виновата. - орал вне себя бывший святой отец Энтони Маркус Феррейн. - Она свела меня с ума!». Энтони давно перестал спать ни днем, как подобает порядочному вампиру, ни ночью, как это делают люди. Кровь - все, что волновало вампира. А еще секс и насилие. Эта проклятая деревяшка открыла в некогда безгрешном создании все порочные тайны. Неудивительно, что сатанист Пендрагон приперся предлагать ему работу. Куда пропал тот Энтони, который безропотно и безвозмездно помогал людям? Канул в бездну разврата и порока; и теперь его черная душонка интересует только жутких сектантов.
Выйдя в холл своего дома, вампира постигло неожиданное видение. Тощие бледные мальчишеские тела в крови, мертвые лежат друг на друге, словно в мясном магазине безжизненные туши коров. Очнувшись, будто от минутной комы, рокер осознал, что это был вовсе не мираж. В панике Энтони метнулся к телам проверять пульс. На счастье, они просто спали, мальчики были живы. Облегченно выдохнув, рокер начал будить своих малолетник гостей и выпроваживать их по домам. Казалось, его жизнь раскололась на две части: Энтони, которого он знал и любил, тот, кто чтил Бога, как мог, и делал мир лучше; и этот другой, злой и жестокий, но бесстыдно талантливый ублюдок-солист группы «The Priests». Мужчина ненавидел свое альтер-эго, но все чаще осознавал, что оно берет верх над его жизнью.
Вот и сейчас, животный страх первого перед лицом Льюса Пендрагона, этого чудовища среди людей, и вечное желание свиньи валяться в грязи второго, буквально разрывали сознание святого отца на сочные мясные кровавые стейки. «Надо от нее избавиться!» - пронеслась в голове священника шальная мысль о его гитаре. Но он тут же постарался заглушить ее другими, чтобы только Она не услышала. Недавно рокеру стало казаться, что эта черная адская машина - живая.
Гитара Черная 69 появлялась в самых неожиданных местах его жилища, пугая тем самым повидавшего многое на своем веку вампира. Первый раз это случилось, когда Энтони бросил играть и распустил свою группу. Да, он все еще тогда появлялся в качестве гостя на радио и телевидении, но его музыканты уже спешно искали другие проекты, в тайне проклиная эксцентричного вокалиста. Черная 69 была покруче вампиром, чем сам Феррейн-младший, выпивая до капли не кровь своей жертвы, но жизненные силы Энтони. Вскоре вампир бросил публичную жизнь, заперся в своем особняке и ударился в разврат. «Ничего так не успокаивает шалящие нервишки, как хороший трах!» - любил повторять себе бывший святоша.
Когда Энтони Маркус Феррейн переступил порог музыкальной лавки, ее хозяин буквально потерял дар речи. Перед ним появился солист рок-группы «The Priests» собственным, по слухам, трупом. Мужчина с каштановыми прямыми волосами до плеч, в черных скинни-джинсах «Levi’s» и черной матовой косухе «All saints», в черепаховых солнечных очках «Ray Ban» выглядел так, будто только что сошел с рекламного щита модного бренда. Открытым ртом, как несчастная выброшенная на берег рыба, хозяин музыкального магазина хватал воздух, не в силах издать ни звука. Чернокожий мужчина в простом растянутом свитере, который говорил о том, что дела у магазинчика идут не очень, и широких, синих, видавших виды «Levi’s», по виду, из секонд-хэнда, и выцветших ботинках «Blundstone» заискивающе улыбнулся гостю. «Я бы хотел продать вам гитару!» - важно бросил чернокожему мужчине рокер Феррейн, явно наслаждаясь произведенным своей персоной эффектом. Хозяин лавки, вырванный из своего восхищенного транса голосом известного музыканта, удивленно захлопал глазами и смущенно залепетал: «Конечно-конечно! Лучшая цена!».
«Круто! Тогда убери ее подальше, а лучше - сожги!» - с этими словами Энтони быстро передал адский инструмент в черном чехле в форме гроба хозяину лавки. Тот бережно взял его, положил на прилавок и открыл. «Это же ваша знаменитая гитара Черная 69, бывшая собственность величайшего Джимми Паники и великого Вильгельма Лихта!» - дрожащим голосом воскликнул мужчина. От эмоций ли, от нервов ли, мужчине почудилось странное красное свечение, исходящее от Черной 69. «Нет, больше не моя!» - быстро ответил рокер, и, выхватив денежные купюры из рук продавца, вампир собрался было уходить. Но вдруг, словно вспомнив что-то важное, спешно вернулся к прилавку. «А теперь, забудь, что я приходил!» - тихо проговорил Энтони Маркус Феррейн, щелкнув своими длинными музыкальными пальцами перед носом хозяина магазина.
***
На утро, Джексон Стайлз вспомнил свой странный сон в наркотическом бреду, и усмехнулся. Чего только не привидится под таблетками. К счастью, он принимал их под настоятельным контролем врачей, а значит, копы не явятся - все легально. Парню даже начало нравиться в больнице, неустанный контроль докторов, симпатичные медсестры снуют тут и там, и он планировал задержаться в этом уютном гнездышке подольше, благо, его травма позволяла растянуть удовольствие.
В полдень, после завтрака, появился лечащий врач Джексона Стайлза, в белом халате, синих «Crocs» и с озабоченных выражением лица. Под глазами были морщины и синяки, что указывало на тяжелую работу главврача. Джекс в этот момент лежал на кровати в больничной белой пижаме, и с упоением уплетал яблочное желе. Парень, в шутку, попытался выспросить имя симпатичной блондинки медсестры, которая блюла его сон в ночи, но доктор удивленно пожал плечами и строгим голосом объяснил парню, что в его плачевном состоянии мысли о девушках должны быть на последнем месте. Пожилой мужчина по фамилии Финчер снял бинты с руки парня, и его седые брови медленно поползли вверх. «Что за черт?» - ругнулся он. Джекс от страха закрыл глаза, мысленно считая до десяти. С таким восклицанием от профессора медицины его дела были явно на грани фола. А когда парень вновь открыл их, то узрел свою руку в первозданном ее состоянии, совершенно целую, без единой царапины, будто вся эта жуть в парке ему просто почудилась.
«Доктор, что со мной?» - удивленно вопросил парень, не осознавая реальности происходящего. «Судя по всему, Вы вылечились. - недоуменно выдал врач. – Хотя, за такой короткий срок это практически невозможно». «И что мне делать?» - в шоке переспросил Джекс. «Освободить палату и жить дальше, веруя в Бога или во что там сейчас молодежь верит. - пожал плечами пожилой доктор Финчер. - Или вы можете остаться здесь, для проведения опытов над вашим телом, чтобы выяснить причины такой феноменальной регенерации». «Нет, спасибо!» - резко отказался парень, безжалостно выдергивая иглу капельницы из своей вены.
«Не имею права вас задерживать. - ответил на это врач, тихо буркнув себе под нос. - И желания тоже!». Чернокожий мужчина с облегчением покинул палату Джекса, и тот начал собираться домой. Он разглядывал свою чудесным образом зажившую конечность не скрывая радости. Парень уже мысленно, в глубине души, попрощался с рукой, не особо доверяя современной медицине.
Да и печальное состояние ее не давало поводов надеяться на обратное.
Переодевшись из больничной робы в свое привычное панковское одеяние, голубые застиранные джинсы и рваную белую футболку с булавками, он собрался было покинуть палату и начать поиски той красотки медсестры. Оставить ей свой номер, пригласить выпить, а там как пойдет, но внезапно услышал хриплый кашель позади себя. Парень, охнув от неожиданности, обернулся, это был его старик-сосед, он стоял позади парня и смотрел на Джекса, не мигая, сумасшедшими глазами. В них был и страх, и мольба, и ужас скорой смерти. «Я тоже видел эту чертову псину! - прокашлял тот. - То был не сон, и ты не сошел с ума». «Не понимаю, о чем ты» - недоуменно пожал плечами парень, закидывая на плечи свой рюкзак. «Это оборотни! Они следят за нами» - попытался возобновить диалог старый канадец. «Конечно, конечно, Американское правительство скрывает пришельца в белом доме» - усмехнулся себе под нос парень, и не прощаясь, покинул навсегда эту чертову палату и этого долбанутого канадца.
«Скажите, а светловолосая, такая сексапильная медсестричка, имя что-то на «Джей», что ли? Она работает сегодня или как?» - пристал Джекс с расспросами, обезоруживающе улыбаясь-скалясь негритянке на ресепшене, тщетно пытаясь вспомнить, что за имя было у девушки на бейджике. «Отвали, кобель! - отмахнулась от него та. - Нет у нас тут красоток, кроме меня». «Я так не думаю!» - пожал плечами парень, смирившись со своим временным статусом волка-одиночки.
1 – (англ.) - Ты наложила на меня заклятье
2 – Вильгельм Лихт – сценический псевдоним вампира Кристофа Риддла
Глава пятая Graveyardman ist da 1
Дин-дон. Раздался звонок в дверь особняка Чарльза «Чака» Вольфганга, и один из его старших братьев, Мэт Вольфганг, заспанный, с вороньим гнездом на голове, не в прямом смысле, конечно, он хоть и был оборотнем, но отнюдь не варваром, пляжных розовых шортах в зеленые пальмы и с голым накачанным торсом напоказ, недовольно прошлепал босыми ногами открывать входную. дверь. Похмелье после вчерашней веселой ночки с друзьями, как рукой сняло, когда он увидел утреннего незваного гостя. На пороге, вальяжно привалившись рукой к дверному косяку, стоял никто иной, как вампир. И, кажется даже, очень известный. Парень не особо разбирался в рок-музыке, но этот мужик определенно был рок-старом. На упыре была надеты черная косуха «All Saints», черные узкие джинсы, и светонепроницаемые солнечные очки. Мэт, сквозь пьяный гул в голове, вспомнил рекламу бренда оптики «Ray Ban» с этим вот чуваком в главной роли. Он там с девчонками, будто вампир, попивал «Кровавую Мэри» на пляже, и типа эти очки от солнца «защищают от солнца даже Дракулу». Реклама тогда показалась парню смешной, но сейчас, когда этот самый «пляжный» вампир улыбался ему своими отнюдь не искусственными клыками, смешно ему больше не было.
«Че, кого?» - с излишней наглостью, компенсируя ей, внутренний страх перед гостем, вопросил парень. «Тебя и всю твою семью в худшем случае, очевидно! - рассеянно ответил нежданный гость, и, без приглашения вошел в дом оборотня. - Меня зовут Йорке Леннонкайнен, и мне нужны ответы на мои вопросы, тогда все останутся живы». «Фак! Точно! - вдруг вспомнил Мэт, заметно расслабившись. - Вы отец дружбана моего брата, этого упырька Дэни. Подождите тут пока, я пойду - разбужу Чака». Мэт бегом побежал наверх, оглушительно топая по винтовой лестнице, в спальню младших братьев. «Чак, твою мать, вставай, чувак. - громким шепотом будил брата Мэт и безжалостно тряс спящего за плечо. - Тут к нам сам Граф Дракула приперся».
Типичная спальня подростков, которые живут в большой семье, где у родителей есть деньги, но нет времени следить за всеми их отпрысками. Запах носков и сырных «Читос», пустые банки от газировки валялись на полу, телевизор работал еще со вчерашнего вечера, и вообще, кажется, всегда находился во включенном режиме. Игровая приставка была подключена, и рядом валялись четыре джойстика. Две двухэтажные кровати не были заправлены, в них шумно храпели еще трое братьев. Это была детская, примерно так же выглядела и комната старших братьев, которая располагалась напротив и служила обиталищем Мэту и троим его погодкам. Мать парней была счастливой оборотнессой, целых восемь мальчишек родила.
«Дэни вернулся?» - вопросил сонный Чак. «Нет, братиш, не Дэни, а Дэни-старший!» - нервно буркнул Мэт. «Дерьмо!» - ругнулся Чак, нервно вскакивая с кровати, в чем был, серых боксерах «Calvin Klein», и рванул по лестнице на первый этаж, то и дело поскальзываясь на деревянных ступеньках. Перегнувшись через перила, оборотень увидел вальяжно восседавшего в их гостиной на белом кожаном диване Йорке Леннонкайнена. И не было бы в этом ничего такого особенного, что отец друга зашел к ним в гости с утра пораньше. Сидит себе спокойно, смотрит телек. Если бы это был, конечно, не Йорке Леннонкайнен, хладнокровный убийца ни в чем не повинных человеческих девочек, видимо, теперь еще и прислуги, ведь ни единого человека в их огромном доме не наблюдалось.
«Эй, отец Дэни, привет-здравствуйте. Как дела?» - заискивающе улыбнулся во все свои зубы светловолосый оборотень Чак. Леннонкайнен-старший опустил очки на переносицу и удивленно посмотрел на стоящего перед ним парня. «Ты Чарльз?» - вопросил тот с недоверием. «Агась!» - радостно кивнул оборотень. Йорке грациозно поднялся, и Чак уже был готов заржать, как конь, в надежде, что пружины дивана, как обычно издадут этот дурацкий пукающий звук, но этого почему-то не произошло. Вампир медленно подошел к младшему хозяину дома и и схватил его за горло.
Ноги мальчика беспомощно молотили воздух в метре от пола. Мэт, благоразумно оставшийся на лестнице, охнул, и обхватил голову руками, понимая, что дело плохо. «Где мой сын?» - медленно и четко выговаривая каждое слово, вопросил незваный гость. «Дэни? – сквозь хрипы своего собственного горла еле смог переспросить парень. – Его тут нет, как видите!». «Не заговаривай мне зубы, щенок! – зло прошипел Леннонкайнен-старший прямо в лицо перепуганному Чаку. – Где ты его прячешь?». Йорке тряс субтильного оборотня, будто тряпичную куклу. «Мистер, оставьте меня в покое! Я не знаю, где ваш сын, правда. – хныкал Чак, пытаясь, как учил его друг, заблокировать память об их прощании. – Он даже фотки в инстаграм больше не постит». Услышав это, Йорке аккуратно поставил несчастного волчонка на пол. «Это на него не похоже!» - удивленно покачал головой вампир, прекрасно знавший о телефонной зависимости своего сына. Он даже собственной персоной, по просьбе Дэни, ездил к столетней колдунье в Румынию, фотокамеру айфона заговаривать.
«Какого черта тут твориться?» - за спинами двоих раздался разгневанный волевой мужской бас. Судя по тону, его обладатель не был настроен на дружескую беседу. «Ты, тварь клыкастая, а ну отошел от моего сына!» - взревел гигантский качок, появившийся из входной двери, с пятью спортивными сумками наперевес. Заросший, словно ему и не нужно обращаться в волка более, словно это и есть его истинная оборотническая форма, рыжими волосами, мужчина был крайне недоволен происходящим. Только наличие на нем повседневной одежды, светло-голубых джинсов «Levi’s», белой футболки и белых кроссовок «Adidas», придавало ему намек на человечность. Сумки с грохотом попадали на пол, и лицо оборотня в человеческом обличии приобрело томатный оттенок. Белая спортивная футболка с коротким рукавом опасно натянулась на вздувшихся мускулах. Отец Чака, Генри Вольфганг, в два шага подошел к Йорке, и так же с легкостью, как обидчик хватал его отпрыска, схватил за шкирку куртки Леннонкайнена-старшего и выкинул его за дверь, будто нашкодившего котенка.
«Папа!» – радостно закричали Мэт и Чак в один голос. «Замолкните, сопляки. – рявкнул на них хозяин дома. – Вы тут такой срач устроили, я с вами потом разберусь. Сказала мать, никаких вечеринок. Сейчас загонит машину в гараж – все огребем. За уборку, живо, щенки. И братьев разбудите, пусть помогают!». Оборотень перевел взгляд на с трудом поднимающегося с асфальта Леннонкайнена. «А ты какого хрена забыл в моем доме, вампиришка? Войны захотел?» - взревел отец семейства, полыхая глазами, будто Зевс молниями. «Я сына искал» - тихо ответил Йорке, отводя взгляд от взбешенного волка. Горькие нотки в голосе вампира заставили оборотня смягчиться. «А какого ты сразу не сказал? – вопросил Генри Вольфганг. – В Новом Орлеане твой паренек. Чак мне сознался, что проводил Дэни на самолет».
***
Ранним утром, рассвет еще не забрезжил над Новым Орлеаном, Лилу, в тяжелом полусне, что дает не отдых, а смертельную усталость на весь оставшийся день, услышала вдруг чьи-то тяжелые шаги на лестнице. Половицы ступеней скрипели под решительной поступью идущего. Нежданный гость еще не появился на пороге, но Лилу уже знала о его присутствии. Запах могильной земли и свежей крови, и такой знакомый, аромат пепла, ударил в нос девушке, заставляя ее проснуться, будто нашатырный спирт обморочную герцогиню.
Высокий мужчина, с проседью прожитых лет в черных длинных волосах, худощавого телосложения, бледный, словно сам Смерть, в черном кожаном одеянии, байкерская куртка и джинсы, на голове его красовалась широкополая, видавшая виды черная фетровая шляпа, простукал каблуками ношеных серых казаков к кровати девушки. Лилу сидела на ней и широко раскрытыми глазами смотрела на вошедшего. Позади нежданного гостя, из дверного проема выглядывал обеспокоенный Ван. Гость молча поставил свой потрескавшийся кожаный черный докторский чемоданчик на край антикварной деревянной кровати Лилу. Он внимательно просмотрел на сидящую перед ним своими голубыми, как ледяные айсберги, глазами.
«Меня зовут Джонатан Сейнт, человеческое дитя, не бойся меня. Я здесь, как врач!» - наконец прокаркал пожилой вампир, протягивая девушке свою узловатую руку с длинными, будто лапы паука, пальцами. Лилу пожала ее, и отдернула вдруг свою, словно схватила за руку мертвеца, такой холодной она была. Сейнт усмехнулся уголками губ: «Я тоже не привык иметь дело с живыми! Только с покойниками. Но Ван слезно умолял меня взглянуть на тебя, девочка. Он уверяет, что ты больна». Девушка согласно кивнула и сбивчивым шепотом добавила: «У меня потеря памяти». Могильщик озабоченно кивнул, достал из своего чемоданчика статоскоп, по виду, прошлого века или даже старше. Сейнт попросил Лилу обнажить грудь, и прислушался к ее сердцебиению. Сердце билось, как сумасшедшее, в страхе, будто жилица Вана увидела призрак. «Успокойся, милая, я не причиню тебе вреда» - произнес мягко пожилой вампир, склонившись над пациенткой, и Лилу, на удивление, действительно стало спокойнее. Этот аромат, окутывавший пожилого гостя, пепла и вишневых косточек, действовал на девушку умиротварительно, словно она вновь оказалась дома.
Джонатан Сейнт проверил у Лилу пульс, измерил температуру тела устаревшим лет пятьдесят назад термометром. Заглянул в рот, осмотрел ротовую полость. Посчитал зубы, двадцать восемь штук. Посветил в глаза пламенем свечи, услужливо поданной барменом, и пациентка моргнула от яркого света. «Ничего необычного я не вижу, человек, как человек» - пробормотал себе под нос могильщик. «Мы нашли ее на кладбище Святого Луи голой, и без памяти. Что тут может быть обычного, скажите мне?» - нервно воскликнул Ван, недоверчиво скрестив руки на груди. Он так и стоял у двери, облокотившись о дверной косяк, со свечкой в руке. «Амнезия может наступить в следствии еще одной вещи. - пробормотал себе под нос Сейнт, и тихо, почти шепотом спросил Лилу на ухо. - Возможно, над тобой было физическое насилие, малышка?».
Джонатану Сейнту было неловко, у него, хоть и был внук далеко, в Праге, но он никогда не имел общения с детьми или подростками, по крайней мере, в дружеском ключе. Могильщик совершенно не понимал, что он делал в спальне этой девчонки и для чего Ван обратился за помощью именно к нему. Но лишь почувствовав неестественный колдовской жар от тела Лилу, Джонатан Сейнт осознал, зачем он здесь.
Девушка по-детски округлила глаза и недоверчиво вопросила: «Что Вы имеете ввиду?». Мужчине стало стыдно за свой вопрос. Они обменялась недоуменными взглядами с Ваном. «Она у вас с Луны свалилась, что ли? - недоверчиво вопросил Вана могильщик. – Я имею ввиду, в сексуальном плане». «Вы что, хотите знать, девственница ли я?» - вскинула правую бровь в удивлении Лилу, очень по-взрослому, словно ее внешность были лишь оболочкой, а под ней скрывалась взрослая и опытная женщина. Бармен не выдержал, подошел ближе, и мягко оттолкнув Сейнта, успокоительно сказал: «Нет-нет, ничего он не хочет знать. Это вообще твое личное дело, Лу-малышка! Сейнту уже пора, он уходит». И обращаясь, к вампиру добавил: «При всем моем уважении, сэр, Вы не помогли!». Джонатан Сейнт мрачно покачал головой, кивнул на прощание девушке, и вышел вон. «Я провожу его, спи спокойно. - сказал Ван ничего не понимающей Лилу. - Прости, что разбудили!».
Двое вампиров спустились по лестнице на первый этаж бара «Sunrise», Ван озадаченный, а Сейнт, погруженный в свои мысли, многие из которых он абсолютно не намеревался озвучивать. Когда пришло время озвучить вердикт, могильщик отговорился лишь гипотетическими доводами.
«Я думаю, там было какое-то гипнотическое воздействие. - озабоченно выдал Сейнт, спускаясь по лестнице. – И физическое насилие. На местных кладбищах куча сектантов тусуется. Ваша Лилу - красивая девчонка, скорее всего, в очередного Чарли Мэнсона2 вляпалась, под наркотиками. А теперь протрезвела, и стыдно признаться, что была влюбленной дурой!». «Но мистер Сейнт, - спорил с хозяином бюро ритуальных услуг Ван. – Мне кажется, тут не все так просто». «Может, и не просто. – нехотя согласился с барменом могильщик. – Мне нужно связаться с племянником, он у меня эксперт во всяких странностях».
***
Новый Орлеан встречал. Город раскрывал свои объятия для всех тех, кто решил наведаться в гости. Марди Гра давно кончился. На улицах не было ряженых, не было больше атмосферы безумного веселья вокруг. Все закончилось в одночасье, не оставив и следа. А Дэни даже и не знал о том, что в этом городе был такой грандиозный праздник. Вампир очнулся от перелета только оказавшись посреди аэропорта «Луи Армстронг» в одиночестве, будто брошенный на произвол судьбы новорожденный котенок. Всю дорогу до нового места, парень продолжал думать о тех событиях, которые явились поворотными в его жизни и которые заставили его незамедлительно покинуть отчий дом в Праге.
Дэни казалось, что ни один человек в аэропорту не замечает его. Всего лишь какой-то парень стоит посреди аэропорта и в упор смотрит на табло перед ним. Но это было только на первый взгляд. «Клыкастые гости Нового Орлеана, просим вас пройти на регистрацию» - услышал он зычный мужской голос неподалеку. Парень надвинул на лоб капюшон куртки и украдкой взглянул туда, откуда он доносился – не показалось ли. Нет, около стены позади парня, стоял крупный мужчина. Его исполинскую фигуру все замечали издалека, он же не замечал никого, кроме тех, кто имел какое-нибудь сходство с «клыкастыми гостями Нового Орлеана». В черном, до пола кожаном плаще и кожаной бандане, он стоял, окруженный группкой людей или вампиров, издалека было непонятно, и вещал в мегафон. Дэни, заметив, что странный человек начал как-то подозрительно на него косится, и моментально отвернулся, чтобы не быть обнаруженным. А громила вместе со своими спутниками прошел в служебные помещения аэропорта «Луи Армстронг».
Дэни радостно выдохнул, парень рьяно не желал быть «клыкастым гостем города», потому как все регистрации и прочие формальности могли сыграть на руку его вездесущему отцу. И хоть второй не очень-то жаловал Новый Орлеан, но, тем не менее, перестраховаться не помешало. Дэни не верил в чудо, не верил в судьбу или в магию. Да и зачем вампиру верить в магию, если он сам себе магия? А после смерти его девушки, парень уже совсем перестал во что-либо верить и кому-либо доверять. Ведь, если его предали самые близкие люди, как он может верить другим на слово? «Чуда не будет!» - решил сам для себя Дэни. Мисси не воскреснет, и ничто уже не станет как прежде. Мир меняется каждую секунду человеческой жизни. Люди меняются с каждым новым вдохом-выдохом. И сам Дэни тоже менялся, хотя и не замечал этого.
Стоять посреди аэропорта, надеясь на авось, парню надоело, поэтому Дэни твердой походкой, как будто знал этот город на зубок, пошел к выходу. За спиной парня болтался черный рюкзак с нарисованным на нем черепом от «Killstar», в котором лежало только самое необходимое: пара боксеров «Calvin Klein», пара черных драных футболок «Disturbia», одни черные же джинсы «Calvin Klein», сменная пара черных кроссовок «Circa» и черная худи с капюшоном с черепом на груди от «Killstar» и всякая мелочь, которая пригодится в любой поездке. Ведь, когда сбегаешь из дома – нет времени, сил и возможности набрать целый чемодан. Да и зачем, собственно, раз решил поменять жизнь таким коренным образом? Зачем обрастать ненужным хламом из прошлого?
Даниэль Леннонкайнен не знал, вернется ли он когда-нибудь обратно в Чехию или навсегда останется в Новом Орлеане. Парень не представлял, увидит ли он еще хоть раз своих родителей или попрощался с ними навсегда. Злость на отца все еще кипела в воспаленном от полета мозгу парня. Дэни мечтал только об одном, чтобы Йорке Леннонкайнену отлились все его злодеяния огромным ведром коричневого дерьма прямо на щегольской прикид. Молодой вампир настолько ненавидел своего отца, что даже хотел сменить имя и фамилию, чтобы только его ничего больше не связывало с этой семьей - «кланом», как называл ее сам Леннонкайнен-старший. «Клан – это когда один за всех и все за одного» - говорил Йорке. «Это полное дерьмо!» - ответил бы сейчас на это Дэни. Все, о чем говорил его отец на деле оказалось мыльным пузырем, а сам парень -втянутым в отвратительно мерзкое преступление.
***
Закончив со сборами и оставив позади больничные приключения, Джексон Стайлз прямиком направился в ломбард. Ему не терпелось, наконец, избавиться от дорогостоящей цацки, которую он сорвал с шеи псины в парке. Пожилой итальянец, одутловатый, низкого роста, и с лысиной, будто зеркало, отражающей мрачное лицо Джекса, встретил парня на пороге лавки без особого энтузиазма. «Для тебя, парень, мы закрыты!» - читалось на лице хозяина. «Я по делу!» - вслух ответил на этот вызов Джекс. Он достал из кармана джинсов револьвер на цепочке и ткнул его в лицо мужчине. «Святое дерьмо! - восхищенно ругнулся итальянец. - Откуда это у тебя?». «Это не важно. Важно, сколько это стоит?» - отмахнулся от вопроса, как от назойливой мухи, Джекс и задал свой. «Парень, ты меня не понял, я не буду это покупать! - отрицательно покачал головой работник ломбарда. - Это очень древняя и сумасшедше дорогая вещица. Да еще и краденая, как я вижу». С этими словами итальянец выразительно уставился на посетителя поверх оправы своих очков для зрения от «Dolce and Gabbana».
«Я не буду держать ее в своем магазине, себе дороже! - отрезал итальянец, отмахиваясь ото всех увещеваний и просьб Джекса купить у него это украшение. - И тебе бы не советовал! Избавься от этой штуки, она воняет смертью!». Парень было принюхался, и тут же действительно уловил легкий запах тлена, исходящий от кулона. «Что за черт!» - пронеслась в его голове мысль, но он быстро отогнал ее, списав эту обонятельную галлюцинацию на шальной, после приема седативных препаратов в больнице, мозг. Пожилой итальянец недвусмысленным жестом указал парню на дверь. Джекс, чернее тучи, покинул ломбард ни с чем. «Вот ублюдок!» - ругнулся в закрывшуюся перед его носом дверь парень, и, от греха подальше, убрал проклятую вещицу в карман.
1 – (англ., нем.) - (здесь) Могильщика вызывали?
2 – лидер американской секты «Семья»
Глава шестая Never say Die 1
В Новом Орлеане, на самом деле, податься Дэни было некуда, поэтому он решил поступить, как любой парень его возраста без определенного места жительства и с готическими наклонностями. Перекурив на парковке и взвесив все за и против, вампир понял, что самое тихое и мало посещаемое место в городе, где можно переночевать – это кладбище. Дэни вернулся в здание аэропорта и подошел к стойке информации. «Не подскажите, какое самое ближайшее к аэропорту кладбище?» - невинным голосом вопросил парень. Не трудно догадаться, какими ошалелыми глазами оглядела его, во всем черном, парень уже успел переоденеться в неприметную одежду, с капюшоном, все еще надвинутым на глаза, светловолосая миловидная девушка с респешена. Она намеренно сделала вид, что странного путешественника рядом с ней не стояло. Дэни старательно ждал хоть какого-то ответа, но тут к столу справок подбежала веселая рыжеволосая администратор в форменном галстуке с эмблемой аэропорта поверх белой рубашки с длинным рукавом.
«Добрый вечер, чем могу помочь?» - с улыбкой вопросила она. «Не подскажите адрес ближайшего кладбища?» - не особо надеясь на успех мероприятия, неохотно обратился к ней Дэни. «Да, конечно! - бодро откликнулась девушка, окидывая парня оценивающим взглядом с ног до головы. - Кладбище Святого Луи находится поблизости. Советую взять такси, а то, чего только в нашем городе по ночам не происходит! Хотя вам-то ничего не угрожает!». Девушка засмеялась так, и, словно знала секрет Дэни, подмигнула парню. Вампир готов был поклясться, что в ее белозубой улыбке блеснули острые клыки. Парень решил последовать совету девушки-вампирши и поймать такси.
«До кладбища Святого Луи, пожалуйста!» - попросил парень. Таксист, как и прочие, кому Дэни попадался в поле зрения, оглядел его с ног до головы. «Деньги хоть есть?» - подозрительно вопросил водитель, грузный пакистанец лет сорока, с одышкой и явными признаками ожирения от сидячей работы и фаст-фуда. В его машине неприятно воняло тухлыми обертками от бургеров. Парень протянул мужчине смятые купюры наличности в евро, которые стащил у отца. «Доллары не держим?» - беззубо осклабился сразу подобревший таксист, в уме подсчитывая, сколько выиграет на обмене. Дэни неопределенно пожал плечами и уселся на заднее сидение. Лучше так, чем ночевать в аэропорту на глазах у вездесущей полиции людей, и, теперь еще, вампиров. Тот огромный мужик в черной коже, который собирал «клыкастых гостей» не внушал молодому упырю доверия.
Некрополь был обнесен прочной, на вид, железной оградой. Луна взошла на небе, и внезапно Дэни понял, что это то, о чем он мечтал всю свою жизнь. В незнакомом городе, без друзей, родителей, в полном одиночестве и на кладбище. Вампир толкнул железную калитку, к его большому удивлению, она поддалась, и он проник внутрь. В лунном свете казалось, что некрополь был живым. Его тени двигались в такт движениям своего гостя. Оно танцевало «танец андрогина» перед новым посетителем. А молодой вампир блуждал среди могил, и, сам того не осознавая, проникался духом этого мрачного и загадочного места. Каждое новое надгробие, встречавшееся на пути, имело свою историю, которая была абсолютно неведома ночному посетителю. Дэни мечтал о том, что в его жизни что-то изменится к лучшему. Сейчас чудо ему не казалось таким уж невозможным. И вот он нашел наконец-то идеальное место для ночлега: огражденые низким забором две могилки с постаментом посреди них. Парень улегся на казавшейся более гостеприимной могиле, подложив под голову свой тканевый рюкзак, и вскоре уснул.
Луна безучастно светила над Новым Орлеаном, не вмешиваясь в дела города и его жителей. Ей было абсолютно все равно на судьбу Даниэля Леннонкайнена, в прочем, как и на судьбы других местных. Она просто исполняла свой еженощный долг, и не собиралась заморачиваться чьими-то проблемами, кроме своих собственных: как правильно освещать ночной Новый Орлеан, чтобы город казался еще красивее.
***
Лилу красовалась у зеркала в красном китайском шелковом платье, с вышитыми на нем золотыми птицами феникс, и задумчиво вглядывалась в свое отражение. Девушка казалась себе такой же, восставшей из пепла былого огня, ни мертвой и ни живой. Из-за неплотно закрытых штор пробивалось теплое весеннее солнце, причудливыми солнечными зайчиками его лучи танцевали по стенам, отраженные многочисленными пустыми бутылками, в изобилии находившимися в спальне. Лилу провела руками по своим длинным черным волосам, по молочно-белой шее, медленно, с интересом, по двум, выпирающим из-под ее облегающего одеяния, грудям. Вздох удивления и от чего-то смущения вырвался из уст девушки, заметив, что в комнате она не одна. Старая половица дощатого пола позади нее виновато скрипнула, и Лилу обернулась на звук.
Перед ней предстал Арзи, который с грустью промолвил: «Тебе повезло, малышка, ты можешь видеть свое отражение». Девушка удивленно вопросила внезапного гостя: «А ты, нет?». «Вампиры не отражаются в зеркалах» - ответил тот, и вздохнул, будто от досады. Он подошел ближе к зеркалу, и девушка изумленно вскрикнула, не увидев его рядом с собой в зазеркалье. Арзи положил свои руки на ее плечи, прикосновения вампира были холодными, как лед. Лилу повела плечами в легком ознобе. «Видишь, детка, ничего! Совсем ничего!» - разочарованно выдохнул мужчина ей на ухо. Он указал пальцем в зеркальную гладь, туда, где должен был бы стоять его двойник, но лишь пустота комнаты была видна глазу. Странная ухмылка исказила кукольное, будто фарфоровое лицо девушки, и она произнесла: «По крайней мере, у тебя осталась память». «Это не самое великое счастье - помнить все!» - тихо ответил на это вампир, став в одну секунду мрачнее тучи. «Прости, мне пора!» - с этими словами он спешно покинул покои девушки.
Сердце Лилу с болью екнуло, когда дверь с печальным стуком захлопнулась за уходящим. Внутри девушки созрело мимолетное желание остановить вампира, взять его ледяную руку в свои, горячие и живые, и сказать что-нибудь ободряющее. Но чем она могла помочь существу, которое было мертво уже давно? Как если бы попытаться спасти тех детей из Петербургской Кунсткамеры, что срослись воедино, покойные в формалине сотни лет. Что-то необычное чувствовала Лилу к этому мрачному мужчине, чьи секреты разгадать не хватило бы и целой человеческой жизни. Ее тянуло к нему, будто они были на одной стороне медали, таинственной и загадочной. Хотелось бы ей знать, кто же она сама такая, прежде чем рыться в чужих тайнах, словно ворона в мусоре.
Лилу в тайне надеялась, что хороший сон в удобной кровати поможет памяти восстановиться, но тщетно. Утро стало для девушки еще большим разочарованием. Хорошего сна ей не приснилось, напротив, странные и, местами жуткие, видения явились той ночью. Волны черноводной реки били о белый берег; мертвые растения, лысые кусты и деревья, будто сошедшие с картин Сальвадора Дали, указующими перстами целили в нее свои тощие черные, как уголь, ветки. Шум вод заглушал мысли, и девушка стояла на берегу, голая и замерзшая, с посиневшими губами и растрепанными волосами, погружая ноги в песок, чтобы хоть немного согреться. Синюшное тощее тело в гусиной коже тряслось на берегу. И это была она сама, испуганная и обескураженная, не знавшая, что она и откуда! А река билась, словно в экстазе молитвы грешница, о берег, желая расколоть на куски этот мир, и стать новым, единственным черным зеркалом, что не отражает ничего, кроме семи грехов человеческих.
Лилу проснулась в холодном поту и ознобе. Даже теплое пуховое одеяло, заботливо приготовленное для нее барменом Ваном, не могло согреть девушку. Ей нужно было что-то, что грело бы ее изнутри. То, чем давеча угощал Арзи, красное и плотное, цвета крови, но не кровь. Обжигающее губы, и кислое после. Вино.
***
Покинув ломбард ни с чем, Джексон Стайлз не придумал ничего умнее, чем завалиться в ближайший бар и напиться там до красных чертей. Ведь, что не убивает, делает сильнее; и раз уж его организм стал с некоторых пор являть собой чудесный медицинский феномен, пара стопок ему вряд ли повредит. В маленьком баре, с поцарапанными ножом дешевыми деревянными столами и пластиковыми пивными стаканами, было не людно в ранний час, но компания Джексу была без надобности. Разве что, общество той симпатичной рыжей девчонки у бара, в коротких драных шортах из светло-синей джинсы, и ярко-красном топике, открывающем все ее прелести. Из ее декольте бесстыдным образом выглядывал кружевной черный лифчик. На голые плечи девчонки была наброшена голубая шерпа «Levi’s». «Мне виски, а ей, что там она пьет!» - Джекс вальяжно, красуясь перед сексапильной девчонкой, подошел к бару, без спроса уселся рядом с ней и сделал заказ для них двоих. Рыжая томно повернула голову в сторону парня, и развратно улыбнулась. Симпатичный блондин по левую руку не оставил ее равнодушной.
Бармен поставил перед гостьей стопку водки. Незнакомка весело чокнулась с Джексом и залпом выпила горькую жидкость. Спустя полчаса стопок, пьяного смеха, и его руки на ее коленке, парень, словив намеки согласия от своей новой подружки о том, кто девушку поит, тот ее и танцует, сопроводил ее аппетитные формы в туалет. На счастье, барный клозет был общего пользования для обоих полов, и двое прямо на ходу раздеваясь в пьяном угаре, разместились в одной из кабинок. Джекс всегда был горячим парнем, но в этот вечер, он будто с цепи сорвался. Ему казалось, что он не просто хотел трахнуть эту шлюху, он хотел в прямом смысле ее сожрать, словно чертов кровавый стейк. Парень был жестким, словно зверь, рвал ее одежду, кусал губы, соски, и дырку зубами. Он всаживал ей будто она была его сучкой, зло, указывая ее место. От девки несло потом и кровью, что за отвратное сочетание, но сейчас это был самый чудесный запах на земле.
Джекс желал ее всем телом, всей душой, и брал ее так, как никогда бы не осмелился трахнуть никого до сих пор. Рыжая стонала и извивалась, прижатая к исписанной похабщиной стенке кабинки. Девчонке нравилась его грубость и его напор. Жесткость на грани с жестокостью возбуждали девушку. Она упорно называла парня Джеймс, но Джексу было наплевать. Ему нужно было кончить и закончить этот бой. Это была его война, будто от этого разового траха зависела вся его чертова жизнь. Двое захлебнулись криком удовольствия одновременно. Джекс усмехнулся - не было такого с ним до этого момента, кончить одновременно с партнершей. Подхватив свою подружку на спину, обхватив руками ее ноги, парень радостно внес ее в бар. Девчонка глупо хихикала, обвивая его шею своими руками. Джекс решил продолжить вечер у себя в подвале, забрав охочую до постельных утех подружку с собой.
***
Без чертовой гитары Энтони Маркус Феррейн чувствовал себя потерянным, словно в его голове и сердце образовалась черная дыра. Никаких больше гениальных мыслей и идей, никакой больше самоуверенности и жажды покорения мира. Словно он, в одночасье, стал заурядностью. Вампир подозревал, что такое может произойти, ведь до встречи с Черной 69 особых музыкальных талантов у него не было. Ныне покойный Кристоф Риддл оставил ему гитару в наследство, словно это было великое благословение, забыв упомянуть, что оно станет великим же проклятьем. Только лишь красивые тонкие пальцы бледных рук бывшего священника коснулись струн, будто канал прямиком в космос открылся, в, до этого момента, посредственной голове Энтони. Вампир начал видеть мертвых и слышать их голоса. Хотя, мертвецов он видел каждый вечер в баре «Sunrise» и раньше, это обстоятельство не стало для него откровением. Но мужчина, к тому же, видел прошлое и будущее, и это вселенское знание, что незаслуженно было получено им, прочно засело в его голове. И внезапно Энтони Маркус Феррейн был признан гениальным музыкантом!
Появились эти песни, которые позже назвали лучшими хитами христианского рока. Они нравились ему в начале, но позже вампир возненавидел их всей своей душой, ведь ничего святого в них не было! Эти песни были сотканы из лжи и порока, и, если прокрутить их в обратном направлении, услышишь богохульные стишки Хозяина Преисподней. Теперь Энтони начал понимать, почему Кристоф Риддл был словно не от мира сего, юродивый и больной, словно выпитый наполовину бокал вина, почти пустой, без души. Он продал свою за право обладать этой чертовкой-гитарой, и теперь Энтони шел по его стопам. Оттуда и были эти многочисленные связи с обоими полами, алкоголь и наркотики, потеря жизненных сил во имя ничего, но ради того, чтобы хоть на миг почувствовать себя хозяином своей жизни.
Видит Бог, у Энтони был выбор, и он мог бы оставить гитару пылиться на чердаке, вместе с магическим хламом его матери, который чудом уцелел в пожаре. Но этот проклятый кусок деревяшки словно взывал к нему из недр Геенны Огненной голосом адской Сирены, сулящей богатство и власть, но на самом деле, лишившей его всего, даже самоуважения. Но вот наконец, избавившись от этого гнета, от виселицы на шее, на свое счастье, вампиру стало почему-то еще хуже. И теперь в душе бывшего рок-музыканта зияла дыра, которую ничто из существующих благ этого света не могло заполнить! Энтони Маркус-Феррейн больше не был ни священником, ни рокером, ни даже чьим-то любовником. Господин Никто.
1 - (здесь) - Никогда не говори - "Баста"
Глава седьмая Animal in Me 1
«Прости этого дурака Вана, - злился вампир Арзи Халле, обряженный в черный кожаный костюм, что придавало ему сходство с менеджером среднего звена какой-то ну очень продвинутой байкерской конторы, возможно, «Harley Davidson», которые, к слову, были давнишними друзьями Арзи. Бандана с черепами, решительно повязанная на голове, гармонично подчеркивала его отнюдь не цивильный образ жизни. Бывший рок-музыкант спешным шагом нарезал круги по комнате его подруги Лилу, и, в припадке агрессии, он уже неоднократно приземлял свой пудовый кулак в стену так, что белая старинная штукатурка стен брызгами крошек осыпалась на пол. «Ван не должен был приглашать Сейнта. Чем может гробокопатель помочь живому человеку?» - негодовал мрачный детина. «Ничего, Арзи, все в порядке» - пыталась успокоить вампира Лилу, которая тихо сидела на кровати, скрестив по-турецки ноги, в своем красном китайском платье. Черные длинные волосы на ее макушке были собраны в пучок палочками для волос.
А рокер, лишь взглянув на нее, не мог отогнать от себя образ Марии Магдалены с картины кисти Леонардо ДаВинчи. Взгляд больших карих глаз направлен в небо, голая бледная грудь, едва прикрытая вороново-крыло кудрями, и улыбкой на губах в ожидании Конца – такой мужчина нашел девушку бездыханную на дороге, и тогда его сердце пронзила стрела купидона, подарив ему нежданно-негаданно любовь всей его вечности. А он ведь мог ее убить! Лишить жизни, но не ради удовольствия, как он делал с другими, а случайно, всего лишь в угоду Господу Богу, если он существует.
«Не в порядке, малышка, ты должна уметь за себя постоять! Этот сатанист не имел права лезть к тебе в душу в своих чумазых от кладбищенской земли ботинках!» - злился Арзи, желая размозжить голову обидчика его любимой топором, зверски, но наверняка. Он устало опустился на кровать рядом с девушкой, и Лилу аккуратно положила свою маленькую ручку на его. Вампир тут же почувствовал успокоение. «Я принес тебе подарок, ведь у тебя недавно был День Рождения!» - вдруг спохватился мужчина, схватив с пола рюкзак, где он его бросил, лишь услышав от Лилу о том, что к ней приходил могильщик. Джонатан Сейт был хорошим другом Арзи, но вторжение в свою личную жизнь кого бы то ни было, рокер не терпел. Тем более, когда дело касалось любви всей его вечности! Эта девушка казалась вампиру настолько слабой и беспомощной, будто была слеплена из фарфора, и малейшее дуновение ветра могло покалечить ее. Кукольность и невинность Лилу извращенным образом манила Арзи и отталкивала одновременно. «Как такое чудовище, как я может быть с этим бутоном розы?» - не раз задавал себе вопрос вампир, страшась и ненавидя себя за свое уродливое вампирское «я».
«Что такое День Рождения?» - удивленно вопросила Лилу, мило округлив свои глазки. «День, когда человек появляется на свет. Мы, вампиры, такое не празднуем, а люди любят эту хрень. Будем считать, день нашей с тобой встречи – днем твоего заново-рождения!» - клыкасто улыбнулся Арзи и протянул Лилу «Macbook». «Что это?» - изумленно воззрилась на экран ноутбука девушка, когда Арзи открыл его для нее. «Раз уж я не могу помочь вернуть тебе память, то, возможно, это сможет сделать Интернет. Сможешь смотреть фильмы, слушать музыку». «Вау! – восхищенно выдохнула Лилу, закрывая глаза, когда из динамика полилась красивая мелодия Бетховена «F;r Elise2» для музыкальных шкатулок. – В моем мире тоже есть музыка, только гораздо мрачнее!». Эти слова сорвались с губ девушки совершенно случайно, и повисли в тишине комнаты алыми, почти осязаемыми буквами.
Лишь первые аккорды коснулись слуха Лилу, и тут же в мозгу ее пронеслось видение. Пятеро музыкантов, обряженные в черную лаковой кожу, беснуются на сцене. Волосы их иссиня-черны, как ночь, губы в трупных язвах, лица белые, словно лики мертвых, глаза желтыми бельмами невидящим взглядом смотрят в толпу, проклиная весь мир. Живые мертвецы прыгали по сцене, а сами гнили на глазах вожделеющей их толпы. «Класс, ты начала вспоминать! – радостно охнул Арзи. – В твоем мире, это не в Америке, верно? Откуда ты, Шотландия? Чертова волынка и правда тот еще мрачняк». Девушка встряхнула головой, отгоняя жуткое наваждение. «Мне нужно отдохнуть, Арзи, прости!» - с этими словами она с силой хлопнула крышкой ноутбука и отставила его от себя подальше. Лилу обняла свои коленки, притянула их к подбородку, и, насупившись, уставилась в стену. Вампир недоуменно пожал плечами и вышел вон из спальни девушки. Он не заметил, что в глазах его возлюбленной стояли слезы. Лишь только Арзи покинул ее комнату, они градом брызнули из глаз девушки, и Лилу судорожно вытирала их кулачками, пытаясь остановить рыдания вместе со своей болью.
***
В подвале дома тетушки Аннет было чисто, но ветхость изживших свой век вещей пожилой американки, удручала. Кружевные салфетки, связанные крючком, плед из кусочков старых разномастный тканей, сшитых вместе на машинке, неизвестно кому нужные вазы, с отбитыми ручками и горлышками, авось пригодится потомкам. Однако двум пьяным молодым людям это не мешало, Рыжая будто и не замечала ничего вокруг, липла и висла на своем новом знакомом. Джекс был счастлив, отличный подарочек после больничного ада. И рука его абсолютно не тревожила! Двое чуть не сломали диван, и разбудили спящую в комнате на верхнем этаже тетку Джекса. Она проявила дюжую сдержанность, и даже предложила новой знакомой своего племянника позавтракать утром вместе с ними. Девушка вежливо согласилась, стыдливо прикрывая свое голое тело пледом. Устав на время друг от друга, двое уснули, обнявшись на диване, будто самые настоящие любовники.
Луна взошла над Нью-Йорком, и ночь опустилась на город тяжелым мрачным облаком из алкогольных испарений, сигаретного дыма, запаха мочи, пота и спермы. Тревожное чувство молодой шлюхи в ближайшей подворотне, которая неминуемо встретит смерть от чьих-то острых когтей, передалось и Джексу. Парню снился сон, что адская псина, та самая, которая чуть не оторвала ему руку в парке, щемиться по подворотням, учуяв запах менструальной крови той шалавы, форсируя встречу со своей жертвой. Джекс в тревоге, будто сам Смерть кольнул его в сердце вязальной иглой, открыл глаза впотьмах подвала, и, не обнаружив свою подружку рядом, заподозрил неладное.
Пьяный мозг Джекса, на пару с похотью притащили быстро-съемную незнакомку в дом, где, вообще-то, находились деньги и драгоценности. Парень, как был, в черных боксерах «H&M», рванул вверх по лестнице и плечом вышиб дверь на кухню. Он лично заколачивал ее, чтобы его любознательная тетушка не имела быстрого доступа в его берлогу разврата. Но сейчас это обстоятельство парня не волновало, и, не обнаружив девчонку на кухне, заглянул через холл в гостиную. Та тоже оказалась пуста. Внезапно, Джекс услышал грохот на верху. Звук доносился из его комнаты. Парень взвился по лестнице, в надежде, что тупая сука не успела еще смыться.
Застыв на пороге, Джекс увидел Рыжую, которая со знанием дела копалась в его шмотках. Он не смог ничего понять, но вдруг его голое тело перестало ему принадлежать, словно сознание парня в момент затуманило что-то другое, нечто злое, дикое, голодное и древнее, как сам мир. Глаза парня застилала ненависть, руки скрючились, на подобии волчьих лап, он выпустил острые когти и в судороге клацнул зубами. Голая девушка перед ним обернулась и в ужасе ахнула, а Джекс, будучи уже не собой, бросился на нее, желая крови. Собака из сна набросилась на несчастную на задворках многоэтажки, и он сам напал на гостью, будто дикий зверь. Рыжая закричала, что есть мочи, когда острые зубы парня впились ей в руку. А Джекс неожиданно понял, своим сознанием, загнанным в угол звериными инстинктами, что та жуткая тварь из сна была им самим.
Девушка, крича от боли, схватилась за руку, с которой на ковер спальни капала алая сладкая кровь. Удушливый запах железа моментально заполнил комнату, не продохнуть. Голубые глаза красотки вмиг опасно позеленели, отразив боль, обиду и гнев. А, через секунду, жажда отмщения затуманила ее чистый человеческий взгляд; и волчья морда уставилась на Джекса, ощерившись острыми, как бритвы, зубами. Два поджарых, молодых и озлобленных волка таращились друг на друга, готовые напасть в любой момент. Рыжая сука прыгнула первой, и Джекс-человек с ужасом закрыл глаза. Там, внутри сознания этого адского пса, он съежился, будто малыш, в страхе перед бурей за окном, голый и дрожащий от ужаса перед кончиной. Но рыжая псина прыгнула мимо него, в раскрытое окно, и была такова. Джекс-человек стоял на четвереньках посреди собственной комнаты, моргая своими глазами, и не понимал, что происходит, тяжело дыша, будто он все еще был волком. Прийдя в себя, парень на ватных ногах поднялся, и прямохождение показалось его внутреннему сознанию сущей глупостью, ведь на четырех лапах передвигаться гораздо удобнее. Джекс выглянул в окно, но девушки-волка уже и след простыл.
***
Обычным детям ночами читали сказки о Румпельштильцхене и трех поросятах, о Рапунцель и Дороти с Тото, Дэни же, вместо этого, слушал рассказы о своей семье. О волшебном городе Новом Орлеане, полном клыкастых жителей; о бывшей рок-группе отца, музыканты которой остались жить в этом мрачном месте, и дедушке-гробовщике, что держал там свою похоронную лавку. Дэни никогда не видел отца матери, но почему-то, был странным образом к нему привязан. В детстве парень часто представлял, какой был дед из себя, а будучи подростком, нашел у матери, бережно заложенную среди страниц и почти истлевших цветков лаванды в старой книге про древние культы, пожелтевшее фото Джонатана Сейнта. Мужчина был наряжен в причудливый костюм, и, если верить учителю вампирской истории, который посещал парня каждый вторник и четверг, викторианской эпохи. Длинные черные волосы аккуратно спадали на плечи, а глаза искрились голубым потусторонним цветом. Скулы, острые, как бритва, Дэни явно унаследовал от него.
Мать никогда не называла Сейнта отцом в присутствии сына. Вилена твердила, что выросла сиротой, и, после переезда в Чехию, ее связь с Джонатаном Сейнтом прекратилась. Молодой вампир был уверен, что причиной тому послужил его деспотичный отец, Йорке Леннонкайнен, без ведома которого семья и шагу ступить не могла. Возможно, дед даже не знал о его, Дэни, существовании. Такие мысли непременно навивали грусть. Но теперь, будучи совсем рядом с этим мистическим членом его семьи, молодому вампиру захотелось хоть краем глаза увидеть деда. Дэни боялся, что тот захочет вернуть его на родину, поэтому решился навестить родственника тайно. В «Бургер Кинге» вампир купил себе крепкий кофе «Американо», получил пароль от wi-fi и зашел с «айфона» в Сафари. Поиски его были не долгими, ведь в Новом Орлеане по фамилии Сейнт обнаружился один-единственный житель, чье Бюро ритуальных услуг все еще существовало, и принимало заказы на похороны любой сложности. Дэни знал, что вампиры бывают очень старыми, но насколько, он и представить себе не мог. Желание увидеть самого старшего человека в его семье возрастало с каждым шагом по дороге к конторе деда.
Железная табличка на воротах провозгласила «Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта». Сквозь плотно задернутые шторы на окнах ветхого дома невозможно было разглядеть, что происходит внутри. Дэни, крадучись, обошел здание кругом. На заднем дворе были навалены железные бочки то ли из-под пива, то ли из-под формалина. Вампир встал на одну, стараясь краем глаза заглянуть в окно черного хода. Делать это было не очень удобно, жестянка постоянно качалась и опасно кренилась на бок, обещая непременно повалиться вместе с парнем на землю при первом удобном случае. Но напрягшись, вампир смог-таки ухватиться за ставню и обрести хотя бы подобие равновесия. Ему было видно, как за деревянным прилавком высокий длинноволосый мужчина в черной косухе, на спине его был странный рисунок со скрещенными накрест лопатами, сосредоточенно перебирает какие-то бумаги перед ним. Дэни завороженно глядел на деда, пытаясь понять, почему его мать не позволяла им видеться.
«Хотел оторваться от семьи, но к семье и пришел!» - пронеслось в голове у вампира. В душе ему хотелось закричать, обратить внимание Сейнта на себя, чтобы тот обнял его и сказал, что все будет хорошо. Но разум Дэни напоминал, что ни одна живая душа не должна знать о том, что он в Новом Орлеане. Парень совершенно не хотел, чтобы сюда заявился его сумасшедший отец и насильно вернул его на нелюбимую родину. Внезапно, дверь противно скрипнула, и Дэни увидел Джонатана Сейнта в метре от себя, на заднем крыльце. От страха, молодой вампир потерял равновесие и рухнул на землю, поскользнувшись на железной кеге. Парень рванул вперед без оглядки, пока ему в след летели проклятья и пустые пивные банки. «Вали отсюда, малолетний ублюдок! – орал ему в след хозяин Бюро ритуальных услуг. – Ишь чего удумали, панки, воровать у гробовщика! Все там будете рано или поздно!». Джонатан Сейнт сам не понял, с чего он так психанул, подумаешь, какой-то беспризорник влез к нему на задний двор. Он даже ругал себя потом, и ему стало жалко мальчишку, может ему и есть-то было нечего. И что ребенок мог бы сделать старому вампиру? И тем же днём ему снился испуганный взгляд синих глаз бедного потерянного мальчика.
***
«Очередная повестка в суд, да вы, на хрен, издеваетесь!» - Энтони Маркус Феррейн проверил почтовый ящик, забитый под завязку счетами пополам с приглашениями на светские мероприятия. «Мой карман этого не выдержит!» - мрачно подумал про себя вампир, зло захлопнув крышку жестяного ящика. В последнее время, дела его шли не очень. Возможно, продажа гитары была не таким уж удачным решением. Нужно было написать еще пару песен, еще пару платиновых дисков записать, чтобы хватило на старость. Хотя кого он обманывал, вампиры не откладывают «на старость». В бархатном алом халате и домашних кожаных туфлях с вышитыми золотом буквами «F» Энтони являл собой образец успешного и благополучного человека, но неоплаченные счета и повестка в суд в руках говорили об обратном.
Мужчина не чувствовал себя уверенным в завтрашнем дне, и вообще, в чем-либо. Единственное, что было постоянным в его несчастной жизни - жажда крови. Она заглушала другие чувства, и пульсировала в висках, не давая мозгу вампира принимать верные решения. Пульсация, словно желание секса по пьяни, нарастала; и Энтони уже не мог себя контролировать. Его ноздри раздувались, как у сумасшедшего, глаза сузились. Вампир чуял запах свежей крови на кухне.
Окна кухни выходили на подъездную дорожку, кровь пролитая была так близко, рукой подать. Через витиеватые решетки, выполненные на заказ известным новоорлеанским ковшиком, Энтони увидел, как его прислуга, полная пуэрториканка, серьезно поранила ладонь ножом. Кровь лилась на обеденный стол густыми каплями. Вампир вошел в дом тихо, словно кот, он крался на кухню, взглянуть на кровавую лужу и вдохнуть сладкий запах железа. Голова Феррейна-младшего отказала сразу, как только вампир переступил порог помещения. Она закружилась, и понесла несчастного по воле вампирьего чутья, как по волнам, в жуткий мир, где он должен был совершить то, что совершил.
Марица Гонсалез в светло-коричневой форме клининговой компании стояла спиной к двери, слезы боли застыли в ее глазах. Женщина обернула свою раненную руку полотенцем, пытаясь остановить кровь. Но та сочилась, на беду, и рисовала уродливые алые рисунки сквозь снежно-белую махровую ткань. Позади прислуги, ошалевший Энтони опустился на колени над лужей крови на полу, и, словно это было молоко, а он домашний кот, и начал лакать языком багряную жидкость. Вампир урчал от удовольствия, счастливый, что вечная жажда его была утолена. Но вот Марица Гонсалез обернулась, и вскрикнула, то ли от неожиданности, то ли от ужаса.
Глаза ее округлились в полном шоке, когда та увидела своего хозяина не коленях, улыбающегося окровавленным ртом. Порозовевшее местами полотенце выпало из рук женщины, и она слабо вскрикнула, пятясь назад. Энтони прыжком настиг ее и сильно зажал рот рукой. «Заткнись! - приказал ей вампир, буравя ее карие глаза взглядом своих, голубых. - Тише! Не создавай мне проблем!». Вампир стоял так близко к женщине, он слышал ее сердцебиение, чуял ее страх, видел, как по синим венам бежит горячая сладкая кровь. Энтони закрыл глаза и шумно выдохнул через нос. Горячая человеческая слеза упала на тыльную сторону ладони Феррейна-младшего, и он распахнул веки. Мольба о пощаде застыла в карих глазах женщины перед ним. «Собирай свои вещи и уходи отсюда! - глухим голосом, еле сдерживая свою жажду крови, приказал Энтони, спешно отстранившись от женщины. - Возьми деньги на столике в прихожей, и никогда не возвращайся».
Женщина согласно закивала головой и засеменила прочь в недра дома, шепча себе под нос хвалы Святой Марии. Энтони Феррейн устало облокотился о розовую мраморную барную стойку кухни и закрыл глаза. Вампир сделал серию вдохов-выдохов, чтобы успокоить нервы. Дождался, пока входная дверь испуганно хлопнет, и поплелся в свои покои на втором этаже особняка. Феррейн-младший сгорбился, будто старик, и шаркал ногами, словно силы в раз покинули его тело. Мимолетная слабость могла бы стоить человеку жизни. Энтони проклинал свою вампирскую природу. «Нужно распустить прислугу. - подумал про себя вампир. - Береженого бог бережет». При этой мысли, Энтони усмехнулся. Его-то Бог точно перестал беречь.
1 - (англ.) - животное во мне
2 – (нем.) – для Элис
Глава восьмая Skeletons in my closet 1
Спустившись на завтрак, Джекс поймал на себе пытливый взгляд тетушки. «Твоя подружка разве не позавтракает с нами?» - елейным голосом вопросила женщина. Одетая в пыльно-розовую блузку, тетушка радушно улыбалась племяннику. Парень проигнорировал вопрос, решив не тешить ближайшую старшую родственницу надеждами на его скорую свадьбу. Тетка подкусила нижнюю тонкую губу, такое случалось, когда та глубоко на что-то обижалась. Завтрак прошел под аккомпанемент стука столовых приборов о тарелки. Омлет сегодня был восхитителен, и Джекс с великим удовольствием проглотил его практически в один присест. Перевоплощение в жуткую тварь требует громадного количества калорий. Думать о том, какого черта все это было, и как часто теперь такое будет с ним происходить, парень не хотел. Джекс хотел бы сказать, что его ночные приключения были всего лишь плодом его воображения, но кровь девушки по всей комнате, которую он старательно оттирал пол ночи, доказывала обратное. Но тетушка Стайлз была хороша тем, что долго дуться попросту не умела.
«Джеки, я прошу тебя, - заговорщическим тоном произнесла Аннет, глупо хихикая - так ведут себя родители, пытаясь объяснить ребенку взрослый мир детскими понятиями. - В следующий раз постарайтесь проводить время без увечий для моей мебели!». «Если бы я мог это контролировать!» - мрачно буркнул себе под нос парень, собирая со стола тарелки. Но по какой-то причине улыбка тронула губы парня, и, он старался отвернуться от тети так, чтоб она этого не заметила. Ему было чертовски приятно, что после всех этих нелегких лет в детдоме, он, наконец-то, обрел человека, которому было не все равно. И как жаль, что его жизнь внезапно вновь пошла под откос, не давая ему насладиться видимой ее нормальностью, которую так аккуратно выстраивала вокруг него тетушка Аннет.
***
Удивительная машина под названием «Macbook» лежала перед Лилу. Девушка сидела на кровати, обхватив колени руками, и пристально смотрела на компьютер. «Это высшее знание, и дар Человечеству. - говорил про компьютеры Ван. - А вот Интернет - зло. По возможности, избегай его». Но как можно избежать того, чего ты не знаешь? Если бы это был человек, то, конечно, можно было бы ходить другими улицами, переехать в новый район, или просто игнорировать неприятную тебе персону. Арзи считал, что поиски в Интернете помогут вспомнить Лилу, кем она была до аварии. Девушка очень этого хотела, но что-то внутри нее необъяснимо противилось. Брюнетка ходила взад-вперед по жилой комнате на втором этаже бара «Sunrise», хватала фарфоровые безделушки Вана и любовно разглядывала их; открывала невесомые розовые тюлевые шторы на окнах, и грелась в лучах солнца; захлопывала черные, не пропускающие свет портьеры, и сидела в непроницаемой тьме, пытаясь расслабиться. Ничего не помогало ей: танцующие китайские девочки и мальчики не вызывали у нее ровно никаких эмоций, а значит и воспоминаний; дыхательные упражнения Цигун, которым обучил ее Ван, тоже.
«Мне нужны ответы! - подумала про себя Лилу, жадно схватив, наконец, «Макбук» в руки. - Хотя бы на простые вопросы». Девушка решительно открыла крышку, и экран призывно загорелся перед ней, будто Сезам перед Аладином. Лилу увидела перед собой английские буквы Google и строчку поиска. Она взглянула на клавиши компьютера. «Английский. - проговорила она одними губами. - Отлично». Как учил Арзи, девушка медленно, указательным пальцем правой руки набрала четыре буквы «Л-И-Л-У», и решительно нажала на кнопку «Enter». Зажмурившись, в ожидании очередного приступа мигрени и страшных видений, она вдруг не ощутила ничего. Опасливо открыв глаза, брюнетка смотрела на фото перед ней, которое показывала ей умная машина.
Рыжеволосая девушка с короткой стрижкой голубыми глазами исподлобья смотрела на Лилу в ответ. «В интернете все ненастоящие, не живые. Это как с вампирами, мы лишь бледные копии человеческих существ. - мрачно говорил Ван. - А интернет - безрадостная копия человеческой жизни». «Нечего бояться, - подбодрила себя Лилу, прикоснувшись рукой к экрану - Они все заперты за стеклом, словно рыбы в аквариуме». Глаза девушки расширились от удивления, когда она вдруг ярко представила себе огромный аквариум, во всю стену высотой, с черными акулами внутри. Это были не ее мысли! Кто-то говорил ей эту фразу, тот человек, кого каким-то непостижимым образом ей напомнил пожилой могильщик Джонатан Сейнт. Морские хищники метались в разные стороны своего водного резервуара, а она, только другая, старше и злее, смотрела на них, словно те были рождены только лишь для ее увеселения.
Лилу в ужасе охнула и очнулась, будто от кошмара. Виски невыносимо ныли, словно ремонтник дрелью высверливал ей мозг насквозь. Она часто моргала, старясь убрать то видение, что предстало перед ней. «Я – другой человек! – успокаивала себя девушка, пытаясь унять нахлынувшие слезы. – Теперь я совсем другой человек». Внутреннее чувство отрешенности от той, что предстала в видении, подталкивало девушку совершить что-то, что та, другая, властная и прогнившая душа, не сделала бы никогда. «Хочешь изменить жизнь – измени прическу!» - появилась всплывающая реклама в углу монитора. Девушка скинула компьютер с колен, и побежала в ванную комнату. Кафельные стены, раньше белые, но теперь посеревшие от старости; желто-белая от ржавчины ванна на позолоченных львиных ножках; деревянное окно, немного приоткрытое, кропленное, чтобы снаружи не было видно, что происходит внутри клозета.
Лилу уставилась в зеркало на свое отражение, увидела злые и решительные красные глаза напротив, схватила с угла раковины ножницы по ткани с позолоченной ручкой в форме балансирующего на одной ноге аиста, которые Ван по своей забывчивости, оставил в ее ванной комнате, когда они подгоняли платье его сестры под рост Лилу, и жадно впилась ими в свои волосы. Девушка кромсала их в хаотичном порядке, избавляясь без жалости от своих длинных змеевидных черных прядей. И это действие приносило небывалое спокойствие мятежной душе Лилу, расслабляя ее измученный мигренью мозг, и даря силы жить дальше.
***
Образ того странного мальчика, бесцеремонно ворвавшегося в его размеренную, местами безрадостную жизнь, не давал Джонатану Сейнту покоя весь день. Хозяину Бюро ритуальных услуг пришлось лишиться дневного сна в угоду людским прихотям, и от этого он чувствовал себя куда более, чем отвратительно. Голова гудела, словно с похмелья, взор потерял свою яркость и четкость, и движения его рук были вялыми и безжизненными. Недавно почивший старожил города и почетный член горсовета требовал внимания могильщика к своей, уже начинающей гнить «очень важной персоне». Пожилой мужчина уже давно перестал испытывать отвращения к трупам, считая себя самого, вампира, одним из них. «Если бы меня настиг мой возраст, я бы выглядел еще хуже!» - мрачно ухмылялся Сейнт, приводя с помощью пост мортем2 косметики покойника в порядок. Чувство юмора могильщика было слишком черным.
Вампир пушистой кистью наносил на лицо усопшего тональный крем бежевого цвета, чтобы сделать синюшного чиновника более приемлемым для глаз человеческих. «Голубые глаза этого мальчишки, кого они мне напоминают?» - думал про себя Джонатан Сейнт и красил черной тушью жуткие белесые ресницы почившего с миром. Помада, цвета чайной розы, будто мертвая любовь всей жизни, мать Вилены, снова улыбалась ему, теперь уже губами этого разлагающегося трупа. Красные румяна, чтобы вдохнуть немного жизни в мертвое тело на потеху живым, тем, кто будет провожать этого несчастного в последний путь. Длинные волосы вампира упали ему на глаза, и он заправил их за ухо, в точности, как делала его дочь Вилена Леннонкайнен, и делает теперь его внук Дэни. Мысли о дочери заставили глаза могильщика наполниться слезами. «Где же ты теперь, моя любимая девочка? - с горечью думал про себя Сейнт. - Украл тебя из отчего дома этот упырь проклятый!»
Внезапно мрачные думы хозяина Бюро ритуальных услуг были нарушены трелью дверного звонка. Дин-дон. Такой старый звук, словно из прошлого века взывали усопшие. Сейнт поднялся из своего подвала по деревянной шаткой и скрипучей лестнице. Последние лет двадцать вампир давал себе обет починить ступеньки, и сам же нарушал его, оправдываясь другими, по его мнению, более важными делами. Могильщик готов был поклясться, что на этот раз, он даже слышал, как ржавые старые гвозди с металлическим стуком упали на пол. Вампир недовольно покачал головой, проворчав себе поднос что-то очень похожее на «черт побери» и открыл дверь тому, кто настойчиво желал быть услышанным.
«Мистер Сейнт, ужин из «Sunrise», за счет заведения!» - расплылся в широкой улыбке бармен Ван, когда хозяин Бюро ритуальных услуг открыл ему. «Спасибо, Ван! - благодарно кивнул могильщик, глядя на черный пластиковый пакет с белой вампирской улыбкой на нем. Каждый зуб на картинке был помечен черным готическим шрифтом, по букве из слова «Sunrise». Под вампирским оскалом красовались перекрещенные вилка и нож, на манер человеческих костей на пиратском флаге. «Возьми, пожалуйста, эти деньги, в знак моего почтения твоему бару» - прокаркал скрипучим голосом пожилой мужчина и дрожащей бледной рукой, с проступившими на ней синими венами, протянул бармену скомканные купюры, которые вытащил из кармана черных узких джинсов. Ван пытался противиться, но Сейнт настоял: «Пива нормального бочку закажешь, в кой веки раз». Улыбка закралась в краешках губ могильщика. Ван благодарно кивнул хозяину Бюро ритуальных услуг, забрал деньги, передал пакет могильщику, и, ссутулившись из-за своего высокого роста, прошаркал к черному потрепанному «Форду».
Джонатан Сейнт захлопнул скрипучую деревянную дверь, не озаботившись даже о том, чтобы закрыть ее на щеколду. Ни один человек, а тем более, вампир не рискнул соваться к нему и мешать его самопровозглашенной аскезе, до сегодняшнего утра. Вампир аккуратно опустил пакет с едой на кухонный стол и раскрыл его. Внутри обнаружился пластиковый контейнер с чем-то, обильно политым кетчупом или клюквенным соусом, и небольшая белая бутылочка, из непрозрачного пластика. Мужчина достал из кухонного шкафа тарелку и винный бокал на тонкой золотой ножке, краешек был совсем немного отколот, но, от этого, бокал казался по-модному винтажным атрибутом богемы. «Как бы выглядело мое лицо, если бы отражало мой истинный возраст? - спрашивал себя Сейнт, поймав взглядом свое отражение в молочно-белой тарелке с облупленной позолотой на кайме. - Я же старше этой чертовой утвари». Трещины на дне блюда пролегли зловещими морщинами на отраженном в нем лице могильщика. Вампир вскрыл контейнер и вывалил огромный кровавый бифштекс на тарелку. На белой поверхности посудины это выглядело, как место преступления Американского психопата3.
Мужчина поставил свой ужин в пыльную черную микроволновку разогреваться, вскрыл бутылку и сделал жадный глоток. Вязкая алая жидкость потекла по бледным губам вампира, давая ему жизнь, и отбирая ее у кого-то другого. Ван всегда приносил только человеческую кровь, ведь Сейнт слишком уважал работу «Green Peace». Микроволновка грустно пикнула в полной тишине Бюро ритуальных услуг, заставив Сейнта оторваться от запретного напитка. Остатки со дна он вылил в битый бокал. Набросив на стол багряную скатерть с почерневшими ото времени пятнами то ли красного вина, то ли чего-то более опасного, вампир накрыл на стол, нож справа-вилка слева, и уселся за трапезу. В полной тишине своей конторы Джонатан Сейнт пилил бифштекс с кровью в мрачном одиночестве.
***
Новость о том, что Дэни сбежал в Новый Орлеан Йорке Леннонкайнена не удивила, но крайне расстроила. «Я могу достать его по всему миру, но этот сопляк выбрал именно тот город, куда мне путь заказан!» - сокрушался в своих мыслях Леннонкайнен-старший. Он сгорал от желания позвонить своему тестю Джонатану Сейнту и попросить амнистии, чтобы приехать в Новый Орлеан и забрать сына обратно в Прагу. Чета Леннонкайнен уже нашла отличную школу-интернат для мистически одаренных детей с трудным характером, куда молодого вампира Дэни готовы были принять с распростертыми объятиями, в благодарность за щедрое пожертвование со стороны его богатого отца.
Яркое весеннее солнце выжигающе, словно он был муравей под лупой, светило над головой Йорке, и вампир недовольно морщился, ненавидя все вокруг, и себя в первую очередь, за то, что ему приходилось делать. Он покинул крыльцо дома, на котором стоял, и накинув на голову капюшон своего черного худи, трусцой устремился к крытой беседке в саду замка. Резная, из черного дерева беседка служила надежным укрытием для вампира, не хуже, чем гроб. Ее стены были пропитаны специальном солнце-непроницаемым составом, сродни SPF-фильтру в косметике, двери помещения плотно смыкались и внутри, новомодный кондиционер создавал приятную прохладу. Йорке Леннонкайнен отправился в это место, чтобы оказаться в дали от лишних ушей. Мужчина знал, что Вилена будет против разговора с ее отцом, но вампир совершенно не видел для себя иного выхода.
Леннонкайнен заставил себя набрать номер ненавистного для него Джонатана Сейнта. «Йорке? – услышал он в трубке заспанный и одновременно удивленный голос пожилого вампира. - Чем могу?». «Сейнт, мой сын пропал. - без предисловий начал Йорке. - Скорее всего, парень в Новом Орлеане!». «Все дороги ведут сюда, верно?» - мрачно усмехнулся на это тесть Леннонкайнена, сразу забрав инициативу беседы в свои руки. «Не пойти ли тебе на хрен, Сейнт?» - злобным голосом предложил Йорке. «Заметь, это тебе нужна моя помощь, не наоборот!» - философски заметил на это хозяин Бюро ритуальных услуг. «Найди Даниэля и отправь его домой!» - взмолился Леннонкайнен, желая, чтобы этот унизительный разговор поскорее закончился.
«Было бы проще, если бы я хоть раз видел мальчика!» - решил подлить масла в огонь могильщик. «Я вышлю тебе фотку» - мрачно изрек Леннонкайнен-старший и с удовольствием повесил трубку. Тестя он на дух не выносил, особенно после того, как его персоне по настоянию серого кардинала Нового Орлеана, коим являлся Джонатан Сейнт, собственный трупом, запретили въезд на территорию города. Йорке так и не понял хорошо у них прошел разговор или нет, но вампир почувствовал неожиданный укол облегчения, когда внезапно осознал, что может больше не увидеть своего сына. «По крайней мере, так Она его не получит. - разумно решил для себя Йорке. Чем дальше от меня, тем лучше. Парень будет в безопасности, когда Дьяволица придет по мою душу».
1 – (англ.) – Скелеты в моем шкафу
2 – (лат.) - после смерти
3 – популярный американский кинофильм
Глава девятая Wrong turn, dude 1
«Хотел бы я быть таким, как ты!» - улыбнулся Ван, обнажая свои острые белые клыки. Двое сидели в комнате бармена, он - на краю своей кровати, застеленной алыми шелковыми простынями, а Лилу - в антикварном деревянном кресле, с потрепанной временем и молью обивкой. Цветочный декор на ней теперь казался просто расплывчатыми красными пятнами на грязно-бежевой ткани. Бархатные багряные портьеры были плотно задернуты, не пропуская в комнату ни единого вечернего луча теплого весеннего солнца. «Что ты имеешь ввиду?» - переспросила, покраснев, девушка. «Ты вступаешь в эту жизнь без страха, переступая через темный порог с решимостью» - мечтательно заявил Ван по-китайски. «j; b; k; sh;, sh; b; z;i l;i»2 – серьезно ответила на слова бармена Лилу. Черные брови Вана поползли вверх от удивления. «Ты говоришь по-китайски?» - недоверчиво вопросил он. «Zen me le? shuo bie de yuyan bu tai nan de3» - удивленно пожав плечами, ответила девушка.
«Ты меня поражаешь! - воскликнул Ван, поднявшись с кровати, он подошел к Лилу. - Мы могли бы быть с тобой отличной парой». Он протянул девушке руку в просительном жесте, но она не дала в ответ свою. «Не могли бы! - мрачно ответила гостья, отводя взгляд. - Я люблю другого». Рука бармена бессильно опустилась вниз. Глаза потухли, и неведомая злость охватила его. "Ты ради Арзи подстриглась, верно? - гневно вопросил Ван, и Лилу в ответ согласно кивнула. - Он того не стоит, старый алкаш и бабник". "Не говори так. - мягко произнесла девушка. - Он добр ко мне и любит меня". "Что такое любовь, ты хоть знаешь? - с горечью в голосе вновь вопросил бармен. - Это боль, нескончаемая мука, калечащая твою вечность!".
"Ты был влюблен?" - с интересом спросила Лилу. "Был. - бесцветным голосом ответил Ван, отвернувшись от девушки, мужчина сжимал и разжимал кулаки в негодовании. - В того вампира, который, как и ты, мог говорить на разных языках. И он не был хорошим! А ты, хороший ли ты человек, Лилу?». Девушка поднялась с кресла и подошла к вампиру сзади. Она обняла его за талию своими тонкими руками и тихо прошептала в ответ: «Wo shi yi shi4». Эти двое так и стояли, обнявшись около получаса, и каждый их них думал о своем.
Слезы текли по щекам у обоих. Ван оплакивал свою любовь к Кристофу Риддлу, а девушка рыдала над своей прошлой жизнью. Она уткнулась головой в шелковую рубашку своего друга, оставляя на ней мокрые пятна от слез. Лилу сжимала и обнимала Вана, боясь сию секунду потерять его. Вампир был словно ангел хранитель для нее, тот самый, что подает руку помощи в беде. До этого момента девушка даже не представляла, что Ван влюблен в нее, и это огорчило ее. Лилу желала, чтобы Ван был счастлив так же, как она с Арзи. Но этому не дано было случиться, ведь девушка чувствовала, что сердце мужчины было разбито, и склеить его не смогло бы ничто.
***
«Как ты мог допустить, чтобы Даниэль сбежал?» - Вилена, вся в белом, медленно, как в трансе плыла по кабинету Йорке Леннонкайнена, заламывая руки и причитая, словно Баньши. «Я не знал, что у него хватит силенок на это!» - злился в ответ Леннонкайнен-старший. «Где теперь мой маленький мальчик, мое сердце, мое сокровище?» - причитала женщина, растрепанная и босая, в ночной рубашке, словно саван, укрывающей ее тело. «В Новом Орлеане, где ему еще быть! - зло отмахнулся от жены Йорке. - В Санта Крузе слишком жарко, а в Трансильвании жрать некого, одни дикари, нашпигованные чесноком». «Это ты во всем виноват! - убежденно заявила женщина, указывая тонким бледным пальцем в сторону мужа. - Ты и твои безумные идеи о чистокровном мире!». «Ты не понимаешь, я видел Ад! Хуже места не существует во всей Вселенной! Только вечная жизнь спасет нас от этого ужаса» - протестовал Йорке.
«Ты сумасшедший, Йорке!» - убежденно заявила его жена. «Это твой отец сумасшедший! - огрызнулся в ответ Йорке. - Я говорил с ним сегодня, он выжил из ума!». «Ты запретил мне любые связи с моей семьей во имя нашей? - закричала, словно в припадке женщина. Ее глаза наполнились слезами. - А теперь ты, как ни в чем ни бывало, просишь помощи у Сейнта? Не удивительно, что он тебя послал ко всем чертям! Мне тоже следовало бы давно это сделать! Не нравится Ад, но я желаю тебе, дорогой, туда вернутся! Гори ты в Преисподней, Йорке Леннонкайнен!». С этими словами Вилена Леннонкайнен выбежала из кабинета мужа, закрыв лицо руками, и в сердцах хлопнула дверью. Йорке, чернее тучи, опустился в свое резное коричневое деревянное кресло с мягкой бархатной золотистой обивкой и закрыл глаза. «Кажется, моему браку пришел конец!» - мрачно подумал вампир про себя, и, колоссальным усилием воли вернув себе самообладание, он поднялся вновь и начал готовиться к переезду прочь из замка.
***
Джекс нацепил дешевые солнечные очки из китайского супермаркета за углом его дома, этот чертов прожектор над головой нестерпимо резал глаза, и направился пешком в сторону вчерашнего бара. Парню непременно нужны были ответы. Прошлая ночь не могла пройти бесследно для его тонкого душевного равновесия, и Джекс решил найти свою ночную рыжеволосую подружку, она знала явно больше него. Если девчонка тоже чертов оборотень, то ему не помешала бы парочка советов по оборотничеству для чайников. Возможно, она и была той гребаной шавкой, которая покусала и заразила его геном пса. Тогда, как минимум, при мысли об этом Джекс усмехнулся, они были бы квиты. Но если это не так, то откуда-то взявшееся внезапное джентельменство навязывало ему принести извинения за причинение девушке случайной травмы в процессе самозащиты. Джекс решил вернуться туда, где познакомился с волчицей.
Реднековский бар являл собой питейную низшего класса по качеству пойла и пропитым лицам гостей, там тебя реально могли бы спросить за панковский шмот и длинные волосы, но, на счастье местных гопников, к Джексу сунуться никто не решился. Причин тому было несколько, и первая, самая явная, заключалась в его трясущихся, будто у наркомана, руках, то и дело, сжимавшихся в опасные кулаки. Солнечные очки только подливали масло в огонь, скрывая явные последствия смертных грехов за своими черными стеклами. Вторая причина, не самая очевидная, но не менее важная состояла в том, что вокруг странного полуденного гостя этого заведения витала какая-то потусторонняя, и от этого, подозрительная аура, будто животная жажда выживать смешалась в диковинном коктейле с человеческой жестокостью, показав на выходе яркий стоп знак, что с этим парнем связываться не стоит.
Джекс подошел к бару, и вальяжно уселся на высокий стул и выжидающе взглянул на бармена перед ним. Красная кепка, усы и седые пряди в длинных волосах, он был бы похож на покойного Лемми из «Motorhead», если бы не обоженное докрасна солнцем лицо и рытвины оспы, как лунные кратеры, на нем. Джекс положил перед барменом десятку и спросил того: «Знаешь ту рыжую девку, которая была здесь вчера?». Бармен поглядел в глаза подозрительному гостю. Он опустил взгляд на деньги перед ним, и одним движением, сгреб их в ладонь. «Не понимаю, о чем ты!» - пожал плечами усатый, со стуком устроив перед носом Джекса стопку, он налил туда виски «White horse».
«Ну та, грудастая телка, с которой я был вчера!» - пояснил парень, и посмотрел в глаза бармену. Плохая копия Лемми понимающе усмехнулась в усы и взглядом попросил еще воодушевляющих бумажек с президентами. Джекс печально вздохнул, когда в поисках денег, он наткнулся в переднем кармане джинсов на злосчастный кулон. Его продажа в финансовом плане была бы как нельзя кстати. Парень положил на барную стойку еще одну купюру в десять долларов.
Бармен воодушевился и быстро убрал вознаграждение в карман. «Ее зовут Йори, приходи вечером, парень, она будет здесь» - пообещал усатый. Джекс благодарно кивнул, напялил свои солнечные очки и направился к двери. Ему ничего не оставалось, как покинуть бар без надежды на что бы то ни было. В сердобольность, а тем более, честность, местного бармена парень не верил. А вот сам мужчина, напротив, был крайне замотивирован помочь. Но отнюдь не зелеными бумажками, а жутким блеском в неестественно желтых глазах полуденного гостя. Будто бы перед ним сидел не просто сумасшедший нью-йоркский панк, а что-то по-настоящему древнее и злое, будто пасть Цербера, звериные глаза гостя вырывали душу из рук Бога и низвергали ее в Геенну Огненную. Усатый задумчиво положил дрожащую руку на крест на шее, мысленно моля небеса о прощении за греховные мысли. Все это от лукавого, от того самого Лукавого, что в образе невинного молодого парня просил у него только что помощи, прости Господи.
***
Блуждая по новому для Дэни городу, парень внезапно набрел на магазин музыкальных инструментов. Отец его, Йорке Леннонкайнен, надо отдать ему должное, привил парню любовь к игре на гитаре и пению. Это была, пожалуй, единственная заслуга того, по мнению молодого вампира. Дэни, без стеснения, широко открытыми, восторженными глазами уставился на витрину. Гитары, скрипки и старые пластинки были там, словно сокровища в сундуке старого пирата. Парень, повинуясь зову сердца, переступил порог музыкальной лавки и попал в сказку.
Пожилой афроамериканец расплылся в добродушной улыбке при виде молодого посетителя. Дела в этот день в магазине музыкальных инструментов шли не важно. Дэни не мог сказать, что руководило им посетить этот магазин. Возможно, подсознательное желание стать музыкантом или гены вдруг дали о себе знать. С детства вампир в тайне мечтал создать рок-группу, но боялся себе в этом признаться. Слушая рассказы своего одержимого музыкой отца, он внимал каждому слову, желая так же, как и родич, выйти однажды на большую сцену и зажечь зал. Лучшие учителя мира давали сыну рок звезды уроки игры на фортепиано и гитаре, но страстного желания к учебе у маленького вампира тогда не было. И не существовало ничего, что могло бы дать творчеству парня победоносный толчок.
Но у дверей этой музыкальной лавки, Дэни вдруг услышал голос. Что-то необъяснимое звало его внутрь, будто гипнотическая сила умелого мага, таким жутким скрипящим древней древесиной голосом, будто он шел из самой прогнившей Преисподней. Но, как и от укола первой иглы начинающего наркомана, эйфория быстро испарилась; шепот тоже исчез, бросив одно лишь «Риддл!» на прощание. Сердце парня екнуло куда-то в низ живота, и первородный страх парализовал вампира на миг. Но вот он сменился нестерпимым зудом желания немедленно войти в лавку и будь, что будет.
«Эм, добрый вечер!» - поздоровался парень с хозяином магазина, смущенно улыбаясь, не зная, куда спрятать взгляд, только бы не встречаться с внимательными карими глазами пожилого мужчины. Но вдруг внимание парня приковал черный блестящий гитарный чехол в форме гроба, что был выставлен на виду. «Такой же, как у «Priests»!» - восторженно подумал про себя Дэни. «Это очень редкая гитара, и очень молчаливая. Я не смог извлечь из ее недр ни звука. Но, возможно, я просто не обладаю достаточной гениальностью» - проговорил в тишине хозяин музыкального магазина, заметив, куда смотрел посетитель.
«Откуда она у вас?» - прошептал одними губами Дэни, магически зачарованный глянцевым блеском боков инструмента, когда хозяин магазина открыл чехол на его обозрение. «Ее принес какой-то мрачный тип и оставил на пороге моей лавки» - недоуменно пожал плечами мужчина. Вмиг на его собственное упала тень, и глаза помутнели. Парень вздрогнул, узнав этот взгляд – перед ним были глаза человека, видевшего вампира. «Я хочу ее купить!» - вдруг вырвалось у Дэни. Внезапная мысль громом ударила в голову вампира. Он не знал, что будет делать с ней, но точно знал, что гитара нужна ему, как сама кровь.
При мысли об алой жидкости в его глотке, парень подавил приступ голодной тошноты. Дэни увидел, как упругая фиолетовая вена бьется на шее хозяина лавки. «Вам плохо?» - участливо поинтересовался пожилой афроамериканец. «У меня нет денег, но есть «Iphone X». Я отдам его вам за эту гитару» - игнорируя вопрос мужчины, предложил молодой вампир, пристально глядя продавцу в глаза. Хозяин магазина согласно кивнул и вернулся за прилавок. Черным, полным укоризны глазом-экраном телефон взирал на Дэни, ведь раньше тот посвящал ему все свое свободное время. Теперь эта вещь была ему без надобности, ведь по соцсетям, в которых он раньше постил свои селфи, отец мог бы его отследить.
Парень иногда пролистывал ленту «Инстаграма» после своего побега, но это не приносило ему должного удовольствия. Дэни видел счастливые лица своих бывших друзей и знакомых. Забавные кривляния оборотня Чака на камеру были теперь не так уж смешны, и вампир для себя решил, что он внезапно стал взрослым. Вон, даже дорогую технику себе прикупил, хоть и подержанную. Касса тоскливо пикнула, и Дэни получил свой чек. 696 долларов. Вампир подхватил свою мрачную ношу и вышел из магазина, будто в тумане.
1 -(англ.) - Не тот поворот, чувак
2 – (кит.) «Лови момент!»
3 – (кит.) «А чего? Говорить на других языках не так уж и сложно»
4 – (кит.) «Я стараюсь»
Глава десятая God hates us all 1
Джонатан Сейнт открыл imessage от своего зятя Йорке Леннонкайнена, и земля ушла у него из-под ног. Яркие точки, словно видимый белый шум, заплясали перед глазами. На него глядело улыбающееся круглое бледное лицо его внука, небесно-голубые глаза мальчика искрились счастьем, солнце отражалось в иссиня-черных волосах. Ребенок сидел на зеленом лугу, среди диких трав и цветов. Такой невинный и добрый мальчик. Это был тот самый мальчик, только чуть моложе, который давеча влез в его дом, и нарушил его покой и сон на последующие дни. Будто громом пораженный, хозяин Бюро ритуальных услуг замер мрачным истуканом над фотографией, которую он раскрыл на весь экран «iphone X». Боль, резкая и злая, пронзила сердце могильщика. Он прогнал из дома собственного внука! Единственного члена его семьи, которому было до него дело. Сейнт уже и забыл, что вампиры могут испытывать такие яркие чувства, и лучше бы это была радость. Боль слишком невыносима для того, кто уже много лет не чувствовал ничего кроме скуки и усталости.
Мужчина аккуратно опустил телефон с драгоценным изображением на стол. За секунды ставшее любимым и родным лицо внука, по-прежнему, улыбалось ему. Но в реальности мальчик выглядел совсем по-другому. Осунувшийся, с трупной синевой под глазами, в грязной дырявой толстовке, он, словно беспризорник, прятался по помойкам. А вдруг он был голоден? Вдруг ему негде жить? Кровь не водица - говорят вампиры, и Сейнт всегда верил в это. Клан Риддлов всегда был примером в этом, и даже те, кто готовы были перегрызть друг другу глотки, становились один за другого в борьбе против врагов. Феррейны тоже были такими, Маркус, с того света, до сих пор финансово помогает своему непутевому сыночку-святоше, чтоб он провалился. Как же он, Великий Джонатан Сейнт, не смог опознать своего собственного отпрыска? Даниэль же копия его красавицы дочери-Вилены. Сейнт наклонился и сентиментально поцеловал экран телефона. «Сатана, я умоляю тебя, позволь мне хотя бы еще раз свидеться с внуком, и я обещаю вновь стать твоим рабом!» - мрачным голосом взмолился могильщик, сгорбившись низко, он потупил глаза к дощатому полу.
***
Когда Джексон Стайлз вошел в уже известный ему бар, все посетители будто ожидали только его одного, словно тот являлся гвоздем чертовой питейной программы. Джекс решительно прошел внутрь, и гости заведения замерли, казалось, бесцеремонно прерванные за важным разговором. Парень, игнорируя косые взгляды в свою сторону, направился к барной стойке. Он, будто хозяин положения, каковым он и являлся, по сути, ведь оплату услуг он осуществил заранее, уселся на кожаный стул, в ожидании внимания бармена. Высокий рыжеволосый мужчина за барной стойкой не был похож на Леми из «Motorhead», и вообще, ни сколько, кроме профессии, пожалуй, не напоминал его знакомого работника питейной. «Привет, парень, что будешь пить?» - вопросил рыжий из-за барной стойки.
«Ты знаешь телку по имени Йори?» - в лоб спросил Джекс. Правый глаз его начал нервно подергиваться, а рука самопроизвольно сжалась в кулак. «Я здесь, милый, мог бы просто позвонить!» - послышался насмешливый голос с хрипотцой над ухом парня. Тот нервно дернулся, узнав его, будто покойные предки с того света вдруг заговорили с ним. Рыжая девушка стояла справа от него, и наклонилась в поле его зрения. Джекс увидел свою ночную подружку, насмешливо улыбающуюся ему. Она облокотились своей правой перебинтованной рукой о барную стойку, а левой - дружески хлопнула парня по плечу. «Пачку подбери, Джекил, я сама пришла по твою собачью душу!» - со смехом выдала Йори. Рыжая нравилась ему, правда нравилась, ее грубость и ее непосредственность, но, если придется, он перегрызет ей глотку, как надоедливой шавке, ведь он - животное, а выживает сильнейший. Джекс уже чувствовал ее запах, знал ее страх; и закипал, кровь бурлила в его жилах, злость и ненависть поднимались из глубин уже не его, но волчьего сознания.
«Вижу, у нас тут новичок, и он ни хрена себя не контролирует! Ты была права, детка!» - сказал хрипло новый бармен, нависая над Джексом. Мужчина положил парню руку на плечо и внимательно посмотрел в глаза. «Все хорошо, волчонок. Ты в стае. Мы все твои друзья» - вкрадчиво заговорил, будто читал молитву, Рыжий. Йори, рядом с Джексом, кивала каждому слову, она ободряюще взяла своего недавнего любовника за руку. Джекс обернулся, и увидел, что все гости бара в этот вечер не были обычными пропойцами, напротив, буквально каждый из них имел за душой такой же гадкий секретик, что и он сам. «Вы оборотни?» - недоверчиво вопросил Джекс. «Да, мальчик мой, и теперь ты - один из нас! – радостно кивнул мужчина за барной стойкой. - Меня зовут Роберт Вульф, а это Йори, моя дочь». «Она на меня напала? А потом следила за мной в больнице? - зло вопросил Джекс, указывая пальцем на девушку, и Роберт виновато кивал в ответ. - Проклятье! Какого хрена? Я этого не просил!».
Новообращенный оборотень со злостью ударил кулаком по столу. Роберт Вульф понимающе кивнул и налил парню стопку водки. Тот залпом выпил и вновь посмотрел на Йори, сидящую справа от него. «Теперь мы квиты, милый! - улыбнулась она, показывая парню перебинтованную руку. - Отдай мою цацку, и покончим с перепалками!». Джекс недоверчиво взглянул на красотку перед ним. «У меня ее нет, - медленно, тщательно подбирая слова, проговорил он. - Я ее выбросил, когда понял, что за нее ни копейки не выручу». «Дерьмо!» - разозлилась Рыжая рядом с ним, и ее глаза полыхали демонической зеленью. - Ты совсем тупой?». Джекс по-собачьи ощерился, глядя на сучку напротив. От нее повеяло угрозой, и внутренний демон не мог допустить новых травм его слабому человеческому, пока еще, тельцу.
«Йори, успокойся!» - властно обратился Роберт Вульф к дочери, но она не унималась. «Без нее я не смогу найти моего друга, ты дебил!» - закричала девушка так, что все посетители разом обернулись на ее голос. В синих глазах красотки стояли злые слезы. Джекс шумно выдохнул, невероятным усилием воли подавив в себе демона, положил ей руку на плечо. «Прости!» - одними губами, пытаясь вложить в эту фразу всю искренность, что он смог изобразить, извинился парень. Девушка скинула его руку со своего плеча, буркнув себе под нос что-то, напоминающее «пошел ты!», и обиженно отвернулась. Роберт налил Джексу и Йори по стопке водки. Те, не глядя друг на друга, не чокаясь, выпили.
***
Черные тучи неумолимо наступающего ночного мрака заволокли небо Праги. Вилена Леннонкайнен-Сейнт стояла на балконе семейного замка в длинном бархатном, винного цвета платье от «Valentino» и наблюдала, как мрачные небеса нестерпимым грузом давят на нее, прибивая ржавыми гробовыми гвоздями к земле, обрывая крылья, заставляя принадлежать тому месту, где она находилась. Тяжесть мира над головой не давала женщине вздохнуть полной грудью. Даже будучи одной из древней породы жадных до крови людей-животных, гораздо могущественнее этих пресловутых ночных небес, она не могла унять ту фантомную боль в груди и чувство неумолимого конца всего. Сын оставил ее, муж оставил ее, и бесплодное ныне тело вампирши не могло больше произвести на свет ни единого живого существа. Вилена была словно пустой сосуд, брошенная и одинокая. Прощальный, полный злобы взгляд сына был последней каплей для нее.
Вампирша иссохла, будто испитая до дна своей семьей. С тех пор, как ее муж, Йорке Леннонкайнен, покинул замок после их ссоры, Вилена не могла ничего с собой поделать, и только лишь в упадническом состоянии духа бродила, словно призрак, по семейному замку, одинокая, как и всегда. «Если бы я умерла, никто бы не печалился обо мне. - думала женщина про себя. - Но я никогда не умру, как это не прискорбно». Заламывая руки, вампирша выла волком в пустых холодных стенах ветхого замка, видавшего не одну такую покинутую женскую душу. Для мужчин первым делом всегда идет война.
В своих печальных думах, погребенная под излишней пышностью убранства ее дома, с балдахинами, рыцарскими доспехами в холле, будто восковая фигура в музее, Вилена не могла дышать от вековой пыли и тлена бывших жителей этого замка, чьи дряхлые привидения незримыми тенями следили за каждым ее шагом. Вампирша не слышала, как внизу, на первой этаже, у парадной двери, звонок разрывался нетерпеливой трелью. И только лишь когда дворецкий Томаш тактично кашлянул у нее за спиной, Вилена Леннонкайнен встрепенулась, быстро скинув в себя оковы сна наяву. Женщина удивленно моргала и растерянно кивала, когда слуга пытался объяснить ей, что к ней явился внезапный гость. Спустившись вниз по винтовой лестнице, она увидела на пороге незнакомца. Мужчина средних лет, азиатской наружности был одет в черные старомодные солнечные очки и смокинг. Нежданный гость учтиво поклонился хозяйке дома. Вампирша беспомощно уставилась на привратника в бархатном фиолетовом фраке, не понимая, что происходит. Тот только пожал плечами в неведении.
«Кто Вы?» - слабым, бесцветным голосом вопросила Вилена. «Примите мои извинения, госпожа, что потревожил Вас. - учтиво заговорил Китаец. – Но, к счастью, Для Вас, Вы - не моя цель. Мое имя Ван Хэ, и я ищу вашего супруга». "Он здесь больше не живет!" - с плохо скрытым негодованием заявила женщина. Китаец улыбнулся в ответ, будто его самые мрачные предположения оправдались. Азиат собрался было откланяться, но вампирша мертвой хваткой вцепилась в рукав смокинга гостя. В глазах ее появился нездоровый блеск сумасшествия. Женщина увидела в руках мужчины подарочную коробку. «Вы курьер, да? Что это? Подарок? Дайте сюда! Это для другой женщины, верно? У Йорке есть любовница. Я так и знала!» - затараторила женщина, набросившись на азиата, она пыталась силой вырвать коробку у мужчины из рук.
«Скорее любовник! - буркнул себе под нос дворецкий, пытаясь оттащить свою хозяйку от гостя. - Госпожа Вилена, возьмите себя в руки». «Вилена? - удивленно вопросил китаец. - Вилена Сейнт?». Женщина, услышав фамилию своего отца, опустила руки от удивления и согласно кивнула. Подарочная коробка со стуком упала на пол. Китаец недовольно прокаркал себе под нос что-то на родном языке, попросил в скорейшем времени передать коробку Мистеру Леннонкайнену, извинился, и вышел вон. Привратник было пустился проводить его, но того уже и след простыл. «Чертова китайская магия, будь она не ладна!» - недовольно проворчал пожилой мужчина во фраке, захлопнув за гостем парадную дверь замка.
Вилена Леннонкайнен-Сейнт опустилась на колени перед посылкой. Дрожащими тонкими бледными пальцами она боролась с гротескно прекрасным красным атласным бантом, державшим содержимое коробки в сохранности от посторонних глаз. Справившись наконец с тугим узлом, вампирша отбросила ленту в сторону, и та опала на пол, будто кровь полилась из раны умирающего тела ее любви к бывшему мужу. Внутри коробки Вилена увидела, сверкающий в свете свечей, освещавших замок четы Леннонкайнен, золотой револьвер. Рукоятку и ствол его украшали всевозможные драгоценные камни. Рукоятка была наполирована до блеска многими поколениями хозяев. Женщина взяла оружие двумя руками, будто самое главное сокровище в жизни, как она брала когда-то своего новорожденного сына Дэни. Женщина разглядывала блестящую поверхность пистолета, ласкала разноцветные камни, гладила пальцами каждую царапину. Во всю длину дула была вырезана китайскими иероглифами надпись:
«Клыки и кровь ведут в Преисподнюю»
Вилена возвела глаза к небу, и тихо возблагодарила его за помощь. Женщина никогда не была религиозна, и даже не была уверена, Бога ли стоит благодарить за такой неожиданный подарок, пусть даже не для нее уготованный. Такой удачи она и представить себе не могла, и не надеялась когда-либо выйти из порочного круга вечной жизни и жажды крови. Но вот оно в ее руках, спасение, холодит ладонь льдом древнего золота. Сколько голов полегло под его дулом, и сколько полегло за него, вампирша не могла себе даже представить. Прижимая револьвер к груди, женщина поспешила в свои покои. Ночное небо было усыпано звездами, что было великой редкостью для большого города.
Вилена вдруг увидела в окне падающую звезду. Она больше не верила в чудеса, ведь единственным прекрасным чудом, и в то же время, страшным проклятьем, была ее встреча с Йорке Леннонкайненом. Сколько раз вампирша благодарила судьбу, и ровно столько же проклинала весь белый свет за это. Будь то обман зрения, ведь хитрая вселенная может ввести в заблуждение даже вампира, или действительно шутка природы, но женщина наблюдала, как маленькая, но яркая золотая точка на небе приближается к земле. Такая же золотая до слепоты, как и пистолет «Поцелуй вампира» в ее руке. Это придало Вилене сил. Больше человека боится умереть только вампир. Ведь смерть - далекий и неизведанный космос, мистическое таинство для живущих в тени.
Закрыв глаза, Вилена Леннонкайнен-Сейнт дрожащей рукой поднесла дуло пистолета к виску. Плотно сомкнув веки, чтобы ни при каких обстоятельствах, не открыть их больше никогда, женщина решительно нажала на курок. Порыв ветра, ворвавшийся в открытое окно, задул все свечи в спальне. А бездыханное тело вампирши упало на пол, словно надоевшая капризному ребенку кукла. Висок женщины посмертно кровоточил, окропляя ее белое платье кровавыми разводами. В смерти вампирша выглядела еще бледнее и красивее. Услышав хлопок, будто гром, во стократ озвученный эхом, слуга поспешил в комнату хозяйки, но не успел. Лишь посмертное фото на экране мобильного телефона осталось напоминаем о бесславной кончине Вилены Леннонкайнен-Сейнт. Женщина даже не подозревала, что окажется в еще более гнилом месте, чем Земля.
***
В ту ночь, когда Китаец явился на порог одинокого дома Энтони Феррейна-младшего, вампир, по какой-то неведомой ему самому причине, не пошел по традиции в бар «Sunrise», а остался в своем жилище, переживая из-за бездумной продажи гитары, Черной 69. Жуткий азиат, в своей бесцеремонной манере, прервал мысли бывшего священника, материализовавшись посреди гостиной особняка Энтони. Сердце Феррейна-младшего, если бы оно у него было, на том месте, где последнее время зияет черная дыра, пустая и мертвая, замерло от страха. «Wanzi, xin de jue do deng ni»2 – нарушил умиротворяющую тишину ночи незваный гость.
«Я не говорю по-китайски! – раздраженно ответил священник, его минутный испуг сменился закипающим гневом. - Ты в Америке, чувак, учи наш язык». «Ты ямаец, Энтони Феррейн, не придуривайся!» - с гаденькой улыбкой на лице парировал Китаец по-английски. «Ты же знал, что я приду за тобой, верно?» - вопросил азиат в смокинге, будто случайно попавший в интерьеры Энтони Феррейна, но спешивший на чью-то торжественную свадьбу. Гость приблизился к бывшему рокеру и бывшему священнику в одном лице, и новенькие лаковые туфли Китайца заскрипели по до блеска натертым половицам дома. «Ты всегда приходишь, как чертова смерть, не вовремя!» - разозлился пуще прежнего хозяин дома. Одно дело малодушно, как самый готический гот на тусовке, говорить о суициде, неистово призывая Костлявую день ото дня. Совсем другое, когда Она, по закону подлости, в лице этого придурка с идиотским пучком черных волос на голове, явилась на твой порог без предупреждения.
«Потомок великих Феррейнов так слаб, что боится Смерти?» - усмехнулся гость, с легкостью прочитав мысли Энтони. «Иди в пекло, откуда вышел! - прошипел сквозь зубы хозяин дома. - Второй револьвер безвозвратно утерян, Дуэль последнего из рода не может состояться!». «Револьвер скоро будет в Новом Орлеане, Феррейн, - ответил на это ночной гость. - Найди его, и он станет твоим!». «Делать мне нечего! - точка кипения для Энтони была пройдена, и он внезапно повеселел. - Я же не самоубийца! Проваливай из моего дома, узкоглазый». С этими словами Феррейн-младший поднялся со стула, на котором сидел, быстро прошествовал в коридор и открыл парадную дверь. «Всего хорошего!» - он сделал нарочито вежливый приглашающий жест выйти вон. Но, к тому времени, непрошеный гость уже растворился во тьме комнаты вампира. «Надо было ехать в «Sunrise»! – удрученно подумал про себя Энтони. - Меньше вреда!»
1 - (англ.) - Бог ненавидит нас всех
2 –(кит.) «Принц, тебя ожидает новый поединок»
Глава одиннадцатая When your enemy has you in his reach, Don't die 1
Оставшись без своего верного попутчика - телефона, Дэни понял, что теперь его больше ничего не связывает с прошлой жизнью. Все карточки, по которым отец мог бы его отследить, парень выбросил в реку Миссисипи. Теперь придется жить, как бездомный вампир. Как бы парень не ненавидел свое темное происхождение – оно было его частью, и в трудную минуту, только это и могло спасти его тело, но обратить душу еще больше во тьму. Хотя, для молодого человека, который жил на кладбище за неимением других вариантов, еще большую тьму представить нельзя. Дэни вернулся в холодный унылый склеп, который он избрал своей берлогой на случай непогоды, вместе со своим новым приобретением, и улегся на земляной пол в попытках забыться сном. «Поспать хоть пару часов перед наступлением темноты!» - думал про себя парень, когда его веки тяжелели, и сон обволакивал его своими длинными склизкими щупальцами.
«Риддл!» - услышал внезапно Дэни рядом с собой голос. То ли жухлая листва, мрачный привет из прошлой осени шелестела, пытаясь напугать молодого вампира, то ли и вправду заупокойный глас могил-альбиносов позвал его. Вампир прислушался, но на этот раз тишина кладбища была ему ответом. Парень бросил взгляд в сторону гитары в гробу, пожалуй, самой дорогой вещи в его теперешней жизни. Сон прошел без следа, и Дэни уселся на колени перед гитарным чехлом, чтобы хоть чем-то себя занять. Вампир провел ладонью по его холодной кожаной поверхности. Он открыл защелки сбоку кейса и заглянул внутрь. Черная полированная поверхность инструмента притягивала его взгляд магнитом. В кромешной тьме усыпальницы казалось, что струны Черной 69 горят красным свечением. Но, скорее всего, это кровавые мальчики плясали в глазах Дэни от голода.
***
«Ты всегда такой мрачный. – глядя прямо в ледяные серые глаза Арзи Халле вопросила Лилу. – Разве ты не счастлив жить?». В глазах вампира читалась боль, словно кто-то давно нанес этому, с виду суровому мужчине непоправимую душевную травму, что с каждым столетием только больше проникает в его нутро, заставляя того гнить, словно живой труп. «Я был несчастлив, - тихо ответил Арзи, аккуратно взяв руку девушки в свою. – До встречи с тобой. Ты словно луна, что взошла в темноте ночи моей души». Лилу удивленно улыбнулась, не ожидавшая столь поэтичного комплимента. «Я тебе нравлюсь?» - спросил она, не отпуская его глаза своим цепким вишневым взглядом. «Ты мне понравилась с первого взгляда!» - выдохнул мужчина и поцеловал маленькую ручку своей спутницы. «Потому что я была голая?» – хихикнула Лилу, переводя разговор в более интимное русло. «Ну, что тут можно возразить?» – в тон ей хохотнул Арзи, обнажив свои острые, как бритвы, снежно-белые клыки.
Это был необычный вечер для них обоих. Впервые, двое выбрались куда-то за стенами «Sunrise». Лилу не любила покидать «свой дом», как она называла бар. Отшельничество и отрешенность от остального мира девушка объясняла тем, что ее болезнь прогрессировала в новых декорациях. Шум машин, людской гомон, пение птиц и жар солнца над головой – все это усугубляло и ухудшало ее шаткое душевное состояние, ужесточив и без того невыносимую мигрень.
Но ради свидания с мужчиной, в которого она влюбилась с первого взгляда, Лилу решилась сделать исключение. Арзи так умолял ее сделать ему подарок, и провести время вне стен «Sunrise». Мужчине, в глубине души, обидным казалось то, что она стеснялась его общества. Он был вампиром, она – человеком. В вампирском сообществе предрассудки на этот счет еще жестче, чем в человеческом - расовые. Или девушка просто боялась показаться на людях с таким крупным и откровенно стремным увальнем. Хотелось бы ему быть видным плейбоем, похожим на Энтони Феррейна или Йорке Леннонкайнена, которые одним своим взглядом снимали трусики с любой красотки в зоне доступа.
Но на самом деле, Лилу даже в голову эти бредни прийти не могли. Для девушки Арзи был самым мужественным созданием, которого она видела в своей жизни. Девушка не могла, конечно, ручаться за это, ведь прошлого своего она не помнила. Но уверенность в своей правоте на этот счет успокаивала ее и заставляла с каждым днем влюбляться в этого мрачного вампира еще больше. Когда Лилу гладила его мускулистые плечи, ее сердце замирало, и бабочки порхали в животе. Арзи мог с легкостью поднять ее хрупкое человеческое тело, и она таяла в его объятиях, словно крем-брюле под палящим летним солнцем.
Это было самое настоящее свидание, с лимузином и цветами, в черной бумаге, как сердце Арзи, так он шутил, и алыми розами, как ее глаза, говорил он. Двое катили в черном «Хаммере» в центр города и пили ледяное пузыристое «Просеко». Рука вампира лежала на коленке девушки, и на время, даже ее несносная мигрень утихла, давая возможность расслабиться. Еще было платье, самое красивое в ее жизни. Не то чтобы ей было с чем сравнивать, ведь ее гардероб состоял из одной лишь секонд-хэнд робы покойной сестры бармена Вана, что пахла нафталином и старым шелком. Накануне их с Арзи встречи, Лилу получила большую коробку с клетчатым принтом на ней. Она была любовно перевязана алым бантом. Когда девушка сняла крышку, то увидела чудесное красное коктейльное платье в черную шотландскую клетку, с рваным по-модному подолом из тончайшей шерсти, юбка была скроена наискось, и собиралась воланом на боку. На бирке значилось неизвестное для Лилу имя дизайнера, но та сразу же влюбилась в этот шедевр. Платье село идеально, выгодно подчеркивая ее формы. На дне коробки в ярко-красной шуршащей упаковочной бумаге покоились аккуратные черные балетки из веган-кожи. Большая разноцветная брошь в форме царской державы украшала нос балеток.
Арзи был поражен красотой Лилу, и хоть поразить его, казалось не могло ничего более ее аккуратной попки и бледной груди, с торчащими от холода розовыми сосками в тот вечер, когда мужчина увидел свою любовь впервые. Но он все же был поражен тем, как Лилу была рада его подаркам, и как она с удовольствием красовалась перед ним. Эти шмотки стояли прилично, но деньги давно перестали иметь для мужчины хоть какое-то значение. Одинокий вампир, проводящий свои вечера в «Sunrise» в компании двух лучший друзей, бармена и священника, не нуждался в роскоши. Путешествия по миру в компании парней из «Lost boys» принесли Арзи неплохое состояние, но его, конечно, не хватит на оставшуюся вечность, особенно, если он будет парнем этой роковой красотки, которая достойна только лучшего.
Лилу стала его в тот самый момент, когда он взял ее за руку за столиком небольшого французского ресторана в центре Нового Орлеана. Арзи понял это без слов, лишь заглянув в бездонные, цвета «Кьянти», глаза девушки. Словно два кусочка пазла, они подошли друг другу идеально, думала про себя Лилу, наслаждаясь вечером и компанией вампира. Девушка и не замечала, как несчастный Арзи, за ширмой своей суровости, под слоем агрессивной рокерской одежды, потел и нервничал. Все эти жующие и смеющиеся люди вокруг вызывали в нем отвращения, а еще, немедленное желание впиться им в глотки, напиться их крови до беспамятства, устроив кровавое место преступления на месте бывшего французского ресторана.
Белые скатерти окрасятся алым, столы из коричневого дерева будут перевернуты кверху кривыми ножками, кристально-чистые бокалы будут разбиты, дивные блюда, достойные звезд Мишлен, опадут на пол ненужным мусором, так и не оцененные по достоинству. А ему, Арзи Халле, придется вновь бежать, куда глаза глядят, он уже решил заранее – в Мексику, если это бешенство когда-либо овладеет им снова. Так было всегда, и вампир неизбежно доходил до предела терпения, а потом, ужасные последствия были на лицо, и ему ничего не оставалось, как вновь и вновь менять личины и города, чтобы избавиться от бегущего по пятам безумства.
Но теперь все было иначе, и Арзи было ради чего держать себя в рамках и оставаться в сознании, не поддаваясь сладкому искушению. Ведь слаще, чем вся кровь мира, были эти алые губы, эта бледная шея с синей пульсирующей венкой на ней, и эти маленькие груди, эротично обтянутые тканью роскошного платья. Вампир желал Лилу всем телом и всей душой, которой у него, разумеется, не было, но не хотел все испортить, показав себя неотесанным мужланом. Каким он и был, точнее, каким он хотел выглядеть в глазах остального мира. Но только не в ее, не в этих прекрасных черных глазах, что отдавали багрянцем в алом свете свечей. Официант зажег их, чтобы создать уютную атмосферу, и захмелевшая от вина Лилу, казалась еще прекраснее, если это вообще могло бы быть возможным, черт побери!
Девушка поедала свой стейк с несвойственным для дамы аппетитом, словно ела последний раз неделю назад. Рука в руке, не отводя взгляд – вампир желать повести так всю жизнь, но после торта, чудного «Красного бархата», что вновь напомнил Арзи пропитанные кровью скатерти этого ресторана в его воображении, ему принесли чек, и вечер закончился. «Самый вампирский торт» - окрестила его Лилу, и засмеялась так, словно это была самая смешная шутка в ее жизни.
Был еще танец, двое уже почти покинули томное заведение, и почти уже окунулись в уличный смог сигарет толпящихся гостей ресторана. Но Лилу не дала им покинуть это место так быстро, крепко, с неожиданной силой для такого маленького существа, схватив Арзи за руку, она повела его на танцпол. Небольшая площадка перед сценой, где играл французский музыкант на цистре, и танцевала там только одна пара. Танцы не были коньком Арзи, но, на удивление, вместе с Лилу он почувствовал себя легким, словно перышко, и былая неуклюжесть чудесным образом пропала.
Девушка прижималась к вампиру своим маленьким горячим человеческим телом, и он чувствовал этот жар внутри себя. Арзи думал, что ничто и никогда не сможет заставить его пережить любовную лихорадку вновь, только лишь огонь злобы все это время опалял его внутренности, но Лилу зажгла в нем страсть, и он больше не мог сдерживаться. «Я люблю тебя!» - тихо прошептал, склонившись, на ухо девушке, вампир.
Лилу смотрела в его светло-голубые глаза, и они в это вечер были привычно холодны, но словно льдом они обжигали ее, и этот жар был приятным и возбуждающим. Девушка желала, чтобы этот вечер никогда не заканчивался, она мечтала остаться в этом моменте, быть рядом с этим гордым мужчиной. «Я тоже тебя люблю!» - ответила она, нежно целуя Арзи в щеку. Они кружились в танце до самого рассвета, словно были единым целом, инь и янь.
***
Седые тучи, будто старики, играющие в карты, уселись вокруг стола и склонили свои головы над партией в бридж, заволокли небо Праги; и дождь готов был объявить войну в любую минуту, и его тяжелые капли опали бы на землю, словно смертоносные бомбы. Йорке Леннонкайнен смотрел в мрачное небо из окна отеля, где он остановился, и думал, стоит ли ему вообще сегодня куда-то выходить. Пробежка давала отдых мозгам вампира, который был ему необходим, и он все же решил рискнуть. Жизнь ему казалось падением в пустоту и неизвестность, и только лишь бег под открытым небом держал его на плаву. Мужчина потерял всех. На этом чертовом свете не осталось ни единого вампира, которому он был нужен. Она забрала у него все! Анатоль умерла, затем Кристоф, теперь Дэни бросил его. После того, как его малыш сбежал, мужчина больше не смог смотреть в глаза любимой жене Вилене. Он пробовал искать сына, но только нарвался на вражду с оборотнями. Его жена попросила его покинуть поместье пока он не найдет Дэни, и он ушел, прекрасно осознавая, что вряд ли когда-либо вернется туда снова.
Косой злой ливень застал Йорке Леннонкайнена на утренней пробежке по Карловому мосту. Первая капля его упала вампиру прямо на длинный нос, и он громко ругнулся, спугнув стайку японских туристов в желтых дождевиках, коим дурная погода была не по чем. Они радостно галдели и фотографировались, а вампир был готов впиться им в глотки своими острыми клыками, только бы они, наконец, заткнулись. Он не сразу разобрал, сквозь шум дождя и хаотичный лепет азиатов, что его airpods подают признаки жизни. Музыка закончилась, и дурацкий айфоновый рингтон зазвучал в ушах вампира. Заиграла эта глупая мелодия, похожая на детскую песенку на каруселях, но он готов был поклясться, что слышал в ней «ты потерял все на свете, потерял». «Алло! – прокаркал мужчина в трубку, каким-то не своим, а глухим замогильным голосом. – Я слушаю, черт возьми». На том конце провода молчали, но вампир отчетливо слышал чье-то дыхание. «Если вы сейчас же не начнете говорить, то пожалеете, что вообще сюда позвонили!» - зло пригрозил Леннонкайнен.
Гром прогремел над городом, и рука молнии растопырила свои пять пальцев, будто длань судьбы надо головой вампира. «Мистер Леннонкайнен, - услышал он наконец голос своего дворецкого Томаша, и тот тоже будто говорил из могилы, настолько его тон казался гробовым. – Госпожи Вилены больше нет». Йорке показалось, что он ослышался. «Чего ты мелишь, идиот?» - переспросил он тихо. Бледные губы вампира дрожали то ли от холода, то ли от ужаса от того, что услышанное может оказаться жестокой правдой. «Ваша жена умерла! - почти прокричал в трубку, не справившись с внезапно нахлынувшими эмоциями, Томаш. – Вам, что, все равно?». Йорке машинально ударил два раза по наушнику отбив звонок. Гроза наращивала мощь, но для вампира все было кончено. Он проиграл! «Ты потерял, все на свете, потерял» - вновь заиграла мелодия в наушниках, и мужчина со злости выкинул их в воду вместе с телефоном. Накинув капюшон черной спортивной куртки на голову, Йорке Леннонкайнен понуро побрел обратно пешком в сторону гостиницы, в которой жил эти дни.
***
Энтони Феррейн очнулся в полдень, будто его кто-то специально разбудил самым неприятным и подлым способом, обдав ледяной водой. Ice Bucket Challenge2 во имя ничего. Двенадцать часов по полудню, Новоорлеанское солнце в зените. Это время не располагает ни к охоте, хотя Феррейн-младший пил только медицинскую кровь по этическим соображениям, ни к хорошей пьянке - типичное, кому-то может показаться, однообразное времяпрепровождение местных вампиров. Распластанный, будто в болезни, придавленный жаром температуры к кровати, Энтони лежал, будто тот полумертвец, который уже видел свет в конце тоннеля, но, стараниями сердобольных врачевателей, возвращенный к жизни, на счастье или на беду. Огромные капли ледяного пота, словно ночные москиты, облепили голое тело бывшего священника. Его бледные останки выделялись бельмом на черных шелковых простынях.
Даже для фактического дедмэна3, состояние Энтони было поганым. С трудом поднявшись на руках, вампир сел в кровати. Боль, реальная и человеческая, которую уже не упомнишь за давностью лет в бытности вампиром, пронзила острым кинжалом его тело. «Какого черта?» - воскликнул давеча абсолютно здоровый, не считая бессмертия, мужчина. На плоском его животе появились трупные пятна и следы, кто бы мог подумать, за сто пятьдесят лет-то, настоящего гниения.
Быстро вскочив на ноги, Феррейн-младший в ужасе подбежал к зеркалу. Из глубин серебряного тумана на мужчину смотрел его испуганный двойник, с ошалелым блеском в глазах, и пятном сине-зеленой плесени на животе. «Карма меня настигла! - мрачно подумал про себя Энтони. - За грехи мои». Дрожащими руками вампир набрал номер телефона, по стечению обстоятельств или по злому умыслу, оканчивающийся тремя шестерками. «Сейнт, это Энтони, у меня проблемы, и, кажется, большие!» - голос вампира дрожал так же, как все его тело, осенним падшим листом на холодном ветру. «Скажи, когда сделать вид, что я удивлен. - пробурчал на том конце провода разбуженный ранним звонком могильщик. - Приезжай в контору, я сварю кофе».
1 - (амер.) - Если твой враг добрался до тебя, не умирай
2 – (амер.) – испытание ведром ледяной воды
3 – (амер.) - Мертвец
Глава двенадцатая Solomon Grundy was buried on Sunday 1
Когда Энтони оказался на пороге Бюро Ритуальных услуг Джонатана Сейнта, тот уже ждал бывшего священника с дымящейся чашкой черного кофе и черной сигариллой в руке. Машину Феррейн-младший припарковал у забора, не желая въезжать на территорию похоронного агенства. «А где твоя понтовая тачка, которую по телеку показывали?» - с усмешкой саркастически вопросил хозяин конторы, кивнув на старенький черный «Месрседес» Феррейна-младшего. «Забрали за долги!» - недовольный подколом, буркнул в ответ Энтони, соврав только наполовину. «Какая жалость!» - притворно посетовал могильщик, пропустив гостя в дом, и закрыл за ним дверь. Бывший священник ему не нравился, слишком много в том было от святого, чтобы являть собой достойный образец вампира Нового Орлеана. Но азартный по натуре и охочий до всяких секретов Джонатан Сейнт жаждал узнать, чего же желает от него Феррейн-младший. Его отец, Маркус Феррейн, был гораздо более достойным членом вампирского общества, что уж говорить, одним из самых достойных вампиров, что знавал на своем веку сам Сейнт. Могильщика терзали смутные сомнения касательно реалистичности генного родства между этими двумя абсолютно разными вампирами, хоть и родственниками, на бумаге. И даже то, что Энтони несколько лет назад бросил приход и стал рок-звездой, не поменяло скептического отношения Джонатана Сейнта к слащавой персоне бывшего священника. Можно запачкать белые брюки вином и дерьмом на вечеринке, но из химчистки они неизменно вернутся белыми, так ведь?
А внезапный гость, тем временем, без стеснения задрал свою черную рубашку «Religion», с характерной для этого бренда белой вышитой эмблемой в виде молящегося на коленях скелета, оголив часть пресса. Энтони показал хозяину дома свое новое печальное приобретение. «Ад меня побери! - воскликнул в ужасе Джонатан Сейнт. - Что за хрень!». «Вчера ночью меня почтил визитом Китаец, будь он неладен, а сегодня появилось это!» - пояснил Феррейн-младший. «Все хуже, чем я думал! - загробным голосом ответил на это хозяин Бюро ритуальных услуг. - Если ты не найдешь «Поцелуй вампира2», то рискуешь оказаться в числе моих клиентов раньше, чем планировал». «Я вообще не планировал, сказать по правде! - огрызнулся на это бывший священник, имея ввиду свое бессмертное происхождение. - Ты знаешь, что это за дерьмо со мной происходит?». «Могу предположить, что тебя настигает твой истинный возраст» - неопределенно ответил на это могильщик. «Это что еще значит?» - вопросил Энтони и удивленно воззрился на собеседника.
«Миром правит равновесие. Если дуэли не будет, один из дуэлянтов покинет этот мир естественным путем» - пояснил Сейнт. «Я, что, умру?» - в шоке прошептал побелевшими вмиг губами Феррейн-младший. «Судя по всему, да. Или не ты, а твой оппонент. Кстати, кто он?» - с явным интересом переспросил хозяин бюро ритуальных услуг. «Я не знаю! - недоуменно пожал плечами вампир. - Но, надеюсь, что он чувствует себя так же дерьмово, как я». «Ищи револьвер, и чем скорее, тем лучше. Я не знаю, насколько быстро разрастается эта хрень! - посоветовал пожилой вампир. - Я позвоню Арзи». «Ты с ума сошел? - попытался сопротивляться Феррейн-младший. - Еще его подколов мне не хватало!». Но могильщик был неумолим. «Арзи Халле - моя правая рука в управлении городом. Он должен знать, что происходит. - резко ответил на это Сейнт, но увидев искореженное болью лицо гостя, смягчившись, добавил. - Тем более, он твой друг. Вряд ли он будет вести себя, как мудак, узнав, что ты умираешь!». Энтони возвел глаза к деревянному пыльному потолку Бюро ритуальных услуг и недовольно буркнул себе под нос: «Ты его плохо знаешь!».
Через полчаса после звонка Сейнта, Арзи наскоро примчался на своем «Harley Davidson» к дому могильщика. «Столько гостей в моем доме бывает только по воскресеньям3» - мрачно усмехнулся хозяин Бюро ритуальных услуг. «Никто не любит похороны! - усмехнулся на это только что прибывший рокер. - Особенно вампиры, нам они не к чему». «Хотелось бы верить! - неуверенно ответил на это Джонатан Сейнт. - Но погляди сам, трупные пятна на теле кровососа, как они есть». С этими словами могильщик, без разрешения, панибратски, задрал рубашку на животе Энтони Феррейна. Арзи в ужасе отскочил от друга в другой конец комнаты, закрывая рот руками, и сдерживая рвотные позывы. «Что это за п*здец? - возопил вампир. - Скажите мне, что это репетиция грима на Хэллоуин!». Но Энтони в ответ только печально покачал головой, отрицая слова друга. «Ты что, разлагаешься?» - глаза рокера, полные ужаса, округлились. «Да, и не только морально, к сожалению!» - попробовал пошутить Энтони, но получилось натянуто. «Дружище, но как же так? - схватился за голову бывший басист «Lost boys». - Оно заразно вообще?». Могильщик отрицательно покачал головой: «Мы в безопасности, Арзи, не дрейфь. А вот священник - не очень!». «Кто это сделал с тобой? - рокер подскочил к своему товарищу, и схватил Энтони за плечи. - Я прибью его голыми руками, слышишь? Ты мне как чертов брат!». Энтони, отстранившись от негодующего друга, ответил: «Это сделал Китаец. Я последний в своем роде».
***
Той ночью Лилу приснился сон. Он был настолько яркий, что девушка готова была поклясться, то был не сон, а реальность. Воспоминания, которые она всколыхнула, когда копалась часами напролет в Интернете, желая знать все обо всем и сразу, лезли наружу словно черви из гниющего трупа ее прошлой жизни. На утро, девушка металась из стороны в сторону среди китайских шелков и старинных ламп, которые по своему внутреннему сумасшествию коллекционировал Ван. Лилу пыталась найти успокоение в вине. Но оно сделало только хуже, выдав чаевые в виде постоянной пульсирующей головной боли. Самое страшное во снах, что ты не можешь перестать их смотреть, как не старайся. Девушка мечтала, чтобы видения были более осознанные, чтобы была в них хоть малейшая возможность на секунду переключить те жуткие картины, которые являлись ей. Лилу боялась своих кошмаров, и те нападали, обволакивали и душили ее запахом гари, дыма и потных человеческих тел.
Кошмар был о странном месте, в котором люди тяжело работали, не покладая рук. Но их действия ничего не стоили, и как бы хорошо или плохо они не выполняли свою работу, результат был один - агония и боль. Жестокие надзиратели, бездушные изверги, били несчастных кожаными плетками и железными прутьями, наслаждаясь страданиями и унижениями своих рабов. На лицах охранников ухмылялись злые оскалы. Лилу физически ощущала ту боль, которая вспыхивала огнем в глазах каждого мученика при этих ударах. У девушки не было сомнений, что это место более чем реально! Но кто же мог допустить такое обращение с теми страдальцами? Кто же позволил этим уродам в военной форме издеваться над людьми? Самое страшное было впереди, ведь девушка видела, кто именно давал указания охране. Она сама, собственной персоной, на красном троне, Лилу восседала над этими раболепными созданиями, которые внимали каждому слову, срывающемуся с ее губ.
ё
Эгоистично и высокомерно, девушка распоряжалась жизнями своих работников. Со скучающим видом, выдавала наказания без счета. На голове у нее красовались красные рога, а из-под непотребно короткой кожаной юбки торчал дьявольский хвост. Длинные ее черные волосы развивались на ветру, и она хохотала, наблюдая, словно комедию, страдания своих рабов. Лилу была в Аду! В кроваво-красном Аду ее собственного сочинения. А ее помощники, наполовину сгнившие трупы немецких солдат, насильники и убийцы, скандировали ее имя, при каждом ударе хлыста о горячую человеческую живую плоть: «Во имя Сатаны! Во имя АнтиКристы».
Криста проснулась в поту. Ее теперь короткие торчащие во все стороны волосы противно прилипли к лицу, снежно-белая ночная рубашка промокла и, до зуда, липла к телу. Девушка села в кровати и схватилась за голову. Трясущимися руками она потянулась к початой бутылке вина, которая стояла на прикроватном столике, и налила себе в прозрачный бокал немного темно-красной жидкости. Залпом осушив его, Криста поморщилась - девушка никак не могла прийти в себя. Как в трансе, она босыми ногами ступая по деревянному полу комнаты, прошла в ванну и включила воду. Слезы покатились из глаз несчастной. «За что это мне? - спрашивала она себя. – Я хороший человек, я даже не вампир! Я ничего плохого не сделала! За что мне эти сны? Я с ума так сойду!». Потоки слез хлынули по ее щекам, под шум воды она рыдала, не в силах остановиться.
***
«И что дальше? Чего мне с этим дерьмом делать? - мрачно вопросил Джекс, когда Йори немного успокоилась, и смогла поддерживать беседу. - Только не говорите, что продолжать жить дальше, иначе я вас тут разорву на части!». «А у тебя есть выбор?» - задал риторический вопрос Роберт Вульф. «А что это вообще такое, проклятье, болезнь, веном или что?» - допытывался парень. «Это благословение, придурок! – огрызнулась в ответ Йори. - Оборотнем быть счастье, не то, что вампиром». «Кем?» - не расслышал последнее слово Джекс. Роберт Вульф грозно взглянул на дочь, и строго сказал: «Йорген, я заклинаю тебя, хватит с парня откровений на сегодня!». Рыжая обиженно насупилась и замолчала. «Тебе придется жить с этим, жить счастливо, в нашей стае, с такими же, как ты, с твоими братьями!» - утешающим тоном заговорил по-дружески Роберт. «Но тебе нужно для начала пройти посвящение, чтобы проверить, чего ты стоишь!» - сквозь зубы добавила Йори. От былого ее расположения к Джексу не осталось и следа. Парень кожей чувствовал презрение и обиду, исходящую от девушки.
«Убить альфу, как в кино?» - саркастически закатил глаза к деревянному потолку бара парень. «С ума сошел? Кишка тонка!» - злобно округлила глаза Рыжая. «Да уж, мальчик, забудь про телек, мы тут все братья, не зачем драться. – примирительным тоном сказал Роберт. - Но перевоплотиться при полной луне вместе со стаей ты обязан!». «Голышом бегать по паркам, как Йори? Ну уж нет, увольте!» - отрицательно покачал головой Джекс, и засобирался уходить. «Придурок!» - злобно стукнула его в плечо кулаком оскорбленная девушка. «И куда ты пойдешь?» - уже у двери окликнул его Роберт Вульф. «К чертовой бабушке, скажу, что я - ее внук. Теперь я очень на него похож» - саркастически усмехнулся в ответ парень, и с силой толкнул деревянные двери наружу.
Ночной воздух ледяным дыханием, после зловоний душного бара, обдал парня, мигом отрезвив его. Джекс, будто злобная псина, которой наступили на хвост, быстрым шагом улепётывал прочь в темноту ночных улиц.
***
Вампиры спят, как убитые. Кстати, это выражение, на Ваше удивление, появилось именно благодаря потомкам Графа Дракулы. Самое опасное время для клыкастых – день. Но дело не в губительных для древних упырей солнечных лучах, их потомки давно справились с этой проблемой, имея лишь легкую резь в глазах при появлении на людях днем. Солнечные очки с угольно-черными линзами, благо, они последнее столетие, на пике моды, очень помогают упырям. Глубокий дневной сон, будто кома, главный враг вампира. Несмотря на свой обостренный слух и звериное зрение, во сне потомки Дракулы абсолютно беззащитны, словно человеческие младенцы. Этим и пользовались в свое время охотники на вампиров, будь они прокляты и гореть им в Геенне Огненной до конца времен.
Но для Дэни в последнее время сон стал являть собой сущее мучение. Только лишь веки опускались в сладкой дреме, парень тут же видел перед собой окровавленное тело Мисси на руках ее безутешных родителей. Алым сердцем распускался кровавый цветок на ярко-зеленом пальто девушки. Ее рыжие волосы, словно солнце в зените, разметались по плечам. Она будто сошла с картины Мюша, такая же трогательная и невинная, и мертвая. Веки девушки опустились навсегда, закрывая зеркала ее души от ужасов сего бренного мира. Спасительные слезы застилали глаза вампира, смывая картину убийства. Но словно проклятье ведьмы, это видение настигало парня снова и снова, убивая все хорошее, что приносит с собой здоровый сон.
Дэни метался ежедневно на своем неуютном холодном ложе, проклиная все и вся, но, не имея возможности проснуться и покинуть эту вязкую и гадкую субстанцию под названием кошмар. Он переживал этот день, как День сурка, но боль не становилась меньше. С каждым разом было все так же убийственно тяжко осознавать, что любви всей его жизни больше нет, а он сам, Даниэль Леннонкайнен, являлся тому причиной. Хоть и косвенно, ведь пистолет не был в его руке, но он, маленький мальчик на заднем сидении отцовского авто, мог бы помещать этому преступлению. Холодные злые голубые в зелень глаза Йорке Леннонкайнена смотрели на парня, когда молодой вампир вспоминал тот злосчастный вечер. Осуждение и презрение ко всему живому, и, в первую очередь, к собственному отпрыску, читались в них. «Мне плевать! – кричал от злости, что душила парня, Дэни в своем сне. – Мне насрать на тебя, отец, слышишь!». Ночь опускалась на Новый Орлеан, и вместе с ней приходило спасение, но ненадолго, лишь до следующего рассвета.
1 – (англ.) - Соломон Гранди был похоронен в воскресенье
2 - «Поцелуй вампира» - название золотого револьвера, единственное оружие, что может убить вампира
3 – Solomon grundy was buried on Sunday (с) отсылка к известной английской считалочке
Глава тринадцатая Welcome to my Darkside 1
Джексон Стайлз раньше не боялся ничего, ведь он сам был тем самым парнем, от которого мамаши твердят своим чадам держаться подальше. У него были недруги, но врагов в Нью-Йорке он, на свое счастье, не нажил. Но это все было до того, как его покусала бешеная сучка, в какой-то другой, прошлой жизни, и после, его судьба толкнула парня на путь оборотничества без права «на обратно». Джекс вдруг оказался частью нового для него мира, где законы и порядки были писаны миллион лет назад, и далеко не политиками и президентом. Он стал частью мира мистики и чудовищ, про которых он знал еще меньше, чем про современную политику.
И его враги, вместе с новой жизнью, о которой он, положа руку на сердце, не просил, появились из неоткуда и нанесли свой удар парню под дых. Трое тощих, будто древние мумии, облаченных в белые рубашки и кожаные брюки, длинноволосых, словно персонажи Энн Райс2, появились из неоткуда и начали драку с ничего не подозревавшим ночным прохожим в лице Джексона Стайлза. Они были настолько красивыми, насколько голодными и злыми. Они были жадными, их глаза светились в темноте, словно у диких кошек, и выпивали твою душу, поглощали все сущее вокруг, оставляя за собой лишь бездыханные тела и обглоданные кости.
Джекс зашипел от боли от удара под дых одного из вампиров, но мысль, что все быстро заживет, он же чертов оборотень, внезапно развеселила его и придала сил. Парень вдруг разогнулся в полный рост, чем немало удивил нападавших. «Какой красавчик, Майлос, давай его трахнем, а потом выпьем?» - вопросил один из врагов, черноволосый, с бритыми висками. Второй, русоволосый, с хвостом длинных волос за спиной жадно засмеялся в ответ: «Как давно я не пил молодой и сладкой крови, все эти сраные старушки-потеряшки из парка Сент-Риджес». Брюнет, противно сморщив нос, принюхался. «Oh, my God3, чем это воняет?» - удивленно вопросил он, самый высокий из всех, с точеным, будто статуэтка из слоновой кости, лицом. «Псиной, конечно же! - со смехом ответил русоволосый. - Альфредо, он же шавка».
«Малыш, хочешь косточку?» - нагло смотря в желтые звериные глаза Джекса, вопросил третий, заметно ниже своих товарищей ростом и младше по возрасту блондин, но очевидно гораздо более опасный. Он, с характерным намеком, потер рукой у себя между ног. «Пошел ты!» - огрызнулся оборотень, понимая, что вновь, его сознание пропадает, оставляя вместо себя чужое, животное. Один удар, и Джекс ждал лишь его, чтобы окончательно отдаться на волю зверя внутри себя. И тот не заставил себя ждать, чертов Альфредо нанес его своей тяжелой, не по комплекции, рукой. Они не будут пить его кровь, догадался Джекс, им будет противно, ведь он пахнет, как пес. Собаки жрут свое дерьмо, господи боже. Они просто убьют его и бросят в подворотне, и он не был на сто процентов уверен, что его супер регенерация это выдержит. Вампиры бессмертны, зомби мертвы, а вот про оборотней Джексу пока было ничего неизвестно.
Но как только боль вновь пронзила тело парня, его мозг отключился. Защитный механизм оборотня взял верх, блокируя все человеческое. Он бросился на обидчиков, как и любое дикое животное, выбирая самого слабого и маленького - главаря этой мини-стаи. «Убей альфу, и остальные преклонятся!» - пронеслись в уже практически звериной голове парня последние человеческие мысли. Джекс-волк бросился на мелкого обидчика, вцепился своими клыками ему в шею, и повис, наслаждаясь вкусом горячей крови во рту. Нападавшие не успели ничего сообразить, когда все было кончено. Окровавленная голова, будто тыква Джека на Хэллоуин, покатилась по асфальту. «F*ck4, какого хрена, Мааайлз! Мааайлз» - в страхе орали двое оставшихся врагов со слезами на глазах.
Позади послышался топот ног, это явились оборотни из бара с ружьями, кто-то уже обратился, кто-то имел только голову зверя, но тело человека. Комичная картина старых фильмов ужасов без спецэффектов, клетчатая рубашка, заправленная в джинсы, а из ее ворота торчит волчья башка. Джекс, звериными глазами увидел взволнованных Йори и Роберта Вульф, и оставил голову мертвеца в покое.
***
Призраки жуткого сна не давали Лилу ясно мыслить. Головная боль усиливалась с каждым днем, и подходя к щербатому зеркалу ванной, девушка отчетливо видела, как синяя вена наливалась кровью у ее виска и пульсировала, готовая вырваться наружу и забрызгать все вокруг алой жидкостью. Разумеется, на радость хозяину ее жилища и гостей его бара. И как до сих пор они ее не сожрали – девушка не имела ни малейшего понятия. На двери «Sunrise» висела чья-то шутливая, но черного юмора табличка «Смертным вход воспрещен, позволяется только в качестве ужина», и нарисована вампирская улыбка с перекрещенными ножом и вилкой. Отсылка к кухне-доставке Вана, видимо. Но как только взгляд Лилу попадал на эту надпись, по ее спине пробегал холодок.
Теперь девушка, кажется, не могла больше ничего бояться. У нее попусту не было сил, они испарялись, словно влага под палящим солнцем, под гнетом ее физической и душевной боли. Несчастной казалось, что ее дух сломлен, будто куклы в фильме «Страна приливов». Лишь закрывая на миг глаза, Лилу видела этот кошмар из недр Геенны Огненной, что обволакивал ее, заставляя быть частью него. Ничего не помогало справиться с видениями. Девушка посмотрела кучу фильмов про экстрасенсов, и решила, что она сама такая же. Ее мозг явно был связан с чем-то высшим, точнее низшим, и она может видеть сущностей, и, возможно, разговаривать с мертвыми. Это пугало и одновременно забавляло ее. Понять, кем она была до того, как очнулась в одиночестве на кладбище Лилу не смогла, но, возможно, она сможет решить, кто она есть здесь и сейчас.
Иногда на лице Арзи или Вана проскакивала эта жуткая гримаса недоверия, которая так сильно пугала и ранила Лилу. Девушка действительно боялась всем своим естеством, что эти двое отвернутся от нее, и оставят одну. Она боялась, что Ван выгонит ее на улицу, ведь она отвергла его любовь. Глупый-глупый Ван, разве он не понимает, что ее сердце уже занято. «Тук-тук!» - услышала девушка за дверью. Удивительным образом ее настроение сразу улучшилось, и губы самопроизвольно раскрылись в улыбке, когда она услышала это шутливое приветствие. Это был Арзи, только он никогда не стучался в дверь, и говорил лишь эту фразу, нагло появляясь в ее спальне. «Арзи!» - радостно воскликнула Лилу и бросилась на шею к своему возлюбленному. «Малышка, на тебе лица нет, что случилось?» - обеспокоено вопросил вампир, глядя на свою девушку.
Арзи нежно сжал лицо Лилу в своих руках, глядя в печальные озера ее глаз, и прижался своими губами к ее, не давая ответить. Но девушка не ответила на поцелуй, вырвалась из рук мужчины, и печально плюхнулась на кровать. Вампир подошел к ней и аккуратно сел рядом, боясь, что Лилу прогонит его. Рокер не мог ничего понять, и эти эмоциональные качели девушки его злили. Но глядя на несчастную поникшую Лилу рядом с ним, злость пропадала, и оставалась лишь горькая отеческая забота. «Кажется, я снова заболела!» - мрачно изрекла Лилу, вглядываясь в экран своего серебряного «Макбука», который она уже успела уместить на голых коленках. Лилу и Ван условились называть ее проблему «болезнью», по совету смертного врача, который каждый день посещал ее. Так проще осознать, что этот недуг можно побороть.
Арзи ухмыльнулся, и выдал: «В таком случае, у меня есть лекарство». С этими словами он распахнул плащ и выудил из-за пазухи бутылку «Джек Дэниалс». Глаза девушки загорелись от радости. Алкоголь то, что нужно, он всегда помогает сделать ее головную боль чуть тише, а видения бледнее. «Стаканы найдутся?» - вопросил Арзи, бесцеремонно хлопнув девушку по голой коленке. Криста с готовностью подпрыгнула и побежала в ванну. «Я нашел отличный фильм для тебя!» - усмехнулся ночной гость, улегшись на кровать девушки, и жестом пригласил ее присоединиться. Лилу вышла из ванны держа два стеклянных бокала в руках. « «Потерянные парни»? Серьезно? – без особого энтузиазма вопросила девушка. – Это вы с группой в честь них себя назвали5?». «Расслабься, детка, тебе понравится! Библия вампиров, чего уж!» - хохотнул Арзи, обнимая и притягивая к себя свою любимую. Лилу опустила голову на плечо вампира, и почувствовала себя в безопасности.
***
Покупка электрогитары была самым глупым решением в жизни Даниэля Леннонкайнена, по его собственному разумению, ведь в склепе электричества не было. Гитара, пожалуй, была настолько же бесполезной, насколько «iphone», который ушел за нее в обмен. Эта гитара была очень похожа на ту, на которой играл Энтони Маркус Феррейн, величайший гитарист этого времени, солист группы «The Priests6». Но что-то было в ней такое, что будто подтолкнуло парня совершить эту необдуманную покупку. Как гриф ложился в руку, как ее лаковое черное фигуристое тело льнуло к его собственному худощавому, как легко было нести ее, и душа словно открывалась навстречу музыке, лишь только парень ударял по струнам. Гитара имела свой, ни с чем не сравнимый голос, который вампир ежедневно слушал в своей голове, и Дэни был уверен, что влюбиться в него с первого звука, как только услышит его вживую. Вампир лежал на земле в склепе, подложив под голову свой черный рюкзак.
Музыкальный инструмент он умостил на живот, и бездумно водил рукой по струнам, пытаясь представить какой звук мог бы получиться, если бы комбик был подключен.
«Отец бы тобой гордился! – пронеслась в его голове странная мысль, которая по его внутренним ощущениям не была его собственной. – Ты идешь по его стопам, ты – такой же, как он». Голос в голове шептал, и парень будто оказался в своеобразном трансе, словно мир вокруг перестал существовать, и он оказался в вакууме, наедине со своими мыслями и гипнотической трелью электрогитары в его руках. Пропал запах мокрой земли и тлена, пропали голоса птиц за пределами кладбища, пропала мелодия разогрева джаз-бэнда из ближайшего ночного клуба. Пустота, где только тихий шепот в голове парня, его учащенного сердцебиение и сбивчивое дыхание. «Ты станешь таким же, злым и жестоким вампиром! Тебе не уйти от своей судьбы! Убей человека – и возродись!» - старческий скрипучий голос, словно древнее дерево на сильном ветру, шептал ему на ухо все эти гадости. Внушал парню чужую волю, заставляя того поверить и избрать это своим собственным решением.
«Нет!» - закричал Дэни, что есть мочи, и усилием воли вырвал себя на свет божий из этого зеленого болота ненависти. Слезы застыли в глазах парня, лоб покрылся холодной испариной, сердце стучало, как сумасшедшее, готовое сию секунду вырваться из груди. Вампир вдыхал воздух широко открывая рот, напуганный, что снова начнет захлебываться той мерзкой болотной зеленой жижей, которая обволакивала его во сне. «Это был всего лишь сон!» - успокаивал себя Дэни. Он почувствовал вновь привычный ему запах кладбища, чириканье птиц, гул машин и звон бокалов. Все вновь встало на свои места и практически вернулось к не очень емкому определению «хорошо».
***
«Мистер Феррейн, я в очередной раз повторяю, мы не можем помочь Вам. - извиняющимся тоном произнес клерк Банка Нового Орлеана и развел руками. - На Вашем счете недостаточно средств, чтобы покрыть все текущие расходы». Энтони рассеянно кивал, не особо слушая молодого парня за казенным офисным столом. Вампир с ехидной улыбкой заметил, что клерк с бейджем Саймон носит серебряное колечко в правом ухе. «Гей, - подумал про себя бывший святоша. - Если не сказать похуже». Саймон, в свою очередь, тоже оглядел Энтони с ног до головы. Каштановые прямые волосы до плеч, в черном, худой, среднего роста мужчина был бы совершенно явным представителем музыкальной индустрии, если бы не чересчур повышенная бледность лица, делавшая его больше похожим на наркомана, нежели на певца.
Бывший известный рокер Энтони Феррейн, ныне практически банкрот, с жалостью к себе подумал, что зря он распустил группу. Его нрав, подпорченный наркотической и алкогольной зависимостью, сыграл с ним злую шутку. В очередной раз после концерта пять лет назад, вампир в пьяной злости разломал музыкальные инструменты своих товарищей по группе; и те, не в силах смириться с такой подлостью со стороны их фронтмена, ушли, оставив Энтони после себя только лишь многочисленные судебные иски. Половину денег Феррейна-младшего трое этих упырей из «The Priests» забрали по постановлению арбитражного судьи, ведь именно Энтони стал причиной расторжения подписанного на много лет вперед контракта со студией звукозаписи «Cleopatra records». Вторая половина была велика, но и запросы разбалованного Феррейна были огромными. Не мудрено, что в скором времени и эти сбережения иссякли.
Вампиру казалось, что вся его жизнь пошла под откос именно тогда, когда его любовник Эрик Кроу покинул его. Энтони не хотел признавать, что виноват в этом был он сам, его ревность, его вечеринки и его кокаин. До этих пор забыть любимого мешало то, что лицо бывшего копа частенько мелькало в скандальной хронике, в паре с бывшим барабанщиком «Lost Boys» Ессе Леннонкайненом. Но пять лет назад все изменилось, Эрик Кроу расстался, наконец, с Ессе Леннонкайненом, переехал в Лондон и пропал с радаров папарацци, а о местонахождении младшего брата Леннонкайнена, казалось, даже сам Йорке не был в курсе. И теперь лицо Эрика почти стерлось из воспоминаний Феррейна-младшего, вытесненное другими бойфрендами-однодневками.
Одна мысль пронеслась в голове Энтони, возможно, он смог бы получить отсрочку по выплатам. Вампир нахально взглянул банковскому работнику в глаза и сексуально облизнул губы. «Может, договоримся?» - подмигнул Феррейн-младший клерку. «И у Вас задолженность по оплате коммунальных услуг. К тому же, на Вас подали жалобу в профсоюз Ваши работники по дому» - не среагировал на его заигрывания парень. «Какая жалость!» - вяло протянул Энтони, явно расстроившись. «Банк дает Вам шанс восстановить свое финансовое положение, в противном случае, в течении двух недель мы будем вынуждены объявить Вас банкротом» - важно вещал служащий. Восстановить свое положение за две недели у Феррейна-младшего вряд ли получится. И дело не в маленьком сроке, отведенном для этой задачи, дело было в том, что вампир просто не знал, как. Энтони продал свою гитару, чтобы купить кокаин. Падать ниже было просто некуда. Курт Кобейн вряд ли бы продал свою на его месте.
Охрана и прислуга не получали зарплату уже пару месяцев. Теперь еще эта жалоба в профсоюз - явно дело руку этой пронырливой пуэрториканки. «Лучше бы я их всех сожрал!» - мрачно подумал про себя бывший святоша Энтони, покинув здание банка. Хотя его аппетиты тоже были не малой статьей расхода. Чистильщики и могильщики нынче стоят недешево. Почему-то его вампирское обаяние и гипноз не действовал на работников Новоорлеанского банка. «Офисный планктон не имеет души!» - мрачно подумал про себя Энтони. Он приложил руку к тому месту, где давеча обнаружил у себя первые признаки гниения. Сквозь мягкую ткань серой бланковой футболки «All Saints» он почувствовал, что его проблема начала набирать масштабы. Площадь поражения кожи увеличилась в размерах. «F*ck!»- пронеслось в голове Энтони, когда он инстинктивно, с отвращением вытирал руки о свои черные скинни джинсы «Levi’s».
Бывший рокер Энтони Феррейн вышел из банка, понуро опустив голову, скрывая печальные глаза за стеклами золотых, не по карману для него теперь, дорогих солнечных очков “Ray Ban”. Вампир сунул руки в карманы своей косухи с логотипом "The Priests"6, и с удивлением обнаружил чью-то визитную карточку. То, что ему пытались всучить визитки на всяких тусовках, было обычным делом, но брал он только карточки эскорт-агенств. Энтони на мгновение повеселел, в надежде тряхнуть остатками своего капитала напоследок ради смазливых проститутов. Но эта визитка совсем не походила на яркие карточки увеселительных контор. Лаконичный серебряный дизайн и серебряное тиснения букв. «Льюис Пендрагон. Церковь Сатаны, NOLA7» - было выгравировано на фасаде визитки. «То есть выбор у меня небольшой, да, Пендрагон?» - саркастически усмехнулся Энтони, вопрошая свой риторический вопрос в ту сторону, где, в отдалении виднелись готические шпили Церкви Святого Луи. Бывший священник задумчиво вертел между указательным и безымянным пальцем матовую карточку с глянцевой, мерцающей в свете дневного солнца, перевернутой двумя рогами вверх звездой.
1 - (амер.) – Добро пожаловать на мою темную сторону
2 – автор книги «Интервью с вампиром»
3 – (амер.) – О, мой Бог!
4 – (амер.) – Черт!
5 - отсылка к группе Арзи, Ессе и Йорке Леннонкайненнов «Lost Boys», подробнее об этом коллективе можно прочесть во второй части саги «Дрянная кровь» - «Сказка с вампиром»
6 – (англ.) - Священники
7 - Новый Орлеана, штат Луизиана
Глава четырнадцатая Damaged souls 1
Двое, вампир и девушка, сидели за столиком в баре «Sunrise» и пили виски. Она – разбавленный колой, ей нравился вкус сахара, как и любому человеку. Он - чистый, со льдом, как полагается настоящему мужчине. Арзи на свой вкус добавил бы, конечно, пару капель крови, а лучше - просто крови, но он совсем не хотел пугать свою подругу. «Я ненавижу это место!» - шепотом призналась Лилу, и хихикнула в свой маленький кулачок. Мужчина с улыбкой заметил, что у нее немного заплетался язык, словно алкоголь нашел путь к ее мозгу, и постепенно начал отключать его. «Это же теперь твой дом, милая, как можно его ненавидеть?» - удивленно переспросил вампир. «Я не об этом. – резко произнесла девушка. – Тут все такое старое и дряхлое, как …». Арзи со смехом перебил ее и игриво подмигнул Лилу: «Как я?». «Нет, ты не старый, ты - клевый. Я имела ввиду, старое, как Ван!» - и она громко засмеялась своей же шутке. Арзи лишь улыбнулся, она считает его клевым, неужели.
«Детка, я гораздо старше малыша Вана, представляешь?» - заговорщическим тоном произнес девушке на ухо вампир, накрывая ее руку своей. Арзи наклонился к Лилу так, что она почувствовала его горячее дыхание на своей шее. «Ты пахнешь так, что у меня сводит живот!» - так же тихо в ответ заговорила Лилу. «Черт, это сексуально! – со смехом хлопнул кулаком по столу Арзи. – Прекрати меня дразнить, иначе нам вновь придется вернуться в твою постель». «Вон те девчонки, - Криста указала пальцем на двух подружек-вампирш, развратно танцующих у бильярдного стола в красном латексе и чулках. – Уже давно строят тебе глазки, подойдут, чтобы снять напряжение?». «Да ты ревнуешь, любовь моя!» - удивленно округлил глаза рокер. «Нет!» - вдруг мрачно ответила Лилу.
Боль в висках вновь пронзила ее голову, заставляя за считанные секунды протрезветь. На лице девушки появилась болезненная гримаса, и она приложила два пальца, указательный и средний, будто в жесте молитвы ко лбу. «Что, опять болит голова, Лилу?» - заботливо переспросил Арзи, все еще держа руку подруги в своей. Внезапно, на удивление вампира, девушка вырвала руку, и зло заявила: «Больше не зови меня так! Меня зовут Криста!». В ее глазах появился какой-то странный красный огонь, и этот ее взгляд не на шутку напугал Арзи. До этого он никогда не видел Лилу такой. Она резко поднялась с деревянного стула, и тот скрипнул, потеряв драгоценный вес своей гостьи, и быстрым шагом направилась к лестнице, ведущей в ее комнату. Опешивший мужчина смотрел ей в след, не понимая, что только что произошло. «Скорее всего, на девчонок обиделась! - мрачно пожал плечами Арзи. – Ох, эти женщины, никогда не знаешь, чего им надо!». Вампир залпом допил остатки своего напитка, подхватил со спинки стула косуху и засобирался домой. «И имя она еще себе такое дерьмовое выбрала, «Криста», почти «Кристоф», если бы она только знала, что это за м*дак такой!» - с неприязнью подумал Арзи Халле.
***
«Джекс, Джексон, посмотри на меня. - опасливо заговорил Роберт, глядя на молодого ощеренного волка перед ним. - Успокойся, дыши, приходи в себя». Нападавших уже и след простыл, только завидев издалека стаю оборотней, они схватили то, что осталось от их товарища, и позорно сбежали. А Джекс все никак не мог успокоиться, вкусивший в первый раз крови оборотень будет жаждать ее всегда. Йори медленно подошла к настороженному волку перед ней, подняла вверх руку, привлекая его внимание. Тот шумно втянул черными ноздрями воздух.
«Луна в небесах серебрится,
Душа летит вверх словно птица.
Глаза зеленеют, зубы белеют.
В волка хочешь ты превратиться, - запела на удивление звонким голосом девушка. -
Ярость переполняет,
Жестокости тело желает.
Но ты, человек, сильнее,
Твоя жизнь на земле явилась первее».
Волк начал тихо поскуливать, и девушка увидела, как глаза его наполнились слезами. И через минуту, перед не на шутку взволнованными оборотнями стоял уже знакомый им светловолосый голый парень, стыдливо осматривающийся по сторонам. «Йори, думаю, тебе стоит проводить Джексона домой. На случай возвращения тех двоих!» - велел дочери Роберт Вульф.
«Что это были за утырки?» - вопросил недовольно Джекс. «Скорее, упырьки. - ответил мрачно Роберт. - Вампиры, кровососы, как хочешь, называй, а суть не изменится. Они - древние ублюдки, что хотят твоей крови. Держись от них подальше». «Что, прям, настоящие вампиры, как в кино?» - не поверил молодой оборотень. Во всей этой истории, ему казалось, что сам он в сто раз страшнее, чем кучка гопников, напавших на него. И это от него самого нужно держаться подальше! «Хуже, чем в кино. - мрачно вздохнул собеседник. - Они бессовестные и беспощадные кровопийцы. Убивают волков без повода, воруют наших детей!». «Не все! - встряла в разговор Йори. - Кристоф Риддл был другим!». «Лишь из-за доброты Кристофа нельзя судить о всей их расе!» - предостерег девушку отец.
Джекс вновь восседал за барной стойкой реднековской питейной, поглощая стопки водки одну за другой. Голова парня шла кругом. Он почти не понимал, о чем толкуют Йори с Робертом. Парню было жалко в клочья порванный при внезапном обращении шмот. Сердобольные оборотни, с миру по нитке, одолжили ему свой скарб, но выглядел Джекс в шмотках с чужого плеча, как минимум, смешно. Растянутые мешковатые синие треники на пару размеров больше, футболка «New York Yankees» и баскетбольные кроссовки «Nike», просящие то ли каши, то ли отправится за выслугу лет на законный отдых - на помойку.
«Я провожу тебя, придурок! - Йори поднялась с крутящегося барного стула, и тот неприятно скрипнул. - Шевели поршнями». Девушка, не оборачиваясь, вышла из бара, попутно махнув отцу рукой на прощание, и Джекс послушно поспешил следом. Парню было не по себе от того, что провожать его послали именно ту самую девчонку, которая являлась причиной всех бед, обрушившихся на его несчастную голову. Какое-то время двое шли в молчании. Йори впереди, решительная и мрачная, кулаки сжаты, спина чуть сгорбленная, будто кошка, готовая напасть. Белая футболка без надписей на пару размеров свободнее, голубая шерпа «Levi's» и голубые зауженные к низу джинсы делали девушку типичной жительницей Нью-Йорка, но только на первый взгляд. На плече оборотнессы болталась увесистая черная кожаная сумка с бахромой-лапшой, которая больше подошла бы какой-то хиппи, чем ей. Девушка совсем не была похожа на саму себя прошлой ночью, вызывающую и сексуальную. Только облупленный красный лак на ногтях мог рассказать о ее былых грехах.
***
Дэни Леннонкайнен подхватил свою гитару в черном чехле в форме гроба и поспешил прочь с территории кладбища Святого Луи. Мифический звук ее, что обязан был быть им сыгранным и услышанным, не давал парню покоя. Струны инструмента, казалось, нетерпеливо дрожали в алом бархате чехла и светились огненными разрядами, словно в «Guitar Hero» для металлистов. Вампир решил, что раз уж он в городе музыкантов, и весь город сам – сплошная музыка, хоть кто-то и где-то позволит ему сыграть пару аккордов, чтобы понять ее, эту чертову гитару. Парень смотрел на нее, и не мог описать свои чувства, которые испытывал к этому куску древесины с проводами. Дэни любил ее всем сердцем и готов был вырвать его и засунуть внутрь инструмента, только чтобы она запела. С другой стороны, он ненавидел ее за то, что она делает с ним, как мучает его, заставляя в кровь сбивать пальцы и играть до судорог в руках. Это была месть за то, что он не хотел и не мог услышать ее голос. Она должна была заговорить с ним и с толпой, как было то задумано Создателем. Только вот, парень сильно сомневался, что эта гитара была создана Богом, скорее уж самим Дьяволом, со своим чехлом-гробом и сексуальными черными боками, словно дорогая стриптизерша в латексе.
«Пожалуйста, мистер, позвольте мне сыграть у вас!» - умолял Дэни в первом попавшемся джаз-клубе под названием «Розовый фламинго». «Сынок, на сегодня вечер забит!» - извиняясь, разводил руками седовласый кудрявый афроамериканец. Он с сочувствием поглядел на залепленные грязными пластырями пальцы бледного мальчика-оборванца с огромным гитарным кейсом в форме гроба. «Брось, Джефферсон, дай парнишке шанс!» - сиплым мужским голосом прокаркала высокая Drag Queen, проплыв мимо них. В рыжем парике, жемчугах и узком платье цвета морской волны она напомнила Дэни Русалочку-Ариэль из диснеевского мультфильма. «Хрен с тобой, Мелисса, - сдался на милость белозубого трансвестита хозяин клуба. - Покажи мальцу, где можно переодеться для шоу!»
***
Энтони вернулся домой засветло, быть рок-звездой, может и означает «sleep all day, party all night»2, в мечтах малолетнего фэна, но банк до семи вечера, по расписанию. Вампир был сонным и злым, и мысли его путались в голове, но неизменно возвращались к помятой визитке в его кармане. Мужчина, естественно, скомкал ее по привычке, как ненужный хлам, но вовремя остановил руку, которая уже почти отправила карточку в мусор. Сердце неприятно екнуло в груди бывшего святоши, когда он подумал, что ему, возможно, придется еще раз в жизни столкнуться с этим жутким типом Льюисом Пендрагоном. Энтони казалось, что примерно такие ощущения человек может испытывать при встрече с Крестным отцом мафии. Хотя, скорее даже хуже, при встрече с самим Сатаной во плоти.
Вампир сразу понял, что с его особняком что-то не так, сразу с порога дома. Энтони пришлось припарковать машину перед воротами, на дороге в неположенном месте. Ворота ему никто не открыл, хотя он звонил с мобильного, и не один раз. Феррейн-младший вышел из авто и попробовал вручную нажать на кнопку звонка. Домофон был отключен, ровно, как и камеры. Мужчина подергал калитку, но та не поддавалась. «Что сегодня за день такой дерьмовый!» - возопил вампир в расстроенных чувствах, и, с разбегу, пнул железные кованые ворота. Нога тут же отдалась пронзительной болью, а угольно-черным исполинским уродам было все нипочем. Энтони никогда не думал, что ему придется лезть в свой собственный особняк через забор. Как жаль, что Брэм Стокер ошибся, и вампиры не могут превращаться в летучую мышь. Они и летать-то не умеют. Единственный раз он видел летающего, и это, разумеется, был тот, кто нарушал все существующие правила, самый дерьмовый вампир из всех, но почему-то и самый адекватный, как на зло. Кристоф, упокой его грешную душу Господи, Риддл.
1 - (амер.) - здесь - испорченные души
2 – (амер.) – спать весь день, кутить всю ночь
Глава пятнадцатая Nothing's left to loose 1
Джекс почувствовал себя неловко, разглядывая Йори со спины, и поспешил поравняться с ней. «Кто такой этот Кристоф Риддл, о котором ты говорила?» - переспросил он, чтобы разрядить обстановку. Йори даже не смотрела в его сторону, а парню отчаянно этого хотелось. Возможно, он мог бы пригласить ее зайти, выпить чего-нибудь и уговорить остаться с ним. Оборотню совершенно не хотелось быть в одиночестве оставшуюся часть ночи. Девушка оторвала взгляд от дороги перед ней, и нервно взглянула на парня. «Никто!» - недовольно бросила та, и зашагала вперед еще активнее. «Да ладно тебе, Йорген, брось, расскажи!» - настойчиво уговаривал девушку Джекс. Оборотень дружественно положил ей руку на плечо. Но Рыжая одним движением плеча скинула ее, и схватила своей ладонью парня за шею, перекрывая ему доступ кислорода. «Еще раз назовешь меня так, я прикончу тебя, придурок!» - злобно пообещала Йори. Джекс поднял руки вверх, всем своим видом показывая, что сдается.
Девушка тут же отпустила его, и, немного подумав, вдруг добавила: «Кристоф Риддл мой друг. Знаешь, так бывает у оборотней, вампир спасает тебя, и ты будто у него в долгу. Начинаешь служить ему, и все такое. Но это не так, ты ему не должен, ты просто любишь его и хочешь сделать для него все-все на свете, только чтобы увидеть улыбку одобрения на его лице». «Вампир спас оборотня?» - удивленно вопросил Джекс. «Да, я могла умереть младенцем в утробе матери, но Кристоф помог этому не случиться. - воодушевленно объясняла Йори. - Он не такой вампир, как другие. Он может всякое: колдовать и вызывать духов».
«А эти упыри что же тогда не спасли своего альфу магией?» - недоверчиво переспросил Джекс. «Вампиры не могут колдовать, Джексон! - со знанием дела заявила Йори. - Только Кристоф, но он не совсем вампир». «Что ты имеешь ввиду?» - переспросил оборотень, не зная, верить ему или нет ее словам. «Он рассказывал, что бывал в Аду. А оттуда возвращаются другими!» - заговорщическим шепотом проговорила волчица. «Что за чушь! - прыснул со смеху парень. - Я тоже бывал в Аду, так мы прозвали детский приют, в котором я раньше жил». «Не говори того, о чем понятия не имеешь! - недовольно огрызнулась на это девушка. - Ты не знаешь его! И никогда не узнаешь, потому что ты, идиот, выбросил ключ!». «Та цацка была ключом?» - удивленно округлил глаза Джекс. Они шли по тому злополучному парку, где давеча он получил свое проклятие быть оборотнем. Фонари зажигались на их пути, и парень с удивлением подумал о том, что той жуткой ночью ни один фонарь не горел.
«Ты ведь никому не расскажешь?» - внимательно посмотрев Джексу в глаза, заговорщическим тоном вопросила Йори. Она резко остановилась перед ним, и распахнула сумку. Внутри в тусклом свете пыльного фонаря блеснул золотом револьвер. «Вот дерьмо! - удивленно воскликнул в пустом парке Джекс. - Что это?». «Это то, что поможет мне найти Кристофа! – тихо ответила волчица. - По крайней мере, я надеюсь!». «Прости, что подвел тебя!» - искренне извинился волк. «Ты украл у меня ключ, и теперь я уже сомневаюсь, что смогу отыскать Риддла» - насупилась Йори. «Он пропал?» - спросил недоуменно оборотень. «Исчез. - поправила парня Йори. - Были похороны в Новом Орлеане, но оборотней туда не приглашали». «Так, погоди, он что, мертв?» - парень поежился, хранить цацку мертвеца было неприятно. Но, кажется, его знакомая имела на этот счет совсем другие мысли, таская это дерьмо на шее.
«Ты вообще меня слушаешь? - разозлилась Рыжая. - Он не может умереть, он же чертов вампир, маг Вуду, и хрен знает, кто еще». «А кого же тогда хоронили в Новом Орлеане?» - не понял Джекс. «Черт знает, может, пустой гроб, как прошлый раз!» - недоуменно пожала плечами Йори. «Прошлый раз?» - закричал в ужасе Джекс. Голова у парня шла кругом, и он абсолютно не мог осознать, кто из них двоих более чокнутый, влюбленная в покойника девица или он, только что прикончивший, или нет, того гопника. Никогда не знаешь наверняка, когда речь идет о вампирах. «Ага, он не первый раз хоронится. Ну, в смысле, инсценирует смерть, у вампиров это что-то вроде обычая. Кстати, ты слышал про Вильгельма Лихта?» - спросила вдруг волчица. «Музыканта? Конечно, его все знают! - согласно кивнул оборотень. - Так, подожди, у него там тоже какая-то хрень была с похоронами. Он, кажется, подстроил свою смерть?». «Это был Кристоф, но под фальшивым именем!» - пояснила, не без гордости за своего хозяина, девушка. «Охренеть! Это же гениально! Вампиры не умирают, просто меняют личности» - восхитился Джекс коварству клыкастых. «Весь чертов Новый Орлеан не старится уже лет пятьсот! - согласно кивнула Рыжая. - Только имена другие - вампиры все те же». «Целый город вампиров?» - округлил глаза с недоверием парень. «Да! Прикинь? Там есть и люди, но их мало» - пояснила Йори. «Оборотни?» - вопросил Джекс с интересом. «Нет, конечно, нет. Честно говоря, мы не выносим вампиров, и это взаимно!» - с неприязнью выдала на это волчица.
***
Хуже бездействия для головной боли поля брани не придумаешь. Нужно было постоянно двигаться, пить кофе и не спать. Криста придумала коктейль: виски, кола и отвратительный растворимый кофе. Ван выдавал его за настоящий итальянский, но либо этому кофе была сотня лет, либо бармен просто набивал ему цену. С нечесаными волосами, растрепанная и босая, лишь алый закат забрезжил на небе, Криста ворвалась в спальню своего друга Вана, решительная, дальше некуда. Глаза ее были, как у сумасшедшей, одержимые некой идеей, не терпящей отлагательств. Красная паутинка лопнувших сосудов покрывала белки, и синяки, словно девушка не спала уже несколько ночей, пролегли под ее глазами мрачными озерами. «Нам нужно переделать это место к чертям! Здесь слишком скучно!» - без предисловий затараторила ранняя гостья.
Ван открыл глаза, и увидел любимую, всклокоченную и нервную, переминающуюся с одной ноги на другую, подминая под себя маленькие голые пальцы без маникюра на ногах. «Кристин, это не может подождать?» - взмолился все еще сонный бармен. Арзи рассказал ему о том, что с его жилицей что-то не так. Ее головные боли превратились в болезненные видения, и та стала абсолютно неуправляемой и дикой, больше, чем была до этого. Вампир слушал крики, стоны и всхлипы за дверью ее спальни, иногда даже звук бьющегося стекла, но боялся вмещаться. Его природное желание быть всегда и всем во всем хорошим, что было явно неотъемлемой частью его характера, не давало ему совершать решительные поступки. Одной частью своего разума мужчина хотел взять Кристину, обнять, положить в свою кровать, укутать одеялом и оставить с собой рядом навсегда.
Другая часть заставляла Вана подчиниться очевидно более сильной воле строптивой гостьи. Вампир совершенно не мог ей противиться, будто влюбленный до смерти в свою единственную дочь, отец потакает всем ее прихотям. Его тревожило состояние душевного здоровья девушки, но он совсем не разбирался в человеческих слабостях и не представлял, чем он мог бы ей помочь. Тем более, он проиграл битву за ее сердце Арзи, и теперь, ее счастье в руках этого увальня, и ее больная голова – проблема Арзи Халле.
Но с другой стороны Ван вновь желал бы видеть улыбку на лице Кристы, что сейчас было бледным и маниакально одержимым. «Чего ты хочешь?» - вопросил Ван, уговаривая себя, что этот раз будет последним, когда он поддался ее чарам. Прошлом утром, вампир бродил по своей комнате, не зная сна. Он злился на свою гостью, и желал, чтобы она убралась из его дома подальше, чтобы не видеть больше ее фарфоровое кукольное лицо, ее огромные глаза-вишни, и красные губы. Не чувствовать биение ее человеческого сердца и запаха ее крови. Убрать любые напоминания о присутствии девушки когда-либо в его жизни, бармен так умел. Именно это он сделал с Кристофом, и до появления Кристы, какое совпадения имен, роковые люди его жизни оба имеют в себе нечто святое, он забыл про него на целых шестнадцать лет. Но эта девчонка сковырнула болячку его душевной раны бесцеремонно, как умела только она. Ван восхищался и ненавидел ее одновременно, огонь и лед - была для него гостья.
«Ван, нам срочно нужен ремонт!» - взмолилась Криста, закатывая глаза к небу, и указывая своим пальцем в потолок в то место, где протекала крыша бара, и под которым уже несколько лет стоял алюминиевый ржавый таз. Вода звонко капала на его дно, оглушая двоих в комнате. «Хорошо! - сдался хозяин бара Ван, только, чтобы ее прожигающие огнем глаза-угли убрались из его комнаты вместе с лицом-маской китайского древнего демона. – Как пожелаешь».
***
Чертыхаясь, Энтони Маркус Феррейн перелез через забор, и решительно потопал в сторону парадного входа своего особняка. Но через пару шагов, тот заметил на подъездной дорожке неизвестный черный «Ниссан», полицейский «Форд» и еще парочку внушительного размера серых грузовиков. «Дерьмо! - ругнулся бывший священник, в ужасе округлив глаза. - Этого мне еще не хватало». До того момента, вампир благоразумно избегал любых проблем с копами. Но на этот раз, видимо, слиться не получится, ведь кокс до сих пор находится в его прикроватной тумбочке. «До чего я докатился. – удрученно думал Энтони и брел навстречу своей безрадостной судьбе за решеткой. - Веду себя, как чертов Кристоф Риддл. Наверное, меня прокляли в младенчестве».
Войдя в парадные двери своего особняка, Феррейн-младший увидел, как мужчины в серой униформе транспортной компании выносят его вещи. Лысоватый здоровяк в черном дорогом деловом костюме, потный от натуги, важно расхаживал по его, Энтони, холлу, раздавая грузчикам указания. Но далеко не этот напыщенный индюк в костюме был ключевой фигурой картины, представшей перед глазами Феррейна-младшего по возвращении домой. Поразил мужчину другой гость, вальяжно восседавший за его обеденным столом с маленькой кофейной чашечкой из мейсеновского фарфора в руке. Попивая из нее маленькими глотками, аристократично отставив мизинец и положив нога на ногу, обутый в черные пыльные казаки “All Saints” и черные свободные джинсы «Levi’s», хозяин Бюро ритуальных услуг Джонатан Сейнт наглым незванцем явился перед очами бывшего священника. «У тебя миленько, Энтони. - с гаденькой улыбочкой на губах произнес незваный гость. - И кофе отличный! Из Бразилии?». Хозяин дома Энтони хотел было вежливо кивнуть, но передумал. Бразилия - вот где он бы желал оказаться, а не здесь и сейчас, наблюдая, как рушится его жизнь, словно карточный домик.
«Что ты здесь делаешь, Сейнт?» - недовольно вопросил Феррейн-младший могильщика. «Спасаю твою задницу, я полагаю!» - усмехнулся в ответ пожилой вампир, и, свободной от чашки рукой отодвинул полы своей косухи, так, чтобы Энтони смог увидеть увесистый пакет с подозрительным на вид белым порошком внутри, аккуратно заправленный за ремень джинсов худощавого гостя. «Как ты узнал?» - одними губами вопросил вампир. «Одна, крупного телосложения, птичка в «черепах» напела» - усмехнулся в ответ незванец. Конечно, Арзи не смог бы удержать язык за зубами, когда дело касалось наркотиков. Его жизненный принцип «только качалка, только хардкор» не воспринимал другие зависимости, кроме штанги.
***
Рыжеволосая широкоплечая Мелисса жестом Королевы Бала пригласила Даниэля Леннонкайнена следовать за собой. По свежевыкрашенным белым половицам, высоченные шпильки трансвестита и черно-белые кеды «Converse» Дэни простукали в сторону гримерной. «Для меня даже золотую звезду повесели на дверь – гордо заявила певица. – Потому что я –звезда!». Вампир согласно кивнул, хотя понятия не имел о талантах рыжеволосой. «Ты что, немой? - вопросила капризно Мелисса, бесстыдно разглядывая начинающего музыканта. – Тебе стоит оказаться не глухим на оба уха, чтобы не расстраивать Джефферсона. Я за тебя головой отвечаю, малыш!». Дэни согласно кивнул, удивляясь, куда подевалась его былая бравада. Мелисса выплыла из гримерки, попутно подтолкнув начинающего музыканта обеими руками с длинными ногтями в красном лаке к рейлу с реквизитом. Парень изо всех сил сжимал ручку гитарного чехла, так, что костяшки пальцев побелели. Когда трансвестит покинул комнату, Дэни аккуратно опустил гитару на пол и принялся рыться в одежде.
Дэни посмотрел на себя в зеркало: его нынешние шмотки выглядели явно не круто, Джефферсону это бы не понравилось. Оборванец – теперь его новое призвание, так говорило про него печальное отражение в зеркале. Всклокоченные черные отросшие волосы, бледное, как мел, лицо, синюшные тени под глазами, сгорбленные плечи, впалые скулы. «Да я прямо рок-звезда на героине!» - не весело пошутил сам себе Дэни, подыскивая среди цветастого drag2-хлама что-то подходящее именно ему. Но ничего лучше черно-белого фрака вампир, увы, не нашел. Совсем не рок, но выбирать ему не приходилось. Парень наскоро переоделся, и вот уже практически мечта всех мам на выпускном их дочерей, смотрел на него из зеркала и мрачно хмурился. Шальная мысль о том, чтобы бросить эту затею и вернуться в свой склеп на кладбище Святого Луи не давала парню покоя. Но Дэни собрался с духом, и закинув свою гитару на плечо кожаным потрескавшимся ремнем с серебряными клепками, вышел вон из гримерки.
1 – (англ.) – нечего терять
2 – (амер.) – так называются шоу, в котором мужчины переодеваются в женщин, и исполняют их роли.
Глава шестнадцатая Ziggy played guitar 1
Вокруг Энтони творился разгром и беспредел, и он печально наблюдал, как выносят его баснословно дорогую мебель и предметы декора, оставляя все больше пустого пространства в его гостиной. «У вас хотя бы есть разрешение разграбить мой дом?» - печально вопросил Энтони у делового борова. Тот, пожалуй, даже сочувственно, согласно кивнул и пригласил полицейского подойти к ним. Высокого светловолосого копа можно было бы назвать даже симпатичным, если бы не жуткие белесые брови и ресницы на его лице, делающие того похожим на лабораторную крысу-альбиноса. Молодой офицер молча показал Феррейну-младшему ордер на обыск. «Был бы еще ордер на Ваш арест, мистер Феррейн, если бы мы все-таки нашли наркотики. Вы, селебрити, думаете, что Вам все сойдет с рук» - сурово выдал служитель закона. «Свинья!» - одними губами прошептал с ненавистью Энтони. «Что, простите?» - округлил свои грязно-голубые глаза коп. От него пахло потом и тако.
«Ничего! - соврал вампир с милой клыкастой улыбочкой на лице. - Я так полагаю, мне пора собирать чемодан?». Коп без раздумий кивнул, и, когда Энтони достиг лестницы, полицейский нервно бросил ему в спину: «Спроси у Линси Лохан номер рехаба, наркоша». Вампир одним прыжком оказался перед полицейским и схватил его за грудки. «Я прикончу тебя, коп, за секунду! Ты хоть знаешь, кто я?» - проорал прямо в лицо альбиносу бывший священник. «Эй, Тони, расслабься. Он не знает, на его счастье, кто ты. Пусть так и остается» - мягким успокаивающим баритоном заговорил над ухом Феррейна-младшего Джонатан Сейнт. Долговязый пожилой вампир возвышался позади Энтони, словно Эйфелева башня. По синим холодным глазам могильщика стало понятно, что вампиру действительно стоит отпустить полицейского, в противном случае хуже будет ему самому. «Простите моего молодого товарища, офицер. Делайте свою работу, пожалуйста, мы не будем мешать» - примирительным тоном заверил хозяин Бюро ритуальных услуг. Полицейский в ответ недовольно запыхтел, но отошел в сторону, к своим, уже направившим пистолеты на хулигана, сослуживцам.
Джонатан Сейнт под руку отвел Феррейна-младшего на кухню, это было самое свободное от посторонних место. «Иди к себе, собирай шмотки и вали отсюда на хрен! - зло прошипел сквозь зубы пожилой вампир, глядя Энтони прямо в глаза. - А то я тебе башку сверну, не моргнув глазом. Мне проблемы с местными копами не нужны, сопляк. Ясно тебе?». Вампир Феррейн, будто нашкодивший школьник, недовольно кивнул, но его ноздри злобно раздувались при дыхании, что явно говорило о его несогласии со сложившимися обстоятельствами. «Свободен!» - тоном начальника разрешил могильщик. Энтони заметил, что в руке хозяина Бюро ритуальных услуг все еще красовалась маленькая кофейная чашечка. Голубой фарфор, золотая окантовка, и маленькие розовые лилии, любовно прорисованные на покатых бочках чашки. Энтони по-змеиному сузил глаза и агрессивно заявил: «Можешь оставить ее себе. Она стоит, как весь твой дом». Кривая улыбка победителя появилась на губах Феррейна-младшего. И через секунду, вампир внезапно повис в воздухе, хватаясь за горло руками при попытках вдохнуть. «Никогда! – прошипел так же по-змеиному ему прямо в лицо Джонатан Сейнт, держа его за горло одной рукой, легко, будто котенка. - Никогда не пытайся заткнуть мне рот, щенок неблагодарный. Ты усек?».
Энтони неистово закивал, будто от этого зависела его жизнь, немедленно пожалев о своей браваде. Могильщик молча поставил вампира на пол, вытащил из-за пазухи пакет с кокаином, бросил его на стол, и, не прощаясь, покинул дом Феррейна-младшего. Тот, со все еще красным после асфиксии лицом, вышел вслед за хозяином Бюро ритуальных услуг. Он проводил глазами пожилого вампира, который садился в свой видавший виды черный «Эль Камино», со скрещенными лопатами и черепом на бампере. Машина Джонатана Сейнта пряталась за грузовиком, вот почему он сразу не заметил ее. «Хорошо, что не на катафалке приперся, старый хрен!» - с неприязнью подумал Энтони Феррейн. Джонатана Сейнта он недолюбливал, ведь за такой благозвучной фамилией, скрывался совсем неблагозвучный вампир.
Этот падальщик делал всю грязную работу для вампиров, не гнушаясь даже мокрухой, и брал за нее мзду в тройном размере от цены черного рынка. Конечно, убийства, совершенные вампирами, оставляют после себя место преступление гораздо ужаснее и уродливее, чем люди. Могильщик всегда казался самой святостью и простотой, вежливый и обходительный, с тихим голосом доброго дядюшки, но внутри его сидела тьма, хуже, чем у самого Дьявола в преисподней. «Кстати, о Дьяволе, - подумал Энтони, и достал из куртки скомканную визитную карточку. – Похоже, теперь у меня совсем нет выбора. Пора переходить на темную сторону». Вампир набрал номер Льюиса Пендрагона. «Ваше злейшество, я согласен!» - обреченно пропел в трубку «iphone» Ферейн-младший. «Замечательно, Энтони, и не называй меня больше так. - ответил почти весело Льюис Пендрагон на том конце провода. - Мое ритуальное имя Бист - его будет достаточно».
***
Гитара неудобно оттягивала плечо в этом не по размеру пошитом костюме. Дэни нацепил на нос украденные у отца солнечные очки, чтобы яркие вспышки софитов не мешали ему сосредоточиться. За кулисами царил хаос, выступающие бегали взад-вперед за занавесом, готовясь к своим номерам. Мелисса появилась из неоткуда и позвала Дэни, перекрикивая шум-гам: «Соберись, малыш, твой выход!». Она схватила парня за рукав пиджака, готовый оторваться в любой момент, и потащила за собой на сцену. Солнечные очки были хорошей идеей, свет ламп действительно слепил глаза. Он был такой яркий, что вампир даже разглядел неровную кожу лица его провожатой, и упругую вену на шее, пульсирующую горячей кровью.
Мелисса грациозной походкой молодой лани, хотя ее фигура была далека от женского идеала, с по-мужски широкими плечами и узким тазом, аккуратно взяла черный микрофон на стойке двумя пальцами и сексуальным голосом поприветствовала публику. «Прямиком из самой ...» - начал было трансвестит и, наклонившись к столбом стоящему посреди сцены рядом с ней Дэни, он шепотом переспросил, откуда парень был родом. Вампир сомневался, стоит ли ему вообще разглашать эту информацию, но недовольный выжидающий взгляд зеленых глаз Мелиссы заставил его дать ответ. «Из самой Праги, дамы и господа, известный рокер» - продолжила наконец девушка-парень на радость ожидавшей толпе. Она протянула микрофон парню, чтобы тот сам представился. «Дэни Риддл!» - в полной тишине зала это заявление звучало слишком громко.
Девушка за столиком перед ним, прикрыла рот рукой. «Не успел выступить, а люди уже зевают» - мрачно подумал про себя вампир. Некоторые гости начали переглядываться, видимо, известным этого странного парня на сцене они не считали. Но только лишь его пальцы с медиатором коснулись струн, все разом замолкли в удивлении. Звуки совсем не похожие на земную гитару полились в атмосферу. Звуки не от Бога, а от Сатаны, словно на сцене был не парень Дэни, а сам проклятый Моцарт. Врата Ада распахнулись, и гул голосов мертвых душ ливнем пролился на слушателей. Стоны каторжников Кочегарки, тяжкие вздохи работников Банка, и веселый смех гостей Бара, все это слилось в одну дивную мелодию, которая словно дикий зверь, прирученный рукой умелого дрессировщика, вырывалась из гитары Дэни. Завороженные взгляды публики были прикованы к мальчику.
На заднем плане Мелисса и двое других чернокожих певиц, напевали в стойку микрофона несвязные друг с другом слова на неизвестном ему языке. Но он почему-то понимал их. Словно заклинание выпевали ярко накрашенные алой помадой губы девушек:
«Обещанный Сатане первый сын будет отдан на заклание.
Она заберет его в свои владения.
Он станет ее Королем,
Будут править Адом вдвоем».
Голова Дэни закружилась и стало тяжело дышать. «Что за херня?» - подумал про себя парень, и мозг его словно взорвался на тысячи частиц. Вампир упал бездыханный на грязно-серый пол сцены. «Господи, помогите ему!» - истошно прокричала где-то в отдалении Мелисса. Шквал аплодисментов заглушил все вокруг, а Дэни чувствовал, что тонет в этом гуле, словно в глубокой черной реке. Чьи-то руки трясли его, кто-то пытался поднять его обмякшее тело, парень чувствовал запах нашатыря перед носом, но все равно не мог прийти в себя. А потом наступила умиротворяющая темнота.
***
«Как ты так быстро умудрилась найти рабочих и материалы?» - удивлялся прыти Кристы бармен Ван. «Интернет – реальная штука, Ван, тебе тоже стоит попробовать. Может, парня себе найдешь?» - усмехнулся на это Арзи, стоявший рядом с Кристой и обнимавший девушку за плечи. Криста подняла глаза на своего бойфренда. «Не удивляйся, куколка, Ван у нас «из этих самых»» - хохотнул рокер. «Ой, да идите вы оба!» - обиженно заявил бармен, злобно зыркнул на них и удалился консультировать рабочих по ремонту помещения бара “Sunrise”. «Гей? В смысле, спит с мужчинами?» - когда Ван отошел на приличное расстояние, чтобы не услышать ее, вопросила Криста. «Типа того, точнее с одним мужчиной, упокой Сатана его душу. – осклабился на это вампир. – Ты, кстати, взяла себе невзначай его имя. Ван его ненавидит! Так что, детка, тебе придется тут не сладко». «Но мне больше некуда идти!» - округлила глаза в страхе девушка. Ее голые плечи в неизменном ее одеянии, красном китайском платье, покрылись гусиной кожей. «Можешь переехать ко мне! – с ходу предложил Арзи, и недвусмысленно подмигнул любимой. – Мне тоже ремонт не помешает». «Я тебе не прораб! – обиженно надула губки девушка. – Не дождешься!».
Криста демонстративно скинула руку бойфренда со своего плеча и пошла догонять хозяина бара. «Я хочу тут все hi-tech сделать. – уверенно говорила девушка. – Чтобы выглядело так, будто ты внутри космического корабля». Она разводила руками в стороны и мечтательно закатывала глаза. Строитель-вампир скосил глаза на Вана, интересуясь его мнением. Хозяин бара только мрачно вздохнул. «Делайте, как она говорит! - сдался он. – Только цены не заламывайте, у меня ограниченный бюджет». «Спасибо-спасибо тебе, мой ангел хранитель!» - в восторге закричала Криста, подпрыгивая на одном месте. Она повисла на шее у Вана, и расцеловала вампира в обе щеки. Ее глаза горели радостью и воодушевлением, а хозяин бара смотрел в них, и понимал, что он на крючке, как жалкий червяк, не имеющий собственной воли.
«Здесь будет серьезное место. Ночной клуб с дресс-кодом и охраной!» - распоряжалась Криста, словно не Ван, а она сама была хозяйкой «Sunrise». «Я могу сойти за секьюрити?» - вопросил Арзи, вырастая за спиной своей подруги и нежно целуя ее в ушко. «Если хочешь!» - улыбнулась та, и поцеловала своего бойфренда в губы. Впервые за многие годы на двери «Sunrise» появилась извинительная надпись: «Закрыто на пару дней по техническим причинам», и зеленые леса ремонтников поймали здание, словно русалку, в свои сети.
***
Иногда так прекрасно бывает стоять на мосту. Когда ты, как человек-суицид, думаешь о том, что эта жизнь только в твоих руках. Рядом нет провидения Бога, нет сладкого шепота Сатаны. Ты – один, и ты по-своему прекрасен для этого мира, этого моста, и этой реки под ним. Но не теперь. «Теперь ты, Джеки, какая-то собачья сука! - говорил сам себе Джексон Стайлз. - Такая тварь, которая совершенно неуправляема! И это не голос в голове шепчет тебе, что делать, это было бы еще пол гребаной беды, нет! Это ты сам приказываешь своему внутреннему голосу, что делать». Парень смотрел на черную гладь воды под мостом, которая шла рябью, будто вены героинового наркомана на склоне лет. «За что?» - подумал про себя новообращенный оборотень, пытаясь хоть как-то оправдаться. «Не за что, а какого черта?» - поправил парня внутренний голос своим прокуренным хриплым баритоном. Действительно, вопрос, «какого черта?» в данной ситуации был более уместен. Ведь не спрашивают же люди, когда у них внезапно на утро отрастает вторая голова или третий глаз «за что?», единственно верный вопрос в таком случае как раз и будет пресловутый «какого черта?».
Люди вообще слишком часто обращаются к черту, хотя, тот быть матерью Терезой для них, как раз, и не нанимался. Отпущение грехов абсолютно не в его компетенции, знаете ли. «И когда все тело в один прекрасный день покрывается шерстью, вырастает хвост из задницы, а глаза становятся цветом круче, чем у самого Мэрлина Мэнсона, - думал Джекс, и его собственный самоуправляемый баритон говорил это. - Вот тогда ты понимаешь, что ты не один во вселенной, чувак! И что черт, к которому все обращаются со своими дерьмовыми проблемками - это ты!». И это не просто метаморфозы моего наркоманского сознания2, это истинно чистая правда, в безбашенном мозгу Джекса действительно поселился паразит. Это не просто мой авторский сарказм или гипербола, ничего подобного, просто Джеки Стайлз действительно боялся своего нового «пушистого» я, которое лезло наружу со старанием пчелы и силой льва.
Волк посмотрел на свои руки: длинные бледные пальцы украшали, а точнее, обезображивали загнутые на концах ногти-когти, сродни птичьим. «Я-мутант!» - убежденно заявил сам себе парень. Длинный черный плащ парня развивался на поднявшемся внезапно вечернем ветру; светлые волосы, обычно убранные своим хозяином в хвост, сейчас разлетелись по всей спине и колыхались, подобно эдакому белому флагу неизвестной цивилизации неизвестной цивилизации. «Я самое настоящее чудовище!» - продолжал думать Джекс. Глаза его видели в темноте так же хорошо, как и при свете дня, и это пугало его до усрачки. Парень не мог бы точно определить дату того дня, когда в его жизни начали происходить эти фатальные изменения. Они просто каким-то образом вошли в его жизнь, и теперь не дают никакого покоя измотанной ночными псевдоломками душе парня.
После таких вот ночей вся кровать и постельное белье в сперме, крови и поту. А Джекс просыпался на утро вымотанный, с синяками под глазами и шрамами на теле. В глазах оборотня, казалось, была запрятана целая жизнь, нет, целый гребаный мир - ведь их цвет никогда не был постоянен. Он менялся в зависимости от настроения своего обладателя: от глубокого красного до иссиня-белого с разводами, которые искушённым кокаинщикам показались бы скрученными в спираль дорожками наркотика.
Джекс умирал, он знал это, но почему-то каждое утро его тело, с психоделическими метаморфозами, рождалось заново. И он плелся на кухню, чтобы выпить кофе с тетушкой, сесть панкейк с беконом, как ни в чем не бывало, хотя в душе парня метался озлобленный волк. «Окружающие люди – это просто невыносимо» - думал оборотень. Ведь каждого встречающегося на пути человека, он мечтал убить. Разорвать голыми руками на части и смотреть, как кишки бывшего когда-то живым существом, лежат дебильной горкой на дороге.
Джексу не было страшно за себя, он боялся за других. Он боялся такого себя, который ведом своим собственным инстинктивным я: «пришел-понюхал-убил». «Зачем люди придумали чертовы духи?» - зло думал парень, вспоминая, как прошел мимо парфюмерного магазина и завалился в обморок посреди людной улицы от нехватки кислорода. Запахи людей, животных, особенно людей, парень стал различать слишком буквально для обычного двадцати однолетнего панка, который максимум, что мог в своей жизни до этого, так это пить пиво и ходить на вписки, еще иногда дрочить на порно в Интернете. А самое страшное в этом всем было то, что он желал питаться сырым мясом и ничего не мог с собой поделать.
Самое страшное, что может быть на свете после смерти, это жизнь. Жизнь человека, который звался Джексом.
1 - (англ.) - Зигги играл на гитаре (строчка из песни Дэвида Боуи)
2 - каждая часть саги "Дрянная кровь" написана разными героями. Эта история рассказана вашим покорным слугой, Энтони Маркусом Феррейном. Да хранит Господь ваши души.(шучу. Я больше не священник, и моя церковь сгорела. Черт, проболтался. Осторожно, спойлер.)
Глава семнадцатая You're handsome Devil 1
«Я думаю, Криста беглянка!» - уверенно говорил Арзи Халле в разговоре с Энтони Феррейном. Двое вампиров восседали за пыльным от штукатурки столом реконструируемого «Sunrise». На стенах рабочие установили строительные леса, потолок был местами убран, лестница на второй этаж, где жили Криста и Ван, лишилась нескольких ступенек, одним словом, весь печально-славный бар представлял собой жалкое зрелище, словно дом из «Кошмара на улице Вязов», того гляди оборвешься где-то в невидимый глазу провал и окажешься в Геенне Огненной во веки веков.
Энтони желал встретится с другом, рассказать ему о своей печальной жизненной ситуации, но тот неумолимо твердил о новой пассии, не давая мужчине вставить и слова. Феррейн-младший, конечно, понимал, что Арзи не из тех, кто будет болтать о чувствах и переживаниях самого Энтони, вроде как, настоящие мужики такого не делают. Но несчастному вампиру все же нужна была моральная поддержка. Был некогда один вампир, что мог и был готов говорить о личном, и даже умел слушать, но тот уже канул в небытие более шестнадцати лет назад.
«Я думаю, что кто-то избил Кристу и обокрал, если не изнасиловал! И бросил на том кладбище!» - злился Арзи, стуча своим внушительным кулаком по столу. «Хватит думать о сексе с ней, старый извращенец!» - пошутил в ответ Энтони, не принимая в серьез ни слезные рассказы Вана о его новой жилице и ее экстраординарных способностях ясновидящей, ни Арзи, с его очевидно предвзятым отношением и отеческим комплексом.
«Арзи, мне нужно будет залечь на дно на какое-то время» - начал было Энтони о своем, но товарищ, сидящий напротив с кружкой теплого и поганого пива в руке, словно не слышал его. «Нет, я конечно же, не верю в экстрасенсорные способности Кристы! - говорил Арзи, пьянея с каждым новым глотком все больше. - Но это бред! Она ж не вампир!». Перед Энтони стояла непочатая бутылка темного «Гиннеса», служившая лишь подставкой для его нервных пальцев, которые неустанно барабанили по ее влажным и холодным бокам.
«Ты можешь с ней поговорить? - обратил наконец свое внимание на друга Арзи. - Криста вбила себе в голову, что она - сатанист или кто-то там. Может, с сектой связалась какой, в Интернете. С этим ремонтом я ее почти не вижу». «И чем я помогу?» - возвел глаза к щербатому потолку Энтони, манерно убирая челку каштановых волос со лба. Ледяные глаза Арзи уставились на него, и вампир уверенно заявил: «Так ты же бывший священник! Убеди ее, что ее бредни - дерьмо собачье!». Вампир мрачно вздохнул и отрицательно покачал головой. «Я точно не тот вампир, который тебе нужен! - ответил Энтони, и положил левую руку на сердце, где, по видимости теперь будет обитать сам Дьявол. - Я вообще больше не тот вампир, которым был раньше. Я собираюсь сменить имя, так что Энтони Феррейна вскоре больше не будет!». Вампир произнес эту речь, не поднимая глаз от черного фасада пивной банки в своей руке.
Арзи, сидевший напротив, будто внезапно очнулся ото сна, и ошарашено уставился на друга. «Да, меня теперь меня будут звать Джонни Дэниал, как два моих любимых вискаря» - убежденно заявил Феррейн-младший. Пустое, не считая двоих вампиров за столиком, и рабочих, что трудились денно и нощно, помещение бара заполнил громогласный смех. Вампир Арзи смеялся так, что слезы выступили у него на глазах. «Что, реально?» - отсмеявшись, но все еще подхихикивая, вопросил тот. «Пока, Арзи!» - мрачно попрощался новоиспеченный Джонни Дэниал, и накинув на плечи свою кожаную косуху, свалил в ночь.
***
Джексон Стайлз нетерпеливо ожидал Йори Вульф на автобусной остановке. Наскоро собранная черная тяжелая спортивная сумка «Nike» ремнем оттягивала плечо. Парень был одет в черное, длинные светлые волосы забраны в хвост. Йори встретила его, тоже в черном, будто дресс код для тех, кто собирается нарушать правила, и, возможно, закон. «Мы можем не вернуться из этой поездки, ты в курсе?» - вопросила девушка, скалясь, будто это было весело. «С тобой всегда так опасно?» - задал вопрос Джекс. Йори согласно кивнула, и почему-то парень поверил ей на слово. «Меня больше интересует, как мы доберемся до этого твоего Нового Орлеана. - поинтересовался оборотень. - Мой трастовый фонд пуст». «Пять лет назад, на мой двадцать первый день рождения, Кристоф Риддл оставил мне наследство. - ответила Йори. - Там до хрена и больше бабок, если честно. Нам хватит!».
«Погоди, я думал, мы ровесники. - удивленно вопросил парень. - Сколько тебе лет на самом деле?». «Очень невежливо с твоей стороны, Джекс. - шутливо оскорбленная в лучших чувствах, скривилась Йори. – Двадцать шесть». «Ты выглядишь, будто чертова шестнадцатилетка» - в шоке промямлил волк. «Я пила кровь Кристофа, пока была младенцем, кажется, это как-то замедлило старение» - безразлично пожала плечами волчица. «И что теперь, это мой мир? Мне нужно смирится с этим магическим дерьмом вокруг?» - беспомощно прошептал Джекс, когда они заняли свои места в салоне автобуса. Йори мрачно посмотрела на своего товарища по возможным преступлениям и строго вопросила: «Скажи мне, Джекс, твоя жизнь была в разы лучше без этого дерма, правда?». Не дождавшись ответа, она демонстративно нацепила золотые солнечные очки от «Dolce&Gabbana», которые до этого были заправлены за ее уши на макушке, и откинулась в мягком синем кресле со стойким намерением выспаться. Этот вопрос был риторическим, но Джексон Стайлз все же нашел в своей голове ответ, и он ему не очень понравился.
***
Дэни сошел со сцены в неведомой досель эйфории. Вампир и представить себе не мог, что музыка может давать такие ощущения. Он знал, что любовь дарит крылья, но, то, что признание публики окрыляет – было для него в новинку. Страх и, одновременно, вожделение в глазах зрителей были словно наркотик, и парень подсел на него с первой дозы. Глаза Дэни горели воодушевлением и желанием сдвинуть, как минимум, горы, как максимум, дать еще один концерт прямо здесь и сейчас. Даже тремор в руках, от усталости, не был ему помехой.
«Мальчик, ты уволен!» - мрачно буркнул себе под нос хозяин джаз-клуба «Розовый Фламинго». «Но меня же искупали в аплодисментах!» - удивленно округлил глаза Дэни. «Эта твоя музыка, - вмешалась в разговор Мелисса, недовольно нахмурив носик, она добавила – Сатанизм какой-то». «У нас формат ужина под хорошую расслабляющую музыку, а не фестиваль блэк-метала» - согласился с трансветитом мужчина. «И куда мне теперь идти?» - чуть не плача вопросил парень. Его надежды и мечты, по обыкновению, разбились о скалы суровой реальности. «На улицу Роз – там всякие неформалы зависают! - презрительно пожала плечами девушка. Она немного отошла от парня, но вдруг развернулась и бросила ему. – И помойся, бога ради, ты пахнешь, как тухлая курица!».
Злые слезы брызнули из глаз вампира, и он, подхватив в охапку свою гитару, пулей вылетел из заведения. Так его еще никто не унижал, хотя, погодите-ка, его собственный отец вполне мог бы занять первое место по унижениям. Как-то Йорке Леннонкайнен, не снимая даже солнечных очков с носа, сказал Дэни, что тот похож на тощую миловидную девчонку. Не на курицу, конечно, но все же это был его родной отец. Тот человек, что по определению, не должен сравнивать его гетеросексуального сына-подростка с девчонками. Не то, чтобы Дэни что-то имел против девчонок, но те явно проигрывали в сравнении с его вампирскими качествами, такими как супер зрение, гипноз или супер нюх. Нет, это был не гипноз, но что-то большее, будто ты мог менять мысли в голове человека или вампира одним своим присутствием. Делать это было так легко и привычно, словно для смертного - выпить чашечку кофе с утра.
Вампиры умели вводить людей в транс и читать мысли с детства. Парень помнил, как еще в пятилетнем возрасте однажды застал своего отца врасплох, и заставил того танцевать вальс в одиночестве целый час. Тогда, кажется, Йорке Леннонкайнен и возненавидел его. И с момента обращения или рождения же, кровососы учились закрывать свое сознание от собратьев по клыкам, и Дэни не понимал вовсе, как он смог одолеть тогда сильнейший блок его отца. В тот самый момент вампир и осознал, что что-то с ним было не так, что он - белая ворона даже среди себе подобных.
Парень мог бы по щелчку пальцев заставить хозяина клуба и эту тупую курицу Мелиссу благоговеть перед ним, как он обманом заставил хозяина музыкального магазинчика, этого милого улыбчивого афроамериканца, обменять дорогущую гитару на «айфон». Но что тогда будет отличать его от его вероломного отца? А Дэни желал максимально отдалиться от такого непрезентабельного образа. «Я заслужу уважение сам! – дал себе обет парень. – Без этих вампирских штучек».
***
«Торопитесь, ребята, сегодня у нас торжественное открытие!» - лучистая улыбка озаряла лицо Кристы, когда она давала указания рабочим. В заляпанным серебряной краской синем форменном комбинезоне и белой, не по размеру, огромной футболке, девушка раскачивалась на лестнице на одной ноге, помогала доклеивать последние штрихи декора на стены, рискуя каждую секунду своей жизни случайно рухнуть вниз и сломать позвоночник.
Несколько темнокожих рабочих кучковались внизу, объявив перекур. Запах марихуаны застыл в воздухе сладковатым облаком. «По какому праву эта мелкая сучка нами командует? - злым шепотом вопросил один из рабочих, худой и бородатый. - Она даже не вампир!». Трое удивленно округлили глаза и неодобрительно покачали головами. Один, самый старший и мудрый, крупный накаченный мужчина вступился за начальницу: «Потому что она платит нам, и при этом, не спит ночами, чтобы облегчить нам труд! А людям, вообще-то, сон полагается». «Именно так! - поддакнул другой трудяга, наголо бритый, со шрамом на правой щеке. - Криста дала нам работу, будь благодарен, чувак. А то продолжал бы убивать и грабить туристов во Французском квартале из-за десяти долларов». Все мрачно понурились, вспомнив тот печальный случай из жизни. Двое канадцев в дорогих шмотках околачивались по темным переулкам Нового Орлеана, четверо голодных вампиров за чертой бедности напали на них, обокрали и убили, а нажили в итоге только желудочный грипп и жалкую десятку.
«Святое дерьмо, да у вас тут уже в очереди весь город собрался!» - удивленно выдал Арзи, с трудом пробившись через толпу у входа в бывший бар “Sunrise”, а теперь ночной клуб «Sunrise Space Night Club”. «Потому что мы теперь звездное место!» - улыбнулась на это Криста, и подавшись на лестнице вперед, рухнула вниз. Арзи в два прыжка оказался подле, поймав свою любовь на руки. «Аккуратнее нужно, малышка. - улыбнулась мужчина. - Иметь в бойфрендах вампира - одни лишь плюсы». Криста улыбнулась, схватила его лицо двумя руками и поцеловала в губы. «Все-все, опускай меня. - запротестовала брюнетка, когда окрыленный любовью мужчина начал кружить ее в своих руках по заново отремонтированному холлу ночного клуба. - Мы не на чертовом выпускном. И мне нужно переодеться к вечеру».
Арзи с сожалением поставил свою девушку на пол, и она рванула вверх по лестнице, в огромных кожаных сапогах с железками, которые, в знак непонятно откуда взявшейся симпатии в его черной заупокойной душе, прислал в дар девушке Джонатан Сейнт. Арзи пробовал было ревновать, но быстро бросил эту неблагодарную затею, благоразумно решив, что из двух зол, престарелого могильщика и его самого, он был более выгодной партией для Кристы.
1 - (англ.) - Ты прекрасный Дьявол
Глава восемнадцатая American Werewolves in London (on the run) 1
Ночь опутала Новый Орлеан своими черными облаками. Энтони Маркус Феррейн стоял перед Церковью Святого Луи, не решаясь войти внутрь. То ли церковь ночью выглядела слишком мрачно, то ли, и вправду, она стала Церковью Сатаны после того, как Льюис Пендрагон притащил свой важный зад в Новый Орлеан. И вот, бывший священник приснопамятного храма боится взяться за ручку двери, и войти внутрь. Что-то темное, почти осязаемое струилось из недр бывшей святыни. Странное и пугающее чувство, сродни животному страху человека перед неизвестностью, дарило нынче это проклятое Богом место. «У меня нет другого выхода!» - убедил себя мысленно Энтони, и, наконец, вошел внутрь храма. Здание прихода изменилось до неузнаваемости. Мрачные серые стены стали еще страшнее без умиротворяющих крестов на них. Яркие витражи в окнах, что возвышались над головами прихожан, заставляя их помнить о том, кто их спаситель и о бренности бытия человеком, сменились черными непрозрачными стеклами в рамах с перевернутыми крестами. Над алтарем гвоздями был прибит выкрашенный черной краской череп козла, и это дало Энтони понимание, что Бист явно питал нездоровую страсть к таксидермии.
Феррейн младший любил Церковь Святого Луи, и пусть, священник из него был никудышный, он все-таки провел на службе здесь не малую часть своей жизни. Один период ее для священника Антония закончился, когда он уехал помогать своему отцу-вампиру Маркусу Феррейну2 в Новый Орлеан много лет назад. Теперь он и сам полноправный житель города Новый Орлеан, и ничто не сможет его здесь вывести из душевного равновесия. Энтони наскоро закинулся кокаином в машине. Сердце не билось учащенно, как всегда, когда пугаешься собственного отражения в зеркале, оно просто билось по своей траектории, не напрягая бывшего священника.
Черные напольные гигантские свечи освещали путь бывшего святого отца к ныне проклятому черному алтарю. «Ты все-таки решил оказать мне визит. - послышался знакомый насмешливый баритон за спиной Энтони. – Это было верным решением». От такого самодовольного тона вампира передернуло. Энтони не узнавал свой приход, словно служка семинарии, впервые попавший в настоящий взрослый храм, он чувствовал в каждом камне под ногами некро-энергетику. «Ты сделал это место другим!» - голос Феррейна-младшего казался глухим и безжизненным. Возможно, это просто было эхо холодных каменных стен, которые поглощали все человеческие эмоции, коим не было места в этом проклятом ныне храме. Запах влажной земли и тлена доносился до ноздрей вампира Энтони с кладбища по соседству.
«Я и есть это место!» - туманно ответил на это Бист. Мужчина был обряжен в иссиня-черную мантию с капюшоном. Его лысый череп светился, словно нимб, над головой мужчины. В этой атласной робе он казался гораздо моложе своих лет. Мужчина совсем не походил на того Льюиса Пендрагона, что явился к Феррейну-младшему стареющим саркастичным дельцом. Этот маг, а мужчина перед Энтони определенно являлся черным магом, его энергия электрическими разрядами бушевала в воздухе, был в самом расцвете лет. Вампир с удивлением почувствовал странное влечение к этому типу в черных одеждах. Единственное, что осталось неизменном в облике колдуна - его черные, цвета угля, глаза. Феррейн-младший подошел ближе к худощавому мужчине, и залюбовался тем, как руки того, с красивыми длинными пальцами, аккуратно сложенные друг на друга возлежали на томике Сатанинской библии. Казалось, эти ладони были с любовью вылеплены из воска умелым мастером. Вампир посмотрел в глаза магу. Мало кто из смертных может выдержать взгляд детей ночи, но Бист смотрел в ответ, не отводя взгляда, и Энтони понимал, что это он сам оказался в сладкой дреме гипноза. Мужчина будто проваливался в черные шелка расширенных зрачков колдуна, отдавая всего себя на волю случая, и на милость его Хозяина.
Феррейн-младший был совсем близко к Бисту, он обонял мятное дыхание того, он видел, как уголок тонких губ мага скривился, словно в ухмылке. Энтони чувствовал себя в ловушке, не в силах противостоять чарам этого волевого мужчины. Вампир ощущал животный магнетизм, исходящий от колдуна. Такое с ним было всего лишь раз, когда он позволил Кристофу Риддлу соблазнить себя. Мужчина просто не смог отказать зеленым манящим глазам цвета шартреза, завораживающему бархатному голосу и кубикам пресса на упругом животе Риддла-младшего. И вот сейчас, Энтони словно вернулся в тот роковой день, ощущая прикосновения обжигающе горячих пальцев Биста на своих руках. Вампир чувствовал жаркие губы мага, впивающиеся поцелуем-укусом в его собственные, мертвые и ледяные.
Энтони Феррейн не заметил, как отдался чувствам, и ответил на поцелуй человека, которого по всем возможным канонам, он должен был ненавидеть. Вампир обхватил затылок мага руками, жадно ловя ртом влажные губы Биста. В порыве страсти маг задрал футболку своего любовника, и тут же, словно громом пораженный, будто молния ударила лишь в него одного посреди дикого поля в грозу, увидел отвратительную гниющую плоть вампира и застыл в недоумении. Энтони боялся поднять глаза на своего любовника, страшась увидеть в них отвращение. Но колдун указательным пальцем левой руки нежно поднял голову вампира за подбородок, так чтобы видеть его глаза. В черных зрачках Биста плясало лишь адское пламя гигантских напольных свечей, и сочувствие. Не презрение, не жалость, но сочувствие, будто маг знал, что именно переживает Энтони, и тоже испытывал нечто подобное когда-то.
Колдун опустил свободную руку на пораженное проказой место на животе вампира. Второй, он все еще держал Энтони за подбородок и тихо шептал: «Все хорошо, милый. Я могу избавить тебя от этого. Конец мучениям!». Феррейн-младший не верил ему на слово, ведь даже феноменальная регенерация вампира не могла совладать с китайским Проклятьем смерти. Но пламенно горячая ладонь Биста на животе пульсировала магическим огнем, обжигая ледяное тело Энтони, убедила вампира довериться колдуну. Феррейн-младший видел дикие пляски огня в красных глазах мага, чувствовал, словно они оба были цирковыми тиграми, объятыми кольцом пламени без права выхода из круга. Тонкие и такие желанные губы Биста беззвучно шевелились, а кожа на теле вампира горела и плавилась под его прикосновениями.
Боль пронзала тело вампира, словно он был обычным человеком. Энтони давно уже не чувствовал ничего подобного, ярко и живо, он представлял себя ведьмой, горящей на костре за греховную ворожбу. Запах паленой плоти заполнил собой все вокруг. Вампир очнулся, резко выпав из транса. Две красных точки, два маячка колдовских глаз Биста пропали, вместо них на вампира смотрели привычные черные задумчивые очи. Маг, сложив руки крест-накрест на груди, выжидающе смотрел на Энтони. Вампир вновь задрал полы серой футболки, и в благоговейном ужасе вскрикнул. На месте недавнего гниения, была розовая кожа, словно затянувшийся недавно ожог. «Как? - не веря своим глазам вопросил Феррейн-младший. - Как ты это сделал?». «Нет ничего невозможного для Дьявола» - неопределенно пожал плечами Бист и улыбнулся. «Ты чертов магический гений!» - закричал от счастья Энтони и благодарно повис на шее у удивленного Биста, вновь впившись своими губами в его.
***
По прибытии в Новый Орлеан, Джексон Стайлз был поражен. Нью-Йорк, в котором он вырос и знавал взлеты и падения, даже в самой лучшей его части, не давал настолько сногсшибательные впечатления. Empire State Building, это, конечно, круто, но Французский квартал в ночных мерцающих огоньках, со своими балкончиками и цветами, ароматами элитного алкоголя и роскошного парфюма, мощеными дорожками и уличными музыкантами, которые играют на саксофонах прямо тебе в душу, минуя несовершенный человеческий слух.
Каждый житель Нью-Йорка, в конечном счете, устанет от своих красот, а житель Нового Орлеана - никогда. Оборотень, завороженно глазея по сторонам, брел позади своей решительной подружки, которой, казалось, окружающие красоты были до фонаря. Джекс то и дело спотыкался о древние камни под ногами, будто ребенок, только научившийся ходить. И это было знаком, этот город, не хотел его, волк-чужестранец был ему не нужен. Несмотря на свое внешнюю притягательность, город был будто закрыт для чужаков, таких как Джекс. «Вампиры - чертовы эстеты, чего ты ожидал? - выдала Йори с усмешкой. - Ты попался на крючок – их город приманил тебя. Но будь осторожен, они непременно придут оторвать тебе голову». Это мрачное предостережение напугало парня, он уже и забыл, что невольно стал причиной уменьшения поголовья вампиров на одну. Джекс не к месту хихикнул себе под нос, оценив собственный каламбур. «Хватит ржать, придурок, я серьезно!» - приняла это на свой счет Йори. Джекс мрачно вздохнул, оценив, как быстро девушка низвергла его с пьедестала «Джексона» вновь на дно «придурка».
***
У нее получилось сделать что-то стоящее в своей жизни. Что-то такое, о чем будут говорить многие годы, что будут вспоминать, если этого не станет вдруг. Такое, что нужно всем и каждому, что дает надежду на будущее и заставляет возвращаться туда снова и снова. Криста создала шедевр, и Ван это понимал! У него самого не получилось бы сделать лучше. Да, он многие лета содержал этот бар, и каждый вечер он был полон до отказа. «Sunrise» был домом для многих местных вампиров. Но сделать это место популярным настолько, что про открытие говорили на городском канале, самостоятельно Ван бы не смог. Улица Роз, на которой располагался «Sunrise», всегда была проклятой. Такси не ездили по этому маршруту, люди старались обходить эту темную улочку стороной.
А теперь, стараниями Кристы, сын мэра был в первых рядах на открытии обновленного бара. Он, конечно же, был вампиром. Ван был уверен, что это мистическое стечение обстоятельств не обошлось без серого кардинала города Джонатана Сейнта, который, надо думать, каким-то образом обратил парня в упыря, чтобы иметь власть над его высокопоставленным отцом. Людей по-прежнему не пускали в «Sunrise» - это было нерушимым табу политики Вана, и Криста не стала с этим спорить, даже сама будучи человеком. На памяти вампира, только два горе-вампира нарушили эту традицию Вольдемар фон Браун3 и Кристоф Риддл4, но они, как водится в таких случаях, уже давно кормят червей в могиле.ё
Но несмотря на это прискорбное для смертных обстоятельство, количество тусовых гостей превзошло все смелые ожидания. За один только вечер Ван сделал полугодовую выручку предыдущих лет. «Ты просто не умеешь вести дела, чувак! - поржал над удивленным своим внезапным успехом барменом его друг Арзи. - Учись, пока Криста жива!»
Скрипя сердце, Ван разорвал многолетний контракт с давними поставщиками пива, чем, очевидно, навлек на себя их гнев и проклятия в карму. Теперь «Sunrise» сервировал авторские коктейли по именам мертвых знаменитостей, продавал модное крафтовое бутылочное пиво с дизайнерскими художествами на разноцветных бутылках, а вместо сигаретного дыма, помещение заполнил аромат электронных испарителей.
***
Злой ливень терзал небо над Прагой уже несколько дней. Казалось, осень вернулась в середине весны, и оплакивает почившую жену Йорке Ленонкайнена, словно бабка-плакальщица на похоронах. Печально, но Леннонкайнен-старший был единственным, кто присутствовал на них. Дворецкого дома за сколько бы то ни было важную персону, Йорке, разумеется, не считал. Мрачный, словно потрепанный непогодой кладбищенский ворон, сгорбившись под раскрытым черным зонтом-тростью, вампир видел, как его почившую с миром любовь хоронили в закрытом гробу. Ему не показали даже лица мертвой жены, ведь голова ее была разнесена выстрелом из револьвера в мясо. Вампиры не такие слабые создания, чтобы бояться крови или вытекших мозгов, но этические соображение и полу-обморочное состояние сдержанного досель Леннонкайнена навело работников морга на мысль, что нанести еще большую травму психике рок-музыканта они права не имеют.
«Смерть по неосторожности» - заключил судмедэксперт, тощий молодой вампир с обескровленным лицом и дрожащими руками с черным лаком на ногтях. На шее его болтался золотой анкх. И руки парня дрожали не от суеверного страха перед покойниками вокруг, а при виде суперзвезды перед ним, что был внешне далек от своих многочисленных портретов в интернете. Убитый горем, иссиня-бледный лицом Йорке Леннонкайнен, позабывший даже надеть на нос свой неизменный атрибут - солнечные очки, был в полном раздрае. «Самоубийство» - мрачно изрек дворецкий Томаш, не поверив заключению экспертизы. «Я убил ее!» - принял на себя груз ответственности за смерть некогда любимой женщины Йорке.
После опознания тела, похорон и полицейской волокиты, вампир все же получил на руки орудие убийства, что было аккуратно сложено в злополучную подарочную коробку. Мужчина не желал к нему прикасаться, но знал, что скоро этот момент настанет, и Чеховское «ружье» должно будет выстрелить в конце пьесы, во имя светлой памяти его покойной жены. Вилена после смерти стала ангелом, в этом вампир не сомневался, ведь быть женой такого деспота и тирана, как он сам, автоматически причисляло ее к мученикам и лику святых заодно.
Седина в висках, морщины под глазами, плохой сон и расшатанные нервы давали вампиру возможность полагать, что вскоре к этим признакам прибавиться еще один, смертельный - гниение. Леннонкайнен был уверен, что китаец ошибся, выбрав его последним из рода, ведь у него есть наследник. Но молчание Джонатана Сейнта и внезапное самоубийство жены навело Йорке на мысль, что, возможно, Дэни больше нет. И этот меч над головой парня занес он сам, собственной рукой, пятнадцать лет назад. До этих пор азиат не ошибался никогда. Йорке Леннонкайнену было жаль того несчастного, что будет страдать гниением до гробовой доски, ведь вампир не собирался участвовать в дуэли. Но выбор должен был быть сделан, и виновный должен быть наказан.
1 – (амер.) –Беглые Американские оборотни в Лондоне
2 – об этих событиях можно узнать из первой части саги «Дрянная кровь»
3 – об этом можно прочитать в романе «Сказка с вампиром»
4 – отсылка к четвертой части саги «Дрянная кровь» - «Принц-чистокровка»
Глава девятнадцатая Worms of qualm 1
Двое лежали на огромной кровати из черного дерева, убранной алыми шелками и бархатным кроваво-красным балдахином. Смуглое поджарое голое тело Биста излучало жизненную силу. Худое и бледное тело рядом с магом принадлежало Энтони Феррейну, и оно было холодно, как лед. Но блаженная улыбка не покидала губ вампира. Голова Феррейна-младшего покоилась на плече нового любовника, и тот обнимал мужчину, будто, и правда, любил. Над вычурной кроватью Льюса Пендрагона висел его собственный портрет. Маг, облаченный в черный костюм-тройку, в руках черная трость с серебряным набалдашником в форме головы волка, алая мантия с золотым подбоем укрывала плечи мужчины. На этой картине колдун выглядел гораздо старше своих лет. Мужчина казался Энтони неким Дорианом Греем, видавшим ужасы этого мира и пробовавшим их на вкус, словно этот портрет старел вместо его хозяина.
В левом нижнем углу картины значились инициалы «A.L.». «Это автопортрет» - с улыбкой ответил на мысли Энтони Бист, появляясь за спиной вампира. Тот отходил налить им бурбона, промочить горло после ночи любви, но замешкался, завороженный необычным портретом. «Ты что, какой-то лорд? И этот сексуальный британский акцент» - удивленно вопросил Энтони, глядя на фамильные кольца на пальцах мужчины и вычурный золотой герб на броши, поддерживающей красную мантию. «Так и есть. Я из Англии, древний кельтский род. Вообще-то, меня зовут Алистер. Алистер Льюис Пендрагон» - представился наконец полным именем маг. Он стоял позади вампира, и его руки медленно опустились на голый торс Энтони. От прикосновений мужчины по телу Феррейна-младшего пробежали возбуждающие электрические разряды.
«Я могу звать тебя Ал? Бист для меня слишком мрачно. - умоляюще попросил Энтони. - Я все же бывший светлый священник». «В прошлой жизни, я мог бы оторвать человеку голову за такое панибратство, выварить ее в кипятке, и использовать череп, как чашу под вино. - спокойным голосом шептал на ухо Энтони Бист, и от этого шепота все тело вампира резко напряглось, и сердце его ледяными тисками сковал ужас. - Но ты - любовь моя, разве я могу отказать?». С этими словами маг поцеловал своего любовника в плечо и увлек за собой на ложе. Энтони был будто в трансе, подчиняясь каждому слову его Хозяина, и он не знал, виноват ли алкоголь, наркотики или животная страсть, что вскружила ему голову и низвергла в пучину разврата, на пару с этим жутковатым дьяволо-поклонником.
***
«Ты хорошо знаешь этот город, разве у тебя тут нет жилья?» - нервно переспросил Джексон Стайлз в очередной раз получив отказ. «Чертовы упыри! Десятый дом, по счету, в который нас не захотели заселять!» - злилась Йори, агрессивно сжимая и разжимая кулаки. «Это потому, что мы оборотни?» - риторически переспросил Джекс мрачным голосом. «Это потому, что ты - придурок!» - в тон ему ответила девушка. Оборотень остановился посреди улицы, скрестив руки на груди. Волчица сделала еще несколько шагов вперед, и заметив, что парня нет рядом, обернулась и расставила руки в жесте «ну чего еще?». «Почему ты такая злая? – недовольно вопросил Джекс. - У нас ведь был классный секс!». «Ага! А потом ты мне чуть глотку не перегрыз!» - отмахнулась от Джекса, как от назойливой мухи, Йори. «Ты меня теперь всю дорогу будешь ненавидеть? - разозлился в ответ Джекс. - Я, вообще-то, поперся за тобой в это упыриное гнездо, чтобы помочь твоего мертвого любовника найти». Услышав эти слова, девушка зарделась и бессильно опустила руки по швам.
«Мы не любовники! Точнее, я-то люблю его, а он меня - нет» - сбивчиво пролепетала девушка, разом потеряв всю браваду. Ее щеки залились краской, словно ей и правда было шестнадцать. «Слушай, мне плевать. - ответил на это Джекс, смягчившись. - То, что у тебя стоит на покойников, не моя проблема. Давай просто найдем его, живого или мертвого, окей? Без вот этой вот херни! Я из-за тебя теперь чертов оборотень, мы квиты, повзрослей уже!». Волчица понуро опустила плечи, сжалась, и, кажется, в глазах ее застыли слезы. «Хорошо. - произнесла она слабым голосом. - Не надо кричать на меня, придурок!». Последнее слово она, в прочем, добавила очень тихо. Оборотень удовлетворено кивнул и пошел вперед, обгоняя девушку, не оглядываясь. «Кажется, мы заблудились!» - констатировала факт Йори, поспешившая за парнем следом.
День клонился к вечеру, двое волков очень устали и хотели есть и спать. Спартанские забеги по городу без еды и питья, Йори не позволяла ни себе, ни Джексу останавливаться, пока они не найдут жилье, давали о себе знать. «Может, хостел?» - предложил Джекс. «Ты что, хочешь жить с людьми? - саркастически вопросила Йори. - А если кто другой назовет тебя придурком, и ты разозлишься и нападешь на него?». Джекс не мог поспорить с ее логикой.
***
«Даниэль, если ты это смотришь, значит меня уже нет в живых!» - мрачным голосом говорил Йорке Леннонкайнен. Он восседал за столом в своем кабинете в фамильном замке. Это место, словно он был в овальном кабинете Белого дома, давало ему контроль над ситуацией и мнимое ощущение, что все снова в порядке. «В противном случае, я бы уже давно уничтожил эту запись» - вещал на камеру Леннонкайнен-старший. Перед вампиром лежал мобильный телефон со включенной фронталкой, и монотонно записывал видео. Йорке решил попрощаться с сыном, надеясь на то, что мальчик все еще жив. Он так же брал в расчет вероятность, что Дэни не был его сыном по крови, ведь такое нельзя знать наверняка, когда обращаешься к Сатане за помощью.
Смертельно бледное, обрамленное вороново-крыло волосами, лицо анфас на фоне платинового диска «Lost boys» - вот что останется сыну на память об отце. И еще миллионы долларов, которые, в сложившейся ситуации, очевидно, порадуют отпрыска больше, чем слезливая видеозапись. Леннонкайнен-старший откашлялся, уселся как можно ровнее в деревянном кожаном резном кресле, и продолжил говорить на камеру: «Дэни, мальчик мой, может случиться так, что я умру. Совсем скоро ты останешься один в этом мире, и тебе нужно привыкать быть сильным и смелым в этой непростой жизни». В голове Йорке пронеслась мысль, о том, что он несет откровенный буллшит2, и что все эти его высокопарные слова не передают смысла того, что он хочет сказать на самом деле.
«Найди Джонатана Сейнта, твоего деда. Обратись к нему, и он поможет тебе во всем» - за эту фразу Йорке готов был сам себе дать по лицу, но оставить сына на попечение единственного родственника, которому он мог доверить судьбу ребенка, Леннонканен-старший был обязан. «Прости меня, Дэни, за то, что не уберег твою мать от самоубийства!» - эти слова вампир произнес с болью и слезами на глазах. Как только чертов револьвер попал к нему, Йорке Леннонкайнен понял, что карма настигла его, и что жизнь его теперь висела на волоске.
А позже, прожитые годы вампирской жизни явились к Леннонкайнену-старшему на порог названными страшными гостями. Они обещали остаться с ним до конца, словно верные друзья детства, что вспомнят о тебе только в день твоих похорон. На счастье, он не мог видеть свое отражение в зеркале, иначе он разбил бы его голыми руками от злости, мешая свою кровь с осколками. Тело вампира разрушалось, словно древняя мозаика в Ватикане, что осыпается с годами, уродуя лица апостолов, Девы Марии и Христа.
Морщины, словно трещины на старой картине, покрыли лицо Леннонкайнена-старшего, седина проступила на висках густых черных волос, глаза пожелтели и потухли, на руках появились отвратительные старческие светло-коричневые пятна, спина сгорбилась. Вампиру приходилось пить кровь чаще, чтобы тормозить старение, и возвращать себе вновь, раз за разом, презентабельный вид. Но он знал, что помощь эта недолговечна, и что смерть рано или поздно возьмет над ним верх. Костлявый вернулся дать реванш, победить его, и забрать с собой того, кто принадлежит ему по праву.
Но Йорке не боялся смерти, ведь он знал, что там, по ту строну сказки, которую мы зовем жизнью. Он желал умереть, и осознавал, что вернуться к живым - было самой большой ошибкой его вечности. «У меня есть секрет. – продолжил говорить мужчина в камеру телефона, как только справился с эмоциями. – И ты должен знать его, чтобы выжить!». Йорке мрачно вздохнул, собираясь с силами, чтобы открыть наконец душу спустя многие годы. «Я был в Аду и видел Смерть своими глазами. И я не желал оставаться в этом богом проклятом месте! Я согрешил перед тобой, мой мальчик, и теперь корю себя за это. Тогда, двадцать лет назад, я был малодушным и эгоцентричным, и прощения мне не видать. Но я хочу, чтобы ты знал, что я никогда не верил, что у меня может родиться ребенок, такой славный и чудесный сын, как ты».
Слезы снова застилали глаза вампира, но он не стирал их, и они текли по его щекам, казалось, впервые в жизни. «Я продал твою душу. Отдал твою жизнь в обмен на свою собственную, чтобы вновь очутиться на Земле. Это была моя самая главная ошибка, и я расплачиваюсь за нее по сей день. Но не суди меня – Смерть все рассудит. Я не прошу твоего прощения, лишь заклинаю – будь осторожен! Она придет за тобой, и заберет тебя себе. Не позволяй этому случиться, избегай ее, будь хитрым и злым. И помни, что жизнь здесь и сейчас – твой единственный дар! После смерти выбора у тебя не будет, и адское жерло вулкана проглотит тебя с потрохами». Произнеся эту речь, Йорке Леннонкайнен щелкнул по экрану, остановив видеозапись. Дело было сделано.
***
На небе над Новым Орлеаном забрезжил розовый рассвет, и Энтони Маркус Феррейн в своих черных “Ray Ban”, неровной походкой спустился вниз по лестнице «Церкви Сатаны». Из мрака адского храма выход на свет божий давался глазам вампира болезненно. Энтони кое-как добрел до ближайшего магазина с алкоголем и купил бутылку «Jack Danials». Он вскрыл ее и брел по безлюдным утренним улицам, жадно хлеща терпкую янтарную жидкость из горлышка. Ноги привели мужчину на кладбище Святого Луи, где был похоронен его безвременно почивший отец, Маркус Феррейн, чье имя вампир гордо носил все это время.
«Все течет, все меняется! - подумал про себя Энтони, выливая немного виски на снежно-белый памятник его отца. - Я больше не принадлежу тебе, Маркус. Даже твое родовое проклятье обошло меня стороной». Энтони пьяно ухмыльнулся и задрал свою футболку. На месте, где буквально вчера была обезображенная гниением кожа, чудом явилась новая, словно и не было этих мучений в помине. «Иди в жопу, отец!» - захохотал, словно сумасшедший, бывший священник. Он швырнул почти пустую бутылку в памятник, и та разлетелась на тысячи осколков, усыпав белый песок дорожки перед могилой. «Я больше не Феррейн!» - громогласно возвестил на все кладбище Святого Луи вампир и отправился восвояси, смеясь, словно в него вселился сам Дьявол.
1 – (англ.) – черви сомнений
2 – (амер.) – дерьмо
Глава двадцатая Monsters… are humans? 1
Йорке Ленонкайнен, собственной немного стареющей, немного печальной, но все так же решительной, очаровывающей и приковывающей к себе взгляды зевак персоной стоял посреди Вашингтонского аэропорта, черные очки надвинуты на глаза, небольшая кожаная коричневая дорожная сумка «Louis Vuitton» в руках. Чернее ночи были одежды его, косуха и джинсы, неприметная для обычных туристов, но типичная повседневная одежда известного рокера, была для поклонников Йорке словно красная тряпка для быка на корриде. Бывшая рок-звезда явно кого-то ожидал, то и дело оглядываясь по сторонам и кидая выжидающие взгляды на внушительного размера серебряный циферблат наручных часов от «Diesel».
То и дело мужчина отмахивался от подбегающих стайками фанатов и фанаток, изредка между делом чиркая автографы на своем собственном бледном лице той или иной степени старости фотографий, или просто, на клочках бумажек, менее влюбленных в него, но явно желающих хоть каким-то чудом приобщиться к «звездному миру» поклонников. Всю свою жалкую оставшуюся жизнь они будут рассказывать всем и каждому, в очередях на кассу затрапезного супермаркета, на пьяных корпоративах на работе с дешевым вином из пластиковой тары, на семейных торжествах одну и ту же, побитую молью историю о том, как им посчастливилось встретить самого Йорке Леннонкайнена в аэропорту Вашингтона. Словно пчелы на мед слетались эти любители отхватить кусочек «звездного часа», а Леннонкайнен изредка клыкасто улыбался и рукой в черной кожаной перчатке вальяжно рисовал свои витиеватые подписи. А девушки таяли при взгляде на своего кумира, и вдыхали аромат его парфюма Killian “Black Phantom”.
Это действительно было чудо, что рок-звезда оказался в том месте. Честно признаться, вампир надеялся больше никогда не переступать порог этой страны, этого штата, этого города, и, уж точно, этого аэропорта. В последний раз Йорке был здесь, около семи лет назад, и надеялся, что, хотя бы в ближайшую сотню он не окажется в Америке вновь. Эту страну он не любил. Местные человеческие отродья его раздражали. А к вампирам нормальное отношение было только в Новом Орлеане, куда, конечно же, по многим причинам, коим частично был виной он сам, путь ему был заказан. Мужчина надеялся, что его отцовское сердце екнет где-то на подлете к материку, но, видимо, связь его с сыном была не настолько сильной.
«Мистер Леннонкайнен? – внезапно послышался вкрадчивый мужской голос рядом и вежливое покашливание. – Благодарим за ожидание. Вы готовы следовать за нами?». Йорке сдвинул свои авиаторы на переносицу, и оглядев с ног до головы встречающих, согласно кивнул. «Ох уж эта корпоративная этика. – с неприязнью подумал про себя вампир. – Говорить о себе во множественном числе, обобщая, напялить эти угрюмые одинаковые костюмы, словно инкубатор какой-то. И вот мне вновь приходится тащиться в логово этих офисных крыс». Двое в штатском, но по выправке очевидно военные, среднего роста, довольно низкие в сравнении с высоким Леннонкайненом, и он с радостью смотрел на них сверху вниз, в идентичных черных костюмах, двинулись к выходу из аэропорта. Леннонкайнен поспешил следом, не без удовольствия заметив через стеклянные двери выхода, что за ним прислали черный лимузин. «Как в старые добрые! – усмехнулся уголками губ Йорке. – Зажжем!».
Военные привезли мужчину в печально известное ему здание в форме правильного пятиугольника. Леннонкайнен мрачно закатывал глаза, когда на каждом посту его и его багаж досматривали, будто он мог бы пронести в эту цитадель что-то опаснее себя самого. «Можно без этого? – на третий раз взмолился Йорке. – Вы же знаете, у Вас тут в подвале оружие похуже любого пистолета имеется. И я вам его одолжил, так что будьте поуважительнее». Двое провожатых недовольно переглянулись, но спорить с музыкантом не стали, разумно решив не злить голодного вампира посреди рабочего дня в офисе, полном ни в чем неповинных работников.
Трое шли мимо кабинетов прозрачного пуленепробиваемого стекла, закрытых дверей, синих кулеров, искусственных кактусов и шуршащих бумагами менеджеров в серых рубашках. Лицо Йорке Леннонкайнена то и дело сводило судорогой презрения, словно он наблюдал за лабораторными мышами. «Ваша жизнь так коротка, человечишки. – хотелось ему прокричать в лицо каждому. – А вы тратите ее на вот это дерьмо!». Трое погрузились в лифт, и как только бронированные двери его с шумом захлопнулись, один из провожатых вампира, Джордж или Билл, он не запомнил, когда они представлялись, поднес свою черную пластиковую карточку высшего доступа, которая все это время без дела болталась на его черном кожаном ремне, к картдридеру в лифте. Возможно, эти двое и не называли своих имен, Йорке уже не помнил, вампир абстрагировался ото всего происходящего, выстроив в своем мозгу глухую стену собственного мира, чтобы не дай Сатана, подхватить эту корпоративную заразу коллективного разума. Кабина плавно тронулась вниз, унося своих гостей в недра здания Пентагона.
***
Криста спустилась по новой, обитой блестящим в свете неоновых ламп металлом лестнице второго этажа модного ночного клуба «Sunrise Space Night Club». Девушка остановилась в середине, и облокотилась о перила, с удовольствием наблюдая за гостями. В день торжественного открытия клуба яблоку было негде упасть, и Криста была счастлива. Девушка наблюдала, как ее «дитя» превзошло все ее смелые ожидания. Кого здесь только не было, готы с прическами в лучших традициях «Bauhaus» и «Siouxie and the Banshees» кучковались у бара, панки с ирокезами и в футболках «Sex Pistols» устраивали мош в центре танцпола, рейверы в флуоресцентных салатовых майках и желтых очках от солнца блаженно упивались танцами, рэперы в снэп-бэках на головах и брюках-трубах устраивали рандомные батлы по углам, и фрики-чудики с пластиковыми трубками в волосах балансировали на гигантских платформах и исполняли свои замысловатые танцы под рваные ритмы модных сетов ди-джея из Румынии Графа Дикулы. Разноцветные лампы с потолка освещали танцующих, меняя свои цвета в рандомном порядке, и гости становились то зелеными, то фиолетовыми, словно инопланетяне разных рас собрались этой ночью на межгалактическую тусовку под одной крышей. «Идеально!» - удовлетворенно похвалила себя Криста и вышла в свет в клетчатом красном платье от «Vivienne Westwood» и кожаных массивных сапогах с железками.
Реклама в интернете и реорганизация бара явно пойдет на пользу Вану и его кошельку. Криста вспомнила, как первый раз пришла сюда, с тех пор прошел уже месяц, и она стала полноправной хозяйкой этого заведения. В зале играли «Die Antwoord», новомодная рэп-группа из ЮАР. А за барной стойкой сидел мрачный рокер Энтони Маркус Феррейн. До этого момента, она ни разу не видела его вживую. Странно было наблюдать, как лицо со всех музыкальных интернет-порталов сидит за столиком в ее доме и пьет неразбавленный виски, сгорбившись над стаканом, словно старый больной ворон. «Хреновый выбор!» - сказала она, подойдя к бывшему святому отцу, и указала пальцем на напиток в стакане. «Ты просто такого не пробовала. Ван, налей девушке того же! – усмехнулся в ответ Энтони, умело подколов ее. – Так ты, значит, та самая человеческая любовь Арзи, о которой он без умолку твердит?». Криста зардевшись кивнула, улыбнулась краешком губ, и уселась рядом с вампиром.
В мозгу Феррейна-младшего обрывистыми кадрами, как в дымке, словно слайды на проекторе хаотично сменявшие друг друга, появились видения «Церкви Сатаны», обряда посвящения и жуткое, искаженное экстазом лицо Льюиса Пендрагона. «Ты правда был священником?» - спросила Криста, сделав маленький глоток виски со льдом из бокала. Ее голос дрожал, когда она задавала этот вопрос. Все, что с ней происходило, явно не имело в себе ничего святого, скорей уж наоборот, это были происки Дьявола. Кто, как ни святой отец, пусть и бывший, сможет ей помочь разобраться в этом. Энтони окинул взглядом хрупкую принцессу рядом. Вампир отметил про себя, что короткое дизайнерское платье без рукавов было ей очень к лицу. «О, да! Но это в прошлом!» - он таинственное подмигнул новой знакомой. «А ты сможешь мне помочь?» - умоляюще попросила девушка. Энтони удивленно посмотрел на Кристу, в ее голосе было столько скорби, что хватило бы на все кладбища мира. «А разве Арзи не лучше подойдет на роль Рыцаря в сияющих доспехах?» - с усмешкой в уголках губ спросил Энтони, намекая на то, что его друг просто помешался на этой девчонке.
«Я не хотела бы, чтобы он знал, о чем мы тут болтаем!» - резко ответила девушка. И что-то в ее взгляде заставило бывшего священника согласиться выслушать ее исповедь. «Мне снятся ужасные сны!» - начала Криста. «И что же тебе снится?» - участливо, сам себе удивляясь, поинтересовался Энтони. Что-то было в ее огромных карих глазах, и этой по-детски непосредственной неумелой стрижке торчащих в разные стороны волос, в ее чарующем голосе, что рокер вдруг понял Арзи, с его странным влечением к ней. Человеческая девушка ткнула пальцем в рекламу пива на стене бара перед глазами священника, где было написано “Satan’s choice2”. На плакате была нарисована красногрудая брюнетка, стилизованная под пин-ап Сатана. Криста тихо промолвила: «Это я». Энтони вгляделся повнимательнее в картинку, но особых сходств с бледной, напуганной девчонкой рядом с ним, не увидел.
«Мне кажется, я одержима демонами, или что-то в этом духе. Мне страшно!» - в голосе Кристы послышались слезы. А Феррейн-младший вдруг понял, что Криста самый искренний человек, которого он встречал за многие годы. «Я видела все круги Ада, я видела муки грешников и чертей в человеческом обличии, ими управляющих. И среди них я – самый главный черт! Мне кажется, это отголоски моего прошлого, и в той моей жизни я делала ужасные вещи!» - тихо исповедовалась девушка. Сердце Энтони обливалось кровью и рыдало от жалости к девочке. Он понимал, что это просто сны, и никак они не могут иметь отношение к ее «прошлой жизни». Разве такое невинное создание лет шестнадцати, на вид, может сделать что-то ужасное? Его синие глаза напротив этих бездонных вишневых, полных муки и отчаяния, искренне взывающие о помощи. Энтони понимал, что его друг, Арзи, мог быть не так далек от правды.
Мужчина мельком бросил взгляд на ее тонкие руки с молочно-белой кожей и оценивающе подумал: «Хм, следов от уколов нет, и зубы в порядке! Значит, не наркоманка». Энтони знал, что девушку каждый день навещает местный человеческий врач, которому Арзи внушил заботиться о девушке. Доктор разными способами пытается выяснить причину потери памяти Кристы. Тщетные его попытки не увенчались пока успехом, разве что пробудили эти невообразимые картины в голове пациентки. «Еще мне кажется, я - телепат!» - вдруг добавила Криста, и после этих слов, выражение ее лица сменилось вдруг на презрительное. «Я знаю, о чем ты думаешь, что я шлюха и наркоманка, сбежала из притона?» - зло вопросила Криста. Алые глаза ее полыхали гневом. Энтони сглотнул, когда его застали врасплох: «Я не…». «Какой же ты ублюдок, Энтони Маркус Феррейн! Такой же, как и твой папаша» - закатила глаза к небу Криста, и эти слова вырвались из рта девушки не человеческим, а демоническим рыком. «Господи, она права! – с ужасом подумал про себя бывший священник. - Обидеть такое наивное и доброе существо мог только самый настоящий ублюдок».
***
«Ал, зачем я тебе?» - вопросил в лоб своего любовника Энтони. Эйфория прошла, и вампир глядел на мир уже совсем другим взглядом. Вне апартаментов Биста, в рабочей обстановке мрачной церкви, он был никем в сравнении с ним. «Мы влюблены, или этого тебе недостаточно?» - улыбка перекосила лицо мага. Двое были в кабинете магистра Церкви Сатаны Льюиса Пендрагона, именовавшего себя Бистом. Кожаные кресла, портреты давно умерших на стенах, чучела животных, кинжалы с витиеватыми надписями на арабском на ножнах, в золоте, словно дары от шейха. Дубовый стол, вечный, если представить его и через сто-двести лет, с ножками-лапами льва, намертво когтями впившиеся в свою добычу.
Пендрагон восседал в кресле за столом, перебирал бумаги, и был отрешен. Энтони нервно мялся на диване ожидания, он сам его так окрестил, не смея приблизится к своему Божеству. За все свои полторы сотни лет с небольшим, вампир не видел ни разу такой магии. Его мать была одной из сильнейших ведьм, но и она могла лишь поднять дух из могилы, но не плоть и кровь. И никто из них двоих не смог бы остановить Смерть! «Твоя магия, я такого никогда не видел! То, что могу я, даже сравниться не может!» - вновь начал неприятный разговор вампир. «Это не моя магия, Тони. - пожал плечами Бист. - Я служу Преисподней». «Ты говорил, что тебе нужна моя помощь. Я думал, ты имел в виду колдовство» - не отставал Энтони. «Ты уникальное создание, - маг поднялся из-за стола и подошел к возлюбленному. Он наклонился над мужчиной и по-отечески поднял рукой его подбородок чуть выше, чтобы видеть его глаза. – Падшая душа, из ослепительного света в кромешную темень. В моем Королевстве Ада нужны такие, как ты».
«Ад? Ты о чем?» - глаза вампира сузились, и он напрягся, не понимая, к чему ведет его любовник. «Ад и Рай, инь и янь. - говорил Пендрагон, обернувшись спиной к Энтони, жестикулируя руками, показывая двойственность этого мира. - Я был в Аду, но бежал оттуда, чтобы стать свободным, словно Люцифер бежал из Рая». Глаза вампира округлились, и он в шоке слушал мага, не понимая, говорит ли тот правду или лжет. «Ты не веришь мне, потомок Каина?» - посмотрел на Энтони через плечо Бист. Глаза его пылали красным, и это было на самом деле, гораздо более реально, чем то, что вампир по уши влюбился в обладателя этих жутких глаз.
«Я покажу тебе, но будь осторожен, большое знание идет бок о бок с большой ответственностью. Иногда груз этот невыносим, и человек ломается, словно фарфоровая кукла. Раз, и все» - он говорил это, приближаясь медленно, лишь полы мантии тихо шуршали о деревянный пол. Маг схватил лоб вампира своей властной рукой, и того обожгло адским огнем. Глаза Энтони закатились, обнажив белые белки, словно у воскресшего зомби. И он провалился в транс, точнее в тартарары, Тартар, что был под ними, в самом ядре земли, где жар был настолько силен, что кожа обитателей была красной, и воздух был соткан из черного пепла.
Но это длилось лишь секунды, пока чья-то рука, будто бы вязаная из тонких золотых нитей, или это было снежно-белое крыло, Энтони не успел разобрать, схватила его маленького, падающего на самое дно Преисподней за шкирку, и силком вытащила наружу. На свет Божий, обратно в кабинет Биста, и мир кружился вокруг, словно водоворот. Энтони вырвало прямо на пол неперевареным виски вперемешку с тако, на дорогущий персидский ковер Алистера Льюиса Пендрагона. «Теперь ты видел» - сухо констатировал факт Пендрагон, и вернулся к своим делам. Несчастный Энтони осел на диван, пытаясь осознать, что случилось с ним пять минут назад.
***
«Это последний дом из тех, кто сдает квартиры в списке airbnb» - без особой надежды в голосе изрекла Йори, и решительно нажала на дверной звонок. Дом из молочного белого кирпича, с чудными фонарями на цепях, что лучше бы подошли уличным интерьерам Праги, нежели Нового Орлеана. Ступеньки перед дверью, затоптанные за время, не видавшие ремонта, негостеприимно осыпались крошками камня, когда ноги ступали по ним; решетки, словно ты был отправлен отбывать свой срок в Бастилии, нежели туристом в город джаза и гамбо, мрачно ощерились на окнах.
Джекс устало оперся о коричневую деревянную дверь. Его надежда на сон и сытный ужин растаяла еще на пятом доме. Он устал слышать извечное «мест нет», что явно имело под собой другой подтекст «нет мест для вас, оборотни». Волк видел, как его оглядывали с ног до головы, словно он был тот самый пресловутый дареный конь, пытающийся во что бы то не стало угодить новому хозяину и избежать попадания на бойню. Только вот попасть на бойню, видимо, опасались сами хозяева. Они брезгливо вдыхали своими вампирскими ноздрями воздух, чуя волчий дух, и закрывали дверь перед его носом, словно парень был прокаженным. «Я этого не хотел! - несчастным голосом твердило его сознание. - Пожалуйста, пустите меня внутрь!». Но гордость волка не давала ему опуститься до лебизения перед этими живыми мертвецами.
Дверь открылась, и в темени прихожей, Йори и Джексу вначале показалось, будто там никого и не было, словно дверь отворилась сама по себе, но секундой позже, пожилая афро-американка выступила в островок света от фонаря на стене дома. «Кто здесь?» - вопросила старушка. «Здравствуйте, - бодрым голосом поздоровалась Йори. - Мы по объявлению. Хотим поселиться у Вас!». Джекс смотрел на закутанную в белый тюрбан пожилую женщину, похожую на старую, мудрую черепаху, и недоумевал, как она умудрилась сделать этот мужественный шаг в двадцать первый век, и выложить объявление в мобильное приложение.
«Дети - цветы жизни. - улыбнулась старушка. - Проходите, дорогие, уже стемнело. Таким, как вы не стоит показываться на наших улицах ночью». Женщина поманила Йори и Джекса за собой, удаляясь в потемки жилого дома. Двое недоуменно пожали плечами и переступили порог гостеприимной негритянки. «А вы не боитесь, что такие, как мы здесь не приживутся?» - саркастически вопросил Джекс. Йори возвела глаза к небу, а потом послала ему взгляд настолько убийственный, что парень готов был поклясться, что его сердце на миг перестало биться.
«Меня вы обидеть не сможете - я ведьма. - заговорщически улыбнулась старушка, проводя двоих на кухню через деревянные занавески в виде деревянных бус. - А до других мне дела нет». Йори и Джекс удивленно переглянулись, не понимая, шутит гостеприимная старушка или нет. Но выбора у них не было. «А почему у вас такая низкая цена за жилье?» – вопросила волчица, немного освоившись на новом месте. «Потому что до меня тут жил мертвец!» - ответила пожилая афро-американка, пожав плечами. «Надеюсь, она имела ввиду вампира!» - тихо прошептал на ухо Йори Джекс, так, чтобы их хозяйка ничего не услышала.
ё
Пожилая женщина накормила изголодавшихся путников супом гамбо, налила по бокальчику рома, расспрашивала о Нью-Йорке, в котором она мечтала побывать по молодости, но так и не сподобилась. Когда подошло время отправляться ко сну, та по-доброму глянула на Йори, подмигнула Джексу и сказала: «Я так понимаю, молодым спать вместе положено». И прежде, чем возмущенная Йори и опешивший Джекс смогли что-то возразить, шустрая старушка уже стелила им постель в одной комнате.
1 – (англ.) Монстры … люди?
2 – (англ.) – выбор Сатаны
Глава двадцать первая SAVE ME 1
«Ты был там, где я родился. Оттуда я черпаю силы» - пояснил Бист, когда деревянный кабинет перестал кружиться перед глазами несчастного Энтони Феррейна. Ад был слишком крут даже для матерого вампира. «Ты - не человек?» - в шоке переспросил мужчина, боясь позволить себе поверить в то, что он недавно узрел в видении. «В этом теле я больше человек, чем ты! – усмехнулся в ответ Льюис Пендрагон. - Но дух мой - древний, и тела я могу менять, по зову сердца. Я бесчисленное количество раз проживал земные жизни, перерождаясь в разных телах. Но перешел дорогу одному самодуру, и он закрыл меня в самой гадкой части Преисподней, откуда, как он думал, нет выхода». «Но ты сбежал?» - удивленно переспросил Энтони, мысленно поздравив себя с тем, что выбирать мужиков он точно не умеет. «Еще бы, но это дело случая. Мне помогли местные революционеры. Сейчас в Аду то еще веселье, скажу я тебе. - с этими словами Пендрагон неодобрительно покачал головой. - Но вот я здесь, и мне нужно кое-что из этого мира. То, что ему не принадлежит, а принадлежит Преисподней». «И что же это?» - вопросил Энтони. «Девчонка! - тихо буркнул себе под нос Бист, а в слух сказал. - Адский пламень, и ты достанешь его для меня».
«Достать пламя? - ошарашено переспросил Энтони. – Как это вообще возможно?». «Если ты готов, то я расскажу» - просто ответил Бист. «Ты знаешь, я для тебя на все готов, но твоя магия в разы сильнее моей. Разве ты не сможешь сам?» - вампир все еще не мог понять, зачем он со своими заурядными силами понадобился этому архи-магу. «Моя магия годится только для разрушения. - пожал плечами Маг. – А для адского пламени нужно колдовство созидания». «То есть, ты не вылечил меня?» - глаза Энтони в шоке округлились. Его сердце разочарованно ухнуло куда-то в низ живота, и в районе солнечного сплетения появилось очень неприятное сосущее чувство. «Нет, но я разрушил то заклятье, что было на тебе, и, пока ты со мной, проклятье Смерти тебя не тронет» - пояснил Бист. «И что это значит?» – с подозрением в голосе вопросил Феррейн-младший. «То, что проклятья смерти не существует, пока ты под крышей Церкви Сатаны!» - улыбнулся уголком губ Пендрагон, целуя своего любовника в лоб. Энтони с облегчением выдохнул, желания возвращаться в состояние гниющего трупа у вампира не было ни малейшего.
***
Черная туча легла на сердце Дэни Леннонкайнена. Его провал на сцене ударил по больному. Парень будто бы видел наяву саркастическую кривую ухмылку на лице родного отца, и будто бы слышал неискренние поздравления того с провальным дебютом. Молодой вампир не мог поверить в то, что гениальное звучание его гитары не было оценено по достоинству. Ему казалось, что каждый в том зале был задет за живое, сдерживая слезы, гости слушали эту музыку, добивающую до сердца. Но в глубине души Дэни знал, что эта мощь звучания и мистический посыл должен быть сокровенным, и доступным лишь избранным.
Вампиру нужна была другая публика. Другие души должны слышать и слушать его. Те души, что прокляты и падши, низвергнуты в Ад своими поступками и смертными грехами. Те существа, чье существование является ярким напоминанием о том, как делать не нужно и какую дорожку в жизни выбирать точно не стоит. Падшие ангелы, не раскаявшиеся грешники, убийцы и самоубийцы, злые сердцем и делом, они его публика, они его свита, для них он Король. Так вещала ему гитара Черная 69, что теперь вела его по жизни, и была его внутренним голосом - адским маяком во мраке его души. «Ты такой же, как они. - шептала она ему в уши, и парень закрывал их руками, не желая признавать ее правоту. – Ты - пособник в убийстве. Ты такой же урод, как они все».
Гитара показывала парню видения: красные от пота и натуги, голые тела, истощенные и смертельно уставшие от изнурительной работы куют железо в жерле вулкана; серые, бездушные, и, словно выпитые до дна людишки еле двигаются, таская тяжелые мешки с пахнувшими свежей краской , только напечатанными в типографии банковскими знаками; разгульные и порочные, с наполовину сгнившими лицами, словно гламур мертвецов, за столиками в жемчугах и золоте, влюбленные в себя и разврат, ужасающие чудовища лили шампанское в свои гнилые рты, и оно проливалось сквозь щербатые зубы и рваные ткани щек на стол. Они смеялись и веселились, будто не видели собственного уродства и тленности.
В полном отчаянии, Дэни решил влачить свое жалкое существование в чужом склепе на кладбище Святого Луи без права на что-либо хорошее в жизни. Вампир был проклят. Проклят родом, семьей, людьми и самим собой.
***
«Кого еще принесло?» - недовольно вопросила Криста, услышав вежливый стук в дверь своей комнаты. Утро обычно было ее личным временем, Ван отсыпался после ночной смены в баре, а Арзи уходил на тренировки своей школы «Бойцовский клуб», где он учил молодых вампиров держать оборону и нападать на обидчиков. «Sunrise Space Night Club»2 открывался только в полночь, поэтому дел у девушки особых не было. Она либо, как сейчас, читала книгу Брэма Стокера «Дракула», либо смотрела какой-нибудь фильм на компьютере.
«Можно мне войти?» - тихим голосом вопросил неожиданный гость, просовывая голову в дверь. Криста удивленно вскинула правую бровь, узнав вампира на ее пороге. Это был Энтони Маркус Феррейн. «Проходи!» - мрачно буркнула девушка, без особого желания впуская вампира в свой дом. Но другого выхода не было, ведь она знала, что упыри – народ настойчивый. Энтони, с шиком, в черной косухе и темно-серых скинни джинсах, с аккуратным каре каштановых волос на голове предстал перед девушкой. В руках бывший священник держал огромный букет алых роз в черной оберточной бумаге. Кроваво-красная атласная лента подвязывала ножки цветов снизу, чтобы те не рассыпались. Девушка недовольно натянула белое тёплое одеяло по подбородок, стесняясь своего ветхого спального платья.
«Я не поздравил тебя с открытием нового клуба под старой крышей, - начал с улыбкой вампир, подойдя ближе к кровати Кристы. – Ты отлично справилась. «Sunrise» просто не узнать, в хорошем смысле!». Криста удивленно взглянула на вампира перед ней. Минувшей ночью он показался девушке грубым и самовлюбленным, однако, сейчас перед ней стоял обычный мужчина лет тридцати на вид, стесняющийся ее больше, чем она его. На щеках Энтони даже появился румянец скромности. «Спасибо!» - пожала плечами девушка, принимая цветы из рук мужчины. «И я прошу у тебя прощения за то, что вел себя, как мудак!» - выпалил Феррейн-младший, опустив глаза в пол. «Угу!» - Криста кивнула в ответ, совершенно не понимая, как вести себя в этой ситуации. Вампир окинул беглым взглядом комнату девушки, потом посмотрел на нее саму. «Черт! Мне не нужно было приходить. – задним числом подумал о странности сложившейся ситуации вампир. – Арзи, и все такое».
Энтони развернулся было на каблуках своих черных «Blundstone», и собрался было выйти вон, но Криста его остановила. «Останься, святой отец. Мне нужно кое-что тебе сказать» - тихо вымолвила девушка, обнимая, словно мягкую игрушку, букет роз на ее коленях. Вампир аккуратно уселся на край кровати в надежде, что в этот момент не зайдет Арзи и, в порыве слепой ревности, не прибьет его на месте. «Ты знаешь, есть такая хрень – экзорцизм называется, - начала говорить Криста, и глаза Энтони полезли на лоб. - Интернет говорит, что для такого обряда нужен священник». «Зачем тебе?» - с подозрением в голосе вопросил бывший священник. «Как зачем? Очистить свое тело и душу, конечно» - закатила глаза к потолку девушка, недовольная неверием Энтони.
«Я этим не занимаюсь! - наотрез отказался Энтони. – Попроси Арзи, у него вроде-как есть опыт». «Арзи?» - с недоверием вопросила Криста, нахмурившись. «Ну да, - подтвердил Феррейн-младший. – Он из нашего покойного кореша Кристофа Риддла бесов гнал»3. «Нельзя! – наотрез отказалась девушка, важно выставив указательный палец правой руки перед лицом Феррейна-младшего. – Арзи не должен знать, что за дерьмо во мне сидит!». Энтони недовольно закрыл глаза и медленно сделал серию вдохов-выдохов. В комнате Кристы пахло пылью, деревом, вином и розами. «Я согласен. – сжалился над несчастной бледной, с черными синяками под глазами девицей перед ним. - Но мне нужен будет помощник, и ты должна молчать до смерти об этом. Если Арзи узнает – мне не сносить головы». Криста радостно закивала, соглашаясь со всеми условиями бывшего святого отца. «Это будет наша тайна!» - заговорщическим тоном произнесла девушка. Двое пожали руки, закрепив таким образом сделку, и Энтони Маркус Феррейн вышел из комнаты Кристы в смешанных чувствах.
***
Лифт в последний раз дернулся и замер на нулевом этаже, и двери с шумом раскрылись, выпуская двоих военных и Йорке Леннонкайнена наружу. Вокруг больше не было мельтешащих по своим крайне важным делам офисных работников, только изредка можно было встретить людей в белых халатах - лабораторных мышей, с мрачными бледными лицами от ночных смен и отсутствия солнечного света. То ли Джон, то ли Билл, вновь открыл своим поясным ключом бронированную дверь, и трое оказались в огромном ангаре, где в самом центре стояла одиночная крио-камера. Монотонный шум беспрерывно работающих машин, поддерживающих существование холодильной установки, успокаивал Йорке Леннонкайнена. Двое же его сопровождающих заметно нервничали. На лбу одного из них вампир заметил крупные капли пота.
Люди с опаской следовали за Йорке к снежно-белой кабине. Стекло было покрыто инеем, и невозможно было определить, что находится внутри. «Вы собираетесь забрать это?» - подал нерешительный голос один из военных. «Придется. – мрачно изрек Йорке. – У меня нет другого выбора». «Но как же ваш договор с американским правительством? В обмен на заморозку, это должно послужить на благо нашей страны» - нервным голосом вопросил второй. «Я передумал, и это должно отправиться со мной в Прагу» - ответил Леннонкайнен. Вампир стоял спиной к двум офицерам в штатском, и смотрел в окно камеры, подсвеченной мистическим синеватым свечением.
«Вы будете это размораживать?» - послышался голос позади. Молодой доктор в белом халате неспешно приближался к гостям нижнего этажа. «Да, и посторонним лучше этого не видеть!» - тихо проговорил Йорке. «Вы подписали договор, и без воли на то президента Соединенных штатов Америки Вы не имеете права выносить отсюда какую-либо собственность» - начал было доктор, но Йорке в два прыжка оказался рядом с ним и схватил того за горло, подняв над полом на добрые тридцать сантиметров. «Тебе стоит наплевать на правительство США, мальчик. – прошипел Леннонкайнен, обнажая снежно-белые и острые, как бритва клыки, и двое его провожатых в ужасе оцепенели. – Если хочешь жить, разумеется». Врач, с покрасневшим от нехватки кислорода лицом, испуганно закивал.
Йорке Леннонкайнен аккуратно поставил несчастного на серый бетонный пол и вновь вернулся к крио-камере. Вампир провел рукой по запотевшему стеклу, дотронулся лбом до ледяной поверхности и мрачно выдохнул. «Время пришло!» - прошептал он, обращаясь к тому, что находилось внутри капсулы. Своими длинными бледными пальцами с аккуратным черным маникюром на них, мужчина набрал шесть заветных цифр кода, известные только ему и нынешнему президенту США. Двое офицеров, как по команде, вскинули пистолеты и наставили на дверь камеры, защищая себя от того, что находилось внутри.
Но к их печальной участи, на счет «три», камеру вечной жизни покинул ее жуткий обитатель. Когда температура внутри холодильника стала стремительно расти, бледное, худое и полностью обнаженное тело внутри начало оттаивать. За минуту перед тем, как на крио-камеру, и закрывающего ее своим телом Йорке Леннонкайнена, посыпался град пуль, глаза существа внутри широко распахнулись, и крючковатые руки с облезлым черным лаком на ногтях, оперлись о борта холодильника. «Просыпайся, придурок, мне нужна твоя помощь!» - мрачно бросил ему Йорке.
«Какого хрена тут происходит? - недовольно возопил только что размороженный, выползая из камеры, и часто моргая не привыкшими к свету глазами. Его растрепанные черные волосы прилипли ко лбу. – И какой сейчас год?». «Две тысячи-тебе-какая-на-хрен-разница!» – зло оборвал его Йорке, и ткнул тонким бледным пальцем правой руки в сторону военных. В ту же секунду, шквал пуль обрушился на двух братьев-вампиров, Йорке и Ессе, и двое бессмертных ринулись в бой с несчастными защитниками собственности Пентагона.
«С хреновым Днем Рождения меня!» - оскалился Ессе, вонзив свои острые клыки в горячую плоть то ли Билла, то ли Джона. Кровь ручьем полилась в его оголодавшую за годы заточения глотку, и румянец окрасил щеки вампира, ведь он пил саму жизнь, и она отогревала его от смертельного холода. Йорке одним движением свернул второму офицеру шею, но пить кровь не стал. Доктор в ужасе забился в кабину крио-камеры, в надежде на лучшее, и Йорке медленно подошел к нему. Молодой парень дрожал, как осиновый лист, и причиной этому была явно не низкая температура помещения. «Скажи президенту, что я забрал то, что принадлежало мне. Надеюсь, у него хватит мозгов, чтобы не перечить вампиру!» - вкрадчиво проговорил Леннонкайнен-старший. Молодой врач, с глазами полными ужаса, согласно закивал. Позади них Ессе урчал от удовольствия, наслаждаясь свежей кровью, утолявшей его мертвецкую жажду.
«Черт, Пентагон уже такой херней занимается - вампиров вербует. Мы что, в Третьем Рейхе?» - вопросил брата позже Ессе, одетый совершенно не в своем стиле, в форменный серый костюм одного из офицеров. Братья-вампиры торопливо покидали Пентагон до объявления тревоги. «Видимо, для Америки все средства хороши» - неопределенно пожал плечами в ответ Йорке. Улыбнувшись уголком губ, он обнял Ессе за плечо и сказал: «Я рад, что ты вернулся!».
1 – (англ.) – спаси меня
2 – (англ.) – Ночной космический клуб «Восход»
3 – об этих событиях можно прочитать в книге К. Паники «Принц-чистокровка»
Часть вторая Life after Death 1
Глава первая Bella Morte
2
«Страдают ли дьяволы в Аду? Разве не сами они там с вилами?» (с)3
Ад кипел и бушевал, но это не было то привычное движение, чем жил Богом проклятый остров смерти. Не было слышно криков усталости от бесконечной ковки железа в Кочегарке, что услаждали слух адской знати; машины инкассаторов Банка, словно игрушечные, пустые и запылившееся, стояли у дверей опустевшего здания, ранее полного пчел-трудяг в серых робах. Гудел гулом, словно гигантская электростанция мыслей и слов, только лишь Бар, и недовольство клубами сигаретного дыма и алкогольных испарений поднималось все выше и выше, к кроваво-красному небу Преисподней.
Адское Королевство перестало быть прежним: то и дело, бунты и недовольство жителей Свалки громом среди черного неба баламутили всех жителей Адополиса. Непримиримый рэбэлл Джимми Паника и его правая рука Брэндон Ли, бессменный секс-символ для готочек всех возрастов, нарушали удобный для Антикристы, нынешней Главы Ада, уклад жизни. Девушка свыклась с тем, что все в Геенне Огненной течет своим чередом, но эти времена канули в Лету. И теперь, вместо привычной размеренной жизни явилась пороховая бочка надвигающегося дворцового переворота. Демонесса не могла в одиночку совладать с многочисленными стачками, возникающими, словно из неоткуда, повсеместно. Панки побуждали мирных чернорабочих Кочегарки на восстания, рациональный планктон Банка - на забастовки, и влюбленных в Смерть гостей Бара - на смутьянское творчество.
Криста понимала, что ей придется, рано или поздно, оставить трон. Но она, в тайне ото всех, в особенности, от ее вновь обретенной и помилованной левой руки, Адольфа Гитлера, именуемого среди местного населения Войною, была этому возможному обстоятельству крайне рада. Когда этот придурок Паника был во дворце, ей было спокойнее: он, по сути, самостоятельно решал все так угнетающие номинальную Королеву Ада вопросы. Девушку не волновало и то, что рэбэлла в ту пору, кликали за ее спиной фактическим Главой Ада.
Активная деятельность не была коньком Антикристы. Скорее уж, девушка всеми силами старалась избегать любых радикальных действий. Предпочитая им днями напролет почивать в спальне, одна или с любовниками, по настроению; или проводить ночи в Баре, вместе с ее рок-группой «Мертвые звезды». Кристу-Сатану окрестили за глаза, «провальным правителем», но она прекрасно знала это свое прозвище, и мысленно была с ним согласна, ведь каков еще должен быть правитель у провалившегося в Тартар государства?
Более того, Демонесса верила, что и все их Королевство готово было со дня на день пасть, отворив врата вечности. Никто, кроме ее без вести пропавшего отца Люциянуса, не смог бы управлять этим хаосом грешников, но тот, канул в Лету триста лет назад, как вещал ей Война. Жуткий портрет Красного демона в тронной зале, обряженного в железные эполеты и черный военный плащ, на адском красноглазом скакуне и с брошью - бриллиантовой перевернутой пентаграммой на груди, говорил об очень влиятельном и жестоком Короле, что подтверждало в глазах Кристы слова немца. «Он узурпировал весь Ад, и это было восхитительно!» - говорили о нем двое вестников апокалипсиса, Чума и Голод, с восторгом и щенячьим поклонением в голосе.
Нынешняя Королева Преисподней только фыркала на это. Ей, по праву рождения, досталась роль второго плана, которой нужно было соответствовать. В начале своего правления Антикриста именно этим и занималась, пыталась оправдать ожидания. Она послушно считала души, являлась на пиры в Рай каждый год, борясь со своей неприязнью эстетики и морали светлых. Криста билась с Тринадцатым Апостолом Андреем4 за душу каждого грешника, словно это была ее война, писала бесполезные указы, которые все равно никто не соблюдал, они же в Аду, так что, какого черта?
Все окружение Королевы Ада заученно твердило, что бывшего Правителя украли светлые. Райское войско держит его в золотых оковах в темнице, заставляя корчится от боли и гореть заживо на солнечном свету. Но все обстояло иначе, полагала сама Криста, этот безалаберный королек взял, да и сбежал, как крыса, с тонущего корабля. Адская девушка и сама бы, с удовольствием, последовала такому малодушному примеру своего горе-отца, да только ей-то бежать было некуда! Поэтому Демонессе приходилось влачить свое унылое существование в самом мрачном месте, которое можно было себе только вообразить, и похоронить мечты когда-нибудь вырваться из этой стальной клетки в самом отдаленном уголке своего угольного сердца.
***
«Приветствую самую красивую женщину во Вселенной!» - высокопарно поздоровался с Королевой Преисподней долговязый молодой человек, внезапно явившись из лифта на порог адской приемной. Его длинные волосы нитями белого жемчуга спадали на плечи, а разно-парые, морской синий и угольно черный, глаза, обильно подведенные черным карандашом, хитро блестели. Белое, словно снег, лицо альбиноса, так не сочетающееся с адским красным загаром Кристы-Сатаны, было перекошено улыбкой. Черное, как сама ночь, одеяние молодого человека прошелестело за ним, когда он двинулся, плавно, как кошка, в сторону резного деревянного трона Главы Ада. Лицо Антикристы озарила улыбка, и она радостно вскрикнула: «Привет, Харон! Я так рада тебя видеть!».
Блондин вежливо поклонился и, легким взмахом руки, притянул магическим пассом к себе тяжелый деревянный стул с высокой спинкой, что стоял у стола для переговоров. Тот, с грохотом, опустился позади внезапного гостя. Молодой человек аккуратно, чтобы не помять свою угольно-черную мантию, грациозно уселся перед Королевой. «Ты светишься сегодня! - с интересом заметила адская девушка. - Как прошла сделка?». «Как всегда замечательно, Королева! Соединенные штаты – наш лучший клиент. И о, ваша милость, какая там еда! И какие красивые города!» - пропел Харон на одном дыхании, жмурясь от приятных воспоминаний. «Рассказывай скорее! Что ты там видел?» - умоляюще прошептала Криста-Сатана, вся обратившись в слух.
Харон говорил долго, смакуя подробности, словно опытный тур-агент, заманивающий робкого туриста в заведомо гиблую поездку-авантюру. Дипломат рассказывал Главе Ада о Новом Орлеане, с его мрачными улочками французского стиля, пышными праздниками и яркими карнавалами, с его кладбищами-альбиносами и жуткими африканскими верованиями. Криста слушала, открыв рот и затаив дыхание. Плавными движениями аристократичных тонких рук молодой человек показывал, как пестрой змейкой двигался праздный люд по Французскому кварталу во время Марди-Гра. Харон делился впечатлениями, как его собственные ноги ступали по бледным камням кладбища Железных монет. Как он пригубил дешевое пиво вместе с вампирами в местном баре, закусывая бургером с кровяной котлетой. «Как бы я желал, Госпожа, - обволакивающим голосом-паутиной шептал блондин млеющей от его слов девушке. – Чтобы и Вы увидели это все великолепие своими прекрасными глазами! Это место создано для Вас – Вы могли бы остаться там навсегда, если бы захотели».
«Это невозможно!» - жестко прервала своего гостя Королева Ада. Пелена елейных речей Харона вдруг схлынула с ее глаз. «Ты знаешь, я нужна Аду!» - пояснила девушка, уже мягче. Но было видно, что сопротивляться сладостным предложениям Харона ей дается с трудом. «Люций без колебаний покинул это место, Ваша Милость! И я уверен, что он ни разу не пожалел об этом» - вскользь бросил девушке хитрый альбинос, и засобирался уходить. Гостя встретил материализовавшийся за секунды лифт, и молодой человек, не прощаясь, покинул залу.
Криста-Сатана посмотрела на пустой стул, оставшийся после лодочника, и с удивлением обнаружила на нем открытку. Она подошла ближе и взяла ее в руки. На лицевой стороне была изображена улица, полная людей. Факиры зажигали причудливые огни, дети играли в догонялки, дамы с веерами и кавалеры во фраках неспешно прогуливались, негритянские дети играли в Марблс, полуголые женщины в разноцветных боа с перьями отплясывали Канкан. Надпись внизу картины гласила: «Мир Мардигра. Добро пожаловать в Новый Орлеан». На обратной стороне открытки аккуратным каллиграфическим почерком с вензелями, уверенной рукой было выведено «Улица Роз, бар Санрайз». Криста сразу узнала этот почерк, руки ее затряслись, и она шумно выдохнула. Подпись принадлежала Люцию, ее отцу.
***
Брэндон Ли пригубил светлое, всегда ледяное пиво из запотевшей от жара Преисподней кружки в баре «Свалка». Лед и пламя всегда были отличным сочетанием. Брэди и Паника, завсегдатае этого места, отдыхали за своим любимым столом, в той самой части зала, которая в любом месте такого рода расположена на виду, чтобы любой гость понимал, что за важные персоны сидят там; но, одновременно, и в достаточно тихой, чтобы можно было вести судьбоносные переговоры за бокалом горячительного.
Гостеприимные, но только лишь для местных панков, обшарпанные стены бывшего клуба, а ныне, бара «Свалка», взирали зияющими дырами от шальных пуль на поситителей. Деревянные, видавшие виды столы, с ножевыми ранениями от пыла драк; грязный липкий пол, залитый кровью и алкоголем; бывшие в употреблении красные диваны с потрескавшейся и, местами отвалившейся, кожей, явно нашедшие свой покой в стенах «Свалки» будучи с десяток лет назад сидениями для Королевы и ее подпевал в Баре Адополиса. Потолок с деревянными сваями, местами покосившимися, но крепкими на славу, как и дух местных обитателей.
Покойный актер Брэндон Ли только собирался поставить кружку обратно на стол, но так и застыл, с плещущимся напитком в ней, недвижимый; и все гости бара, в ту же секунду, замерли, будто само время приказало им обратиться в камень. Дверь питейной с грохотом распахнулась, и на пороге возник очень высокий молодой человек в черной накидке с огромным капюшоном, скрывающим лицо. Он остановился на миг, откинул левой рукой громоздкий колпак на спину, открыв взору длинные светлые распущенные волосы и бледное лицо, и продолжил движение к столику ничего не понимающего покойного рок-гитариста. «Джимми Паника, герой повстанцев всего Ада, как приятно с Вами познакомиться!» - серебро-волосый незнакомец протянул мужчине свою худую и костлявую, будто у самого Смерти, руку для рукопожатия.
Джимми быстро пожал ее, абсолютно без удовольствия, а скорее, с необъяснимым отвращением. Ладонь гостя была холодной, как лед, при местной-то жаре. «Меня зовут Харон Мэнсон, мы с Вами уже встречались, лет двадцать назад! - улыбнулся тот, кто назвался Хароном. – Я Вас через реку Лету перевозил, на своей похоронной лодочке». Вошедший уселся бок о бок с по-прежнему недвижимым Ли, и, повернувшись к своему изумленному собеседнику только лишь левой стороной лица, в пол-оборота, взглянул на Панику своим красивым голубым глазом. Бледный гость с легкостью принял кружку светлого пива из одеревенелых пальцев мертвого актера, и сделал неспешный глоток.
Пока Харон Мэнсон пил, Джимми Паника перевел взгляд на своего товарища Брэди, да так и застыл, в немом крике ужаса с открытым ртом. То, что происходило с лицом покойного актера по-научному можно было назвать гниением, но для готических принцесс и принцев, коих идолом являлся сидящий напротив Джимми мертвец, романтизируя ситуацию, мы с вами назовем тленом. Тлел актер довольно быстро, словно год шел за минуту, сначала его наштукатуренное белой краской лицо сморщилось до стариковского вида, затем эта пудра стала опадать мерзкими шматами прямо на стол перед Паникой, тем самым вызвав непроизвольный, но вполне обоснованный рвотный рефлекс у рокера. И вот, уже кожа, с противным звуком воздушного шарика на Дне Рождении лопалась на некогда красивом лице Брэндона Ли, местами обнажая сероватую кость черепа.
«Так, хватит этого вашего балагана, мистер, как-тебя-там! Какого хрена ты приперся в мой дом и издеваешься над моими друзьями?» - начал закипать от злости Джимми Паника, подскочив с дивана, на котором сидел. «Будь любезен злиться сидя и молча!» - спокойным голосом приказал покойному рокеру Харон, и щелчком пальцев усадил того обратно на место. Джимми почувствовал резкий и ощутимый толчок, словно две незримые, дюже сильные мужские руки с нажимом вцепились в его плечи и, всем весом, навалились на него, не оставив пожилому мужчине другого выбора, кроме как подчиниться, и вновь вернуться в сидячее положение.
«Какого хрена, чувак? - возмутился Паника, стараясь избегать смотреть в сторону продолжавшего тлеть товарища. - Ты чего, маг какой?». «Водится за мной такой грех!» - ответил Харон Мэнсон с ухмылкой. «Пошел ты! - сквозь зубы бросил неприятному типу напротив Джимми Паника. - Чего надо?». «Я слышал, что ты готовишь восстание» - понизив голос до шепота молвил Харон, хотя подслушивать их разговор было некому - все вокруг прибывали в мучительном Безвременье. То состояние, где ты, между сном и явью, между жизнью и смертью, переживаешь ту самую минуту своего телесного разложения, снова и снова, без конца. Твое тело умирает, и ты не можешь ничего с этим поделать – все гости бара, ровно, как и Брэндон Ли за столиком, тлели по велению бледного гостя. «С чего ты взял?» - вопросительно уставился на незваного гостя Паника, играя под дурачка.
«Твои люди слишком громко думают!» - усмехнулся на это Харон Мэнсон, ловко уходя от ответа. «Пусть так, тебе-то что?» - с явной неприязнью бросил вопрос гостю рокер. «Тебе пригодится моя помощь, будущий Король Ада!» - расплылся в сладкой улыбке адский лодочник, и вдруг повернулся к собеседнику противоположной частью лица. Жуткая маска гниющего мертвеца, с отсутствием кожи на лице, обнажила белые зубы. «Я так не думаю!» - быстро ответил Джимми Паника. Гримаса отвращения к этому уродливому субъекту исказила лицо рокера.
«Брось, ты же видел, что я умею! - вновь прекрасная часть жуткого альбиноса смотрела на рокера, и он, словно любуясь своим творением, указал сгнившим до кости пальцем на несчастного Брэди. - А к моему лицу ты привыкнешь! У нас тут совершенных нет - все в Раю остались!». Минуту Джимми Паника обдумывал слова белесого богомола Харона, и выбор у рокера был не велик. Маг в его команде не помешал бы, ведь тягаться рэбэллы собрались с самой Сатаной. «Deal5. - ответил по-английски Джимми Паника. – Теперь ты с нами! У тебя есть идеи?».
«Наша первостепенная задача – освободить трон от этой мелкой сучки» - все еще шепотом, словно у стен были уши, говорил незваный гость бара. Лицо Джимми озарила веселая ухмылка, и он хохотнул разок, в прочем, не в голос, в страхе нарушить всеобщую атмосферу молчания и медленного гниения, а всего лишь в кулак, под осуждающим взглядом мрачного альбиноса Харона Мэнсона. «Эта дурочка-с-переулочка нам не помеха! – улыбка так и осталась на лице Джимми, и казалось, он стал чувствовать себя более уверенно в обществе этого жуткого типчика. Щепотка лести, подсыпанная в правильный момент – вот залог успеха любых переговоров. – Чем она может нам помешать? Танцем пьяной на столе?».
«Ты ее недооцениваешь, власть имущие не очень-то горят желанием расставаться с этой властью, когда припрет. - пресек позитивные прогнозы Джимми альбинос. – Тем более, ее будут защищать два вестника Апокалипсиса и сам Война». «Война, чувак, скорее уж к панкам примкнет, чем к ней. – усмехнулся на это Паника. – Он ее политикой, точнее, полным отсутствием оной, мягко скажем, не очень доволен. А эти твои вестники…». На этом месте беседы Джимми Паника сделал двумя пальцами саркастические кавычки и продолжил: «Не «вестники», а пьянь неформальная, party all night, don’t give a f*uck all day6».
«В таком случае, Ваше будущее Величество, я к Вашим услугам. Давайте сотрем Кристу-Сатану в порошок и захватим власть над этим прогнившим местом, повелевайте!» - склонился в глубоком поклоне перед рэбэллом Харон Мэнсон, и Джимми Паника так и не смог определить, было ли это высокопарное выступление сарказмом, или тот действительно готов был служить ему и Аду верой и правдой.
«Ты знаешь о Преисподней многое, Черный Рыцарь, но недостаточно! Поверь такому древнему демону, как я» - вещал лодочник, и холодное пиво, которое он вытащил из мертвой и гниющей заживо руки Брэдона Ли, приятно будоражило вкусовые рецепторы бледного гостя. «Говори!» - велел Джимми Паника. Этот мутный тип ему не нравился, но его раболепие и подобострастие подкупало. «Здесь есть еще более древние души, чем твоя!» - по секрету поделился с рэбэллом Харон. «Да что ты? А я думал, мы с тобой ровесники!» - с львиной долей сарказма в голосе выдал Джимми Паника, намекая на то, что лодочник, хотя по виду того и не скажешь, был гораздо старше самого рокера. «Общение с нашей чокнутой лидершей не пошло тебе на пользу, - мрачно изрек альбинос, обидевшись на подкол Паники. – Здесь на самом деле живут древние души. Они настолько могущественные, насколько и старые. Они видели мир глазами самого Люциянуса, и рушили цивилизации по одному щелчку пальцев».
«Слышь, так если они такие супер-дупер крутые и жуткие, почему мы до сих пор не призвали их на помощь? – саркастически скривился Джимми Паника. – Их, поди, уже давненько под заколебало сидеть в этой проклятой помойке». Харон возвел свои разноцветные глаза к покосившемуся ото времени деревянному потолку «Свалки». «Найти их не так просто! - отвечал на это альбинос. – Преисподняя огромна. Нам нужно узнать, где могут находиться их могилы». «И что ты предлагаешь?» - вопросил рэбэлл, скорее для проформы, он и так понимал, что от него попросит бледный маг.
«Тебе нужно втереться в доверие к нашей лидерше и найти древнюю карту Ада. – выдал Харон. Ты у нее в любимчиках, это как два пальца». «С этим, чувак, ты запоздал, - хохотнул на это Паника. – Мы с ней не разговариваем. Криста меня из замка вышвырнула, я теперь там персона Нон-грата, как-то так». «В твоих же интересах, Черный Рыцарь, изменить это, и чем скорее, тем лучше. – ледяным тоном, не терпящим возражений, заявил Харон Мэнсон, он смотрел на Джимми Панику со змеиным прищуром глаз. – От этого зависит наш успех, и твой трон!».
Джимми Паника, без особого на то желания, согласно кивнул, и Харон, удовлетворенный ответом, щелкнул пальцами левой руки, и время потекло в своем привычном ключе, отсчитывая секунду за секундой, минуту за минутой и час за часом. А перед опешившим Джимми Паникой вновь предстал нормальный себе, хоть и раскрашенный, как чуваки из «Kiss», Брэндон Ли, словно и не было никакой магии, и актер не был, почти что стертым в порошок скелетом, секунду назад.
Брэди в удивлении моргал глазами, словно после глубокого сна, и ошалело пялился на Харона Мэнсона рядом с ним. Тот, по-свойски, выпивал из кружки мертвого актера. Не дав Харону допить его пиво, Ли вырвал кружку из костлявых рук альбиноса и зло проговорил: «Свое пиво купи, придурок!». И обратился к Джимми с очевидным вопросом: «Это что еще за черт нарисовался?». «Твой самый страшный кошмар! – мрачно подумал про себя Джимми Паника, но вслух, через силу, ответил. – Познакомься, Брэди, это мой новый советник – маг Харон Мэнсон».
1 – (англ.) – жизнь после смерти
2 – (франц.) – прекрасная смерть
3 - Салман Рушди
4– подробнее об этом гепрое можно прочитать во второй/третьей части саги «Дрянная кровь» - «В Рай!»
5 – (амер.) - замётано
6 – (амер.) – тусуйся всю ночь, ни хрена не парься целый день
Глава вторая Baptized in fire 1
Мрачный утром, одним из тысячи других таких же, когда рассвет озаряет черноту адского неба всполохами красных отражений пламени Преисподней, Он вернулся! Явился, абсолютно голый, словно атлант, держать на своих плечах небосвод. Он выглядел иначе, чем низшие создания, в избытке обитавшие в Аду, помнили его. С лица будто человек, но с душою демона, предстал явившийся из неоткуда перед страждущими. Не изуродовав еще пока идеальные, по человеческим меркам, черты лика и плоти его, демоническая сущность мало-помалу возрождалась внутри него.
Но пока что, Великий Он являл собою, по сути, лишь невинного младенца, мать которого понесла от насильника в тюрьме, не в том месте, не в то время. Спутанные черные кудри, бледное изможденное переходом через Лету лицо, гримаса скорби Падшего Ангела. Он еле мог ходить, голодный до душ, подобный рукотворному изображению живой смерти, с торчащей клеткой ребер и острыми бритвами тазобедренных костей. Половина былого Его, словно потерявшая родственную душу, сиамского близнеца. Сгорбленный и волочащий руки-плети, шел Великий, пошатываясь, словно кокон пустой, без трепещущей бабочки внутри. Туман незнания в зеленых глазах этой мужской особи пугал пуще смерти.
В Аду, словно на портрете Дориана Грея, на лицах мертвецов виднелись прегрешения их, и чем страшнее грех, тем уродливее было создание. И чем дольше в глубинах геенны огненной пребывало оно без права на перерождение, ведь в очереди на выход первыми стоят чистые души райских пташек, что щебечут, посмеиваясь над головами грешников, тем уродливее оно становится, походя больше на животное, чем на человека. Он явился перед мертвыми провалами глаз их, и они, как должно, преклонились. Та, что была до него, небрежно пожала плечами, и безропотно уступила ему трон, чтобы Он возглавил адское войско, как было положено высшими силами.
Три дня и три ночи, был вновь прибывший в коме дум великих, возвращая капля за каплей память свою; взращивал мощь, чтобы все пали ниц пред его ужасающим величием. Он бодрствовал с прикрытыми очами, силой, не подвластной человеку, только лишь демону Ада, возвращал себе то, что река забвения, отняла, казалось, безвозвратно. Верные подданные, те, кто был ближе всего к святейшему телу Падшего Ангела, бережно, словно хрустальное изваяние небесной красоты, как в детской игре, легкое, как перышко, еле живое, внесли в алые покои, где он, впрочем, мог иметь доступ к тронной зале. Слух Короля был острым, как и прежде, и он мог, без усилий, внимать тому, что происходило в приемной Ада.
Покои Главы Преисподней были алыми, словно кровь, текущая по венам живых, которую не видел здесь никто, со времен сотворения этого проклятого места. Металлическими, как оградки православных кладбищ, резными остовами была украшена-изуродована мебель Адского Господина. Кровать на гигантских косолапых ногах горгульи, когтистых и чешуйчатых, занимала большую часть помещения. Кровавый балдахин висел над ней, оборки из черной кожи придавали комнате вид садо-мазо клуба в центре Берлина.
Зеркало во всю стену и кожаные наручники в изголовье и ногах кровати еще больше внушали сходство с немецким увеселительным заведением для взрослых. Люстра, с жуткими лицами-масками, могла бы быть отличным декором дому в конце дороги на Хэллоуин, настолько комично и нелепо смотрелись эти пусто-глазые и безжизненные лица мужчин и женщин в качестве осветительного прибора. Плохо обработанная, с торчащими местами не ощипаными волосами была словно реквизит к фильму ужасов, но тех, кто видел ее, охватывал неподдельный, леденящий кровь ужас, ведь для находящегося в Аду человека, было, как день ясно, что кожа эта была настоящая, и люди эти, когда-то, были живыми. Гадкие мысли в головах смотрящих, насильно приводили их к вопросу, как умерли эти несчастные и за какие непростительные грехи их постигла такая немыслимая и бесчеловечная кара.
Но лежащего под балдахином господина совсем не волновали грешники и праведники, прощение и наказание, лишь монотонное дыхание его, словно мирно спящего дракона в куче награбленного золота, среди черепов и костей неудачливых рыцарей, нарушало тишину комнаты. Мир и покой отражался на лице Главы Ада, и ужасное убранство опочивальни его, в пентаграммах в огне, черепах и перевернутых крестах, коими, в большом количестве, украсила комнату Антикриста на свой вкус, резонировало с все еще прекрасным, точеным анфасом лица мужчины.
Она, по праву рождения, оставалась номинальным главой их подземного государства, но все покойные местные жители понимали, что это лишь фикция. Главным, словно и не пропадал на сотни лет он никуда, был и остается Падший Ангел Люциянус, родной брат его святейшества, златокудрого Ангела Володимира, который, в данный момент, лежал в покоях, обессиленный долгой дорогой из мира живых в мир мертвых. Ни единое существо из вне не смело нарушать сон Его Адского Величества, лишь покойный и покорный помощник, именуемой Войной, бдел подле своего Короля денно и нощно.
Гробовая тишина стояла в Преисподней, даже вечеринки, коим досель не видно было конца и края, прекратились, на время Великого Возвращения. На четвертый день Люциянус поднялся с кровати, сокрытой от любопытных взоров красным бархатным балдахином в комнате отдыха позади тронной залы, за потайной дверью; и велел, без промедлений, прислать к нему мятежного рэбэлла по имени Джимми Паника.
***
Антикриста, по своему долгу перед отчизной, вела необходимые летучки и собрания для своих подчиненных, без особой охоты. Как, впрочем, и в другие, менее знаменательные дни, подперев рукой тяжелую после алкогольных и наркотических излишеств голову, исполняющая обязанности главы Ада слушала, пропуская основную часть мимо ушей, подробные доклады солдат-демонов и немцев Третьего Рейха. Ей не было особого дела ни до, то и дело, зарождающегося и потухающего стараниями бравых солдат-сатанистов бунта на Свалке, ни до поголовья вновь прибывших покойников, ни даже до оружия и денег, отбывающих из ее Королевства прямиком в Россию и США.
Обычно этим всем занимался Адольф Гитлер, по натуре своей военной, или Джимми Паника, по приколу, но первый находился на более ответственном задании, а со вторым Криста была в ссоре по причине непримиримых идеологических разногласий. Пожилой рэбэлл желал творить Анархию во всех ее проявлениях и по всему государству, на пару со своей правой рукой Брэндоном Ли, и боевым товарищем Сидом Вишезом, когда, разумеется, панк был трезв и в воинственном настрое. С этими двумя маргиналами адская девушка так же находилась в ссоре, еще задолго до их стычки с Джимми Паникой.
До больного отца, что лежал пластом в комнате позади ее тронной залы, Кристе дела не было. Ни сочувствия, ни желания попусту хлопотать у его бледного нагого тела, как это делал Адик, девушка не испытывала. Она, к собственному удивлению, решительно не имела никаких чувств по отношению к созданию, которое являло собой ее ближайшую родственную душу. Матери она не знала, а Джимми Паника любил повторять, в пылу их многочисленных ссор, что-то в стиле «барная шлюха мать твоя». Криста могла бы дать рога на отсечение, что слова старого рэбелла были не так далеки от истины.
В последнее время все чувства девушки сосредотачал в себе Волдо, но он слишком часто бывал в разъездах, словно они с Хароном-лодочником вдруг поменялись должностями, и ее любимый стал дипломатом. В Волдо были все те светлые чувства, коих никогда не было в ней самой; Ангел был чем-то новым, неизведанным, словно голубые небеса над головой праведников, что смотрят ввысь, в надежде хоть краем глаза узреть однажды колесницу Бога. Антикриста знала, что тем же самым она является и для Волдо, квинтэссенцией всех черных и порочных качеств, и это делало их противоположности хоть на толику схожими, их параллели - на миг пересекающимися.
Никто из них, этих низших существ, с коими ей приходилось быть вне их с Волдо любви, не был равен Антикристе. Ни демоны Ада, ни вестники Апокалипсиса, ни грешники, ни падшие. Ей хотелось хотя бы раз ощутить рядом равного себе по силе мужчину, так и было с Волдо. У него единственного не сводило от ужаса и боли виски при встрече с ней. Ему не нужны были никакие блага Ада, чтобы быть рядом с ней. Но в те редкие разы, ей самой, по какой-то неведомой причине, хотелось быть где-то в другом месте. И в последнее время чувства, что обуревали девушку, были сплошь скука, да раздражение.
Антикриста, украдкой, чтобы Адик не видел ее, заглядывала в покои больного. «Лишь для того, чтобы убедиться, что он еще не умер» - мысленно уверяла себя девушка. Ей пришлось временно перебраться на верхний этаж замка, куда она обычно ходила лишь за тем, чтобы поймать сигнал мобильного телефона, для связи с райской линией. Те покои обустраивал для нее Люциянус в те дни, когда она сама была всего лишь дочерью Короля Ада, и она ненавидела эту комнату.
Черные единороги с красными глазами, оплавленный дочерна домик для кукол, в котором Барби и ее подружки валялись безголовые, голые и облитые красной краской. Плакаты ее ужасающих любовников - рок-звезд на стенах. Балкон, прямо из спальни, с которого видна была вся Преисподняя, как на ладони. По замыслу ее отца, этот вид на Подземное царство должен был напоминать ей о том, что она Королева, и о ее долге перед отечеством.
Так и было, по сути, но это обстоятельство заставляло ее чувствовать себя частью этого места, а этого Антикриста-Сатана никак не хотела. Иметь обязанности перед Адополисом, а тем более – долг, претило ее сущности. Адская девушка, в глубине своей черной души, даже подумывала свалить жить на Свалку, но там было слишком много знакомых и отвергнутых ею душ, которые, непременно, стали бы активно мешать ее прогрессирующей меланхолии своими оппозиционными настроениями.
Но когда Люциянус окреп и был готов взвалить груз правления Преисподней на себя, Антикриста внезапно испугалась. Столько жути на нее ни нагонял даже «Рассвет мертвецов», старое земное кино на кассете, которое, по укурке, показали им с Джимми Паникой Сидни. Так они называли, для краткости, пару Сида Вишеза и Нэнси Спанжен. Те, по своему обыкновению, везде и всегда ходили вдвоем, словно уродливые брат с сестрой, состоявшие в недозволенных отношениях, проклятые семьей и друзьями влачить свое жалкое существование в адской клоаке.
Криста и Паника орали так, что даже в Раю было слышно. Обеспокоенный шумом из Преисподней Апостол Андрей, в бордовом шелковом пижамном костюме-двойке с бархатными черными оборками, в небрежно расстегнутой на груди рубашке, заспанный, явился проверить, все ли у них внизу в порядке, чем напугал этих двоих еще больше. Сидни хохотали в два голоса, как безумные, над своей правительницей и старым рэбэллом, не понимая, как, будучи в Аду, можно вообще чего-то бояться. Но Кристе и Панике было не до смеха, и они жались к друг другу на кроваво-красном диване в приемной Ада, словно малые дети, впервые узревшие фильм ужасов.
Глава Ада был сурово, но реалистично изображен на портрете в троной зале, но Дориан Грей по имени Люциянус был еще ужаснее и величественнее, чем могли бы изобразить все художники мира, вместе взятые. Ходили слухи, что Люций собственноручно казнил того, кто нарисовал этот его портрет, и сделал из его черепа чашу для вина, только лишь, чтобы глаза несчастного больше не смогли глядеть ни на что, и последним его воспоминанием должен был статься на веки ужасный лик Правителя Геенны Огненной.
Антикриста не желала быть рядом с Люцием, как любящая дочь. Он угнетал ее, подавлял, а этого она терпеть не могла, будучи своевольной девой по характеру. Его гигантская тень накрыла ее собой, и душила, мешала сделать вдох, словно камень на шее утопленника. Девушка понимала, что двум правителям в одном королевстве не место, и ей пора покинуть свой трон. Криста не знала как, не знала когда, но эта мысль плотно засела в ее рогатой голове, и она была готова претворить ее в жизнь в свое время.
***
Искать Джимми Панику Адольфу Гитлеру пришлось долго, точного местонахождения панка никто из встреченных им покойников назвать не мог. Немец и группа адских солдат из пяти мертвецов, маршировали в сторону Свалки опрашивая местное население. Казалось, что Паника был котом Шредингера, везде и нигде, он успел наследить там, натоптать тут; и скрыться с глаз военачальника до того, как тот обратит на него взор. Не без неприязни, военачальнику пришлось даже поступиться своими принципами и явиться на вражескую территорию бунтующей Анархии, на Свалку. Все неуместные Аду души болтались там без дела, в основном, непутевые рокеры и музыканты, писатели и поэты. Те, кто при жизни не смог найти покой, и после смерти не заимел его под проклятым ало-черным небом.
Адольф не понимал, зачем блудному правителю понадобился негласный глава рэбеллов, но чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Криста тоже якшалась с этим прохвостом, и что теперь? Сидит, как размазня, ни жива ни мертва, словно кукла без души. Запустение и апатия царили в Аду при ней, и это совсем не устраивало главу адской обороны. Именно в таких беспросветных условиях зарождаются мысли о лучшем будущем в мелких умишках толпы, и это никогда не приводило ни к чему хорошему, особенно, для власть имущих.
Но ослушаться приказа Адольф Гитлер был не в силах, таковым он был рожден, воякой и армейцем; чувство долга превалировало в крови его, и пойти против Правителей не позволяло все его естество. Вокруг и без его самовольств творилось черт знает что, и он совсем не желал потворствовать бунтовщикам и инакомыслящим. «Пусть хоть в покоях Короля творится порядок, - твердил себе, как буддист мантру, немец, - даже если за их пределами полное шайзэ2».
Гитлер шел впереди, как и всегда, внешне невозмутимый главнокомандующий адской армии, и его войско из пяти человек браво вышагивало позади. Но внутри Адольфа все бушевало от неприязни, когда вшестером, они шли мимо трейлеров, из которых то и дело вываливались пьяные бледные мертвецы, шлюхи и ковбои, панки и наркоманы. Привычный немцу адский жар отступил, и забытое, казалось, навсегда, ощущение скорой зимы с ледяным ветром и мокрым снегом возникло в голове идущего.
Он задохнулся от внезапного свежего воздуха в легких, чистого, без примесей гари и пепла, словно в родной Германии в декабре. Он вспомнил вдруг, как он еще мальчишкой, выходил на крыльцо дома в Рождество, смотрел на редкие падающие снежинки, и был счастлив лишь ими. «Здесь еще не ступала нога Ее, - думал про себя Гитлер. - Это место абсолютно девственно, почти, как Рай». Но военачальник гнал эти еретические мысли прочь, они ему только мешали.
Адольф раскрыл глаза пошире, чтобы видеть любое уродство: горящие баки, кутающихся в сто одежек грешников, обилие мусора под ногами. Начинался дождь, и робкие первые капли его накрапывали на черную военную форму немца, стремясь проникнуть вглубь, дотронуться, как давно забытый друг, к бледной коже. «Это ужасное место!» - твердил себе немец, но в уголках его усов поселилась незаметная больше ни для кого легкая улыбка. Он уже и забыл, что может радоваться чему-то. Это все тот святоша, тот красноволосый парень, Маркус Феррейн, это все он виноват. Нет места еретику среди праведников, но большего места нет праведнику среди грешников.
«Что приперся? - услышал вдруг немец за своей спиной насмешливый скрипучий голос Джимми Паники, - У нас тут занимаются любовью, а не войной!». Адольф обернулся на каблуках и увидел, как на одном из рваных грязных матрацев, что валялись прямо на земле в избытке и служили постелью многим местным жителям, парочка непонятной половой принадлежности придавалась любовным утехам. «Какая гадость!» - произнес вслух военачальник, и скривился, полный неприязни к происходящему. «Не будь ханжой, Гадик!» - усмехнулся на это недавно избранный Глава рэбэллов, заметив, как лицо немца перекосила гримаса отвращения. «Тебя вызывает Правитель!» - в приказном тоне заговорил Адольф. «К хренам Ее шизанутое Величество пошли! Она давеча мне в башку бутылкой запульнула, до сих пор ссадина кровоточит, спасибо большое!» - капризно пожаловался пожилой грешник, явно не собираясь подчиняться немцу.
Гитлер недовольно закатил глаза к черному адскому небу над головой, и без желания поговорил: «Люций вернулся!». Одна эта фаза, тихим голосом произнесённая немцем, заставила Джимми Панику моментально заткнуться. Пожилой мужчина удивленно уставился на военачальника, но тот, не удостоив панка полемикой, зашагал строевым шагом в обратном направлении к центру Ада, и поношенным казакам Джимми Паники ничего не оставалось, кроме как подчинится, и потопать вслед за Гитлером. Пятеро приспешников немца замыкали кордон, с ничего не выражающими лицами, ровным заученным строем.
1 – англ. – крещеный огнем
2 – от немецкого scheise – дерьмо
Глава третья Hallowed bones 1
Криста полулежала на троне, прислушиваясь к тому, что происходило в ее бывших покоях, ныне, спальне блудного Главы Ада. Мрачное ворчание Гитлера прерывалось сумасшедшим смехом Люция, и так без конца. Эти двое очевидно о чем-то спорили, до чуткого слуха девушки доносилось всплывающее то тут, то там в их беседе, имя Джимми Паники.
Дожидаться, как собачка хозяина, Криста естественно, Панику не стала, отправившись по делам, которых на самом деле у нее и не было толком. Выпить с «Мертвыми звездами» не было и шанса, «Бар» закрылся на время выздоровления Люция. Это невероятно бесило Антикристу. «Приперся в мой дом, и свои дебильные порядки устанавливает, перебежец хренов!» - злилась адская девушка, нервно стуча по асфальту каблуками. Все встреченные ею грешники почтительно отводили глаза, прятались в тени, или вынужденно подобострастным образом кивали своей Королеве. В короткой кожаной алой куртке - грудь напоказ; черных кружевных чулках и алой, в цвет косухи, мини-юбке она приковывала к себе внимание окружающих, но открыто пялиться на Главу Ада здесь было не принято. Все отводили взгляд, кроме Него.
«Ваше Высочество!» - кивком головы поздоровался высокий парень с синими жгутами-дредами на голове. Он привалился к стене бара и курил сигарету. Лишь завидев ее, парень бросил горящий окурок на асфальт и осклабился. Уродливое, гниющее по обеим сторонам лицо дредастого, показало в улыбке все тридцать два зуба. Два глаза-бельма мертвым прищуром уставились на Антикристу.
«Людо, какого хрена бездельничаешь?» - вопросила Криста-Сатана грубо, но тон ее, в прочем, был добродушным. Казалось, будто нынешняя Глава Ада в своей извращенной манере заигрывала с этим грешником. «Бар закрыт, репать негде, лабать тоже. Вашими молитвами, Высочество!» - пожал плечами жуткий тип, так и не стерев довольную ухмылку со своего лица. Он бесстыдно оглядывал обнаженные аппетитные части тела своей Королевы, и чуть ли не похотливо облизывался, при виде ее прелестей. «Я не при делах, чувак. Это все Люций!» - подняла Криста руки вверх, словно сдаваясь. Ее красный грудной корсет, искусно вырезанный из самого податливого и прочного материала, что сыскать можно было только в Преисподней – адония, взвился вверх, и импланты грудей почти что выскочили из ее только наполовину застегнутой латексной мини-косухи.
«И чего там Величество, подыхает или оживает?» - с усмешкой вопросил тот, кого Криста назвала Людо. «Живее всех живых, к несчастью!» - с неподдельной грустью ответила девушка. «Предложил бы залить вином твои печали, Принцесса, но как видишь!» - с этими словами тип подергал двери бара, пожал плечами и развел руками, будто извиняясь. Криста грустно усмехнулась.
«Поди еще служить верой и правдой призовет!» - мрачно поддакнул солист группы «Мертвые звезды». «А ты заржавел совсем по адским делам, - намеренно дразнила его Криста. – В каком веке ты последний раз работал?». «В прошлом, кажется, - неуверенно протянул дредастый, размышляя над вопросом девушки. – Сейчас Чуму подхватить людишкам не так-то просто». «Мне никогда не нравилось это твое имя!» - сказала Криста, подойдя вплотную к Людо, так что их тела соприкоснулись.
Дредастый мертвец был долговязым и худым, и ему приходилось нагибаться к ней, для ее удобства. Криста провела рукой по гниющей плоти его лица. «Ты прекрасен, Людо. – тихо сказала девушка. – Ты так же красив, как сам Ад». Людовик подхватил ее на руки, и усадил на закрытую мусорку, поцеловал ее в губы. Адская девушка обвила его торс ногами и жарко ответила на поцелуй. Небо преисподней полыхало красным, пепел сыпался на головы двоим влюбленным, но им было наплевать. Единственное, что интересовало их, это тела друг друга, чтобы, хотя бы на эти минуты, почувствовать себя живыми.
***
«Крисси сдох и попал в Ад, интересно, как так вышло? – думал про себя Джимми Паника, без удовольствия топая за Гитлером в замок Сатаны. - И, черт побери, крайне не вовремя!». План по дворцовому перевороту, что замышляли они с Хароном и Ли, был практически завершен. А теперь, придется начинать с начала! Брэндон Ли не очень-то одобрял новую дружбу Харона и Джимми, и работать бок о бок с альбиносом желанием не горел. Война – дело тонкое и хитрое, и подлый уж на сковородке в лице Харона Мэнсона на его стороне, Брэди был не нужен. К бледному демону покойный актер испытывал, по меньшей части, неприязнь, по большей - ненависть. Неоднократно, Ли предупреждал Джимми Панику, что этот жуткий альбинос бросит их на поле боя на произвол судьбы, чуть только запахнет жареным, и будет петь такие же сладкие дифирамбы, но уже противоположной стороне.
Сам Паника старался гнать эти мысли прочь, ведь если не доверять своим товарищам, значит, заранее обречь битву на провал. «Брэди просто молодой, дерзкий и ревнивый сорвиголова, - думал про себя пожилой рэбэлл, - Он все поймет лишь тогда, когда мы победим!». Но о какой войне могла идти речь, когда на стороне Антикристы появилась вдруг эта стремная фигура Люциянуса. Жалкая Принцесска – это один разговор, но драться против самого Дьявола, он был не готов.
Пусть Глава Ада и смахивал внешне на самого неудачливый вампира в истории Кристофа Риддла, но на своем поле, он все-таки был Королем. А значит, шансов у разобщенной армии панков-новичков против закаленных в бою войск Преисподней у них не было. Только если просить помощи у низших сил, по совету Харону, чего ни Джимми, ни Ли категорически наотрез делать не желали, себе дороже. Пусть лучше все идет своим чередом, авось, Криста образумится, а Люций-Кристоф окажется в доску своим парнем.
Будучи в тронной зале, Джимми Паника спешно вытирал рукавом поношенной бледно-синей джинсовки выступивший пот со лба. Его заставили шагать по ступенькам вверх почти по отвесной скале, это, видимо, было искупление грехов его перед Антикристой, какая же она все-таки гадина, кто бы знал. Долгие, как ему казалось, часы он и его конвоиры взбирались по винтовой лестнице ведущей в тронную залу, и несчастный Паника лицезрел все круги Ада, искусно расписанные картинами на стенах.
Вот злобные мелкие алые черти тыкают вилами, больше напоминающими вилки, и ехидно ухмыляются, истошно орущего грешника. Вот совокупляющиеся в красном котле грешники получают дополнительные дрова от тех же шкодливых чертей под свой котел. Вот исполинских размеров сковородка полна мелких юродивых, и сам Дьявол, на кривых копытных ногах и с рогами в размер его тела, подливает масла в огонь.
Будучи в фаворе, Криста-Сатана либо телепортировала Джимми Панику, либо позволяла пользоваться ее личным лифтом, как делали ее безумные дружинники-сатанисты, и его внимание ни разу не задерживалась на этих жутких рисунках. Рокер терпеть не мог приспешников-сатанистов Кристы, впрочем, как и гитлеровских нац-мальчиков. Эта вся военщина казалась ему дикостью и пережитком прошлого. Однако, теперь он и сам стал вдруг главнокомандующим, совершенно не прося Вселенную об этом.
Брэди Ли передал ему все управление бунтами и восстаниями, сам отправился на передовую, командовать «на полях», и вся ответственность за победы и поражения легла на худые сутулые плечи Джимми Паники. Но, на его счастье, достаточно сомнительное, по мнению того же Брэди, правой рукой Паники самопровозгласил свое существо Харон Мэнсон. Жуткий альбинос с рвением самого старательного прислужника взял на себя все магические составляющие битв, и его помощь могла бы заметно уровнять шансы в войне против Антикристы. Харон и Брэди боевым настроем подпитывали в Панике не свойственную рэбэллу от природы кровожадность, радуясь, каждый по-своему, скорой сбыче их планов. Брэндон Ли желал доказать Сатане, что он не лыком шит, и самому жить в теплом замке, где все на блюдечке вместе с его возлюбленной Анатоль. А тайный умысел Харона Джимми Панике был, увы и ах, неизвестен. Но о его наличии панк ни минуты не сомневался.
Джимми Панике было приятно думать, что в этом замке, где он не гость, а заключенный, он сможет когда-нибудь стать хозяином. Тогда не будет в тронной зале ни Кристы, упокой ее душу Волдо, наконец; ни Люция-Риддла, да сгниют его кости в Геенне Огненной. Но speaking of the Devil2, собственным трупом, Антикриста явилась взору Джимми Паники, старательно пряча взгляд за стеклами модных солнечных очков от «Valentino». Их оправа, по форме, напоминала два сердца. «Такие же черные, как ее душа!» - подумалось Джимми Панике. Номинальная Глава Преисподней с надменным лицом протопала мимо панка, и ее вороново-крыло волосы проплыли черными крыльями позади нее, источая неприятный для грешников запах ладана. Все, кто когда-либо бывал в Раю, пахнут так.
Ладан не так-то просто выветрить с одежды или смыть с тела, он въедается в мясо, сочится по крови прямо в мозг, и вносит свои праведные мыслишки в головы даже прожженных. Паника больше любил ее другой запах, раньше она пахла табаком и бурбоном, воском и кожей, развратом и похотью. Теперь до его ноздрей доносился только лишь этот головокружительный, в плохом смысле, церковный душок.
На миг, Глава повстанцев даже проникся сочувствием к бывшей подруге, его сердце защемило, словно он увидел ее тело на смертном одре. Но мимолетное видение пропало, как только сильный и болезненный толчок железного прута из рук одного из нац-мальчиков Гадика, напомнил панку зачем его бренные кости оказались в тронной зале Короля Преисподней.
Над деревянным троном, что был выполнен, в лучших традициях замка графа Дракулы, с резной спинкой, подарок Волдо в качестве жеста доброй воли, у входа в покои Короля висел его портрет, и он уже заранее должен был внушать ужас в собравшихся там, но перед взором Джимми Паники был всего лишь самый бестолковый на свете вампир Кристоф Риддл, со своими зелеными глазами-фонарями, бледной кожей фарфоровой куклы и глупой улыбкой.
Глава рэбэллов усмехнулся, ни к месту вспомнив, как они с Кристой, будучи пьяными вусмерть, играли в «Дартс», облюбовав этот портрет, как им думалось, покойника, в качестве мишени. «Гореть мне в Аду! – пронеслась горькая мысль в голове Джимми Паники, разом стерев ухмылку с его морщинистого лица, - Хотя я итак в Аду, горю потихоньку».
***
Лодочник Харон говорил, что мозг человеческий не может вынести адских картин, и забывает все себе во благо, лишь душа пересечет Лету и возродит былое или новое тело. Люций понимал, что это чистая правда. Отрывки воспоминаний его или не его о Джимми Панике были размытыми и противоречивыми. Королю Ада казалось, что он знает рэбэлла, словно тот был его другом или просто знакомым, но откуда могли быть эти ощущения, ведь его душа покинула Чертоги Ада более трехсот лет назад.
Люций слышал от Войны, который, как верный пес, не смел отходить от ложа больного правителя денно и нощно, что этот неряшливый старик Джимми Паника осмелился осваивать брошенные угодия Ада. Что тот бастует вместе со своими приспешниками за рабочие места, за кров над головой, за возможность искупления грехов. «Чертов Маркус Феррейн, чтоб его ангелы драли в гребаном Раю, - ругался Война. - Его вольные речи и поступки раззадорили в умах грешных безумцев идею о дерьмократии». Имя Маркуса Илке-Хорхе Феррейна отдалось в черном сердце Правителя Ада, колющей болью, и Люций не мог объяснить причину этого даже самому себе.
«Мне нравится идея эволюции, - отвечал в противовес немцу Люций. - Пусть и у панков будет право голоса, разве своей смертью они не заслужили крупицу справедливости?». «Вы слишком добры для Главы Преисподней» - неодобрительно покачал головой Адольф. «А ты не видишь дальше своих усов, Криг. – жестко осадил немца Король Ада. - Больше работы значит больше денег. Мы в плюсе в любом случае». «Это выйдет Вам боком, господин. - стоял на своем немец, просчитавший в уме все ходы наперед. – Дай волю одному – восстанут тысячи».
В шахматах среди жителей Адополиса немец был лучшим, раздутое приспешниками эго отступило после смерти, и теперь, разум его был чист от лестных речей, и взор третьего глаза гениального военачальника видел сокрытое от очей. Именно он, Война, учил Антикристу играть в эту древнюю игру, но прилежной ученицей ее назвать было нельзя. Немец ждал ее часами над готовой для игры доской, где фигуры были живыми душами грешников, пламенем объятые, готовые сойти в тартарары по одному Ее велению. Это райские души Маркуса Феррейна канут в вечность, в Аду же ты попадаешь в гораздо худшее место, откуда безысходно нет никакого выхода. Крики душ мешали сосредоточиться, и Гитлер умолял свою Госпожу брать для игр деревянные фигурки, но ее Величество противилась, ведь ей нравилось чувствовать напряжение от жутких молебнов несчастных, но отнюдь не невинных покойников.
Ежедневно Адольф ждал, пока Антикриста выпьет свое в баре, пока утолит страсть с многочисленными любовниками. «Это мне за грехи мои» - свято верил в свои слова тот, кого назвали в Аду Войной или Кригом, слушая часами крики горящих в адском огне душ. На лице Его Госпожи всегда светилась победоносная улыбка, и это подтверждало уверенность Гитлера в том, что играть с Сатаной в шахматы, и правда, была его персональная пытка. Русский, идиш, иврит - все языки убиенных по его приказу людей сплелись в гомон голосов в его голове, и он желал Смерти, словно Он мог бы сделать его свободным. За все надо платить, и он платил, кровью и слезами, за свой титул именоваться Войной, будь он трижды проклят.
«Людям всегда чего-то не хватает, да, Джимми? Стремятся к богатству, власти, а здесь этого дерьма в достатке. Никому не нужно» - заговорил Люций, когда поношенные черные казаки Джимми Паники в вечной пыли Свалки перешагнули порог кроваво-красных покоев Короля Ада. «С возвращением, Ваше Злейшество» - отвесил шутливый поклон лежащему на деревянной кровати под черным балдахином тертый жизнью гость.
Его рваные на коленях голубые джинсы и видавшая виды, в тон, джинсовая куртка с алым знаком Анархии предстали перед Люциянусом, Королем Ада. И ни один панк со свалки не мог бы поручиться, что на спине их лидера перечеркнутая буква «А» была выведена краской, а не кровью.
1 – (амер.) Святые кости
2 – (амер.) – к слову о Дьяволе (присказка)
Глава четвертая Promised Land 1
«А тебя тянет ко всему бесполезному, Джимми, - говорил Люций, и Джимми Паника готов был поклясться, что слышал знакомые нотки Кристофа Риддла в голосе Правителя Ада. – Но ты делаешь из этого очень важные вещи». «Я - помойная крыса, Ваше Темнейшество, - ответил, безразлично на первый взгляд пожав плечами в ответ, Паника, хотя, внутри его существа бушевала буря, и животный ужас смешивался с жарким интересом. - Свалка - мой дом, а кроме отбросов там ничего больше не водится».
Король Преисподней ухмыльнулся на это и согласно кивнул. Двое, Король и его неряшливый гость, смотрели друг другу в глаза, и оба понимали, что речь идет далеко не о физическом мусоре. Джимми видел перед собой прекрасное воплощение себя самого, Крисси Риддла, того самого бедового вампира, который неумелыми талантами когда-то оживил его, Джимми Паники, труп. Рэбэлл не понял, как именно Кристоф Риддл, из адского пламени вытащил голыми руками его почившую с миром душу, и недоумевал, по какой причине этот на все руки вампир вдруг оказался в Аду, да еще и в образе его непосредственного Главы. Мария, возлюбленная жена Джимми Паники, черная ведьма Вуду, должно быть, обложалась, не смогла уберечь Кристофа от смерти. А раз душа Паники была по-прежнему в Аду, а не вселилась в тело многострадального Риддла, значит, весь план магички пошел прахом.
«Как и все в этом месте» - вслух прошептал Джимми Паника своим мыслям. «Как и все в этом месте» - согласно кивнул Кристоф-Люций, своим. Он выглядел так, как не должен, ни при каких обстоятельствах, выглядеть Король Преисподней. Словно нечто человеческое коснулось его сердца, как душа другого человека, его самого, Джимми Паники, коснулась чернильного сердца вампира Кристофа Риддла, и и приросла к нему, словно сиамский близнец. Видимо, эти мысли панка со Свалки не были секретом для Короля Ада. Глаза в глаза стояли двое близнецов по духу, и оба не понимали, где начинается один и заканчивается другой. Игрушки злой ведьмы, эти две души, которые никогда не должны были бы соединиться.
«Я готов выслушать твой бизнес план, Джимми. – говорил Люций, разворачивая на покрывале своей кровати карту Преисподней. – Излагай». Глава Ада полностью поддерживал энтузиазм своего подчиненного, предлагал построить дома, больницы и реабилитационные центры для наркоманов. А их на территории Свалки было не мало! Те вещества, что пьяная Криста раздавала бесплатно в Баре, для жителей Свалки были роскошью, не по карману многим. Местные знали, где достать наркотики, и левая рука Джимми Паники, Харон Мэнсон, коммивояжер всея Преисподней, и по совместительству, диллер, продавал личные запасы Королевы Ада за баснословные суммы. Эти суммы ежедневно пропадали из закромов Банка, ведь работать в какой-либо отрасли Адополиса наркоманы со Свалки не хотели.
Беглецы из Бара, живущие теперь, как скот, но пристрастившиеся к «хорошей жизни» были вынуждены платить за дозу. С иглы их могли снять только в центре помощи, коих пока в Адополисе не существовало. «О каких реабилитационных центрах можно было говорить, если все эти души отбывали в Аду свое наказание? – так считала Антикриста-Сатана. – В Ад попадают за грехи, и все те злоключения, которые происходят с потерянными душами в Преисподней – лишь следствие земных пороков. Жадность, похоть, лень, гордыня, зависть, гнев, обжорство - все они были здесь, в Аду, и нет пути, чтобы скрыться от их красных голодных глаз, во веки вечные».
Люций же считал по-другому, ему казалось логичным, что кого-то могут не устраивать порядки Ада, и зачем вообще нужен был этот, так называемый, «порядок» в столь ужасном месте, которое само себя противопоставляло нормальной земной жизни. Он готов был даже Кочегарку упразднить, и Банк, оставить лишь Свалку свободных и Бар зависимых. Но Гитлер не поддерживал его, и пока Криста была равной Люцию по полномочиям Главой Ада, и ее голос против его считался, то блудный Правитель решил двигаться по пути наименьшего сопротивления. Тем более, что само сопротивление, во главе с Джимми Паникой, было полностью на его стороне. Джимми рассказал Люцию про больных бедняков и наркоманов, и в красных глазах нового Главы Ада промелькнуло сочувствие, как показалось рокеру. Адополис не обязательно должен быть так ужасен, каким его рисует Библия. На зло всяким Волдо и прочим беляшам сверху, Люций будет благосклонен к своей пастве, да пусть множится она. В конечном итоге, грех всегда был гораздо более привлекательным, чем чистоплюйство.
«А это что за место?» - удивленно вопросил рокер своего начальника. Посеревшие от времени кресты на шершавой бумаге древнего пергамента занимали изрядное пространство. «Это? Парк какой-то» - без интереса пожал плечами Люций-Кристоф, его мысли были далеко от карты Ада. И Джимми вторгся в них, невольно вызволив Главу Ада из их липких пут. «Больше похоже на кладбище!» - недоуменно почесал затылок с редкими седыми космами Паника.
Рокер пригляделся еще внимательнее, почти соприкоснувшись длинным орлиным носом с бумагой. Действительно, сравнительно большая площадь была покрыта значками-крестами. Он даже смог рассмотреть готическую букву “G”2 выведенную древними, местами выцветшими чернилами. «Вот оно! - щелкнуло в голове панка. – Место, где живут древние души». «Не твоего ума, Джимми. - резко прервал раздумья рокера адский Правитель, вырывая из рук покойника карту. - Оставим там все, как есть. Не будем тревожить мертвых!». Джимми удивленно взглянул на Люция, но ничего не сказал.
«Я вижу, ты хороший мужик, Джимми Паника. Даже на земле, я знаю, ты помогал мне, и я поддерживаю твою прыть, - говорил Кристоф-Люций Джимми Панике, доверяя обрывкам своих старых воспоминаний. - Я готов оказать тебе любую помощь, но с условием, что ты навсегда прекратишь эти чертовы забастовки». Джимми ухмыльнулся, представив, как бесится больной Правитель, под окнами которого ежедневно собирается толпа грешников и скандирует «рабочие места, оплата труда, Сатану долой, за Люциянуса горой».
«По крайней мере, эти типчики на твоей стороне, Ваше Злобство!» - не убирая ухмылки с лица, заверил Люция Джимми Паника. «Ну что мне, Кристу по заднице отхлестать, как ребенка шкодливого, чтобы они от меня отстали?» - шутливо посетовал Кристоф-Люций. «Это можно, Ваше Темнейшество, но посмотреть на такое зрелище придут совсем другие люди» – так же с усмешкой ответил Джимми Паника. Люций-Кристоф ухмыльнулся, явно оценив шутку своего подопечного. «Чем меньше пустого места в Аду, тем лучше. Построим учреждения - рабочие места появятся, - объяснил ситуацию Джимми Паника. – Будет меньше грабежей и разбоев».
Люций засмеялся, в удивлении, но беззлобно. Паника ему искренне нравился. «Кто там из вас-панков, будет работать, Сид и Нэнси?» - с улыбкой вопросил рэбэлла Глава Ада. «Они в первых рядах!»- заверил Правителя Джимми. «Чудны вы, господа рэбеллы. – удивленно пожал плечами Король Ада. - На земле все желают не работать, и быть как вы, а тут, вот оно как!». «Мы живем слишком долго в душном подземелье, возможно, у нас получится сделать что-то особенное для нашего подземного мира» - ответил с улыбкой рокер. «Пошли, покажешь мне вашу Свалку!» - с этими словами Король Ада поднялся с кровати, не обременив себя одеждой, в полный рост, и дылда-Паника вдруг понял, что тот гораздо выше него, и на сажень шире в плечах. Да что там, это существо перед ним, человеком назвать язык бы не повернулся, с огромным стоящим членом наперевес возвышалось оно над рэбэллом, как Собор Парижской Богоматери над юродивым горбуном.
«Я излечился и готов к переменам, и предлагаю тебе стать моей левой рукой и демоном Ада. – проревел на всю спальню Дьявол. – Хотя, так или иначе, ты будешь им, у тебя ведь нет выбора, Джимми. Я тут босс». Краснокожий гигант засмеялся так, что зеркало на стене пошло трещинами. Джимми сгорбился, что есть мочи, и стал действительно походить на Квазимодо, он прятал глаза от нечеловеческих размеров агрегата демона между ног, и не знал куда себя деть, только бы не быть здесь перед этим чудовищем. Сквозь землю что ли провалиться, но рэбэлл, и так, к сожалению, находил себя в самой конечной точке мира.
От былого дурочка Кристофа Риддла не осталось и намека, и теперь жуткое чудовище из Ада протягивало ему когтистую лапу для рукопожатия. Словно недалекий вампиришка в одну секунду продал душу Дьяволу и стал им сам, хотя Джимми Паника не удивился бы, ведь речь шла о вечно косячащем младшем Риддле. «Я влип по самые яйца! - в ужасе думал про себя панк. – И скоро буду по макушку, если чертов Харон не придумает, что нам делать».
***
Люций вальяжно поднялся с кровати, но в новом, массивном теле его чувствовалась усталость, словно он был Сизифом, который двигал камень на гору, бесполезно и безрезультатно. Метаморфозы, что творит Ад со своими жителями, болезненны и мучительны. Он меняет жителей по своему уродливому образу и подобию, воздает за грехи их, чем дальше, тем больше. Самые древние души выглядят хуже других, а некоторых, уже и след простыл, обратились они в пыль под ногами новоприбывших грешников. Никогда не будет только белого или только черного, ведь инь и янь – идеальный знак для мирского благополучия. Люди никогда не перестанут грешить, это в их уродливой природе, и без греха первородного не будет и человечество существовать.
Король Ада накинул на плечи бархатный черный плащ, чтобы сокрыть свою бесстыдную наготу, собираясь отправится в дальний путь на Свалку вместе со своим новоявленным левой рукой Джимми Паникой. Люций желал увидеть своими глазами, что стало с его королевством за три сотни лет отсутствия. Мертвый рокер, с почтением, покинул покои Короля, позволив тому уединиться, а Война не посмел пересечь их порог ради очередной ссоры с Люциянусом.
Адольф явственно слышал каждое слово беседы Короля Ада и рэбэлла. Он мрачным истуканом стоял на входе, и Джимми вылетел из опочивальни Люция пулей, даже не обратив внимание на немца. А тот был уже готов сдать свои полномочия хозяину, теперь он был всего лишь военачальник, без дополнительных привилегий, как не прискорбно. Гитлер слышал поступь своего Господина за закрытыми дверями, и ждал решения своей судьбы. Краем глаза Война наблюдал, как Джимми Паника отодвинул деревянный стул с высокой спинкой у стола переговоров и нахальным образом уселся туда без приглашения. Руки старика-панка тряслись, и он отстукивал нервную барабанную дробь пальцами по столешнице.
Это раздражало Адольфа, но не в его положении было спорить сейчас с Главой Ада, который по неведомой немцу причине, благоволил Джимми Панике. Великие перемены витали в воздухе, который вдыхали ноздри Гитлера, и это ему совсем не нравилось. «Тяжела голова, что мои плечи носят; тяжела та ноша, за сим весь Темный Мир на моих плечах» - проговорил себе под нос Король Ада, за закрытыми дверями своих покоев. Он знал, что один не справится со своими обязанностями. Ему нужна была Та, что знает это место, как свои пять пальцев, которая управляла им триста минувших лет, пока он был на земле и пил кровь местных грешников. Люций не мог вспомнить, какой из себя был Ад при нем, и что нужно делать его управляющему.
Демон слишком долго пробыл на земле, и его мозг готов был взорваться от воспоминаний, которые наводнили его. Люций понимал, что скорее всего, именно это и было причиной его побега в страну живых. Но возвращение обратно значило для него возврат к привычному, к адскому тому, что он когда-то так безответственно оставил на произвол судьбы. Возложил на хрупкие плечи несчастной девушки Антикристы, и та, на удивление, отлично со всем справлялась.
Люций слышал в речах Крига недовольство ее правлением, но одно то, что грешники из Ада до сих пор не разбежались, не заполонили землю и не залили улицы Нового Орлеана кровью праведников говорило лишь о том, что его дочь, как и было ожидаемо от нее, справилась со своей задачей. Он, как Отец и Правитель, хотел вынести ей благодарность за то, что сохранила Адополис пусть и не в первозданном его виде, каким демон вспоминал его по картинам на стенах их семейного замка, но в том, который она видела для этого места.
Но по какой-то причине, его родная дочь Антикриста избегала общества отца, и в глубине своей черной души, он знал эту причину. Ведь это он позорно бросил свою дочь, сбежал куда глядели его изумрудные глаза, что краснели в гневе. И они всегда глядели в одном и том же направлении, на его Лилию, на его возлюбленную, мать Кристы. На ту, что подарила жизнь им двоим! Куда бы не шла Она, Он покорно двигался за ней.
Так демон Люций и оказался на Земле, голый, печальный и с пустой головой. Но и тогда он был не один, не такой одинокий, какой он оставил, позор на его голову, свою несчастную дочь управлять целым Королевством не самых прилежных подданных. Тогда он был не один, его Лилия была с ним! Ее светлые волосы укрывали пышную грудь, ее голубые глаза, что в гневе отливали красным; и ее белые, острые, как бритвы клыки. Как проклятые Адам и Ева, эти двое, были выброшены за врата Рая, жить жизнью детей ночи. Не быть свободными, но быть связанными кровью навеки.
Вампиры стали его, Люция, семьей, и он плодил себеподобных, чтобы заполнить пустоту в душе. Бессмертным было только слово, на деле, и его возлюбленные кровопийцы, Дети Каина, как он именовал свое наследие, могли умирать. И умирали в войны, в болезни, и на дуэлях за чистоту крови. Почила с миром и его Лилия, он помнил ее смутно, но сердце екало в груди от ее имени. Земля носила его полуживое тело из плоти и крови, но внутри была бессмертная душа Преисподней. Люций позволял себе быть слабым во имя нее. Он больше не старался беречь свой дар. Дарил его налево - направо, раздавал его нищим, ведьмам и магам. Каждый, кто получил от Темного Ангела частичку Адского огня, был проклят на веки быть великим. Но часть его самого, Люциянуса Короля Ада, безвременно осталась в Преисподней, вместе с его возлюбленной дочерью. Той, для которой он больше ничего не значил.
***
Джимми Паника был подавлен, и по его загривку то и дело пробегали мурашки ужаса от увиденного в покоях Короля Ада. Браваду «гениального военачальника» у главы рэбэллов как ветром сдуло, только лишь на его глазах неудачник Кристоф Риддл превратился в чудовище библейского размаха. Панка трясло мелкой дрожью, словно тот увидел призрака - отчасти так и было. Кристоф Риддл и был самым натуральным призраком, теперь уже прошлого, но на данный момент, беспокойный вампир являл собой такое создание, с которым тягаться будет практически невозможно. Этот ужас на крыльях ночи ростом в два человеческих, ширине его плеч позавидовал бы любой фанат тренажёрного зала и больших весов в данный момент вышагивал вместе с ним, впиваясь своими исполинскими черными рогами в алое небо Ада над ними.
Сам Джимми рядом, по левую руку Люция, казался мелким и незначительным, словно не он тот самый Глава Повстанцев, готовящийся в своих мыслях к Великой войне. А его самость, Паника, остался вместе со своей бравадой в ночных покоях Главы Ада, скорчившись на полу, словно испуганный младенец. Запах серы рядом с Люцием был невыносим, и тело Джимми Паники бросало в жар. Капли пота не успевали выступать на его высоком, расчерченном морщинами - они тут же высыхали в пар.
Люций уловил замешательство своего помощника, и дружески хлопнул того по плечу. «Не парься Джимми, я на твоей стороне! – словно гром были речи Короля Ада, но рэбэлл вновь слышал в них шутливый голос Кристофа Риддла. – Вместе мы построим светлое будущее для Адополиса». Джимми выкатил глаза до белков, взглянув на своего повелителя. «Светлое?» - побелевшими от ужаса губами переспросил Джимми. Над его головой гремел гром, отголоски речей Дьявола рядом с ним; молнии сверкали, окрасив красным черное небо Преисподней, такие же, как и были в кроваво-красных глазах его Повелителя.
«Темное будущее было уготовано вам под руководством моей дочери, - усмехнулся на это Кристоф-Люций. – Кажется, вы были этому не сказать, что рады». Джимми многозначительно кивнул, мол, верно, рады они не были. Но теперь панку казалось, что ситуация их стала еще хуже, под таким себе руководством Кристы-Сатаны они, по крайней мере, знали, чего ожидать.
Но свой в доску Люций, который внутри был будто тот же Кристоф Риддл, внешне вселял лишь ужас и дурноту. Джимми представил себе лицо Брэди, когда тот увидит его вместе с Люцием. Скорее всего, мертвый актер мигом откажется помогать ему и Харону в их игре престолов, и правильно сделает. Чуяло сердце Джимми Паники, что их изначально шаткая затея дышала на ладан и вскоре должна была быть убрана в долгий ящик до лучших времен, лет через триста. Та еще жуть, Криста-Сатана, сама по себе, могла уложить того же Харона одной левой, а уж вместе с Люцием на пару, они от «Свалки» и ее обитателей не оставят камня на камне. Никто из встречных грешников не смел поднимать взгляд на вновь обретенного Правителя Ада, лишь косились исподтишка, разглядывали со спины, как диковинку. Джимми готов был поклясться, что многие из них не видели его прежде. Разве что в приемной Кристы-Сатаны, где решалась дальнейшая судьба каждого почившего горемыки.
Но не все и туда попадали, иногда, Кристе совершенно не желалось возить
ся с покойниками, и адская девушка просила забрать мертвецов Адольфа Гитлера. Многие из грешников, на этой мысли Паника не к месту ухмыльнулся, думают, что Гадик - и есть сам Дьявол. Да уж, Адольф Гитлер еще полбеды, а вот Кристоф Риддл с силами самой Преисподней – это реально жутко, как макака с гранатой. Если бы только живые, или полуживые, вампиры, то-бишь, знали, что этот бестолковый упырь, на самом деле носит в себе душу Короля Ада! Даже он сам, Джими Паника, понятия не имел об этом, пока не узрел злополучный портрет Кристофа - адская задница – Риддла, в образе самого Люциянуса, который, словно насмешка, висел и мозолил глаза в приемной Антикристы. Единственная, кто знала все, и никогда не делилась своими знаниями с другими, была Мария Лорейн, но она, на свое счастье, была еще среди живых, и совсем не собиралась оттуда пояснять покойному мужу, что за дерьмо здесь, в Аду, творится.
Мимо фешенебельных домов Улицы Баров, шли эти двое, Король Ада и мятежный рэбэлл, в сторону Свалки. На удивление, улица была неожиданно пуста. Ни криков, ни веселых повес с бокалами красного в руках, ни проституток на углу Бара. «Кажется, люди здесь не умеют развлекаться!» - мрачно проговорило его Величество, проходя мимо потухшей, некогда неоновой вывески, гласившей «Bar3». «Все ждали Вашего возвращения, котлы чистили, вилы полировали!» - мрачно пошутил на это Паника.
«Видимо, этому месту и правда нужна встряска. – задумчиво пробасил Люций. – И реформы». Рэбэлл удивленно посмотрел на своего повелителя, в чем подвох, он так и не мог понять. Зачем тот отправился с ним на Свалку? Почему хочет помогать ему с восстановлением задворок Адополиса? Неужели, так работала их связь, как у сиамских близнецов, которых пришила нитками друг к другу, словно две куклы вуду, в своем жутком кровавом ритуале Мария Лорейн Лаво?
1 – (англ.) Земля обетованная (здесь)
2 – (англ.) G – Graveyard – Кладбище
3 – (амер.) - Бар
Глава пятая Vampire of the time and Memory 1
Джимми Паника подумал о жене Марии. Иногда, этот ее культ Вуду, ее одержимость тьмой, Адом – все это пугало рокера, но он слишком любил ее, чтобы открыто выражать свое недовольство. Встретив чернокожую пантеру в лето любви, когда на слуху был слоган «творите любовь, а не войну», он втюрился в ее тонкую талию и крутой нрав, как мальчишка. Как она курила косяки своей маленькой ручкой с эбонитовой кожей, как ее, от природы белые зубы, скалились его шуткам – все это сводило молодого рокера с ума. Чудная пара, белый шоколад и темный, они вместе теряли многое, в те года расизм был на пике; но приобретали еще больше, ведь найти настоящую любовь тяжело в любом веке. Джимми пришлось попрощаться со звукозаписывающим лейблом, чтобы быть рядом с любимой. Его руководство не слишком жаловало чернокожую подружку Паники, и он плюнул в лицо продюсеру, и захватив из барахла только свою гитару, и платиновый диск в рамке, на память, отвез жену в аэропорт.
Влюбленные уехали на ее родину, а Ямайку, где зажили новой жизнью. Без перелетов, концертов и толп фанатов Джимми Паника страдал, но дорогая сердцу женщина не давала ему скучать. Он играл по дешевым кабакам, питая своей музыкой сердца местных черных парней. Все вокруг были, как Мария, и ее дети, не его дети, были чернее летней душной ночи этих мест. У них не было общих, но рокер любил их, как своих собственных. Мария говорила, что в детях ее сила и ее здравие. Рокер не понимал, что это значит, похоронив свою карьеру в угоду их любви, он просто был ее мужчиной, и для нее был готов на все.
В маленькой прокуренной церквушке на берегу океана Джимми Паника и Мария Лорейн-Лаво поженились. Седовласый и древний, как сам Смерть, негр, с белыми бельмами мертвых глаз под стеклами черных очков, благословил их томным летним июльским днем. Мария, в белом пыльном платье своей покойной бабки, с душком нафталина и разложения, словно это был ее первый брак, предстала перед алтарем с букетом белых, жухлых от жары, роз. Он сам, Джимми, в черном смокинге с чужого плеча, и ботинках мертвеца - бывшего мужа Марии, но с черными, как смоль, длинными волосами, и бледным красивым лицом, еще не изуродованным до неузнаваемости морщинами смертных грехов, с обожанием смотрел на свою невесту, и в уголках глаз его собирались слезы. Рокер наблюдал, как ее хрупкая фигурка, словно мотылек на свет, летела в его объятия навстречу радостям и горестям брака. Жуткий черный гримоподобный пес-поводырь святого отца, тыкался мокрым носом в руку жениха. А Джимми не мог отвести взгляда от своей невесты, и думал, как ее чертов культ может сочетаться с верой в Господа Бога и этой напускной набожностью.
Весь подвал их дома был заставлен магическими атрибутами, коих названия Джимми знать не знал, и знать не хотел. Мария каждый день ходила на кладбище, как в церковь, по воскресеньям. Словно у нее были такие грехи, которые нужно было отмаливать еженедельно. Он отдавал себе отчет, что знать не знает ее ту, другую сторону жизни, которой живет его любимая в подвале или на кладбище. Частенько она бормотала там часами на неизвестном ему языке, словно навсегда забыла английский.
Иногда рокер слышал несколько голосов, хотя точно знал, что женщина в подполе была одна, и тогда он хватал распятие со стены и начинал тихонько молиться. Но не о своей копеечной шкуре, а о ее душе, чтобы не попала она в Ад, и чтобы после смерти они тоже могли быть вместе. Но Господь не помогал Джимми, казалось, он оставил его именно в тот момент, когда в его жизни явилась эта жуткая черная гитара, что была его благословением и проклятьем.
Музыкант был родом из католической семьи, и вообще-то, почитал Господа. Поэтому он и согласился на венчание в церкви, надеялся, что божье благословением спасет их брак от неминуемого и очевидного конца. Их пара была неугодна ни правительству, ни народу, ни, как выяснилось потом, самому Богу. И Джимми не знал, кого винить в этом, эту хренову Черную 69 или сектантские пляски с бубном на могилах его жены?
***
Мимо облезлых ото времени серых трейлеров, горящих баков, и согбенных от холода и голода душ, закутанных в лохмотья, чтобы согреться шли двое - огромный Люций в плаще с капюшоном, и тощий седовласый Джимми Паника рядом. Гравий отскакивал от копыт Главы Ада, и привычно шуршал под каблуками антикварных на вид казаков мертвого рокера. Беззубый дед в покосившейся на один бок фетровой шляпе, с подбитым, очевидно, в пьяной драке, глазом, прошамкал в сторону Люция «подайте на пропитание», и потряс своей ржавой жестяной кружкой в поисках монет.
Глаза Люция округлились, и он с отвращением отшатнулся от попрошайки, а Джимми, привычный к жителям этого места, сильным тычком в плечо оттолкнул попрошайку подальше от своего Короля. «Если вы здесь так плохо живете, почему не вернетесь в Бар? Там гостиницы, магазины, инфраструктура?» - удивленно вопросил Люций рокера, оправившись от шока. В глазах Люция стоял неподдельный ужас, и он, как будто стал больше походить на Кристофа Риддла, меньше и уже в плечах, в лице его появилось мальчишеское удивление несправедливостью бытия.
«Там люди бедные не телом, но душой, Ваше Темность, - ответил Джимми, словно объясняя ребенку простые истины. – Здесь мы свободны! А там Сатана велит нам, что делать и кем быть». «Вы сами сделали из нее монстра, Джимми. – важно ответил на это Люций. – Не думал об этом?». «При всем моем уважении, Ваше Темнейшество, - скривился от его слов Глава рэбеллов. – Монстром она стала сама, без нашей помощи. Вы здесь недавно, Господин, Вам судить - что божья роса в глаза. А мы здесь живем уже долгое время, некоторые, даже слишком долгое. И мы все здесь плохие люди, на самом деле плохие. Смогла бы Криста управлять этим хаосом, не будь сама в стократ хуже?».
«Что самоубийца может знать о тяготах жизни? Даже Бог карает малодушных» - зло усмехнулся на это Люций, уязвленный правотой мертвого грешника. «Не верите мне, спросите вон его!» - с этими словами Паника указал рукой на выходящего из бара «Свалка» им на встречу Брэндона Ли. «Актеришку этого?» - вопросил Люций со смехом. Разрисованный недо-корпспейнтом Брэди показался Королю Ада шутом гороховым. Джимми поднял на Люция свои синие глаза и серьезно сказал, словно прочитав мысли Главы Ада: «Аккуратнее с суждениями, Ваше Темнейшество, возможно, вам ему благословение давать». Люций вопросительно уставился на Джимми, но уязвленный рокер не пожелал ничего разъяснять.
Брэндон Ли помахал рукой, узнав своего товарища Джимми, и поспешил к нему навстречу, но на середине дороги застыл, как вкопанный. Мертвый актер с явной неприязнью уставился на Люциянуса перед ним, осмотрев с ног до головы. Радуясь произведенному на покойника впечатлению, Люций решил подлить масла в адский огонь. Он скинул с головы огромный черный капюшон, и его исполинские угольные рога эрегированными фаллосами устремились ввысь, к суровому темно-серому небу Ада, и громогласно захохотал дьявольским смехом. Первобытный ужас, отразившийся на бледном лице Брэди Ли, доставил Королю Ада неописуемое удовольствие.
Вернувшись домой на Свалку, Джимми Паника, наконец, почувствовал себя в своей тарелке. Привычный морозный воздух приятно обдувал лицо после нестерпимого жара дворца Правителей Ада. Он даже взбодрился, увидев Брэндона Ли напротив, теперь они были на его территории. Свалка никогда не принадлежала ни Сатане, ни Люцию. Это была автономная область для тех, кому осточертел Адополис и его никчемные корольки. Брэди в ужасе смотрел на огромные рога и уродливую исполнскую фигуру трехметрового роста перед ним. Ли обреченно сознавал, кто предстал его взору.
Тот самый, кем пугали души мертвых детей Ада; тот самый, кто был злее и хуже своей приемнецы; тот самый, чей жуткий портрет висел на стене позади трона Антикристы. И когда они с Сатаной трахались, этот взгляд злых зеленых глаз пронзал все его естество и мешал сосредоточиться на процессе. Ужасающий непрошеный гость явился в их дом, и Ли был готов выйти на тропу войны, драться за свободу от гнета власти. Он не знал, когда вернулся Люций и с какой целью. Ему было плевать, куда подевалась Сатана, и будут ли они оба сидеть на троне или по очереди.
Брэндон Ли, безвременно почивший от руки злоумышленника, перепутавшего бутафорскую пулю с настоящей в магазине пистолета на съемках фильма «Ворон», он знал лишь одно: явление Красного демона на Свалке не приведет ни к чему хорошему. План повстанцев по свержению Кристы с трона висел на волоске, и это чудовище, что явило свои рога на устрашение местных зевак, явно не способствовало улучшению их положения.
«Нужно убить его здесь и сейчас!» - пронеслась мысль в голове мертвого актера. «Не стоит утруждать себя, господин лицедей, - словно громом поразил небо зычный голос Люция. – Я пришел с миром, и не собираюсь ломать устои вашей жизни здесь, на Свалке». «Ваше Величество, - кивнул Брэди, без лебезения, и в его голосе слышался откровенный сарказм. – Не имел возможности быть представленным Вам, меня зовут Брэндон Ли, я местный…». Но Джимми Паника не дал тому договорить, и сконфуженно добавил: «Актер он. Играет в местном театре». «Я знаю, кто ты. – краем губ ухмыльнулся Люций, словно учуяв подвох. – Парень моей дочери, так?».
Ли с подозрением глянул на Панику, и тот, будто извиняясь, пожал плечами, и отвернулся. О любви и ненависти между Кристой и Брэндоном ходили легенды, не удивительно, что Люций был об этом в курсе. Ревность застилала Адольфу Гитлеру глаза, и он был слаб на язык, когда дело касалось его обожаемой Антикристы. Ли согласно кивнул в сторону Люция, не попытавшись скрыть очевидное. «Бывший парень» - внес все же новые коррективы в устаревшую информацию мечта готочек всего мира. Его белое лицо с гримом в лучших традициях группы «Kiss» не выражало совершенно никаких эмоций. «Есть, где выпить в этом захолустье?» - вопросил Люций Брэндона, и тот гостеприимным жестом, хоть и без особого желания быть таковым, указал на входную дверь в бар «Свалка». В тайне, рэбэлл Ли надеялся, что Его Адское Величество не соизволит осквернить свою голубо-кровую персону этим злачным притоном, но ошибся. Люций вдруг почувствовал очень знакомую ауру, исходящую из бара, словно оказался в до боли знакомом ему, родном месте.
Все посетители питейного заведения панков, как один, уставились на вошедшего. Послышался звон посуды за барной стойкой, это непутевый, вечно пьяный бармен, которого обуял ужас от увиденного, растерял мужество вместе с бокалами на дощатый пол. Глава Ада вошел в прокуренное помещение бара, как к себе в покои. Грешники смотрели на неожиданного гостя во все глаза, не в силах отвести взгляд от ужасного, и в то же время прекрасного, зрелища.
Многие из них даже Сатану не видели: души одних покойников забирал Гадик, других - Джимми Паника, будучи Смертью на службе зла, как он сам себя именовал. А тут Люциянус собственной рогато-копытной персоной пришел к ним в обитель Анархии, экая невидаль! Кто-то упал на колени пред своим Правителем, другой закричал от страха, приближение бывшего светлого, но ныне падшего Ангела, давило на психику, словно твою душу закрыли в черной комнате, такой маленькой, что не встанешь во весь рост и не расправишь плечи. Твои руки и ноги связаны, и ты согбенный, словно в утробе матери, но безжизненной, холодной и мертвой. Лишь один природный ужас твой товарищ! Таков был Люций для всех гостей бара, он нес лишь боль, разрушение и смерть, даже их, казалось бы, уже давно покойным душам.
1 – (англ.) – Вампир Времени и Памяти
Глава шестая There is no peace in Heaven, there is no peace on Earth 1
Джимми Паника не мог точно сказать, как гитара Черная69 появилась в его судьбе. Она просто завалялась однажды, словно приблудившийся черный кот, несущий, как известно, одни неприятности, в его гримерке. Там было настолько много людей, пахло потом, блевотиной, мочой и забродившим пивом, что найти хозяина инструмента казалось из области фантастики. Это был Вудсток или «Уайт Поп», может «Мейджик Маунтин», тогда вроде самого Джимми Панику еще не настигла популярность настолько, чтобы застрять в памяти знаковым событием. Все вокруг употребляли слишком много наркотиков, чтобы в затуманенном мозгу задержалось хоть что-то стоящее. Один мусор из отрывков глупых песен про любовь, клочки дорожных чеков, виды из окна автобуса, сменяющие друг друга американские, выцветшие от солнца сабербы2, длинноволосые загорелые женщины с голым торсом и мириадами цветных фенечек на руках.
Инструмент с первого взгляда показался ему странным, а в гитарах Джимми Паника разбирался отлично, и любил их, пожалуй, больше женщин. Словно она сочетала в себе все виды возможных гитар в корпусе от «Фендера Стратокастера». Ручки громкости были от «Гибсона Эксплорера», гриф явно принадлежал когда-то «Лесу Полу», но внешне имел вид фендеровского. Джимми даже сначала не поверил, что эта самопальная штука сможет вообще издать хоть один приличный звук. Матовая поверхность поглощала свет, но обратно не возвращала, словно черная дыра в деревянном корпусе. Рокер аккуратно взял инструмент на руки, словно дитя, стараясь рассмотреть поближе каждую деталь удивительного музыкального феномена. Кто же умудрился потерять это чудо? Да и зачем вообще было создавать такую химеру: в ней была некая аутентичность, но, по-правде говоря, выглядела гитара дико и, даже, в каком-то смысле, жутковато.
Среди черных пластиковых мешков с мусором нашелся и чехол, и Джимми даже ухмыльнулся, сам того не желая. Кейс очень подходил этому из ряда вон выходящему инструменту, он был выполнен из черного дерева и имел форму гроба. «Возможно, это была гитара Элиса Купера, - пронеслась шальная мысль в голове рокера. – Но в этом сборе музыкантов он не участвовал». В любом случае, то, что случилось позже, навсегда отмело любые сомнения о происхождении музыкального инструмента, и мысли о том, чтобы он был когда-либо возвращен владельцу.
Джимми воткнул шнур в разъем в теле гитары, и маленьким черным медиатором с черепом, который нашелся тут же, внутри кейса, ударил по струнам. Тот звук, что выдал инструмент, через колонку не был похож ни на что, слышанное рокером до сих пор. Звук был такой же удивительно-пугающий, как и сама гитара. Она словно была шита суровыми нитками, как опыт доктора Франкенштейна, и Джимми понимал, что жизнь этому инструменту подарил точно не Бог.
ё
Руки гитариста Джимми Паники словно их вел кто-то другой, без его воли на то, заставляли рокера играть без остановки. До боли и крови в пальцах, музыкант давал миру звуки, казалось, из глубин Преисподней. Измученные стоны грешников, залихватский смех чертей, гром адского неба и щелканье хлыста по голым спинам. Джимми Паника желал бы остановиться и не дарить больше несчастному миру такую музыку, что открывала врата Ада грешным душам, но у Гитары в его руках были на то другие планы. Она словно влезла к рокеру в голову, как будто была наделена разумом, стала вдруг частью разума Джимми. На полированном боку музыкального инструмента было нацарапано, явно, ключом от машины, «Black 69», и Джимми Паника сразу смекнул, что это было именем гитары. Раз уж у гитары было имя, значит и волей своей она вполне могла обладать. Гитарист хотел было продать этот странный инструмент, но ему становилось так плохо от одной только мысли, что он физически ощущал костлявую длань смерти, сжимавшую его бледную тонкую шею с синей, словно скопище вен, татуировкой змеи на ней.
Вместе с гитарой Черная 69 пришла к Джимми Панике и всемирная слава: кабаки сменились стадионами, группис – элитными шлюхами, а мелочь в кармане – крупными купюрами. Товарищи по цеху злословили за его спиной, что посредственность нежданно-негаданно явил миру признанный талант. Все они гадали и не находили ответа, где же черпал вдохновение рокер. А у обладателя странной гитары вдруг начались мигрени и бессонница. Частыми гостями его стали суицидальные мысли, которые иногда перетекали в наклонности, бороздя те самые горизонтальные черты бритвой на запястьях, белых, как мел, рук.
Однажды миролюбивый по природе Джимми чуть не убил человека, какого-то нетрезвого реднека в баре. Рокер просто взял его за грудки, опрокинул на пол и начал, без устали, молотить кулаками в лицо, пока оно не превратилось в кровавое месиво, и пока бармен на пару с охранником не смогли-таки оттащить сорвавшегося с катушек музыканта от его жертвы. Тогда душу Джимми Паники спасла его возлюбленная Мария Лорейн-Лаво, вытянула ее из хоса Ада, заглушила своим бархатным голоском навящевые злые мысли в голове. И рокер был ей за это по гроб жизни благодарен. Девушка ненавидела этот проклятый музыкальный инструмент, никогда не брала в руки, и говорила, что от него несет Преисподней. Гитарист не понимал, что она имела ввиду, но старался не играть при любимой, во избежании скандала.
После свадьбы гитару он больше в руки не брал, и Черная 69 пылилась среди другого хлама в гараже. Слава мирового масштаба покинула музыканта в тот же миг. А позже, он просто умер от передоза, захлебнулся собственной блевотиной, как и положено уважающему себя героиновому наркоману. Гитару похоронили вместе с ним. «Господи боже, какая нелепая смерть!» - думал об этом сам Джимми Паника.
***
Люций возвышался над гостями бара, высматривая свободное место, и мрачная рваная музыка играла в его ушах, словно Ад пел прямо ему в мозг. При виде Короля Преисподней, многие гости от греха подальше, покинули питейную, дабы не нарываться на гнев Красного демона. «Что это за песня?» - спросил он, и поднял палец с заостренным черным когтем вверх. Кроме лишь голоса, того, кто запел стихи, все стерлось вокруг, и, помутилось зрение Правителя Ада. Люций покачнулся на своих кривых козлиных ногах, увенчанных стальными черными копытами, и рухнул за первый попавшийся столик, не чувствуя под собой ног. Глава Ада словно ослеп и оглох одновременно, и его слух мог лишь ловить те гортанные звуки, латынь это была или английский, которые читали слова задом наперед, как молитву отцу небесному читают вспять дьяволопоклонники, славя Подземного Короля.
«Кто это поет?» - взревел Люций, и застонал словно от боли, так громко, что окна полопались в баре, и морозный ветерок ворвался в бар, затушил свечи на столиках посетителей. Лопнули лампочки в светильниках на потолке, обрушились градом битые стекла на головы гостей бара, и вокруг, в миг, стало темно. Тот, чей голос поселился в голове Демона Ада, вопил и стенал так же, как и он сам, внутри. «Что это за дерьмо?» - шептал себе под нос, обхватив свою могучую голову руками Люций, кровавые слезы застилали его глаза. Он был самым сильным существом во Вселенной, сильнее даже Волдо, с его оживлением голубей и пыльцой хреновых бабочек, но сейчас, в эту самую минуту, он был словно еще живая бабочка, но уже без крыльев, беспомощный и жалкий. Все вокруг действовало не по его плану, и это пение, эта музыка заставляли его сердце рваться из груди и биться о костлявую грудную клетку, желая освободиться и взмыть ввысь. Под голос, под частое глубокое дыхание, под бархатный баритон певца, Люций желал лишь отдаться этому голосу. Быть с ним, быть им.
Вокруг потерявшегося в мире своих иллюзий Правителя Преисподней сновали напуганные гости бара, Джимми Паника обеспокоено давал указания найти Гадика и его премерзких нац-мальчиков. Бармен принес за столик главы Ада бутылку дешевого виски и пыльный стакан с полки. Зеваки вставали на цыпочки и пялились на потерянного Люция во все глаза со страхом и праздным интересом. Брэди и его ближайшие подручные образовали кольцо охраны вокруг столика Главы Ада и выталкивали ненужных гостей из бара на воздух. «Подите прочь, отребье, тут не на что смотреть!» - каркал, словно старый охрипиший ворон на кладбище, Джимми Паника.
«Все хорошо, мой милый» - услышал вдруг Люций совсем другой голос, хрипловатый, словно простуженный на холодном ветру, но, очевидно, женский. И тут же, маленькая ледяная бледная ручка легла на огромную красную лапищу демона. Удивительно, но этот голосок умудрился вытеснить жуткий вой из головы Правителя Ада. «Это твой голос, Кристоф Риддл, самый прекрасный голос на свете» - прошептала с хрипотцой девушка. Люций в удивлении раскрыл свои зеленые глаза и увидел напротив себя бледное женское личико, обрамленное светлыми кудрями. Ореол золотых волос делал девушку напротив него похожей на ангела, если бы не адский огонь ее красных глаз. Незнакомка гладила Главу Преисподней по руке, и тот, к своему изумлению, быстро успокаивался.
Когда Адополис вокруг перестал кружиться, и демон осознал, где он находится, в холодном грязном баре на окраине его владений, он задал вопрос незнакомке: «Как ты меня назвала?». «Кристоф!» - с охотой повторила худая блондинка, и улыбнулась уголками пухлых красных, ярко накрашенных губ. «Откуда ты знаешь это имя?» - одними губами прошептал Король Преисподней, словно какую-то тайну. Девушка усмехнулась: «Кем же еще ты можешь быть - только лишь самым чудесным вампиром на свете». Она грустно вздохнула своим мыслям, и улыбка не тронула ее алых, как пламя Ада, глаз. «Как только ты вошел сюда, мое сердце словно умерло на миг, а потом снова забилось, но в ритме твоего, выдавая все шестьсот шестьдесят шесть оборотов в минуту» - наклонившись к нему, возбужденно зашептала девушка.
В баре Свалка не осталась ни одного грешника, кроме этих двоих. Ли и Паника тактично удалились, оставив больного Главу Ада на попечение самой хорошей медсестры. Кристоф увидел на ее пальце кольцо, в зеленом тусклом камне серебрела английская буква «R». «Лилия?» - моргнул Люций, не веря глазам своим. «Нет, дурачок, - блондинка звонко засмеялась. – Лилия давно мертва. Меня зовут Анатоль, я сестра Кристофа Риддла». «Сестра?» - удивленно вопросил Люций-Кристоф. «Да, но не здесь, в Адополисе, а там – среди живых и полумертвых». «Мы были вместе на земле?» - удивленно вопросил Глава Ада. «Ты все забыл, бедняжка!» - участливым тоном протянула Анатоль нараспев, и толика горечи в ее голосе заставила Люция понять, что она разочарована. «Мне так много нужно было сказать тебе, братик» – прошептала девушка. Люций смотрел на нее во все глаза, внимая каждому ее слову. Далекий и непостижимый для него Кристоф Риддл отражался в глазах этой грешницы, и он сам, Люциянус, глава Ада, по какой-то неясной причине, желал всеми силами оставаться им, этим заурядным полу-мертвецом. Для этой незнакомки, лишь бы она смотрела на него с любовью своими красными, как раскаленный уголь, глазами.
«Но ты уже не он, ты теперь другой, и я другая, - мрачно выдала Анатоль, и глаза ее вмиг сделались голубыми ледышками. – Мы были самыми порочными Риддлами на Земле, но здесь, среди таких же порочных, мы больше не Риддлы». С этими словами, девушка убрала руку, и словно призрак, исчезла в недрах бара. Люций хотел было догнать ее, прокричать что-то в след, оставить в памяти хотя бы ее образ. Но Ад стирает память лучше алкоголя и наркотиков, и ореол свелтых кудрей пропал, казалось, навсегда из мыслей главы Ада, словно и не было этой девушки перед ним во веки веков.
На плечо Короля Преисподней опустилась тяжелая мужская рука, и тот услышал слабое вежливое покашливание позади. Это был Адольф Гитлер, Война, всегда готовый прийти на помощь и защитить любого из своих правителей. Люций поднялся, опираясь на заботливую руку немца, и они оба в сопровождении солдат в форме времен второй мировой прошествовали вон из бара. Люций слышал обеспокоенные вопросы, исходившие из уст немца, но не имел ни сил, ни желания отвечать на них. Глава Ада был подавлен и почти сломлен, когда две его сущности столкнулись вместе. Демоническая память Люция старалась стереть любые напоминания о его прошлой жизни на Земле вампиром, но воспоминания Кристофа Риддла были мощнее, и любовь его к этой девушке с красными глазами была сильнее любой магии.
Вдруг силы покинули Люция, и он рухнул навзничь в слякоть и грязь Свалки, словно мертвый. Гитлер пронзительно закричал, в ужасе от происходящего. Ли и Паника подбежали к Правителю, пытаясь помочь ему подняться, но тот был настолько тяжелым, что ни одному простому грешнику это было не под силу. Бездыханное тело Главы Ада пришлось вывозить в трейлере на прицепе. Ли недовольно поглядывал на Панику, посылая в сторону Главы повстанцев немые укоры, то и дело нервно затягиваясь одной и той же сигаретой, в течении минут пятнадцати. Нац-мальчики помогали Гитлеру погрузить Люция на носилки, а уже с них, в прицеп трейлера. Никто из присутствующих при этом не смотрел друг другу в глаза. Все думали об одном и том же, и это были неутешительные мысли. Немец ругал себя за то, что оставил правителя и тот оказался в ужасном положении. Не пристало королю Преисподней валяться, словно пьяница, в грязи этого недостойного места. У Адополиса уже была такая Королева, и смотрите, во что теперь превратился Дом грешников. Люций уронил свое положение и титул в грязь и асбест свалки, и теперь Гитлер совершенно не понимал, какие меры необходимо принять, чтобы этот авторитет восстановить.
Джимми Паника наблюдал за тем, как полумертвое тело адского демона, словно поверженое в битве животное, грузят на носилки, и его снедали смешанные чувства. С одной стороны, его враг Люций пал, и можно было праздновать маленькую победу над режимом; с другой, Кристоф хотел ему помочь, построить светлое будущее в Аду и бла-бла-бла. Рокер был в смятении, ему нужно было обсудить сложившуюся ситуацию со своим советником Хароном. Но того, как на зло, нигде не было видно. Этот хитрый, словно змей, тип умудрялся быть бесконечно не к месту, но к месту он бывал крайне редко.
Брэндон Ли думал, что на хрен Джимс притащил к ним этого малахольного клоуна, отца Кристы. Кто он вообще, пережиток древности, такой же гнилой, как и эта бледная моль Харон? Ли видел, как любовь всей его смерти, Анатоль воркует с этим рогатым скотом; ревновал и злился от этого еще больше. Его и только его она должна успокаивать; его и только его спасать! Хренов Маркус Феррейн, гори он огнем в своем треклятом Раю сначала, а потом этот хрен с горы, с членом вместо мозгов, теперь. Брэди желал лишь только избавить Адополис от этих двух никчемных правителей наконец, Сатаны и Люциянуса, чтобы в их мире воцарилась Анархия, и они с Анатоль зажили бы, как прежде, душа в душу. Генерал повстанцев прекрасно знал, как только около его девушки появляются какие-то призраки прошлого - жди хреновой беды.
О чем думали нац-мальчики никому было неведомо, да и всем неловко было бы знать это, потому как в тупых головах этих зомби вряд ли могли водиться какие-либо мысли кроме как о насилии, жестокости и убийствах. В Аду у многих жителей похожие мысли в головах, но у ребят со Свалки, в основном, с мыслями все было в порядке, они старались исправиться и исправить все вокруг. «Вива Анархия3» - было их девизом.
***
Проводив взглядом правителя в коме, Джимми Паника облегченно вздохнул, сплюнул липкой и кислой от желчи слюной на пыльную дорогу себе под ноги и устало зашагал в сторону своего трейлера. После того, как Криста Сатана разжаловала его из левой руки обратно в раба, тому пришлось спешно съезжать из королевской обители и подыскивать новое жилье на Свалке. После жизни в замке, упасть так низко, до разваливающегося на глазах дома на колесах было погано даже для такого панка, как Джимми. Там, в Адском Замке, у него были слуги, ледяное пиво, яичница с беконом, и черный бургер с кайенским перцем. Мертвым душам вовсе необязательно было есть, но так желалось вспомнить то, что когда-то было такой важной частью жизни живых.
Брэндон Ли радушно предлагал Джимми стать частью их с Анатоль шведской семьи, и Джимми даже согласился, на одну ночь, житие в баре «Свалка» всяко лучше трейлер-парка хотя бы потому, что твой дом не разберут на запчасти, пока ты спишь. Этого времени ему хватило с лихвой, чтобы на утро проснуться с больной головой и чувством полного неуважения к собственной персоне, словно он был полноправным участником оргии, которая творилась между Брэди и его возлюбленной за стеной. Джимми будто был извращенцем, что подсматривает в замочную скважину; и подслушивает через тонкие трухлявые стены старого бара. Паника не мог больше вынести эти звуки, не подумайте ничего дурного, рокеру нравился секс и молодые девчонки, и даже порно, его в Аду было навалом настолько, что эти фильмы уже никто не смотрел, местным такое развлечение быстро надоедало. Но панку не нравилось быть незримым участником чего-то, в корне неправильного.
Блондинка стонала так, что тряслись стены, Джимми и сам любил свою крикливую жену, и это даже заводило его в те далекие времена, при жизни. Но Анатоль кричала по-другому. Словно процесс совершенно не доставлял ей удовольствия, словно над ней было насилие, словно предсмертная агония - были ее стоны. Это могло заводить только конченного извращенца. Рокеру казалось, что эти душераздирающие звуки останутся с ним навсегда, и он не смог бы их забыть даже через сотню лет. Срывы на крик боли, стоны прямо из души несчастной сломанной женщины. Она, Анатоль, плотно поселилась в мозгу рокера, словно там было ей место. Против своей воли, Глава рэбэллов представлял, как та фарфоровая кукла сидит верхом на Брэди и трется своей киской о его член, и стонет так, словно он вытрахивает из нее душу и имеет в самое сердце. Джимми пробовал заткнуть уши воском от свечи, которая горела на его прикроватном шатком столике. Но эти стоны словно въелись в него, словно стали частью его души, и это вынудило гитариста покинуть жилые комнаты над баром навсегда.
Распахнув дверь дома на колесах, Джимми Паника узрел перед собой по-хозяйски восседавшего на его собственной раскладушке, что служила Главе повстанцев кроватью, Харона Мэнсона с жестяной банкой «Blue Ribbon» в руках. Демон-лодочник пил холодную желтоватую жидкость, и она, не добравшись до его горла, вытекала сквозь прогнившую половину лица. Пиво из рваной щеки текло струйкой, напоминающей мочу, по подбородку мертвеца, и заливало черный ворот его робы. Хозяин трейлера не смог сдержаться, и с неприязнью, поморщился. Харон, заметив это, хмыкнул. «Пробудешь здесь с мое, и мы посмотрим, чье лицо будет ужаснее в зеркале» - едко заметил альбинос. «Харон, какого хрена ты тут делаешь? – вопросил Паника, пытаясь унять неприязнь и откуда-то взявшийся страх перед этим созданием. – Ты был нужен там, на площади, перед баром. Люций вернулся, я видел его, он ужаснее Сатаны в сто с хреном раз. Наши карты биты, а мы даже играть не начали!».
«Успокойся, будущее Величество, - голосом доброго дядюшки проговорил демон, и улыбнулся ужасной стороной своего синюшного лица. - Я знаю, что делать». «Что тут можно поделать? – запротестовал Джимми Паника, вращая голубыми блеклыми глазами в глазницах, словно псих. - Мы в полной жопе! Нас отправят в Кочегарку за бунты, или того хуже, сотрут с лица земли. Не веришь мне – спроси Брэди, он тоже видел Люция, и обасрался, как мальчишка». «Ли? – с явной усмешкой в голосе вопросил Харон. – Он всего лишь нервный человечишко, такой же бесполезный, как и все они!».
«Я тоже человек!» - попробовал заступиться за своего доблестного генерала Паника. «Ты, мой дорогой Джимми Паника, Король - будущий властелин Ада» – напомнил рокеру демон, поднявшись с раскладушки, он распростер руки в полупоклоне. Но Джимми Паника не совсем понял, кланялся ли тот на самом деле, или потолок трейлера был слишком низок для высокого гостя. «Тебе не стоит переживать о каком-то там Люцие, Сатане или монстрах под твоей кроватью. Ты – сам Ад, здесь все живет и умирает по одному твоему велению» - величаво растягивая слова, уверял Харон. Джимми посмотрел на альбиноса, и с удивлением осознал, что тот, кто был перед ним, настроен настолько решительно, что рокер начал опасаться, в своем ли Харон уме.
«Ладно, убедил. Я узнал, что в Аду есть какое-то кладбище! – выдал лодочнику Паника. – Я видел на древней карте в кабинете Люция, оно располагается к югу от замка». «Я догадываюсь, где скрывается это место! – расплылся приличной половиной своего лица бледный демон в довольной улыбке. – Наш нынешний правитель слишком беспечный для своей должности! Такой просчет будет стоить Люцию трона, когда мы освободим все древние и очень злые на него души, которые он своими несправедливыми указами запер на Кладбище». «А что будем делать с Кристой?» - вопросил Глава повстанцев, все еще сомневаясь в успехе их сумасшедшего предприятия. «Кристу я отправлю на Землю - следовать зову судьбы, - упрямо заявил Харон, стирая сомнения Джимми Паники. – А Люций и его армия падут под натиском легиона наших мертвых душ. И тогда победа будет на нашей стороне! Разделяй и властвуй, мой Черный Повелитель!».
«Разобщить вражеские силы? - за спиной Джимми, в дверном проходе появилась кудрявая шевелюра Брэндона Ли, который без спроса вклинился в разговор. – Мудрый ход, альбинос». «Именно так, мой недалекий соратник» - усмехнулся приличной половиной лица довольный собой Харон. Паника слушал речи демона, словно утопию. Он понимал, что правитель не узнавал его, но откуда-то он все же знал о мирских событиях. Джимми предполагал, что те, кто управляет Адом, должны быть сильнее их всех. И им, несчастным букашкам в сравнении с этими чудовищами, предстояло вести войну против Королей Ада, пусть даже и с древними душами за спиной. В голове Джимми Паники это обстоятельство никак не хотело укладываться. Даже жутенький альбинос Харон являл собой хорошенькую Мэрлин Монро, если сравнть его с демоническим выродком Люцием.
«У них там, - с этими словами лодочник указал своим истлевшим, местами до костей, пальцем туда, где по его разумению должен был располагаться Рай. - Есть книга, «Книга Бытия». И в ней судьбы прописаны». «Каждого?» - изумился Брэндон Ли, не веря своим ушам. Для генерала повстанцев все эти магические игры были всего лишь карточными фокусами, и он свято верил в то, что только силой, количеством и первоклассным оружием можно свергнуть двух правителей разом и победить в зарождающейся войне. «Каждого! - уверенно выдал Харон, тоном, не терпящим возражений. – Ты, Брэди, должен был сейчас попивать кровь христову и закусывать телом его же, в Раю среди кустистых самок - девственниц, а не вот это вот все. А тебе, Джимми, на роду было написано проклятье, и Ад был лишь следствием твоих дурных поступков. Самоубийцам за Золотыми воротами не рады». Рэбэлл недовольно закатил глаза к обшарпанному с облупившейся серой краской потолку трейлера в неверии. «И что же, мы не можем ничего изменить, в своих судьбах?» - с горечью в голосе переспросил Паника. «Мы все словно пазл: кусочки сложатся в картинку на фасаде коробки однажды. - индифферентно пожал плечами Харон, и добавил. - У Антикристы тоже есть судьба, и она должна будет покинуть Адополис, отправиться на землю и найти того сопляка, который черным огнем ей обещан». «Тот мальчик, сын Йорке Леннонкайнена» - вспомнил Джимми Паника странную историю из его прошлого двадцатилетней давности.
В ту пору к ним попала душа одного рокера из тусовки вампиров Кристофа Риддла, почти сразу, в течении года, после Маркуса Феррейна. Этого музыканта звали Йорке Леннонкайнен. Он, как и Маркус, всеми силами желал покинуть Адополис. Антикриста дала ему эту возможность, разумеется, не бесплатно. Джимми Паника тогда еще был левой рукой Королевы Ада, и им показалось забавным, вспомнить традицию, установленную еще при правлении Люция: потребовать душу первенца за исполнение желания. Они, Паника и Криста, были тогда сильно обдолбаные, кажется, курили крэк вместе с Сидни и Нэнс, и решили подшутить над несчастным рокером. Выписали тому договор на продажу сыновьей души, Криста распидорасила себе руку ножом с кривым лезвием и копытцем черного козла для антуража, и заставила бледного и трясущегося от страха Леннонкайнена-старшего подписать пергамент. Вуаля, и адская девушка вышвырнула того на своем личном лифте в Райские кущи, а оттуда его душонку Апостол Андрей отправил на Землю. Но никто из этих четверых подумать не мог, что у вампира, тем более у такого поганого, как Йорке Леннонкайнен, может когда-то родиться сын. «И он родился. – словно прочитал мысли Джимми Харон. – И теперь судьба Антикристы пойдет своим чередом».
«А ко мне, простому суициднику, ты чего явился тогда, Мистер заговорю-тебя-до-смерти-нудными-речами?» - начал терять терпение Джимми Паника. Ему было неуютно втроем в собственном унылом трейлере. «Твоя судьба еще не завершена, - туманно ответил Харон. - Ты будешь править Адом». Джимми посмотрел в небесно-голубые глаза лодочника, и ему показалось, что тот, словно рыбак, закидывает ядовитый крюк своей удочки, пытаясь поймать его, и поймал. «Когда Криста покинет Ад, а Люций будет топить свое горе в вине – то будет наш шанс завладеть черным троном» - пояснил демон-альбинос. «А у тебя какая судьба? - с ехидцой в голосе поинтересовался Паника. - Тебе что за выгода?». «Вечно служить Вам, мой Черный лорд» - с этими словами Харон грациозно поклонился рэбэллу перед ним. На этот раз, и правда, это был поклон.
«Скоро в Аду появится одна душа, которая точно убедит тебя в необходимости начать войну!» - туманно пропел лодочник, покидая трейлер главы рэбэллов, аккуратно подхватив на ходу подол своей черной мантии. «И кто же это?» - вопросил в недоумении Джимми Паника. «Та, кого ты меньше всего ожидаешь здесь увидеть!» - не оборачивась, бросил демон. «Ну, дела!» - пробурчал себе под нос Паника, и ему показалось, что служба от Харона Мэнсона не принесет ему решительно ничего хорошего, ровно, как и служба его адской гитары, Черной 69, благодаря которой он и оказался здесь, в Аду.
1 – (англ.) – Нет спокойствия ни на небесах, ни на земле
2 – (амер.) - пригород
3 – (итал.) – Да здравствует!
Глава седьмая Totally Tot 1
«Белатрисса Мария Лорейн-Лаво Риддл, Вы обвиняетесь в намеренном сокрытии личности главы Ада и попытках обманом оставить его на земле!» - надменным голосом судьи Ада говорил зеленоглазый брюнет Апостол Андрей, в белой тоге и золотом обруче на голове. Пожилая чернокожая женщина, ссутулившись стояла перед лицом апостола и двух архангелов. Старуха злыми черными ведьмиными глазами оглядывала присутствующих, словно дарила проклятье каждому перед ней. "Оживление мертвецов, подмена тел, торговля покойными душами, и это только за последнее десятилетие." - вещал Андрей с неприязнью в голосе, бегло проглядев личное дело грешницы.
Позади Марии, Адольф Гитлер стоически пытался не замечать холода от повсеместно расположенных кондиционеров в райской приемной. После привычной, в тысячу градусов, жары Ада, любое дуновение ветерка приносило невыносимую боль обожженной коже лица и рук немца. Он ждал, когда этот судебный процесс, наконец, закончится. Он прекрасно понимал, почему это место называют «местом страшного суда». Здесь не было страшно, но болезненно, одиноко и безлико, будто в больнице - там страшно всем. Демона преследовал запах лекарств, мочи и рвоты местных воображаемых пациентов. Голова кружилась, и было нечем дышать. Создания преисподней на земле ангелов были будто инопланетяне, не могли спокойно дышать без скафандра.
Люций опаздывал, Криста тоже, как обычно, а, значит, никакого приговора без их присутствия вынесено не будет. Что ни говори, но после того, как блудный Король Ада соизволил вернуться на свой пост, дела стали совсем из рук вон плохими. Разброд и шатание, зародившееся на отшибе Преисподней, на Свалке, теперь царили и в тронной зале. Хитрый жук Джимми Паника нашел путь к сердцу нового правителя, и продолжил вливать свои разрушительные идеи в уши Люция. При Кристе, хотя бы, никто не смел открыто жаловаться, а Люций был крайне демонократичен, если не сказать, демоноидеотичен. И Криста всегда сама ходила на все процессы, отстаивая своих клиентов - взять хотя бы того же Маркуса Феррейна. Но этот ферзь теперь даже не здоровается! Вот он, стоит в углу весь в белом, хренов ангел, под кондиционером, надвинув на глаза шляпу, будто серый кардинал райской службы безопасности. Но внешняя святость не спасла красноволосого ангела от праведного гнева его бывшей жены.
«Это он, - прокаркала по-стариковски Мария Лорейн-Лаво Риддл, указав костлявым, скрюченным пальцем в сторону Маркуса. – Он меня убил, этот проклятый святоша». «Потише, подсудимая, - попробовал осадить ее Апостол Андрей, но безуспешно. – Вы, как-никак, с приближенным Володимира, да светится имя его, говорите!». «Его личное дело почитай лучше, беляночка. – хрипло прокаркала, от злости брызгая сквозь зубы слюной, старуха. – Хладнокровно убил многодетную мать, а теперь в святошу рядишься, кровосос?». Последнее уже предназначалось самому Маркусу Феррейну. Тот, скрестив руки на груди, стоял в молчании, словно бездушный истукан. «Не за этим мы вас призвали, Белатрисса Мария Лорейн-Лаво Риддл, чтобы вы судили других. – нашел, наконец, подходящие слова Тринадцатый Апостол. – Судить будем мы Вас». «Что, значит, ваше хваленое правосудие работает только для светлых?» - злобно усмехнулась старая ведьма. «Наше правосудие работает на благо правых, мадам, - мрачно ответил Андрей. – А вы таковой не являетесь!».
«Но я ни в чем не виновата, как я могла знать, что глупый упырёк Кристоф Риддл - Глава Ада?» - глаза Белатриссы Марии Лорейн-Лаво Риддл перестали быть злыми, сменив гнев на милость, наполнились слезами мольбы о прощении. «Вздор!» - услышала женщина в ответ басовитый, словно гром среди ясного неба, хлесткий, как удар кожаной плети по человеческому телу, мужской голос. Двери лифта, секунду назад распахнувшиеся, выпустили из своих недр Люциянуса во плоти. Краснолицый от адского жара, черноволосый, как крылья ворона, в два раза выше человеческого роста, широкоплечий, с метровым красным чешуйчатым хвостом за спиной, что даже лифт испугался захлопнуть двери прежде, чем это орудие убийства покинет его; и черные козлиные рога гиперболических размеров, залихватски загнутые вверх, будто член сатира. Король Ада кутался в до пола черный плащ с кроваво-красным падбоем.
«Добро пожаловать, Люциянус, Король Ада! Вы как раз вовремя!» - облегченно и радостно выдохнул Апостол Андрей, так же, как и Адольф Гитлер, только менее очевидно, уставший от томительно ожидания. Двое его товарищей по обе руки Андрея, архангелы Рафаил и Гавриил, впрочем, не разделили позитивного настроя Тринадцатого Апостола и прокашляли себе в кулаки что-то очень напоминающее «явился, наконец».
Прошла пара минут, хотя в Аду сложно судить о Времени, оно либо плавно течет, как легкая беседа, либо несется как бешеное, стирая на своем пути поколения и цивилизации, в точности вторя крутому нраву реки Леты, и двери лифта вновь распахнулись. Из них выплыла, словно пава, несравненная Королева Ада на зависть остальным, в коротком латексном комбинезоне и ультра коротких шортиках. На голове у Антикристы красовались два конских хвоста иссиня-черных волос, и глаза ее были устремлены в экран мобильного телефона. Не глядя ни на кого из присутствующих, Сатана подняла руку и в пустоту выплюнула через силу: «Я пришла, начинайте, чего вы там собрались делать!». Гитлер возвел глаза к потолку в порыве негодования, не задумываясь о том, что может ослепнуть от яркого солнца прозрачного потолка приемной Рая. Немец и желал, в тайне, ослепнуть, чтобы не видеть вот это вот бесполезное и бестолковое создание, словно сошедшее с кинопленки для взрослых. Может, и хорошо, что Люций взял бразды правления в свои руки и не стоило ему, Войне, делать поспешные выводы?
Подсудимая Мария Лорейн-Лаво Риддл взглянула на Кристофа Риддла влюблёнными, полными надежды глазами. Но тот будто не узнавал ее, будучи в абсолютно новом, незнакомом Марии обличии. Перед глазами владыки Ада была лишь тень женщины, старая и сгорбленная старуха, седовласая и босая, в рваном пыльном платье, будто сама было той рухлядью с чердака, что так любят хранить старики, не могла заставить черное сердце демона сжалиться над ней. «Кристоф!» - позвала женщина его по имени. Ее голос, брюзжащий и неприятный, разнесся по райской приемной. В нем были все те чувства, что при жизни Мария Лорейн-Лаво Риддл дарила хозяину этого имени: любовь, страсть, агония, желание, боль и страх. Ангелы внимательно взглянули на обладателя названного женщиной имени. Люциянус, противно растягивая рот, демонстративно зевнул в кулак и устало промолвил: «Они все говорят, что знают меня, но это не так, очевидно!».
«Подсудимая, Вы ошиблись с выбором защитника! – заговорил наконец Тринадцатый Апостол. – Король Ада вас не узнает, по понятным причинам. Вы нагло лжете! Воспользовались его амнезией и желали обманом вселить в его бренное тело душу другого создания. Такая магия на земле под строгим запретом, пользоваться ею у Вас не было никаких прав. Вы не являетесь ни демоном, ни ангелом, поэтому понесете за содеянное должное наказание». «Ничего не имею против этого! - безразлично кивнул на это Правитель Преисподней. – Делайте, что должны, апостол». Немец Адольф, за широкой спиной Люция, облегченно вздохнул - скоро это все закончится. Мария тщетно искала хоть намек на поддержку в красных глазах демона, но видела лишь глубокое и тошное безразличие ко всему происходящему. Но он должен знать, он должен помнить их двоих на Ямайке.
«Вашим наказанием, Белатрисса Мария Лорейн-Лаво Риддл, будет заточение. Вы приговариваетесь к ссылке в самый отдаленный, самый жуткий, непроглядный мрак Ада, где будете вечно страдать под неимоверной ношей ваших прегрешений». Все присутствующие, включая даже красноволосого ангела Маркуса Феррейна, который, то и дело с интересом поглядывал в сторону Люция, с момента появления демона в райской приемной, снова повернули головы на скучающих Правителей Ада в ожидании их вердикта по делу. По всему их виду было ясно, что быть они тут желают еще меньше, чем главнокомандующий их армии, который изнывал от холода, кутаясь в тонкий летний китель из полиэстера.
«Да будет так!» - с высоты своего роста и положения, выдал Люциянус, а Антикриста просто согласно кивнула, не отрываясь от экрана мобильного, в знак своей солидарности с решением Тринадцатого Апостола. Немец позади них тихонечко фыркнул. Он вообще не был уверен, что адская девчонка слышала хоть слово из того, что обсуждали на совете. Андрей облегченно кивнул, и с хлопком закрыл папку с делом; и тут же все присутствующие засобирались уходить.
Люций повернулся спиной к ангелам, не прощаясь, вызвал лифт. Криста, наконец, подняла глаза на апостола Андрея, молча указала пальцем вверх, и состроила вопросительную мину. Андрей на это только грустно улыбнулся и отрицательно покачал головой. Адская девушка расстроенно махнула ему прощание, и не удостоив больше никакого взглядом своих злых алых глаз, первой прошагала в недра лифта. «Пойдемте, бабушка, ваше место теперь в Аду!» - Гитлер подхватил Марию под руку, и повел сопротивляющуюся ведьму под своим личным конвоем к лифту.
***
Король Ада Люций был сам не свой после встречи с той светловолосой девушкой, что назвалась его сестрой. Он знал наверняка, мог прочесть это в ее душе, ведь она принадлежала его Царству, что молвленное ею было чистой правдой. Но как могло быть такое возможным, его душа раскололась на части, и жила двумя разными жизнями? Да еще этот рэбэлл Джимми Паника, старик, но в его лице Люций видел себя, словно они были одним целым когда-то в прошлом. Голова взрывалась пульсирующей болью, и она распространялась по всем телу, делая демона слабым и беспомощным. С ним явно что-то происходило, с его мозгами и его духом, и это было что-то такое, что не происходило ни с кем, и никогда досель.
Люций становился тем самым существом, которым был на земле. Часть его - Люция затиралась, пропадала, вместе с памятью о тысячах лет правления Адом и о его злодеяниях. Его возлюбленная Лилит, как струились ее светлые волосы по плечам, скрывая молочно белую пышную грудь от жаждущих взглядов демонов, ее кроваво-красные губы, жемчужные зубы и красные глаза - все эти воспоминания пропали, словно мыльный пузырь лопнул, не оставив после себя даже радужных брызг.
Но вместо них явились другие, о сверкающем вампирскими клыками лице белокурой Анатоль Риддл. Острые черты, резкий гортанный смех, низкий стальной голос, тонкая, почти неосязаемая талия, красный корсет, в тот день она была в красном корсете. Тогда она любила красное. Не его-Люция, но кого-то другого видения нахлынули волной воспоминаний, эмоций и убийственной памяти. Его сердце остановилось, и он почувствовал, что умер. Но он не мог, черт возьми, умереть, ведь он был демоном, гребаным Королем Ада!
Люций тряхнул головой, пытаясь выбросить остатки назойливых флешбеков Кристофа Риддла, его второй личности. С этим нужно было что-то делать, он не мог позволить себе вновь стать вампиром Риддлом, ведь он в Аду, где именно Люциянус был нужен своим подданным. Его душа принадлежала Геенне Огненной, как и было задумано изначально. Не было ему покоя среди живых и полумертвых, и Ад стал последней остановкой, отсюда не было дороги куда бы то ни было. Лучше уж они все к нам!
Удивительное дело, но воспоминания Кристофа были более яркими, насыщенными и сильными, чем древние, бессвязные обрывки мыслей Люция; и память вампира вновь лилась, словно из рога изобилия, в мозг Короля Ада. Демон вспомнил Йори Вульф, девочку-оборотня, которая была обязана ему жизнью; он вспомнил Эрика Кроу, любовь всей его вечности, и понял, что оставил тому свое сердце, и в ответ разбил все мечты несчастного детектива. Вспомнил Йорке Леннонкайнена, что был ему как брат, и которого он пытался убить, но тот вернулся из мертвых после пули «Поцелуя вампира», на его счастье.
Память, как по заказу, выдала гадкое воспоминание о бесславной смерти его собрата Вольдемара фон Брауна. Он был дважды убийцей вампира - самый страшный грех его бессмертной души. Именно это событие сподвигло несчастного Риддла покончить с собой и вернуться обратно в Ад. Его вампирская душа не выдержала ужаса содеянного, ведь она была гораздо слабее его нынешней демонической, сотканной из самого пламени Ада. Люций-Кристоф с удивлением почувствовал вампирские клыки во рту, почуял запах крови вокруг - весь Ад головокружительно пах, словно чертова скотобойня.
Кристоф Риддл всегда знал, что он – Демон Ада, с душой чернее смоли. Но он желал забыться, заставлял себя перестать помнить. Полсотни лет он пролежал в гробу в мрачном небытие, в Чистилище, лишь плеск водной глади Леты слышался вдали. Имя Люция было высечено шрамами на сердце вампира, но оно было одним из его многочисленных кличек, которые ничего не значили. Кристоф менял их, как перчатки, и был счастлив, что мог сам управлять своей жизнью, и ни чьей больше. Люций и Кристоф были чудовищами на земле и под ней, таких как они, не должно было существовать, такие как они должны гнить заживо за свои грехи. А он, всего лишь, управляет неплохим таким Королевством, и совсем не испытывает угрызений совести. До сих пор, не испытывал! Кристофу-Люцию нужно было что-то делать с этим, он решил отыскать своих родственников-вампиров, возможно, они нашли свой конец здесь, в Аду.
В этом Кристоф не сомневался, ведь дрянная кровь – не водица, и раз уж его сумасшедшая сестрица здесь, то уж выживший из ума древний Марвелло и жуткий Эткин Риддлы точно выше Ада прыгнуть не могли. Да хранит Волдо, этого чокнутого могильщика Джонатана Сейнта, который избавил все вампирское сообщество от долбанутого на всю башню Эткина2.
***
В один прекрасный день, когда солнце светило в окно, и утренние зайчики зарождающегося ямайского зноя плясали на деревянных стенах спальни, Джимми Паника не проснулся. Правильнее будет сказать, что не проснулось его физическое тело. Дух его был очень даже бодр, радовался утру и спящей под боком горячей молодой женушке. Душа рокера желала выкурить косячок перед завтраком, сжарить пару яиц в омлет, а потом заниматься любовью с Марией до обеда. Позже в мыслях было отправиться репетировать в «Хоул», отыграть вечерний концерт и потом устроить славную попойку, но всем этим планам рокера не суждено было сбыться.
Мария Лорейн-Лаво тоже проснулась тем самым злополучным утром, и не услышав привычного шумного дыхания Джимми рядом, у него была сломана перегородка в носу в драке с одним выскочкой из попсового шоубизнеса, удивилась, а потом - забеспокоилась. Все еще ленивая ото сна жена пошарила рукой по стороне кровати мужа, и убедившись, что он там, вновь блаженно закрыла глаза. Женщина по привычке уронила руку на грудь любимого, и готова была вновь отдаться в объятия Морфея, но ее ладонь вдруг почувствовала мертвенный холод окоченевшего тела.
Труп, что возлежал с Марией на супружеском ложе, не дышал и не имел сердцебиение, и уж точно никак не мог быть ее мужем. Женщина вскочила в кровати, обнажив голую грудь с торчащими черными сосками обвисших старушечьих грудей. Ее седые волосы падали на плечи, словно старая солома. Лицо пожилой женщины, испещрённое сеткой морщин, исказила гримаса боли. И ведьма истошно закричала, словно сойка-пересмешница, чьего любимого застрели охотники. В тот солнечный и ясный день, коих в Кингстоне не счесть, Джимми Паника попал в некролог. Причина смерти – преднамеренная передозировка героина.
И тот же священник, что венчал рокера с его женой, награжденный Богом жуткими бельмами вместо зрачков, стоял, словно воды в рот набравший, над его могилой. Самоубийц не отпевали, но с великими мольбами Марии, и, возможно, некими дарами от нее же, телу было позволено возлежать на католическом кладбище. Пес-поводырь, уместный здесь, на кладбище, больше, чем кто –либо другой, как черный Грим среди мрачных памятников усопшим, без особого уважения к новоиспеченному покойнику, поднял ногу и отлил на могилу мертвого рокера.
Душа Джимми поморщилась и сплюнула в сторону от отвращения к увиденному. Рокер стоял у неизвестного ему могильного камня и издали наблюдал, как его тело опускают в сырую землю. Паника курил «Lucky strike» и смотрел, как его безутешная вдова кидается к гробу, как льет слезы о нем, хотя вот он тут стоит позади нее и бестелесными руками обнимает женщину за плечи. Рокер не питал иллюзий, что кто-то увидит его, услышит или почувствует присутствие, так только в кино бывает. Джимми знал, что смерть – это навсегда, и никто не сможет вытащить его смертную душу с того света, где он очутился. Мировоззрение рокера вполне предполагало, что самый страшный Ад и есть человеческая жизнь, потому, удивленным он не был, когда вместо Рая и Ада, оказался вновь на Земле, словно вышел покурить и вновь вернулся, но забыл надеть шляпу, в смысле, тело.
Джимми Паника очнулся, словно ото сна, он и правда заснул, на свое же удивление, в баре «Свалка», над кружкой пива и нетронутыми, еще дымящимися, словно только что из фритюра, ломтиками картофеля, щедро политыми острым красным соусом «HellBasco». Его плечи были заботливо накрыты маленькой женской красной лаковой курткой. Анатоль Риддл озабоченно посмотрела на Джимми, который осоловело клевал носом напротив нее; Брэндон Ли обнимал девушку за плечи и, посмеиваясь, вопрошал: «Тяжела ноша будущего правителя Ада, а, Джимми, может тебя подменить?». Блондинка шикнула на бестактного бойфренда, и положила свою маленькую ледяную ручку поверх морщинистой ладони Джимми, и словно внучка дедушку, хотя душа девушки была многим старше пожилого мужчины перед ней, участливо спросила: «Плохой сон?».
«Плохая смерть!» - убрал свою руку Глава повстанцев и без благодарностей вернул Анатоль ее куртку. Затем мужчина хриплым голосом обратился к Брэндону Ли: «Могу я воспользоваться вашей уборной?». Брэди удивленно воззрился на Главу рэбэллов, но в ответ согласно кивнул. Паника рассеянно побрел к лестнице, ведущей в жилые комнаты над баром, прихватив по дороге пару горящих красными свечами чугунных резных подсвечников, явно, бывшую собственность ветряной к мужчинам и вещам Королевы Ада. Анатоль и Брэндон Ли проводили старика в джинсе недоуменными взглядами.
По трухлявым деревянным ступенькам старого бара, Джимми Паника поднялся наверх, в комнату, где жили Брэдон Ли и Анатоль Риддл. Он прошел мимо неопрятных скомканных серых простыней, словно их обладатели, после бурного секса, отошли покурить, чтобы потом вернуться и продолжить предаваться разврату, в грязи, как скот. Рэбэлл старался не смотреть на них, чтобы не испытывать неприязнь. Ему всегда казалось, что жутче парочки, чем Сидни, не сыскать, но вот же она. Скрипнула дверь уборной, когда старый рокер толкнул ее, открывая, и со скрипом же, закрыл ее позади себя на ржавую щеколду. Унитаз, с желтыми подтеками, словно его ни разу не мыли со времен появления тут; ванна с отколотыми краями принадлежала явно свалке мусора за городом, куда Антикриста и жители улицы Баров утилизировали отжившее свой век ненужное барахло. Бачок с неприятными звуками тек желтой струйкой ржавой водицы, а из крана в старую, с рыжим налетом ванну непрерывно, по капле, падала с красноватым оттенком вода. Джимми встал перед антикварным зеркалом в обшарпанной раме сусального золота, явно с той же свалки, где не редко можно было отыскать «кусочки рая», как назвали их местные - находки, что сбрасывали в Ад, словно в огромную помойку, небожители.
Зеркало было испещерено мелкими трещинами, и они, когда Джимми Паника смотрелся в его глубины, совпали точь-в-точь с морщинами на лице старого рокера. Мужчина облокотился руками о раковину, тоже не первой свежести, слив был забит пергидролью вызжеными белыми волосами хозяйки комнаты. Вокруг пахло сексом, грязным бельем и старостью. Главе рэбэллов здесь не нравилось, до глубины души ему было противно, что и он сам, по сути, часть этого гиблого места. Мужчина хотел убежать отсюда, абстрагироваться, и оказаться в другом, милом его душе месте, дома на Ямайке. Шум сливного бачка напомнил Панике плеск океанских волн, и рокер открыл глаза, так широко, как только мог, до боли в них, до пляшущих белых вспышек перед ними, до слез.
«Мария, милая моя! Услышь меня! Я зову тебя из недр Подземного Царства! Огнем адским горю я! Услышь мой зов, яви мне свой лик!» - шептал старый рокер в зеркальную гладь, и его жена, словно Кровавая Мэри из детских шуток на День Всех Святых, должна была явиться к нему. Но проклятое зеркало оставалось безмолвным к его мольбам, и видел в нем рокер лишь свое старческое морщинистое лицо, обрамленное патлами седых волос, а не прекрасное, полное жизни лицо жены, с вьющимися черными волосами и озорными угольными глазами.
1 – (англ., нем.) – Абсолютно мертв
2 – об этой истории можно прочитать в романе «Сказка с вампиром», второй/третьей части саги «Дрянная кровь»
Глава восьмая Terrible Thing 1
Единственное создание в этом богом забытом углу могло помочь Люцию и Кристофу – и это была его отрешенная от всего адского дочь Антикриста, с которой он не перекинулся и парой слов с момента его возвращения. Адская девушка старательно избегала его, а Король Ада не знал, как подступиться к ее Высочеству, и чувствовал огромную вину за то, что бросил ее здесь, среди грешников и демонов, в мрачном одиночестве. Однако Кристофу Риддлу, коим стал Люций теперь, было до лампочки на все сантименты Правителя Ада, он был тем самым дерьмовым на свете вампиром, как все знакомые его величали. Эта девчонка с надменным взглядом и вечно недовольной гримасой на лице явно могла ему, Кристофу, помочь. Сама по себе эта мелкая заноза в заднице была вампиру до звезды, его интересовали только его собственные дела, а дела Ада, лежавшие мертвым грузом на могучих плечах Люция, пусть бы разгребал кто-другой, Гадик или Джимми Паника, кому там есть дело до всего этого геморроя.
«Ты избегаешь меня, дочь моя?» - вопросил Кристоф Риддл, стараясь звучать больше похожим на Люция, чем на себя самого. Высокопарность, совсем не была коньком вампира, скорее уж мат и грязные шуточки. Голос его разнесся громогласным эхом по всему тронному залу. Демон вышел из своих покоев при параде, в роскошной королевской мантии с красным подбоем. Глаза его были такими же алыми, под цвет одеяния. Хотя, самому Риддлу больше нравились его шартрезные зеленые глаза, коими он мог похвастать на земле. Антикриста восседала, закинув ногу на ногу, на подлокотник, на троне, лицо она прикрывала рукой с черными длинными ногтями-стилетами. Девушка спала, и во сне своей напоминала жуткого усталого дракона. От звуков голоса отца она почти что подпрыгнула, осоловелыми глазами глядя по сторонам, и чуть было не свалилась вниз с высокого трона. До сих пор в ее присутствии повышать голос осмеливался только Брэндон Ли, за что был не единожды сослан в Кочегарку. Но от своего старика она вряд ли могла избавиться такими способом, как ни прискорбно.
«Ты мне не отец! Я тебя не помню! Иди в жопу!» - злобно насупилась, став похожей на любимую игрушку детей 90-х годов былого века тролля, девушка. Даже иссиня-черные кудри на ее голове, будто змеи, встали в боевую стойку от такой форменной наглости. Кристоф-Люций усмехнулся уголками губ, может, этот мелкий тролль и правда его дочь? Наглости ей было точно не занимать, как и всем Риддлам. «Мне от тебя кое-что нужно!» – без предисловий заявил Кристоф демоническим голосом Люция. Было бы круто забрать эту фишку на землю, напугать Арзи или святошу Энтони до усрачки. «И потом ты свалишь, и оставишь меня в покое, папаша?» - вопросила Криста с недоверием, и растянув слово «папаша» так, чтобы окончательно убедить Короля Ада в том, что он ей, ровным счетом, безразличен. «Обещаю, клянусь Адом, во имя меня, тебя и злого духа, или как у вас тут клятву приносят?» - ухмылка на лице Кристофа по-прежнему была на месте.
Криста-Сатана в удивлении округлила глаза на Красного Демона перед ней. Что-то в нем было не так, вроде и тот же жуткий урод с портрета позади нее, над троном, но по сути - совсем другое создание, более приземленное, обуреваемое непонятными ей земными эмоциями, хотя понятие о Земле адская девушка имела только со слов Харона Мэнсона, коммивояжера всего Адополиса. Люций казался не по-демонически человечным, как тот другой, красноволосый Маркус Феррейн, ее не взаимная любовь. «Мне нужны личные дела всех Риддлов, что находятся в Преисподней» - щелкнув пальцами перед осоловелым вновь в своих мыслях лицом Кристы, вернул девушку в реальность своим громким голосом Король Ада. «Чё-каво? - вопросила Криста лениво. – Первый, блин, раз я это имя слышу». Кристоф внимательно вглядывался в лицо своей навязанной судьбой дочери, пытаясь найти в нем зачатки безумия или, наоборот, ума. Антикриста была совершенно с другой планеты, словно ее прислали сюда по ошибке. Вела она себя точь-в-точь как типичный подросток двадцать первого века, не видящий ничего дальше своего носа.
«Ладно. – мрачно вздохнул Кристоф, не найдя в лице девчонки ничего, кроме абсолютного уныния. – Где тут хранят личные дела?». Вдруг выражение лица Кристы-Сатаны просветлело, и Царевна-Несмеяна разразилась звонким веселым хохотом, словно миллион бокалов на Черной Свадьбе разлетелся вдребезги от выстрелов мафиози. «Кто-то еще так смеялся» - отметил для себя Кристоф, и он, кажется, догадывался кто именно. «Какие, на хрен, личные дела, папаша? – отсмеявшись, сквозь слезы, весело вопросила рогатая особа. – Ты чего, с дуба рухнул? Мы ж не эти, с белыми крылышками, мы свое добро сжигаем!». «Но зачем?» - удивленно вопросил Риддл. «От нас еще никто не убегал, да и на кой ляд? – белозубо улыбнулась девушка, но потом ее лицо помрачнело. – Кроме тебя, конечно, и еще - Маркуса Феррейна».
«Маркус Феррейн!» - радостно вспомнил имя своего земного друга Кристоф Риддл, и тут же заставил себя заткнуться. «Ты, что в курсе про этого вампира? - удивленно поинтересовалась Криста. – Он теперь со святошами, к моей печали». По тону навязанной ему дочери Король Ада вдруг понял, что ее что-то связывало с Феррейном, а по контексту, что ей известно, что тот - вампир. Это было странно, потому как Кристоф-Люций полагал, что в Аду никто слыхом не слыхивал о кровососах. Поддавшись внутреннему порыву, Кристоф ответил девушке: «Я здесь из-за него, из-за Маркуса. Он говорил со мной, когда я был на земле». «Ты был на Земле? – округлила глаза на мужчину Криста-Сатана. – На той, где люди, деревья, «Бургер Кинг» и всякое такое?». Вампир нехотя кивнул, толком не понимая, на руку ему его болтливость или нет. Девушка закатила глаза к потолку и простонала: «Ну, молодец, дерьма кусок! Заставил меня в гребаном Аду лучшие годы жизни торчать, с хреновым вай-фаем. А сам бургеры с кровью жрал с Маркусом Феррейном!». Нет, не на руку – его откровенность вновь навлекла на него гнев рогатой девушки.
«Послушай, Антикриста, или как тебя там. – вспылил Кристоф-Люций, осознав, что у него случилась ненависть с первого взгляда. - Я тебе не враг, претендовать на твое место под адским небом не буду. И раз уж я тут, нам нужно как-то ладить!». «Я-то тут надолго не задержусь!» - буркнула себе под нос Криста. Вампир пропустил ее замечание мимо ушей и продолжил: «Я не тот Люций, что был раньше. Честно говоря, я вообще не Люций. Меня зовут Кристоф, мать его, Риддл, и мне до смерти не охото припираться с тобой». Криста внимательно посмотрел на лицо с портрета перед ней. Оно было не такое властное и злое, но изможденное, с глазами, полными одержимостью, на грани сумасшествия. «Ты правда не Люций?» - с недоверием переспросила Криста, на всякий случай, ровно усевшись на троне, в боевой готовности непонятно к чему.
«Прострелив себе башку на земле, я даже подумать не мог, что попаду сюда, вот в эту вот жопу, понимаешь? - пояснил Кристоф, пытаясь подобрать правильные слова. - Мой тебе совет – перестать быть сукой, и помочь мне найти гребаные личные дела, это правда важно. Если, конечно, твой маленький мозг может понять это слово!». «Будь повежливее, ты, самозванец! – обиделась Королева Ада. – Ты вообще-то помощи просишь, я не ошиблась?». «Меня задолбало это место не хуже, чем тебя. В моей башке живет два человека, и это выводит из себя. Мне нужно изгнать одного, и стать уже наконец-то хреновым Правителем Ада, твоим батей и тем самым, на этом дебильном портрете за твоими хорошенькими сиськами. – ехидно ухмыльнулся Кристоф Риддл. - Но это все может подождать, бейби, потому что вот прямо сейчас, мне нужны эти траханные Риддлы, ну правда. Поможешь?».
Глаза Антикристы стали размером с чайные блюдца. Одной рукой она покрутила пальцем у виска, а второй молча указала на метериализовавшийся по ее желанию лифт в Рай. Тихим голосом, все еще в шоке, девушка промолвила: «Гавриил и Рафаил всегда делают копии, на такого рода случай. Хотя, такого рода случай происходит третий раз на моей памяти. В личных делах нынче полный беспорядок». «И кто в этом виноват?» - в упор глядя на Кристу задал риторический вопрос Кристоф-Люций, непрозрачно намекая на то, что вина за хаос в Аду лежит полностью на плечах самой Кристы. Видимо, глаза демона источали молнии и взгляд был настолько сумасшедшим, что ужаснул даже адскую девушку, она подняла руки вверх, словно защищаясь и добавила: «Ладно, не кипятись, великий и ужасный Люциянус, будет тебе архив. Поручу Гадику, он займется». Она с неохотой слезла с трона, чтобы поскорее прекратить доставляющую ей неприязнь беседу с новоиспеченным предком.
Пустой, без ее важной персоны на нем, трон не выглядел таким уж величественным и пугающим. Просто кресло, пусть и очень дорогое и великих размеров, но без единого намека на былую мощь. Она прошла мимо Люция источая запах табака, виски и жженного сахара. На опустевшем троне Люций увидел одинокую открытку, и в его огромных красных ладонях, она была словно визитная карточка, его самого, как оказалось. Он узнал свой каллиграфический почерк и название печально известного вампирского бара в Новом Орлеане. Это была жизнь Кристофа Риддла, которого он похоронил на земле, вернувшись обратно в Преисподнюю. Но Люций любил Кристофа, гораздо больше, чем этого алого демона на портрете в тронной зале. Все боялись его в лицо и презирали за глаза, даже его кореш на земле Джимми Паника, в Аду лебезил, пресмыкался и желал поскорее отделаться от общества Кристофа-Люция.
«Если тебе так нравится здесь, родственники тут у тебя, то забирай это дерьмо себе на здоровье! Управляй им по своему разумению. - тихо, однако голос ее, тяжелый и хриплый, эхом пролетел по периметру комнаты и отразился прямо в уши Люция от каменных черных стен. - А я ушла!». Ее тонкие черные каблуки злобно застучали по каменным плитам пола, высекая опасные искры из драгоценных камней пентаграммы на полу. «Криста!» - крикнул он в спину адской девушке, но та не обернулась. Только вскинула руку со средним пальцем вверх на обозрение блудного отца.
***
Каждый день Мария Лорейн-Лаво приходила на кладбище и совершала свои ритуалы, а Джимми Паника, с мокрым от слез лицом, пытался докричаться до нее, что вот он, живой так или иначе, готов быть с ней навеки, в горе и в радости, как клялся он и божился перед алтарем. Ведьма жгла свечи и благовония, поливала его скромную сырую могилку ромом и слезами, окуривала дымом кубинских сигар и марихуаны. Вдова желала связаться с мужем, она знала, что сможет, и было так много средств, которые предстояло перепробовать. Она спала днями, вводя в понятное беспокойство своих сыновей и дочерей, ночами же уходила на могилу мужа, пить и рыдать, думали ее дети. Но она трудилась не покладая рук, копалась в старых Вуду книгах, ходила к местным шаманам, и просила-просила вернуть ее мужа. Но отказ за отказом убивали женщину изнутри, ведь сильнее нее на острове не было ведьмы. «Это потому, что тебя не отпевали, мой милый!» - убивалась Мария, проклиная церковь за предрассудки, а самого Джимми Панику - за слабость перед миром.
Мария Лорейн Лаво не скромно полагала, что во всем мире вряд ли сыскалась бы настолько сильная колдунья под стать ей самой, а если бы и нашлась, то чернокожая женщина не потерпела бы конкуренции. Она слышала про какую-то предсказательницу в России, но тот светлый дар был ничто, в сравнении с ее темным. Но горе не давало разуму работать, и упивалось оно горючими слезами вдовы. Женщина чувствовала, что муж рядом, и чем больше она призывала духов, чем больше отдавала золота под покровом ночи Барону Самеди, тем отчетливее слышала дыхание Джимми Паники позади себя, как он чиркал зажигалкой, и вдыхала тяжелый аромат его бессменных сигарет «Lucky strike».
Так душа Джимми и скиталась по привычным ему - живому местам: любимым пабам и концертным площадкам; так же ложилась в кровать подле его жены каждую ночь. Сердце рокера болело за жену. Несчастная то смеялась, как чокнутая, то ударялась в слезы. Не было мочи у Джимми смотреть на это, и он уходил, гулял по берегу океана, курил, или ему казалось, что он курил, и думал-думал о тленности бытия. Его состояние, в качестве неприкаянного призрака, а рокер ощущал себя именно так, стало гораздо хуже, когда в один прекрасный день на пороге дома Марии Лорейн Лаво возник некий толстоватый тип в баснословно дорогой шляпе, прикрывающей зарождающуюся лысину, и черным кожаным чемоданчиком, полным бабок.
Толстая морда гостя раскраснелась на обжигающем ямайском солнце и засалилась; пот стекал из-под коротких полов черной шляпы в стиле сороковых. Он назвался каким-то невнятным Бобби-Робби Пэттэс-Фэттэс, дескать был он новым продюсером старого лейбла Джимми Паники. Того самого, с которым при жизни рокер разругался в пух и прах, и, встретив свою невесту, свалил оттуда, впрочем, без суда, не взяв с конторы ни копейки. Гитарист даже подписал бумаги, подарив права на использование его песен в фильмах, рекламе и прочей лабуде своему продюсеру, тоже невнятному Хэллу-Фэллу Акеру-Факеру. Даже образ потрепанного жизнью не то хиппи, не то панка: джинсовая бледно-синяя куртка в дырках, в тон ей клеш-джинсы, пыльные черные казаки, черные патлы волос, бледный лик вампира и гитара в руках, и тот, его старый продюсер пожелал оставить себе, дабы, наверняка, продать его киношникам или другому юнцу-дурачку в начале музыкальной карьеры.
И вот внезапно, спустя пять лет его счастливого брака, на пороге дома Джимми Паники стоит вот этот хмырь и требует у его вдовы разрешения на перезахоронение тела рокера в Новом Орлеане, символично, в честь платинового диска Джимми «Walking down New Orleans». Мария, как водится за вдовами великих людей, взяла кругленькую сумму денег, но идея перевозить тело со святой ямайской земли ее вуду-предков ей женщине не понравилась.
Прежде чем дать согласие на эту сомнительную сделку, Мария Лорейн-Лаво желала говорить с духами на кладбище, а Бобби-Робби Пэттэса-Фэттэса, который от жары под пятьдесят градусов, наличие океана рядом не только не помогало ему спастись, но и усиливало ощущение сауны в стократ, он был больше похож на вареного лангуста, чем на человека, и практически, находился в состоянии сердечного приступа, спровадила в ближайшую гостиницу. Пышные, с сединкой усы под носом продюсера поникли от влаги, черный костюм, единственное, что спасало того от потного позора, но в нем толстяк был словно в переносной бане, и мужчина готов был душу продать за бокальчик виски со льдом.
Марие даже стало жалко этого типа на миг, она посчитала его несчастным человеком, не закаленным диким солнцем и соленым океанским бризом. Здесь, на Ямайке жили очень сильные и гордые люди. «Ваше вуду-шмуду и там, в Новом Орлеане есть, если вы об этом беспокоитесь!» - в полубреду попытался пошутить толстяк, явно намекая на цвет кожи женщины. Ведьма, уязвленная его дерзостью, скривилась, словно увидела перед собой на подъездной дорожке к дому раздавленного слизняка. «Всего хорошего!» – она захлопнула дверь за продюсером и ее двумя дюжими сыновьями Закари и Леви, которые вызвались проводить американского гостя до гостиницы.
Гримаса острой неприязни к этому потному типу не проходила у Марии ни ночью на кладбище, среди свечей, где она коленопреклоненно совершала обряд вызова духов предков. Джимми на зов жены так и не ответил, и она винила себя за это. Женщина корила себя, что не обратила его в свою веру, она шла к этому, но старалась делать все понемногу, чтобы он не противился. Ведьма сыпала мужу в чай травы, и рассказывала древние поверья ее Родины, но интереса с его стороны так и не заметила. Паника не верил в магию, поэтому Вуду было совершенно бессильно для вызова его духа. Другие же, духи ее рода и лоа Вуду приходили к колдунье еженощно. Они помогали женщине в делах домашних, любовных и смертоносных. Люди ходили к Марие, и женщина брала с них плату за маленькие пакости соседям, за приворотные зелья, а за действительно плохие вещи, она брала много, чтобы хоть как-то заглушить деньгами и подарками свою совесть.
Не стерлась гримаса недовольтства с лица вдовы покойного рокера и тогда, когда утром следующего дня она все же дала согласие на перезахоронение мужа. Но переезжать в Новый Орлеан Мария Лорейн Лаво категорически отказалась. Ведьма жива там, где ее предки. На своей земле и Вуду сильнее. Первый и последний раз женщина посетила город другой магии, других ведьм и других существ, на похоронах Джимми Паники, любимого мужа и культового гитариста всех времен, как написали позже на его могиле золотыми буквами.
Джимми Паника проснулся в поту, в собственном трейлере и не мог понять, почему ему вновь снилась его вдова. Он так резко сел на своей зачуханной, и местами грязной от разлитого пива раскладушке, что чуть не стукнулся головой о подслеповатую лампу над ней. На лбу рокера проступила испарина, словно его голова была в огне. Мужчину трясло в лихорадке, у призраков не могло быть простуды или других болезней, но казалось, словно бы он, как раньше, при жизни, испытывал героиновую ломку. Вдруг все эти годы у смерти за пазухой канули в Лету под ноги бледному богомолу-Харону Мэнсону, да и Харона-то он и знать не знал, сидел себе на веранде их с Марией домика на Ямайке, и страдал от ломки. Шум волн океана перед ним заглушал вопли наркомана Джимми Паники при судорогах, и его чернокожая красотка-жена приносила больному холодный черный чай с лимоном, чтобы облегчить страдания.
Так он бросал колоться, и не раз, на ее памяти, но она не роптала, ведь Мария Лорейн-Лаво любила мужа всей душой и сердцем, и готова была убить за него. Женщина знала, что внутри Джимми Паники жил демон, она даже видела его лицо, он был духом этой ужасающей гитары, Черной 69. Ведьма точно знала, что этот инструмент был, как скрипка Паганини, сделан из щепок проклятого дерева Познания, что сгубило Адама и Еву. Женщина прекрасно понимала, что эта гитара был не чем иным, как извращенным порождением Преисподней. Струны инструмента были жилами самого дьявола, а колки – его когтями. Эта вещь не при каких обстоятельствах не должна была оказаться среди живых, место ей было в самом потаеном уголке Ада, чтобы ни единая душа не смогла бы ощутить на себе это проклятье. Но ее бедный Джеймс, самый дорогой человек, он принял в свою светлую, словно лик мученика, и золотую, словно кудри серафима, душу этого адского монстра, и теперь был одержим им. Его злоба, его престастия, грязные слова – все это было порождением демона внутри. Ведьма заставляла мужа пить настойки на травах, чтобы изгнать жуткое черное создание, что сидело внутри, но изрыгал тот лишь блевотину и проклятья, прямо на свеже-покрашенный в лавандовый цвет пол веранды.
А теперь Джимми Паника был мертв, и чист, как стекло. «Кто бы мог подумать, что нужно было просто умереть, чтобы завязать с иглой» - с мрачным юмором подумал про себя рокер.
***
После происшествия в баре «Свалка», Люций словно растерял свою браваду, и казалось, даже стал меньше ростом, сузился в плечах, и ужас, что он вселял в окружающих, был лишь жалкой тенью того кошмара, который являл собою демон Ада намедни. Король Преисподней стал походить больше на Кристофа Риддла, чем на самого себя, и этому была причина, та девушка, Анатоль, которую силился вспомнить глава Ада, пытаясь по найти в своей-чужой или чужой-своей памяти того вампира, все возможные воспоминания о светловолосом ангеле из бара. Эта Анатоль, словно чудо, пришла в его жизнь и лучом света осветила его путь в кромешной тьме. Люцию казалось, что он сходит с ума. Его сущности словно были разделены ржавым скальпелем слепого психованого доктора Менгеле, разрезаны пополам, и сшиты вновь неаккуратными стежками суровой нити, как попало. Душа Кристофа-Люция являла собой чудовищное подобие Франкенштейна с замашками тяни-толкая: каждая половина души тянула в разные стороны, обещая непременно треснуть по швам. Жуткие мигрени преследовали Правителя Ада, и он мрачно вздыхал при каждом приступе, не давая боли проникнуть еще глубже внутрь.
Это было его проклятье, и единственной возможностью снять его был поиск гребаных родственников Риддла. Люций-Кристоф понял, что сопротивляться внутреннему растущему вампирскому «я» было бессмысленно, поэтому придется помочь ему восстановить память. Возможно, позже, он сможет изгнать его из себя или, по крайней мере, сжиться с ним. А пока видения прошлой жизни Кристофа Риддла, и головная боль такой силы, под стать мощи самого Короля Ада, мешали думать логически.
Лифт Преисподней, словно гроб графа Дракулы, обитый внутри красным бархатом, из которого в порядке орнамента торчали витиеватые железные шипы. При ближайшем рассмотрении, оказалось, что это были бутоны роз с колючками, кованные из железа, словно кладбищенские ограды. Жуткие цветы обвивали уродливое черное зеркало, которое выдавало отражение смотрящего, лишь тот приближался вплотную к нему. В спокойном же состоянии, его гладь, словно иссиня-черная поверхность реки Леты, не давала ровным счетом никакой рефлексии. Будто задернутое черным балдахином, не выражало ровно ничего его округлое луноликое лицо.
Люций-Кристоф смотрел внутрь зеркала, и видел в глубинах свои же черты, только измененные до неузнаваемости. Этот магический предмет декора был шуткой Кристы-Сатаны, ее трюком: с помощью зеркала адская девушка проверяла, кто перед ней. «Зеркало Истины» носило оно гордое название, и показывало истинную сущность того, кто перед ней. И сейчас из недр зеркальной глади на Люция исподлобья смотрел вампир Кристоф Риддл, бледный, как лист бумаги, с зелеными, до сумасшествия, глазами, за которые можно было не задумываясь, отдать свою жизнь; точеным профилем лица и копной каштановых волнистых волос. Земная копия Люция, красного рогатого демона, с черными, как смоль, нечесаными патлами, она была гораздо презентабельнее.
В воздухе витал запах чего-то необычного: к привычным запахам пыльной серы, жженой кожи и стального аромата крови, которыми полон был Ад, премешевался не очень явный, но крайне тревожный душок чистого воздуха, свободы и благочестия. Демон уже чувствовал эту святую вонь, в тот раз, когда его призвали в Рай на суд Марии Лорейн-Лаво. Несчастная женщина признала в нем того самого Кристофа, красавца-вампира из зеркальной глади истины, и молила о помощи. Но он, Люций, не мог ей ничем помочь, он просто не помнил, кем он был на самом деле.
Здесь вставал пресловутый вопрос о курице и яйце, и кто из них главнее. Кристоф издал дурацкий смешок на слове «вставал», и Люций прикрикнул на него: «Заткнись, кровопийца!», но тот продолжал по-вампирски зубоскалить в зеркальном отражении. «А ты заставь меня, урод рогатый!» - злорадно дразнил Главу Ада Риддл, чуть ли не язык показывал от удовольствия, что демон не может его достать. «Я тебя придушу, иноземец!» - зарычал Люций в ответ, в попытке схватить призрачное зеркальное отражение. Но его гигантская красная лапа ухватила лишь воздух, и чуть не снесла золотые канделябры с горящими божественным светом свечами лифта по дороге в Рай. А невредимая копия в зеркале захохотала противным дьявольским смехом. И вот Люций в страхе перед неизведанным понял, что смеется сам, что этот гортанный первобытный хохот исходил из его собственной ощеренной клыками пасти. Демон разозлился и с размаху саданул кулаком в наглую морду этого Кристофа Риддла.
Зеркальная гладь пошла трещинами, и, через секунду, осыпалась битым стеклом на белый пол лифта, и именно в то мгновение его двери распахнулись, и трое ангелов в недоумении уставились на покрытого с рогов до копыт осколками стекла Правителя Ада, который прижимал к груди окровавленную лапу. Люцию-Кристофу в лицо ударил слепящий дневной солнечный свет. Он нисходил сквозь прозрачный потолок, отражался от ярко-белых стен, и, казалось, что все вокруг было одним лишь белым шаром, и золотые шары поменьше размером заплясали в глазах демона. Люций-Кристоф, ослепленный и раненный, грузно повалился на колени перед ошарашенными слугами Рая, заливая их благочестивый пол своей демонической кровью. Та падала на его поверхность, словно алые лепестки роз давно отцветшего букета.
1 – (англ.) – Ужасная Штучка
Глава девятая Dracula Rising 1
Антикриста, как водится, вынужденно бездельничала на троне, пялилась в молчаливый экран «айфона», облаченный в красный чехол с рожками. Злобное настроение Королевы Ада имело вполне вескую причину - Криста ждала сообщений от Волдо, но тот упорно молчал, и это дико выбешивало девушку. Лицо ее давно застыло в маску негодования и недовольства. Писать первой было не в стиле демонессы, и поэтому она могла лишь гипнотизировать взглядом свое собственное фото на заставке и мысленно проклинать все и вся. Кристе всегда желалось чего-то недостижимого, чего-то такого, чего больше никто из адских жителей не смог бы заполучить. На то она была и особенная, чтобы иметь все самое лучшее. Но под ногами ее валялись лишь разбитые сердца «Мертвых звезд», и одно, которое еще билось от ее имени, черное сердце Людо. Но вестник апокалипсиса не был ее половинкой, ведь он был таким же проклятым, как и она сама. Ей всегда был нужен тот, что был белее песка пустыни, светлее солнца и праведнее девственницы, ее Волдо.
Королева Ада очень хотела вернуться в райскую приемную и вызнать у Андрея местонахождение Волдо, но Адольф настоял на том, чтобы Главы Ада разделяли свои обязанности: один правит, а второй – бездельничает. Обычно этим вторым привыкла быть Криста, но ее выживший из ума предок отправился в Архив, и девушке ничего не оставалось, кроме как «сторожить трон», словно адский пес. Гитлер не даром считался одним из самых успешных военачальников, ведь он мог чувствовать своим толстеющим со временем задом опасность. Волнения в обществе панков Свалки ему очень не нравились, то и дело бунтовали кочегары или банкиры. А как известно, вовремя не остановленный маленький бунт приведет к началу громадной войны. И он совсем не хотел, чтобы здесь, в Аду, его настигла очередная «его война».
Двери адского лифта вдруг распахнулись сами по себе, без ее ведома; и словно к себе домой, горделивой походкой, с идеально ровной спиной, как кол проглотил, в тронную залу вплыл Харон Мэнсон. Богомоло-подобный демон слегка склонил голову в поклоне, что у любого другого визитера читалось бы как дань неуважения. Криста же, попросту, не обратила внимание на такую мелочь, и радостно помахала рукой, с зажатым в ней телефоном, незваному гостю. «Скучаешь, Госпожа?» - с напускной подобострастью в голосе вопросил альбинос. Та неопределенно пожала плечами, и вновь уткнулась в экран, словно демона и не существовало. «Он в отъезде, Королева!» - с легкостью догадался о мыслях Кристы лодочник. Та удивленно подняла голову на альбиноса, широко распахнув свои красные глаза в немом вопросе.
«Светлый тебе не пара! – ответил Харон на витавший в воздухе вопрос Кристы. Он ткнул костяным пальцем с остатками кожи на нем себе в грудь, где по его разумению должно было бы находиться сердце у человека. – Вот здесь ты это знаешь!». «А кто пара? – вопросила девушка со злостью. – Ты, что ли?». Харон растянул свою приличную часть лица в снисходительной улыбке: «Мы хоть с вами оба темные боги, Госпожа, но я предпочитаю иных созданий». «Как тот пижон Леннонкайнен?» - невинным голосом вопросила Криста, дразня своего гостя старой, как мир, историей. «У каждого свои слабости, Ваша милость. Поэтому все мы здесь и собрались, за грехи наши» - пропел, как мантру, бледный демон. «И в чем же мой грех, Лодочник? – развеселилась Королева Ада. – В мужчинах или вине?». «В мужчине, госпожа. – серьезно ответил на это альбинос, и затвердил, словно мантру:
Обещанный Сатане первый сын будет отдан на заклание.
Она увлечет его в свои владения.
Он станет ее Королем,
Будут править Адом вдвоем».
«Ты правда веришь в эти древние бредни? – нервно отмахнулась от навязчивого демона Криста. – Мы с Паникой просто прикалывались, не нужен мне никакой там стремный первенец Леннонкайнена. Я Волдо хочу вернуть!». «Волдо не твоя судьба, Антикриста! – разозлился Харон. – Если бы ты хоть раз удосужилась заглянуть в «Книгу Бытия», то знала бы! Этот мальчик – твой дар, ты сама привязала его жизнь к своей, и судьба должна свершиться!». «Я хренова Королева Ада. – взревела на это Криста в обиде, вскочив с трона. – Я сама творю свою судьбу!». Злые слезы выступили в уголках глаз адской девушки. «Волдо, может, и не вернется никогда! – смягчился лодочник. – Ты не обязана ждать его, Госпожа, словно послушная собачонка». «Но как мне жить без Волдо здесь?» – со слезами в голосе вопросила Криста. «А ты девушка не этого места! Ад недостаточно жарок для тебя, Антикриста. А там, - с этими словами Харон Мэнсон указал своим костлявым пальцем, увенчанным черным острым ногтем в даль. - Там целый мир для тебя одной: ломай его, круши, убивай, и строй заново, как майн-крафт». «Но Курт, Сидни, Джимми Паника убили себя из-за того мира!» - сделала круглые глаза Криста-Сатана на Харона. «Курт? Сид? Паника? Они конченые торчки! У тебя же сильный дух - ты справишься, не даром ты – Королева Преисподней!» - обезоруживающе улыбнулся своей красивой стороной лица лодочник. Другая же, гниющая до белых костей скелета, мрачно ухмылялась гнилым ртом.
«Мне и правда здесь душно! Это как сидеть в детской песочнице с идиотами!» - мрачно вздохнула Криста, невольно соглашаясь с альбиносом. Принцесса Ада понуро опустила голову с аккуратными красными рожками на ней. Длинные волосы девушки свисали черными кудрями-змеями по плечам, сокрыв ее лицо и тело от хитрых прищуренных глаз лодочника. Ее красная кожа блестела от пота и жара. Черные когти впились в обивку подлокотников ее трона, искусно выделанных кожей грешников. «Именно, Королева, как ты так проницательна и остра на язык. К тому же, Люций вернулся, а значит, Ад в хороших руках. - согласно кивнул альбинос. – Вы смело можете отправиться на землю искать своего суженого». «Люций! - сквозь зубы прошипела Антикриста, полная ненависти к своему отцу. - Предатель!». «Так оно и есть! – подобострастно закивал головой Харон, соглашаясь с Королевой Ада. – И Волдо такой же, сами подумайте, если бы он Вас любил, оставил бы среди мертвецов, да грешников? Вам стоит покинуть Ад, пока Люций не оставил Вас править этим гниющим болотом еще триста лет в обет!».
«Этому не бывать! - воскликнула адская девушка и в сердцах стукнула своими кулачками по коленкам. - Теперь пускай сам мается!». «На земле вы будете свободной и прекрасной, куда пуще прежнего!» - продолжал елейным голосом бледный демон. «Что ты имеешь ввиду?» - Криста вся обратилась в слух. Ее грудь-имплант неприятно давила в подмышках, оставляя своими краями кровоточащие раны на коже Королевы Ада. Инородным телом казалось девушке все ее создание. «Там мы становимся такими, каковыми были задуманы Господом милосердным» - улыбнулся своей приличной частью лица бледный демон. «Так какого черта я все еще страдаю в этом убогом месте?» - риторически вопросила Антикриста, и ее глаза загорелись в вожделении.
«У меня есть план, как отправить Вас на Землю!» - заговорщическим тоном тихо произнес бледный демон. Королева Преисподней с интересом взглянула на своего подчиненного. Откинула волосы назад, придала себе надменное, как и подобает Королеве, выражение лица, словно это было полностью ее решение, и властно кивнула. Харон Мэнсон имел много навыков, и все у него получалось лучше, чем у кого бы то ни было. Его с легкостью можно было бы назвать работником месяца, года, века и так далее, и его фото так и висело бы вечность в приемной Ада, в устрашение и наказание менее успешным сотрудникам, если бы только делал он это все на благо Адополиса, а не ради собственной выгоды.
***
«Ваше темнейшество, что с Вами? – возопил апостол Андрей, опускаясь на колени перед Люциянусом, опомнившись от удивления, ангел смело подал свою светящуюся золотым светом руку Красному демону. – Я помогу Вам встать». Люций-Кристоф было взялся за руку светлого, и, опираясь на нее, попытался встать, но его демоническую ладонь обожгло праведным огнем, и он вновь уселся на задницу, словно клоун в цирке. Архангел Рафаил и Гавриил, не пожелавшие марать свои светлые одежды о грешного демона, не смогли сдержать саркастические смешки и намеренно отступили подальше от оконфузившегося Правителя Преисподней. Андрей злобно шикнул на них, как на маленьких детей, хотя они оба были старше по званию, а Гавриил еще и по райскому возрасту. Тринадцатому Апостолу было удивительно видеть отца Кристы в таком состоянии, измученного собственными демонами, хотя какие у демона могут быть демоны - слишком абсурдно это звучало.
Андрей заглянул в глаза Королю Ада и увидел там взгляд не чудовища, но человека, больного и уставшего от вечных мук. Сердце праведника кровью обливалось от сострадания, и он, превозмогая боль в собственных конечностях, от прикосновения адской плоти к созданию Рая, все же помог Люцию подняться на ноги. Тот, словно Пизанская башня, косился то в одну, то в другую сторону, балансируя на своих гигантских угольно-черных копытах. «Попроси у них личные дела, козлина!» - возопил не своим, а чужим, хриплым и далеким, словно из самой Преисподней голосом демон, не глядя ни на кого из присутствующих. «Отвали, клыкастый, я и сам знаю, что мне делать. Я - Глава Ада, черт бы тебя подрал» - отвечал сам себе Люций, но уже своим обычным громогласным демоническим басом.
Тринадцатый Апостол поспешил отойти от незваного гостя подальше, и, подув на свою обожженную плоть руки, пытался унять нарастающую боль. «Какой ты король? – засмеялся тот другой голос. – На коленях перед сятошами ползаешь, как шлюшка». «Я сейчас тебя придушу, и ты по второму разу сдохнешь, хренов Риддл» – зарычал обиженный Люций, и предупреждающим захватом ухватил себя самого за горло. Все трое святых начали отступать вглубь офисных помещений, где находилась приемная Рая, пятясь подальше от, очевидно слетевшего с катушек, Главы Ада. «Я бессмертен, мудила, не заметил? - усмехнулся тот, второй, незримый собеседник Люция. – Мятни в них молнию, или чего ты там умеешь, супермен с рогами, пусть тащат скорее свои задницы в Архив!». «Вы его слышали, - вдруг обернулся к трем ангелам, покорившийся дикой головной боли и Кристофу Риддлу в нем, Красный демон. – Несите сюда личные дела почивших Риддлов, да побыстрее. Пока я себе бошку молнией не продырявил и не залил кровью ваш драгоценный пол еще больше».
Алая жидкость из тела демона прожигала в полу под его волосатыми копытами рваные черные дыры. Последняя фраза явно предназначалась тому - второму, с кем была беседа у Главы Ада, по-видимому, в его собственной голове. Демон скорчил жуткую мину и приставил два когтя своей левой лапы к виску, полный решимости. «Эй-эй, демониссимо, успокойся. – пошел на попятную Кристоф, успокаивая своего горяче-крового собеседника мягким баритоном. – Шуток не понимаешь, а я думал, сарказм и черный юмор - по твоей части». «А по твой части сейчас будет ошпаренный адским огнем зад» - отбрил наглого захватчика его мозга Люций.
«Нужно будет вызывать земного ремонтника» – мрачно вздохнул, глядя на дыры в полу шатен Гавриил. «Да, определенно, нужно будет вызывать ремонтника. И нам непременно вычтут этот Богом проклятый пол из зарплаты» - подхватил печальным голосом брюнет Рафаил. «А еще нужно будет с этим богомерзким Хароном дела вести, только он сможет нам раздобыть квалифицированного человека» - вторил Гавриил, осеняя себя крестным знаменем. «Заткнитесь вы оба, - вспылил Андрей. – Только о своих крыльях и думаете. Я схожу к Харону, все равно собирался Чертовку навестить». «Будешь якшаться с этими рогатыми,» - начал Гавриил. «Сам рогатым станешь станешь!» - со смехом закончил за ним фразу Рафаил. Они посмотрели друг на друга и весело засмеялись, словно не было печалей и изувеченного пола в их недавнем прошлом. «Уж лучше рогатым, чем тупым!» - недовольно буркнул себе под нос Андрей, и, обогнав их, первым достиг белой двери с золотой табличкой с надписью «Архив».
Кристоф-Люций вальяжно расположился на белом диване, кровь застыла на костяшках его руки - рана затягивалась на глазах. Он опустил свои демонические лапы на подлокотники, оставляя кровавые пятна на них, в форме его лап. От нетерпения Люций-Кристоф царапал обивку когтями, словно лев, запертый в четырех стенах клетки зоопарка. Демон был настолько огромным, что с легкостью занял место для четырех ожидающих, на диване в вестибюле администрации Рая. «Регенерация у нас, брателло, как у вампиров!» - одобрительно похвалил Люция Кристоф. «Кровопийца и убийца из нас только ты, так что братом я тебе быть отказываюсь!» - отбрил его Люций, злобно поглядывая в ту сторону, куда свалила процессия светлых.
«О, а ты, конечно, святой в белых парточках, как этот твой Эндрю. – гаденько засмеялся Кристоф Риддл, имея ввиду Апостола Андрея. – Поднял мятеж в Раю, отрывал крылья ангелам, совратил Еву, украл Лилит, я ничего не упустил?». «Лилит сама сбежала из этого проклятого Богом места, я всего лишь составил ей компанию! - фыркнул на это Люций, не выносивший все эти библейские враки всяких разных конфессий. – И не такое уж я дерьмо клыкастое, в отличии от тебя! Я же ангел». «На один процент, братан, только лишь на один. – загоготал на это Кристоф, который по своему высокому вампирскому происхождению, обязан был знать Библию вампиров на зубок. И знал, хоть и плевался от нее, как и от книг Брэма Стокера. - Я – это ты, и все мои прегрешения кровью на твоих лапищах».
Демон Люций зарычал так, что удивленные лица Гавриила и Рафаила высунулись из дверей архива. «Побыстрее там! – рявкнул им Кристоф-Люций. – У вас тут ладаном воняет, сил нет, сейчас блевану!». «Манерам их там, в Аду совсем не учат!» - оскорбленный в лучших чувствах, буркнул себе под нос Гавриил. «Не учат!» - с готовностью поддакнул своему старшему товарищу Рафаил, и оба в унисон неодобрительно, со вкусом, зацокали языками. Андрей возвел глаза к высокому потолку Архива, от того, как задолбали его эти двое праведников, которые мира не видели дальше своего носа.
***
Как черный цвет имеет еще более черный аналог, так даже в самом темном месте на свете, может существовать гораздо более мрачное место. Там, где адский горизонт соприкасался с вечным ничто реки Леты, куда не подпадают даже редкие лучи солнца, что раз в сотню лет норовят пробиться сквозь свинцовые облака адского дыма, именно там существует жуткое место, именуемое Кладбищем. Обитают в нем древние души нечестивцев и грешников, для которых не нашлось места среди их менее провинившихся товарищей. Воздух этого Богом и Сатаной забытого места ядовит и зловонен, земля червива, а небо плачет кровавыми слезами.
Кладбище являлось темницей для умерших, чьи души были настолько страшны, насколько и грешны. То были духи черных созданий, кои и людьми называться, даже при жизни, права не имели. Здесь они были выброшены, вычеркнуты за свои злодеяния из Книги жизни, и должны были оставаться за старинной, позеленевшей от влажности, серебряной оградой во веки вечные. Сие место было населено пуще Ада. Охотники на ведьм, и сами ведьмы, колдуны и палачи - все влачили свое жалкое существование в этом мрачном месте. Среди них был и он, тот, кого при жизни именовали Зверем, и после смерти его человеческого тела - ничто не изменилось. Бист2 жил здесь очень давно, и во всех своих ипостасях, его дух Судьи Жизней возвращали именно сюда, ведь он был худшим дьяволом из живших досель и ныне живущих.
Забытый всеми в Преисподней, но не на Земле, именуемый Зверем творил черную магию в заброшенном каменном склепе, что служил ему убежищем от вечных страданий без дела блуждающих духов. Бист всегда знал, что этим все кончится, и что забрать за черту жизни можно лишь Знание и Ведение, но не богатство, любовников и любовниц, жен, детей и свою паству. Но его пусть и славная, но кончина, что постигла его, брата Пердурабо, как именовали его в миру и при жизни в славном ордене Золотой Зари, совсем не входила в его планы, и более чем, не была в его стиле. «Я - ужас вселяющий, из золота тьму творящий!» - повторял себе Бист на закате дня. Его песочные часы в углу давали понимание о времени, которое было вполне относительно в Преисподней.
Не просто маг, но и ученый, Бист не покладая рук трудился над величайшим изобретением своей жизни – «Машиной безвременья». Это устройство должно было сохранить для него то, что никто из живущих на земле не ценит, что бежит сквозь пальцы и оседает морщинами на бледных лицах, и серебрит сединами чело достопочтенных господ – Время. «Машина безвременья» не просто должна была переносить ее обладателя в желаемый век, но и его самого - в любую точку мира, в прошлое, будущее, настоящее. Она запрограммирована менять строение мира и рвать материю вселенной по одному желанию ее создателя. С помощью этого устройства, Бист надеялся изменить человеческий мир, но не к лучшему, а по своей задумке, подчинить его себе и стать единоличным правителем всего и вся. Все знания мира были в его мудрой голове, но при жизни ему не хватило сущей мелочи - времени, а после смерти, как иронично, того стало в избытке. Но брат Пердурабо коротал его в Преисподней. Однако даже его, Биста, магических сил не хватило бы осуществить задуманное.
Для машины нужен бы источник питания, и именуемый Зверем знал, что Колесо судьбы уже повернулось, и то, что нужно было ему, маятником качнется в его когтистые лапы. Харон Мэнсон, сын Лжи, уже начал плести свою паутину Игры. Пешки выстроились на его серебряной доске, как нельзя лучше. Королева скоро падет, а Королю заявят шах и мат, голову с плеч, и да здравствует Новый Король! Бист видел все, Машина Бога, как он ласково называл ее, показала ему. Маг не мог перемещать свое тело, но с лихвой мог менять местоположение своего разума. «Книгу Бытия» он знал на зубок, судьбы всех и вся были ему известны, но, как злило его то обстоятельство, что он не мог прочитать свою. Его будущее было сокрыто от него чернее ночи паланкином, но это и воодушевляло его. Твори что ты желаешь, да будет то законом, для той души, что не имеет писанного будущего, она может строить его сама, по своему разумению и в дали от бесполезного Божьего плана.
Скоро Зверь вырвется на свободу, из этой темницы, скоро закончатся его мучения в Аду, и он вернется на Землю. Его собственый план, что вынашивался целое столетие, наконец, будет исполнен. Звезды сошлись в его пользу, ведь он родился под одной счастливой звездой, звездой Люцифера.
1 – (англ.) – Дракула восстает
2 – (англ.) – Зверь
Глава десятая Follow me into ghosts 1
Архивные стены словно в третьем измерении, уходили в небо стеллажами бумаг, книг и свитков, от святости которых можно было тут же уверовать на месте даже самому оголтелому атеисту. Апостол Андрей сделал несколько пассов руками, словно колдовал: треугольник, круг, снова треугольник - и над его головой зашуршали пергаменты, книги поднялись в воздух, словно райские благословенные птицы. Солнце светило над тринадцатым апостолом, и яркий, ослепляющий нимб святости воссиял над его головой. Рафаила и Гавриила нимбы были блеклыми, практически неразличимы в солнечном свете, в сравнении с великолепием золота, украшающего голову Андрея. Ослепительно белые ангельские крылья раскрылись за спиной апостола, и он взмыл вверх, к солнцу, словно Икар.
Двое других святош последовали его примеру. Через некоторое время, за которое, ожидавший их Люций успел раз сто поругаться со своим вампирским внутренним «я», послать Кристофа и его клыкастых родственников в пекло раз пятьдесят; а Кристоф успел съехидничать насчет того, что Люций помрет девственником, с такой-то елдой, ни одна баба или мужик не захотят это трахать. После таких слов, психика Короля Ада, которая, по своему высокому положению среди местного населения дьяволопоклонников, была слаба к критике и стебу, все-таки пульнул пару молний в свое отражение в полу райской приемной. Оба «я» демона пожалели об этом, потому как адские разряды пробили брешь, и солнечный свет белого дня заструился из-под пола, и обжег вышеупомянутый гигантский половой орган демона.
«Это все ты виноват, - убежденно заявил на это Люций, пытаясь сдержать слезы боли. – Ты свет не переносишь!». «Твоя инфа устарела, антиквариат! – усмехнулся на это Кристоф, ведь брат по адской оболочке явно начитался бредней Стокера. – Современным вампирам солнце до болта». Ему тоже было больно, но Кристоф научился абстрагироваться от своего демонического тела, и любое физическое воздействие на чувства души его не затрагивало, и он гаденьким голосом добавил: «Скорее уж, твоя адская сущность всему виной, один процент праведности!».
«В начале был только Каин.
Каин, который в ярости убил Авеля.
Каин, который был изгнан.
Каин, который навечно проклят, быть бессмертным.
Каин, который проклят Вечной Жаждой крови.
Мы все произошли от Каина.
От повелителя наших повелителей» - пропел наизусть Кристоф Риддл, чем еще больше разозлил своего собрата.
Андрей вновь спустился с небес на землю, хотя они по-прежнему находились в Раю, и определение земли здесь было относительно, ведь Царство Господне находилось в небе, летало в воздухе, словно гигантское белесое НЛО. По крайней мере, если бы его увидел какой-нибудь завалящий космонавт, он бы точно принял это бело-золотое, похожее на свадебный торт, сооружение за космический корабль инопланетян или за банальную галлюцинацию.
В руках апостола появились увесистые папки с бумагами, в основном, из-за их обложки, выполненной лучшими мастерами Преисподней из чистого золота. Пожалуй, единственное, что попало в Рай из Ада, помимо Маркуса Феррейна, конечно; ведь ни один талантливый человек не может быть на сто процентов свят. Андрей прижимал их груди, стараясь изо всех сил не выронить, сгибаясь под тяжестью резных драгоценных форзацев. Андрей первым вышел из Архива и в уважительном поклоне, старясь избегать наступить на осколки разбитого пола под его ногами, бережно передал документы Люцию. Тот благодарно кивнул святоше, любуясь искусными золотыми гравировками на фолиантах, но из его рта вырвалось недовольное ворчание Кристофа Риддла: «Могли бы и побыстрее шевелить своими бледными задницами, святоши!».
Рафаил и Гавриил, услышав бурчание Главы Ада, мрачно зацокали языками позади высокой фигуры Андрея, и тихо зашептались между собой, возобновив свою беседу насчет ремонтной бригады. «Криста теперь для Вас не такая плохая, не так ли?» - тихо шикнул на них апостол, призывая к порядку. И те согласно в унисон закивали. «Проявите уважение, он все-таки Король» - зыркнул на них Андрей. «Ваше Темнейшесто, я могу Вас проводить в более уединенное место?» - любезно предложил ангел, когда его сотоварищи проигнорировали просьбу и продолжили сетовать на учиненный Главой Ада разгром. Люций встал во весь свой рост, и прихрамывая от ноющей боли в раненном члене, оглушающе зацокал копытами вслед за Тринадцатым Апостолом.
Высокий ангел привел Главу Ада в менее светлое, по меркам Рая, помещение, с плотно задернутыми серыми светонепроницаемыми шторами. Комната напоминала небольшую переговорную: скромный, ничего лишнего, офисный стол на десять персон, все вокруг было безукоризненно чистым, и каждый предмет занимал именно то положение и место, которое должен был. «Будьте как дома! - услужливо поклонился Андрей, подставив тяжелое белое кресло к столу, приглашая незваного гостя присесть. – Вот личные дела покойных Риддлов, как Вы просили. Не всех, но тех, кто на самом деле мертв, а не прибывает в летаргическом сне в Чистилище. Большинство из этого рода вампиры, я прав?». «Я сам вамп…, - начал было говорить Риддл, но, к удивлению ангела, Люций вдруг зажал самому себе рот, и до ушей Андрея не дошло обидное ругательство. – Мудак белозадый».
«Могу предложить Вам чистейшую, как слеза феи, медовуху?» - предложил ангел, в надежде, что алкоголь сможет утихомирить буйного демона, и Рай избежит дальнейших разрушений. Тринадцатый Апостол пытался не обращать внимание на сегодняшнее эксцентричное поведения Короля Преисподней, получалась это у него с трудом, удивленных взглядов скрыть он, конечно, не мог, но в его силах было вести себя гостеприимно, дабы не ударить в грязь лицом перед высокопоставленной персоной. Андрей нажал на какую-то скрытую от глаз кнопку на столе, или демону показалось, что нажал. Возможно, такова была магия светлых, но внезапно и центра стола поднялась круглая платформа с внушительным выбором напитков и идеально прозрачными бокалами на ней.
Кристоф-Люций подумал, что бармену Вану из «Sunrise2» стоило бы поучиться у местных бартендеров ремеслу. «Лучше виски» - ответил Кристоф, не желая сгореть заживо изнутри от благословенной самим Господом медовухи. Виски все-таки, был собственным изобретением Люция, попавшим на землю прямиком из адского ликеро-водочного. Люций-Кристоф вспомнил о былых временах, когда центром алкогольной промышленности была Преисподняя. Да, масштабы были не те, но, что за напитки были тогда! Древняя Греция не даром была такой гедонистической. А своевольная Антикриста закрыла производство, посчитав убыточным, и создала Кочегарку, ведь нынешним миром правит оружие. Даешь войну, а не вино. Теперь в адском Баре все сплошь с земли, никакой уникальности.
Андрей поставил перед Королем Ада бокал и бутылку «Jack Daniels». «Вот это по-нашему!» - одобрительно присвистнул Кристоф Риддл, и не теряя времени, начал отвинчивать крышку и щедро плескать светло-коричневую терпкую жидкость себе в бокал. Люций с благодарностью взглянул на Андрея, и вопросил: «Почему ты так добр ко мне? Ты же должен ненавидеть демонов?». И тут же Кристоф поддадкнул, уже махнув хозяйский глоток напитка, выдавая ртом Люция свои колкие замечания: «Хватит лебезить, бледно-жопый. Я знаю точно, ты презираешь таких, как мы». «Вы не правы, Господин. – улыбнулся уголками губ ангел, и Кристоф-Люций с удивлением понял, что тот говорит чистейшую правду. – Вы не выбирали свой путь, это все «Книга Бытия». Каждого ждет своя уникальная судьба». Люций согласно кивнул, удивленный тем, что соглашается с ангелом. «Тем более, я дружен с Вашей дочерью. – ухмылка искривила красивые губы Апостола, и Люций понял, что вот она, настоящая причина. – Вот уж кого можно смело ненавидеть, да я не в силах, моя любовь к несчастной девочке сильнее».
Демон в ответ на это громогласно засмеялся: «Антикриста - худшее создание из тех, что мне довелось повидать, а я Король Ада, можешь мне поверить на слово». Апостол улыбнулся в ответ, и в его зеленых глазах заплясали веселые чертики, явно, последствия дружбы с Чертовкой, он кивнул Люцию и вежливо сообщил: «Крикните, если понадоблюсь. Вы вольны оставаться здесь сколько пожелаете, Ваше Темнейшество». С этими словами Тринадцатый Апостол вышел вон, плотно затворив за собой дверь.
***
«Мария Прекрасная, - услышала женщина тихий, словно шепот речных волн или шелест камышовых зарослей на берегу, но властный, как рокот морской, гул надвигающегося тайфуна на гладь океана. - Мое почтение в эту чудесную ночь». На пороге избушки женщины застыл высокий бледный господин, весь в черном, но он будто светился, как сребрые крылья мотылька в лунном свете. Гость врос в красную от глины и черную от пепла землю, как молодое, тонкое, но полное сил деревце. Массивный колпак закрывал лицо его, но Марие Лорейн-Лаво Риддл не нужно было даже видеть этот лик, чтобы понять, кто перед ней, и что скрывает он под капюшоном.
«В этой Богом забытой клоаке не бывает хороших ночек, Демон-Лодочник. - скрипуче прокаркала старуха. - И оставь свою лесть для той мелкой шлюхи, что торчит там, наверху». Она ткнула крючковатым пальцем в сторону красных пальце-подобных гор, на которых возвышался замок Люция и Антикристы. Гость, что в эту ночь решил нанести Марии внезапный визит, украдкой оглядел ее ветхое жилище. Изба колдуньи была сложено из человеческих костей, словно подобие богемской Костницы, но еще ужаснее. Одному Богу было известно, что держало эти останки вместе, черная магия зомби или демоническая сила Ада, но белая к белой, бедренные, берцовые, плечевые кости, словно брусья, выстроили стены и дверь. Противно скалящийся череп висел над входом, словно приглашение не входить, но поберечься, от греха подальше.
Харон ухмыльнулся своей приличной половиной лица и подобострастно вопросил: «Могу ли я войти, добрая Госпожа?». «Прикуси свой черный язык, адское отродье, я не добрая. - Злобно огрызнулась женщина, и, когда она говорила, слюна брызгала из старческого, почти беззубого рта чернокожей ведьмы. - Зайдешь - смерть свою найдешь, Лодочник. Рискнешь, или продажная душонка тебе дороже?». «Я все же войду с Вашего позволения, почтенная госпожа» - проговорил бледный гость, и подхватив полы своего дорожного плаща, аккуратно переступил через костяной порог. «Зря, мальчик, очень зря. - буркнула себе под нос Мария, стоя спиной к гостю с метлой в руках; некогда белое платье ведьмы было грязным и изношенным, в золе и пепле был выпачкан тюрбан на голове, морщинистые руки и босые ноги. Метла в руках старухи ходила из стороны в сторону, выметая сажу из одного угла в другой. - Предыдущих сынков я под крыльцом схоронила».
Гость презрительно фыркнул, словно князь, явившийся на порог дома черни, высоко взвив голову, и стараясь не дотрагиваться ни до чего, прошел внутрь ведьминой избы. Мария простерла левую руку в сторону, указывая незванцу путь впотьмах ее жилища. Черные от копоти свечей человечьи черепа служили ей подсвечниками. Но ненадежно, света из пустых их глазниц хватало лишь для освещения небольшой площади. Гость обернулся в ожидании хозяйки избы, та бросила метлу и, по-старушечьи, прошаркала босыми ногами по пыльному дощатому полу вслед за ним. Метла осталась на прежнем месте, подметая пол сама собой, без постороннего усилия. Харон Мэнсон непроизвольно поежился, все вокруг нагнетало жути даже на бывалого речного демона. В жилище ведьмы пахло гарью, но это был привычный для этих мест запах, землей, и это не было новостью, ведь они находились на Кладбище, а еще кровью - свежей человеческой кровью, и это действительно удивило бледнолицего гостя.
«Зачем пожаловал к униженным и оскорбленным?» - вопросила Мария Лорейн-Лаво Риддл. С противным скрипом хозяйка избы пододвинула стул к себе, и кряхтя, уселась на него, вольготно вытянув вперед ноги. Старческие голые шершавые голени показались из-под неопрятной юбки ее платья, синие вздутые вены проступали сквозь сухую потрескавшуюся кожу черных ног. Тощая и сутулая ведьма, со впавшими в глазницы черными мышиными глазами, словно угли, они прожигали дыру в бледном лбу незванца, и это мешало ему сосредоточиться. Гостю стул пожилая женщина не предложила, но он позаботился о себе сам. Приставил покосившийся деревянный предмет мебели поближе к заваленному всяким хламом, гнилому на вид деревянному столу. Тут были сушеные травы, собранные в букет, в плесени, почти истлевшие, как и их хозяйка; были и ржавые ножи с кривыми лезвиями, на подобие луговых серпов; засушенные животные, малые летучие мыши, тельца африканских лягушек, тонкие, как лист папируса. Еще один, неуловимый досель, запах черной ванили явился в воздухе, когда незваный гость приблизился к ведьме.
Харон скинул капюшон и повернулся к Марии своей приличной половиной лица. «Если бы мне нужны были униженные и оскорбленные, я бы отправился к Джимми Панике и его рэбеллам» - усмехнулся он, сверкнув белыми зубами, сквозь гниющую плоть своей нелицеприятной стороны. «Джимми, - протянула женщина, словно пробовала на вкус это имя, такое родное и любимое. - Скажи мне, он здесь?». «Вашими молитвами, госпожа ведьма. - согласно кивнул гость, прекрасно зная историю жизни и смерти главы повстанцев. - Я могу привести его к вам, стоит лишь пожелать». «Что ты хочешь взамен?» - недоверчиво прищурилась Мария, пытаясь прочитать мысли хитрого демона. «Самую малость, в сущности, - пожал тонкими плечами тот в ответ. За массивным дорожным пальто скрывалось субтильное тело человека-богомола. – Я уберу с шахматной доски Королеву, ты поможешь свергнуть Короля, и я буду править Адом».
Мария Лорейн-Лаво Риддл захохотала так, что черепа на подоконнике покатились со своих мест с костяным стуком, в такт ее смеху. «Ты, слизняк, хочешь править а-а-дом, я не ослышалась?» - сквозь смех вопросила старая ведьма. «Именно так, - ничуть не смутившись, согласно кивнул гость. – Но не своими руками, и для этого мне нужен твой любимый Джимми Паника. Он жаждет устроить восстание, но мы оба понимаем, что без тебя и твоего Вуду ему не справиться». «Допустим, - согласно протянула Мария, прикидывая в уме свою собственную выгоду от сомнительного предприятия. – Но для такой огромной услуги - просто вернуть мне мужа недостаточно. Я хочу, чтобы ты уничтожил мое личное дело!». Харон округлил глаза на ведьму. «Ты рехнулась, старая? – вопросил лодочник, растеряв мигом всякие манеры. – Это невозможно!». «Возможно, если знать нужных людей. – ответила Мария, посмеиваясь. – Я знаю одного такого, Маркус Феррейн его величают. Красноволосый ангел, хотя, по сути, здесь в Аду ему место больше по чину. Воспользуйся его помощью, он тебе не откажет. И давай уже закрепим сделку кровью!». Ведьма протянула молодому человеку худую узловатую руку для рукопожатия. Из ее ладони сочилась черная, впотьмах кухни, кровь. Демон, не без неприязни, протянул свою в ответ. Острым черным ногтем он сделал аккуратный тонкий надрез на бледной коже своей ладони - сию секунду кровь выступила по краям свежей раны. Гость пожал черную сухонькую старушечью горячую ладонь своей тощей, длиннопалой и ледяной.
«Сбежать задумала, ведьма? - усмехнулся приличной стороной лица Харон, с легкостью разгадав план колдуньи. - И куда же, в Рай, к сумасшедшим святошам?». «Я не хочу больше быть частью этого ужасного места» - мрачно выдохнула Мария Лорейн-Лаво Риддл, и демон понял, что она говорит искренне. Он недоуменно пожал плечами, и высказал свое мнение: «По мне, лучше Ада и быть ничего не может. На Земле грехи скрывают, в Раю - порицают, Преисподняя - единственное место, где можно быть собой». С этими словами Харон Мэнсон поднялся со скрипом с шаткого деревянного стула, как и подобает хорошему гостю, вернул предмет мебели на место, где он и стоял, у ржавой закопченной плиты. Вновь накинул он на свое чело громоздкий черный колпак, откланялся хозяйке дома, и был таков.
***
Первая папка лежала форзацем вверх, личное дело Марии Лорейн Лаво-Риддл, была самой толстой из всех. Кристоф отложил ее подальше, все еще чувствуя внутри что-то похожее на стыд, для семьи Риддлов чувство новое, и досель, незнакомое. Вампиру было не по себе, ведь он собственноручно отправил бывшую жену в Преисподнюю, даже не вступившись за нее, как она того молила. Следующее личное дело было тоньше, но не менее внушительное, «Эткин Марвелло Риддл» - прочитал вампир на обложке. «Иди к хренам, дядюшка! – злобно выругался племянник Риддла. – Тут тебе и место, злобный упырь!». Третья папка содержала всю жизнь от и до, словно история болезни для людей земли, от рождения до смерти, Марвелло Риддла. Кристоф-Люций силился вспомнить, когда последний раз видел деда, кажется, это было на его похоронах. Марвелло Риддла, как главу самого почитаемого вампирского рода в Великой Британии, хоронили на кладбище «Хайгейт» в Лондоне.
Всегда одетый с иголочки пожилой Риддл, будто Графа Дракулу писали с него, возможно, так и было, Кристоф не удивился бы, в смокинге викторианской эпохи, с белым воротником, и рукавами, обрамленными кружевными манжетами, этот щеголь даже в гробу был неотразим. Его хоронили с почестями, как если бы сама Королева, Боже храни ее и долгих лет жизни, уходила бы в мир иной. Кристоф и Анатоль Риддлы, брат и сестра, обнявшись, стояли под проливным дождем. Мокрые волосы девушки липли к ее лицу белыми прядями, тушь черными бороздами текла щекам, словно у грустного клоуна. Брат накинул на плечи сестре свой черный бархатный пиджак с цветочным рисунком, и девушка ехидно отметила необычную для парня галантность. Брату захотелось толкнуть острую на язык сестру вдогонку за дедом, но делать этого он не стал. Все-таки, Анатоль была для Кристофа единственным, по-настоящему родным, созданием.
Вампиры умирают очень редко, но когда это случается, то горе не обходит стороной ни один клан и дом под знаком “V”. Так много народу могло было присутствовать лишь на похоронах рок-зведы, или президента, все знакомые и малознакомые упыри собрались за забором Некрополя проводить в последний путь Марвелло Алазара Христофора Эрно Каина Риддла. Анатоль плакала навзрыд, она любила своего деда, и горевала молодая вампирша гораздо больше, чем вдова Марвелло. Пожилая женщина-вамп, бабушка Кристофа и Анатоль, в черном атласном платье викторианской эпохи, с пышным задом юбки и целомудренным воротником – стойкой, вся утянутая в него, без позволения сделать лишний вдох. Словно уже мертвая, рядом с мужем готовая возлечь, под кружевным черным зонтом стояла молчаливым столбом в стороне ото всех, Елена Вайзенблют-Риддл. Казалось, хоронили ни ее возлюбленного мужа, а постороннего вампира, имеющего посредственное отношение к ее семье.
Кристоф не помнил своих родителей, но точно помнил бабку и деда, он не помнил своего детства, но помнил замок в Шотландии, где они жили вчетвером, будучи подростками. Сын Марвелло по имени Аббот, который позже трагически погиб в войне с фашисткой Германией в сороковых годах двадцатого века, после смерти своей жены Анны при родах, не мог более в одиночестве заботиться о малышах, и отправил детей в приют. Но, по достижении ими пятнадцати лет, таков был срок контракта с сиротским пансионом, брат с сестрой вернулись в родные места вместе с не чаявшими души в них бабкой и дедом. Пожилые Риддлы нанимали своим внукам лучших учителей, Анатоль играла на пианино, Кристоф - в крокет. Подростками, эти двое учились в закрытой школе для вампиров из знатных кланов.
Позже молодые Риддлы радостно сбежали оттуда, к ужасу и позору своих стариков. Сначала Анатоль сожгла женское отделение с одной спички, потом влезла в комнату кампуса для мальчиков по серебряным решеткам на окнах, все руки ободрала до костей от ожогов, но долезла, спасти брата. Кристоф бежал из школы вместе с ней, вышиб решетки с ноги, такой он был сильный, уже в юности. Двое молодых упырей скитались по миру, пили, трахались, и прожигали свою вечность, не заботясь ни о чем. Потом Кристоф решил осесть в нынешней Финляндии, и его назначили местным князем. Таково было его желание, послать к хренам Риддлов, всю их фамилию, сменить континент, и стать Ристо Равиниеми, тем самым рыбаком из газет, что смог в честь рыбного праздника поймать самую большую сельдь.
Анатоль не разделяла рвения брата к оседлому образу жизни и желания стать наместником, и на этом их пути разошлись. Анатоль Риддл отправилась в нынешнюю Мексику, а Кристоф Риддл стал наместником Скандинавского континента. Разумеется, не на долго, как это заведено у Риддлов, долго они не могут быть поодиночке, брат и сестра вновь встретились в Новом Орлеане, но это была уже совсем другая история. Но на лондонском кладбище, на похоронах деда, Анатоль куталась в пиджак Кристофа, шмыгала носом, словно пятилетняя девчонка, и утирала кулачками тощих бледных рук мокрые от слез глаза. Кристоф считал все происходящее на похоронах ни чем иным, как фарсом, особенно, свое собственное, без особого на то желания, присутствие, ведь близок с дедом молодой вампир никогда не был. Его чувства к дяде, Эткину Риддлу, и то были более очевидными – сугубо отрицательными.
Эткина Риддла вампир помнил прекрасно: сальный лоб, волосы цвета мышиного помета, аккурат прилизанные, словно у педофила, трущегося у детского садика. Злые глаза грязно-болотной зелени, кожа цвета старого высохшего пергамента, словно у Эткина была врожденная желтуха. Глаза навыкате на неприятном лице дядюшки, смотрели на Кристофа и Анатоль, особенно на Анатоль, которая своей андрогинностью и острыми чертами лица могла скинуть себе сотню лет, и грязный его этот взгляд бесил молодого вампира. А когда жуткий Эткин сажал девушку к себе на колени и начинал сюсюкать с ней, словно ей было пять лет, Кристофу ничего не оставалось, как лелеять в себе невыносимое желание разбить фамильным канделябром с витиеватой буквой «R» на нем, голову засранцу, естественно, молча, без каких-либо внешних признаков ненависти и агрессии к ближайшему старшему родственнику. Позже, когда их пути с Анатоль Риддл разошлись, Кристоф Риддл больше не испытывал таких ярких чувств ненависти по отношению к дядюшке, но доля негатива к Эткину, даже после трагической смерти оного, до конца не улетучилась.
Вампир понял, что не только Эткин, это все представители мужского и женского пола смотрели так на его сестру, словно та была сочным куском мяса или аппетитным куском торта на День Рождения. Даже он сам, Кристоф Риддл, к сожалению, иногда смотрел на нее этим взглядом. Такова была вампирша Анатоль, и это было в ее природе, заставлять других желать ее, бредить ей, сходить по ней с ума. Это была какая-то демоническая супер сила, о происхождении которой Кристоф Риддл, земной вампир, понятия, конечно, не имел. До этого самого момента, когда он соединил свою душу с Люцием, Властителем Ада, теперь-то им обоим все стало ясно!
Вампир Кристоф всегда был белой вороной в своей семье, и сближаться ни с кем, разве что, со своей дико сексуальной сестричкой, он не желал. Семья – всего лишь слово, оно, это слово, правда, приносило ему большие деньги, открывало потайные двери и дарило сомнительную славу, но, если бы была возможность откреститься от этих упырей, он бы без зазрения совести сделал так. Но вот, даже в Аду, его вампирские предки умудрились достать его. И даже в Преисподней, его судьба зависела от них. Кровь не водица, как говорится.
«И что, придется твоего деда тут искать?» – недовольно вопросил Кристофа Люций. «Видимо, - мрачно ответил вампир. – Ты, случаем, призвать его силой мысли не можешь?». «Я Король Адополиса, а не ведьма-вуду. – обиделся Красный демон. – Я могу только лифт сотворить, кажется. В Ад забрать, и все такое. Без фанатизма». «Толку от тебя, рогатый, как от козла - молока» - ругнулся Кристоф, и тут же заржал, ведь с козлом-то он, как раз, попал в точку. «Без меня, ты все равно, вряд ли кого-нубудь тут найдешь, - обиженно пожал плечами Люций. – Я требую должного к себе уважения. Это ты тут паразит-подселенец, не я!». «Мы одно целое, идиот хвостатый! – ругнулся Риддл на свое менее сообразительное демоническое «я». – Пойми и прими». «Ни за какие богатства мира, - злобно прошипел в ответ Люций. – Я помогу тебе, а потом ты свалишь в пекло, договорились?». «И тебя с собой прихвачу, за компанию!» - мрачно пообещал Кристоф Риддл, но больше не мешал Люцию читать личные дела.
Папка Марии Лорейн-Лаво Риддл, бывшей жены его вампирской ипостаси, была толстой и пыльной, словно эта женщина прожила сотню жизней, и совершенно не похожей на другие, отделанные золотом по высшему шику Рая, личные дела. Древний фолиант в красной коже, не было понятно с первого взгляда, животного или человеческого происхождения, и Кристоф-Люций не желал даже думать об этом, пах сыростью и могилой. Красный демон не стал читать жизнь дамы сердца его второго «я», решив оставить женщине хоть какую-то тайну личности, из вежливости, открыл лишь на странице того года, когда Кристоф Риддл впервые увидел ее, чернокожую, пышущую страстью, сексуальную молодую женщину.
Мистическая Мария Лорейн-Лаво Риддл, от звука ее имени из его собственных уст, у демона и Кристофа почему-то неприятно сводило кишки, оказалась на деле сумасшедшей старухой-ведьмой, что обманом и колдовством держала его в заложниках, заставляла пить ее кровь черт знает из каких мест, и пыталась вселить в его нетленное упырье тело душу покойного рокера Джимми Паники. «Хренова стерва! – подумал про себя Кристоф Риддл. – Пусть горит в Аду!». Эти мысли, и миллион других, словно рой диких пчел, жужжали в несчастной больной голове Главы Ада, и Люций-Кристоф совершенно не понимал, как их заткнуть.
«Так вот что это за хрен, этот Паника, - рассуждал сам с собой демон Люций. – Надо сослать его куда-подальше и делу венец!». «Ты с дуба рухнул, рогатый? – спорил с ним Кристоф. – Паника – нормальный мужик, вряд ли он был в курсе этой аферы с подменой душ. Нельзя его ссылать - я ему, вроде как, должен. Он мне очень помог с земными делами пару раз. У нас даже могилки рядом, прикинь? Мы типа такие бро-покойнички». Люций, услышав это, вопросил, не веря ни единому слову своего второго «я»: «Как этот старый придурок мог бы тебе помочь из Преисподней?». «Ну, это мы с тобой его вытащили, наверное, - сам не понимая, как это на самом деле произошло, заявил Кристоф Риддл. – Мы же Короли Ада, нам все по плечу!». «Очень смешно!» – фыркнул на это Люций с сомнением, но думать о всякой ерунде ему сейчас было некогда.
Последняя папка состояла всего из одного листа, аккуратным почерком Тринадцатого Апостола Андрея было выведено сусальным золотом на пергаменте «Анатоль Лилит Кристина Марвелло Риддл». Руки Красного демона затряслись, только лишь лист этот попал в его лапы. Голова, увенчанная гигантскими черными рогами, взорвалась болью, такой, которую мог стерпеть лишь Глава Ада, и ни единое создание в мире ниже рангом. Словно вырванный из контекста другого личного дела текст без начала, и конец его, что было неудивительно, нашел свое пристанище в Преисподней. Явившаяся из Рая светловолосая ангелоподобная девушка, оказалась на земле, в семье Риддлов, вместе с ним, Кристофом, в качестве брата. Прожив двести восемьдесят лет вампиром, она получила пулю в лоб от Маркуса Илке Хорхе Феррейна, и была сослана в Ад за свои многочисленные прегрешения в роли кровососа на земле. «Хренов Маркус, чтоб его. – ругнулся Кристоф, и обращаясь к Люцию, злобно добавил. – А сам теперь сучий ангел, прикинь?». «Пути Волдо неисповедимы» – индеффирентно пожал на это плечами Люций, которому было совершенно наплевать на красноволосого ангела. Кристоф закатил глаза к потолку с лампами искусственного света, и фыркнул.
Никто, даже сама Анатоль, не стал оспаривать это судебное решение, и девушка ныне влачит свое жалкое существование на «Свалке». «Нам нужно вытащить ее из Ада!» – веско заявил Кристоф, нервно отстукивая пальцами барабанную дробь по снежно-белому офисному столу. «Ты так думаешь? – недоуменно переспросил Люций. – Как мне показалось, девушка вполне довольна своим положением». «Ты ее не знаешь, демон, - агрессивно запротестовал Риддл. – Анатоль - моя сестра, я знаю, что для нее лучше!». Теперь уже Люций возвел глаза к потолку, и крайне удивился этому жесту, привыкшему уповать только лишь на себя и Преисподнюю. «Ты даже о себе позаботиться не можешь! – пресек пререкания Кристофа Люций. – Посмотри, где мы из-за тебя оказались?». «Но можно же попробовать! – умоляющим голосом канючил Кристоф. – Маркус Феррейн как-то свалил отсюда! Анатоль же ангел, как мы выяснили, так пусть живет среди своих! Тем более, это мы, то есть, ты косвенно виноват в ее падении в Геенну Огненную». «Я не очень доверяю ее ангельской сущности, брат, - с сомнением в голосе заговорил Люций, ущемленный правдивым обвинением. – Но, будь по твоему. Если девушка того захочет, то я верну Анатоль Риддл в Рай».
1 – (англ.) – здесь – Иди за мной в прошлое
2 – (англ.) – Бар Восходящего солнца
Глава одинадцатая Partners in Hell 1
День или ночь, никто не мог бы определить по небу над головой, синяя чернота которого могла поглотить душу и выпить жизнь у случайного зеваки, что волею судьбы-злодейки засмотрелись бы на диковинные переливы адского сияния. Огонь Преисподней был настолько палящим и сильным, что всполохи его кроваво-красных пожаров зеркально отражались в небе; и суеверный ужас, что приводит к немедленной остановке живого человеческого сердца и трупного охлаждения конечностей, охватил бы смотрящего на небо.
Но здесь, в этой чаще костей и могильных плит, которые, словно уродливые деревья в зимнем лесу, торчали без листвы, голыми палками устремлялись в кровью налитый небосвод, не могло быть случайного путника. Словно гигантская пиявка, насытившаяся человечиной, адское небо висело толстым черным брюхом с кровяными прожилками сытого паразита над головами грешных душ. Здесь не было людей, только искалеченные, само-провозглашенные и рукотворные грешники, изуродованные в своем истинном обличии жалких тварей, бродить им под этим жутким небом во веки вечные. Бог устал их любить, и покинул эти проклятые места навсегда.
Днем иль ночью, ведьма-вуду Мария Лорейн-Лаво Риддл несла натужно свои дряхлые старушечьи кости в сторону молочно-белого исполина-склепа, что словно наполированный песком пустыни череп без глазниц, высился среди голых камней, которые были в начале времен чьими-то могилами, но забыты нынче те имена и даты. Нет нужды помнить тех, кто самолично обрек свою душу низвергнуться в Преисподнюю. Склеп под мистическим номером «13» принадлежал Духу, который был настолько же стар, насколько и ее собственная душа. Он знавал древние времена, и наверняка помнил все стертые веками имена могильных плит. Мария слышала шепот, и знала, что он уже ждет ее. Этот дух знал все про всех, и стремился познать еще больше. Он был старше неба над головами жителей Ада, и тягаться в ужасе мог только с самим Смертью, служил на благо Люция Темного Падшего, и был он Левой рукой Адского Правителя, но было это в такие стародавние времена, что никто кроме него самого и ее, Марии, вряд ли вспомнит. Дух и сам теперь уже считал это воспоминаниями во сне старого и больного человека в сумасшедшем доме. Каким и был он сам, в прошлой жизни, он так и умер. И его душа вновь обрелась здесь, на Кладбище.
Древний Дух видел столько Страшных судов, что мог бы сам вести любой из них вместо кучки бестолковых, лепечущих себе под нос, и презирающих любую слабость человеческую, апостолов. И даже они, чистые духом воины света, боялись его, о, как они боялись его! Стояли в стороне, не смея и вдоха лишнего сделать, и взглянуть на его лик, дабы не столкнуться взглядами с его черными, поглощающими душу, как небо Преисподней над его головой, глазами. Зеркала его души были замазаны кровью, злобой, гордыней и жаждой, как и подобает самому древнему грешнику на земле. Даже Мария Лорейн-Лаво Риддл, старая и злая, боялась Древнего Духа. Но ей нужна была его помощь. Никто больше в этом жутком болоте старости и скорби, не мог бы справиться с ее делом лучше, чем этот жуткий тип. Ведьма никогда не сражалась с ним бок о бок, всегда старалась держаться от его кельи и него самого подальше, она знала, что и за меньшее он растворял души нарушивших его покой адских тварей.
Старуха уразумела давно, что они были очень разные. Она - ведьма, а он - маг, она зависела от Матери Земли, благодатной и плодородной, а он - от своих черных проклятий. Но земли здесь не было, только пепел, веками накапливающийся под ногами, словно бесконечное извержением вулкана за всю их содом и гомору в наказание, зато злобы и страха, на чем строились заклинания древнего духа, в Аду было предостаточно. Однако, при всех их различиях, было у них одно общее, что и было в действительности и важно, они оба, и ведьма, и маг, жаждали всей душой вернуться в мир живых.
Без стука, это было не принято среди мертвецов, ведь важные дела существуют только в мире живых, Мария вошла в склеп Древнего Духа. Теплый свет ламп застелил ей глаза на миг, но спустя минуту ведьма увидела перед собой его, высокого, как старый дуб, подтянутого, как тибетский монах, и лощеного, словно светский джентельмен на приеме. Хозяин склепа внимательно посмотрел на незваную гостью своими глазами-углями, тлеющими в остатках пламени времен. «Чаю? – предложил Древний Дух склепа, в жесте вежливого гостеприимства распростер он руки в стороны. - Или ваш народ предпочитает ром?». Ведьма Мария рассеянно кивнула, не уточнив, что именно будет пить. Она завороженно глядела на убранство кельи мага, словно в жилище Николы Теслы попала. Механизмы, как часы, только скелет их, без каркаса, двигали своими жужжащими шестеренками по секундно; лампы или колбы, женщина была далека от физики и прогресса, к счастью, при жизни, освоила худо-бедно мобильный телефон, Папа Легба, храни сына ее Антония; внутри этих стеклянных шаров бились в экстазе розовые и синие молнии. Было и кресло, которое в человеческом мире использовалось, в качестве электрического стула, но здесь, в обители древнего духа оно явно служило другим целям. Черные, словно змеи, провода клубками свисали с потолка, будто в африканских джунглях.
Древний Дух протянул руку, как известный донжуан, приглашая даму к столу. Мария, аккуратно ступая по земляному полу, утопала в мокром грунте босыми, скрюченными старостью пальцами ног, правой рукой оперлась на предложенное плечо и присела за деревянный круглый стол. Он был точно таким, как на ее кухне, на Ямайке. И разом, ведьма почувствовала себя как дома! Полуслепыми глазами, старуха осматривала склеп, но больше не видела футуристическое жилище мага, а видела свою собственную уютную кухоньку на берегу океана. Место своей смерти.
***
Проклятая гитара настигла рокера Джимми Панику и после смерти, ведь чертов кейс-гроб уложили покоиться вместе с ним. Продюсеры посчитали это символичным, хотя Мария Лорейн-Лаво, жена покойного, умоляла их этого не делать. Но два гроба в могиле - залог скандальных фото для СМИ, а значит, и отличного пиара для студии звукозаписи. Теперь тело Джимми покоилось в самой красивой могиле на кладбище Железных монет в Новом Орлеане. Но разве имеет значение это для того, кто уже умер? Кости и гниющая плоть рокера были на чужой земле, пусть его Родины, но не его души. Его жена больше не сможет лить над ним слезы, ведь она будет жить на другом конце света. Но коленопреклоненный, с гитарой в руках рокер с ангельскими крыльями на постаменте, конечно, казался СМИ гораздо более привлекательным образом, чем предыдущая скромная могилка Джимми Паники, даже без оградки, на кладбище Ямайки.
Мертвый Паника чувствовал себя отвратительно – все похороны его мутило, и он осквернял невидимыми внутренностями ни в чем неповинные захоронения вокруг. Голова рокера кружилась так, словно его вырвали из привычного мира, и кинули в тот, где был воздух не земной атмосферы, и эта атмосфера другой планеты давила на него, словно небоскреб упал сверху и раздавил ему грудную клетку. Покойный вновь наблюдал, как его бренное тело опускают в сырую землю, во второй раз. Издалека, потому как близко подойти призраку мешали скопища журналистов, фотографов и фанатов. Он был рок-звездой даже после смерти: шлюхи рыдали, поклонники пели его песни, размахивали зажженными свечками в такт, курили марихуану прямо при полиции. Его жена не проронила ни слезинки. Ее губы были плотно сжаты и побелели в тонкую линию, что обозначало крайнюю степень бешенства.
Ливень и гроза провожали в последний путь культового гитариста Джимми Панику. Он почти чувствовал капли дождя на своем красивом бледном лице. Все вокруг пахло смертью и мокрой землей. Его длинные черные волосы слиплись от влаги, и непослушными прядями застилали лицо. Рокер не заметил, как некто подошел к нему сзади и положил руку на плечо. Рука незнакомца показалась покойнику тяжелой, как кусок свинца. Мужчина обернулся и увидел перед собой того, кого не чаял увидеть никогда и никто. Ни в страшном сне, ни в жизни своей, Некто был последним человеком на земле, о котором сказали бы что-то хорошее.
Невысокий, с аккуратной стрижкой черных волос, с проседью, мужчина средних лет, челка закрывала его лоб, и щетка черных усов, педантично подстриженных, гордо топорщилась под носом. «Гитлер! – во все глаза уставившись на внезапного нарушителя покоя кладбища, воскликнул Джимми Паника. – Какого хрена?». «Того самого, Джеймс ЛакиСтрайк Паника, - с явным немецким акцентом пробубнил себе в усы Адольф. – Ты покончил с собой, и твоей душе давно пора в Ад». С этими словами, немец развернулся, щелкнул каблуками, и перед ним материализовался из неоткуда лифт, и его двери радушно отворились перед покойником. «Гитлер, я могу остаться здесь?» - тихо попросил Джимми Паника, глядя в широкую спину немца. «Найн2! – мрачно отрезал тот, протягивая руку вперед в указывающим жесте. – Она ждет тебя!». «Кто?» - удивленно вопросил мертвы рокер. «Сатана, кто же еще, мы же в Ад собрались!» - нервно ответил на это Адольф, прибывание на территории живых для мертвой души, которая больше не принадлежала этому миру, было сущей пыткой.
Немец чувствовал пронизывающий холод от местного свежего воздуха; дождь с неба, словно прожигал в его теле невидимые дыры, и тусклый солнечный свет, который еле-еле пробивался сквозь свинцовые облака местами, был для глаз военачальника адской армии слепящим. Адольфу крайне желалось вернуться обратно в Преисподнюю, где было его место. Гитлер сурово толкнул Джимми Панику в спину, заставив того, не по своей воле, сделать судьбоносный шаг в неизвестность. Военачальник Ада последовал за конвоируемым, и двери лифта бесшумно закрылись за их спинами. Это было последним воспоминанием Джимми Паники о своей земной жизни.
«Она здесь!» - бархатистый мужской голос произнес над его ухом, и Джимми Паника проснулся, в ужасе возопив, что есть мочи. В мгновение ока рокер выхватил дробовик из-под подушки и воткнул его в бледный высокий лоб незваного визитера. «Мария, твоя жена, она здесь, в Аду!» - продолжил Харон Мэнсон, подняв вверх руки в жесте защиты, пятясь, словно действительно испугался бесполезного для мертвых, но убийственного для смертных, оружия. «Харон, ты долбаный фрик, я же мог в тебя выстрелить!» - облегченно, увидев знакомое лицо лодочника, выдохнул Джимми и опустил ствол ружья. «Не мог бы, - ухмыльнулся своей ужасной, изуродованной Адом стороной лица гость. – На таких, как я, людское оружие дает осечку, мой Черный Лорд. Два раза в одну реку не войти». С этими словам бледный мужчина вежливо поклонился хозяину трейлера. «Иди в жопу, демон! – недовольно пробурчал разбуженный рокер. – Не лги мне, белоснежка! Мария жива и здорова, она хренова ведьма. Мертвы все ее враги!».
«Ошибаетесь, мой Король, - вежливым тоном поправил демон-альбинос. – Я говорил с ней намедни, среди мертвых древних душ, на Клабище, живет Она. Если Вы позволите – я провожу». Услышав эти слова, Джимми Паника резко вскочил с раскладушки, как был, в простреленной пулями серой выстиранной футболке и джинсах. Такое было развлечение у рэбэллов - по праздникам вывешить любимые шмотки на троссы, на которых в мирное время женщины сушили стиранную одежду, и стрелять по ним, как по мишеням. Старик натянул на босые ноги свои бывалые казаки, накинул на плечи пыльную джинсовку и последовал за бледным демоном вон из трейлера.
***
«Я хотел, чтобы тебе было комфортно. - сказал мягким тоном Древний Дух, расставляя бокалы и бутылку рома на столе. Как по мановению волшебной палочки явились кубинские, черные, словно из дорого горького шоколада, сигары. - Гости редко жалуют меня своим присутствием». «Конечно, ты же отшельник» - улыбнулась Мария Лорейн-Лаво беззубым старушечьим ртом. «Так изуродовало тебя это место, прекрасная Матерь Вуду. - мрачно вздохнул хозяин склепа. - Я помню твои дикие черные кудри и большие глаза, горящие адским огнем и жаждой страстей». «Довольно, я не хочу этого слушать. Что было, то минуло в Лету» - резко отмахнулась от сомнительных комплиментов Древнего Духа ведьма. Очень глубоко в душе Мария все еще считала себя той самой молодой и полной сил женщиной.
Магичка грациозно повела ладонью, словно в юности отмахивалась от назойливого и нежеланного ухажера в дешевом баре, пока ждала за стойкой мужа, который, не к месту, отошел отлить. Мужчина же напротив, увидел лишь костлявую руку старухи со сморщенной черной кожей, что вдруг вспомнила давно ушедшую молодость, пребывая в глубоком предсмертном маразме. «А ты до сих пор в расцвете сил» - с неприкрытой завистью в голосе оглядела мутными черными глазами древнего Духа гостья, залпом опустошив бокал с ромом. Тот, за секунду, стал вновь наполовину полным. Мария готова была поклясться, что Маг не сделал ни единого движения, лишь бутылка опустела еще, ровным счетом, на два пальца.
«Что есть время для души? Лишь бесконечная смена тленных оболочек. - туманно ответил тот с улыбкой, отхлебнув глоток ароматного английского чая из дымящейся грязно-белой чашки вымышленной кухни Марии. - Ты за этим пришла? Хочешь снова стать девицей румяной?». Черноглазый лысый мужчина напротив ведьмы даже не пытался скрыть свой сарказм. «Пошел ты! - сквозь островки гниющих зубов зло прошамкала старуха, словно ее лучшие чувства оскорбили на собственной кухне, и почти шепотом добавила. - Я знаю, что ты тут прячешь!». «О чем ты, старая?» - насторожился хозяин кельи, в раз растеряв всю свою напускную вежливость. «Та машина, - с этими словами ведьма указала костлявым дрожащим пальцем в угол, где, до появления ее кухни на том же месте, под черным покрывалом что-то шумело и грохотало, как если бы бурю морскую заманили в стакан, словно невезучее насекомое, и накрыли ладонью.
- Что она делает?». «То, до чего твоя старческая голова никогда бы не додумалась» - злобно парировал Древний Дух. Но Мария уловила нервозность в его словах, и, впервые за время, проведенное на имитации своей же собственной кухни, ведьма почувствовала себя на уровне мага, словно она и он ничем не уступали друг другу.
«А если Он об этом узнает?» - Мария указала пальцем вниз, недвусмысленно намекая на фигуру Правителя Ада. При мысли о Кристофе, сердце ведьмы сжалось от боли. Все-таки, он был ее мужем в том далеком прошлом, что в глубинах адского царства казалось ей сумерками юности, на Ямайке. Пусть это было лишь глупое вампирское тело, словно болванка-марионетка для бессмертной души Джимми Паники, ведь ласкал ее тело, целовал ее губы именно этот мужчина. Старуха зарделась в своих мыслях о былой любви. Древний Дух заметил это, и его гладкое, без единой морщины, загорелое в адском пламени лицо, перекосила гримаса отвращения. «Он? Там давно уже правит Она!» - упорно веруя в свои слова, крикнул Бист, ударив кулаком по столу. Чай и ром из бокалов разлились по столу, словно два потока, впали в единое коричневое море сладости и горечи. Мария не успела даже вскрикнуть от неожиданности, но в этом и не было нужды: секундой позже пролитые жидкости в мгновение ока вернулись обратно в свои емкости, словно и не случалось ничего из ряда вон.
«Это твоя магия?» - с впечатлением уставилась на древнего духа Ведьма. «Это мое Время. - ответил на это мужчина, с печальным вздохом. - И его осталось крайне мало». «Адом снова правит Король, и его надобно нам свергнуть с трона. А Королеву скоро уберут с доски другие руки» - туманно проговорила старая ведьма. «Все занятнее и чуднее складывается наша шахматная партия, Мария» - белозубо улыбнулся Бист, и женщина с удивлением нашла его для себя в какой-то мере красивым. Если бы не эти неистовые черные глаза, полные злобы и сумасшествия. «Но ты потребуешь что-то взамен?» - вопросила его ведьма, уверенная в его ответе. «Ты прозорлива ровно настолько, насколько красива. – галантно улыбнулся, впрочем улыбка не тронула его черных глаз, Бист. – Мне нужен помощник, там, куда я направляюсь. Сведи меня с живым, и я буду всецело на твоей стороне».
Мария Лорейн-Лаво никогда не была глупой, и трюк с остановкой времени и реверсией его в обратном направлении, она поняла. Это, очевидно, была магия, но тех уровней, что простой некромантией, пусть даже проверенной временем, не добиться. «Я впечатлен, что ты разгадала мой секрет. - улыбнулся маг, но ни доброты, ни искренности в его улыбке не наблюдалось. - В противном случае мне ничего бы не помешало стереть тебя в порошок». «Без меня ты не сможешь попасть обратно на Землю, ведь так? В противном случае, ты бы уже давно слинял отсюда, как крыса с тонущего корабля. Этого ты желаешь - играть в магов и волшебников с глупыми людишками, потешать их дешевыми фокусами? Но вот тебе не задачка, живого под стать тебе не родилось еще. Только полумертвый – мой родной сын Энтони Маркус Феррейн-младший» - улыбнулась гнилым ртом старуха, упиваясь своим явным превосходством.
«Ты так долго жила среди людей, что стала, как они, злая и мелочная, Мари Лаво. - покачал головой Древний Дух, но в голосе его читалось явное одобрение. - Каков твой план, Ведьма земли?». «Мы обрушим Адские ворота, и выпустим все души на волю судьбы!» - триумфально выдала женщина. Она растянула рот в победоносной улыбке, как если бы она все еще была молода и прекрасна, и крупные жемчужины ее зубов могли бы ослепить любого мужчину до экстаза. Древний Дух увидел лишь старуху, чья молодость жила лишь в его воспоминаниях. Старуха казалось ему слабой в своей дряхлости, злобной в своем бессилии, и жуткой в своем страхе перед смертью. Настолько древние души, как они двое, обеими ногами твердо стоят на пороге неумолимого Смерти. Если только они не найдут способ бежать из адских пут этого прогнившего тленом и засыпанного обглоданными самим Смертью костями места. Он ходит своими тощими ногами-палками по черной от пепла адской земле, глядит мертвыми глазами на все четыре стороны, стирает с лица зазевавшихся душ ухмылки одним лишь щелчком своих скелето-подобных костлявых пальцев.
«Затевается бунт против Короля и Королевы. – вновь заговорила Мария, - Если мы поможем рэбэллам захватить власть, сможем сбежать отсюда куда глаза глядят». «Бунты, стачки, войны - все гиблое дело. - отрицательно покачал головой маг. - По крайней мере здесь». «Ты не знаешь, кто возглавит ополчение. - туманно проговорила ведьма. - У моего мужчины всегда кости падают в его пользу. И на его стороне этот прохвост - лодочник Харон». «Харон Мэнсон, хозяин реки Времени? - удивленно вскинул черную, как смоль, правую бровь Древний Дух. - Будь по-твоему, ведьма, я согласен. Скрепим договор кровью».
В дрожащей руке Марии в ту же секунду явился острый ритуальный нож. Она с ужасом узнала его, это был ее собственный атаме, гроза черных петухов и назойливых врагов. «Можешь оставить себе» - с улыбкой кивнул на блеснувшее в свете ламп лезвие ножа хозяина кельи. Ведьма порезала свою левую руку аккуратно по линии жизни. Кровь брызнула в ее нпустеющий бокал с ромом. Бист сделал тоже самое, и двое, маг и ведьма, поднявшись со своих мест, с поклоном пожали друг другу руки. А потом все исчезло, ее кухня, склеп номер 13 - все растворилось во мгле то ли дня, то ли ночи. Женщина осталась одна, словно не произошло ничего удивительного, и словно все это время она простояла на пороге склепа древнего духа, как во сне, не решаясь войти внутрь.
1 – (амер.) – здесь – соратники в Аду
2 – (нем.) - нет
Глава двенадцатая Grey Garden 1
Криста-Сатана, как водится, восседала на своем троне, скорее не как правитель, больше, в качестве атрибута власти. В глубине души ее это радовало, но внешне, видна была лишь напускная агрессия. От Волдо по-прежнему не было никаких вестей, но это уже не трогало девушку, ведь скоро она покинет это место навсегда. Внезапно, двери лифта распахнулись, и свет Райских кущь залил мрачную тронную залу на миг, и в адскую приемную явился Тринадцатый Апостол Андрей собственной святой персоной. «О мой Волдо! – возопила Криста, картинно прикрыв ладонью лицо, но скорее для проформы, чем на самом деле злилась на своего, пусть и святого по самые уши, но друга. – Я же тебе говорила, лучше я к тебе. Бесит, когда мой дом ладаном воняет после твоих визитов». «Хочешь, золотую прищепку на нос наколдую, миледи?» - с ехидной ухмылкой вопросил Андрей. Но по виду его гость был чем-то обеспокоен, и привычная им обоим шутливая перепалка, быстро прекратилась.
«Зачем пожаловал в мою обитель тлена и прокрастинации?» - вопросила капризно Криста-Сатана. «Мне нужно поговорить с тобой, есть более уединенное место?» - вопросил зеленоглазый гость, и недвусмысленно покосился в сторону покоев Люция. Адская девушка понимающе кивнула, спрыгнула с трона, и увлекла святошу за собой, вон из приемной, бросив тому на ходу: «Тебе нужно приодеться по-нашему». Криста сорвала с жуткой вешалки триноги в адской приемной черный лаковый плащ, явно принадлежавший Людовику, солисту местной группы «Мертвые звезды». Андрей с неприязнью поморщился, когда эта проклятая тряпка с кровавым подбоем, на вид, как кожаный фартук мясника, коснулась его бледной, святящейся изнутри праведным светом, кожи.
Криста заставила друга, высокого статного брюнета с белыми крыльями за спиной, накинуть глубокий черный капюшон на голову, чтобы его свет не привлекал нездорового внимания окружающих грешников. Но по дороге им, на счастье, не встретился ни один мертвец. Королева Ада и Тринадцатый апостол шли в молчании, он попробовал коснуться ее руки, чтобы взять ее маленькую ладошку в свою, но она не позволила, быстро отдернув ее.
К удивлению ангела, девушка привела его в Бар. «Мы точно сможем тут говорить, в публичном месте? - недоуменно вопросил Андрей. – По ходу, у меня парочка черных перьев появится после этого визита». «Ты приперся ко мне ранним утром, думаешь, мои люди такие маргиналы, что начинают пить с утра? – усмехнулась в ответ Криста. – На «Свалке» может быть, но мы в цивильном обществе, святоша. Сейчас бар пуст, можешь мне поверить! А к черным перьям тебе не привыкать, ты же со мной тусишь». Толкнув незапертую, пахнущую свежей краской черную матовую дверь, двое, Ангел и Демонесса, вошли внутрь пустого темного и непривычно тихого бара. «Я иногда прихожу сюда, - нарушила звенящую тишину Криста. – Подумать, в одиночестве». Двое сели за барную стойку, Криста не напрягаясь, сделала пару пассов руками, и вот уже виски наливает сам себя в бокалы, словно под руководством невидимого бармена. «Ты колдунья хоть куда! – усмехнулся Андрей, и в его зеленых глазах заплясали веселые чертики. – И это все?». «Не все! – сузила глаза в две злобные щелочки Криста. – Еще могу твою душу вновь в Чистилище сослать, не желаешь?».
Андрей отрицательно покачал головой, и поднял руки перед собой, давая Кристе понять, что он сдается, и она победила, как всегда. Ангел и Демонесса звонко чокнулись карамельного цвета жидкостью, и сделали по небольшому глотку. Святоша поморщился, но не столько от виски, сколько от всей атмосферы бара. Его тонкий нюх улавливал все дурные запахи этого дикого места. Спиртовой аромат алкоголя и дымчатый - табака, терпкий полыньевый аромат пост-коитальных выделений, удушливый запах пота, и весь этот зловонный коктейль вишенкой украшен был серной вонью Ада. Криста-Сатана, привычная к местному адски крепкому пойлу, усмехнулась. Девушка накрыла своей рукой руку ангела, и сказала: «Ты такой чистенький, аж противно!».
«Твой отец вчера явился к нам без предупреждения! – выдал наконец брюнет Андрей цель своего визита. – Дико странный, в крови - весь пол нам испачкал. Глаза сумасшедшие, говорил сам с собой, словно бесами одержимый!». «Дай угадаю, искал хреновых Риддлов?» - вопросила девушка. «Именно! – согласно кивнул святоша. – Ты в курсе?». «Да, отчасти. – индеффиренто пожала плечами Криста. – Он, как вернулся, вообще какой-то стремный. До этого-то он не был образцовым папашей, а теперь - вообще жесть». «Что ты имеешь ввиду?» – сделав еще один глоток, более смелый, вопросил Андрей. «Он стаил якшаться с Джимми Паникой, этим отбросом хреновым. – с обидой в голосе пожаловалась девушка. – «Свалку» решил восстанавливать». «Так теперь твой Джимми «хренов отброс»? – усмехнулся на это Андрей. – А дружили душа в душу». «Отвали, это дело минувшее. – отбрила ангела Демонесса. – Больницы, приюты строить собрались, ты можешь в это поверить?». «Честно говоря, нет! - брови Андрея поползли вверх от слов Кристы. – Люций очевидно сошел с ума!».
«А чего ты ожидал? Он же правитель Ада, тут все с ума сходят рано или поздно!» - отмахнулась от негативных мыслей адская девушка. Ангел взял подругу за руки и тоном строгого учителя заговорил: «Ты должна нести за него ответственность, у вас итак черт знает, что происходит! Пора тебе стать, наконец, нормальной Королевой, взять себя и Ад в руки. Эта их беготня через время ни к чему хорошему не приводила и не приведет. Ты видела Волдо, он уже совсем на себя не похож, с черными перьями в крыльях, словно в мазуте его изваляли». «Это не моя проблема, Адрей, мне ее навязали триста лет назад. - отмахнулась от ангела девушка, вырывая свои ладони из его нежных рук. - Скоро я отсюда свалю, чего и тебе желаю! Здесь все прогнило до основания, и лучше не будет. Сам не видишь? Даже среди ваших есть паршивые овцы».
Тринадцатый Апостол мрачно вздохнул, обессилено уронил руки на колени, прекрасно понимая, кого имела ввиду Криста. Андрей попытался скорее прогнать мрачные мысли из своей светлой головы, опасаясь за уровень святости в крови. Но Королева Ада была всегда и во всем права, это восхищало Волдо в ней, но это бесило Андрея, слишком несправедливым казалось это обстоятельство его праведному разуму. «Мне пора, - сказал наконец ангел, поднявшись с барного стула. Он был высокий и привлекательный для светлого, так думал про него Криста, но Андрей не был настолько красив, насколько был Его Светлейшество Волдо. – Подумай над моими словами, у тебя есть еще шанс стать достойной Королевой».
С этими словами райский гость направился к выходу из бара. «Достойной кого, тебя что ли?» - едко усмехнулась за его спиной Антикриста. Андрей не повернул аккуратно постриженной головы, горько вздохнул, сетуя на то, что последнее слово всегда оставалось за его подругой, и покинул питейную, дав ей понять, что выход из этого проклятого места он в состоянии найти сам и провожатые ему были без надобности.
***
Древние ржавые чугунные ворота, намертво скрывали свои тайны от остального Адополиса. Ядовитый красный плющ, под названием invictuum diabolique floras, который растет только в Преисподней, оплел их бархатным пологом. В Аду не так много растений, но эта премерзкая колючая дрянь здесь прижилась, в прочем, такому цвето-чудидщу именно тут было и место! Говорили, что его принес с собой Люций, когда его сослали в Преисподнюю искупать грехи, где он впервые пересек Лету и попал в Царство зла. Но вероятнее всего, кто-то из ангелов случайно приволок дикие семена плюща на своем белесом плаще; и этот, некогда святой цветок, в самом черном месте, что может себе представить отъявленный грешник, мутировал в эту зловонную сорняковую дрянь.
Огромный замок, покрытый желтым мхом, без особого энтузиазма взирал своим единственным глазом - скважиной, на незваных гостей. Джимми Паника попробовал дотронуться до него, но тут же одернул руку. «Фак! Он горячий, как пекло! – вскрикнул от боли рокер. - И сломанный, к тому же!». Добавил Глава повстанцев, заметив кусок ключа, торчащий из глазка. Харон Мэнсон на это противно осклабился самой неприглядной стороной своего лица и выдал: «О, эта мелочь нам не помеха, Черный Лорд!». Паника вздрогнул от омерзения, он все никак не мог привыкнуть к этому дефекту его товарища. Харон выкинул свои тощие, как палки, руки вперед, и на концах его длинных черных ногтей появилось потустороннее красное свечение. С удивлением, Глава рэбэллов наблюдал, как видоизменяются ворота перед ним. Они старились еще больше, будто столетия ударяли по ним каждую проходящую секунду. И вот замок истлел, перетерся и отвалился. Калитка со скрипом отворилась, пропуская двух жителей Адополиса внутрь таинственного сада, который больше напоминал заброшенный Некрополь. «У нас не так много времени! – поторопил удивленного рокера демон-лодочник. – Я управляю временем, но отнюдь не меняю его вспять. Как только ворота восстановятся, и замок вернется на прежнее место, мы застрянем здесь навсегда!»
Блуждая среди могил, многие из которых были погребены под извечным адским пеплом, двое путников продолжали свои поиски. В Некрополе, что окружил их со всех сторон, находились такие древние памятники, надписи на одних было невозможно различить; на других - виднелись записи давно мертвых языков. По пути, в течении часа, им никто не встретился, однако, все чаще стали попадаться каменные склепы. Посеревшие от вечного адского смога, покрытые глубокими трещинами от удушающего жара Преисподней, эти памятники чьим-то жизням, как гнилые остовы в беззубом рту старика, торчали из иссушенной и мертвой красной адской земли. Эта земля не могла плодоносить, как не может более уничтоженное абортами чрево старой шлюхи.
Продвигаясь вглубь богом забытого и проклятого Люцифером Кладбища, Джимми Паника и Харон Мэнсон начали замечать какие-то тени, с большим преувеличением, похожие на человеческие создания. Они выглядывали из-за треснутых стен, обвалившихся камней, из-за деревянных гнилых дверей. Их выпученные, словно рыбьи, глаза смотрели на путников; иссохшие треснутые губы повторяли бессмысленные слова; тонкие кроваво-красные зубы, будто покрытые самой землей Преисподней, оголялись при каждом движении тонких тлеющих ртов. Как раз в этот момент, путешественники увидели, как один из этих существ, запихивал себе в рот горсть красного пепла и с наслаждением пережевывал, будто та была самым изысканным деликатесом на свете. «Сумасшедший дом какой-то!» - содрогаясь от отвращения, заявил Глава повстанцев. Демон-альбинос шикнул на рокера, приставив свой тощий до кости указательный палец к губам. Но было поздно, жители этого азайлума злобно зашипели, обнажая свои окрашенные песком алые зубы. Они зачавкали, одновременно, будто по команде, закрутили своими белесыми глазами, завертели лысыми головами. Харон потянул товарища за рукав пыльной джинсовки, уводя подальше от этих чудовищ. Двое ускорили шаг, и свернули на другую улицу между склепов, как две капли воды, похожую на предыдущую.
«Что это за твари?» - в ужасе вопросил Джимми Паника. «Это гораны, они так давно здесь, что забыли свое людское происхождение» - тихим голосом пояснил Харон Мэнсон. Глава повстанцев взглянул на своего провожатого - даже этому жуткому демону здесь было не по себе, он старался говорить тише и ступать бесшумно. «Эти хрени были людьми?» - удивлённым шепотом вопросил Паника. «Посмотри на меня, мой Лорд, - ухмыльнулся на это Харон. – Я был прекрасным Принцем древнего, ныне погребенного под водой и песком, стертого с лица земли Королевства. А теперь я – уродливый демон Ада, перевожу мертвецов через реку Безвременья, и служу тебе, Главе рэбэллов верой и правдой. Мы все чем-то жертвуем здесь, в Преисподней, потому как черны грехами наши души». Джимми слушал Харона Мэнсона, и все больше проникался к нему симпатией. Нет, конечно, его жуткий вид внушал неприязнь и отвращение, но, возможно, за долгие годы под Землей, этот бледный парень сохранил в себе что-то хорошее, что-то человечное, не в лице, но в глубине сердца.
«Джеймс! Свет мой, это ты? Глазам своим не верю! – воскликнул скрипучий женский голос позади путников, и пожилая женщина, прижав руки к своей старческой сморщенной груди, будто в молитве, обращалась именно к ним. – Мальчик мой, ты должен быть там, наверху. Пить мед с ангелами, вкушать свежие фрукты и быть счастливым». «Мария Лорейн?» - Джимми Паника с большим трудом смог произнести имя некогда великой любви своей жизни, так она изменилась, почти до неузнаваемости. Сгорбленная, седая, со злыми потухшими глазами, сморщенная старуха стояла перед мужчиной, на пороге своей дряхлой костяной избы. Джимми Паника смотрел во все глаза на недавно почившую жену. «Это я, любовь моя, прости меня! - печально вздохнула женщина. – У меня ничего не вышло, я не смогла нам помочь».
Глава повстацев подошел к любимой, все еще с недоверием глядя на нее. «Ад сделал меня такой, mon cherie2, он извращает все прекрасное! - страстно заговорила Мария, убеждая своего возлюбленного верить ей. - Ты же видел горанов, милый, вот где чудовища - не я!». Покойный рокер обнял жену за плечи и мягким голосом прошептал на ухо: «Ты всегда будешь для меня прекрасна, Мари!». Ее искренняя любовь тронула сердце старика, и он поверил женщине. «Ты и сам, любимый, тронут сединами! Годы в этом проклятом вертепе не пощадили тебя!» - смотря снизу вверх на любовь всей ее жизни, шептала со слезами на глазах Мария. «Я работаю над этим! - внезапно усмехнулся Джимми Паника, и, кивнув в сторону Харона, добавил. - За тем мы и пришли! Нам нужна твоя помощь, милая!». Мария радостно кивнула и поковыляла к своей избушке, приглашая гостей следовать за ней.
Харон привычным жестом, подхватил полы плаща, дабы не осквернить его нечистой пылью запущенного жилища старухи. Джимми ужаснулся при виде человеческих костей в убранстве дома жены, он испуганно вздрогнул, взглянув в пустые черные глазницы черепа на крыше ведьминой избы. Но когда казаки Главы рэбэллов нехотя пересекли порог дома Марии, он увидел, что внутри все выглядело еще хуже. Ведьмино жилище было покрыто вековым слоем пыли. Даже ее метла, что мела сама по себе, без чужого участия, не могла бы очистить этот дом от черного адского пепла, что бесконечным дождем сыпался с неба над головами грешников. Те вещи, которыми пользовалась Мария, были всего лишь менее пыльными, чем другие.
Серебряная паутина свисала по углам избушки. По земляному полу, то тут, то там сновали и противно пищали красноглазые черные мыши. Старые склянки на деревянных полках, с одному Богу известным содержимым, глиняные потрескавшиеся ступки со зловонным прахом внутри, без окон, с единственной дверью, и светом, проступающим лишь через дыру в обвалившейся крыше. Красно-желтая, всем своим видом дававшая понять, что трогать себя она не позволит никому, и будет отчаянно плеваться ядом во все стороны, жаба, не мигая, смотрела на гостей своей хозяйки. «Какие премерзкие твари тут водятся!» - скривился при виде земноводного Харон Мэнсон. «Это так! Ты давно в зеркало смотрелся, голубчик?» - старчески проворчала, обиженная замечанием лодочника Мария. «Охренеть тут у тебя избушка Бабы Яги!? - присвистнул Джимми Паника. - А мне вот с собой только гитару разрешили взять, да и с той пришлось расстаться!».
«В древности покойников хоронили вместе с их вещами, Ваше почти избранное Величество!» - с усмешкой на устах пояснил альбинос, явно намекая на почтенный возраст жены покойного рокера. «Харон, перестань, Мария здесь явно по ошибке!» - вступился за жену Паника. «Ошибкой было бы думать обратное!» - недовольно буркнул Харон, ни к кому особо не обращаясь, но так, чтобы муж и жена услышали. «Я так скажу, милые мои мальчики, вы сошли с ума! – заявила в серцах ведьма, когда трое, уже пропустив по стаканчику припасенного старухой крепкого ямайского рома, восседали за столом. - Никто досель не преуспел в борьбе за власть с Люциянусом, всех предыдущих мятежников казнили без промедления!». То ли пятое измерение так работало, и помещение и правда было таким просторным, то ли это был обман зрения, ведь двое находились в гостях у жрицы Вуду. Но внутри ее заупокойные покои стали вдруг выглядеть, как бывший дом Джимми Паники на Ямайке, от которого остались, к несчастью для ее безутешного сына Энтони Феррейна, обугленные головешки. «Дорогая моя миссис, - начал елейным голосом Харон. - на нашей стороне Время! Нет ничего невозможного для Вашего будущего Короля!». Альбинос в низком подобострастном, в прочем, крайне неискреннем, поклоне указал на рокера.
«Никому не под силу тягаться с Кристофом Риддлом!» - в сердцах выдала Мария и отвернулась. Паника на это лишь криво усмехнулся: «У тебя, как я вижу, остались к нему чувства». «Не говори ерунды, Джеймс! - быстро отрезала Мария. - Я просто переживаю за тебя! Он же правитель Ада, как никак. Люциянус размажет вас в порошок!». «Разумеется, дорогая миссис, без вашей помощи мы не справимся! – взял бразды беседы в свои руки бледный лодочник. - А когда ваш незабвенный муж, Джимми Паника, станет нашим Королем, он Вам и прелести Ваши вернет с удовольствием!». Одинокая слеза сожаления об ушедшей молодости и красоте скатились по лицу несчастной женщины. «Ты согласна?» - радостно вопросил Паника. Та снова кивнула, утирая слезу тыльной стороной сморщенной от старости ладони.
«Вашей армии нужны мертвецы, на Кладбище их полно, но учтите, господа, обрушить ворота и освободить души с Погоста я одна не смогу. Мне нужна помощь сильного Колдуна!» - предупредила женщина, перебирая свои баночки на полке в поисках нужного ингредиента для зелья. «Мы к твоим услугам!» - с готовностью кивнули двое гостей. Мария подбочинилась и весело рассмеялась, будто разом скинув все свои лишние прожитые года, на минуту, вновь явившись молодой. «Вам нужно обратиться к Древнему Духу, - начала Мария, прийдя в себя от чувств. - Бьюсь об заклад, он уже в курсе, что вы здесь. Его склеп номер 13, на аллее Утренней Звезды. Но Бист недоверчив и крайне подозрителен. Не знаю, как вы будете просить его о помощи и удастся ли вам его уговорить, но без него, увы, у меня одной ничего не выйдет!».
«Может быть лучше призвать Ионаха?» - почти шепотом предложил Харон, глядя Марии прямо в глаза. Джимми Паника впервые услышал это название, но по лицам его жены и его товарища, было понятно, что они поняли друг друга с полуслова. «Нет! – сказала, как отрезала, ведьма. – Ионах Мортем - самое последнее, к чему стоит прибегать. Пусть даже на войне!». «Переговоры - моя тема, детка, расслабься. – беспечно заявил Джимми Паника, и перевел разговор на себя. - Какой-то покойник, да еще и старый, как мир? Проще простого! Вива Анархия!». «Вива!» - пожал тощими плечами лодочник, явно расстроенный отказом жрицы Вуду. Мария проводила долгим мрачным взглядом две удаляющиеся фигуры путников, в ее черных глазах не было ни любви, ни сожаления о том, что ее бывший муж вновь покидает ее. Чувства на миг вспыхнувшие, угасли в ту секунду, когда Мария Лорейн Лаво поняла, что у нее есть шанс покинуть Ад навсегда. На пути к достижению ее цели ни что не должно ее сдерживать.
1 – (англ.) – здесь - Пыльный сад
2 – (франц.) – моя любовь
Глава тринадцатая When the lights go down 1
Аллея Утренней Звезды была главной среди множества других в этом Некрополе. Она была освещена мистическим солнечным светом, в то время как другие улочки Кладбища утопали во мраке и тумане серных отходов. Когда двое путников, Харон Мэнсон и Джимми Паника, подошли к склепу, то увидели красную цифру 13, почему-то, перечеркнутую валявшимся рядом куском белого известняка. Аллея не подавала признаков жизни, не было видно ни горанов, ни зомби-крыс, то и дело шнырявших под ногами досель. Зато, за дверью склепа, неплотно закрытой, то ли от забывчивости хозяина, то ли от его же гостеприимства, будто он ожидал прихода незваных гостей на его порог, через небольшую щелочку было видно, как в помещении то и дело мелькали странные электрические разряды и били молнии. В воздухе витал запах химикатов, будто в лаборатории земного ученого.
Джимми Паника неловко постучался в дверь. Рокера внезапно охватило навящивое желание бросить всю эту затею со сменой порядка в Аду, и вернуться на «Свалку» побежденным, зато целым и невредимым, насколько может быть таковым тот, кто уже давно мертв. Но не успел мужчина в третий раз опустить кулак на плотное, но старое, в трещинах и ссадинах, полотно двери, та, тот час, отворилась. На пороге явился хозяин таинственного склепа «номер тринадцать». Он мягким прикосновением убрал руку рокера от двери. «Шшш! - тихо произнес он. - Здесь нельзя стучать трижды, только дважды. «Тройка» вызывает Всадников Апокалипсиса - Чуму, Голод и Войну» «Но их же четверо?» - так же шепотом произнес Джимми Паника. «В наших краях некого хоронить» - туманно заметил в ответ Древний Дух.
Худощавый, с обритой налысо головой, с черными, как уголь, глазами, и в черной, под стать, сутане, Бист был похож на тибетского монаха-еретика, поклоняющегося темным божествам. Но он и сам, как показалось Харону, мог бы быть, с таким же успехом, объектом поклонения какого-нибудь мрачного культа, ведь человеческое, в описании существа, что предстало перед путниками, на этом заканчивалось. Руки Древнего Духа напоминали птичьи лапы, покрытые черной шершавой чешуйчатой кожей, увенчанные птичьими же, желтыми когтями. Босые ноги, выглядывающие из-под рясы, не были человеческими, а являли собой мощные лапы дракона. По всей лаборатории Древнего Духа можно было заметить царапины от когтей, словно в порыве неудач, тот рвал и метал, словно зверь в клетке.
«Добро пожаловать в мою обитель, господа! Чем могу служить?» - подал голос Бист, на удивление Джимми Паники, очень приятный, бархатистый, с явным английским акцентом. «Мария Лаво послала нас к тебе, сказала, что ты можешь помочь нам!» - начал говорить своим елейным голосом Харон, стараясь попасть в унисон с настроением Духа перед ним. «Я никогда не отказываю в помощи нуждающимся. - важно заявил на это Бист, сложив, будто в молитве, свои уродливые птичьи лапы на груди. - Однако, вы, как я вижу, господа гораздо более могущественные и близкие к трону Властительницы, чем я. Что же заставило вас отправится в столь долгий путь, алкая встречи со мной?». «Властителинов, - поправил чудовище Харон. - Но это и не важно, ведь мы хотим исправить сие недоразумение!». «Как интересно, - заметил Бист. - Люций вновь вернулся на трон? Как долго я в этой темнице заключен!».
«Так, чувак, мне светских бесед до жопы хватило в тронном зале! – бескультурным образом встрял в беседу утомленный всем происходящим и местной жарой Джимми Паника. - Давай-ка к делу ближе. Моя женушка замутит заклинание, чтобы открыть эти чертовы ворота, и выпустить местных на волю, а ты должен достать свой источник силы или еще что-то, и помочь ей удержать ворота до последней души!». «Вы, молодой человек, видимо не понимаете всех масштабов вашей просьбы. И не видите последствий. - снисходительно покачал головой Бист. – Я не в силах поднять мертвых из могил, как вы того желаете. Для этого существует Ионах Мортем». «Твое дело, чудо-юдо, помочь Марии, остальное - наша забота! - не выдержал Джимми Паника. – И что это за Мортиус, о котором Вы все твердите?». Этот мерзкий древний хрен ему не нравился, да и обращения эти его, по-британски, витиеватые, американец Паника считал оскорбительными. «Это самое сильное заклинание Смерти, - одновременно заговорили Бист и Харон, словно читали зазубренный наизусть учебник по темной магии. –
Из Праха родишься,
В Прах обратишься,
Из Пепла встанешь,
Живым восстанешь»
Харон внимательно посмотрел своими разными глазами на древнего духа перед ним. Тот, очевидно, также как и он сам, читал «Книгу Бытия», и так же, как и он сам, знал ее наизусть. С этим Бистом явно было что-то не так, возможно, он не был тем, кем казался на первый взгляд. Возможно, он не был духом вовсе, а демоном Ада, таким же, как и сам Харон, как же иначе он нашел бы доступ к священному фолианту? «В таком случае, - мрачно предположил Харон в своих мыслях. – Доверять ему никак нельзя».
«Ваш Король будет рвать и метать, если узнает об этом плане!» - снисходительным тоном, объяснил путникам Бист. «Об этом не стоит волноваться! – самонадеянно заявил Харон, вынырнув из пучины своих мыслей. - Его в Аду уже не будет, как и Антикристы, я позабочусь об этом!». Услышав это, Древний Дух сложил свои руки-лапы крест-накрест на груди, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Потом проговорил, будто объясняя простые истины маленьким детям: «У вас ничего не выйдет. Я слишком долго здесь, чтобы знать, что такое Люциянус. Все ваши представления о плохом лишь только представления, а Красный демон - их воплощение в стократном размере». «Я кормлю его с рук, и он мне доверяет!» - самодовольно усмехнулся в ответ на это Джимми Паника, представив себе, что Кристоф Риддл, этот обморочный нытик, есть воплощение самых страшных кошмаров; в его, Кристофа, самых смелых мечтах, если только. От той же Антикристы могло бы быть гораздо больше проблем, но Харон уже встал на путь выдворения ее непредсказуемой персоны из Ада.
«Будь по-вашему! Я помогу Марие, но и ты поможешь мне, Демон Времени!» - сказал на это Бист, и внимательно взглянув на разноглазого Харона Мэнсона. Лодочник в удивлении перевел взгляд на Главу повстанцев, не понимая, о чем идет речь. Глава рэбэллов согласно кивнул и властно приказал: «Говори!». «Мне нужна услуга Вашего Лодочника! - с едва уловимой усмешкой на слове «вашего», ответил Бист. – Знание всегда было моей силой. Но здесь, в Преисподней я понял одно: самая главная сила и жуткое проклятье – это время. Его мне и не хватает. Сможете добыть для меня время - и я буду всецело вашим помощником». Джимми перевел взгляд с Древнего Духа на Харона Мэнсона. Белолиций лодочник, казалось, стал еще бледнее, чем обычно. «О чем он говорит?» - поинтересовался у Харона Глава рэбэллов. «О водах реки Леты» - нехотя ответил лодочник, пытаясь не подавать виду, когда неприятный озноб пробежал по всему его тощему богомолоподобному телу. Бист и Джимми Паника пожали руки, Бист с охотой, а Джимми, стараясь унять брезгливость в себе. Харон к руке Древнего духа не притронулся, лишь, высоко вскинув голову, прошелестел своим одеянием без единой складки на нем, мимо жуткого создания, не прощаясь, в полном молчании.
Только когда двое путников направились обратной дорогой, и отошли на достаточное расстояние от склепа Биста, Харон позволил себе предостеречь будущего Темного Короля Джимми Панику. «Ваше почти избранное Величество, - начал бледный демон, аккуратно подбирая слова. – Я этому Бисту не доверяю, он скользкий и ушлый змей!». «К счастью, драться с ним мы не собираемся, а любой опасный типчик на нашей стороне приведет к победе Анархии. – устало отмахнулся от сомнений товарища по революции Джимми Паника, быстро шагая в обратном направлении к воротам на выход из Некрополя. - Вива!». «Вива!» - мрачно пожал плечами лодочник, погруженный в свои безрадостные мысли.
***
Распрощавшись с Главой рэбэллов, Харон Мэнсон щелкнул пальцами-костями левой руки, и перед демоном-альбиносом явились двери лифта, гостеприимно распахнутые в ожидании поездки. Неоспоримым плюсом в работе коммивояжера, по мнению самого Харона, было то, что он мог использовать все блага, которые щедро выдавал Ад, в свою пользу. Славно что лодочник мог проникнуть в любое труднодоступное место и добыть все, чего желало его черное сердце. Двери лифта бесшумно захлопнулись, пропустив высокую, слегка сутулую фигуру адского лодочника. Тот, с удивлением, не обнаружил Зеркало Правды на своем законном месте и крайне расстроился. Это была единственная поверхность в Аду, которая показывала его лицо таким, каким оно было многие века назад: чистым белым листом свежего пергамента, с точеным профилем, голубыми глазами и золотыми волосами.
Харон поймал себя на мысли, что скучает по себе такому, нетленному и прекрасному. Ни единая живая душа, глядя на его здоровое лицо не смогла бы прочитать его грехи на нем. Осколки адского зерцала противно хрустели под остроносыми черными сапогами из кожи питона на ногах Харона Мэнсона. Демон присел на корточки и взял в руку один из осколков, среднего размера, настолько большой, чтобы можно было взглянуть на свое лицо; и настолько маленький, чтобы Антикриста ничего не заподозрила. Лодочник быстро спрятал его за пазуху иссиня-черной мантии. Легкая улыбка закралась в уголках губ Харона, но, как только двери лифта вновь распахнулись, впуская ненавистный темным созданиям дневной свет, она тут же пропала, словно и не было ее никогда. Лицо бледного демона вновь сковала привычная надменная и презрительная ко всему сущему маска.
«О, Преисподняя, что тут у Вас случилось?» - воскликнул адский лодочник Харон Мэнсон, брезгливо переступая порог райской приемной, аккуратно подхватив гниющей рукой подол своего черного дорожного плаща. «Ты-то нам и нужен, хвала Волдо! – вунисон залепетали Гавриил и Рафаил, никогда еще эти двое ангелов не были настолько рады визитеру из Ада. – Нам нужен ремонтник, или бригада ремонтников». Апостол Андрей, сидевший за столом в приемной, с важным видом заполнял документы на вновь прибывших покойников, которые словно овцы на заклания, глупые и растерянные, толклись серыми, безликими тенями в приемной. Заметив гостя из Адополиса, святой недовольно закатил глаза к небу, молча осудив своих болтливых товарищей. Тринадцатый апостол поднялся и в приветственном жесте распростертых рук пригласил гостя из Преисподней быть, как дома. «Приветствую, Харон-лодочник. – показно вежливо, но с явной неохотой, выдал Андрей. – Какими судьбами?». Двое ангелов топтались неподалеку от Харона в нерешительности, и до слуха бледного демона доносились фразы «посмотри, что этот Люций натворил», «ремонтника бы нам», «Антикриста себе такого не позволяла». Харон усмехнулся и подумал про себя: «Хорошее познается в сравнении».
«Прошу Великодушно простить, но у меня есть более важные дела сейчас, кроме вашего Квартирного вопроса. – извиняясь, Харон приложил руку к сердцу, обращаясь к Рафаилу и Гавриилу с поклоном, затем демон повернулся к Андрею и добавил. – Я хотел бы получить аудиенцию к Кардиналу». Андрей удивленно воззрился на адского гостя, но интересоваться целью визита к Его святейшеству не стал. Тринадцатый апостол взял в руки белый, как мел, в чехле из чистейшего золота, которое могло сыскаться только в райских кущах и больше нигде в мире, айфон и набрал одному ему известный номер. «Ваше Высокопреосвященство, - заговорил Андрей подобострастным голосом. – К Вам посетитель из низов». Харон мрачно скривился от слов святоши, но промолчал. Он не слышал, что ответил Красноволосый ангел в трубку, но вдруг золоченые двери позади Тринадцатого Апостола отворились, и райский солнечный свет хлынул в приемную. Лодочник почувствовал мертвенный холод на своем лице, но стоически сдерживаясь, прошагал вперед.
В абсолютно пустой и совершенно белой зале, посреди помещения стояло золотое, на львиных ножках, обитое алым, словно кровь, бархатом кресло, больше напоминавшее трон короля, нежели предмет обихода. Мужчина средних лет, восседавший на нем, имел, в тон, алые волосы, бледную, светящуюся изнутри золотом кожу и греческий профиль. Харон, без приглашения и стеснения, высоко задрав голову, словно сам он восседал на кресле-троне, а не красноволосый ангел, прошелестел своей дорожной мантией ближе к сидящему. Две пары разноцветных глаз уставились друг на друга. «Приветствую Вас, Кардинал Маркус Феррейн!» - слегка наклонил голову в поклоне адский гость. «Темной ночи, коммивояжер Харон Мэнсон» - поздоровался Маркус, голос святого словно исходил не из уст его, но из стен самой комнаты. Он был объемен и огромен, и окружил гостя со всех сторон. Кардинал Рая был обут в ботинки золотыми шипами, в нагрудном кармане белого пиджака ангела, торчал красный платок с булавкой - шпилькой в форме золотого черепа. Служитель Рая скрестил руки на груди, и Харон заметил, что татуировки украшали внешнюю сторону ладоней ангела, золотым тиснением выводя буквами два слова, по одному на каждой руке: «Memento Mori2».
«С чем пожаловал? – вопросил громогласным эхом Маркус Феррейн. – Исповедаться пришел?». «Мои грехи да Волдо в уши. - мрачно проговорил Харон. – Я пришел оказать Вам услугу». «Ты? – изумленно вопросил Маркус. - Мне?». «Вы слыхали о «Книге Бытия»?» – не стал вступать в полемику и перешел сразу к делу бледный демон. «В Раю все о ней слыхали!» - усмехнулся красноволосый ангел в ответ. «И Вы, конечно же, как и все, не можете узнать свою судьбу?» - намеками заговорил Харон. «Ни един человек, будь то ангел иль демон, не вправе смотреть Глазами Божьими» - проговорил, словно мантру, ангел. «Ваша правда, - согласно кивнул Харон. – Но, если вдруг, гипотетически, некий хитрый демон глянул одним глазком на судьбу известного высокопоставленного ангела, что тогда?». Гаденькая улыбка расплылась на жуткой части лица Харона. Маркус щелчком пальцев словно выключил весь свет в комнате, и двое оказались в полной темноте, слыша лишь дыхание друг друга, но не видя лиц.
«Говори, - самым тихим шепотом, словно эти слова были собственными мыслями Харона, нарушил тишину ангел Феррейн. – Что ты узнал?». «Энтони Маркус Феррейн-младший гниет заживо. - так же тихо, словно слова Харона были собственными мыслями Маркуса, прошептал лодочник. – По вашей вине». Маркус Феррейн молчал, обдумывая сказанное. «Ты говорил с Марией Лаво? – вопросил, наконец, Маркус. – Конечно же, ты же ведь адский лодочник, все грешники через тебя проходят». «Говорил, - ответил Харон без тени сомнений. – Ионах Мортем близко. Вестник скорой Смерти уже приходил к Антонию». «Чертов китаец! – прошипел сквозь зубы ангел, злоба его была настолько сильной, что среди белоснежно-белых перьев явились пугающе черные. – Всегда забирает самое дорогое – Последнего из рода. И что мне прикажешь делать?». «Сожги личное дело Марии Лаво. Ведьма сбежит отсюда, возьмет другое имя и будет жить-поживать на своей Ямайке, но при этом - твой сын останется жив!» - самым невинным голосом, который мог бы издать Харон, посоветовал лодочник. «Но я не могу, - ответил, сокрушаясь, Маркус. – Я отправил ведьму в мир иной по заданию Волдо».
«Ты сделал это ради чужого сына, исправь ради своего!» - предложил Харон Мэнсон. «Не сносить мне головы, если Волдо узнает. – посетовал красноволосый ангел Маркус Феррейн, и с надеждой в голосе вопросил. – Ты можешь позаботиться о том, чтобы мой сын больше никогда не влипал в истории?». «Я не всемогущий! – мрачно вздохнул в ответ Харон. – По крайней мере, пока что. А Волдо и не вспомнит про эту завалящую вудичку, раз уж направил ее к нам, в клоаку огненную. Тем более, за свою короткую жизнь, и долгую смерть, я понял, что кровь с рук отмыть невозможно, ровно, как и грехи». «О, я уверен, твое коварство найдет лазейку в любом законе, даже в законе Бытия» - криво усмехнулся на это ангел. «Как и твое, вампир Феррейн!» - в тон ему выдал лодочник, без тени уважения к высокому титулу собеседника.
«Как тебе, такому черному созданию, вообще позволили смотреть на «Книгу Бытия»?» - сузил, по-змеиному, глаза Маркус Феррейн. «Очами Бога может смотреть только сам Дьявол, верно?» - вопросом на вопрос ответил Харон Мэнсон. «Ты чертов двойной агент, да? – догадался Маркус Феррейн с улыбкой на лице. – Ты ведь из наших, белокрылых купидончиков, не так ли?». «Прощайте, Ваше Высокопреосвященство! – пропел, развернувшись спиной к Маркусу, бледный демон, покидая залу. – Penny for the Guy3!».
***
Возвратившись из долгого путешествия в Некрополь, Джимми Паника был полон воодушевления. Первым делом Глава рэбэллов отправился навестить своего военачальника Брэндона Ли. Тот, как и должно было военачальнику без войны, проводил время в баре «Свалка». «Уныние – самый страшный грех здесь в Аду, Брэди, - пошутил Джимми Паника в сторону своему товарищу. – Наша Глава им страдает, и посмотри, что вышло». «Самый страшный грех – выбирать себе хреновых друзей! – мрачно отшутился мертвый актер. – Как там поживает Харон, не сгнил еще до основания?». Между двумя рэбэллами, после появления на Свалке бледного демона, словно кошка пробежала. Но эта черная, облезлая, и наверняка, мертвая кошка, махнула своим хвостом между двумя повстанцами гораздо раньше. Именно в ту самую минуту, когда, по мнению Брэндона Ли, Джимми Паника продался Антикристе. Брэди и сам был тогда под властью удушливых чар Королевы Ада, но то, что старик выполнял для нее мерзкие поручения в качестве Смерти на службе Зла, он простить ему не мог. А теперь, еще и тошнотворный Харон Мэнсон, воплощение самой смерти, так себе напоминание в Аду, честно говоря, маячил за спиной Главы рэбэллов, словно бледная тень отца Гамлета.
Брэндон Ли только поверил в Джимми и его войну, а он действительно готов был воевать за идеалы Анархии во имя лучшей жизни, готов был идти на битву под предводительством старика-повстанца и вести за собой других местных панков. А Джимми снова разочаровал его, взявшись за руки, образно говоря, с новым Правителем этого невеселого балагана под названием «Преисподняя». Но, зато, в Джимми Панику почему-то бесприкасловно верила Анатоль Риддл, и только это обстоятельство не давало Брэди послать на хрен Люция, Кристу, Харона и Джимми, именно в таком порядке, и прокрастинировать, уподобившись Сидни, в своем бытие отбросами элитного общества, без права в это общество когда-нибудь вернутся. Мертвый актер не мог сказать, что эти двое панков были настолько уж несчастны. Они пили и трахались, нюхали кокс и кололи H4, будто все еще живы, и это обстоятельство, явно подсказывало Брэндону, что за его спиной на войне они вряд ли встанут, ну и хрен с ними, в конце концов.
«Кстати, о друзьях, - заговорил Глава рэбэллов, с широкой улыбкой на устах. – Есть у меня парочка, которая тебе понравится». И он в подробностях поведал Брэди о своем путешествие в Некрополь. Мертвый актер слушал с великими интересом, разве что рот не открыл от удивления. Но не по тому, что он одобрял позицию Джимми Паники, и его желание якшаться с демонами, ведьмами и древними духами, а именно потому, что очень Брэндон Ли этого не одобрял, свято веря в то, что людям нужно держаться людей, пусть даже и в Аду, пусть даже и грешников. Хорошо разбираясь в людской натуре, а демоны, чего уж греха таить, были гораздо-гораздо хуже, чем люди, мертвый актер понял сразу, что от этих мистических тварей того и гляди – жди беды. Ведьма, хоть и жена Джимми, явно слиняет при первой же драке; а Древний Дух, скорее всего, решит самостоятельно захватить власть в Адополисе, чего допустить ему, Брэди, никак было нельзя.
Брэндон Ли был честным человеком при жизни, и таким же остался, даже будучи заточенным по ошибке в Аду. Его прямолинейность, порой, настраивала местных грешников против него, но ему самому было на это плевать, главное, что эта черта характера сделала его видным деятелем анархического движения и завоевала уважение, если не у всех, то точно - у доброй половины жителей «Свалки», и даже у части жителей других районов Преисподней. Актер-Ворон желал играть честно даже на адском поле, среди порока и греха, и все эти мистические ухищрения Джимми Паники никак не поощрял. Только лишь попав в Ад, в 1993-м, в тот мрачный для райских жителей год, когда Волдо первые покинул Золотые Чертоги без ведома кого-либо, и ангелы даже представить себе не могли, какой разброд и шатание это за собой повлечет. Надо добавить, что и Люция в то время не было на адском посту, и Криста в своем, спустя рукава, правлении стала расслаивать Ад на ячейки, так что удивительного в том, что документы Ли были потеряны, и его ошибочно низвергнули в Геенну Огненную, никто удивлен не был.
Его Высочество Володимир, вернувшись через пару-тройку или пяток лет земной жизни, уже никто сейчас не упомнит, ведь время в Аду относительно, и подвластно только Харону Мэнсону, и, под большой тайной, частично Древнему Духу по имени Бист, конечно, принес свои извинения, лично явившись, единственный за всю историю существавания Преисподней, раз забрать Брэди за законные Золотые Врата. И мертвый актер даже согласился на эту авантюру, но ненадолго. В Аду всяко было веселее, ведь тогда знаменитый мертвец находил свое пристанище среди свиты Кристы, вместе с «Мертвыми звездами», которые, в те времена, только начинали быть рок-бандой. В Раю Брэди пробыл, от силы, месяц или два, по человеческим меркам, и вдоволь насмотревшись на ужасы стерильной и безалкогольной жизни, где женщинам и мужчинам удаляли половые органы, чтобы они не придавались похоти, мертвый актер сбежал оттуда обратно в Преисподнюю. Надо сказать, что «сбежал» было неверным словом, потому как насильно его там точно никто не держал. За Золотыми Воротами все были счастливы в своем неведении и забвении. А сами Ворота открывались на выход без труда. Ведь сложно попасть в Рай, а пасть в Ад – легче легкого.
Тем временем, начинающий повстанец Джимми Паника, который, с первого дня пребывания в Преисподней, желал вернуться обратно к своей безутешной вдове в человеческий мир, и совсем не имевший никакого желания тусоваться в Баре с пьяными и обкуренными идиотами -приспешниками Антикристы, куда его и направили, за заслуги перед Адом на музыкальном поприще. Криста-Сатана бесила мертвого рокера с самого первого дня его появления в Преисподней. Джимми Паника совсем не понимал, каким образом Адольф Гитлер, собственной персоной, позволял этой выскочке собой помыкать, словно безмозглым садовым пугалом. Все это было задолго до того, как Криста и Джимми стали не разлей водка, и мертвый рокер, с затуманенным веществами разумом, стал левой рукой Кристы, Смертью на службе Зла. До тех пор, эту незавидную роль выполнял Харон Мэнсон. Он нес на своих плечах бремя не только укрощать реку Лету, но и нести Смерть на все их дома. Джимми Паника и понятия об этом не имел до сей поры. Он не имел ни малейшего понятия о том, кем был тот бледный господин, который, под покровом ночи, в туманной зловонной дымке Ада перевозил его мертвую душу через реку Безвременья, на его же счастье.
Однако Брэндон Ли прекрасно знал, кем был Харон. Его ненависть к этому гниющему мудаку, хоть он и отказывался это признавать, базировалась именно на том, что Харон, отчасти, был виновен в его гибели. Ведь любые необъяснимые, по человеческим меркам, смерти, вполне могла бы объяснить Антикриста, по велению которой они, в основном, и происходили. Так и убийственная пуля, которая стала причиной смерти актера Брэндона Ли, была ни чем иным, как происками Королевы Преисподней. Судьба должна свершится - все средства хороши. Кому-то смерть шепчет свои ужасные речи во сне, толкая на суицид; кого-то лучший друг заставил смотреть на мир по-новому, через призму зла; кого-то несчастная любовь к недостижимому кумиру заставила отравиться. У Смерти на службе Зла есть множество ликов, и еще больше уловок для достижения своих темных целей. Так и несчастливый конец судьбы Брэндона Ли, многообещающего актера кино, был предопределен, и вместо прекрасного Ангела Смерти, чтобы отправить невинную душу на золотой колеснице на Небеса, готического принца посетил ужасный Харон Мэнсон, с ржавой от вод Леты косой и жутким оскалом улыбки, гниющей частью его тошнотворного лица. А Джимми Паника, который имел последователей и приспешников во всех уголках Преисподней, был наслышан о чудесном переселении души мертвого актера из Ада в Рай, и был крайне удивлен внезапному возвращению того обратно. Ли моментально снискал уважение среди местных, да и у самого Джимми Паники, за свою прямоту и честность.
Брэндон Ли в кратчайшие сроки стал лучшим другом Джимми Паники, а заодно, и кумиром адских маргиналов, вот тогда и зародилась славная идея Свалки – общества без лидера, в самом пропащем месте во Вселенной. Брэди сразу огласил на общем собрании в тогда еще завалящем клубе «Свалка», что базировался на отшибе улицы Баров и особо популярностью не пользовался, что его не устраивает уровнивость Ада, а желание равенства и демократии, как это было в Раю, естественно, и стыдиться его не стоит. Поэты, писатели, актеры, музыканты, инженеры, механики, техники, банкиры и домохозяйки, уборщики и следователи, полицейские и бомжи – все были равны перед ликом Господа. Они все были святы и благостны, пусть и в своей глупости.
Здесь же, в Преисподней, изначально, было именно так: каждый получал наказание за грехи свои и имел возможность раскаяться и быть прощенным. Но теперь, Криста наживается на слабых, заставляя их работать сверх меры, без права признать свои ошибки, но во имя лишь меркантильных целей Великого Адополиса. Военная полиция, как будто ее мало было грешникам при жизни, избивала неугодных и ссылала в Кочегарку. Безликий планктон из Банка, безголосый и бесправный, фасует богатства для номинальных властителей мира того. Фальшивое веселье Бара, где все живут, как в последний раз, словно не им здесь куковать вечность, и завтра все не повторится снова и в точности. Рэбэллы поддержали стройным гулом своего нового лидера Брэндона Ли, и окрестили себя панками, благо Сид и Нэнси были тут завсегдатаями, и щедро со всеми делились вычитанными черт знает где идеями Анархии. Уже тогда местные грешники окрестили Бар Свалка «мисфитом»4, и стали поговаривать, что раз попав туда – никто обратно не возвращался. Это место притягивало именно тех, кто не желал жить по правилам, установленным Кристой-Сатаной, с ее разделением труда не по способностям, а по ее личным потребностям. Панки мириться с ее политикой не желали, и пусть, многие из них даже не застали правление Люция, но твердили, что при нем очевидно было гораздо лучше. Из уст в уста передавали они сказки о делах давно минувших дней, и верили в них, словно они были чистой правдой.
«Так что, значит, мы теперь и правда будем воевать с Люцием и Кристой?» – вопросил Брэндон Ли, с удивлением, он обнаружил внутри себя нарастающее воодушевление и возбуждение, мертвый актер уже давно не чувствовал себя таким живым. «Так точно, мой друг! – самодовольно ухмыльнулся Джимми Паника. – И сотрем их в порошек!». С этими словами Глава Рэбэллов стукнул кулаком по столу и светлое пиво из кружек с веселым плеском полилось на стол. Гости бара «Свалка» с удивлением поглядывали в сторону Паники и Ли. Седовласый старик в джинсе с огромной кровавой «Анархией» на спине поднял свое пиво над головой и прокричал, что было мочи: «Вива Революция! Вива Анархия!». И в ту же минуту все собравшиеся на Свалке затопали ногами и закричали боевой клич во все горло: «Вива Анархия! Вива Джимми Паника».
1 – (англ.) – Когда гаснет свет
2 – (лат.) – Помни о смерть
3– (англ.) - Пенни на фейерверк
4 – (англ.) - Отброс
Глава четырнадцатая Cousins of the Antichrist 1
«Приведи мне Анатоль Риддл, с вещами - на выход. - приказал глава Ада Люциянус, восседая на троне, словно он всегда был его и никаких других зловредных девиц не было и в помине на этом произведении искусства древнего мастера. - Пусть готовиться возвращаться в Рай». Джимми Паника восхищенно ухнул, сам того не желая, узрев перед собой величественного Люция, краснокожего демона, с витиеватыми рогами, стремящимися ввысь, к высоким сводам потолка готической тронной залы; с черными когтями, словно у горделивой птицы; с красными глазами, налитыми кровью; с огромной брошью из серебра и драгоценных камней в виде перевернутой пентаграммы. Всполохи адского неба отражались в рубинах кровью грешников; огонь гигантских черных свечей, освещавших залу, отражался в бриллиантах их слезами. В этом, определённо, была заслуга Кристофа Риддла, только он мог всегда и везде выглядеть прекрасно, хоть с подбоем под глазом, хоть при смерти. Таков уж был их величавый род Риддлов. Двое, Демон Ада и Вампир, пришли к обоюдному согласию, держать в секрете свою двойственную личность. Кристоф признал, что наворотил дел, подставив Люция в Раю и проболтавшись Антикристе о своем вампирском происхождении. Но таков уж был Кристоф Риддл, его недаром прозвали на земле самым дерьмовым вампиром, ведь девяносто процентов времени он творил херню, а остальные десять - пытался ее разрулить.
Но на этот раз разруливать бедовому вампиру не пришлось ничего, за него и за Люция отдувалась ничего не подозревающая, по их мнению, Антикриста. Ею и Апостолом Андреем был подписан мирный договор, кровью, на обломках всевидящего зеркала лифта. Криста сожгла половину приемной Рая, меча молнии во всех и вся, и пытаясь выяснить, кто же разбил ее реликт. Узнав, что этот негодяй был ей отцом, адская девушка, на удивление и счастье служителей райских кущ, довольно быстро успокоилась. Пробурчав себе под нос «а, этот чокнутый, ну тогда понятно», бросила Королева Ада в сторону опешивших от злости ангелов сухое «извините», пообещала прислать им горничную из Преисподней, чтобы помогла с уборкой. Рафаил и Гавриил в унисон охали, что одним ремонтником тут не обойдешься, и нужно вызывать бригаду. Криста фыркнула, наивные проблемы светлых, клятвенно пообещала прислать им Харона для оценки ущерба и выставления сметы дальнейших ремонтных работ за счет Адополиса, разумеется; и удалилась восвояси.
«В Рай, господин? - удивленно переспросил Джимми Паника, нарушив хаотичные мысли Главы Ада. - Я не ослышался?». «Именно! - громогласно пробасил Люций, сверкнув красными молниями из глаз. – Эта девушка имеет душу ангела, ей среди грешников не место!». Джимми Паника на это заявление лишь покачал головой, пробурчал что-то похожее на «ну, дела», и кланяясь, словно шут гороховый, задом покинул тронную залу. Анатоль Риддл, по его разумению, может и была самым добрым существом из ныне живущих в Адополисе, но, раз уж блондинка оказалась среди уродов после смерти, значит на счет ее святости у мироздания были явные сомнения.
***
Анатоль Кристина Марвелло Риддл явилась в своем привычно чулочно-корсетном образе, с внимательным взглядом древней, Всезнающей. Своими бледными ногами, на тоненьких шпильках, которые могли бы выдержать разве что такую худышку, как она, сестра младшая Кристофа Риддла перешагнула порог адской приемной. Безропотно, светловолосая девушка прошагала пешком путь от Свалки до Замка Королевской семьи, следуя, в молчании, за высокой, чуть сгорбленной от старости фигурой Джимми Паники. Красная «Анархия» на спине его джинсовки освещала путь девушке, отражаясь алым во всполохах буйного адского неба над головой. Анатоль не сомневалась - то была не краска, а запекшаяся кровь. Она помнила, из глубин прошлой жизни, что алая субстанция плохо отстирывается с одежды. Вкуса крови она не помнила, хотя силилась всеми потугами, она резала руки, и длинным розовым языком, словно львица, лизала красные набухшие порезы. Но после, больше не чувствовала сладкого удовлетворения.
В чем было дело, в ее фантоме, и иллюзорности всего вокруг, все в Адополисе были не более чем своими собственными воспоминаниями, и кормили Жерло Преисподней своей болью; или в том, что девушка просто потеряла вкус к жизни, вместе со своей вампирской сущностью - она не знала. Будучи мудрее всех, Анатоль Риддл скрывала свой ум за простотой и добросердечностью; будучи злее всех вокруг, она скрывала свою ненависть за хрупкостью и отзывчивостью; и будучи сумасшедшей, девушка играла роль божьего клоуна в угоду многочисленным зрителям. Кровавая «Анархия» маячила перед лицом девушки, как что-то родное, из прошлой жизни; и бредя за спиной самого сильного обитателя Ада, на ее взгляд, Анатоль Риддл чувствовала себя спокойно. Джимми Паника чертыхался по пути, бубнил себе под нос, что, будучи левой рукой Сатаны, та высылала за ним Королевский лифт. Поносил на чем свет стоит Гитлера, что тот всегда был у Правителей в фаворе, в отличии от него самого, бедного старика.
«Но ничего, - твердил себе под нос Глава Повстанцев, - Скоро я сам стану Королем, и Адольф будет целовать носы моих сапог». «Да будет так!» - прошептала в ответ Анатоль Кристина Марвелло Риддл. Единственным достойным правителем Ада, по ее мнению, будет именно Джимми Паника. Пусть даже и с этим клоуном Хароном вместе, словно Король и Шут. Бледный лодочник даже не догадывался, какого алчного и злющего демона он разбудил своими кознями внутри души бывшего рокера. Мы то, что мы есть. А внутри Джимми Паники была подавленная агрессия, агония и боль, и этот коктейль готов был выплеснуться наружу в любую секунду. И никому, даже Красному Демону Люциянусу не под силу будет унять этот вихрь.
Анатоль не была в замке после того, как стала частью семьи Риддлов. Девушка не помнила его таким, каков он был сейчас. Но она помнила рыцарское убранство, шкуры провинившихся демонов по всему полу, словно животных, что стелят на пол охотники в человеческом мире; и одержимого кровью Калигулу2 по правую руку Люциянуса. Сердце девушки сжалось от боли, сейчас откроется дверь, и она увидит Кристофа, своего брата. С зелеными до боли глазами, кудрями каштановых волос, острыми, словно бритвы, белыми клыками. Но дверь в залу для Анатоль отворил Джимми Паника, словно девушка сама была Королевой, проклятой на заклание, и с терновым венцом вместо короны, и встретил ее вовсе не дорогой сердцу брат, а рогатое и хвостатое чудовище. Внутри него, конечно, был Кристоф Риддл, но никто, кроме него самого и не подозревал об этом. Снаружи, на всеобщее обозрение, являлся лишь каркас безжалостного Короля Ада, купавшегося в крови грешников.
«Ваше Величество!» - холодными губами проговорила девушка, слегка склонив голову в поклоне. Король Преисподней лично отодвинул для гостьи тяжелый деревянный стул у стола, с высокой спинкой, обитой кожей, по-видимому, так же неугодных его величеству демонов. «Ана, - пробасил Кристоф голосом Люция. - Я так рад тебя видеть». Он назвал девушку тем именем, которое было дозволено произносить только ему. Анатоль медленно опустилась на стул, устало прислонившись спиной к спинке его. «Кристоф, - не глядя на демона, еле слышно прошептала девушка. - Мне так жаль, как это произошло?». «Я убил вампира» - мрачно выдал Глава Ада. «Йорке? - вопросила Анатоль, словно наперед знала ответ. – Но он жив, Антикриста помиловала его». «Нет, милая, не только его. - с этими словами, словно каясь перед священником, Кристоф-Люций опустился перед девушкой на колени и нежно взял ее руку, спокойно почившую до сих пор на подлокотнике кресла, в свою лапу и ткнулся лбом в тыльную сторону ладони Анатоль. – Вольдемара фон Брауна». Кровавая одинокая слеза покатилась по щеке Красного демона. «Воль здесь?» - удивленно вопросила Анатоль. «Я не думаю, - отрицательно покачал головой Кристоф-Люций. - Он был лучшим из нас». «Я видела Йорке, он ужасно выглядел!» - заговорила Анатоль. «Он и поступает ужасно, - ответил на это демон. - Ума не приложу, как он смог убедить Кристу простить ему грехи».
«Он всегда был умнее нас. - пожала плечами девушка. – Мы, может, и самый прославленный род, но лишь деньгами, не мудростью». «А Малкольм3 ?» - вопросил Кристоф, и голос его задрожал. «Я никогда не прощу этого Йорке. - опустила глаза Анатоль. - Мальчик в порядке, он в Баре, среди таких же заблудших, как и он сам». «Мне стоило догадаться. - кивнул на это Риддл. - Ему нравились злачные места». «Зачем я здесь, Крис? - подняла глаза на брата девушка. - Мы оба знаем, что это неправильно. Вот это все!». С этими словами она обрисовала полукруг рукой, показывая брату богатое и в то же время ужасающее убранство тронного зала Адополиса. «Потому что ты этого достойна! - ответил Люций-Кристоф демоническим басом. - Оставайся, будешь жить с нами в замке! Или хочешь, вернем тебя в Рай, к безалкогольному пиву и платоническим отношенькам». С этими словами Кристоф-Люций, довольный своей шуткой, жутко осклабился клыкастой пастью.
«Мое место на «Свалке»» - отрицательно покачала головой Анатоль. «Нет, дорогая сестра, - перебил ее Кристоф-Люций. - Твое место там! И я могу тебя туда вернуть». С этими словами он ткнул когтистым пальцем в готический сводчатый потолок замка. «Перестань, все наши родственники и знакомые здесь, в Аду. А там только Маркус, но его видеть я больше не желаю» - засмеялась блондинка, наконец, узрев внутри ужасного Красного демона своего веселого, упрямого и безалаберного братца. От ее звонкого смеха затряслись витражные стекла окон. И мозаика на них, изображавшая битву Добра и Зла, где добро уступало численностью, и явно проигрывало. Такая же мозаика, но с противоположным сюжетом, украшала спальню Волдо в Райских кущах.
«Но ты же ангел, моя девочка!» - запротестовал Кристоф. «Замолчи, пожалуйста. - устало попросила Анатоль Риддл. - Я такой же ангел, как и ты». «А Криста, - достал последний козырь из рукава Люций-Кристоф. - Ты о ней подумала? Ей нужна защита». Красный демон смотрел на витражи, и понимал, что в этой битве, он проигрывает так же, как и светлая сторона. «Антикристе ничего не нужно, ни от тебя, ни от меня. Она сама по себе, и так для нее лучше. – хриплым голосом, еле сдерживая рыдания, проговорила гостья. - Мы прокляты, мой возлюбленный братец, и так будет всегда. Чем дальше от нее мы будем, тем девочке лучше». С этими словами Анатоль Кристина Марвелло Риддл поднялась с готического стула, и проплыв на своих заоблачных шпильках мимо согбенного Люция, тихо промолвила: «Я больше не хочу, чтобы ты приходил на Свалку. Ты пугаешь наших людей, нервируешь Брэди». «Да что ты в нем нашла?» - подскочил, как ужаленный, Кристоф-Люций, чье эго было задето ее словами. «Он хороший человек, Кристоф, - ответила Анатоль, и мрачно добавила. - Гораздо лучше нас, и я люблю это в нем».
***
Чернее самой темной ночи может быть только небо в Аду, в тот самый момент, когда его Король пал духом. Люций-Кристоф был подавлен, он никак не мог взять в толк, как это кто-либо готов пожертвовать собой и райскими кущами ради его проклятого мира под названием Адополис? Кристоф-Люций, напротив, был агрессивно возбужден решением его сестры, и уговаривал свое второе «я» силой отправить полоумную девчонку в Рай. «Насильно милым можно сделать только Ад, мой вампирский гость. - мрачно пояснил Люций самому себе. - Мне очень жаль». «Какой смысл быть Главой Ада, если ты ничего толком не можешь сделать сам?» - злился Риддл. «Я могу изгнать тебя к чертям собачьим сам, если пожелаешь!» - рявкнул Люций, в прочем, не очень уверенный в том, что он говорил. «Не хочу! - буркнул на это Кристоф, тоже не до конца уверенный в силах Люция, но на всякий случай, решивший не лезть нарожон. - Нужно призвать Марвелло Риддла, может он поможет уговорить нашу сестру. Она всегда была его любимицей!».
«Своими копытами потопаем, - пресек все возражения на корню Люций. – Джимми Паника сказал, что твой дед тусит в Баре, нужно наведаться туда, без лишних свидетелей». «Кто бы сомневался, - не стал спорить вампир. - Вся наша семья сплошь гедонисты и алкоголики». «Оно и видно!» - усмехнулся Король Ада, и не дав опомниться оскорбленному вампиру, постучал копытами в сторону Бара. Но выйти из тронной залы настолько быстро, насколько ему хотелось бы, у Красного демона не вышло. В дверях его встретил Адольф Гитлер, военачальник Адополиса. «Ваше Величество, Вам не стоит бросать трон без присмотра» - предостерег Короля Ада немец. В его голосе чувствовалось волнение, не свойственное для бравого солдата. «Что ты хочешь этим сказать? - с нажимом вопросил Люций. – У нас разве есть враги? Мне казалось, мы сами на стороне врага мира всего играем».
«Господин, хоть Вы послушайте меня, старого вояку. – попытался прибегнуть к здравому смыслу Адольф. – Я пятой точкой чувствую приближение бунта, кровавого и беспощадного. Эти панки со Свалки совсем обнаглели. Только чиркни спичкой – все сгорим дотла в адском пламени». «Мы тут уже все давно горим, нас не спрашивали о наших желаниях на этот счет» - индифференто пожал плечами Кристоф-Люций. «Вы не понимаете, - пытался воззвать к здравому смыслу короля Адольф. – Это Джимми Паника и Брэндон Ли мутят воду, готовят восстание». «У Адополиса сейчас целых два правителя, - беспечно усмехнулся на это Красный Демон. – Вряд ли у кучки оборванцев, во главе со старикашкой и придурком хоть что-то путное выгорит против нас с Антикристой».
«Но Ваше Величество, всегда лучше быть на стороже!» - настаивал немец. «За твоей спиной весь Третий Рейх, Адольф, - ответил на это уставший от этой пустой болтовни Кристоф-Люций. – А за моей - все демоны Ада, разве не имя нам легион?». Немец согласно кивнул на это, но не очень уверенно, как показалось Королю. Кристоф-Люций несильно ткнул мертвого фашиста в грудь могучим когтем лапы. Немец отлетел в глубину тронной залы, словно весил, как пушинка. «Тебе надо, ты и сиди на троне своей тощей жопой, Криг. - заявили в унисон Глава Ада Люциянус и вампир Кристоф Риддл, волею судьбы-злодейки, заключенные в одном демоническом теле. - А нам некогда тут возиться». В одном эти двое были схожи - они оба на дух не переносили Адольфа Гитлера.
1 – (англ.) здесь – сестры Антихриста
2 – римский император, за ним закрепилась слава тирана и деспота, любителя оргий и убийств.
3 – – отсылка к первой части саги «Дрянная кровь» - «Дрянная кровь»
Глава пятнадцатая Angels of Darkness&Light 1
Долго ли, коротко ли, топая звонкими серебряными, с чернением, копытами на мощных козлиных ногах, шли Люций и Кристоф вперед, к своей цели – встрече с Марвелло Риддлом. Никогда еще досель не желал Кристоф так рьяно увидеть деда, считая того, по большей части, старым крезанутым мразматиком, одержимым нацистскими идеями чистоты вампирской крови. Вывеска Бара зазывными красными буквами, словно алые пухлые губы дорогой проститутки, манила войти внутрь. Но на пороге главного питейного заведения Адополиса, тоже было на что посмотреть. Что наверху, то и внизу, как около любого барчика средней руки всегда находятся те, без пола и гордости, которые готовы продавать себя за деньги или за дозу, по настроению. Смазливые мальчики и девочки, в коже или латексе, в любимых модных традициях Кристы-Сатаны, наглым образом липли к прохожим, зазывая их в царство порока и греха. Проклятым под проклятым небом некуда ниже падать.
Люциянус во всей своей красе, с рогами, стремящимися в адское пекло неба над головой грешников, в красной мантии, словно ткань ее была соткана из самой крови, бежавшей по венам грешников при жизни, с блеском всполохов молний на небе Преисподней, Красный демон был истинным Королем Царства мертвых. Он знал, что теперь никакой Марвелло не сможет указывать Кристофу внутри него, как было то при жизни вампира, не посмеет надменно смотреть с ненавистью в глазах на него, сверху вниз. Ведь из них двоих, Анатоль и Кристофа, любовь семьи доставалась только сестре. Брат же, везде и всегда, был пятым колесом в телеге, и лишь когда он обрел соратника в лице Люция, его былое величие и самоуверенность вернулись к нему, ведь он единственный и неповторимый, Кристоф-мать-его-Риддл, на тропе войны.
«Эй, я тебя знаю? – внезапно кто-то помешал Красному демону Люциянусу внести свое величие внутрь питейного заведения, тонким, как у ребенка, голоском. – Не хочешь провести хорошо время?». Кристоф Риддл посмотрел на приставучего грешника перед ним, и, с ужасом, вампир понял, чьи были эти умильные голубые глаза на против. Субтильное телосложение, бледная кожа, такая же тонкая, с синими венами, как у матери - парень перед ним был Малькольмом Риддлом. Сердце Кристофа ухнуло вниз, словно на Американских горках, и тошнота, если у демонов вообще может случаться такое, стала подступать к горлу. Вампиру стало так страшно, словно он увидел перед глазами призрака. Так и было, на самом деле, он видел перед собой мертвеца, но и сам он был не слишко-то жив, чтобы осуждать кого-то за смерть.
Люций, хозяин тела Красного демона, быстро взял верх над чувствами вампира внутри него, и грубо оттолкнул от себя навязчиивого парнишку. «Проваливай, шлюха, тебе здесь не рады!» - злобно буркнул Король Ада, брезгливо поморщившись, когда молящие руки Малкольма схватили его за лапу. Кристоф закрыл глаза от стыда. Он и правда любил этого мальчика когда-то, но не теперь, в Преисподней, в ужасном уродливом теле Красного демона Люциянуса. Когтистой громадной лапой Люциянус толкнул дверь бара, и пригнувшись, дабы протиснуться в узкий проход, зашагал внутрь, громогласно оглашая все помещение царственным воплем: «Подать мне Марвелло, мать его, Риддла немедленно!».
***
«Король, как удивительно видеть Вас тут, среди простых мертвецов» - над сидящим за столиком в отдалении Люцием вдруг засияло красивое бледное лицо Харона Мэнсона, коммивояжера всего Адополиса. Вот кого Правитель Ада совершенно не ожидал увидеть среди пьяных грешников. Серебряные длинные волосы, почти коснулись лежащей на столешнице алой когтистой лапы Люция, в огромных кольцах, с оккультными символами черной магии. «Обычно это прерогатива Вашей дочери» - улыбнулся приличной стороной лица лодочник. Глава Преисподней поднял красные демонические глаза на незванца. «Ты ведь Харон?» - вопросил Люций, силясь вспомнить этого высокого худого блондина. «Да, Ваша древность, и я служу Аду верой и правдой многие лета» - улыбка не покидала уст Харона, но глаза его, разного цвета, холодный синий и обжигающий черный, были мертвы к чувствам.
«Я знаю, что вы сейчас переживаете, - тихо заговорил альбинос, без приглашения усаживаясь за столик Красного демона; и его ледяная ладонь, с длинными тонкими пальцами, будто невзначай, опустилась на руку Правителя Ада, и Кристоф с удивлением заметил на тыльной стороне ладони Харона татуировку готическим шрифтом «Mori», вампир готов был поклясться, что на второй руке бледного демона красовалась надпись «Mememto». - Я был на вашем месте много раз. Смотрите, что Ад сделал со мной. Я был гораздо краше при вашем правлении, господин». С этими словами, Харон посмотрел на Короля Преисподней своей уродливой, гниющей половиной лица. Почти скелет, с редкими остатками плоти взирал на Люция. Глава Ада широко распахнул глаза, но не от ужаса, он вовсе не отшатнулся от жуткого альбиноса, как делали другие, но от сочувствия. Люций чувствовал свою вину, как Правитель этого проклятого места, что уродует по своему разумению некогда прекрасные создания. «Память вернется, Король, но только, если Вы этого пожелаете. - продолжал тихим голосом, словно плеск речных волн, шептать Харон. - Для Вас нет ничего невозможно, и нет никого сильнее Вас на этом свете и на том».
Люций во все глаза смотрел на Харона, и никак не мог понять, как этот светлоликий демон мог читать его, как открытую книгу. Рука блондина так и лежала поверх лапы Главы Ада, даже когда им принесли напитки, серебровласому демону джин с тоником, а Люцию, по желанию его внутреннего Кристофа, «Джек Дэниалс» со льдом. «А если я не хочу вспоминать?» - вопросил Глава Ада. «В таком случае, это место не заслуживает Вас, Люций!» - глядя в алые демонические глаза Красному демону промолвил Харон. И пристально взгянув в зеленые шартрезные глаза Кристофу Риддлу, бледный демон добавил: «У вас есть своя жизнь в людском мире». В эту минуту Кристоф-Люций понял, что Харон знает больше, чем говорит. После этих слов лодочник поднялся и собрался уходить. «Харон, зачем ты мне это говоришь? - зарокотал Люций, недовольный самовольным уходом демона. - Я прикован к этому месту». Лодочник вновь улыбнулся и провел указательным пальцем, который на самом деле был костяным, по запястью Главы Ада. «Но я не вижу здесь оков, ваше вампирское величество» - горчим шепотом на ухо Люцию заметил Харон Мэнсон и бледной тенью растаял в толпе танцующих тусовщиков.
«Это что сейчас было?» - вопросил Люций своего внутреннего Кристофа. «Клеил этот красавчик тебя, дурака, а ты не повелся! А хороший трах нам обоим сейчас бы не помешал» - недовольно пробурчал в ответ Риддл. «Мы пока еще в моем теле, упырь! А я Лилит люблю!» - ответил на это Люций. «Она сохнет по этому напомаженному придурку Брэди, и вряд ли променяет его на твои рога и копыта. - вспылил его внутренний Кристоф. - А я готов был быть утешением этому печальному бледному господину, хотя бы на одну ночь! Но теперь мы, твоими молитвами, как два бобыля, отправимся в наш унылый замок». Люций мрачно фыркнул, не удостоив ответом своего внутреннего вампира.
***
«Ну и чего ты раскричался, Король?» - с насмешкой в голосе проскрипел за спиной Главы Ада насмешливый старческий голос с хрипотцой, словно с пластинок Леонарда Коэна или Криса Ри. Люцию выделили самый отдаленный и массивный стол, что Бар мог себе представить в вип-зоне, где обычно отдыхала Антикриста и ее компания. Люций выпивал «Джек Дэниалс», и в отражении в кристально чистом бокале с виски видел зеленоглазого вампира Кристофа Риддла. Стали они, вампир и демон, единым целым, во веки веков, и нужно было с этим смириться. Но внезапно, мужской голос позади Главы Ада вывел его из мрачного ступора после странной встречи с демоном Хароном Мэнсоном. Люцию он был не знаком, но Кристоф узнал этот голос сразу. Насколько позволяли габариты Красного демона, тот повернулся с грохотом деревянного стула-трона под ним, чтобы взглянуть на говорившего. Полы красной мантии демона прошуршали по полу Бара и высекли несколько искр.
Красные глаза Короля Ада устремились на грешника перед ним. Марвелло Алазар Христофор Эрно Каин Риддл был одет в черную кожаную куртку-косуху, зеленую фланелевую клетчатую рубашку и голубые неопрятные джинсы, с пятнами то ли крови, то ли краски на них, Кристоф-Люций на глаз определить не мог, а увесистый топор, заправленный за видавший виды, потрескавшийся ото времени кожаный коричневый ремень, в этом совсем не помогал. На ногах старика были черные, поношеные ковбойские сапоги, которые, по всему своему внешнему виду, должны были бы принадлежать кому-то вроде Джимми Паники, но никак не педантичному английскому моднику при жизни, Марвелло Риддлу. Вампир в теле демона весь сжался, словно маленький мальчик, лет четырнадцати отроду, каким его и отдали на попечение деду. Несмотря на свое субтильное телосложение и неопрятный внешний вид, не чета его привычному образу чопорного англичанина, приверженец викторианского стиля в одежде, седовласый Марвелло определенно вселял некое уважение. Гости Бара расступились перед ним, словно он был Адольфом Гитлером, ну или Джимми Паникой. Если ранее, внешний вид деда, конечно, вселял уважение, но казался иногда Кристофу комичным, словно он был Графом Дракулой из глупых кинофильмов; теперь же Марвелло Риддл являл собой ужасное создание, жутче, чем он сам, прибывающий в Аду с рогами на башке и хвостом на заднице.
«Только в обморок не падай, вампирчик! – буркнул себе под нос Люций, предостерегая своего внутреннего, трясущегося, как осиновый лист, Кристофа, от опрометчивого и позорного шага. – Я здесь Король, и этот недостойный подчиняется мне!»
1 – (англ.) – здесь – Когда погаснет свет
Глава шестнадцатая In fire and blood, blood is eternal 1
«Антикриста, так нельзя! - нервно, с явным немецким акцентом чеканил слова, словно военный шаг, Адольф Гитлер, вышагивая перед ее троном в обе стороны, брызгал слюной в гневе адский военачальник. - Люций не оправился еще, говорит сам с собой, бросает трон, а мы на пороге бунта, между прочим». Немец нашел Кристу в одном из отелей Адополиса, вломился в ее номер, разбудил, одел, собрал, и словно строгий папочка, самолично усадил на трон. Конечно, между этим, накостылял ее бойфренду – напомаженному подростку готической внешности – и, кажется, вышвырнул того в нижнем белье в окно гостиницы, земля ему пухом, это, конечно, образно – мертвые не умирают – но покалечился морально несчастный знатно.
Криста, все еще в похмелье и сонном бреду, в черных солнечных очках на пол лица, чтобы скрыть очевидные последствия залихватского угара, вопросила с явным раздражением в голосе: «Может, это не Люций, а самозванец?». Любые упоминания об этом рогатом демоне выводили ее из душевного равновесия. «Он говорил мне про какого-то Кристофа Риддла, знаешь такого?» - выдала она немцу. «Нет здесь никакого Кристофа Риддла. - отмахнулся от слов девушки Адольф, погруженный в собственные мысли. - Анатоль есть, Марвелло есть, Мария Лорейн Лаво-Риддл есть. Кристоф к нам не поступал!». «Я это к тому, что кроме его чертового портрета, - с этими словами Антикриста мрачно ткнула наманикюреным черным лаком длинным когтем в исполинских размеров картину за своей спиной. - Нам больше не с чем сравнивать! Мы с тобой его ни хрена не помним, кто может поклясться, что этот чувак – реально Люций?». «Волдо! Он-то память не терял. Светлые амнезией не страдают» - подсказал Адольф. «Ну разве что, - мрачно ответила на это Криста. - Но он опять в разъездах – на него надежды нет». Адскую девушку утомила эта беготня с ее отцом, а еще необъяснимым образом она ревновала, что все внимание достается рогатому гиганту, а не ей. Она хотела пить и развлекаться, а Люций, хоть и был в Аду, свои обязанности короля вновь возложил на ее плечи, без ее на то согласия. «Вот козлина!» - злилась про себя Антикриста и ждала Харона, который поклялся осуществить ее побег в ближайшее время. Но внезапные разрушения в райской приемной, видимо, затормозили планы демона, спасибо тебе, чертов папочка.
***
«Плесните вискаря старому вояке?» - весело заговорил Марвелло Риддл, плюхнувшись за стол к Люцию без приглашения, и поставил пивную кружку, которую приволок с собой перед Королем Ада, в ожидании услуги. Люций оглядел старика с ног до головы, презрительно фыркнул и аккуратно пододвинул тонким концом когтя на лапе бутылку к гостю. Тот, хлопнув в ладоши от радости, открыл ее и хорошенько плеснул себе вискарь прямо в пиво. Коричневая жидкость смешалась с желтой в замусоленной кружке старика, и тут уже Кристоф удивился, что стало с его дедом в Аду, который при жизни был, конечно, не самых бесчестных правил, но зато - с безупречным этикетом.
«Зачем звал, Ваш-Величество? – вопросил Марвелло, но без особо интереса. – До таких отбросов со Свалки, как я, обычно чиновникам и дела нет». «Вы ведь Марвелло Риддл? – вопросил Люций, низко наклонившись к старику, чтобы никто больше не слышал. – Ваш внук хотел поговорить с Вами». Марвелло после этих слов отстранился, словно от чумы бежал, поднял руки вверх, защищаясь, и сказал: «Нет у меня внуков, я ж покойник, и Слава Сатане. Простите, Слава Вам, Ваш-Темнейшество». «О, дед, это такое звание, которое даже после смерти не профачишь!» - усмехнулся на тираду старика Кристоф-Люций. Лицо Марвелло перекосила гримаса удивления, и он внимательно вгляделся в глаза Красному демону перед ним.
Страшная догадка озарила лицо Риддла-старшего, и он противно осклабился, обнажая местами беззубый рот. «Я узнаю этот голос, - проскрипел Марвелло, не отводя взгляда от алых глаз Короля Ада. – Кристоф, мать твою, Риддл, ты ли это?». «Собственны трупом!» - мрачно поддакнул Риддл-младший. «Теперь вся наша семейка Аддамс собралась в Аду: шлюшка Анатоль, мудак Эткин, ты – бестолочь, - продолжил веселиться Марвелло. – Бабки только твоей не хватает, суки старой». «Дед, хватит ерничать! Я по делу пришел» - хлопнул кулаком по столу Кристоф-Люций с грохотом, не рассчитав свои силы, на теле дубового стола появилась внушительная трещина. С покрашенного черной краской потолка посыпалась штукатурка, аккурат в бокал с виски Короля Ада. Танцующие гости, и те, кто сидел за барной стойкой, в тревоге и страхе уставились на Красного демона, чьи рога устрашающе взвились в потолок Бара. Даже жутенький Марвелло Риддл, все же, решил прислушаться к своему внутреннему голосу. Тот упорно настаивал не лезть нарожон с этим рогатым и копытным адским созданием, пусть даже он, правдами-неправдами, на поверку оказался всего лишь его не очень далеким, в плане мыслей, внуком.
«У членов нашей семьи нет даже мизерной надежды оказаться в Раю, так ведь?» - с нескрываемой усмешкой выдал Марвелло Риддл, вытирая мокрые от виски руки о грязные джинсы. «Каждый выживает, как может» - мрачно отозвался на это Люций, Кристоф в это время обдумывал, с какой стороны ему сподручнее будет опрокинуть бутылку «Джек Дэниалса» на голову ненавистного старшего родственника. «И как же ты откинулся? - с откровенно противным смешком в голосе вопросил неопрятный старик. - Выжил кого-то из жизни?». Кристоф уже потянулся за бутылкой одной рукой, но второй Люций остановил его, буркнув себе под нос: «Не поможет, он итак уже мертв».
«Знаю я твое извращенную натуру, - с видом собственного превосходства выдал дед, развалившись на деревянном стуле, словно король на троне. - Всегда желал трахнуть свою сестренку, так ведь, а когда та отказала – замочил ее?». «Ну все, - закричал Кристоф на весь бар, схватил бутылку с плещущимися в ней остатками виски, и нацелил ее, словно оружие, против ненавистного ближайшего старшего родственника. - Я его убью, пусть и во второй раз, но это тоже будет приятно!». И тут же Люций, но уже другим, более спокойный голосом, сказал: «Успокойся, сорвиголова! Он нам еще нужен!». Марвелло Риддл видел, как в гигантском теле Красного демона беснуются два начала; или гипертрофированное, и от этого комичное, подобие его вампирского отпрыска окончательно сбрендило и болтает само с собой. Последнее не было бы удивительным, ведь они находились в Аду, тут кто угодно головой двинется.
Несмотря на устрашающую остальных внешность Люциянуса, Марвелло совсем его не боялся, как можно бояться самого бестолкового вампирского отпрыска всех времен? Королю Ада, привыкшего к извечному подобострастию всех и вся, такое отношение к своей персоне было в новинку. Даже некое подобие уважения к неопрятному старшему родственнику его внутреннего вампира вызвало в Люцие это бесстрашие. «Мне нужна твоя помощь, - в лоб заявил Кристоф, переступая через свою гордость. – И прежде, чем ты откажешься, мое второе я - Король Ада – пообещает тебе любую услугу, которая может возникнуть в твоем больном старческом мозгу». Люций не успел заткнуть рот этому засранцу-вампиру вовремя, и из его собственных уст выплыло то, что выплыло. «Какая, на хрен, прелесть! – осклабился частично беззубым ртом седовласый старик. – Беру на понт, так сказать! Вещай, чего надо?».
«Я потерял память, дед, - заговорил Кристоф, крайне стесняясь своей беспомощности перед этим властным трупом. – Она восстанавливается, но не так быстро, как хотелось бы! Я не знаю, кто я теперь, Люций или Кристоф. Это п*здец какой-то, честно говоря». После этих слов Марвелло внезапно стал серьезным. «Мне давно нужно было с тобой поговорить, Кристоф, - мрачно заговорил старик. – Теперь я покойник, живу в самом дерьмовом загробном мире, который можно только представить. Чего уж мне теперь скрывать-то! Ты помнишь что-то о своем детстве будучи вампиром?». «Ну, конечно, нет, дед, окстись. – злобно буркнул в ответ Риддл-младший. – Кто помнит-то? Мне триста с хреном лет». «Или больше, - туманно ответил Марвелло. – В нашу семью ты попал уже подростком, и ни я, ни твоя бабка не были в курсе откуда вы с Аной взялись, и кто вы вообще». «Значит, Архив светленьких не врал про Анатоль? – удивленно вопросил Кристоф-Люций, но верить он в услышанное не хотел, и стал спорить с делом. – Но на земле всем известно, что мы с Аной – дети твоего сына!». «При всем твоем желании, Кристоф, ребенком моего сына ты быть никак не можешь. – туманно ответил на это Марвелло Риддл. – Ведь он почти твой ровесник». «Он вамп? – вопросил Кристоф Риддл, совершенно не понимая шутит его дед или говорит правду. – Я его знаю?».
«Лучше, чем кто-либо. – гаденько усмехнулся на это Риддл-старший. – У Ада есть свои глаза на Земле». «Охренеть!» – присвистнул Кристоф в теле Люция. Свист поразил уши зазевавшихся грешников в баре, и, если бы у мертвецов могли бы лопнуть барабанные перепонки, это бы точно произошло в тот момент. Марвелло рядом с Главой Ада только скривился, но уши зажимать, как другие гости Бара, не стал. Вновь штукатурка с потолка посыпалась в бокалы на столе, и окна питейной пошли внушительными трещинами. «И что, он мне брат или кто? – вопросил Кристоф, прийдя в себя от шока. – Этот твой сын». «Тебе он никто, Кристоф. – резко ответил Марвелло. – В тебе нет ни капли моей крови, как и в Анатоль. Вы – приемные дети».
«Как же так? – Кристоф Риддл, чистокровный вампир, как ему казалось до этого момента, прибывал в глубоком шоке, и шепотом вопросил. – Почему вы с бабкой скрывали от нас правду?». «Нам с Еленой нужны были наследники. – пояснил Марвелло Риддл. – И вы двое, как нельзя кстати, подходили под это дельце, несчастные сиротки-вампирята. Елена была бездетна, пришлось выходить из ситуации ради наследства. И я уверен, ты ни разу не пожалел о нашем решении. Раздаешь фамильные сбережения налево-направо, как я посмотрю, да с псами шелудивыми якшаешься. Тьфу на тебя!».
«Ты уже мертв, Марвелло, в гроб все твои богатства не уложишь! - зло ответил Риддл-младший. – А что твой настоящий сын? Почему ему ты не оставил наследства?». «Я тебя умоляю, Крисси, - усмехнулся на это Марвелло Риддл. – У Леннонкайненов своего бабла и барахла девать некуда». «Бл*дь! – тихо ругнулся, шокированный этим заявлением Кристоф. – Йорке теперь еще и Риддл?». «О да, еще какой! – осклабился, довольный произведенным на приемного внука эффектом, выдал дед. – Побольше, чем вы с твоей сестренкой, вместе взятые. Кстати, советую спросить Анатоль, правда ли она твоя сестра. У меня вот есть сомнения на этот счет». «Мне пора!» - попрощался на автомате Кристоф, быстро поднявшись со стула. Вампир еле стоял на ногах, только силами молчавшего все это время Люция, тот смог встать и направится к двери. «Отчего же? – вопросил Марвелло Риддл самым наивным голосом из всех возможных. – Выпей со своим приемным дедушкой, будь так любезен. Или ты не благодарен нашей семье, которая вытащила тебя из грязи в Князи?».
После этих слов тяжелый кулак Люция врезался в воздух в миллиметре над головой Марвелло Риддла. Глаза деда округлились и наполнились ужасом. «Спасибо большое!» - произнес Люций с львиной долей сарказма. Кристоф Риддл, с приятным торжеством, заметил, что и без того грязные джинсы деда стали еще и мокрыми от ужаса. «За счет заведения!» - бросил Люций в сторону опешевшего Марвелло, и высоко устремив свои черные рога в потолок Бара, покинул заведение победителем. По крайней мере, он сам так думал, Кристоф Риддл, внутри Красного демона, ощущал себя ничтожеством больше, чем обычно.
***
Марвелло Риддл просидел за столиком в Баре еще около получаса, пытаясь привести свои мысли в порядок. Этот мелкий засранец Кристоф сумел-таки напугать старшего Риддла, чем ужасно его удивил. Риддлы – не самый пугливый род, многие вампирские кланы их побаиваются, но в присутствии самого Короля Ада, даже Риддл-старший наложил в штаны. Старик Марвелло допил виски из своей пивной кружки, а заодно, и из пыльного бокала Люция. Потом он раздосадовано сплюнул в сторону, хлопнул себя по коленям, и по-дедовски крехтя, направился вон из Бара. По адским меркам была уже середина ночи, и некоторые праздные гуляки уже отправлялись по своим гостиничным номерам. Ночь была прекрасна в своей адской мрачности, никаких звезд на небе, ни запаха листвы, гарь и пыль, вечные спутники Преисподней, и некоторые парочки, любители такой спорной романтики, прогуливались по дороге. Марвелло то и дело натыкался на них, и те с испугом на лице убирались с его пути, по обру - поздорову. Жителям Адополиса было прекрасно известно, что связываться с рэбэллом Марвелло Риддлом себе дороже, может и топор в спину прилететь. Старик широкими шагами направлялся в сторону Свалки, и в его глазах была сумасшедшая решимость, а в его сердце горел адский пламень.
Как только видавшие виды ковбойские сапоги Марвелло Риддла пересекли невидимую границу между Баром и Свалкой, дышать стало легче, и приятный прохладный воздух обдал разгоряченную фигуру старика. Фешенебельных отелей больше не было видно, одни заброшки, обитаемые лишь крысами-пикси, да бомжами. Яркие зазывные вывески сменились на битые стекла витрин некогда жилых улиц. Но Риддл-старший чувствовал себя в этой атмосфере гораздо больше в своей тарелке, чем среди богатства царства Антикристы, Волдо бы ее подрал, наконец.
Среди серости и убогости Свалки, ярким пятном был лишь бар с тем же названием, который светился красными буквами в мертвецкой тьме, словно алая «Анархия» на спине джинсовки Джимми Паники, вселяя надежду на лучшее в сердца местных панков. Глава рэбэллов восседал на почетном месте, омрачено думами было чело его, за столиком для ВИПов анархического движения. Седовласый старик в джинсе склонился над ополовиненной кружкой светлого, уже теплого пива. «Вива Анархия!» - поздоровался Марвелло Риддл. Как и в Баре Антикристы, местные знали кто перед ними, но расступались перед жутким стариком с топором они по другой причине, скорее, из уважения, чем из страха.
«Вива! - поднял два пальца вверх в жесте буквы «V» Джимми Паника, приветствуя в ответ своего товарища по оружию. – С чем пожаловал, боец адского фронта?». «С хорошими новостями, - осклабился Марвелло. – И плохими. С каких начать, будущий Черный Лорд?». «Хорошие вести мне бы сейчас не помешали, - сказал Джимми Паника, и в один глоток опрокинув себе в глотку остатки пива, добавил. – Но лучше сразу порешать плохие». «Как Вашему Величеству будет угодно, - витиевато заговорил Риддл-старший, склонив голову в легком поклоне. Джимми Паника указал ему на место напротив за столом, и тот, кряхтя, уселся, куда ему было велено. – Я виделся намедни с Козлищем нашим». Паника усмехнулся, оценив шутку, и поинтересовался: «И что? Он по-прежнему Кристоф или все-таки Люций?». «В том-то и беда, что они вроде как одно целое» - честно выдал свои наблюдения Марвелло. «Тогда нам конец! Снимайте флаги» - мрачно заявил Джимми Паника, потупив свои голубые глаза в кружку с пивом.
«Но, - театрально потянул паузу Марвелло, чтобы подогреть интерес Главы рэбэллов к беседе. – Сегодня, я, кажется, сломал Кристофа. Я рассказал ему его прошлое, и он вряд ли воспринял все услышанное хорошо». «И чем нам это поможет?» - саркастически переспросил Паника, слабо верящий в то, что Король Ада обладает хоть какими-то чувствами. «А тем, что этот придурок начнет копаться в себе, ныть и клянчить, и я уверен, сбежит вместе с нашим Рогатым скотом на землю, как хренов трус» - выдал свои догадки Марвелло Риддл, уверенный в слабостях своего приемного внука. Джимми Паника удивленно взглянул на Риддла-старшего и, с уважением с голосе, заметил: «Да ты мудрее, чем кажешься, Марвелло!». Рэбэлл вежливо наклонил голову в благодарность. «Для меня честь служить Вам, Черный Лорд!» - проговорил Риддл-старший. «Дело за Хароном, - заявил Паника. – Эти два королька теперь его забота».
1 – (англ.) – В огне и крови, кровь бессмертна
Глава семнадцатая Sunless 1
Люций, пошатываясь от нахлынувших чувств на его внутреннего вампира, вышел из Бара и вдохнул широкими звериными ноздрями раскаленный ночной воздух Преисподней. Демон прислонился когтистой лапой к стене из красного кирпича, чтобы перевести дух. «Спасибо тебе! - послышался голос Кристофа Риддла из глубин сознания Короля Ада. - Что постоял за меня». «Не благодари! - отмахнулся в ответ Люций. - Я постоял за нас! Этот старикан возомнил себя Волдо знает кем, и я поставил его на место». «Я бы мог и влюбиться в тебя!» - пропел Кристоф, его чувство юмора в перепалке с дедом явно не пострадало. «И это было бы жуть, как странно! - беззлобно усмехнулся Люций в ответ. - Тем более, я не в твоем вкусе. Тебе же вроде блондины по душе». «Пошел ты! – так же беззлобно ругнулся в ответ Кристоф. - С тобой все равно каши не сваришь».
«Нам больше не зачем тут торчать, - начал Кристоф Риддл. - Пойдем, напьемся в твоем замке». «Ты что, не хочешь рассказать сестре правду?» - переспросил своего внутреннего вампира Люций, как самых честных правил, из них двоих. «Анатоль нас послала, Люцик, - усмехнулся вампир внутри демона. - Не думаю, что она передумает». «Ну, по крайней мере, девушка должна знать, что она не из Риддлов» - настаивал Глава Ада. «Есть у меня такое подозрение, что Ана все знала заранее» - мрачно заявил на это Риддл-младший. «Вот сам у нее и спросишь! – скомандовал Люций, как старший по званию. – Мы идем на Свалку». «Подожди, - ответил Кристоф. – Сначала нам нужно кое-что сделать». Люций согласно кивнул, прекрасно понимая, что именно имеет ввиду его собрат. Не сказать, что Красный демон всецело разделял эту идею, но мешать вампиру он точно не собирался.
Глава Ада выкинул вперед лапу с большим пальцем, увенчанным черным острым когтем на нем, оттопырил его вверх и тут же поймал проезжавшее мимо на всех порах черное такси, всем своим видом напоминавшее лондонский кэб. Демон и вампир внутри него погрузились в красное бархатное нутро автомобиля и скоро покатили в сторону своего замка. «Я не видел здесь машин до сих пор» - удивился Кристоф Риддл. Водитель черного авто даже не повернул головы, услышав беседу двух в одном теле. «Нет ничего невозможного для сына Господа, пусть даже и сосланного в Ад» - усмехнулся в ответ Люций, чьи мысли для Кристофа были не так ясны, как его собственные.
«Окей, Люций Всемогущий, не проще было бы тогда лифт наколдовать?» - ерничал Риддл-младший. «Ни к чему привлекать внимание к нашему грязному дельцу, брат» - отмахнулся от своего внутреннего вампира Глава Ада. Только оказавшись на пороге тронной залы Преисподней, где с недовольным видом Антикриста пилила свои когти на руках, совершенно не обращая внимание ни на что кроме, Люций тут же призвал лифт. Проигнорировав дочь точь-в-точь, как она его, Король Ада отправился на другую сторону, в Райские кущи.
Осколки битого им же зеркала уже убрали, и, в целом, лифт выглядел как раньше, если не считать скромной белой плащаницы, которой была заботлива накрыта пустующая рама бывшего зерцала, и стыдливой золотой таблички с надписью «не работает». Атмосфера райской приемной источала умиротворение, благочестие и удушливый запах ладана, от которого у адского визитера моментально закружилась голова. Люций, с удивлением, не обнаружил следы своего прошлого пребывания в этом месте, а точнее, тот урон, который он, сам того не желая, нанес Раю. Кристоф внутри демона усмехнулся краем губ, мысленно похвалив красавчика Харона за оперативную работу. На удивление, приемная была пуста, и даже Апостола Андрея на своем привычном месте не было. Архангелы Рафаил и Гавриил тоже, как сквозь землю провалились. Люций уселся на ставший уже родным диван приемной, который выглядел как новенький, в обновленной белой обивке из искусственной кожи. Вдруг Король Ада услышал голоса, не совсем четкие, но слух демона все равно их отлично различил. Ангелы беседовали между собой в помещении Архива. «И кто мог это сделать?» - вопрошал на слух Гавриил. «А Волдо его знает, ее личное дело просто исчезло, словно и не было его никогда!» - отвечал Рафаил.
«О чем они? – мысленно вопросил Кристоф Люция. – Как они узнали, что мы собираемся делать?». «Не нервничай! – ответил на это Люций, в своей голове. – Они не о нашем деле говорят!». «Быть такого не может! – строго заговорил Андрей, пресекая любые предположения о краже папки. – Из нашего Архива никогда ничего само не пропадало. Дело Марии Лорейн Лаво-Риддл украли у нас из-под носа!». «Люций, я передумал, пошли отсюда. – взмолился Кристоф, почуяв, что запахло жареным. «Мы – Король Ада, ссыкло. – отрезал Люций, достаточно грубо, не в его манере, видимо, общение с деструктивным Кристофом не пошло ему на пользу. – Святоши нам ничего не сделают!». С этими словами Люций поднялся на ноги и грузно зашагал в сторону Архива, ориентируясь на голоса ангелов. Словно он находился в собственном Темном Королевстве, копыта Короля Ада властно процокали по зеркальному полу райской приемной, и он, по-хозяйски, толкнул приоткрытую входную дверь и пересек границу коридора и Архива.
«Святые господа, прощу прощения за вторжение, - вежливо прервал стенания Рафаила и Гавриила Люций. – Но мне срочно понадобилось личное дело Анатоль Кристины Марвелло Риддл». Трое ангелов удивленно охнули, увидев Короля Преисподней в Райском Архиве, и Рафаил даже подпрыгнул от ужаса, когда свет его нимба был омрачен тьмой адского демона. «В чем дело, Ваше Темнейшество? – первым опомнился Тринадцатый Апостол Андрей. – Вы были у нас намедни, и изучали эти личные дела». «Именно так, - ответил Люций демонически басом. – У вас со мной какие-то проблемы?». «Видите ли, - начал терять самообладание Андрей, который, несмотря на все свои темные перья в снежно-белых, был, в первую очередь, святым, а у них в генетике заложено ненавидеть адских созданий и есть только овощи. – У нас тут произошел инцидент с личными делами усопших, поэтому выдача оных по требованию временно приостановлена». «И что за инцидент, - осклабился Кристоф внутри Люция, играя под дурачка. – Могу ли я узнать?». Ангелы переглянулись, и Гавриил с Рафаилом по своему раздражающему обыкновению, зашушукались. До слуха Люция донеслось что-то похожее на обвинение его собственной рогатой персоны в краже личного дела Марии Лаво, бывшей жены его внутреннего Кристофа. «Мы не имеем права разглашать тайны Райских кущь
!» - отрицательно покачал головой Андрей, и скрестил руки на груди, показывая, что разговор окончен.
«Я спросил это из вежливости. – заговорил Кристоф внутри Люция. – Вы слишком громко болтаете, я уже в курсе вашей маленькой проблемки. Как думаете, Волдо будет доволен, когда узнает, что Вы самолично потеряли личное дело опасной преступницы?». Ангелы молчали в ответ, пристыженые очевидными обвинениями. «В таком случае, - распростер свои могучие лапищи Король Ада, саркастически ухмыльнувшись. – Готовьтесь к Суду, господа ангелы. Вы халатно отнеслись к собственности Адского королевства, Вам и отвечать по всем статьям!». Апостол Андрей мрачно вздохнул, и пристально глядя в глаза Главе Ада, попросил своих товарищей архангелов покинуть Архив. Те было сопротивлялись, но под убийственным взглядом жутких красных глаз Короля Ада, сдались, и задом пятясь, удалились, плотно прикрыв за собой дубовые двери помещения.
«Если я отдам Вам личное дело Анатоль-Лилит Кристины Марвелло Риддл, Вы уберетесь отсюда и забудете о том, что здесь услышали?» - вопросил Андрей, бесчестная сделка с Дьяволом давалась ему мучительно, как и любому светлому. Люций готов был поклясться, что видел своими глазами, как пара-тройка перьев в крыльях Андрея стали черными, как смоль, прямо на глазах. «Об этом весь уговор!» - ответил Люций, и выжидающе протянул свою лапу, но не для рукопожатия, а чтобы получить золотую папку. Андрей молниеносно взмыл в воздух, и через пару минут спустился на пол с с личным делом мертвой девушки в руках. Люций с силой выхватил ее из рук ангела, и на глазах Андрея, тот ничего не успел сделать, быстро, одним щелчком когтей, сжег папку жизни сестры Кристофа Риддла дотла. «О, мой Волдо, зачем Вы так?» - вопросил шокированный Андрей, чуть не плача. «Теперь она свободна!» - радостно ответил Кристоф рокочущим голосом Люция. От прошлой жизни Анатоль Марвелло Риддл осталась только горстка черного пепла, вскоре развеянная ветрами Рая по небу, месту ее настоящего рождения.
***
На Свалке, как обычно, было многолюдно: шумные компании рэбэллов с дешевым пойлом у горящих баков; панки с разноцветными ирокезами занимались сексом на грязных матрацах прямо под открытым небом Ада; кто-то натужно блевал в отдалении, держась рукой за стену обветшалого трейлера, и все они стали разом глядеть на внушающую ужас громадную фигуру Люция, с рогами и копытами, демоническим хвостом, что взмывал вверх, как английский Биг Бен.
Грешники со Свалки застыли в молчании, кто-то объятый ужасом, кто-то – праздным интересом, но ни единая душа не поклонилась явившемуся на их территорию действующему Королю Ада. Ни единая грешная душа не смотрела подобострастно на Люция. Здесь никто не был его подданным, все эти души были свободны от гнета власти. Главе Ада такое отношение было в новинку, он привык, что в Преисподней каждая завалящая душонка смотрит на него, словно на Бога, точнее – на Дьявола. А пропащие ребята со Свалки не считали его своим королем, и, эта мысль больно кольнула эго Люция, ведь они считали его никем.
Бар «Свалка» горел впереди своими неоновыми, часто не работающими буквами, и именно туда шел Король Ада, в поисках Анатоль Риддл, сестры его внутреннего вампира. Красный демон толкнул копытом деревянную обшарпанную дверь питейной, и, шумно дыша, ввалился внутрь. Его внимание привлек самый выдающийся столик, к которому гости бара старились не приближаться без надобности, дабы попусту не беспокоить тех, кто заседал за ним. Там гуляли лидеры Анархического движения: Джимми Паника, Брэди Ли и, на удивление Кристофа, его покойный дед-самозванец Марвелло Риддл. Вот уже где-где, но на Свалке вампир своего чопорного, при жизни, старшего родственника представить себе не мог. Но Ад, как известно, меняет людей, а значит и удивляться тут было нечему. К чему эти витиеватые слова и костюмы, когда ты уже окончательно и бесповоротно мертв? Можно и в панки податься, чего уж там!
Анатоль нигде не наблюдалось, и Люций протопал своими черными козлиными копытами, гордо взвив исполинские рога в потолок, к столику местных героев. Завидев Красного демона, трое рэбэллов одновременно опустили свои пивные кружки на стол, и с недоверием уставились на незваного гостя. «Ваш-Величество, с чем пожаловали?» - с явной издевкой, осмелев в присутствии Главы рэбэллов Джимми Паники, вопросил старик Риддл. «Видимо, в Баре бухло закончилось» - усмехнулся себе в кулак, словно это был просто кашель, Брэди Ли. «Господа рэбэллы, - примирительно развел руками Джимми Паника, успокаивая товарищей. – Проявите должное уважение нашему голубо-кровому гостю». С этими словами рэбэлл Паника привстал со своего места, и слегка поклонился Люцию, без фанатизма, конечно же.
«Где Анатоль?» - не стал расшаркиваться с этими оборванцами Король Ада. Уважение отбросов адского общества мало заботило Люциянуса. Джимми Паника молча указал пальцем правой руки с длинным, давно не стриженным ногтем на потолок, подразумевая жилой этаж бара «Свалка». Подпивший Ли вдруг взвился со своего места и толкнул рукой в грудь Люция: «Никуда ты не пойдешь, рогатый! Анатоль – моя!». Король Ада с удивлением воззрился на бойкого рэбэлла, вскинув правую бровь в вопросительном жесте. А Кристофа внутри него обуяла такая ярость, что не успел Люций опомниться, как Кристоф впечатал его красный пудовый демонический кулак с печаткой-кольцом в щеку мертвого актера.
Ли пошатнулся, прикрывая раненное лицо руками, но каким-то чудом, все же удержался на ногах. Парень отнял руки от лица, сплюнул кровавую слюну на пол, и ухмыльнулся. «У тебя тут власти нет, козлина! Проваливай!» - заявил бесстрашный, и, по мнению рядом сидящего напуганного Марвелло Риддла, по просту безумный, Брэндон Ли. На щеке его прекрасного бледного лица теперь красовался кровавый след в виде перевернутой пентаграммы. Люций внимательно осмотрел свой, омытый кровью мертвого актера, кулак, и ничего не сказав, отправился на второй этаж, в покои Анатоль Риддл. Но молчал он только внешне, в голове Красного демона происходила рьяная перепалка со своим внутренним бесконтрольным вампиром.
«Это что такой сейчас было, придурок? – зло рокотал Люций. – Ты совсем офонарел?». «Он первый начал. – невинным голоском пролепетал Кристоф Риддл. – Анатоль - не его собственность!». «А чья, идиот? - вопрошал Король Ада. – Твоя?». «Сам ты идиот! – обиделся на это вампир. – Я освободил Анатоль, теперь она сама по себе! Пусть выбирает свой новый путь по собственному желанию!». «Филантроп, значит? – усмехнулся Люций, не поверив словами Кристофа. – Корона героя не жмет? Думаешь, она с тобой возляжет в благодарность?». «Пошел ты! – огрызнулся вампир внутри демона. – Я не ради этого!». «Ну, конечно. – продолжал веселиться Красный демон. – Ты же теперь святой, такой же, как Тринадцатый апостол, с темными крыльями».
***
«Кристоф? – позвала Анатоль Риддл из-за приоткрытой двери их с Ли комнаты. – С кем ты разговариваешь?». Красный демон осекся, в пылу перепалки он и его внутренний вампир сами не заметили, как перешли на беседу вслух. Девушка безошибочно узнала интонации голоса брата в демоническом рокоте Люция. Кристоф-Люций в нерешительности толкнул деревянную скрипучую дверь и переступил порог полутемной жилой комнаты. В чувствительные ноздри Красного демона тут же ударил запах старости, плесени и немытого тела, а еще, тот самый запах Анатоль, сладостный и манящий, который совсем не вписывался в быт этой убогой комнатушки. Таким запахом обладают ангелы с небес, поэтому демоны бывают так падки на них, чистота сердца и духа, дурманящий и опьяняющий медовый аромат.
Светловолосая девушка сидела на разобранной кровати, завернутая лишь в серую ветхую простынь, на голое тело. Ее прическа была растрепанная, косметика растеклась по лицу, словно она рыдала навзрыд. «Ты разбудил меня своими шагами, - тихо прошелестела из глубины комнаты Анатоль. – Зачем ты пришел? Снова будешь уговаривать меня вернуться в Рай?». «Нет, - сказал Кристоф, он так и стоял на пороге грязной комнаты, одновременно и желая, и не желая подойти ближе к сестре. – Я больше не буду принуждать тебя ни к чему! Я пришел сказать, что Люций сжег твое личное дело к чертям собачьим!». Глаза Анатоль округлились от удивления: «Что он сделал?». «Мы с Люцием сожгли твое личное дело, - пояснил Кристоф Риддл. – И теперь ты свободна!». «Во имя Волдо, зачем ты это сделал? – вопросила девушка в шоке. – Я что теперь, бездомная?».
«О, ну тебе не привыкать, ты же на Свалке живешь!» - вставил свой комментарий, брезгливо оглядывая грязное помещение, Люций. «Заткнись ты там!» - злобно прервал Короля Ада Кристоф, их шаткое перемирие было нарушено. «Прости за это, - опустил глаза Кристоф, не желая видеть свою прекрасную сестру в таком трагичном виде. – Я не подумал!». Во тьме комнаты глаза девушки полыхнули красным. «Ты никогда не думаешь, Кристоф, - прошипела сквозь зубы блондинка. – Ты всегда делаешь, что тебе хочется, не взирая на последствия для окружающих!». «Вообще-то это ты меня притащила в мир живых, - встрял в праведном гневе Люций. – Я не хотел быть гребаным вампиром!». «Нет уж, - пресекла Анатоль-Лилит его речь. - Ты сам потащился за мной, как хренов джентельмен. Волдо тебя побери, Крис, в те века даже слова-то такого не было. Я тебя не приглашала!».
«Ты меня обратила в чертового упыря! - зло настаивал Люций. - И теперь, твоя магия вышла мне боком, сучка! Я живу с хреновым вампиром в душе, и кто это может исправить, ты?». «Я ничего не могу исправить, - недовольно простонала Анатоль. – И тебя я не просила ничего исправлять! Ты - словно червь зла, вездесущий, даже в Преисподней от тебя не скроешься!». «Пошла ты, Ана! – злобно вскричал Кристоф голосом Люция. – Ты обосрала нам с Люциком жизнь, какого хрена ты теперь прибедняешься?». На лестнице за спиной Красного демона послышался быстрый топот трех пар ног. «Я не просил такой жизни, - уже тише проговорил вампир. – Я призвал Ионаха Мортема, и он прекопал мой труп на кладбище, подальше от тебя. Но нет, ты пришла, откопала меня, и все испортила!».
«Потому что ты - мой гребаный брат, мы – Риддлы, связанные кровью, что я должна была делать? Дать тебе гнить в Чистилище до конца времен?» - кричала Анатоль Риддл так, что стекла в окне позади нее тряслись агонии. «Мы не Риддлы, Ана, - ответил Кристоф уже почти совсем спокойно, истерика девушки отрезвила демона. – И мы уж точно с тобой не брат с сестрой! Ты вытащила меня тогда из могилы, потому что боялась за свою тощую шкуренку, я прав? Ты боялась проклятья китайца и «Поцелуя вампира», что он придет и устроит тебе дуэль последнего из рода? В те годы наша приемная бабка слегла с болезнью, и ты была уверена, что она непременно помрет».
«Иди на хрен, Кристоф! - от крика девушки стекло позади нее лопнуло, и осколки, словно брызги фонтана, осыпались на голову Анатоль, но девушка будто бы и не заметила этого. – Я бы никогда так не поступила с тобой! И с чего ты вообще взял, что мы не брат с сестрой, посмотри на нас, мы две стороны одной медали?». «Хватит лгать мне, Ана! Готов поспорить, что Марвелло все тебе давно поведал. - зло бросил в сторону Анатоль Кристоф. – Как он взял нас из приюта, и скрывал это всю свою гребаную жизнь. Вся моя дерьмовая история была ложью! Чистокровный вампир – да хрен там плавал!». «Кристоф, это не вся правда! – спорила с демоном девушка. – Мы с тобою самой чистой крови, первые в своем роде вампиры». «В твоих влажных мечах, если только. - буркнул себе под нос бывший Риддл, а Люций внезапно добавил, в защиту Анатоль. – Вообще-то она права». Но Кристоф больше не хотел ничего слушать.
«Вы все хотите чего-то доказать мне, заставить меня быть вашей вещью, подчинить меня своей воле, заставить думать, что я виновата во всех грехах, - говорила, словно змея шипела, девушка. – Но раз ты отказался от нашей семьи, то я больше не обязана слушать тебя! Спасибо, что подарил мне свободу, и иди уже на хрен отсюда, Кристоф-не-Риддл. А я желаю быть здесь, среди потерянных душ, и ты не в праве мной командовать!». Позади Короля Ада появились Брэндон Ли с пистолетом в руке, Джимми Паника с дробовиком наперевес и Марвелло Риддл, с топором наготове. Все они были здесь ради Анатоль, чтобы помочь ей в случае нужды, рискуя своими смертями и военным планом. «Эти панки промыли тебе мозги. – догадался Кристоф, оглянувшись на вооруженных рэбэллов за своей спиной. – У вас тут секта? Адвентисты хренового дня? Дорогая, ты теперь свободна - можешь идти на все четыре стороны и быть счастливой, это дерьмо тебе не нужно. Я был в одной такой «семье» в семидесятых, у Чарли Мэнсона, жуткое местечко, не советую».
«И вновь ты решил, что для меня лучше? – шипела светловолосая девушка, сузив по-змеиному глаза. – Ты всегда все решаешь, да, Король?». «Если бы я мнил себя Королем, то я бы призвал тебя в мой замок. – злился в ответ Кристоф. – Но я пришел к тебе сам, своими чертовыми копытами топал за тридевять земель от цивилизации». «А теперь топай обратно, - заявил Брэндон Ли, изуродованный кровавой пентаграммой на щеке, символом вечной принадлежности Аду, грубо толкнув Люция в спину. – Тебе здесь не рады!». «Я сотру тебя в порошок!» – прошипел в ответ взбешенный Люций, и в этом они с Кристофом были солидарны. «Ты ничего ему не сделаешь, Люций. – тихо прошептала Анатоль Риддл. – Мы в Преисподней, дальше уже падать некуда».
«Именно так, подруга, - ответил на это Кристоф, гаденько ухмыльнувшись клыкастой пастью Люция. – Но я могу разогнать к хренам эту вашу секту оборванцев. Стереть Свалку с лица земли, so long and goodbye2!». «Ты этого не сделаешь! – убежденно заявила Анатоль. – По крайней мере, ради твоей драгоценной Антикристы!». «Тронешь девчонку пальцем, - в гневе пообещал Люций. – И я отправлю тебя за Золотые ворота, где тебя стерилизуют и не позволят трахать твоего драгоценного размалеванного актеришку!». «Тронешь пальцем Свалку, и я оторву башку твоей дочурке. – серьезным голосом пообещала светловолосая девушка; красным светились теперь не только глаза девушки, но и все тело, словно было укрыто алым неоновым светом, и будто всех разом в комнате постигла коллективная галлюцинация, но на голове Анатоль появились черные демонические рога. – Вива Анархия!». Последнее прокричала девушка грудным рыком, словно одержимая демоном, и трое рэбэллов позади Люция поддержали ее крик дружным улюлюканьем. Кристоф недовольно растолкал панков, и, поверженный, но не побежденный, быстро зашагал вниз, шокированный увиденным. Люций не был удивлен, он прекрасно знал, что сестра Кристофа никто иная, как его бывшая возлюбленная, демонесса Лилит, самое злобное и неистовое создание во всех трех мирах, и шутки с ней были плохи, даже для Главы Ада.
1 – (англ.) – без солнца
2 – (англ.) – здесь – всего хорошего, прощай!
Глава восемнадцатая Kiss me until my lips fall off 1
«Заливаете мрачные думы, Ваше Величество?» - вопросил Харон Мэнсон, и легкая усмешка в его голосе совсем не понравилась демону Люцию, но вампиру Кристофу было все равно. Риддл-младший щелкнул пальцами подзывая официанта. После ужасного разговора со своей бывшей сестрой, вампир был в раздрае, и Люций, его воевода на сегодня, не смог придумать ничего более подходящего для поднятия боевого духа своего внутреннего вампира, чем хорошенько надраться в Баре. И, видимо, как в воду глядел. «Чем тебя угостить?» - клыкасто улыбнулся вампир бледному гостю. «Джин с тоником» - тихим голосом, словно плеск волн реки Леты, заказал напиток Харон, и аккуратно подобрав полы своего одеяния, удобно уселся за столик подле Короля Ада. «Как такого красавчика занесло в нашу помойку?» - без предисловий начал свои коронные подкаты Кристоф, а Люций мысленно возвел глаза к небу, этот странный жест в житие бок о бок с вампиром-подселенцем, стал его фишкой. Неужели такие дешевые заигрывания сработают с древним Демоном Времени?
«О, это долгая история, Господин. - улыбнулся уголками бледных губ Харон. - Нам не хватит всего алкоголя Бара и всех ночей, чтобы говорить о ней». «Ну, все твои ночи мне не нужны. - хмыкнул на это вампир. - Я рассчитываю, пока, только на одну». «В таком случае, Ваше Темнейшество, - озорно подмигнул Люцию-Кристофу лодочник. - Я расскажу Вам только часть моей истории. Мы с Вами, оба рождены светлыми и прекрасными, вы в Раю, а я - на Земле. И нам обоим пришлось от этого худо, и Вы и я грешны, как подобает двум прекрасным созданиям, но Вы - Король, а я во власти Леты, правдами-неправдами служить ей обязан».
«Откуда же тебе, земному демону, известно так много про мое Величество?» - с подозрением в голосе вопросил Люций-Кристоф. «Я читал «Книгу Бытия»» - туманно ответил на это блондин. «И кто же тебе позволил читать божественную рукопись?» - еще более подозрительно вопросил Красный демон. «Его светлость Володимир» - невинно захлопал белесыми ресницами Харон. «Волдо? - не поверил услышанному Король Ада. - Станет он якшаться с грешниками, держи карман шире!». «Не только Вашей дочери путаться со святошами!» - подлил масла в огонь альбинос, явно смакуя сложившуюся неловкость.
Люций со звоном бокалов хлопнул массивной ладонью по столу, и из его глаз полетели искры во все стороны. Харон разумно отодвинулся в сторонку, бережно собирая объемные рукава черной мантии. «Так Адольф был прав!» - громогласно возопил Правитель Ада так, что почти все гости тусовки обернулись на его голос, и притихли, словно Господин был зол именно на них. Криста-Сатана, в противоположном углу зала, в черном лаковом топе и таких же шортах, с блеском, словно звезды на ночном небе, которое, разумеется, никогда не увидишь в Аду, из-за смога и жара вокруг, скорчила недовольную мину.
Адская девушка гордо восседала в окружении «Мертвых звезд» в вип-ложа, куда ее отцу вход был заказан, после происшествия с Марвелло и нанесенного ущерба его бесконтрольной персоной ее драгоценному Бару. Разумеется, Харон Мэнсон уже позаботился о своевременном устранении всех свидетельств гнева Короля Ада, но его дочь - Антикриста все равно затаила на Люция обиду. Солист «Мертвых звезд» ютился рядом со своей Королевой, но, очевидно, не чувствовал себя любимым. По мрачному лицу Людовика было видно, что он больше не в фаворе у адской девушки. Она почти не смотрела в сторону демона, и тот не находил себе места от гнева.
«Что ей, тут мужиков мало? - сокрушался Люций-Кристоф, не глядя на Харона. - У нас же самые сливки общества, Джимми Паника, Курт Кобейн, Шекспир, в конце концов». «Джимми староват для Королевишны, Ваше темнейшество, - скоромно поправил Короля Ада Харон Мэнсон. – Курти не в вашей волости, как ни прискорбно. А Вильям - вампир, и он на Земле, я думал, Вы в курсе?». «Брэндон и Анатоль, чтоб их Волдо побрал! – зло сам себе сказал Люций-Кристоф, и сам себе же ответил Кристоф-Люций. - Черт возьми, зная мою сестру - все же очевидно, этот готический хрен – копия ее драгоценного Йорке!». Харон Мэнсон предпочел не вмешиваться во внутренний диалог личностей Короля Ада, демон совершенно не имел предубеждений против раздвоения личности, и ни ему, гниющему с одной стороны, и цветущему - с другой, было судить нынешнего, пока еще, Главу Ада. Даже услышав знакомое до боли имя, бледный молодой человек не подал вида. В голову Харона давно пришла мысль о том, что Красный демон Люций был все это время на земле. Но, что человеческий мир так тесен, Харону и в голову прийти не могло. Хотя, если знать о плохой репутации Нового Орлеана, неудивительно, что именно в этот город магнитом тянет проклятые души грешников.
Лодочник с интересом обернулся в сторону столика Антикристы, там все вернулись к своим делам, разумно оставив сумасбродного Люциянуса без внимания, ведь в Баре всегда можно было найти гораздо более занимательные занятия, чем разглядывать гигантского Красного демона и его тощего бледного собутыльника, пусть даже первый был Королем Ада, а второй - древним Демоном Времени. «Послушай, Харон, - вопросил с усмешкой на губах Кристоф-Люций. - Раз ты такой умный, скажи мне, чем закончится этот вечер для тебя?». «Я не знаю своей судьбы, - улыбнулся в ответ своей красивой стороной лица блондин. - Все в Вашей власти». Ледяная ладонь альбиноса опустилась на обжигающе горячую лапу Главы Ада. Тот мягко высвободил свою когтистую конечность, и аккуратно, чтобы не сделать больно хрупкому молодому человеку рядом с ним, нежно взял Харона за руку.
Разноцветные глаза бледного демона сузились до змеиных щелочек, и он с силой, похвальной для такого слабого на вид создания, сжал лапу Короля Ада. «Вы можете не церемониться со мной, Ваше Темнейшество. – хриплым, от желания голосом заговорил Харон. - Я не хрупкий мальчик, не сломаюсь». Кристоф-Люций захохотал на весь зал от удовольствия, прекрасно понимая, какую судьбу он нарисует этому красавчику в эту ночь. Король Ада бесцеремонно подхватил Харона под руку и спешно повел за собой вон из бара. Огромная фигура Люция, и субтильная - Харона покинули Бар. Криста-Сатана в вип-зоне вздохнула с облегчением. Близость ее сумасшедшего отца к ее персоне выводила девушку из себя.
В чернильно-черном, как сердце Кристофа Риддла, номере гостиницы, с мрачным убранством, какое может иметь место только в Аду, двое демонов сплелись воедино, словно чудище о двух спинах и о двух головах. Харон не думал, что его ледяное сердце сможет оттаять хоть к кому-то вновь, а Кристофу этот бледный красавчик казался единственной отрадой в этом Богом забытом месте. Душа Люция в тот момент умерла, если можно сказать так о бесплотном ничто. Теперь оно превратилось в еще более ничего, взмыла она вверх, на светлых крыльях ангела, под божественное пение и расчудесную музыку арф. Люций подумал, что смерть настигла его, он уже практически видел всепрощающее лицо Волдо, с голубыми ясными глазами и доброй братской улыбкой на устах. Но не в этот раз, и Красный демон широко распахнул глаза, и перед ним во мраке гостиничного номера явилось лишь жуткое гниющее лицо Харона, искаженное дьявольской улыбкой удовольствия.
***
«Где река моя дно узнает, там мир живых свой путь начинает» - стихами приговаривал Харон Мэнсон, ссутулившись немного из-за своего высокого роста, шел он впереди Антикристы, показывая дорогу Королеве Ада, сквозь смрадный сумрак Преисподней туда, где шумели Реки Безвременья. «Я знаю Ад, как свои пять пальцев» - пробовала бахвалиться адская девушка, обернувшись к своему провожатому, но Харон недовольно приложил палец к губам, призывая Кристу к тишине. Демон сомкнул длинные передние конечности, местами без кожи и плоти, словно у трупа гниющего, просто кости торчали на месте пальцев рук, на плечах девушки, что были сокрыты от возможных глаз зевак красным балахоном, и пристально взглянул в ее глаза.
«Ни единое создание будь-то древнее иль новорожденное не знает Ад лучше меня, Принцесса. И ты - не исключение!» - властно заговорил Харон Мэнсон, и нотки превосходства были в его словах, но Антикриста, воодушевленная побегом из опостылевшего ей места, пожелала их не услышать. В черноте ночи, что на земле звалась бы таковой, здесь же вечно прибывавшая над головами грешников тьма, в ее черни, двое двигались вперед, одна - к свободе, другой – к победе. Запах тлена человеческой плоти вперемешку с гнилью речных растений ударил в нос девушки. Криста-Сатана еще никогда не бывала так далеко от дворца. Казалось, эти двое демонов Ада шли часы, дни, месяцы - так болели ноги, стертые в кровь; так болели глаза без сна; так болело сердце, одолеваемое червями сомнения. Но то был лишь мираж, фантомные боли мертвых душ.
«Мы прибыли!» - ознаменовал Демон Времени, и распростер руки в приглашающем жесте перед своей Королевой. Алым очам Антикристы явилась черная гладь воды, что была спокойна и отражала лишь редкие всполохи молний огненного неба над головой демонессы. «Отличная ночь, чтобы умереть!» - мрачно пошутила та, и кровоточащими ногами шагнула в лоно вод реки Леты. Сотни незримых ледяных иголочек вонзились в босые ступни бывшей Королевы Преисподней. Но она не почувствовала боли, лишь бесконечное, ни с чем несравнимое облегчение. Словно груз ее ответственности, что лежал целым Адом на ее плечах атланта пропал, и она смогла вздохнуть полной грудью, как и не дышала никогда до сих пор. Костлявой рукой волшебника-альбиноса были стерты воспоминания из ее головы демонессы, и легкость полного неведения, присущая лишь смертным, но не жителям Подземного Царства, поселилась в ее сердце. Та нить, что привязывала Антикристу все эти годы к этому грешному месту, ее якорь в море скорби, который держал ее душу у берега земли мертвецов, оборвалась в ту же секунду, когда ступила она в ледяные воды Реки Безвременья.
Антикриста была Королевой Адополиса, и она была привязана к нему, как сторожевой пес. Адская девушка и ее Царство, сосуществовали вместе, выпивая кровь друг друга по капле, кто останется в живых и не сойдет с ума - тот и выиграл. Но теперь Криста нашла выход, и это сделало ее душу свободной, и крылья демона за ее спиной будто скинули сто фунтов и стали легче, ноша их перестала угнетать и клонить к багряной пыльной огненной земле Царства Проклятых, а потом они и вовсе исчезли. Демонесса больше не принадлежала этому месту, словно кто-то вытолкнул ее в новый мир, отпустил, и дал воспарить над вечностью упадка. «Гори огнем!» - бросила она своему трону, вскинув правую руку в оскорбительном жесте среднего пальца вверх. Не оглядываясь назад, где словно подлый пес впотьмах прятался в ее тени Харон Мэнсон, она шагнула в глубину ледяных вод, и была такова. Пропали из виду ее рога и хвост, словно стертые этими водами с лица адской земли. Послышался плеск черных волн, но затем, все разом стихло, не оставив и следа от той, что была некогда великой Королевой этих мест.
***
Джимми Паника мялся на пороге тронного зала Люция, в нерешительности переступая своими пыльными казаками с ноги на ногу. Он все-таки нашел в себе силы постучаться в дубовые двери Главы Ада. «Войдите!» - услышал громогласный рокот Люция за дверью, и тяжко вздохнув, вошел внутрь тронной залы. «О, Джимми Паника, рэбэлл-анархист, зачем пожаловал?» - усмехнулся клыкастой пастью Кристоф внутри Люция. «Принести свои искренние извинения за поведение вашей подданной Анатоль Риддл» - по-старчески прокаркал Глава рэбэллов. «К Риддлам она имеет такое же отношение, как и я, - отмахнулся от извинений Паники Люций. – Сумасшедшие женщины хуже ядерной войны». Джимми согласно кивнул, невольно вспомнив свою жену-ведьму, и хотел было еще что-то добавить, что дескать он сам, Джимми Паника не причем, и он всячески, разумеется, только внешне, на стороне Люция, и no hard feelings2, но их беседу бесцеремонно прервал явившийся из неоткуда посреди адской приемной ослепительно-белоснежный лифт.
Двери лифта стремительно распахнулись, и благостный золотой свет залил адскую приемную, пытаясь очистить все вокруг от греховной скверны. Но, увы, тщетно, ведь лифт этот материализовался посреди Адополиса, как никак, царства Зла и Порока. Лицо Люция скривилось от неприязни, и он, не оборачиваясь, прекрасно понимая, кто именно явился мешать его делам, вежливо вопросил: «Привет, Волдо, зачем пожаловал?». Правитель Ада поднял глаза на своего помощника Панику, но не увидел сосредоточенного лица пожилого мужчины перед собой; тот упал на колени на пол, его скрючило от боли, будто тряпичную куклу озверело драла уличная собака. Люций разочарованно вздохнул и поднялся с трона с намерением помочь Джимми Панике встать с пола. «Ты, светлый, не являлся бы ко мне в Преисподнюю без приглашения. Видишь, моим людям от одного твоего вида плохо становится!» - саркастически ухмыльнулся Люций, наконец, удостоив Волдо взглядом своих алых глаз.
«Меньше грешить надо было при жизни, Люциянус!» - посмотрел исподлобья, с осуждением на главу Ада голубоглазый серафим. «Тоже самое могу сказать о твоих приспешниках, Володимир, не согрешишь - не покаешься, ха-ха!» - парировал Люций в ответ, клыкасто улыбнувшись. «Но достаточно полемики, змеиный язык! – властно прервал главу Ада светлый гость. - Я явился узнать, где твоя несравненная дочь, и какова причина тому, что она не появилась сегодня в моей зале в назначенное время на партию в шахматы?». «Антикриста? - рассеянно проговорил Люций, обнимая за талию повисшего на нем и обмякшего, словно от солнечного удара, Джимми Панику. - Черт ее знает, хотя, нет, я-то, как раз, не в курсе!». Вновь посмеялся своей внезапной шутке Темный Правитель, а его светлый оппонент в негодовании закатил свои небесно-голубые прекрасные глаза к небу. Волдо недовольно процедил сквозь зубы: «Цирк уехал, а клоуны все в Аду остались!».
«Я, Волдо, в отличии от тебя, не стану стэнить собственную дочь, я же не изврат какой-то!» - начали закипать Кристоф и Люций одновременно – этот светло-задый выскочка пополнил список бесящих их обоих созданий. «А очень похож на на него!» - хохотнул Джимми Паника, приходя в себя, но все еще чувствуя слабость во всем теле. «Придержи язык, Джимми, а не то я тебя отпущу, и ты вернешься туда, где тебе и место, у моих ног!» - разозлился Люций беспардонности своего анархически настроенного подданного. «Люциянус, ты же знаешь, что я ни в жизни не опустился бы самолично в твою клоаку порока, но дело требует того! Я считаю, что Криста пропала!» - веско выдал Волдо. «Не неси чушь, светлый!» - отмахнулся от него, как от назойливый мухи, Правитель Ада, обиженный, что его владения обозвали клоакой. «Я буквально вчера видел ее в Баре с тем чуваком, у которого будто фейс3 черви сожрали, - поведал Джимми Паника. - Как его, Чума?». «Будь поуважительнее! Ты, вообще-то, говоришь про одного из моих всадников Апокалипсиса, Мэднесс Крусифай Гилт имя ему - пригрозил Люций своему приспешнику, и с ухмылкой добавил в сторону Волдо. - Но ты прав, Джимми, у моей дочери дерьмовый вкус на мужчин!».
«Хоули фак4, Люций, ей богу! Целое столетие, в одно и то же время, твоя дочь являлась ко мне сыграть партию в шахматы. Но сегодня что-то явно случилось, и это нарушило ее планы!» - начал терять терпение Волдо, будто метал бисер перед свиньями. «В Ад попадают не только грешники, но и тупицы» - подумал про себя голубоглазый серафим. «А ты уверен, что не перепутал день и время?» - наивно хлопая голубыми глазами вопросил Паника. «Как ты со мной разговариваешь, отрепье?» - оскорбленный в лучших чувствах, воскликнул Волдо, и скривился, будто увидел в своей тарелке, прямо под носом коровью лепешку. «Какие мы нежные! - усмехнулся на это Красный демон. - А ведь Паника - не самая плохая горошинка в нашем адском стручке!».
«Я ничего не путаю, я же сын Бога, в конце концов; и в нашей светлой семье уже есть один урод, и это ты, Люций, так что на мои показания можно положиться!» - бледное лицо златовласого ангела залилось гневной краской. Люций, напротив, был крайне спокоен, будто речь шла вовсе не о его дочери. «Джимми, Криста с Ли еще мутит?» - как бы между прочим бросил Король Адополиса. Покойный рокер утвердительно кивнул, пряча глаза в пол. «Пригласи его сюда, а заодно и Чуму, может они что знают!» - велел Красный демон. «Всегда хотел сказать тебе, Люций, что в Аду ты стал еще уродливее: эти рога, хвост, красная обожженная кожа, фу! Воистину за грехи воздается по деяниям твоим!» - сказал Волдо, пытаясь задеть за живое демона. «Без греха ты тоже как-то не очень выглядишь Волдо, хотя, почему это без греха? Ты ведь спишь с самой Сатаной!» - парировал Люций с усмешкой.
«Я не, - глаза Волдо стали размером с блюдца. - Мы не в таких отношениях! Я люблю ее, вот и все!». «А вот они с Кристой именно в таких!» - хохотнул заблаговременно спрятавшийся за спиной люция Джимми Паника, когда в зале появился лифт, и из его черных дверей явился Чума, собственной ужасающей персоной, более известный среди местных грешников, как Людовик Дед Старз5.
1 – (англ.) – Целуй меня, пока мои губы не отвалятся
2 – (амер.) – Никаких обид
3 – (англ.) – Лицо
4 – (амер.) – Святая хрень (здесь)
5 – (англ.) – Мертвые звезды (название адской рок-группы)
Глава девятнадцатая She Devil 1
Бледный демон Времени Харон Мэнсон ненавидел безвыходные ситуации, но на этот раз, игра действительно стоила свеч. Лишь бесконечная жажда власти вела его все эти годы к победе, и если этот Древний Дух просит его, Харона, о помощи, то вряд ли он такой уж жуткий и всесильный, как кажется на первый взгляд. В конце-концов, если бы хитрая душонка лодочника не дала согласие трудится на благо Преисподней, и иногда, под большим секретом, на благо Царствия небесного, его самого точно так же заперли бы на Кладбище вместе со всеми древними, как опасное и неугодное этому новому современному миру создание прошлого.
Но как ни прискорбно, в одиночку Харону выполнить странную просьбу Биста было не под силу. Река Безвременья, именуемая в Преисподней Летой, была слишком своенравной, чтобы подчиняться кому-либо. И воды ее были настолько тяжелы, насколько и легки; текучие, словно ртуть, но и тверды, как камень. Они дарили жизнь и смерть, в зависимости от состояния пациента. Тот скорее жив или все-таки мертв? Бледному демону нужна была помощь старухи-вудички, жены Джимми Паники, но его-то посвящать в свои планы демон совершенно не желал. Джимми был отличным лидером, за которым толпами шагали униженные и оскорбленные, но умом или смекалкой этот мертвец не блистал, соответственно, и помощи от него в деликатных делах ждать не приходилось, а в магических – и подавно. Но без магии, как полагал разноглазый демон, в этом случае никак было не обойтись.
Он мог бы попросить, не вдаваясь в подробности, наколдовать ему все, что он возжелает своего любовника Люциянуса, и это, по мнению Харона, и он неприятно ухмылялся при этих мыслях, было бы крайне карматично: Красный демон своими же лапами нарисовал бы свой конец. Но чувство самосохранения, не пойми откуда взявшееся у мертвеца, подсказывало лодочнику не быть опрометчивым, и не посвящать лишние уши в свои дела. Ведь если их война обречена на проигрыш, то что станется с ним, Хароном Мэнсоном? Хотелось бы, чтобы ничего ужасного, или, как минимум, непоправимого.
Среди смертных душ он был один такой, не считая Войны, Чумы, Голода, но они никогда не считали его вестником Апокалипсиса, даже когда тот служил Смертью на службе Зла. Проклятие Харона Мэнсона и сейчас уносит гораздо больше душ, чем эти трое вместе взятые, ведь имя ему Время, а оно, как известно, быстротечно и неумолимо. Магичка Вуду и Древний Дух, а теперь и он, Харон, стали частью плана, описанного в Книге Бытия, и ему самому стоило держаться ближе к сильнейшим, из тех, кто есть. Он желал бы сотворить Ионах Мортем, и разнести к чертям это Королевство Зла, камня на камне не оставив, лишь пепел по ветру, но даже бывалые маги не поддержали его, исполненные страхом перед неизвестностью и неизбежностью этого заклятия. Хотя оно было бы самым простым и единственно верным решением. И Джимми Панике пришлась бы по нраву эта Анархия вокруг, без властителей и слуг; без неба и земли; без дня и ночи; и без жизни. Пока смерть не разлучит нас всех.
***
В латексных черных брюках, пиджаке с красными эполетами, и с черно-синими дредами, которые, будто змеи, опутывали его голову и плечи, Людовик-Чума явился перед светлым ликом голубоглазого серафима Володимира, и тот готов был поклясться, что заметил, как дреды на голове вестника апокалипсиса шевелятся и шипят. «Чего тебе, новое Величество?» - без особого уважения взглянул своими белесыми глазами-бельмами на Люция тот, кого, с любовью, Криста-Сатана именовала Людо. «Ты знаешь, где моя дочь?» - властно вопросил Люций. Но демон ада не успел ответить, пав ниц от нестерпимой боли в висках, будто сотни железных буров разом устроили концерт группы «Slayer» в его мозгу, перед ликом сына Бога Волдо. Глава Ада печально покачал головой и буркнул себе под нос: «И этот туда же, а еще Всадником Апокалипсиса зовется!». Однако, Чума оказался более стойким к светлым чарам Волдо, чем простой грешник Джимми Паника, приземлившись всего лишь на колени, но не опустив гордого демонического взгляда.
«Где моя Криста?» - властно вопросил Володимир, глядя сверху вниз на демона ада. «Иди в пекло, светлый!» - с великим трудом усмехнулся своей приличной половиной лица Мэднесс, все еще ощущая нестерпимую для смертного, но вполне терпимую для мертвеца, боль. «Ну же, Чума, давай покончим с этим! – взмолился Король Ада. - Так долго светлые в моем доме еще не задерживались, я устал!». «Величество, я не в курсе передвижений Антикристы! Спросите у фюрера, а лучше, у того раскрашенного пидора Ли!» - в сердцах бросил Люцию Мэд. «А вот и он!» - словно, между прочим, подобострастно брякнул Джимми Паника. Двери лифта вновь открылись, выпуская в залу парня в видавшем виды черном кожаном плаще и с бело-черным гримом на лице, в лучших традициях группы «Kiss».
«Приперся, гондон!» - ругнулся сквозь зубы Чума в сторону явившегося мертвеца. «И ты здесь, Вормфейс!2 - махнул ему рукой в приветственном жесте Брэндон Ли, и тут же в сторону Люция или Джимми Паники, никто не смог разобрать толком, с поклоном выкрикнул. – Ваше величество!». Джимми Паника, напротив, сразу понял, что генерал повстанцев обращался именно к нему, и незаметно от своего нынешнего повелителя Люция, отдал салют от виска двумя пальцами левой руки. «Я слышал, Вы потеряли Сатану?» - с плохо скрываемой усмешкой в голосе вопросил Ли. По неизвестной никому из присутствующих причине, тот не согнулся от боли при виде великолепия сына божьего Володимира, только лишь дотронулся до правого виска, словно почувствовал легкую мигрень.
Присутствующие уставились на вновь пришедшего в изумлении. «Ли, какого хрена?» - вопросил Паника, намекая на его поразительную стойкость ко светлым чарам сына божьего. «А чего? Я ж там был, - с этими словами Брэндон указал пальцем наверх. - Здесь меня вообще быть не должно, но сучка Криста потеряла мои документы!». От этих слов генерала рэбэллов глаза Волдо полыхнули синими молниями, он вскинул руку, и одна ударила в миллиметре от ноги сапога мертвой любви всех готочек мира. «Держи язык за зубами, Брэди! У нас тут невменяемые!» - самым очевидным образом кивнул на Волдо Люций. Ли лишь понимающе усмехнулся в ответ. «Я не знаю, где ваша Королева, господа. Мне было не до этого - я строил убежище на Свалке! – заявил Брэди Ли. - Рук не хватает, приходится самому пахать».
«Грешникам рук не хватает? - захохотал на это Волдо. - Не могу в это поверить!». «Уж поверь, прана-хренана, йога-х*ега. Все такие просветленные стали, что аж тошно!» - скривился, как от зубной боли Правитель Ада, поддерживая слова мертвого актера. «Скажи все, что знаешь, Брэндон Ли; и я заберу тебя в Рай, как ты того заслуживаешь!» - елейным голосом предложил сделку мертвому актеру Волдо. «Заманчивое предложение, Ваше Светлейшество, но я, пожалуй, откажусь. - ответил на это генерал повстанцев к всеобщему удивлению. - Рай этот ваш - то еще развлечение, могу вам признаться!». «Я так смотрю, Ад из грешника ничем не вытравишь! - разочарованно покачал головой Волдо. - Мне жаль, но придется прислать к вам отряд ангелов с обыском».
«Никаких больше светлых в моем королевстве! - агрессивно взревел Люций, глаза его полыхали красным огнем, и он будто бы стал еще огромнее, заполняя собой все пространство тронной залы. - Пусть Адольф собирает отряд! Ищите мою дочь в Аду, в Раю, на Земле, где хотите!». «Я знал, что ты разумный демон, Люциянус!» - одобрительно кивнул на это Волдо, и погрузившись в внезапно появившиеся позади него золотые двери лифта, отбыл в свое белое королевство. «Валите уже отсюда и вы, идиоты! И найдите себе бабу попроще! - устало выдал Люций, прогоняя Ли и Чуму вон. - И ты, Джимми, сил моих больше нет видеть твою постную физиономию! Гитлера сюда, мне нужно обсудить с ним поиски этой мелкой занозы в заднице!».
***
«Мэднесс Крусифай Гилт, in flesh3, можно сказать! – завел беседу елейным голосом Джимми Паника, обнимая разгоряченного после концерта грешника за плечи. - Ты же, как и Криста, можешь говорить на разных языках?». Глава рэбэллов поймал демона у барной стойки, где он, несмотря на свою популярность у грешниц и грешников Преисподней, восседал в гордом одиночестве. Старик Джимми широко улыбался адскому музыканту, но тот отстранился от любезности мертвого рокера, и удивленно вскинул бровь. «Ich предпочитаю Deutsche sprache4!» - недовольно ответил на это Мэд-Чума. «Ну, конечно, конечно! - заверил ничего непонимающего Мэда Джимми. - Вы так здорово выступаете! Ты – гений музыки, Мэднесс Гилт! Жаль, только Ад недостаточно жарок для тебя, слишком мало места для твоего таланта!». «И что с того? Я здесь по своей воле, в отличии от местных покойников!» - безразлично пожал плечами солист группы «Мертвые звезды». «Вот именно! Попросись в поисковый отряд Гитлера, и увидишь, что на Земле гораздо больше возможностей! - по-отечески подбадривал мертвеца рэбэлл. - Разве ты не хочешь снова увидеть свою Королеву?». Паника достал козырь из рукава, и Чуме вдруг оказалось нечем крыть.
«Гадик собирает отряд по приказу Люция и Волдо. Ты со своими вестниками апокалипсиса отлично впишешься к нему в команду!» - широко улыбался Глава повстанцев. «Стариком ты выглядишь дерьмово, Джимми! - усмехнулся уголком рта Мэднесс. – Раньше ты был секси, а теперь – труха и гниль, что наверху – то и внизу». «Иди на хрен, демон! Ты вообще себя в зеркало видел, красавчик с гниющей рожей? – обиделся на критику Паника, но потом вдруг, будто невзначай, добавил. - А среди людей твое лицо приобрело бы вполне человеческие черты, как у Кена или Стива, кто там трахает Куклу Барби?». В глазах Мэда зажглись нехорошие красные огоньки гнева, и он прошипел на ухо Джимми Панике: «Ты что же, антиквариат, думаешь, я урод?». «Нет, ну что ты, я хоть и old5, но отнюдь не faggot6. - открестился рокер. – Но даже я вижу, что девушки выбирают тебя во вторую очередь! Ты же в курсе, кто у нас тут первый жених».
«Этот мудак Ли!» - глаза Мэднеса сузились в две змеиные щелки от злости. «Хотя, это несправедливо, ведь ты гораздо талантливее его! - подлили масла в огонь елейным голосом Джимми. - А еще говорят, на Земле демоны теряют память». «Как это? - переспросил с интересом Мэднесс. - Я так давно там не был, что уже и забыл об этом». «С чего мне врать? Мне Харон Мэнсон говорил, он туда, как себе домой хаживает. Ты ничего не помнишь - в этом все дело! - попал в яблочко рокер. - И Криста ничего не вспомнит. Бедная девочка, наверное, очень страдает там, у людей, одна-одинешенька!». «Надо найти Принцессу!» - между бровей всадника апокалипсиса пролегли мрачные морщины задумчивости. «Ты абсолютно прав, Мэднесс Крусифай Гилт!» - воодушевленно подбадривал мертвеца Паника. «Это мой долг, как ее солдата, и... как любовника?» - задумчиво переспросил в пустоту Чума. «Да-да, именно так! Выживут только любовники7. Нельзя терять ни минуты, тебе нужно спешить к Гадику» - настойчиво подтолкнул Мэда в спину к выходу из бара Паника. «Почему ты зовешь Гитлера «Гадик»?» - недоуменно переспросил Мэд задним числом. «Гитлер Адик, мне в лом это выговаривать, Гадик куда проще!» - усмехнулся в ответ Джимми Паника, выказывая абсолютное неуважение к персоне военачальника Ада.
1 – (англ.) - дьяволица
2 – (англ.) – (здесь) лицо с червями
3 – (англ.) - во вплоти
4 – (нем.) – Я предпочитаю немецкий язык
5 – (англ.) – старикашка
6 – (англ.) - педик
7 – отсылка к фильму Джима Джармуша «Выживут только любовники»
Глава двадцатая Storm1
Адольф, будто почувствовав неладное, явился собственным трупом к своему новому-старому хозяину. Быть одним из вестников апокалипсиса и верховным воеводой Ада, возможно, имело в себе некую мифическую прелесть, но с веками, чертовски надоело. Особенно, когда твою бессмертную душу использовали не по назначению, а всего лишь в качестве «мальчика на побегушках». Приказы вновь обретенного беглого правителя стали еще бестолковее, чем были при правлении взбалмошной девчонки Сатаны, а ковбойские сапоги престарелого прощелыги Джимми Паники вновь поселились в тронной зале, в качестве первого советника, но, по мнению самого немца, первейшего подлеца. Гитлер помнил сколько раз этот янки выбирал сторону, и сколько раз предавал своих ради выгоды. Немец не доверял никому, кроме, пожалуй, самой Антикристы, но она, как женщина, имела характер ветреный и непоследовательный. Но даже местная Drama Queen2, была лучшим правителем, чем обновленный и какой-то, в хреновом смысле, прозревший Люций.
Адские жители с такой радостью встречали вернувшегося Короля, но не прошло и года, как они же стали поносить его на каждом углу. Свобода и Анархия – было новым девизом Ада. Кочегарка закрылась, Банк еле сводил концы с концами, а выпивка в Баре была на исходе. Виной последнему была Криста, которая стала круглосуточно проводить время в Баре вместе со своей разудалой компанией подпевал, топя в вине свои душевные терзания по канувшему в Лету, скорее всего, Волдо. Почувствовав неладное, где-то внутри, там, где у живых находится сердце, Адольф покинул черный лифт, который привез его из Кочегарки в тронную залу. Мрачным исполином Король Ада восседал на своем резном величественном троне, подперев рукой огромные черные рога, в раздумьях. «Явился, наконец, Криг! – недовольно растягивая слова проговорил Люций. - Ты потерял мою дочь и навлек на меня Гнев Божий в лице Волдо, как будешь искупать свою вину?». «При всем моем уважении,» - начал было фюрер. Но Люций его перебил, властным жестом руки заставив заткнуться. «Хватит врать, Криг, я вижу твои мысли насквозь. Ты считаешь меня самодуром!» - разозлился Глава Преисподней. «Я не знаю, где Криста, - честно ответил на это немец. - Вчера была в баре, а сегодня ее там нет. Лучше задайте этот вопрос легионам ее бывших и нынешних любовников!». «У тебя хватает наглости говорить со мной в таком тоне, Криг? - нервно вскинул правую бровь вверх Люций. - Думаешь, всаднику апокалипсиса по плечу тягаться с Темный Ангелом?».
Подступающий к горлу обжигающий адский гнев душил Люция, он клокотал, будто лава в жерлах вулканов Преисподней. Но ему не суждено было пролиться смертельным огнем на ни в чем не повинное чело Гитлера. Буре злобы Короля помешало учтивое покашливание в дверях черного лифта. Красный демон повернул рогатую голову на звук, и увидел перед собой высокого богомоло-подобного мертвеца в черном. Его белые до блеска серебра волосы аккуратными прядями спадали на плечи. Разного цвета глаза горели отблесками адского пламени. Люций невольно залюбовался этим прекрасным принцем, будто серебряная статуэтка, украшавшим собой все вокруг, даже это гнилое место всеобщего разложения. «Ваше Величество! - расплылся в улыбке своей приглядной половиной лица, обнажая жемчужно-белые зубы Харон Мэнсон. – Я прибыл к вам по приказу его темности Джимми Паники». Люций согласно кивнул, и Харон переступил порог тронной залы, аккуратно придерживая свое черное, как сама ночь, одеяние.
Гитлер возвел глаза к потолку, увидев выходящим из адского лифта этого скользкого типа. Харон, этот червяк и двуликий торгаш вызывал у немца неконтролируемое отвращение. Как можно быть настолько ужасающим внешне и внутренне, будто у Бога не нашлось для этого существа ни единой капли жалости, будто бы он не заслуживал ничего более, кроме как сплошное и неисправимое уродство. «Мне жаль сообщать Вам плохие новости, Правитель, но Ваша дочь действительно пропала!» - со скорбным лицом, явно неискренне, по мнению Адольфа, выдал Харон. «Да как ты-то узнал? - вспылил теперь уже фюрер, с почти осязаемой ненавистью глядя на альбиноса. - Вы что, с этим тупоголовым янки, всех ее подстилок за последние триста лет опросили?».
Как только эти слова сорвались с губ вестника апокалипсиса, кровавая вспышка озарила помещение, и красная злая молния ударила в миллиметре от носа военного сапога немца. Тот еле успел отскочить, чтобы не быть испепеленным замертво осязаемым гневом Правителя Ада. «Ваше Величество, я обнаружил следы Антикристы на берегу Леты, там же было и ее облачение. Королева явно сбежала в Царство Живых!» - и бровью не повел Харон Мэнсон. «Конечно же, куда же еще ей бежать! – мрачным голосом в голове заговорил вампир Кристоф внутри демона Люция. – Вся в папочку!». Лишь услышав про Лету, Люций приложил указательный палец к губам, призывая своего внутреннего подселенца закрыть рот. «Это не для чужих ушей!» - вскричал Красный демон в сердцах. Но Харон принял это на свой счет, понимающе кивнул и тактично замолчал.
Гитлер насторожился, прикидывая в уме, как Криста могла сбежать, и главное - зачем? Теперь, когда адской девушке даже не нужно было выполнять свой долг перед Преисподней, она должна была быть вполне счастлива в своем излюбленном безделье. «Ты, - указал Люций пальцем, венчанным звериным черным когтем на фюрера. - Возглавишь поисковую операцию на Земле. Верните мою дочь обратно в Ад!». На приличной половине лица бледного демона отразилось удивление, смешанное с сожалением, но он учтиво промолчал. «Но, ведь, пройдя через Лету, мы рискуем все напрочь забыть!» - с недоверием в голосе произнес Гитлер, обращаясь к Демону Времени. Харон в ответ индифферентно пожал плечами - проблемы с памятью нервозного немца его не заботили. «Но ты, ведь, как-то справляешься с этой бедой?» - с нажимом вопросил Люций, пытаясь мысленно влезть в голову к лодочнику. «Да, я пишу себе записки!» - почти честно признался Харон Мэнсон, чтобы прекратить посягательства Красного демона на его мозг. «Мне тогда надо учебник немецкой истории с собой тащить» - мрачно пошутил Адольф, но никто в зале не засмеялся его грубой шутке.
Возможно, Адольф мог бы найти другой путь, измарав свою форму в пыли светлых сил, но Люций метал гром и молнии, желая сию же секунду возвратить ему любимую дочь. Это значило, что в обход приказов его повелителя действовать он не мог, как бы ему не хотелось вновь увидеть своего друга Маркуса Феррейна. Без Кристы-Сатаны, казалось, адская система вот-вот готова была выйти из строя. Вернувшись после долгого отсутствия, Король Ада сильно изменился. Его перестало интересовать управление. Он все больше углублялся в себя. Нацмальчики замечали, что он стал дружен с Джимми Паникой и прочими отбросами со Свалки, и это обстоятельство сильно подрывало боевой дух. Последней каплей в чашу терпения военачальника стало то, что теперь весь этот сброд стал собираться в тронном зале. А Люций слушал их всех внимательно, все эти бредни про равноправие и перемены; про искупление и возможность прощения грехов. У несчастного немца просто не оставалось выбора, как только довериться хитрому ужу - Харону и отправиться на поиски меньшего из двух зол среди правителей Адополиса - Антикристы.
Но такое количество проклятых душ, желающих оказаться на Земле, не могло не привлечь внимание Волдо. Ясноглазый серафим наказал темным взять с собой одного помощника из его светлой свиты. Гитлер намекнул было на кандидатуру красноволосого ангела Маркуса, но Волдо уже принял решение приставить к ним Апостола Андрея, который искренне был заинтересован в поиске своей адской подруги, единственный из всей делегации, по собственной воле решивший отправиться в человеческий мир. Святоша обещал не мешаться под ногами и всячески способствовать поискам, но немцу в это мало верилось, потому как, там, где светлый наследил – беда будет.
***
Харону Мэнсону всем его естеством не желалось возвращаться за ворота Кладбища, вновь опускать свои, до зеркального блеска начищенные остроносые, из кожи черного питона сапоги, в красную пыль земли Некрополя. Лодочник боялся, и это новое для него чувство вселяло ужас его душу, оказаться запертым в четырех стенах этого греховного места. Ад был прекрасен для такого падшего создания, как Харон, но вот Кладбище было сущим проклятьем. Впервые, ярый подстрекатель и хитрый стратег, усомнился в себе и своем решении вести войну против Красного демона Люциянуса. Ведь в случае провала, Джимми Паника и Брэндон Ли окажутся всего лишь в Кочегарке, они лишь глупые людишки, без особых сил, но лишь с влиянием на умы масс, а он же, как демоническая личность, явно отправится за ворота Кладбища, и будет прозябать бесславным и бесполезным куском эктоплазмы в этом древнем безумии, ровно как Бист или Мари Лаво.
Все его тело, высокое, тощее и немного сутулое, словно у насекомого-богомола, противилось тому, что собирался делать Демон Времени, но желание жить и быть неумолимо толкали Харона на подвиг. Он вновь, как и прежде, стоял перед дверью костяной избы ведьмы-вуду, и пытался подавить в себе приступы тошноты, что являлось ярым показателем отторжения воли демона. Однажды он уже чувствовал такое, будучи Смертью на службе зла, когда он получил задание от Антикристы – убить своего лучшего друга, там, на Земле. Но он не в силах был выполнить данное поручение, и ему пришлось вышибить себе самому мозги из охотничьего ружья, чтобы прекратить эту пытку. Больше всего на свете Демон Времени терпеть не мог быть в подчинении, но судьба-злодейка распорядилась им именно так, поставив в услужение для халдейской работы. Жуткие гораны обступили избу полукругом, будто были охранниками жилища ведьмы. Но противные создания держались в отдалении и внимательно следили за движениями речного демона своими белесыми крысиными глазками, словно адские псы. Гораны явно ожидали чьего-то приказа, чтобы за секунды напасть и растерзать на куски незваного гостя.
«Открывай, старая ведьма! – позвал Харон Мэнсон через дверь, в надежде, что Мария Лорейн-Лаво Риддл услышит его. – Мне нужна твоя помощь». «Входи, Белоснежка, - послышался скрипучий старушечий голос из глубины костяного дома, но меж тем, совсем не лишенный ноток власти. – Напою тебя чаем». «Нет времени на чай, - веско заявил Харон, уверенным шагом переступив порог жилища колдуньи. – Нам нужно скорее спешить к реке Лете». Ведьма усмехнулась беззубым ртом и прокаркала: «У Демона Времени нет лишнего времени, как иронично». «Тебе ли не знать, что мы - маги мало что можем получить для себя» - отмахнулся от нее Харон. «Можем, - осклабилась Мария в ответ. – Чужими руками жар загребать». «Гори в Аду, ведьма!» – вспылил Харон, обиженный ее наглостью. «Ну уж нет, милок, - продолжала улыбаться старуха. – Это твоя судьба, не моя!».
«Ты все смеешься, - серьезно заговорил Демон Времени. – Но скоро будет не до смеха. Если мы с тобой не выполним просьбу Биста – он откажет в помощи твоему ненаглядному Джимми Панике. И тогда не будет никакой войны, а будет вечный Красный демон на железном троне». «Люций не так уж плох, - уверенно ответила на это ведьма вуду. – Зачем марать руки?». «Очнись, старая, - разозлился бледный демон. - Он заточил тебя на Кладбище, и вряд ли позволит вернуться на землю, как ты того желаешь». Мария тяжело вздохула, словно узрела в словах бледного демона истину, и минуту подумав, вопросила, смягчившись: «Чего изволишь, Белоснежка?». «Бист просил меня принести ему воды из Реки Безвременья, - пояснил Харон. – Но я не могу просто так взять и отдать Бисту, то, что он хочет. Тут нужна…». «Жертва, - подсказала старуха ведьма, словно прочитав мысли гостя, и бледному демону, на миг, показалось, что в ее черных глазах блеснул кровожадный огонек. - Нам нужен сосуд, как в Вуду, и мы сделаем Зомби. Я помогу тебе, Белоснежка, раз уж ты избавил меня от прошлого». «Начинай писать мемуары, бабуля. - мрачно посоветовал Харон. - Вива Анархия!». «Вива Свобода!» - беззубым ртом выдала старуха, посмеиваясь, уверенная на все сто в своем успехе.
Покинув избу из костей, двое, высокая, с прямой спиной фигура бледного демона и низкая, по-старушечьи сгорбленная - ведьмы, впотьмах Царства мертвых и забытых медленным шагом, Мария не могла двигаться быстрее, ввиду свой дряхлости и немощности, а Харону претило предложить ей руку, ведь джентельменом он для старой ведьмы быть не желал, приближались к воротам на выход из Некрополя. Гораны больше не шевелились, не качали головами, словно одержимые; не вращали налитыми кровью глазами навыкате; не трясли своими тощими руками-щупальцами. Они застыли, словно по команде невидимого колдуна, и ждали приказа. Демон времени не мог сказать в начале, чего они ждали. Но, позже, стало понятно, что ожидали они своей участи, ведь верховодила ими Мария Лорейн-Лаво.
Старуха-ведьма обогнала демона, и решительно двинулась вперед, к низшим созданиям. Мария щелкнула пальцами правой руки перед вытянутой, словно у таксы, мордой одного из горанов, поманила его за собой, как собачку косточкой. Согбенный, на слабых нижних конечностях, он пошлепал вслед за колдуньей, словно послушный пес за своей хозяйкой. А Харону вдруг почудилось, что идет позади Марии совсем не уродливое адское создание, а, всего лишь, неcчастный грешник, которого злобная старуха вела на заклание. Агнец божий без своей воли. Как только трое мертвецов подошли к воротам, Мария Лорейн Лаво – Риддл замешкалась. Старуха словно испугалась перешагнуть порог, словно там, за ним ждал женщину сам Инонах Мортем. Она толкнула вперед себя тупоголового горана, и тот, как по команде, начал переступать задними кожистыми лапами через невидимую черту между Кладбищем и Преисподней, безвольно повесив свою несоразмерную коричнево-зеленому телу огромную башку и тощие передние лапы. С древним мертвецом ничего не произошло, и пожилая женщина облегченно вздохнула. Она поправила свое поношенное черное платье и ветхий тюрбан на голове и гордо прошла вслед за своим питомцем. «Не обманул, милок, - прошамкала ведьма своим старушечьим ртом. – Честь по чести». «Благодари пресвятого Маркуса Феррейна, - тихим голосом ответил на это бледный демон. – Его молитвами, ты теперь свободна». «Ты – жуткий тип, Харон Мэнсон. – впервые, ведьма, назвала лодочника по имени, да еще и толикой уважения. – Везде у тебя рука руку моет». «Без этого, Мария, в Аду не выжить» - прошелестел в ответ голос лодочника.
Покинув проклятый Некрополь, старуха-ведьма, словно скинула сотню лет, преобразилась, спина ее стала прямая, словно у молодушки; кожа выровнялась, пропали морщины; глаза ее заблестели жаждой жизни, и из уст колдуньи полилась тихая песнь Вуду. Харон смотрел на перемены в женщине, не без зависти. Лик демона остался без изменений, ведь он сам, по-прежнему, принадлежал Аду, и вряд ли смог бы это изменить. Босыми ногами ведьма-вуду ступала по обоженной земле Адополиса, а бледный демон, в своих щегольских сапогах ручной работы итальянских мастеров человеческого мира, приближались к реке Безвременья. Горан плелся позади своей хозяйки, и Харон с неприязнью таращился на создание, обтянутое сухой кожей, с длинным хвостом позади, словно у земного кенгуру. Харон Мэнсон невольно взгрустнул по своей человеческой жизни, ведь после того, что они затеяли с Джимми Паникой и его рэбэллами, он вряд ли сможет вернуться в смертный мир. Но и возвращаться-то демону было некуда, не к кому и незачем. Вся его судьба была привязана к Аду, как гласила Книга Бытия, и он собрал свою историю по кусочкам и обрывкам чужих жизней.
Оба, и ведьма, и демон, услышали вблизи тихий плеск волн, и глаза их загорелись магическим огнем. Харон подошел к черным водам так близко, что они, при движении, почти касались острых мысов его черных сапог. Алое небо над Адополисом огненными всполохами отражалось в темной воде реки Леты, и там, внутри них, небо над головами грешников казалось еще более зловещим. Близнец в отражении всегда злой. Харон Мэнсон скинул колпак дорожной черной мантии, высвободив голову с ореолом серебряных волос на ней. Демон Времени распростер руки, словно колдун на ритуале, костлявые запястья вскинули ладони его, и из кончиков гниющих пальцев явилось красное магическое свечение. «Поток твой забираю, жертву тебе оставляю. Кровью окропляю, время покупаю» - шептал свое заклинание Харон.
Мария Лорейн-Лаво Риддл, уже не старуха, но женщина средних лет, тем временем, приказала своему помощнику-горану лечь на землю. Тот неуклюже умостился на белом песке берега реки. Горан послушно улегся на спину и сложил руки по швам, словно его тлевшее в Преисподней тело каким-то чудом помнило ту позу, в которой сотни лет назад хоронили его, будучи человеком. Круглый вечно голодный живот его, грушевидной формы, торчал кверху, словно гора возвышалась над местностью. Воды реки Безвременья внезапно загудели, зашумели, и где-то на бескрайних просторах ее зачинался шторм. Ведьма выудила из широкого рукава ее этнического платья атамэ2 с кривым лезвием, которое, словно молния, сверкнуло на миг над головами колдунов Харона Мэнсона и Марии Лаво, и вонзила клинок в живот глупомордого горана. Ужас на секунду блеснул в глазах послушного зомби, и он начал дергаться от боли, извиваться, словно уж на сковородке. Харон поморщился, и ощутил в глубине своей мертвой души жалость, или скорее сожаление, что ему пришлось наблюдать за работой жестокой жрицы-вуду.
Кровь у низшего демона была серой и неприглядной, словно грязная и зловонная болотная жижа. Он кряхтел и скулил, будто вспомнив, что когда-то был живым созданием. Эти звуки мучения, когда Мария Лаво вспарывала по горизонтали его живот, гулким эхом отдавались в ушах Харона Мэнсона. И демону пришло воспоминание, как в прошлой жизни, его лучший друг так же, как и эта жуткая ведьма, стоял на коленях над его собственным окровавленным мертвым телом. Из пасти горана потекла кровь, когда колдунья вуду погрузила руки, по локоть, в его внутренности и начала вываливать их на берег, окропляя белесый песок серой кровью низшего демона. Она обрезала кишки с двух сторон, и полый живот горана издал громкий звук, выходящего воздуха. Где-то в отдалении слышались раскаты грома.
Харон Мэнсон опустился на колени прямо в воды Леты, кончики его пальцев светились красным пламенем Преисподней, и он готов был творить магию. Так же, как и горан, Лета сопротивлялась, ее воды плескались, словно бешеные, пытаясь сбить демона с ног. Но он не сдавался, двумя руками удерживал черную воду, которую зачерпнул. Наконец, Харону удалось заключить непокорные воды в красную непрозрачную сферу своего колдовства. Мария склонилась над гораном и шептала заклинания, не давая телу и так уже мертвого создания, рассыпаться в прах. Горан, со вспоротым животом, вращал бездумными глазами, не понимая, где он находится: в жизни или в смерти. Харон аккуратно поместил сферу с водой внутрь желудка низшего демона. Жрица-вуду достала гигантскую, даже по меркам самой смелой и умелой швеи, костяную иглу, и демон готов был поспорить, вытесанную из человеческих останков, из которых было собрано все жилище ведьмы.
Колдунья вырвала у себя с головы нить волос, и продела ее в ушко иглы-переростка. С песней на неизвестном демону, и сакральном от того, языке, Мари Лаво начала штопать горану пузо, словно старой, рваной игрушке. Закончив, ведьма привычным жестом щелкнула пальцами, и ужасный зомби, с кривым шрамом на животе послушно поднялся с земли, вытянув вперед свои руки-щупальца. Мария Лорейн Лаво-Риддл, довольная собой, хлопнула в ладоши и оттерла руки о подол серого, от грязи и пепла Преисподней, платья. «Дело сделано, Белоснежка, он теперь твой. – с этими словами ведьма указала рукой на глупоглазого горана перед ней, затем она опустила взгляд на внутренности горана под ее ногами и мечтательно протянула. - Отличные фаршированные колбаски бы вышли из этих кишочков». От этих слов ведьмы по спине бледного демона пробежала неприятная дрожь. Двое, Мария и Харон, засобирались в обратный путь. На водах реки Леты начался шторм. Поднялся ветер и молнии сверкали на адском небосводе, всячески препятствуя путникам двигаться вперед, словно сам Ад противился их подлым желаниям. Даже Преисподняя может иметь свои принципы.
1 – (англ.) – Шторм
2 – ритуальный нож, применяемый для магических ритуалов
Часть третья The party is better when you’re dead 1
«Быть может, в ней тоже сидел вирус перерождения, а Джибрил, не осознав ужасной силы метафоры, порекомендовал полет. Чтобы вам родиться вновь, прежде нужно...»2
Глава первая Guess who’s back, back again?3
Кладбище Святого Луи утопало в сумерках воскресного вечера. Джонатан Сейнт хоронил какого-то беднягу, которого вне очереди прибрал к рукам Костлявый. Совершая привычные монотонные движения лопатой, могильщик скрывал темно-коричневое дерево гроба с глаз долой, под слоем кладбищенской земли. Хозяин Бюро ритуальных услуг любил свою работу, хотя, порой и сетовал на судьбу за то, что все его окружение - сплошь покойники, да гробы. Живых людей или полуживых, как вампиры его рода, не слишком притягивало к себе место его работы. А клиенты платили деньги за похороны, и исчезали из его жизни, ровно так же, как те мертвецы - из их. Привыкнув пребывать в тишине и одиночестве в этом Некрополе, пожилой вампир не сразу обратил внимание на то, что кто-то вдруг явился рядом и позвал его по имени. Незваному гостю пришлось повторить снова, чтобы удивленный хозяин Бюро ритуальных услуг заметил его. «Сейнт!» - бархатным, обволакивающим, как глоток красного вина, голосом позвал могильщика мужчина за его спиной. Тот обернулся, и от испуга, сам было не свалился в выкопанную им могилу. Перед пожилым вампиром предстал тот, кого никто и никогда уже и не чаял увидеть, и слава Сатане.
Кристоф Риддл довольно ухмыльнулся произведенному на могильщика впечатлению и вопросил, не надеясь на положительный ответ: «Соскучился?». Сейнт не мог поверить своим глазам - перед ним действительно стоял самый плохой вампир из всех, что он когда-либо знал, кроме собственного зятя, конечно же. Но, будто, Риддл-младший стал ростом выше, и глаза его в сумерках отливали красным. Бесплотной тенью, как умеют, пожалуй, только вампиры, ну или демоны Ада, тот отделился от стены белоснежного бельма-склепа, и улыбнулся. Джонатан Сейнт, с удивлением, не обнаружил в его улыбке, как должно, вампирских клыков. «Кристоф?» - переспросил с недоверием в голосе хозяин бюро ритуальных услуг. «Не совсем. - ответил гость с того света. – Это всего лишь мой призрак». Сейнт был удивлен, что этот покойник явился именно ему, ведь среди ныне живущих вампиров, могильщик не был Риддлу-младшему близким другом. Да, он был последним, кто видел мертвое тело Риддла, но, по многолетнему опыту работы на кладбище, Сейнт мог с точностью сказать, что призраки хоронившим их тела могильщикам не являются. Они, скорее уж, навещают живых родственников, да близких друзей. «Те, кто были моими друзьями, либо мертвы, либо счастливо танцуют на моей могиле каждое полнолуние» - усмехнулся бывший вампир Риддл, с легкостью прочитав мысли собеседника.
А могильщик с интересом рассматривал последнего из Риддлов, не скрывая своего любопытства. «Поверь мне, я точно знаю. Мне там, - с этими словами Кристоф указал пальцем с черным маникюром вниз. - Все видно!». «Так ты снова вернулся из мертвых?» - переспросил Сейнт, все еще прибывая в легком шоке. Сложившаяся ситуация забавляла его. За свою долгую жизнь такого бесноватого покойника, как Кристоф Риддл, пожилой упырь еще не встречал. «Из Ада. - веско поправил того мертвый гость. - Но я не вернулся, и к вашей великой радости, не собираюсь!». «А что так?» - саркастически переспросил Сейнт. В уголках его глаз появились веселые гусиные лапки морщинок, когда легкая улыбка тронула губы пожилого вампира. «Без тебя тут стало невыносимо скучно!» - со смехом проговорил Джонатан Сейнт. «Как мило, что ты ко мне благосклонно настроен. – похвалил Сейнта гость. - Мне как раз нужна услуга от сведущего в подземных делах создания». «Я слушаю! - воодушевился хозяин Бюро ритуальных услуг. – Давненько никто из Преисподней ко мне не обращался, обычно я - туда, а не они - обратно».
«На днях из Ада прибудут мои подчиненные, нужно, чтобы ты их встретил» - попросил жуткий фантом Кристофа Риддла. «Не вопрос! – весело согласился Сейнт. – Встретим по высшему разряду твоих покойничков, не беспокойся! Служу и повинуюсь, как говорится». «Им нужна одежка, еда, наверное, - неопределенно протянул мертвый гость. – И жилье, конечно. Боюсь, они на земле надолго застрянут. У них, видишь ли, тут важная миссия. Ты, Сейнт, отличный вампир, умеешь, в прямом смысле, хранить и хоронить секреты». «Это издержки профессии, Ваше Темнейшество, так теперь тебя величают? – хитро усмехнулся на это Сейнт. – Помогу тем, что в моих силах». «Тогда я за своих мертвецов спокоен! – улыбнулся по-человечески Риддл-младший, и вошел во тьму склепа позади себя. – Бывай, Мортем, до новых не встреч!». «До новых не встреч!» - согласно кивнул могильщик, и на всякий случай, три раза сплюнул через левое плечо.
***
Комнатушка, в которую засели двоих оборотней, была маленькой, но светлой. Окно в решетках занимало почти всю стену. Железная, будто бы реквизированная из больницы, скрипучая кровать прилегала ко второй. Она была заправлена белыми накрахмаленными чистыми простынями, но, по всем внешним признакам, старыми - в пододеяльнике зияла внушительная дыра. Третья стена напротив кровати служила опорой для старого покосившегося коричневого деревянного шкафа с кривыми, не закрывающимися дверцами. Четвертую занимала собой дверь, с начищенной до блеска медной ручкой. В воздухе стоял затхлый запах нафталина или какого-то другого средства от моли. «Почему мы не остановились в гостинице, с твоими-то бабками?» – мрачно вопросил Джекс, брезгливо осматривая их временное жилье. «Потому что я не хочу привлекать к себе внимания. – в тон ему ответила Йори, достаточно грубо, на взгляд парня. - Особенно, при том, что у меня в багаже чертов «Поцелуй вампира»».
Когда Джекс и Йори остались наедине в комнате, девушка сразу приказала парню закрыть глаза, и не открывать их, пока она переодевается. Оборотень уселся на край кровати, зажмурившись, чтобы ни в коем случае не потерять шаткое доверие его подруги. «Можно!» - почти выкрикнула волчица, и не успел парень открыть глаза, та, впотьмах, юркнула под шерстяное одеяло, и отвернулась к окну. Джекс улегся рядом, не зная куда деть свои руки и самого себя, ведь возбуждающий запах женского тела рядом с ним будоражил его сексуальное воображение. «Спокойной ночи!» - как-то глупо в этой всей ситуации попрощался до утра парень. «Завтра пойдем искать Кристофа!» - услышал он в ответ бормотание засыпавшей уже Йори. Кажется, после этого она все же добавила шепотом «придурок», или он уже настолько привык к ее грубости, что сам до слышал это нелицеприятное обращение.
***
«Мне сегодня нездоровится» - заговорил бармен Ван усталым и немного нервным голосом из-за закрытой двери своей опочивальни на втором этаже бара «Sunrise». Криста готова была поклясться, что час назад из комнаты ее домовладельца доносился шум вечеринки и смех; полчаса назад были стоны и крики; а минут пятнадцать от данной минуты - вопли отчаяния и предсмертные хрипы. А бармен совершенно не желал явиться пред очи своей возлюбленной в порванной рубашке, окропленной кровью ночных жертв, и с эрегированный членом наготове, дабы не пугать ее и так поломанный мозг. «Ты не могла бы отнести завтрак Джонатану Сейнту, в Бюро ритуальных услуг» - скрепя сердце, Вану пришлось попросить Кристу о помощи. Он сам был не рад, что познакомил девушку с могильщиком, но если серый кардинал этого города останется без завтрака - то, что творилось в комнате самого бармена, кровавая ванна с мертвыми подростками в ней, брызги алой жидкости по стенам и трупный запах - показалось бы цветочками, в сравнении с тем, что мог бы сотворить в Новом Орлеане голодный вампир возраста Сейнта. «Конечно, - подозрительно быстро, на взгляд Вана, согласилась его квартирантка. - Я все равно собиралась попросить вашего друга об услуге». Ее тон бармену не понравился, что общего может быть у девочки с амнезией и могильщика с кладбища Святого Луи вне стен ночного клуба «Sunrise»? Правильно, ничего хорошего.
Девушка с веселым топотом своих черных сапог с железными клепками на них по новеньким ступенькам бара, спустилась на кухню. Запахло жареным мясом, человеческим страхом и кровью.
На кухне хлопотал друг Вана, молодой повар Хэлл, и было не понятно, взяли его на эту работу ради шутки - из-за имени; или он правда отлично готовил. Черноволосый и кудрявый, с модной прической андеркат, худощавый мексиканец, все-таки он скорее всего должен был быть, как минимум, Хосе, хлопотал у плиты. Заметив девушку, которая, скоромно постучав в деревянные раздвижные двери, осталась стоять в проходе, не желая мешать парню работать. Хэлл приветственно махнул ей рукой, и выдал черный пластиковый непрозрачный, уже собранный пакет с эмблемой «Sunrise». Аккуратно, рукой Вана, на белой карточке красным маркером была выведена надпись «для Дж. Сейнта». Криста взяла пакет, любовно прижала к груди, и вышла из бара. Это был ее первый раз, когда девушка вышла куда-то в одиночку. Ночной воздух выветрил душный запах зажарки из ноздрей девушки, и она почуяла, речной душок, запах пролитого на асфальт пива и удушливый аромат электронных сигарет. На карточке пакета, с обратной стороны, был записан адрес конторы под названием «Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта».
На пути ей встречались подпитые повесы, и веселые разгильдяи, спешащие стать первыми; напомаженные красотки в брендовых аутфитах, с вечными айфонами в руках. «Попросить Арзи купить мне мобильный» - отметила для себя мысленно Криста, и улыбнулась. Она совершенно не понимала, может ли она стать инста-дивой, и красивая ли она вообще. Мнению очевидно влюбленных в нее Вана и Арзи на этот счет она не очень доверяла. На ее лице не было и следа косметики, а синяки под глазами выдавали бессонные ночи и адскую усталость. Кожа у нее была совсем без загара, словно у того же вампира, не даром в самом вампирском клубе Нового Орлеана ее принимали за свою. Ну, хотя бы в зеркалах она отражается, значит, есть шанс получиться прикольно на селфи.
Чернокожие музыканты в ночных клубах и барах Нового Орлеана весело заруливали в любимые злачные места, с инструментами в потертых кожаных чехлах наперевес. Новый для девушки город, словно антикварная музыкальная шкатулка, зазывал своей веселенькой мелодией и интриговал содержимым. Рестораны и кафе накрывали столики для ночных тусовщиков, и чудесные ароматы местной кухни разносились по всему городу, взбудоражив аппетит Кристы. Но без копейки в кармане, она не могла купить ни поесть, ни выпить, да еще и весомое поручение в руках требовало быть выполненным. Девушка с содроганием представила себе мрачного субъекта в шляпе, от которого за версту несло опасностью и тленом, и осознав, что шутки с пожилым вампиром были плохи, поторопилась доставить посылку вовремя. Сейнт, по каким-то своим причинам, проникся к ней симпатией, и даже прислал ей подарок на пере-открытие «Sunrise», поэтому Криста не желала упасть в грязь лицом в глазах хозяина Бюро ритуальных услуг.
В черной коробке с надписью «ASH», заботливо перевязанной, в тон, черной атласной лентой, Криста обнаружила массивные кожаные сапоги, с множеством серебряных клепок. «Как у Сида Вишеза» - мысленно оценила Криста свою новую, но уже любимую, обновку. Девушка даже сразу не поняла, кого ей напомнили эти железки, и только когда девушка залезла в Интернет, она внезапно погрустнела, и головная боль с новой силой одолела ее. Тощий, взъерошенный пацан на фотках, и рядом с ним шлюховатого вида блонда – Криста понятия не имела каким-таким мистическим образом эти двое были ей хорошо знакомы. Девушка взглянула на даты их рождения и смерти, и поежилась. Знать этих людей лично она точно не могла, если только они не были вампирами. Но судя по словам многочисленных поклонников группы «Sex Pistols», после ужасной гибели Сида и Нэнси, их лица больше нигде с тех пор замечены не были.
Добравшись, наконец, до Бюро ритуальных услуг, Криста удивилась ветхости здания и самого кладбища, будто годы современного мира были не властны над бытом этого, полного истории и полустертых древних дат с могильных плит. Девушка аккуратно поднялась по ступенькам, боясь оступиться, ветхого, разваливающиеся на глазах под движением прогресса, крылечка, и постучала в дверь три раза. На третий, дверь резко отворилась, и могильщик, без шляпы, но с привычно мрачным бледным лицом, словно треснувшая местами гипсовая маска, пожелтевшая ото времени, уставился в удивлении на ночную гостью. На нем была черная хлопковая рубашка, аккуратно заправленная в черные скинни джинсы, подхваченные черным, местами с треснувшей кожей, ремнем. Вороново-крыло, с проседью, волосы вампира ниспадали на плечи. «Три раза стучать в дверь - к беде. - хмурым голосом предостерег Сейнт, и, окинув Кристу изучающим взглядом, смягчился и с интересом вопросил. – Зачем ты пожаловала, человеческая девочка?».
1 – (амер.) Вечеринка всегда лучше, когда ты уже мертвец
2 – цитата из книги Салмана Рушди «Сатанинские вирши»
3 - (амер.) Угадайте, кто вернулся, вернулся обратно? (Eminem)
Глава вторая American Gods, Demons and other сreeptures 1
На пороге Бюро ритуальных услуг Сейнт увидел молодую девушку, лет шестнадцати, в красном старомодном китайском платье, словно сошедшую с переливающихся китайских открыток девяностых годов прошлого века, с одной лишь разницей, что кроме платья в девушке не наблюдалось больше никаких азиатских черт. Черные волосы на ее голове не были аккуратно уложены в пучок, по моде китаянок; они смешно, по-детски торчали в разные стороны коротким каре, словно ее стриг слепой тупыми ножницами. «Я принесла Вам завтрак, мистер Сейнт. – ничуть не удивившись суевериям могильщика, бодро ответила Криста. – А еще, я пришла просить об услуге».
«О, девочка. – клыкасто засмеялся на это пожилой вампир, пропуская гостью внутрь конторы. – Я не оказываю услуг живым, только мертвым». «Но Ваша работа ведь в Бюро услуг, - улыбнулась в ответ гостья. – И раз уж меня нашли на вашем кладбище Святого Луи, может быть, Вы все-таки сделаете исключение?». Сейнт устало вздохнул, совершенно не желая спорить ни с ней, ни с кем бы то ни было с утра-пораньше. «А чем это так вкусно пахнет? – вдруг весело вопросила гостья. – Вы варите кофе? Можно ли и мне чашечку – с завтрака маковой росинки во рту не было». Криста жаловалась, а глаза пожилого вампира становились все круглее от удивления. Доставщица его завтрака, будто у себя дома, уселась за стол, на старый стул с высокой спинкой, подложив под себя ноги, и жалобно посмотрела на хозяина Бюро ритуальных услуг. «Я могу составить Вам компанию. – вкусно втянув носом горький кофейный аромат, предложила гостья. – Одному ведь так скучно, мистер Сейнт».
«Зови меня Джонатан, дорогая!» – без его собственной на то воли, вырвалось из уст пожилого вампира. «Меня можете звать Криста» - протянула свою маленькую ладошку Сейнту девушка для рукопожатия. Пожилой вампир галантно пожал ее теплую ладонь своей ледяной. Он налил из турки в две аккуратные, бежевые с золотой каемкой, фарфоровые старинные чашечки, некогда бывшие частью большой семьи под названием сервиз, черный сладкий кофе и предложил одну своей гостье. Пластиковый пакет с белой клыкастой улыбкой вампира стоял между ними на столе. Сейнт закурил черную вишневую сигариллу, и без стеснения стал разглядывать гостью. Несмотря на свое человеческое происхождение, она была ему категорически, насколько живое может быть приятно мертвому, нравилась. Криста напоминала Сейнту его собственную дочь, Вилену, и, возможно, именно это обстоятельство играло девушке на руку.
«Вы не будете есть? – вопросила Криста удивленно, и настойчиво предложила. – Пожалуйста, не стесняйтесь, я не буду Вам мешать. «Если ты настаиваешь!» - мрачно изрек Сейнт, подумав, что его эти внезапно появившиеся чувства к человеческой девчонке просто мираж одинокого сердца. Ему вдруг захотелось скорее избавить свой пыльный старый дом от этих ярких вишневых глаз, кудрей, что топорщились в разные стороны, улыбок радости от простой чашки кофе в полночь. Вампир начал вытаскивать из пакета еду, привычными движениями расставляя ее на столе. Сэндвич с кровяной котлетой, без хлеба, сыра, и зелени, просто большая, чуть обжаренная, котлета, сложенная пополам, и бутылка человеческой крови. Он аккуратно вытащил из пластикового контейнера еще теплую котлету к себе на тарелку, плеснул крови прямо в чашку дымящегося кофе. Вилка и нож слева и справа от его антикварной тарелки, он взял их в руки, и, предвкушая трапезу, втянул носом запах крови, как голодное животное.
«Ваш завтрак пахнет кровью, Джонатан» – произнесла Криста слабым голосом. Она была бледная, словно готовилась упасть в обморок. Ее глаза неотрывно следили за привычными движениями рук пожилого вампира, как он пилил мясо ножом и вилкой, и розовая сукровица выделялась на бледный лик фарфоровой тарелки. Как алым ореолом окрасились губы вампира, и клыки его. Как стекала кровь по его устам, уходящей жизнью, вон из человеческих вен. Кристе стало дурно, и она повалилась без сознания прямо на дощатый пол конторы Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта, а сам могильщик, в ужасе, бросил утреннюю трапезу и кинулся к несчастной. Спустя пару минут Криста пришла в себя, но была слаба. Сейнт поднял девушку на руки и отнес в гостевую спальню, положил ее на раскладной диван. Пожилой вампир собирался уже было позвонить Арзи, но гостья слабым голосом попросила священника. Джонатан Сейнт, с испугом на лице уставился на Кристу, опасаясь худшего. Но та лишь улыбнулась, успокоив пожилого вампира, и объяснила, что нужно позвонить именно Энтони Феррейну, а Арзи и Вана беспокоить не стоит. Сейнт скептически переспросил: «А без святоши обойтись нельзя? Может, в человеческую «Скорую» набрать?». Идея ехать в больницу Кристе категорически не понравилась, и девушка настаивала только на кандидатуре Энтони. И тут Джонатан Сейнт все понял.
«Это и есть твоя услуга? - вопросил он, и даже удивился себе, что совершенно не злится на маленький перформанс Кристы. - И на хрена тебе этот клоун в рясе?». «Я одержима демонами, Джонатан. – тихим голосом призналась девушка, заговорщическим шепотом». Сейнт на это бесстыдно захохотал. «Демонами? – вопросил он, сквозь смех. – Из Ада прямо? Поверь мне, девочка, ты не знаешь, о чем я говорю». «Поверь мне, мистер, - злобным голосом изрекла в ответ девушка, взглянув на вампира таким взглядом, что Сейнт даже отступил от нее на шаг, настолько огонь ее глаз был сумасшедшим. – Я знаю, о чем говорю. Позови священника – и сам с ними познакомишься». «Только открестился от такого знакомства, так на тебе, пожалуйста, обратка, получите-распишетесь» - проворчал могильщик себе под нос, но номер бывшего священника Церкви Святого Луи, Энтони Феррейна, все-таки набрал.
***
Адольф Гитлер впервые в своей новой земной жизни открыл глаза, и, южное солнце Нового Орлеана уже вовсю грело подопечный ему город. Немец, по непонятным ему самому причинам, лежал абсолютно голый в очень странном месте. По его почти забытым человеческим ощущениям, оно напоминало кладбище. Но, при этом, было совершенно отлично от тех, в Германии, что он видел в прошлой жизни. Мужчина абсолютно не имел понятия, где находится, и он сел и огляделся. Его внимание привлекло некое шевеление невдалеке. Адольф поднялся на ноги и двинулся в сторону подозрительных движений. Немец увидел некоего парня с длинными черно-синими дредами, так же как он досель, изумленно озиравшегося по сторонам. Лицо его было бледным, как мел, но дивно-прекрасным. Как и Гитлер, парень был абсолютно голым и, при этом, крайне напуганным. «Эй! - позвал его Гитлер. - Ты кто?». Незнакомец неопределенно пожал плечами, стыдливо прикрыв причинное место руками. «Хреново!» - мрачно вздохнул Адольф, в душе чувствуя тоже самое. Внезапно из-за одного из белых склепов, в своем ангельском великолепии идеального тела Аполлона, ослепительной вспышкой гордо возник Тринадцатый Апостол Андрей, собственной персоной.
«Адик, ты что? Все забыл?» - давясь от смеха, увидев обнаженное пухленькое тело адского командующего, стыдливо прикрывавшегося руками, вопросил ангел. Гитлер недоуменно уставился на вновь прибывшего, явно не имея ни малейшего понятия, кто перед ним. «У тебя записка в руке!» - напомнил святоша, и красноречиво покосился на мужственно сжатый кулак Гитлера. Немец, словно вспомнив что-то, согласно кивнул и разжал его. Полумесяцы от ногтей мужчины краснели кровью на белой плоти ладони. Прочитав текст письма в будущее, усатый мужчина немного успокоился. Его более молодой, с виду, товарищ по несчастью и отсутствию одежды, тоже прочитал свои записи.
«Что будем делать, командир?» - вопросил дредастый солдат по имени Мэд, и, вспомнив о субординации, в вежливом поклоне склонил голову перед начальством. «Надо найти Хангера!» - скомандовал Гитлер. «И одежду!» - тихо добавил апостол Андрей, шагая позади двух адских солдат, и вынужденно лицезрея их нагие пятые точки. «А твоя память осталась при тебе?» - с недоверием переспросил Адольф. «К счастью, на созданий света проклятие потери памяти не распространяется, я же попал сюда не через Лету, а на лифте - Господи, спасибо!» - гордо выдал Андрей. Взгляд немца метал молнии, и святой решил не выпендриваться. Кто знает, на что способны создания Преисподней в чрезвычайных обстоятельствах? Второй подчиненный адского фюрера нашелся сам, видимо, тоже прочитал свои напоминалки, и был серьезно настроен на поиск своего предводителя.
Мирская одежда для гостей из Ада и Рая обнаружилась в помеченном красной пентаграммой склепе. Андрей усмехнулся и саркастически выдал, и он явно имел ввиду Короля Ада: «Ваш хозяин в своем репертуаре!». «Мы что, сатанисты?» - удивленно переспросили вновь обнаруженный солдат: черноволосый длинноволосый, очень худой парень. «Думаю, вы даже хуже!» - недовольно буркнул себе под нос святоша. Гитлер мрачно зыркнул на неугомонного в своей язвительности Тринадцатого апостола, подумав про себя, что земное солнце явно плохо влияет на характер созданий света. Мужчины переоделись в джинсы и желто-фиолетовые свитшоты с названием человеческой футбольной команды «Тигры». «Мы выглядим, как идиоты! - убежденно заявил фюрер. - Лучше бы полицейскую форму дали».
Апостол Андрей на это только усмехнулся, зная любовь немца к униформе. Хотя он был с ним согласен - на спортсменов они тянули с трудом. Святой, в тайне, надеялся, что Волдо оставит ему прекрасные белые крылья - то, ради чего стоит вести праведную жизнь. Это самый лучший подарок, который может сделать Рай. И хоть он делал вид, что все с ним было нормально, в душе ангел ощущал ту же сосущую пустоту растерянности, что и адские псы, без своего почетного знака отличия. «Хотя бы память при мне! - подумал про себя святоша. – Но уж лучше крылья. Вон эти, без памяти, как дети малые - счастливы, будто и не они вовсе жестокие убийцы и изуверы». Вместе с одеждой поисковая группа, как важно обозначил их статус Гитлер, нашла и записку с адресом места, куда им нужно прибыть. Люций не мог отпустить свою левую руку, в прошлом, Адольфа и его нац-мальчиков в новый для них мир без страховки. Он попросил одного старого друга с земли помочь им. «Давайте искать это чертово Бюро ритуальных услуг!» - поторопил всех Адольф - негласный лидер их удивительной группы.
***
Утром, лишь солнце забрезжило в окно комнатушки в Новом Орлеане, сквозь тонкие марлевые шторки, Йори, как ужаленная, подпрыгнула с кровати, и начала совершать свой утренний ритуал. Планка, отжимания и пресс - вот, что бодрило девушку лучше любого кофе. Джекс, привыкший спать до полудня, недовольно жмурясь от проникшего в комнату солнца, и накрылся одеялом с головой. «Поднимайся, ленивец, время для утренних упражнений!» - строго возвестила волчица. Она нависла над сонным Джексом, открывшим ради разговора с ней всего один глаз. Но даже одним глазом он отчетливо увидел, что подруга была скорее раздета, чем одета. В салатовом комплекте, спортивный лифчик и боксеры от «Calvin Klein», словно надоевший до смерти сельдерей в руке горе-вегана, возвышалась Йори над кроватью, уперев руки в боки. Гримаса недовольства отразилась на ее лице. Парень кое-как выбрался из кровати, в одних синих боксерах из «H&M», и, без особой на то охоты, приступил к физическим упражнениям. Через полчаса тренировки, двое трусцой отправились на пробежку. Дыхание Йори, вдумчивое, четкое, размеренное и Джекса, сбивчивое и неровное, слышалось, когда они бегом спускались по ступенькам. «В здоровом теле - здоровый дух!» - одобрительно кивнула хозяйка дома, как она сама вчера представилась, мадам Лориетта. Пожилая женщина на секунду высунула свою седую кудрявую головку из кухни, интересуясь, куда в такую рань понесло ее жильцов.
«Я думал, бытие оборотнем подразумевает всякие ништяки типа хорошей фигуры?» - спросил парень, когда бежал позади своей подруги, немного отставая. Девушка надела на себя желтый спортивный топ «Calvin Klein» и спортивные шорты, которые в точности повторяли то салатовое недоразумение под ними. Теперь она напоминала парню яичный желток, всяко вкуснее, чем дурацкий сельдерей. А Джекс, совершено чуждый спорту парень был, собрав длинные светлые волосы в хвост, надел, что было: синие джинсы и черную футболку «The Damned». Волчица развернулась к нему лицом, спиной вперед продолжая бежать, высоко поднимая колени. Джекс обратил внимание на кубики пресса на ее животе, и худые, жилистые ноги спортсмена. «Тренировки нужны не телу, а мозгу. - важно, словно профессор оборотнологии, ответила девушка. - Чтобы контролировать твой гнев». «И куда мы бежим?» - вопросил Джекс Йори сбивчивым голосом. «На кладбище Святого Луи, конечно. Начнем поиски оттуда!» - бодрым голосом, словно она была квинтэссенцией всех фитнес-тренеров мира, ответила Йори. «С тобой не соскучишься!» - буркнул себе под нос Джекс, и припустил за девушкой, постепенно нагоняя ее и схватывая нужный темп бега.
1 – (амер.) Американские боги, демоны и прочие мистические жутики
Глава третья Wolves in the sheep’s skin 1
Трусцой добравшись до кладбища Святого Луи, Джекс и Йори, без труда, попали за железную кованную ограду, с прекрасными старыми воротами, в другой мир. Столько красоты и боли было в каждом новом скрипе, что щемило сердце. Вокруг витал запах смерти. Смерть пахнет землей, розами-сухоцветами и старой плесневелой одеждой. На одной из аллей парочка оборотней случайно столкнулась на входе с группой футболистов местного луизианского клуба. Выглядела неполная футбольная команада на редкость странно: дредастый высокий парень готической внешности, примерно возраста Джекса; второй был бледным готом пониже ростом, тоже лет двадцати, тощий, словно местные вампиры уже начали по пинте выпивать из него жизненные силы, третьим шел высокий шатен, явно старше, лет тридцати, с добрейшей улыбкой на лице, разве что не поклонился при встрече с волками в человеческом обличии. Возглавлял эту команду, по возрасту и зарождавшемуся пузу Джекс определил, что это был их тренер. Неприятный усатый тип, с круглым лицом и дурацкой сальной челкой набок, внешне тренер напоминал никого иного, как главу германского фашистского режима Адольфа Гитлера.
Парень, не без содрогания, вспомнил жуткий портрет этого фашиста в энциклопедии мировой истории в приюте для сирот. Директор детского дома придумал такое наказание для тамошних сорванцов, хотя, скорее всего, это больше было развлечение для него самого, извергом он был еще тем. На столе мистера Хоббса всегда лежала эта книга, открытая на одной и той же странице, с довольно внушительным портретом мерзкого фюрера - Адольфа Гитлера. И вот нашкодивший сиротка был призван на ковер к директору, и тот подталкивал беднягу в спину, и малыш прекрасно знал, чем все закончится и совершенно этого не желал. Старшаки рассказывали, что нарисовано в книге. Жуткий усатый Гитлер, который «придет и заберет тебя в концлагерь», если ты будешь плохо себя вести: не есть кашу или драться со сверстниками.
Однажды, правда, какой-то сорвиголова решил для бедных сирот эту проблему, и был негласно признан среди них героем. Усатый немец получил дьявольские рога и хвост, пририсованные к портрету красной ручкой. Но директора Хоббса это не остановило - наказания продолжались. И положа руку на сердце, Гитлер в таком обличии стал выглядеть еще более угрожающе. Вот именно этого, рогатого и хвостатого фюрера, напомнил Джексу идущий ему на встречу футбольный тренер «Тигров». Сердце парня ухнуло в пятки при мысли о своем печальном детстве, и он крайне посочувствовал несчастным дредастому, тощему и шатену, что этот вот Демон Ада тренирует их.
Но оборотень заставил себя отогнать подальше жуткие мысли, сделав для себя вывод, что заниматься больше надо любовью, а не войной. И с этой мыслью радостно потрусил вслед за удаляющейся вглубь кладбища Йори Вульф, в надежде, что Снежная Королева оттает к его персоне, и ему сегодня перепадет. А оборотнесса уверенно шла вперед, миновав четыре поворота, и свернула на пятом направо, словно она уже была здесь и знала этот некрополь, как свои пять пальцев волчьей лапы. Джекс такие места не очень жаловал, ему было холодно, неуютно и не по себе. Небо надо головами волков заволоколо тучами, и Джексу показалось, что первая противная дождевая капля уже нагло коснулась его лица. Будка охранника на миг заставила двоих затормозить, но мужчина в бежевой форменной кепке, казалось, не обратил на них ни малейшего внимания.
Волчица молча указала рукой на две бледные могилы перед ними, остановив свой скорый шаг. Как вкопанная, она смотрела через ограду на захоронения, с двумя вензелями золотом буквы “R”. На плитах значилось два имени, женское и мужское. Имя «Кристоф Риддл» Джекс узнал сразу, вспомнив бесконечные восторженные рассказы своей подруги об этом странном вампире. Имя женщины было парню незнакомо, но Йори шепотом пояснила, что, то была покойная сестра ее возлюбленного Кристофа. Не могиле женщины не было даже цветов, однако захоронение мужчины выглядело очень странно. Джексу даже показалось, что он в каком-то дешевом кинофильме, так нелепо смотрелся исписанный черными маркерами красным кирпичом могильный камень Риддла-младшего. «Вива свобода!», «Вива Анархия!», «Кристоф Риддл – пророк своей нации!», «Долой чистоту крови» и все изречения разными почерками, разной давности, были такого толка. Букеты цветов, дорогие и не слишком, украшали могилу знаменитого, как оказалось, мертвеца.
«Он что, покойный ЧеГевара?» - с удивлением вопросил Джекс подругу. «Нет, конечно, - будто обиделась та. – Скорее уж Сид Вишез». Йори, наконец, взяла себя в руки, и позволила себе перешагнуть через ограду, чтобы подойти ближе к могилам. Она достала из кармана красно-белую бандану Levi’s, и аккуратным узлом, Джекс даже не был в курсе, как такие замысловатые переплетения ткани называются, накрепко повязала ее на ограде. Йори наклонилась к могильному камню, стряхнув ладонью налипшую за время землю с надписи. Слезы стояли в глазах девушки. «Думаешь, он и правда мертв?» - тихо поинтересовался оборотень. «Я не знаю! - мрачно пожала плечами оборотнесса, смахивая тыльной стороной ладони предательские слезы. - Надеюсь, что нет. Возможно, нам придется выкопать его, чтобы это проверить». «С ума сошла? – воскликнул голосом, полным ужаса, Джекс. - Я в этом не участвую! Как тебе такое в голову пришло вообще?». «Один ушлый детектив надоумил. И, конечно, ты участвуешь. – тоном, не терпящим возражений, заявила Йори. - Мы в этом увязли вместе!». «Еще чего! - недовольно фыркнул Джекс. - Ты меня не заставишь, это бого преступно, да и вообще, мерзко».
«Тогда я расскажу местным вампирам, что в Нью-Йорке ты оторвал башку их собрату. - нагло глядя в глаза парню, заявила девушка. - Возможно, даже чьему-то родственнику! Все упыри, так или иначе, между собой родня!». Джекс обреченно взглянул на изуродованную надписями вандалов могилу Кристофа Риддла. «Ты меня используешь!» - недовольно выдал свою догадку Джекс. «Ага, как дешевую рабочую силу. - усмехнулась в ответ Йори. - Считай это платой за жилье, волчонок».
***
Энтони Феррейн в удивлении поднял трубку, когда увидел, кто именно добивался его внимания рано по утру. В его новой Черной Церкви пока он был всего лишь служкой, помощником, иногда прибирал кабинет своего любовника Льюиса Пендрагона, но чаще, просто убирался в приходе. Он поснимал распятия со стен, не без некой ностальгии по былому; жег библии на заднем дворе в ржавой бочке, под пристальным взглядом угольных глаз Льюиса Пендрагона. Казалось, Слово Божье ничего больше не значило в этом мире лжи, и не могло спасти современность, в век всепродажи и всепокупки. Вот и он сам продался, только не за деньги, а за адский секс и возможность быть с любимым, бежавшим из Ада, созданием, как это иронично. Инь и Янь, как говорил Бист, только это было не про Рай и Ад, а про Тони и Ала. Энтони не жалел о том, что продал приход, и тот теперь принадлежит его любовнику, и не жалел о том, что бросил церковную службу. Он лишь жалел, что не сделал этого раньше. Возможно, ему стоило больше быть рядом с Кристофом Риддлом, этим странным вампирским фриком, который теперь у местной клыкастой молодежи своего рода кумир, борец за справедливость и такое себе, очень вампирское добро.
Бывший священник даже подумать не мог, пока не ответил на звонок от Джонатана Сейнта, на входящие звонки у Энтони играла мелодия Pet Shop Boys “It’s a sin”2, что что-нибудь сможет вернуть его на путь света Божьего, хотя бы на время. «Я слушаю?» - вопросил в трубку Феррейн-младший. Он, в потьмах, вышел на крыльцо «Церкви Сатаны», привычным ему жестом выбил из пачки золотых мальборо одну, щелкнул «Зиппо» и уставился вдаль, прикрыв солнечными очками свои голубые глаза. Двери Черной Церкви стояли нараспашку, впуская солнечный свет, который совсем не отражался от свеже-покрашенных матовой краской стен, и запах ее до сих пор витал призраком в воздухе. «Я слушаю?» - вопросил в трубку Энтони. «Святой день вашей церкви! – саркастически поздоровался на том конце провода хозяин Бюро ритуальных услуг. – У меня тут твоя кудрявая человеческая подружка с амнезией, желает, чтобы ты из нее бесов изгнал. Интересует?». «Иди в задницу, Сейнт. – раздраженным голосом отшил могильщика Энтони. – Я ей уже сказал, что такими вещами не занимаюсь. Пусть просит Арзи! И кстати, чтобы ты знал, в твоем городе теперь все по-другому, Церковь Святого Луи официально Церковь Сатаны, и я ее черный священник, так что брось свои богохульные шуточки, меня они больше не задевают».
«Что ты сейчас сказал?»- на том конце провода Сейнт осел в пыльное фиолетовое бархатное кресло в прихожей, пребывая в полном в шоке от услышанного. «В Новом Орлеане теперь есть Церковь Сатаны. – с чувством собственного превосходства повторил Энтони Феррейн, не скрывая клыкастую улыбку. - Сейнт, а ты чего ожидал? Мы все живем в проклятом городишке, we’re all just prisoners here of our own device3”. Последнюю фразу Энтони пропел на манер песни «Отель Калифорния».
«Вот и валил бы на свою Ямайку, - мрачно выдавил из себя могильщик. – Мы тебе здесь рады не были». «Так тебе нужна моя помощь или нет?» - вопросил Феррейн-младший, наслаждаясь произведенным на старого вампира эффектом. Хоть он и не желал помогать Сейнту, он вдруг вспомнил несчастный взгляд человеческой девушки по имени Криста и ему стало совестно. «Стал бы я тебе звонить по другому поводу, идиот! - разозлился Сейнт. – Тащи сюда свою богом поцелованную задницу, и молитвенник, да розарий со святой водой не забудь прихватить». Энтони ничего не ответил, отбил звонок и скорчил недовольную тем, что Сейнту все-таки удалось его уговорить, мину.
Позади бывшего святоши внезапно явился его любовник Ал, он положил руки на плечи Энтони и вопросительно прошептал на ухо вампиру: «Все в порядке?». Феррейн-младший вздрогнул, не услышав в голосе мужчины нежности, лишь уловив злобный шепот адского огня. «Да-да, но мне нужно будет уехать по делам» - нехотя ответил Энтони, старашась посвящать Главу Сатанинской Церкви в свои праведные планы. «Этот твой друг-качок, Арзи, верно? - как бы между прочим бросил через плечо Ал. – Мне стоит ревновать?». В этот момент на подъездную дорожку прихода заехал черный тонированный джип. Водитель в черном котсюме и солнечных очках вышел и открыл дверь для Льюиса Пендрагона, и застыл недвижимым истуканом в ожидании. «Он не стоит твоего внимания! - ответил Энтони. – Хорошего дня». «Ну и славно! – улыбнулся Пендрагон. – Готовься, мой мальчик, завтра мы открываем нашу Церковь!». Энтони поежился, и не прощаясь, вошел в черные недра Церкви Сатаны, захлопнув за собой деревянные двери. В черном костюме от «Hugo Boss», Ал быстрой походкой поспешил к автомобилю, вертя в руках свою бессменную трость с набалдашником в виде волчьей головы.
В приходе Энтони остался в одиночестве. На всякий случай, мужчина оглянулся по сторонам, точно ли никто не узрит то, что он собирается делать. Феррейн-младший приподнял крышку одной из скамеек для прихожан, и достал оттуда старенькую мятую Библию в мягкой обложке. Бывший священник нежно прижал ее к сердцу, словно дороже этой вещи и не было ничего в его жизни. Края священного писания были местами опалены огнем, и это был единственный экземпляр, который, по-видимому, Господь упас от Преисподней. Возможно, его решения, все же, не были такими уж правильными.
***
«Доброго дня! Вы не подскажите, как нам лучше добраться до Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта?» - вежливо поинтересовался Адольф Гитлер у прохожего. Карта, которая досталась горе- путешественникам, была на французском языке, и никто из них понятия не имел, что с ней делать. Апостол Андрей изумленно лицезрел, как расист Гитлер, вежливо беседовал с чероно-кожим пожилым мужчиной. В конце они даже обменялись дружескими рукопожатиями. «С тобой все в порядке?» - обеспокоено поинтересовался ангел. Гитлер весело пожал плечами и уверенно зашагал в заданном направлении. Может, и правда, Ад дает второй шанс, и пройдя через все круги, становишься другим человеком? Но на следующем повороте за угол, святоша отогнал от себя эту мысль, как навозную муху. Встретившие их в подворотне были настроены не так дружелюбно. В черных одеждах и солнечных очках эти пятеро мужчин выглядели брутально и пугающе. «Вы районом ошиблись, футболисты!» - зло выдал один из них. «Возможно, и городом!» - поддержал товарища другой. Третий намеренно хрустел костяшками пальцев. Видимо, эти смертные болели за другую футбольную команду.
Апостол Андрей решил про себя, что дело плохо. Но тут, с бессменными ухмылками на лицах, вперед вышли двое псов из преисподней, Мэд и Хангер, прикрывая собой их предводителя, и, до кучи, его самого. Высокий и ужасный в своем намерении драться Мэд, злобно глянул на обидчика, что был до смешного низким по сравнению с Демоном Преисподней. Дреды адского парня разметались, и злобными змеями нависали над землей. Его тощий товарищ Хангер был не менее внушительным, несмотря на глупые спортивные кофты, в нем тоже чувствовалась некая потусторонняя сила, шутки с которой для простых смертных были плохи. Ангел понял, что он больше не один, и теперь он, хоть и добро, но все же с кулаками. Но ту силу Геенны Огненной чувствовал, похоже, только он.
Пятеро дюжих бандюг не собирались уступать двоим из Ада. Их главарь, плечистый детина, на вид мексиканец, в татуировках, по-звериному ощерился, обнажая жуткие белые клыки. «Вампир!» - посиневшими от страха губами прошептал Апостол Андрей, пятясь назад. Волдо лично провел с ним беседу, разобрав по косточкам весь Бестиарий человеческого мира от вампиров и до мелких жуликов. В земном мире светлую душу на каждом шагу подстерегали опасности. Но разве стоит бояться каких-то вампиров, когда тебя прикрывают собой солдаты Преисподней? С молниеносной скоростью тяжелый кулак Мэда врезался в челюсть наглому кровопийце. Четверо оставшихся гопников резко взвились, кидаясь на врага. Но Хангер не собирался оставлять своего заводилу в беде, и бросился вперед, с ноги влетая в гущу драки. Началась крутая заварушка. Двое повалили Хангера на асфальт, пытаясь дотянуться до его шеи, терзаемые жаждой человеческой крови. Ангел и демон, стояли бок о бок, наблюдая за дракой. Превышавшая численностью шайка упырей значительно уступала в силе адским псам. Те молотили вампиров без устали, глаза двоих пылали красными огнями адского пламени, они будто получали садистское удовольствие от битвы, ненавидя своих врагов всей душой, если бы она у них была. В считанные минуты кровососы были повержены. «Не такая вы уж и высшая раса, верно? - усмехнулся Апостол Андрей, глядя, как горе-упыри корчатся от боли на асфальте под палящим дневным солнцем Нового Орлеана. - Ниже мелких жуликов!»
1 – (англ.) – волки во овечьих шкурах
2 - (англ.) – это грех
3 – (амер.) – мы все здесь заключенные, по собственной воле
Глава четвертая I’m damned If I Voodoo 1
В подвале Бюро ритуальных услуг было темно, как и положено в доме любого уважающего себя вампира. Джонатан Сейнт был именно таковым, ведь возраст его был почтенным, положение в обществе высоким, а сам он чтил традиции Детей Каина, как праведные католики чтят законы Божьи. Пожилой вампир помнил еще то время, когда упыри устраивали свой ночлег по подвалам, в гробах или землянках в рост, в полу или, попросту, накрывались досками, словно крысы-паразиты. То было бесславное для кровососов время, никакой романтики - как зверье воспринимались все те, кто волею судьбы-злодейки, обладал клыками. То было не теперь, когда бытность вампиром не просто почиталась, но и являлась модной, особенно, в этом греховном городе Новом Орлеане, где все ведьминские или человеческие отродья норовят познакомиться, переспать или даже стать вампирами. Культ клыков и крови, какое счастье!
Подвал для вампиров, кто раньше боялся солнца, словно лютого врага, был сущим спасением, и Джонатан Сейнт, как упырь старой закалки был уверен, что такие времена вернутся, и гонения или болезни, на долю вампиров, выпадут еще не раз, и прощаться со своим убежищем не желал ни при каких обстоятельствах. По долгу службы, Сейнт пользовался подвалом для работы. Там было холодно и влажно, самое то для временного хранения усопших. Холодильная камера была всего одна, местные жители Нового Орлеана, по понятным причинам умирали крайне редко, за исключением Кристофа Риддла, конечно. А если умирали люди, то многие из них на отрез не желали быть захороненными на территории города, выбирая не местные кладбища, подвластные упырям и ведьмам, а загородные, с урнами и колумбарием. Подвал похоронного бюро могильщик использовал как свое рабочее место, там стоял операционный стол, на котором он прихорашивал усопших на тот свет, и, если мертвецы выглядели совсем уж неприглядно – придавал им должный вид с помощью суровой нитки и иглы. Убранство подвала было скромным, поражать красотой было некого, как шутил сам Джонатан Сейнт с усмешкой в уголках губ, письменный стол с зеленой лампой, за которым пожилой вампир заполнял похоронные досье. На стене перед столом висела огромная картина, она была прекрасна, и одновременно, ужасала своим сюжетом. Смуглокожий мужчина с черной головой шакала готовит к погребению недвижимого и, очевидно, мертвого человека в похоронном одеянии. Хозяин Бюро ритуальных услуг своей картиной очень гордился, и его посетители даже понятия не имели, насколько древний перед ними рисунок на тонком, местами истлевшем, ото времени папирусе.
Гробы в доме Сейнт не хранил, оставлял их в катафалке, вряд ли кто-то в здравом уме и светлой памяти мог бы ограбить машину с перекрещенными лопатами на эмблеме, себе дороже. Хранить гробы в доме, на вкус Сейнта, было слишком "по-графдракульски». В гробу пожилой вампир не спал, это были пережитки прошлого, и раз уж он снизошел до того, чтобы прикупить себе «айфон» последней модели, то пора было открывать двери для прогресса и в других сферах жизни. Жесткому узкому деревянному ящику Джонатан Сейнт предпочел удобную, не скрипучую кровать в своей спальне над конторой. В последние годы, работы у могильщика Джонатана Сейнта значительно поубавилось, это не слишком, как ни странно, сказалось на его достатке; но крайне отразилось на отношении вампира к жизни целом. Скука все чаще одолевала пожилого мужчину, и он был несказанно рад появлению в его жизни приветов из прошлого в лице Кристофа Риддла, и будущего – в лице его новой подруги Кристы, хоть он и старался не показывать своей радости.
В ожидании Энтони Феррейна, могильщик повесил на парадную дверь конторы надпись «закрыто», чтобы их никто не побеспокоил, и потопал по шаткой деревянной лесенке в подпол. Гости к Джонатану Сейнту не наведывались, только клиенты по гробокопательным делам, но их он встречал в конторе, за чашкой кофе, диван им был без надобности. А если заходил, нечасто и без желания, Арзи Халле, то оба они, по негласному соглашению, брали свои кожаные куртки и отправлялись в бар “Sunrise”. Но теперь, на вкус пожилого вампира, ночной клуб «Санрайз» стал слишком шумным и людным местом, стараниями его неожиданной гостьи Кристы, и личные встречи двух вампиров прекратились. Арзи теперь предпочитал звонить серому кардиналу города по мобильному, Сейнт видел, что вампиру, который слишком уважал субординацию, рядом с ним было некомфортно. Могильщику и самому было неуютно в компании кого бы то ни было, ведь он давно свыкся с уединенным образом жизни. Зла на Арзи он по этому поводу не держал, и уважая границы товарища-вампира, старался избегать беспокоить его первым.
В Бюро ритуальных услуг пахло черным чаем с ромом, которым он напоил свои гостью, и Криста уснула на его личной кровати; вишневыми сигаретами Сейнта и кофейными зернами, немного лилиями, этот аромат обязательно присутствует в любом месте, связанном со смертью. Во всей этой какофонии запахов Джонатан Сейнт вдруг уловил один совершенно чуждый этому месту, запах ладана, и понял, что Энтони Феррейн, наконец, явился по его просьбе. Через минуту, бывший священник Церкви Святого Луи постучал в закрытую дверь похоронной конторы. Хозяин дома протопал по лестнице вверх, чтобы встретить гостя, чертыхнулся по дороге, чуть не оступившись о шаткую ступеньку. «Где одержимая?» - спросил Энтони, и Сейнт саркастически хмыкнул, оценив наряд священника. Энтони был в черных брюках, рубашке под горло с колорадкой, мятая видавшая виды, местами обгоревшая библия под мышкой и каменные четки с крестом в руках. Энтони в ответ высокомерно смерил взглядом могильщика и мрачно бросил ему: «Святой воды не было». Сейнт закатил глаза к деревянному потолку, конечно, это же Энтони, у него никогда не бывает все, как надо, но промолчал. Пожилой вампир отвел Преподобного в свою спальню, где на кровати мирно посапывала причина всех его сегодняшних волнений.
Энтони внимательно посмотрел на пациентку. «Сейнт, у меня может не получиться. – виновато произнес священник, растеряв всю свою браваду, лишь взглянув на милое личико Кристы. – Я давно этим не занимался». «Но я все же настоятельно прошу тебя выполнить обряд очищения души, как должно, - строгим голосом велел хозяин дома. - Не ради нашей с тобой худой дружбы, но ради этой чудной девчонки». Энтони согласно кивнул, разделяя мнение могильщика, и велел Сейнту отнести спящую Кристу в подвал. Пожилой вампир согласился со священником, что там будет меньше ушей любопытных соседей. Он аккуратно подхватил невесомое тело человеческой девушки, стараясь не нарушить ее сон резкими движениями, и понес ее вниз по лестнице. «Осторожно, ступеньки старые»– предупредил он Энтони, который спускался вслед за Сейнтом. Пожилой вампир уложил спящую на металлический стол, и с сомнением в голосе вопросил: «Нам нужно ее связать или как?». «Не думаю, что это необходимо. – возразил священник. – Мы, вроде как, тут закон нарушаем, нас могут и в тюрьму посадить. Не хочется добавлять себе срок».
«Когда это тебя начали беспокоить проблемы с законом?» - уголками губ усмехнулся Джонатан Сейнт. «Сейчас начали, - сурово ответил на это Энтони Феррейн. – После того, как у меня отняли дом, тачки и заморозили счета». «Бедный-несчастный Тони, - с львиной долей сарказма в голосе пропел на это могильщик. – Тяжело тебе, наверное, приходится, без наркоты-то». «Иди в задницу, гробовщик!» - вспылил священник, в глубине души желая уйти из этого ненавистного места. Но внезапно, нечеловеческий рык, словно животное просыпалось ото сна, заставил двоих потерять интерес друг к другу, и в ужасе уставиться на девушку перед ними. Криста больше не спала, но это было самое малое и зол; она пробудилась, и казалось, что перед двумя вампирами была уже вовсе не Криста. Адский Демон явился изумленным взорам Сейнта и Энтони: абсолютно красная кожа, будто змеиная, покрывала нагое тело Кристы. Волосы на ее голове топорщились во все стороны, словно черные кобры; глаза ее, алые, под стать телу, и такие же рога венчали уродливое подобие головы ящерицы. Рык принадлежал этому созданию, с огромной гипертрофированной грудью, сделанной словно из железа, и жутким хвостом-плеткой, который, с мерзким шорохом, елозил туда-сюда по дивану. Вампиры, не сговариваясь, отшатнулись. Изо рта демонессы торчали волчьи клыки. И она плевалась ядовитой слюной сквозь них, и шептала слова на неизвестном Энтони Феррейну языке.
***
Джонатан Сейнт, напротив, прекрасно понимал, что говорила Демонесса перед ним. Она шептала заклинания скорейшей смерти, проклинала род Сейнтов и Феррейнов до и после рождества Христова, хулила Бога в лице Энтони и проклинала Антихриста в лице Сейнта. «Она пытается запугать нас. - ответил быстро Сейнт шокированному священнику. – Начинай читать отповедь, нужно убрать это адское дерьмо из девчонки, пока оно не убило ее». «Адское? – хмыкнул священник. – А я думал, что такие красотки только в Раю встречаются». Энтони терпеть не мог, когда им командуют, а еще больше он не выносил этого самовлюбленного упыря-Сейнта, но, по иронии судьбы, именно могильщик в последнее время все чаще встречался ему на жизненном пути. Энтони привычным, но таким давно забытым жестом, указательного пальца правой руки, что с легкостью нащупал шелковую закладку в Библии, распахнул книгу, и начал читать молитву. То существо, что было перед ними, на миг затихло, с удивлением прислушиваясь к непривычному ему языку ангелов божьих. Но, через секунду, оно взвизгнуло, словно от боли, и забилось, затряслось, как осиновый лист на ветру в Аду, одержимый демонами.
Священник понял, что делает все правильно, и поднял голос, так, что даже у Сейнта, который, не был целью обряда, затрещало в голове и зашумело в ушах, словно у пожилых человеческих существ поднялось давление, и ему даже пришлось облокотиться о стену, чтобы не потерять сознание. А Феррейн-младший продолжал молиться, и ему показалось, что, если он перестанет, та тварь перед его очами растерзает обоих вампиров за секунды. Создание гавкало по-собачьи, выло по-волчьи, и махало кожистыми и когтистыми руками, словно крыльями, видимо, пытаясь таким образом влететь и скрыться. Но сила притяжения земли, и сила слова Господнего, держали демона намертво здесь. Сейнт, превозмогая боль в висках, и тошноту, следующую за этим, давно ему не было так по-человечески хреново, с ужасом осознал, что его недомогание связано с читающим молитвы Феррейном-младшим лишь отчасти, оно началось гораздо раньше, в том самый миг, когда на пороге его конторы нарисовалась эта кудрявая бестия Криста.
Энтони вскинул руку с четками розария в ней, направив распростертое на кресте тело сына Божьего, умирающего за грехи всяких смертных мудаков, с печальным ликом мученика, и вперил последний взор сына Господа в демонические глаза девчонки перед ним. Она ослабла, словно узрела всю боль в полумертвых от ужаса, сотворенного над ним, глазах Иисуса,; и в ее собственных промелькнуло нечто человеческое, словно к ним, наконец, вернулась настоящая Криста. «Я изгоняю демона из тебя, я изгоняю Люцифера из тебя, я изгоняю Падшего из тебя, гори огнем в Геенне Огненной, бес лукавый. Ты чиста, ты смирна, ты свободна от адского морока во веки веков. Аминь! Да светится имя твое Господи, да избави рабы твою Кристину от сил Зла» - твердил Энтони Феррейн, не глядя в святое писание, но вооружившись крестом божьим, как мечом против темных сил, он словно вновь обрел веру в Чудеса Господни.
Наконец, Криста сменила облик демонессы на человеческий, и двое вампиров, было, вздохнули с облегчением. Энтони на миг осекся, прекратил свое чтение, и в эту секунду тело девушки с операционного стола взмыло к деревянному потолку подвала и закрутилось-завертелось, словно было привязано на тросе к вертолету, оно выгнулось дугой, и стол за секунды охватил огонь. Энтони в ужасе закричал. А Сейнт, в удивлении, уставился на этот неестественно алый огонь, словно сошедший с экрана телевизора, но никак не реальный. Пожилой вампир без страха приблизился и опустил руку в языки пламени. Они приятно грели его тело, но не не обжигали. Пожилой вампир почти полностью погрузился в пламя, и теперь оно стало частью его тела. Сейнт и огонь были единым целом. Огонь иди со мной.
***
Бывший священник Энтони Феррейн был в пространственном ступоре от увиденного, он видел, как хозяин Бюро ритуальных услуг Джонатан Сейнт шагал в огне, словно Иисус по воде, и тот не жег его, хотя все вокруг в подвале полыхало в пожаре. Энтони чувствовал запах жженого дерева, но больше - серы и пепла. Словно он сейчас находился не в пыльном захламленном повале похоронного бюро, а провалился в саму Преисподнюю, вместе со всем содержимым дома могильщика. И по внешним признакам, Энтони показалось, что чуждым элементом во всей этой истории был он сам, а двое других: Криста, висевшая под потолком, словно мертвая Кровавая Мэри2, явившаяся на зов пьяных чирлидирш, игравших в Уиджа; и Сейнт, облаченный в огненные латы, словно выходец из Преисподней. Только лишь он, воин света, с библией и розарием в руках, противостоит демоническим сущностям, Господи спаси его душу грешную!
Джонатан Сейнт, словно забыл, кто он, впитывал в свое тело алый огонь, как путник в пустыне алкал воду. Он определенно был уверен, что то, что он видит перед собой, является именно адским пламенем, ничем иным более эта эфемерная субстанция быть не могла, он словно купался в нем, желал его и был им. Так же, как и Криста, что висела под потолком, словно марионетка, и громко хохотала голосом Преисподней. Святые слова из Библии в кожаном переплете не имели больше сил, то ли священника он позвал так себе, без креста в душе, то ли дело было в самом Сейнте, святом только по фамилии. А может, в девчонке, которая не желала быть спасенной; и Спаситель отвернулся от нее своим мученическим ликом, не мог, видать, больше выносить на своих глазах демонические кривляния адской девчонки. Качнулся розарий крестиком в сторону священника, и баста, ничего не вышло, и демонесса осталась внутри человеческом девчонки.
«Спасибо, Энтони, ты не помог, - проговорил, все еще объятый пламенем, Джонатан Сейнт в сторону дрожащего от страха священника. - Дальше я сам». Вампир подпрыгнул к потолку, или Феррейну-младшему так показалось, в его глазах стояли слезы от смога пожара, и хотелось рыдать и кашлять от копоти. Огненный Сейнт сжимал хрупкое тельце человеческой девчонки. То ли слезы в глазах Энтони танцевали бликами, то ли и правда все ее тело отражало огонь, словно он сочился изнутри ее души, словно он был частью нее, и она сама была этим пламенем. Сейнт обнимал девушку, прижимал к сердцу и осел вместе с ней на пол, баюкая ее на руках, словно родную дочь. Огонь отступал, теперь он лишь обрамлял ореолом тела двух существ на полу, вампира и человека, Криста потеряв свой демонический облик, замолчала и более не сопротивлялась. Пожилой вампир тихо шептал что-то девушке на ухо, и она вдруг распахнула свои вишневые глаза и в удивлении уставилась на Энтони Феррейна. Огонь в помещении перестал быть лютым, лишь тлел по углам подвала, сам собой.
Хозяин бюро ритуальных услуг и его утренняя гостья сидели на полу, обнявшись, и словно бы не понимали, что происходило до и происходит прямо сейчас. Сейнт очнулся от ступора первым, он скептически оглядел масштабы происшествия и скомандовал, то ли Энтони Феррейну, все еще на ногах стоящему с библией наперевес, то ли самому себе: «Нужно вызвать пожарную бригаду, полицию, и скорую». Джонатан Сейнт, увидев, что Энтони выполнять приказ был не готов, не отрывая руки от девушки, которая все еще в ужасе прижималась к пожилому вампиру. Криста тоже теперь заметила, что в подвале пожар, и совершенно не хотела, чтобы Сейнт разжимал объятия, чувствуя себя в его руках в безопасности. Могильщик одной рукой, хоть это было крайне неудобно, вытащил из кармана джинсов «айфон» и, поочередно, набирал номера разных городских инстанций, обстоятельно объясняя всем желающим, что произошло. Когда пожилой вампир висел на линии, слушая надоедливую музыку, которая по идее компаний должна скрашивать ожидание клиентов, на деле, ужасно выводила их из себя, особенно, когда дело было срочное.
Сейнт тихим голосом пел детскую колыбельную про паучка и качал свою гостью на руках. Но Энтони готов был поклясться, что до этих пор, чтобы привести в чувство девчонку, Сейнт шептал что-то совсем другое, что-то больше похожее на тайные заклинания, и почему-то от этих слов, вырывавшихся изо рта пожилого вампира, волосы на затылке священника вставали дыбом и мурашки бегали по коже. Последним номером в списке экстренных звонков хозяина Бюро ритуальных услуг значился Арзи Халле, и от всей души Сейнту крайне не желалось делать этот. Ему было спокойно и уютно, в первый раз за многие годы, рядом с этой девчонкой, и он начал подозревать почему.
Словно нечто из его прошлого, давно былого, вновь вернулось прощальным поцелуем. «Арзи, приезжай, пожалуйста в Контору, - заговорил в трубку мобильного Джонатан Сейнт. – Здесь случился пожар, и твоя подруга Криста пострадала. Я не знаю, насколько ей плохо, но я уже вызвал скорую». «Ты там, что, при всем моем уважении, совсем ебн*лся? - только и смог выдавить из себя как громом среди ясного неба пораженный Арзи. – Какого хрена она вообще там у тебя забыла?». «Она привезла мне завтрак, - ответил Сейнт, без обиды в голосе, ведь он прекрасно понимал, что его вины в случившемся не меньше, чем Кристы. – А потом мы проводили экзорцизм». «А, - до Арзи наконец дошло. - Святоша тоже там с тобой. Послушай, Сейнт, вот что я скажу, я убью сначала Вана, потом Энтони, а потом тебя, так что готовь три могилы и три гроба, мы друг друга поняли?». «Да, конечно-конечно. – усмехнулся его словам могильщик. – Мы ждем-не дождемся».
Арзи примчался на своем «чоппере» быстрее пули, чудом не поломав старые ступеньки подвала, он грузно спустился по ним, и увидев перед собой двух вампиров и человеческую девчонку, которые устало привалились к нетронутой огнем одной из стен, откуда другие облизывали языки пламени. Сейнт, вытянув свои длинные ноги, тихо напевал про суровую судьбу насекомого, который отчаянно боролся со стихией; Криста облокотилась на его плечо, и, где могла, повторяла за ним, и выглядела совершенно спокойной. Энтони, напротив, был хмурым и всклокоченным, в тронутой огнем одежде, он прижимал к сердцу Библию, словно дороже этой книге и не было в его жизни ничего. Арзи поднял на руки свою подругу и, ничего не сказав вампирам, вынес ее из подвала. На улице послышалась сирена скорой, пожарных и полиции.
«Надо идти, - проговорил Сейнт, с трудом поднимаясь с пола. Он потянул священника за рукав. – Пойдем, Тони, нам нужно давать показания». Феррейн-младший, поднялся на ноги без особого на то желания, и поплелся вслед за хозяином Бюро ритуальных услуг. Скорая забрала Арзи и Кристу в больницу, и, по полному ненависти взгляду грузного вампира, Сейнт понял, что их товариществу пришел конец. Полиция задавала вопросы довольно долго, и Сейнт и Энтони успели утомиться, они совершенно честно заявляли, что причину пожара они не знают. Могильщик выдвинул предположение, что дело было в старой проводке, полиция осмотрела место происшествия вместе с пожарными, но ничего подозрительного не обнаружила и убралась восвояси. Сейнт помахал им в дорогу рукой и клятвенно пообещал сделать в скором времени ремонт. Но никакой ремонт не вернет дорогую его сердцу картину Анубиса, готовящего Осириса к погребению, 2200 года до нашей эры.
«Как так получилось, что тебя не тронул огонь?» – вопросил Энтони Феррейн, когда они вдвоем с Джонатаном Сейнтом сидели и курили на крыльце, пока грузчики выносили из подвала Бюро ритуальных услуг погибшие в пожаре останки бывшего рабочего кабинета хозяина конторы. «Аювердические практики. – мрачно пошутил Сейнт, имея ввиду нечто совершенно иное. – Хождение по огню. А как так получилось, что ты, слуга Божий, при виде демона в штанишки наложил?». «Вампиры - это одно, а демоны адские - это совсем другая жуткая песня» - постарался как можно скорее закрыть эту тему Энтони. Он был не в духе, вся эта история очень напоминала ему обман зрения, и его человеческая часть очень хотела бы в это верить. Но вторая его часть, по матери, ведьминская, говорила ему, что то, что он узрел в подвале Бюро ритуальных услуг - не было божеским промыслом, и явно относилось к противоположной епархии, той, которую позволил ему увидеть однажды Ал Льюис Пендрагон.
1 – (англ.) – я буду проклят, если займусь Вуду (игра слов от английской поговорки «я буду проклят, если сделаю это»)
2 – игра с вызовом темной сущности
Глава пятая God's Devotion 1
Джонатан Сейнт привычно занимался работой в Бюро ритуальных услуг, стараясь рутинным укладом жизни изгнать воспоминания об утреннем кошмаре. Сидя за деревянным столом на кухне, пожилой мужчина заполнял договор с кладбищем Святого Луи на разрешение нового захоронения. Сосредоточенные морщины пролегли на высоком лбу вампира. Шел обычный рабочий понедельник в размеренной вечной жизни могильщика, пока входная дверь настежь не распахнулась, и на пороге не появились нежданные гости. Сейнт поднял глаза от бумаг перед ним, и увидел троих мужчин в свитшотах луизианского футбольного клуба «Тигры». Вампир улыбнулся уголками губ, узнав всех прибывших, до единого. «Вперед, Тигры. – усмехнулся могильщик, подняв правую руку в жесте приветствия. - Обычно я туда людей отправляю. А сегодня - встречать приходится». С этими словами Джонатан Сейнт недвусмысленно указал своим тонким бедным пальцем в пол. «Мы не все оттуда! - поправил Сейнта Апостол Андрей, оскорбившись в лучших чувствах. - Я вот Ангел, например!».
Хозяин бюро ритуальных услуг, без удивления, согласно кивнул. Запах ладана плотным ореолом окутывал тело Андрея. Адольф Гитлер вышел вперед, гордо выпятив грудь, как при былой адской форме, и отрапортовал: «Поисковой отряд операции «Адская Лилия» прибыл в казарму из главного штаба Преисподней по приказу Люциянуса Темного. Я, главнокомандующий операцией, Адольф Гитлер!». Сейнт не держался и хмыкнул: такие создания, как Гитлер в предсатвлении не нуждаются. «А это Мэд и Хангер - мои солдаты!» - продолжил немец, удивившись реакции мужчины за столом. «К вашим услугам!» - осклабились два адских пса, что маячили за спиной своего фюрера. Пожилой вампир неожиданно грациозно поднялся из-за стола и властным голосом представился. «Я - Джонатан Илария Александр Сейнт, самый древний вампир в Штате Луизиана, хранитель кладбищ Нового Орлеана, и, по совместительству, негласный шериф штата. - на этих словах весь пафос с древнего лица мужчины как ветром сдуло, и он дружески и улыбаясь гостям, добавил. - А еще я - хозяин Бюро ритуальных услуг, по-простому, могильщик». Гитлер, в ответ на улыбку вампира, благосклонно кивнул и пожал хозяину дома руку - с формальностями было покончено.
«Такой важный червь, а шмотки нормальные подыскать не смог!» - себе под нос буркнул Мэд. «Да, точно! Откуда это тряпье?» - вторил собрату Хангер без стеснения, прямо в лицо хозяину дома. «Автобус с молодежной футбольной командой разбился на днях - никто не выжил. Вам достался их скарб» - пояснил Джонатан Сейнт, пряча вампирскую улыбку от незваных гостей. Парни из Ада недоуменно переглянулись. Святоша, услышав это богохульство, тут же скинул с себя кофту, выставив на всеобщее обозрение точеный пресс. «Надо срочно найти что-то другое! - мрачно подытожил Гитлер, не одобрив внезапный стриптиз Андрея. - Есть у вас лавки тут какие?». «Но у нас нет денег!» - напомнил апостол Андрей с укором. Сейнт хмыкнул и выдал: «Деньги вампирам не нужны, не удивляйтесь».
***
Пятеро мужчин отправились в торговый центр «Riverwalk» за новой одеждой. Джонатан Сейнт, на время, занял место главнокомандующего, чем явно смутил Адольфа Гитлера, но тот успокоил себя, что это все временно, пока сам фюрер не освоится в новом для него городке. Проходя по городу в компании хозяина Бюро ритуальных услуг, немец ощутил некое неприятное дежавю, именно так, со страхом и интересом в глазах, смотрели подданые на Антикристу в Адополисе; эти же взгляды были адресованы Джонатану Сейнту в Новом Орлеане. Ведьмы расступались, вампиры склоняли головы, а люди чувствовали на подсознательном уровне угрозу, исходящую от пожилого вампира, а заодно и тех, кто шел рядом с ним, и просто поворачивали в противоположную от подозрительной компании «футболистов» сторону. «А что это все пьют, в стаканчиках с голой женщиной?» - спросил вдруг Гитлер, втянув носом горький аромат. «Кофе – третья вредная привычка человечества, после алкоголя и сигарет. И это русалка, а не голая женщина, Адольф, что за шовинизм?» - отмахнулся могильщик, давно привыкший к чашке крепкого эспрессо по утрам, и парочке американо в течении дня. «Купи нам тоже!» - подал голос Мэд с надеждой. Джонатан Сейнт мрачно вздохнул и без особого желания поплелся в «Старбакс». Его спутники остались позади, привыкая к шуму людного торгового центра.
«У вас в Адополисе по-другому?» - поинтересовался пожилой вампир, когда они сидели на скамейке в центре молла, с бумажными стаканчиками с русалкой в руках. Гитлер выбрал Латте, по какой-то неведомой причине, он оказался с молоком; двое его солдат, с видимым удовольствием, пили капучино с добавлением мяты и шоколада, а Андрей, внезапно, заказа себе какао с двойным сахаром. «Да уж. У нас днем все работой заняты» - ответил немец. «Или спят с Сатаной!» - с мерзким хохотом гиен добавили солдаты из Ада. «А зачем вы сюда пожаловали?» - вопросил внезапно Хозяин бюро ритуальных услуг. «Нам нужно найти Сатану, она совсем девчонка еще, пропадет здесь, среди людей и всяких соблазнов!» - мрачно ответил Адольф, с неохотой выбрасывая пустой стаканчик божественного напитка в контейнер для мусора. Сейнт подумал, что ослышался, но вовремя вспомнил, что вчерашним вечером на его пороге появился дважды покойный Кристоф Риддл прямиком из Преисподней, а этим утром - человеческая девчонка порхала под его потолком, в обличии суккубши. При таком раскладе удивляться поискам Сатаны под предводительством Адольфа Гитлера в самом центре Нового Орлеана было бессмысленно. В конце концов, чем бы этот немец не тешился, главное, чтобы Третью Мировую не начал.
«Девчонка?» - вопросил с недоверием в голосе вампир, и в его голове лихорадочным образом складывался пазл прозрения. «Именно! – вздохнул, как папаша трудного подростка, Адольф. – И, при том, крайне своенравная». «А Люциянус Ваш, поди, на этого красавчика смахивает? – вопросил Сейнт, протягивая Гитлеру «айфон» с фото Вильгельма Лихта, покойного солиста группы «DeadMan». - Зеленоглазый и кудрявый?». «Вообще-то, красноглазый и рогатый, - ответил на это Адольф, с интересом взглянув на фото покойника. – Но общее сходство, конечно, имеется. Откуда у Вас это фото?». «Это Кристоф Риддл, местный вампир, приснопамятный. - ответил Сейнт с ухмылкой. – Я так предполагаю, что спасаться бегством из Преисподней у ваших предводителей -что-то вроде хобби?». Джонатан Сейнт сделал глоток черного Американо из стаканчика «Старбакс». «Вы даже не представляете, насколько эти истории плохо сказываются на инфраструктуре Адополиса!» - посетовал Адольф, удивленный приятной беседой с мрачным вампиром, словно они были сто лет знакомы, и возможностью, наконец, высказать наболевшее. «У нас там, вроде как, война намечается, если Люций не утихомирит восстания» - посетовал Адольф, всю эту информацию, он дотошно зарисовал на бумаге в виде схем. В тайне, немец был очень доволен собой, ведь, в отличии от своих глуповатых помощников Мэда и Хангера, он, благодаря своим записям, страдал от амнезии не в таких масштабах. Эти, вон, даже имена свои забыли. Да еще и Апостол Андрей, которого Гитлер, будучи в Аду, мягко скажем, недолюбливал, всегда готов был наговорить гадостей про положение вещей в Преисподней, но на этот раз, немец не мог с этим не согласиться, святоша как нельзя кстати со своими подсказками о прошлом.
«Поэтому Вы и ищете вашу Королеву?» - вопросил с нажимом вампир. «Именно, Сейнт. – ответил мрачно немец. – Вдвоем им разобраться с бунтом - раз плюнуть, но одному Люцию, в его шатком душевном состоянии, вряд ли удасться совладать с гневом грешников». «А Вы как же? – вопросил Сейнт. – У вас же огромный опыт на поле брани». «Так оно и есть, к сожалению. – ответил Адольф, с явной горечью в голосе. – Но я немного под устал быть псом на службе зла». Немец говорил чистую правду, он еще никогда не чувствовал себя так свободно, как сейчас, будучи на Земле. Пусть его и тяготил долг, но за стаканчиком крыше-сносного кофе, в торговом центре, в компании друзей, если вампира, ангела и двух вестников апокалипсиса Чуму и Голод, можно было назвать друзьями, он будто бы снова начал жить.
Тринадцатый апостол Андрей находился немного в отдалении от всех, мрачно раздумывая над тем, что они занимаются какой-то ахинеей, вместо того чтобы искать Антикристу. Он, в отличии от своих адских спутников, прекрасно понимал - его подруга находится в страшном незнакомом городе совсем одна. Полная или частичная потеря памяти - то еще удовольствие. Апостол видел, что Лета сотворила с жестокими слугами Преисподней, мирно попивающими кофе в компании его святой задницы и того клыкастого выродка, словно так и надо. Андрей, конечно, не сомневался в том, что его Чертовка не пропадет, но, как хороший друг, он обязан был убедиться в том, что с ней действительно все в порядке. По словам Волдо, память демонов возвращается к ним неконтролируемыми видениями, но силы остаются при них.
Златокудрый Серафим был в бешенстве о того, что Ад превращается в хиппи-коммуну, и он, естественно, так же желал вернуть свою любимую на престол. Сам Апостол Андрей не был так уж уверен, что девушка, которую они встретят на земле, будет той самой Антикристой из Адополиса. Возвратившийся с Земли Люций стал совершенно другим созданием: апатичный и замкнутый, будто проживший тысячу жизней старец, Король Преисподней напоминал больше рэбэлла Джимми Панику, чем себя самого, злого и жестокого Властителя Преисподней из прошлого. Честно говоря, Кристе не помешало бы поумерить гордыню и убавить вспыльчивость, но, в общем, Хозяйка Ада ему нравилась. Она была справедливая, и, порой, гораздо более, на этом месте своих раздумий святой в ужасе поднял глаза к стеклянному потолку торгового центра, через которое яркими лучами пробивалось теплое вечернее солнце, терпимая к грехам человеческим, чем сам Волдо. Апостол очень надеялся, что такие его мысли были сокрыты от всевидящего ока его Господина, иначе его ждали бы большие проблемы по возвращению на Небеса.
«Что вы на себя напялили? – со смехом вопросил Адольф своих приспешников, когда они явились вырядившись, как на концерт Мэрлина Мэнсона. - А если нас узнают?». Апостол Андрей задержался у витрины «Ralf Lauren», его внимание привлек дивный белый льняной пиджак и брюки ему в тон. Адольф, без особых вариантов на его вкус, выбрал “Hugo Boss”, и облачился в черный костюм-двойку, и в черную рубашку под пиджак. Джонатан Сейнт, взглянув на ценники обоих брендов, буркнул себе под нос: «Живут в подземке, как крысы, а губа – не дура». Правда Ангел и Демон не видели, чтобы Сейнт доставал портмоне или кредитку для оплаты. Он просто нежно взял молодую курносую продавщицу под тонкий локоток и взглянул в ее бездонные голубые глаза. А дальше, Андрей и Адольф новоявленных жителей Нового Орлеана получили свои желанные одеяния. А вот двоих из ларца, почти что одинаковых с лица, не устроил цивильный стиль земных брендов, и те, под руководством хозяина Бюро ритуальных услуг, с большим энтузиазмом посетили магазин «Rock Castle», чем позабавили привыкшего к классическим одеяниям, немца. «Кто вас узнает? - со усмешкой переспросил могильщик. - Ты, вообще, видел, как люди изображают Всадников Апокалипсиса?». С этими словами он сунул Адольфу под нос айфон с картиной, найденным в «Гугле». Четыре скелето-подобные фигуры в черных мантиях, верхом на полу-истлевших конях, ужасали взор. «На земле нас не очень жалуют!» - мрачно озвучил общую мысль Адольф. «Зато подружку вашу любят. - вспомнил вдруг пожилой вампир. - Даже церковь ей построили, я слышал». «Погоди, какую церковь?» - в недоумении переспросил Адольф. «Как какую? «Церковь Сатаны», конечно, на месте местной католической». «Она там!» - убежденно заявил немец, и двое адских солдат солидарно кивнули головами.
«О чем вы? - вдруг подал голос Апостол Андрей, саркастически усмехнувшись. – Она же терпеть не может всякие культы, любит пить и танцевать, а не раболепие и поклонение. Может лучше поискать в каком-нибудь баре?». Адольф посмотрел на святошу, как на чокнутого. «Кому может не понравиться всеподчинение?» - удивленно переспросил немец. Апостол на это только грустно хмыкнул - явные отголоски прошлого Гитлера были ему не по нраву. Как-никак, белые, хоть и мнимые сейчас крылья, все же заставляли ангела питать слабость к улучшению не только человеческой, но и демонической натуры, переманивая их с темной стороны на светлую.
По возвращении домой, Сейнт разместил Андрея, под человеческим именем Эндрю Энжел, и Адольфа, в миру, Эдвард Даркл, в комнаты друг напротив друга, по просьбе самого Эндрю, ведь он желал всецело приглядывать за действиями своих темных подопечных. Мэд и Хангер совершенно не желали брать себе человеческие имена, сославшись на то, что даже эти, что есть – ненастоящие, и жить в комнате они тоже не хотели. Сейнт не очень-то жаждал предлагать им негостеприимный, полуразрушенный подвал, он еще не успел вызвать ремонтную бригаду. Свой новый временный рабочий кабинет могильщик обустроил в гараже, где обычно отдыхал от дел загробных черный катафалк, и который нынче тревожным черным вороном стоял на подъездной дорожке Бюро ритуальных услуг, живым напоминанием о Memento Mori. Но Мэд и Хангер так вдохновились жить на пожарище, говорили, что им там домом пахло, и даже обещали все обустроить и помочь с ремонтом. Хозяину Бюро ритуальных услуг ничего не оставалось, кроме как согласиться. Адские парни, на удивление быстро, обжили подвал: прибрались, перетащили вниз раскладной диван из гостевой комнаты, завесили маленькие окна черной бархатной тканью, которая, до этого, являла собой старые церемониальные мантии годов шестидесятых прошлого столетия.
За хорошую работу Джонатан Сейнт даже заказал адским парням на «Amazon»2 приставку «Sony Playstation», которая приглянулась Мэду и Хангеру в торговом центре. Оттащить их от игры «Dark Souls3» удалось только спустя полчаса напряженных уговоров с воплями и гоготом двоих адских парней и плачем желающий поиграть в приставку детей в торговом центре. Эду и Энди хозяин конторы выделил по мобильному телефону, подключил их обоих к своей сети “wi-fi”, чтобы те неверстывали упущенное за годы нахождения в Раю и Аду. Эд запросил еще мольберт, очень уж желание рисовать в нем взыграло. Противиться его воле Сейнт совершенно не хотел, ведь от рисования до убийства по национальному признаку один шаг. И первое зло, гораздо лучше, чем второе.
***
На город опустилась темная беззвездная синева ночи, и две фигуры в черном вышли из дома на улице Железных монет, и поспешили к мрачному Некрополю Святого Луи.
Охранник на посту смотрел какой-то фильм на планшете, и совершенно не замечал ничего вокруг. Двое быстро побросали свои лопаты за забор, и почти бесшумно перелезли по прутьям за ограду. Не было привычного для улиц города света фонарей, но некоторые усыпальницы были подсвечены длинными белыми свечами. Воск стекал по ним маленькими горячими струйками-червячками. Иногда красными, словно кровь сочилась из раны на молочно-белой коже. «Нет, мне это только показалось» - в страхе подумал про себя Джекс, стряхивая с себя наваждение. Йори была более уверена в себе и мире вокруг, словно пользовалась животным зрением, ее глаза светились двумя зелеными точками в темноте. Парень-волк еще не привык к своему новому статусу ночного жителя, поэтому не сразу додумался посмотреть вокруг другим зрением. Девушка-оборотень не учила новенького ничему, но рядом с ней, парню казалось, что он сам у нее учится, без ее каких-либо на то усилий. Он копировал ее движения, которые, во тьме кладбища, становились все более звериными, и вот уже он сам почувствовал, что полагается не на слабое, ограниченное зрение человека, но на обоняние и слух, остры, словно бритва, как им положено быть у диких зверей. Некрополь вокруг заиграл новыми красками ночного мира. Оказалось, что волки там были не одни: мир кладбища был полон удивительных открытий. Джекс волчьим слухом услышал, как в сухих листьях прошуршала ящерица, как ухнула сова в извилистых ветвях деревьев, как в помойном ведре деловито чавкал отбросами опоссум, и как опарыши противно копошились в телах мертвецов.
Ветки хрустели под ботинками двух молодых оборотней, что двигались почти бесшумно, нога в ногу, перемещаясь друг за дружкой, в поисках захоронения Кристофа Риддла. Удушливый запах смерти плотным облаком окутывал их. Джекс не знал его ранее, и впервые почувствовал его рядом с вампирами в Нью-Йорке. А Новый Орлеан, весь, полностью, вонял словно братская могила. И здесь, на кладбище, запах этот только усиливался. Джекс, с грустью, вспомнил свою тетку. Она уже старая, и ему придется хоронить ее когда-нибудь, и она будет пахнуть не цветочными духами «Guerlain», а удушающим запахом смерти, как воняют все другие покойники. Ограда с вензелем «R», и на ней красная бандана Йори, которую она повязала, чтобы не заблудиться в лабиринтах кладбища, оповестили оборотней о том, что они прибыли на место. «Давай копать!» - одними губами, в приказном тоне, шепнула в сторону Джекса Йори. «Господь, прости меня, если ты существуешь. Я не хочу попасть в Ад» - мрачно пробубнил себе под нос Джекс, прежде чем острие его лопаты, с гадким чавканьем, воткнулось в мокрую от дождя могильную землю. Но лопатам двух оборотней в эту ночь не суждено было стукнуться о крышку гроба, и, насколько можно было бы быть радостным в последующих обстоятельствах, Джекс был в тайне рад; эксгумировать труп мертвого шестнадцать лет к ряду рок-музыканта не было в его списке «что я хочу сделать до тридцатки».
Свет от мощного фонаря ударил в глаза, и ослепил волков на миг, парень и девушка уронили свой инструментарий в полуотрытую могилу, прикрываясь ладонями, спасая звериное зрение от слепоты. «Руки вверх! – возопил охранник кладбища так, чтобы молодые люди услышали его и поняли верно. – Копы уже едут, давайте без глупостей». Йори прищурилась, размышляя над тем, что может перевоплотиться в волчицу за секунды, и сладко вцепиться в горло ублюдку, но застонала от бессилия, заметив крепко сжимавшую в кулаке электрошокер руку мужчины, и медленно подняла вверх руки в жесте мира. Джекс подумал о том же, и девушка, быстро бросив на него взгляд, заметила удлиняющиеся уши, словно он уже начал превращаться в волка. «Не нужно! - шепотом попросила подруга. – От шока ты не сможешь перекинуться обратно в человека месяц». «Вот дерьмо!» - ругнулся парень, но послушно последовал примеру Йори, и поднял руки вверх.
Вой сирен слышался за их спинами, и двое почувствовали запах потных тел, тестостерона и страха. На кладбище должно быть страшно, и оборотням, и вампирам, и даже копам. Двоих окружили служители закона, надели наручники и повели к полицейской машине. Йори, словно забыла про свое зрение оборотня, шла и спотыкалась, словно не помнила, куда ступать. В глазах девушки стояли слезы, когда сальный коп своей могучей ручищей опускал ей голову, чтобы усадить в машину. Но она умело вывернулась из объятий мужчины, и ловким движением рук, перебросила Джексу свою сумку. «Присмотри за ним! - прокричала она в закрывающуюся дверь. – Ты - чист, они не имеют права тебя надолго задерживать». «Пошевеливайся, красотка, тут тебе не «Оранжевый - хит сезона», - хохотнул коп, который усаживал волчицу в машину. – Но скоро может им стать».
Джекс прекрасно понимал, что в сумке, и о чем Йори попросила его позаботиться, но он совершенно не представлял, и не хотел представлять, что за грехи тащила на себе эта рыжая бестия. Полицейская машина с волчицей на заднем сидении укатила в ночь, а Джекса усадили во вторую тачку, и он, в наручниках и с мигалками, отправился на первое в своей жизни задержание. Директор его приюта был бы ой как доволен, весь светился бы от счастья и с улыбкой на устах. «Я пытался привить этому ублюдку немного уважения к старшим, но горбатого только могила исправит». А его несчастная тетка Аннет, узрев Джекса в данных обстоятельствах, только лишь печально покачала бы головой, да поджала бы губы, от обиды, что все ее усилия сделать из сиротки человека не увенчались успехом.
1 – (англ.) здесь – Преданность Богам
2 - интернет сайт для заказа всякой всячины в интернете
3 – (амер.) – «Темные души» название игры для приставки
Глава шестая Itsy Bitsy Spider 1
«Я бы мог снять гостиницу, если бы были наличные» - мрачно подумал про себя Дэни, кутаясь в черный бомбер «Killstar», который он наглым образом спер из подросткового магазина для готов. Молодому вампиру даже не пришлось прибегать к гипнозу. Девушка на кассе была так поглощена книгой «Интервью с вампиром» на «айпеде», что вряд ли бы обратила внимание, даже если Дэни в открытую выкатил за рамки магазина гигантский походный чемодан в виде гроба, не то, что какую-то там куртку. Парень тщетно пытался согреться, прячась от проливного дождя в одном из склепов кладбища Святого Луи, которое за эти недели, стало его новым домом. «Не так я себе представлял новоорлеанские каникулы!» - пронеслась в голове подростка непрошеная мысль. Дождь барабанил по каменным белесым стенам, и поднявшийся внезапно ветер, не щадя мальчика, хулиганским образом закидывал холодные капли в пустые оконные провалы. Волосы на голове вампира промокли и спутались.
«Я так больше не выдержу!» - зло проговорил парень, привыкший к комфорту отцовского замка Леннонкайненов и, подхватив свой рюкзак, вышел вон. Накинув бомбер на голову, Дэни поплелся в сторону ближайшего дайнера, похожийт на мрачную летучую мышь. Там он заказал самую дешевую чашку кофе американо, и отлучился в туалет. Подставив мокрые волосы под согревающие струи сушилки для рук, он высушил их, и, наконец, согрелся. В голове вампира уже созрел план действий. Семья Дэни была сплошь полна кровопийц и уродов, которых он знать не желал, однако, его дед Джонатан Сейнт – единственное имя среди прочих, которое грело полумертвую душу парня все эти годы. Если упыри его клана имели зуб на Сейнта, значит, сам дед - не такой уж плохой упырь. Дэни было очень стыдно за то, что в прошлую их с Сейнтом встречу, он позорно ретировался под дедовы проклятья. «На этот раз, - пообещал сам себе мысленно парень. – Все будет по-другому!»
Но, перед самым крыльцом Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта, подростка снова одолел страх. «А что, если, я ему не нужен, и он выгонит меня на улицу? Или еще хуже - вернет к отцу» - мрачные мысли роились в голове Дэни, как кучка мадагаскарских тараканов, которых парень держал в своей комнате в замке родителей. Ночь темно-синим ватным одеялом скрывала под собой очертания города, но на дождливом небе, уже кое-где проглядывал алый румянец восхода, и вампир понимал, что ему нужен ночлег получше, чем склеп на кладбище с разбитыми окнами. Обойдя контору деда кругом, парень, стараясь не шуметь, поднялся на крыльцо на заднем дворе. На его счастье, у крылечка была крыша, и вампир смог укрыться от холодного, непрекращающегося дождя. Свернувшись калачиком, Дэни подложил под голову свою уже порядком изношенную сумку. Он убаюкивал себя, насвистывая под нос песню детства про паучка, ее пела маленькому вампиру мама, когда тот засыпал в своей колыбели.
«Itsy Bitsy spider
Climbing up the spout.
Down came the rain,
And washed poor Itsy out.
Out came the sunshine
and dried up all the rain.
Now Itsy Bitsy spider
Climbed up the spout again»2
Подросток видел уютный свет в окнах дома, чувствовал аромат кофе и сигарет из-за закрытых дверей и желал всей душой оказаться по ту сторону, на теплой кухне. Но страх быть раскрытым стальными щипцами сдавил горло. Дэни решил подумать об этом следующим вечером. Рассвет только зачинался на ночном небе, и новый день деловито вытеснял свою мрачную сестру с небосклона. А маленький вампир безмятежно спал на крыльце родного дома, согретый первыми лучами утреннего солнца и мыслью о том, что может быть, следующим вечером он увидит деда.
***
«Ты еще что за хрен?» - злобно вопросил Джексон Стайлз, глядя на лысого, мрачного вида мужчину в твидовом черном пальто перед ним. В камере волка было катастрофически мало места, запах мочи и дерьма впитался в стены, матрац, подушку и одеяло. Лежать на этом парень не мог себя заставить, с тоской памятуя старое, но, все же, чистое белье в квартирке на улице Железных монет. «Меня зовут Льюис Пендрагон, молодой человек. И я крайне рад с Вами, наконец, познакомиться. Молва летит впереди Вас» - с улыбкой доброго дядюшки, располагающим к себе голосом, заговорил черноглазый посетитель. Мужчина элегантно опирался на черную трость с серебряной головой волка-оборотня на ней. Джекс был крайне удивлен тому, что увидел. «Интересно, этот важный скинхед в курсе вообще, что у него на трости?» - подумал про себя парень-волк. Никакой магии он больше от этого города не ждал, все его ожидания разбились о будничную рутину полицейского участка, с их «руки за голову, ноги на шире плеч, поверните голову налево-направо», никакой свободы действий, а как следствие – никакого колдовства. «Не понимаю, о чем вы» - недовольно буркнул себе под нос парень, удостоив, наконец, посетителя ответом.
«В глуши лесной стоит тот дом,
Крестьяне говорят, что в нем
Живет охотников примерная семья,
Пока не наступает вечер января.
Семья не покидает этот край,
Лет сто уже иль больше, мне не знать.
Живет в семье той парень молодой,
И по ночам из спальни его слышен вой»3
«Не каждый день встретишь настоящего волка в городе шакалов» - туманно ответил Пендрагон. «Вы думаете, оборотничество круто или что? - удивленно вопросил у своего незваного гостя Джекс, и мрачно добавил себе под нос. - По мне, так херня какая-то, как наркоман, но с лапами и хвостом». Он сидел на казенной кровати тюрьмы Нового Орлеана широко расставив ноги, и опираясь локтями на них. Руки были сцеплены в нервный замок. Светлые волосы парня падали на глаза растрепанными прядями. «И совсем скоро это начнется снова, и я слишком зол, чтобы себя контролировать. Вам, сэр, - продолжил парень, с явным пренебрежением выдавив из себя слово «сэр». – Я бы посоветовал убраться отсюда поскорее». За окном тюремной камеры половинка полной луны появилась из-за туч, и человеческий облик сидящего на железной койке парня начал меняться в жуткую сторону. Лицо становилось похоже на волчью маску, ногти на руках удлинялись с бешеной скоростью, руки покрывались шерстью. Оборотень по-волчьи завыл от боли.
Джентльмен по имени Льюис Пендрагон, наблюдавший за этими безбожными метаморфозами внимательными глазами-углями, вдруг выкинул обе руки вперед, крепко зажав в правой трость с серебряным наконечником, будто собираясь защитить себя от чудовища перед ним. Но руки его не оставались статичными, они двигались по разнообразным траекториям, вырисовывая в воздухе немыслимые узоры, не подвластные взгляду обычного человека, но видные лишь зрению дикого животного, что было заточено внутри парня, и пыталось в данную секунду вырваться наружу. Волчьи глаза, как завороженные, следили за пассами мужчины снаружи его клетки, и вдруг, словно под гипнозом, оборотень зевнул, как домашняя собаченка, пригревшаяся у камина пожилой английской леди; и Джекс в удивлении смог тряхнуть своей собственной, не этого жуткого пса из Ада, а своей, дурной человеческой башкой. Парень, округлившимися от удивления глазами уставился на Пендрагона, прошептав одними губами восхищенное: «Чертов колдун!». Джентельмен лишь усмехнулся в ответ на это, показывая свое превосходство в сложившейся ситуации.
«У меня есть для тебя работа!» - приказным тоном бросил в сторону Джекса Льюис Пендрагон. «Приходи в Церковь Святого Луи завтра в полночь!» - властным голосом сказал, уходя восвояси, мужчина. «Но, сэр, как я выберусь из тюрьмы?» - удивленно вопросил оборотень, с величайшим уважением, подчеркнул он с своем вопросе слово «сэр». Сатанист не удостоил парня ответом, лишь удаляющийся стук трости по кафельному полу полицейского участка дал понять, что разговор их был окончен. Джекс в шоке посмотрел на свои все еще человеческие руки и, впервые за все это время будучи оборотнем, вздохнул спокойно. Его проклятье, с уходом этого стремного мага, на счастье, не вернулось. Этой ночью парень смог заснуть спокойно, если так можно выразиться, в отнюдь не располагающих к уюту стенах новоорлеанской тюрьмы. Он, будто побитая и голодная собака, зимой в пустынном парке, свернулся калачиком под куцым флисовым одеялом, на жесткой и вонючей койке.
Но, вскоре, сон заключенного по имени Джекс был бесцеремонно прерван явившимися среди ночи в его камеру полицейским. Тот тряс парня за плечо, в попытках разбудить. «Джексон Стайлз, за тебя внесли залог! – безрадостным голосом заявил коп, нависая над все еще сонным парнем. - Выметайся отсюда, хватит место занимать!». «Но кто? У меня нет знакомых в этом городе» - осоловело хлопая в недоумении глазами, вопросил Джекс. «Тот жуткий мужик, как бишь его, Пендрагон?» - нехотя ответил работник полиции. «А как же моя подруга? – обеспокоено вопросил Джекс. – Йорген Вульф?». «Наследница Кристофа Риддла? – с подозрением в голосе вопросил коп, и в улыбке его мелькнули пугающие острые клыки. – Ее отправили голову проверять, в психиатрическое отделение». «Зачем?» - глаза Джекса округлились, и он, с вопросом, уставился на вампира-полицейского перед ним.
Светлые кудрявые волосы, серебряная серьга в ухе, голубые, еще мальчишеские глаза. Коп был, практически ровесником самого Джекса, может быть, на пяток лет старше, но не более того, а уже - лейтенант. Хотя, по словам Йори, внешне вампиры стареют очень медленно, и это отсутствие морщин под глазами – хреновый показатель возраста. «Хорошие вы друзья, - саркастически усмехнулся Эван Робертс, так прочитал оборотень на золоченной табличке на столе копа. – Что ты даже не в курсе, что твоя подружка в дурке лечилась». «Не в курсе» - слабым голосом согласился Джекс, на автомате, забирая свои вещи из камеры хранения головного полицейского участка Нового Орлеана. Накинув на плечи черную косуху, Джексон Стайлз, крепко прижав к груди сумку с револьвером «Поцелуй вампира», покинул полицейский участок в полном недоумении.
***
«Эй, мистер Сейнт! У тебя кто-то под дверью спит! - услышал Дэни, сквозь пелену сна, грубый мужской голос. - Мы сейчас разберемся!». Задняя дверь дома могильщика с треском старой древесины распахнулась, и на порог, с грохотом и гоготом, вывалились двое адских солдат, Мэд и Хангер. Вампир тут же вскочил на ноги, столкнувшись нос к носу с этими отморозками. Два жутких типа, будто сошедшие со страниц комиксов-ужастиков, одетые по последней готической моде, ухмыляясь, пялились на Дэни. Подросток-вампир на миг оторопел. «Ты кто?» - почти что ткнул его в живот пальцем с черным лаком на ногте, и, с интересом, вопросил самый высокий парень, с черно-синими дредами и линзами-бельмами вместо глаз. «А ты?» - внезапно, известная всем Леннонкайненовская безбашеность ударила в голову вампиру, и он, выпятив грудь колесом, в упор уставился на незнакомца. Молнии полыхали в глазах Дэни, как обычно горели в глазах его отца. «Пойдем-ка с нами, чувак, внутри разберемся!» - ничуть не опешил от внезапной наглости незваного гостя Мэд, и за шкирку потащил извивающегося змеей пацана в дом.
Вампир не ожидал такой силы от простого человека, и, пытаясь вырваться, кусался и царапался, но все еще был у солдата Преисподней на крючке. Мэд и Хангер притащили Дэни в столовую и насильно усадили на стул. В комнате были еще два человека, как показалось вампиру на первый взгляд. Один, высокий светловолосый и голубоглазый, второй - невысокий коренастый брюнет, с чудными усами-щеткой под носом. Люди держали в руках уютно и по-домашнему дымящиеся кружки с кофе и удивленно взирали на внезапного гостя. «Что за шум, а драки нет?» – недовольный голос Джоната Сейнта раздался из коридора. «Сейчас будет, сэр!» - гоготнули в ответ готы, Мэд и Хангер, потирая кулаки и кровожадно пожирая глазами подростка. И вот он сам, хозяин Бюро ритуальных услуг, появился на пороге, в изумлении глядя на происходящее. «Ты с ума сошел? - зло вопросил у адского пса Мэда пожилой вампир. – Это же ребенок!». Он подошел к парню, и внимательно посмотрел ему в глаза. Дэни впервые оказался так близко к вампиру его рода, рядом с которым всю жизнь хотел быть. Но доброта Джонатана Сейнта в отношении его шла не от сердца, а от логики. Что мог бы сделать маленький вампир ему, такому древнему существу?
«Что привело тебя на порог моего дома?» - мягко вопросил Сейнт, и в его синих глазах отразилось участие. Дэни смотрел на своего деда, и единственным желанием его, было обнять пожилого вампира и разреветься, как девчонка. Но подозрительные взгляды двоих злыдней поумерили его пыл. Другие двое, по всем признакам, человеческого происхождения, казалось, с увлечением наблюдали за ним, будто смотрели захватывающий сериал по телевизору. «Был дождь, и мне пришлось переждать его здесь, под вашей крышей» - извиняясь, проговорил маленький вампир. «Как твое имя, мальчик?» - спросил Джонатан Сейнт. «Дэни Риддл!» - ляпнул он первое, что пришло в голову. Эту фамилию парень прочитал на одной из могил Кладбища Святого Луи, что служило ему кровом эти недели. «Риддл? - изумленно переспросил хозяин Бюро ритуальных услуг. - Занятно!». С этими словами Сейнт взял его за подбородок. Прикосновение вампира было ледяным. Большим пальцем он начал бесцеремонно раздвигать парню губы. «Эй, полегче!» - взвился тут же со стула молодой вампир, раздражаясь от этой внезапной фамильярности. Сейнт будто извиняясь, поднял руки в жесте доброй воли. Двое из ларца, Мэд и Хангер, подскочили к парню и обступили его пугающим полукругом.
Молодой вампир закрыл глаза и шумно выдохнул. «Отойдите от меня, выродки!» - одновременно пронеслась в головах адских гостей мысль. Те изумленно переглянулись, и, повинуясь голосу, разом отступили, сделав шаг назад. Эта команда исходила от этого странного парня, с косой черной челкой набок, в грязных черных джинсах и драном фиолетовом полосатом худи. Он больше не казался им хрупким ростком молодого цветка, он был сильным и гордым бутоном, готовым вот-вот распуститься; и эта его сила необъяснимым образом заводила и манила адских псов. Дэни открыл глаза и ухмыльнулся. А потом подпрыгнул, завис в воздухе на секунду на глазах у изумленной публики, сделав красивое сальто в невесомости, выпорхнул в, по недосмотру солдат Преисподней, настежь распахнутую дверь.
«Это что было такое?» - первым очнулся Апостол Андрей. «Крутой чувак! - хором восхищенно вымолвили Мэд и Хангер. - Он залез к нам в голову, прикиньте? И еще он летает, видели?». «Это, господа неупокоевшиеся, был мой внук, Даниэль Риддл. И да, вы чертовски правы, этот маленький вампир дикий и без тормозов, прямо как его отец» - задумчиво проговорил Сейнт. Легкая улыбка тронула губы могильщика. «Но мы уже видели вампиров! Этот не такой! Он, типа, как мы, проклятый, по ходу» - попробовал поспорить Хангер. Джонатан Сейнт не успел ответить ничего солдату Преисподней, их диалог прервал назойливый телефонный звонок на «айфон» могильщика. Тот настороженно взглянул на экран, и принял звонок. Без извинений, хозяин конторы вышел вон из кухни.
Дыхание перехватило на соседней улице, и Дэни ничком повалился на дорожные камни. Такие фокусы с коллективным разумом надо делать на полный желудок. При этой мысли живот мальчика свело судорогой от голода. Губы пересохли и болели. Глаза раскраснелись от утреннего солнца. Ледяные руки тряслись, и сердце билось в бешеном ритме. Надо было срочно найти какое-то животное, чтобы утолить голод. Проходя мимо мусорного контейнера на задворках респектабельного дома, на его счастье, молодой вампир увидел одинокого, жирного, коричневого кролика, который копался в помойке в поисках пропитания. Дэни нравились кролики, они были милые и пушистые. Но сейчас сам образ кролика изменился в сознании парня, и он видел лишь бьющееся красное сердце, что гоняет живительную алую жидкость по организму животного. «Это всего лишь еда!» - успокаивал себя парень, со слезами на глазах, вцепившись клыками в нежное мясо пушистого создания. С крысами было гораздо проще, к ним нежных чувств вампир не испытывал. Добравшись до своего привычного пристанища - кладбища Святого Луи, парень устало завалился спать в своем склепе-убежище.
2 - «Крошка-паучок взбирался по трубе,
Но дождик пошел и смыл малыша.
Выглянуло солнышко, и высушило дождик.
И крошка-паучок полез в трубу опять»
Глава седьмая Running with a wolf 1
«Мистер Сейнт, - услышал хозяин Бюро ритуальных услуг голос в трубке. – Меня зовут Эван Робертс, я лейтенант из головного отделения полиции НОЛА. Меня инструктировали сообщать Вам о подозрительных событиях, связанных с вампирами и прочими существами». «Прочими существами?» - с нажимом переспросил Джонатан Сейнт. «Именно, мистер Сейнт. – согласился звонивший. – Дело в том, что прошлой ночью двое, парень и девушка, влезли на кладбище Святого Луи и пытались откопать могилу Кристофа Риддла». «Волдо меня побери! - ругнулся пожилой вампир. – Они вскрыли гроб?». «Нет, - успокоил Сейнта полицейский. – Не успели». «Это хорошая новость. – выдохнул с облегчением могильщик. – Что еще?».
«Мы оформили их по всем правилам, и выяснилось, что девушка – никто иная, как Йорген Вульф, наследница финансового состояния покойного Кристофа Риддла, земля ему пухом». «Даже так?» - почему-то развеселился Джонатан Сейнт. «На ней висят два привода за кражи и драки, а еще, она была объявлена в розыск в Нью-Йорке. – продолжил парень. – Ее отец, Роберт Вульф, заявил о пропаже дочери пару дней назад. Я запомнил его имя, потому как оно созвучно с моей фамилией». «Можно ближе к сути?» - нетерпеливо поторопил полицейского Сейнт. «В течении получаса после звонка Йорген Вульф адвокату, ее выпустили под залог – кругленькая сумма упала на карман нашему начальству» - ответил Робертс, ничуть не обидевшись. «А парень? Опиши его» - поинтересовался Сейнт, пытаясь в уме связать своего внука, с делом о вандализме на могиле Кристофа Риддла.
«Тут еще интереснее, мистер Сейнт. – охотно отрапортовал Эван. – Он высокий блондин, и оборотень, к тому же». «Волк? – вопросил Сейнт, не скрывая своего шока. – Ты не обкурился там, парень?». «Никак нет. – тут же искренне заверил пожилого вампира полицейский, но, на всякий случай виновато добавил. – Не вообще нет, но на работе - точно нет». «И что хренов волк-оборотень забыл в нашем городе?» - поинтересовался хозяин Бюро ритуальных услуг. «Никак не могу знать, мистер Сейнт. – ответил вампир отрицательно. – За него тоже внесли залог, какой-то лысый стремный мужик. По виду – человек, но хрен их теперь разберешь. Он дал мне визитку, погодите, я сейчас прочитаю». В трубке что-то противно зашуршало, и вновь вернувшийся к разговору, Эван Робертс зачитал: «Льюис Пендрагон, Церковь Сатаны, НОЛА.». «Охренеть!» - в сердцах воскликнул могильщик.
«Простите, что несу хреновые вести, но и это еще не все». «Жги!» - устало выдохнул Сейнт, нервно теребя в руках железную блестящую зажигалку «Зиппо». «В сумке этого парня, Джексона Стайлза, при обыске нашли пропавший шестнадцать лет назад револьвер «Поцелуй вампира»» - коронно завершил свой рассказ полицейский, явно, довольный собой. «Пистолет не волчка. – себе под нос, но не повесив трубку, проговорил Сейнт. – Пистолет волчицы». «Таких подробностей я не знаю. – с охотой продолжил беседу Эван Робертс. – Знаю только, что обоих оборотней пришлось отпустить. Джексон Стайлз, на моих глазах, забрал из нашего хранилища сумку с пистолетом и ушел на все четыре стороны около получаса назад». «Но дело-то вы на них завели? – вопросил с нажимом Сейнт. – Это же вандализм, не в первый раз расхищают могилы на наших кладбищах. Вот охрану теперь поставили, даже я, работник похоронной сферы, и то удостоверение показываю при входе».
«А что предъявить-то? – вопросом на вопрос ответил Робертс. – Адвокатша девчонки сказала, что она совершила необдуманный поступок на фоне глубокой скорби, в состоянии аффекта, накануне годовщины смерти близкого друга семьи – Кристофа Риддла. Сумма с нулями на конце подтверждает искренние сожаления Йорген Вульф на этот счет. Тем более, эта Вульф - психически неуравновешенная, подвержена неконтролируемым вспышкам агрессии с тяжкими телесными. Она лечилась в психушке, вышла только пять лет назад, и сразу за наследством Риддла улетела в Хельсинки. Даже если бы полиция могла что-то ей предъявить – девчонку отбили бы у нас медики, таков закон». «А парня этого можно призвать к ответу, он-то, я надеюсь, в родстве с приснопамятным Риддлом не состоит?» - вопросил Сейнт с сарказмом. «Не состоит, - согласно подтвердил слова Сейнта Эван Робертс. – Но приписать ему мы можем только административное правонарушение по статье «мелкое хулиганство», в конце концов, потревожен на могиле был только верхний слой земли. По сравнению с нашими местными неуловимыми сатанистами – это ничто». «Спасибо, Робертс, - поблагодарил словоохотливого копа пожилой вампир с львиной долей сарказма в голосе. – В следующей раз звони по факту, а не постфактум!».
***
Джонатан Сейнт вышел на парадное крыльцо конторы, по дороге не забыв прихватить с пыльной вешалки кожаную куртку, шляпу и солнечные очки. На руки пожилой вампир надел лежавшие на маленьком круглом деревянном столике в прихожей кожаные перчатки, в некоторых местах потрескавшиеся, что выдавало почтенный возраст аксессуара. Могильщик достал вишневую сигариллу, чиркнул серебряной «Зиппо», с характерной надписью на ней «Memento Mori», это была такая шутка Арзи Халле и Энтони Феррейна, и Джонатан Сейнт получил ее в подарок на прошлый юбилей своей земной жизни. Двое вампиров дарили эту зажигалку, конечно, на полном серьезе, с пафосом и почестями, как незримому главе города, но для могильщика такой подарок показался злой шуткой, ведь о смерти он вспоминал каждый день, она окружала его бесконечно долго, изо дня в день, в доме и снаружи, вот и сейчас, на крыльце Бюро ритуальных услуг, Сейнт видел верхушки склепов и памятников кладбища Святого Луи неподалеку.
Пожилой вампир уселся на ступеньки крыльца, и набрал номер Арзи Халле. «И на хрена Вы мне звоните, мистер Сейнт? – зло прорычал в трубку вампир. – Нарываетесь на грубость или как?». «Полегче, сынок! – так же бесцеремонно парировал Сейнт в ответ. – Клыки-то тебе не жмут?». Арзи, с красным от злобы лицом, агрессивно пыхтел в трубку, совершенно не понимая, как реагировать на этот звонок. С одной стороны, он был непомерно зол на то, что благодаря, так называемым, стараниям могильщика и святоши его любимая сейчас в человеческой больнице, лежит в коме после нанесенной ей моральной травмы двумя этими экзорцистами-самоучками. С другой – Джонатан Сейнт был его, вроде как, непосредственным начальником, а заодно, и внештатным главой всего города, поэтому любые ссоры с ним были чреваты депртацией без права возвращения в Новый Орлеан, как это случилось с персоной нон-грата - Йорке Леннонкайненом.
«Полно ворошить прошлое, - словно прочитал мысли вампира на том конце провода Сейнт. – За то, что подверг жизнь Кристы опасности, я искренне прошу прощения. Но я так тебе скажу, мой друг, она тот еще солдатик, сама за себя постоять сможет. Давай зароем топор войны! Сейчас мне нужно твое мнение по одному неприятному вопросу!». «Принято, - нехотя ответил Арзи, понимая, что другого выхода у него нет, ведь Сейнт гораздо старше, сильнее и могущественнее его, себе дороже связываться. – Чем могу?». «Скажи мне, есть хоть малейший шанс, что ты пропустил прибытие сына Йорке в Новый Орлеан?» - издалека начал Джонатан Сейнт. «Ты с ума сошел? – удивленно взревел Арзи на том конце телефона. – Твоим решением было закрыть клану Леннонкайненов въезд в город. А в чем дело-то?». «Даниэль, мой внук, около получаса назад спал у под дверью моей конторы» - мрачно пояснил могильщиик. «И где сейчас мелкий Леннонкайнен?» - вопросил злобно Арзи. «Я и сам хотел бы знать. – разочарованно протянул пожилой вампир. - Мои сожители применили силу, и напугали его». «Сожители? Сейнт, что у тебя в конторе происходит, ночлежку открыл? Денег с похорон не хватает или на собственные отклыдываешь?» - хохотнул удивленный Арзи. «Вашими молитвами, господа кровососы -потрошители, хватает. – усмехнулся в ответ на это Сейнт. – Друзья моего племянника из Норвегии в гости заехали». «Большая у тебя семья, Джонатан Сейнт, а так и не скажешь» - с подозрением в голосе заявил бывший рокер. «С миру по нитке, Арзи. – уклончиво ответил могильщик, и добавил в приказном тоне. - Выясни, будь добр, что там с Даниэлем, может, кто из наших видел его. Йорке пока сообщать не будем, зная его нрав, нам тут сумасшедшие ни к чему». «В этом ты прав! Своих психов хватает»- согласился с вышестоящим по званию вампиром Арзи.
«И еще один момент, - продолжил Сейнт вдруг, когда Арзи уже собирался повесить трубку. - Позвони своим красоткам из таможни. Тем самым, которые следят за вновь прибывшими существами на территорию Нового Орлеана». «Существами, Сейнт? – удивленно переспросил рокер. – Я не ослышался?». «Все верно, - согласно ответил хозяин Бюро ритуальных услуг. – Меня интересует местообитание двух оборотней, Йорген Вульф и Джексона Стайлза». «Оборотни в Новом Орлеане? – присвистнул Арзи в удивлении. – Быть не может! Такое было только при…». «Приснопамятном Кристофе Риддле. - нервно ответил на это Сейнт. – Разузнай, где поселились эти двое, и передай информацию по ним своему корешу Энтони. Ты, кстати, знал, что он теперь у нас играет за другую команду?».
«Он всегда играл «за другую команду»!» - противно хохотнул в ответ Арзи, имея ввиду сексуальную ориентацию друга. «Я не об этом, Арзи. – мрачно прервал веселье вампира могильщик. – Феррейн заделался в сатанисты». «Как и его отец. – не нашел ничего удивительного в новой информации Арзи. – Яблочко от яблоньки». «Я поеду, гляну, что там за Церковь Сатаны такая нарисовалась. – сказал Сейнт, скорее сам себе, чем собеседнику. – Передавай привет Кристе, мне бы нужно с ней поговорить, когда очнется». «Только через мой труп!» - ответил на это Арзи, и оба собеседника хмыкнули в тайне друг от друга, ведь Арзи был уже давно и безвозвратно мертв, а Джонатан Сейнт имел натуру настырную, и в ста процентах случаев добивался чего хотел.
***
Домой на улицу Железных монет Джексу идти совершенно не хотелось, тем более, парень не знал, как вести себя с Йори в новых обстоятельствах. Неужели все, что она рассказывала ему – было плодом ее воображения? Но полицейский назвал имя и фамилию Риддла, назвал Йори наследницей его состояния, а значит правда в словах девушки все-таки была. Голова Джексона Стайлза шла кругом. Мало того, что в чуждом ему городе, полном ведьм и вампиров, ему - волку по неволе, места не было, так еще и на пару с невменяемой. Джекс не помнил адреса, но подключил свой волчий нюх, и, словно, охотник в поисках жертвы, новое для него чувство, пугающее и одновременно интригующее, волк вдыхал окружающие запахи Нового Орлеана. Кофейные зерна, ром, сигариллы с ароматом вишни, жухлые осенние листья, пот и менструальная кровь загорелых местных женщин и бледных туристок в белых брюках, сандал и пачули от волос чернокожих ведьм, и ее запах внезапно словно сбил с ног парня, аромат тела Йори, такой родной, близкий, запах стаи - его стаи. Девушка пахла волчицей и человеком одновременно, как девушка – оливковым маслом для волос и едва уловимым шлейфом от «Calvin Klein» «Euphoria», а как оборотень – течкой и желанием. Парню-волку захотелось зарычать, завыть, отринув все людское, и броситься на всех четырех лапах по следу, потом впиться клыками ей в загривок и любить ее, словно она его навсегда.
В ночи, Джекс стоял под окном собственной ночлежки, словно маньяк-сталкер, и видел за тонкими занавесками из марли, ее силуэт. Йори переодевалась, и парень видел ее не сексуальное спортивное белье, ее пресс с нарочито выпирающими кубиками. Девушка с длинными медными волосами и веснушками на лице была совершенно непривлекательной по общим меркам современной красоты, чересчур спортивная, чересчур рыжая, чересчур пацанская, но Йори почему-то нравилась Джексу. Парень списывал это на животные инстинкты его волчьей сущности, совершенно не желая, чтобы эта грубая пацанка смогла запудрить ему голову манящими изгибами своего тренированного тела. Йори заметила взгляд оборотня, и злобно выставив в просвет между шторами средний палец, рывком зашторила их.
Джекс поднялся по лестнице на второй этаж и без стука зашел в комнату. Формальности в его нервном состоянии были неуместны, он желал быть услышанным, и жаждал объяснений и от девушки. «Йори, какого хрена? – с порога начал наезжать на подругу парень. – Я из-за тебя полночи в обезьяннике просидел». «Сумку отдай!» - окинув взглядом парня, и кивнув на женскую сумку с лапшой в стиле бохо на его плече. «Серьезно? – вопросил парень, прижимая ношу к себе. – Это все, что ты мне скажешь?». «Я не обязана перед тобой оправдываться, придурок. – ответила Йори, и насупилась. – Мы всего один раз переспали, а ты считаешь, что у тебя есть какие-то права на меня». «При чем тут это?» - вопросил Джекс с удивлением. «При том, что ты совсем меня не знаешь!» - грубо отбрила парня девушка.
Йори собрала волосы в пучок на голове, чем стала отдаленно смахивать на китаянку; на ней были бледно-голубые дырявые «Levi’s» и черная концертная футболка «DeadMan» с алой надписью и принтом вампира в гробу. Уши ее украшали несколько тонких колец. «Так расскажи мне, - спокойным тоном попросил оборотень. – А то я от копов узнал про твою болезнь». «Я не больна!» - закричала вдруг Йори, и визгливые нотки в ее голосе заставили Джекса подумать обратное. «Тогда почему ты лежала в психушке? - злился Джекс на подругу. – Хренов самоконтроль не помог?». «Я хожу на йогу по выходным. – ответила индифферентно волчица, и Джекс окончательно убедился по быстрым сменам ее настроения в правильности ее диагноза. – Пробежки, бассейн, психиатр».
«Все, что ты мне наговорила, про Кристофа Риддла и прочую хрень, это правда, или твоя больная фантазия?» - не сдержавшись, закричал на девушку Джекс. «Я не лгала тебе, - ответила волчица, понурившись. – Мне правда нужна была твоя помощь в поисках Риддла». «А мне кажется, что врала. – настаивал на своем оборотень. – С твоим прошлым, эти россказни больше походят на бред сумасшедшей». «Почему ты перестал мне доверять? – удивленно вопросила Йори. – Ты же поехал со мной без вопросов». «Потому что я думал, что мы что-то большее. – мрачно посетовал оборотень. – А ты просто использовала меня. Подвергла мою жизнь опасности, в надежде повесить вандализм на кладбище на мое имя. А потом смыться, будто так и задумано. Я рисковал жизнью и свободой ради твоей прихоти, между прочим. У меня-то нет адвоката!».
Йори уселась на кровать, сложила крест-накрест ноги и внимательно посмотрела на нервно вышагивающего перед ней Джекса. «Тогда как ты вышел под залог?» - вопросила волчица. «Так ты знаешь, - разочарованно протянул оборотень. – Ты звонила в полицию и спрашивала, пришили мне срок или нет?». «Все не так! - пробовала переубедить парня девушка. – Я, правда звонила, хотела справится, как ты там. Предложить свою помощь». «Теперь это не важно. – отстраненно ответил парень. – Я на свободе, обвинений нет, максимум - штраф. С тебя взятки гладки, и ты снова моя подруга?». Йори молчала, тяжело дышала, словно только что пробежала кросс. «Ты вообще собиралась мне помогать? Или готова была бросить гнить в тюряге, словно мы чужие друг другу?» - вопросил Джекс в надежде на честный ответ. «Прости, Джексон. – выдохнула, наконец, Йори. – Но для меня в преорите поиски Кристофа Риддла, а не сомнительные отношения с сомнительным чуваком». «Ты - двуличная тварь! – злобно бросил девушке Джекс в сердцах. – Я верил тебе, думал, что мы заодно, что мы – стая». «Моя стая – Риддлы. – отрезала Йори, оправляя на себе футболку. – Ты в их число не входишь». «Ты сошла с ума! – ответил Джекс, уверенный в своей правоте. – Тебе нужно вернуться в лечебницу! Мы видели могилы твоих Риддлов, они мертвы, нет никакой «твоей стаи»».
Глаза девушки стали по-волчьи зелеными, и она набросилась на парня с кулаками. Один из них угодил Джексу прямо в челюсть, что-то хрустнуло, и лицо парня пронзила невыносимая боль. «Отвали, психичка. – закричал он, отталкивая ее от себя. – Не трогай меня!». Но Йори вцепилась ему в руку зубами, и парень еле успел вырвать свою конечность из ее пасти, пока та не осталась во рту волчицы на веки вечные. Девушка-волчица потянулась было к сумке, которая по-прежнему болталась на плече Джекса, и он заметил, что лицо ее уже полностью превратилось в волчью морду.
««Поцелуй вампира» будет у меня. - убежденно заявил Джекс. - Я не в праве доверять оружие сумасшедшей! Отдам его твоему отцу, думаю, он скоро будет в городе». Человеческие черты вновь отразились на морде волчицы. «Что ты сказал?» - прорычала Йори Вульф. «Ты в розыске, подруга. – ответил Джекс с неприкрытым торжеством в голосе. – И я надеюсь, что тебя быстренько упекут туда, откуда ты вылезла». «И куда ты пойдешь? Без меня ты здесь один!» - злобно выпалила Йори. «Как бы не так, - ответил Джекс. – Я найду себе стаю покруче твоей!». С громким стуком парень хлопнул дверью, и злобно затопал по лестнице своими черными ботинкам от «Dr.Martens». «Что у вас там произошло, милый, поссорились?» - пожилая афро-американка – хозяйка дома высунула свою замотанную в платок внимательную головку из кухни. На плите что-то скворчало в гигантской кастрюле, и пахло специями и травами на весь дом. «Вам стоит проверять справки из лечебниц у своих постояльцев, - мрачно посоветовал Джекс даме. - Пускаете в дом кого попало».
1 – (амер.) здесь – побег с волком
Глава восьмая My Church is black 1
После разговора с Арзи, Джонатан Сейнт закурил еще одну сигариллу, вздохнул, и набрал мобильный номер Энтони Феррейна. Тот ответил не сразу, и пожилой вампир сам себе хмыкнул, видимо, памятуя недавний пожар в конторе, общаться с могильщиком желания Феррейн-младший не испытывал. Но все же, священник был на то и святошей, чтобы долго зла на ближних не держать, и Энтони, наконец, принял звонок. «Темной ночи, Тони, нашлись твои цацки, - без предисловий бросил в трубку Джонатан Сейнт. – Они в Новом Орлеане». «Слава Сатане! – привычно выдавил из себя священник, а Сейнт мрачно вздохнул на том конце провода, явно не поддержав новое увлечение Феррейна-младшего. – Где конкретно?». «Спроси у Арзи, - ответил Сейнт. – Он дал делу ход, и его ищейки добудут тебе адрес. Я лишь могу сказать тебе имена: Йорген Вульф и Джексон Стайлз, оборотни из Нью-Йорка». Энтони нервно и не к месту хихикн
ул, видимо, над тем, что его «Поцелуй вампира» в руках каких-то грязных псов.
На радостях от того, что Ал остановил распространение проклятья по его телу, вампир и думать забыл про дуэль Последнего из рода. Но судьба его, по-видимому, еще не окончательно доконала, и продолжала ставить палки в колеса его обновленной счастливой жизни, какая досада. Непрошеные слезы подступили к глазам священника. «Льюис Пендрагон сейчас в «Церкви Сатаны»?» - вопросил Сейнт, выводя вампира из ступора. «Да, - побледневшими вмиг губами ответил священник. – Зачем он тебе?». «Зайду проведать нового жителя моего города, - ответил Сейнт. – В знак добрых намерений». Сказав это, Сейнт отбил звонок и поднялся со ступенек. Пожилой вампир потушил сигарету о подошву остроносого ботинка, и выбросил окурок в сад.
«Видимо, время пришло» - мрачно буркнул себе под нос могильщик, и заторопился в контору. Не ответив на вопрошающие взгляды его сожителей, которые ужинали на его кухне, по запаху, китайскую еду навынос. Мэд и Хангер, ярые фанаты доставки по телефону, по большей части из-за того, что им было в кайф пугать местных курьеров до усрачки своим жутким видом, явно расстарались набить свои человеческие желудки по его кредитке. Джонатан Сейнта мрачной тенью самого себя прошествовал в комнату, заперев старую дверь на оловянный резной ключ изнутри, чтобы никто из его постояльцев не смел его побеспокоить. В Бюро ритуальных услуг царила явная иерархия в пользу Сейнта, как хозяина дома, и ему это льстило. Даже Адольф не претендовал на звание главного, видимо, почувствовав в пожилом вампире нечто такое, с чем связываться даже ему, демону Ада, не желалось. Светлый и Темный лишь подняли головы, когда хозяин дома прошел мимо кухни в молчании, и переглянулись, взаимно удивившись внезапной отстраненности вампира, но окликать хозяина конторы не стали. Вид того был слишком сосредоточенный, и, для смертных, весьма пугающий.
Джонатан Сейнт оглядел свою антикварную кровать из красного дерева, на резных ножках, в виде львиных лап. Пожилой вампир по-старчески вздохнул, наклонился к ее подножью, и, с несвойственной его почтенному возрасту легкостью, сдвинул ее в угол комнаты. Его сожители, над головой которых происходило это действо, поежились от неприятного скрипа. Под кроватью обнаружились старые пыльные коробки и поеденный молью серый персидский коврик, гораздо меньше, чем сама кровать, он лежал там, явно пытаясь собой скрыть что-то от глаз возможных посетителей опочивальни могильщика. Аккуратно убрав коробки, расставив их по сторонам комнаты, чтобы они не мешали ему, Сейнт привычным движением руки отдернул ковер. В воздух поднялся столп пыли, но Джоннатан Сейнт даже не поморщился. Когда пыль рассеялась, стала отчетлива видна выжженая на красном полу черными краями перевернутая вверх рогами пентаграмма Дьявола. Пожилой мужчина порылся в ящике письменного стола, нашел там обугленный огарок кроваво-красной свечи и удовлетворенно кивнул.
Вампир уселся в позу лотоса, подогнув свои длинные худые ноги, аккуратно снял перчатки, положил их подле себя, взял в руки огарок и чиркнул зажигалкой. Кусок свечи быстро и весело загорелся ярким красным пламенем. Сейнт накапал воском в центр звезды на полу, и погрузил в еще мягкую горячую жижу свою свечку. Вампир закрыл глаза, сделал серию вдохов-выдохов, настраиваясь, и когда он вновь раскрыл глаза, мурашки холода и возбуждения пробежали по спинам постояльцев Бюро ритуальных услуг. Глаза вампира загорелись красным, и из его уст, огненными письменами, очевидными ему самому, но невидимыми человеческому глазу, явились слова древнего, насильно забытого и богом проклятого языка.
«Мертвеца призываю, из-под земли поднимаю!
В мир живых возвращайся, телом душа не гнушайся.
Проклятым духом ты возродись, от длани Господа отвернись.
На землю человеком - живой плотью возродись» 2
Его богохульные речи длились не больше пяти минут, за которые свет во всем доме погас; и ничего, кроме маленького остова свечи не освещало более похоронную контору. Окна и двери в каждой комнате разом распахнулись, как по команде, чем до ужаса напугали Апостола Андрея на кухне. Кофемашина перестала работать, и проводка ламп искрила, словно на человеческой дискотеке - светомузыка. Но, как только, Джонатан Сейнт задул свечу, и в нос его явно ударил запах горящей человеческой плоти, вампир почувствовал, что где-то, очень далеко, в том страшном месте, о котором люди вспоминают лишь в церкви или на смертном одре, адресат получил его призыв. Позднее, когда хозяин Бюро ритуальных услуг вошел в кухню, то обнаружил своих гостей из Ада и Рая, которые полными ужаса глазами смотрели на него. «Что это было, мистер Сейнт?» - побелевшими от страха губами вопросил апостол Андрей. Но Сейнт не удостоил его ответом, вместо этого он обратился к Мэду и Хангеру в приказном тоне. «Собирайтесь, вы двое, поедете со мной. - он ткнул тонким паучьим пальцем, по очереди, в двух демонов Ада. – Поедем за вашей Королевой».
***
Джонатан Сейнт в сопровождении двоих демонов Ада, Мэда и Хангера, которые, с веселым улюлюканьем, погрузились в машину Бюро ритуальных услуг. «Клевая у тебя тачка, мистер Сейнт!» - одобрительно присвистнул Хангер. «Это катафалк, - пояснил Сейнт. – Гробы возить, и всяких покойников». Последнее слово он нарочито выделил, чем вдвойне повеселил гостя с того света. Джонатан Сейнт, по непонятным ему самому причинам, нравился этим двоим странным созданиям не этого мира. Мэд и Хангер не дерзили ему, всегда были вежливы, и с почтением относились не только к его работе, никакого шума из подвала не доносилось, пока к нему приходили визитеры, но и к его дому. Как могли, Мэд и Хангер, на свой демонический лад, украсили свое жилище черными свечами, плакатами с «Cradle of Filth», «Alice Cooper», «Black Sabbath», «Slayer», «Sabaton» и прочими мрачными легендами темной сцены, под стать их необычным предпочтениям. Чем двое из Ада занимались в подвале, играли ли целыми днями в «Devil May Cry», эта игра приглянулась вампиру названием, или взывали к Сатане, могильщик не интересовался. Мэд и Хангер нравились ему больше, чем нарочито уставной немец, да и кто в здравом уме может испытывать позитивные чувства к Адольфу Гитлеру.
Апостол Андрей являл собой, на вкус Джонатана Сейнта, гиперболическую версию священника Энтони-светлые-штанишки-Феррейна, чем попусту раздражал пожилого вампира. А вот этих двух солдатиков он бы даже себе оставил, в качестве наемной рабочей силы. Вампир-то уже не молодел с годами, а копать могилы, да гробы таскать – тут силы нужны. Сейнт даже посетовал, что вот сейчас они встретится со своей Королевой Ада, и соберутся обратно на тот свет, вслед за своей Предводительницей, а его жизнь вновь вернется на круги своя. Мрачная юдоль одиночества и вечности бытия. Разве только его внук Даниэль одумается, и вернется в лоно семьи, но этот вариант казался пожилому вампиру нереальным, ведь наладить какие-то бы то ни было семейные узы им шанса не представилось. Джонатан Сейнт катил на своем катафалке, и двое его странных гостей, Мэд и Хангер, открыли окна автомобиля и поочередно высовывались из них, изрядно пугая прохожих, не привыкших к тому, что из машины Бюро ритуальных услуг вообще может кто-то высовываться, орать песни и ржать, как конь. Эти двое, в закромах катафалка, нашли припрятанную самим Сейнтом бутылку виски «Джекс Дэниалс», и тут же распили ее, используя пустой или нет, им было без разницы, гроб, как стол, разумеется, без разрешения на то хозяина машины. Могильщик подумал, что это и было причиной их приподнятого настроения. Однако, Мэд и Хангер, просто желали скорее воссоединиться с Антикристой и вернуться, наконец, обратно в Преисподнюю, к музыке и разврату, а не вот это вот все.
Внешне «Церковь Сатаны» была все тем же приходом Святого Луи, величественная и прекрасная, белого камня, со шпилями. После недавнего ремонта, она сияла, словно торт на свадьбу. Но что-то незаметное человеческому глазу, но понятное душе вампира изменилось в ней. Нечто черное и пугающее поселилось в ее стенах, словно невидимый летающий ящер опутал шпили церкви своим бесконечно длинным телом, и закрыл собой от света божьего ее окна. Сейнт надеялся на пустой приход, но на входе толпились прихожане. Это были не те набожные, кающиеся или заблудшие несчастные, что были привычны этому месту, они приходили в поисках успокоения или упокоения. Здесь была в основном молодежь, стильно одетая, по большей части, в черное. По меньшей – так же, как и его товарищи из Ада, в прикидах готов из торгового центра. Старшее поколение людей тоже присутствовало, в костюмах и платьях, с жемчугами и «Ролексами», они явно несли не идею сатанизма, но алкали вечной жизни или хотя бы послаблений в Аду, а их непременно ждала именно Преисподняя счетам их. Были и вампиры, бледнолицые красавцы и красавицы, теплой весенней ночью с вычурными прическами, напудренными лбами и напомажеными алым губами. Клуб по интересам с конечной станцией «Ад» - вот, что являла собой теперь бывшая Церковь Святого Луи. Лет пятьдесят назад, Сейнт готов был бы ликовать такому падению нравов и верований у нынешней молодежи: бесплатная кровь на каждом шагу, дареная тебе только лишь потому, что Сатана наградила тебя клыками. Всяко лучше, чем двести или триста лет назад, когда таких, как он, гоняли с вилами и сжигали на кострах заживо, наряду с невиновными, но строптивыми людишками, гореть рядом с быстро-тлеющим человеческим зловонием было невыносимо.
Джонатан Сейнт вошел внутрь Церкви, но двое его адских спутников Мэд и Хангер не последовали его примеру. Для вампиров церковные обряды были малоприятными, скорее больше из идеологических побуждений, поэтому с вхождением в Дом господень у Сейнта проблем не возникло. Мэд и Хангер с сомнением оглядели католический собор. «А мы не загоримся синим пламенем? - с сомнением в голосе вопросил Хангер. - Святое место было, как-никак». «У этого места теперь другой хозяин. – пояснил Сейнт, и, оглядев местных прихожан, с ухмылкой добавил. - Бога в нем точно нет, можете не бояться». Новый хозяин Дома Божьего и вправду сменил убранство церкви, снял кресты, украсил стены черными свечами и перевернутыми пентаклями. Никаких светлых чувств это место больше не вызывало, никаких покаяний. «Здесь теперь лишь похоть и голод» - подумал про себя Сейнт, взирая на кроваво-красные портьеры закрывающие витражи с библейскими сюжетами, присутствовавшие ранее на окнах прихода. Прихожане, похоже, были такого же мнения об этом месте, содом и гоморра в каждом укромном уголке. Но рыба гниет с головы, и Джонатан Сейнт знал причину сего разврата, творившегося на его глазах.
«Энтони ебн*лся окончательно!» - пронеслось в голове могильщика, когда он увидел, как тот целует в губы своего, очевидно, любовника Льюиса Пендрагона, садится в машину под рукоплескания нечистой публики, свидетелей его богохульных лозунгов, и уезжает. На счастье, Пендрагон остался один, и Сейнт окликнул его, одному только ему известным именем: «Пердурабо!». Маг обернулся и, в удивлении, словно позабыв свою старую детсадовскую кличку, точнее, отдалившись от нее, как ему самому казалось, на максимальное расстояние; но она вновь настигла его, спустя годы жизни в лице задиравшего его того, маленького птенца, хулигана. «Джулиан ЛаМорте, собственным трупом!» - воскликнул почти радостно Льюис Пендрагон. Он показался вампиру горадо моложе, чем при их последней встрече. Честно говоря, Джонатан Сейнт вообще не планировал больше встретиться с этим созданием на пути своей вечности, ведь тот, кто был перед ним с улыбкой на устах, которая, впрочем, не трогала его черных, как угли глаз, давно и бесповоротно мертв. «Теперь меня зовут Джонатан Сейнт! - гневно поправил Пендрагона Сейнт. – Алистер, я не знаю, какого хрена тут происходит, и знать не желаю, но я требую убрать этот сектантский балаган из моего города, подобру-поздорову».
«Ты обожал меня, - ответил, внимательно взирая на незваного гостя тот, кого назвали Алистером. – Когда был в моем магическом кругу сотню лет назад. Похвально, что силы жизни еще не иссякли в тебе с тех пор». С этими словами, Льюис Пендрагон протянул свою руку и легонько коснулся ладони пожилого вампира. «Ты несешь в себе адское пламя, - с улыбкой на устах протянул старый знакомый. – И я бы мог забрать его у тебя прямо сейчас, но его слишком мало. В девчонке его гораздо больше». «Тронешь девчонку – и я трону тебя в ответ!» - мрачно пообещал Сейнт. «О, вижу, ты уже знаком с нашей маленькой Принцессой Ада. – радостно осклабился Пендрагон. – Так милостиво поведай мне, где она прячется?». «Она не прячется, - ответил Сейнт медленно. – Антикриста сотрет тебя в порошок, только лишь завидев». «На то я и рассчитываю!» - туманно ответил Пендрагон. «Тебе с ней не справиться, - сказал, как отрезал пожилой вампир, и сузил глаза, по-змеиному злобно. – Она - Королева Ада, а ты кто, древний фокусник-шарлатан? Скажи, ты назвался Льюисом Пендрагоном, как в твоих бессмысленных книжонках, ради шутки?». «А ты растратил весь свой пламень, ради того, чтобы жить, как отшельник, ЛаМорте? - парировал Пендрагон, совершенно не чувствуя себя уязвленным. – Кстати, как там твой друг, Шандор? Я слышал, он отошел в мир иной, так и не встретив своего возлюбленного Дьявола?». «Встретит еще! - туманно ответил Сейнт. – Годы не властны над тем, кто жив душой». «Ты абсолютно прав, ведь я и буду следующим на Проклятом Троне! – с усмешкой на губах самоуверенно заявил Пендрагон. – Шандор чудесным образом обогатился на моих идеях, а я воспользовался его человечностью, как видишь».
С этими словами Пендрагон гордо обвел руками свой рукотворный памятник темным силам, свою «Черную Церковь». «Америка – страна без души. – заявил маг. – Всякому Злу здесь только рады». Сейнт мрачно кивнул в ответ, понимая, что его оппонент в этом вопросе был, как нельзя, прав. «Я найду Принцессу, и расправлюсь с ней, - заявил Льюис Пендрагон угрожающе. – А тебе я советую рассмотреть идею примкнуть к моей армии Ада, пока еще не поздно». «Спасибо, такой треш не в моем вкусе!» - мрачно буркнул себе под нос Джонатан Сейнт, и развернувшись на каблуках, пулей вылетел из здания церкви. Двое из адского ларца последовали за ним. «Ее там нет!» - разочарованно протянули двое из Ада. Мэд и Хангер обыскали каждый уголок прихода, но не нашли ни следа Антикристы. Они уселись на ступеньки Церкви и закурили красные «Мальборо», одна пачка на двоих. Сейнт извинился, и отошел на безопасное расстояние, чтобы никто не смог подслушать его беседу по телефону, и набрал номер Арзи Халле. Рокер ответил незамедлительно. «Парень, твоя подружка в опасности, - мрачным голосом предостерег вампира Сейнт. – Ее ищет один лысый хрен из моего прошлого. Запри ее у Вана, пусть будет тише воды-ниже травы. Я все улажу, обещаю». И, не дав Арзи разразиться гневной тирадой в ответ, Сейнт нажал на кнопку отбоя звонка.
***
«Энтони, я нашел твоих волчков!» – выкрикнул Арзи в трубку «айфона». Рокер на всех парах катил на своей новенькой «Ауди» по дороге к больнице, в которую загремела его возлюбленная Криста после пожара. Вампир был зол, взвинчен, и в ужасе от того, что его ненаглядная может и вовсе не выйти из комы. Ему, во что бы то не стало, необходимо было скорее забрать девушку из больницы и вернуть в клуб «Sunrise», в целости и сохранности. Ото всех опасностей охранять ее будет он сам, Арзи, кровожадный и бессмертный; и Ван, сумасшедший и агрессивный. Бармен рыдал, рвал на себе волосы и клялся, что душу продаст Сатане ради спасения Кристы. А еще целая толпа гостей ночного клуба, которая готова будет разорвать в клочья любого, кто посмел бы навредить их героине – Кристе, той самой, которая из помойной дыры затрапезного бара превратила «Sunrise» в место паломничества вампиров всей Америки. О нем писали в СМИ, твитили в твиттере, а для блоггеров было лестно сфоткаться в футуристическом антураже космического коробля и запостить фотки в инстаграм.
«Что будешь с ними делать?» - вопросил Арзи своего друга. «С ними - ничего, - ответил на это Феррейн-младший. – До них мне дела нет, заберу цацку и револьвер – и дело с концом». «Они в доме Вольдемара» - пояснил Арзи, чтобы скорее закончить разговор. «Воль же умер, и дом ему посмертно принадлежит, разве нет?» - опешил от таких новостей Энтони. «А ты мозгами пораскинь, - выдохнул струйку сигаретного дыма Арзи в окно, он дымил сигаретой, не выпуская ее из зубов. – Он же был последним из рода. Его имущество перешло к властям Нового Орлеана, и теперь там ночлежка». «Но как такая дорогая вещь, как «Поцелуй вампира» могла оказаться в ночлежке?» - удивленно переспросил Феррейн. «Я не знаю, - злобно буркнул в ответ вампир Арзи. – И мне насрать. Решай свои проблемы сам, у меня моих по горло». Энтони отбил звонок, и внимательно посмотрел из окна автомобиля на то, как в отдалении, его любимый мужчина ворковал с вновь прибывшим в их черный стан неприятным худым высоким блондином. Энтони это злило, но времени на сантименты у него не было, спасение собственной шкуры было важнее, чем интрижка Льюиса Пендрагона. Вампир прыгнул в свой старенький, асфальтового цвета «Мерседес», единственная тачка, которая осталась у него в собственности после долговых тяжб.
Улица Железных монет находилась недалеко от бывшей Церкви Святого Луи, ныне, «Церкви Сатаны», где обитал теперь Энтони Феррейн в качестве черного священника. Ветхий дом, который неизменно пришел в упадок после того, как его хозяин, Вольдемар фон Браун пал на дуэли от рук Кристофа Риддла, ныне покойного, но не упокоившегося, встретил незваного гостя своей пыльной неприязнью. Жилища, как водится, защищают своих хозяев шаткими ступеньками, готовыми проломиться под ногами неприятеля в любую секунду; облупленными стенами, со знаками, осторожно, ветхость, возможен обвал фасада; ржавыми люстрами, что могут погрести под собой врага, как показывают в кинофильмах. Дом на улице Железных монет тоже чувствовал в Энтони Феррейне неприятеля, и желал поскорее избавиться от нежелательного визитера. Крошка фасада пылью времени обвалилась на плечи кожаной куртки вампира, заноза от перил впилась в бледную руку болезненным уколом, ступенька скрипнула и хрустнула под замшевыми ботинками бывшего святоши. Энтони постучал в парадную дверь, звонка в этом доме не наблюдалось. Гости Вольдемара просто кричали под окнами в пьяном угаре, вызывая своего товарища по клыкам, выпить какого-нибудь горе-туриста в подворотне. Вампир вспомнил, как он сам, неоднократно, был гостем в этом жилище на сумасшедших вечеринках фон Брауна. Но в ту пору, оценить все прелести мавров с голым торсом; золотых канделябров среди уныния обветшалого, как и они сами – вампиры, золото вечно среди бренной пыли, дома, он не мог ввиду своей веры, и от того - святости. В те лета дом Вольдемара на улице Железных монет был просто домом, и его хозяин не нуждался ни в какой защите, ведь тот был вампиром, самым опасным животным на земле, но теперь, отчего-то, внутри Энтони вспыхнуло чувство, такое родное, словно он вновь оказался на родной Ямайке. Мать его была жива, и она учила его маленького делать свои первые колдовские вуду-ритуалы. Бывшее жилище Вольдемара было окружено заклинанием против недругов. Энтони прилично пожил в Новом Орлеане, чтобы привыкнуть к ведьминской магии вокруг него, но он давно не посещал жилище жрицы вуду, а в этом доме обитала явно одна из них.
1 – (англ.) – моя церковь черная
2 – автор четверостишья Катя Паника
Глава девятая Load up on guns and bring your friends 1
Мрачным черным жнецом Джонатан Сейнт бродил по Бюро ритуальных услуг, то присаживаясь за стол, и теребя в руках свой черный «айфон», то, вдруг, судорожно вскакивал к старому телефонному аппарату на стене. Вампир дотрагивался бледными длинными пальцами до трубки, но все же, в нерешительности отдергивал руку, в страхе обжечься. Его жильцы были предоставлены сами себе: кто-то пил кофе; кто-то упражнялся в йоге; а кто-то играл в приставку. Осознание того, что он, возможно, может разрешить сложившуюся ситуацию с этой треклятой «Церковью Сатаны», но ничего не предпринимает для этого, терзало его. Сейнт обещал себе держаться подальше от всех этих сектантских делишек, прибегая к ним только лишь в том случае, если какой-нибудь буйный покойник, типа того же Кристофа Риддла, никак не может упокоится. Или если приходится, хоть и не частно, но меньше да лучше, призывать в мир живых его давно сгинувшего в Геенне Огненной племянника. Хозяин бюро ритуальных услуг понимал, что сокрытие личности девчонки Кристы от его сожителей чревато их гневом, или гневом кого по круче, с верхов, из начальства Андрея, но она была нужна ему самому. Джонатан Сейнт, только лишь завидев пламень, рвущийся наружу из-под кожи Кристы, понял, кто она. А когда пожилой мужчина обнимал ее хрупкое тело, но с мощной силой нечеловеческой внутри него, он так же почувствовал, как она страдает, и как она страдала там, где небо ало-черного цвета, а воздух - сплошь гарь и сера. Сейнт успокаивал Кристу, а она умоляла мысленно не отдавать ее обратно, ни при каких обстоятельствах Антикриста не желала быть возвращенной в Геенну Огненную. Сердце пожилого вампира дрогнуло, и он пообещал.
Вампиры никогда ничего не должны обещать людям, ведь срок выполнения обещания у обоих сторон печально разный. Времени у Сейнта было все меньше, ведь если Алистер настроен серьезно, в маленьком городе он рано или поздно отыщет девушку, и тогда, непременно, ее дни будут сочтены. Джонатан Сейнт знал, что нужно было этому стервятнику – ее пламень, адский огонь ее души, и, если он заберет его – девчонка сгинет в бесславное прошлое. Адские создания так устроены, что не смогут жить без своей сущности, словно душу забрать у человека. Безумный Зверь, как и всегда, желает быть Королем мира, за сотню лет его амбиции только разрослись, и вот теперь - он замахнулся на силу Королевы Ада. А если он получит эту силу, одному Гитлеру виднее, что станется с человеческим миром, и миром вампиров тоже. В другой ситуации, пожилой вампир просто бы собрал свои пожитки, закрыл Бюро ритуальных услуг навсегда, и радостно переехал бы на Аляску или в Гималаи. Там распри бренного мира его бы не достали. Но не в этот раз, ведь теперь в Новом Орлеане его внук, а значит, дело стало касаться его семьи.
Пожилой вампир вспомнил бледное, еще мальчишеское лицо Даниэля, с синими, как у его матери Вилены, глазами; и, Сейнт поднял, наконец, трубку мобильного и набрал номер. На том конце провода долго не подходили, и вампир в глубине души был этому рад, но только решив оборвать звонок, он вдруг услышал в трубке бойкий женский голос, говоривший по-английски с сильным восточно-европейским акцентом. «Хайль Сейтан! - услышал Сейнт в ответ на его звонок. - Чем могу?». «Темной ночи. Мне нужно поговорить с Антоном Даринским, по личному делу» - нервно кашлянув, сказал Джонатан Сейнт. «Господин Даринский покинул Румынию, он на конференции в Сан-Франциско» - быстро ответила девушка-секретарь. «Как вовремя, Слава Сатане! - ответил на это с явным удовлетворением Сейнт. - Передайте ему, чтобы он срочно связался с Джонатаном Грейвзом, в Новом Орлеане».
***
Дверь перед Энтони Феррейном должна была открыть, следуя его мысленным доводам и ожиданиям, чернокожая пожилая дама с буклями седеющий кудрей, глазами навыкате и трясущимися худыми руками. Но перед ним явилась всего лишь рыжеволосая девчонка, с россыпью веснушек на лице и злыми глазами серийного убийцы. Взгляд этот напугал Энтони до чертиков: такие глаза бывают у молодых вампирш, полных ненависти к себе, и ищущих крови человеческой. Но кровью от этой девушки, как ни странно, не пахло, и клыков во рту он не заметил. «Я могу войти?» - вопросил Энтони, первое что пришло в голову. «С чего бы? – переспросила постоялица дома, с ухмылкой на лице. – Ты кто такой?». Она никак не могла быть хозяйкой, Энтони чувствовал от нее магию, но отнюдь не вуду, он чуял в рыжей какие-то рунические символы, в которых он, как человек южного континента, естественно, не разбирался, холодная северная магия ветра и воды была ему не по плечу. Вампир привык к горячей магии земли и крови, коей являлась для его семьи традиция Вуду.
«Я друг бывшего хозяина этого дома, Вольдемара фон Брауна. – представился Энтони. – Зашел проверить, как идут дела с имуществом». Рыжеволосая девушка насупилась, но пропустила вежливого джентельмена внутрь. «Хозяйки нет» - сразу предупредила она. «Да, - согласно кивнул Энтони, оглядывая обшарпанные стены и дряхлую мебель в коридоре. – Я чувствую». Однако, абсолютная чистота подтвердила догадку Энтони о том, что домом управляла хорошая ведьма. «А имя у тебя есть?» - вновь выросла перед вампиром рыжая девушка, словно намеренно преграждая ему путь. «Энтони Маркус Феррейн, мое имя, деточка. – ответил вампир, определив для себя возраст барышни перед ним от шестнадцати до восемнадцати. – Я местный священник «Черной Церкви»». «Тот парень, что пел «Christ let us die?»2 – благоговейным шепотом вопросила рыжая, отступив на шаг. Популярных рок-музыкантов, за исключением Вильгельма Лихта, так близко она еще никогда не видела. «В точку, милая!» – клыкасто улыбнулся Энтони, польщенный тем, что девчонка узнала его. «Ты вампир?» - поинтересовалась девчонка с подозрением в голосе. «У всех нас есть секреты, - ответил туманно Энтони. – Расскажешь свой?». С этими словами он быстро приблизился к девушке, она даже не заметила, как это произошло, супер сила вампира в движении, схватил ее за подбородок и пристально уставился в ее большие зеленые глаза.
«Где хренов «Поцелуй вампира?» - вопросила Энтони, пытаясь прочитать мыли девушки, гипнотизируя ее. Но рыжая ловко вывернулась, и, с радостным возбуждением, двинула вампира коленом промеж ног. «Вали к черту, упырь!» - прокричала девушка и ринулась вверх по лестнице. Сконфуженный, не столько от боли, сколько от удивления, что перед ним была совсем не обычная девчонка, а волк-оборотень. Но очень странным Энтони показалось, что он учуял еле уловимый аромат крови от губ Йорген. Такой запах исходит от мертвецов-упырей, которые закопали себя заживо, во имя лучшего будущего, от скуки или от древности. Эти бедняги пили кровь так давно, года, века или вечность назад, что у их уст витал лишь слегка уловимый аромат железа. Энтони Феррейн, спотыкаясь на каждой ступеньке, погнался за девушкой на второй этаж дома. Вампир знал - направо будет спальня, налево – ванная, но куда спрячется девушка, он понятия не имел. Вампир открыл дверь в ванную – там за хлипкой дешевой шторкой нежно-розового цвета, из магазина все за доллар девяносто девять, была лишь отколотая местами, но на львиных ногах, явно наследие семьи фон Браунов, ванна с подтекающей струйкой воды. Энтони не привык к такой гниющей роскоши, и ему, на миг, стало дурно, словно его будущее промелькнуло перед его глазами, и он сам отождествил себя с этой дорогой, но старой и немодной ванной.
Феррейн-младший открыл дверь в гостевую спальню, увидел спортивную выпотрошенную наполовину на пол сумку, с торчащим из нее явно дамским гардеробом. Красный фен валялся на кровати, у девушки, что открыла ему дверь были слегка влажные, словно она недавно вышла из душа, волосы. Йорген Вульф, а Энтони сразу понял, как только учуял запах оборотничества от нее, что это была она, нигде не было. Вместо нее, спиной к стене с бежевыми обоями в мелкий серебряный цветок, явно собственность новой хозяйки – магички вуду, стояла средних размеров серая в рыжину волчица. Она злобно щерилась, и тихонько рычала на незваного гостя. «Отдай мне пушку, - тихим голосом, но с нажимом произнес Энтони, пытаясь успокоить рычавшую волчицу. – И я не причиню тебе вреда». Животное посмотрела на Энтони зелеными глазами Йорген Вульф, в которых читалась злоба и ненависть, и секундой позже, волчица кинулась на не ожидавшего ничего подобного вампира. Силой своего тренированного тела, Йори Вульф в образе волка, повалила худощавого Энтони на пол, и нацелила свою зубастую пасть впиться неприятелю прямо в горло. Физическая сила оборотня намного превосходит силу вампира, но Энтони Феррейн-младший был не просто вампиром, он был, еще и магом вуду. То, что вырвалось изо рта мужчины, он никогда не забудет, будет помнить это вечно, и бояться этого. Запрещенное проклятое заклинание, самое черное, что может быть, порченная смерть, и именно оно вырвалось на свет божий из уст бывшего священника. Энтони даже примерно не мог себе представить, что знает такие заклятья и способен сотворить их. Но это кара за знания, которые не даны и не положены быть известны простому смертному, или полумертвому созданию. Это была та цена, которую он заплатил за право увидеть Преисподнюю собственными глазами. Глаза вампира на миг полыхнули красным, и где-то далеко-далеко, за железными древними ржавыми воротами Кладбища, у Марии Лорейн-Лаво Риддл кольнуло ее эфемерное черное сердце от боли, и все было сделано.
Энтони очнулся лишь тогда, когда зубы волчицы сомкнулись на его руке, и острая боль отрезвила падающего в черную бездну зла мага. Феррейн-младший вскрикнул, и, тем самым, неосознанно, спас жизнь девчонке, лицо которой уже наполовину превратилось в человеческое, и кожа на одной половине его, практически истлела в ничто. То было заклинание разрушения всего. Такие мог творить разве что демон Времени и Хаоса Харон Мэнсон в глубинах Ада, да сам Ионах Мортем, если на то потребуют обстоятельства. Никто в человеческом мире не был на это способен, даже Бист, именовавший себя в миру Льюисом Пендрагоном. Но теперь это мог колдун средней руки Энтони Феррейн, и кричал вампир совершенно не от боли, хотя зубы Йори Вульф вошли глубоко под кожу, он знал, что это мелочи, ведь он вампир, а значит, через полчаса на месте укуса не будет и намека на рану. Мужчина кричал от вселенского ужаса, ведь вместе с черными злыми словами, перед его глазами проносились видения из Преисподней. Чудовищные крылатые создания рвут когтями людей на части; черти с вилами протыкают горящую в огне плоть грешников, изверги в человеческих телах стреляют в упор в голых и бритых налысо детей в концлагерях фашистской Германии; атомный взрыв в форме гриба растворяет прекрасное лицо киношной блондинки своими испарениями, и оно пузырится желто-оранжевым гноем ожогов, а потом взрывается, словно уродливый воздушный шар, разнося мелкие частицы некогда живого и счастливого человека на мили вокруг.
Последнее, Энтони знал наверняка, произошло бы и с Йорген Вульф, девчонкой-волком, которая посмела, по неосторожности, перейти дорогу такому чудовищному созданию, как Энтони Феррейн. Но он не договорил каких-то там пару фраз, до конца, и лицо девушки не истлело в небытие, всего лишь пошло трещинами с одного краю, словно старое, залежавшееся на одном боку яблоко. Йори тоже кричала, она, своим исчезающими и вновь возвращающимися губами, в слезах, звала Энтони, пытаясь его остановить. Когда все кончилось, вместо серой волчицы, на вампира в ужасе распахнутыми глазам глядела осевшая на пол голая бледная девушка, и Энтони, наконец, обрел самообладание. Феррейн-младший поднялся с пола, где минуту назад лежал, корчась в видениях и вопя не своим голосом, а хором демонических голосов, призывающих Смерть забрать рабу Божию Йорген Вульф в глубины Ада во веки вечные, Аве Сатанес.
Вампир отряхнул свою одежду, огляделся по сторонам в поисках пледа или полотенца, чтобы прикрыть наготу, по неволе пострадавшей от его неконтролируемых приступов гнева и магии, волчицы. Йори вжалась спиной в стену, обхватила колени своих красивых длинных ног, и тихо плакала, едва всхлипывая, словно ей вновь было пять лет, и она поругалась с отцом, по вампирской крови с детства девушка обладала скверным характером, а Кристоф Риддл, такой добрый и понимающий, утирал ее злые слезы обиды и горечи. Энтони обнаружил полотенце, кинул его девушке, присел с ней рядом, и накинул его на плечи волчице. «Что это за хрень была?» - сквозь слезы вопросила девушка, трогая свою раненную часть лица. «Я не имею ни малейшего понятия! - честно признался Энтони. – И я приношу свои искренние извинения за все». Йори уставилась непонимающим взглядом на Энтони, слезы стояли в ее зеленых глазах: «У меня нет того, что ты ищешь. Он забрал его». «Джексон Стайлз?» - вопросил Энтони, догадавшись. Волчица согласно кивнула, и отчаянно начала вытирать лицо белым махровым полотенцем, в надежде стереть эти пятна разложения с него. Вампир не смог на это смотреть, он в молчании, спустился по лестнице, и доски больше не скрипели под ним; торчащие гвозди не пытались порвать его одежду; пыль от штукатурки - испортить его прическу. Дом замолк, видимо, понял, что магия гостя была намного сильнее магии его хозяйки.
***
В стерильной белой больничной палате слышался только монотононный писк датчиков аппарата ИВЛ3 и слабое, почти неразличимое дыхание девушки в медицинской робе, неподвижно лежавшей на кровати. Арзи Халле определил Кристу в самую лучшую больницу города, в надежде проводить время наедине со своей возлюбленной, в кресле у ее постели денно и нощно, пока она не поправится. Но великие и суетные дела мира сего систематически отвлекали вампира от бдения у кровати больной. Арзи без перерыва что-то бубнил в наушники по телефону, что-то писал в мессенджерах и отвечал на смски. Но все же мужчине приходилось отлучаться, и в такие моменты он ненавидел всех и вся, в первую очередь – себя, и этот проклятый, вечно бодрствующий город. Тогда приходилось звать бармена Вана, чтобы он принимал вахту бдения у кровати человеческой девушки Кристы и следил за тем, чтобы она была в порядке. Конечно, оба вампира в тайне условились, что, если девушке станет хуже, они будут вынуждены обратить ее. Арзи больше всего на свете боялся, что плохо ей станет не в его присутствии, и что Ван будет тем самым, кто подарит Кристе поцелуй вечной жизни. Между обращающим и обращенным устанавливается связь, и она нерушима, как законы мироздания, Рай и Ад, белое и черное. И как одного не бывает без присутствия другого, двое этих вампиров будут связаны кровью до скончания времен, или пока смерть не разлучит их, но это вряд ли.
Арзи Халле собственной персоной желал быть этим самым вампиром, и никак не хотел уступать никому более такую привилегию. Он всем своим нутром желал привязать к себе маленькую душу Кристы, и больше никогда не терять ее. Но без ее согласия, конечно же, он этого сделать не мог. Поэтому он заготовил пламенную речь, полную слов любви, которые, брутальному образу Арзи Халле, конечно же, совершенно не шли, и точно не были в его стиле, но обязательно, по его нескромному мнению, должны были произвести неизгладимое положительное впечатление на предмет его любви. Такое «долго и счастливо» рисовал в своей голове Арзи, пока милая его сердцу человеческая подруга находилось в коме, и приходила в себя после инцидента в подвале Джонатана Сейнта, да будь он сотни раз проклят, как думали про могильщика Арзи и Ван солидарно. Криста, тем временем, прибывала не в любовных грезах, а в гораздо менее приятном месте.
Серая поверхность реки шла рябью под ногами девушки, словно зеркальный пол, на мили под ней, уходила вглубь река, и Криста чуть было не потеряла сознание от ужаса, что вот-вот она рухнет в ледяные воды и утонет в них навсегда. Но этого не произошло, и ее бледные ступни по-прежнему устойчиво стояли на водной глади, и даже сделали несколько робких шагов по ней, словно по земле, в человеческом мире. Криста покрутилась вокруг своей оси, и узрев себя в отражении воды, растрепанную, босую, в больничной робе, и очень удивилась. Девушка не помнила, как попала в это место, и куда делось ее привычное красное китайское платье. Память снова играла с ней игры разума. Серое небо над головой, точнее, небом в прямом смысле слова назвать это было бы неправильно: просто мокрые тучные облака, сгрудились в кучу, влажным полотном обволакивая все это удивительное место. Кристе вдруг стало влажно и холодно, словно она оказалась запертой в аквариуме.
На мили вперед, куда хватало взгляда, простиралась серыми водами река, и это нагоняло тоску и безысходность. Казалось, что среди этой серости вод девушка была совсем одна. Но вдруг, откуда-то издалека, Криста услышала звуки музыки. Кажется, это была гитара, кто-то наигрывал одну и туже мелодию. «Ту-ду-ду-ду-ту-ду-ду-ту-ду-ду-ду-ту-ду-ду»4 - слышалось издалека, и Криста улыбнулась сама себе. Девушка не могла понять почему, но звуки этой мелодии обрадовали ее, словно она прекрасно знала эту песню. «Эй! – закричала, что было мочи, девушка. – Кто здесь?». Но ответа не последовало, лишь гитарный проигрыш был ей ответом. И она побежала, звонко шлепая босыми ногами по водной глади, словно по дорожке, на звуки музыки, в надежде, наконец, увидеть незримого музыканта.
Парень сидел в позе йога, сложив накрест худые ноги в голубых джинсах. В тонких бледных руках музыкант держал гитару, его обесцвеченные до белого волосы свисали шторками на лицо, скрывая его в своей тени. На парне был белый свитер в черную полоску, а на коленке джинсов зияла внушительная дыра. Он тоже был босым, но прибывал явно в более привилегированных условиях, раз смог разжиться нормальной одеждой и даже гитарой. Или же, он здесь гораздо дольше, чем она сама – думала про себя Криста, разглядывая наигрывавшего одну и ту же мелодию музыканта. Блондин, заслышав шаги, поднял голову, и Криста, наконец, увидела его лицо. У него не было одного глаза, на месте него зияла черная дыра, повторявшая жутким образом, дырку на коленке его джинсов. А другим, небесно голубым, он внимательно посмотрел на девушку в больничной робе перед ним. «Криста? - удивленно вопросил музыкант. – А ты откуда здесь, да еще в таком виде?». Криста узнала парня, они явно были знакомы в той, прошлой жизни, но имени парня девушка вспомнить не могла. Что-то на К, Калеб? Кристиан?
«Я не знаю, - честно призналась девушка, все еще в удивлении рассматривая странного музыканта. – Мы знакомы?». Парень по-доброму улыбнулся и отложил гитару в сторону. «Хочешь присесть? – гостеприимно предложил он. – По ходу, мы тут надолго застряли». Криста согласно кивнула, немного стесняясь своего уродливого одеяния, она аккуратно опустилась на корточки и присела прямо на водную гладь. «Что-ты играешь?» – спросила девушка с интересом. «У меня раньше была группа» - с грустью в голосе ответил парень, с именем на К. Киллиан, Кен? «И что с ней стало?» - с интересом вопросила Криста. Ей казалось, будто она была дружна с этим печальным одноглазым музыкантом когда-то. «Я попал сюда, и делу венец!» - горько усмехнулся в ответ блондин. «А где мы?» - поинтересовалась Криста, глядя в облачный потолок. «Ты меня разыгрываешь?» - с недоверием вопросил парень на К. Константин? Кёртис? Но по глазам девушки, полным непонимания и удивления, он и сам был таким же, когда впервые попал в это место, блондин понял, что она на самом деле ничего не помнит. То, что связывало их двоих в прошлом - было давно и неправда, а, поскольку, парень был по натуре импатом, смотреть на чужие страдания безучастно он просто не мог.
«Ты мертва, Антикриста. – мрачным голосом пояснил светловолосый музыкант. – Это Чистилище. Отсюда есть два выхода: в Рай или…». «Или?» - дрожащим голосом переспросила Криста, и ужас отразился в ее карих глазах. «Или в Ад. – с неохотой добавил парень. – Сама пораскинь мозгами, куда скорее тебя определят». «Я не знаю! – честно ответила на это Криста, и, с надеждой в голосе спросила своего собеседника. – Что я за человек?». Парень взял ее за руку и сказал: «Ты - не человек!». Девушка внимательно посмотрела в глаза парню перед ней. «Курти, что они с тобой сделали?» - воскликнула Криста, наконец вспомнив имя блондина. Она обхватила руками некогда любимое лицо, и по щекам ее покатились слезы. «Ты сделала! – отстранился от нее мертвец. - Много лет назад». «Прости меня, - взмолилась Криста, и слезы застилали ей глаза. – Я этого не помню!». Тот, кого назвали Куртом, поцеловал ее в лоб, нежно улыбнулся и сказал: «Я ошибся. У тебя еще есть шанс на жизнь. Тебе пора!». После этих слов, Криста-человек, в слезах, широко распахнула глаза в палате больницы Нового Орлеана, рот ее был раскрыт в немом крике «Прости».
1 – (амер.) – заряжай ружья, приводи друзей
2 – (амер.) – Христос, позволь нам умереть
3 – ИВЛ - аппарат искусственной вентиляции легких
4 – мелодия песни «Man who sold the world»
Глава десятая Kill the Wolf 1
Арзи влетел мрачной летучей мышью в больничную палату своей возлюбленной. Дверь позади него хлопнула и отвлекла читающего какую-то газету столетней давности Вана. «Собирай ее, - скомандовал вампир. – Мы едем в «Sunrise»». Криста села на кровати, и двое вампиров в удивлении воззрились на девушку. Она утерла слезы, все еще текущие по ее бледным щекам, тыльной стороной ладони. «Ты пришла в себя!» - радостным хором воскликнули вампиры. «Арзи, - попытался было возразить бармен Ван. – Кристе будет лучше под наблюдением человеческих врачей». «Если нужно – я продам душу Дьяволу за Кристу! – пафосно заявил рокер, но надо отдать должное вампиру, он совершенно не кривил душой. – С нами она будет в безопасности». «Уже продал, - мрачно буркнула себе под нос Криста. - Дьявол во плоти это я. Тебе не стоит обвинять Сейнта в том, чего он не делал». Арзи опустился на колени перед больничной койкой человеческой девушки, взял ее руки в свои и поцеловал. «Это неправда! – убежденно заговорил Ван, откладывая газету. - Этот старых хрен устроил пожар в своем же захламленном подвале и подверг тебя, бесценное создание, опасности!». «Все было не так. – спорила Криста, поудобнее усаживаясь в кровати: она все еще чувствовала слабость, но не могла позволить себе быть таковой, когда речь шла о ее будущем. - Это я устроила пожар, а Джонатан и Энтони пытались помочь мне. Так что, они тут гребаные жертвы, а не я».
«Сейнт разрешил тебе звать себя по имени?» – удивленно переглянулись Ван и Арзи. Такое на их памяти случилось лишь однажды, когда Йорке Леннонкайнен познакомил Сейнта с его родной дочерью, Виленой. «Похоже, ты ему приглянулась» - не скрывая своего удивления, заявил бармен. «Мне стоит ревновать?» – агрессивно переспросил Арзи, вампир был словно натянутый нерв, злой после разговора с хозяином Бюро ритуальных услуг. «А Джонатан, что важная шишка?» – вопросил Криста, совершенно индифферентно. «Сама не видишь? Он мэр нашего города, точнее, его вампирской половины» - с готовностью пояснил Ван. «Как ты могла устроить пожар? – удивленно вопросил Арзи, возвращаясь к предыдущей, более важной на данный момент, теме разговора. – Помимо амнезии ты что, еще и пироманией страдаешь?». Последнее он добавил ради шутки, чтобы немного разрядить обстановку и заставить свою любимую улыбнуться, но ее лицо оставалось насупленно-сосредоточенным.
«Не специально, он словно рвался из моей груди, из души!» – ответила Криста, пытаясь подобрать слова, чтобы описать, что с ней случилось. На белых простынях больничной кровати, если бы девушка только знала, что несколько лет назад в этой же больнице, в той же самой палате, ее отец, Люциянус в теле Кристофа Риддла, приходил в себя после сердечного приступа, она бы наверняка задумалась о цикличности бытия. Но, скорее всего, Кристе было бы все равно, ведь Кристофа Риддла она не знала, а Люциянуса ненавидела. Белое, пахнущее лекарствами постельное белье, хрустело при каждом повороте, словно пачка чипсов. На ощупь оно было шершавым и неприятным к коже. В больнице девушка чувствовала себя неуютно, не спасали даже воздушные шарики в форме сердца, которые принес ей Арзи, и плюшевый розовый Единорог, подаренный барменом Ваном. Выбор подарков вампирами, скорее всего, был продиктован продавщицей в магазине, ведь что один, что второй не очень хорошо разбирались в девушках, любви и, тем более, романтике. Арзи начал ходить на свидания неделю назад, вместе с Кристой, а до этих пор, его отношения с женщинами складывались в нехитрую цепочку вина, секса и убийства в течении последних лет пятидесяти, после развода. А Ван, вообще, до сего момента считал себя неспособным полюбить особь женского пола, тем более, человека, и это новое для него обстоятельство крайне удивляло даже его самого; и любые, исходящие от него жесты вряд ли можно было назвать осознанными.
«Нам нужно уходить сейчас же!» – поторопил Кристу и Вана, который помогал девушке подняться, Арзи. «В чем дело-то?» - вопросил бармен, накидывая на плечи подруге больничное одеяло, ожидая, пока она обует тапочки, Ван подошел поближе к Арзи, чтобы девушка не слышала его. «За ней охотиться какой-то мужик. – понизив голос, пояснил Арзи. – Полагаю, Сейнт был не так далек от истины, когда говорил, что прошлое нашей красотки мутное, как пиво в твоем баре». «И что мы будем с этим всем делать?» - озабоченно вопросил бармен. «Защищать ее всеми силами. – мрачно скомандовал Арзи. – Скорее всего, это какой-то смертный, отец или дядя, как там у них бывает. Мне он вреда не причинит, а если попытается навредить Кристе – я его сожру, и делу конец». Ван с сомнением в голосе возразил: «Я боюсь, друг мой, с нашей красоткой не все так просто». «Как бы там не было, - отрезал Арзи. – Она теперь наша, и мы обязаны ее защищать!». Этот аргумент бармену Вану крыть было нечем, и он помог отнести Кристу в машину, параллельно внушив парочке врачей, что они везут девушку в ментальный госпиталь, на проверку. Документов удостоверяющий личность Кристы у них не было, так что и спрашивать было не с кого. Местные врачи посчитали для себя, что бродяжка вон - скорой помощи легче.
«Я не думаю, что нам стоит везти малышку в бар». – мрачно, сам того не желая, изрек бармен Ван. «Почему?» - не понял Арзи, одна рука на руле, другая в окне с дымящейся сигаретой. «Все знают, что она живет в «Sunrise». – пояснил Ван. – Нам нужно секретное укрытие». Арзи нехорошо усмехнулся: «Я знаю одно такое место, доверься мне».
***
В ожидании обратной связи, Джонатан Сейнт отправился к себе в комнату. Вампир достал из бара бокал и бутылку допотопного виски, название которого современным пьянчужкам вряд ли что-то сказало бы, плеснул себе на два пальца коричневой терпкой жидкости, и опустился в кресло подле кофейного столика. Сделав глоток, мужчина вновь вскочил на ноги, будто ужаленный пчелой, подошел к антикварному комоду из красного дерева, в котором он хранил напоминания о давно минувших днях. Могильщик достал из кармана связку ключей с витиеватыми основаниями и выбрал небольшой черный ключик с основанием, напоминающим распахнутые крылья летучей мыши, подернутые ото времени зеленоватыми следами патины. Отворив ящичек комода, вампир достал оттуда коробку из-под раритетных часов «Ролекс».
Джонатан Сейнт провел костлявой рукой по матовой поверхности крышки, стирев пыль. Внутри обнаружились потрепанные жизнью фотоснимки, и сердце пожилого вампира, если бы оно у него было, разумеется, дрогнуло. На фотографии в самом верху стопки вампир увидел себя вместе с худощавой блондинкой. Они оба улыбались, и его рука нежно, будто единственную любовь всей его вечной жизни, обнимала девушку. Та была укрыта от холода его старой кожаной курткой. Это было еще до того, как на спине его ныне любимой косухи стал красоваться гроб и скрещенные лопаты, и задолго до того, как он открыл свое Бюро ритуальных услуг и назвался Джонатаном Сейнтом. Повинуясь внезапному порыву проклятой души, пожилой вампир нежно поцеловал маленькой личико девушки на фото. «Прости меня, Анну, от меня толк только мертвым! - печально прошептал могильщик. - Или чудом воскресшим!»
Следующий снимок, впрочем, развеял все романтические грезы Джонатана Сейнта, и, когда он взял фото в руки, то улыбнулся уголками губ. На фотографии были изображены пятеро мужчин в черных мантиях, головы их были покрыты объемными капюшонами, и они стояли на фоне рукописной картины с демоном Ада - Бафометом. Вампир, за давностью лет, позабыл имя одного из пятерых. Второго, с красными, как кровь, волосами, он пожелал бы и вовсе не знать, но себя и лысого господина, с черной козлиной бородкой, подле, Сейнт признал сразу. «Пути Темного Господина неисповедимы, не так ли, Шандор? – с ухмылкой глядя на фотографию, задал риторический вопрос могильщик. - Особенно если имя ему, как не прискорбно, Кристоф Риддл». Еще время мужчина рассматривал снимки прошлого, то улыбаясь, обнажая клыки, то хмурясь, будто бы от недовольства. Наконец, он убрал все снимки обратно в коробку; оставив себе лишь одну, вместе с козло-бородым товарищем. Джонатан Сейнт с удовольствием разогнул затекшую спину, уселся в кресло, и залпом допил остатки виски.
Внизу, в конторе, слышались голоса его квартирантов. Отличный вампирский слух давал возможность Сейнту расслышать наезды Мэда на своего адского товарища Хангера, и наивные оправдания того в своих косяках; эгоцентричный, с постоянным повторением «я», монолог Апостола Андрея о святости бытия; односложные, но неизменно, колкие и саркастические комментарии немца Адольфа. Могильщик невольно улыбнулся, радуясь, что его дом был полон гостей. Вампир уже пожалел, что потревожил Даринского, ведь, если в его доме Демоны Ада и один Ангел собираются варить кофе, то чем ему может помочь обычный человек, хоть и первоклассный маг. Но лишь подумав об этом, черный «айфон» на столике перед вампиром внезапно ожил, заполняя комнату голосом Криса Ри «Road to Hell». Джонатан Сейнт, не без радости, увидел на экране горящие вместо имени три шестерки. Сейнт вздохнул, и взял трубку. «Грейвз, ты нашел лекарство от бессмертия, и тебе нужен черный священник, чтобы отпеть твои грешные кости?» - смешливый баритон пожилого человека на том конце провода внезапно согрел мятежную душу Джонатана Сейнта. «И тебе слава Сатане, Шандор. - в тон ему ответил вампир. - Я по-прежнему в добром здравии, чего не скажешь о тебе, по голосу ты состарился на полсотни лет, не меньше. Не решился еще пойти дорогой Каина, пока Смерть не прибрал тебя к рукам?». «Нет, спасибо, дорогой друг. Я все-таки желаю увидеть Темного Господина в конце жизни. Вечность кровососом не для меня, только пластическая хирургия иногда, и йога» - со смехом в голосе парировал нападки вампира Антон Даринский.
«Не обязательно умирать, чтобы увидеть Люцифера. - буркнул себе под нос Сейнт, вспоминая свою недавнюю встречу с призраком Кристофа Риддла, громко же озвучил свои мысли. - Кстати, о злодеях мира сего. У нас тут Золотая Заря вновь зарделась». На том конце провода повисло молчание. «Даринский, у тебя сердечный приступ?» - почти серьезно поинтересовался у незримого собеседника могильщик. «Почти. - мрачно ответил пожилой мужчина на том конце провода. - Ты уверен?». «Я видел Зверя собственными глазами, как тебя, двадцать лет назад с рогами и хвостом на Хэллоуине в Черном доме. – без тени юмора ответил пожилой вампир. - Угадай, как он назвал свою секту?». «Церковь Сатаны, я полагаю. - бесцветным голосом прошелестел в ответ Даринский. - Я даже не думал, что у него хватит наглости присвоить мое наследие».
«О, ты же говоришь про Зверя, морали и ценности Человека тут неуместны!» - недовольно выдал Сейнт. «Я отошел от дел, и не хотел бы вновь возвращаться к ним. Я теперь доктор теологических наук, им и хочу оставаться. – честно признался Даринский в трубку. - Лекции в университетах меня воодушевляют больше, чем ритуалы псевдо-сатанистов». «Само собой, твой визит в Сан-Франциско плодотворно повлияет на твое отчуждение от былых времен. - саркастически подколол давнего товарища Сейнт. - Я не предлагаю тебе лицезреть голых девиц на алтаре, разве тольку одну, но это, разумеется, если вы найдете общий язык». «О чем ты?» - не понял сатанист на том конце провода. «Ты поверишь мне, если я скажу, что наша Сатана - на самом деле девчонка шестнадцати лет, с грязным языком и отвратительным характером?» - загадочно прошептал в трубку вампир.
«Более чем, друг мой, у девочек это самый опасный возраст. По своей дочери знаю. - усмехнулся на это Даринский. - Но что Ее Высочество делает на земле?». «Тусуется с вампирами и пьет виски, в основном» - с усмешкой ответил Сейнт. «Не побоюсь предположить, что я не единственный поклонник Ее талантов. – мрачно пробурчал в трубку пожилой сатанист. – Зверь восстал из мертвых по той же причине?». «Почтенные годы не затмили твою проницательность, Шандор. - мрачно согласился с товарищем Сейнт. – Думаю, он хочет забрать ее силу себе». «О, как эго может застилать глаза даже самым мудрым из нас» – неодобрительно по цокал языком Антон Даринский. «Прикрой эту стремную лавочку Зверя в моем городе, и я познакомлю тебя с Ее Темнейшеством. Не скажу, что это знакомство будет приятным, это все же не тот милый козлик с рогами с твоей эмблемы» - пообещал могильщик, в надежде заручиться поддержкой сатаниста. «С превеликим удовольствием, друг мой, всегда хотел узнать, насколько я был прав в своих суждениях насчет Ада» - со смехом в голосе ответил Даринский и отключился. «Веселое место, - высказал свое мнение мрачным голосом Сейнт гудкам в трубке. - Но со временем надоедает».
***
Йори Вульф, на трясущихся от страха ногах, еле добралась до ванны, и устало опустилась в нее, включив горячую воду. Ее губы были в крови, и все лицо тоже, во рту присутствовал железный вкус, и она желала бы этого не чувствовать. Но сосочки-рецепторы на языке, словно у наркомана вены, требовали, чтобы девушка наслаждалась этим вкусом. Словно у упыря, ее клыки удлинялись, лишь кровавая влага попала на них. Йори была вампиршей, но только на четверть, это был тот подарок, который сделал малышке Кристоф Риддл, спасая ее душу из лап Смерти.
В возрасте четырнадцати лет, девушка узнала от Риддла, что это был вовсе не дар, а проклятье, и что ей ни в коем случае нельзя пить кровь. Йори боролась с этим желанием многие годы, волчья натура упорная и сильная брала свое, но в тот миг, когда Кристоф Риддл умер - умерла Йори Вульф, маленькая волчица. Вместо нее явилась миру кровожадная тварь, пожиравшая все на своем пути. В округе, где жила ее семья, не осталось ни единого домашнего животного, но ей этого было мало. Внутренний голод не желал утихать от крови животных, ей хотелось выпить человека. Так она впервые убила.
Темным осенним вечером, Йори Вульф распивала спиртное со своими новыми человеческими друзьями пиво на лавке у кладбища «Вапамурарин Хаута» в Хельсинки. Она подцепила двух длинноволосых металлистов у местного популярного бара, и сквозь их пот и пивную вонь, девушка сладострастно вдыхала ноздрями запах молодой крови. Двое, блондин и шатен, в косухах с шипами и грубых черных ботинках поинтересовались, сколько Йори лет. Та усмехнулась, подумав про себя, что ее возраст - их самая меньшая проблема, трахнуть ее они все равно не успеют, так и помрут девственниками. Мысли Йори читала плохо, но пьяные громко думают, и даже она смогла понять нехитрые намерения пары пьянчуг.
Они обнимали девушку за плечи, трясли ее, словно подругу, угощали пивом, и она наслаждалась их сердцебиением и жаром тел. Объятия перешли в поцелуи, и Йори сама не заметила, как оседлала блондина, кусала его губы, а второй позади нее уже расстегивал ремень на джинсах. Клацнула бляшка-череп, и Йори от страсти вкусила крови парня. Тот с пьяну и не заметил, как из его нижней губы струилась алая горячая жидкость. «Эй, девчонка, ты отсосешь мне?» - заныл второй, позади, со стоящим членом наготове. Вампирша Йори тихо зашипела, а потом обернулась на голос парня. Член того сразу обмяк и съежился, и парень раскрыл рот в немом крике, пятясь в темноту кладбища.
Лицо девушки было запачкано красным, а друг его был на грани смерти, истекая кровью из венозной артерии. «Сука! – заорал, наконец, шатен. – Копы, на помощь!». Йори по-волчьи ощерилась, и в эту минуту, луна осветила своим грустным бледным ликом Хельсинки, а девушка окончательно перестала владеть собой. Кровожадное волчье сознание затмило мозг человека, и волчье же тело, шумно вдыхая запах сбежавшей жертвы, понеслось по следу вглубь ночного кладбища. Когда все было кончено, голая и счастливая Йори Вульф, лежала на холодной земле, укрытая жухлыми осенними листьями. Словно бездомный пес, свернувшись калачиком, девушка видела кровавые сны вампирши, в которую превратилась. А рядом с ней возлежал изуродованный, окровавленный труп неудачливого беглеца.
1 – (англ.) – убей волка
Глава одиннадцатая You’re a wolf, boy (get out of this town) 1
С высоты своего роста Льюис Пендрагон посмотрел на Джекса. Черный костюм «Армани» и фиолетовая рубашка Хьюго Босс предавали сатанисту лоска и шарма. Джекс, в рваных ото времени на коленках бледно-синих выцветших «левайсах» и черной футболке из «H&M» чувствовал себя беглецом без определенного места жительства. Так и было на самом деле, но гордость парня не давала ему это признать. Джекса обуревали эмоции, ему было стыдно за скандал, который он учинил Йори; за себя, что в этой гребаной жизни ничего не сумел самостоятельно, а больше всего за то, что ему пришлось идти на поклон к этому стремному магу, Льюису Пендагону.
Но в нем, в этом властном мужчине, была мистическая сила, словно он был альфой, а сам Джекс - жалкой бетой. А всем бетам желается быть в лучах славы альф, лелея надежду однажды сбить того с ног и перегрызть горло, как нам показывал в «Короле Льве» добрый дядюшка Дисней. Джекс, немного сгорбившись, словно побитый хозяином за проступок пес, преблудился обратно, жалобно скуля о прощении. Так его видел маг Льюис Пендрагон, но вместо усмешки, которая должна была явиться на лице альфы при виде повинившейся беты у его ног, лицо главы «Церкви Сатаны» озарила искренняя улыбка. «Не тушуйся, Джексон Стайлз, - заговорил приятным баритоном маг. - Мы все равны под луной». Пендрагон достал из кармана ключи от машины и бросил их блондину. «Пошли, прокатимся, Волк. - предложил Пендрагон. - Ты поведешь!»
Двое, Джекс за рулем, и Пендрагон, вольготно расположившийся на заднем, он извинился перед парнем за свои почтенные годы и больные колени, отсюда и трость, катили в машине за город. Джекс хмыкнул, трость с набалдашником в виде серебряной головы волка-оборотня явно была не просто необходимым пожилому человеку костылем, но несла в себе сакральный смысл и магию, как волшебная палочка. Они миновали дорожный знак: «Вы покидаете Новый Орлеан. Спасибо, что покормили нас». То была шутка стилизованного «под вампирский» ночного клуба «Sunrise Space Night Club». Настоящие вампиры, с коими, к своему сожалению, Джексу пришлось иметь дело, вряд ли позволили бы своей жертве так просто покинуть город живой, скорее уж - в гробу, вперед ногами.
Джекс посмотрел на Льюиса Пендрагона в зеркало заднего вида салона «Мерседеса»: мужчина выглядел усталым, словно старик; заметно сутулился, словно на плечах его была непосильная ноша; но внутри мага зиждилась такая сила, что парень склонен был полагать, что внешний вид Пендрагона был лишь хорошо вылепленной маской. «Зови меня Бист, - нарушил тишину Пендрагон. - Это мое ритуальное имя. И тебе будет проще, ведь в каждом из нас, во мне и в тебе, живет Зверь». «И зачем Вам мой?» - с интересом вопросил оборотень. «В этом враждебном городе волки должны держаться в стае» - томно выдохнул тот, кого называли Бист, и за стеклами очков блеснули черные глаза мага. Мужчина показывал дорогу, а Джекс вел машину, словно шофер богатого хозяина. «Куда мы едем?» - вопросил волк, хотя, ему было все равно, планов и тех, кто мог бы быть в них, у него в Новом Орлеане теперь не было. «Тебе не стоит меня бояться. - заговорил Пендрагон. - Я не вампир, не съем тебя. Мы едем в мой прошлый дом. Сейчас я, конечно, могу позволить себе гораздо больше, чем старая халупа на Миссисипи, но, когда я только приехал в этот город, я проживал именно там».
Машина остановилась напротив неприглядного с виду двухэтажного жилища с облупленными стенами бледно-голубой краски. Пожилой мужчина, опираясь на трость, по-стариковски кряхтя покинул машину. Джекс хотел было подать Пендрагону руку, но тот только отмахнулся, мол, человек его положения и власти обязан прочно стоять на ногах. Льюис Пендрагон распростер руки и, обернувшись к стоящему позади него, ничего не понимающему Джексу, гордо заявил: «Теперь это твой дом». Оборотень удивленно вскинул правую бровь, и переспросил: «Серьезно?». Джекс опасливо покосился на допотопный гроб с поломанной крышкой, встретивший двоих гостей на веранде. Сатанист согласно кивнул, и добавил: «Будешь служить мне». Парень с сомнением посмотрел на пожилого мага перед ним и вопросил: «Во имя Сатаны, конечно же?». «Именно так, - с улыбкой склонил согласно голову Льюис Пендрагон. – Или это идет вразрез с твоими религиозными верованиями?». «Нет у меня никаких верований, - мрачным голосом признался Джекс. – Теперь, по крайней мере». «Чудно! – хлопнул в ладоши, словно ребенок в День рождения, маг. – Одной проблемой меньше!». С этими словами пожилой маг прошествовал по деревянным ступенькам внутрь дома, и, обратив внимания на кладбищенский атрибут, представший перед его глазами, со смехом добавил: «Не бойся, пожалуйста, до нас с тобой тут жили вампиры. Но они все, лет сто как, покоятся с миром».
***
Йори Вульф понимала, что рано или поздно, родители начнут искать ее. Адвокат, эта старая сука, уже доложила отцу и матери о месте прибывания волчицы, и те растрепали клану, как водится у оборотней. Теперь они, всей стаей, восседают в баре в Нью-Йорке, решая, кого отправить в город, полный упырей, вызволять сумасшедшую беглянку. Скорее всего, за девушкой отправиться отец, серьезный и надежный волк Роберт Вульф. Он, разумеется, был по гроб жизни благодарен Кристофу Риддлу за рождение его дочери, но отдавать ее ему в услужение, как того требовал закон оборотней и вампиров, он, само собой, был против. Илта Ниеминен, мать Йори и бывшая жена Роберта, была волчицей решительной, но дочь ее всегда знала, что частицу своего сумасшествия она унаследовала от матери, потому Илту вряд ли призовут на поиски.
Рыжие волосы, наследство Тора, и скандинавская внешность Йори, так бросались в глаза в этом черно-белом городе, что ей пришло в голову сменить внешность. С оборотничеством, такая роскошь ей по наследству не передалась, ведь в крови девушки был геном вампира. Жуткий шрам на ее лице, сомнительный подарок от Энтони Феррейна, уже сделал полдела, и волчица была настроена идти дальше. Девушка переступила порог парикмахерской: внутри пахло благовониями, висели пластмассовые изображения чернокожего Иисуса, почему-то обернутого не в целомудренную тогу, а в пестручие радужные бусы с МардиГра. Там было чисто, но накурено и неуютно, возможно, из-за облупленных от краски стен, а возможно, потому что все работники и посетители салона были чернокожими. «Я попозже зайду» - с порога выкрикнула Йори, будто бы извиняясь, громким голосом, за свой неподобающий цвет кожи, когда все и каждый оглядели ее с ног до головы.
Девушка поспешила ретироваться, распахнув дверь на выход в решительном намерении не возвращаться сюда никогда, но стеклянная дверь перед ее носом внезапно закрылась. Перед Йори возник высокий, худощавый как шпала, белоглазый афроамериканец с улыбкой черта на губах, и он веселым голосом сказал ей: «Нетушки, милая, твоя очередь прямо сейчас». Чернокожий мужчина по голосу оказался старше своих лет, в оранжевой тай дай рубашке, светло-коричневых вельветовых «левайсах» и, в тон, кожаных сандалиях на босу ногу; он тряхнул своими черными с проседью ниже плеч, в хвост, дредами, чмокнул губами совсем по-стариковски, и заключил: «Твоим волосам не помещает хорошая стрижка. Ты что, ирландка, такая рыжая, что мой пёс Ладука?». «Финляндия» - недовольно ответила Йори, но не из-за сравнения с псом, а больше - из-за панибратских объятий парикмахера. По-отечески обняв Йори за плечи, мужчина неожиданно для нее самой, усадил девушку в кресло.
Обезображенное, словно оспой, лицо Йорген Вульф смотрело на хозяйку из недр зеркальных глубин. «Далеко ты забралась, Щеночек, - добродушно покачал головой пожилой афроамериканец. - А мы гостям рады, хоть из Финляндии, хоть из самой Преисподней - наш город открыт для всех». «Спасибо, не нужно. - буркнула себе под нос девушка, намекая на Преисподнюю. - Мне нужно, чтобы никто меня не узнал. Слиться с толпой, так сказать». «Ну, у нас тут местные сплошь ведьмы, да вампиры. Для ведьм ты личиком не вышла, слишком хорошенькая. - с этими словами парикмахер бесцеремонно потрепал девушку за щеку, и все чернокожие дамы в зале звонким гомоном засмеялись. - А вот в знатную вампиршу я тебя перевоплощу без вопросов». Йори недобро взглянула на мужчину сквозь зеркало. Тот деланно испугался, и со смехом добавил: «Только не кусай меня, я тебе еще пригожусь». Девушка, с интересом обратила внимание, как пожилой парикмахер стал с энтузиазмом замешивать черную краску в миске. Обновленная Йори оставила щедрые чаевые своему спасителю, хоть и не прониклась к нему должной симпатией, бросила в мусорку, вместе с сотрижеными волосами разных мастей свой синий пиджак «Ralph Lauren», и она готова была поклясться, что кто-то из женщин, формами схожий с ней самой, тут же прибрал ненужную волчице вещь к рукам. В «Ральфе Лоурене» среди местного колорита она никого больше не заметила.
Выпив чашку черного кофе в кофейне неподалеку, этот напиток Йори пила последний раз лет пять назад, до того, как ее упекли в больницу с маниакально-депрессивным расстройством, и врачи категорически запретили ей употреблять всякого рода возбуждающие вещества. Девушка аккуратными руками, но без маникюра, с длинными пальцами, держала кружку. На ее большом пальце болталось круглое пухлое кольцо с неумело нацарапанной на нем английской буквой “R”, внешне напоминавшую руну путешественника «Raidо». Кристоф Риддл, когда не пил вино «Пина Нуар», любил кофе. Йори помнила его лицо в клубах сигаретного дыма и кофейного пара. Привычку курить девушка перенять не смогла, а вот пить кофе, так же как он, черный, без сахара, она научилась.
Блуждая взглядом искателя по витринам за окном, девушка случайно наткнулась на магазин военной одежды. Этот выбор для самой Йори был очень необычен, ведь в одежде она предпочитала «кажуальный», не слишком вызывающий стиль. Но военная куртка хаки с немецкой нашивкой и капюшоном показалась ей именно тем, что Йорген Вульф не купила бы никогда, а значит – выбор этот был верным. Девушка поднялась с серого деревянного стула на толстых железных ногах, оставила пять долларов купюрой, и вышла второпях из кофейни. Запах кофе сменился приятным бризом грядущих перемен. Но среди этого бриза, еле улавливался чуждый этому городу запах гниения и серы Преисподней.
***
«Мы, временно, не можем пускать тебя в «Sunrise», поэтому поживешь у меня. Проходи, пожалуйста!» - стесняясь, будто школьник, узнавший тайну из жизни взрослых, радушно пригласил Арзи Кристу в свою обитель. Девушка с недоверием переступила порог дома бывшего гитариста «Lost Boys». Арзи предложил ей свою руку, и она, к его радости, не отказала. Старинный особняк, купленный вампиром столетие назад для его семьи, при его первом визите в Новый Орлеан, последний десяток лет пустовал. Его хозяин сейчас занимал лишь одну комнату, которая служила мрачному рокеру и спальней, и студией звукозаписи. Необжитой, покрытый пылью дом, некогда служивший мужчине семейным гнездышком, отталкивал своей безжизненной атмосферой. Антикварная мебель, былая роскошь семейства Халле, стояла накрытой посеревшими ото времени чехлами. Страшные тайны старых портретов на стенах были сокрыты под белыми занавесками.
Но только Криста приблизилась к одной из картин, белый полог с шумом рухнул на пол, оставляя за собой столп пыли. Арзи от неожиданности охнул, и бросился подбирать упавшую ткань. Девушка изумленно уставилась на изображение кудрявой рыжеволосой женщины в белом свадебном платье. Ее зеленые холодные глаза злыми змейками въедались в душу незваной гостьи. «Кто это?» - испуганным шепотом вопросила Криста. «Моя жена! - нехотя ответил рокер, и поспешил добавить. - Бывшая!». Криста внимательно посмотрела в лицо вампиру, и тот был готов провалиться сквозь землю от стыда. Но вот, внезапно, девушка громко чихнула. Сама удивившись, она весело засмеялась, и Арзи последовал ее примеру, довольный тем, что неловкая ситуация развеялась сама собой. «Прости, я завтра же вызову уборщицу!» - честно заверил гостью смущенный хозяин дома. Обычно суровый вампир, сейчас, за руку с любимой, был словно мальчишка, желающий произвести положительное впечатление.
1 – (амер.) – ты волк, парень, проваливай из этого городка
Глава двенадцатая The Good, The Bad and the Undead 1
Ощущая себя в полном раздрае, Энтони Феррейн сел в свой старенький «мерседес», хлопнул дверью и печально опустил руки на руль. Он заметил, что укус оборотня, который оставила на нем девушка, не заживал. Это было странно, вампир посмотрел на запястье – кровь сочилась из раны, не думая останавливаться. Она стекала по рулю, капала на ноги мужчины, оставляя жирные пятна на модных, дорогих джинсах Энтони. «Этого просто не может быть!» - удивляясь, сам себе заметил вампир. Он порылся в бардачке, в поисках бинта или пластыря - перевязать рану, но тщетно. С вампирами таких ситуаций обычно не происходило, и ничего подходящего на роль бинта в бардачке не обнаружилось. Рука болела, и чудилось Энтони легко онемение, словно боль начала переступать тот самый порог, когда терпеть невмоготу, и человеческие врачи прописывают «адерал», чтобы унять ее, и позволить пациенту немного поспать. Вампир вспомнил, что раньше ото всех болезней, в основном, душевных, он принимал кокаин, и был счастлив. На данный момент, Энтони Маркус Феррейн больше не гнил заживо, и на том спасибо Льюису Пендрагону, мог бы он радостно подумать, но настоящая красная кровь, словно он вдруг стал человеком, по-прежнему сочилась из раны его правой руки, в форме укуса челюстей рыжей волчицы, и он не мог понять причину этого досадного обстоятельства. Вести машину Энтони не мог, поэтому он просто бросил ее у дома на улице Железных монет, бывшего особняка его покойного друга-вампира Вольдемара фон Брауна, достал «айфон» из кармана кожаной куртки и вызвал «Убер». «Мне конец, - мрачно подумал про себя Энтони. – Тотальный и необратимый».
Таксист оказался на удивление понимающим парнем, по пути он задал лишь один вопрос про место назначения, и молча передал вампиру пачку салфеток, чтобы хоть чем-то остановить кровь.
Но его брови поползли вверх, когда клиент, всего лишь с незначительных порезом на руке, дело пары швов в поликлинике, назвал ему адрес Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта. По мрачному взгляду и тяжелому дыханию клиента, ведать дело было не только в порезе, возможно, рак или плохое сердце худого и бледного господина на заднем сидении, водитель отвез того по указанному адресу. «Берегите себя!» - участливо сказал парень за рулем, опасаясь, что для серо-лицего Энтони могло бы быть слишком поздно. Феррейн-младший благодарно кивнул и сунул парню пятьдесят долларов, хотя поездка стоила от силы двадцать, и не дожидаясь сдачи, сгорбившись, потопал к крыльцу Бюро ритуальных услуг.
Постучав в дверь два раза, Энтони с удивлением услышал непривычное для уединенного, если не сказать, отшельнического образа жизни могильщика Сейнта, многоголосие за дверью. Только лишь вампир опустил свой решительный кулак в дверь, как та настежь распахнулась, и на пороге возникли двое из ларца, Мэд и Хангер, собственными готическими трупами, оба вальяжно облокотились с двух сторон о дверные косяки и угрожающе нависли над Энтони. Между ними плавно прошествовал Сейнт и вопросительно уставился на незваного гостя. «Не знал, что у тебя бывают гости. – удивленно вскинул брови гость, прижимая руку, замотанную обильно пропитанными кровью салфетками, к груди. - Живые, в смысле, не покойники». Двое молодых парней в черном подозрительно заржали, услышав это. Сейнт тоже улыбнулся уголками губ - слова вампира ему тоже показались забавными. Хозяин Бюро ритуальных услуг отошел в сторону, и двое готов, как по команде, посторонились, пропуская Энтони внутрь дома.
***
Как только Льюис Пендрагон пересек порог особняка, он тут же скомандовал Джексу раздеться. Парень удивленно воззрился на своего спутника. Тот с улыбкой скинул на ветхий диван в прихожей свой пиджак, и сказал: «Первое правило уважающего себя оборотня: всегда снимай одежду перед обращением». «Йорген мне такого не говорила» - с обидой подумал про себя Джекс. Парень снял рваную местами серую джинсовку, стащил через голову белую футболку с Сидом и Нэнси2 и небрежно бросил ее на диван рядом со шмотками Льюиса Пендрагона. Одежда мага лежала аккуратной стопочкой. А сам пожилой господин стоял перед оборотнем в чем мать родила, абсолютно не стесняясь ни своего тела, ни своего почтенного возраста.
Джекс не был геем, скорее наоборот, но даже он отметил, что фигура у, как он думал, пожилого мужчины была очень даже отличной. Парень даже позавидовал кубикам пресса на животе Пендрагона, коих у его собственного субтильного телосложения не наблюдалось. Единственное, в чем была честна с Джексом бывшая подруга-волчица, так это в том, что физические тренировки ему были крайне необходимы. «Я нравлюсь тебе?» - склонив голову набок, с интересом вопросил маг, заметив долгий взгляд своего протеже. «Простите! - смутившись, быстро отвел взгляд Джекс, и суровым голосом добавил. – Я не из этих, у меня девушка есть». Маг удивленно взглянул на Джекса. «Точнее, была! - быстро добавил парень. – Мы вроде как расстались». «Это хорошая новость. – похвалил его Пендрагон. – Второе правило кодекса оборотня гласит: без стаи ты одиночка, но не ты выбираешь стаю, а стая – тебя. Теперь ты, Джексон Стайлз, в моем стае». Джекс благодарно кивнул, и отправился вслед за Пендрагоном вглубь дома. Двое голых мужчин босыми ногами ступали по пыльному, давно не мытому полу, оставляя за собой цепочку следов.
Через заднюю дверь двое вышли к лесу на берегу реки Миссисипи. Под ногами их чавкала мокрая болотистая почва. Птицы не пели, зато шевеление какого-то животного в кустах заставило двоих обернуться. Темнота вокруг обволакивала лес густым туманом. Пендрагон поднял вверх свою трость, устремив ее набалдашником в небо, и через секунду ночную темноту прорезал бледный лунный лик. «Третье правило, - ответил Пендрагон, и его лицо показалось оборотню еще бледнее, чем обычно, в свете луны. – Никаких правил, когда ты в шкуре волка. Будь свободен, ты теперь Царь зверей». С этими словами Льюис Пендрагон отчаянно завыл на луну, и Джекс заметил, как лицо черного мага стало стремительно превращаться в черную волчью морду.
***
Джонатан Сейнт многозначительно посмотрел на окровавленную руку гостя, и предложил ему стул - присесть к столу. «Мальчики, - скомандовал Мэду и Хангеру могильщик. – Утрудитесь сварить нам кофе!». Двое из Ада согласно кивнули и прошагали маршем на кухню, словно зомбированные. «Нанял работников? – поинтересовался Феррейн-младший. – Это правильно, ты-то с каждым годом не молодеешь». «О, нет, Тони, отнюдь. – усмехнулся в ответ Сейнт. – Эти двое скорее мешают, чем помогают. Так что у тебя стряслось?». По тону хозяина конторы, Феррейн-младший понял, что тот желает сменить тему. Энтони это вполне устраивало, ведь он пришел сюда именно со своими проблемами. Если бы не рана на руке, век бы не видеть этого надменного могильщика и его стремного вида работников.
«Да вот, укус оборотня, как видишь» - с этими словами, Феррейн-младший размотал свою руку и показал Джонатану Сейнту кровоточащую рану. «Так ты все-таки встретился со своими волчками?» - со знанием дела кивнул Сейнт, и нахмурился, разглядывая травмированную конечность. «Ты себе даже не представляешь!» - мрачно ответил Энтони, вспоминая тот ужас, что пережил он на пару с Йори Вульф в особняке на улице Железных монет. «И сколько времени этому укусу? Минут пятнадцать?» - вопосил пожилой вампир, с дотошностью врача, изучая рану гостя. В этот момент Мэд и Хангер, с жуткими улыбками на лицах, принесли им кофе в больших фирменных кружках из «Старбакс», и собирались было усесться с гостем за один стол. Но хозяин дома резко скомандовал: «У себя попьете, дети подземелья, я занят!». Двое тут же поникли, и, с дымящимися кружками в руках, недовольно потопали в подвал, словно нарочно скрипя старыми половицами лестницы. Сейнт закурил черную вишневую сигариллу, и сделал большой глоток «Американо» из кофейной кружки.
«Вообще-то, около часа!» – резко поправил Сейнта Феррейн-младший. Энтони к своей кружке с горячим напитком не притронулся, но тоже закурил, золотые «Мальборо». Лицо могильщика помрачнело, и он вновь взглянул на рану, и больно сжал руку вампира. Сию секунду из каждой дырке, которую оставили на руке вампира острые зубы волчицы, начала сочиться алая жидкость. «Эта рана магического происхождения» - заключил хозяин Бюро ритуальных услуг. Энтони устало закатил глаза к потолку: «Я, вообще-то, в курсе, я - вампир, она – оборотень, что еще может быть более магическим, в толк не возьму?». «Она? - переспросил с ухмылкой на устах Сейнт. – Йорген Вульф?». «Да, - ответил Энтони, стараясь уйти от разговора о волчице. – Но это была самооборона, там еще кое-что произошло, ужасное. Так что, можно сказать, это дерьмо я заслужил с лихвой». Хозяин конторы удивленно взглянул на Энтони, но тот пожелал ничего не объяснять дотошному могильщику. «Но мне хотелось бы поскорее от этого избавиться, - взмолился Феррейн-младший, намекая на рану. – Есть идеи как?». «Я уже сказал тебе, - внезапно начал злиться Сейнт. – Это укус магического происхождения, а я к магии не прикасаюсь, что еще ты от меня хочешь услышать? Видел ли я такое за свою жизнь? Не видел! Обычно для вампиров укусы оборотней не опасны».
«И что тогда, к черту, это может быть?» - вспылил уже и сам Феррейн-младший. «Значит, твоя сучка, не оборотень, а что-то другое, нам неведомое!» - глаза пожилого вампира полыхнули красным, или Энтони так показалось, но он сбавил тон. «Сейнт, пожалуйста, я умру или что?» - взмолился вампир, взывая к совести могильщика. «Прости, Тони, но твои вопросы не по адресу. – отмахнулся от несчастного Джонатан Сейнт. – Ты спишь с самым сильным магом девятнадцатого века, он скорее даст тебе ответ, чем простой могильщик». «Ты имеешь в виду Ала?» - недоуменно переспросил гость. «Именно его, - ответил хозяин конторы. – И что-то мне подсказывает, что мало кто смог превзойти его с тех пор». «Перестань, Сейнт, ты не просто могильщик! - фыркнул Энтони, не поверив ни на цент словам Джонатана Сейнта. – Ничего в Новом Орлеане не происходит без твоего ведома». «Ты преувеличиваешь, - невинно пожал плечами пожилой вампир. – Видишь, я даже не в курсе, откуда тут взялись оборотни, и волки ли они на самом деле». Внезапно Феррейн-младший услышал позади себя скрип половиц лестницы, затем, громкие шаги маршем двух странных сожителей Сейнта. Мэд и Хангер пришли на кухню вернуть кружки. «И помойте посуду за собой! – прикрикнул на них хозяин дома. – Уборщицы тут у нас нет». Двое послушно включили воду, и застучали посудой в раковине, один мыл грязную, второй вытирал чистую.
«А все-таки, Сейнт, что тут у тебя, ночлежка? Air-b-n-b3? – вопросил Энтони, наблюдая за Мэдом и Хангером поодаль, они толкались, смеялись и шушукались, словно братья-близнецы, с невидимой, но очевидной связью между собой. «Ага, друзьям моего племянника из Норвегии сдал подвал. – соврал в ответ хозяин Бюро ритуальных услуг. – Мне же нужно как-то оплатить ремонт после пожара». «Я не знал, что у тебя кроме Леннонкайненов, есть еще какие-то родственники» - удивился Феррейн-младший. Сейнт состроил недовольную гримасу. «Тони, я старше тебя настолько, насколько ты себе и представить не можешь, а тайны моей семьи еще старше. – как-то наигранно, по-стариковски, в непривычной ему манере, проговорил-проскрипел Сейнт. - К тому же, мы не друзья, так что, прости-прощай уж, что не делюсь с тобой своей личной жизнью». «Зато о моей ты наслышан!» - злобно зыркнул своими голубыми глазами на могильщика Энтони. «Весь Твиттер в курсе, что ты слаб на передок. - усмехнулся уголками губ Джонатан Сейнт, разом растеряв все подобие стариковости. – И до меня слухи долетели». Энтони вскочил со своего стула и агрессивно сжал кулаки. Кровь из раны закапала на дощатый пол Бюро ритуальных услуг. «Пошел ты на хер, Джонатан Сейнт, чтобы я еще когда-нибудь к тебе обратился за помощью!» - в нервном припадке заорал Феррейн-младший в лицо пожилому вампиру. Двое из Ада напряглись и встали позади Сейнта с угрожающими выражениями на лицах. «Обратишься, обратишься, и не раз. - улыбнулся, обнажив свои белые и острые клыки Сейнт. – Как ты говорил, без меня ничего в этом городе не происходит?». Энтони не нашелся, что ответить наглому могильщику, и пулей вылетел из кухни, по ходу, проклиная на чем свет стоит и бюро его, и самого Джонатана Сейнта.
Рука вампира по-прежнему кровоточила, но, на счастье, Энтони не побрезговал, и в порыве злости украл чей-то свитшот, висевший на вешалке у входа в доме могильщика. Гардероб явно не принадлежал самому Джонатану Сейнту, Энтони Феррейн слабо мог представить себе хозяина Бюро ритуальных услуг в серой спортивной кофте, на пробежке между соевым латте и похоронами очередного мертвеца. Вдруг взгляд Энтони выхватил среди антикварных предметов в прихожей конторы фотографию. Повинуясь первому порыву, Феррейн-младший взял деревянную, со стертой местами позолотой, фоторамку в руки. На фото мужчина ожидал узреть молодого Джонатана Сейнта, и, наконец, разгадать тайну возраста пожилого вампира. Но на снимке был точно не Сейнт, и карточка была не такой уж и древней, годов 90-х прошлого века. Молодой парень с пепельными длинными волосами широко улыбался Энтони с фотографии. Его волосы разметались по плечам и черной футболке с надписью «Mayhem» на ней. Руки парня были худые, как ветки молодого дерева, и пронизаны синими венами, по которым, очевидно, текла человеческая кровь. Почему уважаемый вампир Джонатан Сейнт хранит дома, как реликвию, фотографию какого-то человеческого отродья - Энтони Феррейн так и не смог взять в толк. «Это мой племянник. - проговорил Джонатан Сейнт с некой ностальгией в голосе, вырастая позади замешкавшегося в дверях гостя. – Я с нетерпением жду его визита. Если твой Пендрагон не поможет решить проблему с укусом, возможно, Эш сможет». «Он колдун?» – удивленно переспросил могильщика вампир. «Нет, патологоанатом, вообще-то. – на удивление, обыденно, проговорил Сейнт. - Но в магии тоже разбирается».
1 – (амер.) – Плохой, Хороший и Бессмертный
2 – Музыкант английской группы «Sex Pistols» Сид Вишез и его девушка Нэнси Спанжен
3 – онлайн сервис для поиска жилья путешественниками в разных странах
Глава тринадцатая King of Betrayal and Lust 1
Дом Арзи напоминал старый склеп, и Криста подумала, что у всех вампиров такие дома, у Сейнта, Вана, и теперь - у Арзи. Девушка не была удивлена, ведь вампиры жили прошлым, не заботясь о настоящем, по большей части, все кровопийцы были очень старыми душой созданиями, без стремлений вперед. Этим они и отличались от людей. Человеческая раса все время боялась опоздать на собственные похороны, и жила по принципу live fast, die young2. Вампиры жили серьезно и вдумчиво, неторопливо принимали решения, ведь времени в запасе было не счесть; и союзы, особенно, брачные, длились гораздо дольше человеческих. Но Криста была человеком, по всем своим головным болям, крови из промежности раз в месяц, плохому характеру, она точно была представителем людской расы, по крайней мере, в данный момент. И это радовало ее, потому как, та, другая жизнь, которой она жила до этого, или смерть, как утверждал ее некогда близкий друг Курт из Чистилища, совсем не делала ей чести. Собрав пазл из мимолетных, но физически мучительных видений, Криста поняла, что раньше она была крайне плохим созданием, с бессчетным количеством грехов за спиной. Кто или что дало ей второй шанс, на земле с Арзи и ее новыми друзьями-вампирами, она не знала, но была благодарна. Возвращаться туда, где огонь, пепел, боль, страх, и где она своими руками могла изувечить лицо друга - девушка категорически не желала.
Жизнь в пыльном доме-склепе с любимым вовсе не казалась Кристе такой уж плохой идеей. Арзи казался ей надежным вампиром, и, девушка была уверена, что он не допустит ничего плохо, что могло бы с ней произойти. Вампир пригласил девушку на кухню, налил ей вина, а сам начал готовить ужин. Криста удивленно смотрела на своего бойфренда. «Разве вампиры умеют готовить? - вопросила она с удивлением в голосе. - В смысле, не как Ван и Хосе, другие, как ты и Сейнт, я думала вы из «Sunrise» еду заказываете или людей на улицах пьете». «О, милая, - клыкасто усмехнулся на это Арзи, которому крайне льстил ее интерес к его персоне. - Разве один завалящий барчик сможет накормить всех вампиров Нового Орлеана? Тем более, с их медленной доставкой, которая еще и пожары по подвалам устраивает». Криста усмехнулась в ответ, оценив шутку. «Не лезь в душу, - проговорила она. - Если не хочешь увидеть там демонов». «Милая, завязывай там с Шекспиром этим. - пошутил вампир в ответ. - Мне не нравятся умные девчонки».
Стейки заскварчали на сковородке гриль, и кухня Арзи, в серо-белых тонах, мебель дорогая и вычурная, но давно не знавшая хозяйской руки, наполнилась ароматом жареного мяса. Криста поняла, что давно не ела, больничные блюда были не в счет, только пюре и пудинг, от остального девушку мутило. Но этот запах жареного мяса, пробудил в ней какие-то неприятные ассоциации. Словно бы она подсознательно знала, что после такого запаха, не наступает ничего хорошего.
В доме Арзи стояла полутьма, вампир зажег свечи ради Кристы, само собой, ведь полумертвые видят в темноте, как кошки; и тишина окутывала двух влюбленных. Блики свечей мерцали на каменных стенах, на лицах Кристы и Арзи, она казалась совсем юной, словно фарфоровая кукла девочка; а он виделся еще старше, морщина мудрого, но усталого вусмерть вампира, прочертила низкий лоб Арзи Халле. Он отвернулся от подруги, словно стеснялся ее взгляда. Но как он, вампир трехсот пятидесяти лет, может стесняться какой-то человеческой девчонки? На этот вопрос у Арзи ответа не было. Вампир разлил «Пина Нуар» по бокалам, и Криста с жадностью потянулась за своим. Мужчина наблюдал, как его подруга одним глотком осушила половину бокала и обожгла язык; голодным животным она облизывала пухлые губы, в багряно-красной, словно кровь, жидкости. Как настоящий вампир, Криста впивалась зубами в стейк, и кровь лилась по ее губам вместе с вином, и Арзи понял, что этой его пытке должен прийти конец. Он никогда еще так долго не ждал женщину, и это ожидание не было приятным. Арзи наклонился через стол, взял лицо своей подруги за подбородок, и поцеловал ее.
Бессонная ночь в постели с Арзи оставила на утро на лице и в голове Кристы свои последствия. Головная боль и приятная ломота в теле, слегка припухшие нижние веки и растрепанная прическа. Их ночь девушка запомнила лишь отрывками, но виной тому было не вино, которое они пили бокал за бокалом прямо в кровати, и среди ночи пьяный Арзи бегал в подвал за следующей винтажной бутылкой. Девушка помнила пыль времен на своих ладонях, и кроваво-красные поцелуи в объятиях такого же многовекового существа. Ее чувства были на пределе, каждый вдох-выдох давался с трудом, таким электричеством было пронизано все человеческое девушки. Вампир тяжело дышал, когда входил в нее, и радостно смеялся от ее улыбки, от того, что она желала его ровно так же, как он ее. Тонкие бледные ноги Кристы обвивали торс Арзи, и он еле сдерживал себя, чтобы не кончить раньше времени, и, чтобы не впиться своими жадными клыками в тонкую шею его любовницы. Овладевая им, Чертовка оседлала его, как наездница жеребца, желая наконец достичь высшего наслаждения и отдаться своему любимому полностью. Ее груди плавно вздымались вверх-вниз, бледные соски стояли торчком и манили холодные губы Арзи. Все, что происходило между ними, казалось Кристе сном, словно то была не она, а нечто другое – эфемерный ангел в ее плоти. То, что происходило между ними, Арзи видел четко и ясно, и даже вино не застилало ему глаза, он любил, желал и имел то, о чем всегда мечтал. Счастье наполняло вампира изнутри, даже жажда крови возлюбленной, и та отступила, дав ему свободу действий.
Лежа в объятиях любимого Арзи, тот заснул под утро, но Криста спать не могла. Ее мысли вновь наполнились демонами, правящие адским балом в ее голове. Вампир подле нее улыбался свои грезам, а девука смотрела на его суровое лицо с дурацкой улыбкой на нем, и не могла разобраться в своих чувствах. После секса, у них должно было бы произойти окончательное слияние тел, а затем душ, как ей обещали романтические фильмы. Но ничего такого Криста не ощущала, была только животная страсть, без духовного единения. Все тело девушки болело от усталости, секс с вампиром выматывает похлеще тренировок в спортзале. От неоправданных ожиданий слезы навернулись на глаза Кристы. Где те волшебные бабочки в животе? После секса с вампиром не остается ни-че-го. Сама не заметив как, Криста заснула тревожным и неприятным сном подле Арзи. Девушка надеялась вновь увидеть своего старого друга Курта во сне, но увидела девушка лишь стремного вида длинноволосого и бледнолицего лодочника, который плавно вел свое судно по черным водам реки, напевая мрачную песнь.
Тем вечером, еще сонная Криста спустилась по винтовой лестнице дома Арзи, босая, из одежды в одних лишь черных трусиках-стрингах, выпить стакан воды. Услышав оглушительный звонок в дверь, словно колокол ударил ей прямо в мозг, девушка содрогнулась всем телом от испуга. «Я открою!» - крикнула она своему еще спящему любовнику в надежде, что он услышит ее. Криста распахнула настежь дверь особняка и на пороге увидела женщину в строгом деловом костюме серого цвета. Под застегнутым под грудью пиджаком была надета розовая рубашка. Рыжие волосы внезапной гостьи были собраны в учительский пучок. Для полного образа строгого педагога ей не хватало только указки в руках. «Арзи, ты совсем ополоумел? – злобно прокричала Криста, разбудив-таки своими воплями Арзи, тот вскочил с кровати, как ужаленный, лишь почуяв едва уловимый запах знакомых «Шанель. Номер пять». Хочешь отправить меня в «Вампирскую Академию»?» - исподлобья продолжая разглядывать женщину, капризно вопросили Криста, когда любовник оказался с ней рядом, перед распахнутой настежь дверью дома.
Эта проклятая баба ей не нравилась, да и учеба где бы то ни было не входила в планы новоявленной жительницы Нового Орлеана. Лицо Арзи Халле исказила гримаса злости, когда он узнал рыжеволосую гостью. «Маркиза Элиза де Нуар, какого черта ты здесь забыла?». И тут Криста вспомнила, кого нелегкая принесла на их порог - бывшую жену Арзи, Миссис-Писсис Великолепие. «Это и мой дом тоже, Халле! - гостья и бровью не повела, аккуратно переступив порог ее особняка на своих заоблачных черных лаковых шпильках. - Видишь? Я все еще могу зайти без приглашения!». «Я так думаю, мне пора валить!» - злобно зыркнув на Арзи, нервно бросила Криста. Громко топая ногами, полуголая девушка поднялась наверх, накинула свое платье в шотландском стиле, обула на босу ногу кожаные мотоциклетные сапоги и спустилась вниз. Двое, Арзи и его бывшая, так и толклись на пороге. Криста, меча метафорические молнии из глаз в Арзи, намеренно толкнула плечом его бывшую жену, и вывалилась из дома. «Детка, подожди!»- прокричал Арзи вслед своей возлюбленной, но она уже бегом скрылась за поворотом бледного соседского дома французского стиля.
«Детка? Арзи, ну ты даешь! Она же совсем ребенок! Хотя, неудивительно, ты всегда питал страсть к малолетним шлюхам. Вспомни-ка, из-за чего я ушла от тебя?» - рвала и метала молнии нежеланная гостья музыканта. «Из-за Анатоль Риддл, земля ей пухом. – пронеслась в голове вампира непрошеная мысль, но вслух он злом голосом ответил. - Замолчи, заноза старая, клянусь Дьяволом, не то убью тебя!» - мрачно отвечал на это Арзи, и сквозь зубы пробурчал. «Я старая? - воскликнула в обиде Элиза де Нуар. - Да по сравнению с этой профурсеткой все старые, особенно ты, Халле!».
***
Наличных у Феррейна-младшего больше не было, и ему пришлось идти пешком до «Церкви Сатаны», пытаясь унять боль в руке и остановить кровь, которая обильно пропитала флис свитшота. Вампир усмехнулся не к месту, сам себе он казался какой-то бледной копией Энтони Маркуса Феррейна, который пару месяцев назад рассекал местные дороги на баснословно дорогой «лучезарной» Бугатти. Теперь, на месте того шикарного мужчины-вампира, в радости и достатке, на его месте явился бледнолиций полумертвец, в болезни и бедности. Кому он теперь нужен такой? Единственный, кто мог бы дать ответ на этот вопрос, был Льюисом Алом Пендрагоном. Энтони совсем не желал сочувствия мага, Господи упаси, но он искал ответы на свои, отнюдь не риторические, вопросы. Пендрагон-маг убрал проклятье разложения с тела вампира, и он больше не был гниющим трупом. Однако, некие человеческие черты, как та чертова кровавая баня вместо его руки, явно остались на месте. Было ли это последствием колдовства Ала или его упущением, вампир не знал, но пообещал себе обязательно выяснить.
Верить в необъяснимое происхождение Йорген Вульф Энтони наотрез отказывался, он уже обозначил ее для себя как потерянную девочку-оборотня, которая просто запуталась в этом мире, жизни и чуждом ей городе. Даже то, что ему почудился запах крови от ее губ, Феррейн-младший списал на обман чувств, ведь Дом на улице Железных монет принадлежал Вольдемару фон Брауну, кровопийце и знатному ловеласу. Кто знает, сколько смертей и перерождений знавали его стены? Энтони было жалко несчастную, она не желала ему зла, а он, и его жуткое внутреннее я, о котором он сам толком ничего не подозревал, напало на нее, и сотворило неконтролируемую разумом вампира магию разрушения. Такому его мать не учила! Вуду – акт созидания и создания, сродни деторождению. А то, что он натворил на лице несчастной волчицы было далеко от созидания, и по чести, считал Феррейн-младший, за гранью добра и зла. Откуда была в нем эта демоническая сила, он не знал наверняка, но догадывался. Отношения с Алом Льюсом Пендрагоном вряд ли шли Энтони на пользу. Пусть Сейнт и величал Пендрагона «самым сильным магом девятнадцатого века», но сейчас двадцать первый идет, а значит, он сам, Энтони, может сотворить заклинания покруче тех, что умели маги во времена повальной смертности от чахотки ввиду отсутствия под рукой банальной аптечки. «Что со мной, Ал? – вопросил Энтони с порога кабинета Пендрагона, желая скорее расправиться со всем вопросами разом. - Почему твоя магия не работает?». Без стука Феррейн-младший вошел в кабинет своего возлюбленного, пропахший дымом сигар и дорогим виски. Но смутился, лишь переступив порог, заметив, что Ал был в комнате не один.
Льюис Пендрагон сидел за столом в раскрепощенной, вальяжной позе, чего он никак не позволял при подчиненных. Напротив него, в любимом кресле Энтони, восседал какой-то тощий длинноволосый блондин лет двадцати на вид, который явно был Пендрагону гораздо большим. Двое улыбались друг другу, и парень активно жестикулировал, подкрепляя жесты воодушевленными громкими словами. Льюис Пендрагон снисходительно, по-отечески кивал и глядел на блондина перед ним полными восхищения глазами. Роза ревности больно кольнула своим шипом сердце вампира, ведь на него Ал никогда так не смотрел. «Как ты это объяснишь?» - нервно вопросил Феррейн-младший своего любовника. Вампир подошел к столу Ала и показал ему свою пораненную волчицей руку. Пендрагон инстинктивно откинулся в кресле, подальше от кровоточащего укуса, и, с неприязнью, поморщился.
Кровь из раны на руке Энтони закапала на стол Пендрагона, окропляя алыми каплями белую бумагу документов с печатями в форме черной звезды, двумя лучами-рогами кверху. «Похоже на укус оборотня!» - не к месту вставил блондин в черном. По голосу, он показался Энтони совсем мальчишкой. Феррейн-младший смерил блондина злым взглядом, и не удостоил того ответом, в отличии от Льюиса Пендрагона. Тот заинтересованно посмотрел на парня, и переспросил: «Уверен в этом?». Парень согласно кивнул и пояснил: «У меня был такой же, он все кровил и мучил меня. А потом исчез, и вот я здесь, долбанный сукин сын!». Ал усмехнулся, а Энтони скривился, словно от боли. «Но ты в ту пору был человеком, мальчик мой. – произнес Пендрагон, обращаясь к блондину. – А тут у нас случай обратный».
***
Джексон Стайлз, сам удивленный тем, что происходило с ним, вдруг опустился на одно колено, и склонил голову в вежливом поклоне перед властным Льюисом Пендрагоном, благодарный за то, что альфа научил его быть настоящим оборотнем. «Теперь-то ты мне доверяешь!» - с усмешкой превосходства протянул Льюис Пендрагон. «Всецело!» - в радостном возбуждении заверил того Джекс. Его душа трепетала, словно перед встречей с вожаком стаи, коим для него и был Пендрагон. Символичным являлось и то, что на трости мага высилась серебряным набалдашником голова оборотня. «В ней сила!» - говорил Пендрагон, когда перед ним Джекс стоял на коленях, и маг, словно Королева Елизавета принимала в рыцари или выдавала сэрство, крестил пентаграммой над головой оборотня своим клинком из трости. Джекса, наличие оружия у Пендрагона не удивило, у таких важных людей всегда имеется при себе козырь в рукаве. Зверь потрепал своего бету по волосам, потом достал что-то из ящика письменного стола. Джекс удивленно взглянул на блестящий предмет в руке своего хозяина. То был круглый амулет из серебра, с головой козла на фоне пятиконечной звезды в круге. Витиеватые резные рога животного устремились в верх к бесконечности. Кулон висел на черном кожаном шнурке. Льюис Пендрагон аккуратно, чтобы случайно не коснуться серебром нежной бледной кожи парня, надел ему пентаграмму3 на шею, поверх черного худи с капюшоном. «Теперь ты сатанист! – гордо объявил Джексу глава Церкви Сатаны. – Будь свободен!».
Внезапно дверь кабинета со стуком отворилась, и на пороге появился какой-то мужчина, с аккуратной прической холеных каштановых волос, в черной косухе и черных скинни-джинсах, он напоминал рок-звезду, только кожа того была слишком бледной, даже для рокера. Глаза мужчины были сокрыты под модными солнечными очками «Valentino», но это не помешало Джексу понять, что перед ним был вампир. Удушливо-зловонный аромат крови исходил тревожным ореолом от незнакомца. Еще более ужасно пах сам Льюис Пендрагон. Маг, своем черном костюме с иголочки, под которым пряталась черная рубашка и галстук в тон, с аккуратной булавкой в виде серебряной перевернутой пентаграммы с алыми, как кровь, рубинами на концах, и его этот внешний лоск не мог обмануть чуткое обоняние волка - перед ним был мертвец, не вампир, не зомби, а натуральный мертвец.
Зверь пах не как кладбище, на котором недавно пришлось побывать Джексу вместе с его бывшей подружкой Йорген Вульф, он пах гарью и пеплом, кровью и потом, разложением и ужасом; и этот запах вселял некий первобытный страх и чувство подчинения в сердце молодого волка. А еще, он пах оборотнем, коим и являлся в присутствии самого Джекса. На лице Льюиса Пендрагона поблескивали в золотой оправе очки для зрения. Джекс не очень-то хорошо разбирался в брендах и трендах, но ориентируясь на их внешний вид, цена этим очкам была сопоставима со средней зарплатой доставщика пиццы. Другой работы в своей жизни парень пока не попробовал. Именно поэтому, как ему казалось, он и находился тут, в «Церкви Сатаны», ради более достойной участи, чем развозить еду и получать нагоняи.
Вампир, как показалось Джексу, ревниво разглядывал его, словно взвешивал в уме, чего тот стоит, и стоит ли ему самому обращать на него внимание. Что-то во внешнем виде этого шатена не давало Джексу покоя, словно это был некто знакомый, и парень никак не мог вспомнить его имя. «Знакомься, Тони, - довольно заговорил Пендрагон, с легкой улыбкой на губах. – Это Фенрир, наш новообращенный станист. Так что, ты теперь не самый интересный в нашем Ковене». «И что же, я теперь шерстью покроюсь, или что?» - Энтони показал свою руку Пендрагону, напоминая о своей проблеме. «Это вряд ли! - уверенно ответил на это глава «Церкви Сатаны». – В тебе не осталось ничего человеческого, лунная магия на вампирах не работает». «Ты можешь мне помочь?» - взмолился Феррейн-младший, сам презирая себя за эти нотки отчаяния в голосе. «Помочь тебе сможет только тот, кто это с тобой сотворил! – веско ответил Льюис Ал Пендрагон. – Рожденный волком пусть залижет твои раны». «О, это точно не мой выход! – разочарованно простонал вампир. – Еще варианты?». «Некромагия времени, - подумав, ответил Пендрагон. – Но тот, кто ей владеет, давно на том свете. Перевозит грешников через реку Лету». «Очень смешно, - разозлился Энтони, принимая слова Зверя за глупую шутку. – А еще «величайший маг»!». «Величайший, но не самый!» - мрачным голосом поправил своего любовника Льюис Пендрагон.
Джекс внезапно понял, откуда он знал этого парня в черных понтовых очках - это был Энтони Феррейн, солист группы «The Priests». А Энтони, в свою очередь, обнаружил к своему удивлению, что перед был оборотень. «Джексон Стайлз?» - вопросил вампир, агрессивно сжимая кулаки бледных рук. Джекс удивленно вскинул правую бровь и поинтересовался: «Вы знаете меня?». «Нет, - ответил Энтони мрачно. – Но я прекрасно знаю твою подружку Йорген Вульф! Приходи завтра ночью к нашей Церкви, нужно поговорить с глазу на глаз».
1 – (англ.) – Король Предательства и Похоти
2 – (англ.) – живи быстро – умри молододым
3 – сатанинский символ
Глава четырнадцатая They smell the blood on me 1
Волчица Йори Вульф не сомневалась, что этот жуткий тип, Энтони Феррейн, уже нашел Джекса и разобрался с ним по-вампирски. Возможно, в подвале его дома, девушка найдет бездыханный труп Джексона Стайлза. На этой мысли, Йори стало грустно от того, что они так плохо расстались с Джексом. Волк был молодой и неопытный, а она сама была слишком объята горем и злобой, чтобы рационально мыслить. Никакие дыхательные упражнения из хатха-йоги ей больше не помогали. «Оманэ падме хум» мантра больше не приносила ее сердцу удовлетворения, и тату «Мандала спокойствия», которую девушка набила на пояснице замысловатым узором, больше не работала. А еще Йори внезапно стало стыдно, вероятно, она виновна и в смерти Джекса, ведь именно она привезла волка в чуждый ему город, и, поддавшись своей одержимости Кристофом Риддлом, бросила парня на растерзание вампиру Феррейну. «Ладно, если он не сдох еще, – говорила сама с собой Йори, ее губы безшумно двигались в такт мыслям в ее голове. – То я спасу его». Волчица давала себе зарок, не бросать своих в беде, ведь, хотела она того или нет, Джекс был частью ее стаи. Пусть и стая-то была не ахти какая, всего-то из двух человек.
Йори Вульф влезла через окно подвала внутрь дома Энтони Феррейна-младшего, и в нем, на счастье, не было ни трупа ее друга, ни следов драки или капель засохшей крови, забытых, и не смытых в спешке. Подвал дома вампира был захламлен коробками с непонятным содержимым, какими-то древними, на вид, африканскими нарядами и склянками с травами. Йори открыла одну, и на нее пахнуло запахом трехсотлетней мумии, по мнению волчицы, именно так древнее ископаемое должно вонять. Девушка нашла деревянную резную доску с непонятными символами на ней. На вид, перед ней была доска «Уиджа», которую подростки частенько пользуют на Хэллоуин, чтобы запугать детей помладше, еще верящих в существование призраков. Но язык символов на доске был девушке незнаком. Видимо, штука была такая же древняя, как та мумия, которой пахла банка с травами. Йори подумала прихватить доску с собой, возможно, она могла бы связаться с Кристофом Риддлом с помощью нее. Девушка хоть и была рождена в 21-м веке, и «Гуглу» доверяла больше, чем всяким там магическим сомнительным доскам, однако она и сама была частью того потустороннего мистического мира, которым старшаки пугали младшеньких, так что чем бы черт не шутил. Но Йори почему-то не смогла отыскать планшетку к ней, а без нее – доска «Уиджа» была попросту бесполезным хламом, годящимся лишь на растопку камина.
Среди мусора, по мнению Йорген Вульф, но дорогих черному сердцу вампира Энтони Феррейна вещей, другого объяснения складированию их в подвале собственного дома она не нашла, девушка увидела даже католический крест, который обычно торжественно возвышается в храмах на алтаре, и присутствие Бога в этом явно не лучшем для хранения его символа, месте, успокоил девушку. Оборотни не боятся крестов, святой воды, и всякой прочей лабуды, которой страшатся вампиры, по мнению литературы и кинематографа. Только серебро в чистом виде, без примисей, могло бы как-то навредить девушке и ее собратьям, да и то, не сильно. Разве, что пуля в лоб, но это работает и для вампиров. Стены подвала Феррейна-младшего были неумело выкрашены черной краской, прямо поверх предыдущей светлой, которая местами проглядывала на стыке стен и пола. Миновав подвал, не без отвращения к его странному содержимому, и тихонько приоткрыв дверь, ровно настолько, чтобы ее худое тело смогло протиснуться, и бесшумно захлопнув дверь за собой, Йори оказалась на территории самого двухэтажного старинного дюплекса.
В доме Энтони Феррейна было прохладно и пыльно, словно в музее или библиотеке. Именно такое впечатление оставалось от обиталища вампира у его гостей при виде древних фолиантов книг на полках; антикварной, но не видавшей должного ухода за собой, посуды. Йорген Вульф была удивлена, что суперзвезда живет в такой унылой дыре. Она по гуглила биографию бывшего рок-музыканта, и все встало на свои места. Вампир переживал сейчас не лучшие времена, поэтому вместо миссии невыполнимой, как представляла себе волчица, это приключение: отключение системы сигнализации; драка с охранниками; возбуждающий вкус их крови на ее клыках, девушке пришлось вломиться в бедную халупу на задворках Нового Орлеана, без охраны и прочих опасностей. Единственными сложностями на пути к ее цели были разбитое окно рукой в черной кожаной мотоциклетной перчатке, да скрипучие половицы деревянного старого пола под ее мотоциклетными ботинками.
В жилище вампира всегда должно быть холодно, девушка помнила древние предания про кладбища, склепы и гробы. Кристоф Риддл не был таким, он был вполне теплым и приятным, зла в нем было ровным счетом нисколько, и это магнитом тянуло маленькую Йори к нему. Он был совершенно другим, этот Энтони Феррейн, таким вампиром, про которого написаны книги и сняты фильмы: бездушным, жестоким и холодным. Но он был ей нужен, Феррейн знал про «Поцелуй вампира», а значит, он знал и про Кристофа Риддла. Услышав в кухне, ей так показалось, потому что именно это место больше всего воняло кровью, и почему-то кофе и сигаретами, Йори застыла в смятении. Бежать в подвал ей было не с руки, тот, кто был на кухне, очевидно, слышал ее шаги и скрип половиц, значит, он метнется за ней в погоню, а из подвала выбраться наружу будет сложнее, чем у нее вышло забраться внутрь. Оставался один лишь выход – входная дверь, ее легче открыть, а значит, меньше шансов быть пойманной, но девушка, на ее несчастье, ошиблась. Парадная дверь была наглухо забита решетками, и деревяшками, словно дом этот долго время стоял заброшенным.
Нужно было искать заднюю дверь, видимо, это единственный вход, а для Йори - выход из этого лабиринта пыльных комнат дома вампира. Конечно же, девушка не учла, что Феррейн переехал сюда совсем недавно, будучи одиноким вампиром, вряд ли успел навести чистоту и порядок для встречи гостей. Она нашла объяснение и тому, что он не желал встречать никого в парадном, делая вид, что «меншен» все еще пустует, ведь он все-таки был музыкантом, хоть и бывшим, таких уникумов, как он, публика не забывает. Волчица в теле человека металась по дому вампира, словно в заколдованном замке, и, внезапно паническая атака накрыла ее. Йори показалось, что все ходит кругом перед ее глазами, и что золотое кольцо, словно обручалка на пальце недавней невесты, но ныне постаревшей и потолстевшей нелюбимой жены, сжимается вокруг нее. Это было ничем иным, кроме как колдовством, поняла Йорген Вульф, она вошла без приглашения на чужую территорию, и теперь ее ждет кара смертная. Дыхания не хватало, словно ее горло сжала в тиски бледная ледяная рука Энтони Феррейна, и его злые голубые глаза, выпивали из нее душу. Девушка упала на колени и согнулась по полам от боли в голове, которая наступила от недостатка кислорода к мозгу. Она вдыхала и носом, и ртом, но словно весь кислород в мире разом закончился для нее, несчастной Йори Вульф.
«Кристоф Риддл, если ты слышишь меня, милый, помоги мне!» - зашептала мысленно Йори, словно молитву.
«Черным мороком я разрушаю, не созидаю.
Алым пламенем оковы сжигаю, зла желаю.
Силой темною цепи снимаю, их разрываю» - зашептали сами собой губы девушки, и она открыла глаза. В них полыхал красный огонь, словно отражение мистического костра, видимого только ей одной.
«Прости, козлина, не сегодня! – злобно зарычала Йори-вампир, схватила эти невидимые для человека, но прекрасно видимые для сверхъестественного существа цепи, сковавшие ее, резко потянула их на себя, и с силой разорвала. – Я немножечко бессмертна!». Послышался громкий треск, с потолка прихожей на девушку посыпалась штукатурка, а пол, на который она рухнула после того, как вновь обрела способность дышать, проломился под ней, и обессиленная Йори вновь оказалась в подвале, среди обломков трухлявого пола, осыпанная белой штукатуркой с ног до головы, и замотанная в белое ритуальное африканское платье. «Охренеть!» - пронеслось в голове девушки, последнее, что она запомнила, и ее сознание провалилось в неизвестную черную дыру.
***
Днем, когда Джонатан Сейнт отправился на покой после привычно бессонной ночи за работой на кладбище, трое адских и один райский путешественники захотели выпить кофе. Ночь была бессонной не только для пожилого вампира, но и для двоих демонов Ада, Мэда и Хангера, которые той ночью, в подвале Бюро ритуальны услуг Джонатана Сейнта, где находилось их временное пристанище, открыли для себя всемирную паутину и компьютерные игры. Сам Сейнт в тайне был рад компании шумных адских гостей. Благодаря этим двоим из ларца, его одиночество, и вынужденное работой затворничество, не казалось таким уж тяжким. Выпить горячего и бодрящего напитка хотелось всем, но демонам пришлось ожидать окончания утренней йоги или чего-то такого, что творил со своим подтянутым телом Апостол Андрей. Извиваясь, как змея и изгибаясь подо всеми мыслимыми и немыслимыми углами, святоша посылал благодарности солнцу и новому дню.
Адольф Гитлер сидел на деревянных ступеньках Бюро ритуальных услуг в черных солнечных очках, которые он одолжил у хозяина конторы, чтобы выйти в город. Бывший фюрер, а ныне, простой смертный Эдди Даркл, выражал явное неудовольствие всем своим видом, периодически показывая новомодный жест «face palm», ставший в недавнее время крайне популярным для обозначения крайнего смятения ситуацией. Возможно, немец все еще пребывал в состоянии нервного возбуждения, после кратковременного спора с апостолом на тему того, является ли кофе адским или райским напитком. Когда святой закончил утреннюю зарядку, демоны с облегчением вздохнули, и команда "Say10"2 веселой гурьбой отправилась на поиски любимого напитка.
Весна - любимая пора для туристов в Новом Орлеане. Кафе с самым вкусным кофе по словам Джонатана Сейнта находилось на одной из самых оживленных улиц города, и они уже знали, как отыскать его, эмблема кофейни напоминала прекрасную женщину, выходящую из воды. «Голая телка!» - радостно воскликнули двое вестников апокалипсиса, Мэд и Хангер. «Это русалка, идиоты!» - наругался на своих подопечных Адольф, вспоминая напутственные слова Джонатана Сейнта о том, что им стоит вести себя прилично и не привлекать к себе лишнего внимания. Четверо неупокоевшихся радостно ворвались в оживленную толпу туристов из Германии. Фюрер был впереди планеты всей, с порога кофейни, окрыленный запахом чудесного капучино. Немец долго выбирал себе сироп по вкусу, и позади него стала собираться очередь. Какая-то неосторожная дама прикрикнула на главнокомандующего на родном ему, когда-то, языке. Тот развернулся и злобно зыркнул на ту несчастную. Светловолосая пожилая немка, явно узнав, кто явился из ночных кошмаров и стоял среди бела дня перед ней, от ужаса повалилась в обморок.
То ли глаза немца слишко явно блестели красным, то ли его жуткое прошлое так взбудоражило несчастную фрау, но и другие люди начали нездорово поглядывать на удивительных посетителей кофейни. Один из странных гостей, Эндрю Энжел, с иголочки одетый в белую базовую футболку «Levi’s» и молочно-белые чиносы «Ralph Lauren». В белых, с налетом блеска от избыточного крема для обуви, баскетбольных «Nike» Эндрю сиял, словно ангел с небес, и, так оно и было на самом деле, но смертные в очереди, конечно же, об этом были не в курсе. Другой, с подозрительными усиками, был в черных, свободного кроя джинсах «Levi's» и такой же, как у заклятого товарища, черной базовой футболке, и в черных солнечных очках. Он-то и довел до беспамятства своей маргинальной персоной добропорядочную немецкую туристку. Еще двое, по виду, неформалы из готик-шопа, злобно зыркающие на всех, имеющие явно проблемы с законом, общением и избыточной любовью к сахару. Как раз в этот самый момент, Хангер высыпал себе третий пакетик бесплатного тростникового коричневого сахара прямо в раскрытый, напомаженный черной помадой рот, и жмурился от удовольствия, когда маленькие кусочки сладости похрустывали на его языке и зубах.
Как только дело запахло жареным, Мэд и Хангер, приняли агрессивные позы в стиле "только тронь!", готовые защищать своего фюрера до последней капли крови. А вот сам Адольф не был настроен так враждебно, наоборот, после этого обморока, он как-то сник, помрачнел и тихо извиняясь, покинул кофейню. Трое покойников, уже с бумажными стаканчиками ароматного напитка в руках, нашли Эдварда чернее тучи, сидящего на скамейке в ближайшем сквере.
"Ты бы их всех порвал, фюрер!" - уверенно выдал Мэд, пытаясь поддержать Гитлера, и тот лишь рассеянно кивнул в ответ. "Почему это произошло? Я же не зверь! Чем я мог ее так напугать?" - сетовал серый от грусти немец, понуро опустив голову на руки. "Ну, при жизни ты был тем еще мудаком!" – со злой усмешкой на губах, победоносно выдал Эндрю Энжел. Все время их пребывания в человеческом мире, между этими двумя происходило холодное противостояние, и светлый при любой удобной возможности готов был забить последний гвоздь в «гроб» самолюбия темного.
Мэд с упреком уставился на апостола, но одергивать его не стал. Немец с ужасом воззрился на Андрея, и тот охотно рассеял сомнения адского гостя о чудовищном прошлом. В красках напомнив, за что жители современной Германии, а заодно, и весь мир, презирали немца, бывший фюрер окончательно впал в мрачную депрессию и отказался с кем-либо говорить об услышанном. Троим вслед за их угрюмым предводителем пришлось вернуться в контору. Настроение было испорчено, утро не задалось, а вслед за ним, и день не клеился.
Адольф Гитлер понуро восседал над ноутбуком Джонатана Сейнта, вычитывая все новые пугающие подробности своего прошлого. Двое из адского ларца засели за приставкой в своем подвале, смачно ругаясь на всех известных им языках, если приходилось падать в яму и умирать, или быть повержеными боссом. "Все, теперь я хожу за кофе, парни. Я из вас самый приличный!" - весело проговорил апостол Андрей, пытаясь разрядить обстановку. Но никто не ответил ему, и святоше пришлось покинуть эту обитель зла и уныния в поисках более миролюбивой компании.
Шатен из Рая отправился в центр города, Сейнту все было не с руки показывать гостям Нового Орлеана красоты города, и Эндрю решил взять культурное обогащения в свои руки. Его светлым глазам открывались чудесные виды самого красивого города штата Луизиана. Снежно-белые дома с чугунными террасами и цветниками-балконами, деревянные тронутые временем коричневые двери лавок и магазинчиков, птички певчие - уличные музыканты и их «любовь, а не война» подруги появлялись тут и там. Святой любовался этим городом, его вычурной красотой и близостью к природе, что часто отсутствует в других городах. Хотя, Андрею и сравнивать было не с чем, о других городах этого мира он мог судить лишь по кинофильмам.
Но несмотря на свою чудную красоту и живость, город этот был мертв изнутри, и это пугало святого. Будто что-то черное поселилось здесь, и мешало жизни течь своим плавным чередом. Все вокруг будто виделось через призму этого мрачного внутреннего я, что верховодило городом, в молчаливой тайне ото всех. Светлая душа сразу чувствует подвох. Хотя, не такая уж и светлая, если приглядеться, и живет он хоть и по приказу свыше, но, все же, под одной крышей с демонами Ада.
И в эту секунду Эндрю Энжел увидел то, что по праву можно было назвать черным «я» города, Антикриста Люциевна, собственной огненной персоной, шла по соседней улице. В огромных черных сапогах не по размеру, и старомодном красном китайском платье самая красивая девушка Ада, выглядела на Земле помятой и болезненной.
***
Адольф мрачной тенью бродил по своей комнате, которую любезно выделил ему хозяин конторы Джонатан Сейнт. После инцидента в кофейне, фюрер окончательно разочаровался в себе, в мире и в людях. Он открыл макбук на деревянном столике, который явно был антикварным, судя по ручкам ящичков с вензелями, уселся за стул с высокой спинкой и ввел свои инициалы в строчку поисковика «Google». Вот на него смотрел он сам, с усиками, и в военной форме – ничего нового, но глазами той его копии на экране, смотрел совсем другой немец, злой и одержимый идеями войны и чистоты нации.
Себя таким Адольф не помнил, он помнил лишь смерть военачальником адского войска, которое усмиряло грешников – самых плохих людей на земле, которым не нашлось место в Райских кущах. Такого себя он знал и уважал. Того другого с экрана, машущего рукой своими войскам, сжигающего людей заживо, убийцу, которого непременно узрела этим утром в лице немца несчастная его соотечественница, Гитлер знать не желал. Но руки сами вбивали все новые и новые вопросы в поисковую строку, а глаза сами того не желая, наблюдали все ужасы его войны. Слезы выступили на глазах немца, но он не смел вытирать их. То были слезы стыда, боли, и страха.
Немец Адольф хотел выбросить в окно ноутбук, но вовремя решил не заниматься расточительством казенного имущества, призвав себя к порядку физически; душевное состояние, призвать к порядку оказалось не так-то просто. В Аду немец был плохим по умолчанию, там все были одинаково проклятыми, а здесь, в человеческом мире, исчадием Ада, казалось, был только он один. Даже вампир Джонатан Сейнт, и тот проявлял человечность и широту души, которой у него, если верить Брэму Стокеру и прочим, даже не было. Сейнт ему нравился, вампир вселял в него уважение, своей четкостью и осознанным положением в этом чужом для немца мире. Могильщик единственный, двое из адского ларца были не в счет, они по умолчанию боготворили Войну в лице фюрера, даже на земле, проявлял должное уважение Адольфу в ответ, и абсолютно не критиковал его прошлое.
Всадники апокалипсиса Мэд и Хангер были просто неформальными юнцами, повернутыми на компьютерных играх и музыке. Апостола Андрея с его йогой и библейскими нравоучениями в расчет вообще можно было не брать, святой, да и только. Один он, Адольф, был корнем всего зла мирового, русские даже праздник придумали, День Победы над его злодеяниями. Первой, после увиденного и прочитанного, мыслью немца было повеситься, второй - застрелиться, третьей - попросить хозяина дома убить его, авось, не откажет, но перспектива превратиться в вампира устраивала его еще меньше, чем жизнь навечно проклятого. Чтобы исправить все то, что он натворил в прошлой жизни, понадобились бы столетия добрых дел. Ему нужно было бы попросить назидательного апостола взять над ним шефство, и неустанно, денно и нощно, выполнять все требования местного святого, в миру - Эндрю Энжела.
Единственное, что спасало немца от суицидальных мыслей, было его увлечение. Когда-то, он мог рисовать нечто, кроме белых надгробий и серой земли, окна его комнаты выходили на забор кладбища Святого Луи, небо солнечного Мюнхена, ночную красоту Берлина, замки Шварца, а теперь лишь отражение мрака духовного отпечаталось на бумаге. «Эдвард Даркл» - подписывал он свои работы, и это имя ему очень подходило. Туманные, пугающие и зловещие, словно кости мертвого динозавра, склепы и могильные плиты торчали из сырой земли. Сизые призраки поджидали за каждый поворотом. Скрипучие двери старинных склепов пугали путников. Трели призрачной скрипки заставляли кровь стыть в жилах.
1 – (амер.) – Они чувствуют кровь на мне
2 – (амер.) – игра слов – «сей тен» в английском языке звучит, как «сейтен» - Сатана
Глава пятнадцатая Pa pa power 1
Энтони Феррейн-младший услышал, что кто-то шарится по его доме. Он, как вампир, обладающий прекрасным слухом, сразу понял, что это не опоссум, случайно застрявший в люке канализации, своими острыми коготками скребется по жестянке слива; не енот в мусорном баке на заднем дворе. Обоняние Энтони не подвело его, это был волк, точнее волчица-оборотень, но сейчас она была человеком. Лицо Энтони, по непонятной ему самому причине, вдруг расплылось в улыбке. Йорген пришла к нему, не побоялась, простила его, и пришла. Он хотел окликнуть девушку, предложить кофе или бокал вина, раз уж она удостоила его своим присутствием. Но подозрительный грохот вывел Энтони и странного морока легкой влюбленности. Ужасная мысль ошарашила вампира, если Йорген вошла в его дом без приглашения, значит его заклятие защиты одинокого дома сработало на ней.
Энтони отставил бокалы и ринулся на помощь девушке, шепча губами контрзаклятье. Он уже и забыл, что кроме него самого порог дома без согласия хозяина переступать никто не мог, ведь он давно не жил в этом месте, а защиту он поставил двадцать лет назад, как только переехал в этот дюплекс с Ямайки. С тех пор много воды утекло, и мозг его просто вытеснил бесполезную информацию из его памяти, до этих пор.
Энтони Феррейн увидел корчащуюся на полу девушку, услышал обращенное к нему обидное «козлина». Только лишь вампир вскинул руки, чтобы творить магию, и она потекла у него из пальцев, словно осязаемый ручей синей воды. Но его колдовство столкнулось вдруг с чем-то красным и жарким, оно выстрелило будто бы изнутри Йорген Вульф, во рту ее заблестели белые вампирские клыки, и старые половицы дома под ней не выдержали, и проломились, рухнув вместе телом девушки в подпол.
Вампир, ни секуны не колеблясь, сиганул в провал, и аккуратно, по-кошачьи, приземлился на корточки, опираясь одной рукой о пол. «Ты цела?» - вопросил Энтони, но ответа не последовало, и мужчина ни на шутку заволновался. Он подскочил к Йори, начал тормошить ее и аккуратно, но ощутимо, шлепать ледяными ладонями по щекам. Мужчина смотрел на лицо девушки, одна половина его была искажена заклинанием разрушения, но все равно, она была чертовски красива. Йори изменила цвет волос, но это только добавило ей возраста и шарма. «Пожалуйста, очнись, Йорген!» - взмолился Энтони, понимая, что, если вампирша, а именно она и была перед ним; вампир, словно любовник, склонился над телом девушки, и, наконец, уловил четкий аромат крови от ее губ. Если Йорген Вульф умрет в его доме, от его руки, хоть и без его на то желания, он уж точно не избежит суда вампирского. Этот запах вскружил голову Феррейна-младшего, и он, не отдавая себе отчета в действиях, аккуратно прикоснулся своими губами к губам Йори, и секундой позже, девушка в удивлении распахнула свои голубые глаза.
Энтони внимательно смотрел на девушку, и в его глазах она могла прочитать заботу и волнение. Йори, очнувшись после обморока, подтянула к себе длинные ноги, высвобождаясь из пут африканского ритуального платья, мягкий хлопок которого, возможно, спас ее позвоночник от травм. Незваная гостья поплотнее запахнулась в новый военный плащ, который купила в милитари-магазине. Черные волосы девушки свисали из-под капюшона усталыми змеями, и ее лицо, наполовину изуродованное под властью магии Энтони Феррейна, было сосредоточенным и болезненным. «Зачем ты забралась в мой дом?» - нервно вопросил Энтони Феррейн. «Я хотела забрать свою пушку!» - мрачно буркнула в ответ на это волчица, стараясь отползти подальше от опасного существа. «Она не твоя, - ответил Энтони. – Она принадлежит Последнему из рода, то есть мне, как не прискорбно». ««Поцелуй вампира» принадлежит Кристофу Риддлу, он отдал его мне, - злобным голосом спорила Йори. – Ты тут каким боком нарисовался?». Энтони вздрогнул, услышав знакомое имя и ответил: «Все плохое, что случается в этом городе, обязательно связано с Кристофом. Он - не самый удачливый вампир, правда?».
Гостья шутку хозяина дома не оценила, и продолжала смотреть на него исподлобья, как на врага. «Так ты из тех оборотней, которые приютили Кристофа, когда он постыдно сбежал с Ямайки?» - задал вопрос Феррейн-младший. «Типа того, моя семья была ему обязана, мы не могли отказать» - подтвердила догадку вампира волчица. «Забавно, - усмехнулся на это Энтони. - Ты знала, что Кристоф был женат на моей матери?». «Боже! - скривилась Йори. - Сколько ей, 700 лет?». «Она не вампир, вообще-то!» - обиделся на догадку девушки Энтони. «Ну, тогда еще хуже!» - бесцеремонно выдала на это волчица. Энтони недовольно продолжил: «В любом случае, пистолет до сих пор у твоего парня, Джексона Стайлза. Не могу взять в толк, зачем эта штука нужна вам, оборотням. Она для вас даже не опасна». «Возможно, он хочет чувствовать себя защищенным от таких, как ты!» - сквозь зубы прошипела Йори Вульф. «Если ты знакома с Кристофом Риддлом, то тебе стоит опасаться не меня, а его! - предостерег девушку вампир. – Он, знаешь ли, себе подобного убил, а для нас вампиров – нет хуже преступления». Йори молчала, обдумывая услышанное. «Но я рад, что ты пришла, - клыкасто улыбнулся Энтони. – Думаю, среди этого магического хлама найдется что-нибудь, что поможет мне вылечить твое лицо». «Ты что, в свободное от лабания на гитаре время, берешь уроки магии?» - со злой усмешкой, вопросила девушка. «Нет, увы, - мрачно ответил Энтони. – Я, в свободное от колдовства время, лабаю на гитаре, как ты изволила выразиться».
«Какая прелесть! – поднялась со своего места Йори Вульф. – Рок-звезда на пенсии намагичит мне новое лицо!». «На новое мне вряд ли хватит сил, но была бы здесь моя мать, она точно смогла бы. – ответил в тон волчице Энтони. – Я лишь попробую поправить то, что натворил, но мне нужна будет твоя помощь». «Какая?» - удивленно вопросила девушка. «Ты вообще-то мне тоже подарочек оставила, и он, в отличии от твоего прекрасного личика – не заживает! - с этими словами Энтони показал свою профессионально перебинтованную в ближайшей аптеке руку. – Так что ты мне должна. Помоги мне разобрать эти коробки, я только переехал, как-то времени не было этим заняться. А теперь еще и травма». «Ты, блин, издеваешься! – возопила Йори, и недовольно зарычала. – Ты, вообще-то, лицо мне изуродовал, козлина!». С этими словами она скинула с головы капюшон и указала рукой на последствия магии Энтони Феррейна. «В брюнетку не я тебя перекрасил!» - пожал плечами Энтони, и в уголках его губ закралась легкая усмешка. «Ты хочешь сказать, что я страшная, идиот?» - злобно переспросила девушка, подходя ближе к Энтони. Агрессия завладела всем ее телом, и она уже не могла справиться с этим, казалось, что какой-то ужасающий огонь жег ее изнутри, пытаясь выбраться наружу.
Йори была словно сосуд, полный чужеродного неведомого вещества, которое, магией химии в любую секунду готово было выплеснуться наружу и уничтожить все на свое пути. Энтони свысока посмотрел на гостью, он видел, как девушка сложила ладони в кулаки, с какой ненавистью она смотрела на вампира, и понял, что эта ненависть к нему конкретно отношения никакого не имела, и это его успокоило. Насторожило его другое, настоящая причина этой ненависти, и зачем она вообще существовала в теле Йорген Вульф. «Не считаю, Йорген. – честно ответил Феррейн, и сам удивился словам, которые следующими сорвались с его губ. – Ты прекрасна, и я готов смотреть в твои глаза вечно». «Фу, какая дикость. – скривилась девушка. – Я в курсе твоих мужиков, со мной тебе ловить нечего, усек?». Она больно ткнула пальцем мужчину в грудь, заставляя того отступить. Йори демонстративно развернулась, и начала нарочито громко стучать склянками в коробке, вытаскивая их на свет божий. «Так ты гуглила меня, сталкерша!» - расплылся в довольной улыбке Энтони. «Мечтай, кровосос! - огрызнулась обиженная Йори. – Где мой бывший? Ты убил его или как?». «Ты про Джекосона Стайлза? – с ухмылкой переспросил Феррейн-младший. – У вас разрешен секс только со своим видом?». «Ну, уж точно, не с твоим! - агрессивно парировала Йори. – И все-таки, где он?». «Последний раз я видел волчонка в Церкви Сатаны» - пояснил вампир. «Это что, блин, за крипота?» - переспросила волчица, удивленно округлив глаза. «Это место, где я работаю. – саркастически усмехнулся в ответ хозяин дома. - Приходи на Черную мессу,2 может, преобщишься». «И что Джекс там забыл?» – недоверчиво переспросила Йори. «Веру, я полагаю, - пожал плечами Энтони. - Или совесть».
***
Тринадцатый Апостол Андрей, в миру, Эндрю Энжел, увидел свою подругу Антикристу, бывшую Королеву Ада, а ныне просто Кристину Доу, как ее записали в карте болезни в больнице, в человеческом мире и обомлел. Ступор наступил настолько сильный, что все шаблоны и скрепы мира Андрея, хотя некоторые из них уже давно были расшатаны запретной дружбой с созданием Ада, разом рухнули. Да так, что мужчина просто врос в землю столбом, не в силах пошевелить хоть одним святым пальцем. Криста шагала на своих тонких ножках в сторону шикарного ночного клуба под названием «Sunrise что-то там». Андрею захотелось плакать от этого зрелища. Понурая, съеженая и растрепанная, будто ночной цветок, что был во всей красе днем, а с наступлением сумерек - поник, померк и закрылся от глаз людских. Та, что наводила ужас на весь Ад, вдруг стала простой девчонкой, нуждающейся в солнечных очках, чтобы скрывать следы ночных похождений. Но перед святым была точно Антикриста, и никто иной, ведь даже будучи в человеческом обличии, она была настолько опасна, что ни единый человечишка не перешел на ее сторону улицы. Бледные ноги были обуты в огромные кожаные сапоги не по размеру, и Королева Ада еле передвигала ими, но тем не менее, решительно шагала в нужном ей направлении.
«Криста! - прокричал ей вслед Андрей, пытаясь обратить ее некогда царственное внимание на себя. - Постой!». Та обернулась на миг, ища глазами того, кто звал ее по имени в этом чужом городе. Но ее взгляд лишь незаинтересованным мазком красной краски прошелся по незнакомцу на противоположном конце улицы. Красотка искала кого-то другого. Тогда, выбрав для себя путь наступления, Тринадцатый Апостол, полный решимости, зашагал через дорогу, отчаянно маша рукой в жесте приветствия, своей знакомке. Кристина Доу видела, как к ней приближается незнакомый сальный брюнет, ближе по возрасту к Арзи, нежели к ней; и было в этом мужчине что-то такое, что огненным фениксом рьяно рвалось изнутри. Свет, освещающий темную ночь души, и свет этот лично ей был, почему-то, крайне противен. Девушка инстинктивно сгорбилась, и, на всякий случай, ускорила шаг.
Навящивый незнакомец стремительно переходил дорогу навстречу к ней. «Что б тебя!» - выругалась Криста, и в ту же секунду откуда не возьмись яркой адской вспышкой явилась красная «Хонда». Апостол Андрей и не заметил, как эта смертельно опасная бомба на колесах приблизилась к нему на расстояние вытянутой руки. Мужчина узрел лишь испуганное лицо своей подруги из прошлого, которая, в ужасе, глядела на него, широко раскрыв рот в немом крике. Ослепленный неясными видениями водитель «Хонды» на полной скорости сбил святошу с ног. Сильный удар повалил Андрея на землю, но божественное провидение, а другого и быть не могло, отвело машину в сторону, и она лишь на короткий миг соприкоснулась с телом мужчины. Тот падал, как в замедленной киносъемке, казалось, целую вечность, и, будучи в ясном сознании видел, как его знакомая спешно убегала в противоположную от аварии сторону.
***
Криста пребывала в необычайно ужасном душевном состоянии, даже головные боли, преследующие ее с тех пор, как она очнулась на кладбище, в сравнении с ее внутренним «я», казались, всего лишь, детской игрой. Разве можно было ожидать от вампира Арзи, которому было четыреста лет, чего-то иного. Вряд ли этот мрачный рокер всю свою долгую жизнь ждал именно ее, еще и человека, это суждение даже ей самой казалось смешным. Жизнь вампиров слишком долгая, чтобы иметь лишь одни отношения, так девушка пыталась оправдать своего возлюбленного. Однако, сказать было проще, чем сделать, и Криста не переставала ревновать его к этой идеальной, словно показательный пример, вампирши с билбордов, с миллионами денег за спиной и душ под сердцем.
Криста была не такой, и никогда не сможет соответствовать этому картинному образу. Она даже не вампир, и вряд ли когда-то сможет им стать. В своей человеческой природе девушка тоже очень сомневалась, и что она такое, ужас на крыльях ночи, понятно не было. Только в огне был ей покой, в жаре его - было ее успокоение. Когда в подвале Джонатана Сейнта, пожилой вампир держал ее на руках, шептал на одном ему и ей понятном языке слова зла, объятые пламенем, они были словно сотканы из одной материи. Тот огонь, жаркий и темный, что не обжигал ни ее, ни его, но опалил рясу на бывшем священнике Энтони Феррейна. Ожог руки святоши, словно кара небесная для грешника и сатаниста, но не тронул и волоса на ее и Джонатана головах. Потому что Криста была не тем, чем кажется, и ее естество ужасало. Такие, как она, должны быть заперты в клетке, словно дикие звери. И никого, даже возлюбленного Арзи, не должно быть рядом с ней. Девушка рыдала, и на глазах ее выступили злые слезы. Она не могла понять, чем заслужила свое проклятье, клеймом на ней стояло оно, без права на Чистилище, какое получил Курт после ее злодеяний над его светлой душой.
Проще всего было бы броситься под машину, чтобы облегчить свои страдания и страдания ее близких, коим она причинила или непременно причинит урон в будущем. Но под колеса на ее глазах угодил тот несчастный темноволосый мужчина, который звал ее по имени, но она понятия не имела, кто он такой. Проклятая амнезия не давала ей вспомнить ни лицо, ни имя этого того человека. Но от него исходил удивительный неземной свет, и ее темная душа, словно мотылек на огонь, желала соприкоснуться с его чистотой хоть на миг. Но он померк, похоже, навсегда, под колесами лихо проезжавшего автомобиля. Криста так никогда и не узнает, что это был за незнакомец.
Ее прошлая жизнь стала волновать ее гораздо больше после этого инцидента. Наверное, нужно было вернуться на место происшествия, поспрашивать об очевидцах, узнать, все ли в порядке с тем светлым человеком. Но он ведь мог бы оказаться и ужасным маньяком, или убийцей или черт еще знает кем, из ее прошлой жизни. Справляться о здоровьи серийного убийцы было бы не очень этично по отношению к его жертвам. Тем более, его белые одежды так контрастировали с общей внешностью Нового Орлеана, теперь уже, ее родного города, что мужчина вполне мог бы быть кем-то очень нехорошим. Местные так не одеваются, а она теперь местная, так что ей придется выкинуть из головы весь этот вздор. Никому ничего не рассказывать, во избежании того, что ее саму обнаружат и вернут туда, где было ей место.
После ссоры с Арзи, Кристе больше ничего не оставалось, кроме как вернуться в «Sunrise», закрыться в своей комнате и надеяться на то, что злые силы не найдут ее там. Благо бармен Ван мог он ней позаботиться, да и она сама была не промах, вон какой пожар учудила в подвале Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта. Даже по телевизору целый новостной выпуск был посвящен этому происшествию. Энтони, в рясе, с грязным от копоти лицом и Сейнт, в широкополой черной шляпе и солнечных очках, разглагольствовали о пользе наличия огнетушителей в каждом доме. Криста была благодарна этим двоим, что про ее участие в пожаре не было сказано ни слова. Девушка искренне посмеялась над неуместной шуткой могильщика о том, что если бы Бюро ритуальных услуг сгорело дотла, то будущие трупы пришлось бы сжигать на площади в общей яме, как в старые добрые времена. Девушка понятия не имела, почему ей вдруг стало смешно от такой, по сути, кощунственной фразы, но нечто знакомое и привычное для нее было в этом нелицеприятном образе.
Ван зашел в комнату Кристы, удивленный внезапным приступом смеха, его Царевны-Несмеяны, и, увидел по телевизору бригаду пожарников НОЛА, и Сейнта с Энтони, чумазых и мрачных, и подумал, что видимо то был посттравматический синдром. Вампир спустился по новым, непривычно тихим ступенькам в пустой бар, и взял, за счет заведения, бутылку красного винтажного вина. Он еще помнил, как лет пятьдесят назад, эту бутылку привез ему Кристоф Риддл из Румынии, в качестве подарка и неискренних извинений за неверность. Пусть хоть кому-то она доставит радость, вместо тысячи его горьких воспоминаний. Вампир поставил бутылку на прикроватный столик своей жилицы, вместе с дорогим, на вид, винным бокалом и удалился, плотно закрыв за собой дверь. Девушка даже не удосужилась посмотреть в его сторону, что ж, он давно понял, где его место – у ее ног.
1 – (англ.) – здесь- си-си-сила
2 – сатанинский ритуал
Глава шестнадцатая Vampire, Everlasting 1
Жаркое летнее солнце Нового Орлеана с ехидной ухмылкой обжигало случайных прохожих, чтобы вскоре скрыться в закате до следующего утра. Но когда ты живешь в самом прекрасном городе мира, привыкай к его подводным камням. То была плата за счастье быть частью этого мистического места. В Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта внезапно раздался звонок. Старый телефонный аппарат, одному Волдо известно, когда прибитый к потрескавшейся бордовой стене, тревожно затрещал на весь дом. Двое из Ада, Мэд и Хангер, как раз играли в приставку в подвале. Они удивленно переглянулись, пытаясь найти источник мерзкого шума.
Двое поднялись на кухню, и Мэд первым обнаружил трещащую черную коробку на стене. Демон подскочил к ней и снял трубку. «Похоронное бюро мистера Джонатана Сейнта. Я - первый вестник Апокалипсиса, Верховный демон Ада, Мэднесс Крусифай Гилт, чем могу служить? - хихикнул в трубку готического вида парень. «Доброго дня и вам! – прокашлял неизвестный Мэду вежливый мужской голос в трубку. - Мистер Гилт, тут у меня в баре темноволосый мужчина лет сорока, Эндрю Энжел, кажется. Он утверждает, что проживает в Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта, как бы это странно не звучало. Его сбила машина, и он повредил ногу. Пришлите кого-нибудь забрать его. Мужчина не желает, чтобы я вызывал в скорую. Мне кажется, он не в себе!». Хангер бесплотной тощей тенью возник за спиной товарища, и внимательно слушал разговор. «Нужно разбудить мистера Сейнта! Святоша вляпался в дерьмо!» - недовольно рявкнул Мэд, и Хангер нехотя поплелся в опочивальню хозяина дома.
Двое помялись в нерешительности перед дверью в спальню Джонатана Сейнта. Мэд и Хангер были совершенно не в курсе, как будить спящего вампира, и стоит ли вообще это делать, учитывая, что они двое, несмотря на свое адское происхождение, на данный момент, являлись обычными людьми. После деликатного стука в дверь, и не получив никакого ответа, Хангер приоткрыл ее и заглянул внутрь. Тяжелые черные портьеры не пропускали в комнату решительно никакого солнечного света, спертый влажный воздух, будто в склепе, навящиво напоминал о профессии и происхождении хозяина комнаты. Мрачным жнецом Джонатан Сейнт лежал на спине, облаченный в алый атласный домашний халат девятнадцатого века, картинно скрестив руки на груди; глаза его были закрыты; лицо напоминало посмертную гипсовую маску. Хангер настойчиво кашлянул, но могильщик даже не шевельнулся. Двое из Ада опасливо подошли ближе к кровати. «Мистер Сейнт! - позвали в унисон демоны. - Просыпайся, нам нужна твоя п
омощь!». Хангер склонился над спящим вампиром, и тронул его за плечо.
Тело Джонатана Сейнта будто одеревенело, трупный холод ощущался даже через ткань ночной рубашки. Хангер потряс вампира за плечо, но он навис слишком близко над опасным противником. Что это было «слишком», демон осознал только после, когда внезапно, с молниеносной скоростью, сильная рука живого мертвеца вцепилась парню в горло. Ледяная дрожь пронзила тело адского демона. Мэд в ужасе отстранился от ощерившегося по-звериному вампира, в чьих глазах отразилась вселенская ненависть ко всему сущему. Хангер мысленно попрощался со своим бренным телом на этой земле, узрев во взгляде кровопийцы вечную жажду крови. Мэд ожидал бойни сию секунду, но вдруг, глаза хозяина дома обрели осмысленный взгляд, и тут же стальная хватка его, изголодавшегося до крови, ослабла. Тощий демон Ада обессилено повалился на пол, как выброшенная морем на сушу рыба, жадно хватая ртом воздух.
«Мистер Сейнт, это мы, Мэд и Хангер, твои друзья! - закричал Мэд. - Нам нужна твоя помощь!». Тень узнавания промелькнула в глазах пожилого вампира, и тот устало повалился на многочисленные пурпурные вельветовые подушки в кровать. «Черт! Свалите отсюда! Я же мог вас убить, глупые дети! - в отчаянии прорычал Джонатан Сейнт. - Я сейчас спущусь!». Двое из Ада, спешно и с великим облегчением, ретировались из спальни хозяина дома. «Кристоф Риддл, чтоб тебя в Аду черти драли, даже после смерти умудряешься портить мне жизнь!» - на удивление беззлобно проворчал себе под нос Сейнт, неохотно выбираясь из кровати с намерением одеться. Как только тот спустился вниз по скрипучей деревянной лестнице, Хангер спрятался за спиной у Мэда, опасливо поглядывая на вампира. «Ты пытался убить моего брата?» - с нажимом вопросил Мэд. Его голубые глаза нехорошо блеснули красным. «Ну, он сам виноват. - пряча ухмылку в уголках рта, проговорил хозяин конторы Джонатан Сейнт, но, тут же, серьезно добавил. - Никогда, запомните, никогда не будите спящего вампира! Это плохо заканчивается, в первую очередь, для вас самих!».
***
Йори и Энтони разбирали подвал вампира почти что до самого вечера, в редких перепалках, разговорах ни о чем, они даже сблизились, как показалось самому хозяину дома. Это Энтони очень обрадовало, он чувствовал какое-то непонятное влечение к этой девушке, возможно, сказывалось ее вампирское происхождение. Феррейн-младший и сам себе не мог объяснить, откуда пришло к нему это влечение к особе женского пола, ведь она была по всем фронтам не в его лиге. Но сердцу, даже черному и вампирскому, давать приказы возможности не было. И Энтони просто был рад провести этот вечер в компании оборотнессы. «Я выехала из дома твоего покойного друга!» - нервным голосом призналась Йори. Двое сидели на полу в гостиной, усталые и измотанные, и волчица аккуратно положила свою голову на плечо вампиру. «Тебе есть куда пойти?» - участливо переспросил Энтони. Йори пристально посмотрела на него: «Есть вариант, - мрачным голосом протянула Йори. – Буду спать на могиле Кристофа». «У тебя есть, как минимум, два варианта. – усмехнулся в ответ на это Феррейн-младший. – Могила Риддла и могила Лихта». Йори злобно зыркнула на вампира, от обиды, но потом, внезапно, улыбнулась: «Или Лаво, он тоже ведь где-то умер». Энтони промолчал, печально покачал головой, услышав фамилию его матери.
«Переночуешь у меня сегодня» – предложил волчице внезапно Энтони. Йори удивленно взглянула на вампира. «В моем доме много свободных комнат, - пояснил Феррейн-младший. – Могу даже предложить тебе бывшую комнату Кристофа». «Вы были друзьями?» - поинтересовалась Йори, и ее глаза загорелись. «Вампиры не заводят друзей, - с толикой грусти ответил Энтони. – Только врагов». Энтони проводил свою гостью на кухню, галантно предложив ей свою руку. Волчица, к своему собственному удивлению, приняла его ладонь; и вампир, с легкостью, поднял ее с пола. «Ты голодная? – спросил хозяин дома. - Я не мастер готовки, извини, но могу предложить сэндвич с сыром». С этими совами вампир достал хлеб и сыр из холодильника. Он посмотрел минуту внутрь белого старого холодильного ящика, гипнотизируя непрозрачную белую бутылку с кровью – привет из «Sunrise». Со вздохом, Энтони достал и ее тоже.
Перед Йори на молочно-белой тарелке лежал неудачно нарезанный ломоть хлеба, кусок сыра сверху, с палец толщиной, и стакан, доверху заполненный кровью. «Твою внутреннюю вампиршу тоже надо кормить! - пододвинул к девушке стакан Энтони. – Кровь поможет нам залечить твое лицо». «Вроде лучше уже! - проговорила гостья, критично осматривая свое отражение, как в зеркале, в поверхности кухонного ножа. – Ты же ведь сможешь вернуть все, как было?». «Я попробую!» – неуверенно ответил Энтони, шестнадцать лет назад он дал себе зарок не связываться больше с магией, но, видимо, у магии на его счет были другие планы.
«Один живешь?» - спросила Йори, уминая за обе щеки бутерброд. «С тех пор, как у меня забрали все имущество за долги» - мрачно пояснил хозяин дома, эта тема была ему крайне неприятна. «Ты не совсем такой, как кажешься по телевизору» - сказала девушка, и сделала внушительный глоток из бокала. Энтони, что стоял у холодильника, облокотившись о мойку, за секунду подскочил к Йори, и положил ей свою ладонь на запястье в предупреждающем жесте. «Чем больше пьешь – тем больше хочется» - заверил гостью вампир. «Говорят, что ты наркоман,» - задумчиво произнесла волчица, разглядывая бледное лицо Энтони. «Это не самая главная моя проблема» - грустно усмехнулся Феррейн-младший. Она была каким-то островком нормальности и адекватности в данной ситуации. Священнику вдруг показалось, что он внезапно проснулся после своих длительных кокаиновых трипов и увидел жизнь глазами нормального человека. «Может, расскажешь, что у тебя за дела с этим Джексоном Стайлзом» - поинтересовался вампир. «Не буду вешать на тебя свои проблемы, - ответила Йори, вытирая окровавленный рот тыльной стороной ладони. – Займись лучше моим лицом, маг-вуду».
***
Джонатан Сейнт и двое его сожителей, Мэд и Хангер, быстро прыгнули в новенький катафалк могильщика и покатили на выручку товарищу. Эдвард Даркл ушел в мрачном молчании на кладбище Святого Луи, то самое, где они вошли в этот мир, абсолютно не желая учавствовать в чем-либо мирском. Он захватил с собой антикварный резной мольберт, без дела пылившийся не одну сотню лет на чердаке Сейнта, где теперь обитал и сам немец. Кисти и краски обнаружились в ближайшей художественной лавке неподалеку, и бывший фюрер вволю отдался своей мрачной депрессии в, как нельзя подходящем, для этого месте. Абсолютно мазохистским образом тот ночами терроризировал свою память видео и сайтами о своих же собственных злодеяниях, потом плакал, как ребенок, пытаясь уснуть, а когда ужасы войны вновь настигали его во снах, тот дожидался утра, и отправлялся на кладбище творить свои потусторонние картины.
Трое, пожилой вампир и двое гостей из Ада, не стали дожидаться потерянного для их общества немца, и отправились по данному хозяином бара адресу. Мэд записал его своей кровью, за неимением других подручных средств, прямо на стене Бюро ритуальных услуг, рядом с телефонным аппаратом. Джонатан Сейнт лишь только печально покачал головой, узрев этот вынужденный акт вандализма в своем доме. «Я думал, тебе нравится кровь?» - усмехнулся на это Мэднесс Крусифай Гилт. Могильщик недовольно закатил глаза к потолку, не желая отвечать. Настроение и настрой вампира были на нуле. Энтони Феррейн, этот самонадеянный придурок, замарал весь пол своей кровью и весь день Сейнта своим присутствием. Так еще простак Андрей снова нашел на свою пятую точек неприятностей, и теперь, в жертву его несправедливому Богу был принесен заслуженный дневной сон вампира.
Прибыв к бару, и нарушив по дороге практически все возможные правила дорожного движения, трое вывалились из катафалка и зашли в бар. Увидев через окно питейного заведения, как к его входу подъезжает катафалк, Андрей в ужасе вопросил хозяина: «Зачем вы вызвали труповозку? Я же еще жив!». «Думаю, это твои товарищи прикатили!» - пожал плечами спаситель, с интересом рассматривая колоритную компанию. «Да хранит вас Волдо! - обрадовано воскликнул апостол. - Никогда не думал, что буду так рад вас видеть!». «Эндрю, давай без этого! - отмахнулся от благодарного святого Джонатан Сейнт. - Мистер, сколько мы вам должны за беспокойство?». Хозяин бара начал подсчитывать в уме мифический урон, который нанес ему непредвиденный гость, но досчитать он не успел. Джонатан Сейнт молниеносным вампирским прыжком подскочил к мужчине, яростно и жадно впился в его жилистую шею своими клыками-бритвами. Двое демонов Ада в шоке отшатнулись от могильщика. Апостол Андрей вскрикнул, выдав своим голосом непривычно высокие ноты.
Кровь брызнула в рот пожилому вампиру, будто сама жизнь вливалась в него.
«Сейчас-сейчас, - пронеслась в голове Сейнта мысль. - Еще немного, и мне станет лучше!». Алая жидкость заливала рубашку хозяина Бюро ритуальных услуг, жирными каплями падала на пол, а вампир все никак не мог остановить себя. Оголодавший и лишившийся сна вурдалак превращается в машину для убийства. Сейнт не давал себе право поедать людей, когда в его доме были человеческие гости, он считал это неэтичным проявлением неуважения к его сожителям. Однако, теперь они не были в его доме, а значит – он мог творить все, что желает, таков закон. Все еще держа в руках, будто цепких лапах летучей мыши, свою жертву, Джонатан Сейнт повернулся к своим гостям. Его лицо было испачкано красным, и кровь отвратительно струилась изо рта, ведь только что впивался зубами в свежий кусок мяса. Люди для вампиров лишь еда, бездушные куски мяса, служащие одной лишь цели - утолить вечный голод клыкастых мира сего. «Уберите тут все. - властным тоном велел пожилой упырь своим сожителям. - И больше не втягивайте меня в неприятности!»
1 – (англ.) – Вампир, Бессмертный
Глава семнадцатая From God to Dog 1
Энтони Маркус Феррейн оставил Йорген Вульф одну на кухне, наслаждаться трапезой в его гостях. Девушка, поджав под себя ногу, сидела на стуле и не знала, чем себя занять. В такие моменты, хотелось бы полистать инстаграм, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Но телефон девушка не включала, чтобы ее не выследили по сим-карте. Йори подозревала, что ее заботливый отец мог бы и программу-шпион установить на ее телефон, с него станется. Терять ей, вообщем-то, было уже ничего, даже лицо теперь больше ей не принадлежит. Она слышала, как хозяин дома звенел склянками и шуршал коробками в подвале, периодически смешно чихая от пыли. Несмотря на все то ужасное, что между ними произошло, Энтони Феррейн ей нравился. Йори, конечно, никогда бы никому не призналась, но он был ее крашем, пока пока девушка лежала в больнице. Она могла бы даже сказать, что его песни спасли ей жизнь. Нет, не вера в Бога, потому как верила волчица только в силу Луны и в Кристофа Риддла, но именно те слова, которыми говорил с ней Феррейн-младший через тексты песен.
Как жаль, что она была совершенно не в его вкусе. Этот его странный флирт девушка воспринимала лишь как природное вампирское обаяние и джентельменство. У нее было не так много знакомых вампиров, всего двое, если быть точной. И оба они казались Йори на самом деле хорошими парнями, гораздо лучше, чем Джексон Стайлз. Тот хоть и был волком, но вся их история началась с обмана, и продолжать ее девушка не собиралась. «С глаз долой, из сердца вон, да?» - спросил у девушки Энтони Феррейн, выводя ее из транса собственных мыслей. Щеки Йори залились краской. «Ты чего, мои мысли читаешь?» - вспыхнула волчица. «Только твоей человеческой части!» - улыбнулся Энтони, а Йори в ответ насупилась, прикидывая в уме, в какой момент вампир проник ей в голову. «Я прочитал все, - заверил ее Энтони, с бесовской ухмылкой на губах. – Значит, я твой краш, да?». «Иди в жопу, упырь!» - ругнулась Йори, застигнутая врасплох. «Фу, как банально!» - фыркнул Феррейн-младший, и потряс перед носом волчицы пол литровой банкой, полной засушенных трупиков нелицеприятного вида черных бородавчатых жаб. «Ты знала, что, на самом деле, жабы не бородавки дарят, а красоту приносят?» - с усмешкой в уголках губ, спросил у Йори Энтони, перетирая в кухонной ступке кожестых земноводных. Гостья с неприязнью скривилась. «Моя мать каждый день делала себе такие маски, чтобы выглядеть моложе» - подбодрил волчицу хозяин дома. «И сколько же ей лет?» – без особого интереса, но только лишь из вежливости, поинтересовалась Йори. «Одному Дьяволу известно, - ответил со смехом вампир. – Но точно ровесница Понтия Пилата2». «Кошмар!» - деланно ужаснулась Йори, понятия не имевшая, о ком говорил Энтони.
Феррейн-младший уложил свою гостью на кровать в гостевой комнате и помог нанести вонючую черную субстанцию на лицо девушки. «Вот дерьмо! - заорала Йори от боли через пару минут. – Она жжется!». Девушка вскочила на кровати, и схватила свое лицо руками, начала скрести и тереть маску, но та же впиталась в ее лицо, стала его частью. «Успокойся! – попросил девушку Энтони, легонько дотронувшись до ее руки. – Это скоро пройдет. Красота требует жертв!». Волчица почувствовала необычный жар от раненной конечности вампира. «У тебя температура?» - обеспокоено спросила хозяина дома Йори, и бесцеремонно приложила свою руку к его лбу. Энтони удивился ее порыву внезапной заботы, и в ту же секунду действительно почувствовал недомогание. Для вампира редкость ощущать человеческие эмоции, а тут сразу все чувства нахлынули разом: боль, жар, отчаяние, разочарование. «Я не понимаю! - искренне проговорил Ферррейн-младший. – Быть этого не может, я чувствую жар».
«Мне кажется, теперь тебе стоит прилечь!» - гостеприимно предложила Йори, освобождая кровать. Болезненная испарина выступила на лбу вампира, и он, с радостью, лег на гостевую кровать. Пыльный дом его, неуютный и теперь уже, чужой, словно не принимал его, ведь хозяин предал этот дом шестнадцать лет назад. Гостья обеспокоено взглянула на кровоточащую повязку на руке вампира, и стала быстро разматывать алый бинт. «Что за дерьмо? - выругалась девушка. – Рана должна была уже затянуться, ты же вампир. У вас регенерация еще быстрее, чем у волков!». «Видимо, я - хреновый вампир!» - бледными губами попытался пошутить Энтони, но в таком состоянии юмор давался парню не очень хорошо. «Я могу чем-то помочь?» - с искреннем сочувствием в голосе предложила Йори. «Вообще-то да, - через силу ответил Энтони, вспомнив слова своего любовника Льюиса Пендрагона. – Но тебе это не понравится!».
Услышав просьбу Феррейна-младшего, Йори удивленно округлила глаза, потом с неприязнью фыркнула, но, оценив плачевное состояние Энтони, схватилась за голову в раздумьях. «Ты, блин, издеваешься? - вопросила она у Энтони с нажимом. – Скажи, что это гребаная шутка?». «Нет, Йорген, - слабым голосом смертельно больного человека отозвался Феррейн-младший. – Это что угодно, только не шутка». «Я не буду этого делать!» - наотрез отказалась девушка, представляя себе в голове мерзкие образы кровоточащей раны на руке вампира. Но, с ужасом для самой себя, сглотнула слюну, словно голодный волк. «Твое лицо пришло в норму, - сменил тему Энтони. – Можешь снимать маску, не благодари». Девушка вприпрыжку метнулась в ванную комнату, рукавом черного худи стерла пыль с отражающей поверхности зеркала, и начала аккуратно, снизу вверх, сдирать с кожи черную застывшую пленку некогда вязкой жижи. Когда последняя часть пленки, с сухим шорохом отвалилась в раковину, девушка умыла лицо ледяной водой из-под крана. Насухо вытерев лицо и руки бардовым махровым полотенцем Энтони Феррейна, с его инициалами вышитые золотом буквы «Э.М.Ф.» на краю, Йори взглянула на себя в зеркало.
Перед ней была незнакомая черноволосая и голубоглазая девушка, с приятным бледным лицом: кожа была ровная, ни родинок, ни пигментных пятен, лишь слегка, только при ближайшем рассмотрении, левая часть лица девушки была словно чужая, с небольшими, еле заметными отметинами, словно она слишком сильно надавила на полотенце, когда вытирала им свое лицо. «Мать твою, Тони! – заорала девушка от радости, прибежала в комнату вампира, и начала по-дружески обнимать. – Ты справился!». «Я справился?» - спросил Энтони спросонья, от жара его тело не придумало ничего умнее, чем провалиться в сон, пока Йорген наводила красоту. «Да, смотри! - радостно заявила девушка, затем взяла его руку и провела по своим щекам. – Гладкие». Рука вампира была непривычно теплой для холодного, от воды, лица Йори.
«Я сделаю это!» – суровым голосом заявила вдруг гостья, пообещав помочь Энтони, ведь тому было совсем худо. Испарина на лбу не пропадала, тело вампира трясло в ознобе, рука болела, словно укус на ней был делом недавним. Вампиру казалось, что он уже видел своих умерших родственников на той стороне, красноволосого ангела-отца и кудрявую афро-американку мать. «Ты не должна, если не хочешь, - одними губами прошептал Энтони в полудреме. – Ты будешь привязана ко мне навечно, как к своему Кристофу». «Плевать! – упрямо мотнула головой волчица. – Это я с тобой сотворила, мне и разгребать!». С этими словами девушка начала быстро скидывать с себя одежду. «Ты чего удумала?» - хозяин дома с трудом разлепил глаза, наблюдая, как его гостья молниеносно раздевшись, осталась совершенно голая, даже черные, мужского типа боксеры “Calvin Klein” лежали на полу, поверх кучи ее одежды. Длинные волосы скрывали небольшую грудь девушки, и руками она стыдливо прикрывала промежность. Энтони обратил внимание на ее тренированное, накаченное тело. Оно было привлекательным, как и тела бойфрендов Энтони, больше мальчишеским, нежели женственным.
«Я не смогу этого сделать, как человек. – потупив взгляд в пол, сказала Йори. – Но смогу, как волк». Сказав это, Йори перекинулась в волка. Феррейн-младший, от ужаса, даже подскочил на кровати, он был в шоке от того, как тело несчастной, ломало под невообразимыми углами; как шерсть покрывала его, словно чума, захватывала новые территории. Глаза Йори из человеческих стали звериными, вытеснив все чувства девушки в угоду инстинктам животного. Волчица перед ним была одновременно прекрасной и жуткой. Ощеренная пасть, из которой на пол текла горячая слюна. Зверь почуял кровь. Вампир был слишком слаб, чтобы сопротивляться, и волчица чуть было не впилась зубами в его окровавленную конечность. Но, видимо, человеческая девушка Йорген Вульф внутри сознания зверя, одернула свое животное «я», и волчица успокоилась. Она присела подле кровати Феррейна-младшего и жалобно заскулила. Энтони, поддавшись порыву, потрепал девушку-волка по загривку. Та благодарно ткнулась мордой в руку вампира. Волчица слизывала с руки вампира капающую на пол алую жидкость, и, к удивлению Энтони, ему на самом деле становилось легче. «Значит, Ал не обманывал меня. – думал про себя Феррейн-младший, и непрошеная улыбка озарила его лицо. – Возможно, все еще может стать нормальным».
«Я советую тебе прекратить поиски Кристофа и вернуться обратно в Нью-Йорк» - заговорил Энтони, когда Йори, уже в человеческом обличии сидела рядом с ним на кровати, бинтуя ему травмированную руку. Слюна оборотня смогла остановить кровотечение, но полностью залечить рану вампира не вышло. «На этот раз Кристоф точно мертв, - уверенным голосом заявил Феррейн-младший. - Я видел его тело собственными глазами». Йори только недовольно фыркнула на это, и завязав последний решительный узел на повязке, поднялась на ноги и засобиралась уходить. Вампир полулежал на кровати и смотрел, как Йори в молчании, собирает вещи. «Останься, пожалуйста, ради меня!» - тихо сказал он, не понимая, что вообще происходит вокруг него. Все, что окружало бывшего святошу – было как в тумане, единственное, что мог ясно видеть Энтони – это Йори, голубоглазая и светловолосая девушка, державшая в больном бреду его горячую ладонь. «То, что ты Энтони Феррейн, еще не значит, что ты можешь ставить мне условия» - с этими словами, Йори надвинула колпак куртки на лоб, закинула на плечи сумку и громко топая, спустилась вниз по лестнице. Вампир услышал, как оглушительно хлопнула входная дверь. В доме он остался в одиночестве.
***
После всего, что произошло, Эндрю Энжел вдруг почувствовал себя лучше, и смог, вежливо отказавшись от помощи вампира Джонатана Сейнта, сам доковылять до машины. Но в Бюро ритуальных услуг Тринадцатый Апостол больше не чувствовал себя в безопасности. За внешним спокойствием пожившего на свете и безоговорочным радушием хозяина конторы, внезапно скрывалась жестокость и жажда крови. Волдо был прав, вампиры - болезнь планеты. На правах жертвы дорожного происшествия, святому выделили самое козырное место в доме - диван в гостиной, напротив жидкокристаллического телевизора с большим экраном. Этот предмет роскоши сильно выделялся на фоне винтажного шика убранства дома Джонатана Сейнта.
Мрачный немец Эдвард Даркл уже вернулся с кладбища, и обеспокоено кружил курицей-наседкой вокруг пострадавшего в дорожном происшествии, пытаясь улучшить незавидное положение святого. «Что с тобой произошло?» - обеспокоено вопрошал Адольф Гитлер. «Антикриста Люциевна со мной произошла!» - нервно ответил на вопрос Андрей. Двое из Ада, Мэд и Хангер, разом повернули головы на святошу. «Шутишь? Ты видел Королеву?» - с недоверием переспросил Мэд. «И чего она, узнала тебя?» - поддакнул своему товарищу, Хангер с интересом. «Клянусь вам, это была Криста! Это она сбила меня машиной!» - обиженно заявлял Тринадцатый Апостол, переодеваясь в чистую одежду. Гитлер обеспокоено глядел на своего товарища по миссии, но не по разуму. «Вот, что бывает, когда высшие силы вмешиваются в жизнь обычных людей!» - осуждающим тоном проговорил немец. «Спасибо за комплимент! Но мне было не до шуток! Особенно, когда мистер Сейнт на моих глазах сожрал моего спасителя!» - мрачно усмехнулся святоша. «Я имею ввиду всех нас! - поправил Андрея Адольф. - Нас здесь быть не должно! Нужно возвращаться, и, чем скорее, тем лучше для человеческого мира». Сейнт, до этого момента не принимавший участия в беседе, и, казалось, безразлично пропуская разговор мимо ушей, вдруг сказал свое веское слово: «Я знаю, где может быть Королева!». С этими словами он передал Гитлеру «айфон» с открытой вкладкой. Это был сайт обновленного ночного клуба «Sunrise».
Черные думы на волосок от смерти занимали мысли Эндрю Энжела. Та машина была так близко, еще немного, и апостол стал бы святым пятном на асфальте чужого ему города, если бы не веское вмешательство Волдо в ход событий земной жизни, которое уберегло святошу от неминуемой гибели. Если спас его именно Волдо, конечно. Святой потряс головой, чтобы изгнать из головы закравшиеся туда, невесть как, греховные мысли. Любое сомнение в Создателе могло бы пошатнуть его веру, что было бы в корне неправильно. Ангел должен верить в Бога безоговорочно, и любить его всем сердцем и всей душой. Но как могла его лучшая подруга, Криста-Сатана, насколько позволяет его игра в светлой лиге и ее, в темной, быть друзьями сотню лет, а потом, не узнать его? Разве сердце адской девушки настолько прогнило в прокрастинации и самолюбовании, что все хорошее, что было в ней, исчезло в одночасье? Андрей считал себя ее хорошим другом, тем ангелом на правом плече, что ведет ее по верному пути. А кто же был демоном? Ответ был очевиден, как и то, что нога апостола нестерпимо болела, и он молил Волдо, чтобы это был не перелом.
У каждого правителя есть некий советчик, в костюме шута горохового или в строгом деловом костюме, который подсказывает Его Величеству верный путь. Но раз он, Андрей был ангелом, в этом как раз не было никаких сомнений, то путь, что избрал для Антикристы этот поганый демон - Харон, явно не был верным. Он отравлял ее ум пустыми речами, и сжигал ее здравый смысл на корню; это он посеял в Аду то бесстрастное безделье, что царит там до сих пор. И уже не смешно пугать детишек и грешников Преисподней, ведь там не воздается. А тот, кто должен, в коматозной дремоте слушает «Nirvana». Это Харон внушил правительнице Ада, что земля живых лучше, краше и чище, чем ее древние прогнившие владения. Не лучше ли будет бросить все, и отправиться в тот край возможностей, исполнив, наконец, свою «американскую мечту». И несчастная заблудшая овечка, Криста, хотя, конечно, апостол в тот момент был зол на свою подругу и совсем так не думал, пошла по пути его левой руки, и пропала, вместе со своей царственной демоничностью, превратившись в одночасье в смертную глупышку.
***
«Нужно вызвать Андрею врача!» - предложил Гитлер, распознав по сморщенному лицу святого, что тот пребывает в болезненной агонии. «Никаких врачей! - мрачно предостерег своих гостей Джонатан Сейнт. - Вы же нелегальные ублюдки из Неверлэнда, и я вас укрываю - мне такая слава не нужна. По-хорошему, вас не существует - и это меня вполне устраивает. А если у святоши и правда перелом, пусть приложит подорожник с хреновой святой водой, глядишь, поможет. Или я могу сделать его вампиром - все хвори, как рукой снимет!». Но Тринадцатый Апостол становиться вампиром крайне не желал, он умоляюще взглянул на главу их банды, Адольфа Гитлера, и тот решительным образом отрицательно покачал головой, мол, вампиром сделать святого он не позволяет. «Значит, будем действовать самостоятельно! - оптимистично заявил немец. - Мы своих не бросаем. Мэд, тащи мне ноутбук, будем по ютубу проверять Эндрю на перелом!». Пока трое адских демонов колдовали над больной ногой лежащего на диване, Андрей все думал о том, почему его подруга так поступила с ним. В случайность автомобиля на безлюдной улице он не верил, явно узрев в этом адское вмешательство. Внезапно все тело святого пронзила жестокая стрела боли, и светлый лик голубоглазого херувима Волдо возник перед глазами мужчины. Выражение лица его златокудрого Величества показывало, что тот был крайне недоволен неправедными мыслями очеловечивающегося святого.
Подобно недавней вспышки боли, озарение пронзило голову Андрея. Криста просто не помнила его, будто он был назойливый и опасный чужак на ее, теперь уже тоже человеческой, и такой хрупкой смертной территории. «У нас хотя бы были с собой бумажки-напоминалки!» - с грустью и странной внутренней болью подумал про себя Андрей. Его сердце сжалось внезапно от сочувствия и сострадания к ближнему своему, и он, наконец, понял, в чем была его ошибка на земле. Святой совсем не заметил того, что теперь они все братья, они все одинаковые, и он, и Гитлер с приспешниками, и Антикриста - все они теперь люди. Человеческие дети, с одинаково мелкими потребностями и короткими жизнями. Теперь никто из них больше не монстры и боги, что так льстило их самолюбию в той, прошлой жизни. Но все же, кто-то так и остался злым демоном, любящим истязать своих подопечных.
«Так болит? А так?» - вопрошал с издевательской улыбкой на бандитском лице Мэд, то и дело нажимая на разные точки раненой ноги святого. «Отвали, животное!» - бледными губами, в полу обморочном состоянии попытался прекратить экзекуцию Андрей, но тщетно. Мэду и его товарищу Хангеру слишком понравилось играть «в доктора». Вот что хотел показать Андрею Волдо, и вот зачем наисветлейший так часто спускался сюда. Быть человеком и почувствовать себя живым, с ними и одним из них. Пусть даже, и ценой собственного душевного и физического спокойствия. «Нужно идти в этот Санрайз! – заговорил вдруг Андрей. – Заберем Кристу, и отправимся по домам, волею Волдо!». «Это не так-то просто, божий человек, - клыкасто усмехнулся Джонатан Сейнт. – Это бар для вампиров, вам, смертным, там не место. Но, если у вас завалялась пинта-другая лишней крови, то пожалуйста». «Нет-нет, нет, конечно!» - запротестовали Гитлер и Андрей в один голос. Мэд и Хангер призадумались, видимо, прикидывали, сколько вообще может быть пинт крови в человеческом теле. «Предоставьте это мне, - ответил Сейнт, пряча улыбку в уголках рта. – Я сделаю один звонок – внесу имя святоши в список. Без обид, но Эндрю Энжел из вас единственный, кто делает все по правилам».
1 – (амер.) (здесь) Из Господа в пса божьего
2 – римский префект Иудеи с 26 по 36 год.
Глава восемнадцатая No.1 Mafioso 1
Йори Вульф не сколько не пожелала слушать советы Энтони, посчитав их бесполезными. Если он сам наплевал на свою жизнь, бросил музыкальную карьеру и стал прислужником в «Церкви Сатаны», то ее уважения это не вызывало никакого. Вампир называл себя другом Кристофа Риддла, но за шестнадцать лет, Ферейн-младший даже не удосужился разобраться, было ли это реальное самоубийство, или очередная инсценировка, в стиле смерти Вильгельма Лихта. Ей предстояло, теперь уже в одиночку, искать своего друга Риддла, и она не готова была остановиться. Йори не знала, сколько времени у нее осталась до того, как в Новый Орлеан нагрянет ее бывшая стая во главе с ее отцом, и готовы ли они будут вступить на вампирскую землю лишь ради того, чтобы вернуть ее обратно в Нью-Йорк.
Волчица знала еще одно место, где, возможно, она сможет найти ответы на свои вопросы о Кристофе Риддле, это было кладбище Железных Монет. Там пустовала поддельная могила Вильгельма Лихта. Девушка увидела захоронение еще издалека, и оно не было простым и почти заброшенным, с надписями и актами вандализма, как на кладбище Святого Луи. Перед взором Йори предстала прекрасная могила, рядом с великим рокером Джимми Паникой, на постаменте перед двумя захоронениями, в центре, словно алтарь, стояла тумба из мрамора, на вид, дорогостоящего. На постаменте был памятник рокера, он сидел, словно ангел, обхватив одну ногу в джинсах клещ, вторая была поджата под себя. Мраморная косуха укрывала плечи мужчины, а за спиной, не уместно по отношению к куртке, маячили белые крылья. Длинноволосый Рокер держал в руках гитару. Лучи солнца причудливо отражались в прожилках бело-черного мрамора, играли словно ангельские вены полные золота, качали эту драгоценную кровь по телу каменного Джимми Паники. От чего, казалось, что тот был живым, а не мертвым, и вот он должен был сейчас же встать и взмыть в воздух на своих белых, с черными перьями, крыльях.
Йори знала, что этот постамент был даром города вдове Джимми Паники, Марие Лорейн Лаво-Риддл, в качестве извинений за многочисленные акты вандализма, которым подверглось, на беду, захоронение ее покойного мужа. Йори так же прочитала в интернете, скрин из какой-то местной газеты, что дизайн женщина выбирала сама. Йори внимательно присмотрелась к лицу рокера, она подошла к памятнику вплотную, и обняла его своими ладонями. Оно было лицом старого рокера из семидесятых, но, в то же время, и лицом ее возлюбленного Кристофа Риддла, да хранит мир память о нем. На глазах девушки выступили слезы, ведь этот монумент был таким же дуальным, как и она. Два человека в одном. Энтони Феррейн поведал Йори, что он и его друзья-вампиры хоронили пустой гроб Вильгельма Лихта, и в то время, когда была прощальная месса, Кристоф, в лице Ристо Вало, вероятнее всего, пил пиво «Кофф» в баре «Корона» в центре Хельсинки. А значит, нужно вновь возвращаться на кладбище Святого Луи, где по словам вампира Энтони, быдо последнее место обиталище бедового вампира Риддла.
С первыми лучами солнца, Йори зажмурилась от него, и еще больше надвинула капюшон куртки на глаза, защищаясь. Кожа на обновленном лице словно бы щипала от солнца, будто ее вампирское я вдруг стало преобладать над волчьим. Видимо, так работала магия вуду-колдуна Энтони Феррейна, с побочными эффектами. Но, хотя бы, щеки стали выглядеть прилично, они не было идентично-ровными, как при рождении, одна часть была визуально ярче и выразительнее; вторая была словно день выцветал на закате, в дымке и тумане казалась она, запотевшим стеклом от дыхания. Инь и Янь, Солнце и Луна, в этом всем была двойственность Йорген Вульф, и она решила для себя не меняться никогда больше.
***
Все столики в «Sunrise Space Night Club» были заняты, что неудивительно, ведь Криста сделала этот некогда захудалый бар самым модным местом в городе. Энтони Феррейн злился, что не может, как нормальный вампир, усесться за столик и заказать себе шот водки с кровью. В последнее время, внутренние демоны его лезли на свет божий все чаще. Бывший священник завязал с наркотиками и, по совету своего нового начальника-любовника Льюиса Ала Пендрагона, исправно посещал встречи общества анонимных наркоманов. Хотя, для вампира эти мероприятия было сущей пыткой, ведь если ты в прошлом крутая рок-звезда, о какой, к черту, анонимности может идти речь? И все собрания заканчивались одинаково: либо его просили дать автограф, рассказать какую-нибудь закулисную байку, желательно погрязнее.
Вампир «Гиннесс», и вертел меж пальцев свой жетон АА2. Он уже подумывал послать все в пекло, утопить жетон в темно-коричневой жидкости бокала, и набрать номер своего дилера. Тот будет несказанно рад возвращению блудного клиента с резиновым кошельком. Но внезапно, боковым зрением, Энтони заметил, что кто-то с интересом смотрит на него. Стараясь не выдать себя, вампир сделал вид, что осматривает помещение в поисках знакомых лиц, и мельком взглянув на мужчину неподалеку, сидевшего скрестив ноги, у барной стойки, тот понял, что гость бара ему незнаком. Мужчина был человеком около сорока, с каштановыми волнистыми волосами, с голубыми добрыми глазами и в снежно-белых одеждах. Стильные брюки-чиносы «Levi’s» и поло «Lacoste», сандалии на босые ноги от «Calvin Klein» - кажуальный прикид незнакомца довольно странно смотрелся в ночном клубе для фриков. Так же, вампир с удивлением отметил, что в мужчина в белом пил минеральную воду.
«Алкоголь разрушает мозг, святой отец!» - обратился вдруг к Энтони незнакомец, и поднял бокал с прозрачной игристой жидкостью в приглашающем к беседе жесте. Вампир моргнул, подумав, что ему показалось, но мужчина в белом поднялся со своего барного стула, и намеренно подсел к вампиру. «Меня зовут Эндрю Энжел» - представился странный незнакомец. Феррейн-младший приветственно кивнул, пытаясь не показать свое крайнее удивление именем гостя клуба. А еще, скрыть свое еще большее удивление о того, что не может прочитать мысли этого человека. Как только вампир пытался влезть в голову этому Эндрю Энжелу, он видел только ослепительный белый свет флюорисцентных ламп и слышал лишь пение ангелов за закрытыми золотыми воротами Рая. «Стоп, Ангелы, Рай, что это, вообще, значит?» - пронеслась в голове священника странная мысль.
«Вы Энтони Маркус Феррейн, я правильно понял?» - вопросил шатен Эндрю. «Да, но откуда... - начал было спрашивать вампир, но вовремя вспомнил свои встречи с анонимными наркоманами, что не давали ему проходу из-за его известности. - Ну да, мое лицо же на каждом канале по телеку!». «Возможно, но я не смотрю телевизор. Религия не позволяет» - индифферентно пожал плечами Энжел, продолжая улыбаться. «Можно открыть Вам секрет, Энтони?» - нагнулся ближе к вампиру этот странный человек, и зачем-то накрыл руку бывшего священника своей. «Ну вот, очередной faggot3 нарисовался!» - подумал про себя вампир с львиной долей презрения. Он терпеть не мог вот этих вот группис мужского пола, которые активно горят желанием настрочить минет в туалете любому рок-стару.
«Меня к вам прислал Он!» - гордо заявил, почти касаясь губами уха вампира, Эндрю Энжел. «Кто это «он»?» - недоуменно переспросил Энтони, грубо вырванный из своих мыслей. «Тот, кто сверху за вами наблюдает!» - важно произнес тот, указывая пальцем вверх. «Вы сумасшедший?» - очередная догадка осенила вампира. Эндрю улыбнулся и отрицательно покачал головой: «Нет, я - святой!». «Знаете, что, - с этими словами Энтони резко убрал свою руку со стола. - Мне пора идти, и советую вам отъ*баться от меня по-хорошему, если вам дорога ваша шкура!». «Энтони, послушайте, Волдо в вас верит! Он говорит, вы - хороший священник, просто потеряли веру! - пламенные речи экстатического фанатика изливались из уст Эндрю Энжела. – Ничего страшного, каждый может сбиться с пути. Но это не значит, что нужно отворачиваться от Бога! Езжайте туда, где Вас никто не знает – и живите счастливо, несите слово Божье в уши овцам заблудшим».
Энтони вновь уселся на барный стул и улыбнулся, обнажая белые, как первый снег, клыки. Сложившаяся ситуация начала его забавлять. Однако, его клыкастая улыбка, по какой-то причине, не произвела ожидаемого пугающего эффекта на странного мужчину; он будто бы даже не обратил на нее внимания, а если и обратил, то, явно видел такие шутки не впервые. Когда этот Эндрю Энжел, какое все-таки странное имя, заговорил о Всевышнем, его небесно-голубые глаза стали светиться изнутри чудесным божественным светом. «Предположим, я тебе поверил! - ответил на это бывший священник. - Но есть ли у тебя доказательства, что тебя прислал именно Создатель?». «Конечно! - радостно возопил мужчина. - Смотри!». Мужчина в белом грациозно поднялся со стула, расставил руки по сторонам, будто бы собирался обнять весь мир. И тут же, распахнулись гигантские ангельские крылья за его спиной, красивые, будто сотканные из тончайших серебряных нитей райским умельцем. Стихла музыка во всем клубе, и гости стали жаться к стенам и, по-звериному, шипеть в сторону ангела, будто увидели что-то опасное для их черных, проклятых дьяволом душ. Феррейн-младший отскочил на безопасное расстояние, прокричав оттуда: «Убери их, псих, я все понял!».
Энжел пожал плечами и за секунды сложил крылья обратно за спину. Вампир, в припадке божьей милости, снизошедшей до его грешной души, упал на колени перед Тринадцатым Апостолом Андреем и, схватив его руку, впился в нее праведным поцелуем. «Благослови нас, ангел, сошедший с небес, ибо ты несешь слово Господне на Землю!» - бормотал Энтони. «Теперь ты кажешься сумасшедшим!» - улыбнулся Андрей, и помог своему собеседнику подняться на ноги. Пока слегка съехавший с катушек Энтони Феррейн пил большими глотками черный «Гиннес» из пивного бокала, приходя в себя. Апостол осматривался, пытался выхватить из толпы танцующих, пьющих и смеющихся людей знакомую тоненькую фигурку его подруги Кристы. И, наконец, его труды увенчались успехом. Святой узрел ее, в пышном клетчатом платье, на другом конце длинной барной стойки. Бармен-азиат наливал ей кроваво-красное вино, а какой-то, опасного вида гопник, в кожаной куртке, терся около нее. По виду, девушка была крайне недовольна компанией этого «кожаного» типа. Андрею он тоже не понравился: кто в здравом уме будет носить бандану и черные солнечные очки в, итак, темном помещении?
«Кто это?» - спросил самым невинным голосом Эндрю Энжел, чтобы ненароком не выдать свое давнее знакомство с коротко-стриженной брюнеткой, указывая бокалом с минералкой в сторону странной троицы. «Местный бармен Ван, мой кореш Арзи и девчонка с кладбища» - ответил Энтони, все еще пытавшийся унять нервный тремор в руках. «С Кладбища?» - с интересом переспросил святой. «Да, Арзи случайно сбил ее на машине неподалеку от некрополя Святого Луи. Ее зовут Криста, она теперь хозяйка этого ночного клуба». «Охренеть!» - невольно сорвалось ругательство с губ Эндрю Энжела, когда он во все глаза разглядывал свою бывшую подругу. «Ты, что, знаком с ней?» - удивленно вопросил Энтони, с недоверием взглянув на ангела перед ним. «Да, - честно ответил Тринадцатый апостол. – Она – дочь моего босса». «Не знал, что у Господа еще и дочь есть!» - удивленно произнес Энтони, осознав внезапно, что вампиры и оборотни были не единственными мистическими существами Нового Орлеана. «Другого босса» - шепотом добавил новый знакомый, указывая указательный пальцем с аккуратно подстриженным ногтем в пол. Феррейн-младший округлил глаза от удивления, но промолчал.
Перед вампиром сидел ангел во плоти, с белыми крыльями и светящейся праведностью кожей, а девчонка у барной стойки совсем не врала, когда говорила о себе, что она Королева Ада. В конце концов, кем был он Энтони, чтобы судить других. «Не суди, да не судим будешь» - буркнул себе под нос Феррейн-младший. «Ты можешь меня ей представить?» - попросил Эндрю Энжел, кивая в сторону Кристы. «Я попробую, - неуверенно ответил Энтони, наблюдая подле девчонки суровую с виду фигуру Арзи Халле. – Но я не уверен, что вот тот вот, в кожанке, одобрит твой интерес». «Это еще почему? – нахмурил брови святой. – Он что, ее охранник ее?». «Ее бойфренд, - пояснил Энтони. – И злющий, как черт, к тому же! Да и какой смысл, она ни хрена не помнит о своей жизни. Мы даже экзорцизм пробовали – не помогло». Услышав эти слова, Эндрю Энжел в ужасе округлил глаза, и, выхватив из рук Энтони остатки пива, залпом допил их до дна. Теперь была очередь Энтони удивляться, и он поинтересовался: «Ангелы пьют алкоголь?». «Да, - честно ответил апостол с ухмылкой в стиле Мэла Гибсона4. – И курят еще, если их угостят сигареткой». Феррейн-младший кивнул и потянулся за пачкой «Мальборо лайтс» в карман кожаной косухи, и, в этот момент, Эндрю Энжел поднялся со стула. Ангел вытянулся во весь рост, стал, на вид, еще выше, и решительным шагом потопал к Кристе, лавируя между извивающихся в танце тел гостей ночного клуба.
«А ты, что за белый прыщ нарисовался, не сотрешь?» - злобно вопросил Эндрю Энжела Арзи, прибывавший этой ночью в ужасающем настроении из-за того, что Криста, любовь всей его вечности, совершенно не желала верить в его объяснения по поводу бывшей жены и прощать его, как ему того хотелось, по-быстренькому, в туалете клуба. Ангел подошел со спины к своей подруге из другого мира, и громко кашлянул, желая обратить ее внимание на себя. Криста обернулась, и в удивлении, даже рот открыла, тут же узнав мужчину. «Мистер, Вы в порядке?» - участливо вопросила девушка, вытянув руку перед лицом Арзи в предупреждающем жесте, пресекающей любые его поползновения к агрессии по отношению к гостю в белом. Андрей согласно кивнул, и положил руку на сердце, в знак благодарности за ее заботу, слегка склонив голову в поклоне. Перед ним как-никак была королевская особа, пусть, в прошлом, и его близкая подруга. «Дико извиняюсь, что я тогда позорно сбежала! - сконфуженно выдавила из себя девушка извинения. – Я рада, что вы не отправились на тот свет». Андрей лишь грустно улыбнулся, тот свет уже, наконец-то, замаячил перед его глазами, и вновь, по ее причине. «Это тот самый мужик, я тебе говорила про него. – объяснила Криста пышущему злобой краснолицему Арзи. – Его чуть насмерть тачка не сбила у моего клуба». «Вы меня не узнаете, Ваше Высочество? - вопросил Эндрю Энжел, приблизившись к Кристе. – Меня зовут апостол Андрей. Ваш отец волнуется, пора возвращаться домой».
Криста внимательно посмотрела на ангела перед ней, заглянула в его небесно-голубые глаза, и через секунду, вскочила со стула и сломя голову помчалась в противоположном от гостя направлении. Был чей-то день рождения, на миг выключили свет, и песня «Happy Birthday!» полилась изо всех динамиков громогласно и оглушительно. Тринадцатый Апостол потерял Антикристу из виду. Злобный качок в коже положил свою пудовую руку ему на плечо и кивком головы пригласил нежеланного посетителя на выход. В каких бы отношениях они сейчас не прибывали с Кристой, рокер дал себе обет, защищать ее, и, если этот хмырь в белом нарушал душевное спокойствие его девушки – он должен покинуть ее дом навсегда. «Чтобы ноги твоей тут не было, говноед!» - злобно прошипел Арзи на ухо святому, вытолкал того взашей вон из клуба, и смачно сплюнул вдогонку.
***
Необходимость отправляться на ночную службу в «Церковь Сатаны» после выпитого и увиденного угнетала Энтони Феррейна-младшего. Его рука хоть и выглядела порядком лучше, однако, совершенной регенерацией вампира это назвать было невозможно. Боль не ушла, и пульсировала в конечности, мешая вампиру сосредоточиться на словах, которые он этой ночью будет говорить прихожанам. Но никаких сатанинских виршей и богохульных высказываний, как того требовал регламент Черной Мессы под руководством Льюиса Ала Пендрагона Энтони вымолвить не мог. Вместо них, в его голове черного священника райские баллады распевали умильными голосами ангелы; снежно-белые, словно свадебный торт в сусальном золоте, Небесные Чертоги манили его грешную душу. Феррейн-младший, наконец, решился открыть сердце Всевышнему, который, по словам слуги его, Тринадцатого Апостола Андрея, всемогущий и всепрощающий. Возможно, он сможет простить и его.
Говорить черный священник сегодня будет не о Дьяволе, но о Боге, служителя которого ему посчастливилось узреть воочию час назад. Апостол был совершенно не таким, какого он сам себе нарисовал в голове, когда учился в католической церковной семинарии на Ямайке. Все ангелы и архангелы, по мнению Энтони, должны были быть лысеющими сребро-бородыми старикашками в белых тогах, с мудрыми, но суровыми небесно-голубыми глазами. А на деле, бывшему священнику Церкви Святого Луи явился саркастичный и язвительный мужчина средних лет, с чертовской ухмылкой на губах и парой-тройкой черных перьев в крыльях за спиной. «Каков священник, таков и его ангел-хранитель!» - со смехом, подумал про себя Феррейн-младший. Душа его, эфемерная черная дыра, ведь мужчина верил, что вампиры этой субстанции внутри своего организма не имеют, была наполнена спокойствием, впервые, за последние десять лет, с тех пор как его бывший любовник Эрик Кроу укатил в закат на пару с дебильным барабанщиком группы «Lost Boys» Ессе Леннонкайненом.
Пройдя привычную «дорогу позора» от бывшего бара «Sunrise» до некогда Церкви Святого Луи, ныне оккупированной «Церковью Сатаны» и ее предводителем Льюисом Пендрагоном, Энтони издалека уловил вибрации негативных изменений. Около полуночи у Черного Прихода обычно собирались гости в черном, с пентаграммами и черными магическими книгами в кожаных переплетах со злыми звездами и козлиными головами на них, но не в эту ночь. Вмето прихожан-сатанистов, Энтони встретили дородные мужчины-грузчики в форменных бежевых комбинезонах, которые, раз за разом, перетаскивали имущество «Церкви Сатаны» в припаркованные на подъездной дорожке фургоны. Энтони с тревогой сглотнул, вспомнив, как эта же погрузочная компания вывозила по описи Центрального Банка Нового Орлеана его собственный скарб.
Феррейн-младший протиснулся между двумя грузчиками и книжным шкафом, и просочился внутрь прихода. Глава «Церкви Сатаны» был внутри, но его верного пса - оборотня, по запаху, нигде не наблюдалось. «Ал, что происходит?» - вопросил Энтони, оглядывая родной приход по сторонам. Пентагаммы валялись, словно гора мусора, по углам; картина с Бафометом5, обряженным в костюм тройку, так любимая самим Пендрагоном, по-сиротски пылилась за алтарем. Из кабинета Пендрагона доносились шорохи и матерная ругань грузчиков. «Ничего хорошего не происходит, мой дорогой. – ответил Ал с тяжелы сердцем, не глядя в глаза своему возлюбленному. – Нас закрыли». «Но как это возможно? Ты же тут единственный хозяин» - удивленно воззрился на своего бойфренда Энтони. «У меня в этом городе появился враг! - злым голосом ответил Пендрагон, и его глаза, или это был обман зрения6 в полутемном приходе, стали светиться красным. – Бьюсь об заклад – это его рук дело». «И кто же тебя так ненавидит, что готов закрыть дело твоей жизни?» - участливо поинтересовался Энтони и подошел ближе к своему любовнику. Вампир опустил руку Пендрагону на плечо в жесте поддержи. Но Ал недовольно повел плечом, убирая руку любовника, и отстранился. «Джонатан Сейнт, теперь его так зовут, надо полагать» - сквозь зубы, по-змеиному, прошипел черный маг.
«Сейнт? - удивленно переспросил Энтони. – Могильщик?». Льюис Пендрагон лишь криво усмехнулся наивности своего любимого, и пояснил: «Я тебя уверяю, Тони, этот твой Сейнт - не просто какой-то там могильщик, он - создание гораздо страшнее. Ты знаком с его племянником?». «Племянником? - удивленно вопросил Энтони. – Нет, не имел чести». «О, Люций тебя миловал. – нехорошо усмехнулся Пендрагон. – Поверь мне, если в одном из трех миров когда-то произойдет Апокалипсис – то это точно будет по вине этих двоих». «В одном их трех миров? – переспросил одними губами Энтони, и глаза его полезли на лоб от услышанного. – Ты имеешь ввиду Землю, Ад и Рай?». «Все верно, дорогой мой. – согласно кивнул Пендрагон. – И, если три мира окажутся в одном – жди Конца времен». «Три мира окажутся в одном!» - как мантру повторил Феррейн-младший, вспоминая свою встречу с Ангелом Рая. «А что, если я скажу, что видел Ангела этим вечером?» - тихим голосом проговорил Энтони. «Тогда все пропало, ничего не попишешь! – подозрительно спокойно в данной ситуации пожал плечами Пендрагон. – Что Наверху, то и Внизу, и в Центре».
С этими словами Льюис Пендрагон повернулся к Энтони спиной и собрался было уходить. Вампир попытался остановить любовника, он взял его за край рукава пиджака и заглянул в черные, как ночь, глаза мага. «Что с нами будет?» - нервно вопросил вампр, имея в виду и их отношения, и их совместную работу. «Ничего хорошего. – выдал свой мрачный прогноз Льюис Ал Пендрагон. – Тебе я советую вернуться к своей бессмысленной вампирской жизни, а я останусь тонуть вместе со своим кораблем». «Ты меня бросаешь?» - округлил глаза от удивления Феррейн-младший. «Я тебя никогда особо не держал» - без сожаления в голосе, тихо промолвил Пендрагон. «Это все из-за того блондинистого мальчишки, да?» - в сердцах закричал Энтони, и его голос звонким эхом отразился от стен бывшей Церкви Святого Луи. «Джексон тут не при чем!» - честно ответил черный маг. «Тогда я останусь с тобой, - твердо заявил любимому в ответ Энтони, его руки с нежностью легли на плечи Ала. – Навсегда!». Закончив говорить, Феррейн-младший жадно впился поцелуем в губы Льюиса Пендрагона. К удивлению Энтони, Пендрагон ответил на поцелуй.
1 – (англ.) – Мафиози номер один
2 - аббревиатура «анонимные алкоголики»
3 – (англ. груб) – п*дик
4 – американский актер
5 – мистическое существо с головой козла, считается сатанинским идолом
Глава девятнадцатая Big Bad Wolf 1
Дэни Леннонкайнен засыпал тревожно, после бессонной ночи раздумий и брожений бесцельно по городу, он, с первыми лучами весеннего солнца, нагло пробивающимися сквозь сумрак, решил уложить свои полумертвые кости отдохнуть. Но сон не шел, и внезапно парень понял, что на кладбище Святого Луи он не один. Вампир протер глаза тыльной стороной ладони. «Ты кто?» - спросил он, глупо моргая спросонья, уставившись на незваную гостью его заупокойной обители. «А ты кто?» - вопросом на вопрос ответила высокая, с подтянутой фигурой девушка, в капюшоне, надвинутом на глаза, скрывающем ее лицо от солнца. Черные длинные волосы выбивались из-под ткани колпака, и она возвышаясь над Дэни, словно валькирия. Вампир почувствовал от незнакомки привычный запах крови, из чего сделал вывод, что она тоже была вампиром. Это обстоятельство успокоило парня, и он поднялся со своей импровизированной опочивальни: черного рюкзака с черепом «Killstar» под головой и сырой земли на могиле неких Кристофа Риддла и Анатоль Риддл.
Вампиру пришлось изменить своему склепу, потому что прошлой ночью в нем обвалилась крыша, а другие, похожие, вскрывать он побоялся. Парень не был сколько-нибудь религиозным, но мораль, его собственная, не позволяла ему вламываться в чужие владения, а возможно, хоть он и не хотел это признавать, его вампирская сущность не давала ему возможности войти внутрь чужого посмертного обиталища. Незнакомка смотрела на Дэни своими огромными голубыми глазами, хлопая ресницами, словно бабочка крыльями. Она скинула колпак куртки-плаща, и вампир увидел бледное худое лицо девушки, явно скандинавского типа внешности. Внешний вид ее показался парню странным, такое ощущение бывает от кинозвезд: слишком много грима или пластическая операция. Девушка была явно старше Дэни по годам, поэтому, он вполне мог допустить хирургическое вмешательство во внешность в ее возрасте.
«Я - Дэни Риддл!» - представился он девушке вымышленным именем. Женское лицо – словно кино-маска, с недоверием осматривало его. Дэни просчитал в своей голове, что вампирша вряд ли может представлять для него опасность, но очередной вдох заставил парня удивленно отступить от незнакомки на шаг, в нос вампиру ударил четкий запах псины, так пахло от его друга Чака-оборотня, мокрую шерстью и едкой слюной. «Врешь!» - как-то очень по-собачьи наклонила голову брюнетка, поедая вампира своими ледяными голубыми глазами. Йори осмотрела вампира с ног до головы, это был именно упырь, запах крови и мочевины, ни с чем не спутаешь. По жалким пожиткам и безысходности в глазах, девушка определила, что молодой вампирчик был явно слабее ее, и гораздо моложе. Волчица могла бы сию секунду прыгнуть на него, и впиться в глотку своими острыми белыми зубами. «Я не вру, - сделал еще один шаг назад Дэни, и он практически наступил на могилу настоящего Риддла. – Кристоф Риддл – мой отец, а я Риддл-младший».
Заблудший, забывшийся и потерявшийся в этом мире парень перед Йори Вульф явно не был в родстве с Кристофом Риддлом, и очевидно, не был его сыном. Цвет глаз вампира выдает его происхождение, и глаза парня, были голубые, словно холодное море Балтики, а не зеленые, как огни проклятых болот древней Англии. Но в то же время, волчица физически чувствовала, что парень был сильным. И эта сила носила не природный характер игрек-хромосомы, но что-то более страшное и древнее таилось в теле этого молодого вампира. «Ты один тут?» - спросила его Йори, оглядываясь по сторонам. В душе ее зародилась маленькая надежда, что этот парень поможет ей найти ответы на вопросы, куда пропал Кристоф Риддл. Ведь он тоже оказался на том же самом кладбище, что и она, и это не могло быть просто совпадением.
«Ты знаешь, где сейчас Кристоф Риддл?» - девушка наступала на парня, всеми своими повадками, шумным дыханием, осторожными поворотами головы, улыбкой-оскалом, она все больше походила на волка, нежели человека. «Он умер, как видишь, прости!» - наивно и по-детски пожал плечами Дэни Риддл, указывая на могилу покойника, словно, ему и правда было жаль. «Это гнусная ложь! - сузила глаза девушка, и ее голос стал хриплым, словно лай. – Эта чертова могила пуста!». «Я бы не был так уверен, - запротестовал Дэни, откровенно пятясь подальше от странной незнакомки. – Все-таки могильщику виднее, пустой гроб навел бы его на подозрения». «Я так не думаю, - вскрикнула от злости Йори Вульф. – Один раз уже похоронили пустой гроб!». Дэни ничего не понял, но ему вдруг стало обидно за всех могильщиков мира, и, в частности, за своего деда Джонатана Сейнта. Вампир не был уверен, что именно Сейнт хоронил этого бедолагу Риддла, но раз уж Бюро ритуальных услуг Джонантана Сейнта находилось по близости от кладбища Святого Луи, то вывод напрашивался очевидный.
«Я, пожалуй, пойду. – уверено заявил Дэни, и на всякий случай снова соврал. – У меня кофе на плите стынет». «У тебя нет плиты, самозванец. – исподлобья глядя на Дэни заявила незнакомка. – У тебя даже дома нет!». «Будто у тебя есть!» - фыркнул вампир, презрительно оглядывая пыльную куртку девушки. Этого Йори стерпеть не могла. Для оборотней слова «дом», «стая» практически священны, и какое бы не было отношение к ним у самой волчицы, кровь всегда берет свое. Она по-собачьи пригнулась, и прыгнула на нахального, мелкого вампирчика перед ней. Тот, на удивление ловко, вывернулся; подпрыгнул в воздухе, и оказался сидящим на высоком белом могильном камне, словно на том треклятом памятнике кладбища Железных монет, восседал, ангелоподобный Джимми Паника. Одна нога парня-вампира, в фиолетовом кроссовке «Circa», свешивалась вниз, а другую, в качестве опоры, он притянул к себе и обнял. Дэни клыкасто улыбался, наблюдая за тщетными попытками Йори допрыгнуть до него. «Иди сюда, мелкий засранец! - кричала на внизу Йори. – Отвечай, где Кристоф Риддл?». Дэни надоело сидеть, он поднялся, и балансируя, словно танцор балета, на мысочках прошелся по краю камня вперед-назад. «Да не знаю я! - ответил вампир. – Гниет в могиле, надо думать. А если тебе так хочется – можешь разрыть ее своими мерзкими лапами и проверить, песик!».
Йорген Вульф, наконец, собрала свои силы, оборотнические и вампирские, и подпрыгнула настолько высоко, чтобы схватить мелкого засранца за лодыжку и стащить вниз. Молодой вампир от удивления закричал и повалился на землю, отчаянно пытаясь в полете схватиться хоть за что-то. «Получил, козлина? – победосносно выкрикнула Йори лежащему на кладбищенской земле парню. – А теперь, говори правду, где Кристоф Риддл?». Волчица тяжеленным мысом своего военного ботинка на шнуровке влепила мальчику под ребра. Удивительное и доселе незнакомое чувство боли и унижения посетило Дэни Риддла. В глазах девушки, которая нависла над ним, зажегся маниакальный огонь, и вампиру стало на миг очень страшно. То существо, что было перед ним, явно было не просто оборотнем. Он, как вампир, хоть он и не пил никогда в жизни человеческой крови, знал эту жажду. Брюнетка кинулась бы ему в шею без раздумий, и лакала бы его кровь, как прочие упыри пьют человеческую, без счета и до последней капли, выпивая с ней саму жизнь из людского тела. Но он-то и сам был кровососом, и пугало его то, что маньячка перед ним была чем-то другим. За гранью понимания молодого вампира, и, возможно, за пределами уклада привычного ему мира, где все виды магических существ были ему известны. Дэни закрыл глаза в ожидании смерти, не той эфемерной, которой он не мог бы достичь никогда, будучи вампиром; он ожидал вполне реальную кончину, от сапога или клыков сумасшедшей брюнетки. Та упорно продолжала наносить удары его тощему телу, и как заезженная пластинка, монотонно вопрошала одно и тоже: «Где Кристоф Риддл?», «Где чертов Кристоф Риддл?», «Где Риддл?».
***
Кладбища Нового Орлеана, будто живые люди, хранят свою историю и воспоминания, словно скелеты в шкафу; и как вампиры живут вечность, Некрополи шелестят опавшими лепестками засохших роз памяти об ушедших близких, звенят пустыми коричневыми пыльными бутылками старого рома, горят мерцающим тусклым светом зажженных свечей скорби родственников. Дэни привык к этим странным звукам его теперешнего жилища. Ничто не могло бы напугать парня среди этих бледных камней-могил кладбища Святого Луи. Кроме той ужасной маньячки, лупившей его с силой взрослого мужчины средних лет, посещавшего тренажерный зал пять раз в неделю. Кровь подступала к горлу вампира, и он сплевывал ее на белую могильную плиту, конец был уже близко, и Дэни отчаялся. Он ничего не знал про то, кем был этот Кристоф Риддл, и на кой черт он сдался этой сумасшедшей девчонке. Огонь безумия глазах брюнетки, заставил вампира понять, что она не остановится. Такое сумасшествие он видел только лишь в глазах собственного отца Йорке Леннонкайнена, когда тот вдруг выходил из себя, словно бес в него вселялся, и до крови лупил его мать Вилену Леннонкайнен, называя женщину чужим именем - «Анатоль». А он сам, маленький Дэни, никак не мог ей помочь. Разве что разрыдаться в подушку, накрыть другой голову, чтобы не слышать криков боли самой дорогой ему на свете женщины.
Но внезапно, совершенный слух молодого вампира привлекли какие-то подозрительные звуки, они вытащили его из травматических детских воспоминаний в реальность. У упырей крайне хороший слух, отличное зрение в темноте, будто они на время становились кошками, а вампирскому обонянию семейство кошачьих могло бы только позавидовать. Группа парней в черных балахонах впереди была явно человеческого происхождения. Дэни знал о том, что в Новом Орлеане много магов Вуду. Но о сатанистах он не слышал. А это было именно они, на шеях людей болтались перевернутые кресты или пентаграммы, блестели в солнечном свете, как знак надежды. Сердце вампира застучало сильнее. Этот стук отдавался болью в висках, и, казалось, он был слышен всем вокруг. Еще минута, и сатанисты узнают о его местонахождении. Тук-тук. Его мучительница тоже услышала шаги, но ярость, злоба и жажда застилали ее глаза. «Тук-тук! К вам можно? Не помешаем?» - услышал Дэни надменный мужской голос. Йори замерла, узнав говорившего, но не эти новые интонации альфы. Она резко обернулся, и столкнулась лицом к лицу с высоким парнем в дешевой пластиковой маске оборотня на Хэллоуин. Дэни втянул воздух носом, и понял, что парень в маске вовсе не пах человеком. Он пах волком, такой знакомый и внезапно умиротворяющий запах друга, незнакомец пах как Чак, и это, в каком бы дурацком и плачевном положении не находился сейчас Дэни, с окровавленным лицом и весь в кладбищенской грязи, заставило его улыбнуться.
«Ты чего тут вынюхиваешь? - вопросила маска в черном балахоне, обращаясь к девушке. – Ишещь своего упыриного покойничка?». Йори смотрела на парня, который не спешил обнажать свое лицо, но знала, что это был Джексон Стайлз. Позади Джекса стояли трое его подручных, и эти парни определенно внушали страх: высокие и тренированные, но, увы, люди. С человеческими существами могла справиться любая ее сущность на раз-два. «Я вижу, ты нашел свою стаю. – Йори не без презрения указала пальцем на пентарамму на груди бывшего друга. – «Церковь Сатаны», да? Передавай привет Энтони Феррейну, когда он будет жрать твои кишки на обед, гребаный вор!». Дэни внимательно слушал разговор двоих молодых людей, и, судя по всему, они прекрасно знали друг друга. В других обстоятельствах, молодой вампир мог бы воспользоваться неловкостью, и сбежать подальше отсюда, сверкая пятками. Но Дэни не смог сделать этого, он остался лежать на холодной земле, в каком-то гипнотическом ступоре, не в силах пошевелиться. Вампиры - существа, которые максимально находятся в безопасности, в отличии от других созданий, живущих на этой планете. Скорее уж, они сами представляют угрозу для всех остальных видов. Охотники на вампиров вывелись лет сто назад, поэтому клыкастые создания могли безнаказанно существовать среди людей.
Высокий парень-оборотень снял свою глупую маску и вежливо проговорил, обращаясь к волчице: «Я пришел извиниться и предложить тебе помощь!». «Предложи мне лучше «Поцелуй вампира», - грубо заявила Йори. – Он, по праву, принадлежит Энтони Феррейну». «Обижать маленьких не хорошо! – с улыбкой заметил парень-оборотень, и наконец, пожелал обратить свое внимание на корчащегося от боли на могиле Дэни. – Нашла кто меньше тебя?». «Ты намекаешь на то, что я девчонка или слабачка?» - набычилась, уперев руки в боки, девушка-оборотень. «Чего он такого натворил, чем заслужил твою немилость?» - усмехнувшись, вопросил блондин-оборотень. «Он назвался Риддлом» – нехотя ответила Йори, понимая, как глупо это теперь звучало. Перед лицом альфы Джекса, она внезапно почувствовала себя неуютно, словно он, за считанные дни, перерос ее по статусу, и из придурка и неудачника стал внезапно самцом и мачо. Девушка поняла, что вновь дала своим эмоциям одержать верх над ее разумом, и, от этого, пострадал невинный бездомный парнишка.
«Отпусти его, Йорген, - властно потребовал оборотень, и Дэни понял, что этот длинноволосый блондин по каким-то их волчьим меркам выше девчонки в пищевой цепи. – Он просто пошутил». Маньячка-брюнетка, на удивление Дэни, и подтверждая его теорию о рангах оборотней, послушно отступила. Она по-прежнему пахла злобой, но резко поникла и подчинилась, не по своей воле, но по воле Альфы перед ней. «А теперь – проваливай отсюда, пока я не сообщил твоему отцу, где ты находишься!» - пригрозил высокий блондин с остервенелыми голубыми волчьими глазами. Оборотень и правда выглядел внушительно и пугающе, совсем не так, как его друг детства Чак. Йори послушно потопала на выход кладбища Святого Луи, злобно зыркнув в сторону Дэни напоследок. «Забыл напомнить, - окликнул он девушку. – Цацка и пушка теперь мои, а твой Феррейн пусть идет к черту. Хотя, судя по его Черным мессам по средам в Церкви Сатаны, он давно уже там».
***
«Ты немой, что ли?» - с интересом вопросил блондин-оборотень, нависая над покалеченным Дэни. Тот сидел на заднице, сплевывая кровь в разные стороны, крайне озлобленный и печальный. Такой весь из себя крутой этот оборотень увидел его, высшую расу - вампира, в полном раздрае, а теперь еще и издевается. Парень не ожидал встретить волка в городе упырей Новом Орлеане, но на свою беду, встретил аж двух. «Джекс, ты чего там застрял?» - прокричали его товарищи по культу. Тот, кого назвали Джексом, помахал им рукой из-за склепа, но его волчьи глаза неотрывно следили за вампиром перед ним. «Упырь?» - со знанием дела вопросил оборотень. Дэни согласно кивнул. Блондин Джекс присвистнул: «Первый раз встречаю такого молодого вампира!».
«Я - чистокровный!» - честно и, с удивившей его самого гордостью, ответил парень. Он никак не мог избавиться от этого раздражающего чувства дружелюбия по отношению к своему возможному врагу. «Ясно! Круто!» - уважительно кивнул парень в черном балахоне с рисунком белой козлиной головы внутри пентаграмме на груди, по разумению Дэни, производства его любимого магазина «Killstar». «Что ты со мной сделаешь?» - вопросил Дэни обреченным тоном, хуже, чем есть, с ним вряд ли уже что-то могло бы произойти. Внезапно Джекс засмеялся и сказал, нелепо замахав руками перед собой, словно Дэни был назойливой мухой: «Не, брат, и я надеюсь, что ты тоже ничего со мной не собираешься делать! Мне проблемы не нужны! Если мы потревожили твой гроб или что-то в этом духе, мы извиняемся. Сейчас же соберемся, и отвалим!». «Нет, что ты! Все в порядке, занимайтесь своими делами. Я все равно собирался прогуляться в город. – поспешил заверить нового знакомого Дэни, и, неизвестно зачем, добавил. - И, вампиры не спят в гробах, если что». «А что это за хрень тогда с тобой? Похоже на гроб?» - усмехнулся в ответ оборотень, указывая пальцем с черным лаком на кофр для гитары. «Это гитара!» - обиделся Дэни за свое новое приобретение. «Ты музыкант? – восхищенно переспросил Джекс, и с придыханием добавил. – Круто!». «Пытаюсь им быть!» - смущенно пожал плечами Дэни, и легкая улыбка тронула уголки его губ.
«Хочешь пойти поесть чего-нибудь?» - спросил вдруг Джекс. «Было бы круто! Зови своих друзей!» - ответил Дэни без задних мыслей. Оборотень с подозрением воззрился на вампира. Тут пришла очередь Дэни смеяться над недоумением Джекса. «Не, не в этом смысле. Я не пью человеческую кровь – я на диете. Только дикие животные и сырое мясо из супермаркета» - поспешил заверить волка вампир. «Чертовы зайцы бывают такими вкусными!» - согласно кивнул Джекc, вспоминая свой опыт перевоплощения в компании с Льюсом Пендрагоном.
1 – (англ.) Большой плохой волк
Глава двадцатая Ich bin ein Auslander 1
«Сейнт, у нас крупные проблемы! – с порога заявил Арзи Халле ничего не понимающему могильщику. – Кажется мы вляпались в большое дерьмо с мафией из русской православной церкви». Дородный вампир в кожаной косухе без стука вошел в Бюро ритуальных услуг, в бешенстве толкнув деревянную входную дверь с ноги, он оказался в прихожей Джонатана Сейнта. Арзи яростно хлопнул дверью за собой, и портрет какого-то блондина в старой рамке упал фотографией вниз. Вампир не обратил на это обстоятельство решительно никакого внимания, и, без приглашения, потопал на кухню конторы. Хозяин Бюро ритуальных услуг восседал на стуле с высокой спинкой, явно пару сотен лет от роду, сложив нога на ногу, с идеально ровной осанкой. За окном Бро ритуальных услуг Джонатана Сейнта вовсю светило солнце. На счастье для Арзи, он застал могильщика бодрствующим, у того на сегодняшний день были запланированы человеческие похороны. «При чем тут русская мафия и церковь?» - без особого интереса, из вежливости, переспросил Сейнт. Зная крутой нрав своего подопечного, и его излишнюю подозрительность, слова гостя пожилой вампир не спешил принимать всерьез. «Вчера ночью к нам в бар приперся какой-то тип в белом, - холодные серые глаза Арзи Халле нехорошо блеснули при упоминании визитера. – Приставал к Кристе, говорил, что он знал ее в прошлом. Назвался каким-то русским батюшкой, другом отца Кристы».
«Тип в белом?» - переспросил могильщик, проявив неожиданный интерес. Тонкая бровь Сейнта поползла вверх. Арзи согласно кивнул. «Присаживайся, Халле, - Сейнт гостеприимно указал гостю на стул напротив, с ехидной улыбкой на устах. – Пиво в холодильнике, да не в том, в том башка несчастного человеческого жмурика. Оставь ее в покое, ради Люцифера, мужику итак от жизни досталось». Арзи в этот момент стоял напротив открытой двери холодильной камеры, внутри которой, в немом укоре на него пялилась отрубленная голова мертвеца тошнотного синюшного цвета. Глаза покойника закатились, и он негостеприимно взирал на вампира пожелтевшими белками-бельмами. «Еб*ть-колотить! - только и смог выдавить из себя вампир, и недовольно пробурчал. – Спасибо, бухать у тебя в гостях мне навсегда расхотелось». Ухмылка на лице Сейнта стала еще шире. Когда живешь столько лет, сколько топтали грешную землю замшевые черные казаки Джонатана Сейнта, любая мелочь может доставить удовольствие. Арзи, все еще обиженный, сел напротив пожилого вампира и закурил «Мальборо лайтс». «Эндрю! – внезапно окликнул кого-то в глубине дома могильщик. – К тебе гость!». После этих слов, Джонатан Сейнт важно, словно летучая мышь, готовящаяся ко сну, нахохлился, отложил газету, и обняв колени длинных ног тонкими паучьими бедными пальцами, приготовился ждать.
Через пару минут, в кухню заглянуло взволнованное лицо голубоглазого шатена среднего возраста. «Ты! – взвился, как ужаленный, Арзи Халле, наставив указательный палец правой руки на неприятного знакомца, словно пистолет; и, обращаясь уже к Сейнту удивленно вопросил. – Сейнт, какого хрена?». «Знакомься, Арзи, - распостер руки, совно бы хотел обнять весь мир пожилой вампир. – Это мой квартиросъемщик, Эндрю Энжел. Он подчиненный дядюшки Кристы». «Все верно! – радостно кивнул головой Эндрю, он застыл на пороге кухни, на почтительном расстоянии от опасного типа в кожаной бандане на голове. – И я прошу прощения, если дизориентировал вас в клубе». «Я сейчас тебя, гандона, дизориентирую!» - агрессивно пообещал дородный вампир, нервно сжимая кулаки. «Я бы не советовал! – спокойным голосом, совно бы, не на его кухне через секунду должна была начать битва добра и зла, предостерег Джонатан Сейнт. – Он знает йогу». «К хренам йогу, Сейнт! – взревел Арзи. – Он приставал к моей девушке. Я сейчас его так отбоксирую, приставалка отвалится!».
«Ну, хватит тебе, Арзи. – успокоительным тоном вмешался хозяин Бюро ритуальных услуг. – Выслушай Эндрю, будь так любезен». Тринадцатый Апостол был, по своей природе, бесстрашным созданием. Видал он на своем веку тварей и пострашнее, чем этот вампир Арзи, но то было в другом мире, где он сам был мечом добра в руках Господа. А на Земле, Андрей очень сомневался, что его человеческая оболочка сможет выдержать знатную драку. Именно в тот момент, услышав громкие голоса на кухне, появился некто, до ужаса смахивающий своей сальной челочкой и обвислой щеткой усов под носом на Адольфа Гитлера. «Разумеется, - пришло в голову Арзи, как только он узрел перед собой заинтересованное происходящим круглое лицо незнакомца. - Никаких воинствующих немцев не могло и в помине быть на кухне у могильщика». Хозяин дома приветственно улыбнулся вновь прибывшему, и пригласил того за стол. В отличии от своего товарища, немец присесть рядом с Арзи не затушевался. «Кто это?» - кивком головы указав на «Гитлера», поинтересовался дородный вампир. «Это Эдвард Даркл, художник с «Дэвиан Арта». Правая рука в конторе отца Кристы». Арзи в недоумении разглядывая художника, почесывая подбородок.
«Кто она такая?» - не очень врубаясь в происходящее, переспросил Арзи, имея ввиду свою девушку. «Сатана во плоти!» - выдал свою версию мрачный усач Эдвард Даркл. Арзи недоуменно уставился на двух новых знакомцев, и в глубине его вампирской души начал закипать пожар. И дело было не только в том, что эти двое клоунов оскорбляли его девушку, но в том, что они просто-напросто, казалось, издевались над ним. Сейнт пристально посмотрел на Арзи, и, быстро смекнув, что может последовать за тяжелым взглядом дюжего вампира, мягко опустил руку на плечо сидящему за столом вампиру. «Антикриста - дочь русского бандита. – на голубом глазу, запел соловьем свою ложь Джонатан Сейнт. - Криминальный авторитет из Санкт-Петебурга, держит все заупокойные агенства города. Меценат, на нужды храмов жертвует». Эндрю Энжел, в свою очередь, активно закивал головой, вторя словам Сейнта. «Девчонка сбежала из дома, и, наверное, бедняжка, не может найти дорогу домой. Она страдает редкой формой амнезии» - уверенно врал могильщик. Двое покойников изумленно уставились на хозяина Бюро ритуальных услуг. Пожилой вампир и бровью не повел. «Вообще-то мы,» - начал было Энжел, вечный поборник «чисто Тайд» честности, но был грубо прерван немцем. «Так оно и есть, - подогревая наспех выстроенную легенду, подтвердил Даркл. - Наш босс хочет скорее вернуть домой блудную дочь!». «Мои связи помогли мне найти этих двоих, - развел руками в стороны хозяин Бюро ритуальных услуг. – И они приехали забрать Кристу домой в Россию».
Джонатан Сейнт никогда не видел вампира таким, Арзи весь поник, с трудом переваривая новые лихие подробности из жизни любимой девушки. Он отрешенно развалился в кресле, и, как немая рыба, лишь открывал рот, не произнося ни звука. Все молчали в такт ему, ожидая реакции вампира. Мужчина в кожаной куртке встал со стула, и тот облегченно скрипнул, избавляясь от грузного седока. «Кристу нельзя перевозить сейчас, Эндрю. – веско сказал светлому Сейнт. – Пока в этом городе царит Льюис Пендрагон. Мой друг обещал помочь, и вскоре гребаная «Церковь Сатаны» канет в Лету. Тогда и заберете девчонку на все четыре стороны. Иначе, от вашей Королевы останутся рожки да ножки». Сейнт и Андрей ухмыльнулись, зная, кем на самом деле была Криста. Арзи их юмора не понял. «Мне надо к ней!» - сказал, будучи в трансе, Арзи. «Куда?» - хором вопросили двое покойников. «В «Sunrise»!» - расстроенно махнул в неопределенном направлении рукой ошарашенный вампир. Как в бреду, сам не понимая зачем, по дороге к выходу, он машинально поднял упавшую ниц фотографию в рамке, и вернул ее в привычное положение. Дородный вампир покинул Бюро ритуальных услуг, как в воду опущенный. Он, в бездумном порыве брел наобум, не разбирая дороги. Вечерний Новый Орлеан багряными красками разливался над головой вампира, но сейчас тому было плевать на неземную красоту любимого города.
Единственная, которую Арзи любил, вскоре покинет этот город навсегда. Вампиру стало грустно и одиноко. Арзи жалел себя, и жалел о том, что в тот злополучный вечер сбил ее на дороге. Смешно ли сказать, трехсотлетний вампир вдруг возымел надежду на счастье? Такие наивные мысли могли бы постичь Кристофа Риддла или Йорке Леннонкайнена, но отнюдь не Арзи, сурового и принципиального. Конечно же, у ее истории должна была быть вполне реальная подоплека, но бытуя с вуду-магами бок о бок, и будучи вампиром, привыкаешь видеть скорее мистику, чем прозаичный "реальный" мир. Криста вскоре вернется к отцу в Россию. Осознание этой страшной мысли давалось мужчине с трудом, и на смену видимому безразличию и апатии, пришла внутренняя агрессия и ярость. Нет, он не допустит этого! Что думают о себе эти мафиозные выскочки? Без боя он свое не отдаст. Если уж ему, Арзи Халле, был дан шанс на любовь в этом гребаном мире, то драться он будет до конца! И если этот год жизни станет для него последним, так тому и быть.
***
Тем же днем Эдвард Даркл вернулся домой с прогулки и переступил порог парадного входа Бюро ритуальных услуг и по совместительству дом Джонатана Сейнта, а теперь и его собственное временное пристанище. И, сию секунду, ощутимо больно стукнулся лодыжкой о пластиковое громоздкое нечто красного цвета, что очень отдаленно напоминало птичью клетку. «Verdammt2!» - выругался немец, и вдруг, с удивлением, заметил перед собой небольшое белое существо, странным образом похожее на кота, но это явно был не кот. Коты имеют хотя бы какую-то шерсть на теле, эта же тварь была абсолютно лысая. Выгнув спину и зашипев, неизвестное науке существо, больше напомнило Гитлеру демонических пикси, что были в достатке на нижних уровнях Ада. Их иногда припахивали работать в Кочегарке, подавать то тут, то там, но работники из них были скверные, ввиду склочного характера. Вот такую пикси видел перед собой мужчина, только без крыльев, что делало создание еще более отвратительным немцу. Оно смотрело на мир своими злыми глазами разного цвета.
Чуть позже, Даркл обратил внимание на хозяина этого существа: длинноволосого пепельного блондина в черном худи с нечитаемыми белыми надписями на груди; волосы молодого человека были забраны в хвост, и глаза его были такими же, голубым и карим, как и глаза жуткой бледно-телой твари с хвостом. «Локи, кыс-кыс, иди сюда, - прошелестел еле уловимым голосом бледный незнакомец, и похлопал себя по коленям в черных узких джинсах. - Дай господину пройти». Лысый кот, без раздумий, засеменил к хозяину, теперь уже без сомнений, этот бледный тип был хозяином жуткой твари, а как иначе - животные похожи на тех, кто их заводит. Странный кот запрыгнул на колени к парню, свернулся клубком и заурчал, в спокойствии и умиротворении, словно не он вовсе минуту назад желал растерзать когтями-иголками не к месту нарисовавшегося на его пути немца.
В эту секунду хозяин жилища, Джонатан Сейнт, как раз зашел на кухню с двумя дымящимися чашками черного кофе, для себя и внезапного гостя. «О, Эдди, привет. - улыбнулся пожилой вампир. - Познакомься, это мой племянник, Эшрон Манссон. Он учится здесь по обмену». Тот, с котом на коленях, кого назвали Эшроном, нервно улыбнулся и сказал сбивчивым голосом: «Я из Норвегии». И обратившись уже к блондину, Сейнт продолжил: «Я же тебе говорил, у меня теперь тут постоялый двор, никакой личной жизни». «В таком случае – предлагаю тебе еще одного жильца. – Эшрон с улыбкой указал рукой на спящее животное на его коленях. - Мне нужно отъехать ненадолго по делам в Осло. Ты сможешь присмотреть за котом? Хозяйка моей квартиры совсем сбрендила, Локи ее покусал, и она наотрез отказалась присматривать за ним». Сейнт усмехнулся, прекрасно понимая, что этот Локи вполне может такое вытворить. Белый лысый кот, тем временем, мирно сопел своим розовым носом, вольготно устроившись на коленях у блондина. «Конечно, дорогой мой племянник. – с явной усмешкой в голосе ответил Сейнт. – У меня тут куча народу, кот будет в порядке, не переживай. Вот Эдди у нас любит животных, по крайней мере, мне так кажется». С этими словами Джонатан Сейнт расплылся в клыкастой улыбке, и посмотрел на ошарашенного немца перед ним. Эдвард Даркл хоть и любил животных, но, уж точно, не лысых котов скверного характера.
***
Энтони Маркус Феррейн смотрел в окно на тихую садовую улочку перед его домом, солнце светило, как и должно ему, безо всякой оглядки на паршивое настроение бывшего черного священника. Позади вампира бубнил старенький телевизор бодрым голосом блондинки-старлетки.
«…Питер Гилмор, действующий верховный жрец «Церкви Сатаны США», объявил на пресс-конференции по теософским вопросам, что филиал «Церковь Сатаны НОЛА» не действительным. Сатанист в своей речи особо подчеркнул, что «Церковь Сатаны» под его началом не имеет ни малейшего отношения к деятельности так называемого «новоорлеанского отделения» и, в частности, его главы – Льюиса Пендрагона. Мистер Пендрагон не является и никогда не был частью «Церкви Сатаны Антона Шандора Лавея», признанной и официально зарегистрированной на территории США. Гилмор во всеуслышание назвал «Церковь Сатаны НОЛА» сектой фанатиков, не имеющей с «лавеевским сатанизмом» ничего общего» - миловидная журналистка пересказывала итоги пресс-конференции с главой официальной «Церкви Сатаны США».
Энтони заранее знал, что приглашать Дьявола в Дом Божий было крайне плохой затеей. Его любовник, Льюис Ал Пендрагон, был, по мнению Феррейна-младшего, словно Икар5. Поставил себя выше Господа, и опалил свои крылья о его праведный гнев.
«Мы считаем, - заявил мэр Нового Орлеана Эмерсон Флетчер. - Что такого рода заведению в нашем городе больше места нет. Акты вандализма над трупами величайшей рок-звезды и посмертного достояния нашего города Джимми Паники на Кладбище Железных монет, совершенные запрещенной на территории США сектой сатанистов-магов Вуду, уронили тень на все их сообщество, как признанное Америкой, так и подпольное».
Энтони его любовник не пожелал ничего не объяснять, по этой причине бывший черный священник «Церкви Сатаны НОЛА» теперь был вынужден узнавать подробности собственного краха из телевизора, уже во второй раз. «Даже про Вильгельма Лихта не упомянули, - разочарованно подумал про себя вампир. – Йори бы это не понравилось». Но позже, Феррейн-младший испытал удивительное облегчения, ведь умалчивая о Лихте, власти не станут ворошить прошлое, и дела с ним связанные. Энтони, как невольного соучастника тех самых актов вандализма, такой расклад вполне устраивал. Не хватало еще ко всем остальным бедам за решетку загреметь.
Дверь в кабинет Льюиса Пендрагона теперь была постоянно закрыта, а у входа стояли два амбала в худи, с устрашающими с пентаграммами на груди, а внутри слышался смех Пендрагона и шутки новичка, который невыносимым образом пах псиной. Общаться с Энтони и выходить с ним на контакт Джексон Стайл, или как его нарек Пендрагон, Джексон Саттана, не собирался, и во взгляде его, по непонятной Энтони причине, читалось превосходство. Либо это было потому, что сам Энтони в последнее время сильно сдал позиции и перестал быть «суперстаром», либо это была магия близости Льюиса Пендорагона. Этот мужчина, с угольно-черными глазами, источал уверенность в себе, и аура, исходившая от него, распространялась на всех, кто был подле.
Еще издалека Энтони услышал запах Йори: отталкивающий - волка, и манящий аромат старой крови. Хмурая волчица принесла вампиру кофе из «Starbucks». После инцидента с молодым вампиром на кладбище Святого Луи, девушка не знала, куда ей еще податься, и ей ничего не оставалось, кроме как отправиться к Феррейну-младшему. Между ними установилась какая-то не то дружеская связь, не то связь обреченных на одиночество, непонятых этим жестоким миром созданий. А, возможно, их объединяла любовь и ностальгия по Кристофу Риддлу – эти двое сами толком не понимали, в чем была причина их тяги друг к другу. Волчица мокла под проливным дождем, не решаясь вновь нарушить границы владения вампира, и, словно послушная собаченка, сидела на крыльце, в ожидании Энтони. Тот, вернувшись из бывшей Черной Церкви, заботливо накинул девушке на голову свою кожаную куртку, проводил в дом, укутал в теплый плед и напоил своей кровью – запасов крови у вампира в тот день не оказалось. За все время пребывания у Энтони, они и парой слов не обмолвились, но им было достаточно просто быть рядом с кем-то.
«Ну и ну, ты чего так долго! Только за смертью посылать» - Энтони наклонился, чтобы потрепать подругу по волосам, но Йори отклонилась от него подальше. Хозяин дома потянулся было за пакетом с выпечкой, но девушка, злобно зыркнув на вампира, быстро запихала себе в рот оба круассана, и, не пережевав хлеб толком, натужно проглотила еду. «За твоей смертью, если только. – злобно отмахнулась волчица. – Где твоя иголка, в яйце?». Вампир понял, что подруга не в настроении, и дал ей сделать затяжной глоток из высокого бумажного стаканчика бело-зеленого цвета. Волосы Йори неаккуратными патлами торчали из-под капюшона, и она закурила золотые «Мальборо Лайтс», словно всегда так и делала. «Я избила вампира, - мрачно сказала девушка. – И по ходу, это был сын или племянник, хрен их разберет, моего Кристофа».
«Как это?» - не устояв на ногах от новостей, Энтони неуклюже уселся на стул. «Имя Дэни Риддл тебе о чем-то говорит?» - исподлобья взглянула на вампира волчица. «Не может этого быть! – отрицательно покачал головой Энтони. – Это совпадение, и чертовски плохое, при том!». «Совпадение, что я нашла этого придурка спящим на могиле Кристофа? – вопросила Йори с сарказмом. – На реальной могиле». «Зачем ты вообще туда пошла?» - вопросил Энтони. «Я следила за Джексоном» - нехотя ответила Йори, и ее практически прекрасное лицо залилось краской стыда. Девушка подставила ногу в черно-белом «Найке» на стул, и обняла ее по-сиротски. Энтони невольно залюбовался, какие у Йори были длинные и красивые ноги, черные спортивные леггинсы только подчеркивали их стройность.
«Так ты нашла оборотня?» - вопросил Энтони с нажимом, наклоняясь к девушке. «Вот он! – с этими словами девушка передала мужчине его айфон с фото парня в черном худи. Это был новый питомец Ала Пендрагона. «Ты забрала у него пушку?» - внимательно взглянув на девушку, вопросил вампир. «Стала бы я тебе показываться на глаза, если бы да!» - фыркнула обиженно Йори. Энтони в ярости схватил брюнетку за плечо и встряхнул. Голубые газа Йори стали размером с блюдца от страха. «Я с тобой не в игры играю, волчица! – зло зашипел Энтони. – Ты забрала пушку у Джексона?». Чеканя каждое слово, сам себе удивляясь, каким-то не своим голосом допрашивал девушку вампир. «Пусти меня, козлина. – прохрипела от боли Йори в ответ. – Иначе снова вцеплюсь тебе в горло, на этот раз». «Никому нельзя ничего доверить. – злобно прошипел в ответ вампир. – Все приходится делать самому».
1 – (нем.) – Я – чужестранец
2 – (нем.) – Черт побери!
3 – герой древнегреческой легенды
Часть четвертая Дети 666
«Evil» по-прежнему — «Live» наизнанку, и коль скоро мы будем злыми, мы будем жить» (с) 1
Глава первая The Deadmen tell tales 2
«И что это за культ такой? Серьезно, в мантиях гоняете по улицам?» - с интересом вопросил Дэни. Вампир сидел напротив своего нового знакомого Джексона Саттаны, и уже полчаса внимательно слушал восторженные повествования парня о том, что он правая рука главы местной секты сатанистов, Льюиса Пендрагона. Несмотря на время ланча дайнер еще не был забит клерками, спешившими перехватить свой первый, но не последний кофе; тайными любовниками, стыдливо прячущими глаза от внимательных взглядов официантов.
Двоих парней можно было спутать с готами, но сами они, если бы узнали, как их за глаза окрестили не выспавшаяся старая официантка и толстый повар, то наверняка рассмеялись бы. Один, повыше и очевидно старше, блондин, с убранными в хвост волосами, воодушевленно что-то рассказывал своему младшему товарищу. Второй, голубоглазый, с черными, как смоль, волосами, будто немного сонно и заторможенно кивал в ответ, то и дело поправляя бело-красную клетчатую занавеску на окне, всячески стараясь избегать солнечных лучей. Парень был такой бледный, что могло показаться, что его кожа будто светится изнутри. С такой кожей даже единственный солнечный луч мог бы убить. На парне были надеты черные солнечные очки, а свитер в фиолетовую и черную полоски, не по размеру, болтался на тощих плечах. Второй был без очков, в черном балахоне, с устрашающего вида мордой козла белой краской на груди. Вначале, работникам закусочной эти парни показались забавной парочкой, но, по мере того как воздух в помещении сгущался, все веселье пропало; и явилось ощущение, что гостеприимно открыть дверь дайнера этим двоим было большой ошибкой. Хоть высокий и заплатил вперед, беспокоиться о деньгах было нечего, но что такое деньги в сравнении с собственной жизнью?
Новый знакомый по имени Джекс с яростным рвением уплетал буpгер от шефа, а Дэни грустно крутил соломинкой в наполовину пустом стеклянном стакане с колой. Стейк с кровью в этой закусочной не подавали. Его глаза за стеклами отцовских «Ray Ban» бегали, словно у сумасшедшего, мучаемого бессонницей человека. Очки Дэни надел, чтобы скрыть следы побоев от психички Йорген Вульф, как он теперь узнал у своего нового друга. Они заживали крайне медленно, что удивляло чистокровного вампира. Джекс поведал вампиру о том, что Йори имеет проблемы с гневом, и любое упоминание о ее покойном любовнике губительно сказывается на ее психике и самоконтроле. Дэни был голоден, и от этого, сам становился немного психом. Вампир жадно смотрел на пульсирующую вену на шее пожилой официантки, но моральные принципы не давали ему права поступить по-скотски с несчастной женщиной. Он не считал, что жизнь кролика менее ценна, чем человеческая, и поэтому каждое его убийство живого существа сопровождалось тяжёлым сердцем и мантрами «прости меня, пожалуйста, брат меньший, я не виноват в том, что я урод».
«Этот мужик, Бист, прикинь, умудрился, как по щелчку пальцев, вытащить меня из тюрьмы! И более того, он заставил луну идти вспять» - на этом моменте Джекс вдруг запнулся, понимая, что сболтнул лишнего. Но мальчик напротив внезапно весь обратился вслух. Он округлил в изумлении свои голубые глаза и вытаращился на Джекса, будто тот разом умер и стал призраком. «Луну повернул вспять? - с недоверием вопросил Дэни. - Это невозможно!». «Откуда ты знаешь о Луне? - недоверчиво вопросил блондин. - Ты не волк, чувак, ты - вампир. Лунное проклятье - только моя головная боль». «У меня был друг оборотень, вы с ним пахнете одинаково» - улыбка закралась в уголках губ Дэни. Джекс недовольно скривился: «Попрошу без намеков!». «Чак-оборотень любил повторять «Если луна повернется вспять, стану я человеком опять», это типа шутка такая, присказка. Как у людей про рака и гору.» «Когда рак на горе свистнет?» - переспросил оборотень. «Ага. Это же означает, никогда, верно?» - вопросил Дэни. «Именно так, чувак, но в моем случае, видишь, все же чертов рак свистнул!» - радостно засмеялся Джекс.
Позади Джекса висел плазменный телевизор, и, по началу, там крутили какое-то грязное шоу про девчонок, что живут в одном доме, и всячески стараются насолить своим соседкам, а потом вдруг включили на новости. Звук был приглушен, но Дэни явственно расслышал фамилию «Леннонкайнен». «Что там по телеку?» - вопросил Дэни, став, если это вообще возможно, еще бледнее, чем был. Джекс нехотя повернулся к экрану зомбо-ящика, как он его называл, и озвучил новости: «Какая-то тетка покончила с собой. Жена рокера какого-то, Лено-что-то там». «Леннонкайнен, - ответил мрачно Дэни, когда на весь весь экран появилось улыбающееся лицо его матери. - Вилена Леннонкайнен». Вампиру вмиг стало трудно дышать, белые точки - грань обморока, будто отряд моли, застилаи глаза. «Эй, Дэнс, ты чего?» - обеспокоено вопросил Джекс, взглянув в испуганное лицо друга. «Он ее убил! - прошептал Дэни одними губами. - Этот чертов садист убил ее». «Ты о чем вообще? - переспросил Джекс, переводя взгляд с телевизора на друга. - Ты что, знаешь эту тетку?». «Н-нет» - сбивчивым голосом, еле сдерживая рыдания, прошептал вампир. «А чего побелел, как поганка?» - с сомнением в голосе вопросил оборотень. «Не люблю мертвецов!» - с деланной беспечностью в голосе ответил Дэни, чтобы успокоить бдительность друга. «Ты? - заржал Джекс. - Ты сам мертвец, да еще и на кладбище живешь». «Это другое!» - зарделся Дэни, обидчиво вскинув подбородок, точно так же как делала мать в его годы. «Конечно-конечно. - примирительно поднял вверх руки Джекс. - Можешь и дальше мне не доверять».
«Дело не в этом! - воскликнул Дэни, и посмотрел на друга своими наивными голубыми глазами. - Я просто не хочу больше все это вспоминать». Джекс понимающе кивнул: «Я тоже много чего хотел бы забыть». Дэни сглотнул комок слез, что скопились в горле за время этого разговора. В голове вампира закралась безумная идея. Он должен отомстить за убийство его матери. Он должен убить отца, любыми способами. Ненависть захлестнула парня, и он сжал кулаки. Не мигая, Дэни смотрел в экран телевизора перед собой, на котором то и дело мелькало ненавистное ему лицо Йорке Леннонкайнена. «Бьюсь об заклад, что это твои родственники» - бросил, будто в никуда Джекс, вырвав друга из пучины гнева. «С чего ты взял?» - отрешенно переспросил Дэни. «Вы, вампиры, все друг другу родственники!». Молодому вампиру не чем было крыть эту карту честности. Джекс, будучи смышленым волком, тут же догадался, что попал в точку. «Даниэль Леннонкайнен, значит? - мрачно вопросил Джекс, догадавшись. - Какого хрена, бро? Зачем ты соврал? Йори тебе ни за что, ни про что накостыляла, получается?». «Я решил начать новую жизнь. - заискивающе улыбнулся Дэни, надеясь, что друг не психанет и бросит его одного в дайнере. – А кто такой этот ваш Кристоф Риддл, я вообще не в курсе». «И это круто, чувак! – кивнул Джекс, удовлетворенный внезапной честностью нового друга. – Не забудь только в следующей раз Йори это повторить, во избежании очередных побоев».
Когда Джекс, наконец, справился со своим бургером и колой, он пригласил Дэни пожить у него. Молодой вампир очень удивился, что у оборотня был свой дом в городе вампиров, однако, Джекс объяснил, что дом этот принадлежит не ему, а Пендрагону, а тот был уважаемым членом местного сообщества, так что все проблемы с жильем были решены. Дом Джекса располагался не на окраине Нового Орлеана, где земли не считались вампирскими. Дэни с радостью принял приглашение нового друга погостить, о горячем душе и чистой одежде, проживая на кладбище, можно было только мечтать. «Но у меня нет денег» - мрачно выдал Дэни. «Не парься, - самоуверенно заявил Джекс. – У меня полно, представь, что я, типа, богатого родственничка в лотерее выиграл». К великой радости работников дайнера, двое неформалов наконец покинули их заведение. Дышать сразу стало легче, а гнетущая атмосфера скорой смерти в миг испарилась.
***
Кофе вкусно дымился в чашках двоих мужчин за столом. Джонатан Сейнт закурил вишневую сигариллу, а его бледный гость достал последнюю сигарету из пачки «Кент 4». «Последнюю даже коп не берет» - посмеиваясь заметил племяннику могильщик. «О, мне можно, я еще хуже!» - ответил в унисон дядюшке Эшрон Манссон. «Простите, а Вы не родственник тому Мэнсону?» - обратился с вопросом немец Адольф из прихожей, внимательно присматриваясь, к светловолосому парню за столом. Волосы на голове Гитлера шевелились, словно у него была высокая температура, и он совершенно не понимал, откуда могло взяться в нем это чувство, что он точно знаком с молодым человеком перед ним. И более того, совершенно необоснованно, испытывает к тому глубочайшее чувство отвращения, впрочем, как и к его мерзкому коту. «Черт бы побрал эту адскую амнезию!» - раздраженно подумал про себя немец. Ему крайне не нравилось чувствовать себя идиотом.
«Какому именно, сектанту или музыканту?» - вопросил с усмешкой Сейнт. «Ионах, я прошу тебя, не стоит так шутить!» - шутливо прикрикнул на дядюшку парень, хлопнув ладонью с длинными пальцами по столу. И быстро ответил немцу: «Нет, что вы! Первый, слишком гадким дедом сделался, сладу нет. А второй - еще жив, долгих лет». Двое родственников засмеялись, словно шутка и правда была хорошей, но Адольф не разделил их веселья, и в его воспаленном переходом из Преисподней в человеческий мир мозгу, закралась мысль, что его выставляют дураком. «Вы что же, знаете его лично? – с подозрением вопросил Адольф. – Чарльз же почил с миром?». «Мне ли не знать, - хмыкнул на это Эшрон, и выразительно посмотрел на своего дядюшку. – Я работаю с мертвецами». «С мертвецами?» - удивленно переспросил Адольф. «К несчастью, Эшрон учится на криминалиста. – подсказал Сейнт замявшемуся было племяннику. – Серийники и маньяки - его страсть». Быть дураком на всеобщее обозрение немец считал ниже своего достоинства, и чтобы сохранить оное, Адольф Гитлер, в миру Эдди Даркл, решил удалиться в свою комнату.
«Иди-иди, - подстегнул хозяин своего сожителя. – И животное забери – Локи теперь твоя забота». С этими словами Сейнт поднялся со стула, ароматизированная черная сигарилла все еще дымилась в его зубах, и бесцеремонно поднял за шкирку спящего кота с колен Эшрона. Локи недовольно взвизгнул, но узрев суровое лицо могильщика перед собой, благоразумно решил не раздувать их мухи слона, быстро прекратив истерику. Хозяин Бюро ритуальных услуг, удовлетворенный таким итогом, передал ошарашенному немцу болтающегося, словно марионетка, лысого кота в личное пользование. Адольф, без особого на то желания, принял бледное существо и, по инерции, прижал к груди. Кот был теплый, словно пирог из печки. Локи недовольно заворочался на руках немца, пошипел для проформы, но Адольф держал его крепкой хваткой, и кот беспомощно обвис своими длинными лапами вниз, ожидая своей участи. Мужчина откланялся и, вместе с лысым созданием на руках, ушел к себе, ругаясь в усы на немецком.
Харон Мэнсон с непониманием уставился на Джонатана Сейнта. «Это что, хренов Гитлер у тебя живет?» - вопросил блондин с львиной долей неприязни. Сейнт закатил глаза к потолку, словно эта тема были избита и приносила ему физические страдания. «Это долгая история, мальчик мой, - ответил мягко, словно и правда говорил с племянником, могильщик. – У меня тут еще Вестники Апокалипсиса, и какой-то высокопоставленный апостол». Харон усмехнулся и покачал головой: «Ты полон сюрпризов, Ионах». «Кстати о сюрпризах, - будто ненароком вспомнил Джонатан Сейнт. - У меня для тебя есть подарок». С этими словами вампир вытащил из-за пазухи бумажный сверток. Он положил его в протянутую Хароном руку. На свертке четко читались кровавые отпечатки. «Что это?» – ошарашено вопросил Харон, и развернул бумагу. Руки блондина задрожали, когда он понял, что перед ним прощальное письмо самоубийцы, окропленное кровью мертвеца. Внутри этого свертка лежал еще более пугаюший предмет. «Кусок твоей бошки! – подсказал могильщик с улыбкой, очевидно, довольный произведенным на гостя эффектом. – Не благодари!». «Охренеть! – выдохнул Харон, и его глаза стали похожи на блюдца от удивления. - Где ты это взял?». Трясущейся рукой Харон взял кусочек черепной кости в руки. «Купил на аукционе за 3,5 миллиона долларов, - ухмылка не покидала лица Джонатана Сейнта. - Для тебя ведь это важно, правда?».
«У меня нет слов! – честно признался бледный гость, сжимая в ладони собственную черепную кость, словно самое дорогое сокровище. – Откуда деньги?». «Скажем так, Третий Рейх извинился перед тобой за все причиненные неудобства, - с этими словами Сейнт еле заметно кивнул в ту сторону, куда пять минут назад удалился Гитлер. – Сам того не ведая». «То есть, он не в курсе? – легкая улыбка тронула лицо Эшрона. – Что ты служил на благо Германии с 40-х». «Нет, - отрицательно покачал головой Сейнт. - И я хотел бы, чтобы наше с ним общее мрачное военное прошлое осталось в секрете, будь так любезен». «И когда ты думаешь рассказать Адольфу, что потратил его деньги?» - с хитрой улыбкой в уголках губ, вопросил Эшрон. «Вообще не думаю! – улыбнулся в ответ Сейнт. – Это их рента, за простой, и за бесконечный кофе из «Старбакс». Мне это, между прочим, в копеечку влетает». «Могу себе представить. Мне однажды пришлось устроиться туда на работу, чтобы счета оплачивать, - фыркнул бледный гость, и тут же быстро добавил. - За меня не волнуйся – я могила, ты можешь мне доверять!». «Увы, я могу доверять только тем, кто в могиле. – печальным голосом заявил Джонатан Сейнт, но подумав немного, добавил. - И посколько ты, по официальным данным, скорее мертв, чем жив, я принимаю твое обещание».
«Кстати, об обещаниях, - заговорил будто невзначай Харон. - Один красноволосый ангел передавал привет. У тебя перед ним должок, говорит, по долгу дружбы». «Я похоронил его за бесплатно, - проворчал на это Сейнт. - Все долги уплачены». «Отнюдь, дорогой дядюшка. – сказал Харон, и его разноцветные глаза холодным взглядом встретились с голубыми глазами пожилого вампира. - Его сын пребывает в не самом лучшем состоянии, как мне сказали. Преосвященство попросил помочь». Сейнт мрачно вздохнул и посетовал: «Покоя мне нет от этого чертового святоши!». «Ты какого именно имеешь ввиду?» - пошутил племянник, и в глазах его заиграли веселые огоньки. «Обоих! - неодобрительно покачал головой дядюшка. - Приличный же вампир был при жизни, а теперь - такое себе». «Пути Волдо неисповедимы, тебе ли не знать» - индифферентно пожал плечами Харон. «Боюсь, - внезапно добавил Сейнт. – Я не смогу помочь Энтони Феррейну, а вот ты – запросто». «Я? – удивленно воззрился на собеседника, тот кого называли Эшрон Манссон. – Ты меня с кем-то путаешь». «Брось, мальчик мой. – усмехнулся уголками губ могильщик. – В тебе талантов ровно столько, сколько и грязи». Харон понимающе хмыкнул и поинтересовался: «И что я должен сделать?». «Обратить луну вспять» - нараспев проговорил Сейнт. «Это невозможно!» - категорически заявил на это Эшрон. «Ты – Демон Времени. – суровым голосом объявил Джонатан Сейнт. – Найдешь способ!». Харон недовольно повел плечами, но спорить с дядюшкой не стал.
«Мне это больше не нужно! - с этими словами Харон Мэнсон, наконец, взял себя в руки, и передал окровавленный сверток, который все это время держал в руках, словно сокровище, обратно могильщику. – Оставим прошлое в прошлом». Но Сейнт не протянул руки забрать у племянника свое жуткое приобретение. Вампир крестом сложил руки на груди и внимательно посмотрел на гостя. «Я не считаю уместным, чтобы плоть Демона Ада попала не в те руки. Всякое случается в этом мире, знаешь ли» - сурово заметил хозяин Бюро ритуальных услуг. «Такого для меня еще никто не делал!» - с трудом выдавил из себя подобие благодарности бледный демон. «Потому что ты всегда выбираешь в друзья не тех типов! - улыбнулась уголками губ вампир. – А теперь, проваливай поскорее, мне еще этих, чудесным образом оживших, мертвецов кормить». Харон понимающе усмехнулся, у воскресших покойников всегда зверский аппетит, подхватил с пола свой черный походный рюкзак с нашивками скандинавских блэк-метал групп и вышел из Бюро ритуальных услуг не прощаясь. Это не было моветоном, ведь прощание означает хоть толику возможности никогда больше не встретится. Но такая роскошь никогда не коснется Сейнта и Эшрона. Для них встречи были неизбежны, до скончания времен.
***
Внезапный стук в дверь отвлек Йори и Энтони от ожесточенной беседы. Энтони услышал гостя еще на подходе, когда черно-белые кеды того протопали, с характерным звуком новой резины, по гравийной дорожке. Походка человека была вампиру совершенно незнакома. Словно бы ее обладатель был не очень-то уверен в себе и в мире вокруг, а уж стук, извиняющийся за беспокойство в два одиночных удара, удивил Феррейна-младшего еще больше. Девушка подозрительно навострила уши, словно уже была волчицей, а не человеком. Кивком головы она спросила Энтони, мол, кого еще нелегкая принесла. Хозяин дома недоуменно пожал плечами в ответ и настороженно прошел к двери. Вампир распахнул входную дверь, и удивленно воззрился на незнакомца, представшего перед его глазами. Это был тот светловолосый парень, с фотографии в старой рамке, что стояла в прихожей Джонатана Сейнта. Энтони силился вспомнить имя, которое называл ему могильщик, но тщетно. Гость был одет в черное худи с белыми непонятными надписями на груди и в черные узкие джинсы. За спиной его, на одном плече, болтался рюкзак с нашивками, и парень белозубо улыбался хозяину дома. «Меня зовут Эшрон Манссон, - представился незнакомец приятным голосом, на вид ему было лет двадцать, не больше. – Меня прислал к Вам Джонатан Сейнт».
Энтони с интересом разглядывал гостя, высокого сереброволосого худого молодого человека, с колечком пирсинга в правом ухе. Длинные волосы Эшрона были убраны в хвост за спиной. Бледная кожа, тонкие губы, аккуратный нос, и сногсшибательные разноцветные глаза, словно перед Энтони стояла реинкарнация молодого Дэвида Боуи. «Вы можете звать меня Эш, - добавил молодой человек. – Дядюшка сказал мне, что Вы нуждаетесь в моей помощи». Хозяин дома уловил некий скандинавский акцент в английской речи гостя, такой был Йорке Леннонкайнена и его придурка-братца, Ессе. «Разрешите мне войти, - дружелюбно окинул взглядом Феррейна-младшего гость. – Или я могу начать колдовать прямо с порога? Как Вам будет угодно, на самом деле». Какие мысли поселил в голове Энтони Феррейна его визитер, испугали даже самого вампира. В его обитель вселенского одиночества своими ногами явился живой человек, и, к тому же, красивый, словно райский херувим. «Д-да, - сбивчивым от чувств голосом проговорил хозяин дома, и, наконец, посторонился, пропуская Эшрона Манссона вперед. – Располагайтесь». Йори Вульф маячила в кухне, и, с интересом выглядывая из-за полуоткрытой двери, разглядывала бледного гостя. Эшрон, заметив ее, поднял ладонь с черным маникюром, и дружелюбно помахал ей. Волчица только фыркнула, и демонстративно отвернулась. Эш недоуменно пожал плечами, и последовал за Феррейном-младшим, который, по-хозяйски, повел незваного гостя в подвал.
«Как же Вас так угораздило, мистер Феррейн? – удивленно присвистнул гость, когда вампир размотал свою повязку на руке и показал парню свою калечную конечность. – Волки – самый поганый народец, Вы же помните Фернрира, сына Локи из скандинавской мифологии?
Сидела старуха
в Железном Лесу
и породила там
Фенрира род;
из этого рода
станет один
мерзостный тролль
похитителем солнца.
Будет он грызть
трупы людей,
кровью зальет
жилище богов;
солнце померкнет
в летнюю пору,
бури взъярятся —
довольно ли вам этого?2» - нараспев процитировал древний текст Эшрон Манссон.
«Йори Вульф – моя подруга» – попытался было защитить честь девушки Энтони. «Похоже, Вы тоже не умеете выбирать друзей, ровно, как и я» - с неприятной ухмылкой ответил на это гость. Ухмылка совершенно не подходила прекрасному лицу Эшрона, словно уродливая маска, на миг, явилась перед вампиром. Из своего походного рюкзака племянник Джонатана Сейнта достал кожаный антикварный несессер, и Энтони, про себя, удивился: такие чемоданчики носили при себе врачи девятнадцатого века. Современные медработники любили более функциональные сумки из полиуретана, легкие и вместительные. Но его гость был явно приверженцем традиций, хотя это никак не выражалось в его неформальном внешнем виде. Эшрон Манссон достал из несессера шприц и ампулы. Без особых усилий, руками, без ножа, вскрыл крышку. Запустил иглу шприца в резиновую крышку ампулы, аккуратно набрал жидкость, сделал три щелчка по емкости шприца и выжидательно посмотрел на хозяина дома. «Зачем это?» - подозрительно вопросил Феррейн-младший. «Вы же не хотите испытывать боль» - подсказал гость. «Я – вампир, мне эти ваши обезболивающие не нужны» - сердито отмахнулся от сердобольного патологоанатома Энтони. «Я не колдую на живую, мистер Феррейн. – отрицательно покачал головой гость, и аккуратно взял вампира за раненную конечность. – Вам сразу станет легче». Энтони сдался на волю разноцветным глазам гостя, и тот, с легкостью, словно делал эту процедуру ежедневно, ввел обезболивающее под кожу руки Феррейна-младшего.
«Нужно подождать пять минут, чтобы рука онемела, - объяснил Эшрон. – Если Вы хотите меня о чем-то расспросить – сейчас самое время». С этими словами, блондин, не спросив разрешения, достал из бокового кармана рюкзака пачку сигарет «Кент 4» и закурил. Энтони жестом попросил одну, и гость, с добродушной улыбкой, передал хозяину дома всю пачку. Энтони закурил, все еще не отводя взгляда от прекрасного лица гостя. Никаких общих черт с его дядюшкой Сейнтом вампир во внешности молодого человека не заметил. Сейнт был похож на старую больную птицу, отнюдь не на цветущего здоровьем скандинавского «бога». «Скажи, у вас в семье все любят возиться с трупами?» - с вампирской ухмылкой вопросил Энтони, наглым образом положив, будто невзначай, свою руку на колено Эшрона. «Кто-то же должен это делать» - ничуть не смутившись, пожал плечами в ответ блондин. Руку вампира он не убрал, и похоже, вообще не обратил внимания на то, что Энтони явно был им увлечен.
Докурив до фильтра, Эшрон затушил бычок о подошву кеда, и, без предупреждающего слова, выпрямился в полный рост, возвысившись над Энтони, потом он наклонился над стулом вампира, и, почти касаясь лба хозяина дома, посмотрел тому прямо в глаза. Руки Эшрона опустились на плечи Энтони. Через секунду, парень отшатнулся от вампира, как прокаженный. «Преисподняя меня побери! – ругнулся Эшрон, разом став Хароном, даже лицо демона потеряло лоск и молодость, но только лишь на миг, до тех пор, пока гость не взял себя в руки. – Ты был в Аду?». «Всего один момент, не больше» - словно это решительно не имело никакого значения, ответил Феррейн-младший. «Как так получилось?» - с искренним интересом спросил Эшрон, и за все время их знакомства, Энтони с удовольствием осознал, что все-таки смог произвести впечатления на молодого красавчика. «Я встречался с Древним Духом. - с самовлюбленной ухмылочкой ответил Энтони, гордый собой. – В романтическом смысле». «Бист на земле?» - не поверил ушам своим бледный гость. «Ты мне не веришь?» - кокетливо переспросил Феррейн-младший. «Офонареть можно!» - со знанием дела присвистнул Эшрон.
Колдун внезапно заторопился, он, не заботясь об удобствах пациента-вампира, быстро схватил калечную руку Энтони левой рукой, а правой взмахнул вверх, сделав едва заметные человеческому глазу пассы руками. Из-под пальцев Эшрона явилось оранжевое свечение, словно они горели адским пламенем. Энтони вздрогнул, вампир уже видел точно такое же свечение, и оно исходило подружки Арзи – Кристы. Эшрон Манссон провел огненной рукой по запястью Энтони Феррейна вверх и вниз, губы гостя шевелились, но не производили ни единого звука. Глаза Эшрона горели красным, словно он и сам побывал в Преисподней. Только лишь на духовном уровне, Энтони смог понять, что шепчут губы прекрасного создания перед ним:
«Время стираю,
В прах обращаю.
Жизнь вечную
Платой забираю».3
Гость отпустил руку вампира, и та, за секунды, стала выглядеть почти нормальной. На глазах Энтони, рана затягивалась, и кожа вновь превращалась из травмированной красной в здоровую бледную. «Ты можешь творить некромагию?» - в полном шоке вопросил Энтони Эшрона. «Я могу все. – без тени улыбки на лице гордо заявил блондин. – А ты скоро умрешь, советую задуматься не о хорошем трахе, а о подробном завещании». Дружелюбие гостя как рукой сняло, и тот, мрачный и молчаливый, закинув рюкзак на плечо, второпях покинул жилище вампира, не прощаясь. Энтони Феррейн, поднявшись из подвала, смотрел через распахнутую входную дверь на удаляющуюся спину Эшрона Манссона. «Что это был за хрен?» - недовольно вопросила Йори, и тут же ахнула, лишь взглянув на чудесным образом зажившую руку Энтони. «Он что, колдун какой-то?» - благоговейным шепотом, вопросила девушка, нежно погладив свежую кожу руки Феррейна-младшего. «Я думаю, что этот мальчик – Демон Ада. – честно признался Энтони. – Я такую магию видел лишь однажды, и это, чуть было, не стоило мне жизни». «Думаю, ты прав. – внезапно согласилась с Энтони волчица. – Он мне не понравился: воняет, как мумия Древнего Египта».
1 – из книги Бартон Бланш «Тайная жизнь сатаниста»
2 – «Старшая Эдда», прорицание Вёльвы
3 – стихи К.Паники
Глава вторая Portrait in Silver 1
Видавший виды черный пикап Джекса остановился на гравийной подъездной дорожке. На кованном заборе был изображен герб, змея и кубок, с витиеватой буквой «R» на чаше. Буква показалась Дэни странно знакомой, и он удивленно охнул, когда узнал ее, это была такая ж «Р», как на могиле Кристофа Риддла, человека, чье имя он, без спроса, присвоил себе. На окраине Нового Орлеана, как в ужастике Роба Зомби, в таком доме точно должна была быть припрятана тысяча трупов, проживал новый знакомый Дэни Риддла – Джексон Саттана. Фамилия светловолосого парня явно была придумана на ходу, и ее хозяин вряд ли раздумывал над ней очень долго, но не ему, Дэни, было об этом судить. Его собственная была выгравирована на чужом надгробии, и уже принесла Дэни не мало проблем. Старый дом, трещал по швам и нуждался в капитальном ремонте, но был всяко лучше его склепа, с протекающей в дождливую погоду крышей.
Тяжелые солдатские ботинки оборотня и кроссовки вампира протопали по скрипучим ступенькам, и двое оказались на крыльце особняка. Там должен был бы стоять столик и плетеные стулья для утреннего кофе, но вместо них парней встретил покосившийся на один бок старый гроб. Дэни удивленно взглянул на друга, но тот пожал плечам и буркнул себе под нос что-то в стиле: «Это тут стояло до меня. Хочешь – будет твоей кроватью». Дэни этого не хотел, предпочитая неуютному деревянному ящику, мягкую человеческую кровать. «Можно мне спать на диване?» - попросил Дэни умоляющим голосом, зависнув на пороге, в нерешительности. «Валяй, - обернулся уже изнутри дома хозяин Джекс, с ухмылкой на губах. – Но, если передумаешь, мой гроб – твой гроб, как говорится». Дэни закатил глаза к потолку, его друг был все еще немного зол на молодого вампира, и это бесило его. Но вампир все-таки переступил порог дома нового друга. Внутри особняк был такой же, как и снаружи: пыльный и без ремонта. Чем-то это жилище напомнило парню Бюро ритуальных услуг его деда, но там, хотя бы, было прибрано, и чувствовалась жизнь. Этот же, был всего лишь каркасом, без души.
Вокруг пахло гниющими досками, и почему-то, цветущей водой реки. Видимо, она было где-то неподалеку. «Как давно ты тут живешь?» - вопросил Дэни, подняв голову и осмотрев лысый остов некогда богатой люстры. Вампир представил, как в этих стенах, выкрашенных в изумрудно-зеленый, танцевали господа и дамы на приемах хозяев. Парню показалось печальным, что дом так запустили, словно предали, хотя, в былые времена, он служил своим хозяевам верой и правдой. В радости и горести, болезни, и бедности, которую, увы, жилище не смогло перенести. «Неделю, - ответил Джекс откуда-то из глубины дома, по запаху кофе, из кухни. – Около того. Раньше тут жил сам Пендрагон, а до него – богатая семья. Вроде как, Пендрагон им какой-то дальний родственник». Дэни прошел на голос друга, и действительно оказался на кухне. Джекс достал две банки пива из холодильника, и хлопотал за столом, нарезая сэндвичи. «Готовить я не умею, чувак, - посетовал Джекс. – Я, типа, только начал жить один». Вампир понимающе кивнул, и добавил: «Я тоже!». Джекс уселся перед Дэни, и как-то по-животному, начал жевать свой бутерброд. Вампиру, по понятным причинам, перекусить он не предложил. Гость щелкнул ключиком на жестяной банке «Blue Ribbon», и начал жадно пить холодную жидкость. «Ну, хоть бухаешь, и то хорошо!» - радостно чокнулся с вампиром оборотень, поддержав товарища хорошим глотком пива.
«Ты располагайся тут, Дэнс. – гостеприимно заявил Джекс после еды. - Барахло можешь бросить наверху, в спальне второго этажа. Там и упади утром». Дэни с благодарностью клыкасто улыбнулся новыму другу, тот заботливо запомнил, что вампиры спят днем. «Не знаю, моются ли вампиры, - со смехом в голосе, заявил вдруг Джекс. – Но тебе очень советую – воняешь знатно!». Улыбка сползла с лица молодого вампира, и тот начал принюхиваться к себе: кровь, пот и кладбище - не лучший аромат в гостях, можно сказать, даже знак неуважения к такому старинному особняку.
***
«Эй, давай быстрее!» - слышались где-то вдалеке голоса парней-сатанистов. «Счас, пентуху нарисую!» - крикнул им нервно Джекcон Саттана, баллончиком с красной краской параллельно рисуя на стене местной католической церкви сатанинский знак. «Гори в Аду!» - зло выругался он, и, расстегнув ширинку, оборотень отлил на церковную ограду. «Сомневаюсь, что аммиак способен вызвать такую реакцию» - с явной усмешкой в голосе проговорил кто-то за спиной парня. Парень принюхался, запах мужчины был на удивление знаком, и обернулся. Недалеко от входа в церковь, облокотившись о каменный выступ в ограде, стоял вампир в тенях ночи. «Вот если бы ты бензином полил. - дал совет внезапный знакомец. – Это что, у тебя задание такое, от Льюиса Пендрагона, богохульник?». «Черт!» - быстро застегивая ширинку, ругнулся Джекс. «Помнишь меня? Я – Энтони Феррейн, черный священник нашей, уже бывшей, сатанинской церкви» - продолжал вампир, медленно вплывая в круг света от уличного желтого фонаря. Знакомец был одет в черные брюки «All Saints» из матовой кожи, и такую же матовую косуху поверх черной футболки с V-вырезом. Под кожаной курткой на шее вампира болтался серебряный католический крест.
Феррейн посмотрел на кривую, красную, с подтеками от неаккуратного использования пульверизатора баллончика, перевернутую кверху двумя лучами звезду. «Ты бы еще сверху имя свое приписал: Джероми или Джейкоб. Чтобы все тебя считали самим Сатаной» - усмехнулся вампир. «Саттана! - ответил гордо Джекс. – Меня зовут Саттана!». «Вранье! - клыкасто осклабился Энтони. – Тебя зовут Джексон Стайлз, и ты хранишь кое-что, что принадлежит мне! Узнаешь?». С этими словами вампир сунул в лицо Джекса экран айфона. Джекс удивленно рассматривал фото перед глазами. На нем был изображен золотой револьвер века восемнадцатого, инкрустированный драгоценными камнями: рубинами, изумрудами, бриллиантами. «Вот дерьмо!» - ругнулся про себя оборотень, он смотрел на оружие, не веря глазам своим. «Вижу, тебе знаком этот предмет! – удовлетворенно улыбнулся бывший черный священник, демонстрируя парню свои острые, как бритвы, клыки. - Потрудись объяснить, откуда?». «Я первый раз это вижу!» - стараясь придать голосу как можно больше уверенности, ответил молодой сатанист, собираясь в любую секунду бежать со всех ног от греха подальше. «Не так быстро, парень! – предостерег оборотня Феррейн, и каким-то, совершенно не поддающимся разумному объяснению способом, вдруг оказался за секунду прямо перед носом оборотня. - Нам стоит поговорить об этом, не возражаешь?».
«Я не собираюсь с вами разговаривать» - попытался протестовать парень, но был уже довольно грубо схвачен бывшим священником под руку. «А придется!» - настоял тот, отводя Джекса к машине, которую Феррейн-младший оставил неподалеку. «Шаг влево, шаг вправо – расстрел!» - зло пообещал Энтони на ухо оборотню, который попытался было сбежать. «В каком смысле?» - не понял Джекс, надеясь на чувство юмора вампира рядом с ним. «В прямом!» - спокойно пообещал Феррейн-младший, и парень понял, что тот не шутит. «Как вы узнали обо мне?» - вопросил Джексон на заднем сидении. «Одна рыжеволосая пташка напела» - туманно ответил Энтони, гипнотизируя глазами отражение оборотня в водительском стекле. Джекс дернулся, наклонился к Энтони и грубо затряс его за плечо: «Что ты сделал с Йори, чертов упырь?». Энтони, не оборачиваясь, саданул кулаком прямо в любопытный нос Джекса. Тот, взвыв от боли, повалился на заднее сидение, заливая черные джинсы и пол автомобиля своей алой кровью. «Расслабься, парень. Йорген в порядке. – успокоил оборотня Феррейн-младший. - Твои друзья – мои друзья!». Джекс учащенно дышал и голубыми глазами злобно зыркал на обидчика. А Энтони, как не в чем не бывало вел машину по направлению к Улице Роз.
***
Дом Джекса представлял собой массивный особняк, в два этажа, с обширным подвалом и пристройкой в виде острокрышей башни. Дом знавал лучшие времена, и как только Джекс ушел на работу, вампир пообещал себе исследовать каждый его уголок. Возможно, это было не слишком хорошо по отношению к его новому хозяину, но уж точно – хоть какая-то благодарность Пожилому Дому. Дэни обшарил весь первый этаж, но ничего интереснее суперсовременного дорогого телека и компьютера в спальне Джексона, парень на этом этаже не нашел. Разбросанные вещи, старые газеты и вырезки из журналов, пожелтевшие от старости, о событиях и людях давно минувших дней в современном мире не представляли особой ценности. Дэни, самопровозглашенный Риддл, спустился в подвал, там его ждал сюрприз - винный погреб. Вампиру он показался на удивление похожим на его собственный, в замке Леннонкайненов. Его отец с детства учил мальчика разбираться в винах, и глаза парня округлились, когда среди пыльных бутылок он не нашел ни одной, дешевле тысячи долларов. Пить вино он любил, оно напоминало мальчику кровь, а есть он хотел смертельно. На счастье, именно в подвале мог бы водиться его обед – серые речные крысы, или, если повезет, забредший по случайности в эту глушь, опоссум.
Молодой вампир оставил вино в покое, и отправился на поиски пропитания. К несчастью, подвал был чист от живности, зато заставлен, и от неожиданности Дэни вскрикнул, как девчонка, гробами. Парень совершенно не желал подходить к ним близко, ощущая себя вторженцем в чужую посмертную обитель, но, видимо, это стало его новым жизненным кредо – нарушать посмертный сон покойников своей персоной. Проверить на наличие трупов гробы, вампир, как хороший гость, в благодарность Джексу за гостеприимство, был обязан. Эти усыпальницы он, почему-то, совершенно не мог сопоставить со своим позитивным новым другом-оборотнем. Хоть молодому вампиру и было стыдно до красной краски на бледном лице, он на всякий случай, втихаря, проверил мысли волка. Джексон Саттана действительно не был в курсе о том, откуда взялся чертов гроб на крыльце его дома. Морально собравшись, превозмогая не страх, но отвращение к гниющей плоти, и хоть он сам был не то, чтобы жив, трогать чью-то бабку-покойницу он не желал. После такого, ни одна девчонка не захочет заняться с ним сексом! И большой вопрос, захочет ли он сам близости когда-то, после таких-то потрясений.
Молодой вампир открыл первую крышку, и изнутри черного, покосившегося на одну сторону, деревянного ящика повеяло грязными тряпками мертвеца. Дэни закрыл нос рукавом худи, и застонал. Смотреть в бездну гроба ему совершенно не хотелось, но как по-другому узнать, лежит ли мертвец внутри, парень не придумал. Он собрался с духом, и проверил гроб. Тот, к несказанному облегчению вампира, был пуст, как и остальные три. Те были менее потрепанными, более антикварными, словно предназначались зажиточным покойникам. Внутри даже сохранилась атласная зеленая обивка. От одного гроба даже приятно пахло розовыми духами, словно он принадлежал молодой девушке. На этой мысли Дэни поежился, несчастная, возможно умерла в самом расцвете сил. Дэни решил, что это было бывшее, а ныне, заброшенное Бюро ритуальных услуг, недаром, его внутреннее зрение углядело схожесть места с особняком Джонатана Сейнта, его деда по матери.
Оставив пустые гробы в покое, парень нашел открывающееся окно, и вылез наружу, ободрав до дыры рукав кофты о торчавший гвоздь. «Фак!» - ругнулся вампир, и тут же, не успев полностью вылезти из оконной рамы, провалился ногой в мокрую земельно-болотную жижу. «Ах, вот оно что!» – вместо второго ругательства, выдал удовлетворенно Дэни, увидев перед собой в паре метров берег реки. Именно в этот момент под его ногами проскочило нечто черное и пушистое. Зоркий глаз вампира не упустил из виду прыткое животное, и Дэни галопом помчался за ним. Он так давно не охотился, с тех пор как покинул Чехию. Отец вывозил их с материю в заповедник, побегать по полям и пострелять в оленей днем, а ночью была совсем другая охота - на лесников и работников заповедника. Отец мальчика был крайне жестоким вампиром, как и весь род Леннонкайненов. Когда суслик, та еще добыча, одно разочарование, был повержен и сожран, молодой вампир, наконец, выдохнул, и сладко улыбнулся. Дэни сидел, прислонившись к широкому стволу старого клена, и отдыхал. На его тело накатывала приятная сытая истома, глаза его закрылись от удовольствия, интересно, насколько он чувствовал бы себя круче, полакомись он этой ночью Человеком? От этой чудовищной мысли, молодой вампир проснулся, и поначалу, даже не понял, где находится. Вокруг него шумел кронами густой лес, неподалеку плескалась речка, впереди, среди плотных веток, с трудом можно было рассмотреть голубизну краски дома Джекса.
Вампир устало поднялся на ноги и направился к дому, скоро расствет, и нужно скорее добраться до крыши над головой. Дэни нашел на крыльце свои вещи, наплечную сумку и гитарный чехол в форме гроба, еще один саркофаг для местного кладбища, сам себе пошутил вампир. Он вошел в дом, и резво потопал на второй этаж, где хозяин дома по имени Джекс пообещал парню жилище. Джексон Саттана не обманул, и вполне уютная комнатка для гостей, хоть и пыльная, хоть и старая, но с деревянной, в викторианском стиле, кроватью, и уже даже застеленная чистыми простынями для дорогого гостя. Простыни, правда, были дурацкие, с какими-то кофейными чашками, совершенно выбивающиеся из общего убранства комнаты особняка. Леннонкайнены вполне могли бы жить в этом доме, или Риддлы? Уснуть у парня не получилось, он лежал на скрипучей старой кровати, в позе звезды, на спине, и смотрел в потолок. На счастье, тот не протекал, и был, словно бы, недавно отремонтирован. Все-таки, у этого Пендрагона дошли руки хоть до чего-то. Мог ли такой удивительный колдун быть родственником Кристофа и Анатоль Риддлов, или это всего лишь киношное совпадение, Дэни не мог взять в толк.
Вампир стал бродить по второму этажу, заглядывал в другие комнаты, поскрипывая половицами, словно призрак, в пустом особняке. Одна комната была прямо до двери заставлена хламом, битыми вазами, поеденными молью коврами, которые, Дэни не сомневался, некогда стоили целое состояние, старыми картинами и прочей рухлядью. Вторая была почти обитаема, если не считать складированной мебели по углам. Дэни зашел внутрь и увидел стену с картинами: маленькие, словно части одной большой семьи; круглые и квадратные позолоченные рамы, и из них глядели на вампира зеленые прекрасные глаза людей разных возрастов. Но это были вовсе не люди, а вампиры, все на картинках, мужчины, женщины – все были упырями! По ухмылкам, а у кого-то даже был оскал, Дэни понял, что он в комнате полной ликов полумертвых. Он даже нашел пару фотографий в рамках, явно, сделанных с помощью зачарованных линз. На одном фото парень увидел семью, из пяти человек: седовласый франт-мужчина, в черном фраке с жабо подле старухи, с такой ровной спиной, словно проглотила кол, в черном платье с высоким воротником и рукавами-колокольчиками - они стояли позади двух молодых людей, сидевших на стульях с высокими спинками. Девушка-блондинка и юноша с каштановыми волнистыми волосами, и чуть поодаль, словно нежеланный, но необходимый родственник, стоял пухловатый мужчина средних лет в костюме тройке, с кушаком. Дэни засмотрелся на эту фотографию, не в силах оторвать взгляд.
Пожилой франт удивительным образом был похож на его отца, только старее и сутулее. Он попытался расшатать раму, чтобы достать оттуда фото, раньше было принято подписывать тех, кто изображен, и вампиру страсть как захотелось разгадать тайну этой семьи. Стекло от натуги треснуло в руках Дэни, и его кровь закапапала на фото, скрывая лица изображенных на нем. Парень левой рукой перехватил снимок, чтобы его кровь не попала на обратную сторону картинки, и с дрожащим сердцем, перевернул на белую сторону.
«Риддлы, 1850 год.
Марвелло Риддл, Елена Риддл, Анатоль Риддл, Кристоф Риддл, Эткин Риддл»
1 – (англ.) – портрет в серебре
Глава третья Drop Dead, Bloodsucker 1
В Новом Орлеане есть такой бар, который, в общем-то, мало отличается внешне от других таких же. Простая вывеска, с легким и запоминающимся названием, зазывно горит красными неоновыми лампочками. Ничем не примечательная деревянная дверь в коричневой, не очень свежей краске. Совсем не вычурное оформление бара, в обычных для Нового Орлеана, красно-черных тонах. Но это только внешне, а внутри - достаточно просто вспомнить название этого бара, и тогда вы сразу поймете, что же там внутри. Этот бар называется “Sunrise”. В нем испокон веков, когда он еще и баром-то не был, собираются вампиры. Но теперь это место вдруг стало самым популярным в Новом Орлеане, получило оценку в 5 звезд на «Трип адвайзере», даже мажорный сынок мэра города Эмерсона Баксли, и тот был не против затусить в ночном клубе на стиле космической вечеринки.
«Ван, два пива, пожалуйста» - заказал Энтони на баре, толкая Джекса в спину, чтобы тот быстрее шевелился. «Я не пью» - отмахнулся парень, но Энтони насильно усадил его за столик. «Теперь пьешь, Джекэсс2!» - строго сказал вампир, и оборотень, не по своей воле, подчинился. Бармен, с длинными черными волосами, которого назвали Ваном, принес два «Хайнекена» в изумрудно-зеленых бутылках и поставил их перед гостями. «Как дела, Энтони? Все проповедуешь?» - со смехом вопросил бармен-азиат. «Проповедую, проповедовал, и буду проповедовать» - в тон ему ответил бывший священник, и они оба засмеялись. Но тут лицо Вана изменилось, стало подозрительным и даже агрессивным, его глаза сузились в еле заметные щелочки, и он злобно прошептал: «Ты что, пса привел в мой дом?». «Будь толерантнее, друг мой. – подбодрил Вана вампир. – Здесь у тебя и люди ошиваются, забыл? Так чем оборотни хуже?». Ван злобно зыркнул на Энтони и, не удостоив того ответом, удалился.
«О чем вы хотели со мной поговорить?» - с плохо скрываемым нетерпением, спросил у вампира оборотень. «Ну, явно не о том, сколько раз за всю свою жизнь ты отливал на церковные ограды» - усмехнулся в ответ бывший священник. Парень нахмурился: «А в чем тогда дело?». «В этой маленькой безделушке, что ты носишь на шее» - заявил Феррейн-младший, и бесцеремонно ткнул парня в грудь. Под худи Джекса действительно болталась золотая цепочка с кулоном в виде револьвера. Улыбка Энтони превратилась в оскал, и он заговорщически зашептал: «Эта хрень называется «Поцелуй вампира». Мы используем его, когда из двух кланов остается по одному наследнику, либо когда между двумя кланами есть какие-то разногласия. Это единственное оружие, которое может убить упыря». «Что вы несете: кланы, вампиры? Что за бред?» - сделал вид, что не понимает, о чем речь парень-оборотень, резко поднимаясь со стула, с намерением поскорее уйти от неприятной беседы. Но Энтони усадил его обратно, чуть не вывихнув парню плечо. «Бред – это то, что вы с сопляками твоими на церквях пентухи рисуете. Назвался сатанистом – будь им! И не в цацках дело!» - зло осадил Джекса Феррейн-младший.
Две девушки за соседним столиком обернулись, с интересом поглядев на Энтони Феррейна. Он улыбнулся в ответ, послав им воздушный поцелуй. Они помахали бывшему рок-музыканту рукой. «Мы – вампиры. – признался Энтони. - Все в этом баре – вампиры, ну, почти все. Сбежать отсюда у тебя нет никакой возможности, поэтому, в твоих же интересах вернуть мне мою пушку». «Нет у меня вашей пушки, я выбросил ее в Миссисипи, когда продать не удалось» - зло соврал оборотень. В эту же секунду, бывший святой отец схватил парня за воротник и перебросил его через стол на пол: «Какого черта ты врешь мне? - заорал на парня Энтони. - Ты хоть понимаешь, с кем имеешь дело?». «Энтони, побойся бога! - мимо прошел Ван с полным подносом пустых пивных кружек. - Прерогатива Кристофа Риддла - устраивать черт знает что в “Sunrise”. А ты всегда был примером для подражания». «Ты прав, оставим эту привычку за Риддлом посмертно. Хотя, про пример для подражания, я бы поспорил» - клыкасто улыбнулся бармену Феррейн-младший, но тут же согнулся от боли, пропустив быстрый удар ноги Джекса Саттаны в тяжелом ботинке с железным мысом ему между ног. «Ах ты, ублюдок!» - закричал в сердцах Энтони, все еще морщась от резкой боли, тщетно пытаясь разогнуться.
Внезапно, будто из неоткуда, появилась охрана клуба в лице Арзи Халле, который закрыл своим мощным торсом входную дверь, не дав возможности оборотню сбежать. Джекс рванул к мужским туалетам, восхваляя про себя того святого человека, который придумал в кабинках окна. Одним ударом он вышиб одно, и оказался на свободе, перемахнув через подоконник. «Вот дерьмовый городишко! - зло подумал про себя оборотень, бредя в одиночестве по темным улицам Нового Орлеана в поисках своей машины. - Никакого покоя нет». Почти перед рассветом парню, наконец, удалось добраться до своего загородного жилища на берегу Миссисипи. Свет в доме горел, и как только покрышки скользнули по гравию, его друг Дэни Риддл, пулей вылетел из дома навстречу другу. Голубые глаза вампира были такие огромные и сумасшедшие, словно он увидел призрака, черный лак с ногтей он сгрыз полностью, и продолжал мусолить большой палец во рту, словно маленький ребенок. Но, на счастье, внешний вид парня преобразился, от него больше не воняло потом, кровью и мертвечиной, и на нем болтался более или менее чистый черный свитшот со скрещенными костями на груди и черные скинни джинсы. Вампир, как мог, оттер грязь из лесу с кроссовок, и был теперь похож на беспризорника гораздо меньше. Но маниакальные бегающий взгляд голубых глаз товарища навел Джекса на мысль, что с ним не все в порядке.
«Что случилось, Дэнс?» - хлопнув дверью пикапа, обеспокоено вопросил Джекс. «А ты в курсах вообще, что тут до тебя вампиры жили?» – нервным голосом переспросил Дэни, глядя другу прямо в глаза. Сказав это, вампир показал другу найденную на втором этаже фотку. Его бледные ладони нервно дрожали. «Неудивительно, - пожал плечами оборотень. – Новый Орлеан - вампирский город». «И буква R – это Риддлы, знатный вампирский род!» - объяснил молодой вампир. «Да, я понял, - улыбнулся по-доброму Джекс. – Эти и твои Риддлы, видимо, родственники». Но Дэни его беспечности не разделал и трясся, как осиновый лист. «Джеки, я, кажется, попал, - нервно грыз ногти на правой руке вампир. – Зря я назвался этим чертовым именем». «Не ссы, - хлопнул того по плечу Джекс, вселяя в друга уверенность, - Круто же, ты, типа, местная знаменитость». Дэни пожал плечами, следуя за Джексом обратно в дом. Оборотень поднялся вместе другом на второй этаж и внимательно осмотрел старинные портреты и фотографии на стенах. «Жуткая хрень! - резюмировал Джекс. – Мне нужно найти Йорген». «Что? – отпрыгнул на метр от друга Дэни, услышав имя своей обидчицы. – Ты сейчас серьезно? Она же чокнутая!». «Зришь в корень, бро. – согласно кивнул оборотень. – Но я не могу скрыть от нее следы присутствия семейства Риддлов в городе, она ведь ради них сюда приехала». «В таком случае, - между бровями молодого вампира пролегли две морщинки негодования. – Нам лучше каждому быть со своими». С этими словами Дэни подхватил с пола рюкзак и с обиженным видом протопал вниз по лестнице, ни разу не обернувшись. «Дэнс!» - позвал было в спину вампира оборотень, но тот уже ушел прочь. «Я херовый друг!» - мрачно подумал про себя Джекс, закрывая за Дэни дверь.
***
Блуждая городу в одиночестве, Дэни все еще злился на Джекса, но, понимал, что нервным психом в этой ситуации был он сам. Это пугало парня, ведь, у него имелась плохая генетика, по линии Леннонкайненов. Что там было в его крови по линии Сейнтов, Дэни даже представить себе не мог, хотя, дед его, Джонатан Сейнт, казался, на первый взгляд, вполне милым стариканом. Вампир разгуливал по улицам Нового Орлеана, словно жил здесь всю жизнь, было ли это тоже в его генах, в любви и ненависти его отца к городу, или просто любой вампир будет чувствовать себя тут, как дома. Впитывая в себя нано частички места, которые, отрываясь от земли, ветром летели навстречу к нему, ведь город мертвых и сам умирает каждый день. Город словно был бельмом для Бога на карте мира, и тот всеми правдами-неправдами пытался уничтожить его. Но даже свобода Дэни в этом городе, не могла вытравить тревогу из сердца вампира.
Избранная парнем на кладбище Святого Луи фамилия «Риддл», самая неприметная, по его мнению, гораздо проще и понятнее, чем его собственная, теперь намертво прилипла к нему, и вампир понимал, что смыть ее он сможет только кровью. Дэни выводил ее черной перьевой ручкой много раз, сидя в дайнере за чашкой американо, готическим шрифтом в своем дневнике. Это была черная тетрадь в кожаном переплете с белыми мелованными листами, каждый был мелким быстрым и нервным почерком молодого вампира, испещеренный текстами его стихов и песен, кровавыми рисунками вампиров и оборотней, и музыкальными композициями его собственного сочинения. С каждым новым штрихом, фамилия «Риддл» казалось Дэни все более зловещей. Это было то, что надо, ведь он не был обязан никому нравиться. Молодой вампир вспоминал лица молодых Риддлов, парня и девушки, которые, не мигая, смотрели на него с фотографии - вампирский пост мортем. Он смотрел об этом передачу по ночному каналу, в его замке тоже были такие фото, но его собственные родственники, почему то, пугали его гораздо меньше, чем эти мертвецы. Среди чужих он чувствовал себя неуютно: эти два молодых покойника, кудрявый со всезнающей ухмылкой, и его сестра, с печальной болью в глазах; про этих вампиров Дэни точно был уверен, что их смерти несли в себе некую страшную тайну. И теперь, он сам, Дэни Риддл, стал неотъемлемой частью этой самой тайны. По собственной воле, он взглянул в бездну, и она, по всем законам жанра хоррор, взглянула на молодого вампира в ответ.
Розовый закат повис над крышами Нового Орлеана, словно дым огненного «Дайкири». Дэни, сам не осознав толком как, забрел в какой-то мрачный район. Там гораздо очевиднее пахло кровью, вином и потом вампирских тел, словно их было слишком много в этом месте. Огненно-красная вывеска «Sun что-то там» горела, словно кровавые подтеки на бледном теле полумертвой светловолосой девственницы. Дэни вспомнил, что давно ничего не пил, кроме треклятого суслика на берегу Миссисипи, и вмиг голова парня закружилась, и он, от чувств, устало прислонился к стене. Как только пелена спала с глаз молодого вампира, Дэни захотел подойти поближе к этому странному заведению. Но внезапно, чья-то тяжелая холодная рука легла на плечо парня, и помешала ему двигаться вперед. «Не так быстро, друг, куда спешить?» - тихим шепотом поинтересовался вкрадчивый мужской голос над ухом парня. Дэни резко обернулся, и окинул злым взглядом троих неформалов-вампиров, которые с нехорошим вниманием пялились на него. Один из них, выше всех ростом, нависал над молодым вампиром, злыми голубыми глазами буравя парня. Светлые патлы волос вампира свисали почти что на лицо самого Дэни.
Другие двое, пошатывались из стороны в сторону, ржали, как сумасшедшие. По аромату, исходящему от них, Дэни понял, что все были намертво обдолбанны, и настроены крайне враждебно. «Ни хрена себе, оборванец в «Ray Ban’ах»» - заржал один из вампиров, среднего роста лысый качок, явно увлекающийся Германией. Другой, с ярко-желтыми шипами ирокеза на голове, подначивал: «Так давайте отнимем очки и загоним за дозу!». Дэни окинул взглядом эту троицу и буркнул себе под нос: «Хрен два у вас это получится. Они именные!». «Чего он там несет? - вопросил блондин. - Парни, давайте научим сопляка манерам». «Ты, может, и старше меня, зато у меня кровь чище!» - усмехнулся в ответ молодой вампир, полыхнув за линзами черных очков красными глазами. Он и сам не мог понять, откуда в нем взялась эта дерзость. По-видимому, горячая кровь Леннонкайненов вновь взяла верх над меланхоличной кровью Сейнтов.
Дэни внезапно понял, что был в этот момент крайне зол. Зол на свою семью, на деда, на этих фриков, на себя, беспомощного и бестолкового. Кулак блондина полетел прямо в лицо парня. Но за миллиметр до солнечных очков молодого вампира, остановился. Блондин и сам не понял, как это произошло, рука сама по себе повисла в воздухе, наткнувшись барьер из раскрытой ладони Дэни. «Моя очередь!» - сквозь зубы прошипел молодой вампир, все еще держа руку блондина в своей. Послышался хруст, и секундой позже, блондин уже скулил, как побитая сучка, баюкая свою сломанную руку на груди. Дэни, в один прыжок, достиг двух других вампиров. Он схватил одного за грудки, и вмазал кулаком прямо в челюсть, и тот, без чувств, медленно осел на пол. Третий, явно протрезвевший после драки, поднял руки, защищаясь от возможных ударов. «Какого хрена, чувак? - чуть не плача вопросил он. - Ты чего, вампир, что ли?». Дэни охотно кивнул.
«А чего сразу не сказал? - капризно вопросил блондин. – Мы своих не обижаем!». «Вы не спрашивали!» - мрачно ответил на это молодой вампир, спустив очки на переносицу, и злобно глядя на гопников исподлобья. «Как твое имя, мальчик с чистой кровью?» - заискивающим тоном вопросил блондин. «Риддл!» - слова совершенно естественным обазом сорвались с губ Дэни, без его на то ведома. «Бляха, мы влипли! - хором воскликнули вампиры и попятились. - Ты тот-кого-нельзя-называть3 верно?». «Ага!» - беспечно кивнул самопровозглашенный Риддл, смирившись со своей участью быть Тем-кого-нельзя-называть. «Слушай, чувак, мы думали, ты старше, - начал извиняющимся голосом блондин, кладя руку парню на плечо, но на этот раз, с дружескими намерениями. - Мы не хотим проблем, и готовы купить тебе выпить вон в том баре». С этими словами, блондин указал наманикюреным черным лаком пальцем на неоновую вывеску неподалеку. Трое склонили головы, будто кланяясь, словно он был какой-то там король. «Почему бы и нет! - пожал плечами новоиспечённый Риддл. – Ведите!».
***
«Мистер Пендрагон, сэр, - заговорил запинающимся голосом в трубку «айфона» Джекс Саттана. – Ваш черный священник сошел с ума!». На том конце провода парень услышал, как Льюис Пендрагон понимающе усмехнулся. «Он и был не в себе, мой дорогой. – ответил на это бывший глава «Церкви Сатаны НОЛА». – Но это его проблемы, а в чем твоя?». «Он напал на меня, твердил про какие-то пистолеты» - затараторил Джекс, пытаясь выглядеть напуганным. «И ты не в курсе по поводу местонахождения «Поцелуя вампира»?» - с нажимом вопросил мужчина, прекрасно помнимая, о чем идет речь. «Нет, конечно, мистер Пендрагон, я впервые об этом слышу!» - соврал Джекс, и зная, что его слушает крутой черный маг, на всякий случай, скрестил в кармане худи два пальца, безымянный и указательный. «В таком случае, я поговорю с Энтони, - ответил усталым голосом маг. – Чтобы он больше тебя не беспокоил». «Я благодарен Вам за все!» - искренне ответил оборотень. «После того, как нашу «Церковь Сатаны» закрыли, я освобождаю тебя от ответственности, которою возложил на тебя ранее» - без особого на то желания, произнес Пендрагон. «Мне не нужно теперь тусить по городу и обращать всех в нашу веру?» - переспросил, плохо скрывая радость, Джекс. «Не нужно, - согласно ответил маг. – Но у меня для тебя есть одно последнее задание, и оно гораздо важнее предыдущих. Я так и не отблагодарил тебя за твою верную службу, но, если ты выполнишь это поручение – я навсегда избавлю тебя от Проклятия Полной Луны». «Говорите, сэр, я все сделаю!» - с готовностью ответил Джекс, надеясь, что Пендрагон будет им доволен, и исполнит свое обещание.
«Тут дело личное, Джеки, - зашел издалека мужчина. – Я - человек пожилой, и у меня не так много родственников». «Вы имеете ввиду этих Риддлов?» - вопросил оборотень, и сам себя осадил, зачем он вообще полез с вопросами, идиот. «Да, я имею ввиду Риддлов. – ответил маг. – Видишь ли, род вымирает, и каждый член семьи у нас на счету». «Но в доме есть фото, и на них вампиры. Разве полумертвые могут умереть по-настоящему?» - удивленно переспросил парень. «Не все Риддлы - вампиры, только чистокровные. – терпеливо пояснил Пендрагон. – Но чистая кровь сейчас не в моде, и многие из нас женились на человеческих существах, или на оборотнях, так и получился твой покорный слуга». Джекс мысленно удивленно вскинул брови, так значит, Пендрагон полукровка, вампир-оборотень, как такое вообще возможно? «Но давай ближе к делу, мальчик мой. – заговорил Пендрагон. – Моя племянница, человеческая девочка, сбежала из дома и оказалась в Новом Орлеане. Ее отец сильно обеспокоен, и попросил меня помочь с поисками». «У вас есть живые родственники?» - удивился Джекс, он думал, что Пендрагон последний из рода, или что-то в этом духе. «Да, и видишь ли, эта девочка – наследница нашей фамилии» - нехотя пояснил Пендрагон. Джекс больно укусил себя за руку, чтобы не проговориться раньше времени про Йори. «Племянница моя - не очень честных правил и поведения, поэтому мне бы не хотелось, чтобы она попала в неприятности» - тоном обеспокоенного дядюшки вещал Пендрагон. А Джекс подумал про себя: «Ну, это точно!».
«Ее зовут Кристина, но, вполне возможно, что теперь она отзывается на другое имя, - пояснил Льюис Пендрагон. – Я скину тебе ее фото, чтобы ты смог найти ее. Злачные места - ее приют». С этими словами Пендрагон повесил трубку, не прощаясь. Голова Джекса шла кругом, и он, в нервном оцепенении, ждал, когда точечки набора «аймессэджа» превратятся, наконец, в фото Йори-Йорген, или как там ее зовут на самом деле. Фотография открылось за секунды, но Джекс пялился на изображение целых пять минут, пытаясь понять, кто, на хрен, такая на полученном фото. Это была фотография с картины, нарисованной, по-видимому, очень давно. Размытое изображение, и парень хмыкнул, так фоткают обычно пожилые люди: такие же невнятные фото делала его тетка, далекая от технологий. Кудрявые черные длинные волосы, бледное лицо, огромные глаза, викторианское платье под горло. Девушка походила на волчицу Йори разве что цветом волос, но ни черты лица, ни внешний облик не выдавали родства этих двух девушек. Джекс удивленно присвистнул. Девчонка с фотографии, которую прислал ему Льюис Пендрагон, действительно напоминала Риддлов, чопорных и красивых. Йори была совсем другой, свободной и бесстрашной. А в вишневых глазах этой чертовки на фото была мука, и оборотень физически почувствовал ее, такой взгляд бывает у очень больных ментально людей. Джекс видел такого парня в приюте - страшное дело; или у вампиров, похожий взгляд был у Дэни, когда Джекс ел перед ним.
Оборотень не привык дружить с вампирами, Дэни ведь был его первый полумертвый товарищ, и чем угощать такого гостя он тоже не знал. Но рядом с Дэни, хоть тот и мухи не обидел бы, Джекс был в этом уверен на девяносто девять процентов, парень чувствовал себя некомфортно. Разумеется, не его волчья часть, та всегда рвалась в бой, только дай волю, а его человеческая натура. Джекс ощущал тяжелое сбивчивое дыхание упыря, глотающие звуки, и, когда он отворачивался, то замечал, как Дэни жует свои бледные бескровные губы, глядя на пульсирующую синюю вену на его шее. Но Дэни покинул его, и парень-оборотень даже примерно не мог представить, где может сейчас находиться молодой вампир. Но его новым заданием было искать вовсе не своего несостоявшегося сожителя, а потеряшку вампирского семейства Риддлов. Но первым делом, Джекс решил найти еще одну, и явно, самозванку.
1 – (амер.) – Проваливай, кровосос!
2 – (амер.) – игра слов от имени «Jacks» (Джекс) к слову «Jackass» (осел)
3 – отсылка к книгам о Гарре Поттере. «He-who-must-not-be-named» - так в серии книг Дж.Роулинг говорят о великом и ужасном темном волшебнике Волан-де-морте.
Глава четвертая Head on a Plate 1
Это был не затрапезный бар, как показалось Дэни вначале, но модный ночной клуб, который каждый вечер собирал очередь у своих дверей. На входе стоял крупный охранник-вампир, и Дэни узнал его, это был тот самый стремный качок из аэропорта. Парень надвинул капюшон куртки на глаза и ссутулился. «Арзи, этот парень с нами! Он архи-крутой» - заверили завсегдатаи мрачного детину на входе, тот пристально посмотрел на Дэни, но не обнаружив в молодом вампире ничего подозрительного, пропустил их внутрь. Сердце Дэни ухнуло куда-то в живот, и на мгновение он почувствовал себя плохо. Возможно, представляться кем-то другим было не такой уж и хорошей идеей, но отступать было некуда. Как только трое открыли для него массивную, выкрашенную серебряной краской, дверь, словно люк космического корабля, Дэни опасливо переступил порог питейного заведения под названием «Sunrise Space Night Club», и он словно бы попал на футуристическую фабрику Энди Уорхола.
Никакого запаха сигарет, Icos и электронки попросту не дают столько вони. Вейперы были повсюду - на огромных платформах, в белом и черном латексе извивались их тела, одни готовы были дотянуться и познать Бога; другие готовы были пасть ниже некуда, в угоду грехам своим. Сладкий дым ванили и мяты окутывал парня, но не отталкивал его, а зазывал окунуться в этот пир торжества мертвого над живым. Стены в серебре, старые cd-диски служили украшением потолку, и каждый мог, подняв глаза, видеть свое искаженное отражение в цветах радуги. Начесы на головах, словно «Bauhaus» снова были в моде, а Белла Лугоши и не думал умирать, сетка на теле и парней и девушек, Клеопатра восстала бы из мертвых ради такого макияжа на лицах гостей бара. «Охренеть парни, мы бухаем с самим Риддлом! - удивленно хлопал по столу ирокезнутый, в белой драной футболке “Sex Pistols” - Чувак, тебе правда, триста с хреном лет?».
Дэни согласно кивал, упиваясь вниманием новых друзей, и виски, что лился рекой за их столиком. Парень будто попал в рай для вампиров и неформалов. В прошлой жизни, в Праге, его единственным другом был Чак. Многочисленные братья его друга не считались, потому как они просто были вынуждены с ним общаться только из-за Чака, и каждый раз, на их лицах вампир видел налет страха, недоверия и презрения, ведь он был не их вида. А здесь, среди ему подобных, Дэни чувствовал себя преотлично. «Ты так молодо выглядишь, в каком году тебя обратили?» - вопросил лысый, в поло «Fred Perry» и с пирсингом септум в носу. «Я родился вампиром» - сказал Дэни. «Охренеть можно! – с обожанием глядя на Дэни, протянул длинноволосый блондин, в черной викторианской рубашке с жабо. – Про тебя столько написано в местном туалете». Он пьяно хихикнул, и его ледяная ладонь призывно легла сверху руки молодого вампира. Краска залила щеки Дэни, и тот, извинившись, отлучился в туалет.
«Я не гей!» - повторял одними губами себе под нос молодой вампир, оказавшись в безопасности, за закрытой дверью кабинки. Он опустился на крышку унитаза, и осмотрелся по сторонам. Все стены кабинки были исписаны и изрисованы на всех языках мира. Парень стал с остервенением читать все эти надписи, чтобы найти нечто о себе, о Риддле. «Риддла в мэры!», «Мы с тобой, Комонданте R!”, «Риддл жив!», «R.I.P. Чистокровный R» и прочие. Но самая большая, словно кровью, надпись прямо над унитазом гласила «Кристоф Риддл я тебя люблю», явно мужским почерком, аккуратным и красивым. Другим маркером слово «люблю» было переправлено на «убью». Дэни нервно поежился, такой исход своего обмана он не очень-то жаловал.
***
После появления удивительного блондина Эшрона Манссона в его жизни, Энтони больше не мог найти себе места. Йорген Вульф вновь вернулась на улицу Железных Монет, сославшись на жажду личного пространства. Но вампиру показалось, что интерес девушки к нему охладел, как раз после их встречи с норвежским гостем. Возможно, тому виной был сам Феррейн-младший, который потерял сон и связь с реальностью. Страшные слова среброволосого молодого человека не могли оставить вампира равнодушным. Рука Феррейна-младшего, после пугающей некротической магии Эшрона Манссона, зажила, и это, конечно, радовало вампира. Но случилось другое, то, что было обещано. От судьбы не уйдешь, даже будучи великим Энтони Маркусом Феррейном. Вампир вновь начал гнить заживо, и это ознаменовало начало его конца. От прежнего веселого и решительного Энтони Маркуса Феррейна-младшего не осталось и следа. Бледная тень вампира бродила по дому, до чертиков пугая его сожительницу Йорген Вульф. «Меня пугают твои проблемы, Тони! - цинично заявила волчица. – Найди меня, когда поправишься». С этими словами девушка побросала вещи в дорожную сумку, и протопала в своих вишневых «Доктор Мартенс» вон из дома Феррейна-младшего.
Неудача с Джексоном Стайлзом, полное бессилие его, Энтони, как вампира и как священника, угнетали его. В тот вечер, когда Йори ушла, Феррейн-младший больше не мог сопротивляться своей сущности. Мужчина сел в машину, весь в поту, с подтеками пота на серой на футболке, со всклокоченными волосами и безумными глазами, двинулся навстречу своей Смерти. Она звала его, и ждала уже давно: слова черного колдуна Эшрона Манссона только подтвердили это. «Мерседес» Энтони остановилась у «Sunrise», и он, потолкавшись с полчаса, среди подвыпившей молодежи, и стараясь не попасть на глаза Арзи, вампиру все-таки повезло разжиться кокаином. Вампир видел, как трое молодых вампиров приставали к своему сородичу, это было странно, но состояние Энтони не дало и шанса вмешаться в чужую перепалку. У того бедняги были жуткие красные глаза, такие же, как и у его спасителя Эшрона Манссона, или Феррейну-младшему, в наркотическом дурмане, просто так показалось.
Каким образом вампир Энтони не попал в аварию на дороге, он не представлял. Накачавшись наркотиком, сердце стало болеть, словно человеческое. Он подумал про серебрянные волосы Эшрона Манссона, его бездонные разноцветные глаза, белозубую улыбку. Такой прекрасный принц вряд ли захочет быть рядом с неудачником Энтони Маркусом Феррейном. Несбыточные мечты пусть остаются в небытие. Вампиру захотелось ощутить человеческое тепло и заботу, и Энтони сам не заметил, как остановил машину у бывшей Церкви Святого Луи. Отсюда было всего две дороги - к Джонатану Сейнту, на Кладбище; вторая - вела к его любовнику Льюису Пендрагону, в недра Черной Церкви. Энтони, будучи не самым храбрым созданием на свете, в отличии от того же Кристофа Риддла, которому хватило смелости пустить себе пулю в лоб, выбрал второй вариант. В Церкви было тихо, только стук каблуков от серых замшевых казаков «Allsaints» на ногах Энтони, эхом отражался в высоких сводах бывшего католического собора. Вампир шел на свет, который манил из-под двери, прямиком в кабинет Льюиса Пендрагона. Без стука, Феррейн-младший нажал на антикварную ручку двери, и ввалился внутрь. Ал сидел за деревянным письменным столом на львиных ногах, и что-то искал в интернете на «макбуке». Завидев Энтони, Пендрагон удивленно округлил глаза, и, неприветливо оглядел потасканный внешний вид вампира. «Тони, - наконец, без удовольствия, медленно проговорил Пендрагон. – Какой сюрприз!». Ал перевел взгляд на початую бутылку виски в руках Феррейна-младшего, купленную, для храбрости, в ближайшей винном магазине.
«Я умираю! - с порога заявил вампир, и печально уселся на диван у двери. – Мне один красавчик-блондин из Норвегии нагадал». Пендрагон внимательно посмотрел на гостя сквозь линзы очков в золотой оправе. Энтони сделал хороший глоток виски, жестом предложил бутылку хозяину кабинета, но Ал отрицательно покачал головой. Пендрагон, наконец, закрыл крышку ноутбука, поднялся с кожаного кресла и подошел к незваному гостю. «Ты уверен?» - переспросил Ал, и вампир услышал нотки беспокойства в его голосе. Энтони сидел, расставив ноги, облокотившись локтем о свое колено, склонив голову, и поддерживая ее рукой. Серая футболка «Affliction» была насквозь мокрой от пота, волосы спутались, ореол запаха грязного тела, алкоголя и мочи исходил от Феррейна-младшего. Энтони, не глядя на своего любовника, задрал майку, и оголил пресс. Пятно гнили, размером с куриное яйцо, чернело на боку вампира. «Это дерьмо вновь вернулось! - подтвердил Феррейн-младший, указывая пальцем на пятно. – Ты обманул меня». «Я предупреждал, - поспорил Пендрагон. – Что я не умею обращать время вспять». «А Эшрон, видимо, умеет. Руку вон мне залечил. – пьяно усмехнулся Энтони, и привалился спиной к стене, в позе превосходства, снизу вверх глядя на Пендрагона. – Видимо, я, и вправду, не умею выбирать себе бойфрендов».
«Эшрон?» – переспросил с подозрением в голосе Льюис Пендрагон. «Ага! Манссон, как тот музыкант. – с дурацкой улыбочкой поддакнул Энтони. – Мой новый краш! Прости меня, милый». Теперь уже пришло время Пендрагону улыбнуться, и он ответил: «Он мертв, Тони, ты меня прости». Энтони удивленно встрепенулся, потряс головой, сгоняя с себя морок от веществ. «Быть не может! – заявил ничего непонимающий Феррейн-младший. – Я его своими глазами видел!». «Этого не может быть, Тони. Виноваты наркотики. – мягким голосом, с нотками сочувствия, заявил Льюис Пендрагон, присев к вампиру на кушетку, он обнял того за плечи. – Мертвеца, который тебе почудился, зовут Дэд. Он играл в норвежской металл-группе, умер в девяностом». «Но я видел его, он трогал меня за руку, живее всех живых» – простонал Энтони хватаясь за голову. «Мой дорогой, - положил голову Энтони себе на грудь Пендрагон. – Ты вчера смотрел телевизор, под утро показывали клипы норвежской блэк-металл сцены. Тебе просто было одиноко». «Да, наверное! – не очень уверенно протянул Феррейн-младший, вдыхая аромат тела любовника, корица и табак. – Наверное ты прав».
«Тебе нужен отдых, - погладил Феррейна-младшего по голове, словно сына, Льюис Пендрагон. – Оставайся в Церкви, утро вечера мудренее». С этими словами, маг отлучился на время. Энтони улегся на кушетку, подтянул под себя ноги. Его лихорадило от холода и нервов. Вампир не понимал, где находится, и что было мифом, а что реальностью в его жизни. Ал вернулся с теплым, шерстяным клетчатым пледом от «Burberry» в руках и заботливо накрыл им гостя. Феррейн-младший тут же забылся сном, и Пендрагон гладил его по волосам, поправлял одеяло, сидел рядом с любимым. Но мысли Древнего Духа были далеко отсюда. Он молился, но не Богу и не Сатане, а самому себе, в обличии Биста, чей дух был в данный момент заточен в Преисподней. Льюис Ал Пендрагон молил себя самого быть сильным, творить что желает, несмотря на преграды. Да будет оно так!
***
Джекс Саттана печально взирал на свое бывшее жилище на улице Железных монет, и не торопился войти внутрь. Он чувствовал себя паршиво, из-за того, что предал Йорген Вульф в угоду Льюису Пендрагону. Йори была всего лишь напуганной девочкой с огромными проблемами в голове, в чужом городе, беспомощной и озлобленной, в поисках любимого. Парень желал прямо сейчас все исправить, точнее, его оборотническая натура желала, а его человеческая трусость -мешала этому. Оборотень видел, как в окне второго этажа мельтешит женская фигурка, которая, наверняка, еще не знает о его присутствии, но подозревает по запаху, что что-то не так.
Через минуту, девушка в окне и правда заметила Джекса, она распахнула шторку и удивленно уставилась на незваного гостя. Черные длинные волосы шторками скрывали ее лицо, но жест, который она показала за окном, был предельно ясен. Средний палец вскинутый вверх был ответом девушки на немой вопрос парня, желает ли она его видеть. «Йорген! – крикнул Джекс, набравшись смелости. – Нам нужно поговорить!». Бледное лицо девушки вновь появилось в окне, и та вопросительно развела руками. Волк под окнами сложил ладони в умоляющем жесте, и волчица все же сжалилась, и жестом пригласила его войти.
Джекс, наконец, вошел в теперь уже в ее дом: все вокруг ее запахом, и Йори была тут хозяйкой. На миг, закружилась голова от воспоминаний о жарком теле девушки, ее длинных рыжих волосах, горячих губах и сладкой промежности, но парень быстро справился с собой. Дыхательные упражнения из йоги, которым научил оборотня Льюис Пендрагон, работали на сто процентов. Парень нарочито громко поднимался по лестнице, на случай если подруга не одета, или что еще там бывает с девушками, когда застаешь их врасплох. Дверь их бывшей совместной комнаты была распахнута настежь, и Йори по-прежнему стояла у окна спиной к двери, в руках ее дымилась серыми клубами сигарета. Руки волчицы были скрещены на груди, когда она повернулась и вопросительно взглянула на незваного гостя. «Ты куришь? - удивленно вопросил Джекс, переступая порог комнаты. – Я думал, ты за ЗОЖ2 и все такое». Он оглядел подругу с ног до головы: черные растрепанные в разные стороны волосы; черное, явно мужское худи, с вышивкой в виде черепа буйвола на груди; в черных скинни-джинсах одетая, и весь этот ее лук напоминал больше его стиль одежды, чем ее. Обычно собранная и аккуратная Йори в кажуальных шмотках от известных дизайнеров сейчас выглядела помято, подавлено и устало. Ровно, как и комната вокруг, вещи валялись в беспорядке, кровать была разобрана. На прикроватном столике стояла початая бутылка виски и пепельница, полная окурков. Йори хмыкнула, закатила глаза к потолку, и сквозь зубы бросила парню: «Ты опоздал с выводами, дорогой!». Последнее было сказано отнюдь не с нежностью в голосе, скорее, с сарказмом.
«Ты по-другому пахнешь, Джекс, - заявила Йори, поведя носом по-волчьи. – Стал альфой?». «Я вседа им был, - ответил волк, пожав плечами. – Просто у меня не было достойной стаи». «Теперь есть?» - вопросила Йори, и Джексу показалось, что ему послышалась нотка обиды в голосе девушки. «Да, - честно признался волк, имея ввиду Пендрагона и парней-сатанистов, но уверенности в его голосе не прибавилось. – И, кажется, я нашел твою». Йори удивленно вскинула правую бровь точно так же, как это делал Кристоф Риддл при жизни. «Мой начальник – Льюис Пендрагон, я говорил тебе про него тогда на кладбище, дальний родственник семьи Риддл. – заговорил Джекс, и глаза волчицы округлились от удивления. – Я сейчас живу в его доме, хочешь осмотреть его?». «Мы все-таки нашли Кристофа!» - маниакальный огонь загорелся в глазах девушки, когда она проговорила это. Она подпрыгнула, словно маленькая девочка, и оказалась совсем близко к Джексу. Йори обвила руками шею парня и звонко поцеловала в щеку. Но оборотень отстранился от нее на расстояние вытянутой руки и суровым голосом выдал: «Послушай, то, что ты сделала с Дэни – непростительно! Он просто-напросто вампир из другого города, который потерял мать, и с отцом у него не лады. Дэнс просто хотел быть частью этого города, как и мы с тобой, вот и все!». «Присваивать чужую личность – это грех!» - уверенно заявила на это Йори. «Убийство – еще больший грех, и тебе очень повезло, что Дэни оказался вампиром, - злым голосом спорил с девушкой Джекс. – В противном случае – Ад был бы тебе обеспечен». «Ладно, - устало от этого разговора вздохнула девушка. – Пришлю ему цветы по почте, проехали. Веди меня скорее к Риддлам».
Будучи в пикапе Джекса, Йори не преминула саркастически присвистнуть, при виде такой, на ладан дышащей, тачки. Джекс только скривился от неприязни и ее вечного превосходства в любой ситуации. Даже будучи альфой, эта сумасшедшая бета умудрялась подавлять его. Ехали молча, и Йори включила радио, какую-то невыносимую кантри музыку, она пыталась подпевать, получалось плохо, и Джекс поспешил выключить приемник. Остановившись на обочине, парень потянулся на заднее сидение и передал Йори ее сумку. «Это что? - удивленно вопросила девушка, но узнав предмет, она в шоке уставилась на оборотня. – Почему решил вернуть?». «Потому что у меня куча проблем из-за этого дерьма. - с неприязнью ответил парень. – Меня чуть не сожрал безумный рок-музыкант». «Это ты про Энтони? - весело усмехнулась Йори, закидывая одну ногу на торпедную панель. – Да, он может!». «Так вы с этим упырем спелись?» – вопросил Джекс, Йори заметила неприкрытые нотки ревности в словах парня. «Не только тебе дружбу водить с вампиром!» - индифферентно пожала плечами волчица, намекая на Дэни.
«Йори, скажи, а у Кристофа Риддла были еще наследники кроме тебя?» - задал, наконец, оборотень давно мучавший его вопрос, переводя разговор в более полезное русло. «Твоего этого самозванца - Дэни считать?» - вновь подколола парня волчица. «Я серьезно!» - грубо оборвал ее сарказм Джекс. «Я не очень знакома с его семьей, - честно призналась Йори. – Когда делили наследство, я лежала в психушке. Юрист Кристофа сказал, что большая часть финансов Риддла-младшего досталась мне, а замок в Лондоне и еще какие-то ценности достались какому-то парню, вроде как - другу Кристофа». «У него были дети или племянники?» - допытывался Джекс, пытаясь выяснить, откуда взялась эта брюнетка с фотографии. «Нет, - твердо ответила девушка. – А тебе что за дело?». «Я нашел фотку Кристофа Риддла, - ответил оборотень. – Он на ней с семьей, и рядом с ним блондинка - Анатоль Риддл?». «Мы видели их могилу, идиот! - разозлилась волчица, словно он лез в ее собственную семью. – Ана мертва».
«Может быть, у нее были дети?» - не унимался парень. «Был один, - ответила Йори, хлопнув себя в сердцах по коленям джинсов руками. – Тоже мертв». «Черт побери, - оглянулся на Йори Джекс в ужасе. – Что у них там за семейка покойников?». «А этот твой Пендрагон, знакомая фамилия, кстати, - заговорила вдруг Йори. – Он к Риддлам каким боком, он вампир или как?». «Нет, - ответил Джекс. – Он оборотень, как и мы». Йори внимательно посмотрела на парня за рулем и серьезно сказала: «У Кристофа нет и не могло быть никаких оборотней в роду, Джекс!». «Откуда такая уверенность?» - удивленно переспросил парень. «Потому что вампир оборотню не родственник, придурок! - воскликнула от обиды волчица. – Семья Вульф – единственные оборотни среди родни Кристофа, и то, только из-за моей смешанной крови». «Что ты имеешь ввиду?» - поинтересовался Джекс. «Я наполовину вампир» - мрачно призналась девушка, отводя глаза в окно. «Что за хрень? – удивленно воскликнул Джекс. – Так разве бывает?». «Как видишь, - не глядя на парня, ответила девушка. – Из-за этого я и лежала в дурке, не могла контролировать упырью сущность». «Ну дела, - протянул себе под нос Джекс, пребывая в полном шоке. – И что ты думаешь обо всем этом?». Йори мрачно насупилась и ревниво сказала: «Я думаю, что этот твой Пендрагон – самозванец!». С этими словами, девушка попросила мобильный телефон Джекса. Она открыла гугл и что-то быстро начала печатать. Чем быстрее мелькали страницы перед ее глазами, тем больше мрачнело лицо волчицы. «Что там?» - наконец, не выдержав долгой паузы, нервно поинтересовался Джекс. «Хрен там! – победоносно воскликнула Йори. – Он не Риддл, Джекс, вообще никаким боком. Дом, в котором ты живешь, он получил не по наследству, а в дар. Второй наследник отказался от особняка в Новом Орлеане в пользу Льюиса Пендрагона».
1 – (англ.) – голова на блюде, здесь. – голова на плахе
2 – аббревиатура «здоровый образ жизни»
Глава пятая Gomez and Morticia meet at the Cemetery 1
«Про тебя ходят слухи. - заговорил один из вампиров. - Ты воскресил из мертвых того чумового гитариста Джимми Панику, инсценировал собственную смерть и дрался на вампирской дуэли». Дэни пытался держать себя в руках, но эмоции от услышанного рвались наружу визуальными знаками - бокал пива в руках парня мелко задрожал. Молодой вампир сделал глубокий вдох, стараясь унять внутреннюю панику, чтобы его новые знакомые не заметили, в каком ужасе он прибывал. Веселого персонажа ему досталось косплеить2, ничего не скажешь. «У Кристофа вроде глаза зеленые были?» - вопросил внезапно, с подозрением в голосе, ирокезнутый. Лучшая защита-нападение, подумал про себя Дэни, а вслух, злобно зыркнув на недоверчивого вампира, прошипел: «Они зеленеют, когда я злюсь. Хочешь это увидеть?». Парни пьяно заржали и отрицательно покачали головами в ответ: «Вот это голубая кровь, ясно-понятно». «Старики тебя не любят, но для нас, молодежи, ты, типа, герой!» - нежно зашептал на ухо «Риддлу» длинноволосый блондин. «Правда?» - удивленно переспросил Дэни, стараясь отодвинуться на железном стуле подальше от навязчивого вампира. «Это верно. - хлопнул парня по плечу лысый. - Вся эта тема с чистотой крови, последним из рода и дуэлями - херня полная». Дэни в шоке слушал нового знакомого, внезапно осознав, что не он один мыслил по-другому среди вампиров. И пусть он и не Кристоф Риддл, котором восхищались эти трое, но они разделяли его идеи, и это было так круто.
«Мы называем себя «Молодая кровь»! – гордо заявил лысый. - Секта инако-мышленников, и ты -наш Вдохновитель». Дэни чувствовал, что он вляпался во что-то, чего сам толком не понимал. Это было странно и пугающе, но в то же время удивительно и волнительно. Быть кем-то другим, почувствовать себя в чужой шкуре, возможно, более крутой, чем его собственная жалкая личина. И вот он уже будто сам стал этим самым Кристофом Риддлом, что был героем молодежи и попирателем столпов старых порядков. «Кристоф Риддл снова с нами, трепещите, детки. Скоро-скоро всех людишек мы посадим в клетки!» - голоса пьяных фриков разносились по бару. И Дэни во всем своем, краденном у покойника с кладбища Святого Луи, величии раскинул руки, откинувшись на железном стуле, балансируя на одной его ножке, словно он был летучей мышью из книг Брэма Стокера, наслаждался своим успехом у этих доверчивых глупцов. Вот она публика, которую он желал, ловила каждое его лживое слово. Лжепророк под чужой личиной. Словно впервые появившись на сцене с гитарой в руках, молодой вампир жаждал любви и признания. И вот они снизошли на него, когда он меньше всего этого ожидал.
Голова Дэни кружилась от алкогольных излишеств и от собственного безумного успеха. Группировка «Молодая кровь» за столиком скандировала его имя, и то была музыка для ушей новоиспеченного Кристофа Риддла. Пусть даже имя это имело к нему не больше отношения, чем вампир к кока-коле. Но вот, на плечо вампира, вдруг, легла чья-то тяжелая ледяная ладонь. Парень не видел того, кто стоял позади него, но по выражениям на лицах вампиров из «Молодой крови», он понял, что к ним подошел кто-то страшный, и, скорее всего, у «Кристофа Риддла» нарисовались большие проблемы. «Значит так, мальчик, - услышал он у себя над ухом вкрадчивый шепот мужским голосом. - Ты сейчас медленно встаешь со стула и шуруешь за мной к бару. И если ты правда Кристоф Риддл, то советую без глупостей, ты меня знаешь, я шутки не шучу». Дэни затрясся, как осиновый лист, и послушно засеменил вслед за широченной спиной высокого мужчины в черной кепке и черной кожаной косухе с белым рисунком вампирской улыбки на спине. Он уже видел его раньше, это был тот самый вампир, что призывал в аэропорту клыкастых гостей Нового Орлеана куда-то там пройти вместе с ним. «На убой!» - пронеслась непрошеная мысль в голове молодого вампира. Но он это заслужил, прикидываясь крутым колдуном-вампиром, рэбеллом, идущим против правил детей Каина3.
Когда двое поравнялись с баром, и Дэни, наконец, увидел лицо вампира, который бесцеремонно прервал его веселье, ужас сковал его сердце ледяными тисками. Дюжий вампир жестом указал парню на барный стул, и тот, повинуясь неизбежному, уселся на него. На удивление, бар был пуст, что контрастировало с переполненным танцполом. Возможно, жуткая фигура этого типа в кожанке распугала любителей выпить, и даже бармена, тощего сутулого азиата, нигде не было видно. Арзи Халле внушительно возвышался над Дэни, который сидел на высоком кожаном серебряном стуле. Он навис над молодым вампиром и выжидательно посмотрел парню в глаза. «Ты, разумеется, не Кристоф. - заговорил жуткий упырь с клыкастой ухмылочкой, и его светло-голубые глаза-ледышки, до дрожи в коленях, буравили душу Дэни. - Этот мудила давно бы уже дебильно лыбился и отпускал дурацкие шуточки про мою кепку, а ты дрожишь, как целка перед ебл*й». «Простите меня, мистер, можно я уже пойду!» - пролепетал извиняющимся голосом Дэни, разглядевший в поймавшем его на лжи вампире, знакомые черты, уже во второй раз. Этим страшенным упырем перед ним был Арзи Халле, бывший коллега его отца по группе «Lost boys». И это внезапное осознание повергло Дэни в еще больший ужас, ведь, по словам Йорке Леннонкайнена, этот Арзи был бомбой с замедленный действием, безбашенной машиной для убийства. Дэни четко видел свое будущее в руках этого вампира, он ярко представлял себе, как огромная, словно ковш экскаватора, рука мистера Халле смыкается в смертельном захвате на тонкой бледной шее молодого вампира, и душа парня выпархивает из тела смайликом призрака.
«Ну уж нет, пацан, никуда ты не денешься. - мрачно предостерег Арзи, и бешеные черти в его глазах заставили Дэни подчиниться и не рыпаться. - Пока не пояснишь, какого хрена ты прикидывался Риддлом?». Стальная хватка мощной руки вампира сомкнулась на худеньком плече парня, и Дэни готов был поклясться, что услышал хруст собственных костей. «Я не прикидывался! - подал тихий, полный ужаса, голос молодой вампир. - Я правда Риддл. Но не Кристоф, а Дэни, его сын». «Сын? - брови Арзи удивленно поползли вверх. - Но мы же тебя замочили, вроде как?». Молодой вампир, пользуясь замешательством рокера, осмелел и гордо ответил: «Не тот, другой». С этими словами, молодой вампир достал из кармана джинсов помятую, местами окровавленную, фотку семейства Риддл и протянул вампиру. Арзи Халле, все еще с недоверием, осматривал свалившегося на его голову чертового отпрыска Кристофа Риддла, и, взяв в руки старую фотку, опустил тяжелый взгляд на картинку. Невольный «ох» сорвался с губ обычно сдержанного и скупого на эмоции вампира. Арзи Халле не успел ничего сказать, потому как, внезапно за их спинами послышался звонкий женский голосок. «Арзи, кто тут у тебя такой?» - вопросила девушка. Дэни показалось, что он услышал голос ангела. Молодой вампир обернулся, и увидел ЕЕ. Обладательница голоса стояла совсем близко, и ее огромные вишневые глаза изучающе смотрели на Дэни. Черные короткие волосы торчали в разные стороны, словно у Медузы Горгоны. И она действительно была таковой, ведь ее взгляд мог обратить в немой камень любого мужчину. Глаза молодого вампира округлились, и во рту пересохло. Парень глядел на девушку, не смея вымолвить ни слова. Красное китайское платье, словно мулета в руках тореадора, притягивало взгляд. И Дэни утонул в этих глазах, они тянули его в пучину чего-то страшного, но такого притягательного, что тот не мог ни сопротивляться, ни просто моргнуть. Арзи очнулся первым, тонкие бледные губы дюжего вампира перекосила неумелая, и от этого, жутковатая улыбка. Выглядело это так, словно он был клоуном из фильма «Оно», не веселым, не смешным, и уж точно - не добрым. «Никто, Кристина, он не стоит твоего...» - заговорил было Арзи Халле, но был бесцеремонно прерван. Та, кого называли Кристиной, отмахнулась рукой от мрачного упыря, словно от назойливой мушки, даже не взглянув в его сторону; и Дэни ужаснулся, что этот крупный детина сейчас выпустит своих чертей наружу, и выйдет из себя. Вскинет ковшеобразную ручищу и отвесит несчастной малышке пощечину. Но тот лишь убрал руку с плеча Дэни и попятился, послушно, словно ручная собачонка, замолк, и поспешил отойти в сторону, подобострастно взирая на брюнетку с почтительного расстояния.
Миндалевидные глаза Медузы по имени Кристина следили за каждым движением молодого вампира, и она приблизилась к нему еще на шаг. Настолько, что Дэни почувствовал запах жженой карамели от ее волос. Молодой вампир возвышался над ней на своем барном стуле, но, от чего-то, боялся сделать вдох без ее на то приказа, словно она была гораздо выше в пищевой цепочке, чем он. Брюнетка была так близко, что парень ощущал ее горячее дыхание совсем рядом, оно пахло виски и колой. Самый сладкий аромат, что Дэни когда-либо чувствовал. Глаза-вишни Кристины следили за ним, и больше никаких черт ее лица словно не существовало - только эти два огромных озера огня перед ним. Девушка моргнула, и ее длинные пушистые ресницы, словно бабочки взмахнули своими крыльями, на миг закрыли ее прекрасные глаза. Дэни шумно выдохнул, и вышел из оцепенения.
Дэни сразу почувствовал, что что-то с этой девчонкой что-то не так. К запаху карамели прибавился удивительный запах смертного человеческого тела. «Человек?» - одними губами прошептал удивленно молодой вампир. Криста улыбнулась, обнажая свои жемчужно-белые зубы, и согласно кивнула. Дэни улыбнулся ей в ответ, блеснув клыками. Девушка аккуратно взяла парня за руку, словно антикварную драгоценность, вновь возобновив зрительный контакт. Как только ее огненно горячая ладонь коснулась его ледяной, их двоих унесло словно ураганом Катрина, в омут с головой; и водоворот фантасмагорических видений накрыл их волной. Криста первой отдернула руку в испуге. А Дэни моргал глазами, ослепнув от огненных вспышек, вновь возвращенный во тьму ночного клуба. «Я тебя здесь не видела раньше. Кто ты такой?» - вопросила с подозрением в голосе человеческая девчонка. «Я - Дэни Риддл, вампир из Праги» - ответил парень, вновь затянутый в пучину алых манящих глаз девушки напротив. «Я Антикриста, но друзья зовут Криста, хотя, у меня их не так уж много» - пожала плечами девушка, словно не они только что испытали астральный опыт погружения в Геенну Огненную, а кто-то другой. Они же, вампир и человеческая девчонка, будто обычные пьяные подростки, случайно познакомились на вечеринке.
***
В толпе у бара Криста заметила Арзи, и рядом с ним, она готова была поклясться, что ее сердце екнуло то ли от боли, то ли от воспоминаний, о которых она знать не знала, сидел, ссутулившись, молодой парень. Тот, что заставил ее сердце на секунду сбиться с ритма, и эта секунда длилась вечность, девушке казалось, между вдохом-выдохом прошла будто-то бы целая человеческая жизнь. Дыхание перехватило, и она пошатнулась, не зная, за что хвататься руками, чуть было не повалилась на металлический пол, выполненный по последнему слову хай-тек. Криста не видела лица парня, оно было скрыто за длинной челкой черных волос, но сердце ее знало, что у него будут неземные голубые глаза, которые меняют цвет в зеленый, когда он злится. Худой и бледный, иссиня-черные волосы закрывали половину его лица, сгорбившись, словно бездомный воробей на ветке, незнакомец сидел на высоком барном стуле, явно недовольный своим подневольным положением. Пудовая рука ее бойфренда Арзи Халле лежала на плече несчастного, и тот боялся пошевелиться. Молодой парень возвышался над ней на барном стуле, похожем на сиденье в космолете, в черном свитшоте со скрещенным костями на груди. В свете прожектора Криста заметила несколько дырок на кофте. Стрижка брюнета давно отросла, и он выглядел усталым и изможденным. Но чувствовалась в нем некая сила, что держала его на плаву и не давала сломаться.
«Вампир!» - отметила для себя Криста, почувствовав легкий запах крови, исходящий от парня. И с удивлением, она различила, что он пах животной кровью, а не человеческой. Людская кровь пахнет ярче и жутче. Иногда рядом с Арзи у девушки кружилась голова, и она еле сдерживала рвотные позывы. Этот вампир был другим, словно чистое золото среди черного угля, и он был для Нее. А она была для Него. Словно две половинки одного целого, словно две горошины в одном стручке. «Я знаю тебя!» - одновременно выпалили двое, Криста и Дэни, заглушая шум ночного клуба. Антураж кружился вокруг, словно был из другого мира, а они вдвоем, глаза-в глаза, в собственном чудном мирке в их головах. «Я видел-видела тебя во сне!» - тихо-тихо шептала парочка в унисон, их ладони сплелись пальцами, крепко вцепившись друг в друга, словно эти двое боялись разорвать магическую связь друг с другом. Криста боялась, что мальчик из ее снов пропадет, исчезнет словно призрак, и больше никогда она не сможет увидеть этих голубых глаз, чистых, словно речная гладь реки, которую она видела когда-то, не в этой жизни.
«Ты будешь моим самым дорогим золотом, я никогда не смогу потерять тебя!» - прошептала Криста чужим голосом непонятные ей слова. А сердце Дэни, словно где-то далеко ведьма Вуду кольнула невидимой иглой его Вольт4, заболело так сильно, что могло бы остановиться, если бы оно вообще билось в его груди, и он не был бы уже мертв. А сердце Кристы билось, сердце этой маленькой красноглазой девчонки перед ним, качая горячую сладкую кровь по всему ее тощему бледному тельцу. Но он знал, что никогда не сможет причинить ей вред, словно мистическое табу, была она для него, как коллекционная кукла «смотри-но-руками-не-трогай». Темная сила свела этих двоих вместе, Дэни и Криста знали это наверняка, и они оба были не в силах противиться ей.
***
Алая вывеска неоновым светом мерцала в ночи, будто кровь города стекала по ее буквам. Стальные двери, скрывавшие покой местных Детей Ночи, отворились для новоприбывших гостей. Мэд и Хангер оказались внутри самого скандального ночного клуба Нового Орлеана “Sunrise Space Night Club”. Апостол рассказал, что в этом месте собираются вампиры, и там же, тусуется и их Королева. Двое демонов Ада отчаянно желали увидеть ее, но и не только ее. Они никак не могли забыть того вампирского мальчишку, которые приходил к Джонатану Сейнту, спал на его крыльце, а потом, сбежал. Двое, в подвале Бюро ритуальных услуг, где было их временное пристанище, тихо шушукались по ночам, слушая песни старого дома. Половицы скрипели сами собой, особняк ухал от ветра, словно древний старик, портьеры хлопали о подоконники, как крылья стаи нетопырей. Двое знали, что в доме Джонатана Сейнта живут призраки. Не такие, как в фильмах ужасов, которые Мэд и Хангер запоем смотрели по телевизору после двенадцати ночи, а другие, призраки прошлого. Говорили Двое из Преисподней о потерянном мальчике с холодными голубыми глазами, которые становятся жарко-зелеными, когда он злится. Таинственная энергетика молодого вампира будоражила их воображение. Парень был будто бы такой же, как они, но более мягкий, вязкий и обволакивающий, как и его слова. Под его его началом адские солдаты чувствовали мазохистское удовольствие.
Этот мир на Земле был настолько настоящим, насколько Преисподняя была сюрреалистичным сном больного воображения. Здесь все было реально, и вкусы, и запахи, и объятия. Земная жизнь кружила голову, и демоны знали, что не только они, но и все гости извне, чувствовали тоже самое. Курсы йоги в парке Апостола Андрея, которые он открыл на добровольной основе и приглашал всех желающих в своем профиле в «Инстаграм». Увлечение живописью Адольфа, который, казалось, с помощью своих картин переживал и проживал мимо ту жуткую жизнь, что была у них всех в Геенне Огненной. Мэд и Хангер видели Ад на картинах немца, и он им совсем не нравился, никакой ностальгии, они вообще ничего не чувствовали к тому месту. Здесь же, среди живых и полумертвых, двое из Ада были счастливыми, если это слово вообще применимо к Вестникам Апокалипсиса. Охранник на входе подозрительно осмотрел модных, готического вида, парней, но те, важно выкатив вперед торсы, заявили, что они от Бюро ритуальных услуг, и показали письмо с алым сургучом на нем. Оттиск от печати являл собой две скрещенные лопаты, на манер костей на пиратском флага «Веселый Роджер».
«У нас что, кто-то умер? – с явным смешком вопросил секьюрити. – Или вы - парни нам в качестве ужина?». Мэд и Хангер обменялись мрачными взглядами, мысленно надеясь на хорошую драку. Но шутки кончились, когда охранник распечатал письмо, и глаза дюжего лысого вампира в костюме на входе поползли вверх, когда он узнал почерк негласного мэра этого города Джонатана Сейнта. «Проходите, господа помощники мистера Сейнта. – любезно открыл он двери перед демонами Ада. – Постарайтесь не привлекать к себе внимания местной фауны, я за вас головой отвечаю». Двое хмыкнули и прошагали на своих высоких платформах внутрь космического корабля – ночного клуба «Sunrise». Увиденное внутри заворожило воображение Мэда и Хангера, клуб был словно из их тревожных снов про Преисподнюю, но лучше в сто раз. Здесь все пахло алкоголем, весельем, страстью, кровью и похотью – и эти запахи были самыми прекрасными в долгой жизни Вестников Апокалипсиса. Двое стремительно прокладывали себе путь к бару, среди извивающихся в танце вампирских тел. Внезапно оба замерли, как вкопанные, увидев того, о ком думали все это время. Мальчика. Того вампира, что смог подчинить себе адское войско из них двоих. Мэд ринулся вперед через оживленную толпу танцующих, Хангер поспешил следом, прихватив у кого-то из рук бокал «Кровавой Мэри». Демон отхлебнул из бокала, поморщился и сплюнул алую жидкость прямо на пол. В этом ночном клубе «Кровавая Мэри» была с настоящей кровью. Но добраться до желаемого Демонам Ада грубо помешали.
Невысокого роста, но бойкая на вид, черноволосая девушка преградила им путь. «Чего надо?» - бесцеремонно вопросила она, выставляя правую руку вперед, мешая Мэду и Хангеру пройти к мальчику. Их цель, черноволосый бледный парень, была буквально в двух шагах, сидела на барном стуле, и удивленными круглыми голубыми глазами смотрела на них, не понимая, что происходит. По неведомой им самим причине, как только слова сорвались с губ бледной девчонки, демоны застыли, как вкопанные, перед этой наглой сучкой. Секундой позже, Мэд и Хангер, как по команде, упали на колени, без сил. Дикая головная боль, словно в мозгу демонов случилась авария двух гигантских поездов, поразила их. Сквозь красную пелену на глазах, Мэд и Хангер увидели, как двое детей удаляются, не оставляя демонам Ада ни малейшего шанса снова их увидеть. Но далеко подростки не ушли, дерзкая брюнетка вдруг повалилась на пол посреди танцпола. Двое из Преисподней отползли на коленях на безопасное от нее расстояние, продолжая наблюдать за необычной сценой. Девушка лежала на спине, ее глаза закатились, обнажая синеватые белки глаз, и ее тело трясло будто в эпилептическом припадке. Бледное лицо было сковано судорогой невыносимой боли, Мэд потянул своего товарища за руку вон из бара. Пользуясь неразберихой, демоны Ада быстро покинули питейное заведение. «Что-то с ней не так. Кажется, мы спровоцировали ее припадок!» - сказал дредастый главарь их парочки. Не без сожаления, Хангер кивнул, и оба поспешили убраться подальше от Дэни и его странной подруги.
Бармен Ван быстро сориентировался, подбежав к Кристе, он подхватил ее на руки, и вынес бездыханное тело брюнетки прочь с танцпола. Вампир побежал вверх по лестнице, в жилые помещения, быстро, как только мог. Дэни поспешил за барменом, едва поспевая за длинноногим вампиром. Парень подхватил ноги девушки, чтобы они не волочились по ступенькам. Ван благодарно кивнул молодому вампиру позади него за помощь, и вместе они оттащили бездыханное тело Кристы в ее комнату. Дэни зарделся, переступая порог спальни Кристы. Воспоминания о его мертвой девушке Мисси невольно всплыли в голове молодого вампира. Последний раз так далеко он заходил на территорию молодой женщины очень давно, словно бы в другой жизни. Дэни подумал, что то, что он сейчас сделал, было неправильно, он словно вторгся в ее внутренний мир без спроса, и это обстоятельство устыдило парня. Ван и Дэни заботливо уложили Кристу на кровать, и тут она открыла глаза. Часто моргая, девушка уставилась невидящим взглядом в потолок. «Крис, что с тобой?» - испуганно вопросил Дэни. «Эти двое! В той жизни мы были знакомы! - глухим голосом ответила девушка. «В той жизни?» - переспросил Дэни, не понимая, о чем идет речь. Ван удивленно осмотрел с ног до головы незнакомого ему бледного и тощего вампирского подростка. «А ты кто еще такой? – ревниво вопросил бармен. - Кристина, ты его знаешь?». «Да, - устало произнесла девушка в ответ. – Это Дэни Риддл». Услышав звук упавшего на деревянный пол тела, Криста подскочила, как ужаленная, ошалело взирая на бездыханного Вана на полу.
«Что с ним?» - вопросила она Дэни. Тот без понятия пожал плечами, потом, чуть погодя ответил: «Может, он голоден, дай руку». Криста протянула парню свою худую ладошку, и Дэни достал из рюкзака карманный ножик. Молодой вампир акуратно, держа ладонь ее правой руки в своей, словно сокровище, сделал еле видный глазу надрез на пальчике Кристы. Кровь долго не шла, пальцы были ледяные от нервного напряжения, и Дэни надавил на рану с усилием, и тогда, наконец, кровь закапала на бледные губы бармена Вана. Криста и Дэни сидели на полу, поджав по себя ноги, нависая над Ваном. Двое ждали, когда вампир очнется. Ван жадно облизал губы, и кровь Кристы попала на его длинный язык. Раскосые черные глаза вампира моментально открылись, и он быстро сел, но вместо удовлетворения и эйфории, которая бывает у сытого вампира, в глазах Вана стоял неподдельный ужас. Он ткнул пальцем в Дэни и потом в Кристу и сам себе под нос сказал: «Криста и Риддл - вместе целый Кристоф Риддл, Господи спаси!». После этих слов азиат вновь повалился в обморок. Дэни и Криста переглянулись с непониманием. «Хочешь выпить?» - внезапно невинным голосом предложила девушка.
«Почему бы и нет!» - согласно кивнул Риддл-младший. Криста воодушевленно вспорхнула на ноги, и зашагала к своего деревянному громадному платяному шкафу. Она распахнула дверцу, и вампир увидел одно единственное платье, одиноко висящее на плечиках. Зато, батарея полупустых и полных бутылок с вином, виски, водкой, текилой и джином поразила воображение молодого вампира. Дэни восторженно ухнул, такой выбор он видел только в собственном доме, в баре отца. Они с Чаком иногда тырили по одной-две бутылки, и Йорке Леннонкайнен никогда не замечал пропажи. Оборотень Чак был тем еще выпивохой, улетал на небеса с одной рюмки, а Дэни любил смаковать напитки, чувствуя каждую нотку яркого вкуса. Криста налила им «Пино Нуар» по бокалам, и пригласила парня присесть к ней на кровать. «А что с этим будем делать?» - обеспокоено вопросил Дэни, указывая правой рукой на бездыханного бармена. «Он бессмертный, - индифферентно пожала плечами Криста. - Очухается рано или поздно». Девушка задумчиво засунула ноющий указательный палец левой руки в рот, и пососала его. Дэни, сам удивляясь своему внезапному порыву нежности и жалости к девушке, прижал ее к себе, так крепко, как только смог. Его сердце щемило от боли, и горячие соленые слезы покатились по его щекам. Криста прижалась щекой к гладкой щеке вампира, и он почувствовал, что ее лицо тоже было мокрым от слез. «Прости меня, Крис, - шептал Дэни ей на ухо, целуя мокрые щеки девушки. – Я больше никогда тебя не обижу». «Я знаю, Дэнс, - шептала девушка в ответ, целуя его лоб, волосы, нос. – Я верю тебе». «Что у вас тут происходит? - вопросил Арзи, возникший, словно из ниоткуда, на пороге комнаты Кристы, и он узрел, как двое подростков сидели на кровати и обжимались. - И какого хрена Ван тут валяется полумертвый?». «Он всегда таким был!» - пробовал пошутить, чтобы разрядить обстановку, Дэни. Арзи смерил молодого вампира убийственным взглядом и надменным тоном выдал: «Мне еще мнение вы****ка Риддла тут не хватало!».
«Кристина, с тобой все в порядке?» - подобострастно обратился Арзи к своей возлюбленной. «Уходи, - холодно ответила та. – Выметайся, и Вана с собой прихвати». Криста не обратила внимание, но Дэни отчетливо уловил в глазах Арзи Халле нехороший маниакальный блеск, такой бывал в глазах Йорке Леннонкайнена, и тогда Дэни закрывался в своей комнате и рыдал, чтобы не слышать гневных воплей отца и слез матери. Дюжий упырь мрачно вздохнул, подхватил приходящего в себя Вана на плечо и стремительно покинул комнату Кристы. Девушка обняла своего нового друга за плечи, приглашая прилечь с ней на кровать. Дэни плакал не только из-за Кристы, он внезапно осознал, что кроме нее больше не осталось никого, кому он был бы нужен, его мать умерла, дед бросил его, а своего отца он знать не хотел. Вампир плакал от жалости к себе, ему было больно и обидно, что его мечта – освободиться от семьи, сбылась, но в уродливой, изощренной форме. Двое, девушка и вампир, лежали вместе в постели не как любовники, но как брат с сестрой, нежно держась за руки, словно одно целое. Дэни аккуратно перебирал пальцами ее тонкие пальцы, а Криста гладила вампира по черным, уже изрядно отроссшими на глаза волосами.
1 – (амер.) – Мортиша и Гомез встречаются на кладбище
2 – (амер.) – перевоплощаться и отыгрывать героя
3 – другое название «детей ночи» - вампиров
4 – другое название Куклы Вуду
Глава шестая Some Riddles need to be riddled 1
Энтони Маркус Феррейн-младший проснулся в холодном поту к полудню, когда солнце уже вовсю мучало город своим зноем поздней весны. «Скоро лето, - подумал про себя Энтони, вспоминая жаркие пляжи родной Ямайки. – Пора принимать решение, пан или пропал». Вампир, всклокоченный после сна, уселся на кушетке в кабинете Льюиса Пендагона, где он находился в одиночестве. В сердце вампира больно кольнул розовый шип обиды, ведь его любовник не разделил с ним ложе. Но на что он мог надеяться, явившись без приглашения да еще и в таком жутком виде. «They only want you when you’re 17, when you’re 21 – you’re not fun»2 - пронеслась в голове вампира строчка известной песни. Отсутствие Пендрагона в Церкви встревожило Энтони, ведь вампир страдал от желания объяснится и принести свои глубочайшие извинения любовнику. Эго мужчины было ущемлено им самим, и он совершенно не хотел оставаться в памяти возлюбленного в таком непотребном виде. Всегда с иголочки одетый, гладко выбритый, причесанный Энтони, сейчас являл собой полную противоположность, и его вид был отражением беспорядка в душе Феррейна-младшего. Его встреча с сереброволосым Эшроном Мансоном с горячими руками и улыбкой, способной растопить самое ледяное сердце, оказалась просто сном. Феррейн-младший достал из кармана кожаной куртки «Affliction» мобильный телефон и взглянул на экран. Никаких звонков, никаких сообщений.
Энтони открыл гугл и набрал в поиске «Дэд, норвежский блэк-металлист». На экране тут же высветилась фотография молодого парня со светлыми волосами и с обильным черно-белым гримом на лице. «Твою ж мать! - выругался вампир, листая фотки. – Пендрагон был прав». Со следующего фото, без мейк-апа, на Ферейна-младшего с улыбкой смотрел Эшрон Манссон. Подпись к фотографии гласила «8 апреля 1991 года, вокалист норвежской группы «Mayhem» Дэд застрелился из ружья в загородном домике команды. Парень был найден мертвым его товарищем по команде Евронимусом, с ранами на запястье, горле и пулевым отверстием в черепе. Перед тем, как вызвать полицию, Евронимус сделал посмертные фотографии Дэда, которые, позже появились на обложке их альбома. Недавно, кусок черепа Дэда, который был украден Евронимусом с места преступления, был продан за 3,5 тысячи долларов». «Господи, жуть какая!» – в ужасе подумал про себя Энтони, представив себе, что в статье фигурировали всего лишь люди. Вампир, трясущимися руками, набрал название альбома, и не мигающим взглядом уставился на пост мортем фото Эшрона Манссона. Вампира внезапно затошнило, голова закружилась, и он был провалился в обморок, если бы не вовремя подоспевший Льюис Пендрагон.
Ал аккуратно поставил большие бумажные стаканчики с кофе из «Старбакс» и пакет с овсяным печеньем на стол, и обеспокоено подошел к Энтони. Он присел на край банкетки, и обнял своего гостя. Аккуратно высвободил телефон из рук Феррейна-младшего и посмотрел на экран. Там было фото покойника с окровавленной головой, из которой красным месивом вытекали мозги. «Вот это точно «Краш»»3 – с усмешкой в голосе, кощунственно протянул Ал Пендрагон. Энтони удивленно уставился на любовника. Пендрагон только покачал головой, и сказал: «Пей свой кофе, приводи себя в порядок. Мне нужна твоя услуга». Дрожащими руками, Энтони схватил стаканчик с кофе и принялся жадно пить горячий сладкий напиток. «Джекс скоро привезет сюда мою племянницу. Девушка одержима демоном, тебе нужно будет провести обряд изгнания». «Где-то я это уже слышал! - подумал про себя Энтони, а вслух добавил. - При всем уважении, это не так работает. Точнее сказать, такая процедура вообще бесполезна, на то есть психиатр». Пендрагон внимательно посмотрел на своего гостя, словно тот был человеком не большого ума. «Психиатр тут не поможет, Тони. – мягко пояснил Льюис Пендрагон. – Девчонка действительно одержима демоном, если точнее, огнем». От этих слов в голове Феррейна-младшего все помутнело.
«Ты - священник по рождению. Манипуляции человеческим сознанием у тебя в крови!» - с кривой улыбкой, в прочем, Энтони по какой-то причине этого упорно не замечал, говорил Льюис Пендрагон. Феррейн старался особо не вдумываться в ту ересь, что упорно нес этот маг. «Все, что не вуду - от Лукавого!» - любила повторять мать Феррейна-младшего. Хотя он сам был уверен, что любая магия от Лукового, вот эти приалтарные пляски с бубном в неглиже, так точно. Но выбора у вампира не было. «Что я должен делать?» - обреченно вопросил Феррейн-младший. «Забрать у нее этот огонь и передать его мне!» - с улыбкой заявил Льюис Пендрагон. «Но огонь – это же душа человека. – заспорил Феррейн-младший. – Разве не так?». «Не так, - отрезал Пендрагон. – С ней все будет в порядке, огонь для нее - лишнее бремя». Эта затея Энтони Феррейну крайне не нравилась, он уже имел дело с огнем однажды, и чуть было не погиб в нем. «Так ты согласен? – вопросил Пендрагон с нажимом, протягивая любовник свою руку для рукопожатия. – Будем работать, или будешь продолжать играть в Кейт Мосс с «Улицы роз»?». Вампир обиженно фыркнул, но все же подал свою руку в ответ.
***
Джекс аккуратно затормозил перед старыми, местами ржавыми, с патиной, воротами поместья Риддлов. Йори зажала рот руками, чтобы не закричать, когда увидела знакомый герб – две змеи, свившиеся в восьмерку-бесконечность, и выдающуюся букву «R». Оборотень сочувственно взглянул на подругу, прибывающую в шоке. Парень вышел из машины и галантно открыл перед Йори дверь. Высокая брюнетка смерила его мрачным взглядом, но оперлась на предложенную парнем руку, и вылезла из пикапа. Вокруг смешались запахи в какофонию: болотная тина, речная рыба, гнилая земля и древняя смерть. Птицы не пели, деревья не шелестели кронами, только шум двух пар ног по гравийной дорожке нарушал покой местной флоры и фауны. Скрипнули ступеньки веранды под бордовыми «Доктор Мартенсами» Йори и черно-белыми, в шашечку «Вансами» в Джекса. Пока оборотень возился с ключами от входной двери, волчица повернула голову направо и увидела перед собой старый косой гроб. Девушка истерично вскрикнула, и стайка птиц с недовольным гомоном вылетела из кроны соседней елки.
«Господи, что это?» - вопросила Йори, прикрывая рукой лицо от ужаса. Джекс усмехнулся и ответил: «Ты в гостях у вампиров, не удивляйся, пожалуйста, обычному гробу!». «Чей он?» - нервно вопросила девушка, но справившись с собой, она подошла ближе к черному деревянному ящику, и аккуратно провела по нему ладонью. «Риддлов, как я вижу на крышке» - пожал плечами оборотень, указывая пальцем на вензель с начальной буквой фамилии. «Пошли в дом, - пригласил он подругу. – Дождь начинается». И правда, пара неуверенных капель упали на нос волчице, и она поспешила скрыться от нежелательной влаги в помещении. Дом пах сыростью и плесенью, как неухоженный бездомный старик. «Будешь кофе?» - вопросил Джекс, выверяя для себя путь впотьмах на кухню. «Есть виски?» - вопросила девушка, зябко кутаясь в темно-серое худи «All Saints» с надписью «We all in this together»4, которое ей заботливо одолжил Энтони Ферейн. Эта надпись, как нельзя кстати, подходила к нынешней ситуации. Джекс с радостью открыл бутылку «Chapter 17», плеснул в дымящиеся чашки кофе по капле, и предложил гостье присесть. «Есть будешь?» - предложил парень Йори бутерброды. Девушка отрицательно покачала головой, волчице было неуютно, она топталась на пороге, не решаясь сесть за стол.
«Мне нужно скорее вернуться обратно в город, - сказала та, когда Джекс, видя нежелание волчицы подходить к столу, заботливо поднес горячую кружку к ней. - Меня ждет кое-кто». Йори взяла кружку двумя руками, благодарно кивнула, отпив глоток из пузатой новенькой кружки «Старбакс». Джекс удивленно поднял брови, но спрашивать подробности не стал. В конце концов, они друг другу ничего не обещали, да и у него самого дел было выше крыши, и психованая волчица-вампирша в них не входила. Девушка зажгла сигарету, и сладко затянулась. Джекс, перекусывая на ходу тостом с колбасой, взял свою кружку и повел гостью на второй этаж, в гостевую комнату. Дверь была нараспашку, ровно так, как Джекс и Дэни оставили ее давеча.
Йори решительно переступила порог, и охнула. «Кровь! – закричала она. – Почему здесь кровь?». Она упала на колени перед алыми каплями на полу и, повинуясь своему внутреннему демону, припала губами к коричневой жидкости. Ее язык слизывал капли по-волчьи, и она закатывала глаза от удовольствия. Джекс инстинктивно отошел на шаг назад и его лицо исказила гримаса отвращения. Это длилось минуту, а потом лицо Йори вдруг помрачнело. «Это кровь вампира, Джекс. – уверенно заявила она. – Здесь был вампир?». «Был, - не стал таить оборотень. – Дэни, он мой друг». «Он, и в правду, Риддл!» – в полном шоке, едва выговаривая слова, пролепетала Йори. «Черт, прекрати! - взмолился Джекс, подавляя желание сблевать прямо тут. – Меня сейчас стошнит». «Слабак!» - сказала, чувствуя свое превосходство Йори. Когда до Джекса дошел смысл сказанных девушкой слов, он с нажимом переспросил: «Ты уверена?». Волчица согласно кивнула, и добавила: «Я не в курсе, как так вышло. Но его кровь на вкус такая же, как моя собственная». «Ну, дела» - удивленно протянул Джекс, гадая про себя, где сейчас может быть его вампирский друг.
Девушка поднялась с пола и быстро прошлась по комнате, рассматривая портреты и фотографии на стенах. «Как в колумбарии, - протянула девушка. – На кладбище». Ощущение в помещении и правда было, как на похоронах, мрачное, давящее и гнетущее. Волчица нежно трогала пальцами рамы, что-то тихонько напевала себе под нос, говорила шепотом с бледными лицами вампиров. «Я нашла тебя!» – вдруг радостно воскликнула девушка, схватив портрет в круглой золотой раме, она сорвала его со стены и с нежностью прижала к груди. «Это Кристоф Риддл!» – гордо заявила девушка, и показала картину Джексу. Парень хотел было взять ее в руки, но Йори отрицательно покачала головой, мол, смотри, но не трогай. Знакомый фас уставился на волка со старого портрета. Каштановые густые волнистые волосы до плеч, бледное лицо с высоким лбом, пронзительный взгляд зеленых глаз, это был тот же самый парень, что был на фото у Дэни. Но кое-что в этом вампире показалось сейчас Джексу крайне странным, он обладал крайне схожей внешностью с той девчонкой - Кристой, фотку которой прислал ему Льюис Пендрагон. «Было еще фото, - сказал Джекс Йори, стыдливо опустив глаза в пол. – Но Дэни, по случайности, забрал его с собой. Мы поругались, и он сбежал». «Какое фото?» - вопросила Йори, выходя из транса счастья. «Марвелло Риддл, Елена Риддл, Анатоль Риддл, Кристоф Риддлл, Эткин Риддл» - на память назвал пятерых вампиров оборотень. «Его семья, - согласно кивнула Йори. – Их было пятеро в семье. Но теперь все мертвы». «Не все!» - ответил Джекс, и с тяжелым сердцем достал из кармана свой «айфон».
Оборотень, до последнего момента, не хотел показывать Йори фотку Кристины, но их общность во внешности с Кристофом на картине, заставила парня передумать. Для Йори это было важно, а Пендрагону докладывать об этом было необязательно. «Кто это?» - волчица взяла в руки мобильный и внимательно посмотрела на фото. «Это Кристина Риддл, - ответил Джекс. – Племянница Льюиса Пендрагона. – Она сейчас в Новом Орлеане, и мне приказано ее найти». «Я не могу взять в толк, почему Кристоф не указал этих двоих в завещании? У них кровь-то почище моей будет» - задала риторический вопрос Йори, увеличивая и уменьшая пальцами фото на экране. – Она внешне очень похожа на Кристофа. Как такое возможно?». «Я не знаю! – честно признался Джекс. – Но нам нужно возвращаться в город, пока Пендрагон не начал беситься». «Я поеду с тобой, давай найдем эту Кристину! - предложила Йори свою помощь. – Дай телефон, я отменю свои планы». Джекс послушно дал трубку волчице, и та пристально уставилась на парня, и тот, поняв намек, тактично вышел из комнаты. Девушка по памяти набрала несколько цифр местного мобильного провайдера. «Тони, - заговорила она в трубку, как только мужской голосой ответил «Аллоу». – Я нашла Кристофа, точнее, не его самого, а его портрет, и его детей. Долгая история, но мне нужно сейчас ехать за девчонкой Риддл, представляешь, какая-то племянница у него есть. А еще, кажется, сын». «Сын? – удивленно переспросил Энтони, не поверив в услышанное. - Где ты сейчас?» – вопросил Энтони. «Я за городом, у друга, у Джекса. – честно ответила девушка. – И у меня твоя пушка, я верну ее, как только мы все закончим». «Ты нашла «Поцелуй вампира»? – радостно вопросил Феррейн-младший. – О, детка, я люблю тебя!». «Отвали, - прорычала в трубку Йори, но беззлобно. – До встречи».
***
Трезвый, и оттого злой Арзи шел агрессивной походкой прочь от ночного клуба «Sunrise Space Night Club». У пьяных вампиров чувства притупляются, и жажда убивать становится почти терпимой, что дает жалкую возможность кровососу противостоять ей своими силами. Но трезвый упырь, это будто пороховая бочка, готовая взорваться от малейшей искры. Алкоголь помогает вампирам бороться с жаждой, как помогает смертным бороться с унынием. Но этой ночью Арзи Халле не был пьян, ни от виски, ни от любви; он был зол и разочарован - эти два чувства в совокупности не могли привести ни к чему хорошему! Единственное, что могло спасти вампира - вцепиться в чью-то молодую молочно-белую шею и выпить к чертям жизнь из несчастной девушки, отправив ее некогда невинную душу на небеса. Укус вампира - это яд, самый страшный и самый притягательный. Многие бегут от него со всех ног; другие же, ищут его всю жизнь, как панацею ото всех болезней; и от одной, самой главной - жизни.
После того, как человеческие власти ввели закон против курения в помещениях, вампирам стало куда удобнее искать своих жертв. Пьяные девушки и парни оглушительно хихикали с сигаретами у дверей баров, привлекая к себе излишнее внимание и явно напрашиваясь на неприятности. Их шеи были соблазнительно обнажены; их груди выпирали; их члены стояли столбом - разве это не то, что упыри так любят? Уважающий себя вампир не смог бы пройти мимо такого шведского стола. А Арзи был уважаемым вампиром, и он, конечно же, не смог устоять. Круглолицая блондинка в красном мини-платье зазывно надувала губки, и дразнила его, округляя их буквой «о», выдыхая сигаретный дым. «Такая яркая пышечка, прямо Мэрлин Монро! - пронеслась в голове Арзи шальная мысль. - Не то, что твоя эта, анорексичка! Возьми ее Арзи, она хочет тебя! Возьми свой десерт!». Не только у Кристы в эту ночь был разговор со своим собственным Дьяволом. Арзи так же пошел на поводу внутреннего демона, на правах альфа-самца вклинившись в толпу друзей-подружек вокруг светловолосой нимфы. «Привет, милая, не хочешь уйти отсюда?» - нагло предложил девушке Арзи. Та была уже в хорошем подпитии, что вампиру даже не пришлось применять внушение.
Блондинка обняла крупного мужчину за плечи и, глупо хихикая в пьяном угаре, двинулась вместе со своим провожатым за угол, в ближайшую подворотню. Девушка, не стыдясь ничего, целовала своего нового знакомого в губы; тот же, в ответ, клыкасто улыбался, и ласкал свою новую подругу на одну ночь. Ее руки опускались все ниже, и вдруг оказались на стоящем члене Арзи. Ему было приятно такое внезапное внимание, но хотел он, к несчастью раззадоренной девушки, совсем не секса. Вампир чувствовал запах крови блондинки, она влекла и манила его. Втянув воздух ноздрями, будто дикий зверь, Арзи негромко зарычал, словно массивный леопард, завидевший слабую лань, он впился своими белоснежными клыками в шею девушки, не оставив ей пути к отступлению. Кровь заполняла рот вампира, снеся ему крышу от удовольствия. Сама жизнь текла по его внутренностям, и это был величайший кайф в бессмертном существовании вампира! Глаза жертвы упыря закатились в предчувствии конца, а Арзи внезапно обнаружил себя балансирующим на тонкой грани между жизнью и смертью девушки в его объятиях. Такого с ним давно не происходило, он думал, что утратил свою человечность вместе с состраданием лет двести назад, но вот он здесь, в подворотне, не может найти в себе мужества прикончить эту шлюху. «Дерьмо! - вырвалось из уст Арзи. - Придется оставить тебя в живых!». Мрачно вздохнув, Арзи закинул бездыханную, но все еще живую блондинку, на плечо и понес свою ношу к машине. Он никогда не думал, что детская влюбленность в человеческую девчонку может сделать из крутого вампира слабую тряпку.
1 – (англ.) игра слов – «некоторые загадки должны быть разгаданы», здесь – «некоторые Риддлы должны быть найдены»
2 – текст песни Ladytron: «Они хотят тебя, только когда тебе семнадцать. В двадцать один ты не весел»
3 – объект влюбленности
4 – (англ.) «мы в этом (завязли) вместе»
Глава седьмая Blood beats dark 1
«Толку от этих старперов!» - говорил Дэни, болтая ногами с высоты крыши клуба «Sunrise» над утренним Новым Орлеаном. Кровавое солнце отливало бликами на его солнечных очках «Ray Ban». Криста сидела рядом, облокотившись на ладони рук и сладко жмурилась от летнего тепла. «Давай сопрем у Вана бутылку виски и пойдем по магазинам?» - вдруг предложил парень. Девушка в красном китайском традиционном платье тряхнула своими короткими волосами, и они разметались по неестественным траекториям. «Серьезно? У нас нет денег» - насупившись, расстроенно проговорила девушка. «Да ладно тебе! Я же вампир - деньги не проблема! - самоуверенно сказал парень чуть было не добавил, что он в добавок ко всему, еще и Леннонкайнен-три-раза-на-обложке-форбс, но вовремя одумался. - И тебе не помешало бы сменить это старье на что-то более модное!».
«Мы воровать пойдем?» - удивленно вопросила Криста. «И что? – индифферентно пожал плечами Дэни. – Все вороют, так или иначе. А тебе нужен прикольный прикид». Добредя до торгового центра пешком, взявшись за руки, словно они двое были некогда потерянные, но вновь обретшие друг друга брат с сестрой, прикончив половину бутылки виски на двоих, дети зашли в «Riverwalk». «И что мы будем покупать?» - с интересом поинтересовалась Криста, осматривая ломящиеся от изобилия одежды витрины магазинов. «Тебе нравится, как я выгляжу?» - вопросом на вопрос ответил Дэни, и покрутился перед ней, словно модель. «Ну, шмотки у тебя не первой свежести» - шутливо скривилась Криста. «Детка, я бездомный. – усмехнулся на это парень. – Поверь, в прошлой жизни я был гораздо круче прикинут». «Я тоже. - добавила себе под нос Криста, а вслух сказала, - Но стиль у тебя охренительный». Дэни довольный похвалой, ухмыльнулся и уверенно заявил: «Тебе тоже такой пойдет, это называется дарк-эмо». С этими словами молодой вампир самоуверенно толкнул дверь магазина «Rock Castle», и завалился внутрь, словно богатый клиент.
«Сис, мне кажется, что эти шмотки именно для тебя сшили!» - со смехом говорил Дэни, протягивая Кристе красные кожаные леггинсы и черную короткую футболку в дырках, и с вампирскими клыками на ней. Девушка с подозрением взяла в руки предложенную одежду. «Ван бы сказал, что я выгляжу, как шлюха» - пристально оглядывая себя в зеркале, одетой в предложенные вампиром шмотки, неуверенно пробормотала брюнетка. «Ой, да перестань. – заныл Дэни. – Срать на Вана, и этого твоего душнилу – Арзи. К хренам их всех! Есть только ты, и еще я. Если тебе нравится – берем однозначно!». В зеркале примерочной Криста увидела себя. И что-то странное, откуда-то из глубин ее сознания, выстрелило пулей в лоб. И девушка вновь почувствовал тревожную бурю надвигающейся мигрени. В глазах потемнело на миг, но вот она снова видит свое отражение с красными рогами и хвостом. То страшное лицо, искаженное гримасой ненависти ко всему сущему, и те милые почти детские черты ее собственного лица, будто чьей-то шуткой изуродованные в подобие звериных. Злоба кипящей ртутью ударила в голову, и Криста с силой ударила кулаком в стекло в примерочной. Оно с треском лопнула под напором и брызнуло во все стороны, обдав стоящую перед ним девушку острыми каплями дождя.
На крик Кристы явился Дэни и светловолосая в пирсинге продавщица бутика. Только увидев подругу всю в крови, парень в ужасе охнул, и обернувшись к блондинке, строго сказал: «Ты ничего не видела!». Его глаза полыхнули потусторонним красным светом, и девушка из магазина напрочь забыла, что произошло минуту назад. Она развернулась на каблуках и пошла проверять чеки на кассе. «Ты в порядке, Крис?» - обеспокоено вопросил Дэни, тряся подругу за плечо. Та в ответ только отрицательно мотнула головой и вышла из магазина, в крови и новых шмотках. Дэни поспешил вслед за подругой, на ходу прихватив себе и ей с вешалок пару черных курток из веган-кожи. Как только Криста пересекла барьер на выходе из магазина, раздалась оглушительная трель. Охрана этажа торгового молла поспешила на поимку воровки. Брюнетка шла, понурившись, не замечая надвигающейся опасности. Дэни устремился к подруге, хватая ее за руку, потащил девушку к черному ходу. Отправив ее за дверь, парень остановился и вперился взглядом в одного из охранников. «Ты и твои люди забудут все, что тут произошло» - сквозь зубы процедил парень. И тотчас, мужчина под гипнозом пошел прочь, потеряв интерес к паре тинейджеров и увел подчиненных за собой.
Вампир усмехнулся, но почувствовал, как горячая струйка его драгоценной вампирской крови потекла под носом. Такое случалось, когда он пользовался гипнозом. «Бро! Ты как?» - обеспокоено вопросила его Криста, и, подойдя ближе к парню, нежно вытерла большим пальцем кровь с лица друга. Он в ответ обнял девушку, и они стояли так, обнявшись, несколько минут. Дэни ждал, пока злые слезы на свою идиотскую вампирскую сущность высохнут, и его слабая подруга-человек, которую он поклялся себе защищать, не увидит их. «Тебя нужно показать врачу! - говорил Дэни, когда они шли за руки обратно в сторону «Sunrise». - Психиатр может тебе помочь. Твои видения, в отличии от моих, наносят ущерб твоему телу!». «Ты тоже думаешь, что я сумасшедшая?» - с подозрением в голосе вопросила Криста, отпуская его руку, и глядя на друга исподлобья? «Кто? Я? Нет, конечно! - поспешил исправиться вампир. - Я просто беспокоюсь за тебя!». «О себе переживай, чертова летучая мышь!» - зло ругнулась на друга брюнетка, и убежала от него подальше. Дэни в недоумении проводил взглядом преобразившуюся от обилия модной одежды, девушку.
***
Джекс и Йори сразу обратили внимание на худенькую, маленького роста брюнетку, с копной кудрявых коротких волос на голове. На ней были надеты алые леггинсы из веган-кожи и топ с вампирской улыбкой на груди. На плечи была небрежно накинута кожаная куртка. На вид брюнетке было лет шестнадцать. Джекс надеялся, что, вернув эту куколку к ее отцу, он станет сам себе хозяином, ведь «Церкви Сатаны» больше не существовало. Скрываясь от глаз людских, оборотни прятались за мусорными баками, автомобилями, бегали по подворотням, не упуская из виду ни один шаг этой брюнетки. Но что-то внезапно пошло не так, и племянница Пендрагона вдруг пошатнулась на ровном месте, будто ей стало плохо. Волк был неподалеку, и, повинуясь какому-то неясному душевному порыву, он раскрыл свое прикрытие, метнувшись девочке-тинейджеру на помощь. «У тебя все в порядке?» - спросил он, когда объект его слежки легкой бабочкой приземлилась прямо к нему на руки. Джекс увидел совершенно кукольное лицо девушки, и тут она открыла глаза. У парня на миг перехватило дыхание. Вишневые огромные глаза, обрамленные длинными черными ресницами, раскрытые будто у ребенка, уставились на него. «Вызвать тебе «скорую»?» - участливо вопросил оборотень девушку. «Ага, и экзорциста заодно! - невесело пошутила та. - Мне надо выпить!». И ловкой змейкой, выпутавшись из объятий, растерянного Джекса, Криста направилась в ближайший бар.
Оборотень, повинуясь животным инстинктам, поспешил за ней. Синие стены бара в полдень поглощали все солнце, и там было достаточно темно. Парню пришлось обратиться к своему волчьему зрению, чтобы разглядеть свою дичь. Она, как раз, опрокидывала в себя стопку текилы, не удосужившись даже присесть на высокий стул с синим кожаным сиденьем. «Тебе не стоит пить!» - мягко отстранил ее руку от второй стопки Джекс, сторожевым псом вырастая за спиной девушки. Он был выше ее на две головы, и она взглянула на незнакомца исподлобья. «Ты что, мой папочка?» - не дружелюбно поинтересовалась кудрявая брюнетка. Джекс улыбнулся и пожал плечами. На обычно суровом лице волка появились мальчишеские ямочки. Что-то в этой бестии заставляло его сердце терять привычный ритм, а ноги - подкашиваться. Блондин махнул стопку текилы, предназначавшуюся девушке. Стоило ему на миг отвернуться, как эта бедовая девчонка испарилась. Расплатившись мятыми в кармане долларами, парень спешно выбежал из бара, страшась потерять свою цель.
На улице было малолюдно, и кудрявой головы племянницы Льюиса Пендрагона нигде не было видно. Вместе с девушкой пропало и чудное наваждение; и Джекс подумал, что, вообще-то, эта девка была далеко не королевой красоты, да еще и хамила по чем зря. Парень никак не мог понять, почему он так растаял рядом с ней. Проходя мимо подворотни, почти отчаявшись найти беглянку, кто-то вдруг схватил его за руку и потянул в темноту арки. С силой, не дюжей для такой малявки, она прижала волка к стене и недовольно вопросила: «Чего тебе надо, сталкер?». «Мне... Ничего!» - поднял руки вверх не то защищаясь от нее, не то сдаваясь на ее милость Джекс. «Какого хрена ты тогда следишь за мной?» - зло поинтересовалась Криста. «Ты мне нравишься!» - без согласия на то оборотня, эти слова волшебным образом сорвались с его губ. «Это я вижу. Дальше что?» - продолжала допрос она. Высокий светловолосый оборотень и маленькая брюнетка-человек стояли друг напротив друга и, не мигая, сверлили друг друга взглядами. Его голубые и ее каре-вишневые глаза были устремлены в души друг друга. «Ты должна пойти со мной!» - настаивал парень. Криста почувствовала в его словах угрозу. Мимолетная мысль о том, что там, куда они пойдут, с ней может произойти нечто плохое, застряла ржавым гробовым гвоздем в голове Кристы.
«Отпусти его! – послышался хриплый женский голос за спинами двоих. – А то пожалеешь!». Криста нехотя повернула голову на голос. В метре от нее высилась, сурового вида накачанная брюнетка в худи. На груди девушки красовался угрожающего вида череп буйвола, в руках та держала огромный золотой ствол. Дуло пистолета было направлено прямо в голову Кристы. «Ты кто еще такая? - скривилась Криста. – Качалка на повороте за углом!». «Быстро отпусти моего парня!» – с угрозой в голосе, заявила Йори. «Так я твой парень?» - не к месту встрял удивленный таким внезапным заявлением Джекс. «Не сейчас, придурок. – отмахнулась от него, как от назойливой мухи, волчица. – Дай девочкам самим разобраться». Парень послушно заткнулся. А кудрявая, тем временем, отпустила руку Джекса и сделала уверенный шаг назад. Криста подняла руки вверх, показывая волчице, что безоружна. «Умница! - заявила Йори, кивнув девушке. – А теперь расскажи мне, ты правда из семьи Риддлов?». «Я не знаю» - честно ответила Криста, разглядывая увесистую пушку в руках высокой брюнетки. «Не играй со мной, девочка. – суровым голосом заявила Йори. – А спрошу последний раз: ты знаешь Кристофа Риддла?».
«Я знаю Дэни Риддла! – нагло заявила Криста. – И он гребаный вампир, явится сейчас защищать меня, и откусит тебе бошку, псина драная!». «Подожди, ты знаешь Дэнса?» - округлил глаза Джекс, услышав знакомое имя. Криста согласно кивнула и добавила: «Он мой названый брат». Этот светловолосый парень не был опасным, он был злым, и пах диким животным, но для нее он не представлял угрозы. Но девушка, что стояла перед ней - была в разы хуже. И Криста не выдержала: в ее голове помутилось, будто вся злоба из ее видений заполнила ее полностью. Девушка не стала ждать помощи, потому что сама была той силой, которая сможет ее защитить. Она пронзительно закричала, и ударной волной ее демонического голоса, Джекса сбило с ног и с силой приложило о стену. Оборотень упал навзничь без сознания. Из носа парня пошла кровь, когда он ударился головой об асфальт. Йори упала на колени, но не потупила глаз. Брюнетка оказалась гораздо сильнее блондина.
Но у Кристы не было времени проверять, жив ли ее преследователь. Она на полной скорости вылетела из подворотни, не оглядываясь. Единственной мыслью в ее голове было то, что ее преследователи знают Дэни, и хотят ему навредить этой жуткой золотой пушкой, чем бы она не была. Ее главной целью сейчас было защитить своего названого брата от этих двоих. Сначала фрики из «Санрайз» преследовали ее друга, теперь эти волки. Нужно было убираться из этого проклятого городишки подобру - поздорову. «Что это за хрень была? – удивленно выпалил Джекс, утирая кровь из носа рукавом худи. – Она же не сучий вампир, откуда такая сила?». Йори протянула позорно сидевшему на заднице парню свою руку, помогая ему встать. Лицо волчицы было мрачным и сосредоточенным, между ее бровей пролегла задумчивая морщина. «Нет, Джексон. – отрицательно покачала головой волчица. – Она – маг, и владеет адским пламенем. Я знаю только двоих в мире, кто такое умеет». «И кто же эти двое?» - с неприкрытым ужасом в голосе вопросил оборотень. «Кристоф Риддл, и, немного, я» - нехотя пояснила Йори Вульф.
***
«Так это ты знаменитый мальчик Риддл?» - вопросил Энтони Феррейн, когда Дэни устало приземлился за барную стойку и жестом попросил Вана налить ему светлого пива. Дэни поднял глаза на говорящего, и обомлел: перед ним сидел сам Энтони Маркус Феррейн, бывший солист группы «The Preachers». «Я не то, чтобы, но откуда Вы знаете?» - неуверенно промямлил Дэни вопросительно, и тут же, по своему обыкновению, в таких ситуациях, залился краской. Но Энтони добродушно улыбнулся парню, словно старому другу и добавил: «Арзи сказал – он, по ходу, тебя недолюбливает. Оно и неудивительно, с Кристофом их отношения тоже были не ахти. Но не стесняйся своего имени, я был дружен с твоим отцом, и он являлся самым честным вампиром на моем веку». «Но не самых честных правил. – злобным голосом добавил бармен Ван, вырастая перед говорящими за барной стойкой с двумя бокалами пива: светлого – для Дэни и темного – для Энтони. – Где Кристина, мелкий Риддл?». Дэни недоуменно пожал плечами, мол, хотел бы и я знать. «Так вы с Демоницей теперь вместе? - вопросил Энтони, но Дэни не понял отсылки, по виду его собеседника, тот явно находился под каким-то наркотиком. – Нашла себе, наконец, компанию по возрасту».
«Я не понимаю, о чем Вы» - ответил Дэни, чтобы казаться вежливым. «Твоя подружка – Принцесса Ада. - с усмешкой в голосе, заявил Феррейн-младший. – Мне об этом Тринадцатый Апостол Андрей поведал, только «ш-ш-ш», никому». Энтони, раскачиваясь на стуле, приложил палец к губам, правда не с первого раза это у него вышло, и зашипел, как змея. «Ага, как же» - отмахнулся от бывшего рокера молодой вампир. Но тут Феррейн-младший словно разом протрезвел, и трясущейся рукой он указывал под стул Дэни. Парень проследил за его взглядом, и уперся в свой гитарный чехол. «Вы знаете эту гитару?» - поинтересовался Дэни, заметив, как мертвецки побледнело лицо бывшего святого отца. «Я знаю ее бывшего хозяина!» - мрачно кивнул тот. «И кто он?» - затаив дыхание, вопросил молодой вампир. «Кристоф Риддл, твой отец» - понизив голос до еле различимого шепота, ответил Энтони. В небесно-голубых глазах священника был животный страх, как у загнанного в угол раненного льва, у которого нет шансов спастись. Дэни удивленно воззрился на Энтони и переспросил: «Так он же, типа, крутой, нет? Чего тут страшного?». «К Кристофу вопросов нет, - туманно ответил вампир. – Только к гитаре. Мне кажется, она родом из Преисподней». Дэни не смог сдержаться, и фыркнул. Энтони удивленно посмотрел на молодого вампира: «Чего смешного? Ты, вон, вообще не в курсе, откуда ты родом». «Откуда вы знаете?» - с подозрением в голосе переспросил Дэни. «Твоя адская подружка поведала. Ты же, типа, бомж?» - передразнил манеру говорить молодого вампира Феррейн-младший.
«Лучше так, чем с отцом в замке» - буркнул себе под нос Дэни, и тут же, испуганно зажал рот руками, осознав, что спалился. «Так-так, - клыкасто улыбнулся Феррейн-младший. – С этого места по подробнее». Вампир положил свою ледяную ладонь поверх руки молодого вампира, подбадривая его. Дэни забегал глазами по бару, ища Кристу или помощи, но в питейном заведении они были одни. Вечер только опустился на город, и завсегдатаи «Sunrise Space Night Club» еще не подтянулись к своим рюмкам и бокалам. «Ты можешь мне доверять! – заверил парня Энтони, и покосился в сторону Вана. – Я – могила, практически в прямом смысле». «Что вы имеете в виду?» - не понял черного юмора бывшего священника Дэни. «Я скоро умру» - совершенно спокойно заявил на это Энтони. Голубые глаза Дэни вопросительно округлились. «Я – последний из рода» - пояснил Феррейн-младший, и Дэни понимающе кивнул. Молодой вампир вздохнул, набираясь смелости, и выпалил: «Меня зовут Даниэль Леннонкайнен, я – сын Йорке и Вилены Леннонкайнен, внук Джонатана Сейнта. Но моя мать умерла, так что…». «Иди ты! - в полном шоке заявил Энтони Феррейн. – Тебя тут вместе с полицией ищет твой дедуля! Как ты умудрился так долго скрываться?». «Я живу на кладбище Святого Луи, - ответил молодой вампир. – Меня, поди, по мажорным отелям искали?». Энтони понимающе хмыкнул, вспоминая, что тоже некогда был богат.
«Переезжай ко мне, раз пойти некуда. - вдруг предложил вампир Феррейн. – Не гоже мелкому упыренку по некрополям шататься». «Вы уверены?» – удивленный внезапным гостеприимством бывшего рокера, переспросил Дэни. «Более чем! – радостно хлопнул парня по плечу Феррейн-младший. – Welcome!2». С этими словами, Энтони подхватил свою кожанку “All saints” и поманил Дэни за собой. Парень радостно подхватил кофр с гитарой и засеменил вслед за Феррейном-младшим в свое новое жилище. «Я не хочу, чтобы Криста знала, что я обманщик! – нервно сгрызая остатки черного лака с ногтей, заговорил Дэни на заднем сидении мерседеса Энтони. – Вы ведь не проболтаетесь?». Вампир укоризненно взглянул на своего молодого гостя через зеркало заднего вида и ответил: «Мы были дружны с твоей матерью еще до твоего рождения. Я, вроде как, в долгу у ее светлой памяти». Дэни поспешил заткнуться, чтобы не обидеть своего спасителя.
Глава восьмая Flowers of Evil 1
Арзи Халле сидел за столиком в «Sunrise Space Night Club», и ему все вокруг не нравилось. То, во что превратила их многолетнее пристанище Криста, не шло ни в какие ворота. Странная, словно рваная музыка, песни на непонятном языке, уродливые кибер-готы, не дотягивающие и до ста лет вампиры, с ужасающими прическами разных цветов. Все светилось вокруг, кружилось яркими красными и зелеными пятнами и вызывало у вампира приступы ментальной эпилепсии. «Еще этот ее мудак – дружок!» - зло думал Арзи, вспоминая, какие взгляды новоиспеченный Риддл бросал на Кристу. По всему его виду было ясно, что перед ним чистокровный вампир, хоть он и не походил внешне на Кристофа, но парень очевидно пах Риддлом. Но, ввиду своего возраста и опыта, вампир прекрасно понимал, что в этой истории что-то явно было не так. Мужчина злился, сжимал и разжимал пудовые кулаки, пугая тем самым свою новую вампирскую подружку-блондинку Фиону. Ту самую, которую он обратил давеча ночью. Теперь она была одной из его «детей», обращенных им вампиров. Фи было несладко, ее трясло в лихорадке, и она жадными глотками пила вино с кровью, которое заботливо предложил девушке Ван. Бармен укоризненно взглянул на Арзи и вопросил: «Ты опять за свое? А как же Кристина?». Арзи смерил друга убийственным взглядом, и тот принял верное решение не лезть на рожон, и ретировался.
«Кто такая Кристина?» - писклявым голоском поинтересовалась Фи, ревниво надув пухлые губки. «Бывшая!» - сказал, как отрезал Арзи, мрачно зыркая по сторонам, высматривая ту самую. «А, - протянула разочарованно новоявленная вампирша. – Но ты же меня больше любишь, да?». Она подобострастно заглянула в глаза вампиру, выпятив грудь напоказ, что было сил. В алом мини-платье с декольте до пупка это было не трудно. Это было платье от «Valentino», которое купил ей этим утром Арзи. «Дороже, сексуальнее, круче, чем у Кристы» - крутились в голове Арзи мысли. Вампир пообещал себе во что бы то не стало выяснить, кто на самом деле этот малолетний упыреныш. Все свое время Криста начала проводить с ним, даже новое имя себе такое странное выбрала. Хотя оно все шло ей больше - гордое и властное, как и она сама стала недавно. Та Лу, что была после аварии бесследно исчезла, и на ее месте Арзи вдруг обнаружил кого-то совсем другого, странного и, иногда, пугающего. Тяжелый взгляд ее вишневых глаз завораживал и отталкивал одновременно, голос местами звонкий и чистый, как у ребенка, но вдруг грудной и хриплый, будто старой женщины; и эти ее словечки, черт бы их побрал, один "крэп" чего стоит. Они были одинаковые, Криста и этот Дэни, как разделенные без причины в детстве безжалостным врачом хирургом близнецы.
Вдруг кто-то аккуратно похлопал Арзи по плечу, вырывая его из черной пучины мыслей. Вампир недовольно обернулся и увидел, как к нему за столик подсаживается Криста. Девушка совершенно не обратила внимание на даму Арзи. «Не нравится моя музыка?» - улыбнулась она, наклоняясь к мужчине через столик. Взгляд вампира без его на то желания скользнул по голому животу Кристы. «Когда-то она обрезала для меня волосы» - пронеслось в голове мужчины. Девушка мягко взяла его за руку и тихо сказала: «Я могу вернуть все так, как было!». С этими словами она обвела рукой бар. «Когда все вышло из-под моего контроля?» - грустно подумал на это Арзи. «Ты такой древний, и такой глупый!» - уголком губ улыбнулась Криста. Она подошла к вампиру, обвила его шею руками и поцеловала в губы. Вампир был поражен. «Ради тебя, я бы даже стала вампиром!» - прошептала Криста ему на ухо. Сердце мужчины дрогнуло от одной только мысли, что он может быть счастлив. А Криста уже удалялась в сторону танцпола, крутя бедрами и извиваясь под звуки одной ей понятной музыки. «Богатая сучка, я богатая сучка2!» - пищала какая-то девчонка в динамиках. А Арзи не мог унять своего сердцебиения, не осознавая реальность происходящего. «Она играет со мной!» - явилась в голову Арзи непрошеная мысль. «А ты не староват для нее?» - услышал вдруг вампир сквозь пелену мрачных мыслей голос Фионы. «Не твое сучье дело!» - зло огрызнулся Арзи в ответ, и, не допив свой виски, поспешил убраться из ненавистного теперь им места. На выходе из бара, он внезапно наткнулся на премерзкого Дэни, который, ничего не подозревая, уходил из бара вместе с Энтони Феррейном. «Ах ты, маленький ублюдок! - закричал на него Арзи, схватив за грудки кожаной куртке с черепами. - Что, посмеяться надо мной хотели, вы двое?».
Вампир был уверен, что причиной поведения Кристы сегодня, очевидно, был этот малый. Возможно, эти двое просто поспорили об этом поцелуе. Вампиру казалось, что девушка не могла воспринять его чувства в серьез и поцеловать от чистого сердца. Этот наглый малец Дэни решил над ним пошутить. «Ты такой же говнюк, как и твой отец, как и все гребаные Риддлы!» - зло прошипел Арзи, поднимая Дэни одной рукой за горло, так что ноги парня в черных конверсах еле доставали до пола. Энтони Ферейн мягко положил свою руку на ладонь Арзи, пытаясь успокоить товарища, но тот явно находился за той чертой гнева, после которой никакие увещевания к здравому смыслу не помогали.
«Что у вас тут происходит?» - услышали вампиры за спиной изумленный голос Кристы, которая вышла из бара вслед за вампиром. Арзи тут же поставил Дэни на асфальт, и виновато улыбнулся. Перед строгим ликом этой девушки он просто не мог вершить зло над этим сопляком. «Дэнс, все в порядке?» - с недоверием вопросила девушка, окинув взглядом перепуганного парня. «Все окей, Крис, мы просто болтали!» - неопределенно пожал плечами Дэни, злобно покосившись на сумасшедшего бывшего коллегу по группе его настоящего отца. Энтони появился за спиной парня, и ободряюще положил ему руку на плечо. «Возьми мою куртку!» - сказал вдруг молодой вампир, накидывая новую кожанку на плечи Кристе. Та благодарно улыбнулась парню – все распри между ними моментально были забыты. «Да пошли вы оба! - зло махнул на них рукой Арзи, и мрачно добавил, обращаясь к маленькому Риддлу. - То, что ты вампир, парень, не означает, что ты бессмертен!». С этими словами мужчина показал средний палец парню, развернулся на каблуках и ушел в ночь.
***
«Мои вещи не брать, моему дилеру дверь всегда открывать, на чердак не ходить, в подвал телок не водить, - начал перечислять правила жития в его доме Энтони Маркус Феррейн, гостеприимным жестом приглашая Дэни войти. – А в остальном – будь, как дома». Дэни с сомнением переступил порог старого дома бывшего рокера. «Я думал, Вы живете в замке, как мой отец!» - удивленно выпалил парень, когда узрел перед собой пыльную ветхость пристанища Энтони Феррейна. «Жил, - ответил Энтони, и молодой вампир явственно услышал нотки горечи в голосе хозяина дома. – Но это в прошлом». «Но Вы же рок-звезда?» - не понял парень, как может такой богатый человек ютится в пыльной развалюхе. «Рок звезда на бобах, - печально усмехнулся Феррейн-младший. – Банк забрал все мое имущество за долги, кроме этого дома». Дэни удивленно смотрел на Энтони Феррейна, хотя он и был, по сути, кладбищенским бомжом, вытравить до конца из парня ощущение собственного богатства и превосходства даже дырками на одежде и полудохлыми сусликами не вышло. «Технически, этот дом записан на некоего Варли Кристофера Лаво, - усмехнулся сам себе Феррейн-младший. – Бывшего мужа моей матери, он без вести пропал, так что, по закону штата, имущество еще живого человека без долгов и кредитной истории никто просто так отобрать не может». «Ваш отчим?» - переспросил Дэни, скорее из вежливости. Энтони Феррейн ему нравился, он был простым и открытым вампиром, ни чета его самовлюбленным родственникам. «Боже упаси, - хохотнул Энтони. – Но, по сути, так оно и есть». Дэни удивленно качал головой, не только у людей могут быть финансовые трудности. «Ты еще мал, - по-отечески улыбнулся гостю Феррейн, и ободрительно хлопнул парня по плечу. – Лет через пятьдесят, когда тебе придется менять город, а то и страну, чтобы никто не заподозрил в твоем милом, нестареющем личике подвох – ты меня поймешь».
По стечению обстоятельств, это была единственная пригодная для жизни комната, или по умыслу Энтони Феррейна, Дэни досталась бывшая комната Кристофа Риддла. Комната очень напомнила парню комнату Кристы: антикварная и ухоженная по мере возможности, женской рукой. Дэни был удивлен, ведь Энтони Феррейн убедил парня, что жил один. «У меня была подруга, - пояснил вампир, заметив недоверие Дэни к шторкам на окнах с фиолетовыми бабочками на них; мысли парня Энтони, к его собственному удивлению, прочитать не мог. – Она жила в этой комнате. Но ей пришлось спешно уехать». Это объясняло и бабочек, и нежно-голубое постельное белье со знаками зодиака, и книгу «Гарри Поттер и Дары Смерти» на прикроватном столике. А еще, неуловимый запах духов, и почему-то, собачьей шерсти. «У Вашей подруги был пес?» - вопросил Дэни с интересом, втянув носом воздух. «Что-то вроде того. - туманно ответил хозяин дома. – Из-за него она и уехала. А дурацких бабочек можешь снять, если не нравятся».
С этими словами Феррейн покинул комнату молодого вампира, оставляя его наедине со своими мыслями. «Разве у вампиров бывает аллергия на животных?» - удивленно вопрошал себя Дэни. Шторки парню и правда не подходили. Он подтащил прикроватный столик поближе к окну, подпрыгнул, без особых усилий, взлетел на него с ногами и с удовольствием сдернул хохочущих бабочек с окна. За окном бледным прожектором светила луна. «Так-то лучше» - похвалил сам себя Дэни, и, прямо в одежде, завалился спать. «Какое же счастье – уснуть в настоящей кровати» - пронеслась в голове молодого вампира умиротворяющая мысль.
***
Двое, Дэни и Криста, обедали в клубе «Sunrise», большинство их знакомых вампиров отсыпалось, и подростки были предоставлены сами себе. Они купили китайской еды навынос, и сидели на барной стойке, по-турецки сложив ноги. Дэни в драных черных джинсах, и футболке с «DeadMan» черной, с принтом реки, маленькой лодкой и бледным силуэтом лодочника в ней; Криста, в фиолетовом платье в клетку в школьном стиле, с белым воротником от «Killstar». «У тебя черви в лапше!» - вдруг истошно закричала девушка, указывая пальцем в еду парня. «Где, черт, где?» - запаниковал в ответ Дэни, отбрасывая от себя подальше красную коробку. Криста удивленно посмотрела на друга, а потом безудержно захохотала. Парень посмотрел на подругу, как на сумасшедшую. «А ты точно вампир? - отсмеявшись, серьезным тоном поинтересовалась девушка. - Это же типичная ваша шутка». Дэни насупился и буркнул себе под нос: «Интернет не идет тебе на пользу!». «Но это же «Лост бойз3», классика!» - притворно обиделась Криста. Но смех продолжал разбирать ее. Дэни не смог долго злится на подругу, и тоже засмеялся. Пусть уж лучше шутит, чем рыдает от своих головных болей, и осознания того, что она ничего не помнит. Этим утром, Криста явилась на порог Энтони Маркуса Феррейна с извинительным тортом «Красный бархат». Из троих на кухне бывшего священника, торт уминала за обе щеки только Криста. Молодой вампир отломил кусочек чайной ложкой и отправил в рот только из вежливости, а хозяин дома пил кровь из кофейной кружки, словно так и проходит каждое его утро.
Девушка запутано извинилась за то, что была ж*пой, парень сочувственно ткнул подругу в плечо кулаком, мол, забыли. Энтони смотрел на этот детский сад сверху вниз, стараясь не встревать. Криста искренне поблагодарила Ферейна-младшего за кров для ее друга и пообещала, хотя от шестнадцатилетней девчонки, это обещание звучало, как насмешка, что обязательно отдаст долг со временем. Но зная, кем эта девушка была на самом деле: иметь в долгу Принцессу Ада было вполне себе круто, учитывая, многочисленные прегрешения вампира перед Царем Небесным. «Нам нужна здесь рок-группа!» - строгим взглядом осмотрев свои владения задумчиво произнесла Криста. Вдруг ее лицо озарила счастливая улыбка, и девушка, повернувшись к Дэни, радостно выпалила: «И ты будешь в ней играть!». «Я? - от удивление парень открыл рот. - Но я только недавно взял в руки гитару». «У тебя все получится!» - убежденно заявила девушка. Ее вишневые глаза возбужденно горели. «Откуда ты знаешь?» - недоверчиво поинтересовался парень. «Я же - ясновидящая! - закатила глаза к потолку подруга, выдав Дэни, по ее мнению, очевидный факт. – Как еще можно тогда объяснить все эти мои видения?». «Но я тоже вижу!» - попробовал поспорить с подругой парень. В ее убеждение в своих экстрасенсорных способностях Дэни не верил, скорее уж, версия Энтони Феррейна о демоническом происхождении Кристы была гораздо ближе к правде. «Ты – просто зеркалишь мои ощущения! – отмахнулась девушка. – Мы же, как брат с сестрой, ментальные близнецы». Последнюю фразу подростки произнесли в унисон. Это было их фишкой, называть друг друга близнецами по разуму.
По совету Криссты, Дэни напечатал в домашней типографии бармена Вана несколько рекламных листовок, в надежде, что будущие крутые рок музыканты услышат его зов и придут на прослушивание. Одним из странных хобби Вана был выпуск подпольного литературного журнала о мистике под названием «Солнцестояние». Дэни, в тайне, потешался над барменом. «Кому вообще нужны журналы в двадцать первом веке?» - думал про себя парень. Но внезапно, и ему сыграло на пользу увлечение вампира необычной литературой. Молодой вампир монотонно обходил все музыкальные магазины в округе, предлагая им свои листовки. С детства Дэни, по примеру Йорке Леннонкайнена, мечтал создать рок-группу, но боялся себе в этом признаться. Слушая рассказы своего одержимого музыкой отца, вампир внимал каждому слову, желая так же, как и предок, выйти однажды на большую сцену и зажечь зал. Свою первую попытку к музыке парень считал полным провалом, и уже было простился со своей мечтой. Но когда Криста предложила ему попробовать собрать единомышленников и дать хотя бы один концерт в «Sunrisе Space Night Club», молодой вампир неожиданно быстро согласился.
Дэни не мог противиться желанию той, которую полюбил всем сердцем с первого взгляда. И, несмотря на чертову френдзону, вампир верил в то, что однажды они будут вместе, и для этого он готов был пройти все круги Ада. Одинокий мальчик был звездой только наедине с собой. Вот и сейчас, пряча неуверенность и стеснение, он предлагал свои листовки. Кто-то посмеивался и тут же отказывал парню; другие, видно, из жалости брали их, но вампир готов был поклясться, что найдет свою рекламу чуть позже в мусорке на заднем дворе магазина. Косуха из веган-кожи болталась на худых плечах Дэни. В черных «рейбэнах», и в футболке трешер с белой пентаграммой на ней молодой вампир обходил музыкальные магазины один за другим. Ему удалось раздать часть, но уверенности в успехе, по-прежнему, не было. В тайне, Дэни и сам подумывал выкинуть остатки бумаг на чьем-нибудь заднем дворе, чтобы ему не пришлось публично позориться. Но представив разочарованное лицо своей подруги, он взял себя в руки и отправился в последнюю на очереди музыкальную лавку. В конечном итоге, все вокруг делают все, чтобы только Криста улыбалась.
1 – (англ.) – Цветы Зла
2 – строчка из песни группы Die Antwoord “Rich Bitch”
3 – отсылка к фильму про вампиров «Lost Boys» – «Потерянные Парни»
Глава девятая I don’t like the drugs (but the drugs like me) 1
Энтони Маркус Феррейн никогда не чувствовал такой эйфории. Легкость всего тела, словно Бог носит его на руках; туманность мысли, будто космос открылся в его мозгу; и ощущение счастья, безусловного и безграничного. Шприц торчал из левой руки вампира, и ремень его брюк туго перетягивал вены. Энтони обещал себе, что полежит еще немного, от накатившей всеобъемлющей неги шевелиться не было сил. Но Феррейн-младший провалился в сон, прежде чем успел достать иглу из опухшей вены. Вампира не волновало, что кто-то зайдет к нему, обратит внимание на его пагубную привычку, заставит остановиться. Никому не было дела. Он был один. Маленький сын Вилены Леннонкайнен, с синими, как океан, глазами и бледной кожей его прекрасной матери, был не в счет. Дэни Леннонкайнен, словно котенок, занимал так мало места, и совершенно ничего не ел, кроме крови опоссумов, да забредших, на свою беду, в подвал дома Энтони, енотов. В минуты просветления от героина, Феррейн-младший предлагал парню попробовать человеческую донорскую кровь, но парень, всегда вежливо, отказывался. «Вампир – веган» - шутил про него Энтони, но всегда по-доброму. Маленький Леннонкайнен ему нравился, чего было не сказать про его сумасшедшую подружку из Преисподней. Их дружбу вампир не одобрял, ведь Принцесса Ада не была хорошей компанией для вежливого вампирского мальчика из аристократичного рода Леннонкайненов.
Энтони Феррейну так осточертело быть одному, и он открывал свое сердце всем и каждому. Но эти все, воспользовавшись им и его добротой, бросали на произвол судьбы. Йоген Вульф ушла, не выдержала сумасбродного рок музыканта. Льюис Пендрагон больше не дарил ему любви, не жаждал его телом и душой, ведь Энтони являл собой падшую скотину: в несвежих шмотках и с амбре грешных ночей. Даже заблудшая душа - Дэни не смел заходить в спальню хозяина дома, будучи в гостях у Энтони, парень проводил время в основном в своей комнате. Вместе с Демоницей они покрасили стены черной матовой краской, нарисовали на них алый пламень, повесили черные бархатные шторы, начертали на полу флюоресцентную белую пентаграмму. Слушали громко африканский рэп, на родном для Энтони наречии, и это грело душу Феррейну-младшему. Эти двое не были частью его семьи, ведь он был последним из рода, но хотя бы, стали частью его жизни.
Никто не знал о его новом друге. Вампир видел его каждый день, готовился к свиданию с ним, в своей голове. Шприц, ремень, и запустить по вене необходимые воспоминания. Эшрон Манссон. Белозубая улыбка на бледном лице, ореол пепельных волос, зрачки – голубой и карий, он весь был словно сказочный единорог, увидеть которого посчастливилось только Энтони. И пусть встреча с бледным блондином не принесла вампиру хороших новостей, а подарила жуткую, неадекватную и болезненную влюбленность в мертвеца. Феррейн-младший, до боли в глазах, разглядывал в интернете фотографии парня, пытаясь понять: было ли их знакомство сном или явью. Но вдруг в наркотическом видении вампира прекрасное лицо Эшрона Манссона превратилось в надменную маску Льюиса Пендрагона. Энтони вспоминал кривую ухмылку на губах возлюбленного, черный огонь Преисподней в его глазах, и те вещи, которые Пендрагон заставлял его делать. Говорить не словом Божьим, но словом Дьявола; хулить на чем свет стоит заповеди Библии. Но хуже всего то, что он поощрял вампирскую сущность Феррейна-младшего. Заставлял его пить кровь у прихожан на глазах, и их заставлял причащаться нечистой человеческой кровью. Каждый адепт ежедневно выходил к алтарю и жертвовал свою кровь на благо общины. И все они, эти люди, вампиров среди них не было, упыри в такое не ввязываются, пили кровь собратьев жадно, словно они и был истинными Детьми ночи.
Феррейн-младший ненавидел это в себе и других. Живет же мальчик на втором этаже его дома, в жизни не пробовал человеческой крови, только звериную, словно так и должно вампиру; и знать не знает о том, что можно жить иначе. Счастливое поколение веганов-вампиров с заботой о природе, Грета-Хренова-Тумберг в готических шмотках. Все стало хуже, когда Пендрагон начал проводить свои ритуалы: окровавленные женщины и мужчины совокуплялись на алтаре «Черной Церкви», не заботясь о приличиях. Для Энтони секс был чем-то сакральным, почти святым; а такое неуважение к божественной искре экстаза, вампир считал неприемлемым. Льюис Пендрагон заставлял адептов раздеваться до гола, деревянными китайскими кистями с щетиной из конской шерсти разрисовывал их тела магическими символами, и ловил искры блаженства своим обнаженным телом, ведь они продлевали в нем древнюю жизнь. Энтони буквально видел своими собственными глазами, как жизнь из этих несчастных в микро дозах переходила в тело Черного Мага. А Энтони помогал ему в этом, и был соучастником. Секс был придуман ради жизни, ради продолжения рода, и каждая маленькая жизнь умирала ради забавы и ради того, чтобы существовал на бренной земле бессмертной душою своей Льюис Пендрагон.
Никто не знал, что у одной из адепток было слабое сердце, она, как и Энтони посещала группу АА, только ее проблема была куда более извращенной. Женщина была зависима от оргазмов, а ее слабое человеческое сердце не могло вынести такого количества внутренних спазмов. Лечащий врач посоветовала посещать группу взаимопомощи, и перестать думать о коитусе каждую божью секунду. Но наркомана так просто не исправить, она даже сатанистом-то не была, вычитала в интернете, что в «Черной Цекви» проводятся ритуалы сексуального характера, и решила воспользоваться этим в свою пользу. Никто ничего не знал, пока ее хладный труп не напугал до чертиков партнера по соитию. У несчастной случился вагиноз, член парня застрял в вагине женщины, сердце остановилось от ужаса, и тот так и лежал с покойницей на груди, пока не приехали медики. Этот случай, по-видимому, и стал причиной скорого закрытия и запрета деятельности для «Церкви Сатаны НОЛА». Феррейн-младший очнулся в холодном поту, озноб бил все его тело. Шприц выпал из руки вампира, и покатился по полу. Рука, перетянутая ремнем-жгутом, посинела и затекла. Вампир скорее ослабил тягу, сбросил ремень на пол и стал разминать затекшую конечность. «Мне нужно к Джонатану Сейнту!» - принял решение Энтони. Терять вампиру больше было нечего.
***
Двое мрачных, с виду, парней, удивительным образом шедшие отточенным военным шагом в ногу, для Нового Орлеана были в новинку. Конечно, среди местных жителей были и готы, и колдуны Вуду и даже вампиры, но эти трое казались гораздо более опасными, чем, например, кучка малолетних вампиров на другой стороне улицы. Глядя на эту банду, было ясно, что не они ищут неприятностей, а те сами, с превеликим удовольствием, мечтают познакомиться с тремя господами в черном. Случайные прохожие переходили на другую строну «от греха подальше», дикие кошки предпочитали не высовываться из своих тайных укрытий, и за милю чувствовали плохую энергетику заезжих гостей. Внезапно проклятая парочка остановилась, как вкопанная перед местным магазином музыкальных инструментов. В витрине перед их глазами предстали электро и бас-гитары. Восторженными взглядами Мэд и Хангер вперились в стекло. Мэд прижался руками к окну, будто капризный ребенок, завидев желанную игрушку. Но тут дверь магазина приоткрылась и оттуда показалось приветливое бородатое лицо пожилого чернокожего мужчины. «Умеете играть?» - с интересом вопросил он, обращаясь к трем гостям. Те одновременно отрицательно покачали головой. «Пойдемте, я покажу вам!» - радушно пригласил хозяин лавки. Адские псы переглянулись в нерешительности, но приглашение мужчины приняли.
В лавке было светло и чисто. Как видно, хозяин ее очень любил свою работу, он тщательно протирал экспонаты каждое утро перед открытием. «Это «Гибсон, - почти любовно представил тот электрогитару посетителям. - А это «Фендер Стратокастер». Глаза двоих гостей жадно вспыхнули интересом. Чернокожий мужчина радостно улыбнулся и сказал: «Я вам их включу - попробуете сами!». С этими словами он воткнул гитары в комбики, и двое из Преисподней взяли в руки по одной. Грифы легли в руки будто родные, и они ударили по струнам, как обычно делали это в Аду. Мышечная память хранит в себе много секретов. Руки музыкантов с легкостью вспомнили свою одержимость роком, и выдали джэм. То была не песня в привычном ее понимании, то была сама жизнь в Аду, стук молотов Кочегарки, звон монет и шелест купюр Банка, и гул бокалов Бара. Хозяин музыкального магазина в восхищении уставился на трех чудных рокеров перед ним. «Вы что же, группа?» - поинтересовался он срывающимся от восторга голосом их. Никогда за свои пятьдесят лет мужчина не слышал такой музыки. Разве что, ныне покойный легендарный гитарист Джимми Паника мог выдать нечто похожее. Но вот звуки гитар смолкли, и трое застыли в немом молчании, казалось, они были шокированы не меньше пожилого мужчины.
«Раз вы не группа, то, возможно, захотите ею стать. – улыбаясь, вновь заговорил хозяин лавки. - У меня есть кое-что для вас!». Мужчина взял с прилавка черную глянцевую листовку, на которой красными буквами было напечатано: «Ищу музыкантов для рок-группы. Дэни Риддл, вокал. Обращаться в клуб «Sunrise Space Night Club». Красные буквы, будто алая кровь, растекались по черному полотну. Трое удивленно переглянулись, прочитав содержание рекламки. «Это он! - возбужденно прокричал Мэд. - Он нас ищет!». Хозяин лавки ничего не успел сообразить, когда гости вдруг подхватили его гитары и комбики и засобирались уходить. «Эй, куда вы? А деньги?» - закричал было им вслед тот. Но двое быстрыми шагами в удивительно едином ритме военной поступи удалялись прочь. Пожилой мужчина только грустно вздохнул, проверяя в кассе гроши, вырученные сегодня с продажи упаковки струн тому странно знакомому тощему мальцу, что принес листовки. Но если они будут играть так же, как и для него, то, что, в сущности, деньги - жалкие бумажки, в сравнении с силой их музыки. И, по крайней мере, он точно знал, где искать свои гитары.
***
День неумолимо клонился к вечеру; и розовые, как «Дайкири» в бокале прекрасной блондинки в баре на углу Бурбон стрит, облака плыли по убаюканному вечерней колыбельной Французского квартала небу. Раздался стук в дверь, и Джонатан Сейнт, удивленный раннему вечернему гостю, кряхтя и проклиная свою жизнь на чем свет стоит, в которой нет покоя проклятым под проклятым небом2, опустил босые ноги в дочерна пыльные сапоги-казаки. Могильщик накинул на плечи кожаную куртку со скрещенными лопатами на спине и надписью «In Death we trust»3, и вышел в прихожую. Он распахнул парадную дверь, и удивленно уставился на гостя. На пороге Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта стоял Энтони Маркус Феррейн, но не собственной персоной, а скорее бледной тенью самого себя. Впалые глаза, бегающий по сторонам, взгляд без конкретной фокусировки, синюшное лицо, словно у покойника, хотя парень был уже наполовину мертв, но Сейнту, как местному коронеру, было ясно, что мужчина перед ним балансировал на грани того, чтобы оказаться мертвым, в полном смысле этого слова. Выглядел бывший святоша неважно, потный, в несвежей футболке и с вороньим гнездом волос на голове. Сейнт с неприязнью поморщился, впрочем, не теряя при этом гостеприимного лица.
«Доброе утро?» - с вопросительной интонацией в голосе вежливо поздоровался хозяин конторы. «Я могу войти?» - ответил вопросом на вопрос Энтони Феррейн, скривившись, словно от боли, так, что Сейнт явственно услышал скрежет зубов вампира. Могильщик посторонился, пропуская бывшую рок-звезду в дом. Тот, первым делом, к удивлению хозяина дома, обследовал прихожую на предмет непонятно чего. «Фото!» - пробубнил себе под нос Энтони Феррейн, и удивленным тоном заявил, обращаясь к Сейнту. - Нет фото!». Могильщик, в ответ, не понимая причину беспокойства гостя, недоуменно пожал плечами и пригласил вампира на кухню. Кухня была пуста, постояльцы Бюро ритуальных услуг мирно отдыхали по своим обиталищам. Энтони присел за стол, и заметно было, что, сидя ему было лучше, чем стоя. Гость опустил голову на руки и заплакал. Сейнт не нашел ничего более утешающего в своей черной душе, чем участливо, по его мнению, но на деле - достаточно угрожающе выдать: «Ничего-ничего». Плачущих людей в жизни Джонатана Сейнта было предостаточно, и «ничего-ничего» было его своеобразной мантрой, но с вампирами это, кажется, не работало. Молчание, нарушаемое редкими всхлипами Феррейна-младшего, тяжелым дыханием Сейнта, курящего вишневую черную сигариллу, да часами, отмерявшими оглушительными ударами стрелок бесконечность, продолжалось достаточно долго.
Когда всхлипы со стороны Феррейна прекратились, и тот стал жадно пить виски из бокала, который заботливо поставил перед ним Сейнт, пожилой вампир, наконец, поинтересовался о цели визита грустного гостя: «С чем пожаловал?». Затем, пожилой вампир немного подумал, взглянул очередной раз на несчастного Феррейна-младшего, и решил добавить в шутку: «Местечко у меня себе присматриваешь?». Небесно-голубые глаза Энтони вновь налились слезами, и Джонатан Сейнт понял, что шутка получилась неудачная. Черный юмор - единственное, что скрашивало одинокое бытие хозяина Бюро ритуальных услуг, но его мало кто понимал, разве что Харон Мэнсон, ведь они были вылеплены из одного теста. «Не сейчас, но скоро. - честно ответил Энтони, утирая слезы тыльной стороной бледной ладони. – Последую примеру твоего, так называемого племянника». «А, так вот ты о чем, - догадавшись, протянул Сейнт. – В моей профессии часто забываешь, что людской век короток. Все мертвецы живыми чудятся». Феррейн-младший только фыркнул в ответ, вампир был не рад, что пришел к этому черствому старому сухарю, и так расчувствовался перед ним. Но другого выхода у мужчины не было, помощи ждать ему было неоткуда, ведь и мать, и отец его были мертвы; а многочисленные братья остались на Ямайке, и общего с бледнолицым бастардом Марии Лорейн-Лаво-Риддл, и, Сатана ее знает каких еще фамилий честных и не очень мужей не хватало в ее списке, якшаться красавцы с эбонитовой кожей не желали.
«Мне нужно передать тебе кое-что» - сказал вслух Энтони Маркус Феррейн, достав из кармана серой джинсовой потертой куртки «All saints» черный сверток. Бывший рокер трясущимися руками развернул его на глазах Джонатана Сейнта, и тот увидел перед собой старинный бронзовый ключ. Патина покрывала его витиеватые изгибы, нарочито подчеркивая антикрварность предмета. «О, поди, ключ от твоих хором? - вопросил с усмешкой могильщик. - Я что же, теперь богат?». Но Энтони проигнорировал издевку пожилого вампира, вампир любовно погладил пальцами изгибы ключа, и глядел на него, словно завороженный. «Вроде того, Сейнт, - глухо ответил мужчина, поддерживая манеру могильщика говорить загадками. – Старый дом мой, а все, что нового в нем – твое». «А как же особняк на Френч Авеню?» - поинтересовался могильщик. «Его забрали за долги» - мрачно пояснил гость. «Так я и думал, - расстроенно протянул Сейнт в ответ, впрочем, пряча улыбку в уголках губ. - На улице старого могильщика такой праздник явиться не мог бы». «Там есть очень важные для тебя вещи! – внезапно вампир с сумасшедшими глазами схватил хозяина конторы за руку, что даже через кожу куртки, Сейнт почувствовал мертвенный холод руки гостя. – Того, что ты всегда искал. Сбереги его, когда меня не станет». «Так мне все-таки нужно для тебя могилку бронировать? – деловито переспросил Сейнт. - Земелька-то сейчас недешевая, а ты рок-звезда, поди и памятник понтовый пожелаешь? С крыльями да гитарой, как у покойного Джимми Паники?». Энтони хотел высказать все, что думает на счет напыщенного престарелого ублюдка перед ним, послать его в жопу, и уйти, демонстративно хлопнув дверью, но сил на это Феррейн-младший в себе категорически найти не мог. Да и посылать в жопу вампира, чей малолетний внук тайно проживает у Энтони, было бы крайне опрометчиво.
«Что ты скрываешь, святоша?» - в лоб вопросил могильщик. «Я колдун вуду, Сейнт. - ответил резко гость. - И всегда им был, даже хренову славу и деньги себе наколдовал. Но любое колдовство, как в сказке о Золушке, имеет свой срок. Теперь вся моя жизнь превратилась в сраную гнилую тыкву, а я скоро отправлюсь на встречу к матери с отцом, в Преисподнюю, спасибо большое!». Энтони не на шутку разошелся, кричал, бил кулаком по столу, ключ на тряпице то и дело весело подпрыгивал вверх-вниз, а пустой бокал из-под виски упал на дощатый пол и разбился вдребезги. Это немного отрезвило гостя. Джонатан Сейнт с немым укором взирал на несдержанного вампира. «Твой этот Эшрон Манссон – хороший парень» - печально вздохнул Энтони. «Жаль, что мертвый» - в один голос произнесли могильщик и его гость следующую фразу.
1 – название песни группы Marilyn Manson – «Я не люблю наркотики ( но они любят меня)»
2 – название альбома Ozzy Osbourne
3 – (амер.) – мы верим в Смерть
Глава десятая The House of the Rising Sun 1
«Это Дэни Риддл! Сегодня его рок-группа будет играть для вас» - представила своего нового друга Криста, и разом все голоса перемолвок, смех шуток и звон бокалов стихли, и в ночном клубе воцарилась такая тишина, как бывает, когда неудачно ляпнешь что-то посреди вечеринки, и трек, как назло, закончился, и музыка в именно то самое чертово мгновение стихла. Все взгляды были устремлены на подростков, но не на брюнетку с модной стрижкой, она-то здесь была всем знакома, и даже не два двух высоких фриков в кожаных брюках, но на бледного худого парня в черной косухе с белым черепом на спине. И вдруг гул голосов вновь заполнил пространство вокруг, будто печально известный ураган Катрина, вновь вернулся в Новый Орлеан. Со всех сторон слышался взволнованный шепот «Риддл, Риддл, Риддл».
«Встречайте мою команду «Motherf*ckers from Hell2, - кричал пьяный Дэни со сцены ночного клуба “Sunrise Space Night Club”. – Они зададут Вам жару!». Клубы дыма ночного клуба окутывали сцену, словно четверо на сцене, и правда, были гостями из Преисподней. Солист, гитарист и басист, в черной коже, в неоновом свете ламп, предстали перед гостями. Вымазанные сажей лица и руки, рваные движения походок, словно никого круче них в этом бренном мире и не было, явилась троица этому миру, и все должны были пасть ниц перед королями адской музыки. Ван, у бара, неодобрительно фыркнул, и сделал хороший глоток пива из зеленой запотевшей бутылки «Tuborg». Он мельком бросил взгляд на лицо Кристы – оно горело огнем желания и задора. В глазах брюнетки полыхали языки адского пламени, и она восторженно наблюдала за своим другом и его товарищами на сцене. «Такие всегда получают все, что пожелают. – с грустью подумал про себя бармен. – Такие, как Кристоф Риддл». Зависть не тронула сердце вампира, лишь мимолетное сожаление. Так устроен мир, и те, кто родился с золотой ложкой во рту, всегда обречены быть первыми. И этот взгляд, полный обожания, непременно, будет направлен не в сторону обычного бармена, а в сторону рок-звезды с не обсохшим молоком на губах, но, зато, по фамилии Риддл.
С первых гитарных аккордов, его гитара, завибрировала и ожила в руках, в унисон с двумя гитарами Мэда и Хангера позади него, звук был совершенно другой: мощнее и ярче, словно, наконец, Дэни больше не был одиноким потерянным мальчиком. Теперь у него была та семья, которую он выбрал сам. Эти странные двое явились, словно из неоткуда, упали перед молодым вампиром на колени, опустились вниз головы и попросились быть частью его группы, в горе и радости, болезни и здравии. Такого отклика на свое объявление Дэни совершенно не ожидал. Но мрачные парни были невероятно талантливы, послушны и преданны музыке. Именно о таких соратниках молодой вампир всегда мечтал. Именовали они его не иначе, как «Босс», парню это не нравилось, ведь на вид они были не сильно старше его, как Джекс или около того. Но двое, Мэд и Хангер, были непреклонны. Свои настоящие имена двое назвать отказались, желая навсегда остаться в памяти вампира под этими жуткими сценическими псевдонимами. Откуда прибыли в Новый Орлеан эти двое, Дэни тоже не был в курсе. Они, со смехом, указывали пальцем в пол на любые его вопросы об их родине. Молодой вампир решил не портить имидж музыкантам, и каверзные вопросы задавать перестал. Судя по их виду, по жизни им крепко досталось, и Дэни, будучи сам не совсем честен о своем происхождении, решил не вмешиваться в чужие тайны. Тем более, та музыка, которую они пробовали играть вместе, была невероятной, словно они трое были единым организмом.
Каждый четко знал, что сделает другой, мысли на всех были едины, замыкаясь на нем, на Дэни, и он давал беззвучные команды своим солдатам. Мэд и Хангер беспрекословно выполняли все, что приказывал им Дэни, словно он был какой-то король. Они даже в туалет не ходили, без его указки. Мэд и Хангер определенно были людьми, пахли как люди, и жили по-человечески, но была внутри них некая чертовщинка, которая влекла вампира к ним в ответ. Парень, конечно же, вспомнил их; он видел Мэда и Хангера на кухне его деда Джонатана Сейнта. Но двое не желали говорить об этом, и Дэни не стал расспрашивать. Они были словно дети, мялись, шептались, толкали друг друга плечами, не желая выдать какой-то свой секрет. И Дэни не собирался выдавать им свой. На сцене этой ночью, в дыму и гриме, вампир был уверен в себе на сто процентов, и ничто не могло сбить его с ног. Все было, как должно, и песня, которая полилась из его души – подтверждала это:
…You can't escape the wrath of my heart,
Beating to your funeral song.
All faith is lost for hell regained
In the dust of the wrath of shame.
Let me wake in the sun of my heart before
Lead you along this path in the dark.
Where I belong until I feel your warmth.
Hold me like you held on to life
When all fears came alive and entombed me.
And love me like you loved the sun
Scorching the blood in my vampire heart 3
***
Арзи Халле смотрел на это светопреставление во главе с Дэни Риддлом и его дебильными товарищами по группе, и наблюдал, какими восторженными глазами пялилась на этого тощего ублюдка его Кристина, и это обстоятельство злило вампира не на шутку. Арзи задницей чуял, что все в этом мелком хлыще было фейком4. Его видок из магазина для бейби-готов, его улыбочка с белыми молочными клыками, его голубые зенки, совершенно отличного цвета от семейки Риддлов. И когда этот тк называем сын Кристофа вышел на сцену, до Арзи Халле наконец дошло, кем на самом деле был этот мелкий хрен. Когда столько лет играешь в группе, все соратники по команде становятся родней. Ты знаешь, как барабанщик держит палочки, какие фишки ими выдает, вертя их в пальцах; ты знаешь, как басист матерится, нахлобучивая гитару себе на пузо; ты можешь считать настроение солиста группы по одному лишь взмаху длинных черных волос. Перед Арзи на сцене понтовался никто иной, как мелкая копия его бывшего босса по группе, Йорке-мать-его-Леннонкайнена.
Мужчина достал из кармана черного кожаного плаща айфон и набрал в поисковике «Сын Йорке Леннонкайнена». Фото в «Гугле» было много, и с первой же фотки, на Арзи смотрело открытое, улыбающееся лицо Дэни «Риддла». «Ах, ты ж сученок мелкий!» - вырвалось из уст Арзи Халле, но за шумом громкой музыки, его никто не услышал. Мужчина злобной летучей мышью вылетел вон из ночного клуба, параллельно набирая номер аэропорта Луи Армстронг. «Маришка, почему ты мне не сообщила, что мелкий засранец Леннонкайнен пересек границу?» - благим матом орал Арзи на женщину. «Мальчик не вызывал никаких подозрений! - смущенно краснея, оправдывалась та. - Тем более, у него здесь родственники!». «Какие у него тут, к едреной фене, родственники? Леннонкайненам путь в Новый Орлеан заказан» - продолжал злиться Арзи. «Мистер Джонатан Сейнт. Я подумала, что ребенок просто приехал навестить своего деда» - пролепетала Маришка на том конце провода. Несмотря на то, что женщина была главой вампбезопастности, Арзи Халле она боялась, как огня. Слухи о его несдержанном характере, вспыльчивости и злопамятности давненько ходили среди вампирского сообщества города, и женщина полагала, что многие из них были ни чем иным, как правдой. «Сейнт - самый древний вампир в Новом Орлеане, и он таковым и остается только потому, что грамотно избегает родственных связей! Вспомни, что случилось с Эткином Риддлом, дура!» - орал на главу службы безопасности и миграции вампиров Арзи. Женщина на том конце провода обиженно фыркнула. «Запомни на всю свою поганую вечную жизнь, девочка: если слышишь фамилию Леннонкайнен - жди беды! – вкрадчивым голосом выдал рокер. - Это самые дерьмовые вампиры, второе место в шоу уродов, после Риддлов!». «Что я могу сделать?» - со слезами на глазах спрашивала та. «Теперь ничего не попишешь. Впустите Леннонкайнена старшего в Новый Орлеан - это приказ Джонатана Сейнта!» - зло бросил Арзи и отключился.
***
Рассвет осветил Новый Орлеан розовым светом надежды. Ранним утром Джонатан Сейнт жарил яичницу с беконом для своих заупокойных жильцов. Хозяин Бюро ритуальных услуг открыл наспех дверь и в недоумении уставился на двух незнакомых мужчин перед ним. Один пожилой, по виду, ровесник самого Сейнта; и да, как бы это странно не звучало, сравнивать человека с вампиром, но нечто в глазах незваного гостя, бесценное знание о строении Вселенной, позволили могильщику эту вольность. Второй был моложе, но диковинно искренним взглядом тот молодой взирал на мир, и улыбка его, адресованная незнакомому угрюмому старцу на пороге, позволила Сейнту сравнить внезапно гостя со своим райским знакомым, под мирским именем Эндрю Энжел. «Чего вам?» - не очень дружелюбно поинтересовался Джонатан Сейнт. Ему эти штучки с исходящем от людей светом еще в «Золотой Заре»5 осточертели. Как ни странно, мыслей своих гостей он не слышал, что в прочем, перестало его удивлять после встречи со своими нынешними жильцами. «Мы ищем Апостола Андрея, и его, хм, вынужденных соратников, - начал старший. - Нам было велено искать его здесь». «Он что, умер?» - внезапно воскликнул молодой человек в белом, и его лицо исказила гримаса неподдельной боли и сочувствия. Молодой гость только сейчас заметил ржавую вывеску «Бюро ритуальных услуг» перед носом. «Вам сюда!» - предложил Сейнт вместо ответа, и отступил на шаг от дверного проема, приглашая незваных гостей войти в дом. Двое святош могли привлечь нежелательное внимание подчиненных ему вампиров. Якшаться со святошами - то еще клеймо для приличного упыря. Не считая Энтони Феррейна, конечно, тому просто с мамашкой не свезло.
«Я архангел Гавриил, а это мой товарищ - Рафаил. Мы безотлагательно прибыли на землю, по срочному приказу Волдо» - представились гости, усаживаясь за стол на кухне Бюро ритуальных услуг. То ли некая сила золотого свечения от этих двоих магнитом притянула к себе Тринадцатого Апостола, то ли в нем, как в элитной лабораторной крысе, Всевышний Инженер установил маячок поиска собратьев по белым крыльям. Андрей вдруг появился перед гостями, виновато опустив голову и понуро ссутулив спину. Привычный его, местами раздражающий оптимизм куда-то улетучился, отдав бразды правления в душе ангела готической депрессии. Теперь светлый больше напоминал темного, по имени Эдвард Даркл, того, что тусуется на кладбище Святого Луи наедине с мертвецами и своими пугающими картинами. «Зачем он меня наказывает? - с порога вопросительно запричитал святоша. - Я не заслужил! Я стараюсь, даже вон, под машину попал ради вас! И все еще хромаю, между прочим!». «Если тебя ударили по одной щеке, подставь вторую, Андрей, и не ной. Выноси тяготы мирские с данным тебе Волдо терпением безграничным» - назидательно проговорил Гавриил. «Конечно, само собой, у Вашего драгоценного Волдо больше нет дел, кроме как следить за тем, как Эндрю наслаждается какао каждое утро, - саркастически усмехнулся Сейнт, вступаясь на несчастного апостола. - Зачем приперлись?». «То, что ты не нашел его даму сердца, это полбеды. - заговорил Гавриил, ткнув длинным музыкальным указательным пальцем в небо. - Но то, что ты упустил Алистера Кроули на земле».
Джонатан Сейнт охнул и схватился за сердце. Он пошатнулся, и рука его, до белых костяшек пальцев уперлась в стол. «Имя это запрещено в моем доме!» - сурово промолвил Сейнт. «Бист на свободе, на Земле. - нетерпеливо повторил Гавриил, обращаясь не к Сейнту, а скорее, к ставшему еще более несчастным Тринадцатому Апостолу, буравя того осуждающим взглядом. - Волдо дал тебе пять дней на решение всех проблем». «Вы серьезно думаете, что справитесь с Кроули? - усмехнулся вдруг могильщик. - Даже при всем уважении, которого, кстати, у меня нет, к вашему райскому происхождению». «Да что ты, смертный, можешь знать о том, какой из себя Бист? Мы, райское войско с золотыми мечами, загоним его обратно в Преисподнюю в два счета». «Мистер Сейнт, вообще-то, вампир, это раз. А во-вторых, позвольте Главнокомандующему Ада разбираться с нашими беглыми преступниками!» - послышался глухой, но крайне серьезно настроенный голос. За спиной райских гостей появился Адольф Гитлер, собственным бессмертным трупом. Его слова звучали гораздо более устрашающе, чем его вид. Немец был местами измазан в краске, даже его нагоняющая ужас с фотографий в школьных учебниках истории щетка усов под носом, имела желтое пятно аккурат под левой ноздрей. В руках тот, явно переоценив пугающую способность рисовальной кисти запугать кого-бы то ни было, впрочем, если не брать в расчет чудовищные в своем безумии картины немца, что выходили из-под этой кисти; он держал ее словно Гарри Поттер против Воландеморта, направив ее на своих гипотетических врагов. Впрочем, вся смехотворность, что предстала перед гостями при виде Гитлера, не касалась его крайне серьезно лица и горящих от гнева глаз. Джонатану Сейнту было странно видеть адского командующего в таком воинственном настроение, привыкший к апатии и депрессии немца, могильщик смотрел на того во все глаза.
«Это полностью моя вина, так и передайте Волдо. - с горьким вздохом выдал Адольф. - Я поддался земным страстям, и позабыл свой кармический долг, быть кнутом карательным для грешников». Двое из Рая в удивлении, сродни восхищению, поглядели на мрачного немца. «Криста должна вернуться в Ад! Это все ее интрижка с Хароном, совсем запудрил девчонке мозги, чертов альбинос! Держу пари, что и побег Биста - его рук дело. Без этого гребаного лодочника ни один грешник не покинет Ад!» - агрессивно продолжил свою тираду Гитлер. «Харон Мэнсон подался в стан рэбэллов, Адольф. С недавних пор он в бегах. Мы будем счастливы отправить его зад в тюрьму при первом удобном случае!» - важно заявил Гавриил. «Музыка для моих ушей! Преисподняя не будет вам препятствовать в этом. В отсутствие Кристы или Люция, я являюсь Исполняющим Обязанности Правителя Преисподней. Так, где поставить подпись?» - важно вопросил Адольф. «Ах, да, об этом. – вдруг неуверенно подал голос Рафаил. - Волдо приказал нам не вмешиваться, но у вас там, вроде как, дворцовый переворот случился». Адольф взглянул на старшего Архангела с немым вопросом. Гавриил мрачным голосом добавил: «И.О. Сатаны в данный момент покойник Джимми Паника». «Кто бы сомневался! – недовольно возвел глаза к небу Гитлер. – Этот неугомонный рэбэлл давно метил в Темные Князья. Надобно срочно нести свои кости в «Sunrise», и вернуть Кристу Преисподнюю насильно!»
1 – (амер.) – Дом восходящего солнца
2 – (амер.) – (здесь) - Отморозки из Ада
3 – текст песни финской группы «H.I.M» - “Vampire Heart”
4 – от амер. слова “fake” – обманка
5 – магический орден являвшейся оккультной организацией в Великобритании ХIХ – ХХ века.
Глава одиннадцатая Veni Vedi Witchy 1
«Энтони, ты должен ей помочь! Посмотри, она страдает» - умоляющим голосом предложил Дэни, с просящим видом он смотрел своими яркими голубыми глазами на бывшего рок-музыканта. Криста, и правда, выглядела погано. Ее тощее тело, будто гипертрофированный идеал красоты, Барби-анорексичка, сидело на табуретке у деревянного стола на кухне, в доме Энтони Феррейна, словно неживое. Мешок с костями, лучше и не скажешь. Сгорбленная спина, синяки под глазами на изможденном бледном лице, рука с выпирающими реками вен, то и дело выбиралась из-под ставшей ей огромной куртки-косухи чтобы дотронуться тонкими, птичьими пальцами в кольцах до маленькой чашки кофе перед ней, в надежде согреться. Кольца стали ей велики, и она намотала на них пластыри, чтобы не потерять. Пить Криста не могла, есть тоже, ровно, как и спать - что было первопричиной. Сон стал основным врагом девушки, ведь во сне приходили они. Жуткие твари, которые звали ее Королевой. Тощие, словно из учебника по анатомии человека, освежеванные докрасна создания, с белыми клыками и когтями вместо пальцев, они тянулись к ней, алкая ее благословения. Едкий запах гниющей, вновь обретенной плоти проклятых душ забивал ее ноздри будто вата; жар красного солнца, что больше походило на луну, щербатое лицо которой скалилось кратерами, будто выпавшими после цинги провалами зубов, обжигал ее тело; черный смог пожарища, который заставлял котлы варить какое-то немыслимое серое месиво, обжигая тела и души молчаливых потных тел, что были хоть как-то похожи на, пусть и гниющих местами, но все же людей, слепил глаза Кристы, не давая ей возможности ясно мыслить.
Девушка больше не могла находиться в том пространстве и времени, что выдавали ей обухом по голове, чертовы сны. Они были гораздо более реальными, чем сама жизнь вокруг нее, и это навело несчастную на мысль о том, что теперешнее ее «я» спит в этой реальности, а живет – в той. Но спокойная жизнь среди компании чокнутых вампиров казалась ей гораздо более приятной, нежели в компании этих красных веномоподобных уродов. Криста знала наверняка, что это было за место, но говорить вслух об этом в нынешнем обществе не принято, иначе можно попасть в место еще более страшное и темное – «Айзалум»2, лечебницу для душевно больных. Это был Ад, и она создала своими собственными руками для себя самой, и таких же как она. За грехи Ее да воздается ей. Даже сбежав оттуда, она не смогла избавиться от него, ведь не Ад делает Человека, а Человек строит свой собственный Ад. «Нельзя просто так взять и вытащить Сатану из Ада, он обязательно потянется за ней следом, рано или поздно, так или иначе» - проговорила Криста мрачно себе под нос.
«Либо я доконаю Преисподнюю, либо она меня! - прошептала девушка вслух, с трудом разлепив пересохшие губы. - Но, скорее, она меня. Я – часть Ада, а часть команды - часть корабля». Глаза ввалились, нос выдавался вперед, делая ее похожей на старую больную умирающую птицу. Голос стал тише, Криста начала заговариваться, путать слова. «Энтони, она должна знать, что с ней! Придумай какое-нибудь заклинание!» - предложил хозяину дома Дэни умоляющим голосом. «Это не так работает, малыш, и я не Господь Бог» - отрицательно покачал головой Энтони. «Ты был его правой рукой, ты сам говорил! Может, есть способ узнать, что ее мучает? Откуда она вообще взялась?» - канючил, как маленький, Дэни. «Я знаю, что вам поможет!» - воскликнул внезапно Феррейн-младший. Он вдруг подскочил с кухонной деревянной табуретки, и глаза его озарились знанием всего и вся во Вселенной. Такой взгляд бывает либо у гениев, либо у городских сумасшедших, но доподлинно неизвестно, кто из этих двух групп является истинным гением. Вампир, без слов, сорвался с места, и громко топая, побежал по лестнице вниз, в подвал. Двое, молодой вампир и его человеческая подруга удивленно переглянулись.
***
«Какой, к черту Риддл, если он типичный Леннонкайнен, как и твой мудак-зятек!» - злой летучей мышью Арзи, в своем кожаном плаще в пол, влетел в здание Бюро ритуальных услуг, и полы плаща развивались позади вампира словно крылья. Сейнт удивленно вскинул бровь, поднял глаза на нежданного гостя. Пожилой вампир устало разогнул сутулую, от обилия сидячей работы, спину. Внезапно Арзи преградили вход Двое из Преисподней, Мэд и Хангер, они с агрессивным недоверием взирали на внезапного посетителя. «Это что за упырь?» - ткнул в посетителя наманикюреным черным лаком пальцем Мэд, и гримаса неприязни омрачила лицо демона Ада. Гость пах злобой, свернувшейся старой кровью и могильной землей. «А ты еще что за гандон?» - в тон ему вопросил вампир, хотя прекрасно знал, что за человеческие отродья перед ним. Дебильные гитаристы из группы Дэни Леннонкайнена. Два готических чудика не произвели на дюжего рокера должного пугающего впечатления. «У тебя что, гости?» - вопросил Арзи, обращаясь к Сейнту, кивнув в сторону Мэда и Хангера. «Они мои жильцы и, почти что, коллеги. - неопределенно ответил могильщик, и уголки его губ тронула легкая улыбка. - Что за шум, и без драки, Халле?». «Как ты внучка своего не признал, старый? Плоть от плоти, кровь от крови?» - с нажимом спросил вампир, выглядывая из-за живой стены из двух тел демонов.
«Да сгиньте уже с глаз моих, выродки!» - зло ругнулся на них Арзи. Сейнт молча сделал знак рукой, и трое быстро расступились, позволяя посетителю пройти внутрь. На шум в парадном из внутренних помещений конторы вышли еще двое. Этих знакомцев Арзи хорошо запомнил. «Джонатан, у вас все в порядке?» - с подозрением глядя на гостя, вопросил брюнет с усами, статной выправки, сюдя по всему, военный человек. «Эндрю, Эдди, вы помните моего давнего друга, Арзи Халле!» - представил крупного мужчину своим жильцам могильщик. Двое новоприбывших, с неизменными чашками, у светлого - какао, у черного - кофе в руках, оценивающе посмотрели на Арзи. «Ты, кажется, оскорбил моего подчиненного!» - себе под нос, но достаточно громко, чтобы гость смог услышать, буркнул усатый в черном. «Эд, это недоразумение! - примирительно развел руками Сейнт. - Арзи не знал, что вы - мои гости!». «Пусть этот упырь извиниться!» - зло зыркнул на нового знакомого Адольф. Рокер готов был поклясться, что в глазах того полыхнуло пламя. «Вертел я его извинения, - гордо заявил Мэд, собираясь добавить что-то явно нелицеприятное, но увидев осуждающий взгляд ангелоподобного Андрея, решил не озвучивать ожидаемый конец фразы, добавив лишь приличественное. - Сами знаете где!»
«Ну и прекрасно! - ухмыльнулся могильщик, подавая Арзи руку для пожатия. - Господа жильцы, не могли бы вы оставить нас для приватной беседы?». Джонатан Сейнт выразительно посмотрел на своих неупокоенных жильцов, и те, нехотя, покинули помещение. Двое противоположностей, в белом и черном, мужчины, с чувством собственного непоколебимого достоинства гордо выплыли в коридор; и двое кибер-готического вида отморозков хаотично вывалились вслед за ними, гогоча и толкая друг друга. Арзи скорчил недовольную мину и закатил глаза к потолку. «Сейнт, что за херня, у тебя в гостях люди?» - недовольно вопросил он. «Как и у тебя!» - не моргнув глазом в тон ему ответил хозяин бюро ритуальных услуг. Вампир вздрогнул, будто откуда-то внезапно подул незримый северный ветер. «Не суди, да не судим будешь, друг мой. - цитируя то ли святого отца Антония, то ли своего нового жильца, тоже святошу, ответил пожилой вампир. - В этом городе мимо меня дела не делаются, Арзи». При этих словах мрачный, с виду, могильщик улыбнулся уголками губ, но улыбка эта, в прочем, не тронула его глаз; те оставались по-прежнему холодными и синими, как северный ледовитый океан. «А своего пацана ты упустил!» - парировал в ответ гость, пряча победоносную ухмылку. «Быть пожилым вампиром не просто! - виновато пожал плечами могильщик, будто отшучиваясь. - Столько забот!». Арзи был на сто процентов уверен в том, что Джонатан Сейнт врет. Но прочитать мысли такого сильного противника Арзи не смог. «Где сейчас мой внук?» - с интересом вопросил хозяин Бюро ритуальных услуг. «У Энтони, надо полагать, - пожал плечами Арзи, но вдруг, будто вспомнив что-то с неприязнью добавил. - Или шатается где-то с моей... в смысле, с этой девчонкой!». «Он в порядке?» - поинтересовался Сейнт. Он был рад, что Дэни у Энтони, хоть сам и недолюбливал святошу. Но из двух зол, улица или Феррейн-младший, второе было меньшим.
***
Криста казалась еще более погруженной в себя, чем обычно. Ее правая рука, не лишенная неизвестного происхождения аристократической бледности, то сжималась в кулак, то расслабленно в задумчивости повисала в воздухе. Девушка явно плохо спала, или, того хуже, старалась намеренно избегать объятий Морфея. Ван говорил, что та страдает редкой формой видений, возможно, экстрасенсорных. Иногда, она могла предвидеть будущее - так говорила сама Криста. Но чаще, то, что являлось девушке в бессознательном состоянии было более чем чудовищным кошмаром. Что конкретно она видела, Криста не говорила никому, кроме святого отца. Иногда Дэни даже ревновал ее связь с Энтони Феррейном, бывшим священником и рок-музыкантом. «Это как зависимость. – говорил тот на кухне вечером, когда двое пили свой утренний вампирский кофе с кровью. – Мы оба - зависимы, я – от наркотиков, а твоя подружка – от сновидений». Риддл-младший мог предположить, что Криста просто не хочет расстраивать его. Но не предполагал, что она не хочет подвергать его опасности. Никто, кроме нее самой, не знал, какую злобу таят в себе эти кошмарные сны. Дэни глядел на Кристу, и физически ощущал, как та страдает. «Я бы мог внушить ей, что все хорошо! – напомнил ему внутренний вампирский голос. – Я - чистокровка, все получится с легкостью». Криста была благодарна его попытке. Но после того, как несчастного вампира с манией величия, выкинуло из ее сознания за шкирку, будто нашкодившего котенка, Дэни и вовсе перестал пытаться помочь девушке справится с этой проблемой с помощью вампирского гипноза. Но видеть, как она мучается, было выше его сил.
«Я – исчадие Ада, Дэнс, самый дерьмовый человек на земле. Мне не суждено быть счастливой, или хотя бы обрести покой» - на полном серьезе говорила, насупившись, будто обиженный ребенок, Криста. И сердце Дэни непроизвольно сжималось от горечи и отчаяния. Парень знал, что магию может разрушить только магия. И он обратился к Энтони за помощью. Покойная мать того была колдуньей вуду, возможно, каким-то образом, магия Феррейна-младшего могла помочь Кристе. «Я больше не занимаюсь колдовством, Риддл-младший, я дал обет против всего того, что занимало ум моей сумасшедшей матери. – не моргнув глазом солгал священник, но болезненный укол совести, в прочем, не заставил себя ждать; и бывшему святоше стало стыдно, что он нагло врет детским голубым глазам мальчишки. – Но я могу вам дать спиритическую доску – спросите у одного моего знакомого по ту сторону мира». «Veni, Vedi, Witchy, мой мальчик!» - усмехнулся себе под нос Энтони Маркус Феррейн-младший. «И что это за хрень?» - скривилась Криста, словно ей поднесли под нос мертвую крысу. «Это «Уиджа» - спиритическая доска! - пояснил Энтони, оскорбившись в лучших чувствах. - Для тех, у кого летние каникулы слишком затянулись». «Остынь, Энтони, в школе этому не учат» -примирительно сказал Дэни, благодарно принимая магический инструмент из рук Феррейна-младшего. – По крайней мере, в человеческой». «И для чего нужна эта ваша сатанистическая доска?» - с недоверием вопросила девушка. «Разговаривать с мертвыми» - объяснил подруге Дэни. «Да вы издеваетесь!» - закатила глаза к дощатому потолку Криста, совершенно не оценив шутку вампиров.
1 – (лат. + англ.) – игра слов, от латинского девиза “Veni Vedi Vici” (“Пришел, увидел, победил») – здесь – «Пришел, увидел, наколдовал»
2 – (англ.) – сумасшедший дом
Глава двенадцатая Abra Cadaver 1
Йорке Леннонкайнен, рок-звезда на самоизбранной пенсии, важный, будто сыч на ветке среди ночи, восседал за дубовым столом в своем номере отеля «Алкемист» в Праге. Великолепие комнаты вычурной фантасмагорией било в глаза. Но хозяин давно привык не обращать внимание на роскошь, считая ее неотъемлемой данностью его образа жизни. Вампир был все такой же властный, мрачный и страстный, но что-то неуловимо изменилось в его облике. Такое может произойти лишь с теми, кто вернулся издалека. На лоске его образа появился неуловимый простому смертному налет разложения, гламур мертвых. И он, будто бы был потерян для этого мира, пусть и вампиров, он будто был словно Дэвид Боуи, с совсем другой планеты. И та «планета» занимала его думы гораздо больше, чем эта. Бывший солист некогда культовой рок-группы «Lost Boys» в раздумьях разглядывал карту мира перед ним. На карте жирный красный крестом был помечен город Новый Орлеан, штат Луизиана. Тяжкие думы мужчины были прерваны внезапным звонком. Экран «Iphone X» призывно зажегся, и на нем отразился номер телефона. Вампир от неожиданности вздрогнул, увидев знакомый номер. «Сейнт! - вопросил в трубку удивленным голосом Леннонкайнен-старший. - Чем обязан?». Мужчина смиренно ждал этого звонка, не привыкший к поспешным решениям, Йорке Леннонкайнен поручил розыски своего блудного сына Джонатану Сейнт, и, по-видимому, они в конечном счете увенчались успехом. «Как ты знаешь, у меня есть дом, и он в Новом Орлеане» - возможно, слишком резко ответил на это могильщик. Вампир мысленно проклял себя за эти опрометчивые слова, но честь по чести, город без его сурового управления давно бы пал.
После того как все фон Брауны канули в Лету, могильщику пришлось в одиночку справляться с вампирскими делами города. В помощь к нему явился Арзи, но его страсть к алкоголю и молоденьким девчонкам не внушала Сейнту доверия. И вот, очередное дело клыкастого гостя Нового Орлеана не заставило себя ждать. Видит Сатана, пожилой вампир до боли в его древних суставах не желал звонить зятю. Но Арзи бывает крайне убедительным, когда дело касается порядка в городе, и когда речь идет не о его бревнах, а о чужих соринках. Джонатан Сейнт хотел сначала сам поговорить со своим горе-внуком, но мрачная широкоплечая фигура в черном кожаном плаще дамокловым мечом нависала над его письменным столом. Мало ему на старости лет этих гостей из Преисподней и одного святоши, так еще и вековая пыль прошлого поднялась, явив ему собственного вампирского потомка, судя по всему, не самого примерного поведения. Но чем сдавать родного внука этому чудовищу во плоти, Леннонкайнену, нужно было самому оказать влияние не мальчика. «Йорке, мне крайне неудобно тебя беспокоить, но тут у нас ситуация» - начал издалека Сейнт, но, тут же, был грубо прерван нетерпеливым рокером Арзи Халле. Тот вырвал телефон из рук мужчины и прорычал в трубку бывшему начальнику: «Мы нашли твоего дебильного сынка, Леннонкайнен. Приезжай - забирай! А не то мы тебе его посылкой отправим - с серебряной пулей в сердце, получи-распишись!».
Сердце вампира на том конце провода болезненно екнуло. «Только тронь его, ублюдок, я тебя закопаю!» - мрачно прошипел-пообещал Леннонкайнен-старший. «Охотно верю, бывший босс, но для этого тебе, полюбас, надобно прилететь в Новый Орлеан!» - усмехнулся бывший гитарист «Lost Boys» и повесил трубку. Сейнт недовольно воззрился на своего гостя. «Мы же не собираемся причинить вред моему внуку?» - с нажимом переспросил пожилой вампир. «Ну, это как пойдет...» - туманно ответил на это Арзи. «Если ты хоть пальцем тронешь мальчика,» - начал было вампир, но тут из-за спины Сейнта выступили две адские фигуры. «Тронешь босса - и мы тебя порешаем!» - хором пообещали двое из ларца. Их глаза полыхали красным, но дюжего вампира это ничуть не напугало, и Арзи пренебрежительно фыркнул. Мэд подался было вперед, учуяв хорошую драку, но Сейнт жестом остановил демонов. Арзи, недобро зыркнув на защитников Дэни Леннонкайнена, не прощаясь, покинул Бюро ритуальных услуг, злобно чертыхаясь сквозь зажатую во рту сигарету.
***
«Чердак к вашим услугам» - гостеприимно разрешил Энтони Ферейн, и указал правой рукой вверх. Криста и Дэни в нерешительности переглянулись, Но Дэни взял подругу за руку, и вдвоем они потопали по скрипучей деревянной лестнице на чердак дома. «Я даже не в курсе, как это делается» - нахмурила брови девушка. «Ничего страшно, - подбодрил ее парень. – Я знаю, как это делается. В моей семье ни один ужин не проходил без «Уиджи»». «У тебя, видимо, очень странная семья» - округлила глаза на друга Криста. «Ты себе даже не представляешь» - закатил глаза к дощатому потолку чердака Дэни. «И кого мы будем вызывать?» - поинтересовалась Криста. «Великого рокера всех времен и на земле, и под ней – Джимми Панику» - послышался веселый голосой вампира Энтони за спинами подростков. «А почему не Гитлера?» - саркастически вопросила Криста, и, скорчив страшную рожу, подсунула себе под нос указательный палец правой руки, очевидно, изображавший щетку усов немца. «Потому что у него там, - Энтони указал пальцем правой руки вниз, где по его разумению располагалась Преисподняя. - Гораздо больше дел, чем здесь». Вампир принес своим подопечным белые свечи, которые дети расставили по всему периметру комнаты. Криста щелкала зажигалкой, а Дэни зашторивал окна. «Ну, не буду вам мешать» - посмеиваясь, проговорил хозяин дома и покинул помещение.
Двое уселись в позе лотоса по краям доски, взялись за руки и закрыли глаза. «Мы вызываем дух покойного Джеймса Паники» - три раза хором повторили дети, и открыли глаза. Все еще сцепленные руки держали Кристу и Дэни вместе, одним целым. Не пойми откуда взявшийся ветер играл волосами детей, Криста поежилась от внезапного холодного прикосновения к своему лицу, словно чья-то ледяная рука по-отечески потрепала ее за щеку. «Ты здесь?» - шепотом вопросила девушка, когда двое расцепили руки, и положили их на планшетку. Та, под пальцами Дэни и Кристы, резко двинулась к отметке «Yes». «Мы можем тебя увидеть?» - вопросила девушка уже громче. И вновь планшетка начала свое хаотичное на первый взгляд, но упорядоченное в конце, движение. Буква з, затем е, после р, потом к, потом а, и л, и наконец о. Зеркало! Дэни вскочил на ноги и притащил старое антикварное зеркало размера А4, в тяжелой кованной раме восемнадцатого века. Витиеватые розы были выкованы вокруг зерцала. Парень стер ладонью пыль с зеркальной поверхности, и от неожиданности вскрикнул. На него, из недр Преисподней, смотрело с ухмылкой на устах морщинистое лицо покойного рокера Джимми Паники.
«Я вижу, Криста, ты и в мире людей себе любовников находишь без труда» - усмехнулся дух. «Иди ты!» - зло показала зеркалу средний палец девушка, и сама удивилась тому, как просто было говорить с этим покойником, словно они были знакомы сто лет. Дэни, по своему обыкновению, залился краской. Впрочем, мертвец из Ада, не остался в долгу, и ответил ей тем же. Криста усмехнулась и вопросила, властным, в прошлом, голосом: «Обмен любезностями закончен?». Паника согласно кивнул и спросил: «Чего же ты меня призвала, если не на хрен отправить? Но в этом случае, ты опоздала, я в куда более дерьмовом месте, сказать откровенно!». «Почему за Дэни таскаются эти двое, Мэднесс и Хангер? Как прилипли, черт подери!» - недовольно вопросила девушка. В данный момент, судя по звукам, гости из Ада пили кофе на кухне у Энтони Ферейна. Спасу от них не было никакого, они всегда были поблизости. «У него моя гитара. Это адский артефакт, кто на ней играет, тот одной ногой в могиле, второй - в Преисподней! А эти двое - мои знакомые Вестники Апокалипсиса, боятся их не стоит, они на вашей стороне» - ответил Джимми Паника, посмеиваясь непонятно чему.
«Дэнс может умереть?» - ужаснулась Криста. «Он же вампир, смерть его не догонит, красотка, не переживай, по крайней мере, пока ты рядом с ним! Ты же – Королева Ада, как никак. Есть одна вещь, которую ты должна знать насчет твоего друга, вы с ним повязаны. Его тупой папашка, будучи в Аду, продал тебе его душу. Этот мальчишка полностью твой! В нем есть частичка Ада, так что такие, как мы, тянутся к нему. Но, если ты решишь разорвать связь с ним, вернувшись в Ад, например, твой Дэни - умрет, и попадет в Геенну Огненную вместе с тобой! Так что, возвращайся в Ад, будешь каждый день лицезреть, как по твоей милости нац-мальчики истязают твоего друга в Кочегарке за хреновую работу». «Как это? Я что, не смогу ему помочь там?» - с недоверием переспросила девушка. «Ты все забудешь, подруга. Даже имя своего мальчика!» - небрежно ответил мертвец. «Кристоф Риддл продал душу Дэни мне?» - ужаснулась девушка. «О чем ты, чертовка? Какой Риддл? – усмехнулся Джимми Паника. - Йорке Леннонкайнен его отец, к Риддлам он имеет такое же отношение, как и я - к Райским кущам. Спроси своего друга, какое у него третье имя». Лицо Кристы помрачнело и в глазах ее появился опасный красный огонек. «Какое?» - мрачным голосом переспосила Криста, мрачно переспросила Криста, не глядя на Дэни, хоть тот и сидел плечом плечу к ней. «С-с-сатаниэль» - побелевшими от ужаса губами, проговорил, запинаясь молодой вампир.
«И что мне прикажешь со всем этим делать?» - мрачно переспросила Криста, разглядывая фас пожилого покойника в старом зеркале. «Ты приказываешь, Адская Королева, а мы подчиняемся» - осклабился гость из Преисподней. «По возможности, я бы вообще не возвращалась к вам!» - с вызовом заявила Криста. «У тебя есть прекрасная возможность избежать этого! Да, и те видения, что мучают тебя еженощно прекратятся. – пояснил Джими Паника, и добавил, будто бы невзначай. - Я тут разбирал твои бумаги, и наткнулся на один документ!». «Что за док, черт тебя дери, Джимс, не тяни?» - с интересом вопросила Криста, не скрывая своего грубого нетерпения. «Документ на передачу власти» - ответил Паника, и его голубые глаза, на миг, блеснули красным. «И кому же я ее передам? Вы же все твердите, что я одна такая крутая, и кроме меня некому этим заниматься?» - переспросила девушка с усмешкой. «Твоему покорному слуге и левой руке!» - вновь расплылся в улыбке Джимми Паника. Криста в недоумении подняла правую бровь вверх. «Мне! - пояснил Джимми Паника со вздохом, удивляясь, как поглупела на Земле его бывшая подруга. – Больше-то все равно некому».
«Зачем это тебе? - спросила девушка с недоверием. - Проблем мало?». «Ну, кто-то же должен. – по-стариковски прокряхтел покойник. - Криста, тут, не пойми что, творится, Аду нужен Правитель! И если ты не хочешь, а Люций снова позорно сбежал…». Но Криста не дала ему договорить: «Кто такой Люций?». «Твой отец!» - возвел глаза к небу, порядком уставший от всех этих объяснений Джимми Паника. «Крэп! Я же исчадие Ада, у меня что, и родственники есть?» - округлила глаза девушка. «Типа того, но они бегут из Преисподней, как крысы с тонущего корабля, и тебе то же советуют. Люций - не отец года, если по-чесноку. Он тебя на триста лет править Адом одну бросил!». «Действительно, редкостный мудак! - согласилась Криста, и внезапно добавила. - Давай его сюда, я подпишу!». «Что подпишешь?» - не понял Джимми Паника. «Договор твой! Я не еб*чий медиум, Джимс, башка болит уже говорить с тобой!» - капризно заявила девушка. «Я вообще-то мертвый, если ты забыла, и я в Аду. Так что передать тебе ничего не могу. Тебе придется самой его откапывать!» - мрачно пробурчал Джимми Паника в ответ. «Что, прости, делать?» - вытаращила глаза на покойного рокера девушка. «Чего слышала, откапывать, говорю! - старчески проворчал мертвец. - Мою многострадальную могилу! А потом – уматывай со своим готик-боем подобру - поздорову из этого треклятого городишки». «Ты что, чокнулся там в Аду? - в шоке воскликнула Криста. - На земле такое не прокатит, у нас тут копы за такое арестовать могут!». «Ха! - усмехнулся на это мертвец. - А твой папуля, Люций-Риддл, будучи на земле, рискнул!». «Риддл?» - удивленно переспросила девушка. Паника согласно кивнул: «Ага, в человеческом мире его так звали!». «И где сейчас этот Люций-Риддл?» - поинтересовалась Криста, зеркало в руках девушки от нетерпения задрожало.
«Никто не знает, но готов тебя заверить, что с ним все хорошо!» - поспешил ответить Паника. «Если быть мертвым - это хорошо, то, вообщем, да. - саркастически усмехнулась девушка. - Он похоронен вместе со своей сестрой на кладбище Святого Луи, если что». «Дерьмо случается! - безразлично пожал плечами адский покойник. - Моя могила на кладбище улицы Железных монет, поторопись. В Аду становится жарче обычного!». С этими словами морщинистое лицо Паники пропало из зеркального осколка, а Криста повалилась на старый дощатый пол своей комнаты без сил. «Крис, ты в порядке?» - бледное и обеспокоенное лицо Дэни Леннокайнена нависло над усталой Королевой Ада. Она лежала на спине и тяжело дышала. «Отвали, Херкайнен, - отмахнулась от парня девушка. – Иди, вешай лапшу на уши кому-нибудь другому, нашел дуру». «Прости меня, Крис!» - со слезами на глазах умолял Дэни, но его подруга была непреклонна. Тонкие пальцы ее правой руки сложились в хулительный жест и из уст ее вырвалось тихое: «F*ck off, Liar!»2.
***
Черная «Ауди» Арзи Халле катила по направлению к дому Энтони Маркуса Феррейна-младшего. Внутри вампира закипала злость. То и дело, Арзи сжимал руль сильнее, чем нужно; скрежетал зубами; и даже разок, чересчур сильно стукнул по гудку, возвещая о своем прибытии. Агрессивной летучей мышью, вампир без спроса ворвался в дом друга, и не удостоив ответами кучу вопросов Энтони Феррейна, мрачной тенью протопал на чердак. Феррейн-младший прекрасно знал нрав Арзи Халле, спорить в такие моменты с ним было бесполезно, и ему пришлось лишь указать рукой на лестницу на вопрос Арзи о местонахождении Дэни. «Пригрел на груди змею - Леннонкайнена!» - потряс пудовым кулаком перед носом Энтони Арзи. «Я попросил бы без кровопролития в моем доме!» - настойчиво предупредил хозяин дома, и его глаза нехорошо блеснули в сторону Арзи. Тот ничего не ответил, и Феррейн-младший разочарованно вздохнул. Через минуту, недовольного окрика Кристы и испуганного крика Дэни, Арзи Халле победоносного топал вниз по лестнице, таща за собой сопротивляющегося молодого вампира за ухо и Кристу задом кверху, на плече. Энтони вопросительно уставился на внезапного гостя. Арзи не очень-то аккуратно швырнул вялое тело девушки на кресло в прихожей, буркнул себе под нос: «Прибери тут за своим детским садом». Феррейн-младший прекрасно расслышал злобное бормотание своего товарища по клыкам, и подскочил к девушке с желанием немедля оказать ей первую помощь. Арзи, тем временем, потащил свою мололетнюю добычу вон из убежища. «Бате твоему мы уже позвонили, - суровым тоном заявил Арзи, исполином нависая над щуплым мальцом. – Он уже летит на крыльях ночи».
«К-к-куда Вы меня ведете?» - запинаясь от страха вопросил Дэни. «Воссоединяться с ближайшим старшим родственником. – нехорошо усмехнулся Арзи. – Ты – под домашним арестом, чтобы я твою тупую рожу рядом с Кристой больше не видел, усек?». Дэни быстро закивал головой, не очень понимая, о чем говорил жуткий гигант рядом с ним. Дэни был в ужасе, и прекрасно понимал, что его самостоятельная песенка в Новом Орлеане спета. Криста прогнала его, и Джекс стал для него врагом. Парень нутром чувствовал, что его отец уже мчит на всех парах своего джипа в аэропорт. Нужно было рассказать Кристе правду, пока этот седовласый проходимец Джимми Паника не сделал этого первым. Мертвецам всегда виднее. В машине Арзи молодой вампир чувствовал себя, словно в тюрьме. Бойфренд Кристы даже не смотрел в его сторону, и, под оглушительный рев “Lost Boys” из колонок, привез Дэни к дверям Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта. Дед, в широкополой черной шляпе и солнечных очках «Ray Ban», нетерпеливо курил на пороге главного входа. Он услышал поступь кроссовок внука по гравию и оглянулся. Глаза двух вампиров, небесно-голубые Дэни и синие, с поволокой прожитых жизней Джонатана Сейнта, встретились. Зажженная сигарета полетела на крыльцо черным подбитым вороном. «Даниэль?» - одними губами, белыми, как мел, от чувств, прошептал могильщик. Дэни сухо кивнул, стараясь не показать слез, предательски навернувшихся на глаза. Старый вампир, что столетия назад запрятал все свои сантименты глубоко внутри упорно чернеющего с годами сердца, вдруг обнаружил настоящую соленую слезу на своей щеке, покрытой паутиной прожитых лет. Радость теплой волной захлестнула Джонатана Сейнта, и тот широко раскрыл объятия, приветствуя родную кровь. Вся бравада молодого вампира Дэни канула в никуда при виде такого простого жеста любви. Так и должно быть в семье. Он рванул на встречу к дорогому родственнику, наплевав на все приличия. Сейнт поцеловал мальчика в лоб, когда тот, будто уличный котенок, прижался к нему. Кровь от крови его был рад, пожалуй, лет сто никто не был для него так близок. Правы были древние, вампир без клана, как нетопырь без крыльев. Пожилой вампир радушно пригласил внука войти в дом. Арзи хмыкнул, и отвернулся, сентиментальный Джонатан Сейнт не был в его вкусе.
Рокер завел двигатель автомобиля, и через полчаса оказался вновь у дверей дома Энтони Феррейна. Сердце его всю дорогу сжималось от боли. Он выбрал сына бывшего друга, а не любовь всей своей вечности. Злится на себя Арзи Халле не умел, поэтому всю злобу и ненависть вампир сыпал проклятиями на весь клан Леннонкайненов. Энтони Ферейн-младший курил на входе, и лишь завидев подъезжающую машину Арзи, решительно пошел навстречу вампиру. «Арзи, поимей совесть! – прокричал выходящему из машины другу Энтони. – Бесцеремонность – твое второе имя?». «Отстань, святоша. – беззлобно отмахнулся от Феррейна-младшего гость. – Где Криста?». «Тебе не стоит сейчас к ней ходить, - ответил решительно Энтони. – Она плохо себя чувствует, волнение ей сейчас не нужно!». «По какой-такой причине, интересно?» - с подозрением в голосе переспросил Арзи. Феррейн-младший замялся, подбирая в голове подходящий ответ. «Энтони, ты меня знаешь, - сурово заявил Арзи, и выдохнул через нос. – Я тебе весь домишко разнесу, если по-моему не сделаешь!». «Хорошо, Арзи. – сдался вампир. – Но та девушка, которая сейчас в доме, не твоя Криста». «Что ты такое несешь?» - напрягся дюжий вампир в ответ. «Она узнала правду о себе» - честно ответил Энтони. «Я тоже все про нее знаю. - ответил с чувством собственного превосходства заявил Арзи. – Про священника Андрея и бандита-отца». Энтони вздохнул, отрицательно покачал головой, и пояснил: «Настоящую правду – про Преисподнюю». Арзи в шоке посмотрел на друга и обеспокоенно заявил: «Завязывал бы ты с наркотой, Тони, а то мозги себе поджаришь, станешь дурачком!». Энтони даже обижаться не стал, разочарованно махнул рукой и прошел в дом, приглашая Арзи следовать за ним.
Криста лежала в постели в комнате Дэни с открытыми глазами и смотрела в потолок. Арзи решительно пересек порог ее комнаты и огляделся. «Бейби гот гребаный» - недовольно проворчал Арзи, не оценив убранства в стиле Дэни. «Малышка, как ты себя чувствуешь?» - обеспокоенно поинтересовался Арзи, без приглашения усевшись подле девушки на кровать, и положил ей ладонь на лоб, проверяя температуру. Криста внимательно посмотрела на своего гостя. «Словно в Аду побывала» - честно ответила девушка. Энтони стоял в дверях и внимательно слушал беседу двоих своих гостей. «Вставай, я отвезу тебя в “Sunrise”» - предложил Арзи. «Где Дэни?» - вопросила слабым голосом девушка. «На пути в Прагу, к его отцу, я надеюсь!» - проворчал дюжий вампир. Слезы выступили на глазах Кристы, и она зарыдала. Арзи никогда в своей жизни не видел таких рыданий, словно сама Преисподняя рвалась изнутри этой девчонки. Стены дома ходили ходуном, окна тряслись, словно осенний лист на ветру. Энтони Феррейн удивлен не был, он прекрасно знал, на что была способна Королева Ада. «Он пошутил, - мягко заявил Феррейн-младший. – С твоим другом все в порядке, он в гостях у своего деда - Джонатана Сейнта». Ужасающие рыдания в ту же секунду прекратились. Криста резко села на кровати, смешно захлюпала носом, и вытерла его рукой, как маленькая. «Скатертью дорожка!» - злобно выдала Криста. Арзи и Энтони удивленно переглянулись, они знать не знали, о ссоре двух подростков. «Отвези меня домой, - приказала Арзи Криста. – Видеть не могу больше комнату этого предателя!».
1 – мертвец (игра слов от магической присказки «Абра-Кадабра»)
2 – (амер., груб.) – пошел к черту, обманщик
Глава тринадцатая The Catcher and The Lie 1
В нерешительности переступив порог Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта, Дэни внезапно ощутил себя, как дома. Такого ощущения молодой вампир ни разу не испытывал после своего побега из Праги. Парень вдыхал запахи кофе и вишневых сигарилл, которыми был пропитан дом деда, и легкая улыбка тронула тонкие губы парня. «Будь, как дома» - пожелал парню Джонатан Сейнт, который всем своим видом показывал неуклюжую неловкость. Он прошел прямо в обуви варить кофе, чтобы угостить своего драгоценного гостя. А молодой вампир намеренно долго возился со шнурками на кедах в прихожей, с интересом осматривая контору Сейнта. Он видел, как дед повесил свою широкополую шляпу на уродливую, словно ощеренное ветками дерево, вешалку, как небрежно бросил тертые годами кожаные перчатки на комод подле старой фотографии в позолоченной раме. На ней был изображен какой-то длинноволосый блондин в черном. Дэни родственных связей с этим парнем не уловил, и переключился на обувь. Для одного Сейнта в прихожей было слишком много ботинок в разных стилях: казаки самого могильщика, снежно-белые тенниски от «Fred Perry», черные ботинки «Dr.Martens», и две пары сапог «New Rock» с железными мысами.
Последние напомнили Дэни его боевых товарищей по группе, и, магическим образом, словно Дэни мысленно призвал их, явились двое из Ада пред очами Дэни. Радостные улыбки озарили лица демонов. «Босс пришел навестить нас» - в один голос выдали Мэд и Хангер. Дэни выпрямился, и неуклюже потопал своими полосатыми носками по пыльному полу конторы в сторону кухни, на голос деда. Тот, сам того не замечая, напевал себе под нос что-то из репертуара Игги Попа. Двое, словно по команде, расступились, пропустив молодого вампира вперед. «Мистер Сейнт, а Мэд и Хангер тут откуда?» - ревниво вопросил парень. Сейнт отставил чашку и внимательно посмотрел на внука. «Я не прошу называть меня дедом, - заговорил могильщик с непривычной ему нежностью в голосе. – Давай просто «Сейнт», без «мистера», хорошо?». «Хорошо!» - кивнул Дэни, и двое из Ада подхватили слова парня. «Это я не вам, адские нахлебники» - с усмешкой в уголках губ, добавил хозяин Бюро ритуальных услуг. Демоны мрачно потупились. «Эти двое, мой мальчик, оттуда» - мужчина ткнул пальцем в пол. Дэни удивленно посмотрел на деда. «Так все, что говорил Джимми Паника, правда?» - бледными губами переспросил деда Дэни. «У тебя нет причин ему не верить, верно?» - вопросом на вопрос ответил Джонатан Сейнт. Дэни согласно кивнул, и поинтересовался: «Так что, отец и правда меня продал за свою душу?». Дед мрачно вздохнул, и по этому вздоху парень понял, что попал в точку.
«Мать твоя этого точно не хотела! – поспешил добавить Сейнт. – Кстати, как она поживает?». Дэни исподлобья взглянул на деда, но по лицу Сейнта, пареь понял, что тот был не в курсе последних новостей. «Она умерла, дедушка. – проглотив подступивший к горлу комок слез, с трудом произнес молодой вампр. – Застрелилась». Кружка с горячим кофе упала на пол и разбилась, залив коричневой жидкостью пол кухни, ботинки могильщика и его джинсы. Но тот даже внимания не обратил. Мэд и Хангер, принялись прибирать беспорядок, а Сейнт так и стоял истуканом, глядя куда-то в пустоту позади внука. Дэни поднялся со стула, на котором сидел, раскрыл руки для объятий, и всем телом прижался к любимому уже много лет в тайне, родственнику. «Мне очень жаль!» - только и выдал Джонатан Сейнт, отрешенно погладив внука по растрепанной шевелюре. «Мне – нет. – внезапно выдал Дэни. – Лучше умереть, чем жить с Леннонкайненами». «И с Риддлами» - машинально добавил Джонатан Сейнт.
***
Слова Джимми Паники прочно засели в голове Кристы, и она заперлась в своей комнате, предварительно сорвав злость на Арзи и Ване. Закутавшись в одеяло, девушка проплакала всю ночь. Она этого не хотела, но слезы самопроизвольно лились из ее глаз, и сердце болело за ее друга Дэни. Криста чувствовала обиду, ненавидела парня за обман, не понимала, почему Дэни не смог доверить ей свой самый большой секрет. Она погуглила семью Леннонкайнен. Фотографии неулыбчивых бледных вампиров предстали ее взору: мрачный длинноволосый мужчина в черном кожаном плаще, глаза зашторены солнечными очками от человеческого мира; изможденная худая женщина в молочно-белом платье, слегка ссутулившись, обнимала за плечи круглолицего черноволосого мальчика. Дэни на том фото было лет десять, и он, вопреки горькой обиде, показался Кристе очень милым. Девушка долго разглядывала мужчину на фото, но никаких эмоций или видений его образ в ее сознании не вызвал. Просто очередной вампир, ничего особенного. Девушка вспоминала разговор с мертвецом из Преисподней, о том, что Дэни и Криста связаны судьбой; и что только будучи вместе они могут являть единое целое. От этой мысли мурашки побежали по спине девушки, и слезы вновь хлынули из ее глаз неотвратимым потоком. Девушка чувствовала эту связь, с первой секунды, только их руки коснулись друг друга, Криста поняла, что Дэни – ее родственная душа. Но как это возможно, ведь ее друг не имел никакого отношения к Риддлам. Теперь она сама, по словам Джимми Паники, и есть Риддл?
Лишь рассвет забрезжил на горизонте, девушка вскочила с кровати, надела рваную футболку с черепом от «Killstar», лаковые леггинсы, накинув на плечи косуху, обув на ноги сапоги с клепками, Криста поспешила вниз, вон из клуба. В такую рань все жители «Sunrise» еще спали, и никто не мог бы остановить девушку. Она решила выяснить все про Риддлов и надавать как следует по щекам обманщику Дэни, а потом, конечно же, расплакаться и простить его, ведь одно целое – не так-то просто сломать. По пути к Энтони Феррейну, девушка захватила пару стаканов свежесваренного кофе из кофейни неподалеку бара, желая угостить Дэни и Энтони. Но ее друга, к ее крайнему удивлению, в гостях у бывшего рокера не оказалось. Вампир Феррейн, открывший ей дверь, выглядел еще более погано, чем обычно. От того самоуверенного и сексуального Энтони Маркуса Феррейна, который пел свои баллады на MTV, не осталось и следа. Криста видела перед собой больного и несчастного мужчину. От него пахло спиртом и химикатами. Сальными, неаккуратными патлами каштановые прямые волосы Энтони свисали до плеч. Он натужно кашлял, и держался за стену, словно был не в силах самостоятельно стоять на ногах. «Дэни сегодня не ночевал дома» - ответил Феррейн-млаший на немой вопрос Кристы. «И где он?» - вопросила девушка, и недовольно вскинула правую бровь. Этот простой жест показался вампиру очень знакомым. «Он позвонил мне из конторы Джонатана Сейнта, - проскрипел Энтони простуженным голосом. – Семья воссоединилась, Слава Богу». «Ясно, - скептически хмыкнула Криста. – У меня для тебя новости – теперь Риддл тут я». «И как я сразу не догадался!»– усмехнулся ей в тон Энтони, вспомнив, кого ему постоянно напоминала Криста. «Ты что-то знаешь?» - с подозрением в голосе вопросила Криста. «Адресуй этот вопрос Джонатану Сейнту, милая» - уклончиво ответил Феррейн-младший, и, сказавшись больным, захлопнул дверь перед носом у внезапной гостьи.
«Дэнс, ты, конечно, редкостный motherfucker2, но я тебя прощаю! От лица всех Риддлов» - огорошила парня новостью Криста, без стука вваливаясь в Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта. Двое, Дэни и Сейнт, сидели на кухне конторы и пили кровавый кофе. Сейнт удивленно взглянул на гостью, и молча поднял руку в приветственном жесте. Двое из Ада расположились на диване перед приставкой. «Devil may cry3? Как не оригинально!» - скривилась Криста в гримасе, обращаясь к их главарю, от слова головорез, Мэднессу Гилту. Тот улыбнулся во все свои тридцать два зуба, и поздоровался с бывшей начальницей: «Хай, Принцесса! Ты - красотка!». Дэни уничижительно посмотрел на свою ведущую гитару, и тот, понуро опустив голову, вновь уставился в экран телевизора. «И так целый день. – с деланной печалью в голосе вздохнул Сейнт. - Но это еще ничего. Второй вариант их времяпрепровождения - монотонное издевательство над гитарами». «Крис, пойдем на улицу, поговорим!» - Дэни поднялся со скрипучего старого деревянного стула, и, взяв подругу под руку, вывел ее из дома. «В чем дело?» – обеспокоенно переспросил Дэни. – Мы же это уже обсуждали. Паника - просто гребаный псих, ничего больше. То, что он мертвый не значит, что он истина в последней инстанции!». «Он сказал, что мой отец – Люций-Риддл! - глаза подруги полыхнули красным. – Значит, так оно и есть! Энтони подтвердил слова покойника». Парень отвел глаза, и тихо сказал: «Пусть будет так!». Криста радостно хлопнула в ладоши, такой ответ ее вполне устраивал.
«Еще Джимми сказал, как избавиться от этих дебильных видений!» - Кристу аж затрясло от возбуждения при этих словах. «Да? И как же?» - с львиной долей недоверия в голосе переспросил Дэни. «Нужно раскопать его могилу и достать там какой-то договор» - твердым голосом заявила Правительница Ада. Дэни хлопнул себя ладонью по лицу, изображая фейспалм. «О передаче души, не иначе. - саркастически усмехнулся молодой вампир, но уже серьезно добавил. - Не очень-то целесообразно доверять первому попавшемуся духу!». «И первому попавшемуся вампиру!» - поддела парня девушка, намекая на их знакомство. «Верно, влюбиться в этого стремного Арзи было сущей глупостью!» - парировал Дэни, но глаза его, впрочем, улыбались. Криста злобно сузила свои до щелок и показала другу средний палец. «Так ты поможешь мне, или как?» - вопросила обиженно девушка. «Куда я денусь!» - обреченно вздохнул вампир, и щелчком пальцев отправил сигаретный бычок на асфальтовую дорожку Бюро ритуальных услуг. «Дети мои, - внезапное двое услышали за спиной вкрадчивый голос Джонатана Сейнта. – Похоже, у нас назрел серьезный разговор». Подростки, словно нашкодившие котята, обернулись и испуганно посмотрели на суровое бледное лицо могильщика. Тот молча отступил, приглашая детей вернуться в дом. Двое понуро прошли в кухню, и не заметили, как пожилой вампир достал из кармана черный антикварный ключ резной ручкой в форме летучей мыши с распахнутыми крыльями, и запер входную дверь изнутри.
***
В кухне подростков уже ждали трое из Ада и один ангел. Криста сильно сжала руку Дэни в своей, увидев Апостола Андрея. «Этот тот придурок, который меня домогался в клубе, - прошептала девушка на ухо Дэни. – Я тебе про него рассказывала». Парень мрачно кивнул, и в его глазах промелькнул красный огонек злобы. Джонатан Сейнт, скрестив руки на груди, отошел в сторонку, в качестве наблюдателя. Дэни и Кристу усадили за стол, поставили перед ними кружки с дымящимся кофе. Эндрю смотрел на свою подругу с нежностью, Эдди – с суровым порицанием, Мэд – с немым обожанием, а Хангер, не обращая внимание на всю серьезность ситуации, как водится, жевал бургер. «Криста, мы тебе не враги! Мы прибыли оттуда, откуда и ты, почти все мы. - как можно мягче заговорил Андрей, будто объяснял счет первокласснику. - Я - Тринадцатый Апостол, мы с тобой были друзьями в том, другом мире». Мертвецы по негласному соглашению решили удержать подробности ее адского правления от своей принцессы, решив целомудренно называть ее бывшее жилище «другой мир». «Апостолы? Вы чего, тоже как игрушечные Кены? Я смотрела «Догму»! Где там эти чуваки «про рок»?» - вопросила Криста, намеренно делая вид, что не понимает, о чем твердит ей мужик в белом. Андрей согласно кивнул, и указал перстом правой руки на Войну, Чуму и Голод. «Да вы, на хрен, издеваетесь!» - простонала Криста.
«Ну, мы, конечно, рок, но явно злой!» - пошутил Адольф. «Захлопнись, фашист, тебя вообще не спрашивали!» - злобно прошипела Криста, вспоминая неприятное лицо Гитлера из фильмов про войну. Немец закрыл рот, но был явно не доволен вопиющей фамильярностью бывшей начальницы. На земле эта девчонка стала еще более невыносимой; и, если в Аду, ужаса и покорности добивались ее рога, хвост и огонь в глазах, то здесь, в Новом Орлеане, перед глазами гостя из мертвых был лишь тощий, бледный, растрёпанный подросток из неблагополучной семьи, резво напрашивающийся на телесное наказание. «Сюда уже приходили архангелы от Волдо. В Аду творится черт знает что, твой отец в очередной раз сбежал, рэбеллы воспользовались ситуацией и совершили переворот. Без тебя Ад перестанет существовать» - быстро заговорил Тринадцатый Апостол, теряя терпение. «Мне-то какое дело до этого вашего Ада? – закатила глаза к дощатому потолку кухни девушка. – Я теперь на Земле, с Дэни. Криста Риддл – звучит круто». Улыбка тронула уголки губ Джонатана Сейнт, но никто из присутствующих не обратил на это внимание. «А как же Волдо без тебя? - попробовал надавить на болевую точку Кристы Андрей. - Ты же его любишь!». «Слушай, ты, купидон или кто-ты там, я знать не знаю никакого гребаного Вольдемара. А кого и как я люблю - не твоего ума дело!» - огрызнулась зардевшаяся девушка. «Антикриста, следи за языком!» - властный голос Гитлера, в прошлом подчиняющий своей воле толпы людей, сейчас звучал менее мистически, но все так же убедительно, и вдруг Криста-Сатана взяла себя в руки и посмотрела на его обладателя со всей серьезностью. - На твоем троне теперь Джимми Паника восседает своей трухлявой задницей! Разве ты готова стерпеть это?». Адольф за долгую службу верой и правдой бывшей Королеве Ада знал ее больное место. Антикриста никому бы не позволила занять свой трон, особенно безродному рэбеллу. Но в человеческом мире шестнадцатилетняя Кристина Риддл лишь равнодушно пожала плечами. Гитлер удивленно нахмурился - не такой реакции он ожидал от своей повелительницы.
«Если корона ему не жмет, то ч; бы нет!» - бросила Криста своей бывшей левой руке. «Постой, ты в курсе?» - удивленно вскинул одну бровь немец. «Вы опоздали со своими жалкими попытками вернуть меня. Это ничего не изменит. Я подпишу контракт на передачу власти, и Джимми Паника будет законным владельцем всего этого подземного дерьма. Удачи ему, и шли бы вы к черту!».
С этими словами Криста поднялась со стула и потащила ничего не понимающего Дэни за руку к входной двери, парень не сопротивлялся: жуткие типы на кухне его деда вселяли в него лютый ужас, особенно тот, который смахивал на Гитлера. «Это и есть Гитлер, дурачок, - пояснила Криста, схватила друга за плечи и хорошенько встряхнула. – Очнись уже, Принц Чарминг, тут все по-правде. Эти чудилы на самом деле из Ада приперлись, за мной – я их Королева». «Королева?» - в шоке переспросил Дэни, вспоминая пьяный бред Энтони Феррейна. Криста кивнула и добавила: «Но возвращаться в Преисподнюю я не собираюсь! Так что нам нужно поскорее откопать проклятые кости Джимми Паники, и валить нахрен подальше от этих чиканутых придурков!». «Мы вас никуда не пустим! – заявил властным голосом Адольф. – Дверь заперта по моего приказу!». «Вряд ли ее это остановит» - хмыкнул себе под нос Джонатан Сейнт. И правда, девушка взмахнула рукой, и в ту же секунду входная дверь Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта осыпалась пеплом на пол прихожей. Подростки без проблем покинули контору, и бегом поспешили на улицу. «Я предупреждал, - весело засмеялся хозяин конторы. – Вы должны мне новую дверь». «Мы пришлем Харона Мэнсона оценить ущерб» - в один голос, по привычке, заверили Сейнта Андрей и Адольф. «Ну уж нет, - ответил на это могильщик с ухмылкой. – У Эша и так на «Свалке» забот полон рот. Собирайтесь, и топайте в строительный магазин. На Земле ваша привычка чужими руками жар загребать не сработает».
1 – (амер.) – здесь – над пропастью во лжи
2 – (амер.) – Дьвол может плакать (название популярной компьютерной игры)
3 – (амер., груб.) – здесь - говнюк
Глава четырнадцатая Deadman doesn’t need a guitar 1
Черные, будто свинец, тяжелые грозовые тучи заволокли небо Нового Орлеана. Двое молодых людей стояли перед коваными воротами кладбища улицы Железных монет. Здесь, неподалеку, шестнадцать лет назад жил да был один известный вампир по имени Вольдемар фон Браун. Ныне его дом печальным образом пустует и дряхлеет вместе с городом, недавно туда заселилась взбалмошная оборотнесса. Но эти двое, парень и девушка, конечно же, не могли знать о погибшем на дуэли фон Брауне, и о том, что Йорген Вульф шла по пятам за Кристой и Дэни, наблюдая за каждым их шагом. Да и не интересовали их дела давно минувших дней. Вольдемар почил, и черт с ним! Криста и Дэни не замечали слежки и не видели, что за ними из темноты наблюдают два зорких волчьих глаза. Двадцать лет назад Кладбище Железных монет привлекло внимание СМИ нашумевшим скандалом. Группа людей в черном, якобы сатанисты, ворвались в ночи на кладбище и выкопали труп гитариста Джимми Паники. Была тюрьма, и был свет в конце тоннеля, и был Суд Божий. Но ничего не заканчивается, делая лишь очередной виток судьбы, часто возвращая вещи на круги своя, без нашего на то согласия. Люди, колдуны Вуду, оборотни и вампиры пишут историю города иногда вином, но чаще кровью; это неизбежно, как и сама жизнь, неотвратимо продолжается, хотим мы того или нет. И вот уже другие стоят с лопатами перед оградой этого Некрополя, страшась осквернить светлую память того же самого покойника, но, по крайней необходимости, и, по счастливым обстоятельствам, на этот раз, с согласия самого мертвеца. «Знай, что я против всего этого!» - твердо заявил Дэни. «Серьезно? А я думала, ты тот готический гот, что жил на кладбище?» - саркастически поинтересовалась Криста. «Жил, а не трупы выкапывал!» - недовольно парировал Дэни. «Ой, ну все, сорян, что я плохо на тебя влияю!» - усмехнулась кривой ухмылкой девушка, подняв руки вверх, будто бы сдавалась на милость судьбе. «Какая же ты сучка, сестренка!» - беззлобно проговорил Дэни, улыбнувшись уголками губ, как могли делать только мужчины породы Сейнт.
Двое, с тяжелым сердцем, уставились на весомый железный замок на ограде; за ней, впотьмах, светилась теплым желтым светом будка охранника кладбища. Оттуда доносились звуки работающего телевизора и запах лапши быстрого приготовления. Будто бы он сидел перед уютным домашним очагом, а не на жутком кладбище, на которое несколько раз нападали вандалы-сатанисты маги-вуду. Криста, будто представительница семейства кошачьих, ловко забралась на вершину ворот, и болтая ногой сверху, громко крикнула: «Эй, ты чего там копаешься? Давай ко мне». Дэни подпрыгнул было, но не успел уцепиться за перила, и повис, будто несмышленый маленький котенок в зубах у мамы-кошки. Криста громогласно засмеялась, словно это зрелище было самым смешным событием в ее жизни. Ее дьявольский смех разнесся по кладбищу, словно вихрь. Охранник вышел из своего уютного укрытия, и напрасно. Сверху на него нежданно-негаданно приземлилась маленькая, но жутко злая чертовка, имя которой было Антикриста. «Не ори, дружок. Мы тут ненадолго! Обещаем не оставлять горы трупов после себя, если ты будешь вести себя достойно!» - пообещала Криста и слезла с ошалевшего работника некрополя. Даже по прошествии нескольких лет охранник не мог доподлинно сказать, что произошло с ним в это дежурство. Но даже после позорного увольнения с поста и обвинений в его адрес в употреблении наркотиков, хотя следов каких бы то ни было в его крови обнаружено не было, он все еще просыпается в холодном поту, лишь только видит злые красные глаза-вишни той девчонки, устремленные на него и длинные белые клыки мальчишки, который, как только девчонка отвернулась, без особых усилий подтянулся на руках, сделал кувырок в воздухе, и перелетел ограду, как летучая мышь. Мокрая от дождя волчица засеменила к ограде кладбища. Ее глаза светились в темноте потусторонним зеленым светом.
***
«Шевели булками, мистер Хренистр. - поторопила охранника Криста, подпрыгивая от нетерпения. - Где могила этого недопокойника Паники?». Охранник некрополя трясся от суеверного страха; фонарик в руках его нервно подрагивал, и желтый свет плясал впереди будто в эпилептическом припадке. И вот они буквально наткнулись на ограду захоронения рокера. «Столько понтов ради какого-то старика!» - недовольно сморщила носик Криста, оглядывая в свете фонарика пышное убранство могилы рок-звезды, в цветах, бутылках, сигаретах и скорбных письмах. «Ангел он, как же!» - усмехнулась себе под нос девушка, погладив рукой крылья у ангела на постаменте рокера. «Бери лопату, Крис, надо копать, пока солнце не взошло!» - поторопил девушку Дэни, когда та замерла в нерешительности перед заупокойно красивой в лунном свете могилой культового гитариста всех времен Джимми Паники. Охранник кладбища упал в обморок, как только осознал, зачем эта странная парочка явилась в Некрополь. И только лезвия лопат двух готического вида подростков коснулись святой земли, послышались оглушительные раскаты грома; и ливень, будто горючие слезы Бога, пытаясь смыть этот грех осквернения могилы, пролился на головы двух безбожников. Быстро, будто они были не люди вовсе, хотя, конечно же, какие, к черту, могут быть люди с белыми клыками и красными глазами, вскапывали неподатливую землю старого захоронения.
Утопая в мокрой от дождя кладбищенской грязи, ноги Дэни и Кристы скользили, когда они опускались все глубже на дно могилы в поисках гроба рокера. Вдруг лопата стукнулась обо что-то деревянное, и двое издали возглас облегчения. «Не прошло и ста лет, да, Джимс?» - с усмешкой спросила девушка, стукнув сапогом по крышке видавшего виды коричневого, некогда покрытого лаком для дерева, гроба. Парень лезвием лопаты попытался вскрыть ящик для трупа. Но крышка не хотела поддаваться. Под плотным слоем влажной земли, за столько лет, механизмы замка перестали функционировать и заржавели. Криста присоединилась к другу, и вот, под натиском двух нарушителей общественного порядка, крышка гроба, наконец, поддалась и откинулась вверх, обнажив свои неприглядные внутренности. «Святое дерьмо! Ну и вонь! - закашлялся Дэни Леннонкайнен. - Твой друг вообще знает об элементарных правилах гигиены?». «О покойниках либо хорошо, либо,» - начала защищать честь Джимми Паники Криста, но вампир уже бесстрашно полез в гроб и выудил оттуда кости, бывшие когда-то счастливой левой рукой рокера. Она, по слухам, была застрахована на огромную сумму из-за своей важной роли на музыкальном рок-олимпе. И теперь эта «золотая» конечность тыкалась в лицо Кристе, ведь больше ни на что она годна не была. «Иди в жопу, Дэнс!» - взвизгнула девушка от неожиданности и отвращения. Дэни противно захихикал в ответ, давая подруге понять, что это его своеобразная месть за то, что вместо традиционных посиделок с бутылкой холодной «Короны» в «Sunrise» ему приходится терпеть невзгоды на этом проклятом кладбище.
Криста присела на корточки перед открытым гробом культового гитариста, а теперь - просто кучки гнилых костей. Содрогаясь от отвращения, пытаясь сдержать подступающие к горлу рвотные позывы, девушка руки внутрь гроба и начала шарить по истлевшей обивке сантиметр за сантиметром в поисках нужного пергамента. В гробу не было ни единого документа! «Сучий Паника обманул! - пронеслась запоздалая мысль в голове Кристы. - Быть того не может! В его интересах, чтобы эта проклятая писулька была подписана. Погоди-ка, как он там сказал, документ хранится у меня под сердцем! Крэп!». Девушка глубоко вздохнула и с тяжелым сердцем опустила руки прямо в тлеющую грудную клетку рокера. Что-то мокрое и шершавое легло в руку девушке, и она с облегчением вынула руки из внутренностей покойника. «Нашла?» - спросил Дэни, успевший уже быстренько выбраться из ямы, дымя сигаретой. Криста согласно кивнула и добавила глухим из могилы голосом: «Осталось только подписать!». «Ручка нужна?» - вопросил Дэни сверху. «Это договор с Дьяволом, чувак, подписывать это дерьмо придется кровью!» - мрачно выдала девушка. И Дэни с ужасом осознал, что был чертовски прав.
Криста достала из сапога складной армейский нож, заботливо врученный ей Мэдом Гилтом, гитаристом группы Дэни. Двое из Ада, к всеобщему удивлению, были рады, что Криста собралась остаться на Земле. Они встали на защиту подростков, готовые биться не на жизнь, а на смерть с Эндрю и Эдом за Кристу и Дэни. Ангелу и Демону пришлось отступить под воинственным натиском решительных Мертвых Звезд. Демоны Преисподней даже проводили парня и девушку до поворота на кладбище, где Криста приказала им оставаться в ожидании следующих указаний. Мэд, по-хозяйски, поцеловал девушку в лоб и выдал ей оружие, на случай непредвиденных ситуаций. Полоснув себе по пальцу и вскрикнув от резкой боли, Криста вывела на старом пергаменте свое имя. На мгновение, девушке показалось, что пергамент воспламенился, и в огне проглядывала красная перевернутая пентаграмма. Но видение исчезло, оставляя после себя только клочок окровавленной бумаги. Криста вернула его на место, и закрыв гроб крышкой, устало прокричала Дэни, который сидел, свесив ноги, на краю ямы: «Я больше никогда не буду этого делать! Это мой «Фактор страха», чувак!». Вампир в ответ усмехнулся и протянул подруге руку, помогая выбраться наружу. Носком сапога Криста растолкала отключившегося было охранника: «Твоя работа не закончена, кусок дерьма, выведи нас отсюда!». Тот послушно, будто зомби, потопал вперед, освещая своим хозяевам путь фонариком. «Что-то я хреново себя чувствую, надо выпить!» - заговорила Криста, когда друг, обняв девушку за плечи. Но внезапно, пусть им преградила высокая девушка с решительным взглядом серо-голубых глаз. Подростки и работник кладбища еще не успели отойти на достаточное расстояние от раскопанной могилы Джимми Паники. «Ты!» – охнул от неожиданности Дэни. «Все Риддлы в сборе!» - осклабилась брюнетка в зеленом военного типа бомбере.
***
Йорген Вульф, уже в человеческом теле, в темпе приодевшись, с черным кожаным рюкзаком за плечами, с легкостью, благодаря ее тренированному телу, перелезла через забор. Дети Риддл были еще на кладбище, нельзя было терять ни минуты. Джекс ждал снаружи, его пикап был припаркован неподалеку. Парень и девушка договорились, что девчонку Джекс увезет к Льюису Пендрагону, а Дэни останется с Йори. Ей необходимо было узнать, как так получилось, что по земле ходит чистокровный Риддл-вампир, чье имя не было прописано в завещании Кристофа. Волчица была сама не своя, глаза ее горели потусторонним светом, и внутри нее закипал пожар желания. Этот пожар уже привел ее однажды в психушку, а потом – в Новый Орлеана, на заведомо бессмысленные, как все вокруг думали, поиски. Напрасно, ведь благодаря ее неутомимому желанию найти Кристофа Риддла она сейчас стоит и смотрит с прищуром на двух представителей семейства Риддл из плоти и крови: вампира и человека. «Спать!» - быстро сориентировался молодой вампир, и вырубил охранника гипнозом. Тот осел на могильную плиту, а пото
м сонной тушей повалился на мокрую от дождя землю в глубоком забытьи.
Дэни вышел вперед, оставляя Кристу за спиной. Он уже был готов применить гипноз и к своей обидчице, но отчетливый запах крови от Йорген Вульф заставил парня удивленно охнуть. «Ты еще и вампир!» - в полном шоке воскликнул Дэни. «В точку! – подтвердила девушка. – Твои фокусы со мной не прокатят». «А после моих - от тебя мокрого места не останется! - самоуверенно заявила Криста и решительны шагом поравнялась с Дэни, и взяла друга за руку. – Будешь наезжать на Дэни, я с тобой покончу!». На полном серьезе заверила волчицу Принцесса Ада. «Остынь, малышка. – улыбнулась ей Йори, но не очень-то дружелюбно. – Я пришла поговорить». «Ночью на кладбище? – подозрительно переспросила Криста. – Мы тебе не верим!». «Ваше право, - пожала плечами волчица. – А я не верю, что ты – Риддл». С этими словами она наглым образом ткнула указательным пальцем в Кристу. «С этим-то все понятно, - кивнула Йори в сторону Дэни. – Его кровь чище моей, но мы оба определенно Риддлы». «Дэнс, о чем она? – спросила друга Принцесса Ада. – Ты опять что-то от меня скрываешь?». «И в мыслях не было! – отговорился Дэни, круглыми от удивления глазами парень смотрел на волчицу перед ним. – Понятия не имею, чего несет эта чокнутая!».
«Я пила твою кровь, мальчик. Ты порезал палец у Джекса в доме, я нашла ее на полу. – кровожадно заявила Йори. – Ты - чистокровный Риддл!». «Ты ошиблась, собачка. – поспорила с Йори Криста. – Единственный Риддл из нас троих – это я. Имя моего отца Люций Риддл». Йорген Вульф ушам своим не поверила, эта мелкая засранка только что самоуверенно назвала Кристофа своим отцом, да еще и произнесла его истинное имя, словно это был лишь набор букв и звуков, а не сакральное имя адского демона. «Ну чего, съела?» - завидев реакцию Йори, усмехнулась Криста. «Как так вышло? – хватая ртом воздух, с трудом произнесла Йори. – Я – единственный наследник Кристофа по крови». «Видимо, уже нет. – хмыкнула на это Криста. – Залазь в могилу – там на пергаменте моя кровь. Сможешь удостовериться!». Подростки разомкнули руки и расступились, пропуская ничего не понимающую Йори к раскопанной могиле Джимми Паники. Дождь усиливался, и раскаты грома оглушительно ревели над городом, молнии сверкали, освещая территорию некрополя, словно белым днем.
Оказавшись на краю могилы культового американского рокера, Йори скинула рюкзак, и умело спрыгнула вниз, и склонилась над трупом музыканта, в поисках окровавленного пергамента. «Делаем ноги к чертовой матери отсюда!» - прошептала Криста Дэни, и двое, что есть мочи понеслись в сторону выхода с кладбища. Джекс из окна своего пикапа видел, как Йори пошла искать детей на кладбище. Парень обратил внимание, как на выходе из некрополя появились запыхавшиеся Дэни и племянница Льюиса Пендрагона, они быстро перевели дыхание, и побежали в противоположную от кладбища сторону. Йори с ними не было. Парень подождал еще минут пятнадцать, нехорошее предчувствие закралось в сознании волка, и он решил отправиться на поиски подруги. Йори сидела на краю раскопанной могилы культового американского рокера Джимми Паники и рыдала навзрыд. Джекс присел на корточки рядом с ней. Он потрепал девушку за плечо и спросил, в чем дело. «Эти дети – Риддлы по крови, - сквозь слезы заговорила волчица. – Рожденные, не то, что я». «Подумаешь! – с недоверием в голосе заявил Джекс. – Кристоф Риддл ведь только тебя в завещании указал». «Я боюсь, что он просто был не в курсе про этих его отпрысков» - хмуро добавила Йори, прекрасно зная не очень разборчивый образ жизни своего друга-вампира.
1 – (англ.) – мертвецу не нужна гитара
Глава пятнадцатая Nice Day for Ressurection 1
Энтони Маркус Феррейн этим вечером развлекал себя не привычным для его образа жизни делом - смотрел телевизор с бутылкой темного пива в руке. Энтони щелкал каналы ТВ в поисках новостей. Его забавляли новые подробности истории «сатанинского культа вуду», к которому, не по своей воле изначально, но позже - по своей, он был причастен. «Или Новоорлеанские копы - сборище непроходимых тупиц, или им проще забыть о местных вампирах и обвинить во всем мифических сатанистов из своих ночных кошмаров» - думал про себя святой отец, с кривой улыбочкой на устах. Наткнувшись на нужный канал, Феррейн сделал звук погромче и с ухмылкой на лице уставился в экран. «Место поклонения двум величайшим рокерам Джимми Панике и Вильгельму Лихту было в очередной раз богопреступно осквернено фанатами-сатанистами. Лихт, впрочем, подмочил репутацию шестнадцать лет назад, инсценировав свою смерть. Новоорлеанские власти, в угоду просьбам многочисленных поклонников рокера и ввиду страха перед потерей туристического потока к историческому памятнику музыкальной индустрии, хоть и оказавшемся фейком, не стали убирать поддельную могилу Вильгельма Лихта. Мэр города Патрик Эмерсон прокомментировал это решение так: «Городские власти не собираются ликвидировать поддельную могилу все еще живого музыканта Вильгельма Лихта из опасения навредить бесценным костям безвременно почившего культового рокера Джимми Паники».
Кости бедового покойника Паники все же пострадали, но не от рук властей города, а от рук вуду-сектантов, которые вновь решили использовать легенду американского рока в своих жестоких ритуалах. Охранник местного кладбища вызвал полицию этим утром. Когда служители правопорядка явились на место преступления, их ждало чудовищное зрелище. Могила Джимми Паники было обезображена до неузнаваемости. Земля вскопана и гроб неумело вскрыт. Истлевшее тело рокера покрывала человеческая, по данным судмедэкспертов, кровь. Сейчас они пытаются установить личность вандала, чью кровь обнаружили на месте преступления. «Уж я-то знаю этих таинственных личностей, - хмыкнул себе под нос Энтони Феррейн. – Криста и Дэни, куда же вас понесло!». «Возможно здесь имеет место быть ритуально убийство! - уверенно заявила лейтенант полиции Анжела Ричардс. - Работа халтурная, следы на земле говорят о двоих участниках преступления. По показаниям охранника, это были двое подростков, парень и девушка – явные подражатели знаменитой секте вуду-сатанистов. Мы уже составляем фоторобот подозреваемых, и скоро их лица будут в новостях по всем каналам». «Вот это поворот! – удивленно присвистнул Энтони. – Мы в ваши годы такими не были. Нужно предупредить Сейнта!».
«Но несмотря на уверенные заявления лейтенанта о том, что боятся кладбищу нечего, и вряд ли эти дети еще сюда вернутся, особенно, когда на их поиски поднимут всю полицию города. – вещала красивая и ухоженная мисс Ричардс. - Племянница покойного рокера Джимми Паники, Мара Омега Паника, настоятельно попросила перевезти кости своего знаменитого родственника на Ямайку и перезахоронить на местном кладбище рядом с его покойными женой и дочерью. Место захоронения публично оглашаться не будет, во избежании возможного возобновления интереса вандалов и сатанистов к покойнику». «Давно пора!» - хмыкнул себе под нос Энтони. И в этот самый момент, в углу экрана появилось фото той самой племянницы Джимми Паники, и священнику стало не до шуток. На него смотрело лицо его собственной матери, Марии Лорейн Лаво-Риддл, только изрядно схуднувшее, с их последней встречи. И, кажется, матушка сменила прическу. Какое отношение Джимми Паника имел к их семье Энтони так и не понял, но он прекрасно знал, что внезапное чудесное воскрешение его ближайшей старшей родственницы явно не сулило ничего хорошего. Она не Иисус, за его грехи не умирала, и внезапное восстание Марии из мертвых вряд ли окажется чем-то таким же божественным! «Мария, какого хрена ты затеяла?» - ругнулся Феррейн-младший, и потянулся за белым айфоном на столе перед ним.
***
«Что у тебя в руках?» - удивленно вопросила Криста, глядя на запыхавшегося Дэни, с красным от бега лицом. Мэд и Хангер позади парня услужливо поддержали вампира под руки, чтобы он смог разогнуться. Демоны Ада встретили грязную и мокрую от дождя парочку у конторы Джонатана Сейнта. «Так ты теперь не только врун, еще и клептоман?» - усмехнулась Криста, вырывая из рук Дэни заляпанный могильной землей черный рюкзак. В свете ночного фонаря на подъездной дорожке Бюро ритуальных услуг девушка с интересом рассматривала находку друга. «Что это за хрень?» - через секунду визгливо вскрикнула девушка, вытащив на свет золотой револьвер, инкрустированный драгоценными камнями. Как показывают в крутых боевиках, Криста направила дуло пистолета в лоб Дэни. Молодой вампир, в первый раз в жизни, воочию увидел «Поцелуй вампира» и онемел. «Дерьмовое дерьмище!» - заорала девушка еще через минуту и уронила револьвер на гравий. Криста, словно ошпаренная, дула на руку, пытаясь унять мнимую боль. «В чем дело, Принцесса?» - обеспокоенно вопросил Мэд, нежно взяв ладонь брюнетки в свою. На руке девушки красовался уродливый красный шрам в виде католического креста. «Не твоего ума, Мэднесс!» - злобно одернула свою руку Криста, не желая показывать бывшему подчиненному свою слабость. Дэни, тем временем, нагнулся было понять пистолет, но ледяная рука Хангера опустилась к нему на плечо и тихий голос демона Ада произнес: «Я бы на вашем месте не трогал это, босс!». Дэни послушно отошел, и Хангер, взяв в руки золотое оружие, поморщившись от боли прикосновения к раскаленному металлу бледной кожи, аккуратно положил оружие внутрь рюкзака и передал его Дэни. «Так будет безопаснее!» - согласился с товарищем Мэд.
Внезапно, на пороге дома появился Джонатан Сейнт и вместе с ним некий пожилой мужчина, по запаху, человеческого происхождения. Среднего роста, подтянутый, лысоватый и с бородой. «Дети, невежливо заставлять дорого гостя ждать, - крикнул он Дэни и Кристе. – Прошу проходить в дом». Радостная улыбка озарили лицо лысого мужчины, когда его темно-карие глаза встретились с алыми глазами Кристы. «Вы, девушка, неземное создание!» - по-доброму подмигнул ей гость. Криста закатила глаза к потолку, и тот, в ответ, хмыкнул. «Ты прав, Джонни, - заявил Антон Даринский шутливо. – Принцесса Ада у нас и правда с характером». «Вы знаете, кто я?» - удивленно вопросила Криста, сидя за столом и попивая горячий черный кофе из белой кружки «Старбакс». В доме Джонатана Сейнта стояла душевная атмосфера, как будто гость и хозяин были знакомы сто лет. «Я, моя дорогая, твой главный поклонник. – улыбка не покидала лица Даринского, и Дэни с неприязнью заметил, что тот смотрит на его подругу полными любви глазами, ровно, как и его ведущая гитара - Мэднесс Гилт, который, неизменно, ошивался неподалеку. – Всю жизнь исповедую Путь левой руки». «Была у меня в Аду левая рука, - мрачно сказала на это Криста. – Теперь он правит Преисподней». «Чудненько! – приложил ладонь к сердцу гость. – А ты, мальчик?». С этими словами Даринский внимательно уставился на Дэни, за всей дружелюбностью и комичностью гостя, скрывался, меж тем, крайне неприятный, по мнению Дэни, тип.
«Я – Сатаниэль! - важно заявил о себе Дэни, желая припугнуть Даринского. – Отцом Ее Высочеству обещанный». Чашка с кофе выпала из рук Джонатана Сейнта, и тот, чертыхаясь и извиняясь перед гостем, вышел из кухни в кладовую за тряпками. «Первенец, значит? – уважительно присвистнул Даринский. – Ты посмотри, Джонни, у тебя тут «Святой Грааль» нарисовался!». «Не сотрешь!» - буркнул в ответ Сейнт без особого довольствия на лице. Руки хозяина дома трясись, когда он вытирал разлитый напиток. Мэд и Хангер теперь были сосланы в подвал, чтобы не мешали вести беседу высшим чинам. «Почему святой? – удивленно переспросила Принцесса Ада, сжимая-разжимая травмированную ладонь. – Я же Демонесса». «Потому что мальчик твой – невинный девственник, - залихватски подмигнул Кристе Даринский. – И крови человеческой в жизни не пил». Дэни зарделся от обиды, и даже демонстративно отвернулся, намеренно делая вид, что все эти слова были не про него. «Как будто она – нет!» - буркнул он себе под нос. «Она – нет!» - отрицательно покачал головой Даринский, и тут уже настал черед Кристы пойти красными пятнами на бледном лице.
Дэни взглянул на подругу другими глазами: внешне Криста была таким же подростком, как и он. Но если на самом деле если поверить во всю эту мистику вокруг нее, ей было, по меньше мере, лет триста-четыреста, и она была практически ровесницей его отца. И как можно было отрицать очевидное: если в современном мире могут существовать вампиры, оборотни и призраки, чем демоны Ада хуже остальных? Несмотря на всю свою подростковую непосредственность и субкультурную одежду, Дэни показалось, что Криста выглядит старше него даже внешне. Подруга злобно зыркнула на парня, поймав его взгляд, и тот пристыжено отвернулся. Следом Дэни стал от нечего делать, разглядывать странного гостя его деда. Лысый пожилой мужчина казался парню странно знакомым. Внезапно, страшная догадка поразила воображение парня. И он даже немного отодвинулся на стуле, подальше от Антона Даринского. «Вы же этот, - дрожащим голосом, указал пальцем на гостя парень. – Сатанист из книжки». «О, он читал мои книги. – округлил глаза в удивлении на Дэни гость. - Черт, я сейчас расплачусь от гордости!». По тону Даринского вампир готов был поклясться, что тот сочился сарказмом. Но искренняя улыбка на лице пожилого мужчины обезоруживала. «Я не так выразился, - извиняющимся тоном заявил Даринский, обращаясь к детям и Джонатану Сейнту. – Я бы назвал их тандем скорее «философским камнем», ведь они сами – золото, и все к чему прикоснуться – становится на них похоже». Джонатан Сейнт невольно улыбнулся от этих слов, обнажая белые острые клыки. «Вы простите мою оплошность, - обратился гость к детям. – В моем возрасте мистика и магия отходят на второй план, а на первом – сон, диета и йога». Сейнт у кофейной машины хмыкнул себе под нос. А Дэни показалось, что Антон Даринский, даже для своих лет, выглядит вполне бодрым старичком.
«Так, значит, Джимми Паника был прав, - прицепилась к словам Даринского Криста. – И мы на самом деле связаны судьбой?». «Именем и судьбой. - туманно ответил Даринский. – Черные близнецы, Вам всегда рады в моем замке в Румынии». «Нет, спасибо! – отказался быстро от приглашения Дэни. – У меня свой замок есть, в Праге. И если Ее Величество захочет – мы будем жить там!». «Не называй меня так, - злобно огрызнулась Криста. – Мне это не нравится!». «Дед, а ты как с этими всеми сатанистами связан?» - подозрительно переспросил Джонатана Сейнта Дэни. «Мы были товарищами по магического кругу. – с охотой пояснил Даринский, а Джонатан Сейнт нахмурился, не одобряя откровенность гостя. – Твой дедушка был гораздо сильнее меня в магии. Но это он всегда мне завидовал». «Чему же?» - вопросил с удивлением Дэни. «Телкам с голыми сиськами на алтаре и официальному статусу!» - усмехнулся в ответ на это Джонатан Сейнт, убирая пустые чашки со стола. «В точку!» - шутливо подмигнул старому другу Антон Даринский, и оба засмеялись, словно шутка была и правда хороша. Криста фыркнула, а Дэни отвернулся, не поверив своим ушам, что его родной дед был в одной секте с главой «Церкви Сатаны». «Но дела магические не терпят отлагательств, - внезапно поднялся из-за стола, по-стариковски, держась за крышку его, Даринский. – Но я всегда рад компании!». С этими словами маг внимательно взглянул в глаза по очереди Кристе, потом Дэни, положил на стол свою визитку и откланялся. Криста взяла черную матовую карточку с белым Бафометом, заключенным в остроконечную звезду, и несколько раз прочитала мысленно номер телефона Антона Даринского, чтобы запомнить. Три шестерки на конце номера не оставляли и шанса его когда-нибудь забыть.
***
Дэни и Криста курили, обнявшись, на крыльце Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта. Подростки присели на лестнице, передавая друг другу одну сигарету на двоих. Двое любовались рассветом, будто бы не видели в своей жизни ничего краше. «Я согласен уехать отсюда!» - вдруг предложил тихим голосом Дэни. Криста удивленно взглянула на друга: «Правда?». «Мир посмотрим - он большой, нам понравится! - ответил вампир. – Тем более, у нас теперь есть банда!». «Это твоя банда, Дэнс. - мрачно ответила девушка со вздохом. - А я все еще не знаю, чего мне делать дальше!». «Так узнай! - предложил парень. - Эти двое, один на Гитлера похож, а второй – учитель по йоге, вдруг они помогут?». «Может, ты и прав, бро!» - задумчиво протянула девушка в ответ. Вдруг, черной молнией рассекла горизонт быстрая машина. «Ауди ТТ» на полной скорости въехала на подъездную гравийную дорожку и выжидающе замерла перед конторой. Высокий человек в черном вышел из авто. Он медленно двигался в сторону двоих на крыльце. Желтоватый трупный свет еще не погасшего уличного фонаря осветил лицо незнакомца, и сердце Дэни в ту же секунду ухнуло вниз живота. В черной косухе и черных джинсах, с модной стрижкой вороново-крыло с проседью волос явился перед ними Йорке Леннонкайнен. «Темной ночи, сын! - громко произнес вампир. - Налаживаешь связи клана?». Дэни молча взирал на ночного гостя, будто увидел приведение. «Это что за хер с горы?» - вдруг подала голос Криста. Молодой вампир быстро вышел из оцепенения, и нервно хихикнул на замечание своей подруги, еле справившись с эмоциями, пояснил: «Это мой отец!».
В ту же секунду, как девушка взглянула на Леннонкайнена-старшего, тот, как подкошенный, рухнул перед ней на колени. Дорогие солнечные очки слетели в лица Йорке, и бесполезными разбитыми стекляшками валялись перед ним. Едва справившись с внезапным приступом головной боли и удушья, пальцем в черной перчатке Йорке указал на ничего не понимающую Кристу и захохотал. «Черт! Я тебя знаю, дьявольское ты отродье!». Дэни в полном шоке взирал на отца. Парень переводил взгляд со своей подруги на родственника, не понимая, что к чему. Криста, словно завороженная, стояла перед вампиром, глядя в его неприятные, болотно-зеленые глаза. Девушка как будто стала еще меньше, вся съежилась, втянула голову в плечи и исподлобья смотрела на незванца. Леннонкайнен-старший тем временем поднялся, отряхнул пыльные на коленях кожаные брюки, и поравнялся с детьми.
Вампир приблизился к девушке, внимательно рассматривая ее лицо. «В аду ты не выглядела такой замарашкой!» - противно осклабился Леннонкайнен-старший. «Я бы вам не советовала!» - тихо проговорила Криста, но Йорке уже бесцеремонно схватил ее за руку. «Не смей подходить к моему сыну, адская сука! Возвращайся назад в Преисподнюю!» - заорал вампир. И его крик потонул в шуме ветра, внезапно поднявшегося на улице. Ударной волной Леннонкайнена-старшего отбросило на милю в сторону от девушки. Дэни успел заметить, как глаза подруги яростно полыхнули красным светом. Он никогда еще в жизни не видел такой нечеловеческой силы, хотя сам был вампиром. «Ты как? - опомнился парень, и вопросил, обеспокоенно смотря на Кристу. - Что им всем от тебя надо? Почему мой отец тебя ненавидит?». Девушка печально усмехнулась, смотря парню в глаза: «Я – зло! Я – исчадие Ада! Держись от меня подальше - я приношу одни беды!». С этими словами Криста, шатаясь, прошла мимо Йорке Леннонкайнена, миновав застывшего в нерешительности Дэни, и показав им на прощание средний палец, вышла за ворота Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта без оглядки. Дэни застыл, как вкопанный, и смотрел, не моргая в след своей подруге, пока слезы не начали течь из его глаз. Внезапно тяжелая мужская рука не опустилась на его плечо, и парень услышал голос своего отца: «Пора возвращаться домой, сын! Твое приключение закончилось!».
«Что здесь происходит?» - громогласно вопросил Джонатан Сейнт, услышав звуки борьбы на улице. Пожилой вампир злобной летучей мышью вылетел из конторы, распахнув настежь новую не скрипучую, и с ковкой в виде летучей мыши, дверь. «Сейнт, мой сын, твой внук, в опасности! Из-за этой вот черной девки!» - благим матом заорал в ответ Йорке Леннонкайнен. «Закрой свой поганый рот, кто бы ты ни был! Кожа этой красотки белее всех, что ты в жизни видел!» - откуда ни возьмись нарисовался Мэднесс Крусифай Гилт собственной дредастой персоной. «Значит, теперь ты признаешь, что Дэни мой внук? Думаешь я могу наверстать шестнадцать лет его жизни без меня?» - зло орал на бесцеремонного Леннонкайнена-страшего Сейнт. «Что у вас тут?» - заспанным голосом ворчливо поинтересовался Адольф Гитлер, появляясь на пороге Бюро ритуальных услуг. За ним тихой мышкой прошмыгнул Апостол Андрей, так же разбуженный громкими криками. Йорке смотрел за спину Сейнта, глазами, полными животного ужаса. Такое бывает, когда ты воочию видишь свой самый страшный кошмар наяву. «Ад пуст, все демоны сюда слетелись2!» - побелевшими в миг губами в страхе произнес Леннонкайнен-старший, указывая дрожащим перстом на Адольфа Гитлера. Хотя тот и был в желтой домашней пижаме с миньонами, но по-прежнему, почему-то, продолжал вселять ужас в сердце бывшего заключенного Ада. «Кто этот вампир, и почему он сидит на дороге? Ему нужна помощь, почему никто не помогает ему?» - вопросил Гитлер, впрочем, не обратив особого внимания на на испуг мужчины перед ним.
«Эд, это один злыдень из Ада! Криста его отпустила, а он своего сына ей завещал!» - пояснил ничего непонимающему немцу Тринадцатый Апостол, узнав вампира перед ним. «Йорке, я советую тебе убраться отсюда, пока ты в таком состоянии. Я не позволю оскорблять моих гостей и совершать насилие над моим внуком! - зло проговорил Джонатан Сейнт, обращаясь к своему зятю. - Если Дэни хочет остаться в Новом Орлеане - это его выбор, и не твое дело!». «Ты старый и глупый, Сейнт!» - заорал Йорке. Но Вестник Апокалипсиса по кличке Война на пороге дома казался страшнее, чем тесть в гневе. «Хорошо, я уйду! Но буду возвращаться снова и снова, пока Даниэль не вернется домой!» - пообещал Леннонкайнен-старший. С этими словами он сел в свою черную машину, и лязгнув покрышками по гравию, укатил восвояси.
1 – (амер.) – прекрасный день, чтобы восстать из мертвых
2 – Уильям Шекспир
Глава шестнадцатая Everything is burning 1
«Ваше Величество, можно тебя пригласить?» - послышался насмешливый мужской голос позади девушки. Знакомые бархатные интонации голоса приятно ласкали слух. Криста обернулась и увидела перед собой Мэднесса Гилта, Верховного демона и Вестника Апокалипсиса, в преисподней именуемого Чума, собственной заупокойной персоной. «Ты шутишь?» - возвела глаза к потолку девушка, имитируя неприязнь. «Да ладно тебе, хватит ломаться. Мы не в Аду, чтобы ты отсиживалась за столиком, пока остальные танцуют!» - минуя всякую вежливость сказал Мэд. В синих глазах демона плясали веселые чертята. «Придурок!» - в тон ему ответила Криста, но все же соизволила подать свою руку. Покойник аккуратно взял ее маленькую ручку в свою, помогая слезть с барного стула. Вокруг них клуб мерцал всеми цветами радуги; вывески «Eat me. Drink Me. Fuck me»2 на каждой стене манящими неоновыми надписями призывали к немедленному действию. Пара пробиралась сквозь толпу танцующих вампиров, обряженных кто во что горазд, держась за руку. Кибер-готы, готические Лолиты, пост-панки, рейверы и рокеры - все были в эту ночь под чарами громкой музыки и горячей крови, все желали быть Королем и Королевой этого бала страсти движений. Но это место оставалось вакантным лишь для двоих гостей этой ночи. Мэд нагло улыбался Кристе, не в силах унять биение своего человеческого сердца от радости. Криста насмешливо поглядывала на своего бывшего бойфренда из Ада, об отношениях с которым знала только понаслышке. Но что-то было в это парне такое, что заставляло сердце девушки на миг замирать, сбиваться с ритма, в ожидании еще одной такой его улыбки.
В центре танцпола Мэд обнял свою пару за талию, и повел ее в ритмичном танце. «Ты опасна днем, но ночью ты сущее зло!»3 - пел в колонках мужской голос. Криста видела тот самый адский огонь в глазах демона, что загорался в ее собственных, когда она злилась, или чего-то сильно желала. Ее щеки залились румянцем, впервые в жизни. Парень обнимал ее, будто самое дорогое сокровище в мире; потом отпускал на расстояние вытянутой руки, и быстро кружил вокруг себя; и вновь притягивал обратно, обдавая ее сумасшедшим запахом его тела. Криста чувствовал обжигающий жар адского демона под его футболкой из сетки. Дреды Мэда будто самые настоящие змеи, отпугивали от них двоих всех остальных; тех, что не должны были им мешать, и те, кто этой ночью не удостоится звания самой красивой пары; и никогда, пока живы эти двое и их проклятые сердца бьются в унисон. Парень смотрел на свою партнершу по танцу, не оводя взгляд. Он слышал, как ее сердце билось, будто было сердцем маленькой Колибри, а не человеческим. Кристе казалось, что она знала все движения танца Мэда наизусть; и ее собственное тело, повинуясь чему-то демоническому и темному, умело подстраивалось под него. Девушка бесстыдно гладила партнера по едва прикрытой сеткой груди, и тот рычал от удовольствия. Мэд прильнул к Кристе в очередной раз; и внезапно поцеловал. Жар его губ воспламенил тело демонессы, сжигая все на своем пути, пробираясь глубоко в душу девушки. Разумеется, если бы она у нее была. Их глаза встретились, его синие и ее вишневые, и Криста повинуясь своему животному желанию обладать этим демоническим созданием здесь и сейчас,
ответила на поцелуй Мэднесса. Еще миг, и парень выпустил ее из своих объятий.
«Я люблю тебя, Ваше Величество! - тихо прошептал на ухо девушке демон. - Всегда любил, и буду любить вечно, даже, если мне придется стать вампиром, чтобы доказать это!». Их песня кончилась, и следом заиграла другая. Гости клуба пялились на эту парочку во все глаза. Высокий плечистый гот в черных латексных брюках и футболке в сетку и огромных ботинках на платформе, и маленькая худая брюнетка с дурацкой короткой стрижкой волнистых волос в фиолетовом платье, отдаленно напоминающем школьную форму, с белым воротничком и сапогах в клепках гордо вышагивали прочь от танцпола, будто настоящие Король и Королева Ночи; гордыми и неприступными призраками надменно плыли прочь от надоедливых прикосновений и завистливый взглядов. Под руку с Мэдом, Криста прошла к бару выпить немного виски.
«Что у тебя с этим?» - полным неприязни голосом вопросил Арзи, который сидел за барной стойкой, явно недовольный поведением Кристы. Мэд, нежно поцеловав на прощание руку девушки, откланялся на поиски своих товарищей по группе. Вампир проводил демона полным ненависти взглядом. «Я не знаю, просто чувствую, будто в нас горит один и тот же огонь!» - сбивающимся голосом прошептала на ухо мужчине Криста. Разгоряченная после танца девушка никак не могла отдышаться. «О, я вижу какой это огонь. Этот недоделанный гот хочет с тобой переспать! - зло ответил на это Арзи, сжимая руку в кулак. - А знаешь что? Мне все равно! Я ухожу!». Кулак мужчины с силой опустился на сойку, разбивая бокалы и разливая напитки. Но громкая музыка заглушила звуки этой ссоры. Вампир собрался уходить, но какая-то внутренняя сила, возможно, это была та пресловута любовь, о которой так много песен спето и книг написано, заставляла его медлить. Он желал, чтобы Криста взяла его руку в свои и просила остаться. Мужчина жаждал извинений, примирительных поцелуев, возможно, с продолжением. Но Криста не остановила его. Она, как не в чем небывало, опрокидывала в себя шоты текилы один за другим, будто бы огонь внутри нее требовал спиртовой подпитки. Как глотатели огня пьют бензин перед выступлением, и ее огонь не мог будто бы гореть без дикого количества алкоголя, что она потребляла.
Арзи не знал, как на это реагировать. Вампиры пьянеют очень медленно, а как пьянеют смертные он уже и не помнил. Его девчушки на одну ночь пьянели лишь от запаха, многие из них были бездомными и по много дней не видели приличного бургера. Арзи вполоборота смотрел на свою любимую, и не знал, как себя повести дальше. Он боялся, что Криста внезапно упадет с высокого барного стула замертво от алкогольного отравления. Но, скорее всего, по близости окажется этот вездесущий выродок Леннонкайнеа или того хуже, этот готический хрен Мэднесс, что за имя еще такое ублюдское. «Мое присутствие тут не нужно!» - мрачно решил для себя вампир, и покинул клуб, как и собирался ранее. Три сотни лет этот бар был ему родным домом, и он не уходил отсюда раньше 6 утра, но теперь все изменилось; теперь это ее клуб, и ее дом. Для Арзи здесь места не было.
***
Криста думала о Мэде. Как это вообще получилось, что он признался ей в любви? И как так он это все обставил, просто поставив ее в известность, и не желая ничего взамен. Арзи, наоборот требовал ее взаимности, был напористым и настойчивым. Но Мэднесс был еще более - он ведь пришел за ней из самого Ада, как бы дебильно это не звучало. Только горячительное шоты помогали девушке заглушить этот демонический голос в голове, будто Сам Люцифер на ее левом плече, нашептывал ей совершить глупость. Хотя, глупее, чем ответить на поцелуй гитариста группы ее лучшего друга Дэни придумать что-то было сложно. Девушка готова была поклясться, что Арзи, ее Арзи, такой внимательный, заботливый и честный, видел это все на танцполе; и теперь, скорее всего, возненавидит ее. То, как он ушел, сжигая все мосты за собой, было болезненно. Но если подумать, это она сама, Криста, сожгла все мосты, позволив этому синеглазому демону влезть ей в голову, и в сердце. «Что же теперь будет?» - пронеслась в голове Кристы непрошеная мысль.
«А вот что, - прочитал мысли Кристы Дэни. - Ты прекратишь крутить шашни с моим гитаристом!». Будто из ниоткуда, вампир явился к столику девушки, и поспешно добавил: «И перестанешь столько пить, for fucks sake4, Крис!». «С каких пор ты можешь читать мои мысли?» - подозрительно покосилась на парня девушка. «С тех самых пор, как Джимми Паника проклял нас быть вместе во веки вечные, спасибо большое» - с шутливым поклоном, выдал Дэни. «А где твой отец?» - сменила неприятную им обоим тему Криста. «Свалил, и я надеюсь, навсегда. – безразлично пожал плечами Дэни. - Дед за меня заступился». «Я не ведала, что творила, Дэнс!» - печально призналась Криста, имея ввиду и их с Мэднессом поцелуй. Девушка попыталась оправдать своего Люцифера на левом плече, хотя, судя по ее происхождению, правое плечо девушки было пустым. «То, что Мэд - безумен, в этом нет никаких сомнений, - заговорил Дэни, и по его быстрому, сбивчивому тембру голоса было ясно, что вампир взбешен. - Но ты, ты-то зачем ведешься на это все? Будто ты не самая умная девчонка на свете!». Криста усмехнулась уголком губ, и ответила своему другу: «Я не самая умная, я самая проницательная. Я же экстрасенс-хренасенс!». «Мэд - жуткий тип, Крис, одному Сатане известно, что у этого фрика творится в голове!» - смягчился парень, но продолжил наставлять девушку на путь истинный. «Одной!» - машинально поправила вампира Криста. «Чего?» - не понял парень. «Сатана – она, то есть я, забыл?» - поправила парня Криста. Молодой вампир присел рядом с уже изрядно набравшейся подругой, обнял ее за плечи и тихо сказал: «Ты - все, что у меня есть! Я не могу потерять тебя, Крис. Я всегда буду с тобой, пусть даже для этого мне придется сдохнуть и попасть в Ад!». С этими словами Дэни поцеловал девушку в лоб, словно родную сестру. Криста закрыла глаза и прижалась к другу всем телом, почувствовав себя в том самом месте, в то самое время.
***
«Все-таки эти мудаки приперлись!» - мрачно воскликнул Арзи, встретив на выходе из клуба братию квартиросъемщиков Джонатана Сейнта в полном составе. Завидев на пороге клуба Арзи в компании мертвецов из конторы деда, Дэни у барной стойки поперхнулся пивом. Парень еще ни разу не видел вампира в такой ярости. Он узнал вновь прибывших, то были странные жильцы его деда. Двое бандитского вида мужчин, один в снежно-белом, а второй, на контрасте, в угольно черном. Явившиеся, опасно игнорируя великана Арзи, направились к его подруге. «Криста, тебе пришло время пойти с нами!» - не скрывая приказного тона, скомандовал Гитлер. Девушка широко раскрытыми глаза смотрела на вновь прибывших перед ней, не понимая, о чем идет речь. «Она никуда с вами не пойдет!» - мрачным голосом возвестил Арзи, демонстративно хватая Кристу за руку. Та благодарно кивнула своему защитнику. Дэни фыркнул, и, грациозно соскользнув с барного стула, подошел к незваным гостям. Двое с удивлением воззрились на молодого вампира. Парень бесцеремонно взял подругу за другую руку, всем своим видом давая понять, что выпустит ее только через его труп. Но по какой-то невозможной причине, двоих незванцев это развеселило. Улыбки явились на лицах ангела и демона.
Черный сказал: «Наша девочка, как и всегда, не обделена вниманием мужчин!». А Белый вторил ему: «Адская красота везде имеет цену!». «Но даже вы, упыри, не сможете сдержать ее нрав, несчастные создания!» - печально выдал Черный. «Валите к херам, мазафакеры, иначе я вам задницы надеру!» - нагло выпятив широкую грудь прокричал им Арзи Халле, в порыве неконтролируемого гнева. Напрасно рокер начал угрожать мертвецу, в послужном списке которого завоевания почти всего мира, и уж точно, всего Ада. Гитлер кивнул головой Мэду, и тот развернулся к Арзи, его лицо растянулось в довольной улыбке, и со всей адской дури, Вестник Апокалипсиса въехал кулаком в челюсть ничего не подозревающего вампира. Арзи пошатнулся и рухнул на пол. Сознание начало оставлять мужчину, и ему показалось, он видел демонический лик Черного и ангельские крылья Белого. Белый тем временем, избавившись от преграды, схватил Кристу за плечо, и потянул за собой: «Пошли, Сатана, нам надо возвращаться! Этот мир не для нас!». Дэни видел, как подруга изменилась в лице, услышав эти слова. Она вся сжалась, насупилась, и смотрела на незнакомца исподлобья. Дэни еще не знал, что может означать этот взгляд, но Апостол Андрей, за все свою жизнь бок о бок с Адской Королевой, в испуге отшатнулся. Брюнетка на миг прикрыла усталые веки, но вновь открыв глаза, те полыхали алым адским огнем. Она развела руки по сторонам ладонями вверх, и на каждой зарождался маленький, но яростный костер.
Криста закричала, и то был не крик райской птицы, но звериный рык черной пантеры, загнанной охотниками в ловушку. Дэни не мог сказать, было ли это его воображением, или его подруга и правда сама стала центром этого огня. Ее тело будто было соткано из колыхающихся красных языков пламени, и волосы были сожженным пеплом. И вдруг, все вокруг загорелось. Ночной клуб «Sunrise Space Night Club» в одну секунду был охвачен огнем. Огненные пауки сбегали с тела своей хозяйки и зачинали смертельный пожар вокруг. А сама Криста будто и не замечала, что происходит. Гости клуба повалили толпой на улицу, началась паника. Вампиры хоть и бессмертные, но природный животный страх огня есть в крови у каждого существа на планете Земля. Дэни не мог подступиться к своей подруге. И в этот момент, чьи-то руки подхватили девушку и вынесли из клуба. Это был гитарист «Отморозков из Ада» Мэднесс Крусифай Гилт. Как только его руки коснулись тела девушки, огонь перекинулся и на него. Но Дэни не мог поверить своим глазам - его гитарист горел вместе с Кристой. Но будто этот огонь не причинял ему вреда, и был частью его тоже. Двоих, Черного и Белого, и след простыл. «Капец моему бару!» - мрачно посетовал на жизнь Ван, схватившись за голову. Полыхающий адским пламенем Мэд вынес Кристу на руках из погибающего в пожаре клуба и бережно уложил на асфальт на безопасном расстоянии.
Кроваво-красный дикий огонь, будто вырвавшийся з глубин самой Преисподней нещадно палил здание печально известного в прошлом бара «Sunrise» на Улице роз. Когда-то алая неоновая вывеска быра теперь тлела черным пластиком на охваченную дымом дверь. У хозяина бара Вана Хэ было такое страдальческое выражение лица, что сразу было понятно, что от шока вампир оправится не скоро. Единственный ребенок, то уникальное детище, которое имел за свою жизнь Ван, сейчас было охвачено огнем, и было неизвестно, насколько скоро приедут пожарный, и смогут ли они усмирить дерзкое пламя. Вампир не мог себе представить, какие убытки понесет он и сам бар, который давеча именовался клубом. «Эта чертова девчонка принесла мне одни несчастья!» - с грустью, но почему-то, самому на удивление, без злобы подумал про себя Ван, наблюдая, как полумертвую его жилицу выносит из клуба на руках высокий, тощий, с дредами на голове гот. Бармену было наплевать на все и всех, кроме лишь на пожарных, которые не очень-то торопились выполнять свою работу. Дэни подбежал к подруге, но та была в бессознательном состоянии. «Босс, она мертва?» - обеспокоенно вопросил Хангер, появляясь как из-под земли за спиной молодого вампира. Дэни приложил два пальца к шее Кристы, и до голодной тошноты почувствовал оптимистичное биение ее живого сердца.
«Жива! - радостно воскликнул вампир. - Черт подери, вот она дает!». Двое адских отморозков возбужденно маячили за спиной парня. «Я спас вашу гитару, босс!» - подобострасно проговорил Хангер на ухо сидящего перед Кристой парня. Тот и забыл о такой мелочи, думая только о здоровье подруги. Дэни отрешенно кивнул в благодарность. Мэд подозрительно пристально рассматривал спасенную им девушку, лежащую на полу. Вдруг она открыла глаза и закашлялась, учуяв гарь, черным дымом валящую из распахнутых дверей «Sunrise». «Что блин за херня?» - недовольно возопила Криста, усаживаясь поудобнее на асфальте. Мэд ухмыльнулся одной половиной лица, и, обращаясь к своему адского товарищу Хангеру радостно возвестил: «ОНА вернулась!». И оба, как по команде, в почтении склонили колени перед своей госпожой. В суматохе, никто не обратил внимания, как из полыхающего здания вышел дюжий мужчина в опаленной злым пламенем косухе. Арзи в два шага, как умеют только вампиры, подскочил к своей любимой. И увидел, как двое стремных дружков мелкого Леннонкайнена коленопреклонёнными истуканами застыли перед ней. «Что здесь, бля, творится?» - с плохо скрываемой ненавистью вопросил вампир. «Арзи!» - вскрикнула Криста, завидев мужчину, и кинулась к нему на шею. Девушка повисла на вампире, и глаза Дэни распахнулись в удивлении, когда она вдруг поцеловала вампира у всех на виду.
Превозмогая желание впиться в горло этой красотке и утолить свой ярый голод, Арзи нечеловеческим усилием воли заставил себя ответить на ее горячий поцелуй. Пухлые губы его возлюбленной были вкуса крови, и мужчина не желал отпускать ее из своих рук. Он, высокий и статный, и она, хрупкая с виду, были в эту минуту только друг для друга. Дэни фыркнул и отвернулся. На лице Мэда застыло выражение глубокой скорби. Но мгновением позже, Криста вдруг оказалась за спиной своего друга Дэни. Тронув парня за плечо, она тихо шепнула ему на ухо: «Надо валить, Гадик и Андрей могут вернуться в любой момент!». Вампир обернулся, услышав голос подруги. Та, со следами гари на лице, и в тронутой пожаром одежде, мрачно взирала на него. Двое из ларца пропали из виду. «Я все вспомнила, прикинь? – заверила друга Криста. – Надо валить отсюда, эти фрики так просто не отвалят!». Пока бедовые гости «Sunrise» были увлечены побегом от полиции, чья сирена слышалась все ближе от клуба, и пожарными, которые, наконец, прибыли на место происшествия, Дэни согласно кивнул подруге, и они вдвоем бегом понеслись подальше от горящего клуба.
«И куда мы теперь?» - на бегу спросила запыхавшимся голосом Криста у Дэни. «К Энтони Феррейну, надо думать, - ответил Дэни, ничуть не устав от бега. – Он, по ходу, тут единственный вампир на нашей стороне!». «Ты думаешь, адских чуваков твой дед за нами послал?» - удивленно переспросила Криста. «Не думаю, – серьезны голосом ответил молодой вампир. – Но в контору Сейнта лучше сейчас не соваться!». Поймав попутку, и не заплатив за проезд ни цента, благодаря гипнозу Дэни, двое в считанные минуты оказались на пороге дома Энтони Феррейна. Дэни достал из кармана джинсов ключ, и повернул его в замке. Феррейна-младшего не было дома, но ключи от машины заманчиво висели на крючке около входной двери, и «Мерседес» бывшей рок-звезды зазывно серебрился в свете полной луны. Двое подростков бегом побежали на второй этаж, в комнату Дэни, спешно умылись и переоделись в чистую одежду. Дэни накинул на себя черный худи с котом-скелетом от «Killstar» с надписью «Do what thou meowlt»5, черные скинни джинсы и черно-белые кеды «Converse», которые он намедни свистнул с витрины магазина в центре города. Совесть парня мучала, но только первые пару часов после неправедной выходки.
Криста обрядилась в непривычную для нее кофту-худи с плеча Дэни с алой пентаграммой на груди, черные скинни джинсы, немного болтающиеся на ее тонкой талии, и свои сапоги с железными клепками, которые, на счастье, огонь совсем не тронул. «Антон был бы счастлив!» - усмехнулся, оглядывая подругу, вампир, имея ввиду их недавнего знакомого сатаниста и теолога Антона Даринского. Криста скорчила недовольную мину, и парень поспешил заткнуться, чтобы не бесить темпераментную пироманку-подругу. Двое собрали оставшиеся вещи Дэни, и поспешили на первый этаж дома Феррейа-младшего. Дэни на ходу снял ключи от машины с крючка, щелкнул кнопкой, и Криста бегом припустила вперед, без зазрения совести распахнув дверь пассажирского сидения рядом с водителем. Дэни, как единственный из них двоих хоть и не с правами, но сидевший много раз за рулем отцовского «Мерседеса» модели «Гелендваген», занял водительское сидение. Вампир завел машину, и двое покатили по трассе прочь из города. «Теперь мы официально в бегах!» - возвестил Дэни подруге, и та согласно кивнула. «Что это за херня с пожаром, Крис?» - уже в машине решился задать вопрос подруге парень. «Я не знаю, чувак! - честно призналась девушка. – Но мне такое вытворять не впервой! Лучше спроси у своего деда, о том, как я сожгла ему на хрен весь подвал!». Дэни то ли удивленно, то ли восхищенно присвистнул. Криста с ногами она забралась на кресло и обхватила колени руками. «И давно ты так можешь?» - не отставал вампир. «Я всегда так могла, адская кровь, видимо. - мрачно изрекла брюнетка. - Я не хотела сжигать все до гребаного тла, правда! Я всего лишь хотела припугнуть этих придурков! Я испугалась, что они заберут меня обратно, в Преисподнюю». «Но ты же вроде как отписала свою силу старику из могилы?» - подозрительно поинтересовался Дэни. «Чтобы Джимми Паника стал полноправным Правителем Ада не хватает только одного» - устало протянула девушка, широко зевая. Она начала уютно устраиваться на кресле, в надежде хоть немного поспать в дороге. «Чего же?» - нетерпеливо толкнул подругу в плечо Дэни. «Чтобы его короновали» - в полусне ответила Криста.
1 – (англ.) – все сгорает
2 – (англ.) – съешь меня, выпей меня, трахни меня.
3 – строчка из песни Адама Ламберта
4 – (амер., груб) – здесь- черта ради
5 – (англ.) – здесь – твори, что ты мяучишь (шутка на цитату мага Алистера Кроули “Do what thou wilt” – «Твори, что ты желаешь»)
Глава семнадцатая Avoiding the Light
1
Двое из Ада, Немец и Тринадцатый Апостол, в обгоревших шмотках и с хмурыми лицами, вернулись в Бюро ритуальных услуг Джонатана Сейнта. «Молодец, Мэднесс! Спас девчонку!» - похвалил солдата Гитлер. «Если бы не вы двое, пожара можно было избежать!» - сквозь зубы проговорил демон, недовольный комнадованием Адольфа. «Но вы двое ослушались приказа! Я сказал - привести ее к нам!» - сделав вид, что не услышал слов Мэда, резко выдал немец. «Мы больше не хотим исполнять твои приказы!» - вдруг заявил Хангер, прикрывшись дверью холодильника на кухне Сейнта, в поисках перекуса. Адольф изумленно вскинул правую бровь, и вопросил, обращаясь к двум Демоном Ада: «Вы, что, уходите?». «Так точно, - согласный с товарищем, отрапортовал Мэднесс. – В гробу мы видали вашу Преисподнюю. Мы хотим играть в группе с этим вампирским ребенком!». «Да, наш новый босс рулит! И Сатаняшка с ним, мы в плюсе по любому» - поддакнул Хангер, с набитым хлебом для тостов, ртом. «Сатаняшка? Вы в своем уме? - закатил глаза к небу Апостол Андрей. - Вы, гребаные Вестники Апокалипсиса, хотите остаться на земле ради этого упыренка?». Двое, с готовностью, согласно кивнули. «Мы пораскинули мозгами и поняли, что на земле не так уж и плохо, всяко лучше этой вечной адской гари» - страстно заявил Мэд. «Мы хотим быть крутыми музыкантами! - поддакнул Хангер, и важным голосом добавил. - И мы, вообще-то, собираемся быть, как «Black Sabbath»!». Гитлер в исступлении хлопнул себя по лицу ладонью. «Ну, мы пошли, не поминайте лихом!» - махнул на прощание бывшему фюреру рукой Мэднесс, и двое Вестников Апокалипсиса, не оглядываясь, вышли вон из конторы. «Ну дела! - присвистнул апостол Андрей. - Теперь у нас один-один». Адольф кашлянул, и переминаясь с ноги на ногу, наконец, начал неудобный ему разговор. «А ты сам-то хочешь вернуться к Волдо в услужение?» - заходя издалека, задал вопрос немец.
«Ты в своем уме? – подозрительно уставился на демона Ада святоша. – Это же Рай, в конце концов!». «И в твоей голове даже не закрадывалась малейшая мысль, что на Земле может быть чуточку лучше, чем в этом твоем р-ааа-ю» - последнее слово Адольф произнес крайне принебрежительным тоном. Андрей внимательно посмотрел в серые глаза немца, найдя в них ответ на свой мысленный вопрос, ангел вздохнул и, сдавшись, выпалил: «Я тоже об этом думал!». Мрачное до этих пор лицо немца в миг просветлело. «Но это же невозможно, так?» - задал вопрос темному светлый. «А почему нет? - недоуменно пожал плечами немец. – Мэд и Хангер, вон, остаются. Чем мы хуже?». «Волдо придет за мной, а за тобой придет…» – на этом месте Андрей внезапно осекся, пораженный сиюсекундной мыслью, что за немцем, на самом-то деле, приходить теперь было некому. Вряд ли Новоявленному Темнейшеству Джимми Панике есть дело до бывшего главнокомандующего Адом. «Но так нельзя! - понизив голос до шепота, запротестовал Андрей, и быстро ткнул указательным пальцем в потолок Бюро ритуальных услуг. - Один в поле не воин!». «Если уж я что-то и понимаю в военном деле, - усмехнулся на это бывший фюрер. – Так это то, что один человек способен изменить мир. Взять того же Джимми Панику». Тринадцатый Апостол нерешительно кивнул, и попытался себе представить, как этот щуплый дряхлеющий дед смог победить самого Люциянуса, но в голову святоше, кроме отвратительно гниющей физиономии Харона Мэнсона, ничего больше не приходило.
***
«И куда мы, к Люциферу, едем?» - обеспокоено поинтересовалась Криста, наблюдая, как уверенно движется Дэни по купленной на заправке карте. «У меня есть здесь один знакомый - он поможет!» - заверил подругу молодой вампир. «Кто он? Вампир?» - поинтересовалась девушка. «Нет, оборотень. У него нас точно никто искать не будет!» - пояснил парень. Дэни остановил машину у кованных ворот с буквой «R» на них. «Чей это дом?» - с интересом вопросила Криста, оглядывая запущенный и заброшенный, с виду, дом. «Полагаю, что теперь он твой» - честно ответил парень. Криста в шоке округлила глаза и переспросила: «Это бывший дом Риддлов?». Молодой вампир согласно кивнул, потом залез во внутренний карман своей косухи и выудил оттуда мятую и окровавленную фотографию. «А это теперь - твоя семья!» - с этими словами Дэни протянул фотку подруге. Криста, трясущимися руками, бережно развернула снимок, и охнула. Зеленые, словно шартрез, глаза Люциянуса внимательно следили с портрета за девушкой. «Люций Риддл» - одними губами прошептала Криста, вторя словам усопшего Джимми Паники. Повинуясь непонятному ей самой порыву, девушка прижала фото к сердцу, и слезы ручьями покатились из глаз девушки.
«Джекс, у нас тут полный зад! Нам нужна твоя помощь!» - бесцеремонно вваливаясь в дом к оборотню прокричал с порога Дэни, когда Криста пришла в себя от шока, и они вдвоем пересекли запущенный сад и гравийную грязную и мокрую от дождя подъездную дорожку. Ветки и камни хрустели под ногами друзей. Криста мрачно тащилась позади друга с большим черным рюкзаком Йорген Вульф на плече. Брови домиком и взгляд исподлобья стали визитной карточкой девушки. Пройдя мимо старого, поломанного гроба на крыльце, девушка бросила себе под нос: «Вампиры гребаные!», и прошла внутрь дома вслед за другом. Джекс вышел из ванны голый по пояс, на голос Дэни, обернутый лишь белым полотенцем, явно краденным из какой-то гостиницы. Светлые длинные волосы мокрыми прядями разметались по плечам. «Дерьмо! Это же он! - заорала с порога Криста, в страхе округлив глаза. - Этот мудак и его подружка напали на меня!». «О чем ты?» - удивленно переводя взгляд с одного на другого вопросил Дэни. «Какого хрена ты ее привел?» - спросил парень Дэни, и, обращаясь к злой девушке, спокойным голосом добавил. - И я на тебя не нападал! Это ты набросилась на меня!».
«Ты меня преследовал! - убеждено заявила Криста, гневно гкнув пальцем в своего обидчика. – И психичка твоя». «Зачем вы сперли рюкзак Йори?» - удивленно воззрился на рюкзак на плече девушки Джекс. «Это клепто постарался, - кивнула в сторону Дэни Криста. – Забирай, мне чужого не надо!». С этими словами девушка швырнула рюкзак под ноги ошалевшему от непрошенных гостей оборотню. «У меня от этой штуки внутри вон какое дерьмо на руке нарисовалось!» - Криста почти что с гордостью продемонстрировала удивленному блондину шрам в форме католического креста на внутренней стороне ладони. «Что это за хрень? - в шоке переспросил Джекс, глядя на красный уродливый шрам на руке Кристы. - Я тоже его трогал, и со мной все в порядке». «И со мной! – поддакнул Дэни. – Но мы с тобой – не демоны Ада». «В смысле?» - округлил глаза от услышанного хозяин дома. «Это как суперспособность, - пояснил другу Дэни. – Я – вампир, ты – оборотень, а Криста – демон». Парень решил пока не открывать карты о высоком чине его подруги. «Ясно! - не очень-то поверив в слова молодого вампира кивнул блондин. – Так что у вас стряслось?». «Я сожгла ночной клуб!» - как ни в чем не бывало выдала не без гордости Криста. «Чего ты сделала?» - в полном шоке переспросил Джекс. «Я сама не знаю, как это произошло. Просто, бывает, меня разозлят, и я раз, пуф - и во мне такой огонь, что держите меня семеро, порешу всех, к чертовой матери!» - путано попыталась пояснить оборотню свою магию Криста. На удивление, после этого признания, ей стало легче, будто камень с души свалился.
«Звиздец, да? - восхищенно присвистнул Дэни. – Такая хрень покруче вампиризма и оборотничества будет!». «И вот эта супер-крутая сучка обвиняет меня в том, что я на нее напал!» - закатил глаза в потолок хозяин дома. «Как ты выжил после моих ударов?» - спросила девушка, с удивлением обнаружив в своем голосе нотки беспокойства. «Если честно, чудом! Видимо, надо благодарить мое оборотничество!» - без понятия развел руками блондин. После этих слов, Криста подошла к парню вплотную и смотря снизу вверх, но так, как может смотреть только Королева Ада, что поджилки трясутся даже у того, кто выше ростом, спросила оборотня: «Ты же не думаешь, что я буду извиняться?». Джекс, словив вайбы агрессии от сумасшедшей девчонки перед ним, отрицательно помотал головой. Криста удовлетворенно кивнула и покинула его личное пространство, к его собственной радости. Она, не просив разрешения, потопала по лестнице на второй этаж. Но уходя наверх, девушка вдруг бросила, ни к кому особо, не обращаясь: «Мне жаль, понятно?».
Комната на втором этаже, которую избрала для себя Криста, старой лачуги на манер домишка Салемской ведьмы, на болотах на окраине Нового Орлеана был пыльным и неуютным. Она застилала песчаным ковром пол и скудную мебель комнаты. Пугающее обилие мертвых мух на подоконнике еще больше отдаляло комнату от понятия о хорошем жилище. Покосившийся от времени колченогий деревянный стул, железная койка, явно перекочевавшая сюда из какой-то лечебницы, и богом забытый свернутый рулоном красный ковер в углу - все, что населяло эту убогую комнатушку. Криста окинула взглядом свое новое убежище. «Пофиг!» - фыркнула девушка, и с размаху плюхнулась на кровать. Облако пыли поднялось в воздух, следом и девушка устало повалилась на кровать и заснула сном младенца, очень злого и недовольного младенца. За окном зачинался рассвет розовыми облаками заполняя небо, и скрип половиц лестницы возвестил о незваном ночном госте. Но Криста не могла слышать его. На удивление, в этом доме, ее страшные сны внезапно прекратились. Может близость адских болот, как их называли, давала их хозяйке силу, а возможно, усталость человеческого несовершенного тела оказалась сильнее создания Преисподней. Скрипучие шаги приближались, и на пороге комнаты, где ни о чем не подозревая, спала повелительница Гиены Огненной, появился оборотень.
Застыв на мгновение, заглядевшись на свою прекрасную гостью, Джекс почти забыл, зачем он явился тревожить ее сон. В руке парня блеснул серебряной иглой шприц с транквилизатором. Каждый цивилизованный оборотень носит с собой такой, на случай непредвиденных ситуация с превращением, но в это утро парень готов был использовать шприц по иному назначению. Тихой поступью оборотня, Джекс приблизился к Кристе. Та, на мгновение, перестала ровно дышать, возможно, ощутив чужое присутствие. Джекс затаил дыхание, застыв со шприцем наготове над спящей. Но вот, сонное сопение возобновилось, и парень, с волчьей скоростью, всадил иглу в шею своей жертвы, вдавливая поршень. Криста в ужасе раскрыла свои вишневые глаза, мысленно моля о пощаде, но желтая инородная жидкость быстро разгонялась кровью по ее телу; и вот прекрасные глаза девушки вновь закрылись, и тело гостьи обмякло на руках оборотня. «Прости меня, красавица!» - одними губами прошептал Джекс, подхватил бездыханное тело девушки на руки и вынес его из дома. Усталый и пьяный от крови местных сусликов Дэни спал сном сытого вампира в комнате Джекса на первом этаже дома, и не слышал, как его друг предает его. Оборотень погрузил тело Кристы в старенький «Мерседес» Энтони Феррейна и покатил по шоссе в центр Нового Орлеана.
***
Только завидев из окна своего дома знакомую машину бывшего рокера Энтони Феррейна, в глове Джекса созрел план мести. Любовник Льюиса Пендрагона наступил парню на горло, уязвил его эго, и за это был обязан поплатиться. Этой ночью, пока Криста и Дэни спасались от пожара, Джекс увидел по телевизору новостную сводку о том, что полиция города объявила в розыск за вандализм на могиле покойного рокера Джимми Паники двух подростков, один из которых крайне подозрительным образом был похож на его вампирского друга Дэни. По доброте душевной, оборотень никак не мог допустить, чтобы его вампирчика, проживавшего в Новом Орлеане инкогнито, замели за разграбление могилы древнего покойника. От Льюиса Пендрагона Джекс краем уха слышал, что Феррейн-младший был в прошлом связан с так называемой сектой сатанистов колдунов-вуду, на счету которых были многочисленные преступления на кладбище Железных монет. План мести врагу и спасения друга в голове оборотня созрел молниеносно, и тот решил подставить ненавистного бывшего священника. Дэни будет в безопасности, а Энтони получит по заслугам. Истинную причину своей ненависти к бывшему служителю «Церкви Сатаны» Джекс не готов был назвать даже себе. Этой причиной была Йори Вульф, которая питала какое-то неадекватное чувство влюбленности к придурку-Феррейну, хоть тот был и отъявленным пидорасом во всех мыслимых смыслах этого слова. Парень ревновал свою подругу к известному вампиру, но поделать с ее этими чувствами ничего не мог. К нему самому она не испытывала, казалось, ровным счетом ничего. И даже назвав его при Кристе своим бойфрендом, дальше слов двое молодых людей больше не заходили.
Джекс бросил машину бывшего рокера Энтони Маркуса Феррейна-младшего у ворот кладбища на улице Железных монет. Отойдя вместе со своей недвижимой ношей на плече на приличное от некрополя расстояние, парень вызвал по телефону «Убер». И пока водитель плутал по местным улочкам в поисках их с Кристой геопозиции, он прислонил девчонку к стене, словно та была сильно пьяна, и поддерживая ее за талию, обвив ее рукой свою шею, стал ожидать такси у ближайшей кофейни. В такую рань людей на улице было мало, боятся быть замеченным с девушкой в неадекватном состоянии было нечего. Даже таксист не удивился, когда Джекс на руках внес Кристу в салон автомобиля и горизонтально уложил на заднее сиденье. «Что было в Новом Орлеане остается тут же, верно?» - сверкнув золотой фиксой на зубе пошутил молодой цыган за рулем машины, сразу признав в оборотне не местного. Джекс угрюмо кивнул, присаживаясь на пассажирское сиденье рядом с водителем.
Двери мрачной «Церкви Сатаны» печально скрипнули, пропуская оборотня и его бесчувственную ношу внутрь. И вдруг, как по команде, внезапно во всем зале зажглись свечи, и Льюис Пендрагон явил свое нетленное тело перед ночными гостями. «Я знал, что ты сможешь ее найти, Волк!» - улыбнулся, будто добрый дядюшка, хозяин прихода. «У нас же сделка! Это в моих интересах!» - соврал парень. Изначально так и было, и обещания темного мага о снятии лунного проклятия навсегда звучали очень заманчиво, но страх перед тем, что они окажутся пустыми, не отступал. Парень начал понимать, что он совершил большую ошибку, предав своих друзей, что доверились ему в трудную минуту. Но все же ужас перед дьявольским ликом Льюиса Пендрагона был сильнее. А желание распрощаться с лапами и хвостом не оставляло парню выбора. Пендрагон, тем временем, вальяжной походкой короля мира подплыл к двоим гостям церкви. Джекс аккуратно усадил свою ношу на одну из деревянных молельных скамей. Поникшая и безжизненная Криста, словно кукла без кукловода, с опушенной головой сидела перед Пендрагоном. «Ты такая ничтожная в человеческом теле, Антикриста! И я буду тем, кто сотрет тебя в порошок!» - тихо и зло проговорил в лицо девушке Пендрагон.
«Крэп! Где я?» - внезапно двое мужчин услышали недовольный тихий голос. Криста, неожиданно быстро очнувшаяся ото сна, ошалело рассматривала незнакомое помещение вокруг. «Фак, Джек Эсс, какого хрена? - девушка увидела перед собой понурое лицо оборотня. - Ты что, спер меня?». «Ты прямо ясновидящая!» - услышала девушка в ответ властный баритон позади волка. По спине Кристы пробежали мурашки, будто порыв холодного ветра ударил ее в спину. И то чувство, что что-то черное и неотвратимое поглотит ее сущность, если она не уберется к чертям собачьим отсюда, вновь охватило девушку. «Холи крэп! – ругнулась Криста, широко раскрыв от неожиданности глаза. Конечно же, она узнала этот голос. – Ты еще что за «Ромпер Стомпер»2?». «Здравствуй, Черная Королева, точнее, то, что он нее осталось! - с шутовским поклоном, издевательским тоном произнес Древний Дух. – Меня зовут Бист, я Древний Дух с окраин твоего Царства». Криста рывком встала и выкинула две руки вперед, ладонями к магу. Губы ее задвигались, выдавая слова на непонятном языке, будто старый сломанный магнитофон мотал жеванную кассету задом наперед. Глаза бегали по комнате и полыхали красным. Но ничего больше не происходило, ровным счетом ни-че-го. Криста опустила руки и застыла с непонимающим взглядом. Засмеялся Бист тогда, и его хохот раскатами грома отражался от каменных стен церкви.
«Наивная девчонка, - с неприязнью в голосе бросил ей Маг. - Что ты думаешь, за двести лет в Аду, я не смог придумать, как избавиться от вашего с Люцием раздражающего давления?». Пламя в душе девушки полыхнуло в последний раз и печально угасло. "Какой же ты говнюк, чувак!" - устало протянула Криста, и ничком повалилась на каменный пол бывшего прихода Святого Луи. Джекс, со свойственной волку быстротой, в последнюю секунду подхватил пленницу на руки. "А ты с ней джентельмен, Джеки! - как-то недобро усмехнулся Пендрагон. - Хотя знаешь, что она того не заслуживает. Хочешь знать, кто она такая? Сущий кошмар всех миров – сама Сатана. Эта девчонка - убийца, жнец и Джек Потрошитель в одном лице. Ты не должен жалеть о том, что сделал с ней!". Слушая все это, оборотню стало противно. Человек, втрое старше бедной девочки, похитивший ее его, Джекса, руками, называл ее чудовищем. Брать вину за это на себя парень отказывался.
1 – (амер.) – избегая света
2 – фильм про скинхедов с Расселом Кроу в главной роли
Глава восемнадцатая Last Boy Alive (face 2 face with a man who sold your time. Now blow his mind!) 1
Очнувшись ото сна уже за полночь, Дэни сел на кровати и огляделся. Над ним мрачными фигурами нависли двое участников его новой группы Мэд и Хангер. «Какого х*я?» - заорал с испуга вампир. «Тише, босс, все норм, это мы!» - успокоил парня Мэд. «Где Крис?» - нервно вопросил вампир, поднимаясь из постели в доме оборотня Джекса. «Здесь кроме нас никого нет!» - неопределенно пожал плечами Хангер. Изо рта у него нелицеприятным образом торчал кусок вяленой говядины, который он монотонно жевал, и говорил при этом. «Не может быть! Я был здесь с Крис и Джексом! - удивленно ответил парень. - Куда вы их дели?». «Не кипятись, босс, мы не причем! - ответил Хангер, с набитым ртом. - Мы обыскали дом, пока ты спал. На верху нашли пустой шприц с каким-то лекарством». «Бл*дь!» - заорал Дэни не своим голосом. «Мы думаем, твой волчонок украл Кристу!» - подытожил Мэд. Дэни еле сдерживался, чтобы не разломать все вокруг от отчаяния. «А вам какого хрена тут надо?» - глухим голосом переспросил парень. «Мы с тобой, босс. Мы же «Отморозки из Ада», забыл?» - по-дружески улыбнулся молодому вампиру Мэд. «Ага, мы послали всех на хер, и решили остаться с тобой!» - поддержал товарища Хангер. «И мы хотим стать такими, как ты!» - предложил Мэд, и заискивающим взглядом синих глаз взглянул в зеленоватые очи Дэни. «Вампирами? - в удивлении округлил глаза Дэни, и двое из Ада с готовностью кивнули в ответ. - Вы уверены?». Демоны приблизились к молодому вампиру, они были выше его на две головы, и поэтому склонились перед ним на колени. «Не бойся, мы будем, как ты, жить вечно, «Вместе навсегда!» - подбодрил вампира Мэд. Отчаяние и злоба охватили парня. Вампира предал его друг. Вся его жизнь была соткана из предательств близких. Парень желал, чтобы все это закончилось.
Будто алкоголик выпивает долгожданную стопку бурбона, Дэни впился зубами в глотку послушного Мэда. Долгожданное удовлетворение и чувство всемогущества наполняло парня, но эйфория длилась всего несколько секунд. Вдруг, совсем не как раньше, с животными, парня вдруг накрыли видения жизни Демона. Огонь вечный и дикий, как тот, что разожгла собой Криста с «Sunrise», был в глазах его гитариста. Черные черти-демонята плясали у стометрового костра победные танцы. Явились вампиру несчастные жители Ада, измученные наказаниями грешники, голые или оборванные, они несли тяжкую повинность в жаркой кузнице; и черные надзиратели в военной форме, будто косплей немецкой армии, с полуистлевшими лицами, словно сгнившими до костей, и среди них и сам Мэд, взирал на все это адское месиво из потных тел слепыми провалами глазниц черепа. Дэни очнулся и в ужасе отпрянул от окровавленной шеи Мэда. Тот только ухмыльнулся и подбодрил парня: «Ты видишь, босс, бывают чудища и пострашнее тебя!». Молодой вампир не захотел больше продолжать, пожелал уйти, покинуть этих ужасных созданий Преисподней, жестоких и злых, и больше никогда не глядеть в Ад их глазами. Но увидев на их, ныне человеческих лицах, страх быть покинутыми им, такой же, каков был в душе у него самого, Дэни остался. Самое страшное - быть одиноким в мире, таким, как Криста. И теперь, как и он сам. Сердце вампира сковала жгучая печаль. А вдруг он не найдет ее и больше никогда не увидит? «Все будет хорошо, босс! - помешал парню думать о плохом Хангер, наконец, дожевав остатки мяса. - Обрати нас, и мы будем навсегда твоими верными рабами!». «Не нужны мне рабы! - разозлился вдруг парень. – Мне нужны друзья!».
***
«Энтони, мне нужно видеть моего сына! - взревел Леннонкайнен-старший, бегом залетев на порог дома Энтони Феррейна. - Я хочу поговорить с ним!». Даже не позаботившись о том, чтобы захлопнуть дверь машины или выключить двигатель, вампир смотрел на окна второго этажа дома, и его отцовское сердце ожидало, что с минуты на минуту он увидит бледное лицо сына и его ясные голубые глаза. Но увидел Йорке Леннонкайнен только неприглядно помятое лицо Феррейна-младшего, которые распахнул настежь входную дверь и хмурым недружелюбным взглядом смерил незваного гостя. Короткая стрижка черных и проседью волос, идеально уложенная, словно только что из парикмахерской; черная рубашка, аккуратно заправленная за ремень с бляхой в виде вампирских клыков из чистого серебра, которая, ослепляя, блестела на солнце; и кожаная косуха нараспашку. На ногах гостя красовались черные казаки из крокодиловой кожи. Весь прикид Йорке Леннокайнена крайне контрастировал с босыми ногами Энтони и его серой заляпанной какой-то красной субстанцией, по виду, подозрительно напоминающей кровь. «Привет, Йорке, как оно?» - выдавил сквозь зубы вампир, щурясь от восходящего солнца. «Лучше, чем у тебя, Тони, надо полагать. – окинув быстрым взглядом хозяина дома, с ухмылкой заметил Леннонкайнен-старший. - Ты крайне хреново выглядишь». «Неужели? – саркастическим тоном переспросил вампира Феррейн-младший. – Может, потому что я пару месяцев гнил заживо?». «Так это ты Последний из рода. – догадался Йорке, разглядев следы недавнего разложения на лице хозяина дома. – Соболезную твоей утрате. Мария была удивительной женщиной!». «Как ты-то умудрился познакомиться с моей матерью? – недовольно вопросил у мужчины Энтони. – Ты же ненавидишь солнце». «Через твоего покойного отца, - неопределенно пожал плечами Йорке. – Земля и ему пухом тоже».
«Удивительная женщина – не то слово, - поддакнул Энтони без особой радости в голосе. – Удивила меня еще больше – вернулась намедни из мертвых, и кости покойного Джимми Паники хочет себе присвоить. Не иначе, как для ритуалов». «Ессе тоже вернулся из мертвых, - добавил Йорке и внимательно посмотрел Энтони в глаза. – Ты же не будешь раздувать из этого проблему?». «От чего же? – саркастически усмехнулся Феррейн-младший. – Кто-то же должен объяснить твоему братцу, что брать чужое не хорошо». «Перестань, Тони. – по-отечески хлопнул вампира по плечу Леннонкайнен-старший. – Не гоже двум вампирам из респектабельных родов драться из-за человеческого отродья». «Эрик Кроу теперь вампир. – пояснил гостю Энтони. – Я его обратил». «Тогда приползет к тебе на коленях, - клыкасто улыбнулся на это Йорке. – Дай только срок. Вы теперь на смерть повязаны». «Очень в этом сомневаюсь. – мрачно отрезал Энтони Феррейн. – Проваливай, Йорке, нам с тобой делить нечего. И сына твоего здесь нет!». «Врешь!» – зашипел Леннонкайнен-старший, и с кулаками набросился на хозяина дома, но ни один удар Йорке не достиг цели. «В моем доме ты не можешь мне навредить, - спокойным голосом объяснил Энтони Феррейн запыхавшемуся Леннонкайнену, который монотонно наносил удары по лицу Феррейна-младшего, но попадал в воздух, а Энтони, без особого труда, успевал уворачиваться из-под руки незванца. Услышав это, Йорке разумно остановил драку без противника и устало вздохнул. «И где он?» - поинтересовался гость. «Я не знаю, - честно признался Феррейн-младший. – Дэни угнал мою машину и свалил в закат». «Ты заявил об угоне в полицию?» - срываясь на крик, заорал на хозяина дома Леннонкайнен-старший. «А зачем? – философски вопросил у гостя Энтони, пожав плечами. – Арзи потом найдет тачку по свои каналам, не впервой». «Мой.Сын.Пропал.» - чеканя слова отрапортовал Йорке хозяину дома. «Ладно-ладно» - усталый от этого разговора, протянул Феррейн-младший и потер тыльной стороной ладони уставшие глаза. Вампир достал из кармана тертых, рваных на коленях черных джинсов «айфон» и набрал номер главного отделения полиции Нового Орлеана.
«Я бы хотел заявить об угоне моего транспортного средства, - взволнованным голосом заговорил Энтони в телефонную трубку, набрав номер местного полицейского участка. – Меня зовут Энтони Маркус Феррейн, марка машины «Мерседес Бенц», номер “VЕV555”». «Мистер Феррейн, - услышал взволнованный голос полицейского на том конце провода. – Прошлым утром Вашу машину видели на загородном шоссе, она двигалась на полной скорости по направлению к старому поместью Риддлов». «Откуда Вы знаете?» - с подозрением в голосе переспросил Энтони. «Меня зовут Эван Робертс, сэр. – представился капитан полиции. – Я работаю в отделе мистических происшествий под руководством мистера Джонатана Сейнта». «Это все объясняет, - удовлетворенно сказал в трубку Феррейн-младший. – Спасибо за информацию». С этими словами Энтони повесил трубку. «Ты знаешь, где находится старый особняк семьи Кристофа?» - поинтересовался хозяин дома. «Знаю, - согласно кивнул Йорке. – Это самое первое жилище Марвелло Риддла на территории США». «Откуда ты так много знаешь о Риддлах?» - с подозрением в голосе вопросил Энтони. Йорке Леннонкайнен спустил черные солнечные очки на кончик носа и внимательно взглянул своими голубыми в зелень глазами на вампира и серьезным голосом ответил: «Потому что я сам – Риддл».
***
Трое парней в полной темноте сидели кружком в старом поместье семейства Риддл. За окном светило солнце, но ни один его лучик не мог бы пробиться сквозь многослойные портьеры дома древнего вампирского рода. «И что, теперь мы вампиры?»- с интересом вопросил Хангер, кривясь от боли в прокушенной шее. «Не знаю, честно говоря, это мой первый раз! – печальным голосом изрек Дэни. - Мы потеряли много времени! Нужно искать Кристу!». «Не суетись, босс! Она, как и мы двое, - с этими словам Мэд указал ладонью сначала на себя, потом на Хангера. - Рождена из огня. Мы в два счета найдем ее!». Хангер принес с кухни черную пиалу для хлопьев, а Мэд уже был наготове с кухонным ножом. Демон полоснул себе запястье, и кровь горячей алой сладкой струйкой потекла по руке парня и закапала в чашу. «Рана ведь затянется, босс?» - с сомнением в голосе вопросил Мэд. Дэни кивнул, но не очень уверенно. Хангер последовал примеру своего старшего товарища. Когда нож дошел до Дэни, раны на руках демонов все еще кровоточили. Кровь двух демонов багряной жидкостью, будто дорогое вино, спокойно плескалась в пиале, но зашипел, лишь кровь вампира коснулась ее. Дэни поднес пиалу к губам. Запах жареных каштанов и жженой бумаги ударил в нос парню, и тот, с готовностью, сделал глоток крови.
«Это второй ритуал, в котором я участвую за два месяца, что я в этом проклятом городишке!» - усмехнулся вампир после, жадно облизывая окровавленные губы. «Твоя сестра - сама Сатана, босс, привыкай!» - усмехнулся в ответ Мэд, и отпил из чащи вслед за своим новым предводителем. Хангер, сделав внушительный глоток, завершил схему ритуала. Связь между участниками была установлена. Мэд, как верховный демон, установил чашу в центр круга, что они образовали сидя, трое взялись за руки и верховный начал читать заклинание. Слов Дэни не разобрал, будто они читались задом наперед. Мэд неотрывно смотрел на чашу с кровью, будто гипнотизируя ее. И вот она вновь начала пенится, будто ее грели на огне. И в ту же секунду, голова верховного запрокинулась. Двоим другим в круге пришлось усилить хватку рук, чтобы не уронить своего товарища. Глаза демона полыхали адским огнем. И тут же всех четверых пронзила невыносимая головная боль, и накрыли видения. Злая, как черт, Криста в каком-то подвале, носилась взад-вперед словно разъяренная фурия, и в бессилии молотила своими кулачками по стенам. Эти видения, если убрать нечеловеческую головную боль, вполне походили на просмотр записей скрытой камеры. Дверь в келью девушки открылась, и на пороге появился Джексон Саттана и еще двое каких-то парней в черном. Один держал наготове огнетушитель. Дэни, будто был там собственным полутрупом, рядом с Кристой, чувствовал ее дар. И кто мог такое сказать, что вампиры не умеют чувствовать? Будучи вампиром, твои чувства становятся в сто раз острее, чем были при жизни. Парень ощущал волнение и злобу названой сестры, но не страх. И это удивило вампира, эта чертова девчонка не боялась тв этом мире ни-че-го.
"Криста - самый смелый человек, которого я знаю!" - пронеслась в голове молодого вампира мысль, и тут же он потерял связь с мистическим миром, рывком головной боли вернувшись в реальность. Первым разомкнул круг Мэд, и выглядел верховный демон неважно: лицо было бледным синевы, под глазами, с белками в кровавую сеточку, пролегла чернота. По всем признакам Мэд теперь смахивал на вампира, и хоть обращение еще не началось, и Дэни в тайне надеясь, что и не начнется. Ритуалы в человеческом теле даже демонам Ада даются с великим трудом. "Кажется, я знаю, где искать Королеву!" - заплетающимся языком выдал Хангер. Голос его был потусторонним и хриплым, и он перепутал пару букв незнакомого ему языка, вновь привыкнув за время ритуала говорить на Адском наречии. "И где же?" - с львиной долей скептицизма в голосе вопросил вампир. «У Древнего Духа, - хором ответили Мэд и Хангер, и в глазах их полыхал адский пламень. – Льюис Пендрагон его зовут. Он теперь глава «Церкви Сатаны» НОЛА, так нам говорил мистер Сейнт».
***
Трое парней спешно покинули дом Джексона Саттаны, бывшее поместье семейства Риддл, но на улице их ждал сюрприз. Машины Энтони Феррейна и след простыл. На ее месте стояла старая развалюха Джекса. Мэд и Хангер переглянулись, вскинули кулаки, и на счет «три», забормотали в уинсон что-то крайне похожее на «камень, ножницы, бумага». Одновременно, демоны раскрыли ладони, Мэд «выкинул» бумагу, а Хангер – ножницы. Индифферентно пожав плечами, Хангер сел за руль минивэна. Машине так и не удалось покинуть подъездную дорожку, ей преградил дорогу черный фешенебельный автомобиль марки «Ауди ТТ». Дэни на пассажирском сидении помрачнел и напрягся. На коленях молодого вампира лежал рюкзак Йори Вульф, внутри которого ждал своего часа револьвер, способный убить даже полумертвого. Дэни открыл молнию и достал золотой пистолет. Открыв дверь, парень спрыгнул на гравий, и решительно потопал вперед, вооруженный смертельным оружием. Поджилки молодого вампира тряслись, но уважительные взгляды его товарищей, Мэда и Хангера, воодушевили его. Он не хотел упасть в грязь лицом перед демонами, которые боготворили его.
«Опусти пистолет, Даниэль, - властным голосом приказал Йорке Леннокайнен сыну, как только покинул свое авто, и увидел, как тряслись руки мальчика перед ним. - Это для твоего же блага!». Дэни не поднимал дуло «Поцелуя вампира», но по решительному взгляду парня было понятно, что у него хватит смелости сделать это в любую минуту. «Ты стал мужчиной! - изумился Йорке. - Больше не веган, да?». «Не твое собачье дело! - блеснули злобой глаза парня за стеклами солнечных очков. - Ты чуть не убил мою подругу!». «Я так хотел избавить тебя от этого! - вздохнул отец. - От встречи с ней!». «Что ты несешь, отец?» - со слезами в голосе вопросил Дэни. «Эта девчонка - сама Сатана, и она утащит тебя за собой в Ад. Она явилась из Преисподней по твою душу!» - истеричными голосом промолвил Йорке. «На хрен ей моя душа? Я уже отдал ей свое сердце, но оно ей не нужно!» - с горечью в голосе почти кричал Дэни. «Несчастный, ты влюбился в нее?» - не поверил своим ушам Леннонкайнен-старший. «Какая тебе разница? Криста в беде – я должен торопиться» - пожал плечами парень, вскидывая руку с пистолетом, чтобы дуло его смотрело в грудь вампира. «О чем ты хотел поговорить? – нервным голосом вопросил парень, рука по-прежнему дрожала, и Дэни поддержал ее другой. - Не о моей личной жизни, очевидно?». «Я совершил фатальную ошибку всей своей вечности, променял свою жизнь на твою, и теперь эта адская сука явилась забрать тебя! – говорил, сокрушаясь Йорке. - Я умер, попал в Ад, и эта хитрая тварь предложила мне сделку». «Отец, ты бредишь, я полагаю?» - недоверчиво смотрел на Леннонкайнена-старшего его сын. «Спроси у этой сучки! Она должна помнить!» - зло выдал Йорке. «Ни хрена она не помнит - амнезия!» - ответил Дэни обреченно. «Как удобно! - засмеялся вдруг Йорке. - Будь осторожен с ней, Антикриста не принесет тебе ничего хорошего!».
«Отец, у меня всего лишь один вопрос, зачем ты так поступил с Мисси?» - вопросил Дэни, и его сердце замерло, в ожидании ответа. «Прости меня, сынок, я думал, что она - это Криста. - искренне сокрушался Леннонкайнен-старший. – Эта адская сука разрушила мою жизнь!». «Это ты разрушил нашу с мамой жизнь, из-за тебя все мои любимые умерли! - мрачно бросил в сторону отца Дэни, опуская пистолет вниз. – Ты мне противен!». Йорке молчал и умоляющим взглядом смотрел на сына, в надежде, что тот сменит гнев на милость. «Босс, ну чего, мы едем или как?» - прокричал Хангер из окна водительского сидения, нервно похлопав раскрытой ладонью по внешней стороны двери пикапа. Дэни согласно кивнул и потопал обратно к машине. «Я могу как-то загладить свою вину перед тобой? – прокричал в спину удаляющегося парня Йорке. – Помочь тебе в поисках Кристы?». Дэни обернулся, смерил отца тяжелым взглядом, и крикнул в ответ: «Позвони Арзи Халле! Пусть приезжает в «Церковь Сатаны»».
1 – (англ.) (здесь) - Последний парень в живых лицом к лицу с человеком, который продал его жизнь. Теперь прострели ему башку!
Глава девятнадцатая The-one-who-shall-not-be-called 1
«В деле о вандализме на могиле легендарного рокера Джимми Паники появился новый подозреваемый. Полиция Нового Орлеана связывает знаменитого рок-музыканта Энтони Маркуса Феррейна-младшего с делом сектантов-сатанистов десятилетней давности, в котором фигурировала, в том числе, фальшивая могила ныне покойного рок-музыканта Вильгельма Лихта. Нашелся свидетель среди служащих полиции, который подтвердил личность подозреваемого. Десять лет назад, Феррейн-младший служил в сане святого отца в Церкви Святого Луи. Сотрудники полиции видели подозреваемого Энтони Феррейна на месте преступления следующим утром» – бубнила диктор новостной радиопередачи, пока Дэни и его двое музыкантов в черном, в побитом жизнью минивэне Джексона Саттаны мчались по шоссе в сторону центра города. «Что за херня?» - удивился Дэни новостям. Мэд и Хангер, решившие, что босс обращается к ним, в дружном недоумении, пожали плечами.
«Прессе стало известно, что бывший музыкант и солист группы «Preachers» на данный момент является членом секты под названием «Церковь Сатаны НОЛА», которая, по словам нынешнего жреца «Церкви Сатаны Антона Шандора ЛаВея» Питера Гилмора, не является официально зарегистрированной и признанной религиозно-философской организацией. Власти города объявила Энтони Маркуса Феррейна-младшего в розыск. На данный момент местонахождение подозреваемого не известно, но полиция делает все возможное в поисках беглеца. Мара Омега-Паника, племянница покойного Джимми Паники, чья могила неоднократно подвергалась нападениям со стороны сатанистов из клана магов Вуду, однако, не выдвигает обвинений в сторону бывшей рок-звезды Энтони Феррейна. Тем временем, поиски двух других пособников Феррейна-младшего, молодого человека и девушки, принадлежавших готической субкультуре, пока не увенчались успехом. И к другим новостям…».
«Это они вас с Королевой имеют ввиду, да?» - посмотрев на Дэни полными ужаса глазами, переспросил Мэд. Дэни мрачно кивнул, и в сердцах хлопнул кулаком по приборной панели. «Останови машину, Хангер! – приказал вампир. – Вам нужно обратиться!». Двое из Ада удивленно уставились на босса: «Ты позволишь нам пройти ритуал до конца?». «У нас нет другого выбора, - пожал плечами Дэни, сам до конца не понимая, что он действительно это говорит. – Вы нужны мне вампирами!». В этот ранний утренний час заправка была открыта, но посетителей на парковке не было. Трое зашли внутрь мини-маркета. За кассой полулежа сидел прыщавый режеволосый юнец, от силы лет восемнадцати, немногим старше самого Дэни. Мобильный телефон в руках парня полностью поглотил его, тот смотрел новомодных блогеров на ютубе, и не сразу обратил внимание на троих посетителей заправки. Но когда юнец, наконец, оторвался от просмотра, глаза его испуганно округлились, и рот непроизвольно открылся в немом крике о помощи. Перед ним явился бледный и тощий, невысокого роста парень в черном, с горящими красными глазами, и каплями слюны в уголках рта; позади странного посетителя высились две еще более жуткие фигуры готической наружности, с сумасшедшими глазами и одержимо трясущимися руками.
«Наркоманы, очевидно!» - пронеслась скорая мысль в голове рыжеволосого юнца, и он, было потянулся к красной кнопке вызова полиции под столом, но Дэни, за секунды оказавшись у прилавка, грациозно, словно кот, перемахнул через него, и ледяная ладонь молодого вампира решительно заключила шею юнца в тиски. Парень не мог сопротивляться, и, как завороженный, был поглощен настойчивым взглядом алых глаз молодого вампира перед ним. «Ты не будешь кричать и рыпаться, - спокойным голосом увещевал вампир. – Потерпишь неудобства, и мы отвалим!». Кассир с готовностью кивнул, и парень отпустил его шею. Дэни обошел прилавок, и пригласительным жестом, поманил своих товарищей к «добыче». Двое, Мэд и Хангер, голодным образом облизнулись, и в два шага напрыгнули на несчастного, впившись жадными клыками в шею парня с двух сторон. «Полегче, адские псы! - прикрикнул на двоих Дэни. – Он должен остаться в живых».
***
Криста очнулась этим утром, в изумлении обнаружив себя лежащей на деревянном алтаре, покрытом шёлковым покрывалом, абсолютно голой. Холод материала неприятно холодил нагую плоть, заставляя соски ее груди твердеть и подниматься без ее на то желания. Истощенное, бледное тело девушки покрывали множественные синяки, руки и ноги были туго связаны, чтобы жертва не могла пошевелиться. Испуг сковал девушку ледяными тисками. Страх заткнул ей рот, мешая нормально дышать. Это было второе перерождение, и оно было похоже на то, что уже происходило с ней. Нагая она пришла в этот мир три месяца назад, очнувшись в одиночестве на ночном кладбище Святого Луи. И вот она снова в схожем положении, плюс веревки на запястьях и щиколотках. Криста готова была поклясться, что возлежит на какой-нибудь стремной магической пентаграмме; и того и гляди, нож с козлиной ногой и кривым лезвием вонзится ей прямо в сердце, прекратив ее и без того не долгое существование на этой земле, а заодно и ее бесконечные страдания из-за видений. Не такой уж и плохой конец, если разобраться.
Мудак Джимми Паника обманул ее, и все его обещания оказались пустым местом, так может жуткий культ этого дебильного сатаниста-Пендрагона избавит ее от мучений? «Интересно, чтобы сказал на этот счет Даринский, - подумала про себя Криста с усмешкой глядя на практически полную копию Бафомета «Церкви Сатаны» на стене, но этот выглядел, как дешевая подделка. – Вряд ли плагиат ему по душе». Черные свечи окружили алтарь мрачным кругом; они слепили девушку своим ярким пламенем, и она знала, что этот огонь было некогда в ней. Тот самый огонь, что положил конец печально известному бару «Sunrise», и оставил ее без крыши над головой, бросив прямиком в вонючие псиные лапы предателя-оборотня. Воск неторопливыми каплями стекал на каменные плиты старого пола бывшей Церкви Святого Луи, будто противные муравьи сыпались с неба вестниками скорого конца света. Криста попыталась сосредоточиться и воззвать к адскому огню внутри, но тщетно. Девушка хотела вобрать в себя этот жар свечей, но лишь бессильно опустились ее руки, в след за очередной неудачей. Его больше не было, того жара Преисподней, что подогревал в ней жизнь, но и был причиной ее неконтролируемого гнева и злости. Эта часть Кристы была окончательно потеряна. Все ее силы, что отличали ее от смертной, разом покинули ее. И теперь, связанная по рукам и ногам, в кровавой пентаграмме лежала обычная шестнадцатилетняя девушка, не имевшая решительно никакого понятия, каким образом ей выбираться из этого дерьма.
Распятие, много лет служившее утешением и поддержкой местному святому отцу Антонию валялось ненужным мусором в углу прихода. Криста видела печальное лицо Иисуса, который умер за грехи людей, таких же, как она, и не чувствовала ни-че-го. Каких бы то ни было признаков веры в ее черной душе не обнаруживалось. Девушка привыкла полагаться на себя и свои суперспособности, но теперь, они явно отошли в пользование покойного Джимми Паники, как нелепо вовремя. «Злобный псих Пендрагон, наверняка, убьет меня, другого исхода быть не может!» - не успела додумать эту мысль Криста, как дверь прихода с противным скрипом отварилась, и Криста услышала легкие быстрые шаги. Через несколько секунд над телом девушки нависло удивленное лицо Энтони Феррейна-младшего. «Кристина, ты что тут делаешь? - округлил глаза бывший рокер, но, обнаружив полное отсутсвие одежды на девушке, ее оковы, и, наконец, кровавую пентаграмму, мужчина удивленно присвистнул. – Значит ты и есть «Сатана во плоти», которую искал Бист». «Ты будешь разглагольствовать или развяжешь меня?» - нервно вопросила девушка, недовольно сморщив хорошенький носик. Энтони застыл над подругой Дэни в растерянности.
«Я не уверен, что Ал обрадуется твоему отсутствию» - неуверенно выдал Феррейн-младший. «Мне, знаешь ли, болт класть, обрадуется он или нет! - разозлилась на это Криста. - Была бы моя воля и мои силы при мне, уже давно бы сожгла этот притон к чертям!». «Ты не можешь освободиться? - удивлённо переспросил вампир. - Ты же - Правительница Ада!». «Больше нет! И вчера мне это обстоятельство казалось более радостным, чем сегодня» - мрачно выдала жертва сектантов. Но договорить им не дали, двери вновь распахнулись, впуская в приход Льюиса Пендрагона и его приспешников. Все, как на подбор, обряженные в шелковые черные мантии с капюшонами, прикрывающими лица. «Дерьмо случается, и Пендрагон тому причина!» - мрачно изрекла Криста, повернув голову и плюнув под ноги подошедшему черному магу. «Вам следовало бы посетить курсы этикета, Ваше Величество!» - саркастически усмехнулся на это Бист. «А тебе следовало бы идти на хрен!» - с трудом пошевелив рукой, Криста сложила кулак в неприличном жесте. «Ал, девчонка говорит, что потеряла силы!» - вступился за Кристу обеспокоенный Энтони. «Ритуал все покажет, Тони, не мешайся под ногами!» - сквозь зубы прошипел Пендрагон. Рядом с лицом девушки на алтаре опасно блеснуло лезвие ритуального клинка. «Мозги включи, придурок! - заорала о страха Криста. - Стала бы я тут сиськами светить, если бы могла выбраться? Это все Джимми Паника, он теперь - Королева Ада, не я!». Но Пендрагон будто оглох ко всему вокруг, ведомый лишь одним желанием, наконец, получить силу Преисподней и стать единоличным Правителем Мира. Хотя этот мир ему и не был ему по душе, он, скорее желал бы править Вселенной или, на худой конец, загнивающим от распрей Адом. Человечишки были слишком предсказуемы и понятны. Бестолковые грешники для Антикристы явно были так же скучны, как для него - люди. Он понимал почему она сбежала, но не мог взять в толк ради чего. Эта глупая девчонка даже не пыталась поработить человеческую расу, а сама превратилась в человека среди муравьев.
Бист не верил ни единому ее слову про потерю силы. Более того, он не мог бы себе представить ни одного Демона Ада, кроме Люциянуса, кто мог бы добровольно отказаться от своих сил ради сомнительной радости жития на этой умирающей день ото дня мелкой планетке. Но все же ему было не понятно, почему девушка, сжигающая ночные клубы одним только взглядом, лежит беззащитным манекеном на жертвеннике и не может пошевелиться. Или земля здесь такая гнилая, что даже лучшие становятся слабым звеном?
***
«Мы славим не Сатану, а Силы Тьмы. Мы восхваляем Ад и Преисподнюю. Мы поклоняемся вечному Огню Силы» - монотонно в молитве повторяли окружившие Кристу сектанты. Подготовка к ритуалу передачи силы заняла не мало времени, и Криста прикинула в голове свои шансы остаться живой. Они были нулевыми. Девушка знала наверняка, что за ритуал собирается провести мудак Пендрагон. Кинжал пронзит ее человеческое сердце, и, с последним вздохом, несуществующая в ней теперь уже сила должна перейти к убийце. «Хорошо, что хоть не мозг сожрать мой собирается, как в «Я-зомби»!» - невесело усмехнулась про себя жертва. Девушка была невероятно зла на своего похитителя Джекса. А когда Криста зла, непременно случается что-то ужасное. Этот чертов волчара поплатится за свое предательство. Дэни непременно оторвет ему голову, жаль, что она сама не сможет посмотреть на это и позлорадствовать по причине своей смерти. Эта мысль удручала девушку, ровно так же, как и мрачные наговоры на латыни, нависших плотным кругом над ней колдунов. В полной темноте девушка слышала бормотание ритуальщиков, и биение своего человеческого сердца. Раньше она не имела его. Вместе с сердцем дается и душа, не так ли? Значит, теперь она будет чище, светлее, добрее? Второй шанс был дан ей с легкой руки охочего до власти Джимми Паники, но воспользоваться им у нее не оставалось времени. Ее короткая человеческая жизнь на острие ножа сумасшедшего черного мага, по иронии судьбы, под крышей церкви, названной в ее честь.
Криста уставилась в потолок, на котором танцевали огоньки свечей в безумной пляске приближающейся смерти. Будет ли она кричать и биться в конвульсиях, пытаясь вырваться или примет свою кончину с достоинством? Запах воска был повсюду, тяжелый и удушающий. Такой аромат исходил от одеяния черного священника Энтони Феррейна, вечный богохульный ладан. Девушка по глупости доверилась ему, а он предал ее. Притворяясь лучшим другом Дэни, Энтони лишил парня всего. Криста вспомнила лицо своего возлюбленного Арзи Халле, того, кому она была обязана своим спасением. Но теперь спасти ее он не сможет, ведь он даже не представляет, где она находится. Никто не представляет. Среди этих безбожных тварей в черных балахонах были все те, кто знал. Жуткий оборотень, шестерка и правая рука карающая, Пендрагона; проклятый святой отец, что подготовил весь этот ритуал передачи силы, и сам Сатана во плоти, как бы смешно и одновременно страшно это не звучало, его злейшество Бист. Криста вновь усмехнулась, представляя обескураженное лицо темного мага, когда кроме мертвой девки на алтаре он не получит больше ни-че-го. Криста надеялась, что ее душа, когда будет вылетать нетленным призраком из тела, успеет вдоволь посмеяться над этими остолопами.
Бист вышел вперед, шурша атласом мантии, будто черная змея выползала из логова для смертельного прыжка. Он был ужасен, словно чертов Лорд Волдеморт из «Гарри Поттера», лысый и с черными глазами-углями, выжигающими твою душу до тла. Лезвие ритуального клинка блеснуло в свете свечей, будто глаз чудовища-циклопа, в засаде ждущего подходящей секунды, чтобы напасть. Криста не смогла закрыть глаза, как ни пыталась. «Смотри на меня, девочка. Ты должна видеть меня!» - вкрадчивым голосом доброго дядюшки заговорил черный маг. Бист будто загипнотизировал ее. Криста, как завороженная, смотрела на своего мучителя во все глаза, не в силах отвести взгляд. Лицо мужчины средних лет не было отталкивающим. Морщины не были грубыми полосами уставшего от мира человека. Но неприятная кривизна тонких губ и злые глаза рушили приятный образ. Не блеск сумасшедшего узрела в глазах его девушка, она увидела неистовое желание быть первым и на пике, иметь все и сразу, и получить ответы на все вопросы мироздания.
Нож взвился в воздух, но не достиг той цели, которую жаждал. Впившись лишь в тело своего хозяина так, что кровь из раскрытой абсолютно гладкой ладони без линий жизни или смерти полилась горячими каплями на беззащитное тело Кристы. Брюнетка поежилась от отвращения, но тугие путы на руках и ногах не давали ей маневра для телодвижений. Когда Бист дотронулся до ее лба большим пальцем руки, чтобы нарисовать своей кровью пентаграмму выхода, Кристу вдруг одолело видение.
1 – (англ.) Тот- кого-нельзя-называть
Глава двадцатая Born Villain 1
«Главная людская ошибка в том, что они желают все знать. - пронеслась в голове Антикристы позабытая фраза, что бросил ей однажды один светловолосый парень, она силилась вспомнить его имя, но оно ускользало от ее поломанного разума, как имя бога в голове грешника появляется лишь в церкви или в постели. - Не понимают, что нужно просто жить. Как я и ты, играть в шахматы, не зная наперед ходы друг друга». И она отвечала со смехом ему, тому светловолосому Херувиму в белом: «Ты-то уж точно знаешь все мои. Поэтому мы никак не можем закончить эту партию». «Я никогда не желал заканчивать ее, сказать по правде. - улыбался в ответ своими жемчужными зубами парень. - Игра не ради игры, а ради приятной компании». Окровавленный клинок завис над Кристой, и алая капля в полной тишине, с мокрым хлюпаньем упала на грудь девушки. Она зажмурилась так сильно, что до боли свело ее лицевые мышцы. Бист произнес финальный стих ритуала:
«Силы тьмы в помощь мне,
Забираю свое.
Адский огонь горит в душе,
Наполняя ее.
Пламя погаснет на миг,
Но загорится вновь.
Клинком пронзенной крик,
И прольется кровь!
Силы тьмы уже во мне,
Забираю свое.
Горит огонь Преисподней в душе,
Наполняя ее»2
Последнюю строчку он договаривал, вонзив ритуальный нож в сердце девушки. Но, клинок не успел войти глубоко. Чьи-то смелые, но запоздалые руки, с двух сторон схватили мага, мешая тому закончить начатое. То были Энтони и Джекс. Двое, будто подвластные каким-то силам свыше, не сговариваясь, решили помешать свершится греху. «Ал, так нельзя! Она всего лишь ребенок» - закричал Феррейн-младший. «Пендрагон, мы так не договаривались! Я не желаю быть замешенным в убийстве!» - тревожным голосом выдал Джекс. Этих секунд промедления хватило, чтобы дать фору тем, кто находился за дверями церкви. Дэни и Двое из Ада бежали со всех ног спасать свою подругу. Мини вэн Джекса дымил капотом, встретивший свою смерть руками Хангера в объятиях железного забора прихода. Воинственный Мэд, с боевым кличем древних воинов, с разбегу вышиб деревянную дверь бывшей Церкви Святого Луи, которая разлетелась в щепки, повергнув в ужас собравшихся внутри. Демон увидел свою любимую, обнаженную и окровавленную на алтаре, и в глазах его алым пламенем полыхал гнев. Демон хотел разорвать этих зверей голыми руками, особенно того, лысого и самого главного. Глаза демонов видят лучше в темноте, и Мэд узнал Его. И отшатнулся, будто увидел перед собой самое жуткое существо на свете. Бист обернулся, расплылся в широкой улыбке: «Адские псы в человеческой плоти пожаловали!».
***
Хангер остановились в замешательстве, не готовый рваться в бой без своего старшего товарища. Дэни увидел Кристу на алтаре, и в три прыжка преодолел расстояние до него. Опешившие маги будут потом клясться друг другу, что видели, как парень летел в воздухе, словно гребаная летучая мышь. Мэд последовал за своим начальником к Кристе. Двоим преградили путь горе маги по указке Биста. Те достали ножи из полов своих мантий, не собираясь пропускать вампиров без боя. Дэни боднул одного головой в живот так, что тот согнулся от боли пополам. Мэд смел второго одним движением своей руки, будто она была не из плоти и крови, а из железа. Хангер, последовав примеру своего командира, бойко отбивался от оставшихся сектантов. Тяжелые восковые свечи-колонны опасно покачнулись в пылу драки, и разом, как карточный домик, повалились на пол. Никто не мог понять, в воздухе невзначай запахло бензином, и горючая жидкость вспыхнула, словно тысячи факелов, увлекая за собой в пучину адского огня все то, что могло гореть. Деревянные кресты и библии, богохульно сваленные в углу - все то, что по природе своей должно оберегать людей от нечистой силы, пало жертвой этой самой силы. Бист исчез в ту же секунду, как начался пожар, оставив за собой только лишь едкий дымок, как уличенный в обмане и освистанный толпой зевак фокусник оставляет себе путь к отступлению за завесой дымовой шашки для дешевых трюков. Мэд подхватил свою возлюбленную Кристу на руки, и они вместе с Дэни торопливо направились к выходу.
«Она же сейчас умрет! Обрати ее! Спаси ей жизнь!» - кричал на ухо молодому вампиру Мэд. Глаза верховного демона Ада полыхали огнем, и его трясло в возбуждении. Дэни с ужасом увидел, как в оскале того проступили снежно-белые вампирские клыки. «Мой самый страшный кошмар стал явью - я убийца, и, при том, серийный!» - невесело подумал про себя парень. Но Мэд был прав, и кроме как обратить Кристу, другого выхода он не видел. Парень печально склонился над подругой. Кровавая струйка текла изо рта девушки. «Они за это заплатят!» - зло прошептал подруге на ухо Дэни. «Holy shit3, бро! Я хочу быть вампиром! Давай уже!» - сквозь зубы, корчась от боли, прошипела Криста. Она, конечно же, слышала своего бывшего подчиненного. «Нет ничего плохого в том, чтобы быть вампиром в этом городе. Здесь все такие. Всяко лучше, чем быть Главой Ада. Тем более, я буду с ними. - думала Криста, и с нежностью посмотрела на своего названого брата, и на двоих демонов, с беспокойством глядящих на нее. - Кусай меня, тормоз!». Девушка произнесла свои последние слова, и они потонули в крике боли Дэни. Глаза Антикристы закрылись навсегда.
***
И вновь открылись глаза бывшей Главы Ада, но уже в другом месте, мрачном, темном и холодном. Река Лета, собственной персоной, предстала перед взором Королевы Ада. Ледяные воды неспокойными волнами колыхали время жизни, будто воду. «Крэп4! Я что, умерла?» - пронеслась неприятная мысль в голове девушки. Северные ветра обдували красотку со всех сторон, но она не чувствовала этого, будто кто-то разом выключил все ее ощущения, оставив ей на сдачу только раздражение. Но вдруг, знакомое пение разнеслось по затянутому сизыми облаками небу, и Криста увидела старую серую лодку, что неторопливо плыла по черным водам реки. Некто светловолосый и сгорбленный сидел в ней, монотонно напевая себе под нос, и орудуя веслами:
«Ich bin Charon Fuhrmann der Toten
Mein Reich das ist die Unterwelt
Zahlt fur die Sunden zahlt fur den Hohn
Eure Schmerzen und Leiden sind mein Lohn» 5
«Приветствую тебя, Королева! - заговорил блондин, и неприятная усмешка исказила его лицо. - Так быстро решила вернуться назад?». «Ты чертов предатель, Харон! – ответила зло Криста. – Отправил меня на землю, на верную смерть». Харон в удивлении поднял белесые брови: «Разве? Я думал, ты нашла свою любовь». «А должна?» - насупившись переспросила Криста, неприкрытый сарказм сквозил в ее вопросе. «Забавно. - хмыкнул Харон в ответ. – Значит, даже правители Ада умудряются терять память! Нужно сказать об этом Джимми Панике». «Паника? Проводи меня к нему!» - услышав знакомое имя воскликнула Криста. Харон в нежелании повел плечами, и желание бывшей Главы Ада двинуть этого придурка ногой в лицо стало еще сильнее. Но она знала, что такой метод борьбы с нечестью может сработать только на земле. У живых мертвецов другие правила игры.
Девушка вскинула руки вверх, будто в мольбе, но кому может молиться Королева Ада, кроме как себе самой? Между руками Кристы появился синий горящий шар. Он светил в сумраке Царства мертвых, как путеводная звезда для моряка. Но тому моряку, что увидел этот свет он не сулил ничего хорошего. Харон и глазом моргнуть не успел, как синий ледяной шар уверенным жестом Владыки Ада отправился прямо в него. Тот только успел спрыгнуть со своей лодки на берег, как вся река покрылась плотной серебряной коркой льда. «Попробуй покатайся теперь на своей сраной лодочке, wanker6!» - зло бросила в его сторону опешившего блондина угрюмая девушка. Она развернулась и направилась прочь, через серые от времени пещеры в обратном направлении, в поисках выхода из Сумрачного места. Так беспечно бывшая Королева Ада распорядилась своими последними силами Преисподней; и адский огонь внутри Антикристы погас навсегда.
1 – (амер.) – прирожденный злодей
2 – стихи Кати Паники
3 – (амер.) – святое дерьмо
4 – (амер.) – здесь – дерьмо
5 – (нем.)
Я - Харон, перевозчик мертвых.
Мое Королевство – подземный мир.
Плати за грехи, плати за насмешки.
Твоя боль и страдание - моя награда.
6 – (англ.) (груб.) - дрочила
Глава двадцать первая What is dead may never die 1
Криста брела по каменистой расщелине, в смятении ненавидя себя за вспыльчивость. Босые пальцы ног девушки были сбиты в кровь от долгой ходьбы, волосы на голове растрепались и напоминали, без преувеличения, воронье гнездо. Нагое тело девушки покрылось слоем грязи и пыли. «Да где, сука, я?» - в который раз задавалась этим вопросом Антикриста. Она плутала по лабиринту преисподней, казалось, целую вечность. Но ни жажда, ни холод не мучали ее. Девушка так привыкла находиться в человеческом теле, что отсутствие в ней людских страстей пугало ее саму. Она не могла сказать сколько сейчас времени или какое время суток, но точно могла определить, что этот лабиринт пещер определенно не имел конца. Будто Лабиринт Минотавра, только вместо античного чудовища, по нему блуждало существо еще древнее и страшнее.
Внезапно рука девушки, что опиралась о стену для равновесия, дабы не оступиться в темноте провалилась в нишу, и наткнулась на что-то твердое и холодное. До боли напрягая взгляд человеческих глаз, девушка разглядела впотьмах прямоугольную черную пластиковую коробку, которая мигала маленьким красным огоньком. Над ней, прибитая к стене висела еще одна, но с экраном. Эти предметы отдаленно напоминали современный компьютер или телевизор. На свой страх и риск, девушка нажала на кнопку, и экран тут же загорелся синим светом. На нем, в тот же момент, появилось лицо крайне привлекательного молодого мужчины с изумрудно-зелеными глазами. «To whom it may concern2, или, конечно, только для меня, в основном. Ни один, в здравом уме и светлой памяти, не решится свалить из Ада. Я записал это видео, чтобы самому себе доказать, что реально найти выход среди всех этих бл*дских лабиринтов! И да, это правда я, Кристоф, мать мою, Риддл as known as3 Люций, но это имя меня конкретно бесит, если быть откровенным! Через 13 шагов на север сверни западнее, пока не уткнешься в тупик. Повернись на 180 градусов влево и топай так ...». «Кристоф Риддл?» - пронеслась в голове девушки быстрая мысль.
Следуя инструкциям блудного Короля Ада, девушка вдруг увидела свет в конце тоннеля. Но, на ее счастье, не такой мрачный и потусторонний, что привел ее на берег той стремной реки и жуткого лодочника. Будто само солнце на этот раз раскрыло свои горячие объятия, чтобы приласкать заблудшую во мраке душу. Но этот свет почему-то пришелся девушке не по вкусу. Глаза резало от внезапной смены обстановки, голова кружилась, и будто появилась жажда. Губы пересохли, как у путника в пустыне. Покинув, наконец, адский лабиринт, девушка оказалась на краю обрыва, еще один шаг, и пропасть! Внизу плескалась речка, веселая и совсем не страшная. «Искупаться сейчас было бы круто!» - подумала про себя Криста, абсолютно не заботясь о том, умеет ли ее тело плавать и насколько глубока та речка. С веселым криком «Идите к черту!» Криста сиганула в неизвестность. И как только ее душа коснулось бурной водной глади, ее тело очнулось на больничной койке в центральном госпитале Нового Орлеана.
***
«Крэп, что за хрень! - возопила девушка, вскакивая на кровати. Дэни все это время, пока Криста была без сознания, сидел рядом с подругой, держа ее за руку. Арзи гневными шагами мерил комнату, как огромная и злобная летучая мышь на веганской диете. И бормотал про себя, как мантру: «Чем ты думал? Чем ты думал?». Оба вампира обеспокоено уставились на девушку. Она вырвала свою руку из руки самозванца, и насупившись, уставилась на бывшего друга. «Знаешь, Арзи, этот гаденыш нам врал! - ткнув пальцем в сторону Дэни заявила Криста, а в глазах Дэни отразился неподдельный ужас, и он будто молил подругу взглядом не продолжать. - Он никакой не Риддл. Он какой-то там Херкайнен!». «Леннонкайнен!» - на автомате поправил Арзи. Дэни обреченно опустил голову на руки. «Молодец, мелкий Леннонкайнен, теперь она - твоя проблема! – заговорил примирительным тоном Арзи, но с явной толикой разочарования в голосе. - Вы связаны кровью, а значит, мне в вашей жизни места нет». Дэни уставился на Кристу, будто видел ее впервые. Та была бледной и осунувшейся; под ее вишневыми глазами пролегли темные круги, словно она была одной из ходячих мертвецов. Хотя, как могло быть иначе, если он вернул ее с того света!
«Мне нужно побыть одной! - злобно бросила двум вампирам Криста. - Выметайтесь оба!». На миг она задержала взгляд на Арзи, и тот совершенно ясно прочитал ее мысли. И те эпитеты, которыми она его наградила, были явно не лестными. Но где-то на животном уровне, в самой глубине ее сознания, он увидел то, что явно не должен был. Ее любовь к нему. Дэни с легкостью прочитал мысли девушки. Кровь и секс. Румянец, если бы вампиры вообще могли краснеть, тронул щеки парня. И он поспешил ретироваться вслед за Арзи. «Прости меня, сис!» - бросил, уходя парень, но подруга не удостоила его ответом.
Внезапно двери в палату распахнулись, и внутрь ввалились два веселых новоиспеченных вампира, Мэд и Хангер, не дав Дэни и Арзи благополучно покинуть комнату Кристы. «Мертва! Мертва! Мертва! - скандировали они. - Люцифер, нашу Мертвую Королеву храни!». Мэд вышел вперед и, нависая над кроватью своей высоченной фигурой, с интересом вопросил: «Она теперь тоже вампир?». И в этот самый момент героиня дня шумно зевнула, обнажив блестящие белизной клыки и недовольно произнесла: «Что-то мне дико захотелось кого-нибудь сожрать!». Мэд в радостных чувствах обнял Кристу со всего размаха своего мощного демонического тела, так что у новоиспеченной вампиреллы захрустели кости. «Мы принесем тебе пожевать, Королева!» - тут же подорвался Хангер, ожидая разрешения от Дэни. Тот согласно кивнул, и все впятером, вампиры покинули больничную палату девушки.
***
Черные воды безвременья заупокойной реки Леты все так же были скованы магическим льдом, когда Кристоф Риддл собственной адской персоной явился перед ее ликом. Он еще был в своем вампирском обличии, но мужчине казалось, что адские силы уже были с ним. До возвращения родных рогов и хвоста из красного металла оставалось лишь окунуться в воду. Кристоф решительно шагнул в негостеприимные воды, но серебряная корка льда помешала войти глубже. Ногой в тяжелом ботинке вампир попытался разбить ее, но тщетно, даже трещины-морщины не пробежали по ее поверхности. Кристоф закрыл глаза и представил себя на дне Леты. Легкие наполнялись водой, и вампир в нем задыхаясь умирал, чтобы вместо него явился Аду его Властелин. Но вдруг нечто сильное и злое с недовольством вытолкнуло тело Риддла обратно. Голова показалась над водой, и вампир, кашляя и отплевываясь, поплыл к берегу. Телепортация не сработала. И снова черную гладь заволокло трескучим льдом. Тенистые ивы на берегу, черная осока и травянистый берег, что гадко чавкал под ногами тяжелых ботинок Кристофа - все было как обычно, но это лед, будто сама Королева зимы сошла с небес и одарила их своим прекрасным взглядом ослепительно синих льдинок-глаз. «Что за хрень! - ругался вампир, выказывая неприличный жест средним пальцем в сторону негостеприимных серебряных вод Леты. - Где этот мудак, Харон, он должен был меня вернуть назад!». Но Харона Мэнсона поблизости не наблюдалось, его лодка валялась битым дном кверху, а длинное деревянное весло было сломано пополам. На борту ее была нарисована огромная алая «Анархия».
Вампир мрачно уселся на берегу, скрестив ноги по-турецки. «Хорошо, я попробую чуть позже!» - пообещал себе Риддл, и стал ждать. Когда ты Правитель Ада, хоть и на полставки, нет ничего невозможного. Даже проходить через Лету не теряя памяти. Кристоф Риддл смог обмануть самого Смерть, сможет и эти черные бездушные ледяные воды. Но все попытки Адского Властелина шли прахом раз за разом. Он понимал все языки, знал древние книги наизусть, мог решить любую задачу всех известных математик. Но единственное, что не поддавалось воле Владыки Преисподней - вернуться обратно в Гиенну Огненную. Эта ледяная сучка Лета поимела его!
1 – (амер.) – то, что мертво – умереть не может
2 – (амер.) – для тех, кого это касается
3 – (амер.) – так же известный как
4 – (амер.) – (здесь) - неудачник
There's monsters, they cry alone
They're waiting
For you to come along and play
For you to come along and play
He made his way to the liquor store
Couldn't help but notice the man at the door
Yeah he did, he caught his eye
He said "sir, please a nickel, before I die."
Alone
Alone
Alone
Cause in the dark
There's monsters, they cry alone
They're waiting
For you to come along and play
For you to come along and play
And play
For you to come along and play
And play
Cause in the dark
There's monsters, they cry alone
They're waiting
For you to come along and play
Cause were monsters at heart
At heart, at heart
There's monsters in their hearts
Their hearts
For you to come along and play
And play©
От авторов:
Как Вы уже поняли, все три главы были написаны разным героями, в разное время, и даже в разных измерениях. Часть первая пересказана от лица Энтони Феррейна, часть вторая от Лица Джимми Паники, часть третья – от лица Джонатана Сейнта.
Благодарности:
За отличные тексты и вдохновение:
HIM, the 69 eyes, Wednesday 13, Prayers, IAMX, Daniel Lioneye, Patric Wolfe, Chelsea Wolfe, Bella Morte, Eminem, Celldweller, Lebanon Hanover, Rag’n’Bone Man, Mortiis, Grave Digger, Mayhem, Queen’s of the Stone Age, Aurora, Me and That man, Nirvana,Andreas Manga, Deine Lakainen, Sea Wolf, Deathstars, Bishop Briggs, Sampha, Deadman’Bones, Necromantix, IAMX, Buzz Kull, The Smiths, Pete Doherty, Babyshambles, Rammstein, Tech9, David Bowie, Iggy Pop, Marilyn Manson, Kat Von D и многоим другим.
© Copyright: Катя Паника, 2022
Свидетельство о публикации №222101000924
Свидетельство о публикации №222101000924
Рецензии