Бабочка в госпитальном саду

Арсений Александрович Тарковский был фронтовым корреспондентом, но участие в боевых действиях принимал неоднократно. В 1943-м ему исполнилось 36 лет. В апреле награждён орденом Красной Звезды, в конце сентября кратковременный отпуск в качестве поощрения, 13 декабря ранен разрывной пулей в ногу. В условиях полевого госпиталя развилась тяжёлая газовая форма гангрены. Жена получила пропуск в прифронтовую полосу, привезла Арсения в Москву. Шестая ампутация.
Жена вторая, в следующем году будет третья. Темперамент.

Стихотворение "Бабочка в госпитальном саду" датировано 1945 годом. Изгнание не из райских пределов, из грохочущего пространства войны в сад жизни.

Возвращаясь к стихотворению раз за разом всматриваюсь, вслушиваюсь, разнимаю на фрагменты в поисках скрытых в тени слов смыслов и образов.

Солнечный день. Тень от высоких густых деревьев расчерчивает аллею полосами. Приближается сестра милосердия в белом халате. Узкие глаза с приподнятыми уголками век, в лице что-то восточное, но глаза синие. По белизне халата скользит тень листвы. Солнце отражается в окнах госпиталя. С травы вспархивает бабочка, снова опускается, замирает, пульсирует крыльями.

   Из тени в свет перелетая,
   Она сама и тень и свет,
   Где родилась она такая,
   Почти лишенная примет?
   Она летает, приседая,
   Она, должно быть, из Китая,
   Здесь на нее похожих нет,

Сидящий на скамье смотрит на бабочку… смотрит девушке в глаза.

   Она из тех забытых лет,
   Где капля малая лазори
   Как море синее во взоре.

Что-то по ту сторону окон госпиталя… порхание слов, высокий голос…

   Она клянется: навсегда! –
   Не держит слова никогда,
   Она едва до двух считает,
   Не понимает ничего,
   Из целой азбуки читает
   Две гласных буквы – А и О.

   А имя бабочки – рисунок,
   Нельзя произнести его,
   И для чего ей быть в покое?
   Она как зеркальце простое.

Неровное дыхание, порывистые движения, всплески рук и ног, мерцание отражения настольной лампы в глазах. Крылья бабочки со сказочной красоты цветным рисунком. У красоты нет имени. Вот она рядом, видимая и близкая – вот она скрывается в памяти, бабочкой из света в тень.

   Пожалуйста, не улетай,
   О госпожа моя, в Китай!
   Не надо, не ищи Китая,
   Из тени в свет перелетая.

Тень и свет, близость и отдаление, видимое и невидимое…

   Душа, зачем тебе Китай?
   О госпожа моя цветная,
   Пожалуйста, не улетай!

Душа, женщина в ней бабочкой, мерцанием цвета и линий.
Рисунок времени и любви.