Экс-ры VII 4 гл Ну, не пил я

Глава 4

Долина первой Серебрянки
               
Ревела буря, дождь шумел — Ну, не пил я! — свинка и свинство — каптёрская снаряга  — мазюкалы, романтики и шутники — в абокояде

Ну, не пил я!

Утром Стас Палыч с необычайным усердием хлопотал у костра, помешивая рисовую кашу, которую он готовил на воде. Его длинная весёлка, которую он вырезал из срубленной ещё вчера ветки, помогала ему не обжечься от пламени костра. Бравая мелодия, которую он бубнил под нос, поднимала его настроение и он, вытирая с лысины пот, слегка подпрыгивал на месте от стреляющих по ногам искр.
— Да чтоб тебя ну и дрова, чёрт побери, — ругался он, вспомнив, как он просил Чемякина не колоть на дрова уже находившиеся в лагере чурки.

Стас Палыч был ниже среднего роста с животиком, ему тогда уже было  за пятьдесят и было заметно, что он уже сдаёт позиции более молодым и сильным. У него давно уже не было той буйной шевелюры, с какой он ходил по Кодре знакомиться с девушками. Зато сейчас у него сияла перламутровым блеском гладкая как арбузная корка лысина. Несмотря на приличный возраст, он был необычайно  подвижен, горласт и вынослив как индийский носорог. За его спиной было много интересных походов, опасных приключений и всяких забавных случаев. Были и негативные истории, о которых он предпочитал помалкивать. Во всяком случае, когда речь заходила о его отважных деяниях в домашних застольях он, скромно потупив глаза, смотрел в тарелку. А вот в походах наоборот рассказывал те же самые истории с нескрываемым восторгом и некоторым преувеличением.

И в самом деле, отчего бы это не отказать себе в удовольствии приврать с три короба, сидя у костра далеко за полночь в правдивую историю, в которую естественно все присутствующие могут верить и не верить. Мастерство рассказчика как раз и заключается в том чтобы, удержав повеселить компанию и не дать ей разбежаться до утра. Вот и начинает рассказчик гнуть вилы и вить верёвки, на ходу придумывая головокружительные сюжеты от которых начинает сносить башню. В принципе брехать большого ума не надо, а вот чтобы заставить поверить себе до конца не каждый сможет. Ну, это как из серии бразильских рассказов их цикла 
"Лечу как-то я над Бразилией" типа внизу бескрайние зелёные леса перевитые реками и вдруг сваливается, ну прям не весть, откуда «Мессершмитт 109» с красной розочкой на фюзеляже. Идём рядышком, смотрю, а из  кабины соседнего самолёта какая-то белокурая тёлка ручкой в перчатке показывает большой палец вниз, ну тут я и дал ей прикурить мохнатого!

— Ну, конечно, его бес попутал, и он случайно поколол еловую чурку, — плевался Стас Палыч на стреляющие дрова в костре.
— И чего ему не спиться, — сказал сонно Лебедев, потягиваясь в своём спальном мешке.
— Похоже, сегодня можно будет позагорать, на небе ни облачка, а вчера-то дала нам тучка просраться, — засмеялся Чемякин, он уже не спал, а просто валялся в спальнике, слушая, как трещат поленья.
— Да там наверно росы по пояс после вчерашнего дождя, — сказал Лебедев.
— Да какой там сухо, всего-то чуть-чуть помочило да пукнуло пару раз и всё.
— А откуда ты знаешь? — спросил Лебедев.

— Оттуда, пить надо меньше.
— А… понятно, смотри-ка, и Кельдюшки нет, наверное, пейзажи снимает, — сказал Лебедев.
— С утра ещё ушёл, — потягиваясь и зевая, сказал Чемякин.
— Ну что будем выбираться, — ответил Лебедев.
— Времени сейчас, сколько, не рано ли? — спросил, зевая Чемякин.
— Да уже до десяти доходит.
— Пошли, что ли поможем нашему повару, слышь как матом кроет, — сказал Чемякин расстегивая замок молнию.

Они вылезли из палатки и, посмотрев, недовольно друг на друга побрели к умывальнику.
— Ну, у тебя и рожа, — сказал Лебедев.
— А ты свою-то хоть видел.
— Там общее полотенце и мыло, воду экономьте, — сказал им  Стас Палыч.
— Смотри воды ему мало, — сказал Лебедев, пристраиваясь к бутылке с водой первым.
Но Чемякин уже взял мыло первым и оттеснил товарища в сторону.
— Ну-ка лезешь тут вперёд батьки.

Помывшись, они пришли в столовую и уселись на стулья.
— Эй, человек, сколько можно ждать, — крикнул Чемякин.
— В фирменных ресторанах господа принято не торопиться, посидите музыку послушайте, — сказал Стас Палыч, отводя глаза в сторону.
— А так это мы в ресторан зашли ну тогда другое дело, — протянул Лебедев, прикалываясь над ресторатором.
— И вы, кстати, чего падла, пардон за мой рабочий стол уселись, — сказал Стас Палыч, размахивая тесаком перед носом у сидящих посетителей.
Чемякин с Лебедевым переглянулись.

— А где собственно трапезничать.
— А для этого есть отдельный кабинет, там и помянем, — сказал Стас Палыч со слезами на глазах, показывая тесаком в глубину корявых берёз, где расположилось уютное место со столиком, на котором уже находились столовые приборы.
— Упс… он и ещё и стол сделал, заповедник комфорта, — удивлённо протянул Чемякин, посмотрев в ту сторону.
Они прошли к кабинету.
— Ну, мастер, ай да сукин сын! — воскликнул Чемякин, рассматривая стянутые проволокой струганные жерди.
— Кто тут сука или мне послышалось, — переспросил угрожающе повар, помахивая остро заточенным тесаком.
— Так этот как его всё забываю Пушкин, который Александр Сергееич, — как бы спохватившись, сказал Лебедев.
— Он так и говорил, вот же сукин я сын, ресторан со столовкой попутал! — сказал Чемякин.

— Ну, это другое дело, а то тут, — ответил Стас Палыч и, всхлипнув, снова отвёл глаза в сторону.
—  А кстати, ты тут прыгаешь и где Кельдюшка? — спросил Лебедев, настороженно посматривая на повара который то и дело смотрел себе под ноги.
— Там же где и каша, в котле, — сказал как-то печально Стас Палыч, щурясь от едкого дыма.
— Жестоко! Ну да ладно нам же водки больше достанется, а собственно, про какие поминки разговор, — с усмешкой сказал Лебедев.
— Не достанется, — сказал повар, отведя глаза в сторону.

— Это почему Стас что случилось, — спросил Чемякин, видя, что повар какой-то сам не свой.
— Водку медведь, похоже, выпил, вон у палатки следы, — сказал Стас Палыч, показывая весёлкой на левый угол палатки. — Я утром вышел, а у нас всё разворочено, котлы помяты, моя чашка раздавлена. Продукты съедены.
— Как съедены, а чем мы питаться будем, — округлил глаза Чемякин.
— Не может быть, я все продукты ещё  с вечера в палатку унёс, — тут же вспотев, сказал Лебедев и побежал рассматривать следы.

— Ага, щас, тебя вчера самого в палатку занесли, — ответил с досадой Стас Палыч.
— Да трезвый я был, — растерянно ответил Лебедев, посматривая на Чемякина.
Тот только удивлённо развёл руками.
— Чё-то я этого не помню. Помню, что песни пели.
— С чего бы вам помнить вы весь запас водки прикончили, — сказал Стас Палыч.
— Да ладно врать я помню, что последнюю раздавили, да и то оставили на утро, — уже сомнением сказал Чемякин, считая на пальцах, сколько они могли выпить в прошлый вечер.

— Ну, вот как раз после четвёртой ты, Серёга и я  пошли его ловить  на скалах, белочка посетила, а я не пил и всё помню, — сказал Стас Палыч.
— Володь ну скажи ему ну не пил я, — стал растерянно божиться Лебедев.
— Я и говорю, мишки ночью пришли хорошо, что мы спали, помню только что Серёга вышел, — сказал Стас Палыч.
Лебедев встал на корячки и стал рассматривать следы зверей.
— Ой, тут и когти видны, блин, я так и знал, надо валить отсюда, а чего ты Стас про Серёгу сказал, — сказал он осматриваясь.

— Так надо для начала вооружиться, а где этот режиссёр, тут такое, а его нет, — сказал, засуетившись Чемякин.
— Ребят не хотел вас расстраивать так уж сразу, но случилась беда, Серёга, — сказал убито Стас Палыч.
— Что с ним, — в один голос закричали Чемякин и Лебедев.
— А что Серёга… он там я его в плёночку завернул, — сказал трагическим голосом Стас Палыч, показывая за палатку. — Медведи пришли за запах крови ну и объели тобой убиенного, — сказал с прискорбием Палыч.

— Блин, — только и сказал Чемякин и пошёл смотреть за палатку.
Через минуту он вышел белый как полотно и сказал.
— Саня ты лучше не ходи и не смотри, обглодали Серёгу дочиста одни кости остались. Даже кишками не побрезговали одно слово - звери.
Тут Лебедев и скис окончательно.
— Боже мой, что дома скажем, Боже мой, — запричитал он.
— Пить надо было меньше, сон был бы чутким как вон у Стаса, — сказал Чемякин.
— Да не пил я! — заорал Лебедев.
— А чего ты орёшь тогда, а может это ты его почикал, ну каннибализм там….
— Чего, — у Лебедева как-то неестественно вытянулась шея.

— А что тут скажешь, накрылся наш поход медным тазом, ладно хоть не тяжело будет нести друга, — сказал мрачно Стас Палыч.
— Ну что помянем товарища, — сказал Чемякин, разливая из Н/З бутылку водки всем в кружки.
— Как же так, ну как же так, — еле выдавил из себя Лебедев.
— Ну, скажи что ли, я не могу, — попросил его Чемякин.

Лебедев встал и стал говорить, какой Серёга был человек, какой хороший и отзывчивый товарищ. Потом он сорвался, стал кричать, что это не он его зарезал и вообще он не пил вчера.
— Ну, а кто тебя обвиняет, — послышался  глухой голос Кельдюшева.
— Да пошёл ты, — отмахнулся Лебедев и вдруг обернулся и стал растерянно смотреть по сторонам.
— Почудилось что ли, — подумал он.
И тут он заметил, что у Чемякина начало как-то раздуваться лицо. Его плотно сжатые губы стали расплываться в широчайшей улыбке пока он не прыснул.
— Ты чего это, — не понял Лебедев.
— А ничего жив Серёга чего и всем нам желает. Внимание, нас снимает скрытая камера! — крикнул Стас Палыч и брякнул половником о кружку.

Оглядываясь по сторонам, Лебедев заметил скрюченную фигуру за кучкой лиственниц с видеокамерой в руках.
— Вот же гады разыграли меня, — закричал Лебедев. — Подонки, думают, что развели, как пацана, разбежались, — стал кричать Лебедев. — Я, между прочим, всё сразу понял, что это развод. Взрослые люди!
— Ну что уж и пошутить нельзя, зато никакой постановки, — смеясь, сказал Стас Палыч.

Кельдюшев вылез из своего укрытия и, посмеиваясь, сказал.
— Ну, рожа была у Сашки, когда он узнал про медведя.
— Ну, вот кто это придумал ну вот кто, что за детство я чуть инфаркт не словил, идиоты!
— Ну, пошутили, сам же просил, чтобы тебя разыграли, — сказал, смеясь Чемякин.
— Ой, да не надо тут, лучше наливай, а то уйду, вот придурки, — сказал Лебедев, помахивая чашкой вместо веера. — Что-то жарковато стало, припекает.
— Конечно, припекает, — засмеялся Стас Палыч, показывая, что солнце ещё не поднялось над Серебрянским камнем.

Лебедев понял намёк и, вскочив, забегал вокруг стола.
— Да ну вас к чёрту с вашими шуточками, мы же договорились не разыгрывать, вот же придурки!
— Ну ладно не суетись, сейчас вон молочная кашка будет, чай уже готов, компотик будет для вылазки, — успокаивал Лебедева Стас Палыч.
— Стас ну вот зачем, мы же договорились не пугать, — простонал Лебедев.
— Ну, так кино же снимали, чтобы было всё в реале.
— Эх, — покачал головой Лебедев, — значит, с утра сговорились, и Вовка с утра дурочку включил, вот я повёлся! А следы нарисовал?
— Это я постарался, правда очень похожи? — спросил Чемякин.


Стал Палыч, поставил на плоский камень у костра котёл  с кашей и стал вливать в неё заранее разведённое сухое молоко с сахаром.
Чемякин показал Кельдюшеву на скрытую в березняке камеру.
— Выключи её, хватит мотать.
— Так у меня дистанционный, пульт пишу всё самое интересное.
Лебедев стал раскладывать в чашки рисовую кашу,  добавляя небольшими порциями топлёное масло, посматривая на Кельдюшева.
— Ну, смотри режиссёр, куплю камеру тоже устрою тебе кино.
— Эх, люблю я молочную кашку, — повёл носом Чемякин.

— Внимание, в котёл кружками не лезть наливать черпаком, - сказал Стас Палыч.
— Водку неси, — рявкнул Чемякин повару.
— Сию секунду!
И тотчас по волшебству на столе появилась початая бутылка водки.
— Третья, — сказал Стас Палыч, косо посмотрев на Лебедева.
— Да наливай уж баламут, — сказал тот.
Разлив всем водки Стас Палыч  посмотрел с усмешкой на товарищей.
— Ну, вздрогнем чё ли!

Они выпили и тут Чемякин предложил свое видение на слово экспедиционеры. Он переиначил значение этого слова по своему в Эксы то есть как он объяснил раз они экспедиционеры то должны заниматься к тому же и экспроприацией новых территорий. Новое толкование пришлось по вкусу всем участникам экспедиции, и они приняли это слово как должное.
— Только вот что друзья мои эксы и конкистадоры понятия разные мы никого из местных не притесняем и не грабим, мы только присваиваем территории на временной основе, пока мы тут обитаем, экей?

Все согласились и выпили за новое значение слова эксы, убрав из своего словарного запаса слово экспедиционеры но всё-таки подразумевая его в слове эксы. Намудрив с таким словоблудием, они успокоились и продолжили завтрак.