Город Балтиморов

Балтимор сегодня был серый. Все хотел пойти дождь, но так и не собрался, а к вечеру зажгли желтый закат, он играл в стекле зданий, отражался в воде залива, бежал по крышам.
Мы ехали вечером по городу, и я спросила мужа, кто же такой был лорд Балтимор. На что он ответил, что, наверное, какой-нибудь колониальный английский барон. Так все и было.
В 1624 году сегодняшний штат Мэриленд был колонией Англии, которая досталась Джорджу Калверту, получившему ирландский титул барона Балтимора. Титул разрешалось передавать по мужской линии, закончилась она на шестом лорде в 1771 году. Город Балтимор был назван в честь второго барона Балтимора, Сесилиуса Калверта.
Совсем недавно, в конце 90-х прошлого уже столетия, во время раскопок на месте старого собора нашли три свинцовых гроба. В результате обширного исследования, в котором приняли участие более 150 специалистов разного толка, обнаружилось, что в гробах были погребены второй барон Балтимора, его жена и маленький сын от второй жены. Гробы эти с останками семьи барона сейчас выставлены в музее Мэрилендского исторического общества. Надо сказать, что выставка эта вызывает известное движение мурашек по коже. По женскому черепу был воссоздан бюст жены барона, страдавшей многими недугами в силу плохого питания. Если плохо питались господа, то простой люд жил впроголодь. Голод перестал косить население, когда стали выращивать кукурузу.
Удивителен флаг штата - на нем живут балтиморские бароны, ведь рисунок флага взят с их фамильного герба.
Последний барон Калверт был красив, в меру умен, писал стихи и весьма любил жизнь. Феодал во всей своей красе, он никогда не был в Мэриленде и воспринимал свои американские владения исключительно как источник для проживания. А жизнь он вел экстравагантную и даже скандальную.
Родился в 1731 году и получил имя своего крестного отца Фредерика, принца Уэльского, старшего сына Джорджа II. 
Наследство от отца получил уже в 20 лет, став правителем Мэриленда и заполучив солидные доли в банке Англии. Политика его не интересовала, он отдавал предпочтение веселой, беспечной жизни, путешествуя по Европе. В Константинополе завел личный гарем и был выслан из страны. Женился в 22 года, но брак вскоре распался из-за "несовместимости характеров". Через 5 лет после женитьбы леди Диана выпала из фаэтона и вскоре умерла. Говорят, что ее вытолкнул оттуда сам Фредерик. После выдворения из Турции, он вернулся в Лондон и переделал часть своего английского поместья в турецкий гарем.
Приключения привели его к владелице шляпного магазина в Лондоне, которая обвинила его в изнасиловании.
Состоялся суд, длившийся один час двадцать минут. Фредерик был оправдан, т.к. дама не оказала достаточного сопротивления. Событие это повлекло немало сплетен, закончившихся изданием скандальной автобиографии Софии Ватсон, одной из любовниц барона, в которой утверждалось, что барон не способен был удовлетворить даже одной женщины, не говоря уже о восьми наложницах в его лондонском гареме. Фредерик решил уехать в Европу. Английский посол в России сообщал в 1769 году о приезде барона из Швеции в Москву, где он был представлен императрице, оказавшей ему любезный прием. Путешествовал он по Европе с восемью спутницами, доктором и двумя чернокожими стражами своего гарема. Калверт скончался от лихорадки в Неаполе, так и не вернувшись в Англию. Тело привезли в Лондон и похоронили в семейном склепе в церкви Св. Мартина с большой помпой.
День, проведенный мною в Историческом обществе Мэриленда, привел меня на выставку о семье Бонапартов Балтимора. Элизабет (Бетси) Бонапарт была дочерью одного из самых богатых предпринимателей Балтимора Вильяма Паттерсона. В 1803 году архиепископ Балтимора сочетал ее браком с лейтенантом Французского флота Джеромом Бонапартом, младшим братом Наполеона I.  Бетси слыла самой желанной невестой Балтимора, она была не только красива, но и умна, обладала хорошим вкусом, прекрасно говорила по-французски, хорошо рисовала и мечтала о жизни королевской особы. Встреча с Джеромом обещала это желание исполнить. Ей было 18, Джерому - на год больше. Они сразу стали самой известной и обсуждаемой парой в Америке. Скандалы сопутствовали их недолгой совместной жизни. Первый разразился, когда Бетси заказала свой портрет в платье французского стиля с низким вырезом из прозрачной ткани. Через год молодые супруги решили навестить Францию, Бетси к тому времени уже ходила первенцем. Поездка была приурочена к коронации императора Наполеона, но разного рода непредвиденные обстоятельства все откладывали отъезд.  Когда наконец собрались и достигли берегов Франции, Бетси было запрещено сойти на берег. Наполеон аннулировал брак своего брата, и Бетси пришлось рожать сына в Лондоне. Джером уехал в Италию, где пытался убедить императора изменить свое решение. Папа Римский отказался аннулировать брак, но даже это не сломило волю Наполеона.  Конец этой истории печален, они больше никогда не виделись, если не считать быстрого обмена взглядами в 1817 году!
Через 9 месяцев после расставания с Бетси Наполеон женил Джерома на вестфальской принцессе, пышная свадьба состоялась в королевском дворце в Фонтенбло. Джером стал королем Вестфалии. Позже он предложит Бетси дом в своем королевстве и пенсию, на что она ответит саркастическим отказом. При этом по законам Америки он по-прежнему оставался мужем Бетси. Бедняжке ничего не оставалось, как вернуться с трехмесячным Джеромом Наполеоном Бонапартом («Бо») в дом отца, отношения с которым у нее не складывались. Только через 12 лет после замужества ей удалось получить развод на земле Америки.
На протяжении всей своей жизни Бетси умудрялась оставаться предметом сплетен и зависти. Она носила французские платья, ездила в карете с символом Наполеона, говорила на аристократическом французском. После развода другая женщина ушла бы в тень, но не Бетси. Она продолжала занимать свое место первой модницы и влиятельной дамы в американском обществе. Ее талант оставаться французской аристократкой делали ее желанной гостьей в самом высшем обществе. Она сумела подружиться с первой леди Америки Долли Мэдисон.
После поражения Наполеона в войне 1812 года Бетси проводила свою жизнь между Америкой и Европой, она пересекла океан 8 раз за свои 94 года, став известной дамой в аристократических кругах Европы, при этом поддерживая статус знаменитости и у себя дома в Америке. Многие известные писатели и художники стали ее друзьями, она даже смогла завести приятельские отношения с сестрой бывшего мужа Полиной. После смерти Джерома она приехала с сыном в Европу, где подала в суд с требованием присудить ее сыну королевский титул. Иск не был удовлетворен несмотря на огромную поддержку французской публики.
Бетси умерла в Балтиморе при солидном состоянии в полтора миллиона долларов, которое нажила она сама. Она прожила 94 непростых года, так и не вышла замуж и всегда ценила свою свободу и независимость. Бетси скончалась в доме престарелых, одетая в старое, но когда-то модное французское платье. Ее образ продолжает волновать исследователей, в 2013 году вышел в свет исторический роман «Амбициозная мадам Бонапарт».
Внук Бетси, Джером Наполеон Бонапарт младший, служил во французской армии, защищая императрицу Евгению, жену Наполеона III. Ее второй внук, Чарльз Джозеф Бонапарт, стал морским министром в Америке и главным прокурором при президенте Теодоре Рузвельте. Он основал Бюро расследований, которое при Э. Гувере стало полнокровным ФБР. Чарльз также известен как борец за права чернокожего населения Балтимора. В его доме в Балтиморе не было электричества в силу его неприязни к достижениям техники. До конца своей жизни Джером ездил в повозке, запряженной лошадьми. Скончался он на своей вилле “Белла Виста” в Балтиморе от редкой болезни, называемой “танец Святого Витуса”. Улица по соседству с домом называется сегодня авеню Бонапарта. После его смерти домом владели Питер и Майкл Келли, продавцы нелегального алкоголя во времена сухого закона. После их отъезда дом сгорел из-за плохой проводки.
Балтимор наиболее известен сегодня своим университетом и клиникой Джонса Хопкинса при Университете его имени.
Частью Университета не так давно стала первая в Америке консерватория, она называется Институт Пибоди, т.к. этот самый господин Пибоди, меценат и любитель музыки, основал ее в 1859 году.  Согласно бесстрастной истории в конце 19 века в Балтиморе насчитывалось больше миллионеров-филантропов, чем в любом другом городе США. Рассказывают, что Пибоди однажды ужинал вместе с Джонсом Хопкинсом у их общего друга. Пибоди как будто бы сказал на ужине, что жертвовать на благое дело доставляет ему несказанно большее удовольствие, чем умножение капиталов. Ужин этот имел место вскоре после того, как Пибоди пожертвовал на создание консерватории в Балтиморе. Молва гласит, что после этого ужина Джонс Хопкинс составил завещание, в котором оставлял часть своего наследия на создание Университета и больницы.
К нашей великой с мужем радости, мы попали в консерваторию Пибоди на мастер-класс пианиста Леона Флейшера. В крохотном репетиционном зале народу собралось много. Одна из дверей на сцене открылась, и из нее вышел старик, похожий на нашего дачника, только что сошедшего с пригородной электрички: в парусиновых брюках, широкой, выцветшей рубахе, перекошенной на спине, с неопрятной шевелюрой, открывающей неровную бледную лысину. На носу сидели очки, такие же красовались на лбу и на груди висели еще одни, все были вскоре пущены в дело. Не поздоровавшись, Флейшер подошел к "хвосту" рояля и отодвинул его к стене, чтобы лучше были видны руки играющего. Не глядя в зал, он прошаркал в передний ряд и не сел, а как-то неловко упал в кресло.
Первым играл маленький китайский мальчик-студент с изящными тонкими пальцами. Исполнял последнюю сонату Бетховена. Звук оказался неожиданно сильным, но без жизненного зерна, без глубины и тех красок, которые приходят к исполнителю с возрастом. Бетховен написал 32 сонаты для фортепьяно, ни одна не похожа на другую, нет в них общего музыкального рисунка, каждая по своему сюжету.
Композитор писал свою последнюю сонату уже будучи тяжело больным, он редко принимал и общался с друзьями через свои дневники, которые писал последние 10 лет жизни.
Флейшер долго молчал, а потом спросил, как давно студент начал играть это произведение. Оказалось, всего полгода назад. Ну, разве можно сравнить это с самим Флейшером, которому в тот вечер было 88! Сколько же лет он прожил с этой музыкой и сколько у него было раздумий о ней?
Не буду писать о всех замечаниях педагога. Мне показалось интересным, как надо научиться играть всеми пальцами с равной силой и ставить их под одним углом, ведь от этого так зависит звук. Еще как надо держать звук. Пианист, по его словам, производит звук, и он отвечает за то, как долго тот живет.
После концерта мы благодарили старого пианиста, я спросила, нет ли у него русских корней. “Мой отец родом из Одессы, а учился я в Германии,” - сказал Флейшер.
История Леона Флейшера необычна. Он родился в 1928 году в Сан-Франциско, в 8 лет уже давал концерты, а в 16 солировал с Нью-Йоркским симфоническим оркестром. В 1952 году (когда я родилась) стал первым лауреатом конкурса имени королевы Елизаветы. В результате интенсивных занятий у него в правой руке развилась торсионная дистония, которую сразу не диагностировали. Он начал преподавать, играя произведения, написанные для левой руки. Затянувшаяся депрессия вызывала мысли о суициде. Только в 2004 году он снова смог играть правой рукой, которую вылечили инъекцией ботокса. После 40-летнего перерыва была опубликована первая запись его игры в две руки. В консерватории Пибоди он преподает с 1965 года.
Вернувшись домой, мы слушали запись на ютьюбе – 79-летний Флейшер исполнял прелюдию Фредерика Шопена. Флейшер казался таким молодым!
Еще одним выдающимся меценатом была семья Уолтерсов. Благотворительность началась с отца, который коллекционировал предметы искусства и роскоши, а продолжена была его сыном, Генри Уолтерсом. Отец в свое время разбогател на производстве ржаного виски, затем удачно вложил акции в железные дороги на восточном побережье Америки. Генри не только продолжил дело отца, но и значительно приумножил его коллекцию, она на три четверти составляет сейчас роскошный по своей значимости Музей искусств Уолтерса.
В день моего посещения музея как раз шла выставка под названием “От ржи до Рафаэля”, где были представлены покупки отца и сына Уолтерсов. Первым выставочным холстом была картина Рафаэля, изображающая Мадонну с младенцем. Полотно, от которого невозможно оторваться. Говорят, что тот, кто владеет Рафаэлем, стоит рядом с Богом.
Среди вещей, связывающих коллекцию с Россией, первые работы Фаберже. Дело в том, что в начале 20 века во время путешествия на своей яхте Генри Уолтерс заехал в Санкт-Петербург, где как раз в это время открылась мастерская Карла Фаберже. Он купил тогда изумительные по красоте рукоятки для зонтиков, чтобы подарить их при случае знакомым дамам. Поскольку эти изделия Фаберже оказались на выставке, видно, не все были подарены, а, может, не хватило достойных дам.
Фамильный флаг Балтиморов реет над городом, светит солнце, легкий бриз скользит по воде, ерошит голубую гладь, поднимая неспешную волну. Сегодня у меня поездка в Музей визуального искусства, инсталляции, современного коллажа и скульптуры.
Три больших здания в тихом осеннем саду встречают уже на улице зеркальными елками, избушками из выброшенного на берег моря дерева, милыми глиняными созданиями всех сортов, выглядывающими из кустов с рыжей листвой.
В музее выставка под названием "Надежда". Под ее сильными и добрыми знаменами рассказывается о любви к животным и природе, помощи бездомным и заблудшим, больным и потерявшим веру. Некоторые инсталляции проникают до глубины души. В импровизированном крохотном кинотеатре идут короткие фильмы про то, о чем не думается то ли в силу загруженности бытом, то ли в силу отсутствия подобающего теме состояния души.
Вот один из фильмов. Бывший сотрудник дорожной службы полицейского управления Сан-Франциско рассказывает о своей почти 30-летней работе по спасению тех, кто решил оборвать свою жизнь, прыгнув с моста "Золотые ворота", символа города Святого Франциска. Мост, который строился как символ надежды, унес жизни одной тысячи шестисот человек. Только на счету этого полицейского несколько сотен спасенных самоубийц, ему не удалось сохранить жизнь только двоим. Все они, занесшие ногу над бездной залива, люди потерявшие надежду. И смерть они себе выбрали нелегкую. Тела их несутся в океан со скоростью 75 миль в час, и скорость эта ломает им кости, едва тело соприкасается с водой. Не умершие сразу от этого шока мучительно тонут. А ведь порой и надо-то было, что только выслушать их кому-то и найти эту затерянную в беспросветных днях надежду. У полицейского самоубийцей был дед, выпивший яд.
Рядом в зале документы, письма, рисунки человека, просидевшего 29 лет в одиночке и выжившего только благодаря надежде построить когда-нибудь свой дом с цветочными клумбами, окнами на океан, просторным залом, где соберется вся семья. Он все эти годы мысленно превращал свою камеру в эту мечту. Был оправдан, вышел на свободу, построил дом и умер через три года от рака печени.
В большой нише грубо сделанные фигуры животных, некоторые покрыты бисером, другие из глины, третьи из ваты. На "алтаре" статуя Святого Франциска из Азизи. Под статуей детским почерком, неровным и круглым, слова его молитвы:

Господи, сделай руки мои продолжением Мира Твоего,
И туда, где ненависть, дай мне принести Любовь,
Туда, где обида, дай мне принести Прощение,
Туда, где рознь, дай мне принести Единство,
Туда, где заблуждение, дай мне принести Истину,
Туда, где сомнение, дай мне принести Веру,
Туда, где отчаяние, дай мне принести Надежду,
Туда, где мрак, дай мне принести Свет,
Туда, где горе, дай мне принести Радость.
Помоги мне, Господи,
Не столько искать утешения, сколько самому утешать,
Не столько искать понимания, сколько самому понимать,
Не столько искать любви, сколько самому любить.
Ибо воистину, кто отдает - тот получает,
Кто забывает себя - вновь себя обретает,
Кто прощает - тому прощается,
Кто умирает - тот возрождается в Вечной жизни.
Помоги же мне, Господи,
Сделай руки мои продолжением Мира Твоего.
 
Рядом со мной стоял высокий человек в черном тесном костюме и шептал слова молитвы, руки он держал сложенными перед собой и перебирал пальцами, как будто в руках держал четки.
Мне вспомнилась история, связанная с этим святым, случившаяся со мной недавно во время поездки в Сан-Франциско. Перед отъездом из города мы с мужем зашли в небольшую часовню Святого Франциска из Азизи, она уже много лет существует при католическом соборе в итальянской части города. Часовня была озарена каким-то непонятным светом, такой бывает ранним утром, когда луч внезапно врывается в комнату. С этим святым у меня особые доверительные отношения, с ним легко говорится, его тихая молитва всегда находит место в душе.
На обратном пути домой на скоростной трассе у нашей машины на полном ходу раскрошилась шина. С трудом уцелев, мы свернули с дороги и каким-то чудом смогли остановиться у заправочной станции. Рядом с нами затормозила машина, из нее поспешно выпрыгнул молодой крепкий мексиканец и улыбаясь направился прямо к нам. Узнав о нашей беде, он достал оказавшиеся у него в багажнике инструменты, поменял нам колесо и угостил мексиканскими сладостями. Звали парня Франциско.
Мы улетали из Балтимора ранним утром. Только всходило солнце, оно резало пурпурным ножом городские дома, заливало улицы, затекало в парки. Город английских баронов начинал новый день.