Выставка современной моды

В парижском Mузее декоративного искусства идет выставка современной моды. Она захватывает период моей молодости, студенчества, первой любви, рождения детей, становления семьи, период очарования жизнью, цветения и ощущения себя женщиной, которая к каждому новому году шьет праздничный наряд.
Конечно, в то далекое ташкентское время никто из нас не знал об Ив Сен Лоране, Валенсиаге, Валентино, Кашарели, Кензо или Шанели. Но мода, шикарная, манящая и неукротимая, неутомимо катилась к нам в Среднюю Азию с берегов Сены.
Мое первое несостоявшееся кримпленовое платье должно было случиться на свадьбу. Нежно-розовый отрез был подарен тетей Валей, женой маминого старшего брата. Брат работал летчиком, семья жила по тем временам обеспеченно и могла позволить свадебный кримпленовый подарок племяннице.
Платье не состоялось по причине ненависти моего первого мужа к кримплену. Позже уже другая кримпленовая ткань все же нашла свой путь в мой гардероб в виде брючного костюма, который сначала десять лет относила я, а потом еще столько же похудевшая мама, ну а уже потом этот темно-синий и все еще "хороший" костюм был отправлен каким-то родственникам.
У мамы был еще другой долгоиграющий кримпленовый набор "на выход". В нем делались самые ответственные фотографии – на паспорт, для санаторной карты, юбилейные, с внуком после завивки и укладки, на доску почета, на открытку с курорта.
Вольные шестидесятые впрыгнули в нашу жизнь короткими платьями. Я была представлена будущим свекрам именно в таком дерзком и вызывающем нарядe.
В семидесятые вошла в моду тяжелая шерсть, к осени покупались отрезы в клетку из плотной, как тогда говорили, шерсти, шились юбки, такие же жилеты или широкие, свободные кофты-жакеты.
Тогда же пришло время мохера, он привозился из дружеских арабских стран и считался главной необходимой составляющей гардероба. Я уже закончила институт и работала в школе. Школа была специализированная, уклон во французский язык. Школу только что открыли и набрали молодых “француженок". Одна из нас как раз в то время вернулась из Алжира с полными чемоданами роскошной мягкой мохеровой шерсти. Были срочно навязаны кофты, платья и жакеты. Все мы, молоденькие учительницы, носили эти сногсшибательные наряды по очереди. Мне досталось голубое мохеровое платье на выезд в Ленинград, где я должна была, по замыслу подруг, блистать и быть неотразимой. Судить не мне.
Тогда повально вязали все и из всего. У меня красивые вещи не получались, но по знакомству секретарша декана Ташкентского университета связала мне буклированный просторный свитер нежного кремового цвета. Свитер большую часть времени лежал в холщовом мешке на полке шифоньера и доставался в особо значимые дни семейных и прочих торжеств.
Пора джерси захлестнула Ташкент в восьмидесятые. Тонкие свитера, халабуды с капюшонами, облегающие платья. Выкройки передавались из рук в руки от подруги, родственник которой съездил за границу.
В девяностые начали стегать куртки и пальто. Моя подруга Милка, замечательная швея-выдумщица, сшила нам обеим стеганые курточки из серой мягкой детской фланели в розовый цветочек. Я уже тогда работала переводчицей в Академии Наук Узбекистана и, принимая иностранных ученых, гордилась тем, что иду в ногу с модой.
В начале девяностых парижская фирма "Кашарель" предложила миру сначала цветастый крепдешин, а потом и ситец. Как трудно было дождаться весны, когда в наш магазин "Ткани", что был рядом с аптекой на Новомосковской, привезут веселые легкие ситцы. Из них шилось сразу все. Платья, юбки с захлестом, коротенькие кофточки для надевания поверх сарафанов и наконец сами сарафаны. Уже известная вам подруга Мила сшила нам в один незабываемый год сразу два сарафановых хита. Один был в тонкую черную полоску с пуговицами на боку. Прямо снизу доверху! Второй, из розовой полотенечной вафли, застегивался впереди на большие белые бельевые пуговицы. Смелый вырез оторачивал обработанный оверлоком (!) белый воротничок из муслина. Этим двум сарафанам была уготована долгая и счастливая жизнь. Милка клянется, что она до сих пор (уже в другом веке!) носит свой розовый!
А в Париже впадавший временами в депрессию Ив Сен Лоран начал одевать самую шикарную французскую блондинку Катрин Денев. Придуманные для нее брючные костюмы, элегантные и изящные, скоро подхватили все парижанки, что сделало их еще более неотразимыми. К костюмам вскоре присоединились смокинги, отражающие двойственную природу женщин. А, может, и самого Ива?
Катрин Денев говорила, что Ив Сен Лоран творит для двух женщин. Одна проводит деловой день, встречается с необходимыми людьми, борется и бросает вызов. А вторая, вечерняя, выбирает любимого мужчину и хочет быть для него соблазнительной…
Закончилась выставка, а вместе с ней мое неожиданное возвращение в мир молодости и зажигательных лет беспечного сарафанового счастья.