Долина Надежды

В давние  вольные времена лихорадок – золотой и серебряной – скользил на самодельных лыжах по долинам Калифорнийской Сьерры отважный почтальон Томас Сноушу, беспримерный по широте своей норвежской души. Леса изобиловали птицей и зверем, а в реках плескалась всякая рыба. Первопроходцы  этих мест остались жить в названиях рек, озер, небольших городков и перевалов. Благодарная и неумирающая человеческая память хранит их в каждом дне сегодняшнего суетного бытия. На месте домика, где жил с семьей отважный почтальон, стоят мемориальные доски. Рядом индейская резервация. Уютные ладные домики, общественный центр с детским садом, библиотекой и книгами на их родном языке. И название у долины соответсвующее – долина Надежды.
Почти двести лет назад рыбачил и охотился здесь храбрый человек из далекой Швеции по имени Соренсен. Был он ловок и удачлив, умел сказать доброе слово путнику и совладать с диким зверем. Среди альпийских лугов на берегу быстрой горной реки построил он постоялый двор, давал приют и нехитрый ужин искателям приключений и первопроходцам. В большой просторной комнате уютного деревянного сруба забредший на огонек путник доставал гитару или скрипку и постояльцы плясали «Virginia reel”.
Давно канули в лету те стремные времена, начал приходить в упадок постоялый двор. Но жизнь не умерла насовсем на берегу реки Карсон. Уже в 80-х прошлого столетия приехала в долину Надежды чета Бриссенденов. После Вашингтона, где Джон Бриссенден был помощником Леона Панетты, в то время советника Билла Клинтона, а затем министра обороны во времена президентства Буша-младшего, он знал, как пройти по коридорам Белого Дома и Конгресса, чтобы войти в нужную дверь. Мечта у него была сродни дерзости: сохранить долину Надежды в ее первозданной красоте, создав здесь национальный парк.
Умелый организатор с талантом проповедника, Джон собрал подписи живших в долине немногочисленных обитателей. И в конце 90-х мечта стала явью. Сегодня только 2% долины частные владения, и новые дома строить нельзя, как нельзя и распахивать плодородные кусочки долины под пашню или занимать под пастбища.
На месте постоялого двора среди шепелявой осиновой рощи поставили  добротные срубы, в домиках появились печки-буржуйки, сложились камины, на окнах заиграли кружевные занавески. В золотую осеннюю пору, когда вечера набирают предзимнюю свежесть, вьется над крышами белесый дымок, скользит по багрянцу листьев и, смешиваясь с речным туманом, скользит по уснувшей долине. Неспешно затапливатся банька, заваривается свежий душистый лесной чай и кажется, что жизнь возвращается во времена давно ушедшие.