1. Жопа с ручкой

Мы, попивая пивко, сидели в глубоких кожаных креслах в кабинете главного редактора: он, приступивший теперь к отправлению официальных обязанностей и я, наконец, избавленный от приставки «и.о» и от самих этих обязанностей.

Несколько двусмысленная ситуация невольно располагала к неформальному общению. Он, стараясь погасить витавшую в её атмосфере неловкость и стремился вести беседу в панибратском ключе.
И все потому, что его, который младше меня на добрый десяток лет, не имевшего хоть какой-то журналистский опыт, не говоря уже о руководстве каким-либо средством массовой информации, поставили вдруг на место, худо-бедно справлявшегося до этого с обязанностями, (смею думать) матерого газетного волка.
Нет, в самом деле: он, лишь недавно закончивший (даже непрофильный!) полиграфический институт, не проработавший в журналистике, хотя бы для приличия, минимального срока, оказывается более пригодным к должности редактора партийного издания… Газеты райкома партии и комсомола, а также райисполкома (префектуры – по-нашему)
Стоп! Вот и разгадка, мучившая меня весь последний год, почему это меня, исправно исполнявшего обязанности редактора, держали в запасе, под грифом «и.о.», то есть, всегда готового уступить это место. Несмотря на то, что уж я-то имел и соответствующее образование, полученное в лучшем вузе страны – МГУ имени М.В.Ломоносова, и поработал тот же десяток лет в солидных изданиях….
 Но я-то был беспартийный!...
Его тут же кооптировали в райком партии, куда вход мне, до исправления ситуации, по определению, был заказан…
Пришедший на мое место изо всех сил старался держаться в образе свойскогр парня – еще бы, нам еще работать и работать вместе, пока он не наберется необходимого опыта. Похоже, что все это время пахать придется мне «и за того парня», чтобы газета продолжала выглядеть приличным изданием.

Ведя легкомысленный трёп под пивко, мой преемник походя рассказал, что будучи сыном генерала КГБ (что явно усиливало его позиции в сравнении с моими, да и, думаю, неспроста он посвятил меня в свою генеалогию), он не смог удержаться больше двух семестров в МГИМО. Что говорило и о его действительных невысоких способностях, но и, все-таки, хоть о каком-то отношении к направлению его теперешней деятельности. Поступил-то он, благодаря влиянию отца, на отделение международной журналистики…

Услышав о МГИМО, я сбросил с себя «паутину ленивой тоски», и, резко нарушая теперешнюю субординацию, бесцеремонно прервал его:
-А не знает ли он такую преподавательницу того вузу – Антонину Ивановну, которая работала некогда на кафедре …литературы и журналистики – кажется, так?  У меня знакомство с нею было…лет 20 назад…
-А-а-а! Тонида! Жопа с ручкой!!! – радостно вскричал он. – До сих пор работает, на факультете журналистики!
Я несколько смущенно остановил его:
-Да за что ты ее так, сразу… Да, может быть и не она это…
-Как это не она? Тонька – это символ факультета! А ее так я не зря! Я бы тоже на ней поездил! Какая там грудь…и бока! А на такой выдающейся (извини)…попе – без ручки не удержаться!
-И столько лет там держится?! 20 лет – я тогда моложе тебя был. За какие заслуги? Или уже доктором должна стать…Или – замужем за каким дипломатом…

-Так так оно и есть – заслуги у яркой бабы известные…Сам не ощутил? Не могла она мимо тебя пройти…Знакомая!...
-Да и замужем она не раз была. И защищалась успешно! Кто такой не поможет тему подобрать и обработать. И у кого хватит наглости ей черный шар запустить…
-Да ты позвони в МГИМО, узнай, проверь. Вон телефонная книга на столике лежит…

Позвонить-то я позвонил. Но не при нем. И на следующий день. Через день – снова, как она передала через деканат…
Представляться нужды не было: когда услышала мой голос, она сразу же чуть ли не закричала:
- Кокочка! Наконец-то! Как ты меня нашел? И не забыл! Непременно надо встретиться…Но не сразу! Я стесняюсь перед таким красавцем – ты же стал олимпийским чемпионом, а я…распустилась.
- Вот, похожу немного в бассейн, в фитнес-зал…Хоть обрету какую-то форму, не так стыдно будет!

НЕМНОГО ждать не получилось. Первые дни я позванивал раза два в неделю. Потом что-то стало меня, как всегда, отвлекать. Да и замену ей на «как-нибудь» всегда находилось, а это еще больше отвлекало. А она все никак «не набирала формы».
Потом она, не предупредив меня, исчезла. Прежний ее номер не отвечал. А когда я позвонил в секретариат, мне сказали, что она с мужем уехала в «заграничную командировку…

Меня это новое расставание неожиданно больно ударило. Я остро помнил, какой она была – «с ручкой и без». Я не понимал, зачем ей надо было прятаться от меня – выигрышной стороной у нее, в моем представлении, было тело, которое, как у Саши Черного, было еще и для души. Во всяком случае, в моих представлениях, это был идеал, роскошная русская красавица. Чуть глуповатые, широко открытые чашки голубых глаз. В меру курносенькая, но больше в античность, точеный алебастровый носик. Некоторая широкость ее скул не портила лицевого обаяния…
А уж дальше, вниз, тут я теряю способность здраво мыслить. Вызывающе выпуклые чашки ее грудей, и удивительное их совершенство. Пьянящее желание прикоснуться к ним, взять их упругость в раскрытую ладонь…А дальше…  «Буквой «S» твоя фигурка…». Мне казалось, что в придуманных мной очертаниях ее женского присутствует излишество, но когда я стал обозревать весь профиль, осознал, что это – так оно и есть…

А уж бедра её!  Амфороподобие их спереди и манящая выпуклость, божественным циркулем очерченная, сзади… Умереть не встать! Тут уж без ручек и рук не обойтись.
Я, 22-летний, смотрел на нее не дыша, глотая слюну, не ведая, имею ли право к такой подойти. Но она сама непринужденно обратилась ко мне, задав при первой же встрече в фойе главного корпуса этого дома отдыха уже традиционный здесь вопрос: а что это вы здесь делаете, столько породистых мальчиков?!