Воображённый человек

                1               

          Необычный самородок заблистал в одной  замечательной стране.  Сначала заявил о себе в провинции —  промелькнув пару раз на местном телевидении.  Выступал с пародиями на маститых, но вскоре был приглашён в местный драматический. Бесподобно играл классику и современность, хотя оказался обыкновенным самоучкой, и совершенно молодым, семнадцати лет человеком. Быстро из эпизодов перешёл в заглавные роли, как мужские, так и женские, к тому же разных возрастов. Весь город сходился на его спектакли. Как истинный бард, пел походные песни под гитару и без неё. Кроме прочего, под его именем появились оригинальные стихи и рассказы на различных литературных сайтах. Заговорили о новоявленном Смоктуновском, Филатове и Гафте.
Заметили провинциальную звезду и в столице. От ток-шоу он упорно уклонялся – говорили, хотел сохранить своё инкогнито —  но приглашение в самый солидный театр страны принял, где заблистал ещё ярче, чем на малой родине. Отслужив год в армии, начал уделять время и кино. Здесь тоже пошли заглавные роли, аншлаги, призы на фестивалях.
         Мало кто знал,  что одновременно под его же именем появились серьёзные работы в математических, астрономических, и физических журналах, что говорило о феноменальной  энциклопедичности этого человека.
         Была одна особенность творчества  его, на которую мало кто обратил внимание, хотя  он её  не скрывал вовсе: в основе его творений была музыка, да и в сути своей было музыкой, разновидностями её — звуки её переходили в произнесённые слова, либо образы, либо в логику открываемых законов. Всё, что он производил, шло от магии музыки и её ритмов. Все мысли, чувства его тоже исходили из неё. Это был гений музыки, хотя он её почти не писал, разве только для своих песен.
        За всё время своего феерического взлёта – прошло всего три года! – он не дал ни единого интервью, не завёл ни одной страницы в соц сетях. Абсолютно никто не знал о личной жизни гения – он не имел друзей и родственников, вездесущие папараци не нащупали ничего. В провинциальном детдоме терялись следы его происхождения.
        Адрес проживания его в столице был известен – обычная хрущовка на окраине. Но образ жизни в квартире недоступен никому. Никто не видел его с девушкой, хотя возраст вполне подходил для любовных увлечений. Никаких тусовок он не посещал, ведя затворнический образ жизни.  Словно он был человек-никто.
        И в самый разгар своей славы новоявленный гений исчез. Пошли слухи, что он отправился в  далёкую экспедицию, чуть ли не в Антарктиду, но другие уверяли о его затворничестве –  молодой человек вроде принял схиму в горном монастыре. Были и такие, что знали «из надёжных источников» о его насильственной смерти – якобы, зарабатывая большие деньги, он не поделился с кем-то из крутых.
       Как бы ни было, прошёл год, второй, и про него забыли. Ещё с десяток лет смотрели его фильмы, а потом и они ушли в забвение. Вырастало новое поколение с другими гениями и героями во главе.

                2

         Цепь казалось бы случайных событий привела его к закономерному исходу. Пётр любил край, где он вырос. Он заменял ему родных, которых у него не имелось, да представлял обитель, куда он возвращался иногда от жизненных передряг — бывало на месяц, в отпуск, а, то и на несколько дней — смотря, как выходили обстоятельства его. Именно здесь нашли Петра когда-то, в горном лесу, среди скатившихся с вершин камней. Дремучий лес, и он, абсолютно голый, на сосновой хвое, без пелен, неведомо откуда взявшийся, и кричащий на весь лес. Старый лесник, наткнувшийся на дитя, благодаря этому крику, был не столько потрясён, сколько изумлён — людей здесь, даже заблудших, не бывало на его памяти никогда. По камням, среди которых его нашли, ему и имя дали – Пётр, по величине их, фамилию — Валунов.
         Давно умер тот добрый лесник, который каждое лето забирал из детдома  маленького Пётра к себе, теперь в его покосившейся хатке оставалась одинокая вдова лесника, доживавшая свой век старушка, Надежда Ивановна, к которой, как к родной, после долгого перерыва вновь приехал Пётр.
          Край этот стоил того — невысокие, идущие мягкими волнами, горы, густой лес, объявший их. Здесь же изумительные реки со звенящей чистой водой, кое-где изумрудные озёра с редкими видами птиц, обитающими на них. Много средь гор было мест потаённых, забытыми людьми, в коих обитало непуганое зверьё.
         Но была и мечта, касающаяся этого края — дом. У Петра никогда не было своего дома. Сам он был Камень, основанием для дома, но построить  Дом вечно не хватало возможностей и время. Были квартиры. Сначала детдомовская, затем он покупал сам. Но это казалось всё не то. Ему нужен был остров, крепость, своя планета. По своей природе он был одиночка, и любил пустое  пространство вокруг себя — слишком много людей с чужой волей пребывало вокруг него в детстве и отрочестве, касались его, порой мешали ему, либо распоряжались им. Именно в этом горном краю, в станице, или даже в лесу, на отшибе, мечтал он построить себе дом.
         Случилось однажды, что Пётр заблудился в родном для него, лесу. Дело было необыкновенное — давно он не допускал таких промашек. В данном направлении, к Чёрным горам, он не ходил уже много лет, в лесу за это время многое что изменилось. Появились новые дороги и тропы, где-то вырубки, а где-то по-новому всё заросло. От своей станицы он ушёл далеко, и как обычно, возвращался по той же дороге, что и пришёл. Дорога эта была лесовозная, кое-где пересекавшаяся с другими. По старой привычке Пётр заламывал ветки в местах пересечения, и теперь, возвращаясь, ориентировался по ним. Однако, некстати, из внезапно наползших чёрных туч, пошёл моросящий дождь, и в лесу стало совсем темно. И, возвращаясь, на каком-то пересечении, странник свернул не туда. Заметил свою ошибку Пётр слишком поздно — прошёл ещё несколько пересечений. Рванулся назад, потом свернул наугад — заломок не было нигде. Дождь между тем шёл всё сильнее, было видно, что закончится он не скоро. Надо было что- то предпринимать. Как назло, палатку в этот раз Пётр не взял — думал управиться за один день. Ко всем неприятностям, наступал вечер, срочно требовалось организовывать ночлег, и главное, костёр — дождь был довольно холодный, одежда промокла насквозь, и руки с телом его озябли.
        Вдруг деревья, словно сами расступились, и вышла хата белого цвета. Дальше ещё одна, ещё. Это была удача ещё та! По крайней мере, от дождя он был спасён. Не долго думая, Пётр вошёл в двор первой из них. Видно было, что пространство двора не обрабатывалось и порядочно заросло, но тропинка отчётливо петляла прямо к крыльцу дома. Он постучался, однако никто ему не отвечал. Тогда он потянул дверь, и она легко открылась. Пётр вошёл сначала в прихожую,  потом в комнату. Не было никого, причём довольно давно. Он достал из рюкзака фонарик и с ним стал осматривать комнату, куда попал. На стенах висели фотографии, посредине стоял, застеленный  белой скатертью стол, но люди ушли, покинули жилище. И видно было, что давно.
        Он вышел на улицу и только теперь до него дошло — не слышался лай вездесущих собак, в окнах, не смотря на вечер, не зажигались огни,  хуторок — в нём оказалось с десяток домов –  был брошен на произвол судьбы.
        Однако, этой удачей надо было воспользоваться по полной. В сарае он нашёл сухие дрова, на плите стоял алюминиевый чайник, и вскоре путешественник нежился в тепле и пил горячий чай.

        Уснул он, расположившись на полу, подстелив куртку — не захотел лезть на чужую постель. Тело и душа Петра намаялись за день, и теперь в них была приятная усталость и удовлетворение от свершившейся удачи. Заснул странник быстро и вскоре ему приснился сон. Даже для него, одарённого развитой интуицией,  сон этот был в высшей степени странный. Это Музыка пришла к нему и сказала мелодией своей: «Ты на верном пути, ты идёшь, где нетронутые тайны, и это самое трепетное, что могло встретиться на твоём пути».
       Затем Пётр осознал, что лежит вовсе не в хате, а под открытым небом, до предела насыщенного звёздами, так, что оно светилось ими. Звёзды в этот раз были слишком близко перед ним. Он увидел эти светящиеся тела не на сфере неба, а в пространстве, во всём его объёме. Нырнув взглядом, он ощутил расстояния до каждой из них, и увидал, насколько они разнились меж собой по величине. Интуиция его поведала совсем невероятное: возможно, он уже был  в этом пространстве среди звёзд. Но всплеск озарения прошёл, а далее Пётр вновь погрузился в свой блаженный сон, из которого только запомнил, что много, как настоящий дух, летал.

         Проснулся Пётр оттого, что где-то совсем рядом с ним раздался шепот. Он насторожился, и тут же сел – такого он предположить никак не мог. Казалось, шум его движений пресёк шёпот, но это ещё больше обеспокоило парня. Возможно, случившееся явление касалось его не зря. В окно стало видно, что наступило утро. Пётр вышел во двор. Стоял такой густой туман, что у ближайших  деревьев на краю  хутора едва проступали силуэты.
       И вновь, теперь уже в тумане,  раздался шёпот, что разбудил его недавно. Пётр стал поворачивать голову, стараясь определить источник звуков, придя к выводу интересному и загадочному: шёпот в тумане раздавался со всех сторон. «Неужели это голос самого тумана? – наиболее рациональное объяснение возникло у него. –  Горы мне открывают свои тайны, либо приводят новые взамен?».
       Пётр так и не понял, о чём говорил Туман, да и с кем он говорил. Он сделал резкое движение в пол оборота, шёпот тут же исчез и далее пошла цепь невиданных событий: туман на глазах стал  светлеть, затем редеть, затем уходить из леса вниз. Казалось, лес с облегчением освобождался от него. И вдруг, так и не уйдя дотаивать в лощины, он превратился в воду. Хуторок, на коем  пребывал Пётр, теперь представлял собой остров в большом озере. Спустившись на несколько метров вниз, путешественник убедился, что это не иллюзия. Морщинилась от утреннего ветерка вода, волны с весёлым плеском накатывались на хвойный берег. Но и это был не конец невиданных метаморфоз. Окрестные горы стали стремительно таять вместе с туманом. И вскоре вокруг плескалась одна водная гладь. Только теперь Пётр догадался попробовать на вкус воду – она была солёной. Он находился на океанском островке!
         И вновь, мгновенно, словно сменился в кино кадр, вокруг опять возвысились прежние горы. Безмятежно, птичьими голосами, изливался лес вокруг и в нём загадочно покоился покинутый кем-то хуторок. Вдруг, в этих голосах птиц, ему высветилась  суть: нет, не от гор и от леса это волшебство. Что-то ещё, более высшее и грандиозное вышло на его тропу.

        По своим заломкам Пётр всё-таки смог найти основную тропу, и к полудню,  пришел в станицу, из которой вчера утром, ничего не ведая, ушёл. Надежда Ивановна, выслушав внимательно рассказ Петра,  ничего не могла ему рассказать о заброшенном хуторке. Хоть и прожила она всю жизнь в этой станице, хоть и исходила все окрестные горы и леса, никогда не слыхала об этом поселении в лесу.  «Да и никто из здешних не знает про него», – была уверена она. И только когда Пётр показал направление, где он этой ночью пребывал, она нахмурилась, и сказала: «Худое место. Не зря и название – Чёрные горы. Лучше туда не ходить. Разве ты не слыхал? — там пропадают люди. Наши грибники и охотники давно туда не ходят».

                3

          И снова Музыка пришла, поведала ему. Сначала во сне, затем перешла в явь. «Ты давно жаждал это — выйти к Вечности. Но далека туда дорога. А Хуторок — выход из круга твоего».

           Через день, отдохнув,  Пётр снова направился в поход. Чтобы не спорить с хозяйкой, сказал ей, что идёт по грибы, однако сразу направился к Чёрным горам, в сторону загадочного Хуторка. В этот раз он быстро дошёл до него. Пётр просто знал, куда идти – вездесущая  Музыка  легла ему под ноги,  ритмом своим указывая путь.
             И только Пётр вышел к своему старому знакомцу, как увидал, что с Хуторком произошли существенные метаморфозы. Его дома не были беспорядочно разбросаны среди деревьев, как в прошлый раз. Теперь здесь находилась довольно большая, и совершенно чистая от деревьев и кустарника поляна, на которой в виде довольно вытянутого эллипса, фасадами внутрь, стояли белые, совершенно одинаковые хатки. В одном из фокусов эллипса возвышалось странное сооружение, напоминавшее круглой формой водонапорную башню высотой в несколько этажей.
           Музыка не оставляла своего питомца. Звуками тайны она повелела ему войти в эту странную Башню, пытаясь что-то сказать ещё —  возвышенно и устремлённо. Дверь внизу башни была закрыта, но легко поддалась, когда Пётр её потянул — и он вошёл внутрь, ни в чём не сомневаясь.
         Войдя, он не успел оглядеться, как дверь сама захлопнулась за ним, а впереди, в возникшей темноте, забрезжил свет. Там, вдали, словно зажглась путеводная звезда. Она звала его, проложив светлую дорожку, показывая путь.
         Он вышел в пространство, где были везде звёзды  — вокруг, над головой и под  ногами. «Это Вселенная, она реальна, — понял Пётр. — Но тогда я нереален, я нечеловек». И тотчас Музыка  всё открыла для него: «Нет, ты человек. Просто ты мной воображён».

         Много раз, мальчиком, тоскуя, выходил  Пётр к звёздам,  —  они представлялись ему такими же одиночками, что и он. Он хотел подружиться с ними, говорить. Но он не знал языков тех звёзд, чтобы о чём-то  их спросить. И однажды с них звуки Музыки пришли. В этой Музыке было много составляющих – гул, грохот, шёпот, крик. Все эти звуки были созвучны для него – его телу, его мыслям. Звуки Музыки оказались слова, понятные ему. Многое что поведала  Музыка о жизни звёзд и их планет.
        «Но как мне выйти к этим звёздам?» – спросил мальчик у Музыки пришедшей.
        «Я наделила тебя магией своей. Теперь ты можешь много существ вообразить, историй отыграть. Мечты преобразятся в явь. Вот где начало твоего звёздного пути», – сказала Музыка Петру.

       «Вселенная призывает тебя на восхождение к себе», – объявила Музыка, когда он очутился в пространстве, вне Земли..
      «Но возможен ли сам Человек, если прощается с Землёй?» – спросил Пётр вселенскую Музыку о том, что более всего было странно для него.
        «Как возможна во Вселенной Земля, сокровище её, так и возможен в ней Человек, замысел её», – отвечала Музыка мелодией своей.
        Освободившись от реальности своего тела, не задумываясь, Пётр бросился в самую упоительную авантюру, возможную для человека. Он устремился во Вселенную – узнать все тайности её.
         Он сделал шаг навстречу звёздам — и тот показался ему не просто возможным, а обыкновенным. Тотчас он осознал себя небесным телом, плывущем в звёздном мире.
         Оказавшись в пространстве, он осмотрелся вокруг себя.. Вселенная пребывала в постоянном движении, Пётр во всей полноте ощутил это свойство у неё. Это великое создание из звёзд было не сумеречно и не иллюзорно – оно выявлялось истинно во всём –  вошедший понял это, очеловечивая Вселенную словами, привнесёнными с Земли.      
      Все эти действия сопровождались Музыкой Мироздания, которая  увела его с Земли.

      Всё далее уходил он от людей. От их вопросов, их языка, и их стремлений. Никто не входил в его время более, никто не указывал ему, никто не задавал ему вопросы.
       Когда Земля ещё плыла рядом, новое время родилось. Сообщество, в котором он возрос, и стал человеком средь людей, осталось жить по своим законам, теперь отличным от его. Всё менее эти законы были понятны для уходящего от жизни на Земле. Всё более Пётр расходился с людьми во временах, идеях и возможностях своих.
       Здесь, во Вселенной, всё отзывалось на его шаги, всё совмещалось с дыханием его, всё пело в унисон. Его магия встретилась с магией звёздной, смешав пространства – времена. Так просто всё произошло — стоило лишь ему вообразить.
       Поглощаясь пространством, Пётр отметил первый феномен: перед Вселенной он оказался предельно обнажён. Он хотел истинно  стать вселенским существом – и потому расстался со всеми прежними словами. Уже никакие догмы не стояли меж ним и звёздным миром.
       Он увидел посланцев, ушедших когда-то от Земли. Это были межпланетные станции — они выходили к нему сами на контакт. Звёздная магия дала им жизнь, какой не знали люди.      
       Яркой звёздой первая из станций подошла так близко, что он различил большую чашу антенны и разбросанные во все стороны приборы. Эта станция открылась ему тоже музыкой из слов: «Люди нас посылали в межпланетный лёт, а затем отсылали в никуда. По завершению своей программы, они отказывались от нас. И далее мы вольны были жить жизнью, которую могли сами выбирать».
      Он видел тайны, открывавшиеся ему во встречных играх планет – каждая из них в круге
магическом была заключена. Там она разыгрывала свой театр. Кто-то из планет был поглощен красным смогом,  кто-то пестовал беспредельные ураганы, где-то носились по кругу неистовые облака.
       Несмотря на разный состав плоти,  на не сопоставимые  размеры, он и планеты были вселенскими телами, а значит имели общую идею существования в космическом пространстве. То, что их делало равнозначными друг другу.

        В первую очередь Пётр направился к Марсу – он был для него загадочней и желанней всех планет.
        Музыка не оставляла его: «Звёздная магия тебя коснулась. Ты можешь творить со звёздами на равных».
         Не раздумывая, Пётр создал образ Воинственной Девы от себя.  Из звуков музыки своей, по хотению  своему, мгновенно. Как мысль, материализовал фантазию свою. Была эта Дева неистова и вооружена.
        По звериному засверкали глаза Девы, когда он послал её  вперёд. Слишком много мифов и небылиц окружало эту планету, не пускало к ней людей, и Дева готова было пробить для себя и для Гения мечом Тропу.
       Эта Воинственная Дева пошла впереди Петра, а он, идя ей вслед,  копировал  все движения её.  Великолепно он отыграл  момент посадки, мягко прыгнув на  поверхность Марса. Оглянувшись,  увидел, что здесь много камня и песка.      
        И только Пётр сделал первый шаг, как марсианское время открылось для него. Взглядом пронзил он все миллиарды лет истории этого ландшафта, прозрел все драмы творения его. Слишком много там было огня, сокрушения вещества и его метаморфоз.
       Выйдя из времени, он пошёл в пространство по проложенной ей тропе вслед Деве. Казалось, среди затаившихся камней, Гений и Дева, как равные им, пребывали давным-давно на Марсе.
        Дева его, фантазия его, шла впереди с крушащим всё мечом, однако лишь скалы и валуны выходили им навстречу. Так они шли вдвоём, покоряя багровую пустыню. Хотя для защиты, а не для угроз пришли они с мечом.
         Но тайны таились где-то в глубине  Тогда оставил Пётр на Марсе эту Деву за себя. За него она должна была ходить вечно по окаменевшему миру, и за него  разгадывать тайны всех времён. Воинственная Дева сама предложила этот вариант. И Пётр, подобно всем небесным телам, полетел по своей орбите.

        И когда подлетел к одному из астероидов, коих было множество за Марсом, то сотворил ещё одно  существо из грёз — Девушку-Пушинку. Ему лишь стоило выдохнуть звуками музыки своей – и  девушка из этого выдоха родилась. Тело этого существа, состоявшее из самых тонких звуков, оказалось настолько эфемерно, что почти не имело веса, а душа была, как у бабочки – летящей. Девушка   начала безмятежно летать над маленькой планеткой – как в своём раю. Этот мир оказался ей по нраву. С восхищенным смехом девушка высадилась в невесомую колыбель своей планетки. Тогда  сам Пётр полетел к Девушке-Пушинке, творению своему. Легко соприкоснувшись с камнями астероида, и оттолкнувшись упруго,  вместе со своей воображённой девушкой на пару, он пустился в парящий танец над планеткой .
        Девушке-Пушинке настолько понравилось летать в космическом раю, что и она пожелала остаться на своей планете. Так и оставил Пётр её, пребывающей в вечном танце, сам же
пошёл далее в глубины, искать иные чудеса. 
         В этот раз межпланетная станция Розетта вышла к нему и взялась его вести . Вскоре он увидел, как по гигантскому эллипсу шло наперерез ему кометное тело. В апогелии оно застыло почти до абсолютных температур, а в перигелии начало под действием солнечного света оживать.
       На комету Пётр послал Девушку-Снежинку, тоже создав её из звуков музыки своей. Девушка, в белом воздушном платье, мягко опустилась на свою комету, и когда та пошла в ледяные глубины, уснула на ней волшебным сном. Возможно, сон этот был  на миллионы лет – только  когда её комета вернётся к Солнцу  оно своими лучами комету и её обитательницу её оживит.

        А когда вслед Пионерам вышёл к гигантским планетам, то к первой, Юпитеру, посылал от себя ещё одно волшебное создание. Сам же на эту планету не пошёл. Тяжёлыми звуками Музыка предупредила, что назад с этой планеты не возвращается никто. Слишком велик её гравитационный потенциал.
       Эта девушка, посланная им в царствие гиганта, была настолько призрачной, что оказалась не подвластна ни огню, ни давлению, ни гравитации. Уходя в глубь Юпитера, она успела дать единую весть своему творцу: «Здесь так необычно, и много существ тенеподобных. У них нет плотного тела, и неизвестно отчего исходит тень. Но для людей здесь царство-смерть – давление их моментально уничтожит…»
       Как и первые, Девушка-Призрак пожелала остаться на планете. Тенеподобные так завораживали всех иных магией глубин, что те с восторгом исходили в те глубины.

      
                4

         И когда Пётр оставил все гигантские и малые планеты за собой, то  далее, в бесконечность кроме Пионеров и Вояджеров никто не смог предложить ему своей тропы. Только эти посланцы  уходили в бесконечность. Музыка меж тем не оставила его: «Пришло время задать  Вселенной откровенные вопросы. И я, как Глас её, отыграю на все твои слова».
        Тогда Пётр спросил у Музыки то, что давно было неразрешимо для него: «Все тайности Вселенной касаются и меня. Но почему? В чём меж мной и Вселенной связь?»
       «Открывая тайны Вселенной, ты исповедуешь себя, преображая себя, и выявляя изначалие своё», – ответила Музыка ему
      «Однако, о, Музыка,  раскрой мне, что такое жизнь и нежизнь у Вселенной, существа, – спросил  Пётр у собеседницы своей. – И что такое разум, и неразумие существ? Звёзды, планеты и люди очень похожи друг на друга – в рождении,  эволюции и смерти. Их бытие – в одной Вселенной. Так что это – жизнь, или не жизнь?» 
      «Только ты, человек, ставишь этот вопрос, о жизни и нежизни. Посмотри, сколько движения и преображения вокруг. И всё это в безмолвии, без слов».
       «Я не был, я есть, и вновь меня не будет — что здесь  бессмертие и смерть?», —  открылся Пётр предельно откровенно.
       В ответ Музыка показала ему бессловесную картину. И он увидел стремительное вращение звёзд и газа. Всё, что было в этом пространстве материального — завихрялось и исчезало в никуда. Всё сущее исходило в гигантскую воронку, которая обрывалась в тьму. «Ты видишь то, что не видишь. Люди назвали это Чёрная Дыра», –  пояснила картину Музыка..
     «И выхода здесь  не видать?» – спросил  он у звуков Музыки
     «Здесь даже бессмертным будет смерть, – ответила Музыка ему. – Сюда войти и выйти могут одни бродячие слова».
     «Тогда, где есть возможность реализовать своё бессмертие телам?»
     «Ты ищешь бессмертия – и я тебя им одарю!» — воскликнула Музыка ему.      

                5

       И только Музыка это произнёсла, как вспыхнул свет вокруг, и чернота Вселенной  сменилась светлым днём.  Под ногами Петра оказалась поверхность, вокруг был воздух, пригодный для дыхания его, как человека. И всё вокруг цвело и кипело жизнью.
         Музыка пропела ему: «Вот ты и вернулся в свою колыбель. Это Планета-сад. Здесь из звуков моих ты был сотворён, как гений и творец. В образе Человека, искуснейшего из  игроков. И ныне я вернула тебя в твой Сад».
        Вдруг ритм времени прервался, и с ней всё сущее вокруг, и из вневременья возник образ девушки. Она шла по дорожке Сада, навстречу Петру, и улыбалась, как будто знала его давно и хорошо. Пётр вгляделся. Казалось, девушка тоже была знакома ему, и одного и того же с ним естества. Хотя одета была не по земному.
        «Это жрица из потаённых пирамид», — пропела Музыка, выставляя сей образ для него.
         Эти слова определяли многое. И главное, какие слова он в ответ произнесёт. Сад был явно владение её, и на правах хозяйки, она Петра встречала. И если создание это было из людей, оно должно было играть по законам, принятым у них. 
         Вдруг, не доходя до него, юная жрица затанцевала. В танце неистовом, глубинном выявлялась её магическая красота. Она ворожила своим танцем. Пётр застыл, попав под чары  гения, равного себе. Оттанцевав, девушка подошла, взяв за руку  Петра, и повела его в глубины Сада.
        Ни слова не было произнесено. Любое, даже невесомое слово, могло убить сакральность их момента. Они держались за руки, и это тёплое соприкосновение пьянило, околдовывало Петра.
        Она шла с Петром, словно ему одному в этих безднах доверяя. У этой девушки тоже была музыка своя, она  за неё провозгласила: «Я пойду с тобой, ибо умею ворожить. И только я научу тебя по вселенскому сыграть».
        Музыка что-то спрашивала у юноши без слов, одной мелодией своей. А он не мог ей отвечать, лишь обдумывая историю, происходящую с ним  — теперь эта девушка была, как цветок,  доверчиво распускавшийся перед ним.

        Вдруг Сад сей накрыл туман, но девушка уверенно направилась в Туман. Тотчас Пётр услыхал знакомый шёпот. «Что означает это явление Тумана?» – впервые спросил он у спутницы своей.
        «Туман этот – лабиринт, где сходятся слова со всех миров. Ими он размышляет, ими и живёт», – ответила девушка ему.
          Тогда у странника появился ещё один вопрос: «Что эта планета значит для меня? Может быть её игры запретны для живых?»
        Снова мелодией Девушка-Жрица, Девушка-Цветок ему проговорила: «Ты просто иди, и созерцай. Безмолвие не любит приходящих слов».
       Так эта девушка долго вела его  в своём Саду, выводя его к заброшенным уголкам,  а он пытался сыграть  самые значимые роли для  себя. Здесь, во Вселенной, он встретил невиданную тайну – либо это был разум, любовь и красота, либо бессмыслие, иллюзорность и обман.
        Тогда Пётр впервые посмотрел на свою спутницу в упор. Она вновь преобразилась совершенно – теперь это была простая девчонка, одетая в лёгкое, в цветах платье.  «Ты красива, как эта Вселенная вокруг!» — в удивлении воскликнул он.
       «Но разве бывает иная красота, не по естеству?» – удивилась этим мыслям спутница его.
Голос у ней тоже оказался простой, без всяческих изысков. Она хотела, чтобы он, как человек, её понял и осознал.
        В лице воссияла её душа!— он как волшебник это ощутил. – «И это любовь, её основы?!» — он будто в бездну заглянул.
        «Я, как и ты, из мелодий сплетена. Вот я вся открылась, а тебе мои истины в слова свои облечь», – сказала  девушка его.
        Теперь, вдвоём, они могли сыграть в любую вселенскую игру.
         «Что же это за Сад, и долго ли нам в нём ходить?» — спросил юноша  девушку свою.
          В ответ девушка махнула рукой вперёд – там, где всё тонуло в Тумане. И вдруг непроницаемое марево рассеялось, и в Саду  появился Дом. Истинно, это был Дом, который он себе не раз воображал! И девушка повела спутника в обиталище своё.
        «Это мой Храм, как и твой Дом, а я хозяйка верная его», — сказала девушка Петру.

         Вдвоём они отыграли историю своей Вселенной. Играя, они раскрылись безусловно, от себя. Эти возлюбленные овладели силой воистину несметной —  могли двигать звёзды и планеты, видоизменять жизнь, там, где она есть, либо порождать её на безжизненных планетах.
        Через несколько миллиардов лет они могли изменять физические константы во Вселенной.
Через сто миллиардов лет они покинули Вселенную и создали свою.
       Далее затерялись их следы, ибо вселенным в Мирозданье нет числа.