Наследство

                Посвящается маме и бабушке

                Все совпадения с реальными событиями и               
                людьми являются почти случайными

         Наташа родилась в городе Касли Челябинской области. В детстве она слышала, что когда-то здесь жил купец по фамилии Ка;сли, он-то и основал город. Наверно, с этим городом была связана и какая-то другая история, но Наташа об этом не знала.
         Вокруг Каслей очень красивые места. Про них часто говорят: «Смотрите! Это же настоящая уральская Венеция!» Возражать тут трудно – Касли опоясаны озерами и реками, которые соединены друг с другом водной гладью. Можно сесть на лодку-моторку и объехать на ней весь городок. Когда подъезжаешь на машине к этим местам со стороны Екатеринбурга, перед взором вдруг открывается удивительная панорама уральской природы. Особенно эта красота трогает весной и летом!
         До трех лет Наташа проживала в Каслях с мамой, дедушкой и бабушкой. Затем она с родителями переехала в Свердловск. С наступлением каникул она всегда стремилась в родные места. Так продолжалось все школьные и институтские годы.
         В наши дни автобус «чешет» прямо по шоссе, проезжая мимо большинства населенных пунктов по пути следования. Когда-то, в дни Наташиного детства, автобус останавливался в каждой деревеньке и поселке: Сысерть, Щелкун, Щербаковка, Тюбук, Никольское. Было что-то волшебное в возможности ехать мимо домов с красивыми, полными цветов, палисадниками и додумывать жизнь за окнами. В Каслях Наташу ждал такой же дом.
         С домом в Каслях были тесно связаны детство и юность. Там ее первые ягоды, покос и рыбалка! Каждый год, а это примерно четыре месяца в году, она обязательно проводила с дедушкой и бабушкой. Как будто незримая пуповина связала Наташу с этими местами и домом на всю жизнь. Там ей всегда было вольготно и спокойно.
         Наташа очень любила дедушку и бабушку, но особенно ее. У Таисии Кирилловны была не очень привлекательная внешность: большая и рыхлая фигура, широкий зад, волосы рыжие, даже рябые. Сколько Наташа себя помнила, бабушка всегда пахла травами и мазью Вишневского: в течение всей жизни у нее на ноге периодически открывалась язва. Запах мази сопровождал бабушку, даже когда язва на время зарубцовывалась.
         С соседями Таисия Кирилловна общалась редко и особенно ни с кем не дружила. Бабушка отговаривала молитвами на воду. Была она также травницей, знахаркой, могла даже ворожить «о пропаже» на бобах, но ворожбой занималась очень редко.
         Это бабушка принесла Наташу из родильного дома – ее мать еще долго лежала в больнице с тяжелой «грудницей», как говорят сейчас – маститом. Уход за девочкой в родильном доме был никакой, и бабушка в один из приходов в сердцах потребовала себе внучку и забрала ее домой.
         Бабушка выхаживала Наташу, купая ее в череде и проглаживая железным утюгом на углях стиранные-перестиранные бинты. С внучкой пришлось повозиться, так как в родильном доме ее заразили стафилококком. В 50-г. прошлого века таких слов в народе не знали, а просто объявили «приговор» - пузырчатка! С таким диагнозом младенцы не выживали.
         Это означало, что все маленькое тельце новорожденной было в нарывах, которые бесконечно резали. У Наташи в рубцах на теле всю жизнь сидели остатки черных суровых ниток, приводящих в изумление хирургов. Бабушка для маленькой девочки была настоящей спасительницей.
         Наташа с детства терлась возле бабушки. Ей всегда было интересно расспрашивать ее обо всем. Бабушка родилась в большой семье.
         «Выживших детей у маменьки было много: брат Федор, сестры Евдокия, Паша, Александра, Мария, Душа и я», - рассказывала она. Евдокия умерла в 1925 году, а все остальные сестры и брат проживали в Каслях на соседних улицах и поддерживали отношения между собой.
         Однажды, во время очередных школьных каникул, Наташа случайно услышала разговор бабушки с одной из сестер:
         - Тася, ты все-таки любишь свою родную дочь больше, чем приемную, - сказала тетя Паша, - Нинка для тебя дочь, а Шурка только племянница. И так всю жизнь!
         Шурка, Саша, Александра – так звали Наташину маму. Нина была ее сводной сестрой по матери.
         - Пашенька, мне дороги обе, - ответила бабушка тихо. – Просто Ниночка живет далеко, я по ней скучаю, так как редко вижу, а Сашенька бывает у нас каждое лето.
         Когда ушла тетя Паша, Наташа захотела поговорить с бабушкой, но разговора не вышло – не захотела бабушка. Стали невольно вспоминаться ссоры деда с бабкой. В памяти всплыл один случай.
         Это было в августе. Родители Наташа как обычно проводили свой отпуск в Каслях. Отпуск подгонялся ко дню рождения отца – 10 августа. Отпуск закончился, и родители уехали в Свердловск. До школы оставалось недели две и Наташа, конечно, догуливала их в Каслях.
         - Ты опять была на почте, - ворчал дед на бабку. – Что, теперь твоя душенька довольна?
         - Да, я отправила новые половички и посылку в Москву, - в сердцах отвечала она. – У меня тоже есть родная доченька.
         К тому времени Наташе уже стукнуло 14 лет, она считала себя уже взрослой, и ей захотелось разузнать подробности. На все ее вопросы дед отмалчивался, а бабушка отвечала неопределенно и  быстро заканчивала разговор под разными предлогами.
         Девочка отправилась к сестрам бабушки: тетке Паше и тетке Александре. С ними Наташа общалась чаще всего, они всегда ее хорошо принимали и были внимательны по-родственному.  После продолжительных расспросов и выяснения подробностей была составлена ясная картина прошлого.
         Оказывается, много лет тому назад дед Василий Константинович Чусовитин был женат на родной сестре бабушки – Евдокии. У них родилась дочь Александра – мама  Наташи. 14 октября, в Покров, когда маме исполнился год, день в день, умерла ее родная мать Евдокия. Дед овдовел молодым и остался на руках с годовалой дочерью. У Евдокии было несколько родных сестер, одна из них, Таисия, похоронила мужа и одна воспитывала 5-летнюю дочь Нину. «Решили они жить вместе. Так и сошлись по несчастью и необходимости, - рассказывали бабушкины сестры. – Многие принимали такие решения в те тяжелые времена».
         Василий и Таисия жили в своих домах на одной улице, буквально через дом. Конечно, они были знакомы друг с другом, все-таки он был женат на родной сестре Таисии. Сама судьба соединила их. Василий молодым женился на Евдокии и прожил с ней всего два года, чтобы потом сойтись с ее родной сестрой Таисией и прожить вместе сорок лет. Девочки Шура и Нина были двоюродными сестрами, а стали родными.
         - Евдокия была красавицей, под стать Василию. Не побереглась, выпила ключевой воды после жареных лепешек на сале. Не спасли, - вторили друг другу тетки Паша и Александра.
         Деда Василия Наташа всегда считала красивым. Подтянутый, жилистый, точеный нос, острый веселый взгляд из-под бровей, закрученные кончики усов. По праздникам носил брюки-галифе с высокими начищенными до блеска сапогами. По молодости изображал на демонстрациях 1 мая и 7 ноября Чапаева в настоящей бурке. Любил выпить – редко, но крепко. Всю жизнь проработал на заводе чугунного литья. В свободное время подрабатывал печником – мастерски клал печи, особенно круглые «голландки». В день сдачи печи бабушка всегда посылала за дедом Наташу. Так было вернее – безопасно (под присмотром внучки) и деньги в сохранности.
         Новая семья жила трудно. Отец семейства работал на заводе, новоиспеченная мать вела домашнее хозяйство и растила детей. Шурочка была совсем маленькой девочкой и, конечно, требовала к себе внимания. Нина, как старшая сестра, помогала по дому и иногда нянчилась с Шурой. Какой девочке это понравится?!
         Наташа помнила один мамин рассказ про ее детство. Мама всю жизнь очень любила манную кашу. Это сегодня дети не любят есть каши. - Я не хочу эту вашу противную манную кашу, - кричала Наташа в детстве. – Сами ее ешьте!
         Но были и другие времена: в 20-е годы прошлого века манная каша была лакомством. Молоко шло на творог, сливки, масло. Да и манная крупа была редкостью. Бабушка Тася варила манную кашу на молоке очень редко. Затем она выливала кашу в одну большую тарелку, делила ложкой пополам и давала девчонкам.
         - Нине отделили каши опять больше, - канючила на правах младшей Шурочка. – Я это точно вижу. Это нечестно.
         - Шурке досталось намного больше, - вторила ей старшая сестра. – Ей всегда самое лучшее. Мама, смотри – она успевает есть из своей и из моей половины тарелки.
         Сестры росли, взрослели. У каждой появились свои игры, свои подружки.
         - Сестричка! Возьми меня с собой поиграть в лапту. Я не буду плакать, если проиграю. Маменька, Нина опять от меня убежала!
         Девочки выросли, повзрослели, отношения стали более теплыми. Нину, на правах старшей сестры отправили учиться в Кыштымский техникум. Шура после седьмого класса пошла на радиозавод работать монтажницей.
         Нина походила на мать: крепкая, рыженькая, коренастая, высокого роста. Характер общительный, разговорчивая, внешне ласковая, любила называть всех ласкательными именами, уменьшительными словами.
         Шура была остроносенькая в отца, но при этом широка в кости, невысокого роста. Этакий смешной «гадкий утенок», со временем он превратился в красавицу. Это хорошо видно на семейных фотографиях. Обе девушки расцвели, на них стали обращать внимание парни, у каждой появились ухажеры.
         - Сегодня танцы в клубе Захарова, - сговаривались подружки с сестрами. - Встречаемся в 8 вечера, будет оркестр!
         Патефон, фокстрот, танцы, клуб, праздники – полный список маленьких радостей молодежи того времени. Бежало оно стремительно. Та и другая сестра встретили свою судьбу.
         Нина вышла замуж за местного паренька Сергея. Он стал военным и со временем они перебрались в Москву.
         Шура вышла замуж за приезжего геолога Наума и уехала в Свердловск.
         Семьи сестер между собой дружили: часто переписывались, изрядно гостились. Родители Наташи несколько раз ездили в Москву. Детей, Наташу и Сергея, с собой не брали. Москвичи встречали гостей хлебосольно, по-родственному. Наташа всегда с нетерпением ждала родителей из Москвы. Ей, конечно, прельщали гостинцы - шедеврального вкуса вафельный торт «Сюрприз», пастила, зефир, вафли, московская карамель. Сегодня, к сожалению, современные пищевые технологии безвозвратно утеряли натуральный вкус продукции фабрики «Красный октябрь».
         Москвичи на Урале бывали очень редко – пару раз за 15 лет, и то без мужа тети Нины. Один ее приезд Наташа запомнила хорошо и часто вспоминала.
         Наташе уже 15 лет, ее брату Сергею около 10. Они, как всегда, летом в Каслях. Тетя Нина приехала со своими тремя детьми на Урал впервые, на все лето.
         Юра – старший сын, перешел в последний класс. Высокий, русые волосы, большие серые глаза с удивительно густыми девчоночьими  ресницами. Он был серьезный, начитанный, в общем «ботаник», немного не от мира сего, как говорится. У него был одна особенность, которая часто мешала ему в общении – он любил долго и очень подробно объяснять ненужные вещи. Наташа старалась держаться от него подальше.
         С Игорем Наташа была одного возраста, и они сразу нашли общий язык. Среднего роста, с темными волосами; характер общительный, нрав веселый. Наташа впервые в жизни поняла, что и с мальчишками можно дружить.
         Верочка была самая маленькая, около пяти лет от роду. Внешне очень приятная девочка, похожая на куколку. Но часто любила капризничать, и всегда была на особом положении.
         - Верунчик, скушай шанежку, - трепетала перед ней мать. – Я за тебя волнуюсь, у тебя совсем плохой аппетит.
         - Не хочу и не буду. Мне не нравится ваше противное коровье молоко и ваши уральские пироги!
         Наташа и сейчас как бы слышит этот характерный протяжный московский говорок.
         Один случай ей запомнился особенно. Магазины, приготовление еды, уборка по дому – всегда были обязанностями девочки. Пятеро детей, дед с бабкой, тетя Нина, в середине лета приехали родители Наташи – мало не покажется! Попробуй приготовить на такую ораву, да прибери за ней! Водопровод – в колодце на соседней улице. Москвичи избалованы, да они в гостях к тому же. Принимающая сторона за все в ответе, ей и пошевеливаться.
         - Наташка, хватай велик: хлеб закончился, - ворчал дед, - покупай не только белого, бери и ржаного, его больше в одни руки дают.
         - Наташенька, милушка, подсолнечное масло на самом донышке, - расстраивалась бабушка, - какая стряпня без масла!
         Наташа мигом на велосипед – и в магазин. За хлебом занимала несколько очередей, в одни руки давали всего две булки. Тем летом девчонке досталось особенно. Но она не унывала, ей нравилась работа по дому, к ней Наташа была привычна.
         В один из дней она, как обычно, прибиралась на кухне. Полезла протирать верхнюю полку рядом с печкой. Открывает занавеску, а там, в самом дальнем углу, гора разных конфет. За все лето ей не было предложено ни одной конфеты! Наташа удивилась: в ее семье родители так никогда не поступали. Она поняла, что это порядки тети Нины. На словах: «Таточка, как ты хорошо постелила половики», а на деле – конфеты тайком. Наташа ничего никому не сказала про находку и не взяла оттуда ни одной конфетки.
         В тот приезд семейства Гурко произошло еще одно событие.
         - Готовимся ко дню рождения. Скоро 10 августа, - объявил отец Наташи Наум Давидович. – Заканчивается лето и отпуск – надо отпраздновать.
         В Каслях, в условиях деревенского дома, это сделать совсем непросто. Приготовить хороший стол всегда трудная задача. Но не для Наума. У него всегда был дар шеф-повара.
         Брюнет, красавец, вьющиеся волосы. Про таких говорят – «дамский угодник». Он хорошо танцевал, пел романсы, умел говорить комплементы, красиво ухаживать. Хороший рассказчик, он умел и слушать людей. Люди это очень ценили, тянулись к нему. Про него говорили: «русский еврей». Обожал гостей. Так что устроить в день своего рождения праздник для всех – очень для него характерно.
         - Обсуждаем и составляем меню, - продолжал отец Наташи, пребывая в приподнятом настроении. – Принимаются заявки и предложения!
         - «Селедка под шубой», фаршированная щука, горячий пирог с речной рыбой, - выкрикивали все по очереди.
         Конечно, налегали на рыбу, но ведь это и не удивительно – кругом знаменитые каслинские озера с рыбой. Тут и окунь, лещ, карась, щука, чебаки. Кстати, даже местные парни пожизненно носили прозвище «каслинские чебаки».
         Все семейство не только обсуждало меню, но и принимало живейшее участие в подготовке праздничного стола. Работали даже москвичи. Потрудились все на славу, но и обед удался. Пожалуй, только дед, бабка и тетя Нина были всем остальным «немым укором». Наташа никак не могла понять, почему. Все выяснилось очень скоро, в конце застолья. Оказывается, им было безумно жалко за один раз извести такое количество продуктов. Троица была рассержена и возмущена действиями Наташиных родителей. Это было высказано прямо на семейном торжестве, настроение было безнадежно испорчено.
         Свердловчане материально жили всегда скромно, на подарки к дням рождения денег часто не хватало, но праздничное застолье старались сделать всегда. Так они поступили и на этот раз.
         - Вы всегда будете без денег, - выкрикивала тетя Нина. – Вы поступаете глупо!
         - Ниночка, но ты ведь тоже нас принимаешь хлебосольно, - оправдывались родители. – Не так уж и много денег было затрачено, в основном это только труд.
         На Александру и Наума было жалко смотреть: они хотели всех порадовать, а получился обычный семейный скандал, который перешел во взаимные обвинения и давние обиды, скопившиеся у каждого. Мама плакала, про день рождения все забыли.
         В последующие дни все старались как-то загладить ссору, но общий семейный настрой был безвозвратно потерян. На следующий день после семейного праздника тетя Нина с детьми ушла в гости к родственникам мужа на несколько дней. Лето заканчивалось, все собрались разъезжаться. Это была последняя большая встреча родственников в Каслях.
         Москвичи вскоре уехали домой. Семья Наташи осталась ненадолго для выполнения обычных семейных работ по дому и хозяйству: ремонт забора, обивка дома сухой штукатуркой, вывоз сена, огород. Наум с дедом работали как всегда дружно, а женский состав семьи помогал.
         Последнее безоблачное Наташино лето подходило к концу. Наташа часто видела свой каслинский дом во сне. Зеленый палисадник с цветущей акацией, сад с большими развесистыми кустами спелой вишни, ряды белой и красной малины. Она сидит перед домом на лавочке, под ногами шелковистая лужайка. Наташа встает и идет в дом. Внутри прохладно, на блестящем крашеном полу красочные домотканые половики. Наташа просыпается.
         Через год после гостей из Москвы, деда не стало.
         - Мама, давай к нам приезжай. Сначала в гости, потом насовсем, - приглашала Таисию та и другая дочь.
         Бабушка не хотела переезжать ни в Москву, ни в Свердловск.
         - Нет, милушки мои, - часто говорила она, - мое место – здесь, а вы приезжайте в гости почаще!
         Наташа закончила школу, поступила в институт. Все каникулы она, как обычно, проводила с бабушкой в Каслях.
         Прошло еще два года. В сентябре 1969 г. трагически погиб Сергей, брат Наташи. Семья переживала страшные дни. Время как-то замерло, хотелось, чтобы оно «поворачивалось быстрее». Так прошло еще два года. Наступили очередные весна и лето.
         С бабушкой случился сильнейший гипертонический криз с осложнениями. Как говорили в Каслях: «Торнуло!»  У нее двигались ноги и руки, но стала совсем плохо работать голова, ухудшилась память, речь. Оставлять в Каслях ее было нельзя.
         Из Москвы вызвали ее дочь Нину на семейный совет – что делать дальше? Наташа с мамой приехали в Касли, забрали бабушку из больницы, ждали москвичей.
         Тетю Нину встречала Наташа на автовокзале. Мама Наташи в тот день уходила к своим старым каслинским знакомым. Бабушка ждала дома. Она почти всегда лежала или спала.
         С теткой Наташа не виделась с зимних каникул, когда она ездила в Москву в гости. Встретили ее очень хорошо. Ей постарались показать все достопримечательности города, в котором она была впервые. Ее водили по музеям, делали покупки. Эту поездку Наташа запомнила на всю жизнь, как замечательное путешествие.
         Они шли по Каслям, говорили о бабушке, вспоминали встречу в Москве.
         Мама Наташи вернулась от знакомых рано. Родственники поужинали, сидели и разговаривали. Бабушка спала в горнице. Вечер был мирным и неторопливым.
         - Девочки, давайте укладываться спать. Я что-то устала с дороги, - сказала тетя Нина. – Постелите мне на полу.
         - На пол ляжем мы с Наташкой, а ты на диване, - отвечала сестра. – И не вздумай возражать!
         В доме была одна кровать, на которой спала бабушка, и диван.
         Все улеглись, но долго не могли угомониться – разговаривали, смеялись. И не просто смеялись, а до слез. Бывает такой странный смех, который обычно заканчивается слезами. Так вышло и у них – смеялись до колик, до недержания.
         На следующий день сестры собрались в ЗАГС по поводу дома. Дом решили продавать. Наташа осталась с бабушкой, ждала возвращения женщин. Вернулись они перед обедом. Нина была задумчивой.
         - Наташа, ты представляешь, - сказала она. – Дом-то, оказывается, не переоформлен на маму с папкой, а числится все еще только на ней.
         - Нина, какое это имеет значение? – безразлично говорила Наташина мама.
         - Сашка, ты, как всегда, не о том думаешь, - воскликнула Нина. – Это меняет все.
         Стали обсуждать ситуацию. Обстановка накалялась. Больше всех волновалась Нина. Наташа с мамой не понимали почему. Бабушка в разговоре не участвовала, только следила за всем внимательнейшим взглядом, она даже приподнялась на кровати.
         - Это меняет все! – несколько раз повторила Нина. – Этот дом по закону принадлежит нам и только нам!
         - Но брак между папой и мамой зарегистрирован официально, просто дом не переоформили на двоих, - говорила Александра. – Ведь они прожили в законном браке более 40 лет. Мама и пенсию получает только за мужа, у нее своей пенсии даже не было. Она же никогда не работала.
         - Сейчас не это главное, - выкрикивала Нина. – Дом по праву только мамин.
         Бабушка, которую Наташа знала и любила всю жизнь, привстала на кровати и сказала твердым голосом:
          - Нинушка, а кто эти две женщины рядом с тобой? – показывая на Наташу с мамой.
          - Это твоя приемная дочь и внучка, - ответила Нина совершенно хладнокровно.
          Александра заплакала и встала на колени перед сестрой. На полу перед кухней была крышка от подпола с большим железным кольцом. Вот на нее-то и встала Наташина мать.
          - Нина, сестричка, пожалей, - умоляла она. – Прошел всего год после гибели Сереженьки!
          Этого Наташа стерпеть уже не могла.
          - Тетя Нина, перестаньте мучить маму! Вы жестокая и безжалостная, - кричала она. – Все ваше добродушие показное.
          - Ты наглая и противная девчонка, которая считает этот дом своим, - вопила в ответ тетка. – Вон! Убирайтесь отсюда!
          Наташа с мамой стали собирать вещи. Их никто не останавливал. Бабушка перекрестила их и сказала: «Идите с богом!».  Все произошло очень быстро. Их отправили «восвояси».
          Александра еле тащила ноги, Наташа буквально волоком под руку тащила мать в гору по своей родной улице. Они направились на автобусную остановку. Шли и плакали, иногда оглядывались, тайно надеясь в душе, что их вернут, но этого не случилось.
          Больше они в доме не бывали никогда. И бабушку с теткой Ниной не видели. Дом был продан за 6 тысяч рублей (по тем временам большие деньги – 2 тысячи стоила однокомнатная кооперативная квартира). Дом купили соседи.
          Бабушку увезли в Москву. По пути туда Нина с матерью остановилась в Свердловске у двоюродной сестры Любы. Семья Наташи о пребывании бабушки в Свердловске не узнала. Попыток примирения не было ни с одной из сторон. Бабушка прожила у родной дочери в Москве несколько лет. Отношения семьи Наташи с семьей Гурко полностью прекратились.
          Несколько фотографий с бабушкой в Москве прислали тете Любе. Она показала их родственникам на Урале. Тетя Люба часто ездила в Москву на моления и всегда останавливалась у сестры Нины. Конечно, были встречи и разговоры с бабушкой.
         Свою приемную дочь и внучку она не вспоминала. Правда, после смерти бабушки тетя Люба однажды проговорилась. Бабушка иногда спрашивала: «Ведь у меня еще одна доченька была. Где она?» Но все убеждали ее, что она просто заговаривается.
         Тетю Нину вслух осудили только муж тети Любы, дядя Коля, и их зять Евгений. Все остальные не высказывались по поводу случившегося, и отношения с москвичами продолжали поддерживать.
         Соседи по улице в Каслях и знакомые Александры приняли ее сторону. Предлагали даже быть свидетелями в суде и подтвердить, что все годы за бабушкой и домом ухаживали свердловчане. Александра в суд идти отказалась.
         - Судиться с матерью и сестрой не стану, - повторяла она. – С родными отношения в суде не выясняют!
         - Саша, подумай! – возражали ее друзья. – Ведь это твой родительский дом.
         Она была непреклонна.
         Каждое лето Наташа с мамой (папа ушел из жизни вскоре после гибели Сережи), а затем и Наташа со своей семьей, хоть на один день, да ездили в Касли. Подъезжали к своему бывшему дому, сидели на скамейке, ходили по улице. Новые хозяева были к ним внимательны – от природы они глухонемые, но приглашения были понятны без слов!
          Однако никто из Наташиной семьи в дом больше ни разу не зашел – былого не вернешь, да и ноги туда сами не шли.
          Иногда тетя Люба обсуждала с Александрой возможность примирения:
          - Саша, напиши сестре. Расстались вы плохо, грех.
          Но дальше разговоров дело не шло.
          После смерти матери Наташа неожиданно получила письмо из Москвы. Шел 1997 год. Письмо было коротким. Тетка писала только о себе: ей ампутировали ногу, видимо, болела сахарным диабетом. Наташа долго думала и сомневалась, но на письмо решила ответить.
          Ее послание было спокойным – прошло столько лет, да и жизнь кое-чему научила. Наташа просто рассказала о своей семье, о смерти мамы. Про дом не упоминала. Ответ не пришел. Видимо, тетя Нина умерла, а ее семья решила отношений не поддерживать.
          Иногда Наташе кажется, что она их простила, так этого хочется! Но все равно что-то гложет в душе – обида на родственников, удивление, от поступков окружающих, неожиданность случившегося. Едкая смесь воспоминаний и переживаний.
          Со временем у Наташи появилась присказка: «Желаю вам здоровья!» И обязательно добавляет – «И хорошего наследства». Последняя фраза ей очень нравится, говорит она ее искренно и, действительно, желает этого.
          Неприглядной истории с домом уже почти 50 лет. Но Наташу до сих пор продолжает удивлять, как окружающие люди делят между собой наследство. Часто под девизом «Ничему не щадя!» Из-за наследства ссорятся ближайшие родственники, люди, казалось бы, близкие друг другу, перечеркивая всю прожитую совместную жизнь и человеческие отношения. Примеров тому, к сожалению, у всех много…

Другие произведения можно прочитать https://dzen.ru/id/664b0b8f4296ec5c13a68c14?share_to=link